Валерка живёт на нашей лестнице, в квартире № 9. И ничем он не примечателен: серые глаза, светленькая чёлка и самый обыкновенный нос, как у всех.

Вот Витьку из тридцатой квартиры сразу от других отличишь. У него уши выдающиеся. Будто крылья огромной бабочки. Он ими шевелить умеет: захочет — прижмёт, захочет — оттопырит.

А Валерка — самый обыкновенный.

Но однажды в нашем дворе произошло событие, да такое, что даже Витькины уши вроде бы уменьшились. Теперь стоит Валерке выйти во двор, как вокруг него сразу ребята собираются. Стоят и смотрят, будто никогда не видали.

А потом кто-нибудь непременно пристанет:

— Расскажи-и, Валерка.

И Валерка начинает рассказ, который все уже наизусть знают. Но обратите внимание: всё равно Валерка каждый раз у меня подтверждения просит. Это потому, что я всё видел своими глазами.

Играли мы в тот день в лапту. Ну, двор вы наш знаете. Большой. Рядом пустырь был совсем недавно. А теперь пустырь от нашего двора отделили высоченным забором. Такой вредный забор — ни щёлочки. Мы думали, за ним новый дом будут строить. И верно, построили. Только не каменный, а деревянный. Очень странный дом: две стены с колоннами и кусок крыши. Попробуй поживи в таком доме! В два счёта насморк на сквозняке схватишь.

Всё это мы приметили, когда охранник ворота на улицу открыл, чтобы грузовики впустить.

В тот день играли мы в лапту новым «арабским» мячиком. Знаете, чёрный такой, крепкий.

А Валерка очень любит свечи давать. Ка-ак поддаст мячик снизу, — он чуть не до крыши летит.

И в этот раз Валерка ударил. Мячик — в небо и… за забор, на пустырь.

Мы, конечно, загалдели, а Валерка стоит и чуть не плачет. Мячик-то новый да к тому же чужой. Что делать?

— Пошли к охраннику. Может, пустит за мячом. Или сам вынесет, — предложил Валерка.

— Как же, дожидайтесь! — сказал Витька и шевельнул ушами. — Попадёт тебе теперь, Валерка!

— Идём, — сказал я. — А я человек решительный.

Мы пошли всей толпой.

У ворот Валерка остановился и говорит:

— Всем вместе не стоит. Охранник рассердиться может. Мы вдвоём с Олежкой пойдём.

То есть со мной. Это я — Олежка.

Ребята немножко погалдели, но согласились. Пошли мы с Валеркой вдвоём.

Только подходим к воротам, два грузовика подъехали.

Охранник вышел. Чего-то у шофёров спросил. Потом ворота открыл. Он с той стороны ворот стоит, мы — с этой, а между нами медленно грузовики двигаются, в ворота въезжают. И охранник нам из-за грузовиков не виден.

Тут Валерка хватает меня за руку и тащит в ворота. Так мы и проскочили на пустырь незаметно. А ворота за нами закрылись.

Видим, недалеко от ворот доски сложены. Мы шмыгнули за них и притаились.

— Что будем делать? — шепнул мне Валерка прямо в ухо. Даже уху жарко стало. Я почесал ухо и тоже шёпотом ответил:

— Не знаю.

Посидели мы немножко за досками.

Вдруг рядом что-то затрещало, загудело. Светло-светло стало. И такое нас любопытство разобрало, что мы про всё на свете забыли. Про все опасности. Выглянули из нашего укрытия. Прямо на крылечко деревянного дома прожекторы светят. А там два человека сидят на ступеньках и о чём-то между собой разговаривают. Руками машут. Один весь в кожаное одет. Даже штаны кожаные. А другой — матрос. В бушлате.

Что за люди? Июль, солнце светит, жара, все в рубашках с короткими рукавами ходят, а эти укутались, будто холодно. Матрос даже воротник поднял.

Тут один дядька в соломенной шляпе — он недалеко от нас на стуле сидел — как крикнет:

— Стоп!

И сразу все прожекторы погасли.

— Олежка, — шепнул мне Валерка, — давай мячик искать, пока нас не заметили. Он, наверно, недалеко от забора откатился.

Добрались мы до нашего забора. А там, как назло, земля изрыта, кустики какие-то насажены. А мячик-то чёрный, неприметный. Как его тут найдёшь?

