- Раздевайся, - неожиданно сказал Око и, не без удовольствия наблюдая вытянувшееся лицо Чести, добавил, - до исподнего. И железяки свои, - тут он пробежался взглядом по ряду шкафчиков и по одному ему известным приметам определил нужный, - вместе с одеждой и доспехом сюда складывай.
Зерцало открыл высокую и узкую дверцу, обнаружив за ней одиноко висящий на костяном крючке белый, "хрустко" даже на первый взгляд чистый, балахон странного вида - с завязками на манжетах и затяжками на капюшоне, такие же штаны (разве что без капюшона) и высокие бахилы на тонкой кожаной подошве.
Совесть уже почти разделся у соседнего шкафчика, и сейчас складывал на маленькую полочку над балахоном стилеты, какие-то иглы, перевязь с метательными ножами…
Поймав недоуменный взгляд Начальника Штаба, он грустно заметил:
- Да, именно так. Сейчас никому нельзя доверять. Слышишь, ни-ко-му…
- Даже тебе? - насмешку в голосе Чести скрыть не удалось. Да и не хотелось, пожалуй.
- Мне? Мне, пожалуй, - нарочито, будто изображая кого-то неприятного, осклабился Око, - можно.
Облачившись в белый наряд, он стал похож на тощего весеннего снеговика. Недоставало разве что морковки вместо носа. Дорисовав в воображении эту подробность, Зерцало гнусно захихикал - не вслух, конечно. Иначе пришлось бы объясняться, а времени у них было мало, по крайней мере, судя по тому, с каким нетерпеливым видом Совесть ждал, пока Честь не затянет узел последней завязки своего нового костюма…
… и с каким облегчением потянул на себя дверь, почти не выделяющуюся на ярко-белом фоне стен и мебели "предбанника".
Вид зала, который сейчас обозревали с небольшого балкона, оказавшегося сразу за дверью, пришедшие Адепты, не поражал ни размерами, ни убранством: поделенный невысокими, по плечо, перегородками на множество клетушек, он напоминал пчелиные соты - если конечно бывают соты такого белого цвета. В каждой клетушке, за небольшими столами сидели люди, одетые точно так же как и вошедшие. Сидели и что-то быстро записывали в больших тетрадях. Записывали, не отрываясь и буквально не разгибаясь над столами.
Чести сначала показалось, что все обитатели клетушек-сот пишут в едином ритме и скрип перьев сливается в монотонный гул. Еле слышный, он неприятно свербел в ушах, раздражал, становился нестерпимым. Захотелось сорвать капюшон и как следует поковырять в ухе - извлечь проклятый звук, избавиться от него, отбросить… растоптать… топтать…
К реальности Начальника Штаба вернула несильная, но ощутимая затрещина, отвешенная Оком.
- Не вздумай прислушиваться! - шипел он рассерженным котом. - Я тебя, хрюна лесного, обратно на себе не потащу! И я, дурак, хорош! - сокрушался Совесть, стаскивая спутника по ступеням вниз. - Хотел тебе центр сверху показать…
- Что это было? - тряся головой, будто пытаясь вытряхнуть налившуюся в ухо воду, спросил слегка обалдевший Зерцало, когда они оказались внизу, перед длинной стеной белых перегородок, кое-где разделенной узкими щелями проходов.
- Сейчас узнаешь… - с этими словами Недреманное Око потянул Честь за собой.
- … в общем, когда один из моих предшественников узнал, что для вновь строящегося Императорского дворца потребовались несколько сотен плит мрамора, добываемого в каменоломнях Каттары, он обратился к Владыке с предложением…
Операция, проведенная тогдашним Адептом Совести и его подчиненными, не укладывалась ни в один из канонов. Еще бы! Пользуясь самыми примитивными, почти прадедовскими представлениями о симпатической магии, большим количеством упорства и малой толикой везения, почти удалось регулярно получать "весточки" из самого сердца имперской столицы, не рискуя жизнями разведчиков, не выстраивая многоходовых, рассчитанных на десятилетия, операций по внедрению. А всего-то - стоило догадаться выкупить куски мрамора, оставшиеся после подгонки затребованных пиктийцами плит под нужные размеры. Сложнее оказалось замести следы - приложив изрядные усилия и не меньшие средства в звонкой монете - проведя по всем накладным и купчим договорам, приобретенные остатки как отходы, переработанные где-то на окраинах известного мира на мраморную крошку.
