Глава 1

Клим Ждан был просто великолепен. Тёмные волосы, крупно завитые и откинутые назад, открывали высокий лоб, на щеках смуглый румянец, большие чёрные глаза. Белоснежная рубашка, сотканная из паутины паука круо, оставляла открытой сильную стройную шею. Пиджак из тончайшей замши подчёркивал пропорциональность фигуры. В правой руке Клим держал короткий стек и с нетерпением постукивал им себя по бедру. Типичный представитель золотой молодёжи, правда, уже на закате молодости, утомлённый удовольствиями и пресыщенный наслаждениями фаворит какого-нибудь преуспевающего дельца или его подруги. Он предстал на пороге бара как видение из другого, сказочного мира. Опытный официант, поспешно бросив все дела, засеменил ему навстречу мелкими шажками, почтительно склонив голову к правому плечу. Со скучным выражением лица глядя поверх головы официанта, Клим вполголоса обронил:

— Хозяина.

И через несколько секунд хозяин бара, кругленький, пышущий здоровьем человек, склонил перед ним в почтительном поклоне голову, не совсем внятно бормоча слова благодарности за то, что уважаемый ленд оказал ему большую честь посещением его скромного заведения. «Уважаемый ленд» нетерпеливо щёлкнул себя стеком по бедру, и хозяин послушно умолк. Клим бесцеремонным взглядом окинул его с ног до головы, точно рядовой музейный экспонат, а потом в той же рассеянной неторопливой манере и сам бар. Вздохнул и, глядя на хозяина, вернее, сквозь него, спросил, с нарочитой небрежностью выговаривая слова:

— До меня дошли слухи, что в этом баре умеют готовить аттофе.

Хозяин гордо выпятил грудь:

— Слухи вас не обманули, уважаемый ленд.

Клим ещё раз критически смерил взглядом хозяина и уведомил:

— Я сниму пробу. Отдельный столик. Поуютнее. И чтобы не мешали.

— Прошу, ленд. — Хозяин почтительно попятился, а потом засеменил бочком, на полкорпуса опережая Клима. — Прошу, надеюсь, здесь будет удобно? — Он подвёл его к столику, очевидно предназначенному для избранных посетителей.

Клим огляделся. Дверь в туалетную комнату, куда по докладу сопровождающего вошёл Иван и уже не вышел оттуда, с предложенного хозяином столика просматривалась плохо. А за удобным столом сидели два молодых парня, которые — это было отлично известно Климу — взяли Ивана вместе с Тикой под наблюдение после драки на улице, довели до этого бара и вот остались ждать. Сыщики безусловно, но чьи? Понятно, не гангстеры. Какой им смысл ждать Ивана, когда он в руках их хозяина? Стало быть, они либо из аппарата президента, либо из Яр-Хиса. Как бы то ни было, стоило попытаться удалить их с такого выгодного места и занять его самому, а наглость такого поступка сыграет на образ и послужит хорошим камуфляжем.

— Здесь дует, — холодно проговорил Клим и, не оборачиваясь, указал стеком на занятый парнями стол. — Мне будет удобно вон там.

Если фигура хозяина бара была бы поизящней, он бы определённо начал извиваться по-змеиному, а так он лишь сделал несколько не очень ловких движений плечами и бёдрами.

— Я бы с превеликим удовольствием, уважаемый ленд. Но вы же сами видите, что стол в некотором роде уже занят.

Клим на секунду перевёл взгляд из «высоких сфер» на хозяина, устало усмехнулся, двумя пальцами левой руки достал из нагрудного кармашка монету пятидесятифаргового достоинства и, прищёлкнув, положил на край столика. Не обычную бумажную купюру, а именно монету, отчеканенную из платины. Иметь подобные деньги считалось в Даль-Гее высшим шиком, а котировались они по крайней мере на тридцать процентов выше номинальной стоимости.

— Устройте.

— Сделаю все, что в моих силах. — Хозяин бара почтительно склонился, сделал лёгкое движение полусогнутой рукой, заставив монету волшебно исчезнуть, и поспешил к занятому столу.

Клим ждал, со скучающим видом похлопывая себя стеком по ноге. Не то солидная модная монета произвела должное впечатление, не то агенты были достаточно опытны и не пожелали привлекать к себе внимания, но они охотно уступили просьбе, заняв место в противоположном конце зала. Оттуда тоже можно было наблюдать за дверью, хотя и не так удобно.

Усевшись за стол, Клим ногтем мизинца отшвырнул заботливо раскрытое меню и, не глядя на хозяина, продиктовал:

— Аттофе. В самом развёрнутом виде.

— Это само собой разумеется, уважа…

Клим остановил его ленивым движением руки.

— Кроч. Выдержанный. Старый. Бокал ликомского. Игристого. Фрукты. Острая закуска. На ваш вкус. Все.

Заметив, что Клим скосил глаза на свои часы-перстень, хозяин по-своему истолковал этот взгляд и поторопился уверить:

— Ленду не придётся долго ждать.

Клим свёл свои чёрные брови к переносью.

— Вы начинаете меня разочаровывать. — Он выдержал внушительную паузу и снисходительно пояснил: — Никакой спешки! От изысканности и тонкости букета аттофе будет зависеть, соблаговолят ли вас посетить некие влиятельные лица.

— Я понял! — поспешил заверить хозяин бара.

Клим отпустил его едва заметным кивком головы, включил музолу, вмонтированную в рукоятку стека, и полузакрыл глаза. Мысленно перебирая все свои действия с момента прихода в бар, он не без гордости отметил, что был на высоте. Гордость его была тем более понятна, что идея использования образа богатого прожигателя жизни принадлежала лично ему. Во-первых, к этим фатам особо серьёзно никто не относился, а во-вторых, их все же несколько побаивались, потому что за их спиной обычно стояли высокие покровители. Снегин сначала усомнился, справится ли Клим с ролью представителя золотой молодёжи. И правда, поначалу Клим был скован, фальшив и не производил должного впечатления. Но стоило над ним потрудиться самодеятельным парикмахерам, косметологам и модельерам, под общим руководством Лены Зим, как Клим преобразился и почувствовал себя в далийском облике как рыба в воде.

В задачу Клима входило вывезти всех участников операции в безопасное место, для чего его снабдили большой роскошной машиной далийского производства, которые обычно использовались для увеселительных загородных прогулок. Однако, прежде чем выполнить это в обшем-то нехитрое задание, ему следовало вступить в контакт с Иваном и получить от него координаты места встречи. Ждать известий Климу надлежало в баре, а для этого он должен был обосноваться там прочно, надолго и так, чтобы не вызвать подозрений. Одного облика далийского денди для этого было маловато, требовалась какая-то дополнительная зацепка. Штаб операции, находящийся на стигмийской базе и имеющий прямую кодовую связь со Онегиным, долго ломал голову над решением этой как будто бы не такой уж и сложной задачи, компьютер браковал предлагаемые варианты один за другим. И только когда вспомнили о том, что фактически каждый бар в Даль-Гее имеет собственное фирменное блюдо, которое всячески им рекламируется, все стало на свои места: Клим должен был разыграть роль знатока кулинарии. При необходимости он мог забраковать блюдо и потребовать изготовить его заново, он мог не удовлетвориться одной пробой и заказать блюдо повторно, например, с другой приправой, такие капризы далийских денди были обычны. В общем, кулинарный вариант прошёл через компьютер без замечаний, а Клим немедленно получил подробные рекомендации и включился в операцию.

 

Глава 2

По голосам и шуму, послышавшимся в приёмной, Лобов догадался о возвращении Линга с компанией и внутренне подобрался. И все-таки он испытал такое потрясение, которое всегда сопутствует встрече с неожиданным, что едва удержался от того, чтобы не вскочить со стула. В сопровождении двух охранников, тяжело передвигая ноги, но высоко держа голову, в кабинет вошёл Хаасен. Он изо всех сил старался смотреть твёрдо и решительно, но был так слаб, что почти ничего не видел. Вдруг глаза его, остановившиеся на Лобове, прояснились, в них мелькнули изумление и радость, сразу сменившиеся усталой ненавистью. Лобов понял, что сейчас произойдёт, и сделал отрицательное движение головой, но было уже поздно.

— Ещё одна провокация, — глухо и насмешливо прозвучал голос Хаасена, глаза его вновь остановились на Иване. — Вы-то как попали сюда? Вы, бог патрульной работы, Иван Лобов? Плохой камуфляж, Линг, наивный.

Хаасен покачнулся, он едва держался на ногах от слабости, но никто не предпринял даже попытки поддержать его.

Наверное, слава «Торнадо» докатилась и сюда, потому что на равнодушных лицах собравшихся убийц-манекенов отчётливо проступило сначала изумление, потом торжество. В открытую дверь ввалились все, кто был в приёмной. Телохранитель-охранник у стены, тупо ухмыляясь, тянул из кармана тяжёлый флайтер. Расчищая себе дорогу нетерпеливым движением руки, к Лобову двинулся Стиг. Медлить дальше было нельзя.

— Это провокация, — негромко и хладнокровно проговорил Лобов и неторопливо поднялся с табурета. Он все-таки помедлил, глядя на Тику, стоящую с застывшим лицом в толпе гангстеров.

Поймав его взгляд, она скользнула между охранниками в приёмную и потянула за собой дверь.

— Это провокация, — уже громче, увереннее повторил Лобов. И неожиданно подсечкой сбил Хаасена с ног.

— Не стрелять! Взять живым! — высоким голосом выкрикнул Линг.

Лобов вскинул над головой левую руку и крепко сжал пальцы — все, кроме того, на котором красовались модные часы-перстень. Глухо прозвучал мягкий взрыв, словно пушистой колотушкой ударили в огромный барабан. Направленная волна гравитации, ломая молекулярную структуру вещества, обрушилась на окружающих. Отдача раздробила палец Лобова. Погас свет, остался лишь один плафон за спиной Ивана. Густым туманным облаком клубилась и оседала мельчайшая сизая пыль, бесформенными грудами праха лежало на полу то, что мгновение назад было людьми. Стены, потолок были выщерблены, истреблены. На полу в последних судорогах корчился Стиг, на которого гравитоудар пришёлся своей периферийной частью. Тяжело дыша, пытался подняться на ноги Тур Хаасен. И — тишина. Только сухой, еле слышный шорох осыпавшейся пыли. Все было кончено.

Из пальца Ивана хлестала кровь. Лобов удивлённо взглянул на свою руку, достал из кармана липучку и механически, заученными движениями забинтовал рану. Хаасен поднял голову.

— Иван… — Голос у него сорвался. — Неужели это ты, Иван?

Он стоял на коленях, жадно вглядываясь в мощную фигуру, рисовавшуюся в дымном мареве.

— Я, — глухо ответил Лобов.

Обхватив товарища за плечи, он помог ему встать на ноги. Хаасен прижался к Лобову своим исхудавшим телом и, словно в бреду, повторял:

— Так это ты, Иван, ты… — Он вдруг всхлипнул. — Не обращай внимания, сейчас пройдёт.

Лобов достал из кармана платок и закрыл им Хаасену лицо, чтобы тот не дышал страшной пылью. Прикрываясь рукавом, он повёл товарища к выходу. Хаасена шатало так, словно пол был палубой корабля во время шторма. Под ногами шуршала, хрустела пыль, иногда ноги по щиколотку увязали в ней. Лобов старался не думать о том, что это за пыль. Стиг не шевелился больше, он лежал, скорчившись, на боку, и было видно, что одной руки у него нет. У самой двери Хаасен остановился и отнял платок от лица.

— Оружие есть?

— Нет, — ответил Лобов.

— Тогда подожди.

И Хаасен шагнул куда-то в клубящийся пыльный туман. Лобов прислонился плечом к щербатой, изъязвлённой стене и отдыхал, прикрыв глаза. Палец начало жечь, и Иван был рад этому живому, острому ощущению боли. Как тень, бесшумно появился Хаасен и протянул Лобову два пистолета, держа их одной рукой за стволы. В другой у него был пистолет, зажатый привычной боевой хваткой. Карманы его брюк оттопыривались: наверное, и там было оружие.

— Это из шкафа, — пояснил он и откашлялся. — Обращаться умеешь?

Один пистолет Лобов положил в карман, в канал ствола другого вогнал патрон.

— Умею.

Он взялся за дверную ручку и почувствовал прикосновение Хаасена.

— Подожди, отдышусь. — Хаасен тяжело опёрся на его плечо. — Ты как попал сюда?

— За тобой и Алексеем, — коротко ответил Иван.

— За Алексеем? Разве он здесь?

— Здесь.

Хаасен хмуро покачал головой.

— Я ничего о нем не слышал. Может быть, ты ошибаешься?

— Нет. Сведения абсолютно точные. Сам Линг подтвердил, что Алексей здесь.

— Как же это он?

Лобов внимательно разглядывал измождённое лицо товарища.

— Искал твои следы и нарвался на ловушку.

— Я тоже нарвался на ловушку. — Он мгновение поколебался, взвешивая на ладони тяжёлый пистолет. — Знаешь, Иван, ты только не подумай, что я сошёл с ума, но, скорее всего, Самсонов предатель.

Ни один мускул не дрогнул на лице Лобова.

— Так ты знаешь? — поразился Хаасен.

— Знаю. Что один из консулов предатель, я знал, когда шёл в это логово. — Лобов поднял спокойные серые глаза на Хаасена. — Только не знал, кто конкретно, ты или Самсонов.

Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу.

— И все-таки пошёл?

— А что было делать?

— Да, — согласился Хаасен и с ненавистью проговорил: Какой подлец!

Тыльной стороной ладони, в которой был зажат пистолет, он вытер лицо, руки его дрожали.

