"… таким образом, в ходе дознания неопровержимо установлены факты совершения младшим воеводой, заместителем командующего Пластунским корпусом по воспитанию личного состава, Максимилианом Мерером деяний, которые могут быть квалифицированы как государственная измена, выразившаяся в передаче иностранным агентам сведений составляющих государственную тайну… создание преступной предательско-террористической группы, ставившей своей целью свержение власти Владыки и передачу Родении под управление пиктийской маго-аристократии… а также отправление запрещенного на территории Родении изуверского культа бога Смешна… таким образом, группа смешнаверов, под руководством означенного Мерера (выступавшего под именем "волхва Долбослава") на самом деле являлась глубоко законспирированной шпионско-вредительской сетью…" - Недреманное Око читал текст экстракта из следственного дела громко и с выражением. Выделял голосом знаки препинания, и иногда позволял себе театральные жесты, подчеркивавшие наиболее драматичные, на его взгляд, места документа.
Зритель у этого небольшого представления был один. Зерцало Чести сидел за столом в личных покоях главы Приказа Совести, и лицо его каменело и наливалось дурной кровью с каждой произнесенной фразой. За все время театрализованного "выразительного чтения" он не издал ни звука, сгорбившись в мягком кресле и ожидая только одного - когда же закончится эта пытка. Другой бы на его месте начал возмущаться, орать и брызгать слюной, или попытался бы довести дело до рукоприкладства, но не таков был начальник Главного Штаба. Тем более что он чувствовал за собой вину. И немалую.
Честь прекрасно помнил Мерера - запойного пьяницу и фантазера, державшегося на службе исключительно благодаря редкому таланту пропагандиста, подкрепленному невероятной способностью убеждать. Чего только стоила его эпопея с написанием трехтомного труда о возможности пиктийско-роденийского союза…
"Белоглазый его побери! А он еще хвастался частичкой пиктийской крови… вот ведь упырь бледный… а мы, слушавшие его пьяные откровения, смеялись: мол какой из тебя пиктиец? Даже на еду для пиктийского аристократа не сгодишься - ибо по все дни пьяный ходишь… маги таким побрезгуют. Вот и досмеялись. Прохлопали, выходит, предателя в Штабе…"
- Твои люди его уже взяли? - вместо уверенного баса из уст Чести вырвалось подобие хриплого карканья.
- Ты же знаешь, - Совесть, казалось, не заметил внезапного перехода на "ты", свойственного Зерцалу в минуты сильного волнения - без санкции вышестоящего не можем… Владыка запретил. Вот, считай, что я прошу у тебя разрешения на арест.
- Арест разрешаю, - Честь закашлялся, и внезапно спросил: - выпить есть?
- Для тебя - есть, - ответил Око и потянулся к маленькому шкафчику, висящему на стене…
Примерно через час. Где-то в кабинетах Главного Штаба
Когда в дверь постучали, вежливо, но непреклонно, воевода Мерер склонился над служебным камином-сжигателем и ворошил малой кочергой немаленькую кучу пепла.
"Ну, вот и все… это уж точно за мной. А все ракия проклятая. Верно говорят: что у трезвого на уме, за то пьяного повесят… Дернул же Эрлих пропустить перед испытаниями несколько рюмочек! А что было не выпить? На бастионе холодища, да и не так страшно стоять, когда вокруг все воет, пыхает огнем, плюется кислотой и того и гляди - взорвется прямо под боком…"
Вновь раздался стук, на этот раз - сильней и настойчивей, и на его фоне хорошо был слышен испуганный лепет денщика: "Да там он, товарищи… ой, не бейте меня!… то есть граждане. Никуда не уходил! Владыкой клянусь… ой, больно-то как!"
Максимилиан отшвырнул кочергу в угол кабинета и твердым шагом подошел к вмурованному в кирпичную кладку несгораемому ящику с секретным замком. "Три поворота посолонь, четыре противосолонь, утопить… еще один оборот против…" Дверь беззвучно распахнулась на хорошо смазанных петлях, и вот он - малый ручной огнеплюй, награда, врученная лично Честью за образцовую подготовку к визиту Владыки четыре года назад. Без кристалла, как водится. Кто же оружие заряженным в ящике хранит?
