Пиктийская империя. Временная резиденция императрицы Элизии.
- В этом году суровая зима, великодушная мониа, - эрл Эрдалер смотрел на покрытую льдом Эмду.
- Беспокоишься о налогах? - императрица встала рядом и скользнула равнодушным взглядом по копошившейся на реке черни. - Налоги никуда не денутся.
Лорд- протектор улыбнулся. Действительно, пусть торговцам кажется, что их хитрость нашла способ избежать пошлины на ярмарки, проводимые на имперской земле. Наивные короткоживущие… Они думают, что за несколько тысяч лет пиктийской истории никому не приходила в голову такая мысль? В нужный момент архивариусы сдуют пыль со старых свитков с законами, и тогда… Земли много, а лед бывает редко, и его использование обойдется куда как дороже. Но это потом, пока пусть нагуляют жирок, упиваясь собственной мудростью.
Сейчас же всесильного эрла беспокоило другое, и он все утро пытался убедить в своей правоте императрицу. А эта… эта… О Благой Вестник, и Элизия еще одна из самых умных женщин, с которыми приходилось иметь дело. Нет, не в постели, там ум только мешает.
- Суровая зима.
- Ты не первый раз напоминаешь о ней, Филиорн, - тонкая ладонь ложится на плечо, скользит по груди, и пытается пробраться под мундир. - Неужели нет более интересных тем, как думаешь?
Эрдалер не обращал внимание на подобные покушения - повелительница имеет право на некоторые слабости. Но всему свою время, о чем он недвусмысленно дал понять, упрямо возвращаясь к разговору.
- Мы не можем воевать зимой.
- Почему? Разве наши войска не наступают?
- Нет, не наступают, и даже отошли кое-где.
- Спрямление линии фронта?
- Это тебе объяснили идиоты из Военного Совета?
- Но разве не так?
У эрла непроизвольно дернулась щека:
- Красивое название есть даже у беспорядочного бегства. Нас попросту пинком отшвырнули от роденийской столицы, и Владыка наверняка радостно потирает руки, подсчитывая понесенные нашей армией потери. Тебе докладывали о состоянии дел в драконирских полках?
- Все так плохо?
- И даже хуже. Там в каждом меньше половины от положенного состава. И еще вот это, - Эрдалер кивнул в сторону окна. - Видишь людей на Эмде?
- Чернь.
- Да, чернь. Но она тоже хочет есть, великодушная мониа. Уже сегодня стоимость одной эдинбургской меры зерна превышает золотой аурелий, а если так дальше пойдет, то стоимость обыкновенной крысы будет исчисляться ее весом в золоте.
- Крысы? - императрицу передернуло от отвращения.
- Да, дорогая. После налета роденийских машин на наши склады, в городе нет ни хлеба, ни мяса… И у кого эта чернь их потребует? Ну ладно, не потребует, а попросит… Результат одинаковый - голодный бунт.
Лорд- протектор сознательно сгущал краски, подталкивая Элизию к правильному решению. Он не боялся восстания каких-то там вилланов… это как раз решаемо. Двух-трех десятков боевых магов достаточно, чтобы бунтовщики рассеялись по столице тонким слоем пепла, причем в буквальном смысле. Да и вряд ли кто решится -послушание вбивалось в пиктийцев поколениями, и угроза голодной смерти еще не повод к ропоту и возмущениям. Нет, беспокоило другое.
Беспокоило бессмысленное сжигание армии в предпринятых Военным Советом империи попытках отвоевать потерянные при отступлении территории. И он, фактический главнокомандующий, ничего не мог с этим поделать. Казнить увлекшегося командира полка? Но если тот действовал по просьбе высокопоставленного родственника? И таких командиров - каждый первый, если жив остался, конечно. Кивает, подлец, стоит по стойке смирно перед лордом-протектором, но… Проклятая семейственность! Каленым железом ее, а потом к Эрлиху!
