От редактора

Настоящий выпуск начинает собою ряд переводов наиболее важных произведений письменности древнего классического Востока. Цель издания – дать в руки русскому обществу важнейшие источники наших сведений о культурах древнего Востока в строго-научных, сделанных с оригиналов переводах, и тем отчасти удовлетворить интерес к этим культурам, заметно поднявшийся в последнее время не только среди людей науки, но и в так называемой широкой публике. Непосредственное ознакомление с источниками и внимание к голосу самой древности, несомненно, глубже введет читателя в ее таинственный мир, чем всякого рода изложения и описания, как бы талантливы они ни были. Из необозримого количества письменных источников древневосточной культурной истории нами, сообразно цели нашего издания, выбраны памятники цельные, наиболее характерные для той или иной эпохи, сохранившиеся в более или менее полном виде и написанные языком, не представляющим большого количества неясностей или спорных мест. Переводы предваряются вводными статьями и сопровождаются объяснительными примечаниями; текст иллюстрируется снимками с памятников искусства, письменности, быта и т. п.

Первая книжка посвящена памятнику первостепенной научной важности и общеисторического интереса – законам Хаммурапи, древнейшему из сохранившихся законодательств, теперь впервые появляющемуся на русском языке в переводе, сделанном с оригинала, с привлечением обширной древневавилонской деловой письменности в качестве иллюстраций к отдельным статьям законов.

В дальнейших выпусках серии нами предполагается поместить: 1) арамейские документы иудейской колонии на Элефантине V в. до Р. X.; 2) повествование о пребывании египетского вельможи Синухета в Сирии; 3) египетские повести о двух братьях и заколдованном царевиче; 4) образцы религиозной письменности египтян и вавилонян; 5) памятники римско-пунической Африки; 6) очерки истории открытия древнего Востока и др.

Означенная серия будет выходить под моей общей редакцией, при содействии И. Н. Бороздина.

Б. Тураев.

 

Введение

Предлагаемый вниманию читателей памятник относится ко времени царствования древне-вавилонского царя Хаммурапи и по своему происхождению тесно связан с личностью последнего. До очень недавнего, сравнительно, времени научное внимание почти не выделяло царя Хаммурапи из ряда других выдающихся лиц вавилонско-ассирийской истории. Лишь для библиологов Хаммурапи представлял большой интерес тем, что его имя считалось тожественным с именем библейского «Амрафела», а сам он, следовательно, с одним из четырех восточных царей, взявших, при счастливом набеге на южную Палестину, в плен Лота, а потом настигнутых и разбитых Авраамом. Причиною такого скромного внимания, выпадавшего до последнего времени на долю личности и деятельности Хаммурапи, было почти полное отсутствие исторических свидетельств о нем. Совсем не так давно о нем и его царственной деятельности сообщали только гимн, около десяти небольших надписей на вещественных памятниках, да серия из пятидесяти приблизительно писем царя к его вассалу или наместнику Синиддина. Со времени же открытия сборника законов Хаммурапи, на рубеже 1901–1902 годов, этот царь из выдающегося лица ассириологии вполне заслуженно превратился, в глазах исследователей, в замечательного всемирно-исторического деятеля. Необычайная, государственная мудрость, засвидетельствованная содержанием сборника, а также неутомимая деятельность по части политического упрочения государства и неусыпная заботливость о внутреннем мире и благоденствии подданных – все это говорит о Хаммурапи, как о далеко незаурядной царственной личности древневосточной истории.

Несмотря на сравнительное обилие исторических сведений о Хаммурапи, добытых за последнее время, для науки остается неизвестным или сомнительным еще многое, касающееся как непосредственно самого царя, так и современной ему исторической обстановки. Так, едва ли бесспорно уже решен вопрос о происхождении первой вавилонской династии, шестым членом которой был Хаммурапи. Если при настоящем положении этого вопроса в науке можно с полною уверенностью считать династию Хаммурапи иноземною, не вавилонскою, и вступление ее на вавилонский престол ставить в связь с одним из неоднократных семитических передвижений, то честнейшее определение того, какой именно народ и какая местность выставили эту династию, сопряжено с неопределенными пока еще затруднениями, причина которых лежит в крайней скудости исторического материала. Данные, которыми располагают исследователи при решении этого вопроса, имеют чисто лингвистический характер: они берутся исключительно из нескольких собственных имен эпохи первой династии, которая, как это теперь уже твердо установлено, не чисто вавилонского типа. Едва ли, однако, в данном случае вполне надежны чисто лингвистические аргументы, взятые сами по себе, без подтверждения доводами из других близких научных областей. Из различных решений этого вопроса, выставленных наукою, наиболее вероятным является, по-видимому, то, по которому первая вавилонская династия была западно-семитического именно – аморейского происхождения. Спорен и тоже не решен еще окончательно и вопрос относительно собственного имени самого царя Хаммурапи. Трудно сказать, какая из нескольких форм этого имени, выступающих в вавилонских документах, является точной передачей его, и справедливо ли мнение Унгнада, что такою формою нужно считать – «Ammu-rapi». Если означенный исследователь прав, то, с филологической точки зрения, нельзя ничего возразить и против отожествления этого имени с библейским «Amraphel», к которому так склонны многие исследователи, начиная со Шрадера.

События царствования Хаммурапи, как и всей вообще эпохи первой вавилонской династии, очень трудно подвести под точную хронологическую датировку. В основу летосчисления тогда не полагалось еще какой-либо определенной эры. Время составления контрактов, из которых главным образом и почерпаются сведения о времени Хаммурапи, отмечалось, обыкновенно, ссылкою на важнейшее из происшествий, случившихся в год составления контракта, например на наводнение, битву, постройку храма, прорытие канала и т. п. Подобного рода хронологические сообщения, разумеется, очень далеки от совершенства в отношении точности и сами по себе, без подтверждения данными иного характера, не могли бы служить надежным хронологическим материалом. К счастью, такие подтверждающие данные имеются в распоряжении науки. Это – хронографические документы более позднего времени: царские списки, списки династий (с годами), списки эпонимов, синхронизмы ассирийско-вавилонских царей. По вычислениям Кинга и Эд. Мейера, исследовавших весь этот хронографический материал и сопоставивших его с хронологическими данными древне-вавилонских контрактов, время царствования Хаммурапи падает приблизительно на 1958–1916 годы до Р. X.

Современное первой вавилонской династии политическое состояние Вавилонии предуказывало представителям этой династии две главные задачи – свержение тяготевшего на ней эламского ига и объединение разрозненных, политически обособленных одна от другой частей страны под одною властью со столицею в Вавилони. С глубокой, недосягаемой для истории старины, Вавилония представляла собою ряд городских центров с местными царями и культами, не сплоченных один с другим тесною политическою связью и соперничавших из-за политического первенства. Все попытки политического объединения этих городов, начиная с Месилима, царя Киша (ок. 3100 до Р. X.), и кончая Синмубаллитом, отцом Хаммурапи, кончились неудачами: так могучи были центробежные силы отдельных местностей. Политическою слабостью Вавилонии, неизбежным последствием ее разрозненности естественно должны были воспользоваться соседние народности, политическая организация которых была прочнее. Действительно, ею и воспользовались эламитяне, уже задолго до времени Хаммурапи начавшие проявлять свои завоевательные стремления по отношению к Вавилонии. По своему географическому положению, на лежавшей к востоку от Вавилонии обширной равнине, тянувшейся от хребтов Загроса на севере до Персидского залива на юге, Элам был непосредственным соседом Вавилонии; его правители хорошо знали о всевозрастающей слабости ее, и потому с течением времени все сильнее и сильнее нападали на вавилонские города, ставя местных царьков в вассальную зависимость от Элама. В лице же Кудур-Мабука и его сыновей Арад-Сина и Римсина эламские цари заступают место туземной ларсской династии. Римсин (около полов. XX века до Р. X.) подчинил себе Ниппур и все южные города Вавилонии, разгромил Эрех, взял город Исин, бывший тогда временным сюзереном по отношению к другим вавилонским городам, словом – стал главою Вавилонии. Свергнуть тяжелое для Вавилонии эламское иго и суждено было, в лице Хаммурапи, первой царской династии города Вавилона, города, который к XXIII столетию до Р. X. политически возвышается, культурно процветает и из незаметного дотоле местного центра становится политическим и культурным центром сначала Вавилонии, а потом и всей передней Азии. За недостатком данных, трудно следить за первыми шагами этой династии на пути достижения независимости от эламитян. По-видимому, этот путь имел много общего с ходом постепенного освобождения русских князей от монгольского ига. Вероятно, эламские правители, подобно ханам, предоставляли царькам завоеванных вавилонских городов относительную независимость под условием уплаты дани. С подобными отношениями завоевателей и покоренных мы встречаемся и в позднейшей вавилонско-ассирийской истории. Несомненно, освобождение от чужеземного ига было делом медленной постепенности. Как сравнительно поздно первая вавилонская династия стала чувствовать себя сильною в отношении к эламитянам, видно уже из одного того, что до Хаммурапи ни один из ее представителей не решился усвоить, тебе титул «царя четырех стран света». Дальновидные правители Вавилона хорошо понимали всю непрактичность и опасность решительного выступления против эламитян прежде прочного политического объединения отдельных частей Вавилонии. Только при условии притяжения к Вавилону, как политическому центру, всех сил страны и образования из последней одного цельного организма, солидарного во всех своих частях, первая династия и могла надеяться на успех предстоящей решительной борьбы с Эламом. Это объединение, разумеется, не обошлось без войн, но, к сожалению, подробности их неизвестны, и только немногие отрывочные современные известия проливают на них некоторый свет, упоминая о борьбе вавилонских царей с соперниками, восстаниях самозванцев и проч.

Двадцатилетнее царствование Синмубаллита, отца Хаммурапи, было концом подготовки Вавилонии к решительной борьбе с Эламом. Не порывая с Римсином ларсским, своим сюзереном, формально, Синмубаллит фактически отложился от Элама. Он делает несколько удачных опытов военного наступления на эламитян: истребляет армию Ура и Ларсы, берет приступом город Исин и проч. Правда, Исин чрез некоторое время был обратно отвоеван Римсином, но уже самый факт взятия Синмубаллитом этого хорошо защищаемого города, говорит о большой подготовленности Вавилона к решительной борьбе с Эламом. Эта-то коничная цель – свержение эламскаго ига с Вавилонии – и была блестяще осуществлена Хаммурапи, сыном Синмубаллита.

Было бы, несомненно, в высокой степени интересно и полезно в целях лучшего представления такой крупной исторической личности, какою был Хаммурапи, ознакомиться с годами его детства и юности и проследить, как природные свойства царя и обстановка его воспитания в результате соединенного влияния выработали из него тип просвещенного деспота, каким он выступает пред нами в своей деятельности. К сожалению, в распоряжении науки вовсе не имеется средств к такому ознакомлению. Современные Хаммурапи памятники показывают нам царя уже возмужалым и вполне сложившегося характера человеком и правителем, который вполне усвоил себе насущные политические задачи своего времени и уже решительно приступил к их осуществлению. Уже вскоре по вступлении на престол, он открыто вышел из повиновения Римсину, вассалом которого был Синмубаллит, и начал с успехом завоевывать города Вавилонии, объединяя их вокруг Вавилона, как политического центра. Так, в четвертый год своего правления он разорил Маер и Малгу, города на севере Сеннаара, чрез три года после этого были завоеваны Эрех и Исин, а еще год спустя Хаммурапи проник уже в Эмутбал. Это были очень крупные удачи Хаммурапи, обеспечивавшие успех его оружию и в будущем. Важность, какую придавали вавилоняне, например, взятию Исина, хорошо видна, между прочим, из того, что оно послужило даже исходным пунктом хронологической датировки. В результате успехов Хаммурапи, пределы владений Римсина все более и более суживались и очень скоро оказались состоящими только из Ларсы, Ура, Эриду и Лагаша, т. е. из области у устья Евфрата. Новозавоеванные затигрские города были соединены большим каналом под названием Nuhus-nisi, и их области заселены вавилонским крестьянством, а в исходном пункте новоприсоединенной области была построена крепость, названная по имени Синмубаллита. Военные успехи не покидали счастливого царя до полного осуществления взятой им на себя задачи. В одиннадцатом году своего царствования он разорил Рабику и Шалиби, затем ему подчинились и многие другие города. Но окончательное свержение эламского ига и объединение Вавилонии относится уже ко второй половине, именно к тридцатым годам царствования Хаммурапи. В тридцатом году своего правления царь, по сообщению современной царской хроники, «собирает свои войска и идет на Римсина, царя Ура; он завоевывает города Ур и Ларсу…» А под следующим, тридцать первым годом правления царя, хроника отмечает: «поверг он с помощью Ану и Энлиля на землю страну Эмутбал и царя Римсина». Когда, спустя два года после этого события, был отнят у эламитян Туплиаш, дело свержения эламского ига с Вавилонии и ее политического объединения можно было считать законченным. Новоприсоединенная южная часть Сеннаара была также прорезана каналом, ответвлявшимся у Сиппара от Евфрата, с назначением снабжать водою южные города и названным по имени самого Хаммурапи.

Немаловажную, по-видимому, услугу оказал Хаммурапи в его борьбе с Римсином и вообще в деле освобождения страны от эламитян некто Синиддина. Трудно, за отсутствием данных, сказать что-нибудь о личности этого сподвижника Хаммурапи и его отношениях к царю до того момента, когда он был поставлен наместником Ларсы. Что касается его дальнейших отношений к царю, то вышеупомянутая замечательная переписка его с Хаммурапи, из которой до нас дошли письма царя, свидетельствует об его искренней преданности царю, о полном доверии к нему со стороны Хаммурапи и о значении его, как правой руки царя, в деле провинциального управления.

Свергнув чужеземное иго и объединив разрозненные силы Вавилонии, Хаммурапи не останавливается и пред попытками расширения пределов Вавилонии за счет территории соседних государств. Результатом его походов за пределы Вавилонии было распространение господства Вавилонии на большую часть Месопотамии и Элама, на Ассирию и даже, может быть, на Сирию. В державных руках Хаммурапи была, таким образом, большая часть тогдашнего цивилизованного мира.

Деятельность Хаммурапи в области внутреннего управления нисколько не уступает по своему значению для благосостояния Вавилонии успехам его внешней политики. Даже больше того: в этой именно области своей деятельности он, главным образом, и прославился в глазах потомства. Его письма к Синиддина – блестящее доказательство того, что в лице Хаммурапи мы имеем дело с далеко незаурядным государственным деятелем, мудрым благоустроителем и опытным правителем, всецело отдавшимся заботам о благосостоянии своих подданных. Судя по этим письмам, а также по юридическому кодексу Хаммурапи и множеству современных ему клинописных таблиц с документами частноправовых отношений, царь зорко следил за всеми отраслями внутреннего управления и энергично реагировал на все, что так или иначе касалось этой области его царственной деятельности.

Вполне справедливо смотря на земледелие, как на главный фактор благосостояния Вавилонии, и видя большое препятствие к успешному занятию им в беспорядочных, ничем не регулируемых разливах месопотамских рек, Хаммурапи с особенным рвением взялся за работы по устройству обширных систем орошения. Страна была изрезана каналами, о двух из которых уже упоминалось нами, сооружались плотины, делались насыпи и проч. Царь хорошо понимал, какое благодеяние оказывает он подобными мероприятиями часто подвергавшейся страшным наводнениям Вавилонии. В надписи по случаю сооружения одного из больших каналов, Хаммурапи ставит себе в особую заслугу, что этим мероприятием он «сделал страну удобною для обработки, подобною житнице, наполненной зерном… собрал в землю Шумир и Аккад рассеянное население, напоил и накормил его, поселил его в изобилии и довольстве…». В связи с мероприятиями по орошению страны находится и устройство царем в Вавилони огромного склада для зерна в целях предупреждения голода и в неурожайные годы. Междоусобные войны и борьба с эламитянами, происходившие главным образом на вавилонской территории, разумеется, сопровождались разгромом многих вавилонских областей. Не мало заботливого внимания Хаммурапи было посвящено восстановлению разоренных городов и заселению их. По введению к кодексу разбросано много замечаний о деятельности Хаммурапи в этом отношении. Так, он «восстановил Эриду», «собрал воедино рассеянных жителей Исина», «даровал жизнь городу Адаб» и под. В тесной связи с этою реставрационною деятельностью царя стоят и его заботы о процветании внутренней и внешней торговли и улучшении путей сообщения, пришедших в упадок за предшествующее смутное время. Благодаря проведению каналов в самые отдаленные от Вавилона области и заботам Хаммурапи о постройке судов, между отдельными частями Вавилонии устанавливается живой торговый и промышленный обмен; так, например, безлесные области получают лес из провинций, богатых лесом, снабжая их, в свою очередь, продуктами своей добывающей или обрабатывающей промышленности. Среди грандиозных сооружений, воздвигнутых Хаммурапи в разных местностях его империи, некоторые обязаны своим происхождением не одним только практическим соображениям, а также, по-видимому, и художественным мотивам. Такова, например, воздвигнутая на берегу одного из больших каналов колоссальная башня в честь Синмубаллита, память которого Хаммурапи благоговейно чтил. Общественные работы, веденные Хаммурапи в столь обширных размерах, понятно, требовали огромного количества рабочих рук. Здесь, на помощь приходила одна из натуральных повинностей, нечто в роде барщины. В письмах к Синиддина встречается много указаний на отбывание подданными Хаммурапи этой повинности, сущность которой состояла в том, что житель известного округа был обязан участвовать не только в работах, вызываемых потребностями родного округа, но, по царскому приказу, являться и на работы, вызываемые нуждами общегосударственными.

