Загородная резиденция Императора. 09 часов 00 минут.
Солнечный диск лениво поднимался из-за леса, создавая своеобразную ауру вокруг шапок деревьев. Первые лучи заиграли на покрытой сусальным золотом черепице, пробудив петухов. Птицы, которые должны вставать с зарей, давно отвыкли от этого, тем более, что вчера им в кормушку вылили целых пять бутылок вина. Нет, никакого праздника не было, просто Государь заказывал к ужину Бургундское 1898 года, а ему привезли вино урожая 1899, которое Сюзерен терпеть не мог. Он испытывал от него легкую изжогу.
Хозяин коттеджа, стилизованного под шотландский замок, пять этажей которого высились над землей, а еще семь уходили вниз, вышел на крыльцо в трусах цвета имперского флага и протер глаза.
— Хороша страна Русландия! Разве можно все это купить за деньги?! Эге-ге-гей!
Эхо разлетелось по округе, заставив напрячься невидимых дозорных, что сидели под каждым кустом и, подняв в воздух стаю тетеревов. Император вскинул воображаемое ружье и дал залп. И справа и слева ввысь ударили великолепные фонтаны в тысячи струй.
Сюзерен прошел по дорожке, выложенной мраморной плиткой, вдоль которой стояли высеченные из обсидиана скульптуры богов Древней Греции и разгуливали павлины, и остановился у кристально чистого озера, по которому плавали белые и черные лебеди с подрезанными крыльями. На дне не вооруженном глазом различались морские звезды и редкого вида моллюск— голубой дракон.
По водной глади пошли круги, и на поверхности появились два боевых пловца, увешанные оружием с ног до головы.
— Все чисто, Ваше Августейшее Величество, — отрапортовали они.
Государь одобрительно кивнул, скинул шлепанцы и нырнул рыбкой.
На противоположном берегу весело плескалась сборная Русландии по синхронному плаванию, изображая русалок. Девушки выпрыгивали из воды на добрые два метра, потрясая бюстом, летели вниз и ударяли по поверхности озера бутафорскими хвостами, поднимая тучу брызг. Можно биться об заклад, что это выступление на следующей олимпиаде будет лучшим.
Продемонстрировав свое умение плавать всеми стилями, и даже по-собачьи, Император вышел на берег и растерся махровым полотенцем, что подала ему длинноногая и пышногрудая красотка из подоспевшей прислуги, которая состояла из представительниц сборной команды по спортивной гимнастике. Другая девушка держала в руках поднос, на котором стояла рюмка водки и тарталетка с черной икрой. Сюзерен употребил спиртное, закусил, хлопнул обеих девиц по филейной части и направился в дом, стараясь не потерять шлепанцы, что норовили соскочить с влажных ступней.
В столовой для Государя уже приготовили завтрак. Прислуживал, как обычно, Великий Председатель. Он встал загодя, перекусил яичницей из яиц колибри с мясом кенгуру и крутонами, и встретил своего Повелителя уже в строгом деловом костюме. Сюзерен появился на пороге столовой в короне и горностаевой мантии.
— Умер что ли кто?! — испугался Августейший.
— Да нет, вроде, — смутился помощник.
— А чего тогда так вырядился? — Сюзерен сел на стул из гарнитура генеральши Поповой. — Где сюртук?
На краю стола из красного дерева, устланным белоснежной шелковой скатертью, стояла тарелка блинов и хрустальная ваза с икрой. Бархатные шторы, закрывавшие окна, колыхались под порывами легкого ветерка.
Огромная люстра, привезенная сюда из одного дворца, дарила свет сотен свечей, которые прислуга зажигала почти целый час.
Председатель склонил голову.
— Прекрасно выглядите, мои Император!
— А ты не очень! Постарел со вчерашнего дня. Вот зря ты пластикой брезгуешь, — Правитель повязал слюнявчик.
— Да, неудобно как-то казаться моложе своих же детей, — оправдался тот. — Гонять скоро начнут, как сопляка малолетнего. Пиво перестанут продавать…
Государь накладывал на промасленные блинчики красную икру, скручивал их трубочкой и отправлял в рот, прихлебывая рубиновое вино.