— Ладно, все это потом, — вдруг спохватился он. — Сначала надо найти Алексея. — Он повернулся к двери. — Хоть бы одна гадина осталась живой, чтобы я сам, своими руками разделался с ней.

Лобов сочувственно положил руку ему на плечо.

— Успокойся, — попросил он. — И возьми себя в руки. Мы не далийцы. — И, уже повернув дверную ручку, добавил; — Будь повежливее с девочкой.

— С какой девочкой? — не понял Хаасен.

— С Тикой.

— Наша? — поразился Тур и закашлялся.

— Теперь наша, — ответил Лобов и рывком отбросил дверь в сторону.

Большая приёмная была пуста, только Тика стояла у стены, закрыв глаза. Лобов опустил пистолет и перешагнул порог, вслед за ним вошёл Хаасен и с усилием задвинул за собой дверь. Тика услышала эти звуки, ресницы её мелко задрожали, глаза осторожно приоткрылись и вдруг широко распахнулись от ужаса. И правда, вошедшие были страшны, особенно Лобов: мрачный, с головы до ног осыпанный голубоватой пылью, с окровавленной рукой. За его спиной тенью вставал Хаасен, похожий на призрак из кошмарной сказки. Секунду Тика смотрела на Лобова непонимающими глазами, потом сказала чуть удивлённо, со вздохом облегчения:

— Пришёл… — Тут же беспокойство отразилось на её лице, она тревожно спросила: — А те?

— Тех больше нет, — хрипло ответил Хаасен вместо Лобова и, сделав два тяжёлых шага, сел, скорее, упал на диван.

Тело его бессильно откинулось назад, но взгляд был зорким, и пистолет из руки он не выпускал. Чёрное дуло насторожённо смотрело в сторону полуоткрытой двери, ведущей в коридор. Тика недоуменно покосилась на него, на Лобова и вдруг, сорвавшись с места, скользнула к двери, из которой они только что вышли, и, изогнувшись дугой, рванула её в сторону. Тяжёлая дверь нехотя уступила. От рывка с её внутренней стороны отвалился большой бесформенный кусок и рассыпался в воздухе, расплывшись голубоватым облаком. Всего мгновение Тика смотрела в страшный безмолвный мир праха и смерти опомнившийся Лобов отшвырнул её в сторону и со стуком захлопнул дверь.

Тика вздрагивающей рукой поправила растрепавшиеся волосы и растерянно спросила:

— Так их совсем нет?

Лобов отвёл взгляд и промолчал. Оглядев свою одежду, он машинально смахнул с рукава заклубившуюся пыль. Хаасен мрачно усмехнулся, перевёл взгляд с Лобова на Тику и зло подтвердил:

— Совсем.

Она только мельком взглянула на него и снова спросила Ивана:

— Совсем-совсем?

Лобов молчал. В глазах Тики заметался ужас, она затрясла головой, подалась назад, всем телом прижалась к стене и звенящим шёпотом спросила;

— Вы кто? — И закричала испуганно: — Кто вы?

Она оглядывала Лобова с ног до головы растерянным взглядом. Иван хмуро взглянул на неё, но не успел ответить.

— Тихо! — властно прошептал Хаасен.

С неожиданной для его измождённого тела быстротой он прыгнул с дивана к коридорной двери и распластался, прижавшись к стене. Теперь и Лобов услышал, как звучат в коридоре чьи-то осторожные шаги. Постепенно замедляясь, они звучали все ближе, ближе и внезапно оборвались. Рука Хаасена с зажатым в ней пистолетом напряглась, Лобов замотал головой и прижал палец к губам. Шаги возобновились, тихие, крадущиеся. Ещё мгновение — и в приёмную с высоко поднятыми над головой руками медленно и торжественно вошёл Сайн.

— Доктор Сайн, — степенно представился он Лобову, кивнул Тике, сморщив в улыбке лицо, испуганно дёрнулся назад, неожиданно заметив Хаасена. Но тут же овладев собой, представился и ему: — Доктор Сайн.

Хаасен усмехнулся:

— Знаю.

Изо всех сил стараясь не показать своей слабости, он опустился на стоящий неподалёку стул. Сайн всем корпусом повернулся к Лобову.

— Прошу вас обратить внимание — я сдался вам совершенно добровольно и без малейшего сопротивления.

Иван невольно улыбнулся:

— Опустите руки. И садитесь. Меня предупреждали о вашей лояльности.

Сайн церемонно поклонился:

— Благодарю.

Он поискал глазами стул и в непринуждённой позе сел, закинув ногу на ногу. Его глаза остановились на пистолете, который Лобов держал в руке. Сайн вопросительно взглянул на Ивана, покосился назад, на пистолет Хаасена, и поёжился.

— Простите за любопытство, — осторожно сказал он, — где, если можно так выразиться, прежние хозяева этих апартаментов?

Хаасен зашевелился на своём стуле, но Лобов взглядом приказал ему молчать и коротко ответил:

— Можете считать, что они полностью обезврежены.

— М-да, — многозначительно проговорил Сайн, — у меня ведь есть, точнее, была видеосвязь с патроном. Но хотя я и не понял толком, что там произошло, однако же догадался: нечто экстраординарное. И поспешил сюда.

Он выжидательно умолк, но Лобов не произнёс ни слова. Сайн тяжело вздохнул, покосился на дверь, на пистолет в руке Лобова и продолжал:

— Если Линг с компанией, как вы только что выразились, обезврежены, то даю вам честное слово, вы можете совершенно спокойно спрятать свой флайтер в карман, — он показал рукой за спину, — и посоветовать ленду Хаасену сделать то же самое. Вы даже представить себе не можете, какой у этих флайтеров мягкий спуск, их ведь делают по специальному заказу. Чуть шевельнёте пальцем, и пистолет, уверяю вас, сейчас же стреляет. Мне не раз приходилось обрабатывать раны, которые даже опытные люди случайно получали из-за этого проклятого спуска. И, признаюсь чистосердечно, когда за моей спиной кто-то сидит с флайтером в руках, я чувствую себя очень неуютно.

Лобов улыбнулся, поставил пистолет на предохранитель и уже собрался положить его в карман, когда вмешался Хаасен:

— Не торопись, Иван. — Он перевёл взгляд на Сайна: — А стража на втором этаже?

Доктор вместе со стулом повернулся к нему вполоборота.

— Пользуясь вашей терминологией, можно сказать, охрана полностью обезврежена.

— И кто её обезвредил? — Лицо Хаасена выражало недоверие.

Сайн покосился на него, на Лобова и склонил голову.

— Я.

— Вы? — Хаасен скептически смерил взглядом щуплую фигуру Сайна. — Вы справились с двумя тамошними гориллами?

Сайн нахмурился:

— Вы обижаете меня, ленд Хаасен. Неужели врач, человек культурный и образованный, не в состоянии справиться с двумя скотами-охранниками, которые только и умеют, что стрелять без промаха и драться? Я перестал бы уважать себя, если бы спасовал перед такой пустяковой задачей!

Лобов опустил свой пистолет в карман.

— Благодарю за доверие, ленд Лобов, — живо повернулся к нему Сайн. — Может быть, это не совсем уместно, но я не могу не заметить, что я давний и искренний поклонник героического экипажа «Торнадо». Что касается охранников, то я человек гуманный, с ними ничего плохого не случилось. Они просто спят. И даю вам твёрдые гарантии, что спать они будут никак не меньше суток. — Он осторожно, самыми кончиками пальцев, прикоснулся к раненой руке Ивана и озабоченно сказал: — Мне кажется, вы нуждаетесь в моих услугах. У меня огромный опыт в такого рода делах.

— Благодарю, — хмуро сказал Иван, оглядывая свою руку. Единственное, что мне нужно, — это умыться.

Сайн хотел возразить, но его прервал негромкий смех Тики. Всеми забытая, она так и стояла у стены, лишь поза её стала менее напряжённой. Теперь она сползла в кресло, смеялась и говорила:

— Так их больше нет! Совсем-совсем нет! Никого!

Она будто бредила наяву. Смех её постепенно перешёл во всхлипывания, которые сотрясали худенькое тело девушки.

— Ничего страшного, ленды, — спокойно и авторитетно заявил Сайн. — Самая обыкновенная истерика, естественная разрядка нервного напряжения. — Он покачал головой и на всякий случай добавил: — Бедная девочка! — Сайн встал со стула, расправил свои тощие плечи и торжественно произнёс: — Ленды, я не успел сообщить вам самого главного: я, Сайн Дагель, прошу у вас политического убежища. — И добавил: — А поручиться за меня готов Алексей Кронин. — Он насладился произведённым эффектом и намеренно невыразительным тоном заключил: — Он жив, здоров и с нетерпением ждёт вас на втором этаже.

— Какого же черта вы до сих пор молчали?! — взорвался Иван.

Сайн многозначительно взглянул на него.

— Обстановка была не ясной, а разве я мог рисковать его жизнью? А потом, если уж говорить совершенно откровенно, хотя охранники и спят, но оставлять их без наблюдения было бы неразумно.

 

Глава 3

К великому облегчению нетерпеливого Клима, ждать ему пришлось недолго. Отпив из затейливой витой рюмки немного кроча, Клим краем глаза заметил за общей стойкой бара, где колдовал помощник хозяина, невысокого худощавого человека с печальными глазами. Потягивая из высокого бокала какой-то напиток, этот человек многозначительно, но довольно ловко и незаметно для окружающих подмигивал Климу. Это мог быть либо провокатор, либо курьер Ивана. Клим чувствовал себя в ударе и провокаций не опасался. Поставив рюмку на стол, он сделал вид, что прислушивается к своим ощущениям, удовлетворённо кивнул и положил в рот орешек тьекро. Лениво пережёвывая его, Клим остановил скучающий взор на человеке с печальными глазами и приподнял брови.

— Милейший, — сказал он, не повышая голоса, — подите-ка сюда.

Печальный человек или действительно не расслышал слова Клима, или сделал вид, что не расслышал, и только украдкой косился на него. Тогда Клим постучал стеком по столу и жестом предложил ему приблизиться. Человек повиновался. Клим скептически оглядел его, взял рюмку, отпил глоток кроча, бросил в рот ещё один орешек и не совсем внятно спросил:

— Милейший, не приходилось ли мне встречать вас у роллины Кайны Стан?

Лицо печального человека осветилось искренней улыбкой.

— О, разумеется! Два или три раза. Но я думал, что вы соблаговолите запомнить мою скромную персону.

Клим нахмурил брови и проговорил недоуменно:

— Право, я и сам не понимаю, почему это случилось! С кем… э-э… с кем имею честь?

— О, Сайн, доктор Сайн Дагель к вашим услугам.

Весь этот диалог был паролем. Во время его Клим имел возможность рассмотреть лицо Сайна и убедиться, что его внешность вполне соответствует словесному портрету, который сообщил ему Снегин вместе с другими сведениями из записки Алексея. Клим подбородком указал на свободный стул и, чтобы привлечь внимание хозяина бара, постучал стеком по столу.

— Рюмку доктору Сайну! — Потом уже другим тоном, пряча губы под рукой, прошептал: — Ну?

— Операция закончена благополучно. Реализован экстремальный вариант. Ждут транспорта, информации, указаний. Все.

Клим отдал должное конспиративной выучке Сайна, доктор выговорил это сообщение, не меняя счастливо-подобострастного выражения лица и почти не шевеля губами, как чревовещатель. Впрочем, если бы сообщение Сайна пытались подслушать, ничего путного из этого все равно бы не получилось, потому что работающая музола создавала надёжные помехи.

Хозяин бара поставил перед Сайном рюмку, наполнил её и, повинуясь взгляду Клима, удалился. Клим жестом пригласил Сайна последовать своему примеру, поднял рюмку и прочувствованно провозгласил;

— За благоденствие и радости неповторимой ленни Кайны! И уже тихо добавил: — Пейте кроч, уроните платок. Когда нагнётесь за ним, получите перстень для Ивана. И уходите.

— За радости божественной ленни Кайны! — откликнулся доктор.

Он опять оказался на высоте — видно, прошёл хорошую, истинно далийскую жизненную школу, — выпил кроч так, что залил подбородок. Смущаясь, достал платок и стал вытираться им так поспешно, что тот вывалился из руки. Клим, глядя на доктора с насмешливой брезгливой улыбкой, стеком пододвинул ему платок. Бормоча извинения, Сайн нагнулся и с ловкостью фокусника вместе с платком захватил часы-перстень.

— Я искренне сожалею, уважаемый ленд.

— Иногда случается. — Клим усмехнулся. — Я вижу, доктор куда-то спешит?

— О да! Я забежал сюда буквально на минутку.

— Ну, так я вас больше не задерживаю. — Клим холодно кивнул поднявшемуся со стула Сайну и отвёл взгляд.

Он с трудом сохранял надменное, брезгливое выражение лица, внутри у него все пело — операция прошла благополучно. Единственное, что туманило его радость, — цена, которой достигнуто это благополучие. Клим хорошо представлял себе страшный смысл, казалось бы, простых слов — экстремальный вариант! Оставалось ждать разговора с Иваном. И действовать!

Клим знал, что, вступив в прямой контакт с Сайном Дагелем, он в какой-то мере расшифровал себя, во всяком случае, вызвал определённые подозрения у тех, кто вёл за ним слежку. Но он знал также и то, что любой другой путь был бы отнюдь не безупречен с точки зрения строгой конспирации, но вместе с тем и намного длиннее. А ситуация была такой, что выигрыш во времени мог стать решающим фактором. Частичная расшифровка не страшна. Если Иван своевременно выйдет на связь и укажет место встречи, то, пока сыщики выработают общую точку зрения, свяжутся с начальством и получат ясные инструкции, операция уже закончится. Ну, а слежка сама по себе неизбежна во всех случаях.

