Из корабельной фильмотеки были извлечены все анатомические атласы, пособия и определители, которые только там нашлись. Не ограничиваясь микроаппаратурой, с них проектировали на большой экран крупномасштабные изображения, а параллельно для сравнения и голографии скелета, найденного Алексеем. Сомнения отпали очень быстро, инженер не ошибся: его находка была действительно идентична скелету земного ребёнка трех—четырехлетнего возраста.

– По-моему, все ясно – ребёнок! Я выключаю? – получив согласие товарищей, Клим выключил аппаратуру. – Нисколько не удивлюсь, если мы найдём на этой планете египетскую пирамиду или глайдер новейшей конструкции.

Он обернулся к инженеру:

– Как ты только догадался?

– Ты лучше спроси, как мы могли быть такими слепыми! – В голосе Лобова прозвучали нотки досады.

Кронин улыбнулся:

– Нечаянно, по рассеянности. Связи с вами не было, аппаратура фиксирует какие-то непонятные взрывы, а приказ – ни шагу из корабля, что бы ни случилось. Разумеется, я беспокоился и, чтобы отвлечься, взялся просматривать голографии. Находка моя, так или иначе придётся делать её описание. А мысли все равно были далеко. Вот так, задумавшись, я боковым зрением нечаянно взглянул на изображение находки и подумал – надо же, умер таким маленьким, то-то родители убивались! Поймал себя на этой мысли, испугался, и меня точно обухом по голове ударило – это же земной ребёнок!

– Ребёнок, – недоуменно подтвердил Клим и вдруг расхохотался, – могучий интеллект! Вершина сапиенсации!

Инженер кашлянул несколько смущённо и лукаво заметил:

– Кажется, кто-то предполагал, что эти существа участвуют в брачных схватках, как бараны, лоб в лоб?

– Было, – согласился штурман, вздохнул, успокаиваясь, и уже серьёзно заметил: – Надо думать, что Майя Верней жива. Ребёнок погиб совсем недавно.

– Если только не Жан воспитывал его.

Лобов с улыбкой взглянул на Кронина:

– На чужой планете? Грудного младенца?

– Н-да, чувствуются у нашего инженера серьёзные провалы в образованности по части младенцев, – ехидно ввернул Клим.

– Но ребёнок и погиб в конце концов, – защищался Алексей.

Чёрные глаза Клима прищурились.

– А не для того ли, чтобы вызвать помощь тяжело больному ребёнку, явился Жан Верней на станцию?

– Не исключено, – вздохнул Кронин, – как чертовски запутана эта история!

– Не забывайте, Жан Верней погиб, – голос Лобова звучал суховато, – погиб и ребёнок. Единственное, что мы можем сделать полезного во всей этой запутанной истории, – это попытаться спасти Майю.

– И мы можем это сделать, – подхватил Клим. – Майя, если она жива, находится где-то под землёй, в гномомуравейнике, а в нашем распоряжении есть подземоход.

– Это все равно что искать иголку в стоге сена, – вздохнул инженер.

– А если попробовать биолокатор? – спросил Иван.

– Глубже метра он не возьмёт.

– Все равно нужно попробовать.

– Слушайте, – глаза Клима заблестели, – а если установить на глайдер, нет, на униход, глайдер её потянет, экспедиционным биолокатор? Он же раза в три мощнее нашего!

– Клим, ты гении! – Кронин повернулся к Лобову. – С твоей помощью с этой установкой я справлюсь часа за четыре.

– Вопрос будем считать решённым. – Лобов встал, сделал заметное усилие, подавляя зевок. – А теперь спать – утро вечера мудрёнее.

– Да, уже утро, Иван, – засмеялся Клим, прислоняясь лбом к стеклу иллюминатора.

В холодном голубом пламени неземной зари над чёрными стрелками елей трепетали и меркли крупные розовые звезды.