Прислуга стояла вдоль стен и глотала слюни. Насытившись, первое лицо страны вытер руки о шелковую скатерть, скинул слюнявчик, распахнул мантию и, откинувшись на спинку стула, сказал:
— Вы пошли вон, — и прислуга исчезла, как бесплатное образование. — Начинай…
Председатель сел на дальний край стола, сдвинул тарелки и покрутил в руках бутылку вина. Судя по дате розлива, напиток закупоривал сам Понтий Пилат. Стоит такая миллиона два, не меньше.
— Ваше Величество, казна пустеет. Долги растут. Кризис наступает.
— А мне-то что? У меня все хорошо-о-о.
— Да у меня тоже, но на всякие непредвиденные расходы нужно иметь средства. Не из собственного же кармана тратить. Вооружение, космические миссии, закупка зерновых и новогодних шариков на елку в Палатах. Грядущие Олимпийские игры в тридцатом году, будь они неладны.
— И что-о-о ты предлагаешь?
— Ввести новый налог, — повел шеей Великий Председатель.
— Како-о-ой? — томно спросил Августейший.
— Да хоть за хлопанье дверью! Обоснование простое: происходит сотрясение земной коры. Планета может расколоться, если однажды все хлопнут одновременно.
— Да-а-а… — Император закатил глаза, и его помощник отправил СМС:
«Одобрено».
— Или налог на воздух. Миллионы людей вдыхают кислород, а выдыхают углекислый газ. Лесов не хватает, деревья не справляются, процесс фотосинтеза замедляется. Дадим людям выбор: или налог, или сажай гектар леса. Заплатить дешевле.
— Да-а-а…
Еще одно сообщение ушло к адресату.
— И нужно ввести обязательную государственную безвыигрышную лотерею, а не будут покупать — отключим газ. Еще новый Оборонный министр предлагает отменить для солдат обувь, вслед за портянками. Пусть в своем ходят или в лаптях. Какая никакая, а экономия бюджета страны, — и, не дождавшись одобрения, Председатель отослал очередное сообщение:
«Улажено».
— Всё-о-о! — прохрипел Император. — Хватит, — Правитель встал, запахнул мантию и отхлебнул вина из бутылки. — Эти законы последние в этом году. Мы и так ударно потрудились! Нужно что-нибудь и на будущий год оставить. Отдыхать тоже надо. Так и здоровье подорвать недолго. Столько лет уже на своих плечах держу всю Русландию. Я устал…
— Уйдете? — спросил помощник, отправляя сообщение с телефона.
— Не дождетесь! Хрен вам! Для меня в Осколково изобретают эликсир бессмертия!
Государь достал из кармана «айфон» и, набрав номер, поднес его к уху. Когда динамик перестал гудеть, и из него послышался чей-то голос, Император произнес:
— Пора заканчивать, — и отключился.
Площадь «Святого Сюзерена». 11 часов 55 минут.
Солнце стояло высоко.
Над площадью, в безоблачном синем небе, кружил вертолет «Первейшего канала». Его генеральный директор получил эксклюзивные права на трансляцию операции по поимке маньяка в прямом эфире. Спонсором показа выступил русландский завод по производству черно-белых телевизоров «Радуга-дуга», который зачем-то продолжал выпускать свою продукцию, тратя на производство миллионы бюджетных средств.
Движение по проспекту перекрывать не стали. Просто окружили площадь полицейскими автомобилями с проблесковыми маячками, в соответствии с планом Воронцова, которые подмигивали своим голубым и красным светом собравшимся зевакам. Газетная статья Зотова, напечатанная в «Жизни Империи», сделала свое дело. Народу собралось тысяч десять, не меньше. Пропустить такое действо никто не хотел. Скорее всего, гостям было плевать на саму операцию, их интересовала главная героиня, которая должна появиться с минуты на минуту, а значит, явится и преступник. Не сможет остаться в стороне, иначе, какой он маньяк?!
На площадь выехал белый, как молоко, одиннадцатиметровый лимузин, и из него вылезла Анна Сисинович. Зеваки заулюлюкали и засвистели, некоторые размахивали самодельными плакатами с надписью «Аня, давай!».