Только бы Иван не запоздал!

— Ваше аттофе, уважаемый ленд, — услышал он вкрадчиво-почтительный голос хозяина бара.

 

Глава 4

Водрузив на нос специальные очки, Лобов бегло просматривал микродокументы, склеенные в папку, легко помещавшуюся на ладони. Эти документы были извлечены из секретного нейтридного тайника личного сейфа Линга. Если бы не мастерство Кронина, вряд ли бы этот тайник удалось найти, а уж тем более вскрыть его.

— Тут есть все, о чем просил Всеволод, и, по-моему, даже с избытком, хоть я и не специалист в бюрократии, — констатировал Иван, наконец снимая очки и тщательно укладывая микропапку в карман своей куртки.

— Не только Всеволод — и президент будет доволен. — Алексей усмехнулся. — Яр-Хису придётся плохо!

— А если президенту? — хмуро бросил Хаасен. — Сколько президентов они отправили к праотцам и своими и чужими руками! Не так-то просто справиться с этой тайной организацией!

— Ну, теперь у Таига большие возможности, которых не имели его предшественники. Разве мы не поможем далийскому правительству, если оно попросит пашей помощи? — возразил инженер.

— Не будем торопить события. — Лобов устало оглядел собравшихся.

Где-то в самой глубине его глаз таились скорбь и горечь, но заметить их смог лишь Алексей Кронин, который прошёл со своим командиром долгий и трудный путь по звёздным дорогам. Взгляд Ивана задержался на Хаасене. Тот сидел, бессильно откинувшись на спинку дивана, лицо неподвижно, глаза закрыты так и спорил с Алексеем, не открывая глаз. Вот и Тика. Она толком так и не разобралась в том, что произошло. Тика насторожённо поглядывала на Хаасена и инстинктивно жалась к Лобову. Иван улыбнулся.

— Что ж, осталось одно — покинуть эту тихую обитель.

— И побыстрее, — негромко добавил Хаасен, не открывая глаз.

— Немного раньше, немного позже — разве это существенно? — пожал плечами Кронин. — По-моему, куда важнее убраться отсюда без лишнего шума, тихо и корректно, как и полагается воспитанным людям.

— Я бы не возражал и против некоторого шума, — буркнул Хаасен и, приоткрыв глаза, покосился на часы. — Что-то долго нет этого доктора. Надеюсь, ему не пришла в голову оригинальная мысль предать нас?

— Я поручился за Сайна и ручаюсь ещё раз, — живо ответил Алексей.

Хаасен иронически покосился на него:

— Ручаешься? Ну-ну…

— Я тоже ему верю, — поддержал Кронина Иван. — Сайн сам отрезал себе все пути отступления.

Хаасен мрачно усмехнулся:

— Отрезал, ну и что? Предатель — это предатель. Разве можно понять его психологию и логику?

Лобов внимательно взглянул на него, Хаасен нехотя отвёл глаза, так ничего и не добавив.

— У нас все равно не было другого выхода, — примирительно проговорил Кронин. — Разведать, что происходит в баре, и попытаться установить связь с Климом необходимо, а появляться там кому-нибудь из нас, кроме Сайна, нельзя. Вот разве ещё Тика.

Иван посмотрел на девушку так, будто только сейчас вспомнил о ней. Она сразу же спросила:

— Что?

— Тика, — медленно, на ходу подбирая слова, заговорил Иван, — наверное, тебе опасно оставаться в Даль-Гее?

— Не знаю. Может быть, и опасно. Как обернётся.

— Не лучше ли уехать отсюда?

— Куда? — быстро спросила она.

— Вместе с нами.

— С вами? — Тика прямо смотрела на Ивана.

— Со всеми нами… — с некоторой запинкой пояснил Лобов.

По утомлённому лицу Хаасена скользнула лёгкая улыбка. Тика наморщила лоб, на лице её отразилось напряжение мысли.

— Куда же? На Стигму?

— Сначала на Стигму, — сказал Лобов.

— А потом?

— Потом видно будет. Не бойся, мы тебе поможем.

— Мы добрые, — скривил губы в усмешке Хаасен.

— Мы и правда добрые, — вмешался Кронин, стараясь загладить неуместную иронию товарища.

Тика едва удостоила взглядом того и другого и снова повернулась к Ивану.

— Вы-то добрый, я знаю… — Она вдруг запнулась. — А что я там делать буду?

— А что ты любишь делать?

Тика с любопытством приглядывалась к Ивану, с вызовом сказала:

— Ничего не люблю.

— Врёт, — пробормотал Хаасен. — Конечно, она любит болтаться вечерами по Лин-Дорт.

Тика сверкнула на него зелёными глазами.

— А вам что, завидно?

Кронин засмеялся, а Хаасен хмыкнул, добродушно разглядывая девушку, и признался:

— Иногда завидно.

— То-то, — заметила Тика, — только не в одной Лин-Дорт счастье. И не все такие, как вам кажется.

— Если ты пойдёшь с нами, — мягко вмешался в разговор Кронин, — ты будешь учиться и работать.

— Работать? — переспросила девушка, переводя взгляд на Ивана.

— Да, и работать, — подтвердил Лобов.

— Без интересной работы не будешь счастливой, — добавил Алексей.

— Очень ей нужно такое счастье, — насмешливо буркнул Хаасен.

Зеленые глаза Тики насторожённо сощурились. Приглядываясь к лицам мужчин, она хотела что-то спросить, но Хаасен остановил её властным движением руки и выпрямился, весь превратившись в слух. В следующее мгновение по губам его скользнула ироническая улыбка.

— Кажется, возвращается наш любезный доктор.

— Ты стал чутким, как кошка, — отметил инженер.

— Ты хочешь сказать: как кот, — поправил Хаасен. — Тут, брат, будешь чутким.

Он не ошибся — в приёмную вошёл Сайн. По его неторопливым, размеренным движениям и достоинству, с которым он держался, сразу стало понятно, что его миссия увенчалась успехом. Не дождавшись, пока Сайн выдержит эффектную паузу и заговорит, Лобов нетерпеливо спросил его:

— Что передал Клим Ждан?

Сайн взглянул укоризненно и огорчённо.

— Если бы вы знали, как неимоверно трудно было опознать его и войти с ним в контакт!

— Вам же его детально описали, — не сдержав улыбки, сказал инженер.

— Описание — это слова. А мне пришлось искать живого человека, а этому человеку, можете себе представить, пришла в голову мысль играть в целях маскировки роль пресыщенного бездельника. Я словно ходил с завязанными глазами по самому краю пропасти. Ведь стоило допустить малейший промах, как эта орава растерзала бы меня в клочья!

— И все-таки, — прервал его словоизлияния Лобов, — что передал вам Клим Ждан?

— Прежде всего. — Сайн сунул руку в карман, а затем театральным жестом протянул её к Ивану, — он передал мне вот это.

На его раскрытой ладони лежали часы-перстень. Лобов осторожно взял их, осмотрел со всех сторон и надел на палец. Лицо его на секунду приняло сосредоточенное выражение и тут же озарилось радостной улыбкой.

— Чёртов Клим! Есть связь! — Он помахал рукой, показывая, чтобы ему не мешали.

Мягко улыбался Алексей, и по его улыбке было видно, что он растроган и стыдится своей чувствительности. Улыбался Хаасен, но уголки его губ хранили недоброе выражение. Глядя на них, улыбалась и Тика, недоуменно и немного насмешливо: она не ожидала, что эти суровые люди могут быть вот такими.

— Клим передаёт, — деловой скороговоркой сообщил Лобов, надо перерыть все логово, но найти документы, доказывающие связь Линга с Яр-Хисом.

— Выполнено, — с ноткой самодовольства буркнул Хаасен, оказавший немалую помощь Алексею в его работе.

— В распоряжении Клима семиместный автомобиль далийской регистрации. За ним слежка. Не очень серьёзная и плотная. Он гарантирует отрыв за пределы видимости с резервом в десять двадцать секунд. Судя по всему, вход в бар хорошо охраняется. Целесообразно воспользоваться запасным выходом. Координаты его сообщить.

— Ну не умница ли Клим! — воскликнул инженер.

— Торнадовская выучка, — пробормотал Хаасен.

— Президент придерживается политики нейтралитета. Главная противодействующая сила — Яр-Хис. Не исключена блокировка бара этой организацией, — продолжал между тем информировать Лобов.

— Яр-Хис! Что он такое, в конце концов? Какие у него возможности? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Кронин.

— Я готов выдать самую полную информацию, — с готовностью обернулся к нему доктор Сайн.

— Только покороче, — вмешался Хаасен. — Поболтать можно и потом. Сейчас — самую суть.

— Пожалуйста. Если коротко, то Яр-Хис — это тайная организация. У неё есть свой устав, присяга. Во главе её стоит совет командоров. А руководит советом хис-командор. Никто не знает его имени, личность его — абсолютная тайна.

— Какая-то мелодрама, — усмехнулся инженер. — Мелодрама страхов.

— Боюсь, что это не мелодрама, — пробормотал Хаасен.

— Вы сказали сущую правду: это совсем не мелодрама, подтвердил Сайн. — В Яр-Хисе — железная дисциплина. За ослушание — предупреждение, если ему не внимают, наказание одно — смерть. Самое страшное, что члены Яр-Хиса есть повсюду: в городском управлении полиции, совете инженеров, а главное в совете врачей.

— Почему это самое главное? — спросил Кронин.

— Как это почему? — удивился Сайн. — Да вы представляете себе, что такое совет врачей?

— Не представляем, — перебил его Лобов. — Но Тур прав: сейчас не время для теоретических семинаров. Скажите, доктор, представляет ли опасность слежка со стороны Яр-Хиса?

Сайн пожал плечами:

— Все зависит от их намерений. Но Яр-Хис неизмеримо опаснее любой гангстерской банды, его власть сравнима с властью самого президента. И прошу учесть — вы сами понимаете, что я кровно заинтересован говорить только правду, — источник осложнений между Землёй и Даль-Геем скрыт в Яр-Хисе. Говорят, хис-командор просто исходит ненавистью к Земле и ко всему земному!

— Ясно, — подытожил Лобов. — Оптимальный вариант — это уйти от слежки и избежать открытой схватки. Клим предлагает воспользоваться запасным выходом. Об этом выходе что-то известно доктору Сайну?

— Известно, — согласно кивнул доктор. — Он действительно существует. Но я не знаю, где этот проклятый выход находится!

Кронин улыбнулся.

— Почему же проклятый? Наоборот, превосходный тайный выход. И если он есть, мы его найдём.

— Вы уверены? — усомнился Сайн.

— А зачем его искать? — вдруг сказала Тика. — Я знаю, где этот выход.

— А почему молчала? — хмурясь, спросил Хаасен.

Тика презрительно взглянула на него.

— А вы меня спрашивали?

Ответ этот вызвал общую улыбку. И, ободрённая. Тика добавила:

— Где выход, я знаю, а вот дверь открыть не смогу. Там шифр какой-то.

— Значит, дверь на шифр-замке? — уточнил Иван.

— Да, — подтвердила Тика.

Лобов повернулся к Алексею.

— Откроем, — спокойно ответил тот на немой вопрос своего командира. — Была бы дверь, а ключ к ней всегда найдётся.

Лобов кивнул, считая этот вопрос решённым, но Тика снова вмешалась:

— Там очень-очень хитрый замок! Только сам Линг умел открывать его. А остальные сколько ни пробовали, он разрешал, ничего не получалось. Даже у тех, кто специально занимался взломами и замками!

— Ничего, — сказал Лобов. — Алексей откроет. Он ведь инженер.

— Да ещё высшей квалификации, — добавил Хаасен.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Лобов Кронина. — Я имею в виду инструмент. Можно пошарить, что-нибудь наверняка найдём.

Кронин достал из кармана свой универсальный нож и подбросил на ладони.

— Благодаря любезности и предусмотрительности доктора Сайна, — Алексей поклонился доктору, — мой нож со мной.

Сайн оживился, глаза его заблестели.

— О, вы и представить себе не можете, с каким трудом мне удалось выцарапать его! Фантастическая операция! Понимаете, — продолжал он, обводя всех значительным взглядом, — один из тех, кто проводил акцию, польстился на этот нож и прикарманил его. А мне случайно удалось…

Хаасен вздохнул. Сайн покосился на него и запнулся. Воспользовавшись этой паузой, Лобов сказал:

— Не будем терять времени. Алексей, отправишься с Тикой к запасному выходу, вскроешь его, если будет можно, разведаешь, все ли там спокойно.

— Понял, — сказал инженер.

— Тика, ты не боишься идти с ним?

— С ним? — Тика смерила взглядом Кронина и фыркнула. — Да он и мухи не обидит.

Все засмеялись.

— Да, — согласился Алексей, вставая, — с мухами мне как-то действительно не доводилось иметь дело.

— Подожди, — остановил его Лобов и обернулся к Тике. — Ты можешь нарисовать, куда выходит этот самый потайной ход?

— Это как — нарисовать? Красками?

Иван улыбнулся.

— Нет. Просто начертить на бумаге план прилегающих улиц, показать выход.

— Конечно, могу!

Лобов вырвал из записной книжки лист бумаги, достал универсальный карандаш. Тика присела к столу и очень быстро и толково справилась с задачей. Потом листок забрал Лобов и со слов Тики и Сайна сделал подробные пояснительные надписи. Только после этого он поднялся и сказал Алексею:

— Вот теперь — в путь. Не задержишься?