Религия и культ пользовались очень благосклонным вниманием царя. Построение, возобновление, украшение и материальное обеспечение храмов было, по-видимому, любимым делом Хаммурапи. По введению к сборнику разбросано много упоминаний о царской заботливости в этом отношении. В надлежащем почтении не отказывалось при Хаммурапи и иноземным плененным божествам. В одном из писем к Синиддина, вскоре после победы над Римсином, Хаммурапи приказывает доставить в Вавилон взятые в плен статуи эламских богинь с подобающею заботливостью о них. Для статуй должны быть приготовлены особые священные лодки, тащить которые по канатам должны специально назначенные для этого люди. Статуи должны быть сопровождаемы свитою посвященных богиням женщин, а для охраны богинь во время путешествия должны быть отряжены солдаты. Во все время путешествия должен отпускаться обильный провиант для жертв богиням и на содержание их свиты. Чрез несколько времени после этого, царь приказывает Синиддина отвезти статуи обратно в их провинции с такою же заботливостью и благоговением, с какими они были доставлены в Вавилон. Вполне правильно оценивая значение религиозного культа, как громадной государственной силы, Хаммурапи не хотел выпускать ее из-под своего непосредственного влияния и потому входил во все стороны религиозной жизни. Некоторые же, по-видимому, наиболее важные, с государственной точки зрения, классы жрецов, как, например, «предсказатели», находились в непосредственном ведении самого царя. Хаммурапи берет на себя даже дело окончательного установления календаря и определения дополнительных месяцев года, что обычно входило в число функций вавилонских жрецов-звездочетов. «Так как», пишет он к Синиддина, «в календаре имеется пробел, то вставь в качестве второго Элула наступающий месяц и, вместо того, чтобы подати поступать в Вавилон 25 числа месяца Тишриту, распорядись, чтобы она поступала в Вавилон 25 числа второго Элула».

Не меньше внимания, чем деталям культа и вообще религиозного быта, посвящает разносторонний царь и подробностям других государственных областей – хозяйственной, финансовой, военной и судебной. И здесь Хаммурапи всем интересуется непосредственно, во все входит сам лично. Будучи сам крупным землевладельцем, царь зорко следил за ведением хозяйства в своих имениях. Так, для наблюдения за состоянием скотоводства, посылаются из Вавилона особые правительственные ревизоры. От пастухов требуются периодически обстоятельные отчеты, для чего иногда они лично призываются в Вавилон. Царь делает подробные распоряжения даже относительно стрижки овец. Стремясь к упорядочению системы государственных повинностей, Хаммурапи следит за исправным взносом податей, за аккуратною уплатою арендной суммы с лиц, арендующих казенные земельные участки, за правильным отбыванием натуральных повинностей, лежавших на населении и проч. Принимая близко к сердцу успехи военного дела и интересы военного класса, царь сам лично распоряжается насчет отправки войск, нагрузки военных судов и проч., дает имена военным отрядам, следит за тем, чтобы свободные, по закону, от воинской повинности лица не были вносимы в рекрутские списки и т. п. Необычайно доступный и внимательный к каждому из своих подданных, Хаммурапи во многих случаях лично разбирал и решал возникавшие между ними тяжбы самого разнообразного содержания, например, о не уплате арендной суммы, о невозвращении занятого хлеба или денег, о краже зерна из кладовой и проч. Тяжущиеся стороны нередко призывались царем в Вавилон для нового рассмотрения дела в его личном присутствии. Узнавая о непорядках в области делопроизводства, например, о взятках, Хаммурапи не скрывает своего негодования и не останавливается пред выговорами даже своему верному наместнику, проглядевшему нарушение закона; Необычайно, по-видимому, строгий к себе, царь настоятельно требовал и от подчиненных серьезного отношения к своим обязанностям. Какое-либо замедление в исполнении его приказания не было допустимо. Его повеление должно было быть исполнено немедленно; вызванный им должен был явиться с возможною поспешностью. «Пусть не замедлит, пусть явится быстро», «в течение 3 дней очисти канал», «пусть они находятся в пути день и ночь, пусть они прибудут поспешно», – вот обычные категорические определения срока исполнения царского письма-приказа.

Таковы главные черты правительственной деятельности Хаммурапи. Они вполне позволяют нам признать в этом царе одного из наиболее выдающихся правителей древности. Развитие, которого, благодаря царственному руководительству Хаммурапи, достигли в его правление почти все стороны государственной жизни Вавилонии, во многом определило собою и дальнейшие судьбы страны, а многие учреждения этого времени стали образцом для времени последующего. Мудрое правление и заботливость о народном благе, естественно, возбуждали в вавилонском народе удивление пред личностью царя и благоговейное воспоминание о нем. Имя его вавилоняне долгое время после его смерти употребляли в клятве на ряду с именами своих божеств, а на его царствование в поздневавилонскую эпоху смотрели, как на золотой век Вавилонии, облекая его, по замечанию Винклера, некоторого рода поэтической дымкою, подобною той, в какую немецкая романтика облекла средневековье.

Прославивший имя Хаммурапи сборник законов открыт французской ученой экспедицией, производившей с 1897 года, по поручению французского правительства, под руководством Ж. Де-Моргана, в научных целях раскопки на том месте, где некогда стояли Сузы, древняя эламская столица, впоследствии одна из персидских столиц. После целого ряда открытий не только массы туземных надписей, принадлежащих местным правителям, но и множества вполне сохранившихся вавилонских памятников, по-видимому, хищнически увезенных в Сузы во время эламских набегов на Вавилонию, участники экспедиции в декабре 1901 года наткнулись сначала на большой базальтовый обломок, а спустя несколько дней были вырыты еще два обломка. По приложении одного к другому все три обломка составили один столб, имеющий 2,25 метра высоты и разнообразящийся в широте от 1,65 метра в верхней окружности до 1,90 метра внизу. На лицевой стороне столба помещается вверху художественно высеченное рельефное изображение двух человеческих фигур, из которых одна представлена в сидячем положении на высоком трону, а другая изображена стоящею пред первой фигурой. Сидящий на троне, одет в обыкновенную вавилонскую, отделанную оборками, одежду; на его голове – высокий четырехрядный убор в роде четырехъярусной короны. В величаво протянутой вперед правой руке он держит какой-то предмет, в роде колеса, кольца или обруча, и жезл или палочку для письма; из его плеч исходят струеобразные полосы. Сидящая фигура, как видно из приданных ей атрибутов, представляет Шамаша, вавилонского бога солнца, света, справедливости и оракулов. Стоящая же фигура представляет не кого иного, как самого Хаммурапи в обычной молитвенной позе пред Шамашом. Одетый в подобранную у поясницы длинную гладкую тунику с вертикально расположенными складками, в шапке, окаймленной полосками наподобие ободка, с протянутою ко рту правою рукой, царь стоит пред богом в положении смиренного и благоговейного богомольца. Следующая за барельефом часть передней и вся обратная сторона столба покрыты тщательно вырезанным, отчетливым, убористым и изящным клинообразным текстом на вавилонско-семитическом языке. Кодекс написан так называемою архаическою клинописью, т. е. древневавилонскими иероглифами, в виде клинообразных знаков.

В эпоху Хаммурапи этот стиль письма употреблялся обычно только в скульптурных произведениях и официальных надписях, тогда как частные деловые документы и переписка этого времени производились при помощи так называемого древне-вавилонскаго курсива, очень сходного с ассирийскою клинописью. Текст надписи состоит из ряда приблизительно пятидесяти коротких колонн с клинообразными знаками, идущих в направлении с правой стороны к левой, при чем знаки читаются в направлении от вершины колонны к ее основанию. Около десяти колонн надписи посвящены царем перечислению своих титулов, прославлению своего величия и величия покровительствующих ему божеств, своей заботливости о благе подданных и своего благоговения пред божествами, рассказу о распространении своего могущества, а также призыву благословения на почитателей и исполнителей новоизданного законодательства и проклятия на его нарушителей. Вся остальная часть надписи, за исключением выскобленных семи колонн, занята статьями законов, которых налицо 247. Введенная Шейлем и принятая всеми учеными порядковая нумерация статей кодекса, основывается, начиная с 65 статьи, на ошибочном допущении наличности в выскобленном месте надписи не более и не менее пяти колонн о 35 статьями. Вышеотмеченный характер расположения строк текста надписи едва ли делал ее доступною для всеобщего чтения, требуя крайне неестественного положения головы и глаз читателя. Всего вероятнее, что целью публичного выставления надписи было только торжественное заявление пред подданными о вступлении в силу содержащегося в ней законодательства, а не предоставление ее для всеобщего употребления. Как для судебной практики, так и для всеобщего ознакомления содержание кодекса, вероятно, было воспроизводимо на глиняных плитках. Правда, до нас не дошло таких плиток из эпохи первой династии, когда кодекс имел широкое применение, но зато значительное количество обломков их мы имеем из поздневавилонского времени. Это – обломки плиток, принадлежащих библиотеке царя Ашурбанипала (668–626 гг. до Р. X.), но, по своему составлению, более древних сравнительно с эпохою этого ассирийского царя. Ими не только восполняются пробелы на выскобленных местах столба Хаммурапи, но и подтверждается правильность сделанного чтения и объяснения текста кодекса. Относясь, по-видимому, к трем различным копиям кодекса, эти плитки воспроизводят почти целиком четыре из выскобленных статей его (66, 71, 78, 96) и заключают в себе части статей 23–27, 3-33, 42 и мн. других, иногда даже в двух экземплярах (напр. ст. 27). Обломки глиняных плиток из времени после Ашурбанипала также заключают в себе порою дословно скопированные части статей кодекса Хаммурапи. Наличность множества копий кодекса в поздневавилонские времена свидетельствует о тесной и прочной связи его с правовыми воззрениями нововавилонской эпохи, о широких размерах практического применения его и о живом историко-литературном интересе к нему со стороны даже наиболее отдаленных от него по времени вавилонян. Но пределами Вавилонии и вавилонской народности далеко не ограничивается сфера идейного влияния кодекса Хаммурапи: мы слышим идейные отзвуки его и в древнеизраильском законодательстве, и в праве египетских демотических контрактов, и в судебной практике иудейской военной колонии на Элефантине (в VI–V вв. до Р. X.).

По своем издании и обнародовании в вавилонском столичном храме Саггиле оригинал текста законодательства Хаммурапи, несомненно был воспроизведен во множестве копий, которые ставились в разных частях империи. Дошедший до нас экземпляр и является одною из таких копий, поставленною в Сиппаре. В один из хищнических набегов эламитян на Вавилонию этот столб с кодексом Хаммурапи был увезен в Сузы в качестве военного трофея вместе с другими достопримечательностями Вавилонии. Вероятно, победоносный эламский правитель и приказал соскоблить семь колонн текста с намерением высечь на месте их, по обычаю того времени, свое имя и воспоминание о своих победах. По своем извлечении на свет столб с кодексом Хаммурапи был привезен в Парижский Луврский музей и предоставлен для исследования ассириологу Шейлю, который воспроизвел фотогравюрою, дешифрировал, перевел и издал весь уцелевший текст в IV томе «Delegation en Perse. Mdmoires…» под заглавием «Code des lois de Hammourabi, roi de Babylone, vers l’an 2000 avant J. Chr».

Как памятник очень большого культурно-исторического значения, кодекс Хаммурапи, естественно, вызвал неоднократные попытки перевода его на новые языки. Эти попытки были далеко не легким делом, особенно для первых исследователей кодекса. Переводчикам приходилось иметь дело с трудностями и филологического и юридического характера. Несмотря на эти последние, уже под пером своего издателя Шейля кодекс получил такую мастерскую переводческую интерпретацию, что она осталась почти без изменений и у многочисленных позднейших переводчиков кодекса на разные европейские языки. Вслед за переводами Шейля на французский, Винклера на немецкий и Джонса на английский языки, сделанными непосредственно с подлинника и вне взаимного влияния, на разных языках появилось множество таких переводов, в которых результаты непосредственного изучения подлинника дополняются итогами переводческой работы более ранних исследователей кодекса. Кроме значительного количества опытов перевода кодекса, большую услугу в деле обстоятельного ознакомления с ним оказало множество специально посвященных кодексу монографий и статей, внесших немало поправок в первые опыты транскрипции и перевода. Пользуясь наиболее важными произведениями посвященной кодексу научной литературы, мы даем на дальнейших страницах русский перевод этого памятника, сопровождая его краткими объяснительными примечаниями.

 

Текст сборника законов Хаммурапи в переводе

«Когда великий Ану, царь ануннаков, (и) Энлиль, владыка небес и земли, определяющий судьбы земли, вручили Мардуку, перво(родно)му сыну Эа, господство над всеми людьми и возвеличили его среди игигов, (когда) они назвали Вавилон его великим именем, сделали его могущественным среди стран вселенной и основали (в) нем вечное царство, основы которого прочны подобно небесам и земле, тогда Ану и Энлиль призвали меня, Хаммурапи, славного, богобоязненного князя, дли водворения в стране справедливости и истребления беззаконных и злых, чтобы сильный не притеснял слабого, так чтобы я, подобно Шамашу, восходил над черноголовыми и освещал страну, для благосостояния народа.

Я, Хаммурапи – пастырь, избранный Энлилем, изливший богатство и изобилие, снабдивший всем Ниппур, связь небес и земли, славный покровитель Э-Кур, могучий царь, восстановивший Эриду, очистивший Э-Апсу, покоритель четырех стран вселенной, возвеличивший имя Вавилона, возрадовавший сердце Мардука, своего владыки, (все) свои дни ходивший (на поклонение) в Э-Саггиль, царственный отпрыск, созданный Сином, обогативший Ур, смиренный богомолец, снабжающий изобилием Кишширгал.

Мудрый царь, послушный слуга Шамаша, сильный, укрепивший основание Сиппара, одевший зеленью могилы Айи, возвеличивший Баббар подобно небесному жилищу, воитель, помиловавший Ларсу, возобновивший Баббар для Шамаша, своего помощника, владыка, давший жизнь Эреху, в изобилии снабдивший водою его жителей, возвысивший Э-Анна, изливший богатство на Ану и Иннанну, защитник страны, собравший воедино рассеянных жителей Исина, изливший богатство на Э-Галмах.

Полновластный царь царей, брать бога Замамы, укрепивший жилища города Киш, окруживший блеском Э-Метегуту, сделавший прочными великие святилища Иннанны, заботящийся об Э-Харсагкалам, твердыне против врагов, тот, чьи желания исполнил Нергал, его соучастник, укрепивший город Кута, снабдивший всем Э-Мишлам, сильный телец, ниспровергающий врагов, любимец Туту, возвеселивший Борсиппу, высокий, непрестанно пекущийся о Э-Зида.

Божественный царь царей, мудрый, расширивший дильбатский земельный участок, в изобилии собравший хлеб для Ураш; могучий владыка, которому по праву принадлежат скипетр и корона, которыми снабдила его мудрая богиня Мама, установивший границы Кеш, в изобилии доставивший чистые яства для Нинту, несравненно мудрый, устроивший пастбище и водопой для Лагаш и Гирсу, держащий в руках большие жертвенные дары для храма Нинну, схвативший врагов, любимец высокой, исполнивший изречения халлабского оракула, возвеселивший сердце Иштар.

Непорочный князь, молитву которого принимает Рамман, успокоивший сердце воителя Раммана в Каркара, приведший в надлежащий порядок все в Э-Угалгал, царь, даровавший жизнь городу Адаб, покровитель Э-Мах.

Владыка царей, неодолимый воитель, даровавший жизнь городу Масканшабрим, изливший богатство на Э-Мишлам, мудрый правитель, приводящий в исполнение всякий план, защитивший жителей Малгум во время бедствия, утвердивший их жилища в богатстве, назначивший чистые жертвы для Эа и Дамгалнунны, возвеличивших его царство.

Царь царей, покоривший местности по Евфрату силою Дагона, своего создателя, помиловавший жителей Мера и Тутул, верховный князь, вызвавший сияние на лице Иннанны, установивший роскошные яства для Ниназу, помогший своим подданным во время бедствия, поставивший их собственность в безопасность в Вавилоне, пастырь народа, дела которого приятны Иштар, водворивший Иштар в храме Улмаш в Агаде, заставивший воссиять справедливость, правосудно руководящий народом, возвративший в город Ассур его милостивого бога-хранителя, истребивший…, царь, давший воссиять в Э-Мишмиш имени Иннанны.

