Ресторан «Император». 02 часа 00 минут.
Огромный зал был усеян столиками так, что официанты, разносящие заказы, с трудом протискивались. На сцене резвились «одноразовые звездочки», потрясая силиконовыми грудями и ботоксом, закачанным в неимоверно большие, лошадиные брылы. Нестройными голосами девушки пытались развеселить дорогую, в прямом смысле, публику. «Император» считался лучшим и уж точно самым дорогим рестораном столицы. А может и во всем мире. Еще бы!
Перепелиные яйца тут высиживались перепелами под чутким надзором шеф-повара. Осетры метали икру под наблюдением одного из лучших рыбоведов страны по прозвищу «Язь». К примеру: отбивная из свинины тут стоила сто тысяч империалов. А чего вы хотели?! Каждая порция готовиться из новой свиньи или коровы! Остальное шло на тушенку для простого населения.
Вино поставлялось напрямую из стран-производителей по засекреченному винопроводу. Так же дела обстояли с водкой и пивом. В общем, легкий ужин в «Императоре» обходился представителям богемы около миллиона деревянных, что для них было сущим пустяком.
За одним из столиков, поедая омаров в винном соусе, запеченных под черной икрой с ананасами, восседал великий зодчий, любимец самого Сюзерена — скульптор Забор Ркацетелли. Одетый в белоснежный костюм-тройку, мастер своего дела жадными глотками попивал дорогущее темное «Баварское», смачно отрыгивая на весь зал. Представитель высшего сословия вытирал руки о стодолларовые купюры, которые бросал под стол. Неожиданно его трапезу прервал темноволосый официант, в отутюженных брюках и белой рубашке, с переброшенным через руку полотенцем.
— Прошу меня извинить…
Скульптор утерся очередной банкнотой и посмотрел на молодого человека.
— Чего тебе, холоп?
— Вас спрашивают, говорят срочно, — и «властелин подносов» почтительно склонил голову.
— Кто?! Какие дела посреди ночи?!
Юноша стушевался.
— Не могу знать. Представились сотрудником Имперского сыска. Ждут Вас на улице. У черного хода.
Ркацетелли выругался, отхлебнул пива, утерся на этот раз салфеткой, которую бросил на стол и встал.
— Я сейчас приду. Обнови «Баварское», холоп, — и прошествовал через зал к выходу.
Пройдя по тайной лестнице, по которой хаживали многие известные в столице личности, чтоб не светиться с легкодоступными, но дорогостоящими девицами не самого тяжелого поведения, скульптор вышел под ночное звездное небо.
Официант не обманул. Его ждали. У мусорных баков стоял человек в темно-коричневом длиннополом плаще и курил.
— Приветствую работников сыска, — на выдохе сказал Забор. — У вас ко мне дело?
Неизвестный осмотрелся и шагнул навстречу.
— Мне нужна ваша помощь. Я хочу сделать скульптуру и без вас никак.
— Мои услуги даже мне не по карману, а уж вашему министерству тем более.
Кстати, как вас по имени-отчеству? — работник искусства прищурился.
Капюшон скрывал лицо незнакомца.
— Меня зовут Воронцов Виктор. Капитан сыска.
Ркацетелли почесал нос и протянул левую руку, надеясь на рукопожатие. Но то, что произошло в следующее мгновение, повергло скульптора в небывалый шок. В свете луны сверкнуло лезвие, которое со свистом, снизу вверх, рассекло воздух и с хлюпаньем отрубило зодчему кисть аж по плечевой сустав. Глаза мужчины округлились, на лице застыла маска боли и ужаса.
— Моя рука… — только и смог сквозь зубы выдавить он.
— Новую сваяешь! Зато ты теперь похож на Номернабиса, — человек в плаще подхватил отрубленную конечность, небрежно бросил ее в большой полиэтиленовый пакет, что-то нарисовал кровью на стене и скрылся в переулке, оставив охающую и истекающую кровью мировую знаменитость у задней двери ресторана «Император».
Там же. 02 часа 30 минут.
Всю прилегающую территорию огородили красной лентой, а через каждый метр поставили постовых со свистком, чтобы вездесущие тележурналисты, что топтались тут же, не смогли просочиться.
Напротив входа в ресторан стояла машина скорой помощи и два «Форда» полиции. Блики проблесковых маячков прыгали по асфальту и отражались в стеклах «Императора». Задние двери «кареты» были распахнуты настежь, а внутри, на боковом сидении, сидел перебинтованный Ркацетелли, утирающий бежавшие по лицу в три ручья слезы. По повязке расплывались багровые пятна.
Скульптор всхлипывал и всматривался в рекламу на билборде:
«Элитный секонд хенд на Империаловском шоссе.
Продай квартиру — купи тапки Яны Прутковской!».
— Вы точно не рассмотрели его лица? — Воронцов тщетно пытался достучаться до сознания пострадавшего. — Уважаемый, ау, вернитесь к нам!
Не поворачивая головы, скульптор прохныкал.
— Как же я теперь работать буду? У меня заказ срывается. Жители Новой Зеландии скинулись на Гэндальфа и заказали мне переделать статую в Рио де Жанейро, что на Корковаду. Я уже бороду сплёл и шляпу из папье-маше сделал, посох выстругал, аванс взял…
— Как выглядел нападавший?! — Виктор потряс Ркацетелли за здоровое плечо.