— Постараюсь. — Кронин открыл дверь и церемонно повернулся к Тике: — Прошу вас.

Тика посмотрела на него, через плечо оглянулась на Лобова и важно вышла из приёмной. Алексей помахал товарищам рукой и вышел вслед за ней, а Лобов повернулся к Сайну. Тот сейчас же с подчёркнутой готовностью вскочил на ноги.

— А вам не опасно появляться в баре вторично?

— Я готов на любой риск!

— Постарайтесь его избежать. — Иван протянул доктору листок с планом. — Передайте это Климу как можно незаметнее.

— Можете на меня положиться. Если Сайн за что-нибудь берётся, то он делает это безупречно.

Когда за доктором закрылась дверь, Лобов повернулся к Хаасену:

— Ты все ещё сомневаешься в нем?

Хаасен насмешливо хмыкнул:

— Нет. Вижу, он готов в лепёшку расшибиться, только бы его оценили и, не дай Бог, не вздумали бросить. А за девчонку я спокоен. И все-таки… — Хаасен поморщился, потирая рукой грудь, — надо скорей выбираться отсюда.

— Понимаю, — негромко сказал Иван, присаживаясь на диван рядом с консулом. — Если Самсонов и на самом деле предатель, он может наделать нам ещё немало бед.

— А ты все ещё сомневаешься? — с горькой иронией спросил Хаасен.

Лобов помолчал и после паузы сказал:

— Как бы то ни было, мы обязаны взять Самсонова. А для этого надо выбраться отсюда. И как можно незаметнее.

 

Глава 5

Тика спустилась по ажурной лесенке куда-то в темноту. Послышался стук её каблучков, а мгновение спустя прозвучал насмешливый голос:

— Ну чего вы стоите, как столб?

Алексей усмехнулся и, в свою очередь, принялся спускаться.

Когда ноги его коснулись пола, голос невидимой Тики полюбопытствовал:

— Боитесь?

— Да нет, не очень, — улыбнулся Кронин, — дело привычное.

— Темнотища! Вообще-то здесь есть свет. Но включается он в кабинете Линга, а там… — Тика не договорила и сердито спросила: — Оружие у вас хоть есть?

— Есть, да что от него толку в такой темноте? Ну, как в своё время сказал Господь Бог, — да будет свет. — Кронин нажал одну из кнопок на своём универсальном ноже и, когда узкий луч рассёк темноту и осветил низкий, чуть выше человеческого роста, коридор, добавил: — Правда, не такой уж яркий, но на первый случай сойдёт.

— А на второй случай? — язвительно спросила Тика.

— А на второй случай мы включим тот, который тут горит всегда, — невозмутимо ответил Кронин.

— Тут нет выключателя!

— Что такое выключатель, Тика? — Луч света медленно скользнул по стенам, полу и потолку. — Примитивное устройство для соединения энергетических цепей. Если его нет, надо его сделать.

— Что-то вы уж больно много собираетесь сделать!

Кронин ничего не ответил. Световое пятно замерло, легонько покачалось вверх, вниз, вправо и влево, точно прощупывая небольшой участок стены.

— Кажется, здесь, — удовлетворённо проговорил Алексей и подошёл ближе.

Теперь стало видно, что пятно света лежит на уровне его лица.

— Так точно, здесь, — пробормотал Кронин и полуобернулся через плечо. — Прикрой глаза, Тика.

— Это ещё зачем? — строптиво спросила она.

— Чтобы не ослепило, — терпеливо пояснил Алексей. — Лучше всего, если ты закроешь их ладонью.

— А что такое будет? — Теперь в её голосе звучало почти детское любопытство.

— Ничего особенного. Самые обыкновенные вскрышные работы. Готова?

— Готова.

Световое пятно исчезло, а через мгновение в стену ударил тонкий, как игла, раскалённый до сотен тысяч градусов плазменный луч. Он с шипением вошёл в плотную пластиковую стену. Заплясали зеленоватые языки пламени, освещая мертвенным светом клубы дыма. Запахло горелым. Все это длилось несколько коротких секунд, потом плазменный шнур оборвался и погас, а на стену вновь легло световое пятно, выхватив из мрака аккуратно вырезанное квадратное отверстие.

— Так я и думал, — пробормотал Кронин, заглядывая внутрь. — Выключатель в кабинете, а исполнительный контактор здесь. И по всему видно — с магнитным управлением. Ну-ка!

Что-то едва слышно щёлкнуло, и коридор осветился довольно ярким светом, лившимся из полусферических плафонов, укреплённых на потолке. Коридор тянулся прямо метров пять, а по— том круто сворачивал вправо. Кронин догадался, что все эти фокусы с люками, светом и поворотами предназначены для того, чтобы при случае превратить базу в труднодоступную крепость. Обернувшись, он заметил, что Тика усиленно трёт глаза ладонью.

— Не послушалась? — укоризненно спросил он.

— Только чуть взглянула. — Тика заморгала глазами и восхищённо сказала: — Ух, и ножичек у вас! Лучше всякого пистолета!

Кронин разглядывал её оживлённое лицо.

— Конечно, лучше.

— Я и не знала, что такие бывают. — Тика вдруг удивлённо оглянулась по сторонам: — И свет горит!

— Горит, — согласился Кронин. — Только давай не будем терять времени и пойдём.

Тика двинулась вперёд, время от времени с интересом поглядывая на инженера.

— Здесь недалеко, шагов сто.

— И все время так — вправо и влево?

— Конечно. В случае чего, тут от целого отряда отстреливаться можно. А почему вас не ослепило?

— Глаза были закрыты, вот и не ослепило.

Тика недоверчиво фыркнула.

— А как же дырку вырезали?

— Как? Есть такая штука — мотосенсорный навык. — Догадавшись, что Тика не понимает его, Алексей пояснил: — Я посмотрел, запомнил, а потом работал уже по памяти.

— И так ровно?

Кронин промолчал, только улыбнулся. Тика, не дождавшись его ответа, прибавила шагу.

— А правда, что вы выручали Ивана из беды? — вдруг спросила она, не оборачиваясь.

— Правда. — Кронин провёл рукой по щеке. — Только, если говорить откровенно, ему приходилось это делать много чаще.

Тика расцвела улыбкой и обернулась.

— А я знала!

— Откуда же?

— Да так уж, знала, и все, — с торжеством сообщила она. И неожиданно спросила: — А почему вы зовёте его Иваном? Ведь его имя Ивви Лонк?

Кронин кашлянул.

— Ну, так зовут его те, кто… друзья, одним словом.

Тика вдруг остановилась так резко, что Кронин едва не налетел на неё.

— Пришли.

Алексей уже и сам видел, что пришли. В нескольких шагах от них тускло блестела круглая массивная дверь, высотой около полутора метров. Обойдя Тику, Кронин подошёл к двери вплотную, внимательно осмотрел её и постучал по ней ладонью. Звук был такой, как будто он ударил по монолитной скале.

— Да, — с уважением протянул Алексей, — плазма тут не поможет. Только аккумулятор посадишь.

— А я что говорила? — прозвучал голос Тики. — Сколько ни пробовали, никто не мог её открыть!

Кронин не слушал её. Присев на корточки — так было удобнее при его высоком росте, — он внимательно разглядывал шифр-устройство, которое состояло из нескольких головок, принимающих различные положения.

— Примитивно, но добротно, — подумал он вслух.

Взявшись за одну головку, он повернул её — раздался негромкий щелчок. Кронин усмехнулся. Достал из кармана нож и прощупал шифр-устройство жёстким гамма-лучом. Он водил им, точно по экрану телевизора, строка за строкой развёртывая структуру конструкции, запрятанной за бронированной плитой. Индикаторная лампочка то ярко разгоралась, то тускнела, то гасла совсем. Алексей повторил эту операцию несколько раз, и в соответствии с давным-давно выработанным навыком в его памяти постепенно и прочно отпечатывалась одна деталь конструкции за другой. Со стороны это была странная картина: сидит на корточках человек, водит рукой, в которой зажат нож (гамма-луча, разумеется, не видно), по поверхности двери, точно слепой в поисках потерянной вещи.

— Так, — удовлетворённо пробормотал Кронин.

У него затекли ноги, и он опустился на колени. Продолжая гамма-зондаж, Алексей теперь поворачивал шифрголовки. Иногда он выключал гамма-луч, поворачивая головку, касался двери самыми кончиками пальцев и по легчайшим вибрациям, по интерференционной картине звуковых волн в толще металла безошибочно улавливал суть кинематических процессов. Лицо его в эти мгновения принимало сосредоточенно-отрешённое выражение.

— Что вы делаете? — наконец не выдержав, спросила Тика.

И так как Кронин не обратил ни малейшего внимания на её слова (пожалуй, он не обратил бы внимание даже на выстрел пистолета возле самого уха), она сначала осторожно положила ему руку на плечо, а потом легонько встряхнула. Алексей резко обернулся.

— В чем дело?

У него было холодное, строгое, точно высеченное из мрамора лицо. Это было лицо другого, не знакомого Тике человека. Она испуганно отшатнулась. Но вот лицо медленно, будто нехотя, осветила мягкая улыбка, и оно снова стало знакомым и добрым.

— Вы что, колдуете, что ли? — сердито спросила она и погладила воздух пальцами, довольно ловко скопировав скользящие движения руки Алексея.

Кронин недоверчиво посмотрел на бронированную дверь, на Тику и пояснил:

— Это я её изучаю.

— Пальцами? — ядовито спросила Тика.

— Пальцами, — кивнул Алексей. — Знаешь, как смотрят пальцами слепые? Ощупывают — и возникает мысленный образ вещи.

Тика тряхнула волосами.

— Откуда мне знать про неполноценных? У нас их эвтаназируют. А вот зачем щупать дверь? Она же перед вами, разглядывайте сколько угодно.

Она заметила, что инженер смотрит на неё как-то странно, будто жалеет, и вызывающе спросила:

— Ну, что вы так смотрите?

— Ничего, — спокойно ответил Кронин и даже не попросил, а приказал: — Не мешайте мне, Тика!

Он поудобнее перехватил свой универсальный нож и снова наклонился к шифр-устройству. Время от времени раздавались глухие щелчки. В эти мгновения Тика переставала слышать прерывистое дыхание Алексея и опасливо косилась на него. Вот он опять замер и тут же торжествующе воскликнул:

— Ага! Вот ты и попался, голубчик!

Кронин выпрямился, размял затёкшие ноги, небрежно отряхнул пыль с колен, вытер руки. Через плечо кивнул Тике: смотри, мол. Уверенными движениями поставил в нужные позиции шифр-головки и повернул вправо рукоятку. Что-то звонко щёлкнуло, инженер потянул дверь на себя. Массивный диск почти метровой толщины мягко и совершенно бесшумно повернулся. Приоткрыв дверь настолько, что в неё мог пройти человек, Алексей с ноткой самодовольства в голосе предложил Тике:

— Прошу!

Она осторожно подошла к двери, робко потрогала рукоятку, потом повернулась к Кронину и растерянно спросила:

— И все?

— А что ещё надо? Снять её с петель? Сделать из неё сковородку? — Кронин рассмеялся, видимо, очень довольный своей работой.

Этот смех немедленно привёл Тику в себя.

Она змейкой проскользнула в образовавшуюся щель. Алексей приоткрыл дверь ещё немного, шагнул было в проем, но в последнее мгновение засомневался.

— А мы там ни на кого не наткнёмся?

— Боитесь? — гулко прозвучал насмешливый голос Тики.

Кронин усмехнулся.

— Осторожность — это не страх.

И пошёл вслед за Тикой. Он оказался в довольно просторном тамбуре. Здесь была ещё одна дверь, но уже не бронированная, а самая обыкновенная, хотя и очень прочная. Тика стояла возле неё, прикрыв один глаз ладошкой, и куда-то смотрела. Оглянувшись на Кронина, она уступила ему место.

— Тут потайной глазок. Смотрите.

Алексей послушно подошёл и приник к глазку: ему и самому интересно было узнать, куда они выбрались. Это был пустынный переулок-ущелье, типичный для портовых кварталов; только одинокого, торопливо шагавшего прохожего можно было разглядеть в его сумрачной глубине. Зато совсем рядом проходила улица с довольно оживлённым автомобильным движением, через глазок был виден лишь маленький её кусочек. Выезд из переулка на улицу был перегорожен.

— Отлично, — пробормотал Алексей.

Климу надо подогнать свой автомобиль к переулку, и все будет в порядке; добежать отсюда до него — дело нескольких секунд. Отстранившись от глазка, Кронин оглядел дверь. Забеспокоившись, что инженер сам обо всем догадается и ей не удастся показать свою осведомлённость, Тика поспешно объявила:

— Вот эту ручку повернуть два раза — и можно открывать.

— Понятно, — рассеянно проговорил Кронин, — однако же на всякий случай проверим.

Он повернул ручку раз, другой и, осторожно потянув дверь на себя, чуть-чуть, на какой-то миллиметр, приоткрыл её.

— Все в порядке, — констатировал он, захлопывая дверь и снова запирая её.

Обернувшись, он поймал странный, быстро ускользнувший взгляд Тики.

— Ты что? — машинально спросил Алексей.

Тика вздохнула.

— Ничего. — Она вдруг вскинула голову. — Думала, толкнуть вас как следует — и в дверь. Никогда бы вы меня не догнали!

Кронин оглядел с ног до головы её тонкую крепкую фигурку, вспомнил собранные чёткие движения и согласился:

— Не догнал бы. Почему же не убежала?

Тика с вызовом взглянула на него.

— А вот так, не хочу!

— Ну и правильно, — кивнул инженер, оглядел ещё раз тамбур, дверь, заглянул в глазок и добавил с облегчением: Пойдём, Тика. Мы своё дело сделали.

