Хаасен сидел рядом с шофёром такси и коротко командовал: «Направо», «Ещё раз направо», «Прямо», «Теперь налево». Шофёр почтительно кивал и аккуратно делал все, что ему говорили. Сайн, расположившийся вместе с Крониным на заднем сиденье, только улыбался такому послушанию, тем более что сначала все обстояло совсем не так.

Когда Хаасен, усевшись с шофёром, приказал ему: «Поезжайте. Прямо вперёд», тот вздохнул и лениво обернулся к пассажиру:

— Знаете, я как-то не привык ездить по таким адресам.

Сайн набрал в грудь побольше воздуха, чтобы на правах старожила отчитать шофёра за дерзость, но не успел.

— Поезжайте, — сухо повторил Хаасен, поворачиваясь к шофёру, его глаза чуть сощурились, — я всегда езжу по таким адресам.

— Прошу прощения, — пролепетал шофёр, поспешно запуская двигатель.

Сайн раздумывал над причинами этой молниеносной метаморфозы, происшедшей с шофёром. На гангстера Хаасен не похож, на влиятельного человека тоже — слишком обычна одежда, да и не ездят такие люди на такси; он не грозил, не льстил и не обещал авансом чаевые. И все-таки шофёр сразу понял его неоспоримое превосходство! Да разве он сам, доктор Сайн, прошедший огонь и воду, не почувствовал странного, нисколько не давящего превосходства этих людей?

Хаасен и Кронин вполголоса обменивались короткими репликами на земном языке. Шофёр такси не выказал по этому поводу никакого удивления: наряду с официальным далийским языком в Даль-Гее сохранилось немало диалектов, завезённых сюда после окончания ядерной войны со всех континентов планеты. Сайн знал земной язык лишь настолько, чтобы понять: они уточняют план действия по задержанию Дина Самсонова. Начать операцию должен был Кронин. Хаасен будет на подстраховке и включится в дело лишь в крайнем случае. Предварительно он оставит доктора Сайна в безопасном месте. Уловив эту деталь операции, Сайн облегчённо вздохнул.

Кронина высадили прямо у главного входа в консульство. А затем, насколько разобрался Сайн, объехали квартал и возвратились к консульству уже по другой улице, с тыльной стороны. Хаасен без лишних слов расплатился с шофёром и отпустил такси. Место было тихое. Вдоль тротуара тянулась сплошная высокая ограда, из-за неё виднелись пышные кроны деревьев. Уголками глаз Сайн насторожённо поглядывал на Хаасена, в глубине его души нет-нет, да и шевелился тягучий червячок страха. Кто их, в конце концов, знает — землян? Вынет сейчас какой-нибудь бесшумный пистолет — и прощай многострадальная, но все-таки прекрасная жизнь!

Словно угадав его мысли, Хаасен внимательно оглядел длинную улицу с несколькими прохожими и сунул руку в карман. Сердце у Сайна ёкнуло, он затаил дыхание и втянул голову в плечи. Хаасен случайно перехватил его взгляд и усмехнулся.

— Все в порядке, доктор, — успокаивающе сказал он, — мы у консульства. Только не у парадного подъезда, а, так сказать, возле чёрного хода.

Жестом пригласив Сайна следовать за собой, Хаасен прошёл вдоль ограды с десяток шагов, остановился возле калитки, заметить которую было нелегко, вынул из кармана универсальный ключ и прикоснулся к двери. Чуть слышно щёлкнул запор. Хаасен толкнул рукой дверь и отступил.

— Прошу.

Войдя вслед за Сайном, он аккуратно, без стука; притворил дверь за собой, огляделся и сказал не радостно, а скорее озабоченно:

— Вот мы и дома.

Сайн ничего не ответил, но про себя подумал, что если земное консульство — дом и для него, то к нему ещё надо привыкнуть. Кругом зелень, аккуратные дорожки, странные цветы, явно не далийского происхождения, шёпот ветра в вышине, тишина и мерный гул и рокот города, доносящийся сюда будто издалека. За кустарником и стволами деревьев — ослепительно белые стены дома. Они подошли к небольшой двери; судя по всему, ею либо совсем не пользовались, либо пользовались очень редко. Снова был пущен в ход универсальный ключ, и Сайн не без внутреннего трепета впервые в жизни переступил порог «настоящего» земного здания.