Мерер достал из внутреннего, потайного кармана форменной накидки мешочек из промасленной кожи, отомкнул застежку… И вот уже в его пальцах переливается гранями "оружейный кристалл, размер ноль".
"Хороший, довоенный еще. Жалко, пропадет ведь…"
Звуки ударов по живому телу, раздававшиеся из коридора, нечувствительно превратились в грохот выламываемой двери.
Воевода вставил кристалл в приемник на тыльной стороне рукояти огнеплюя до характерного щелчка, и заглянул в неглубокую воронку ствола.
"Принимай, Вырий Смешна, Долбослава - воина своего…" - успел выкрикнуть он… и под аккомпанемент грохота падающей двери ткнул стволом под челюсть. Но метко брошенный одним из ворвавшихся в кабинет людей Совести шипастый кастет не позволил воеводе совершить задуманное, сломав пальцы на правой руке и отправив в полноценный нокаут.
Спустя три дня. В тех же кабинетах.
- А вот контакт его мы упустили, да… - Недреманное Око задумчиво почесал плохо гнущимся под повязкой пальцем опаленную бровь.
- Ушел? - Честь сидел, навалившись на стол и подперев кулаками голову.
- Ушел… и чуть нас с собой не унес, заодно, - Совести, впервые за много лет, очень хотелось грязно выругаться, но он сдержался. - Кто ж знал, что он заряженный?
- Какой? - переспросил начальник Штаба.
- Заряженный. Есть, друг мой, на восток от нас такая страна - Ни-Хо… ты и не слышал о ней, небось, - ответом на вопрос стало отрицательное мотание головой, - а она, тем не менее, существует. Как суслик из сказки про трех воинов…
История, рассказанная Недреманным Оком, и впрямь, больше походила на сказку. Будто бы есть далеко-далеко, за горами и лесами, в синем море-окияне цепочка островов - словно бусины в воду просыпанные. Острова те - сплошь скалы да горы, землицы пахотной и лесов со зверем почитай и нет вовсе. Только окиян солен вокруг с рыбами да гадами морскими. Оттого и люди там живут - суровые да воинственные, из тех, что просыпаясь по утрам, говорят себе: "сегодня я умру в битве". А коли не умирают к вечеру, то прощения просят у богов своих…
Но есть среди них мастера войны тайной, подспудной. Те, что исподтишка нож на привале в бок суют, или отраву в ротный котел сыплют. Многие знают о них, но немногие видели их живыми. И ведь ловили их - сетями, да чародейством - только ни одного поспрошать не удалось. Пойманный скрытень - мертвый скрытень.
- Уж не знаю точно, кто и что с ними там делает, - покачал головой Совесть - но захваченные в плен - взрываются они или сгорают как трава сухая. Причем - по желанию.
- Я так понял, что этот - сгорел? - мрачно подытожил Честь
- Не то слово! Его только ко мне привели, мешок с головы стащили, а он зыркнул недобро и… полчаса пожар тушили… ребята, что его привели, обгорели сильно. Мне-то меньше всех досталось, - грустно сказал Око и поднял над столом забинтованные по локоть руки.
- И все-таки, не понимаю я: где та Ни-Хо, а где Родения? - почесал в затылке Зерцало.
- Ну, с этим-то проще простого… - Совесть снова почесал остатки брови и махнул рукой. - Наняли скрытня, как это у них водится, ибо служат они за мзду немалую, тому, кто в искусстве их смертельном нуждается. И наняли его пиктийцы. Они-то давно в Ни-Хо плавают, торговать, да и так…
- И что теперь? - невольно понизив голос, спросил Честь. - Если предположить, что пиктийцам известны наши планы по поводу нового оружия… изменить мы их все равно не успеем. Только люди зря погибнут!