- … к сожалению, добыть ровные спилы удалось не от всех плит, да и расположение "материнских" не всегда известно, поэтому налаживание контакта "подобий" с "малыми оригиналами" затянулось почти на целый Цикл. Кроме того, пока подбирали аналогичную полировку - испортили кое-что. И информация поступает не всегда в виде доступном для обработки и извлечения хоть какого-то смысла.
- То есть, получается… - у Чести аж дыханье сперло - мы знали? Мы знали о нападении пиктийцев и ничего, - он схватил Совесть за грудки и впился глазами в его удивительно спокойное лицо, -… и ничего не предприняли?
- Отпусти, дурак… - Око говорил ровно, успокаивающе, как с больным, - не ровен час увидит кто, как один Адепт другого трясет, как кутенка…
Зерцало разжал пальцы и оттолкнул этого… этого… слов не хватило, пожалуй, впервые в жизни.
- Вот и хорошо. Во-первых, мы знали о планах! О планируемых планах, дубина, а не о неизбежных действиях! А любой уважающий себя полководец планирует самое невероятное… ну, это вроде как ты разработал бы планы вторжения в Ни-Хо, понимаешь? Во-вторых, наше знание ожидаемо натолкнулось на уверенность в невозможности нападения. Ведь во время Замещения пиктийцы никогда не нападали… а значит, и в этот раз не станут. Да и деталей оказалось до обидного мало. Будь я на месте Владыки, послал бы такой источник к Эрлиховой матери, поскольку это не источник, а провокатор!
- Считай, убедил, - немного помолчав, резюмировал Честь, - но я одного не понимаю… выходит, существовать этому центру осталось считанные дни?
- Да, немного осталось, по крайней мере - в таком виде как сейчас, - с этими словами Совесть потянул Начальника Штаба за рукав в сторону выхода. - Боюсь, после того как наши ребята отбомбятся по императорскому дворцу, здесь придется все законсервировать, если вообще - не свернуть работу.
- И ты поэтому так охотно привел меня сюда? - ухмылкой Зерцала можно было сквасить не одну бочку молока. - Так и не врал бы насчет распоряжения Владыки…
- Было распоряжение, именно поэтому - и было… терять все равно уже нечего.
План налета на пиктийскую столицу предусматривал поражение трех основных целей: императорского дворца, речного порта - крупнейшего в Пиктии транспортного узла, и - самое главное, из-за чего во многом затевалась сама операция, изрядно попахивавшая авантюрой, - драконьего питомника. Единственного и неповторимого. Задачу физического устранения верхушки пиктийской маго-аристократии приняли как побочную. Удастся в час "П" сжечь это кубло - хорошо, если нет - Эрлих с ними!
Группы планеров, направленные на порт и дворец должны были подойти к целям на меньшей высоте, чем та, что имела своей целью драконье гнездо. Именно они обязаны любыми средствами отвлечь на себя основные силы дракониров: тех, что планово патрулируют столичное небо и тех, что неизбежно будут подняты по тревоге. Отвлечь, прикрывая собой идущие выше и следом машины основной ударной группы.
"Императоры приходят и уходят, а народ Пиктии остается… - сказал несколько дней назад Владыка и, после небольшой паузы, добавил вполголоса, - впрочем, эти "консервы" в сложившихся обстоятельствах нас интересуют мало. Как и большая часть пиктийской людоедской знати. Страшно то, что могут остаться драконьи кладки и самки, способные их возобновить. Вот эта проблема должна быть устранена любыми способами, не считаясь ни со средствами, ни с жертвами. Пока небо над Пиктией заслоняют драконьи крылья, ни один роденийский патриот не может спать спокойно!"