Певица в ответ помахал руками и заправила обратно в платье левую грудь, которая вывалилась через чрезмерное декольте. Для многих зрителей день уже прошел не зря. Лимузин скрылся, и поп-дива осталась стоять у памятника Императору.
Каменный Государь, одетый в кимоно, взирал с высоты десяти метров на толпу, а вместе с ним следили за операцией и птицы мира, которые облепили монумент. Голуби спокойно расположились на плечах Сюзерена и мирно ворковали. Гадить на Правителя Русландии они не отваживались, так как знали, что спецслужбы их непременно найдут, поймают и уничтожат. Пачкать нельзя, а сидеть — сколько угодно.
Полицейские так же пялились на «звезду», только через служебные бинокли.
Воронцов и Жеглов стояли у затонированной личной «Волги» генерала и следили за происходящим.
— А чего она в коньках? — спросил Глеб Егорович, глядя на Сисинович и закручивая ус.
— А я знаю? Чудные они, эти представители шоу-бизнеса. Может, ледовый синдром, никак не отойдет. Кстати, она сто тысяч попросила за помощь.
Начальник сыска закашлялся и посмотрел на капитана.
— Ты охренел?! У нас годовой бюджет меньше!
— Успокойся, Егорыч. Обещать не значит дать. Договоров не подписывали. Мы ей эфир обеспечили на всю страну. Она сейчас участник реалити-шоу. Пусть телевизионщики и платят ей, — Воронцов посмотрел на часы. — Однако, без одной полдень.
Жеглов вытащил из кителя рацию, нажал кнопку и сказал:
— Всем приготовиться!
На огромном экране за памятником Государю, где целыми днями крутили рекламу, вспыхнула надпись:
«Тихо, идет операция!».
Над площадью воцарилась тишина. Зеваки перестали дышать. Казалось, город вымер. Даже голуби прекратили ворковать. Исчез шум автомобилей и прочие звуки улицы. Только ветер подвывал, гуляя между зданий. Воронцов застыл, слушая удары своего сердца.
Гнетущую тишину разорвал свист колес и визг тормозов. Все произошло в считанные секунды. По площади, задним ходом, пронесся черный седан и сбил удивленную Сисинович. «Живая приманка» взмахнула руками и, сверкнув в лучах солнца лезвиями коньков, свалилась в открывшийся багажник. Крышка захлопнулась, и машина, рванув с места, выскочила из оцепления и понеслась по проспекту. И только катающийся по асфальту орден «Вау-вау VI степени», оторвавшийся с платья жертвы, громко бряцал в наступившей вновь тишине.
— Хьюстон, у нас проблемы… — прошептал Виктор.
— Что, черт возьми, это было?! — сглатывая слюну прохрипел генерал и посмотрел на Воронцова.
— Это был мой «Майбах»… — выдохнул тот.
Замешательство длилось не более двух секунд.
— Твою мать! За ним! — заорал капитан, перелетая через капот и прыгая на пассажирское сиденье «Волги».
Жеглов не заставил себя ждать и в следующий миг оказался за рулем своего автомобиля. Хлопнув дверью, начальник сыска включил передачу и рванул, что называется, с места в карьер, совершив «полицейский» разворот. Воронцов пристегнул ремень безопасности и через открытое окно закинул на крышу мигалку. Под вой сирены нижегородское чудо устремилось в погоню за преступником, оставив позади ахающую толпу и растерянных сотрудников Имперской гвардии.
— Вот сукин сын! — бубнил Жеглов. — Лихо он нас накрячил!
«Волга» летела по дороге, обгоняя плетущиеся иномарки и прочие редкие «Жигули» с «Москвичами». Вылетая на полосу встречного движения, генерал с силой жал на клаксон. Водители не обращали внимания на звук сирены, выглядывали в окна и что-то кричали, грозя кулаками.
— Он мою тачку угнал! — нервничал Воронцов.
— Ты же говорил, что все продумал! — генерал заложил очередной вираж, бортонув красный «Феррари». — Ну что ты за человек?!