- Не известны, - твердо возразил Око. - Не успел Долбослав ничего об этом передать. Мои ребята его до самого копчика раскололи, - и добавил с недоброй усмешкой: - А так дышал, так дышал поначалу, пока ему не пообещали… не смерть даже, а жизнь - слепую, да оскопленную. На том герой и сломался.
- И выполнили бы обещание? - насупился Зерцало.
- Знаешь, пожалуй, выполнили бы. Не мы такие - время такое…
За две недели до того. Покои Владыки
- Таким образом, фронт стабилизировался на южном участке вдоль упомянутой линии. Активных действий противника не наблюдается. Все силы и подкрепления пиктийцев сейчас брошены на Центральное направление. Согласно захваченным партизанами документам, сам лорд-протектор распорядился считать южное и северное направления второстепенными, перейдя на этих участках к глухой обороне. Это решение ему пришлось буквально продавливать в Имперском Штабе. Ходят слухи, что чуть ли не силой… по крайней мере, группа оперативного планирования их штаба, опять же по слухам, заменена более чем полностью.
- Это как? - переспросил Владыка. - Как может быть "более чем полностью"?
- Это значит, что репрессиям подверглись не только сами штабисты, но и значительное количество их родственников, способных унаследовать должности, - за сухими фразами ответа Недреманного Ока стояла нешуточная трагедия. Еще бы! Если верить скупым донесениям, основанным на слухах, недомолвках и прочей косвенной информации, как минимум четыре древних рода пиктийской аристократии полностью прекратили свое существование, а их имущество передано в казну.
- Получается, теперь планирование операций доверено не умным, а верным? - Владыка покачал головой. - Это хорошо… но надеяться на ошибки противника - глупо. Это они стоят у стен нашей столицы, а не наши войска - у стен Императорского дворца. Но это - временно, товарищи!…
- … Тем более что, - продолжил Верховный Главнокомандующий после небольшой паузы, - акция, задуманная нами с использованием новейших образцов техники и вооружения, позволит поколебать миф о недосягаемости пиктийской столицы для справедливого гнева роденийского народа.
- Если позволите, Владыка, я продолжу… - подал голос Совесть и, дождавшись благосклонного кивка, начал говорить: - Созданные нашими мастерами летательные аппараты способны, используя сезонные воздушные течения, достичь логова пиктийской маго-военщины и разгромить его путем бомбардировки с воздуха.
- Чем? - не меняя позы, но очень заинтересованно спросил Честь. - Духом Триады? Насколько я помню, взрывчатых боеприпасов большой мощности в войсках нет, а те, что есть - не способны разрушить что-то более капитальное, чем деревенский сарай.
На худом лице Ума еле заметно промелькнула довольная усмешка, но вмешиваться в обсуждение он не стал - этот момент был обговорен с Оком заранее.
- Есть такие боеприпасы, товарищ Зерцало, - кивнул Совесть, - Уже есть… Благодаря одной из изобретательских артелей, находящейся в совместном ведении моем и Хранителя, на основе еще довоенных разработок решен вопрос производства нового вещества сверхразрушительной силы: стабильного варианта концентрированной гремучей магмы. Через некоторое время мы сможем произвести около полусотни необходимых для акции возмездия зарядов.
- А не проще ли было воспользоваться существующими запасами жидкого огня, законсервированными еще с прошлого Большого Цикла? - начальник Штаба привел веский, по его мнению, аргумент. - Срок хранения его компонентов почти бесконечен, а эффективность неоднократно доказана…
- Рассматривался и такой вариант, - неожиданно сказал Владыка, - но, по моему мнению, использование жидкого огня не позволяет нанести точечные, строго дозированные удары по объектам, намеченным как основные цели бомбардировки. Велика вероятность того, что удару могут подвергнуться находящиеся рядом жилые кварталы и объекты большой культурной ценности.
- Ну и хрен с ними! Мы что, будем жалеть пиктийскую мразь и ее цацки? Они наших не жалеют… - выпалил на одном дыхании Зерцало и пристукнул кулаком по столу.
