– Вот такие пироги, – развел руками Дрон и закончил тем самым историю, что не досказал Михась, который, в свою очередь, продолжил байку, начатую Сандро.

Ночь осталась позади. Сквозь густую лесную листву, которую трепали порывы утреннего ветра, уже просвечивалось безоблачное голубое небо. Костер догорел, а на его месте еле теплились остывающие угли. Вино допито до дна, снедь урчит в животах. Уже проснулись пернатые твари и принялись чирикать наперебой. Давно Прохор не испытывал такой легкости, несмотря на то, что он глаз не сомкнул. Усталости как не бывало, да и сна ни в одном глазу. Правитель Серединных Земель поднялся с бревна, от сидения на котором у него затек зад, стряхнул со штанов муравьев и потянулся до хруста в костях.

– Душевно посидели.

– Это точно, – в один голос согласились музыканты.

– Даже уходить не хочется. Может, посидим еще? – спросил Рене, потирая глаз под повязкой. – Я тут видел заросли дикой пьяной вишни. Можно надавить сока…

– Ладно, вы оставайтесь, а я пойду, – прервал его Прохор. – У меня дел еще непочатый край. То-сё, пятое-десятое. Это решить, то подписать. Голова опухнет. А вы не забудьте, что Королева просила вас придумать колыбельную без оторванных голов и других частей тела. Что-нибудь доброе: про птичек, ежиков, лисичек, про солнышко, про облака.

– Про бочоночек пивка и цыпленка-табака! – хохотнул Дрон.

– Вот-вот, – погрозил пальцем Прохор. – Да что я вам рассказываю. Все, бывайте.

Он махнул рукой и скрылся в кустах орешника, пропустив мимо ушей вопрос Бала.

А кто это?

***

Через полчаса, Прохор засекал по часам, он оказался под высокими стенами города, уходящими в самое небо, где взад-вперед расхаживали вооруженные лучники. Рыжеволосый балагур уже хотел пройти через распахнутые настежь ворота, как был остановлен двумя гвардейцами, что, скрестив алебарды, преградили ему путь.

– Кто таков?! – спросил один.

– Именную грамоту! – потребовал другой и нахмурил брови.

Прохор не помнил этих двоих.

«Видать, новенькие. Хорошо муштрует их Генерал. Мимо таких не то что мышь не проскочит, муха не пролетит. Молодцы, нужно будет наградить, если не забуду», – подумал он.

– Хвалю за службу! – улыбнулся Прохор и попытался пройти, но его силой оттолкнули назад, а один солдат направил на него свое оружие.

– Тебе сказали – показывай грамоту. Нет – пшёл отсюда вон, пока в темницу не загремел. Своих попрошаек хватает.

Прохор опешил. Служба – службой, но это уже ни в какие ворота не лезет. Что за обращение с Королем?! Он, конечно, сам пошутить не прочь, но подобное переходит всякие границы.

– Ладно, смех смехом… По золотому заслужили, – и опять попытался войти в город.

Гвардейцы выхватили из-за ремней пистоли.

– Ты что, не понял?! – солдат, что постарше, мотнул головой в сторону караульного помещения. – Зови начальника стражи, а я этого прощелыгу на мушке подержу. Живо!

Второй стражник кивнул и, подняв облако пыли и гремя доспехами, бросился выполнять указание, а спустя мгновение вернулся в сопровождении усатого офицера.

– Что тут у вас стряслось?! – сурово сказал тот, поправляя кивер и одергивая зеленого бархата китель, расшитый золотом.

– Да вот, – ответил гвардеец, державший Прохора на прицеле. – Пытается в город пройти, а грамоту именную предъявить не желает. Предлагал взятку в один золотой каждому, чтобы мы его пропустили. Может, блаженный?

– Разберемся, – сказал офицер, подходя к нарушителю его спокойствия. – Начальник караула капитан королевской гвардии Жан Арман. Вы чего, уважаемый, противитесь выполнять законный указ, подписанный самим Королем Объединенных Земель и Вод?!

И вот тут Прохор едва не потерял дар речи.

– Кем подписанный?! Какого королевства?!

Брови офицера от удивления поползли вверх.

– Королем Фрэдом Безликим, Правителем Королевства Объединенных Земель и Вод, а именно: морей и океанов, если быть точным.

– Вы что, с ума все посходили?! Я, я и есть король Серединных Земель, Прохор Первый! Немедленно позовите сюда Генерала Сильвестра Драговича!

Начальник караула расправил усы и посмотрел на своих солдат.

– Точно блаженный, – и снова обратился к рыжеволосому нарушителю. – Не могу такого знать. Вы, уважаемый, или предъявляйте именную грамоту, дающее вам право на проход в город, либо проходите мимо.

– Да как вы смеете?! – возмутился Прохор, сжимая кулаки. – Всех посажу на гауптвахту!

Но после того как Жан Арман положил ладонь на рукоять своей сабли, висевшей на боку, выставил перед собой ладони и отступил.

– Без глупостей, я ухожу!

«Ничего не понимаю. Это шутка такая? Наверняка проделки Изольды. Ох уж мне эти ее игры…».

Почесывая затылок, Прохор побрел вдоль городской стены, то и дело поглядывая в сторону ворот, откуда за ним искоса продолжали наблюдать гвардейцы.

