Посадка «Торнадо» на планету по странному сигналу бедствия не только не прояснила, но ещё больше запутала ситуацию. Научная станция оказалась законсервированной и нетронутой. За одним-единственным исключением: окно в рубку связи было выжжено лучевым пистолетом. Контрольные приборы бесстрастно зафиксировали, что гравитостанция по команде ручного манипулятора послала в космос один-единственный всенаправленный сигнал бедствия.

Инженер, который по просьбе Лобова со всей возможной тщательностью обследовал выжженный проем окна, уверенно комментировал:

– Операция произведена стандартным лучевым пистолетом. Тот, кто проводил её, нервничал или торопился – смотри, какой неровный след.

На секунду задумавшись, он обернулся к командиру:

– Ты хорошо знал Вернея?

– Встречаться приходилось, не более того.

– Он не был левшой?

– А что такое? – заинтересовался Иван.

– Да я могу гарантировать, что здесь орудовали левой рукой.

Лобов грустно улыбнулся:

– А если левым щупальцем?

– Может быть, – согласился спокойно инженер, – но луч бил под некоторым углом, слева направо.

Кронин недоуменно пожал плечами, проводя по оплавленному следу пальцем.

– Зачем Майе и Жану надо было выжигать окно?

– Ума не приложу! Они спокойно могли воспользоваться дверью.

Лобов оглядел здание.

– Дверь далеко. А они могли спешить, отчаянно спешить.

– Почему?

– Этого я не знаю.

– Да не могли они настолько спешить, чтобы не оставить здесь записки или диктофона!

– Кто же тогда выжег окно?

Инженер только вздохнул в ответ. В самом деле, за четыре года детальных исследований на Перл не было обнаружено никаких признаков живых существ, которые оказались бы способными воспользоваться трофейным лучевым пистолетом и включить гравитостанцию. Да и зачем?

Когда Лобов доложил по лонглинии обстановку Всеволоду Онегину, тот после небольшого раздумья решил:

– Сегодня же вынесу на совет вопрос о посылке на Перл большого исследовательского корабля. А вы свою миссию можете считать законченной. Стартуйте – и счастливой звёздной дороги к Земле.

– Один вопрос, – просительно сказал Иван, – ты не знаешь, не был ли кто-нибудь из Вернеев – Жан или Майя – левшой?

– Не скажу о Майе, – Снегин смотрел на Ивана со сдержанным интересом, – но Жан был левшой, это точно.

– Вот как, – довольным тоном констатировал Лобов, – тогда разреши нам задержаться на Перл ещё на недельку.

– Зачем?

В серых глазах Лобова мелькнула и пропала искра улыбки.

– Мы подождём полнолуния.

Снегин шевельнул бровью, присматриваясь к Ивану.

– А почему именно полнолуния? Почему не грозы или землетрясения?

– Видишь ли, Всеволод, и Майя, и Жан пропали не в грозу, а в полнолуние. В самое полнолуние.

– Любопытно, – Снегин вдруг улыбнулся, – до чего же вы дотошные и скрытные люди. Ну да ладно, пусть будет по-вашему. Жду доклада в полнолуние.

Шагая по медной, с малахитовыми прожилками траве на тревожный рубиновый огонь «Торнадо», Лобов думал о странной находке товарищей, которая вдруг перечеркнула все его предположения. А ещё о том, что полнолуние наступало послезавтра.