- Это неправильный подход к решению вопроса, - в голосе Главнокомандующего звучали назидательные нотки. - Мало того, что ударом по мирному населению, пусть и вражескому, мы поставим себя на одну доску с агрессором, но еще и зароним в сознание пиктийского пролетариата, стонущего под гнетом, без преувеличения, людоедского маго-аристократического режима, мысль о слабом отличии нас, борющихся за мир и свободу, от угнетателей и поджигателей войны. Хуже сделать мы уже вряд ли сможем.
- Хорошо, - не сдавался начальник Главного Штаба, - запустим мы эти леталки на южном выступе фронта, ветер донесет их на север до имперской столицы, а дальше что? У них там весь год туманы стоят такие, что собственную руку еле-еле разглядишь, не то что "точечно" бомбы сбросить, особенно людям ни разу там не бывавшим. Даже при наличии карты. Не видно ж ни Эрлиха!
Владыка слегка поморщился в ответ на слова Чести, расправил чубуком трубки усы, приобретавшие уже желтоватый "табачный" цвет, и неожиданно сказал:
- А вот на этот случай, товарищи, у вас есть я… - Главнокомандующий сделал несколько шагов и положил руку на плечо сидящего Хранителя Ума. Кот, устроившийся на коленях у слепца, обернулся и сдавленно мяукнул. Владыка приподнял бровь, и продолжил: -… и наш Хранитель.
- Мне довелось несколько раз побывать в пиктийской столице в разные периоды моей жизни. Не сказать, чтобы воспоминания остались самые приятные, но кроме воспоминаний есть еще и разные памятные вещицы. Отлично хранящие ощущение места и способные к этому месту рано или поздно привести… человека или механизм…
- Таким образом, на основе любезно предоставленных Владыкой пиктийских сувениров, - голос Ума звучал монотонно и не позволял определить настроение говорящего, - мною создано устройство, позволяющее путем несложных механических манипуляций держать точный курс летательного аппарата на место их, сувениров то бишь, предыдущего нахождения. Правда, предоставленные артефакты пришлось раздробить на мелкие части, по числу опытных и предполагаемых в серии приборов…
- Ну, хорошо… почти убедили! - Честь поднял руки в шутливом жесте капитуляции. - Подготовим мы летунов, построим для них леталки, снарядим бомбы и установим целеуказатели. Взлетят они и, гонимые ветром, доберутся до пиктийской столицы. Сбросят свои снаряды, а дальше что? Первое же поднявшееся по тревоге, а тревога, я уверен, будет неслабая, патрульное звено драконидов пожжет все плоды многомесячных трудов к эрлиховой матери, три раза ее с присвистом… Или их возвращение не предусмотрено изначально?
На этот раз Владыка скривился так, будто хлебнул прокисшего до уксуса легойского, но тут же стер недовольную гримасу с лица.
- Возвращение предусмотрено, и над решением этой задачи сейчас без отдыха трудятся лучшие мастера Родении. Леталку легко можно построить, бомбу начинить, а вот человека нового сделать и, что самое главное, правильно воспитать - это труд тяжелейший. И оттого - самый почетный…
Голос Главнокомандующего приобрел торжественные интонации:
- … именно поэтому, я позволю себе отступить от обсуждения основного вопроса сегодняшней повестки дня, и предложить товарищам, членам Государственного Комитета Обороны, в кратчайшие сроки рассмотреть и решить два взаимосвязанных предложения… моих предложения… - Владыка выделил последние слова, - которые заключаются в следующем: во-первых, необходимо как можно быстрее разработать большую программу по государственному обучению и воспитанию детей, оставшихся сиротами. В первую очередь, тех, чьи родители погибли на фронте. Во-вторых, нужно ввести в практику, с занесением соответствующей статьи в перечень государственных расходов, поддержку материнства - от пособий беременным и кормящим матерям, особенно - одиноким, до введения специальной государственной награды для матерей, родивших и воспитавших пятерых, и более, детей. Существующие приюты для сирот и практика передачи детей в приемные семьи рассчитаны на мирное время, а сейчас - война. И меры по поддержанию материнства и детства тоже должны стать чрезвычайными. Думаю, что присутствующие товарищи помогут мне в таком благородном деле? Не правда ли?