- Что ты предлагаешь, Филиорн? - императрица оставила попытки справиться с непослушными пуговицами, и взяла со стола бокал с вином. - У тебя есть ответ?
- Мы должны отвести дракониров в Пиктию.
- Как, уйти совсем? - тонкое стекло выскользнуло из внезапно задрожавших пальцев. Кинувшийся собирать осколки паж был отброшен сильным ударом изящной туфельки. - Пошел вон, щенок!
Мальчик с недоумением смотрел на ковер, где капли крови из разбитого носа мешались с красным вином…
- Вон! Чтобы на глаза мне не показывался, грязный выродок!
Эрл Эрдалер подождал, пока императрица справится с приступом гнева и, тщательно подбирая слова, пояснил:
- Не совсем, дорогая. Оставим там глорхийцев - пусть дрянное, но все же войско. И поверь, Родения до весны никак не сможет с ними справиться. Понесет потери… А наши драконы тем временем сделают новые кладки - питомник в Ситэ сгорел вместе с молодняком, а в Эдинбурге не хватает опытных наставников… Трех-четырех месяцев будет достаточно, чтобы собраться с силами и вновь ударить по темным. И на этот раз окончательно решить вопрос! Закрыть его!
- В твоих предложениях есть определенный смысл, Филиорн, - императрица успокоилась, и на ее раскрасневшееся было лицо вернулась привычная благородная бледность. - Собираем Военный Совет?
Более проницательный человек смог бы заметить скрытое торжество в глазах эрла, но таковых здесь не наблюдалось. Вот он, момент истины! Старые пердуны непременно будут протестовать против отвода драконьих полков с роденийской территории, мотивируя тем, что до Цитадели рукой подать… да, будут! И тогда он предложит им самим возглавить очередное решительное наступление - остальное прекрасно сделают воины Владыки, провалиться тому сквозь землю! Элизия хоть и императрица, но всего лишь женщина, и должна слушать мужа, а не каких-то там замшелых старцев. У Империи есть только один повелитель! Да, и повелительница, конечно же…
Осталось найти нужные слова. Найти? Они уже есть!
Кровь все не хотела останавливаться и капала сквозь пальцы. Лишенная способности к магии кровь грязного выродка… Но она тоже красная, как у всех, и даже разбавленная слезами не меняет цвет. Великодушная мониа несправедлива… За что?
Худенькие плечи вздрогнули, и мальчик прикусил губу, стараясь сдержать рыдания. Хотя здесь все равно их никто не услышит - маленькая комната под самой крышей замка, в громадном и пустом чердаке… В старом дворце, разрушенном роденийцами, было хуже - до сих пор пробирает озноб от воспоминаний о холоде, а здесь каминная труба дает немного тепла. В покоях императрицы не экономят на дровах, и… И все, больше нет ничего хорошего в жизни. Нужна ли вообще такая жизнь, кто даст ответ?
Рука сама тянется в поясной кошель, где хранится главное богатство. Почему так случилось, что именно этот обломок катаррского мрамора запал в душу? Нет, он не запал, он душу лечит, успокаивает, прибавляет сил и дает неясную тень надежды. Надежды на что? Неизвестно… Но если приложить его ко лбу, ну, или к переносице, как сейчас, то станет легче. Волшебный камень?
"Совсем плохо?"
Голос, прозвучавший в голове, не испугал и не удивил, скорее обрадовал. Многие говорят, что перед смертью человек слышит голоса.
"Ты кто, сам Эрлих?"
"Эрлих? Пожалуй, что еще не совсем он".
"Разве так бывает?"
"В мире есть место чудесам".
"Ты пришел за моей душой?"
Невидимый собеседник рассмеялся, и от неожиданной доброты этого смеха вдруг комок подступил к горлу.
"Мне и своей души хватает, малыш. И так уже полторы, зачем еще одна?"