Покои Владыки, за пять часов до часа "П"
- Согласно поступившей из центра технической разведки информации, императрица намеревается покинуть дворец, вместе с лордом-протектором и малым штатом слуг и охраны… - в голосе Совести, испросившего срочной аудиенции у Владыки и докладывавшего последние новости из пиктийской столицы, угадывался легкий оттенок досады.
- Какова причина? - Верховный Главнокомандующий не высказал ни тени сожаления по поводу прозвучавшей новости.
- Личная. Как я уже докладывал, предполагаемый брачный союз императрицы Элизии и лорда Филиорна, имеет под собой не только прагматическую, но и некую романтическую основу. Хотя, извините за прямоту, много ли той романтики в животных страстях?
- Пусть покидает, раз между ног засвербело, - сварливо сказал Владыка. - Хотя, лучше было бы, чтобы они отправились не на внеплановую случку, а на инспекцию драконьего питомника… хе-хе… или в порт…
- Кортеж императрицы должен проследовать в один из малых охотничьих замков. Скорее всего, тот, что на юге Лоуленда, Он ближайший, и находится на пределе дальности полета планера.
- Все равно, мощности кристаллов передающих станций уже не хватит, чтобы перенаправить ударную группу еще куда-нибудь. И существующие автопилоты не позволят. Да, и не стоит отступать от первоначальных планов, даже если эта… - тут Владыка пробормотал что-то неразборчивое, - вдруг решит самоубиться. Хотя лично мне она выгоднее сейчас живой.
Пиктийская столица, через сутки после часа "П"
Пламя на развалинах дворца уже отбушевало свое, когда за тройное оцепление, состоявшее из собранных с бору по сосенке солдат, въехала карета императрицы. Распоряжавшийся пожарными командами и приданными им на подмогу армейскими подразделениями эрл, в разорванном и закопченном мундире на голое тело, уже хотел было завернуть неизвестно как попавших в запретную зону благородных идиотов. Но, узнав герб на дверях кареты и увидев зверскую рожу какого-то гвардейского хлыща, сидевшего за форейтора, предпочел скрыться с глаз долой - поближе к затихающему пожару. Там, по его мнению, было и спокойнее, и безопаснее.
Один из лакеев, соскочивших с запяток, рослый рыжий детина - тоже не самого приветливого вида, распахнул дверь кареты и, опустив до земли ступени складной лесенки, замер в глубоком поклоне. Через мгновение из открывшейся двери порывисто выпрыгнул, пренебрегая услужливо подставленными ступеньками, лорд-протектор собственной персоной. Убедившись, что карета взята в плотное кольцо личной охраной императрицы, а в небе над развалинами уже стали в круг три тройки драконов, эрл Эрдалер протянул правую руку внутрь экипажа и торжественно провозгласил:
- Ваше величество, путь свободен!
Нескрываемая недовольная гримаска на лице вышедшей из кареты императрицы относилась непонятно к чему. То ли к развалинам дворца, то ли к неуместному пафосу в словах жениха… а может быть - к так невовремя прерванной ночи. Что может быть хуже, чем interruptus coitus? Разве что долгое отсутствие такового… да и то - вряд ли.
Короткое перестроение гвардейцев, и вот уже царственная пара движется в сторону нагромождения оплавленных камней, еще недавно бывших самым величественным зданием пиктийской столицы, только невесть откуда взявшийся лед медленно тает в их следах… "Ледяная пустота" скрывает мысли и слова не хуже самой Смерти…
Мальчик в короткой, расшитой золотом курточке и круглой шапочке с радужным пером хомбурского петуха осторожно выбрался из кареты. О нем забыли - как всегда. Еще бы! Помнить о каком-то неполноценном, уроде, неспособном к магии, пусть и с благородной кровью в жилах? Если, конечно, он не путается под ногами.
"Подай, принеси, пошел прочь…" - вот и все слова, что он слышал за годы, проведенные во дворце. Да, пожалуй, изредка, еще злой шепот за спиной: "Понаберут кагульего помета - не продохнуть… Да-а-а, и не говорите, любезный д'ор, совсем разбаловали молодежь… Вот раньше… такой корм для дравенов под ногами не путался - лежал себе в овраге и не вонял… Как вы сказали: "Лежал себе в овраге"? Нужно запомнить… кха-кха-кха…" И дробь сухого старческого смеха, как горох под коленками. Больно, конечно, но терпимо.