— Да не знаю я! — взмолился тот. — В длинном тряпичном плаще, на голове капюшон. С мечом, как у самурая. На Оби Ван Кеноби смахивает. Сказал, что работает в сыске, даже имя назвал.
Следователь наклонился и весь обратился в слух.
— И?
— Он сказал, что его зовут Виктор Воронцов. Еще обозвал неприличным словом. Сказал что я нобернанист. А я этим со школы не занимался! Даже если бы очень захотел… Возраст уже не тот.
— Номернабис, — поправил капитан. — Действительно, что есть.
Сыскарь чертыхнулся, ударил себя ладонью по ноге и выскочил из машины. В это время к нему подбежал запыхавшийся констебль. Рыжеволосый юноша восстановил дыхание, пригладил волосы, поправил мундир и, козырнув, отрапортовал.
— Ушел, вашбродь! Как сквозь землю! Я опросил всех, кто был и в ресторане, и около него. Никто ничего не видел. Правда у одного официанта смена уже закончилась и он будет только завтра вечером. Призрак какой-то, честное слово.
— Весьма везучий, — сплюнул капитан. — Камер у черного входа нет, на прилегающих улицах их полно, а результат, думаю, будет тот же, но ты на всякий случай проверь. Второй раз не оставил ни единой зацепки, гад.
— Он нарисовал рисунок на стене. Похоже на кошку. Это что-то значит?
Работник сыска вздохнул.
— Это он издевается, констебль.
— Вашбродь, а еще мы окурок нашли! — констебль протянул крошечный пакетик.
— Спасибо, Макс. Закончи тут без меня. Доклад, как обычно, в восемь ноль одну.
Воронцов молча убрал улику в карман, задумался и побрел по улице. Он шел вдоль цветных витрин, мимо него проносились дорогие лимузины, в которых визжали красотки с горящими глазами. В нос бил запах бензина, перемешенный с ароматами духов и одеколоном самого капитана.
Виктор, неожиданно для себя, резко повернулся и зашел в кафе. Пройдя к стойке, он опустился на барный стул, заказал кофе с коньяком и уставился в телевизор. Там начался выпуск новостей. Накаченный ведущий, таращась в камеру, затороторил.
«В стране все спокойно, Император жив и здоров.
Новости культуры: всех жителей Русландии волнует только одно — кто же убил Ромати? Возможно, ответственность на себя возьмет „Вай-вай-каида“ или „Белое братство“. Представители Имперского сыска отказываются комментировать ситуацию. Напоминаем, что церемония погребения назначена на сегодня и будет транслироваться на канале „Мьюзик-тв“. Прах певца похоронят возле кремлевской стены.
А теперь о погоде…».
На экране появилась обворожительная блондинка в зеленом платье с декольте до пупка. Ее огромные молочные железы плавно покачивались в такт движениям девушки, когда та водила рукой над картой необъятной родины.
«На территории Русландии погода разная. Вот тут вот тепло, тут не очень, а вот здесь — жопа, минус сорок! Напоминаю, что Император жив и здоров. Спонсор прогноза погоды — производитель игрушек для взрослых компания Эйргёлр. Эйргёрл — безопасное удовольствие! Теперь новые модели, с внешностью Ксении Колчак и коня Наполеона. Эйргёрл — поскакали!».
Воронцов засмотрелся на ведущую и не заметил, как к нему подсел Зотов.
Журналист поставил на барную стойку свой кофр и накрыл его джинсовой курткой.
— Привет. Насилу тебя отыскал. Констебль сказал, что ты ушел мрачнее тучи.
Капитан вращал чашку на блюдце, словно пытался гадать на кофейной жиже.
— А чему радоваться? Эта гнида опять ускользнула, — Виктор сделал глоток, пытаясь смаковать, но потом просто выпил невкусный напиток залпом, к тому же он уже остыл.
Журналист достал блокнот.
— Я так понял, что снова нет ни свидетелей, ни улик? Мне твой констебль разрешил сделать пару снимков.
Виктор повертел в руках пустую чашку, теперь вглядываясь в гущу, как заправская гадалка.
— Ничего, — неохотно ответил он. — Только гребаный окурок.
— Кстати, — Владимир пододвинулся поближе к следователю. — А что с анализом ДНК?
— Как с погодой в Хабаровске. Жопа. Нет совпадений в базе.
— Как так?! — удивился Зотов. — Ты же говорил, что в базах есть все жители планеты!
— А вот так, — сыскарь в сердцах ударил кулаком по стойке, чем привлек к себе внимание посетителей. — Нет такого человека, хоть он и есть. Парадокс!
— Ошибки быть не может?
— Исключено, — Виктор потер подбородок.
Журналист закрыл блокнот и убрал его во внутренний карман джинсовки.
Затем достал белоснежный носовой платок, снял очки, протер линзы, и водрузил обратно на нос. Откинул волосы назад, пригладил усы и произнес:
— Ну, тут только два варианта. Наш убийца — тайно рожденный, не зарегистрированный нигде, либо… Даже думать не хочется.
Воронцов прищурился.
— Что «либо»? Сказал «А» — говори «Б».
— Он глубоко законспирированный сотрудник спецслужб.
Капитан сплюнул.
— Да иди ты со своими шуточками! Лучше скажи, как этого упыря искать. Вы когда не надо все что угодно найти можете. Или только за деньги работаете? Уже, небось, придумал, что в своей статейке напишешь?
Владимир облокотился на стойку и посмотрел в глаза собеседника.
