— Барбара, пора вставать!

Барбара протерла двумя кулаками глаза и улыбнулась:

— Знаешь мама, какой странный сон я видела: это был будто фильм! Лесные собаки перешли границу дома летних собак, и произошла невероятно большая битва!

— Но это так и было, — услышала девочка ответ мамы удивительно низким голосом.

Барбара посмотрела наверх. Добрая морда сенбернара с золотыми точками глаз и большим высунутым языком смотрела на нее.

— Я подумала, что я уже дома, — промолвила девочка разочарованно.

— Скоро и ты будешь дома! — улыбнулся Нильс. — Рекс попросил тебя приготовить Маленькое Солнце — и сразу пойдем. Хотя я еще немного хромаю, по мы обязательно дойдем до места.

Барбара вскочила:

— Да, а моя нога совершенно здорова, так что ты и не должен нести меня на спине! Ох, маленький Чапа, неужели ты целую ночь согревал мою ногу?

— Ведь мама приказала, — ответил Чапа серьезно.

— Бедная Ава… — Барбаре вспомнился пудель, собака-доктор. — Знаешь, Чапа, о чем мы говорили с твоей мамой… Короче: ты согласен вместе со мной жить у людей?

— Да, да, — затявкал Чапа, и сенбернар растроганно отвернул голову в сторону.

— Но сначала зажжем костер! — сказала Барбара. Она сложила сухие хворостины в небольшую ямку для огня и сверху положила несколько больших веток.

— Доброе утро, Барбара, — поприветствовал ее появившийся у входа в пещеру Рекс, большой, с прямой лоснящейся шерстью и бодрый, будто он никогда не сражался с лесными собаками.

— Доброе утро, Рекс! А теперь хорошенько запомни: каждый день кто-то из вас должен сторожить костер, огонь не обязательно должен быть большим, но он не должен погаснуть, несколько язычков пламени должны здесь тлеть и днем, и ночью.

— Запомним! — пообещал Рекс. — Не забудь взять в дорогу коробку с печеньем, если там, конечно, еще что-то осталось.

— Спасибо, Рекс! Но что это? Я четко помню, что я со злостью бросила эти денежки вслед лесным собакам, как они оказались здесь, на полу пещеры? — удивилась Барбара, найдя три металлических рубля.

— Буянка-Пион и Куди нашли их в траве, — пояснил Рекс.

— Рекс, оставьте эти рубли у себя, — сказала Барбара.

— За деньги у людей можно купить вещи. И если вам в другой раз понадобится что-то получить от людей, ну, например, в вашей стае опять появится девочка или… Тогда оставьте одну монету там, откуда вы были вынуждены что-то взять, хорошо? А спичечный коробок всегда держите сухим!

Собаки понимающе вздохнули.

— А вопросом парка для собак я займусь! Если раньше не сумею, то когда стану взрослой, я его построю, вот увидите!

Рекс грустно ухмыльнулся:

— Да ладно, главное, чтобы в мире были люди, которые нас понимали бы! Пора отправляться в путь, а то у меня будет такое грустное настроение, что я не захочу тебя отпускать…

— Прощайте! — затявкал Чапа своим друзьям. — Я буду помнить вас всю жизнь!

Теперь, когда нога была здорова, а на улице светлым-светло, дорога показалась Барбаре гораздо короче и легче, чем когда Нильс тащил ее на спине. Время от времени они останавливались, чтобы отдохнуть, тогда все трое сидели молча на траве, и грустно смотрели перед собой. Барбара думала о добросердечной Аве, о маленьком Морковкине и о Рике, которого только один раз погладили, да и тогда его носик сморщился от воспоминаний о людях, которые обманули его доверие…

Несмотря на сопротивление Барбары, Нильс приказал девочке время от времени забираться на его спину:

— Может, это последний раз, когда я могу покатать такого маленького человека, как ты, — попросил он.

— А что скажет мама, когда увидит меня на спине большой собаки, с маленьким щенком в руках? — подумала Барбара, подъезжая к знакомому лугу «собачья печаль».

Но мама не смогла никак отреагировать на это, потому что когда издалека показались дачи, Нильс сообщил:

— Так, наша веселая поездка закончилась. Я не хочу показываться людям. Прощай маленькая хорошая Барбара! Я не забуду тебя! Прощай Чапа! Будь верной собакой своему человеку! Тогда мы все будем гордиться тобой!

