Снегин посмотрел на часы и огляделся. Кафе клуба космонавтов, заполненное обычно по вечерам до отказа, сегодня было полупустым. Под негромкую музыку вокруг кипящего фонтана двигались в медленном танце несколько пар. В дальнем конце зала у самой стены веселилась компания лётчиков-гиперсветовиков и девушек из вновь прибывшей медицинской группы. Однако молодость брала своё, и время от времени сквозь эту нарочитую сдержанность прорывался шумный фейерверк непосредственного веселья. Судя по тостам, которые можно было расслышать, там праздновали чей-то день рождения.

Снегин отвёл взгляд от молодёжи и рассеянно посмотрел на сервированный стол, за которым сидел. Хрустальный, искрящийся затейливой резьбой кувшин с крюшоном, высокие бокалы, большая ваза с фруктами и блюдо с крохотными бутербродиками из самой разной снеди. Всеволод неторопливо наполнил бокал, нехотя отпил, а потом уже с удовольствием, смакуя каждый глоток, выпил до дна ледяной, острый, чуточку хмельной напиток. И в этот момент увидел командира «Торнадо» Ивана Лобова. Иван стоял у самого входа и шарил по залу глазами. Чтобы привлечь его внимание, Снегину пришлось подняться. Лобов заулыбался и напрямик, лавируя между столиками, направился к нему.

— Здравствуй, Всеволод!

— Здравствуй, сирота. — Снегин пожал руку товарища, усадил его за столик и пожурил; — Опаздываешь.

На патрульном жаргоне «сиротами» называли космонавтов, которые по тем или иным причинам потеряли товарищей по экипажу и остались в одиночестве. С Иваном случилась именно такая история. Произошло это внезапно: на старт-спутнике, входящем в состав крупнейшей филиал-базы галактических исследований, вспыхнула эпидемия лихорадки-тау.

База эта размещалась в космосе на группе орбитальных станций, в непосредственной близости к Стигме, земноподобной планете из системы оранжевого карлика-Тэр. «Торнадо» зашёл туда для профилактического осмотра и пополнения запасов. На Стигме находились космопорты, заводы и рудники далийцев, основные поселения которых располагались, по космическим понятиям, неподалёку — на соседней внутренней планете Далия с условиями, более комфортабельными для белковой жизни. Далийская цивилизация была открыта всего несколько лет назад. Бурное развитие контактов с ней объяснялось поразительным сходством землян и далийцев. Сначала это сходство вызвало массу гипотез об общности происхождения этих рас-близнецов, однако тщательные исследования ни одну из этих гипотез не подтвердили. Скрепя сердце пришлось признать, что природа гораздо более склонна к невероятным повторениям, чем это предполагалось до сих пор.

Для далийцев лихорадка-тау была довольно обычной болезнью, иногда ею болели и земляне на стигмийской базе, но она легко излечивалась самыми простыми средствами. На этот раз все обстояло иначе. Против нового штамма тау-риккетсии, вызвавшего эпидемию, оказались бессильными самые современные комплексы лечения. Быстро распространяясь, лихорадка охватила весь старт-спутник, и эпидемиологам пришлось прибегнуть к древнему, но достаточно эффективному средству — установить на базе жёсткий карантин.

Лобов оказался в числе немногих счастливчиков, обладавших природным тау-иммунитетом, и после скрупулёзной проверки ему разрешили наконец покинуть старт-спутник и перебраться в жилые районы базы. Он это и сделал, пожелав скорейшего выздоровления своим друзьям и товарищам по работе — Алексею Кронину и Климу Ждану, которых лихорадка-тау, увы, не пощадила. Опасности для жизни эта лихорадка не представляла, но через каждые 14-17 часов в соответствии с биологическим ритмом самой тау-риккетсии у человека подскакивала температура, возникало ощущение странной пухлости всего тела, исчезала чёткость восприятия мира и стройность суждений. Через час-полтора состояние больного само собой приходило в норму, и до следующего приступа он чувствовал себя совершенно здоровым человеком.

Пока сердитые медики — а они всегда бывают сердитыми в разгар эпидемий — мучили Ивана бесчисленными обследованиями, патрульный корабль «Вихрь» доставил на стигмийскую базу группу крупнейших эпидемиологов для детального изучения необычайной живучести лихорадки и разработки радикальных мер борьбы с нею. На «Вихре» прибыл старый друг Лобова начальник лётной службы галактических исследований Всеволод Снегин. И вместе с разрешением покинуть старт-спутник и перебраться на жилую станцию базы Лобов получил от Снегина дружескую записку с предложением встретиться вечером в кафе клуба космонавтов.

— Рад тебя видеть, — сказал Лобов, поудобнее устраиваясь за столом. — Когда мы встречались последний раз, год назад?