— Ты не очень-то любишь журналистов, да?
— Не люблю, — прямо ответил Виктор. — Вы не конфеты.
Зотов вздохнул, подманил бармена и заказал кофе, себе и Воронцову.
— Можно написать, что маньяк представляется сотрудником полиции?
— Нахрена? — недовольно спросил следователь. — Народ и так нас не жалует, а тут вообще на смех поднимет. Знаешь, что не понятно? Почерк тот же, но на этот раз он не убил. Просто оттяпал руку. Не сможет больше наш скульптор ваять.
Журналист ухмыльнулся.
— Да не больно-то его шедевры и нравятся кому. Один герр Петруччо чего стоит. Ловко придумал: отлил памятник испанскому мореплавателю, а когда его никто не захотел покупать, обозвал по-другому и нашим впарил, как руководителя древней Русландии. Еще легко отделался. Вообще не понятно, почему памятник у нас стоит, а не в Петровом городе. Тамошний правитель губернии, видать, не дурак. Не захотел такой ужас у себя ставить. Там есть уже один и гораздо круче, на коне.
Бармен поставил две чашки кофе на стойку и отошел в сторону. Воронцов подвинул одну к себе.
— Вобщем, пиши что хочешь, только меня не упоминай и про сыск ни слова.
Поползут слухи, что мы в тупике, работу свою не делаем, зря зарплату получаем.
Начальство меня и так без вазелина поимеет во все щели. А если наш «дровосек» прочухает, что у нас на него ничего нет, и начнет рубить налево и направо, моя половая жизнь станет очень насыщенной и ежедневной.
— Тебя не упоминай, про сыск ни слова, а что писать-то тогда?! Пройти мимо сегодняшнего происшествия я не могу, мне руководством четкая задача поставлена, — Зотов отхлебнул из кружки.
— И не надо проходить, — Виктор потянулся до хруста в позвоночнике. — Телевизионщики один хрен уже знают. Покажут репортаж, нагонят ужаса да еще видео какое-нибудь кровавое в эфир пустят, не имеющее отношения к случившемуся. Они мастера. Напиши, только не делай акцент на отсутствии подозреваемого. Нажми на художественную сторону, заслуги припомни, если таковые имеются. Может, маньяк успокоится и все через день вообще забудут и про Ркацетелли и про Ромати, если ваш брат журналист муссировать эту тему не будет. Ладно, на работу поеду, там у меня диванчик удобный. Утро вечера мудренее. Мне еще к шефу на доклад… Бывай, Володя.
Сыщик пожал руку Зотову, выпил кофе и покинул заведение в наисквернейшем настроении. Дойдя до своего «Майбаха», Воронцов включил зажигание, как примерный водитель посмотрел в зеркала, на всякий случай нажал на клаксон и тронулся с места.
Кабинет капитана Воронцова. 05 часов 00 минут.
Сон не шел.
Виктор сделал себе пол-литровую кружку кофе. В такие наливают пиво в кабаках. Старый дедовский рецепт — семь ложек песка и пять ложек сублимированного продукта якобы из Бразилии. В висках запульсировало, сердце норовило выпрыгнуть из груди.
Капитан скинул куртку, ботинки и сел за стол. Потерев ладони, Воронцов решил полазить по всемирной паутине. Вбив в поисковую строку «Маньяк в капюшоне» и нажав ENTER, он получил результат, но кроме идиотской песни и двух ссылок («Император ситхов» и «Лучший костюм для ролевых игр») ничего не нашел. Сыскарь решил пойти другим путем и набрал в поисковике «Отрубает ночью конечности», но и тут его постигла неудача. Оставался единственный вариант — архив.
Воронцов искал похожие случаи по всей Русландии, хотя бы единичные, но все без толку. Обычных убийств и бытовух с травматизмом — полно, но ничего такого, чтобы дало толчок его делу. Он даже зашел на специальный форум, где между собой по ночам общаются следователи со всей страны, в котором был зарегистрирован под ником «Капитан-Русландия», но и здесь ему никто не смог помочь. Естественно, сыщик воспользовался подсказкой своего шефа и посмотрел материалы по делу Эдварда Гейна.
«Даже если это его последователь, что мне это дает? Оттолкнуться не от чего».
На всякий случай Виктор просмотрел документы и по другим известным маньякам.
Под утро пальцы начали невыносимо болеть, а некоторые клавиши на ноутбуке западать. В конце концов, выпив всю банку кофе и выкурив две пачки сигарет, следователь сдался, тем более что уже начался рабочий день, а впереди еще встреча с Егорычем.
Борт номер ноль. Где-то в подстоличном небе. 09 часов 00 минут.
Гул в самолете стоял невыносимый. Турбины ревели так, словно железная птица старалась прорваться в стратосферу. Великий Председатель сидел на пластмассовом сиденье и заметно нервничал, теребя кольцо запасного парашюта. Правая рука Государя то и дело снимал десантный шлем и протирал рукавом спортивного комбинезона взмокший лоб. Сам Сюзерен, одетый в костюм супермена, был спокоен как удав. Он с усмешкой поглядывал на своего помощника.
— Что-то мне не по себе! — крикнул Великий Председатель.
— Успокойся, я сто раз так делал! — крикнул Правитель Русландии. — Главное, чтобы парашют раскрылся. А если что-то пойдет не так, то у тебя есть запасной, а вот если и он не сработает… — после этих слов помощник Императора начал еще и чесаться.