Обратно шли в том же порядке — Тика впереди, Кронин чуть сзади. Тика шагала торопливо, во всех её движениях чувствовалась озабоченность и напряжённость.

— А если бы я все-таки удрала, попало бы вам? — спросила она, не оборачиваясь и не замедляя шага.

— Хм… — Кронин наморщил в раздумье лоб и после паузы уверенно заметил: — Нет, ты бы не убежала.

— Это ещё почему?

— Иван сказал мне, что тебе можно доверять, — спокойно ответил инженер, — а он ошибается очень редко.

На последнем повороте, когда Кронин уже увидел ажурную лесенку, спускавшуюся вниз из люка, девушка остановилась.

— Правда, — сообщила она, — не убегу. А знаете почему?

— Чужая душа — потёмки, — улыбнулся Кронин. Он стоял, опираясь рукой о стену. — Не знаю, Тика.

— Потому что мне с вами интересно, — почти сердито сказала девушка. Она прямо смотрела на Кронина, словно чего-то ожидая. Какие-то вы чудные, непохожие. Никогда я таких людей не видела! Откуда вы такие?

Кронин молчал.

— Откуда? — умоляюще спросила Тика. — Ведь не со Стигмы?

— Нет, не со Стигмы, — нехотя согласился инженер.

— А откуда? — настаивала девушка.

— С неба.

В глазах Тики плеснулся страх, и Кронин, мысленно выругав себя за неуместную шутку, пояснил:

— Мы экипаж космического корабля. Летаем, стараемся делать добрые дела.

— Добрые?

— Ну… — Кронин задумчиво наморщил лоб. — Как правило, добрые. Если чего-нибудь не напутаем.

— А бывает, что путаете? — с интересом спросила Тика.

— Случается.

— Путаете… — Тика мечтательно улыбнулась. — Это хорошо, что вы путаете. А то я нет-нет, да и подумаю: может, это не люди, а боги?

 

Глава 6

Подходя к центральному входу в консульство. Дин Самсонов замедлил шаги, а потом остановился. Как не хотелось ему идти в это проклятое здание! Но он знал, что рано или поздно идти все равно придётся, идти и делать то, что прикажет холодный бесстрастный голос, спорить с которым невозможно.

Сейчас этот голос молчал, и можно было хоть немного насладиться свободой, пусть призрачной, но все-таки свободой.

Оказывается, давным-давно расцвели розы, а он вот только что это заметил. Самсонов наклонился и осторожно развёл руками колючую зелень. Из прохладной глубины куста на него глянула пурпурная красавица с ожерельем из крупных капель влаги. Он протянул было руку, чтобы сорвать цветок, но передумал и лишь легонько тронул его пальцем. На землю упали тяжёлые прозрачные капли воды. Самсонов грустно улыбнулся, с тревогой прислушиваясь к неясному сложному чувству, медленно всплывающему из глубины его существа. Ведь все это когда-то было! Пурпурная роза, тонкий цветочный аромат, запах прели и совсем рядом чуть испуганные ожидающие глаза Нины.

Прошлое вдруг хлынуло из подсознания и затопило мозг огненной волной. Реальность, на миг вырисовавшаяся перед ним, оказалась столь чудовищной, что сердце рвалось на части от отчаяния. Чтобы не закричать, Самсонов стиснул зубы, закрыл глаза и судорожно вцепился в колючую ветку кустарника. Но все это продолжалось лишь короткий миг. Ужас и отвращение неслышно, как ночные птицы, улетели прочь. Точно просыпаясь, Самсонов повёл головой, открыл глаза. Надо идти в консульство.

— Дин! — окликнули его.

Он обернулся.

По аллее, тянувшейся от внешних ворот, торопливо шагала Лена Зим.

— Тебе плохо?

Лена чуть запыхалась от быстрой ходьбы, её серые глаза смотрели заботливо и тревожно. Самсонов улыбнулся в ответ так, как он один умел улыбаться: беззаботно, добродушно и немного насмешливо.

— Мне? Откуда ты взяла?

— Ты стоял, и у тебя был такой вид… вот я и подумала.

Самсонов покосился в сторону розовых кустов, тень раздумья скользнула по его лицу.

— У меня просто закружилась голова. Наверное, переутомился. Столько работы в последнее время. — Он снова улыбнулся Лене и, только теперь по-настоящему осознав её присутствие, удивился: — Подожди, а как ты оказалась здесь?

— Я прямо с космодрома.

— Одна?

Лена улыбнулась.

— Разумеется, нет. Но у всех дела, разные и срочные. В том числе и у меня. Мне нужен Всеволод. Как с ним можно связаться?

В его глазах мелькнула насторожённость.

— Всеволод? А что случилось?

— У меня к нему поручение совета. Но персонально к нему, понимаешь? Я не могу сказать тебе, — виновато сказала Лена.

— Понимаю, — согласился Самсонов, — в Даль-Гее сейчас творится такое, что без секретов не обойдёшься. А вот Всеволода найти не просто.

Он опустил голову, задумался. Лена ждала, с трудом скрывая нетерпение и подавляя желание поторопить его. А Самсонов думал совсем не о том, как отыскать Снегина. «Вот он, последний штрих, дополняющий картину. Впрочем, лишняя проверка не помешает». Он украдкой взглянул на Лену, но она перехватила его взгляд. Самсонов улыбнулся, но тут же посерьёзнел и вздохнул.

— Секреты. К сожалению, это обоюдоострое оружие, и порой трудно понять, чего они приносят больше — пользы или вреда.

Лена хотела что-то сказать, но он жестом остановил её:

— Я знаю, что меня ни о чем не информируют, боясь скомпрометировать моё консульское звание. Однако я не даром проработал тут почти год. У меня есть свои источники информации. Так вот, мне известно, что сейчас в Даль-Гее проводится секретная операция под руководством Всеволода. Почти все сотрудники консульства отсутствуют. Ты, конечно, знаешь об этом. Но известно ли тебе, что в этой операции принимает участие Иван?

— Иван? — переспросила Лена.

Она лихорадочно соображала, как ей лучше вести себя, но Самсонов не дал ей времени для размышлений.

— Мне только что сообщили: полиция Даль-Гея узнала о его пребывании и объявила розыск.

Лена побледнела.

— Может быть, это ошибка? — Он пристально посмотрел на неё.

— Нет, это не ошибка, — сказала наконец Лена и твёрдо взглянула в глаза Самсонову. — Надо сделать все возможное, чтобы немедленно найти Всеволода.

— Хорошо, — решительно сказал он, увлекая Лену за собой в консульство. — Сделаем и невозможное.

В вестибюле Самсонов, вдруг спохватившись, остановился.

— Тебе лучше подождать меня здесь. Я на минуту забегу к себе в кабинет, а потом мы пройдём прямо на селектор.

Лена заколебалась.

— Это буквально одна минута, — успокоил Самсонов, усаживая её возле столика.

Бегом поднявшись на второй этаж, Самсонов прошёл не в свой кабинет, а в операторскую. Дверь туда оказалась запертой. Самсонов отпер её универсальным ключом и рывком распахнул — операторская была пуста. Дин на секунду задумался, потом захлопнул дверь и быстро зашагал по коридору. По пути он заглянул в несколько комнат, но и там никого не было — консульство словно вымерло. Самсонов прошёл в свой кабинет и замер на пороге: за его столом сидел сотрудник посольства.

Мгновенно овладев собой, Самсонов приветливо улыбнулся и спросил, прикрывая за собой дверь:

— Тимур? Вы что здесь делаете?

Высокий, атлетического сложения молодой человек предупредительно поднялся из-за стола.

— Во время вашего отсутствия звонил Снегин. Попросил быть на связи.

— Именно здесь? — удивился Самсонов, усаживаясь за стол.

— Именно здесь.

— А где остальные?

Молодой человек, поколебавшись, ответил:

— Их вызвал Снегин.

Самсонов озабоченно покачал головой.

— Серьёзное, видимо, затеяно дело.

Выдвинув ящик стола, Самсонов достал оттуда универсальный карандаш, пододвинул к себе блокнот, но вместо того, чтобы писать, резким движением направил карандаш на Тимура, который очень внимательно следил за всеми его действиями. Раздался негромкий щелчок, и молодой человек, задохнувшись, начал медленно оседать на пол. Самсонов мягко, по-кошачьи, перепрыгнул через стол, подхватил обмякшее тело, оттащил на диван и укрыл плащом.

Проделав все это, он торопливо направился к двери. Но, уже взявшись за ручку, вдруг замер, поражённый одной мыслью. А потом обессилено прислонился к стене. Он твёрдо знал, что ему нужно уходить, знал с той минуты, когда Лена подтвердила, что Иван Лобов в городе. С Лобовым, который идёт к намеченной цели, шутки плохи, и при одной мысли о нем Самсонова бросало в дрожь. Надо было уходить, но на его пути стояла Лена. По железным законам бескомпромиссной борьбы её следовало… убрать. Но ведь это — Лена!..

И все-таки надо было уходить. Самсонов глубоко вздохнул, рукой вытер вспотевшее лицо, огляделся. Взгляд его упал на уже бесполезный, разряженный «карандаш». Он зло швырнул его в угол комнаты, вернулся к столу, достал из тайника пистолет и опустил в карман.

 

Глава 7

Из-за угла на бешеной скорости вывернулась машина, резко остановилась, клюнув носом и истерично взвизгнув тормозами.

Посадка в машину заняла считанные секунды — Лобов заранее распределил роли и чётко объяснил каждому порядок его действий. Раскрылись и захлопнулись дверцы, автомобиль рванул с места и помчался по улице. Рядом с Климом сидел Иван, на среднем сиденье — Тика и Алексей, на заднем — Сайн и Хаасен.

— Здравствуйте, черти! Если бы вы знали, как я рад вас видеть! — сказал Клим, не отрывая глаз от дороги.

— Ещё неизвестно, кто больше рад, — во весь рот улыбался Алексей. — Экий ты франт! Настоящий далийский денди.

Тика мельком взглянула на инженера — он высказал вслух её мысли — и снова удивлённо уставилась на Клима. Причёска, часы — высший класс! Таких людей она видела только издали, когда они проделывали свой короткий путь от подъезда фешенебельного ресторана до роскошного автомобиля.

— С вами только свяжись, — засмеялся Клим, — не только денди, гангстером придётся вырядиться.

— Ты на высоте, — скупо одобрил Иван, любовно оглядывая своего штурмана.

— Мы все на высоте. — Клим метнул быстрый взгляд через плечо. — Тур, ты жив? Что-то тебя не слышно.

— Почти, — откликнулся Хаасен. — Так сказать, в первом приближении.

Обогнав колонну электробусов, Клим круто вывернул руль и бросил машину в переулок. Сайн, не ожидавший такого виража, повалился на Хаасена. Тика, в последний момент судорожно уцепившаяся за переднее сиденье, едва удержалась, чтобы не упасть на Алексея. Почти сейчас же Клим повернул руль в другую сторону, и теперь уже Хаасену и Кронину пришлось хвататься за что попало.

— Пристегнитесь, — не оборачиваясь, сказал Клим и пояснил Ивану: — Надо оторваться хотя бы немного. Приклеились, как хвосты! Черт бы побрал эту франтиху!

Лобов усмехнулся. Клим имел в виду машину, предоставленную ему консульством. Это был роскошный автомобиль, который мог бы послужить отличной маскировкой. На прямой он развивал большую скорость, но был тяжёл и неповоротлив. Машины преследователей — их было две — имели не менее мощные двигатели, но, благодаря компактности, были более вёрткими, поэтому Климу никак не удавалось уйти от них, несмотря на все его ухищрения.

Полуобернувшись назад, Лобов некоторое время наблюдал за преследователями, а Клим между тем безжалостно мотал машину по переулкам.

— Да-а, — протянул наконец Иван задумчиво, — так просто от них не уйти.

— Посмотрим, — процедил сквозь зубы Клим, швыряя машину в очередной поворот.

Сайна уже мутило — он побледнел, крупные капли пота выступили у него на лбу, глаза выражали страдание и покорность. Он сосал какую-то пилюлю и тяжело вздыхал. Хаасен сидел рядом с ним, суровый и неподвижный, как каменное изваяние. Откуда брались силы у этого человека! И только Тика переживала происходящее с искренним увлечением, лицо её горело, зеленые глаза азартно блестели.

Кронин, как всегда спокойный и рассудительный, предложил:

— Может быть, попробовать на прямой?

— Пробовал, — отмахнулся Клим, — тянутся как на привязи.

— И на прямой не уйти, — вдруг раздался уверенный голос Тики.

Лобов удивлённо обернулся к ней.

— Почему?

— А на передней машине сидит за рулём Луке Даг, — сообщила Тика таким тоном, будто все должны знать, кто такой Луке Даг.

— Кто? — переспросил Иван.

— Чемпион Дальга по автокроссу, — простонал Сайн, превозмогая тошноту.

— Гангстер?

— Почему гангстер? — возмутилась Тика. — Просто чемпион.

Кронин с Лобовым переглянулись. Машина в это время круто нырнула в тоннель, отчего Сайн охнул и зажал рот ладонью. Когда они снова вылетели под открытое небо, инженер сказал:

— Чего мудрить? Надо ехать в консульство!

— Нельзя, спугнём Самсонова, — жёстко ответил Хаасен.

Клим покосился на того и на другого.

— Не понял!

— Потом поймёшь, — хмуро буркнул Лобов.

— Осторожнее! — отчаянно простонал Сайн в ответ на лихой вираж Клима и с неожиданным для его положения юмором добавил: — Я не против бегства, уверяю вас, но не на тот свет!