Я – высокий, молящийся великим богам, потомок Сумулаилу, могучий наследник Синмубаллита, вечный царственный отпрыск, могущественный царь, солнц Вавилона, ниспосылающее свет на страну Сумер и Аккад, царь, покоривший четыре страны вселенной, любимец Иннанны. Когда Мардук призвал меня управлять народом и доставлять стране благополучие, я даровал право и законы на языке страны, создав этим благосостояние народа. В это самое время (я дал следующие законы).

1. Если кто-нибудь, обвинив другого и бросив на него подозрение в убийстве, не докажет этого, то того, кто его обвинил, должно предать смерти.

2. Если кто-нибудь, бросив на другого подозрение в чародействе, не докажет этого, то тот, на кого брошено подозрение в чародействе, должен пойти к реке и опуститься в реку. Если река овладеет им, то тот, кто его обвинил, получает его дом, а если река объявит этого человека невинным, и он останется невредим, то того, кто бросил на него подозрение в чародействе, должно предать смерти, а опускавшийся в реку получает дом своего обвинителя.

3. Если кто-нибудь, выступив в судебном деле с свидетельством о преступлении, не докажет сказанных им слов, то, если это – судебное дело о жизни, этого человека должно предать смерти.

4. Если же он выступит с свидетельством в судебном деле о хлебе или деньгах, то он должен принять на себя наказание, определенное в этом судебном деле.

5. Если судья вынесет приговор, постановит решение, Наготовит документ, а потом изменит свой приговор, То по изобличении его в изменении приговора, этот судья должен уплатить в двенадцатикратном размере иск, предъявленный в этом судебном деле, а также должен быть публично сморгнут со своего судейского стула и никогда вновь не садиться с судьями для суда.

6. Если кто-нибудь украдет храмовое или дворцовое имущество, то его должно предать смерти; смерти должен быть предан и тот, кто примет из его рук украденное.

7. Если кто-нибудь купит или возьмет на хранение серебро или золото, или раба, или рабыню, или вола, или овцу, или осла или что бы то ни было из руки сына свободного или из руки чьего-нибудь раба без свидетелей и контракта, то этого человека, как вора, должно предать смерти.

8. Если кто-нибудь украдет вола, или овцу, или осла, или свинью или судно, то, если это принадлежит храму или дворцу, Он обязан возместить это в трикратном размере, а если это принадлежит вольноотпущеннику, он должен отдать в десятикратном размере; если ж вору нечем отдать, то его должно предать смерти.

9. Если кто-нибудь, у кого пропало что-нибудь из его собственности, найдет свою пропавшую вещь в руках другого, и как тот, у кого в руках найдется пропавшая вещь скажет: «мне продал ее продавец, я купил ее при свидетелях», так и хозяин пропавшей вещи скажет: «я представлю свидетелей, знающих мою пропавшую вещь», то покупатель должен привести продавца, продавшего вещь, и свидетелей, при ком он купил, также и хозяин пропавшей вещи должен представить свидетелей, знающих его пропавшую вещь. Судьи должны исследовать их дело, а свидетели, при которых отдана покупная плата, и свидетели, знающие потерянную вещь, должны рассказать пред богом то, что они знают. Продавца, как вора, должно предать смерти, хозяин пропавшей вещи получает свою пропавшую вещь обратно, а покупатель берет обратно уплаченные деньги из дома продавца.

10. Если покупатель не приведет продавца, продавшего ему, и свидетелей, при которых он купил, тогда как хозяин пропавшей вещи представит свидетелей, знающих его пропавшую вещь, то покупателя, как вора, должно предать смерти, а хозяин пропавшей вещи получает свою пропавшую вещь обратно.

11. Если хозяин пропавшей вещи не приведет свидетелей, знающих его пропавшую вещь, то его, как преступника, взведшего клевету, должно предать смерти.

12. Если продавец умрет, то покупатель получает в пятикратном размере иск, предъявленный в этом судебном деле, из дома продавца.

13. Если свидетелей этого человека нет вблизи, то судьи назначают ему срок в шесть месяцев. Если его свидетели не явятся в течение шести месяцев, то он, как вор, должен понести наказание, определенное в этом судебном деле.

14. Если кто-нибудь украдет малолетнего сына другого, то его должно предать смерти.

15. Если кто-нибудь выведет за ворота дворцового раба или дворцовую рабыню, или раба вольноотпущенника или рабыню вольноотпущенника, то его должно предать смерти.

16. Если кто-нибудь, укрыв в своем доме беглого раба, принадлежащего дворцу или вольноотпущеннику, не выдаст его на требование нагиру, то этого домохозяина должно предать смерти.

17. Если кто-нибудь, поймав в поле беглого раба или рабыню, доставит его хозяину его, то хозяин должен уплатить ему 2 сикля серебра.

18. Если этот раб не назовет имени своего господина, то должно привести его во дворец и, по исследовании обстоятельств его дела, возвратить его господину его.

19. Если ж он удержит этого раба в своем доме, и потом раб будет найден в его руках, то этого человека должно предать смерти.

20. Если раб вырвется из руки того, кто его задержал, то этот человек должен поклясться пред богом хозяину раба и быть свободным (от ответственности).

21. Если кто-нибудь сделает пролом в доме, то его убивают и зарывают пред этим проломом.

22. Если кто-нибудь совершит грабеж и будет пойман, то его должно предать смерти.

23. Если грабитель не будет схвачен, то ограбленный должен точно указать пред богом все пропавшее у него, и местность и рабианум, на земле или в округе которых произведен грабеж, должны возместить ему.

24. Если (при этом загублена) жизнь, то местность и рабианум должны уплатить мину серебра его родственникам.

25. Если в чьем-нибудь доме вспыхнет огонь, (и) кто-нибудь, пришедший тушить его, обратит свой взор на что-нибудь, из имущества домохозяина и присвоит себе что-нибудь из имущества домохозяина, то этого человека бросают в этот (же) огонь.

26. Если реду или баиру, получив приказ выступить в царский поход, не пойдет или, наняв наемника, выставит его своим заместителем, то этого реду или баиру должно предать смерти, а его заместитель получает его дом.

27. Если реду или баиру попадет в плен во время царского поражения, и после него его поле и сад будут отданы другому, который будет нести его ленную службу, то если военнопленный вернется и достигнет своей местности, должно отдать обратно ему его поле и сад, и он будет сам нести свою ленную службу.

28. Если реду или баиру попадет в плен во время царского поражения, и его сын может нести ленную службу, то должно отдать ему поле и сад, и он будет нести ленную службу своего отца.

29. Если сын его малолетен и не может нести ленную службу своего отца, то должно отдать треть поля и сада его матери, и она вырастит его.

30. Если реду или баиру вследствие своей ленной службы оставит свое поле, сад и дом и будет находиться вдалеке, и после него другой получит в пользование его поле, сад и дом и будет нести его ленную службу в течение трех лет, то если он вернется и потребует свое поле, сад и дом, не должно отдавать их ему, и ими будет владеть тот, кто взял их в пользование и нес его ленную службу.

31. Если ж он будет отсутствовать только год и вернется, то должно отдать ему его поле, сад и дом, и он будет сам нести свою ленную службу.

32. Если реду или баиру, попав в плен во время царскаго похода, будет выкуплен купцом и доставлен в свою местность, то если в его доме есть средства для выкупа, он выкупает себя сам, если в его доме нет средств для выкупа, он получает свободу на счет храма своей местности, а если у храма его местности нет средств для выкупа, его освобождает дворец. Его поле, сад и дом не должно употреблять на его выкуп.

33. Если деку или лубутту получит… или во время царского похода примет наемника в качестве заместителя, то, по изобличении его, этого деку или лубутту должно предать смерти.

34. Если деку или лубутту присвоит собственность реду, причинит, для собственной пользы, вред реду, отдаст реду в наем, предаст реду на суде более сильному или возьмет себе подарок, пожалованный реду царем, то этого деку или баиру должно предать смерти.

35. Если кто-нибудь купит у реду волов или овец, пожалованных реду царем, то он теряет свои деньги.

36. Поле, сад и дом реду, баиру или (другого) ленника не могут быть продаваемы за деньги.

37. Если кто-нибудь купит поле, сад или дом реду, баиру или (другого) ленника, то его документ должно разбить, и он теряет свои деньги, (а) поле, сад и дом возвращаются их (прежнему) хозяину.

38. Реду, баиру или (другой) ленник не может отписывать из своих поля, сада или дома, связанных с его ленною службою, своей жене или дочери, а также отдавать за свой долг.

39. Из поля, сада или дома, приобретенных им чрез покупку, он может отписывать своей жене или дочери, а также отдавать за свой долг.

40. Божьей жене, (царскому) купцу или другому леннику он может продать свое поле, сад или дом за деньги. Покупатель (в таком случае) должен отправлять ленную службу, связанную с купленными им полем, садом и домом.

41. Если кто-нибудь обменяет поле, сад или дом реду, баиру или (другого) ленника (на свои) и сделает приплату, то реду, баиру или (другой) ленник может вернуться к своему полю, саду или дому и удерживает за собою сделанную ему приплату.

42. Если кто-нибудь, взявши поле для обработки, не вырастит на нем хлеба, то по изобличении его в этом, он должен отдать хозяину поля хлеб, сообразно с приростом у соседа.

43. Если он, не обработавши поля, оставит его под паром, то должен отдать хозяину поля хлеб, сообразно с приростом у соседа, и поле, оставленное им под паром, должен вспахать (?), взборонить(?) и вернуть хозяину поля.

44. Если кто-нибудь возьмет на три года пустующее поле для обработки, но, по лености, не возделает поля, то на четвертый год он должен вспахать, вскопать(?) и взборонить поле и вернуть его хозяину поля, а также отмерить ему десять кур хлеба за каждые десять ган.

45. Если кто-нибудь отдаст свое поле земледельцу за плату, получая (определенную) плату за свое поле, (а) потом Раммак затопит поле или наводнение унесет жатву, то убыток падает на земледельца.

46. Если он не получает (определенной) платы, отдавая поле из-полу или из третьей доли, то находящийся на поле хлеб землевладелец и хозяин поля должны делить сообразно отношению (их частей).

47. Если земледелец, не получив в первый год пользы, передаст обработку поля другому, то хозяин поля не может противиться этому, (ибо) по окончании обработки поля он получает хлеб сообразно с договором.

48. Если кто-нибудь будет иметь на себе процентный долг, (а) Рамман затопит его поле, или наводнение унесет жатву, или вследствие засухи в поле не вырастет хлеба, то он не обязан возвращать в этом году хлеб заимодавцу и смывает свой документ; он не обязан отдавать и проценты за этот год.

49. Если кто-нибудь, взявши взаймы деньги у купца, отдаст купцу годное для обработки хлебное или сезамное поле, говоря ему: «возделавши поле, собери хлеб или сезам и возьми его себе», то если (купец-) земледелец вырастит на поле хлеб или сезам, выросший на поле хлеб и сезам должен во время жатвы взять хозяин поля и отдать купцу хлеб за деньги, взятые им у купца, с процентами на них, и за издержки купца по обработке.

50. Если он отдаст (уже) возделанное хлебное или сезамное поле, то хозяин поля, взявши находящийся на поле хлеб или сезам, должен вернуть купцу деньги с процентами на них.

51. Если у него нет денег для уплаты, то он отдаст купцу (хлеб или) сезам в размере стоимости занятых им у купца денег с процентами на них по царскому тарифу.

52. Если (купец-) земледелец не вырастит на поле хлеба или сезама, то это не делает его договора недействительным.

53. Если кто-нибудь поленится укрепить свою плотину, и вследствие того, что плотина не была укреплена им, в его плотине произойдет прорыв, и водою будет затоплен полевой участок, то тот, в плотине которого произошел прорыв, должен возместить уничтоженный им хлеб.

54. Если он не в состоянии возместить хлеб, то продают его и его имущество за деньги, и (их) делят между собою хозяева юлевых участков, хлеб которых затоплен водою.

55. Если кто-нибудь, открыв свой водоем для орошения, по небрежности, допустит, что водою будет затоплено соседнее юле, то он обязан отмерить хлеб сообразно с приростом, своего соседа.

56. Если кто-нибудь выпустит воду, (и) водою будет затоплено обработанное поле его соседа, то он должен отмерить ему десять кур хлеба за каждый ган.

57. Если пастух, не получивший дозволения хозяина поля пускать свой мелкий скот для пастьбы, без дозволения хозяина поля пустить мелкий скот на поле, то хозяин поля сжинает свое поле, (а) пастух, без дозволения хозяина поля пустивший мелкий скот на поле, должен, сверх того, отдать хозяину поля двадцать кур хлеба за каждый ган.

58. Если после того, как мелкий скот покинет пастбище, и все стадо(?) войдет в ворота, пастух пустит мелкий скот на поле, (и) мелкий скот будет пастись на поле, то пастух должен оставить за собою поле, которое он сделал пастбищем, (и) во время жатвы отмерить хозяину поля шестьдесят кур хлеба за каждый ган.

59. Если кто-нибудь срубит в чьем-нибудь саду дерево без дозволения хозяина сада, то он должен уплатить полмины серебра.

60. Если кто-нибудь предоставит садоводу поле для разведения сада, (и) садовод разведет сад, ухаживая за ним в течение четырех лет, то на пятый год садовладелец и садовод делят между собою4) поровну, (при чем) садовладелец выбирает и берет свою часть (вперед).

61. Если садовод не окончит разведение сада на поле, оставив часть невозделанною, то невозделанная часть входит в его долю.

62. Если он не превратит данного ему поля в сад, то если (это-) обработанная земля, садовод обязан отмерить хозяину поля прирост за годы, в которые она находилась в запущении, сообразно с (приростом у) соседа, а также возделать поле и возвратить его хозяину.

63. Если (это-) пустующее поле, то он обязан возделать его и вернуть хозяину поля, а также отмерить в течение одного года десять кур хлеба за каждые десять ган.

64. Если кто-нибудь предоставит сад в заведывание садоводу, то садовод, пока он заведывает садом, отдает две трети Садового дохода садовладельцу, а одну берет себе.

65. Если садовод не будет ухаживать за садом и уменьшит доход, то садовод (должен отдать) садовой доход сообразно с доходом своего соседа.

66. Если кто-нибудь займет деньги у купца, и, когда заимодавец потребует у него уплаты (долга), он, не имея ничего для уплаты, предложит купцу свой возделанный сад, говоря: «все финики, выросшие в саду, возьми за твои деньги», то купец не может соглашаться на это. Выросшие в саду финики должен взять садовладелец и уплатить купцу деньги с процентами на них согласно документу, а остальные финики, выросшие в саду, садовладелец должен взять себе.

71. Если кто-нибудь отдаст хлеб, серебро или (другое) движимое имущество (в уплату) за связанный с ленною службою дом своего соседа, который он хочет купить, то он теряет все уплаченное им, и дом должно вернуть его хозяину. Если этот дом не связан с ленною службою, то он может купить и дать за него хлеб, серебро или (другое) движимое имущество.

78. (Если квартиро)наниматель уплатит (домо)владельцу всю годовую наемную плату, но домовладелец заставит нанимателя уйти до истечения срока, то домовладелец, (за принуждение) нанимателя (оставить) его дом до истечения срока, теряет деньги, уплаченные нанимателем…

96. Если кто-нибудь, имея на себе долг хлебом или деньгами, не имеет хлеба или денег, (но) имеет (другое) движимое имущество, то он может расплатиться с заимодавцем пред свидетелями за весь свой долг всем, что бы ни было в его руках, и заимодавец должен, не отказываясь, принять это.

100. {Если там, куда отправится, торговец наживет барыш}, то он должен занести в книгу доход на все деньги, полученные им от купца, затем сосчитывают его дни, и он рассчитывается с купцом.

101. Если он не наживет барыша (там), куда направится, то торговец должен отдать купцу взятые деньги в двойном размере.

102. Если купец ссудит торговца деньгами для предприятия, и этот потерпит убыток (там), куда отправится, то он должен вернуть капитал купцу.

103. Если на пути неприятель отнимет у него все бывшее при нем, то торговец должен поклясться пред богом и быть Свободным (от ответственности).

104. Если купец дает торговцу хлеб, шерсть, масло или другой товар для торговли, то торговец должен записать деньги и отдать купцу. Торговец должен получить расписку на деньги, отданные купцу.

105. Если торговец, будучи небрежен, не возьмет расписки на деньги, отданные купцу, то деньги, на которые не дано расписки, нельзя присчитывать.

106. Если торговец, взяв у купца деньги, станет отрицать это пред купцом, то, по изобличении его пред богом и свидетелями в получении денег, торговец должен вернуть купцу все взятое им в тройном размере.

107. Если купец ссудит торговца, и хотя торговец вернет ему все, данное ему купцом, купец станет отрицать пред ним что (это) уже отдано ему торговцем, то, по изобличении купца торговцем пред богом и свидетелями, купец, за отрицание пред торговцем, обязан вернуть торговцу полученное им в шестикратном размере.