Над кабиной пилота загорелась зеленая лампочка, а по утробе самолета прокатился протяжный гул, от которого поджилки у Председателя затряслись еще сильнее. Рампа дернулась и поползла вниз, открывая сказочный вид на столичные земли Русландии. Недолго думая, Император помахал рукой и прыгнул в голубую бездну. За ним, перекрестившись справа налево и, на всякий случай, слева направо, последовал его верный слуга.
Купола с шелестом раскрылись над головами первых лиц государства.
— Ну как? — спросил Сюзерен.
— Превосходно! — ответил Председатель, летящий в паре метрах от Хозяина. — Позвольте вопрос?
— Валяй.
— У моих знакомых проблемка нарисовалась. Они по пьяни поехали за водкой в три часа ночи и сбили стадо оленей. Трое из них погибли, а один выжил. Так вот, этот олень накатал телегу в суд и угрожает им всяким. У него даже свидетель есть. Мужик какой-то мимо на «Запорожце» проносился с явным превышеньем скорости и все на видеорегистратор снял. Ну, суд вынес им приговор: две недели смотреть ДОМ-2, а того оленя, что выжил, посадили на десять лет за неправильный переход улицы.
— А вопрос-то в чем? — удивился Император.
— Так вот! Надо эти самые видеорегистраторы запретить. Ишь, чего удумали, на порядочных граждан компроматы снимать!
— Одобряю твое рвение, — Государь потянул левую стропу, резко давая крен, и умчался, оставив Председателя одного.
Тот достал телефон и нажал кнопку быстрого вызова, а когда ему ответили, сказал.
— Добро получено. Выносите на рассмотрение, голосуйте и утверждайте.
Хотя, чего там голосовать. Сразу утверждайте. Да здравствует Император! — и он выбросил вверх правую руку.
По бескрайнему голубому небу Русландии проплывали перистые облака и стая белых лебедей. «Курлы-курлы» прокричали гордые птицы, заставив слугу Государева прослезиться.
В то же время. Управление Имперского сыска. Кабинет генерала Жеглова.
— И так, господа-хорошие, — генерал прикурил папиросу и выдохнул густые клубы дыма. — Все вы справляетесь со своими обязанностями, за исключением некоторых, — Он бросил мимолетный взгляд на Воронцова.
Капитан только пожал плечами.
— Оправдываться не стану. Мы делаем все, что можем, но преступник работает чисто. Я всю ночь изучал архив и не нашел подобных случаев. Некто, представившись сотрудником Имперского сыска, — кто-то из присутствующих присвистнул, — а именно мной, совершил одно убийство и одно отсечение конечности. Все пострадавшие люди известные. Дело может обрести не шуточный резонанс.
Жеглов покивал, расстегнул пуговицы кителя, звякнув наградами, и качнулся на стуле. Деревянные ножки заскрипели, но сдюжили.
— Складно поешь, Воронцов, только результата не видно. Ты мне свою речь на листочек напиши, я ее Государю зачитаю. Что намереваешься делать?
Начальники отделов перевели взгляды на капитана.
— Ждать когда преступник допустит ошибку.
— И сколько ты намерен ждать? — Глеб Егорович закрутил усы. — Скольких он еще покалечит, прежде чем ошибется? Десять человек, сто? Телевизионщики уже устрашающие репортажи, поди, готовят. Не хватало нам на НТВ попасть. Хорошо пока газетчики не лютуют, — генерал развернул свежий номер «Жизни Империи» и прочитал статью:
«Сегодня ночью совершено нападение на великого скульптора Забора Ркацетелли, известного всем по монументу герру Петруччо, что высится над столицей. Неизвестный отрубил зодчему руку возле ресторана „Император“, где тот изволил трапезничать. По факту нападения возбуждено уголовное дело. Расследование поручено следователю Имперского сыска графу Виктору Воронцову, который сказал, что уже вышел на след преступника и в скором времени тот будет пойман».
Начальник сыска бросил газету на стол и продолжил.
— Давай-ка, Витя, поднатужься и со всей головой в работу. С этого момента все остальные дела по боку, и занимайся только маньяком. Иди.
В этот момент у всех присутствующих заиграли мобильные телефоны.
Офицеры, как по команде, достали трубки и прочитали сообщение.
«Пришли СМС со словами „Помним, любим, скорбим“ на короткий номер 0202, и полученные средства пойдут на новый шедевр руки Ркацетелли — бронзовую статую Ромати, которую установят на Поклонной горе. Стоимость сообщения всего тысяча империалов».
Воронцов усмехнулся, встал из-за стола и, щелкнув каблуками, покинул кабинет начальника.
Управление Имперского сыска. Парадный вход. 09 часов 30 минут.
Виктор вышел на улицу, хлопнул дверью и закрыл глаза. Он всегда так делал, чтобы расслабиться и освободиться от отрицательной энергии, которой каждое утро его заряжает руководство.
— Доброе утро. Ну что, — раздался голос, — опять неприятности?
Воронцов приподнял одно веко. Возле него, опираясь на тележку, стоял давешний Дед Мороз.
— Утро… — сыщик хотел сказать «доброе», но передумал. — Утро, — закончил капитан.
— Может чайку, холодненького?
Следователь пожал плечами. Мороженщик открыл свой холодильник на колесах, запустил внутрь тележки руку и, пошарив там, выудил пол-литровую запотевшую бутылку. Виктор взял предложенный напиток и открутил крышку.
