Посадка «Торнадо» на планету по странному сигналу бедствия не только не прояснила, но еще больше запутала ситуацию. Научная станция оказалась законсервированной и нетронутой. За одним-единственным исключением: окно в рубку связи было выжжено лучевым пистолетом. Контрольные приборы бесстрастно зафиксировали, что гравитостанция по команде ручного манипулятора послала в космос один-единственный всенаправленный сигнал бедствия.

Инженер, который по просьбе Лобова со всей возможной тщательностью обследовал выжженный проем окна, уверенно комментировал:

— Операция произведена стандартным лучевым пистолетом. Тот, кто проводил ее, нервничал или торопился — смотри, какой неровный след.

На секунду задумавшись, он обернулся к командиру:

— Ты хорошо знал Вернея?

— Встречаться приходилось, не более того.

— Он не был левшой?

— А что такое? — заинтересовался Иван.

— Да я могу гарантировать, что здесь орудовали левой рукой.

Лобов грустно улыбнулся:

— А если левым щупальцем?

— Может быть, — согласился спокойно инженер, — но луч бил под некоторым углом, слева направо.

Кронин недоуменно пожал плечами, проводя по оплавленному следу пальцем.

— Зачем Майе и Жану надо было выжигать окно?

— Ума не приложу! Они спокойно могли воспользоваться дверью.

Лобов оглядел здание.

— Дверь далеко. А они могли спешить, отчаянно спешить.

— Почему?

— Этого я не знаю.

— Да не могли они настолько спешить, чтобы не оставить здесь записки или диктофона!

— Кто же тогда выжег окно?

Инженер только вздохнул в ответ. В самом деле, за четыре года детальных исследований на Перл не было обнаружено никаких признаков живых существ, которые оказались бы способными воспользоваться трофейным лучевым пистолетом и включить гравитостанцию. Да и зачем?

Когда Лобов доложил по лонглинии обстановку Всеволоду Онегину, тот после небольшого раздумья решил:

— Сегодня же вынесу на совет вопрос о посылке на Перл большого исследовательского корабля. А вы свою миссию можете считать законченной. Стартуйте — и счастливой звездной дороги к Земле.

— Один вопрос, — просительно сказал Иван, — ты не знаешь, не был ли кто-нибудь из Вернеев — Жан или Майя — левшой?

— Не скажу о Майе, — Снегин смотрел на Ивана со сдержанным интересом, — но Жан был левшой, это точно.

— Вот как, — довольным тоном констатировал Лобов, — тогда разреши нам задержаться на Перл еще на недельку.

— Зачем?

В серых глазах Лобова мелькнула и пропала искра улыбки.

— Мы подождем полнолуния.

Снегин шевельнул бровью, присматриваясь к Ивану.

— А почему именно полнолуния? Почему не грозы или землетрясения?

— Видишь ли, Всеволод, и Майя, и Жан пропали не в грозу, а в полнолуние. В самое полнолуние.

— Любопытно, — Снегин вдруг улыбнулся, — до чего же вы дотошные и скрытные люди. Ну да ладно, пусть будет по-вашему. Жду доклада в полнолуние.

Шагая по медной, с малахитовыми прожилками траве на тревожный рубиновый огонь «Торнадо», Лобов думал о странной находке товарищей, которая вдруг перечеркнула все его предположения. А еще о том, что полнолуние наступало послезавтра.