Конечно, ему приходилось бывать на земных космических базах, но в космосе все унифицировано, утилитарно, безлико и космополитично, а это был истинно земной дом. Полной грудью вдыхая свежий и прохладный воздух — ощутимо более прохладный, чем это полагалось по далийским канонам. — Сайн с любопытством разглядывал высоченный потолок, светлые стены, украшенные чётким орнаментом, пол и дивился отсутствию роскоши и украшательств. Все это он оглядел мельком, не успев разобраться в своих эмоциях и решить, понравилось ему то, что он увидел, или нет. Хаасен, пригласив его следовать за собой, прошёл несколько шагов по широкому коридору и уже без ключа отворил дверь.

— Проходите.

Сайн, бодро выпятив грудь, но с опаской в душе, шагнул вперёд. Скорее всего, это была жилая комната. Но до чего скромно она была обставлена! Стол, диван, несколько кресел и маленький столик, на котором стояли предметы не известного Сайну назначения. И все! Если бы не широкое, от пола до потолка, окно, выходящее в сад, Сайн бы определённо решил, что его привели не то в больничную палату, не то в тюремную камеру.

— Это моя комната, — словно отвечая на его мысли, проговорил Хаасен, — располагайтесь, как вам будет удобно, и подождите меня здесь. — Он на секунду замолчал и добавил: Ну, если не меня, так кого-нибудь другого из наших. С этого столика можете заказать себе, что захотите: книги, фильмы и так далее.

— А кроч? — стараясь держаться непринуждённо, пошутил Сайн.

— Можно и выпить, — рассеянно ответил Хаасен, думавший, очевидно, о чем-то своём, — но вина у нас самые лёгкие, типа ваших крюшонов.

— О, я не алкоголик!

Хаасен повернулся было, чтобы выйти из комнаты, и уже взялся за ручку двери, но передумал и снова обернулся к доктору.

— Вы передали Алексею Кронину довольно подробную информацию о далийских работах по созданию жизнеспособных мутаций человека: умроках, ядерниках. Вы убеждены, что эта информация соответствует действительности?

— За её достоверность ручаюсь.

— А не кажется ли вам странным, что, добившись таких успехов в трансформации генетики человека, медики не попытались трансформировать и психотип? Вдохнуть в старую телесную оболочку новую душу, такую, какая им угодна?

Чёрные глаза Сайна заговорщически сощурились.

— А кто вам сказал, что они не попытались? Но, по-моему, для землян в этом нет ничего нового. Такого рода опыты в своё время проводились и на Земле.

— Это были не опыты, — сухо ответил Хаасен, — это было лечение, применявшееся под строжайшим контролем по отношению к психическим больным. Целевое изменение психики таких людей — несомненное благо. А когда с генетическим грузом человечества было в основном покончено, такое лечение было категорически, навечно запрещено, а личность человека объявлена неприкосновенной.

— А мы на этом не остановились! — Сайн горделиво вскинул голову. — Мне достоверно известно, что в руках врачей-ярхисовцев есть средства, которые делают психику человека мягкой, как глина, из которой можно лепить все, что угодно. Простейшим, но надёжнейшим методом является вживление в головной мозг крохотного кибератора, управляемого на расстоянии. У человека можно породить самые причудливые и нелепые мысли, которые тем не менее кажутся ему естественными и которые он принимает за свои. Хотя есть некоторые индивидуальные границы, за которые нельзя выходить. Иначе — стресс, шок, нервное расстройство, а то и сумасшествие.

— Понятно, — сквозь зубы сказал Хаасен, — спасибо за информацию, доктор Сайн. Она была очень полезной.

Он повернулся и вышел из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Помедлив, Сайн на цыпочках подошёл к ней, осторожно нажал рукой — дверь не поддавалась. Он поджал губы и налёг сильнее, но с тем же успехом.

— Значит, все-таки тюрьма. — Сайн пожал плечами и вздохнул. — Ну, это не первая и далеко не худшая тюрьма в моей жизни.