— Так кто же знал, Егорыч, что так получится?! — капитан ударился головой о боковую стойку. — Мы же не рассчитывали, что он на нашей же… моей машине когти рвать будет. Сука…
Впереди, обгоняя преследователей уже корпусов на двадцать, мелькал черный «Майбах» Воронцова, который он выиграл в олимпийскую лотерею «Новые Васюки — 2030», куда в срочном порядке перевозили большегрузными самолетами все стадионы, построенные в Сочи.
— Он, гад, в Балашиху рвется! — пробухтел Жеглов, входя в поворот и снося серебристую «Тойоту», которая врезалась в ЗИЛ-130 и взорвалась. Грузовик от удара перевернулся, и из него на дорогу высыпались тысячи упаковок йогурта, который одно время так любил рекламировать телеведущий Иван Уркагант. — Уйдет, сволочь.
— Конечно, у него движок мощнее! — едва не рыдая, сказал следователь. — Лишь бы не поцарапал, гнида!
«Волга» опять вильнула, обгоняя трясущийся «Запорожец», и Воронцов снова приложился головой о стойку. Над машиной преследования кружил вертолет «Первейшего канала», из него высовывался человек с камерой в руках, ведущий съемку. Рядом с ним сидела молодая девушка, которая, спустив на длинном шнуре микрофон, прокричала высунувшемуся в окно генералу.
— Скажите, что вы сделаете с преступником, если догоните?
В этот момент перед «Волгой» выскочил бордовый «Мозератти» и Жеглов, сигналя и пытаясь уйти от столкновения, прокричал:
— Вы… (автомобильный гудок) и высушу!
Расстояние между автомобилями преступника и полицейских сократилось.
Оживленное движение на проспекте мешало не только преследователям, но и самому маньяку. Временно ставший его «Майбах» вилял всего в пятнадцати метрах. Впереди виднелась дорожная развязка и почти пустая трасса. На ней у сыщиков нет никаких шансов догнать похитителя Сисинович. Судя по выражению лица Воронцова, решение, которое он озвучил в следующий миг, далось ему очень тяжело. На глазах сыскаря даже выступили слезы.
— Стреляй, Глеб Егорыч! Стреляй, а то уйдет! Выйдет на шоссе Инициативных — оторвется!
Жеглов надавил на клаксон.
— Идиот! Я за рулем, сам стреляй!
— У меня рука не поднимется! — прокричал Виктор, хватаясь за баранку. — Только в багажник не попади, а то заложницу прижмурим и железо попортим! По колесам бей!
— Поучи ученого! — рыкнул генерал, доставая «Парабеллум».
Жеглов наполовину высунулся в окно. Ветер сорвал с его головы форменную фуражку и стал трепать седую шевелюру и пышные бакенбарды. Генерал прицелился и сделал два выстрела. Пули пробили заднее стекло «ночной фурии», которое тут же осыпалось и мелкой крошкой разлетелось по асфальту.
— Твою мать! — выругался начальник сыска.
— Твою мать, — уныло повторил поникший Воронцов.
Машина виляла по всей проезжей части. Следующие залпы тоже не принеси желаемого результата, оставив четыре дырки в корпусе: две в правом переднем крыле и две в левом. Виктор перебирал губами все известные ему матерные обороты и, кажется, даже придумал пару новых. Вертолет «Первейшего канала» завис в воздухе и снимал погоню со стороны выезда из центра города. Эфир транслировался на все рекламные экраны столицы. Букмекеры делали ставки:
«четыре к одному» против полицейских. Наконец, «Волга» чудом смогла поравняться с «Майбахом».
Лица преступника разглядеть не удалось, его скрывал капюшон. Жеглов уже хотел выстрелить угонщику в голову, когда тот резко крутанул руль вправо, направив иномарку в детище отечественного автомобилестроения. От удара «ГАЗ-24» отбросило в сторону и вынесло на боковой отбойник, разделяющий тротуар и проезжую часть. «Волга» скользнула по нему, как по трамплину, и взмыла в воздух…
Четвертое воспоминание Воронцова.
Далекие девяностые.
.
Запах гари витал воздухе. Клубы едкого черного дыма смешались с облаками, сделав небо похожее на грозовую тучу, с той лишь разницей, что на землю падали не капли дождя, а осколки стекла, обломки кирпичей, куски бетона и доски. Пули свистели, вонзаясь в стены зданий. Взрывы, гремевшие тут и там, заглушали крики людей, летящие со всех сторон площади.