108. Если корчемница не станет принимать хлеб в уплату за напитки, а будет брать деньги по большому весу, и ценность напитков сделает ниже стоимости хлеба, то эту корчемницу, по изобличении ее, должно бросить в воду.

109. Если в доме корчемницы соберутся преступники, и она не задержит этих преступников и не выдаст дворцу, то эту корчемницу должно предать смерти.

110. Если божья жена или божья сестра, не живущая в уединении, откроет корчму или войдет в корчму для выпивки, то ее должно сжечь.

111. Если корчемница отпустит в долг шестьдесят ка напитка pihim, то во время жатвы она должна получить пятьдесят ка хлеба.

112. Если кто-нибудь, находясь на пути, передаст другому серебро, золото, драгоценные камни или (другое) движимое имущество с поручением доставить, как посылку, но этот человек не доставит того, что должен был доставить, туда, куда должен был доставить, а присвоит себе, то, по изобличении его хозяином посылки в том, что посылка не доставлена им, этот человек должен вернуть хозяину посылки все вверенное ему в пятикратном размере.

113. Если кто-нибудь, имея на другом долг хлебом или деньгами, без дозволения хозяина хлеба возьмет хлеб из житницы или кладовой, то, по изобличении этого человека во взятии им хлеба из житницы или кладовой без дозволения хозяина хлеба, он должен вернуть весь взятый им хлеб и потерять все, данное им взаймы.

114. Если кто-нибудь, не имея на другом долга хлебом или деньгами, возьмет в залог принадлежащее ему лицо, то за каждое взятое лицо он обязан уплатить треть мины серебра.

115. Если кто-нибудь, имея на другом долг хлебом или деньгами, возьмет его в залог за долг, и взятый в залог умрет в доме взявшего в залог естественною смертью, то это судебное дело не (может по)вести к иску.

116. Если взятый в залог умрет в доме взявшего в залог от побоев или дурного обращения, то, по изобличении хозяином взятого в залог его (заимодавца-) купца, если (взятый в залог-) сын свободного, должно предать смерти его сына, если он – раб, он должен уплатить треть мины серебра и потерять все, данное им взаймы.

117. Если кто-нибудь, имея на себе долг, продаст за деньги или отдаст в долговую кабалу свою жену, своего сына или свою дочь, то они должны служить в доме их покупателя или кредитора (только) три года; на четвертый год должно отпустить их на свободу.

118. Если кто-нибудь отдаст в долговую кабалу раба или рабыню, (и) купец передаст (его или ее) дальше, то он (или она) не может быть требуем (или требуема) назад судебным порядком.

119. Если кто-нибудь, имея на себе долг, продаст за деньги свою рабыню, родившую ему детей, то если деньги, данные взаймы купцом, хозяин рабыни вернет ему, его рабыня должна быть освобождена.

120. Если кто-нибудь сложит свой хлеб на хранение в чьем-нибудь доме, и хлебная кладовая подвергнется взлому, или домохозяин, открыв кладовую, присвоит себе хлеб или станет отрицать, что хлеб сложен в его доме на хранение, то хозяин хлеба должен точно указать пред богом свой хлеб, (и) домохозяин обязан вернуть хозяину хлеба взятый им хлеб в двойном размере.

121. Если кто-нибудь сложит свой хлеб в чьем-нибудь доме, то должен уплатить в год пять ка за каждый кур хлеба.

122. Если кто-нибудь отдаст кому-нибудь на хранение свое серебро, золото или другую вещь, то он должен предъявить свидетелям все отдаваемое им, заключить договор, и (только тогда) отдать (вещь) на хранение.

123. Если он отдаст (вещь) на хранение без свидетелей и договора, и (там), куда он отдал, станут отрицать это, то это судное дело не (может по)вести к иску.

124. Если кто-нибудь отдаст кому-нибудь на хранение серебро, золото или другую вещь пред свидетелями, и тот станет отрицать это, то, по изобличении им этого человека, он должен вернуть все, что он отрицал, в двойном размере.

125. Если кто-нибудь отдаст на хранение что-нибудь из своего имущества, (и там), куда он отдал, вследствие взлома или кражи пропадет что-нибудь (из этого) вместе с имуществом домохозяина, то домохозяин, если он допустил пропажу отданного ему на хранение, чрез свою небрежность, должен возместить хозяину имущества все, отданное ему на хранение, в полном размере. Домохозяин может разыскивать пропавшее у него и взыскивать (пропажу) с вора.

126. Если кто-нибудь, у кого не пропало имущество, заявит, однако, будто у него пропало имущество, (или?) неправильно определит свою пропажу, то за то, что, не лишившись имущества, он заявляет пред богом о своей (мнимой) пропаже, он должен, к ущербу для себя, уплатить потребованное им в двойном размере.

127. Если кто-нибудь, протянув палец против божьей сестры или чьей-нибудь жены, окажется неправым, то этого человека должно повергнуть пред судьями и остричь ему волосы.

128. Если кто-нибудь, взяв себе жену, не заключит с нею договора, то эта женщина – не жена ему.

129. Если чья-нибудь жена будет захвачена лежащею с другим мужчиною, то должно, связавши, бросить их в воду. Если муж пощадит жизнь своей жены, то и царь щадит жизнь своего раба.

130. Если кто-нибудь обесчестит чью-нибудь жену, не познавшую мужа (и) живущую в доме своего отца, и будет захвачен лежащим с нею, то этого человека должно предать смерти, (а) эта женщина остается свободною (от ответственности).

131. Если жена будет обвинена своим мужем, не быв захвачена лежащею с другим мужчиною, то, поклявшись пред богом, она возвращается в свой дом.

132. Если против чьей-нибудь жены будет протянут палец другим мужчиною, хотя она не была захвачена лежащею с другим мужчиною, то ради своего мужа она должна опуститься в воду.

133. Если кто-нибудь попадет в плен, и в его доме есть средства для пропитания, то его должна… Если эта женщина не будет оберегать своего имущества и войдет в дом другого, то эту женщину, по изобличении ее, должно бросить в воду.

134. Если кто-нибудь попадет в плен, и в его доме нет средств для пропитания, и его жена войдет в дом другого, то эта женщина невиновна.

135. Если кто-нибудь попадет в плен, и в его доме нет средств для пропитания, и его жена войдет в дом другого и родит детей, (а) потом ее муж вернется и достигнет своей местности, то эта женщина должна вернуться к своему первому мужу, (а) дети достаются их отцу.

136. Если кто-нибудь покинет свою местность и убежит, и после его ухода его жена войдет в дом другого, то если этот человек, вернувшись, захочет взять свою жену, жена беглеца не обязана возвращаться к своему мужу, так как он пренебрег своей местностью и убежал.

137. Если кто-нибудь решит отвергнуть наложницу, родившую ему детей, или жену, родившую ему детей, то он должен вернуть этой женщине ее приданое и дать ей часть поля, сада и (другого) имущества, чтобы она могла вырастить своих детей. Когда ее дети вырастут, должно выдать ей из всего данного ее детям часть, равную доле отдельного наследника, (и) ее может взять замуж любимый ею человек.

138. Если кто-нибудь решит отвергнуть свою жену, не родившую ему детей, то он должен отдать ей всю ее выкупную плату и вернуть ей приданое, принесенное ею из дома своего отца, и может отвергнуть ее.

139. Если выкупной платы не было, то он должен дать ей в качестве разводной платы мину серебра.

140. Если он вольноотпущенник, то должен дать ей треть мины серебра.

141. Если чья-нибудь жена, живя в доме своего мужа, вознамерится оставить его, станет поступать безрассудно, разорять свой дом (и) пренебрегать своим мужем, то если, по изобличении ее, муж ее выскажется за отвержение ее, он может отвергнуть ее (и) не обязан давать ей в ее путь ничего в качестве ее разводной платы. Если ее муж не выскажется за отвержение ее, то муж ее может жениться на другой, (а) эта женщина должна остаться, в доме своего мужа, как рабыня.

142. Если жена, почувствовав ненависть к своему мужу, скажет ему: «не касайся меня», то должно исследовать обстоятельства ее дела вследствие (возможного) с ее стороны порока.

(Если окажется, что) она целомудренна и беспорочна, между тем как ее муж (сам) нарушает супружескую верность и очень пренебрегает ею, то эта женщина невиновна (и) может, взявши свое приданое, вернуться в дом своего отца.

143. Если (окажется, что) она распутна, нарушает супружескую верность, разоряет свой дом, пренебрегает своим мужем, то эту женщину должно бросить в воду.

144. Если кто-нибудь возьмет себе жену, эта жена даст своему мужу рабыню, которая родит детей, (и) этот человек вознамерится взять себе наложницу, то этого не должно позволять ему, он не может взять наложницу.

145. Если кто-нибудь возьмет себе жену, она не родит ему детей, (и) он вознамерится взять себе наложницу, то этот человек может взять себе наложницу (и) ввести ее в свой дом; эта наложница не может ставить себя наравне с женою.

146. Если кто-нибудь возьмет себе жену, она даст своему мужу рабыню, потом, родив детей, эта рабыня станет ставить себя наравне с своею госпожою, то, так как она родила детей, ее госпожа не может продать ее за деньги, (но) может наложить на нее знак рабства и причислить к рабыням.

147. Если она не родила детей, то ее госпожа может продать ее за деньги.

148. Если кто-нибудь возьмет себе жену, ее постигнет болезнь, (и) он вознамерится взять себе другую, то он может взять, (но) не должен отвергать свою больную жену; она может жить в его доме, и он должен содержать ее, пока она жива.

149. Если эта женщина не пожелает жить в доме своего мужа, то он должен вернуть ей все приданое, принесенное ею из дома своего отца, (и) она может уйти.

150. Если кто-нибудь подарит своей жене поле, сад, дом или движимое имущество и выдаст ей документ, то, по смерти ее мужа, ее дети не могут требовать от нее ничего из этого; мать может отдать (это) своему наиболее любимому сыну, но не должна отдавать брату.

151. Если женщина, живя в доме своего мужа, договором обяжет своего мужа, чтобы кредиторы ее мужа не подвергали ее задержанию, и заставит его выдать ей документ относительно этого, то, если этот человек имел на себе долг до взятия замуж этой женщины, его кредиторы не могут подвергать его жену задержанию. Если также эта женщина имела на себе долг до своего вступления в дом мужа, ее кредиторы не могут задержать ее мужа.

152. Если у них образуется долг по вступлении в дом мужа, то они совместно отвечают пред кредитором.

153. Если чья-нибудь жена умертвит своего мужа из-за другого мужчины, то ее должно посадить на кол.

154. Если кто-нибудь познает свою дочь, то этого человека должно изгнать из местности.

155. Если кто-нибудь сосватает невесту своему сыну, его сын познает ее, а потом он (сам) будет захвачен лежащим с нею, то должно, связавши, бросить его в воду.

156. Если кто-нибудь сосватает невесту своему сыну, а потом, прежде чем его сын познает ее, он (сам) ляжет с нею, то он должен уплатить ей полмины серебра и вернуть ей все принесенное ею из дома своего отца, (и) ее может взять замуж любимый ею человек.

157. Если кто-нибудь по смерти своего отца ляжет с своею матерью, то должно сжечь их обоих.

158. Если кто-нибудь по смерти своего отца ляжет с своею мачехою, родившей детей, то этого человека должно изгнать из дома.

159. Если кто-нибудь, принесши подарки в дом своего тестя (и) отдавши выкупную плату, обратит свой взор на другую женщину (и) скажет своему тестю: «я не возьму замуж твоей дочери», то отец девушки может удержать за собою все принесенное ему.

160. Если кто-нибудь принесет в дом своего тестя подарки и отдаст выкупную плату, (а потом) отец девушки скажет: «я не выдам за тебя своей дочери», то он должен вернуть в двойном размере все принесенное ему.

161. Если кто-нибудь принесет в дом своего тестя подарки (и) отдаст выкупную плату, (а потом) его друг оклевещет его, и тесть скажет ему: «ты не получишь моей дочери», то он должен вернуть все принесенное ему в двойном размере, и его жена не может выйти замуж за его друга.

162. Если кто-нибудь возьмет себе жену, (и) эта женщина умрет, родивши ему детей, то ее отец не может требовать ничего из ее приданого – оно принадлежит ее детям.

163. Если кто-нибудь возьмет себе жену, (и) эта женщина умрет, не родивши ему детей, то, если его тесть вернет ему выкупную плату, принесенную этим человеком в дом своего тестя, ее муж не может требовать ничего из приданого этой женщины – оно принадлежит дому ее отца.

164. Если тесть не вернет ему выкупной платы, то он должен, вычтя из ее приданого всю выкупную плату, вернуть ее приданое в дом ее отца.

165. Если кто-нибудь подарит своему сыну, первому в его глазах, поле, сад или дом и выдаст ему документ, то, по смерти отца, когда братья станут делиться, они должны выдать ему подарок, данный ему отцом, и, сверх того, разделить между собою отцовское имущество поровну.

166. Если кто-нибудь, взявши жен для своих сыновей, для своего младшего сына не возьмет жены, то, по смерти отца, когда братья станут делить имущество отцовского дома, они должны выдать младшему брату, не взявшему жены, сверх его доли, деньги на выкупную плату и взять (ему жену).

167. Если кто-нибудь возьмет себе жену, эта женщина умрет, родивши ему детей, по смерти ее он возьмет себе другую женщину, она также родит детей, то, по смерти отца, дети не должны делиться по матерям, они должны взять приданое своих матерей и разделить имущество отцовского дома поровну.

168. Если кто-нибудь, вознамерившись отвергнуть своего сына, скажет судьям: «я отвергаю моего сына», то, по расследовании дела судьями, если сын не совершит важного проступка, достаточного для отвержения его, отец не может отвергнуть его.

169. Если он совершил по отношению к отцу важный проступок, достаточный для отвержения его, то они должны на первый раз простить его; если ж он совершил важный проступок во второй раз, то отец может отвергнуть своего сына.

170. Если кому-нибудь его жена родит детей, и его рабыня также родит детей, (и) отец при своей жизни скажет детям, рожденным ему рабынею: «мои дети» (и) приравняет их к детям своей жены, то, по смерти отца, дети жены и дети рабыни должны делить между собою имущество отцовского дома поровну, (причем) дети жены при разделе выбирают и берут (свою часть вперед).

171. Если отец при своей жизни не скажет детям, рожденным ему рабынею: «мои дети», то, по смерти отца, дети рабыни не могут делить с детьми жены имущество отцовского дома. Рабыня и ее дети должны быть отпущены на свободу, и дети жены не могут предъявлять к детям рабыни притязание на рабство. Жена должна получить свое приданое и подарок, данный ей ее мужем и удостоверенный посредством документа, жить в доме своего мужа и пользоваться (всем этим), пока жива, (но) не может продавать это, ее наследство принадлежит детям.

172. Если ее муж не дал ей подарка, то должно вернуть ей все ее приданое, и она получает из домашнего имущества своего мужа часть, равную доле отдельного наследника. Если ее дети станут выгонять ее из дома ее мужа, то, по исследовании обстоятельств их дела, судьи должны наказать детей, (а) эта женщина не обязана оставлять дом своего мужа. Если эта женщина вознамерится оставить его, то она должна оставить своим детям подарок, данный ей ее мужем, (а) себе взять приданое своего отцовского дома, и ее может взять замуж любимый ею человек.

173. Если (там), куда эта женщина выйдет (замуж), она родит детей своему второму мужу, то, по смерти ее, ее приданое должны разделить между собою дети от первого и второго браков.

174. Если она не родит детой своему второму мужу, то ее приданое получают дети от ее первого мужа.

175. Если дворцовый раб или раб вольноотпущенника женится на дочери свободного, она, по взятии им ее замуж, войдет в дом дворцового раба или раба вольноотпущенника с приданым из дома своего отца, (и) они, поселившись вместе, построят дом и приобретут имущество, то, по смерти дворцового раба или раба вольноотпущенника, дочь свободного получает свое приданое, а все приобретенное ими от начала их совместной жизни должно разделить на две части, половину должен взять господин раба, другую – дочь свободного для своих детей. Если у дочери свободного не было приданого, то все, приобретенное ими от начала их совместной жизни, должно разделить на две части, половину получает господин раба, другую – дочь свободного для своих детей.

177. Если вдова, имеющая малолетних детей, вознамерится войти в дом другого, то она, не может войти без дозволения судей. Когда она входит в дом другого, судьи, проверивши наследство ее первого мужа, передают дом ее первого мужа в заведывание ее второму мужу и этой женщине и берут с них документ. Они должны заведовать домом, воспитывать малолетних детей, не могут продавать ничего из домашнего имущества. Покупатель, купивший домашнее имущество детей вдовы, теряет свои деньги, имущество должно вернуть его владельцам.