— Если исключить встречи по лонг-линии и видеофону, то около того.

Разливая крюшон по бокалам, Снегин поглядывал на товарища с некоторой завистью.

Совсем недавно и он был лихим командиром патрульного корабля. Его «Смерч», как и лобовский «Торнадо», ходил на самые ответственные и опасные задания. Между экипажами этих кораблей шло своеобразное соревнование, у каждого корабля были свои поклонники, которые близко к сердцу принимали все их успехи, а особенно неудачи. У Снегина было больше дерзости и предприимчивости, Лобов был осторожнее, но в ответственные минуты решительнее и надёжнее. Командиры симпатизировали друг другу, но их отношения отличались той сдержанностью, если не сказать официальностью, которая держит людей на расстоянии.

Во время вспышки красного гиганта Ра Снегин едва не погиб вместе с экипажем. Полгода он пролежал в госпиталях с жесточайшей формой лучевой болезни, а потом его списали с патрульной работы и назначили заместителем начальника лётной службы центральной базы. Отчаянный и удачливый командир неожиданно для многих, но, к слову сказать, не для Лобова, оказался отличным администратором, словно он всю жизнь только и занимался такого рода делами. Не прошло и года, как старый начальник лётной службы написал просьбу об отставке, поздравил своего молодого преемника и с лёгким сердцем (по крайней мере, он так говорил) ушёл на покой.

Вскоре Лобов и Снегин случайно встретились на базе, разговорились и почувствовали, что им вовсе не хочется расставаться. Снегин на правах хозяина вызвался проводить Ивана в гостиницу, а потом неожиданно для самого себя предложил вместе поужинать. Они просидели тогда до полуночи, и, прощаясь, Лобов с удивлением сказал: «Как мы с тобой раньше не подружились, Всеволод, не пойму». Снегин ответил, пряча улыбку: «Наверное, вдвоём нам было просто тесно в одном космосе».

— За то, что оказался молодцом и не заболел, — сказал Снегин, поднимая бокал.

Лобов усмехнулся:

— Тогда надо поднять тост за моих родителей, это их заслуга.

— Поднимем и за них.

Снегин опорожнил бокал и, подвинув к себе вазу с фруктами, выбрал яблоко покрупнее. Подтянутый, синеглазый, с молодым загорелым лицом и белой как снег головой, Снегин в свои сорок лет был по-настоящему красив. Молодые женщины, кружившиеся в танце вокруг фонтана, нет-нет и поглядывали на него то дерзко, то деланно равнодушно, то робко. Но холодноватый, чуть надменный Снегин, ’казалось, совсем не замечал этих знаков внимания. Он ловко разрезал яблоко на части, аккуратно очистил от семян и бросил один кусочек в рот.

— Все-таки король фруктов — яблоко, — сказал он с видом знатока. — Куда до него всяким авокадо, зимми и мангустанам. Попробуй.

— Закормили нас яблоками в карантине, — пожаловался Иван, но, глядя на товарища, взял одну дольку и стал лениво жевать. — Ты не спешишь?

— Нет. Куда спешить? Все рейсы отменены, корабли на приколе.

— Неужели из-за тау-лихорадки?

— Из-за неё, — сердито подтвердил Снегин. — Больше половины галактических баз и станций оказались поражёнными. Сегодня в двенадцать часов Всемирный Совет объявил абсолютный карантин.

— И правильно сделал! Не хватало ещё, чтобы эту гадость занесли на Землю и околоземные поселения.

— Может быть, и правильно, — рассеянно согласился Снегин.

Лобов внимательно посмотрел на него. Лицо Всеволода было спокойно, казалось, он весь ушёл в приготовление фруктового салата, но по едва уловимым признакам Иван понял, что Снегин серьёзно озабочен, более того — расстроен.

— А что же наша хвалёная медицина?

— На высоте. В принципе, врачи уже выяснили причину необычной устойчивости нового тау-штамма. — Всеволод перемешал фрукты, политые соусом, и предложил: — Хочешь попробовать? Амброзия!

Лобов покачал головой:

— После карантинной пищи мне нужна не амброзия, а что-нибудь посущественнее. — Он выбрал крохотный бутербродик с красной икрой. — Что же все-таки выяснили врачи?

— Оказывается, тау-риккетсия осложнена действием какого-то неизвестного вируса. Активизируясь в организме человека, он вызывает дополнительные поражения нервных клеток. Эпидемиологи работают не покладая рук, но пока без особого успеха — такая двойная, комбинированная атака на организм встречается впервые.

— Хорошо, что ввели карантин.

— Хорошо-то хорошо, — не совсем внятно проговорил Снегин, пробуя салат, — Но четыре недели абсолютного карантина, да ещё в такой ситуации, — не очень приятная штука.