— Нильс, может, ты все-таки пойдешь с нами? Может, мне удастся уговорить папу-маму, чтобы они взяли и тебя к нам жить?

— Нет, Барбара, — ответил Нильс серьезно. — Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности. Кроме того, сейчас в нашем доме собак очень нужна сила большой собаки. Ведь неизвестно, что лесные собаки планируют. Некоторые из них по слухам очень сильно ранены, а вот предательница Носик вполне в порядке. Рекс еще до рассвета ходил на разведку… Ну да, если ситуация изменится, то, может, когда-нибудь я приду и найду свою маленькую хозяйку Марию. Если вдруг ты ее встретишь, то передай от меня большой привет.

— Может, мы тогда встретимся? — обрадовалась Барбара, обнимая Нильса.

— Кто знает? — улыбнулся мудрый сенбернар. — На прощание я отвечу на твой вопрос, который ты задала тогда, когда мы первый раз встретились: как это возможно, что ты поняла наш, собачий язык? Ответ звучит так: кто очень одинок, но, несмотря на свое одиночество, любит других, тот понимает других — как людей, так и зверей. Прощай!

Нильс быстро исчез за деревьями.

Но уже была видна знакомая Барбаре крыша дачи. Будто не было у нее за плечами длинного пути, девочка побежала к даче с маленьким Чапой на руках.

— Барбара! Неужели действительно Барбара! — услышала девочка, что ее зовут. Это была мама Татевик, которая шла по дороге к ней с черно-белым щенком на веревке.

— Здравствуйте! — крикнула Барбара бодро. Да, щепок Татевик был милым. Но и наполовину он не был таким хорошеньким, как Чапа!

Тетя Маринэ прижала Барбару крепко к себе, так крепко, что Чапа на руках Барбары взвизгнул, и щенок с розовым носиком испуганно стал лаять.

— Какое счастье, что ты жива! — обрадовалась мама Татевик и наконец освободила девочку из объятий. Барбара опустила Чапу на землю, и маленький комочек стал дружелюбно вилять хвостом и знакомиться с прыгающим щенком.

— И где же это ты бродила? — голос тети Маринэ стал сердитым.

— Ах, прогулялась немного в горах, — соврала Барбара. Ей показалось, что бессмысленно объяснять маме Татевик историю про дом собак. Вряд ли тетя Маринэ ей поверит, да и она очень сильно заскучала по папе, маме и Маргит.

— Ты гуляешь, а в это время вся твоя семья заболела от горя! — пожурила мама Татевик.

— Больны? Кто болен? — не поняла Барбара.

— Ты можешь и сама догадаться. Как беспокоились из-за тебя папа-мама. Сначала мы подумали, что ты спряталась где-то рядом, что ты обиделась из-за этого щенка. Но когда стемнело, твой папа побежал к пограничникам и попросил поискать тебя с ищейкой. Собака сразу взяла след, но сорвалась с поводка… и через час вернулась, ухо разорвано, лапа в крови… Тогда мы все подумали, что лесные собаки тебя загрызли. Местные охотники планируют организовать большую облаву на лесных собак, но твоя мама сказала, что ее сердце не выдержит, если в горах найдут полоску от твоего платья или туфельку… Ведь как раз сегодня вы должны улетать домой, билеты куплены уже давно, — рассказывала мама Татевик.

Барбара почувствовала, как под сердцем все сжалось и похолодело от страха: «Вдруг они уже уехали?»

— Пойдем, я отведу тебя к твоим папе-маме! — сказала тетя Маринэ строго. Будто бы Барбара стремилась куда-то в другую сторону! Тетя Маринэ, наверное, считала ее совсем ребенком — взяла ее за руку и повела вверх по дачной лестнице. Внешняя дверь была нараспашку, и мама Татевик постучала по косяку двери:

— Тук-тук, можно войти?

Никто не ответил.

Барбара проскользнула в комнату, Чапа следом за ней. В комнате был большой беспорядок: посреди пола зевали раскрытые чемоданы и сумки, которые не могут дождаться, когда вещи, лежащие на столах, стульях и диване попадут к ним. И посреди этого большого беспорядка за столом сидела, подперев руками щеки, мама Барбары, приличная мама, которая до сих пор, кажется, даже во сне не видела такого беспорядка. Глаза мамы смотрели странно пустым взглядом перед собой. Папа стоял у окна и курил.