— Твою мать! — прокричал старший лейтенант, протирая рукавом взмокший лоб.
Лицо офицера покрывали грязные разводы. На штанине темнело кровавое пятно.
— Вас зацепило! — крикнул Виктор, дав очередь из-за угла. Сержант Воронцов поправил каску и сменил на АКашке рожок. — Зажали, суки. Размазали нас тут, как мастику по паркету. Всех ребят положили! На хера, спрашивается?! Сейчас и нас сметут.
— Кишка тонка! — ответил ему командир взвода.
Вернее, начальник единственного оставшегося в живых бойца. Из тридцати подчиненных выжить удалось только Виктору. Сержант видел тела лежащих товарищей. Все они пали под ураганным огнем противника. Воронцов не струсил, просто ему повезло укрыться за углом полуразрушенного здания.
Очередной взрыв обсыпал двух бойцов землей. Внезапно зашуршала портативная радиостанция под бронежилетом старлея.
«Питон 4. Питон 4. Ответь Ловцу!»
— Ловец, Питон на связи!
Новая очередь прошла совсем рядом, и солдаты поджали ноги.
«Как обстановка?»
Офицер сплюнул.
— Херово все! Нет больше взвода. Минус двадцать восемь.
Виктор высунулся из-за угла и снял бегущего в их сторону бородача с «калашом» в руках. Тот взмахнул руками и рухнул, как подкошенный.
— Одним меньше! — сержант улыбнулся. — Последний рожок, Сергеич.
— У меня тоже голяк, — ответил офицер.
«Питон, держитесь. Минут через двадцать подтянется рота Плахова».
— Да нас грохнут через двадцать секунд! Нам бы через площадь прорваться, а то мы тут в тылу, можно сказать. Еще немного и все, пи…дец нам!
«Держитесь, Толя. Не сдавайтесь! И не смей умирать!».
— Сам не хочу, — прошептал старлей и горько усмехнулся, убирая рацию под бронежилет.
Новые взрывы сотрясли здание, за которым прятались бойцы погибшего взвода. Виктор высунулся на секунду из-за угла, чтоб осмотреться. Тут же землю перед его носом вспахала автоматная очередь.
— Пасут, суки! Бл…дь! Старлей, на хера мы здесь?! — Воронцов отпрянул и вжался в стену. — Кому это надо?! Тебе? Мне? Им?! — Он кивнул в сторону павших товарищей.
— Такая у нас профессия — Родину защищать, — офицер зашвырнул за угол гранату. Прозвучал взрыв и чьи-то крики.
— Родина-то здесь причем?! — Виктор достал из кармана бинт и стал заматывать рану на ноге командира. — Моя родина — Петров город. Там никто не воюет. А здесь? Нам что, больше всех надо? Кто нас сюда звал?
Старлей промолчал, тяжело вздохнув и поморщившись от боли, когда сержант затягивал узел. Из-за противоположного угла показалась бородатая физиономия в камуфляжной форме. Замешательство «боевика» спасло жизнь Анатолию и Виктору.
Офицер вскинул автомат и нажал на спусковой крючок. Раздалась короткая очередь. Противник упал на обломки разрушенной стены, а «калаш» клацнул и замолчал.
— Всё, — комвзвода опустил оружие.
Рация вновь ожила.
«Питон 4! Питон 4! Ловцу!».
Старлей снова выудил устройство для переговоров.
— На приеме Питон…
«Толя, сейчас мимо тебя „скорый“ пройдет. Прыгайте!».
— Понял тебя, Ловец!
Командир взвода осмотрелся. Город был окутан дымом. Из разбитых окон домов вырывалось пламя. Пули продолжали свистеть, вгрызаясь в бетон и кирпич. Откуда-то со стороны слышалась непонятная речь. «Боевики» переговаривались между собой. Очередной взрыв обдал бойцов волной грязи.
Воронцов помог командиру подняться. Со стороны разбомбленного до основания проспекта послышалось урчание, привлекшее внимание солдат. Из клубов дыма вырвался закопченный БТР и понесся в их сторону. Виктор забросил автомат за спину и поправил свой броник.