Только великодушная мониа изредка обращала внимание на неполноценного - то недоеденный фрукт, то надкусанную конфету или засохший бисквит - буквально подкидывая мальчишке со стола. А дважды, на День Благой Вести, так вообще!… Изволила развязать кошелек, собственной рукой…
Курносое лицо, с россыпью веснушек сморщилось, казалось, еще мгновение - и паж заплачет. Что расстроило его? Воспоминания? Детская обида и невыносимое чувство ненужности? Подавляющий вид развалин дворца, успевшего стать для мальчишки домом? Злым, жестоким, несправедливым порой, но все-таки - домом… Поди, узнай! Да и не спросит никто.
"Ой, а что это такое белое под колесом, кареты?"
Простецки шмыгнув носом, паж наклонился и поднял с мостовой маленький кусочек камня, осколок полированной панели, когда-то украшавшей один из парадных залов дворца. Он был удивительно теплым, а неровные грани его все еще отражали багровые отсветы недавнего пожара, волнуя воображение, притягивая взгляд. Камень уютно устроился в мальчишеской ладошке, словно умоляя: "Не выбрасывай! Возьми с собой!"
Паж улыбнулся чему-то своему, невысказанному, и спрятал находку в поясной кошель, в компанию к амулету с образом Благого Вестника и двум маленьким золотым монетам с надменным профилем великодушной монии Элизии.
В это же время, роденийская Цитадель, центр технической разведки.
- Каковы потери среди операторов? - вопрос Совести, обращенный к куратору центра, казалось, вместил в себя и горечь, и неизбежность, и Эрлих еще знает что!
- Безвозвратные потери невысоки, не более десятка. Вот обгоревших, ослепших и контуженных, действительно много… Больше двух третей личного состава… они до последнего оставались на рабочих местах, никто не покинул пост… - Куратор, высокий, сухой старик с копной седых, изрядно подпаленных волос, внезапно закашлялся, выхаркивая в быстро поднесенный к лицу платок сгустки чего-то черного. - Извините, товарищ начальник приказа, наглотался, пока пожар тушили…
- Тогда почему вы не в госпитале? - начальственное недовольство бывает разным.
"Кстати, как его зовут… все время вылетает из головы… имя еще такое заковыристое… Вот ведь зараза! О! Вспомнил! Алфей Гром-Гремячич…"
- Так мне, считайте, почти и не досталось, да и времени особо не было. Пока огонь сбили, пока раненых вытащили… первая помощь опять же. Сейчас в центре остались те, кто отказался от госпитализации, - и зачем-то уточнил. - Под расписку отказались…
- Что с семьями погибших и раненых? Помощь оказываете?
- Нет у них семей, товарищ начальник… Из вызвавшихся добровольцами, для особой смены отбирали исключительно сирот и тех, у кого родственники остались на оккупированной территории. Это я распорядился… и ответственность исключительно на мне. Если что, готов понести любое наказание. Даже самое суровое.
- Ваши действия по формированию смены признаю верными… - сейчас у Недреманного Ока просто не хватало простых, человеческих слов, и он вынужден был выталкивать из себя бездушные казенные фразы, будто рашпилем дерущие внезапно пересохшее горло.
Да и где возьмешь слова, чтобы рассказать о людях, вызвавшихся исполнять долг с полным осознанием невозможности отступления перед лицом смертельной угрозы. Рассказать о тех, кто продолжал бесстрастно фиксировать сигналы, исходящие от плавящихся и лопающихся на части кусков камня, среди обугливающихся от невыносимого жара стен маленьких клетушек центра технической разведки. О тех, кто собственным телом закрывал от огня журналы наблюдений, продолжая записывать поступавшую информацию, пятная страницы кровью и слезами. Хотя, все-таки, больше - кровью.
- … да, и вот еще что… представьте списки личного состава особой смены по категориям… да, в рамках стандартной формы на представление к наградам. Это все, что лично я могу сейчас для них сделать.