178. Если божьей сестре, божьей жене или блуднице ее отец даст приданое и напишет документ, (но) не напишет в написанном документе, что она может отдать свое наследство, куда захочет, не предоставит ей свободного распоряжения, то, по смерти отца, ее братья получают ее поле и сад и должны давать ей, сообразно с размером ее доли, хлеб, масло и шерсть, и (этим) продовольствовать ее. Если ее братья не станут давать ей, сообразно с размером ее доли, хлеб, масло и шерсть, и (этим) продовольствовать ее, она может передать свое поле и сад подходящему для нее земледельцу, (чтобы) он содержал ее. Она пользуется садом и всем, данным ей ее отцом, пока жива, (но) не может ни продавать за деньги, ни отдавать другому в уплату (долга), ее наследство принадлежит ее братьям.

179. Если божьей сестре, божьей жене или блуднице ее отец даст приданое и напишет в написанном документе, что она может отдать свое наследство, куда захочет, предоставит ей свободное распоряжение, то, по смерти отца, она может отдать свое наследство, куда захочет, ее братья не могут предъявлять никаких требований.

180. Если отец не даст своей дочери – живущей в уединении божьей жене или блуднице приданого, то, по смерти отца, она получает из имущества отцовского дома часть, равную доле отдельного наследника, и пользуется ею, пока жива; ее наследство принадлежит ее братьям.

181. Если отец, посвящая (дочь) богу в качестве божьей жены, храмовой блудницы или храмовой девы, не даст ей приданого, то, по смерти отца, она получает из имущества отцовского дома треть наследственной доли и пользуется ею, пока жива; ее наследство принадлежит ее братьям.

182. Если отец не даст приданого своей дочери – божьей жене Мардука вавилонского, не напишет документа, то по смерти отца, при разделе с своими братьями, она получает из имущества отцовского дома треть наследственной доли (и) не должна нести ленной службы (за это); свое наследство жена Мардука может отдать, куда захочет.

183. Если отец, отдавая замуж свою дочь от наложницы, даст ей приданое и напишет ей документ, то, по смерти отца, она не имеет доли в имуществе отцовского дома.

184. Если отец не даст приданого своей дочери от наложницы и не выдаст ее замуж, то, по смерти отца, ее братья должны снабдить ее приданым, сообразно с имуществом отцовского дома, и выдать ее замуж.

185. Если кто-нибудь усыновит ребенка и вырастит его, то этот приемыш не может быть потребован обратно.

186. Если кто-нибудь усыновит ребенка и, по принятии его им, он нанесет обиду своему (приемному) отцу или матери, то этот приемыш отсылается обратно в дом его (естественного) отца.

187. Сын придворного, служащего во дворце, и сын блудницы не может быть потребован обратно.

188. Если ремесленник, усыновив ребенка, научит его своему ремеслу, то он не может быть потребован обратно.

189. Если он не научит его своему ремеслу, то этот приемыш может вернуться в дом своего (естественного) отца.

190. Если кто-нибудь, усыновив ребенка, не приравняет его к своим детям, то этот приемыш может вернуться в дом своего (естественного) отца.

191. Если кто-нибудь усыновит ребенка и вырастит его, а потом, создавши свою семью и получивши детей, вознамерится отвергнуть приемыша, то этот не должен уйти с пустыми руками; приемный отец должен выдать ему из своего движимого имущества треть наследственной доли; из поля, сада и дома он не обязан давать ему ничего.

192. Если сын придворного служащего или блудницы скажет своему приемному отцу или матери: «ты – не отец мне» или: «ты – не мать мне», то ему должно отрезать язык.

193. Если сын придворного служащего или сын блудницы, узнав о доме своего (естественного) отца, почувствует неприязнь к своему приемному отцу или матери и уйдет в дом своего отца, то ему должно вырвать глаз.

194. Если кто-нибудь отдаст ребенка кормилице, этот ребенок умрет на руках кормилицы, (и) кормилица тайно от его отца или его матери подменит его другим ребенком, то, по изобличении ее, за то, что она тайно от его отца или его матери подменила его другим ребенком, должно отрезать ей грудь.

195. Если сын ударит своего отца, то ему должно отрезать руки.

196. Если кто-нибудь повредит глаз у свободного, то должно повредить глаз ему (самому).

197. Если он сломает кость у свободного, то должно сломать кость ему.

198. Если он повредит глаз у вольноотпущенника, или сломает кость у вольноотпущенника, то должен уплатить мину серебра.

199. Если он повредит глаз у чьего-нибудь раба или сломает кость у чьего-нибудь раба, то должен уплатить половину его стоимости.

200. Если кто-нибудь выбьет зуб у лица одинакового положения, то должно выбить зуб ему самому.

201. Если он выбьет зуб у вольноотпущенника, то обязан уплатить треть мины серебра.

202. Если кто-нибудь ударит по щеке лицо высшего положения, то должно публично ударить его шестьдесят раз плетью из воловьей кожи.

203. Если свободный ударит по щеке свободного одинакового положения, то обязан уплатить мину серебра.

204. Если вольноотпущенник ударит по щеке вольноотпущенника, то обязан уплатить десять сиклей серебра.

205. Если чей-либо раб ударит по щеке свободного, то должно отрезать ему ухо.

206. Если кто-нибудь, ударив другого в драке, причинит ему повреждение, то должен поклясться: «я ударил его неумышленно» и уплатить врачу.

207. Если (потерпевший) умрет от побоев, то он должен поклясться и, если (потерпевший-) свободный, уплатить полмины серебра.

208. Если (потерпевший-) сын вольноотпущенника, то он должен уплатить треть мины серебра.

209. Если кто-нибудь, ударив свободную, причинит выкидыш ее плода, то должен уплатить за ее плод десять сиклей серебра.

210. Если эта женщина умрет, то должно предать смерти его дочь.

211. Если он причинит побоями дочери вольноотпущенника выкидыш ее плода, то должен уплатить пять сиклей серебра.

212. Если эта женщина умрет, то он должен уплатить полмины серебра.

213. Если он, ударив чью-нибудь рабыню, причинит выкидыш ее плода, то должен уплатить два сикля серебра.

214. Если эта рабыня умрет, то он должен уплатить треть мины серебра.

21б. Если врач, делая кому-нибудь тяжелый надрез бронзовым ножом, излечит (этого) человека, или, снимая с чьего-нибудь глаза бельмо бронзовым ножом, вылечит глаз (этого) человека, то он получает десять сиклей серебра.

216. Если (больной-) вольноотпущенник, то он получает пять сиклей серебра.

217. Если (больной-) чей-нибудь раб, то господин раба платит врачу два сикля серебра.

218. Если врач, делая кому-нибудь тяжелый надрез бронзовым ножом, причинит смерть (этому) человеку или, снимая с чьего-нибудь глаза бельмо бронзовым ножом, повредит глаз (этого) человека, то ему должно отсечь руки.

219. Если врач, делая тяжелый надрез бронзовым ножом рабу вольноотпущенника, причинит ему смерть, то он должен отдать раба за раба.

220. Если он, снимая бронзовым ножом бельмо с его глаза, повредит его глаз, то должен уплатить деньгами половину его стоимости.

221. Если врач вправит сломанную кость или вылечит больные внутренности, то больной должен уплатить врачу пять сиклей серебра.

222. Если (больной-) вольноотпущенник, то платит три сикля серебра.

223. Если (больной-) раб, то господин раба платит врачу два сикля серебра.

224. Если лекарь волов или овец, сделавши тяжелый надрез волу или овце, излечит (животное), то хозяин вола или овцы платит ему одну шестую сикля серебра.

225. Если он, делая тяжелый надрез волу или овце, причинит смерть животному, то должен отдать хозяину вола или овцы четверть стоимости.

226. Если клеймильщик без дозволения господина раба наложит ему знак неотчуждаемого раба, то клеймильщику должно отсечь руки.

227. Если кто-нибудь обманет клеймильщика, (и) он наложит знак неотчужденного раба, то этого человека должно предать смерти и зарыть в его доме; клеймильщик должен поклясться: «я наложил знак не умышленно» и быть свободным (от ответственности).

228. Если строитель построит кому-нибудь дом, то он (домохозяин) должен дать ему в вознаграждение два сикля серебра за каждый сар дома.

229. Если строитель, строя кому-нибудь дом, сделает свою работу непрочно, так что построенный им дом обвалится и причинит смерть домохозяину, то строителя должно предать смерти.

230. Если он причинит смерть сыну домохозяина, то должно предать смерти сына строителя.

231. Если он причинит смерть рабу домохозяина, то должно отдать домохозяину раба за раба.

232. Если он уничтожит имущество, то он обязан возместить все уничтоженное им, и за то, что построил дом непрочно, так что он обрушился, должен восстановить обвалившийся дом на свой счет.

233. Если строитель, строя кому-нибудь дом, сделает свою работу непрочно, так что упадет стена, то он обязан возвести стену на свой счет.

234. Если судостроитель построит кому-нибудь судно (вместимостью) в шестьдесят кур, то он (судохозяин) должен дать ему в вознаграждение два сикля серебра.

235. Если судостроитель, строя кому-нибудь судно, сделает свою работу непрочно, так что судно станет течь (и) испортится в том же году, то судостроитель обязан, разломавши это судно, сделать прочное на свой счет и отдать прочное судно судохозяину.

236. Если кто-нибудь отдаст свое судно в наем судовщику, и судовщик, вследствие небрежности, потопит или (как-нибудь иначе) погубит судно, то судовщик обязан возместить судно судохозяину.

237. Если кто-нибудь, нанявши судовщика и судно, нагрузит его хлебом, шерстью, маслом, финиками или другим товаром, и этот судовщик, вследствие небрежности, потопит судно и потеряет все находящееся в нем, то судовщик должен возместить потопленное им судно и все погибшее.

238. Если судовщик, потопивши судно, (потом) поднимет его из воды, то он должен уплатить деньгами половину его стоимости.

239. Если кто-нибудь наймет судовщика, то платит ему шесть ка хлеба в год.

240. Если… судно, набежавши на… судно, потопит его, то хозяин потопленного судна должен точно указать пред богом все погибшее в его судне, и хозяин… судна, потопившего… судно, обязан возместить ему судно и все погибшее.

241. Если кто-нибудь возьмет в наем вола, то он должен отдать треть мины серебра.

242-243. Если кто-нибудь наймет (вола) на год, то он платит хозяину четыре гура хлеба за наем… вола, три гура хлеба за наем… вола.

244. Если кто-нибудь возьмет в наем вола (или) осла, и его умертвит в поле лев, то (убыток ложится) на его хозяина.

245. Если кто-нибудь, взявши в наем вола, причинит ему смерть вследствие небрежности или побоями, то он должен хозяину вола отдать вола за вола.

246. Если кто-нибудь, взявши в наем вола, сломает ему ногу или рассечет ему затылок, то он должен хозяину вола отдать вола за вола.

247. Если кто-нибудь, взявши в наем вола, повредит ему глаз, то он должен уплатить хозяину вола деньгами половину его стоимости.

248. Если кто-нибудь, взявши в наем вола, сломает ему рог, оторвет ему хвост или повредит ему ноздри, то он должен уплатить одну пятую его стоимости.

249. Если кто-нибудь возьмет в наем вола, и его поразит бог, так что он падет, то взявший его в наем должен поклясться пред богом и быть свободным (от ответственности).

250. Если вол, идя по дороге, забодает кого-нибудь, так что он умрет, то это судебное дело не (может по)вести к иску.

251. Если чей-нибудь вол бодлив, (и) ему (=хозяину) будет заявлено об его пороке, (именно,) что он бодлив, то, если он не притупит ему рогов не спутает своего вола, и этот вол забодает свободного, так что он умрет, – он обязан уплатить полмины серебра.

252. Если (погибший от вола-) чей-нибудь раб, то он должен уплатить треть мины серебра.

253. Если кто-нибудь наймет другого для заведывания своим полем, выдаст ему…, вверит волов (и) договором обяжет его обрабатывать поле, то, если этот человек украдет (что-нибудь) из семян или корма, и это будет найдено в его руках, должно отсечь ему руку.

254. Если он присвоит себе… и изнурит волов, то должен возместить причиненный им ущерб.

255. Если он, отдавши волов в наем или укравши семена, не вырастит (хлеба) на поле, то, по изобличении его, этот человек должен отмерить шестьдесят кур хлеба за каждые десять ган.

256. Если он не в состоянии покрыть свой долг, то должно оставить его на этом поле при волах.

257. Если кто-нибудь наймет пахаря(?), то должен платить ему восемь кур хлеба в год.

258. Если кто-нибудь наймет погонщика волов, то платит ему шесть кур хлеба в год.

259. Если кто-нибудь украдет черпальное ведро(?) с поля, то должен уплатить хозяину черпального ведра пять сиклей серебра.

260. Если он украдет… или…, то обязан уплатить три сикля серебра.

261. Если кто-нибудь наймет пастуха пасти волов или мелкий скот, то платит ему восемь кур хлеба в год.

262. Если кто-нибудь вола или овцу…

263. Если он погубит данного ему (вола) или (овцу), то должен возместить хозяину (их) вола (волом), овцу (овцою).

264. Если пастух, которому даны для пастьбы волы или мелкий скот, получит всю плату, на которую согласится, (но, несмотря на это), станет уменьшать число волов (или) мелкого скота или уменьшать прирост, то он должен отдать прирост и доход сообразно с своим договором.

265. Если пастух, которому даны для пастьбы волы или мелкий скот, будучи нечестен(?), изменит (сделанный на животном) знак и продаст (его) за деньги, то, по изобличении его, он должен возместить украденных им волов или мелкий скот в десятикратном размере их хозяину.

266. Если в загородке произойдет несчастие, или лев умертвит (животное), то пастух должен поклясться пред богом в невиновности, и хозяин загородки не должен ставить ему в вину происшедшего в загородке ущерба.

267. Если пастух, вследствие своей небрежности, допустит (случиться) ущербу в загородке, то пастух обязан возместить причиненный им в загородке ущерб в волах или мелком скоте их хозяину.

268. Если кто-нибудь возьмет в наем вола для молотьбы, то платит за него двадцать ка хлеба.

269. Если он возьмет в наем осла для молотьбы, то платит за него десять ка хлеба.

270. Если он возьмет в наем молодое животное для молотьбы, то платит за него ка хлеба.

271. Если кто-нибудь возьмет в наем волов, повозку и погонщика, то платит сто восемьдесят ка хлеба в день.

272. Если кто-нибудь возьмет в наем только одну повозку, то платит сорок ка хлеба в день.

273. Если кто-нибудь наймет работника, то платит ему от начала года до пятого месяца шесть ше серебра в день, с шестого месяца до конца года – пять ше серебра в день.

274. Если кто-нибудь наймет ремесленника, то платит… пять ше серебра…. – пять (ше) серебра, – … (ше) серебра, каменотесу – … (ше) серебра,… (ше) серебра, кузнецу – … (ше) серебра, плотнику – четыре ше серебра, кожевнику… ше серебра, судостроителю… ше серебра, каменщику – … ше серебра в день.

275. Если кто-нибудь возьмет в наем…, то платит за него три ше серебра в день.

276. Если кто-нибудь возьмет в наем… (судно), то платит, за него два с половиною ше серебра в день.

277. Если кто-нибудь возьмет в наем судно (вместимостью) в шестьдесят кур, то платит за него одну шестую (сикля) серебра в день.

278. Если кто-нибудь купит раба (или) рабыню, (и) до прошествия месяца его постигнет болезнь, то покупатель может, вернув (раба или рабыню) своему продавцу, получить обратно, уплаченные им деньги.

279. Если кто-нибудь, купивши раба (или) рабыню, подвергнется судебному иску, то иск падает на его продавца.

280. Если кто-нибудь купит в чужой стране чьего-нибудь раба (или) рабыню, и, по возвращении его на родину, хозяин раба или рабыни признает своего раба или рабыню, то, если тот раб или рабыня – дети (родной) страны, должно вернуть их (хозяину их) без денежного вознаграждения.

281. Если они – дети чужой страны, то покупщик должен, указать пред богом уплаченные им деньги, (и) хозяин раба или рабыни может, отдав купцу уплаченные им деньги, получить обратно своего раба или рабыню.

282. Если раб скажет своему господину: «ты – не господин мне», то, по изобличении его им, как своего раба, его господин может отрезать ему ухо.

(Вот постановления права, утвержденные Хаммурапи, мудрым царем, для водворения истинного благополучия и хорошего управления в стране.

Я, Хаммурапи – несравненный царь. Я никогда не пренебрегал черноголовыми, которых даровал мне Энлиль, и пасти которых поручил мне Мардук, никогда не был нерадив, отыскивал для них безопасные места (жительства), разрешал важные затруднения, проливал свет на них. При помощи могучего оружия, врученного мне Замамою и Иннанною, премудрости, дарованной мне Эа, разума, которым наделил меня Мардук, я истребил врагов вверху и внизу, прекратил раздоры, даровал стране благоденствие, дал людям жить в безопасных местах, заботился о том, чтоб никто не тревожил их. Меня призвали великие боги, я – благодетельный пастырь, жезл которого прям, моя благая сень распростерта над моим городом, в моем лоне я держу жителей Сумера и Аккада, при помощи моего бога-покровителя (и) его братьев я правил ими в мире, укрывал их своею мудростью.