— С повышенным содержанием сахара. Для работы мозга полезно, — сказал продавец.
Сыскарь приложил бутылку к губам и сделал несколько глотков. Горло приятно «обожгло» холодом. В детстве он любил сам делать холодный чай.
Бывало, нальет целую банку, поставит в холодильник, чтоб остыло…
Второе воспоминание Воронцова.
Далекие восьмидесятые.
.
Детская площадка практически пустовала. Не скрипели качели, не кружили всеми любимые карусели. Трое мальчишек, лет по двенадцать, не больше, только что закончили лепить из песка танки, воткнув в круглые башенки вместо пушек березовые веточки. Их не смущали ни испачканные шорты с футболками, ни разодранные коленки.
Песок, высыпанный из большого самосвала только вчера большой кучей, уже сегодня был разбросан по площадке ровным слоем, превратившись в самое настоящее поле битвы, на котором красовалась целая батарея самолепных «Тигров» и «Пантер». Шагах в десяти от будущего места сражения лежала куча поломанных кирпичей. Мальчишки, довольные результатом своего труда, встали в ряд, взяли в каждую руку по обломку и по команде одного из них начали обстрел вражеской бронетехники.
Обломки силикатного производства врезались в танки, которые разлетались песчинками в разные стороны. Юные артиллеристы издавали ужасающие звуки, имитируя свист падающих снарядов, и кричали на весь двор.
— Мочи гадов!
— Первый, первый, у меня заканчиваются боеприпасы!
— Командир, держись! Сейчас подвезем!
Ребятня метала «фаусты», не давая врагу передохнуть. Спустя несколько минут «захватчики» потерпели полное поражение. Вся бронетехника была уничтожена. «Снаряды-кирпичи» вновь заняли свое место в куче, и теперь предстояла кропотливая работа по возведению новой армады.
— Витя! — раздался женский голос и один из мальчиков обернулся. — Подойди ко мне.
— Ребзя, я сейчас! — сказал малец друзьям и со всех ног припустил к маме.
Женщина потрепала подбежавшего сына по вихрастой голове и заправила в шорты его вылезшую футболку.
— Ну как, победили, вояки?
— Конечно! Сейчас опять палить будем, только танков наделаем.
— Давай попозже. Надо талоны на сахар отоварить. Поможешь донести.
Мальчик наморщился.
— Ну мам… Они без меня воевать начнут!
— Ничего страшного, — женщина взяла сына за руку и увлекла за собой, — Еще повоюешь.
Витя обернулся и, срывая голос, прокричал друзьям:
— Пацаны! Я сейчас, только в магазик сгоняю за песком. Без меня не начинайте.
Те отозвались.
— Давай тока по-бырому! — и продолжили возводить вражеские укрепления.
Увидев, какая очередь в магазине, Витя приуныл. Ребята без него раз десять успеют сходить в атаку, а потом и вовсе разойдутся по домам, так его и не дождавшись. Единственное, что хоть как-то утешало мальчика, так это то, что вернувшись домой, он сделает целую банку сладкого-пресладкого чая, поставит ее в холодильник и потом, когда чай остынет, выйдет с ним на балкон, опустит в банку трубочку от капельницы и будет посасывать, закрыв от удовольствия глаза. Он будет пить и думать о том, что через три месяца они снова пойдут в магазин отоваривать талоны на сахар, и мама опять разрешит ему отсыпать целый стакан…
Главный следственный изолятор. 11 часов 00 минут.
Воронцов не представлял, с чего начать. Руки совсем опустились, и он решил использовать не самый приятный шанс, чтобы выйти на след преступника.
С давнего времени в столичной тюрьме находился всемирно известный маньяк, он же доктор Лектор. Причем с созвучным киношным коллегой его объединяла лишь страсть к вкусной и здоровой пище. В остальном совпадения заканчивались.
Если зарубежный врачеватель похищал свои жертвы, чтобы вкусить их плоть самому, то преступник отечественного пошиба подходил к этому вопросу более, если так можно выразиться, художественно.
Звали маньяка, который навел страху на всю Русландию, не затейливо, а именно Филипп Филиппович Воображенский. Естественно, что настоящую фамилию доктора философии и психологии никто не знал. Семидесяти пятилетний старик прославился тем, что похищал полных женщин и проверял на них свою новую методу, по которой хотел писать грандиозную, по его словам, работу. Суть оной заключалась в следующем: он приковывал жертву к стулу и давал ей в руки нож. Затем, предлагал ей отрезать от себя кусок плоти, чтобы он (маньяк) приготовил его по всем правилам выбранной жертвой кухни.
Итальянской, французской… Без разницы. Причем готовка будет проходить на глазах несчастной. Естественно, женщина должна будет съесть блюдо или умереть от голода. На протяжении всего «оздоровительного курса» Филипп Филиппович читал лекции о вреде чрезмерного жора, за что и получил свое прозвище — Лектор.
Шестеро из десяти «пациентов» «доктора Смерть» впоследствии бросили есть, сели на строгую вегетарианскую диету и сейчас блистали на обложках модных журналов, сбросив вес с двухсот килограммов до шестидесяти. Остальным «чудо-лечение» не помогло. Две пациентки сошли с ума, а еще две продолжили прежний образ жизни. Но, как утверждал при аресте сам Воображенский, это уже результат, и потребовал Нобелевскую премию в области медицины. Старика осудили на семь лет с лишением пенсии и по его просьбе оставили в изоляторе на полном пансионе и ежедневным походом в ретро-кинотеатр для просмотра фильма «Молчанье ягнят».