«Питон, вижу вас. Приготовьтесь!» — прошуршала рация.
Когда до бронемашины осталось метров десять, сержант поднырнул под руку взводного и они, ломая ноги, побежали по бетонным обломкам. Им потребовалось пару секунд, чтоб влететь в открытую дверь и захлопнуть ее за собой. А уже через мгновение, рычащий, словно дракон, БТР пересекал площадь, оставляя позади десятки погибших солдат. По броне заколотили пули, словно сотни птиц, клюющих зерно, высыпанное заботливой старческой рукой.
— С возвращением! — крикнул в никуда водитель.
— Ага… — тяжело дышал старлей.
— Спасибо, — сказал Виктор, скидывая каску.
Голова Воронцова едва не взорвалась от грохота, усиленного акустикой внутри бронированного монстра. Сержант почувствовал, что машина поднялась в воздух, а потом опрокинулась на бок…
На выезде из столицы. 12 часов 35 минут.
Словно в замедленной съемке Виктор видел, как «Волга» оторвалась от земли.
С тротуара на него смотрели десятки удивленных глаз. Прохожие открыли рты и проводили «ГАЗ-24» взглядом. Генерал успел трижды перекреститься, прежде чем машина влетела в рекламный щит с постером очередного нового отечественного блокбастера «Черная молния — 10», и, пробив конструкцию, застряла в ней намертво.
— Ушел, сука! — обреченно сказал Воронцов и посмотрел на Жеглова. — Это плохо.
Глеб Егорович достал из внутреннего кармана кителя пачку папирос, закурил и, выпустив клубы дыма, произнес.
— Умерла дедушка твоя бабушка! — Он вздохну и добавил. — Это не плохо, граф.
Это пи…дец!
Там же. 13 часов 00 минут.
Едва Виктор с помощью бравых спасателей, лишенных напоследок особым приказом уже бывшего Ахового Министра пенсии и всех льгот, спустился вниз, то не стал дожидаться Жеглова.
— Я к одному человеку за консультацией! — крикнул он шефу, впрыгнул в такси, водитель которого притормозил посмотреть, что произошло, и умчался в направлении центра.
Глеб Егорович махнул на все рукой и позволил сотрудникам службы спасения вызволить себя из железного плена. Вертолет «Первейшего канала» продолжал кружить в воздухе, транслируя спасательную операцию в прямом эфире, наплевав на дальнейшее преследование преступника, который успешно скрылся. Здесь же интереснее! Когда еще такое увидишь?!
Едва начальник Имперского сыска оказался на земле, его тут же облепили журналисты всех телеканалов Русландии, тыкали ему микрофонами в лицо с просьбой прокомментировать сложившуюся ситуацию. Жеглов, как истинный офицер, закрутил усы и, напустив на себя дух серьезности, заявил:
— Операция прошла согласно заранее утвержденному плану! Остальную информацию по делу вы получите в нашей пресс-службе по окончании расследования. Честь имею! — Он залез в подоспевший служебный «Форд», который через секунду смешался с автомобильным потоком.
Главный следственный изолятор. 15 часов 00 минут.
Капитан шел по темным коридорам, снова и снова перебирая в голове всех известных маньяков: Генри Лукаса, Ричарда Спека, Джефри Дамера, Теда Банди.
Вспомнил зачем-то даже Гертруду Банижевски и Эйлин Уорнос. Делу это не помогло и легче от этого не стало. Да еще заключенные словно чуяли, кто проходит мимо дверей, и орали во всю глотку.
— Легавый, за что тебе платят?! Такую бабу угробил! Ты хоть телевизор смотришь?! Про тебя на всех канал показывают…
Виктор матерился про себя и проклинал все на свете. Наконец он, в сопровождении охранника, дошел до нужной камеры. Лязгнул тяжелый засов и массивная дверь отворилась.
Воображенский с головой зарылся в рукопись и что-то кропал гусиным пером, макая его в чернильницу, слепленную из хлебного мякиша. Едва Воронцов вошел в камеру, «доктор смерть» попытался съесть свои письменные принадлежности.
Черница пролетела и растворилась в желудочном соке, а вот перо застряло.