— А ведь сам разум глаголет его устами, — философски заметил Кронин.

— Да, — задумчиво согласился Лобов, — пора менять тактику.

Он достал микропапку с документами, расстегнул нагрудный кармашек на замшевом пиджаке Клима, аккуратно уложил туда папку и снова застегнул. После этого обернулся к своим спутникам.

— Слушайте внимательно. Ты, Клим, после того как все запомнят план действий, выедешь к ближайшему скверу. Тормозишь. Все, кроме меня, покидают машину и прячутся за кустарник, за цветы — там разберётесь.

Клим метнул на него быстрый взгляд.

— А ты?

— Обо мне не беспокойся. Есть одна идея.

— Почему не все вместе? — упрямо спросил Клим.

— Потому что так надо. Сейчас не время для дискуссий. Алексей, Тур, Сайн и Тика следуют в консульство. Тику опекает Алексей, Сайна Дагеля — Хаасен. Ты, Клим, кратчайшим путём добираешься до городского управления и передаёшь документы Всеволоду. Это задача особой важности. Всеволод у президента, чтобы в случае нашего провала прийти на помощь без промедления по официальным каналам.

— Как я до него доберусь? — нахмурился Клим. Ему очень не понравилось, что Иван собирается принять главный удар на себя.

— Тебе заказан пропуск. И для подстраховки в бюро дежурит представитель консульства.

— Детские игрушки, — процедил сквозь зубы Клим.

Игнорируя его недовольную реплику, Лобов продолжал:

— Ты, Алексей, делаешь все возможное, чтобы задержать Дина Самсонова.

— Я помогу, — многозначительно пообещал Хаасен.

— Да что такое с Дином? Что вы темните? — вскинулся Клим.

— Не исключено, что Дин предатель. Берегись его. — Иван предостерегающе поднял руку. — Все, остальное потом. Вопросы?

Сидевшие сзади переглянулись. Сайн жестами дал понять, что он со всем абсолютно согласен; Хаасен коротко кивнул головой; только Тика сидела, плотно сжав губы и глядя прямо перед собой с отсутствующим выражением лица.

— По-моему, все ясно, — ответил за всех Кронин, покосился на Тику и на всякий случай спросил: — Тебе все ясно?

Она повернулась к нему так резко, будто её ударили, и проговорила скороговоркой:

— Никуда я отсюда не пойду! Хоть на кусочки меня режьте!

Лобов удивлённо обернулся.

— Тика!

— Не пойду я с ними! Хоть убейте! — Голос девушки странно звенел.

По измученному лицу Хаасена скользнула неожиданно мягкая, понимающая улыбка.

— Ну что вы пристали к девчонке? Не хочет, и не надо. Иван о ней позаботится.

— Конечно, — простонал Сайн, который мечтал побыстрее расстаться с машиной. — Зачем насилие? Пусть остаётся.

— Да будет так, — резюмировал Иван, обменявшись взглядами с товарищами.

Минуты через три после этого разговора большая белая машина вылетела из-за угла и затормозила возле самого кустарника, окаймлявшего здесь проспект. Открылись дверцы, кто-то слабо, страдальчески ойкнул, кусты шевельнулись, хрустнула ветка. Машина рванула с места, стремительно набирая ход, а через секунду из-за угла, кренясь на одну сторону, но не сбавляя хода, выскочила машина преследователей.

— Все в порядке, — сказал Иван, наблюдавший за дорогой через зеркало заднего обзора, — если они и рассмотрят, что нас поубавилось, все равно уже поздно. — Он обернулся к девушке: — Тика, ты хорошо знаешь город?

Тика презрительно фыркнула.

— Стало быть, хорошо, — констатировал Лобов и попросил: Перебирайся ко мне.

Иван вёл машину спокойнее Клима, и преследователи, которые и так уже сократили расстояние за время вынужденной остановки беглецов, подобрались метров на тридцать.

— Они близко! — сердито сказала Тика, ёрзая на сиденье.

— Вижу, — спокойно ответил Иван, — ты пристегнись получше.

Он бросил машину в ближайший поворот так резко, что она угрожающе завалилась набок и несколько метров прошла на двух колёсах, покачиваясь из стороны в сторону. Взвыл двигатель, и началась карусель! Дистанция между машинами сразу возросла раза в три. Но за рулём машины преследователей сидел, по-видимому, настоящий ас. Он быстро приспособился к манере Ивана, уцепился, как клещ, за невидимый буксир и держался на одной дистанции, иногда отставая, иногда чуть приближаясь.

— Ну же! Да ну же! — чуть не со слезами в голосе вскрикивала Тика и упиралась руками в панель, словно пытаясь подтолкнуть машину.

Иван краем глаза взглянул на неё.

— Где-то здесь неподалёку парк-ущелье? — спокойно спросил он.

Тика не сразу поняла, о чем он спрашивает, а когда поняла, ответила, выжидающе глядя на Лобова:

— Прямо и третий поворот направо.

— На всякий случай предупреди об этом повороте.

— Предупрежу. — Тика недоуменно хмурила брови.

Лобов поудобнее взялся за руль и негромко приказал:

— Возьмись-ка за поручень.

Тика неохотно подчинилась.

— Сиди спокойно, ничего не бойся и не забудь предупредить о повороте.

Тика фыркнула, хотела что-то сказать, но, взглянув на лицо Ивана, осеклась: она уже видела его таким, там, в логове Линга. В машине повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь ровным гулом двигателя.

— Поворот! — показала рукой Тика.

— Вижу. — Голос Ивана звучал подчёркнуто спокойно.

Он не сбросил скорость, входя в поворот. А увидев впереди живописный каньон глубиной метров двести, через который для любителей острых ощущений был перекинут узкий пешеходный мостик без перил — «дорога вздохов», — ещё круче вывернул руль. Нехотя, словно в замедленной съёмке, машина встала боком, на два колёса, и, не сбавляя скорости, полетела к обрыву. Лицо Тики исказилось, побелели костяшки пальцев, намертво вцепившихся в поручень, но глаз она не закрыла. Взбесившаяся машина, чем-то похожая на уродливый гигантский мотоцикл, влетела на пешеходный мостик, попав колёсами точно по его центру, и, качнувшись с боку на бок — мостик, не рассчитанный на такую тяжесть, сильно пружинил, — за считанные секунды проскочила все тридцать метров, которые отделяли один берег каньона от другого. Опустив машину на все четыре колёса, Лобов вывел её на дорогу, сбросил обороты, глубоко вздохнул и огляделся. Бледная Тика с застывшими на поручне руками смотрела на него остановившимся невидящим взглядом. На том берегу возле самого обрыва стояла машина, затормозившая так круто, что её развернуло боком. Возле неё высокий сухощавый человек подбрасывал в воздух тяжёлый шлем и восторженно что-то орал. Это был чемпион Даль-Гея по автокроссу Луке Даг.

 

Глава 8

Хаасен сидел рядом с шофёром такси и коротко командовал: «Направо», «Ещё раз направо», «Прямо», «Теперь налево». Шофёр почтительно кивал и аккуратно делал все, что ему говорили. Сайн, расположившийся вместе с Крониным на заднем сиденье, только улыбался такому послушанию, тем более что сначала все обстояло совсем не так.

Когда Хаасен, усевшись с шофёром, приказал ему: «Поезжайте. Прямо вперёд», тот вздохнул и лениво обернулся к пассажиру:

— Знаете, я как-то не привык ездить по таким адресам.

Сайн набрал в грудь побольше воздуха, чтобы на правах старожила отчитать шофёра за дерзость, но не успел.

— Поезжайте, — сухо повторил Хаасен, поворачиваясь к шофёру, его глаза чуть сощурились, — я всегда езжу по таким адресам.

— Прошу прощения, — пролепетал шофёр, поспешно запуская двигатель.

Сайн раздумывал над причинами этой молниеносной метаморфозы, происшедшей с шофёром. На гангстера Хаасен не похож, на влиятельного человека тоже — слишком обычна одежда, да и не ездят такие люди на такси; он не грозил, не льстил и не обещал авансом чаевые. И все-таки шофёр сразу понял его неоспоримое превосходство! Да разве он сам, доктор Сайн, прошедший огонь и воду, не почувствовал странного, нисколько не давящего превосходства этих людей?

Хаасен и Кронин вполголоса обменивались короткими репликами на земном языке. Шофёр такси не выказал по этому поводу никакого удивления: наряду с официальным далийским языком в Даль-Гее сохранилось немало диалектов, завезённых сюда после окончания ядерной войны со всех континентов планеты. Сайн знал земной язык лишь настолько, чтобы понять: они уточняют план действия по задержанию Дина Самсонова. Начать операцию должен был Кронин. Хаасен будет на подстраховке и включится в дело лишь в крайнем случае. Предварительно он оставит доктора Сайна в безопасном месте. Уловив эту деталь операции, Сайн облегчённо вздохнул.

Кронина высадили прямо у главного входа в консульство. А затем, насколько разобрался Сайн, объехали квартал и возвратились к консульству уже по другой улице, с тыльной стороны. Хаасен без лишних слов расплатился с шофёром и отпустил такси. Место было тихое. Вдоль тротуара тянулась сплошная высокая ограда, из-за неё виднелись пышные кроны деревьев. Уголками глаз Сайн насторожённо поглядывал на Хаасена, в глубине его души нет-нет, да и шевелился тягучий червячок страха. Кто их, в конце концов, знает — землян? Вынет сейчас какой-нибудь бесшумный пистолет — и прощай многострадальная, но все-таки прекрасная жизнь!

Словно угадав его мысли, Хаасен внимательно оглядел длинную улицу с несколькими прохожими и сунул руку в карман. Сердце у Сайна ёкнуло, он затаил дыхание и втянул голову в плечи. Хаасен случайно перехватил его взгляд и усмехнулся.

— Все в порядке, доктор, — успокаивающе сказал он, — мы у консульства. Только не у парадного подъезда, а, так сказать, возле чёрного хода.

Жестом пригласив Сайна следовать за собой, Хаасен прошёл вдоль ограды с десяток шагов, остановился возле калитки, заметить которую было нелегко, вынул из кармана универсальный ключ и прикоснулся к двери. Чуть слышно щёлкнул запор. Хаасен толкнул рукой дверь и отступил.

— Прошу.

Войдя вслед за Сайном, он аккуратно, без стука; притворил дверь за собой, огляделся и сказал не радостно, а скорее озабоченно:

— Вот мы и дома.

Сайн ничего не ответил, но про себя подумал, что если земное консульство — дом и для него, то к нему ещё надо привыкнуть. Кругом зелень, аккуратные дорожки, странные цветы, явно не далийского происхождения, шёпот ветра в вышине, тишина и мерный гул и рокот города, доносящийся сюда будто издалека. За кустарником и стволами деревьев — ослепительно белые стены дома. Они подошли к небольшой двери; судя по всему, ею либо совсем не пользовались, либо пользовались очень редко. Снова был пущен в ход универсальный ключ, и Сайн не без внутреннего трепета впервые в жизни переступил порог «настоящего» земного здания.

Конечно, ему приходилось бывать на земных космических базах, но в космосе все унифицировано, утилитарно, безлико и космополитично, а это был истинно земной дом. Полной грудью вдыхая свежий и прохладный воздух — ощутимо более прохладный, чем это полагалось по далийским канонам. — Сайн с любопытством разглядывал высоченный потолок, светлые стены, украшенные чётким орнаментом, пол и дивился отсутствию роскоши и украшательств. Все это он оглядел мельком, не успев разобраться в своих эмоциях и решить, понравилось ему то, что он увидел, или нет. Хаасен, пригласив его следовать за собой, прошёл несколько шагов по широкому коридору и уже без ключа отворил дверь.

— Проходите.

Сайн, бодро выпятив грудь, но с опаской в душе, шагнул вперёд. Скорее всего, это была жилая комната. Но до чего скромно она была обставлена! Стол, диван, несколько кресел и маленький столик, на котором стояли предметы не известного Сайну назначения. И все! Если бы не широкое, от пола до потолка, окно, выходящее в сад, Сайн бы определённо решил, что его привели не то в больничную палату, не то в тюремную камеру.

— Это моя комната, — словно отвечая на его мысли, проговорил Хаасен, — располагайтесь, как вам будет удобно, и подождите меня здесь. — Он на секунду замолчал и добавил: Ну, если не меня, так кого-нибудь другого из наших. С этого столика можете заказать себе, что захотите: книги, фильмы и так далее.

— А кроч? — стараясь держаться непринуждённо, пошутил Сайн.

— Можно и выпить, — рассеянно ответил Хаасен, думавший, очевидно, о чем-то своём, — но вина у нас самые лёгкие, типа ваших крюшонов.

— О, я не алкоголик!

Хаасен повернулся было, чтобы выйти из комнаты, и уже взялся за ручку двери, но передумал и снова обернулся к доктору.

— Вы передали Алексею Кронину довольно подробную информацию о далийских работах по созданию жизнеспособных мутаций человека: умроках, ядерниках. Вы убеждены, что эта информация соответствует действительности?

— За её достоверность ручаюсь.

— А не кажется ли вам странным, что, добившись таких успехов в трансформации генетики человека, медики не попытались трансформировать и психотип? Вдохнуть в старую телесную оболочку новую душу, такую, какая им угодна?

Чёрные глаза Сайна заговорщически сощурились.

— А кто вам сказал, что они не попытались? Но, по-моему, для землян в этом нет ничего нового. Такого рода опыты в своё время проводились и на Земле.