"Шутишь?"
"Немного. А хочешь, расскажу тебе сказку?"
"Я взрослый для сказок".
"Так и мне много лет. И тем не менее… Послушаешь?"
"Она страшная?"
"Кому как…"
"Рассказывай!"
Чуть позже. Где-то в горах.
- Замордовали ребенка, ублюдки, - пробормотал Еремей. - Ну не умею я с детьми, пусть бы Владыка сам…
И осекся, заметив удивленные взгляды Матвея и Михася. Сделал вид, будто ничего не произошло, и кашлянул сердито:
- И чего уставились?
- Да так, - Барабаш пожал плечами. - Ты вдруг застыл неподвижно, глаза выпучил, шепчешь что-то. Мы подумали, случилось чего. А оно вот как…
- Вы оба ничего не слышали. Так?
Старшему десятнику вопрос не понравился. Этот чокнутый профессор будет сомневаться в способности Матвея хранить тайны? Да в гробу он видел такие тайны!
А Михась оживился. Очень ему хотелось прикоснуться к неведомому, пусть опасному и страшному, но восхитительно-заманчивому. В университете такого днем с огнем не сыщешь, а военная служба дает шанс. И не просто шанс - прикосновение к тайне кроме опасности подразумевает карьеру! И плох тот рядовой, что не примеряет мысленно накидку главного воеводы. Хотя бы старшего воеводы. Или младшего… десятника.
- На чем я остановился? - Еремей не стал развивать тему, а предпочел вернуться к предыдущей. Еще бы вспомнить ее…
- Про пещеру, - Барабаш откинулся на спинку кресла и показал пальцем на потолок. - Вот про эту.
- А что про нее рассказывать? - хмыкнул Финк. - Вот вернемся в Цитадель, оформим подписки о неразглашении…
- Не доверяешь?
- Причем здесь доверие? Конечно, доверяю. Но без подписки…
- Сволочь ты, - обиделся Матвей.
Еремей не ответил. Он встал из-за стола, сервированного к скупому на блюда обеду, и молча пошел к выходу.
- Ты куда?
- Домой.
- Там же глорхийцы везде.
- Ну и что теперь? Не сидеть же здесь до скончания веков… Миха, и ту стреляющую штуку не забудь.
Барабаш с сожалением посмотрел на недопитое вино. Собственно, оно одно вот уже двое суток составляло партизанское меню, заменяя собой завтрак, обед и ужин. А вылезать из уютной пещеры надо, да… Очень кушать хочется! Но не глорхийцев - порядочные люди глорхов не едят.
Внезапно Еремей остановился и хлопнул себя по лбу:
- Оружие!
- Где? - старший десятник тут же позабыл про вино и подскочил с места. - Оно здесь есть?
- Немного, - виновато улыбнулся профессор. - Устаревшие образцы. Я же не знал… то есть, он не знал, что так получится. Сейчас покажу, только поосторожнее.
- Учить меня будешь, - возмутился Барабаш. И замолчал, с изумлением разглядывая открывшуюся в стене нишу. - Это то самое?
Было чему удивляться, ой как было! Когда древние легенды вдруг становятся явью…
- Мне называть тебя Эрлихом? - спросил Матвей хриплым голосом.
Михась же промолчал. Зачем говорить, если словами тут не обойтись, а за выражения можно получить по шее от старших товарищей? И вообще лучше хранить благоговейную тишину - явление чуда не терпит суеты.
- Это то самое? - старший десятник повторил вопрос, и, не дождавшись ответа, протянул руку.