Редкие сыскари не пользовались услугами «профессора», чтобы получить психологический профиль преступника. Многим это помогло. Злодей-консультант не отказывал никому.
Воронцов сидел в камере одиночного заключения и смотрел на худосочного, лысеющего старика в медицинском халате. Металлической стол, намертво прикрученный к стене, был завален бумагами и книжными томами. Узкая полоска света пробивалась сквозь маленькое зарешеченное оконце под потолком. Доктор Лектор сидел на нарах, поджав ноги, и смотрел посетителю в глаза.
— Следователь Воронцов, — представился гость. — Я к вам, профессор, и вот по какому делу: у меня есть пара вопросов. Отвечайте честно. У вас есть последователь?
Воображенский скинул ноги на пол.
— Молодой человек, вы по поводу маньяка, что рубит головы и руки налево и на право? Фи! И у вас хватило наглости задать мне подобный вопрос?! Мой метод — это искусство! А ваш субъект простой мясник.
— И это говорите вы?! — удивился капитан. — Гуманист хренов! Говори, что можешь сказать про него, падла!
— Выбирайте выражения, господин товарищ барин! — старик погрозил пальцем.
— Я уважаемый, пусть и не всеми, человек. Я вошел в анналы истории, как один из самых кровожадных маньяков!
Воронцов молча достал «Маузер» и помахал им перед носом заключенного.
— Вот что может войти в анал и провернуться там раз несколько. Посмотри, какая мушка большая.
— Филиппыч, скажи ему! — раздался голос из-за стены. — Я знаю этого легавого.
Он парень крутой. Я в метро без билета проскочил, так это гнида меня нашел и на червонец закрыл, сука!
— Привет, Сиплый! — крикнул сыщик. — Не я, а самый гуманный и справедливый суд в мире! Такие решения принимать — не в моей компетенции, я не судья.
Воображенский снова закинул ноги на «шконку». Его глаза беспокойно забегали по сторонам. Он часто задышал и сказал.
— Как доктор психологии могу сказать одно: ваш клиент вполне уравновешенная личность. Он отнял голову, которая годиться только на холодец, — Воронцов сдержал рвотный позыв. — Рука… Ну, тоже не деликатес. Не оставил никаких улик, представляется работником сыска, рисунки на стене, опять же…
— А ты откуда такие подробности знаешь?! — удивился Виктор. — Этого прессе не оглашали! Значит, ты его знаешь?! — Он вновь помахал «Маузером».
— Молодой человек! — старик улыбнулся. — Вы забыли в какой стране живете? В тюрьме все новости узнаются раньше, чем на воле. Так вот, ваш преступник нанесет еще не один удар. Он собран, решителен и непоколебим! Личность сильная, волевая. Остановиться только тогда, когда закончит свою работу, и поймать вы его сможете, только если он сам этого захочет.
Капитан вздохнул, достал сигарету и закурил, выпуская клубы дыма.
Воображенский потянул носом. Он никогда сам не курил, но запах табачного дыма ему нравился, тем более вишневый с примесью шоколада.
— Хочешь сказать, — Виктор убрал пистолет в кобуру, — что искать его бесполезно? И все это ты узнал из столь незначительных деталей?
— Именно! Для вас это пустяк, я же — доктор психологии. Идите и займитесь чем-то более полезным. Подметайте улицы хотя бы или на скрипке в консерватории играйте. Поднимайте духовную составляющую нации.
Воронцов встал, тяжело вздохнул и, дождавшись, когда конвойный открыл дверь камеры, вышел в коридор.
«Опять ничего. Как работать в таких условиях? Ищите, да обрящете! Тьфу, мать твою!».
Квартира Воронцова. 13 часов 00 минут.
Возвращаться в управление не имело никакого смысла. Наверняка, генерал вызовет «на ковер», потребует отчета о проделанной работе по двум эпизодам. А что Виктор сможет ответить? Только развести руками. Не вариант. Лучше повалять дурака дома. Можно, если появится желание, пыль протереть, полы помыть… Но такое желание возникало у капитана не чаще одного раза в квартал, а то и реже.
Поздоровавшись с всезнающими старушками возле парадного входа, Воронцов поднялся по лестнице и остановился перед дверью своей квартиры. На коврике его ожидал сверток.
— Еще одна книга? — спросил вслух следователь и крикнул в никуда. — Спасибо!
Эхо разлетелось по парадному. Капитан погремел ключами и вошел внутрь.
Закрыв за собой дверь, Виктор разорвал обертку. Это оказалась не книга, а видеокассета.
«„Верная Рука“ — друг индейцев». [8]Верная Рука — друг индейцев — кинофильм 1965 года в жанре вестерн по мотивам романов Карла Мэя.
«Вот падла! Я понял, кто это делает. Ладно, шутник. Хорошо смеется тот, кто смеется последним!».
Воронцов скинул ботинки, повесил куртку на крючок в прихожей и прошел в комнату. Завалившись на кровать, он включил телевизор и, пробежавшись по всем двумстам каналам, где транслировали различные телешоу для выноса мозга, остановил свой выбор на новостях.
Симпатичная ведущая, сидя за столом, светилась от радости и стреляла глазками в камеру, сообщая далеко не веселые факты из жизни граждан.