— В какой ситуации? — заинтересовался Иван.

Снегин невесело усмехнулся:

— Мы сейчас словно на необитаемом острове. Отрезаны от всего остального мира и можем рассчитывать только на свои силы. Понимаешь?

— Рассчитывать? Что ты имеешь в виду?

Снегин не ответил. Он смотрел куда-то вдаль, мимо Лобова. Глядя на чеканный профиль друга, Иван вспомнил, что в молодости, когда Снегин ещё учился в космоакадемии, его звали Грандом. Учился Всеволод блестяще, был вежлив и ровен в обращении, но ни с кем особенно близко не сходился. С годами он стал более общительным, хотя прежняя сдержанность осталась.

— Предстоит что-нибудь серьёзное?

Снегин перевёл взгляд на Ивана:

— Что?

— Я спрашиваю, предстоит что-нибудь серьёзное? — терпеливо повторил Лобов. — Может быть, я пригожусь? Все равно ведь без экипажа и не у дел — сирота.

Снегин задумчиво смотрел на него.

— Может быть… — Он слегка замялся. — Понимаешь, нужно несколько смелых, энергичных людей для работы в Даль-Гее.

На лице Лобова отразилось недоумение.

— Но ведь там есть наше консульство! Я и обоих консулов хорошо знаю: Тур Хаасен и Дин Самсонов — отличные ребята.

— Отличные, — согласился Снегин. — Но они, по существу, простые наблюдатели и по рукам и ногам связаны официальным статусом. А нам нужны люди, имеющие неограниченную свободу действий.

Лобов хотел спросить ещё что-то, но не успел. В зале притушили свет, объявили белый танец, и к их столику подошла очень хорошенькая девушка. Держалась она непринуждённо, но нетрудно было догадаться о её смущении. Остановившись возле Снегина, она пригласила его на танец. Неторопливо поднявшись, Всеволод галантно склонил голову.

— Подумай над моим предложением, — уже начиная танец, бросил он Лобову.

Иван некоторое время следил за ними. Мягко скользившая, почти плывшая над тёмным полом пара невольно притягивала взгляды окружающих. Что-то вроде зависти к Всеволоду шевельнулось в душе Ивана, когда блестящие глаза девушки равнодушно скользнули по его лицу. Лобов мысленно посмеялся над собой и отвернулся к окну. За окном сгущались сумерки. Шумели листвой белоствольные берёзы, за ними темнел зелёный луг, пересекавшийся речушкой, ещё дальше вставала в дымке синеватая стена леса. А над этим безмятежным идиллическим миром парило глубокое синее небо с лениво плывущими облаками. Берёзы и ближайший кусочек луга были настоящими, а все остальное — фокусом изощрённой стереотехники.

— Милая девушка, — сдержанно сказал Всеволод, вернувшись к столу. — Молодой специалист. Прибыла к нам в составе комплексной группы по борьбе с лихорадкой.

— Да, — кивнул Иван, — если лихорадкой займутся такие девушки, ей скоро придёт конец.

Всеволод подозрительно взглянул на него, но Лобов был серьёзен.

Все знали, что Всеволод — человек увлекающийся и влюбчивый, но Лобову было известно также, что он легко обижается, когда ему на это намекают.

— Ну, что скажешь? — спросил Снегин, наливая себе в бокал крюшона.

Лобов усмехнулся.

— Однажды я побывал в этом содоме. — Он передёрнул плечами. — Не скажу, чтобы тянуло побывать там ещё.

— Тебя смущает свобода нравов?

Иван поморщился:

— Да нет, я не о том. Какая-то фальшь везде и повсюду. Социальное неравенство, гангстеризм. Эти странные деньги, хотя правители утверждают, что бесплатно обеспечивают народ всем необходимым!

— С деньгами понятно. Бесплатно далийцы получают самый минимум: полуголодный паёк, комплект одежды, койку в общественной гостинице. А за все остальное — приличную еду и напитки, красивое платье и развлечения — приходится платить. Эксплуатация, но в этакой утончённой форме.

— И умроки — утончённая форма? — сердито спросил Лобов.

— А что умроки? Разве мы не используем до сих пор лошадей и собак? Не держим в своих домах кошек и канареек? — Снегин покосился на Ивана и признался: — Вообще-то социальная система Даль-Гея так запутана, что сам черт ногу сломает! Многое ещё остаётся для нас тайной за семью печатями.

— Значит, наше консульство зря ест свой хлеб?

Снегин тяжело вздохнул.

— Консульство! Оно существует всего год. — Он помолчал и, словно размышляя вслух, продолжил: — В своё время и на Земле разные государства хранили друг от друга тайны. Они так и назывались — государственные тайны! Чего же ты хочешь от инопланетных взаимоотношений?