Заключенный закашлялся и начал синеть. Вовремя подоспевший Виктор и надзиратель спасли старика от неминуемой смерти.
— Ты чего это удумал?! — зашипел на него сотрудник охраны. — Совсем из ума выжил?!
— Извини, начальник, бес попутал! — Филипп Филиппович пожал плечами и влез на нары. — Шпионские игры, мать их за ногу.
Надсмотрщик покачал головой, показал кулак и вышел из камеры, прикрыв за собой дверь.
Однажды Воображенский слепил из хлебного мякиша «реплику» автомата Томпсона и, угрожая им охраннику, попытался покинуть следственный изолятор.
Это ему почти удалось. Но где-то произошло замыканье проводки, и включилась противопожарная охранная система. С потолка полилась вода, и оружие террориста размякло и развалилось. После этого случая заключенных стали кормить только жидкой едой, в основном водой. Сам беглец провел в лазарете около полугода и больше попыток сбежать не делал. Видимо, ему-таки отбили охоту к побегу вместе с почками и мошонкой.
Старик почесал лысину и, прищурившись, спросил Воронцова.
— Что, капитан, загнала мышка кошку в угол? — тот кивнул. — Спросить чего хочешь или опять угрожать пришел?
Из-за стены раздался голос.
— Филиппыч, не говори ему ничего! Ни хрена он тебе не сделает, он не судья!
— Сиплый, падла, за сговор и подстрекательство еще двадцатку накину! — рявкнул следователь, и тут же прозвучал ответ из соседней камеры.
— Филиппыч, скажи ему все!
Старик усмехнулся, сложил свои бумаги в стопку и, втянув ноздрями табачный дым сигареты Воронцова, спросил.
— Чего хочешь?
Капитан пожал плечами.
— Вот скажи мне, что этот маньяк из себя представляет? Может, ему нужны эти части тела для какого-нибудь ритуала? Черная магия? Я уже не знаю зачем. Он как неуловимый мститель, хрен догонишь. И зацепиться не за что.
— Я же тебе говорил, — доктор психологии прислонился к стене. — Не изловишь ты его, если он сам этого не захочет. И нет тут никакой магической подоплеки.
Ищи другой мотив. И, судя по всему, он собрал все, что ему нужно.
— Не понял?! — удивился Воронцов и закашлялся дымом.
— А чего тут не понять? Одна голова, две руки, пара ног и туловище. Причем, прошу заметить, туловище весьма сексуальное! Тут или наука, или какой-то странный фетиш.
Сыскарь закурил еще одну сигарету, наполнив камеру непроглядным смогом.
— Один хрен не въехал.
— Граф, Вы тупой! — констатировал заключенный, на что сыщик нисколько не обиделся. Не в той он сейчас ситуации. — Будь я хирургом и получись у меня то, что вышло у него, я бы отрезал от Аннушки ее природные части тела, а пришивал бы трофейные. Я стал бы Франкенштейном нашего времени! Кстати, это не твоих рук дело? Того доктора тоже Виктором звали. Кхе… — старик проглотил усмешку под грозным взглядом Воронцова. — Или просто этому ненормальному нравится калечить людей. В первом случае невозможен положительный результат. Если бы сегодня медицина умела пришивать оторванные головы на место, то мы смогли бы увидеть это живое чудо самое большее через полгода, когда оно обрело бы способность вновь передвигаться. Так что, увы. Да и гений медицины не стал бы добывать материал таким варварским способом. Остается только второй вариант. Смешно предполагать, что твой маньяк — торговец запчастями. Это не печень, кому такие нужны?
Кстати, Франкенштейн был не одинок в своих начинаниях. Похожая история случалась однажды: маньяк отрубал части тела и собирал из них «реплику» Создателя, чтобы воскресить его. Только для завершения ритуала еще младенец нужен. Но у него ничего не вышло. Поймали. И на охоту он ходил по пятницам…
Да и, думаю, не вышло бы у него. Тут или вуду, или некромантия нужна. Или другая какая магия. Я-то во все это не верю, реалист.