Для того чтобы сильный не обижал слабого, чтобы сироте и вдове оказывалась справедливость, я начертал в Вавилоне, городе, главу которого вознесли Ану и Энлиль, в Э-Саггиль, основания которого прочны, как небо и земля, для водворения права в стране, для решения (тяжеб) в стране, для оказания справедливости притесненному, мои драгоценные слова на моем памятнике и поставил пред изображением меня, царя-законодателя. Я – царь могучий среди царей, мои слова превосходны, моя мудрость бесподобна. По повелению Шамаша, великого судьи небес и земли, да воссияет мое право в стране, по слову Мардука, моего владыки, да не найдет мой памятник никого, кто бы удалил его. В храме Саггиль, который я люблю, вечно да поминается мое имя во благо. Угнетенный, вовлеченный в тяжбу, пусть придет к изображению меня, царя-законодателя, и заставит прочесть ему мою надпись (на) памятнике. Он услышит мои драгоценные слова, и мой памятник объяснит ему дело. Он найдет свое право, даст своему сердцу вздохнуть (свободно) и (скажет): «По истине, Хаммурапи – владыка, который для своего народа как бы отец по плоти; он был покорен слову Мардука, своего владыки, и потому одержал для Мардука победу вверху и внизу, радовал сердце Мардука, своего владыки, доставил навсегда благоденствие народу, правил страною справедливо». Пусть он громко произнесет это и от всего своего сердца помолится за меня пред Мардуком, моим владыкою, (и) Зарпанитою, моею владычицею, (и) бог-хранитель, боги-покровители (и) боги, входящие в Э-Саггиль, да одобряют ежедневно его помышления и желания пред Мардуком, моим владыкою, и Зарпанитою, моею владычицею.

Впредь навсегда царь, который будет в стране, да соблюдает слова законодательства, написанные на моем памятнике, да не изменяет он права страны, дарованного мною, решений, данных мною, да не удаляет он моего памятника. Если этот человек будет благоразумен и в состоянии править страною, то пусть он соблюдает слова, написанные мною на моем памятнике. Этот памятник укажет ему способ управления, право страны, дарованное мною, решения, данные мною, и он будет справедливо править черноголовыми, судить их, давать им решения, истреблять в своей стране злодеев и преступников и создавать благоденствие своему народу. Я, Хаммурапи – царь, законодатель, которому Шамаш даровал постановления права. Мои слова превосходны, мои дела бесподобны, они – возвышенны, великолепны (?), величественны (?), они – пример для мудрого, чтобы достигнуть славы. Если этот человек будет соблюдать мои слова, написанные мною на моем памятнике, не отменит моего законодательства, не исказит моих слов, не изменит моих начертаний, то да удлинит ему Шамаш жезл, как мне, царю-законодателю, (чтобы) он правил правосудно.

Если (же) этот человек не будет соблюдать мои слова, написанные мною на моем памятнике, не обратит внимания на мое проклятие, не побоится проклятия богов, отменит данное мною законодательство, исказит мои слова, изменит мои начертания, выскоблит мое имя (или) из страха пред этим проклятием побудит другого (сделать это), то – будет ли это царь, или вельможа, или наместник, или простолюдин или (другое) лицо, каким бы именем оно ни называлось, – пусть великий Ану, отец богов, призвавший меня царствовать, лишит его царского величия, сломает его жезл, проклянет его судьбу. Энлиль, владыка, определяющий судьбы, повеление которого не отменимо, возвеличивающий мое царство, да поднимет против него в его доме неподавимые смуты, ведущие к его гибели, да назначит ему в качестве судьбы жалкое правление, немногие дни (жизни), годы дороговизны, беспросветную тьму, внезапную смерть, да провозгласит своим могучим словом погибель его города, рассеяние его народа, порабощение его царства, прекращение существования его имени и памяти о нем в потомстве. Велит, великая мать, слово которой веско в храме Кур, княгиня, милостивая ходатаица за мои помыслы и желания, да обратит в дурную (для него) сторону его дело в месте суда и решения пред Энлилем, да вложит она в уста царя Энлиля опустошение его страны, погибель его народа, излияние его жизни подобно воде. Эа, великий князь, от которого исходят определения судьбы, мудрец (среди) богов, всеведущий, удлиняющий время моей жизни, да отнимет у него разум и мудрость, да введет его в забывчивость, да заткнет его реки у истока, да не вырастит в его стране хлеба, жизни народа. Шамаш, великий судья небес и земли, управляющий живыми существами, владыка, моя надежда, да сокрушит его царство, да не даст ему судить, да направит его путь на заблуждение, да поколеблет основание его войска, да пошлет ему при его жертвенном гадании дурное предзнаменование уничтожения корней его царства и погибели его народа, да поразит его в скорости неблагоприятное (для него) слово Шамаша, да искоренит он его вверху из среды живущих, а внизу, в преисподней да даст его духу томиться по воде. Син, владыка небес, бог, создавший меня, блеск которого сияет среди богов, да отнимет у него корону и царский трон, да введет его в грех со строгою карою, не минующею его, да даст ему проводить дни, месяцы и годы своего царствования в воплях и вздохах, да сделает ему тяжелым бремя царского звания, да определит ему в качестве судьбы жизнь, борющуюся со смертью. Рамман, владыка изобилия, правитель небес и земли, мой помощник, да отнимет у него небесный дождь и полноводье у истока (рек), да погубит его страну дороговизною и голодом, да загремит гневно над его городом, да превратит его страну в развалины. Замама, сильный герой, первородный сын Э-Кур, выступающий по правую руку меня, да сломает в битве его оружие, да превратит для него день в ночь, да направит на него его врага. Иннанна, владычица битвы и борьбы, обнимающая мое оружие, моя милостивая богиня – защитница, любящая мое царствование, да проклянет в своем гневном сердце, в своей великой ярости его царство, да превратит его добрые дела в злые, да сломает его оружие в битве и борьбе, да пошлет ему смуты (и) восстания, да повергнет на землю его воинов, да напоит землю их кровью, да набросает трупы его воинов кучами на поле (битвы), да не помилует его войска, да предаст его самого в руку его врага, да отведет его в цепях в страну его врага. Нергал, сильный среди богов, непреодолимый воин, ниспосылающий мне победу, в своей великой мощи да сожжет его народ подобно яростному огню в тростнике, да рассечет его своим могучим оружием, да раздробит его тело, как глиняное изваяние. Нинту, верховная княгиня стран, мать, родившая меня, да лишит его наследника, да не сохранит его имени (в потомстве), да не произведет мужского потомства в его народе. Нинкарраша, дочь Ану, дарующая мне благо, да пошлет из Э-Кур на его тело тяжкую боль, злую болезнь, мучительные повреждения, которых не излечить, сущности которых не знает врач, которых не устранить при помощи перевязки, которые, подобно смертельному укусу, неустранимы, так чтобы он тосковал по своем (былом) здоровье, пока не угаснет его жизнь. Великие боги небес и земли, все ануннаки, бог-хранитель храма (и) стен Баббара да проклянут страшным проклятием его самого, его потомство, его страну, его (постоянное?) войско, его народ и его (временное?) войско. Энлиль да проклянет его непреложным изречением своих уст, и пусть они (проклятия) немедленно обрушатся на него».

По своему составу сборник законов Хаммурапи распадается, как видим, на три части – введение, статьи законодательства и заключение. Почти все введение посвящено перечислению титулов Хаммурапи и отдельных фактов его благодетельной для страны деятельности. Эта часть памятника очень важна по обилию сообщаемых здесь мифологических намеков и топографических указаний. Самое законодательство начинается пятью положениями, касающимися нарушений порядка судопроизводства, именно – двумя статьями об обвинителе-клеветнике (1–2), двумя – о лжесвидетеле (3–4) и одним – о нарушении правосудия самим судьею (5). В следующих двадцати статьях идет речь о преступлениях против частной собственности – о краже (6–8), купле-продаже украденного (9-13), похищений людей (14), бегстве и уводе рабов (15–20), ночной краже со взломом (21) и грабеже (22–25). Статьи 26–41 трактуют об обязанностях и привилегиях государственных служащих. Далее идут статьи, относящиеся к вопросам земельного хозяйства, – об отношениях между землевладельцем и арендатором (42–52), ответственности за повреждение чужого поля (53–58), краже садовых деревьев (59) и отношениях между садовладельцем и садовником-арендатором (60–66). Статья 71 касается покупки имущества, связанного с ленною службою, частным лицом, 78 – отношений квартирохозяина и квартиронанимателя, 96 – одного из способов уплаты долга. В статьях 100–107 регулируются отношения между предпринимателями и крупными купцами, с одной стороны, и мелкими торговцами и посредниками – с другой, в статьях 108–111 идет речь о трактирном промысле. Следующие пятнадцать статей (112–126) посвящены отношениям, обусловливаемым отдачею денег взаймы, сдачею вещей на хранение и закабалением несостоятельного должника. Затем идут статьи, касающиеся вопросов брачного права и семейных отношений (127–193). В частности, здесь идет речь об оскорблении замужней женщины (127), прелюбодеянии, насилии над обрученною, подозрении замужней в супружеской неверности (128–132), условиях расторжения брака (133–143), взятии второй жены (144–149), собственности замужней женщины (150–152), разных видов нарушения целомудрия (153–158), имущественных правах супругов (159.-167), правах вдов и детей от разных браков в отношении к наследству (168–174), о браках между свободными и рабами (175–176), условиях вторичного брака вдовы, имеющей малолетних детей (177), правах посвященных богу и публичных женщин на отцовское наследство (178–184) и усыновлении чужих детей (185–193). Статьи 194–214 определяют характер возмездия за умерщвления и телесные повреждения. В статьях 215–240 таксируется вознаграждение врачей, строителей и судостроителей, статьи 241–260 посвящены отношениям повседневной сельскохозяйственной жизни, именно – найму домашних животных (241–249), ответственности за телесное повреждение бодливым быком (250–252), плате за полевые работы (253–258, 268–272), краже земледельческих орудий (259–260), заработной плате поденщиков и ремесленников (273–274); на ряду с этим таксируется плата за наем судов (275–277). Последние пять статей (278–282) трактуют о покупке рабов и наказании раба за отречение от своего господина. В заключении кодекса характеризуется благодетельное значение для Вавилонии как царственной деятельности Хаммурапи вообще, так в частности – составления и обнародования им законодательства. Эта часть памятника заканчивается завещанием царя относительно полной неприкосновенности кодекса со стороны потомства, молитвою о благословении исполнителей этого завещания и проклятии его нарушителей. В мифологическом отношении очень важно сопровождение здесь почти каждого упоминаемого божества эпитетом, кратко, но выразительно обозначающим его роль в общей жизни и деятельности древневавилонского пантеона.

Сборник законов Хаммурапи не представляет собою систематической обработки действующего законодательства, и название «кодекса» приложимо к нему только в относительном смысле. Это – не что иное, как приведение в известный порядок случаев из судебной практики, взятых из древневавилонского обычного гражданского и уголовного права. Первые опыты такой обработки обычного права восходят по времени задолго до Хаммурапи. Уже лагашский патеси Урукагина (ок. 2800 г. до Р. X.) упоминает о подобном опыте. Позднее урукский патеси Сингашид сообщает, что он законом установил максимальные тарифы для хлеба, масла, шерсти и меди в соответствии с покупательными ценами в стране. Обработки законодательства, подобные предпринятой Хаммурапи, несомненно, имели место и при втором царе той же династии – Сумулаилу, хотя его юридический свод не дошел до нас. Плодом одного из таких опытов кодификации права является и серия так называемых сумерийских семейных законов. Пред кодификатором времени Хаммурапи стояла задача – сделать выборку из всего многообразия обычно-правовых норм, из которых некоторые своим происхождением восходили еще к временам господства родовой организации общества, применить их к усложнившимся общественным отношениям правильно организованного государства, уже давно ставшего над родами и племенами, и из переработанного таким образом разрозненного правового материала создать одно логически целое. Юридическая мысль эпохи Хаммурапи еще не могла вполне справиться с такою задачею, и обработка правовых норм, нашедших себе место в сборнике законов Хаммурапи, носит скорее инкорпорационный, чем кодификационный характер. В сборнике не видно ни единого принципа, объединяющего около себя правовые нормы, ни общих юридических понятий, обобщающих все многообразие конкретных юридических случаев, ни разграничения гражданской и уголовной правовых категорий. Не редки случаи, когда составители сборника, не исчерпавши вполне одного жизненного отношения, без достаточного, по-видимому, основания переходят к юридическому обсуждению другого явления, чтоб потом опять вернуться к первому. Значительным шагом вперед по сравнению с более ранним состоянием древневавилонского права является в сборнике Хаммурапи полная секуляризация правовых норм от норм религиозных и нравственных. Эта характерная черта сборника возвышает его, как историко-юридический памятник, над всеми восточными законодательствами, не разграничивающими правовых, религиозных и моральных норм, и приближает его к развитым законодательствам Запада. Основные факторы, результатом взаимодействия которых является сборник Хаммурапи, – юридическая практика более раннего времени и усложнившиеся культурные и социальные отношения современной ему Вавилонии, обусловившие собою внесение в сложившуюся ранее юридическую практику значительного количества вызываемых новыми потребностями времени изменений, дополнений и сокращений, находят себе яркое выражение в необозримом множестве частноправовых документов из эпохи первой вавилонской династии.

Статьи сборника Хаммурапи выступают здесь пред нами в своем практическом применении, получая дополнение и освещение многих своих деталей, и, рассматриваемый в связи с данными этих документов, сборник Хаммурапи дает живую картину общественных отношений и культурного состояния Вавилонии в эпоху первой династии. На дальнейших страницах мы даем общий обзор содержания сборника с этой его стороны, привлекая к делу важнейшие данные современных ему частноправовых документов, служащих такою яркою иллюстрациею многих из его положений.

 

Главнейшие черты древневавилонского быта по сборнику законов Хаммурапи

[229]

Вавилония эпохи Хаммурапи представляет собою большое строго централизованное культурное государство. Общество, из которого оно состоит, уже давно пережило родовую и племенную ступени своего развития. Вместо прежних местных династий в разных частях страны, теперь во главе всего государства стоит единоличная абсолютная царская власть. Царь считается богоподобным существом, «вечным царственным отпрыском», по выражению сборника Хаммурапи; он – наивысший авторитет, не нуждающийся ни в какой санкции, источник закона и полновластный, ничем не ограниченный властелин над своими подданными, которые, без различия сословного и служебного положения, в отношении к нему – не более, как рабы. Соответственно этому, в клятвах подданных, на ряду с божествами, было обыкновением призывать и имя царствующего монарха. Вполне самовластно распоряжается теперь царь и в делах, касающихся культа. Его уже не ограничивает во власти жреческая корпорация, как это было в предшествующую, сумерийскую эпоху, когда правители вавилонских городов – государств вынуждаемы были, для упрочения своего положения, идти на компромиссы с влиятельной политической корпорацией местных храмовых жрецов.

Возглавляемое монархом, вавилонское общество делится на три сословия, резко обособленных одно от другого в отношении их прав и обязанностей. Основную массу населения составляет класс свободных (awilum). Это – граждански полноправные вавилонские подданные, в большинстве своем владевшие землею и несшие имущественные и личные повинности в пользу государства. Следующим общественным классом были вольноотпущенники (muskenum). Состоя в большинстве случаев из бывших рабов двора или храма, вольноотпущенники не могли приобрести гражданской полноправности наравне с свободными, и, например, при нечаянном убийстве в ссоре за вольноотпущенника уплачивается в виде пени треть мины серебра (ст. 208), тогда как за свободного – полмины (207), но зато, в силу клиентческих отношений к прежнему господину– двору или храму, – они пользовались и некоторыми преимуществами пред свободными; так, например, покража у вольноотпущенника возмещается в десятикратном размере (8), между тем как свободному просто возвращается украденное.