— Здравствуйте! — ликующе крикнула Барбара.

— Посмотрите, кого я нашла! — с гордостью сказала мама Татевик.

И тут начался такой переполох, который Барбара никогда еще не чувствовала в своей жизни.

Мама плакала, папа смеялся — и оба наперегонки обнимали Барбару. Тетя Маринэ стояла в сторонке, плакала и смеялась одновременно, и оба щенка без остановки тявкали.

— Барбара! — откуда-то появилась Маргит и присоединилась к обнимающим. — Ты жива!

— Скоро, наверное, не буду, — смеялась Барбара. — Сейчас меня разорвут на части!

И папа, и мама, и Маргит наперебой повторяли:

— Ну, где же ты была? Почему ты убежала из дома? — но ответить Барбаре они не давали, только все порывались ее обнимать.

— Для разнообразия, обнимите и собачку! — воскликнула Барбара.

— Собаку! Опять собаку! — Маргит покачала головой.

— Где она у тебя?

Чапа сидел в углу комнаты и, догадавшись, что речь о нем, вежливо повилял хвостом.

— Ох, как много мне надо вам рассказать! О лесных собаках и летних собаках, об Аве и Нильсе, и о ночном сражении… Не бойтесь, я не помешалась и не больна… Да, у меня болела нога, а одна собака вылечила меня, и эта собака погибла, а ее щенка я принесла с собой… — выпалила Барбара на одном дыхании. Другие обменялись долгими взглядами и ничего не поняли.

— Чапа! — позвала Барбара, и щенок сиганул ей на колени.

Папа-мама растерянно смотрели на Барбару и щенка.

— Ну, точно, свихнулась на собаках! — Маргит махнула рукой и добавила, осмотрев Чапа: — Послушай, у этой дворняги есть капля крови пуделя!

— Его мама была пуделем. Разве я забыла об этом сказать? — удивилась Барбара. — Правда, Чапа будто создан быть нашей собакой?

Другие обменялись взглядами. Но до того как Барбара успела что-то добавить, папа сказал:

— Ну да ладно, если ты иначе не можешь.

У папы было такое усталое лицо, что Барбара захотела его обнять.

— Боже мой, ведь ребенок голоден! — вспомнила вдруг мама. — Пойдем, Барбара, я на кухне поищу тебе что-нибудь поесть.

— И Чапе тоже, — стала торговаться Барбара.

— А я тогда буду складывать чемоданы? — спросил папа.

— Конечно, конечно, — пропела из кухни мама, нарезая белый пшеничный хлеб. — Мы поедим и придем тебе на помощь!

— Кушайте, кушайте, я помогу паковать чемоданы, — послышался услужливый голос тети Маринэ.

Но едоков было только двое: Барбара и Чапа. Мама смотрела на жующую Барбару такими глазами, будто и она может насытиться, только глядя на эту картину. А Маргит рассказывала, как все искали Барбару и, в конце концов, поверили, что девочки больше нет среди живых, только мама в это не могла поверить. Хотя накануне вечером они договорились, что ожидание стало бессмысленным и надо ехать домой без Барбары, но мама и папа никак не могли собраться, чтобы упаковывать вещи. На дачу через несколько дней должны были приехать новые жильцы, да и билеты на самолет было непросто обменять, но, даже зная все это, они не могли собрать вещи для отъезда.

— Я чувствовала, что Барбара жива, — утверждала мама смеясь.

— Но почему ты все время плакала? — выясняла Маргит.

Мама махнула рукой:

— Да что уж теперь! Лучше помогите мне убрать на кухне!

Скоро дача выглядела так, какой она была, когда семья Барбары сюда приехала: чашки-тарелки стройными рядами стояли в витрине буфета, кровати как-то слишком примерно убраны… Дом уже был не свой, а какой-то другой, чужой…

Автобус, который ехал в аэропорт, уже ждал пассажиров перед главным зданием.

— Не знаю, можно ли все-таки Чапу взять с собой в автобус и самолет? — беспокоилась Барбара.

— Это небольшая проблема, — улыбнулся папа. — Постараемся ее разрешить.

— Вот теперь я вижу, что иногда некоторые люди бывают такими же разумными, как и собаки, — констатировала Барбара и заметила, как поднимающий в автобус чемоданы папа, ухмыльнулся.