Возражений, как водится, не последовало. Ну, как тут возразишь? И не потому, что никто не решался спорить с Владыкой - в своем новом Перерождении он стал поощрять дискуссии, исключительно по делу и аргументированные, конечно же, а потому, что ну как тут поспоришь, когда речь идет о детях… О роденийских детях, которые, по меткому выражению Верховного Главнокомандующего: "наше будущее". Вот так. Не больше и не меньше!
Несколько дней спустя, где-то под зданием Приказа Совести
Звуки шагов гулко разносились под сводчатыми потолками анфилады подвалов, скрадывая негромкий разговор двух неторопливо идущих людей.
- Извини, но о твоем интересе к нашим источникам в пиктийской столице я был вынужден рассказать Владыке… - удивительное дело, но Совесть вполне искренне извинялся перед начальником Главного Штаба. Даже можно сказать - винился. Хотя, легко признаваться в неоднозначном с точки зрения обыденной этики поступке, когда идешь по коридору самого высокого здания в Родении. Почему самого высокого? Да потому что из его окон видны самые отдаленные каторжные рудники…
- … чтобы получить санкции на дальнейшие мероприятия в отношении тебя.
- И как, получил? - Честь, по правде сказать, не боялся того, что с легкой руки Главнокомандующего стали называть "оргвыводами". Ибо меньше манипула не дадут, дальше фронта не отправят. То есть, и терять-то ему особо нечего.
- Получил, - плотоядно ухмыльнулся Око. - А потом Владыка меня догнал, и еще добавил…
- В смысле? - недоуменно сказал Зерцало и остановился. - И вообще, куда мы идем? Сразу в пыточную, или сначала товарищу бывшему Адепту стакан нальют, под задушевную беседу?
- Без смысла… - буркнул Совесть. - Втык я получил, за ненадлежащую координацию действий с тобой и твоим ведомством. И… это… про стакан пока можешь забыть - дойдем до места, поймешь почему.
- Хорошо, будем считать, что успокоил… значит, сразу на дыбу не потащишь… хе-хе… - ехидно рассмеялся Честь.
- Да ну тебя, с шутками твоими казарменными! - Недреманное Око ткнул начальника Штаба кулаком в бок. - Кстати, уже почти пришли. Вот эта дверь…
Над дверью тускло поблескивал гематитовый кругляш охранного артефакта, с конскую голову величиной, способный при случае не только поднять тревогу, но и превратиться в широкий веер очень быстро летящих крупных осколков, выкашивая непрошенных гостей, если таковые как-то смогут добраться до него.
Почти такие же артефакты, разве что размером поменьше, украшали низкий потолок длинного и очень извилистого коридора через равные промежутки на прямых участках, и на каждом повороте. Скрываясь при этом в тени неярких светильников, забранных матовым стеклом.
"Да… тут, пожалуй, только по трупам пройти можно… - подумал Честь, с интересом приглядываясь к "украшениям" потолка. - Причем исключительно по своим".
Через два - "или два с половиной?" - десятка поворотов коридора, окончательно запутавшийся в определении направления Зерцало уткнулся в спину идущего впереди, и внезапно остановившегося, Ока.
- Вот, пришли наконец-то, - сказал он, отворив очередную дверь, за которой скрывалась небольшая комнатка, вся - от пола и потолка, до скамеек по стенам и десятка высоких одностворчатых шкафов - выбеленная так, что глазам было больно. Или тому виной неприятно яркий свет, льющийся с потолка?
- И где это мы? - спросил Честь, прикрывая ладонью вдруг заболевшие глаза.
- Владыка называет это место центром технической разведки… хотя, я думаю - причем здесь техника? Тут же сплошная магия!