Низший общественный слой составляют рабы (wardum). Кроме военнопленных, а также покупных рабов значительная часть этого класса состояла из порабощенных и ставших бесправными свободных. Таковы, например, преступники и несостоятельные должники. Последние для расплаты с долгами могли предоставить кредитору своих жену и детей во временное рабство (117), или же были порабощаемы насильно (114, 115). Рабы рассматриваются законом, как вещь, находящаяся в полной собственности хозяина. Подобно всякому другому роду имущества, право собственности на рабов переходило в семье от поколения к поколению. Рабов продают (278–281), перепродают (117) и закладывают (118). Повреждение их здоровья или лишение их жизни считается не более, как только повреждением или уничтожением имущества их господина, которому виновный и обязан возместить ущерб. Так, за лишение жизни раба вольноотпущенника по неосторожности – напр., врачом (219) или строителем (231) – виновный обязан отдать раба за раба; за смерть раба в доме кредитора по вине последнего (216), за умерщвление его бодливым быком (252), за смертельный удар, нанесенный рабыне дерущимися (211), господину их уплачивается треть мины, за удар, причинивший беременной рабыне выкидыш, – 2 сикля (213), за повреждение глаза рабу или неудачную операцию, повлекшую за собою его смерть, – половина его стоимости (220). При всем доверии, каким иногда раб мог пользоваться со стороны господина, он не имел права самовольно распоряжаться чем бы то ни было из имущества последнего, например, продавать его, закладывать и проч. Не говоря уже о самом рабе, даже покупатель, совершивший с ним куплю продажу, наказывался смертью (7). Против бегства рабов, по-видимому, нередкого в Вавилонии, были принимаемы серьезные меры, как, например, обыски подозрительных домов и проч. Иногда царь, по получении от кого-либо прошения о правительственной помощи в деле отыскания беглого раба, лично принимает меры к розыску беглеца. За содействие бегству и укрывательство казенного раба или раба вольноотпущенника и отказ выдать его на требование власти виновный подлежал смертной казни (16), равно как и поимщик раба, поймав которого, он держит у себя, медля возвращением его господину и тем навлекая на себя подозрение в укрывательстве (19). Наоборот, поймавший раба и доставивший его господину получает за услугу два сикля (17). Поимщик, бывший не в силах удержать в своих руках пойманного беглого раба, может снять с себя подозрение в попустительстве клятвою именем божьим (20). В случае отказа пойманного раба назвать имя своего господина, оно устанавливается в местном правительственном присутствии (18); за отречение от своего господина раб наказывается отсечением уха (282). Для обозначения рабского состояния на рабов налагались особые знаки, может быть, вырезаемые или выжигаемые на теле. Сборником Хаммурапи предусматривается случай незаконного наложения знака неотчуждаемого раба. За наложение рабу такого знака без согласия господина клеймилыцик наказывается отсечением рук (226), а за склонение его к этому путем обмана виновный подлежит смертной казни и зарытию в своем доме (227). Необычайная тяжесть наказания в данном случае объясняется, вероятно, тем, что такое клеймение влечет за собою важное ограничение владельческих прав господина, лишаемого этим возможности продать раба или отдать его в обмен на другого. Торговые сделки относительно рабов нередко сопровождались оговорками насчет их здоровья, неоспоримой принадлежности продавцу и проч. Если раб заболеет в первый со дня покупки месяц, то покупателю возвращаются деньги, а продавцу – больной раб (278): очевидно, предполагается, что продавец, зная о предрасположенности раба к известной болезни, лукаво умолчал о ней; ответственность за проданного раба в случае, если на него будет заявлена владельческая претензия со стороны третьего лица, падает на продавца (279). Если кто-нибудь купит за границею убежавшего или уведенного туда раба-соотечественника, и по возвращении их на родину объявится господин раба, то последнего должно безвозмездно вернуть господину (280); если же раб – иноземец, то покупатель получает обратно указанную им клятвенно покупную плату (281). В первом случае наказание налагается, по-видимому, за предполагаемое злонамеренное бездействие покупателя раба по отысканию рабохозяина. Из общего положения о рабах законом делаются некоторые изъятия для рабов из бывших свободных, закабаленных за долги, и для рабыни, родившей, в качестве наложницы господина, детей. Закабаленные за долги не могли находиться в рабском состоянии более трех лет (117). Родившая детей рабыня в случае, если она попала в чужие руки для уплаты долгов своего господина, могла быть выкуплена последним (119). В случае неповиновения своей госпоже она не могла быть продана, а только низведена на положение обычной рабыни, в котором находилась до деторождения (146). Дети ее госпожи не имеют права на порабощение ее детей, а в случае признания их законными со стороны отца, последние являются его полноправными наследниками на ряду с детьми главной жены (170, 171). Казенному рабу и рабу вольноотпущенника дозволяется жениться на свободной, и дети от такого брака свободны (175). Приданое вдовы такого раба было неприкосновенно для господина, и только совместно нажитое супругами имущество делилось между вдовою и господином (176). Смотря на рабов, как на полную собственность господина, закон, как видим, все же признает за рабом человеческое достоинство и не только не дает господину права жизни и смерти в отношении к нему, но даже предоставляет ему некоторые из благ общежития, обычно являющиеся привилегией свободных классов общества.

На ряду с сословиями сборником Хаммурапи отмечаются также профессиональные звания. Первые места среди них занимают придворные служащие, из которых в сборнике назван только manzazum (вероятно, царский телохранитель) и высшее жречество; те и другие стояли в непосредственной близости к царю, как средоточию светской и духовной власти. Из других государственных служащих в сборнике Хаммурапи упоминаются не совсем ясные по своим функциям redum (вероятно, тяжеловооруженный солдат), ba’irum (вероятно, легковооруженный солдат), dekum (вероятно, нечто в роде фельдфебеля) и lubuttiim (вероятно, один из офицерских чинов). В соответствии с важным государственным значением религии и храмов в Вавилонии почетное положение среди других профессий занимают и храмовые служащие. Из них сборником Хаммурапи отмечаются только лица женского пола: божья жена (isippatum, 40), божья сестра (entum, напр. 110), храмовая дева (zermasitum, 181) и храмовая блудница (kadistum, 181). Низшие ступени профессионально-служебной лестницы занимают крупные купцы и предприниматели, ремесленники и, наконец, поденщики.

При частых войнах эпохи Хаммурапи вопросам обороны страны, естественно, должно было уделяться особенно много внимания. Кроме народного ополчения, в Вавилонии было постоянное войско, служба которого была организована на началах, напоминающих средневековые ленные начала. Военнослужащий обязан был по первому царскому требованию выступить в поход. За уклонение от военной службы, равно как и за попустительство его виновный подлежал смертной казни (26, 33). В вознаграждение за службу военнослужащие получали от государства в наследственное пользование земельные участки с инвентарем. Эти участки законом считаются неотчуждаемыми (36), они не подлежат даже продаже за долги (38), и торговая сделка относительно их признается недействительною (37). Пользование ленным земельным участком обусловлено исключительно личным отправлением служебных обязанностей со стороны военнослужащего. В случае замещения связанной о леном должности другим, последний вступает в пользование леном даже в том случае, если прежний владелец лена находится в плену и, таким образом, по совершенно независящим от него обстоятельствам, не может отправлять своих служебных обязанностей; в случае же своего возвращения на родину, он одновременно с возобновлением отправления своих служебных обязанностей получает и свой прежний лен (27), если, впрочем, его отсутствие длилось не более трех лет (30). Если у него есть сын, то, в крайнем случае, он мог заступить служебное место отца, вместе с чем к нему переходил и отцовский лен (28); если же, по своему малолетству, он был еще непригоден к службе, то его матери дается треть лена на содержание ее с детьми (29). Вообще государство очень заботится о своих служащих; так, если военный не в состоянии сам выкупить себя из плена, он выкупается на средства храма своей местности, в крайнем же случае – на счет казны (32). На тех же самых началах наделения землею от государства основана была и служба многочисленного чиновничества, приставленного к разным частям сложного государственного механизма. Из этих агентов правительства в сборнике Хаммурапи упоминается только тамкар (40); функции которого состояли в сборе налогов и взносов, поступавших в царскую казну и склады, и в выдаче ссуд торговым агентам и купцам, при посредстве которых велась торговля с окраинами государства и другими странами!

Частная собственность в современной Хаммурапи Вавилонии получила полное развитие и находится под защитою закона. На ряду с правом пользования казенным имуществом на ленных началах сборником Хаммурапи констатируется наличность права частной собственности на земельные участки. Землевладельцами могут быть как свободный человек, так и казенный раб и раб вольноотпущенника, последние – под условием права господина на половину их имущества после их смерти (176). Земельная собственность нередко приобреталась сообща несколькими лицами. В покупных контрактах точно обозначался размер владения, указывались его границы, и призывались проклятия за злонамеренную перестановку межевых камней или кольев, находившихся под защитою бога Ниниба. Землевладельцев заносили, между прочим, из фискальных целей, в особые списки, хранившиеся в придворных или храмовых архивах. Землю хозяин обрабатывает или сам при помощи рабов, или чрез наемного земледельца, берущего на себя ответственность за надлежащую обработку земли. В случае неурожая на обрабатываемом им земельном участке наемный земледелец все-таки должен отдать хозяину хлеб в размере прироста на соседском поле (42); при неурожае вследствие полного бездействия с его стороны и оставления земли под паром, он, кроме отдачи хлеба, обязан возделать поле (43); если же дело идет об обработке пустыря, то на нерадивого наемника возлагается обязанность – на четвертый год со дня заключения наемной сделки сдать хозяину поле в возделанном виде и, сверх того, уплатить ему по десять кур хлеба за каждые десять ган подлежавшей обработке полевой площади (44). Еще строже относится закон к злоупотреблениям лиц, облеченных со стороны землевладельца полномочиями управляющего земледельческим хозяйством. За кражу семян и корма управляющему отрубают руку (253); в случае оставления поля в невозделанном виде вследствие своекорыстного употребления хозяйского инвентаря он обязан уплатить по шестьдесят кур за каждые сто ган (255), а при несостоятельности – закабаляется в качестве простого работника для сельскохозяйственных работ в пользу своего хозяина (256). Определения сборника Хаммурапи относительно обработки полей касаются, с небольшими видоизменениями, и разведения садов (60–65). В тесной связи с заботою об охране частноземлевладельческих интересов находятся постановления сборника Хаммурапи относительно случаев плохого содержания отдельных частей системы орошения (53–56) и потравы чужого поля скотом, выпущенным в недозволенное время на обозначенное пастбище (57–58).

Не менее надежною защитою закона пользуется и движимая собственность. Это хорошо видно как из назначения сборником Хаммурапи смертной казни в качестве обычного наказания за преступления против собственности, так и из характера обсуждения им случаев договора купли-продажи. Форма совершения этого договора, как и всех вообще видов договора времени Хаммурапи, – только письменная в присутствии свидетелей. Покупатель вещи, не принадлежащей продавцу, обязан вернуть ее на требование хозяина и даже рискует навлечь на себя подозрение в краже, реабилитировать себя от которого может только позвавши продавца и доказавши факт покупки у него спорной вещи (9, 10, 12, 13, 281). Недействительна также купля-продажа имущества, составляющего наследство малолетних – сирот, и покупатель теряет уплаченные деньги (177).

Разнообразие жизненных отношений эпохи Хаммурапи, естественно, вызвало к жизни, кроме купли-продажи, и другие виды договора. Таковы – договор найма имущественного и личного, заем, поклажа. Из видов найма в сборнике Хаммурапи выступают земельная аренда, наем сельскохозяйственного инвентаря, судов, наем личных услуг представителей различных профессий, принадлежащих к свободному классу населения, начиная с врача и кончая простым поденщиком, наем жилищ. Земельная аренда была или платною, с взносом определенной денежной суммы хозяину земельного участка, или дележною, с отдачею ему известной части, например, половины или трети добытых продуктов. В первом случае арендатор обязан внести землевладельцу условленную плату даже при полном неурожае на заарендованном участке; в случае же дележной аренды ущерб падает, повидимому, на обоихъ-и на арендатора, и на землевладельца (45). Арендатор может, в свою очередь, передать заарендованный участок в подъаренду, сохраняя в то же время свои обязательства к владельцу участка (46). Случаи аренды и подъаренды, вместе с другими данными, указывают на существование в древней Вавилонии довольно крупных хозяйств.

Постановления сборника Хаммурапи о найме рабочего скота и вообще сельскохозяйственного инвентаря, судов. Мар-пуратти, сын Ахи-мараса, нанял у Син-ри, судно и Син-римени на 2 месяца. Он должен отмерить в качестве платы за это 3 кура хлеба в месяц соответственно мере Шамаша. Он (уже) получил из этого 21/3 кура хлеба, 2/3 кура остаются еще неуплаченными. Он взял судно 16 тишри… Судно будет возвращено в Кар-мате в целости». Имена трех свидетелей. и личных услуг сопровождаются таксами, определяющими наемную плату, и возложением на нанимателя обязанности отвечать за целость и невредимость взятого в наем. Такса вознаграждения за услуги врача сообразуется с общественным положением пациента. За удачную серьезную операцию и снятие бельма свободному врач получает десять сиклей, вольноотпущеннику – пять сиклей, рабу – два сикля (215–217); за вправку сломанной кости и излечение внутренностей свободного врачу платилось пять сиклей, вольноотпущенника – три сикля, раба – два сикля (221–223). Ветеринар за излечение вола или овцы получает одну шестую сикля (224). Строитель вознаграждается двумя сиклями за каждый сар постройки, два же сикля платится и судостроителю за постройку судов вместимостью в шестьдесят кур (228, 234). Высота платы сельскохозяйственным рабочим колеблется в зависимости от времени года; так, в первые пять месяцев года поденный полевой рабочий получает шесть ше в день, с шестого же месяца до конца года, когда дни короче, и земледельческих работ меньше – только пять ше (273). По таксе же оплачиваются и услуги садового рабочего (восемь кур хлеба в год, 257), пастуха (восемь кур хлеба в год, 261), погонщика волов (шесть кур хлеба в год, 258), судовщика (шесть кур хлеба в год, 239), плотника (четыре ше в день) и других ремесленников (247). За наем вола для молотьбы уплачивается двадцать ка хлеба в день, осла – десять ка, молодого вола или осла – одно ка (268–270). За наем вола с повозкою и погонщиком полагается сто восемьдесят, а одной повозки – сорок ка в день (272).

Единственная сохранившаяся в сборнике Хаммурапи статья, относящаяся к найму жилищ (78), предусматривает тот случай, когда квартирохозяин выживает жильца до истечения срока найма. К сожалению, поврежденное состояние текста конца статьи не позволяет узнать ближе характер налагаемого в данном случае наказания, именно, – что представляют собою уплаченные квартиронанимателем квартирохозяину деньги, которые теряет последний: есть ли это отданная вперед годовая плата, или же – плата только за прожитое квартиронанимателем время.

Постановления сборника Хаммурапи относительно договора займа касаются главным образом способа расплаты и характера обеспечения договора. За неимением денег должник в праве вернуть кредитору занятую сумму с процентами на нее хлебными продуктами (51), садовыми произведениями (66) или вообще всем, чем только может (96). Обеспечением заемного договора служат залог и заклад. Заложенная земля поступает, вперед до уплаты долга, в пользование кредитора, который обрабатывал ее, пока доходы с нее не покрывали долгов и затрат по обработке, избыток же продуктов возвращал землевладельцу (49, 50, 66). Предметами заклада могли служить как движимое имущество и рабы должника, так и сам он с домочадцами. Заложенного раба, а также, вероятно, и движимость, кредитор мог передать в третьи руки (118), за исключением имеющей детей рабыни должника, которую последний мог в любое время выкупить (119). Самого же должника и его домочадцев кредитор был в праве держать в долговой кабале не дольше трех лет (117). Свое участие к положению должника закон простирает до того, что в случае засухи или непогоды освобождает должника на неурожайный год от уплаты долга, снимая с него и проценты за этот год (48). За смерть закабаленного сына должника в доме кредитора от побоев или плохого содержания умерщвляется сын кредитора, а за смерть раба он теряет отданные взаймы деньги и уплачивает в виде пени треть мины (116). Самовольный захват имущества должника в заклад также влечет за собою наложение пени на кредитора (113, 241).

При поклаже поклажеприниматель отвечает за отданные ему на хранение вещи в случае их кражи (125); за отрицание же факта отдачи ему вещей на хранение, а также в случае порчи вещей он обязан уплатить стоимость вещей в двойном размере (124), и наоборот, за требование с него кем-нибудь не отданного ему на хранение виновный наказывается уплатою искомого им в двойном размере (126). За присвоение вещи, данной для доставки с одного места в другое, на виновного налагается штраф в размере пятикратной стоимости доверенного (112). Поручение передать вещь было повседневным явлением в современной Хаммурапи Вавилонии при ее оживленной торговой жизни. В сборнике Хаммурапи идёт речь собственно о торговле на комиссионных началах, когда крупный купец ведет торговое дело чрез агентов, которые, получая от него авансом деньги или товары, разъезжают по стране для производства торговых операций. Агент отвечал пред купцом за безрезультатное или убыточное ведение дела, если только причина этого не лежала вне его (101–103). За отрицание факта получения аванса от купца на агента налагается штраф в размере тройной стоимости полученного, за отрицание же факта возвращения денег агентам купец штрафуется на шестикратный размер искомой суммы (106, 107).

В отношении богатства гражданско-правовых норм и обстоятельности разработки их, сборник Хаммурапи, бесспорно, превосходит другие древние законодательства, не исключая и римских законов XII таблиц.