«День добрый! Император жив и здоров, хвала Создателю! Теперь к новостям.
Сегодня прошла церемония погребения праха известного певца Ромати. Теперь рэпер обитает в районе Кремля. Напоминаю, что уже вторые сутки в столице орудует кровожадный маньяк. Его жертами, на сегодняшний день, стали певец Ромати, которому отрубили голову, да будут его вирши жить вечно, а также известный на весь мир скульптор Ркацетелли. Гений ручной лепки лишился руки. Работники Имперского сыска не разглашают никакой информации по данному делу и держат народные массы в блаженном неведении. Стоит ли нам опасаться за свои жизни, покажет время и „Первейший канал“. Теперь о других, менее значительных новостях».
Камера поменяла ракурс и ведущего.
«В районе города Удоева зафиксирована вспышка холеры. Горожане помещены в карантин. Как сообщил наш корреспондент с места событий, власти намерены выжечь населенный пункт напалмом, чтобы предотвратить распространение опасного заболевания…».
Виктор поднялся, достал со шкафа старинный видеомагнитофон, покрытый вековой пылью, и, подключив его к телевизору, вставил присланную неизвестным кассету. Под звуки ружейных залпов и улюлюканье краснокожих Воронцова сморил крепкий и здоровый сон.
Сон капитана № 2.
Темнота. Непроглядная. Будто глаза выкололи.
Виктор поводил руками вокруг себя. Ничего. Вздохнул полной грудью.
Легкие обожгло. Воздух холодный, как зимой. И запах… Чем же это может пахнуть? Воронцов потер озябшие ладони.
«Черт, темень какая! Зажигалка! У меня в кармане подарок Императора!».
Капитан вытащил «Зиппо», откинул крышку и чиркнул колесиком.
Поток искр с первого раз не зажег пропитанный бензином фитиль, хотя, если верить рекламе, должен был. Еще раз. Теперь огонек вспыхнул и сыщик прищурился. По полу запрыгали кривые тени. Глаза постепенно стали привыкать к сумраку.
— Твою мать! — воскликнул Виктор и шарахнулся назад.
Прямо перед ним с потолка свисали стальные крюки, на которые были насажены сотни человеческих голов и рук. По спине следователя заколотили отрубленные конечности. Подошва ботинок заскользили на лужах крови, которая еще не успела застыть. Воронцов присел, и оперся на руки, чтобы не упасть. Пальцы тут же увязли в багровой субстанции.
— Что это?! — сам себя спросил Виктор.
Эхо его голоса разлетелось по ангару. В ответ прозвучал еле слышный смех.
— Кто здесь?!
Ответа не последовало. Следователь попытался выпрямиться, но наткнулся на кровоточащую руку со скрюченными пальцами. Сделал шаг в сторону и глаза в глаза встретился с обезображенной гримасой смерти головой, раскачивающейся из стороны в сторону. Смех повторился.
— Я найду тебя! — крикнул Виктор и, сгорбившись, стал двигаться вперед.
Отталкивая от себя свисающие с потолка части тела, он шаг за шагом шел туда, где слышался смех. Сверху на голову Воронцову капала кровь, ноги скользи по полу. Мороз забирался под одежду. Такого и врагу не пожелаешь.
Зажигалка нагрелась. К запаху крови присоединился и «аромат» бензина.
«Что это там?».
Виктор всмотрелся в темноту, продолжая двигаться вперед, пока не уткнулся в стену, на которой висела огромная, в полный рост, картина, заключенная в позолоченную старинную раму. Странность заключалась в том, что полотно оказалось абсолютно черным. Несколько секунд ничего не происходило, как вдруг…
Раздался оглушительный хохот, эхом разлетевшийся по ангару, а из холста над следователем нависла, не понятно как тут появившаяся, фигура в капюшоне. Воронцов поскользнулся и упал на спину, зажигалка отлетела в сторону и погасла…
Пробка на проспекте Прокаженных. 17 часов 30 минут.
Воронцов нервно колотил руками по баранке. «Майбах» тарахтел на холостых оборотах, подпевая тысячам других автомобилей. Злополучная пробка растянулась на несколько километров. Светофоры не успевали справляться с нескончаемым транспортным потоком. Дороги стали слишком узки. По данным РусКомСтата на душу столичного населения приходится по две с половиной машины. Как?! То граждане плачут, что им не хватает денег на зеленый горошек к празднику, то им недостаточно места у дома, чтобы припарковать свои три джипа.
В губерниях, конечно, больше тех, у кого проблем с горошком, но и зажиточных автомобилистов хватает.
Виктор вышел на улицу и осмотрелся. Судя по всему, стоять ему еще час, как минимум.
«Лучше бы поехал на метро! Хрен с ним, что тесно, зато быстро!».
Справа послышался гудок автомобильного клаксона и громкий мат. Капитан посмотрел в том направлении. На площади стоял грузовик, с горкой нагруженный обрезными досками. По кузову прыгали два мужика, которые сбрасывали пиломатериалы на асфальт, задевая головами растяжку с надписью
«С Днем улицы, прокаженные!».
Через несколько дней тут начнется веселье: всевозможные певцы, певички, танцевальные коллективы и тому подобная хрень, которая не нравиться большинству празднующих, хотя устроители торжества всегда уверены в обратном.
А вот что действительно нужно населению, так это шмотки, пиво и стриптиз.
Желательно все сразу и много.