"Остальное в руках лекарской службы, но она - только для живых…"
- Списки будут представлены сразу же, как только мы закончим разбирать разрушенные рабочие места, и хотя бы примерно оценим уровень повреждений инвентаря и оборудования. - Канцелярский стиль заразен и непобедим, особенно в армии и полувоенных организациях. Гром-Гремячич сам не заметил, как перешел на чеканные формулировки инструкции и наставлений. - И… могу ли я затребовать помощь в проведении работ?
- Можете, но только если ее предоставление не будет сопряжено с расширением круга лиц, допущенных к государственной тайне особой важности, - Совесть вздохнул про себя с облегчением, когда разговор свернул в безэмоциональное, деловое русло.
- Тогда обойдемся своими силами, задействуем работников других смен, но это потребует дополнительного времени… - впрочем, даже бюрократический язык подразумевает некоторые сомнения.
- Теперь вас во времени никто не ограничивает, да… - завершить фразу Око не успел. Его чуть-чуть не сбил с ног очень резвый молодой человек, летящий не разбирая дороги, насколько это возможно среди обугленных развалин еще недавно сиявшего чистотой и запредельной белизной зала центра технической разведки. Голова бегуна, похожая на кокон из-за покрывавших ее слоев бинта, из-под которых проступали красно-желтые пятна, была опущена вниз. Тяжело бежать, когда видит всего один глаз, да и тот - не очень!
- Отец, тут такое!… - подняв замотанную повязкой голову, юноша в испуге прикрыл ладонью рот. Единственный зрячий глаз его округлился до размеров роденийского медного пятигрошия. - Ой… виноват! Младший оператор Гром-Гремячич! Товарищ начальник приказа Совести, разрешите обратиться к товарищу куратору?
"Сын? А как же: "только сироты и бессемейные"? - удивился Адепт, но вслух сказал только:
- Обращайтесь…
"Ладно, после этот вопрос обсудим. Когда разберут все…"
- При разборе конструкций разрушенного сектора Азъ-Рцы обнаружены части приемного сегмента соответствующего парадному залу императорского дворца! - в скороговорке, буквально выплюнутой молодым человеком, слова слились в одно.
- И что? - с недовольным видом возразил старший Гром-Гремячич. - Стоило из-за этого нестись сломя голову? Я прекрасно помню, за что отвечал этот сектор…
- Нет, товарищ куратор, я неправильно выразился… Обнаружены продолжающие передачу информации части приемного сегмента, - вновь на одном дыхании выпалил парень.
Вот теперь для Ока настала пора удивляться во второй раз. Сильно удивляться. Впрочем, первым спохватился куратор центра:
- Уровень сигнала?
- Очень слабый, - парень, будто извиняясь, развел руками. - Согласно имеющимся таблицам оценки мощности, в первом приближении, конечно, прием происходит буквально в радиусе трех-четырех саженей.
- То есть, выходит где-то валяется обломок, сохранивший часть структуры пригодной для передачи? - Совесть тоже решил подхватить тему, резко менявшую дальнейшие планы в отношении бывшего центра технической разведки.
"Хрен теперь, во весь ворот, а не "бывшего"! Ай, да молодцы ребята!"
- В том то и дело, что не валяется… сигнал активно перемещается, - младший Гром-Гремячич говорил с азартом взявшего след дичи охотника.
- Локализовать границы перемещения можете? Хотя бы приблизительно? - отец младшего оператора, а по совместительству - его же начальник, умел ставить конкретные вопросы.
- Пока не можем, но, по мнению ребят из моей группы… и моему тоже, кто-то из находящихся вблизи развалин дворца подобрал кусок облицовочной панели, и носит его с собой
- Так, - подытожил Совесть, и начал отдавать распоряжения. - Необходимо немедленно перенацелить всех присутствующих на скорейший разбор сектора Азъ-Рцы. Сможете восстановить хотя бы одно рабочее место?
- Да, - кивнул головой-коконом молодой человек.
"Только бы он - "Или она? Да хоть оно!" - его не выкинул… только бы не выкинул…"