— Мы-то не играем в секреты!

— Мы честные люди, Иван, — сухо ответил Снегин. — Нам нечего таить. Да ещё от своих братьев по разуму.

— Сложная это штука — братья по разуму. Чтобы общаться с ними, надо быть хорошим дипломатом. А я космонавт, Всеволод.

— Отказываешься? — уточнил Снегин.

— Но есть же специально подготовленные наблюдатели, дипломаты-профессионалы. Для чего-то ведь существует факультет инопланетных контактов при космоакадемии!

— Карантин! — с досадой напомнил Снегин.

— И ни одного наблюдателя на базе? — удивился Иван.

— Так уж получилось.

— Н-да… — Лобов сосредоточенно сдвинул брови. — И все-таки, я думаю, — упрямо сказал он после паузы, — на базе найдутся люди, куда более способные к дипломатической работе. — Он выдержал пристальный взгляд Снегина и виновато, добавил: — Рад бы тебе помочь, но искренне сомневаюсь в своей пригодности. Только завалю дело. — Вдруг он оживился: — А почему бы тебе самому не взяться? Ты ведь прирождённый дипломат Всеволод!

Снегин скупо улыбнулся.

— Я уже взялся. Перед тобой Чрезвычайный посол Земли. На днях отправляюсь в Даль-Гей с официальным визитом… И говорю я с тобой как посол, а не как начальник лётной службы. — В его голосе зазвучали печальные нотки. Он помолчал. — А сейчас я тебе скажу кое-что, только это должно остаться строго между нами.

— Ты что, по примеру далийцев вздумал играть с секреты? С каких это пор?

— С того самого часа, когда в Даль-Гее был похищен гангстерами наш консул Тур Хаасен, — жёстко ответил Снегин.

— Что?! — Лицо Лобова окаменело.

— В Даль-Гее похищен наш консул Тур Хаасен, — раздельно повторил Снегин. — Сегодня утром.

— И ты до сих пор не сказал об этом?

Всеволод не без труда выдержал вдруг потяжелевший взгляд друга.

— Прости, Иван, но я не видел тебя больше года. Прежде чем предлагать тебе участие в ответственной операции, я хотел уточнить твоё настроение и форму.

— Ты стал таким опытным и предусмотрительным руководителем, что даже тошно. — Лобов безнадёжно махнул рукой. — Когда вылетаем в Даль-Гей?

Снегин не сдержал улыбку:

— Ты бы хоть поинтересовался, что тебе там придётся делать!

— Чтобы спасти товарища, я согласен делать что угодно, сухо ответил Иван.

— А если придётся лезть в самое логово гангстеров?

— Хоть к гангстерам, хоть в апартаменты самого дьявола!

— Узнаю командира «Торнадо». А как же быть с отсутствием дипломатических способностей? — не удержавшись, поддел Снегин.

— Что-нибудь придумаешь, — спокойно ответил Иван.

— Ладно, — согласился Всеволод, — придумаем. Но, прежде чем лететь в Даль-Гей, надо пройти подготовку — изучить обычаи, нравы и язык далийцев. По счастью, на базе есть гипнопедическая аппаратура, так что двое суток будет достаточно.

— Двое суток! А что будет с Туром?

— Торопиться надо медленно, Иван, не мне тебя учить. Мы ведь не можем начать операцию, не обеспечив её хотя бы минимумом необходимого. Думаю, что с Туром пока не должно случиться ничего страшного. — Заметив недоумение на лице Лобова, Снегин пояснил: — Видишь ли, вслед за его исчезновением в консульство поступила телеграмма от одной из гангстерских корпораций. Это своего рода ультиматум. Они требуют, чтобы мы демонтировали орбитальные станции и покинули пределы системы оранжевого карлика-Тэр. В противном случае Хаасен, взятый ими в качестве заложника, будет уничтожен. Сотрудникам консульства тоже угрожают жестокой расправой… Для видимости решено начать демонтаж одной из станций, отслужившей положенный срок. Какое-то время мы на этом выгадаем. Кроме того, официальные власти Даль-Гея и лично президент обещают нам всяческое содействие.

— Но Тура могут… — начал было Лобов.

Снегин жестом остановил его.

— Будем надеяться на лучшее. — Он поднялся. — Сегодня в двадцать два часа чрезвычайный совет базы. Будет утверждаться план операции и его основные исполнители. Если передумаешь…

— Я не передумаю.

Весело кипел фонтан, стоял негромкий гул разговоров, звучал сдержанный смех, в ритмичном танце двигались пары. Обычный вечер в клубе космонавтов. Никто из присутствующих здесь ещё не знал, что в трущобах Даль-Гея, в гангстерском логове, томится их соотечественник.