— Это были не опыты, — сухо ответил Хаасен, — это было лечение, применявшееся под строжайшим контролем по отношению к психическим больным. Целевое изменение психики таких людей — несомненное благо. А когда с генетическим грузом человечества было в основном покончено, такое лечение было категорически, навечно запрещено, а личность человека объявлена неприкосновенной.

— А мы на этом не остановились! — Сайн горделиво вскинул голову. — Мне достоверно известно, что в руках врачей-ярхисовцев есть средства, которые делают психику человека мягкой, как глина, из которой можно лепить все, что угодно. Простейшим, но надёжнейшим методом является вживление в головной мозг крохотного кибератора, управляемого на расстоянии. У человека можно породить самые причудливые и нелепые мысли, которые тем не менее кажутся ему естественными и которые он принимает за свои. Хотя есть некоторые индивидуальные границы, за которые нельзя выходить. Иначе — стресс, шок, нервное расстройство, а то и сумасшествие.

— Понятно, — сквозь зубы сказал Хаасен, — спасибо за информацию, доктор Сайн. Она была очень полезной.

Он повернулся и вышел из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Помедлив, Сайн на цыпочках подошёл к ней, осторожно нажал рукой — дверь не поддавалась. Он поджал губы и налёг сильнее, но с тем же успехом.

— Значит, все-таки тюрьма. — Сайн пожал плечами и вздохнул. — Ну, это не первая и далеко не худшая тюрьма в моей жизни.

 

Глава 9

Через главный вход Кронин прошёл в просторный вестибюль. Справа и слева виднелись широкие лестницы, которые вели на второй и третий этажи. Стена, расположенная напротив главного входа, была полностью прозрачной, и по ту её сторону, в саду, и по эту, прямо в вестибюле, росли нарядные пышные розы всех цветов и оттенков: от снежно-белого до темно-красного, казавшегося почти чёрным; тонкий свежий аромат цветов наполнял воздух. В самом центре вестибюля вокруг небольшого фонтана, мерно рассыпавшего свои звонкие струи, стояло несколько столиков и удобных мягких кресел. В одном из них в напряжённой позе сидела молодая женщина. Услышав шаги Кронина, она повернула голову и поспешно встала:

— Алексей!

— Лена? — удивился инженер, подходя к ней. — Как ты попала сюда?

— Прилетела, разумеется. — Радостная улыбка Лены сменилась озабоченностью. — Где Иван?

— На задании.

Лицо женщины побледнело.

— Надо немедленно выводить его из дела! Властям Даль-Гея известно, что он в городе. Его ищут!

Кронин устало улыбнулся.

— Теперь это не существенно. Операция уже закончена.

— А Клим?

— С ним, — соврал Алексей. — Полагаю, через полчаса они будут здесь.

Лена глубоко вздохнула.

— Гора с плеч!

— И все-таки зачем ты здесь?

— Появились новые, очень важные данные. Их не решились доверить лонг-линии, а поэтому послали корабль. Вот и я напросилась.

— Понятно. Что за данные вы привезли?

— На Стигме задержали далийца, работника таможни, который подбрасывал капсулы с культурой тау-риккетсии на наши корабли. Сначала он держался вызывающе, но, когда далийские власти решительно отмежевались от него, страшно перепугался и рассказал все, что ему было известно. Это такие невероятные вещи, что штаб операции так и не мог решить, верить ему или нет. Хотя далиец клялся всеми богами, что говорит истинную правду.

— Что же он рассказал?

— Совершенно дикие вещи. — Лена пожала плечами, — будто эпидемия лихорадки-тау спровоцирована каким-то Яр-Хисом. Но это не самое главное. Он утверждает, что с этим Яр-Хисом сотрудничает один из работников консульства. Это тайна тайн, ему удалось проникнуть в неё совершенно случайно.

— Тайна тайн, — мрачно пробормотал Алексей, бросая взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж.

Лена перехватила его взгляд и посетовала:

— Что-то долго его нет.

Кронин круто повернулся к ней:

— Кого?

— Дина.

Лицо Алексея окаменело.

— Ты говорила с ним?

— Да. — Лена с тревогой смотрела на инженера. — Он и сообщил, что Ивана разыскивают далийцы.

— Когда это было?

— Минут пять назад, не больше. Он просил меня подождать его здесь, но…

— Оставайся на месте! — перебил её Алексей. — И ни шагу отсюда, что бы ни случилось. — Он говорил уже на ходу, торопливо поднимаясь по лестнице. — Ты поняла?

— Нет…

— Что бы ни случилось — ни шагу отсюда! — раздельно повторил он и, бегом преодолев последние ступени, скрылся в коридоре второго этажа.

Подойдя к двери, которая вела в комнату Самсонова, Кронин вдруг остановился: он вспомнил, что у него не было с собой оружия.

— Эх! — с досадой на самого себя проговорил он.

Но раздумье его длилось недолго — он не мог, не имел права упустить Самсонова. Рывком распахнув дверь, Кронин вошёл в комнату. Дин сидел за столом боком к нему и что-то прятал в карман. Дверь открылась бесшумно, но, очевидно, Самсонов все же уловил какое-то движение, поднял голову да так и застыл, не спуская напряжённого взгляда с Алексея. Едва Кронин сделал шаг вперёд, он дёрнулся, собираясь вскочить на ноги, но замер в неудобной позе, расширенными глазами глядя на приближающегося инженера. Когда их разделяло всего шага три, Самсонов словно очнулся от столбняка. Отшвырнув в сторону стул, он отпрыгнул назад и выхватил из кармана пистолет.

— Стой!

— Не сходи с ума, Дин, — сказал Кронин, продолжая идти вперёд.

— Стой! — Самсонов медленно отступал от стола к стене, оставляя его между собой и Алексеем. На его смертельно побледневшем лице выступили крупные капли пота. — Стой — или я стреляю!

Сухо щёлкнул выстрел. Пуля прошла так близко, что обожгла щеку инженера, но он не остановился. Глаза Самсонова наполнились ужасом, пистолет отчаянно плясал в его руке.

— Стой! — вновь хрипло и умоляюще выдохнул он.

Спина отступавшего Самсонова коснулась стены, он вздрогнул и рефлекторно дёрнул спусковой крючок. Снова щёлкнул выстрел, а вместе с ним раздался испуганный крик Лены:

— Дин, что ты делаешь?

Самсонов затравленно обернулся. Рука с пистолетом упала, глаза потухли.

— Ещё и Лена? Нет! — Он перевёл измученный взгляд на Алексея. — Прощайте!

Глубоко вздохнул, посуровел, отчего стал похожим на того Дина, который был хорошо знаком Лене, и выстрелил себе в висок.

 

Глава 10

Заканчивая сервировку, Иван и Клим ходили вокруг стола: Клим расставлял десертные тарелки, а Иван раскладывал приборы. И то и другое они брали с посудного столика, который Лобов катил перед собой. Последняя тарелка вдруг заинтересовала Клима, он с любопытством оглядел её с обеих сторон.

— Она что же, без регулировки температуры? Без подогрева и охлаждения?

— Без.

— Хм! И как сюда попала эта археологическая диковина?

— Подарок президента консульству. Далийская редкость, небьющийся фарфор.

Клим скептически взглянул на Лобова и выпустил тарелку из рук. С мелодичным звоном тарелка ударилась о пол и, продолжая позванивать, покатилась.

— И правда не бьётся. — Клим ловко остановил тарелку носком туфли, положил на посудный столик дном кверху, а вместо неё взял другую, чистую.

Иван осуждающе покачал головой и укатил столик в кухонный отсек. Собственно, вместе с Климом, которому дежурство на этой дружеской вечеринке досталось по жребию, дежурить должна была Лена. Но Лену вызвали на срочное заседание медицинской коллегии, и Лобов взялся её заменить.

Усевшись верхом на стул, Клим с удовольствием оглядел сервировку — по его мнению, стол был накрыт просто роскошно. Все продукты и блюда — земные. Часть их выделило консульство, часть — стигмийская база, а остальное подарили экипажи космических кораблей — в личных вещах космонавтов часто имеется про запас, на случай неожиданного торжества, что-нибудь оригинальное. Стол украшали блюдо солёных рыжиков, каждый из которых не больше ногтя пальца, полуметровая дыня — даже не разрезанная, она наполняла комнату сладким благоуханием — и большая бутыль шампанского.

Покосившись на кухонный отсек, Клим потянулся к столу, взял вилку, наколол один рыжичек, оглядел со всех сторон и отправил в рот.

— Ну, как на вкус? — услышал он насмешливый голос Лобова.

Клим, не смущаясь, разжевал рыжик и прикрыл глаза.

— Пища богов! Амброзия!

Иван подошёл к окну, в которое смотрелись ярко освещённая зелень консульского парка и едва различимые звезды. Сорвал листочек, растёр между пальцами, понюхал и поморщился — запах был резкий, чужой. Клим, глядя на него, вздохнул, перевёл взгляд на часы и возмутился:

— Время, а никого нет! И это космонавты, люди, привыкшие считать доли секунды. Стыд и срам! Где Лена, где Тур? Где все?

— Кто поминает моё имя всуе? — послышался бас Хаасена.

Клим обернулся — Тур стоял на пороге комнаты. За неделю, прошедшую с момента освобождения, Хаасен обрёл прежнюю форму, только вдруг пробившаяся седина, запавшие глаза да непривычная холодность их выражения напоминали о пережитом.

Клим поднялся со стула и сказал с шутливой укоризной:

— Дорогой консул, вы опоздали на целых три минуты. А знаете ли вы, какое расстояние проходит за это время гиперсветовой корабль на крейсерском режиме? — Клим сокрушённо покачал головой. — Я краснею за вас, консул. Вдруг мы ждали бы вас не в банкетном зале, а на звёздной дороге?

— У гостиных и кабинетов свои законы, штурман. Они сложны и запутанны. А вообще-то. — Хаасен прижал руку к сердцу, — я приношу свои искренние извинения за опоздание.

— Вот это слова настоящего мужчины! Честное признание, без увёрток.

Лобов слушал этот обмен репликами с улыбкой.

В первые дни после завершения операции Хаасен был угрюм, рассеян — не так-то легко забыть гангстерские застенки. Энергичный и весёлый, Клим, конечно же, не мог остаться равнодушным и старался всячески расшевелить Хаасена. Очень скоро словесная пикировка, обращение друг к другу не по имени, а по должности стали у них привычной манерой общения. Лобов мог поклясться, что эти шутливые перепалки приносили Туру больше пользы, чем все лекарства, вместе взятые.

— Я тем более достоин снисхождения, — продолжал между тем Хаасен, — что принёс добрые вести об остальных. Всеволод должен быть с минуты на минуту. Его немного задержал президент. А Лена уже здесь. Она приехала вместе со мной, но зашла к Тике, чтобы её обрадовать — власти наконец-то разрешили девочке выезд из Даль-Гея.

— В конце концов, обошлись бы и без разрешения, — буркнул Клим.

Иван засмеялся:

— Да ты стал настоящим инсургентом, Клим!

Усаживаясь на диван, Хаасен поддакнул:

— Вот-вот. И куда только смотрит его командир? Недалеко и до межпланетных осложнений. Кстати, где Алексей?

Лобов и Клим переглянулись, потом штурман чуть улыбнулся и сказал:

— Точно не знаем, но догадываемся.

Хаасен понимающе кивнул. Иван отошёл от окна, подсел к Хаасену и, переводя разговор на другую тему, спросил:

— Чем кончились все эти далийские манифестации?

— А ничем. Прошлись по улицам с лозунгами, пошумели, побили кое-где витрины и разошлись. Да и что они могут сделать? Толпа идёт по проезжей части, а справа и слева по тротуарам едут эти жутковатые чёрные боевые машины, так сказать, почётный эскорт. — Тур пожал плечами. — В портовых кварталах за президента, в пригородах — вроде против, в центре — долой Яр-Хис! Ничего толком не поймёшь.

— Я смотрю, без Яр-Хиса тут не обходится ни одно серьёзное дело.

— Я столько слышал за последние дни о Яр-Хисе, — вмешался Клим, — что он начал мне сниться по ночам. В виде Змея Горыныча, каким его изображали на старинных иллюстрациях к сказкам. — Он снова оседлал свой стул и попросил: — Вы бы сжалились надо мной, консул, и рассказали толком, что представляет собой эта организация.

— И правда, Тур, — поддержал штурмана Лобов. — Неужели социальная комиссия ещё не разобралась с этим делом?

— Как раз сегодня подвели окончательные итоги, так что я к вашим услугам.

Социальная комиссия была создана из работников консульства под председательством Хаасена для уточнения общественной структуры Даль-Гея. При поддержке президента работа комиссии шла успешно. Тем более, что многие сведения были получены землянами уже раньше от Кайны Стан и Сайна Дагеля.

— Только не забывайте, консул, о том, что краткость родная сестра таланта. И что стол уже накрыт, — напомнил Клим. Он обернулся на лёгкий шум и, заметив входящего Снегина, громко добавил: — И о том, что точность — вежливость королей и послов.

Всеволод рассмеялся. В руках он держал роскошный букет пурпурных далийских цветов, которые земляне называли между собой бархатными розами.

— Из личного цветника президента. Для дам, — сказал он и огляделся. — Где же они?

— Удалились, оскорблённые долгим и бесплодным ожиданием. — Клим приподнялся, понюхал цветы, потом, удивлённо взглянув на Снегина, понюхал ещё раз. — Да они пахнут свежими огурцами!

— Совершенно верно, это самый модный у далийцев аромат. Всеволод бросил букет на подоконник я присел на диван рядом с Лобовым. — Я слышал что-то о краткости и о таланте?

— Нехорошо подслушивать, уважаемый посол. Некрасиво.