Барбара села в автобусе на сиденье и взяла Чапа на руки:

— Давай помашем тете Маринэ!

Мама Татевик стояла со своим щенком на лестнице главного здания и грустно махала им вслед.

— Почему Татевик не гуляет со своим щенком? — удивилась Барбара, но сама догадалась, каков мог быть ответ.

Автобус тронулся. Из окна было видно, как Кубик, Шарик и другие собаки, которые слонялись вокруг столовой, гусиным строем потрусили по горной тропинке наверх.

— У летних собак будет прибавление, — поняла Барбара. — Хорошо хотя бы, что эти песики не идут к лесным собакам. Или кто их знает?!

— А теперь расскажи нам подробно, где ты была и что делала эти два страшных дня, — попросила мама. — Только, пожалуйста, не начинай рассказывать сказки.

— Я же сказала, что была у летних собак, а сказки я не рассказываю уже очень давно! — у дивилась Барбара непониманию мамы. — Хорошо, когда будем в самолете, я вам расскажу все подробно, тогда, когда будет совершенно ясно, что мы сможем Чапу взять с собой в Таллинн. А если это будет невозможно, то я должна буду, к сожалению, тоже остаться здесь.

— Ну что там сомневаться, — сказал папа, — по-моему, твой Чапа не первая дворняга, которая летает на самолете. Ведь собаки путешествовали даже на космической ракете!

— Если так просто не получится, то тайком все же удастся, — неожиданно поддержала младшую сестру Маргит.

— Вряд ли самолет совершит аварийную посадку, если летчики заметят, что на борту есть Чапа без билета, да его и не сбросят вниз с парашютом!

Маргит погладила растрепанную голову Чаны:

— Где ты, Барбара, нашла такого симпатичного волосатика?

Но у Барбары не было времени на долгую болтовню, она шептала сестре нетерпеливо:

— Маргит, будь человеком, оставь меня ненадолго в покое! Я хочу увидеть, видна ли на подъеме горы эта долина, где находится дом летних собак!

Шоссе поднималось серпантином в гору, у Барбары закружилась голова, и она никак не могла сообразить, с какой стороны дороги должен находиться дом собак.

— Чапа, скажи, на какой стороне находится дом летних собак — направо или налево? Эти елки там, справа, будто бы знакомые, но на левой стороне дороги виден точно такой же перелесок… Твой собачий нос наверняка скажет, где находится дом собак? — прошептала Барбара щенку.

Чапа повилял хвостом.

— Послушай, уж не потерял ли ты способность говорить! — девочка стала ругать щенка.

Чапа посмотрел на девочку понимающим взглядом, завилял хвостом и облизнул ее нос.

Барбара была в растерянности:

— Ты был таким разговорчивым песиком, а тут вдруг слова не можешь сказать!

— Гав! — прогавкал Чапа в ответ.

— Не хочешь ли ты этим сказать, что я забыла язык собак?

— Гав! Гав!

Барбара покачала головой. В течение нескольких дней она привыкла к тому, что понимает все, о чем собаки говорят между собой. Ей казалось совершенно естественным и то, что собаки отвечали на ее вопросы и сами разговаривали с девочкой… Она была уверена, что теперь и в Таллинне она сможет на улице и в парках разговаривать с собаками, и вот ее Друг, ее маленький Чапа не понял ее, а она не догадалась, что может на собачьем языке означать «гав».

Но тогда Барбаре вспомнилось, что сказал Нильс на прощание: тот, кто совсем одинок, по, несмотря на свое одиночество, любит других, тот поймет как людей, так и собак.

Да, Барбара чувствовала, что она любит очень многих: папу, маму, Маргит, Чапа, Нильса, Рекса… Ох, естественно всех тех, кто ждали ее в Таллинне: дедушка-бабушка, школьные друзья и… Но она не была больше одинокой, она не чувствовала себя одинокой, это уж точно!

— Смотри Чапа, не там ли дом для собак? За теми дальними кустами будто встает легкий дымок? Что это может быть как ни костер летних собак, который я зажгла сегодня утром?

— Гав! — ответил Чапа преданно и серьезно и облизал своим маленьким теплым языком нос Барбары.

Да и что он должен был ответить!

Дилижан — Руила

Diližan — Ruila

1981–1987