— Ищи! — сказал Валерка и пошёл вдоль забора. Идёт, в землю смотрит, мячик ищет.

Я в кусты пополз, тоже ищу.

Вдруг кто-то неподалёку говорит:

— Здравствуйте, молодой человек.

Я к земле прижался, боюсь шелохнуться. «Ну, — думаю, — попался Валерка! Что-то теперь будет?..»

Приподнял я тихонько голову, глянул сквозь кусты и обомлел.

Стоит Валерка красный, глаза выпучил. А рядом с ним… рядом с ним сам Владимир Ильич Ленин стоит. Чуть голову набок склонил, глаза прищурил, а в глазах искорки светятся.

Я себя ущипнул: не сон ли? До сих пор, между прочим, синяк на руке.

— Что ж вы не здороваетесь? Нехорошо, — сказал Ленин, чуть картавя.

— Здравствуйте, — говорит Валерка, а сам всё на Ленина глядит и глазами хлопает.

Засмеялся Ленин. Даже голову немножко назад закинул. Сунул руку в карман. То на носки, то на каблуки станет — покачивается.

— Так-с… Вы зачем сюда пожаловали, молодой человек?

— За мячиком, — ответил Валерка.

— За мячиком? — повторил Ленин. — А как же он сюда попал, ваш мячик?

— Через забор перелетел. Я свечку дал кривую.

— Вот как! В лапту играли?

— Да…

— В детстве я тоже любил играть в лапту. Очень живая игра! А бита у вас круглая?

Валерка улыбнулся:

— Круглая, товарищ Ленин.

— А как вас зовут?

— Валерка Щукин.

Тут подошли ещё какие-то люди. Стоят. Улыбаются.

— Чудесно. Вот мы и познакомились, — говорит Ленин. — А то, что бита у вас круглая, — это хорошо. Плоской битой по мячу любой попадёт, а вот круглой — тут нужна сноровка. Как вы думаете?

Валерка снова покраснел.

— Конечно… уметь надо.

— Вот именно — уметь, — сказал Ленин и достал из кармана арабский мячик. — Ваш?

— Наш! — обрадовался Валерка.

Владимир Ильич осмотрелся кругом, поднял с земли короткую круглую палочку.

— Коротковата немного, но попробуем. Ну-ка, подкиньте!

Ленин бросил Валерке мячик. Валерка попробовал поймать его, но упустил. От волнения, видно. «Эх, — думаю, — растяпа!»

А Ленин будто и не заметил.

— А ну-ка, ну-ка, попробуем.

Валерка поднял мяч. Ленин отвёл руку с палкой назад и немного вниз.

— А ну-ка, ну-ка…

Валерка подбросил мяч. Ленин сильно и ловко ударил его снизу. Мяч взлетел высоко в небо. Все кругом одобрительно засмеялись.

— Вот это свечечка! — сказал Валерка, задирая голову.

Мяч упал по ту сторону забора, к нам во двор.

— Ну вот, мяч на своей территории, — сказал Ленин, бросил на землю палку и вытер руки носовым платком. — А как же вы туда перекинетесь?

Валерка опять покраснел. В другое время он, пожалуй, и соврал бы что-нибудь. Но Ленину разве соврёшь? И Валерка рассказал, как мы пробрались в ворота и прятались за досками.

— А где же ваш товарищ? — спросил Владимир Ильич.

Тут я вылез из кустов.

Ленин посмотрел на меня и сказал что-то, что, мол, вроде не к чему прятаться в кусты. Но я… я плохо разобрал.

Потом он нас повёл к воротам и сказал охраннику, чтобы пропустил.

Прощаясь, Ленин подал нам руку и сказал:

— Ну, растите, друзья, и не прячьтесь. Никогда не прячьтесь, даже если что-нибудь и натворите. Прятаться — это последнее дело. Надо жить смело, открыто!

Мы с Валеркой вышли за ворота, как во сне.

Так Валерка стал самым известным у нас человеком.

Потом мы узнали, что на бывшем пустыре снимали новый кинофильм, и разговаривал с нами, конечно, не настоящий Ленин, а артист, который снимался в его роли.

Но это ничего не значит. Всё равно Ленин таким и был — весёлым, добрым человеком.