— Мы попросили Тура рассказать последние новости о Яр-Хисе, — пояснил Иван.

— О, — оживился Снегин, — это интересно.

Земляне в общих чертах уже знали историю Яр-Хиса. Он возник после окончания ядерной войны, когда Даль-Гей был наводнён многомиллионными массами беженцев со всех континентов, подвергшихся ядерным ударам и радиоактивному заражению.

В этом море голодных, грязных, неустроенных людей очень скоро начались болезни. То и дело вспыхивали эпидемии, борьба с которыми требовала максимального напряжения сил. Тогда и был создан медицинский совет. Он действовал очень решительно: ввёл жёсткие карантинные меры, принудительное лечение для тех, кто почему-либо уклонялся от него. Врачи работали с предельной нагрузкой, но их усилий оказалось мало. В условиях хаоса и неразберихи, царивших тогда в Даль-Гее, нередко происходили разного рода эксцессы, вплоть до вооружённых столкновений, и вскоре правительство было вынуждено передать в распоряжение медицинского совета значительную часть войск. Так, параллельно городскому управлению, в Даль-Гее возник второй орган власти, имеющий собственные вооружённые силы.

Эпидемии, голод оказались не самыми страшными бедами Даль-Гея. Почти все далийцы переболели лучевой болезнью той или иной степени: одни побывали под прямым воздействием ядерных взрывов, другие оказались в зонах выпадения радиоактивных осадков, третьи получили немалую порцию рентген с пищей и водой. Наследственность далийцев была безнадёжно испорчена.

— Все это вам уже известно, — рассказывал Хаасен, но до сих пор мы не представляли подлинных масштабов бедствия, постигшего население Далии. Генетический груз достиг таких размеров, что почти половина детей рождались неполноценными и уродами. Сегодня по распоряжению президента нас познакомили с секретными материалами той эпохи, фильмами и фотографиями, которые и теперь невозможно смотреть без содрогания. Жуткая армия уродов-мутантов все время увеличивалась. Медицинский совет, ядро которого составляли крупные учёные-администраторы, взялся за разработку экстренных лечебно-генетических мер.

Там работали люди не только талантливые, но и деловые. А в эпоху капитала учёные, тесно связанные с промышленниками и банкирами, нередко становятся такими же хищниками, как и сами капиталисты.

— Это клевета на науку, консул, — грустно сказал Клим. Все-таки она изначально стремится к добру. И в прошлом среди учёных были порядочные люди.

— Были, штурман, — сухо согласился Хаасен. — Но были и другие, которые спокойно экспериментировали на живых людях, как на подопытных кроликах, создали ядерную бомбу и благословили уничтожение Хиросимы и Нагасаки. Так вот, медицинский совет Даль-Гея хладнокровно разработал, а городское управление во главе с президентом, ханжески вздыхая, утвердило ряд рациональных, но жестоких мер. Главные из них: полное отделение детей от родителей, жёсткий искусственный отбор с эвтаназией неполноценных, введение генетических каст и института роллов — золотого фонда далийской расы. Санкционировав все это, городское управление не захотело пачкать руки грязной работой и скромно отошло в сторону, наделив медицинский совет ещё большими правами. Со временем этот совет и превратился в теперешний Яр-Хис.

— Не смешно, — пробормотал Клим.

Лобов взглянул на него и промолчал, а Снегин проговорил задумчиво:

— Самая жестокая из этих мер — отделение детей от родителей. Представляете, забрать новорождённого у матери! Мужчинам было проще.

— Наверное, — согласился Хаасен и криво улыбнулся. — Знаете, ребята, а ведь инстинкт материнства не угас у далиек до сих пор. Статистика хладнокровно констатирует, что процент самоубийств среди матерей из-за отлучения новорождённых снижается крайне незначительно. А сколько это тянется! Сколько сменилось поколений!

— Не расстраивайся. Тур, — мягко сказал Лобов. — Все со временем изменится.

Хаасен вскинул поседевшую голову.

— С какой стати я должен из-за них расстраиваться!

— Не черни себя понапрасну, — вздохнул Клим. — Вернёмся лучше к Яр-Хису. История его понятна. Но почему он окружён такой тайной? Каковы теперь его функции?

Снегин покосился на хмурое, отрешённое лицо Хаасена и сказал:

— На этот вопрос, Клим, могу ответить и я. Яр-Хис существует сейчас в двух ипостасях, у него, как у Януса, два разных лица. Легально — это вполне респектабельный медико-генетический городской совет. А нелегально — тайное реакционное общество, стремящееся к узурпации всей полноты власти и консервации социальной системы Даль-Гея. То, что оно тесно связано с гангстерами и ненавидит все земное, тебе хорошо известно. А функции у Яр-Хиса широчайшие и страшные. Под его контролем каждому новорождённому далийцу делают детальный анализ, который устанавливает его генетический, а стало быть, и социальный ранг. Кем ему быть в жизни — умроком, роллом или простым далийцем.

— И геноанализ всегда объективен? — усомнился Лобов.

Хаасен саркастически усмехнулся.

— Разве в мире денег существуют какие-либо объективные критерии, кроме самих денег? В Даль-Гее все продаётся и все покупается: вещи, мастерство, интеллект, любовь. Геноанализ и геноранг тоже продаются и покупаются, но делается это, разумеется, в обход официальных законов, через тайный Яр-Хис. — Хаасен поморщился. — Самое ужасное в этом геноапартеиде проблема умроков. Когда-то их рождалось больше, чем было необходимо для производства. Существовал даже ранг мёртвых: часть новорождённых, потенциальных умроков, подвергалась умерщвлению. Но геноинженерия совершенствовалась, и постепенно умроков рождалось все меньше и меньше. И тогда их стали делать искусственно, из здоровых эмбрионов.

По нашим данным, до семидесяти процентов умроков сейчас создаётся искусственным путём.

— Ну и мирок! — вздохнул Клим. — Небо скрыто громадами зданий, люди слепы, как новорождённые котята, а цветы пахнут огурцами. Как хочется уйти в космос, к звёздам.

— И мы хотим к звёздам, Клим, — послышался звонкий голос Лены.

Она и Тика только что вошли в зал. Опасаясь, как бы в присутствии девушки-далийки не было сказано что-нибудь обидное о её городе, Лена поторопилась вмешаться в разговор.

— Добрый вечер, милые дамы, — галантно проговорил Клим, поднимаясь со стула. — Вы, как и всегда, пунктуальны: опоздали ровно на двадцать минут. Рыжики завяли, дыня выдохлась… Тика, вы действительно хотите к звёздам?

— Хочу.

— Не испугаетесь? Я ведь могу устроить эту увлекательную экскурсию прямо сейчас.

Под взглядами заинтригованных товарищей Клим прошагал к боковой стене, где стояла музола, легко пробежался пальцами по клавиатуре и, когда зал наполнили звуки негромкой ритмичной музыки, торжественно сообщил:

— Один из лучших далийских танцев — «К звёздам!».

Через несколько секунд он уже кружился с девушкой в танце. Клим рассчитал верно: что-что, а танцевать Тика умела. Она послушно шла за ловким кавалером, легко выполняла самые сложные фигуры и скоро оттаяла: заулыбалась, разрумянилась и стала бойко отвечать на шутливые реплики Клима, поглядывая на него немного удивлённо, словно увидела его впервые.

Тур состроил выразительную гримасу, Снегин ответил ему понимающей улыбкой.

— Нет, что ни говори, а Клим все-таки рыцарь, — сказала Лена Лобову.

— Рыцарь без страха, но с некоторыми упрёками, да? — Иван пригласил танцевать Лену. — Что нового о Дине?

— Иван, — после паузы сказала Лена. — Если хочешь, то Дин был уже не совсем Дином. Ему был вживлён в мозг крохотный кибератор, который оказывал на его психику глубокое влияние, и Дин стал способен на подлость и предательство. О деталях судить трудно, кибератор полностью разрушен выстрелом в упор. Но, видимо, получая приказ извне, Дин становился почти слепым исполнителем.

— Почти?

— Именно почти. Он поднял руку на Тимура, стрелял в Алексея, но когда дошла очередь до женщины — предпочёл выстрелить в себя.

Лобов вспомнил, какой опасности подвергалась Лена, и лицо его посуровело. Лена осторожно провела ладонью по его щеке.

— Не надо думать об этом, — тихо сказала она.

— О чем? — спросил Лобов.

— О Линге. И о всех других, погибших в ту секунду. Их не за что жалеть, Иван. Разве это были люди? Звери, фашисты.

— Это были люди, Лена. Плохие, отвратительные, но все-таки люди. И забыть о том, что случилось там, в гангстерском застенке, сразу невозможно.

В это время Тика случайно заметила охапку роскошных цветов, небрежно брошенную на подоконник, и тихонько ахнула.

— Что случилось? — наклонился к ней Клим.

Тика молча показала пальцем на цветы.

— А, огурцы, — равнодушно сказал Клим. — Совершенно противоестественное явление — цветы с гастрономическим запахом, что-то вроде четырехугольного треугольника.

— Это не четырехугольные треугольники, — сердито сказала Тика, — это аливейры, очень-очень дорогие цветы! Я никогда не видела их сразу столько!

— Много — это ещё не значит хорошо, — проворчал Клим.

Снегин, наблюдавший эту сцену, подошёл к окну, разделил охапку цветов на две части и вручил один букет Тике.

— От президента Таига, — сказал он значительно.

Другой букет Всеволод преподнёс подошедшей Лене.

— Ну, а это от меня лично. Отличное средство для возбуждения аппетита.

Лена на секунду зарылась лицом в пышные цветы, засмеялась, взглянула на счастливую Тику и обернулась к Ивану:

— Нужны вазы. Не будем же мы держать цветы в руках весь вечер.

За вазами на правах хозяина консульства отправился Хаасен. Он, правда, ворчал, что в главном корпусе уже никого нет, а ему лично ещё не доводилось заниматься вазовой проблемой, однако вернулся довольно скоро, с торжеством держа в руках два разнокалиберных сосуда неизвестного назначения. Критически разглядывая один из них, Клим проникновенно заметил:

— Кашу варить в этом горшке удобно, но вот насчёт цветов меня одолевают сомнения.

Вопрос решила Тика, категорично заявившая:

— Ничего, годится!

Пока женщины, Клим и Хаасен занимались цветами, к Снегину подошёл Лобов.

— Что нового у президента?

— Он на высоте. Опубликовал ряд документов, которые ты конфисковал у Линга, там были имена довольно влиятельных далийцев. Отсюда весь этот шум и манифестации. Яр-Хис, насколько я знаю, намеревался действовать гораздо решительнее. Но Таиг прозрачно намекнул, что пустил в дело далеко не все бумаги, которыми располагает, и сравнительно легко их утихомирил. — Снегин замолчал и усмехнулся, щуря свои холодноватые глаза. — А вообще-то Таиг хитрит и ведёт двойную игру. Пожалуй, он боится нас не меньше Яр-Хиса, это и определяет его дипломатию. Но надо отдать ему должное: там, где это возможно, он честен.

Лобов засмеялся.

— Честен, где возможно? Что-то слишком по-далийски ты стал выражаться.

— Как дипломат, Иван. Как дипломат!

Разговаривая, они подошли к открытому окну. Глядя на нежную голубоватую листву далийских деревьев, Онегин задумался, припоминая последнюю, неофициальную встречу с Арни Таигом…

Лобов толкнул локтем задумавшегося Снегина и со смехом сказал:

— Смотри, мы говорим о политике, дамы занимаются цветами, а Алексей…..

Незаметно вошедший Кронин стоял возле стола, держа в руках бутылку шампанского, и внимательно разглядывал этикетку. Перехватив взгляд Ивана, он усмехнулся и флегматично проговорил:

— О времена, о нравы! Целых десять лет созревала в этом сосуде божественная солнечная жидкость. Ради чего?

Поставив бутылку на прежнее место, в центр стола, он снова поднял глаза на Ивана и, отвечая на его безмолвный вопрос, отрицательно покачал головой.

— Отказалась? — вполголоса спросил Снегин.

— Отказалась, — так же тихо ответил Иван и добавил: Этого и следовало ожидать.

Появление Алексея вызвало общее оживление. Все начали усаживаться за стол.

Клим заглянул в невесёлые глаза товарища:

— А я все-таки раздобыл твои любимые рыжики.

— Правда? — преувеличенно обрадовался инженер.

— Вот они, полюбуйся. Надо быть наблюдательней. Как-никак патруль со стажем. — Штурман помолчал. — Когда отношения с Даль-Геем утрясутся, мы запросто сможем прилетать сюда. Без всяких этих согласований, дурацких виз. Верно?

— Верно, Клим. — Кронин отвёл глаза. Он думал о своей последней встрече с Кайной Стан. Небо, звезды, ветер и море…

— Кайна, летим с нами!

— Нет, Алексей, здесь моя родина.

— Но ведь и у Тики здесь родина?

— Тика ещё девочка.

— Ты помогала нам. Тебя будут преследовать.

— Возможно.

— А Яр-Хис? Кто защитит тебя от него?

— У каждого своя судьба. Я готова к любому её решению. Я роллина, Алексей, и сейчас должна быть со своим народом…

Хлопнул выстрел — пробка ударила в потолок. Руки с бокалами протянулись к Снегину, державшему пенящуюся бутылку. Кронин, будто стирая воспоминания, с силой провёл ладонью по лицу. Рядом друзья. Впереди целая жизнь! И огромный, полный тайн космос. Разве этого мало, чтобы быть счастливым?

— Алексей.

Иван положил руку ему на плечо, ободряюще улыбнулся и высоко поднял бокал с золотым, искрящимся шампанским.