Огромный, чуть не в человеческий рост, лук будто сам просил, чтоб на него натянули тетиву… Длинные стрелы россыпью и в колчане… Рядом меч в ножнах. Клинка не видно, но Барабаш был готов голову дать на отсечение, если это не "Синее пламя". Не врут, значит, сказки… Топор с рубином в навершии… Кажется, летописец Сансаний Шантарский называл его Дорантегом. Смешное имя для грозного оружия. И молот. С виду самый обычный молот, и если не знать, что он взят лично Эрлихом Белоглазым с еще теплого трупа древнего пиктийского божка Ричарда Орлиный Хвост…
- Ручонки-то попридержи! - прикрикнул Еремей. - И почему все так и норовят залапать музейные экспонаты? Для тебя что ли выставили?
- Но… оружие…
- Вот-вот, - непонятно с чем согласился профессор. - Нам сюда.
Стена с реликвиями повернулась вокруг своей оси, открывая проход в следующее помещение, вызвавшее всеобщий восхищенный вздох.
- Здесь тоже ничего сразу не хватайте, сам все объясню.
Мимо стеллажей, заставленных коробками с кристаллами, Финк прошел не задерживаясь, лишь бросил через плечо:
- Экспериментальные экземпляры - после взрыва на том месте даже трава не растет лет сорок.
- А эти? - любопытный Михась ткнул пальцем во второй ряд полок. - Они как?
- Уже получше. Но если собираешься в будущем жениться и заводить детей, то… Да, в карманах их носить тоже не рекомендуется.
Летчик шарахнулся в сторону и налетел на штабель ящиков у противоположной стены. Побледнел и осторожно поинтересовался:
- Профессор, а в них тоже? Это самое…
- То самое и есть?
Михася подбросило вверх, и даже показалось, будто он немного завис в воздухе.
- А оно лечится?
- Что?
- Это!
Еремей недоуменно посмотрел на Кочика, потом перевел взгляд на старшего десятника:
- Матвей, наш вьнош умом не тронулся?
- Вроде нет еще.
- А похоже. Михась, ты чего?
- Я?
- Ну не я же? Открой, кстати, ящики. И не бойся, нет в них ничего ядовитого.
Петли на крышке даже не скрипнули, будто кто-то смазывал их не менее двух раз в год. Или в таинственной пещере время течет иначе? Все может быть, ведь вина давно не существующих стран не скисли, а дрова у камина до сих пор пахли смолой. Ну Еремей, ну сукин кот…
- Держи, - извлеченная профессором огнеплюйка почти ничем не отличалась от обычной армейской, разве что выглядела грубее, и раструб на конце ствола немного шире. - Разберешься? Михась, а это тебе.
- Кристаллы обычные? - деловито поинтересовался Барабаш, с нежностью поглаживая полированное дерево приклада.
- Вот там в углу. Только… - Еремей замялся. - Только тоже немного грязные.
- В какой смысле?
- В месте попадания огнешара образуется зараженное пятно пяти шагов в поперечнике. Так что поосторожнее.
Матвей скривился, будто ему дали подержать не огнеплюйку, а ядовитую змею, и покачал головой:
- Убивать надо за такое оружие. Ладно бы в Пиктии, но мы им на своей земле пользоваться будем!
- Вот потому оно лежит здесь, а не в Цитадели! Я же предупреждал - устаревшие образцы. И вообще… жри, что дают!
Старший десятник со злостью плюнул на пол, но спорить больше не стал. А гори оно все огнем!
Себе профессор выбрал совсем уж устрашающего вида штуковину, нечто среднее между ДШК и станковым стрелометом, но с двумя стволами. Забавно смотрится Еремей… если не заглядывать в его глаза.
- А с этим найденышем что делать? - Кочик показал неизвестный роденийской науке трофей. - Тут оставим, или просто по дороге выкинем?
- Я тебе выкину! - Матвей отвесил младшему товарищу крепкий подзатыльник. - Придем домой и механикам отдадим, пусть разбираются. Тут мощнейшее оружие, а он выкидывать собрался!
Михась вздохнул и поежился, вспомнив устроенный Барабашем разнос. Причем самая суровая кара призывалась на голову летчика не за неправильное обращение с незнакомой огнеплюйкой… Нет, за разбитые единственной очередью восемь бутылок вина. Свинцовые комочки прошли рядом со стоявшим у шкафа профессором и… Печально получилось.
