Казалось, все идет хорошо. Остров процветал, сады плодоносили, урожаи росли, стада тучнели, возводились все новые постройки. Пятница много работал, а Робинзон царствовал. Стареющий Тенн все больше спал.

Но на самом деле все трое очень скучали. Пятница слушался Робинзона исключительно из чувства благодарности. Он просто хотел сделать приятное своему спасителю. Но ему был непонятен весь этот распорядок, все эти законы и церемонии. Он не видел смысла в возделывании полей, в разведении домашних животных и постройке домов. Хоть Робинзон и объяснял ему, что так делают в цивилизованных странах Европы, Пятница не понимал, зачем это нужно на необитаемом острове посреди Тихого океана. Робинзон, в свою очередь, видел, что индеец в душе не одобряет слишком хорошо управляемый остров — дело всей его жизни. Конечно, Пятница старался изо всех сил. Но как только у него появлялось свободное время, он начинал делать глупости.

Например, он совершенно необъяснимо вел себя с животными. Для Робинзона все животные были либо полезными, либо вредными. За полезными надо ухаживать, чтобы они умножались. Вредных же необходимо уничтожать наиболее эффективными способами. Но объяснить это Пятнице было совершенно невозможно! Он либо горячо привязывался к животным (неважно, к полезным или вредным), либо поступал с ними чудовищно жестоко.

Так, он решил приручить и воспитать парочку крыс. Даже Тенн понял, что теперь этих мерзких тварей нельзя трогать, потому что они под защитой Пятницы. Робинзону стоило немалых усилий избавиться от них. Однажды он отнес крыс в пирогу и выбросил их в море. Те вплавь добрались до берега и вернулись в дом. Робинзон не отказался от задуманного; на этот раз он решил использовать хитрость, которая вполне удалась. Он посадил животных на совершенно сухую доску и пустил по воде. Крысы вцепились в кораблик, не решаясь броситься в море, и течение отнесло их в океан. Пятница ничего не сказал, но Робинзон понял, что тот обо всем знает. Как будто ему рассказал Тенн, наблюдавший за казнью!

В другой раз Пятница исчез на несколько часов. Робинзон отправился на поиски и вдруг увидел столб дыма за деревьями. Разводить костры на острове не запрещалось, но по закону следовало предупредить губернатора о выбранном месте и времени. Эта мера была необходима, чтобы не спутать случайный дым с ритуальным костром индейцев, которые могли вернуться в любой момент. Если Пятница не предупредил Робинзона, значит он делал что-то, что тому наверняка бы не понравилось.

Робинзон со вздохом поднялся и вместе с Тенном направился к берегу.

Он не сразу понял, чем именно занимался Пятница. Индеец перевернул на спину большую черепаху и положил на горячие угли. Черепаха была жива: она неистово молотила лапами по воздуху. Робинзону даже показалось, что она сипло кашляла, видимо она так кричала. Заставить кричать черепаху! Этот индеец просто какой-то дьявол! Что касается смысла этой чудовищной операции, то он открылся Робинзону, когда тот увидел, как панцирь черепахи приподнялся, стал почти плоским и отделился от ее тела. Пятница отрезал ножом кожу, на которой он еще держался. Черепаха вдруг перевернулась и побежала к морю.

— Зря она, — спокойно сказал Пятница. — Завтра ее съедят крабы.

Потом он начал тереть песком внутреннюю часть панциря, ставшего похожим на чуть выгнутое блюдо.

— Это будет щит, — объяснил он. — Так делают у меня на родине. Ни одна стрела не сможет его пробить! Даже болас его не сломает!

Робинзон рассердился на Пятницу за жестокое обращение с черепахой. Но чуть позже ему представилась возможность убедиться, насколько индеец может быть добрым и самоотверженным с теми, кого он взял под свое покровительство.

К сожалению, таким существом оказался маленький стервятник, брошенный родителями. Это был хилый уродливый птенец с большой головой, выпученными глазами, неуклюжими лапами и болезненным, кривым и почти голым тельцем. Он широко открывал свой огромный клюв, пищал и тянулся к каждому, кто к нему подходил.

Пятница кормил его маленькими кусочками мяса, которые тот с жадностью проглатывал. Но вскоре птенец, похоже, заболел. Он весь день спал, и его зоб под тонким слоем пуха был твердым и круглым. Он просто не мог переваривать слишком свежее мясо. Надо было придумать что-то другое. Тогда Пятница положил на солнце козьи потроха. Скоро в мясе зашевелились крупные белые черви. Пятница собрал их в большую раковину, а потом взял их в рот и долго жевал. Наконец он положил в клюв птенца плотную белую массу.

— Живые черви слишком свежие, — объяснил он. — Птенец больной. Надо жевать, жевать. Все время жевать для птенцов.

Робинзона чуть не вырвало от этого отвратительного зрелища, и он убежал. Но в глубине души он восхищался самоотверженностью индейца, который решил помочь животному.[Действительно, для того чтобы накормить птенца, выпавшего из гнезда, надо самому пережевывать всю пищу. Но разумеется, вовсе не обязательно жевать червей. Мяса, ветчины или яиц вкрутую вполне достаточно.]