Лобов молча, обжигая губы, прихлёбывал свой любимый напиток – крепкий горячий чай, просветлённый кусочком лимона. Он слушал разговор друзей и лишь улыбался время от времени. Клим успевал все: и есть, и пить, и разговаривать.

– Я не на шутку разволновался, когда начались эти непонятные взрывы. Связи-то не было!

– Что нам могло сделаться в нейтридных скафандрах? – пренебрежительно сказал Клим. – Зато какое представление! Балет-феерия!

Он оглядел стол, пошевеливая пальцами, и вздохнул.

– Бутерброды и ещё раз бутерброды. И это все, на что хватило твоей инженерной фантазии?

– Это не бутерброды, это сандвичи, – скромно поправил Кронин с некоторой таинственностью, – а потом мне тоже пришлось поработать.

– Ладно, не оправдывайся, – рот Клима был забит бутербродом, а потому говорил он не совсем внятно, – скажи лучше, что ты думаешь об этой странной связи гриба и гномов?

– Об этом я пока не думал, но могу сообщить, что на Земле, в Южной Америке, есть муравьи-листорезы, которые специально выращивают грибы на подземных плантациях.

– Именно это и я имел в виду. Забыл, как называются эти муравьи.

– Есть два больших рода листорезов, – флегматично помог ему инженер, – ата и акромирмекс. Мини-особи почти невидимы простым глазом, а солдаты – больше сантиметра в длину.

– Откуда у тебя такие познания? – искренне удивился штурман.

– Видишь ли, мой старший брат патологически терпеть не мог рептилий и вместе с тем питал столь же патологическую страсть к насекомым, особенно общественным. Книги, фильмы, коллекции, даже муравейники с настоящими живыми муравьями – все можно было найти в его комнате. Некоторые из этих тварей пребольно кусались. Ну и, чтобы обезопасить себя, я волей-неволей должен был взяться за их изучение.

– Ну как не сказать спасибо твоему брату? Что ты ещё знаешь об этих акромирмексах?

– Что ещё? – инженер погладил подбородок. – Гнёзда их имеют до сорока—пятидесяти этажей и уходят в глубь земли на добрый десяток метров. Входы в муравейник сантиметров до десяти диаметром, а грибные плантации больше метра в поперечнике.

Алексей улыбнулся – с таким интересом слушал штурман его рассказ.

– Я вижу, ты полагаешь, что грибы-гиганты разводят в подземелье те самые гномики, одного из которых ты держал в своих руках.

– Да, – сейчас же согласился Клим и тут же поправился: – Вообще-то, не совсем да. Скорее всего гномики – это эфемерная половая форма подземных животных, которые разводят грибы. Вроде пчелиных трутней.

Он помолчал, глядя вдаль, и продолжал, все больше и больше увлекаясь:

– Гномики треть метра ростом, раз в двадцать крупнее самого большого муравья. Укрупним соответственно гнездо твоих акромирмексов. И тогда глубина жилища гномиков будет измеряться десятками метров, грибные ниши, где располагаются плантации, превратятся в настоящие залы. А входы – что твои ворота, по два метра высотой! В такой вход запросто можно затащить человека.

– Ты полагаешь, что Жан и Майя прожили в таком гномомуравейнике добрых четыре года? – усомнился Кронин.

– А почему бы и нет? – строптиво спросил Клим.

– Четыре года держать человека в плену? Для этого нужно иметь разум, по крайней мере, не менее мощный, чем у человека!

– А аборигены-лилипутики? Разве они не могут командовать в подземельях?

Алексей с мягкой улыбкой покачал головой:

– Нет, Клим, не могут. Этот абориген и не абориген вовсе. Это самый обыкновенный земной ребёнок трехлетнего возраста.