- Все, оружейная лавка закрывается! - Еремей распихал по карманам кристаллы, и жестом предложил всем последовать его примеру. - Нас ждут в Цитадели.
- Давно? В смысле, когда ждут?
- Всегда! Не беспокойся, мы успеем.
Спустя полдня.
Напрасно старший десятник Барабаш ждал от профессора какой-нибудь ошибки, естественной для недавнего мирного человека. Меньше полугода прошло, как тот попал на службу, а вот поди ж ты… Будто всю сознательную жизнь носил форменную накидку, пень ученый! Даже перед выходом из пещеры не забыл проверить окресности, используя какие-то хитроумные подглядывающие устройства.
Впрочем, если Еремей тот, кого очень напоминает, то ничего удивительного. Эрлих, которого лишний раз лучше не поминать, и не на такое способен. И как его, хрыча, Триада на земле терпит? Не иначе союз заключили. Миролюбивый и оборонительный, разумеется.
Финк осмотром местности остался доволен, и сейчас мощно пер вперед, не останавливаясь по пустякам и не озираясь по сторонам.
- Глорхийцы ушли, да? - отдохнувший за пару дней Михась на этот раз не отставал, и шел вровень с профессором. - Потеряли нас.
- Да здесь они, никуда не делись.
- Где? - раструб михасевой огнеплюйки описал полукруг, остановившись в опасной близости от носа Еремея.
Тот пальцем отодвинул ствол и кивнул на кучу камней:
- Вот часть из них.
- Превратил в камни? Сильная магия!
- Какая, к кагулам, магия? Я включил охранную систему.
- Кого включил?
- Систему, неуч! Это такая штука, которая… Да неважно какая она. Глорхи попали под обыкновенный обвал. Соображаешь?
- Обыкновенный, говоришь? - догнавший профессора Барабаш пнул валяющийся на тропе обгорелый сапог с торчащей из голенища костью. - Что-то непохоже.
- Недобитков накрыло "Поцелуем бездны" шестнадцатого уровня, неохотно признался Финк.
- Не слышал про такой.
- И не услышишь никогда.
- Зря.
- Нет.
- Почему?
- Кто еще недавно выговаривал за грязные кристаллы? Это еще хуже, и когда-то оно чуть не погубило мир. И я не хочу…
- Одно маленькое колдовство, и целый мир?
- Не одно. И не будем о нем.
- Будем! - не согласился Матвей. - Ты владеешь чем-то, способным не только остановить войну, но и вообще оставить от Пиктии мокрое место… Так?
- С какой-то степени… И не всю империю, только половину… И не владею - учусь еще. Заново.
- Но кое-что все равно можешь?
- Об этот тоже не будем, - нахмурился Еремей.
- Почему?
- Я знаю человека, который однажды попробовал сделать то, о чем ты говоришь. Про Гобийское ханство когда-нибудь слышал?
- Ханство? - удивился Барабаш. - Пустыню такую знаю, но там даже змеи не живут, дохнут, заразы. Она-то тут причем?
Михась, чувствующий, что разговор профессора и старшего десятника начал заходить куда-то не туда, решил вмешаться:
- А если из этой огнеплюйки подстрелить горного барана, то мясо не станет ядовитым?
- Конечно станет.
- Плохо, - Кочик проводил голодным взглядом скачущего неподалеку винторогого франка. - Кушать очень хочется.
- Некогда.
- Еремей, ты не прав! - поддержал Михася старший десятник, сам обрадованный возможностью сменить тему. - Светлое будущее, это, конечно, хорошо, но по дороге к нему нужно хоть раз в день питаться. Понимаешь?
- Все к желудку сводите… Ладно, будет вам мясо! Где там наш трофей?