Девяносто процентов мужчин готовы, пуская слюни, всю жизнь пялиться на женские прелести, попивая пивко и делая перерыв на футбол и поссать, а столько же процентов женщин, в свою очередь, часами готовы созерцать мускулистые тела сильного пола, примерять платья и туфли, прерываясь на «ты сделал уроки?» и «опять нажрался, скотина!». Естественно, отпрыски и тех и других мечтают сутками зависать в социальных сетях или играть в компьютерные игры, вместо того, чтобы приложить все усилия на приобретение знаний.
И те и другие, конечно же, хотят, чтобы на кухне само готовилось, в квартире убиралось, а в школе училось. Но вместо отдыха им всем приходится вкалывать на трех работах, чтобы купить все тот же зеленый горошек и наскрести денег на оплату квитанций.
Остальные проценты и тех и других поглощены зарабатыванием «бабла».
Причем его у них столько, что они не успевают потратить все и благополучно «сыгрывают в ящик», на радость вкалывающим родственникам, а те тратят непосильным трудом нажитое на шмотки, пиво и стриптиз.
Неожиданно пробка пришла в движение. Не прошло и полсекунды, как автомобили, стоящие позади «Майбаха», истошно засигналили. Виктор сел за руль и медленно тронулся. Поездка начала его утомлять, а впереди еще опрос свидетеля и обратная дорога.
Ресторан «Император». 19 часов 00 минут.
Капитан прошел весь путь, который проделал Ркацетелли. Дважды, но от этого идей не прибавилось.
Официант, который обслуживал скульптора в день покушения, покинул ресторан до прибытия полиции, а его новая смена должна начаться через несколько минут. Хозяин «Императора» оказался очень добропорядочным гражданином и выделил под допросную свой кабинет. Виктор не любил опрашивать свидетелей и потерпевших в Управлении, привык работать на местах.
Жеглов ему хоть друг и товарищ, но подальше от начальства как-то спокойнее.
В резиденции хозяина под потолком, рядом с дверью, висел портрет Сюзерена, который восседал на троне, укутавшись в горностаевую мантию. На голове Государя сверкала изумрудами и рубинами золотая корона.
Рядом с окном разместился огромный стол красного дерева и массивный сейф, наверняка под завязку набитый пачками империалов. На подоконниках росли фиалки и прочие фикусы-кактусы. В углу стоял средневековый рыцарь в полном доспехе. Все стены увешены фотографиями хозяина ресторана с различными представителями богемы. Трехрогая люстра пока отдыхала, хватало света, бьющего в огромное незашторенное окно. Виктор совершил по кабинету круг почета, скинул куртку и вальяжно развалился на черном кожаном диване.
Входная дверь скрипнула, и в щель просунулась голова секретарши.
— Может, вам кофею налить, гражданин начальник?
Виктор повернулся к ней.
— Извольте. Если бесплатно, то большую кружку, а если по вашим ценам, то идите к чертям собачьим. У меня годовой зарплаты не хватит, чтобы расплатиться!
— Халява, сэр! — стрельнула та глазками и исчезла за дверью.
Спустя три минуты в кабинет, виляя бедрами, зашла пышногрудая девица, хозяйка головы, в не самом строгом костюме и подала на подносе чашечку, граммов на сто, не больше. Девушка слегка нагнулась, подавая кофе, и короткая юбка задралась еще выше, а грудь чуть не вывалилась Воронцову в руки. Капитан смутился и покраснел. Даже у рыцаря, стоящего в углу, меч встал колом. Правду говорят, что красота спасет мир.
«Жмоты! — подумал Виктор. — Если это большая кружка, то какая тогда маленькая. Интересно, а сколько это стоит?».
Секретарша, видимо, поняла по задумчивому взгляду гостя, над каким вопросом тот ломает голову, и ответила.
— Пять тысяч империалов, а кофе — две.
— Всего-то?! — удивился следователь, одним глотком опустошив посуду. — Такое я могу себе позволить, имею в виду сей благородный напиток, но как-нибудь в другой раз. Спасибо.
Он кивнул, и девушка, улыбнувшись, забрала пустую чашку и покинула кабинет своего босса. А через секунду вошел ожидаемый официант, одетый в спортивный костюм, и замер перед диваном.
— Вы меня ждете? — спросил парень. — Я только что узнал о произошедшем.
Какой кошмар! Но от меня не будет толку. Я же в зале работал.
Воронцов расправил полы куртки и сцепил пальцы в замок.
— Но вы видели того, кто приходил к Ркацетелли?
— Видел.
— Опишите: рост, цвет волос. Черный, белый, красный или желтый? Особые приметы. Может, татуировку заметил или цвет глаз? Дай мне хоть что-нибудь.
Парень почесал лоб и на мгновение задумался.
— Точно белый, вот такого роста, — Он помахал ладонью у себя над головой. — В плаще коричневом. И лысый, как Брюс Уиллис. Вот, в принципе и все. Я его видел-то секунды три всего, не больше.
Воронцов откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
«Те двое, что охраняли Ромати, тоже утверждают, что видели лысого мужика.
И что мне это дает? Нихрена! А ведь я всегда считал себя неплохим сыщиком.
Сколько на моем счету раскрытых дел? Тьма! А сейчас как слепой котенок, тыкаюсь в углы… Сука! И тут тупик».
Виктор открыл глаза. Официант, заложив руки за спину, покачивался и смотрел в потолок. Следователь встал и покинул кабинет хозяина ресторана «Император».