Урок Александр Петрович начал так:

— Бывает, что композитор, пока произведение не зазвучит у него в голове от начала до конца, не записывает его в нотах на бумаге. Это один способ. Другой способ — импровизационный. Композитор садится за инструмент, когда музыка звучит ещё смутно, какими-то обрывками, передавая лишь приблизительный характер будущего произведения. Композитор вслушивается, пытаясь найти нужную тональность, нужную фразу, что была бы созвучна его настроению, пока мелодия, которая смутно ему представлялась, не зазвучит сначала робко, потом всё более уверенно. И вот уже музыка, как река, течёт и течёт. А композитор на середине этой реки плывёт в лодке по течению. Или гребёт против течения.

— Какой бред! — шепнул Антошке Алдонин.

Антошка отвернулся.

— Но в том и другом случае важно научиться плавать, — продолжал Александр Петрович с улыбкой. — Иначе побарахтаетесь да потонете. А умение плавать в музыке — это умение понимать форму произведения. Пока нет формы — это всего лишь музицирование. Любительщина. Но как только появляется форма — это уже искусство. Потому что таков закон искусства — создавать и постоянно обновлять, усовершенствовать форму.

— Обновлять? — удивился Саша Подрезов. — Зачем же её обновлять, если она уже есть? И так ведь хорошо.

— Потому что цель искусства — стремиться к идеалу.

Антошка слышал, как Серёжка презрительно хмыкнул.

— Сегодня мы поговорим о сонатной форме. Точнее, о форме сонатного аллегро. Пока вам надо освоить самые простые положения такой формы. Вот они. — И учитель начал перечислять: — Экспозиция — это начало. Разработка — середина. Реприза — повторение начала. И кода — завершение.

Антошка повторил про себя: «Экспозиция, разработка…» — и дальше забыл.

— Любите ли вы читать? — спросил Александр Петрович. — Если любите, то, возможно, обратили внимание, что многие сказки, рассказы, повести и даже романы построены по одной схеме. Сначала читателей знакомят с героями произведения. Потом с ними случаются разные приключения. После приключений они возвращаются домой. И сказка на этом заканчивается. Наверняка вы заметили, что и у сонаты, и у сказки одна форма изложения — экспозиция, разработка, реприза и кода?

Антошка опять повторил про себя новые слова, но теперь забыл «экспозицию».

— А кода в сказке, это когда «вот и сказочке конец, а кто слушал молодец»? — спросила Катя.

— Верно, — согласился Александр Петрович.

— А ещё… «По усам текло, да в рот не попало»! — крикнул Антошка и рассмеялся.

— Тоже верно. А в какой тональности такая кода будет звучать?

— В мажоре, конечно, — пожал плечами Антошка.

— А в миноре — это когда «все умерли, и сказочка закончилась»! — усмехнулся Алдонин.

— Правильно. Такая кода прозвучит в миноре, — сказал Александр Петрович серьёзно. — Но сонатную форму можно понять не только на примере музыкальных или литературных произведений. Даже в одном вашем дне, любом дне, можно увидеть сонатную форму. И героем такого произведения будете вы сами.

Антошка удивился: как же это так?

— Утро. Вы встаёте. Вы полны сил, — продолжал Александр Петрович, словно услышал его вопрос. — Для себя вы примерно знаете, как сложится сегодняшний день. Планируете, что надо сделать то-то и то-то. Это экспозиция…

— Ну да… А если по утрам только спать хочется? Тогда какая это форма? — перебил Серёжка Алдонин.

— А такое в твоём возрасте разве бывает? — удивился Александр Петрович. — Где же молодая энергия? Где юные свежие силы?

— Ещё как бывает! — заверил Серёжка.

— И мне спать хочется, — призналась Катя.

— И мне… И мне, — стали говорить другие ребята.

— А если на уроке спишь и тебе сны снятся? Это что тогда? — спросил кто-то.

— Сны — это отголоски прожитого дня, эхо ваших мыслей, переживаний, — улыбнулся преподаватель.

— Эхо? — переспросила Катя. — Как в горах?

— Ого… Круто! Теперь мы в горах! — хмыкнул Серёжка.

— В жизни всякое бывает, — повернулся к нему Александр Петрович. — А уж если на жизнь художник посмотрит, то и сны его становятся хоть сказкой, хоть эхом в горах. Деревья вырастают до облаков, трава делается синей, облака оранжевыми — и люди у него летают как…

— Бегемоты! — закончил Серёжка.

Все засмеялись.

— А почему нет? — спросил Александр Петрович. — Кто-то полетит как птица. А кто-то — как бегемот. Потому что в искусстве всё возможно. У настоящего художника и бегемоты летают как птицы… Но мы отвлеклись. Теперь давайте поговорим более конкретно. Я вам привёл в пример лишь одну из музыкальных форм — сонатную. А музыкальных форм много. Надо только, когда вы начинаете что-то сочинять, обязательно форму будущего произведения представлять.

Антошка закрыл глаза и стал представлять музыку стеклянного дождя. Какая это форма?

— Теперь давайте разберём на примере сонаты Моцарта те положения, о которых мы с вами говорили. — Александр Петрович подсел к роялю, стал играть сонату.

После урока, когда все ребята разошлись, Антошка дал Александру Петровичу послушать запись «Стеклянного дождя». Пьеса учителю понравилась. Он прослушал её несколько раз, а потом сказал, что именно эту пьесу они будут играть в марте на смотре юных композиторов.

— Как я буду её играть? — спросил Антошка. — Там ведь два пианино. И флейта. Я один не смогу…

— Это уж моя забота, — успокоил Александр Петрович.

— А на флейте пусть Катя играет, — тихо попросил Антошка.

Александр Петрович легко согласился:

— Хорошо, пусть Катя играет. Я, дорогой ты мой человек, не против. Пусть будет Катя…