Отправление правосудия в Вавилонии эпохи Хаммурапи находится всецело в руках государственной власти; следов родовой кровавой мести в сборнике Хаммурапи почти незаметно. Вместо прежних судей – жрецов и старейшин (sibum) местности, теперь в качестве органов судебной власти выступают назначаемые царем особые светские судьи, роль же жрецов сводится к принятию судебной присяги, а старейшин – к присутствию в судебном заседании в качестве второстепенных ассистентов. Из предшествующей эпохи, когда отправление правосудия находилось почти исключительно в распоряжении жречества, удержалось лишь обыкновение производить суд в самых храмах или у входа в них. «Дом Шамаша», «порог Шамаша», «порог богини Нинмарки», «порог бога Нингала», «дом Мардука» и другие храмы или входы в них часто упоминаются в современных кодексу таблицах-документах в качестве судебной арены. Удержанию храмов, как мест отправления правосудия, немало способствовало то обстоятельство, что в них, «пред богом», по выражению кодекса, была приносима и клятва, нередко имевшая место при тяжбах (напр. 23). Обязанности судей, назначаемых непосредственно самим царем, были очень разнообразны: в круг их дел входил не только разбор судебных дел в строгом смысле слова, а такие часто далекие от судебной сферы занятия, как, напр., регистрация торговых договоров. Вышеупомянутый коллегиальный состав суда был, по-видимому, очень редким явлением в вавилонской судебной практике, – обыкновенно суд производился одним лицом. По крайней мере, в кодексе и современных документах о коллегиальном судопроизводстве – упоминается крайне редко. Закон зорко следит за неподкупностью судей и строго наказывает за нарушение порядка судопроизводства. Судья, изменивший свой приговор, штрафуется на двенадцатикратный размер присужденной суммы и публично свергается с судейского места (5). Обвинение возбуждается частным лицом на свою ответственность, и государство не выставляет от себя прокурора. Видами доказательства в судебном процессе в сборнике Хаммурапи служат: письменный акт, относящийся к спорному обстоятельству (напр., 122, 123, 128), клятва (напр.,23,281), показания свидетелей (напр. 9), ордалия (2,132). Кроме письменных актов, тяжущиеся обычно приносили с собою на суд и спорный предмет, или часть его, если предмет был неудобен для доставки, напр., кирпич вместо всего дома, и ставили его пред идолом божества. Клятва была произносима обычно в тех случаях, когда спорное дело не поддается судебному разбирательству или поселяет в судьях сомнение. В обоих этих случаях клятва считается вполне достаточным доказательством. Клялись обыкновенно именами богов – покровителей государства, в частности – божества города, в котором производился суд, а также именем царствующего монарха, как верховного представителя и блюстителя правосудия. К ордалии, именно чрез погружение в воду, прибегали, вероятно, лишь в случаях преступлений, угрожающих смертною казнью, особенно же при обвинении в недозволенном волшебстве, и прелюбодеянии, если это обвинение фактически не доказано обвинителем и свидетелями: по вавилонским воззрениям, вода, как чистая стихия, непременно изобличит колдуна и прелюбодейку. В случае упущения законного срока для представления доказательства последнее теряет силу (13). Содержанием судебного протокола, писавшимся на глиняной плитке, обычно было изложение показаний тяжущихся сторон, клятвы их, сущности судебного приговора и подпись свидетелей. Последней судебной инстанцией был царь, к которому можно было апеллировать на решения судей, и которому принадлежало право помилования в уголовных делах (129).

Наказания за преступления в современной Хаммурапи Вавилонии в общем необычайно суровы. Более чем в тридцати из всего количества обсуждаемых в сборнике Хаммурапи уголовно-правовых случаев карою служит смертная казнь в разных ее видах (утопление, напр., 109, 129; сожжение, 25, 110, 157; посадка на кол или повешение, 153). Большая часть случаев ее применения падает на корыстные посягательства (кража, напр. 9; кража со взломом, 21; грабеж, 22). Необычайная суровость наказания, назначаемого кодексом за воровство, вполне объясняется характером начала правления Хаммурапи, вступившего на престол, по его собственному признанию, среди полной анархии, когда воровство и грабежи, царили всюду и могли быть искоренены не иначе, как установлением жестоких наказаний. Кажущееся на первый взгляд странным отсутствие в сборнике Хаммурапи карательных определений относительно богохульства, оскорбления царственной особы, государственной измены и смертоубийства, объясняется очень легко: с точки зрения кодификатора, как и каждого вавилонянина, это – столь ужасные преступления, что смертная казнь за них является само собою разумеющимся и потому не требующим специальной регламентации наказанием. Кроме смертной казни, наказаниями служат членовредительство (напр., 192–195), нанесение ударов плетью (202), наложение знака бесчестия (127), изгнание из родной местности (154) или родного дома (158), пожизненная кабала (256), потеря должности навсегда (5). Преступления против личности караются по принципу свойственного многим, если не всем семитическим законодательствам талиона (jus ta-lionis). Последний применяется и в материальной форме (за повреждение чьего-нибудь глаза виновному также повреждается глаз, 196; за выбитый зуб тоже выбивается зуб, 200, и под.), и в форме символической (непослушному рабу отрезают ухо, 282; дерзкому приемному сыну вырезают язык, 192; неискусный оператор лишается руки, 218, и проч.). На размер наказания значительно влияет общественное положение потерпевшего вред лица. Если за обиду, нанесенную свободному, налагается смертная казнь, то в тожественном случае с вольноотпущенником или рабом дело улаживается и чрез денежную пеню (напр. 230, 231); если же в первом случае дело кончается также взысканием денежной суммы, то в последнем взимается сравнительно незначительная сумма (напр. 209, 211, 213). В сборнике Хаммурапи явно выступает стремление несколько смягчить завещанную временами родовой кровавой мести необычайную строгость наказаний. Нередко, в противоречие самому себе, он заменяет суровые наказания денежною пенею в пользу поврежденного или потерпевшего убыток, или же в пользу рабовладельца, если жертвою несчастья был раб, причем по своему размеру эта пеня часто приближается к простому возмещению убытка (напр. 42, 62, 65). Важным также шагом вперед, сравнительно с более ранним временем, является некоторое внимание сборника Хаммурапи к смягчающим вину и наказание обстоятельствам. Ненамеренно ударивший другого в ссоре подлежит денежному взысканию только в случае смерти потерпевшего (207), в противном случае уплачивает только за лечение (206); за причинение бодливым волом смерти кому-нибудь хозяин животного отвечает только в случае обнаружения факта крайней небрежности его в отношении надзора за опасным животным (251) и т. п.

Несмотря на некоторое движение вперед, сравнительно с предшествующим временем, уголовно-правовые понятия современной Хаммурапи эпохи, однако, далеко уступают в отношении развития и прогрессивности отношениям гражданско-правовым. Преследуя самовольное кровавое проявление родовой мести и сосредоточивая право наказания в руках государственной власти «сборник Хаммурапи» сам не вполне еще освободился от влияния правовых норм, свойственных эпохе родового быта.

Особенно много внимания уделяется сборником Хаммурапи и вопросам, касающимся семьи и семейных отношений, а также права наследования. Этим вопросам посвящена почти целая четверть общего количества статей сборника. Семья имеет чисто патриархальный строй: все пережитки былого патриархата уже исчезли бесследно. Брак рассматривается, как договор, облеченный в законную форму, без соблюдения которой он признается недействительным) (128). Судя по аналогии с способом совершения других договоров, брачный контракт был заключен при свидетелях, составлявших формальный акт о нем. В качестве контрагентов при заключении брачного договора в сборнике названы со стороны жениха он сам (159), его отец (155, 156), мать-вдова и братья (166), а со стороны невесты – отец (160) и братья (184). Жених обычно давал будущему тестю нечто вроде выкупной платы (terhatum) за невесту и свадебный подарок (nudunnum) самой невесте, а последняя получала от отца приданое (seriktum), но ни выкупная плата, ни подарок, ни приданое не считаются обязательными условиями для заключения брака (139, 172, 176). По своему размеру приданое обычно было выше выкупной платы. В случае отказа жениха от исполнения брачного договора он теряет выкупную плату и подарок в пользу отца невесты (159), если же договора не исполняет последний, то и выкупная плата, и подарок возвращаются им жениху в двойном размере (160). Таким образом, выкупная плата и подарок служили своего рода гарантией соблюдения брачного договора контрагентами. Выкупная плата ко времени Хаммурапи уже совсем потеряла свой первоначальный характер обязательного платежа за невесту, как за товар, значение уплаты за отказ отца от владельческих прав на дочь, а брачный договор – свой прежний смысл чисто торговой сделки.

В идее господствующею формою брака является моногамия, но закон допускает и отступления от этого принципа: в случае бездетности (145), тяжкой болезни (148) или непристойного поведения жены, дающего основание к разводу с нею (141), муж может взять себе вторую жену. При этом он обязан оставить больную жену на своем попечении, в случае ее согласия на это (148, 149), жена же, отвергнутая за непристойное поведение, может быть обращена им в рабыню (141). Муж лишается права брать наложницу (Hugetum) даже при бездетности законной жены (rabitum), если последняя дает ему рабыню для сожительства (144). Не нормируя в деталях отношений между главною женою и женою побочною или наложницею-рабынею, сборник Хаммурапи постановляет только, что последняя должна находиться в полном подчинении и услужении у своей госпожи, в противном же случае может быть низведена на положение простой рабыни и продана (147); от продажи ее спасает только рождение детей ею (146).

Сословное неравенство не служит препятствием к браку. Свободная, выходя замуж за раба, сохраняет свое социальное положение, свободны и ее дети от этого брака (175–176).

Положение женщины в вавилонской семье эпохи Хаммурапи несравненно выше обычного положения ее на Востоке. Она – самостоятельная хозяйка в семье, а вне последней – граждански полноправная личность. Выходя замуж, она может чрез особую оговорку в брачном договоре отказаться от ответственности за добрачные долги мужа(151). Приданое остается ее собственностью и по выходе замуж, находясь лишь в заведывании и пользовании мужа. В случае продолжительной служебной отлучки мужа и малолетства детей, жена заведует домом (29), а по смерти мужа на нее переходит его власть над семьею (172). Ей, как и мужу, предоставлено право развода (136, 142) и вторичного выхода замуж (172). Муж может в любое время отвергнуть жену, но при этом, в случае отсутствия достаточных оснований к разводу, терпит серьезные имущественные потери, именно – жена, имеющая детей, получает обратно свое приданое и, сверх того, известную часть недвижимости и движимого имущества в пользу детей (137); бездетной же жене вместе с приданым возвращается и выкупная плата (по получении которой от жениха тесть, в свою очередь, обычно дарил ее дочери и зятю, а, за неимением последней, дается особая разводная плата (uzub bum; 138, 139). Жена в праве развестись с мужем в случае неосновательного обвинения ее последним в прелюбодеянии (131), нарушения им супружеской верности или пренебрежения ею, как женою (142), и при самовольном оставлении им дома и отечества (136). В случае безвестной служебной отлучки мужа жена также может выйти вторично замуж, но лишь при условии полного отсутствия средств существования у нее, причем, если муж вернется домой, она обязана возобновить с ним супружескую жизнь, оставив второго мужа (134, 135). Закон проявляет большую заботливость о чести семейного очага и сурово карает преступления против семейной нравственности. За убийство мужа жена подвергается повешению или посадке на кол (153), за связь с другим мужчиною ее бросают в воду вместе с соучастником прелюбодеяния (129). Смертною казнью карается также кровосмешение свекра с невесткою (наказывается только первый, 155) и сына с матерью (157). Много мягче относится закон к супружеской неверности со стороны мужа: в случае судебного требования жены, ему угрожает только развод, правда, с серьезными имущественными потерями (142). За неосновательное обвинение замужней женщины в прелюбодеянии посторонним лицом виновному остригаются, в знак бесчестия, волосы на висках (127).

Высоко ставя авторитет родителей в отношении к детям, сборник Хаммурапи в то же время не позволяет родителям быть неограниченными властелинами их детей. Если, с одной стороны, за злословие на родителей сын лишается языка (речь идет о приемном сыне, 192), а за побои им – руки (195), то, с другой, в случае непочтительности сына родители могли отвергнуть его не иначе, как только по суду, причем они должны были простить его, если проступок совершен им в первый раз (168,169). Дети не имеют права распоряжаться отцовскою собственностью без согласия отца, и купивший или взявший какую-нибудь вещь из рук чьего-нибудь сына без свидетелей и договора приравнивается, к вору (7). В отношении к дочерям отец пользуется, по-видимому, еще полным правом распоряжаться их судьбою; по крайней мере, он может посвятить дочь на служение в храме (181).

Не редким явлением в Вавилонии эпохи Хаммурапи было усыновление чужих детей. Оно практиковалось не исключительно в видах избавления от бездетности: известно много случаев усыновления и людьми, имеющими собственных детей. Усыновлен мог быть и раб, получавший при этом свободу, но под условием лишения ее при нарушении им усыновительного договора. Приемышам женского пола иногда выговаривалось получение от приемных родителей приданого на случай выхода замуж. Давая приемышу свое имя, приемный отец должен был воспитывать его на равне с своими детьми и обучить какому-нибудь ремеслу; в противном случае приемыш, если он только не был сыном придворного служащего или блудницы (192, 193), мог вернуться к своим естественным родителям (188–190), чего он не в праве был сделать при нормальном порядке отношений (185). В случае непочтительности к себе со стороны приемыша приемные родители могли отвергнуть его и вернуть в дом его естественных родителей (186). Приемыш мог быть отвергнут и без вины с его стороны, если, по усыновлении его, у приемных родителей родятся собственные дети, но при этом ему должно было выдать из движимого имущества приемных родителей треть наследственной доли родного сына (191).

Большинство статей сборника, относящихся к праву наследования, касаются способа распределения вышеупомянутых выкупной платы, приданого и брачного подарка между членами семьи.

В случае смерти жены муж не имеет права на получение себе приданого, которое достается детям (162); если же жена умрет бездетною, он получает от тестя выкупную плату, возвращая ему, в свою очередь, приданое (163). Вдова, живя в доме умершего мужа, пользуется пожизненно приданым и свадебным подарком (171); если же подарка не было дано ей, то взамен его она получает одинаковую с детьми долю наследства, которую, равно как и свадебный подарок, она должна оставить детям, если уходит из дома мужа (вероятно, для вторичного выхода замуж), – в этом последнем случае ей дозволяется взять с собою только приданое (172). Сыновья наследуют отцовское и материнское имущество поровну. Впрочем, если отец при жизни подарил одному из сыновей что-нибудь из имущества, этот сын не лишается чрез то права на равную с братьями долю отцовского наследства по смерти отца (165); так же обстоит дело, если мать отдает свой брачный подарок одному из сыновей (150). Сыновья от рабыни– наложницы, в случае, если отец при жизни уравнял их в правах с детьми от главной жены, получали по равной с последними доле наследства; в противном случае они вместе с матерью становились свободными (170, 171). По смерти двоеженца каждый сын, независимо от происхождения от той или другой матери, получает равную с каждым из остальных братьев долю наследства (167). Дочери, наделенные приданым при жизни отца, устраняются от права наследования (183); если же приданого не было дано, они получают в пожизненное пользование равную с братьями долю наследства, переходящую по их смерти к их братьям (180, 181, 184). Приданым снабжаются также посвященные на служение в храме и даже проститутки, получая, при отсутствии его, право на треть наследственной сыновней доли. Приданым они пользуются пожизненно и распоряжаются им не лично, а чрез братьев, в собственность которых оно и поступает по смерти сестер (178–181); исключением является лишь «божья жена» Мардука, имеющая право завещать приданое по своему усмотрению (182).

Почетное и влиятельное положение женщины в семье, защита младших членов семьи от отцовского произвола и другие вышеотмеченные черты семейного быта Вавилонии эпохи первой династии свидетельствуют о необычайной для Востока прогрессивности древневавилонских семейно-правовых отношений.

Таковы главнейшие характерные черты народного быта и правовых отношений современной Хаммурапи Вавилонии, поскольку они выступают в сборнике законов, современных ему частноправовых документах и царских письмах. Вместе с современными ему частноправовыми документами и царскими письмами сборник этот является подлинною, полною и живою картиною жизни Вавилонии за два тысячелетия до Р. X., притом как с материальной, так и с духовной ее стороны. Такой характер сборника делает его – в отличие от множества других вавилонско-ассирийских памятников – в высокой степени интересным и важным не только для юриста, богослова и историка культуры вообще, но и для всякого, интересующегося историей культурного развития человечества, не говоря уже об ассириологе-специалисте, для которого сборник законов Хаммурапи является редким научным кладом. В отношении к сборнику законов Хаммурапи поэтому никогда не потеряет силы характеристика его культурно-исторического значения, данная Шейлем, его первым переводчиком: С самого начала восточных раскопок ни в Египте, ни в Ассирии, ни Вавилонии, не говоря уже о других, менее богатых древностями, странах, до сих пор еще не открыто памятника, более важного по значению и более полного по содержанию, чем кодекс Хаммурапи. Для научного знакомства с известным народом еще далеко недостаточно знать только его имя, происхождение, царские династии, военные походы, вообще, так сказать, поверхность его жизни. От нас ускользает важнейшее из его истории, пока мы не ознакомимся с его внутренним строем и законами, руководившими его семейным бытом, гражданскими отношениями и вообще – всею народною жизнью. С этой точки зрения можно, не преувеличивая, сказать, что кодекс Хаммурапи является одним из важнейших памятников не только специально восточной, но и всемирной истории».