Виктор выхватил телефон и набрал номер. Когда «трубка» ответила, он быстро проговорил:
— Максим, срочно обзвони все родильные отделения и узнай, имело ли место хищение новорожденных неизвестным в плаще, другие случаи меня не интересуют! Если что нароешь — сразу звони мне, это срочно! — и отключился.
Воображенский дождался окончания разговора и продолжил.
— Еще можно попробовать вызвать демона и вселить его в тело…
— Не прокатит, — ответил Воронцов, вспоминая полученные им знания в библиотеке, когда он разгадывал тайну символа, обнаруженного на месте первого происшествия — убийства Ромати. — В данном вопросе я подкован хорошо.
— У меня версии кончились, — профессор почесал затылок. — Так или иначе — вы сможете его поймать, только если он сам позволит это. Думайте, Виктор Викторович. Это сейчас модно!
— А как вы объясните мои сны? — капитан застыл у двери.
— Какие?! — заинтересовался Воображенский и спустил ноги на пол.
— Мне снится какой-то непонятный ангар. С потолка свисают окровавленные части человеческих тел. И смех. Он буквально разрывает изнутри. Еще голос. Он зовет меня, и я иду. Мой путь заканчивается у картины, висящей на стене. Это полотно живое, в нем меня поджидает некто. На этом сон обрывается.
— Очень интересно! — профессор защелкал языком и забарабанил пальцами по нарам. — Видимо, между вами и преступником есть какая-то ментальная связь.
Возможно, вы с ним две половинки единого целого, чего-то общего. Сложно сказать так сразу, но определенно это неспроста, это с точки зрения психологии и анализа. А, может, просто ваш мозг устал от перенапряжения. Или еще что-то. Я не силен в эзотерике. Если у вас больше нет вопросов, то я бы поспал.
— Да, конечно. Всего доброго…
Капитан в растерянности покинул камеру заключенного и отправился домой.
Настроение — хуже не придумаешь. Остается только одно — бутылка виски или секс. А лучше все сразу и много. Но к последнему при сложившихся обстоятельствах интерес пропал, но обещал вернуться завтра на планерке у шефа, а вот первый пункт… Он лежит в морозилке и дожидается своей участи.
Тайное логово маньяка. 19 часов 00 минут.
Темное и прохладное помещение, где затаился преступник, освещалось голубоватыми вспышками. Сидя на коленях, неизвестный ловил дугу, пытаясь сварить между собой металлические прутки. Подняв маску, мужчина зарядил новый электрод и продолжил работу. Через десять минут каркас был готов.
Открыв дверь старой промышленной холодильной камеры, человек в плаще выкатил оттуда тележку. На таких в супермаркетах старушки возят картошку и прочие клубнеплоды, только на этот раз в ней находились части человеческого тела.
Разложив фрагменты тел на большом металлическом столе, что стоял в центре помещения, неизвестный надел резиновые перчатки и взялся за дело. Звякнув сваренной конструкцией о столешницу, маньяк взял одну ногу и нанизал ее на прут. Так же поступил и со второй. На центральный штырь, тяжело дыша, человек насадил туловище женщины. Затем мужчина взял длинный стержень и с силой вогнал его в мертвую плоть со стороны плечевого сустава так, что конец вышел с другой стороны. Далее стальной скелет обрел обе руки. Завершила мрачную «скульптуру» одетая поверх туловища голова рэпера Ромати.
Достав из кармана фартука большую сапожную иглу и моток капроновых ниток, неизвестный стал сшивать части тела между собой. Стежки получались грубые, но он и не старался. Для него качество не главное — важен результат.
Покончив с работой, маньяк с трудом установил чудовищное творение на постамент на колесиках. Сплюнув на кафельный пол, человек качнул лампу, висевшую над столом, сделал несколько шагов назад и посмотрел на плод своих трудов.
— Впечатляет!
Вздохнув, неизвестный прошел по ангару и открыл ворота, а через минуту въехал внутрь на небольшом грузовике с гидравлическим погрузчиком. Мужчина выпрыгнул из кабины и затолкал свое «произведение искусства» на станину.
Подъемник дернулся и пошел вверх. Творение заняло свое место в кузове, после чего человек накинул на статую простыню и закрепил свой «шедевр» цепями, во избежание падения ценного груза.