Солнце карабкалось на вершину небосвода. В пригороде, что раскинулся перед Броуменом, запели петухи. На тракт выходили первые жители, спешившие в город, чтобы открыть лавку или занять место на рыночной площади. Наглым образом изгнанный Король заметил, что каждый из них на входе предъявлял какую-то бумагу. Плюнув под ноги, он побрел дальше. Давно, будучи еще сорванцом, рыжий проказник обнаружил тайный ход под стеной. Пролезть там мог только один человек, да и то не очень крупный, поэтому Прохор надеялся, что не застрянет. Заделывать лаз смысла не имелось, армия через него не пройдет, да и не знает про дырку никто, а кто знал – не помнит уже.

Странным показался и тот факт, что прохожие, что попадались на встречу, не здоровались с ним, как раньше. Словно не замечали. Ладно стража, их можно подговорить, но не жителей же. Это ж надо всех собрать, объявить и сделать это так, чтобы он сам не узнал. А как? Указ на собор может отдать только Правитель или наместник, а Прохор этого не делал. Голова отказывалась соображать. Первоочередной задачей стало попадание на ту сторону, а там видно будет, что к чему. Ох, и не поздоровится кому-то!

Искать заветный лаз пришлось очень долго. Еще бы, сколько лет-то прошло, да и все пространство между дорогой и стеной заросло чертополохом. Тут год потребуется, если не больше, чтобы все вырубить. Прохор дождался, пока закончат ездить телеги, запряженные умирающими кобылами, иссякнет поток жителей пригорода, и тракт опустеет. Затем еще немного времени пришлось выжидать, чтобы лучник отошел от бойницы, и только после этого рыжеволосый шпион нырнул в густой репейник, где провел еще больше часа, продираясь через лопухи и стебли, толщиной с руку. Большой тесак сейчас очень пригодился бы. Несколько раз незадачливого искателя тайного хода пугали бродячие коты, что сваливались ему на спину и удирали с оглушающими воплями, один раз он чудом избежал укуса гадюки, что притаилась под корягой, но, в конце концов, нашел искомое.

Маленькая дыра в каменной кладке напрочь заросла паутиной, в центре которой шевелил своими волосатыми лапами паук-крестоносец. На помощь пришли сухой лист репея и огниво. Пламя мгновенно сожрало тонкие нити, уничтожив опасное насекомое, и освободило проход. Прохор опустился на колени и стал протискиваться в лаз. Прошло слишком много времени, и когда-то маленький мальчик стал больше, и вполне естественно, что путь, который раньше преодолевался на десять-пятнадцать счетов, сейчас занял почти целый час. На локтях и коленках протерлись дыры. Пару раз Прохор думал, что застрял окончательно, даже прощался с жизнью, но с новой силой принимался протискиваться через тайный ход. Еще ноздри раздирала невыносимая вонь.

Путешествие по узкому тоннелю закончилось совсем неожиданно, точнее его закончили. Руки лежащего на животе бедолаги уперлись во что-то жесткое и шершавое.

– А вот это уже плохо, – шмыгнул носом Прохор. – Какая свинья замуровала дыру?! Назад я точно не вылезу. Вот тебе и День рождения… Конечно! – осенило балагура. – Ну, Изольда, если это твои шуточки, я тебе такой подарок устрою! Вот только выберусь отсюда.

Он с досады саданул кулаком по кладке, которая неожиданно хрюкнула и отошла в сторону, открыв искомый выход из каменной ловушки.

«Что здесь было раньше? Вроде бы яблоневый сад. Тогда откуда такой запах?».

Прохор кое-как выбрался из лаза, встал и осмотрелся. Вот те раз! Никаким садом тут и не пахло. Вокруг него в вонючей жиже валялись десятки огромных свиней, окруженных сотней маленьких поросят. Хорошо, хоть так. А ведь тут могла оказаться выгребная яма или того хуже – нужник.

Сквозь плохо подогнанные доски свинарника пробивался солнечный свет взошедшего солнца, в лучах которого витала пыль.

– Дамы, прошу прощения, – Прохор отряхнулся и стал перепрыгивать через туши, поднимая брызги грязи. Добравшись до двери, он прильнул к горбылю и принялся оценивать обстановку снаружи.

Свинарник выходил прямиком на улицу, по которой туда-сюда сновали люди. Напротив тянулись ряды каменных домов. Из труб на крышах валил дым, и нос Прохора уловил аромат сдобы. В животе у него тут же заурчало. Еще бы! С ночи крошки во рту не было, потом трудный путь через мрачную утробу городской стены. И тут Прохор поймал себя на мысли, что почему-то ведет себя как нашкодивший бутуз или шпион какой.

– В самом деле, чего мне бояться? Я же король, – Он тряхнул шевелюрой и толкнул дверь. Та не поддалась, и самодержец удвоил силу. Не помогло. Затем приложился к створе плечом и надавил, но безрезультатно. – Да что ж такое-то?!

Порыв налетевшего ветра не только разогнал невыносимую вонь, которой уже пропиталась одежда, но и открыл дверь свинарника. Внутрь. Кашлянув в кулак, Прохор выскочил на улицу и сразу влился в бушующий людской поток.

Что в одну, что в другую сторону текли реки прохожих, которые закружили нового участника в водовороте суеты. Такого наплыва гостей в Броумене отродясь не случалось. Лавки, конечно, работали, ватаги детишек сновали по улочкам, гоняя собак или сбежавших поросят, ну, на базарной площади случалась толчея, но чтоб такое! Откуда они все взялись?! Да домов столько нет ни в городе, ни в пригороде, где они все живут-то? Что происходит, ядреный корень?! Прохор абсолютно ничего не мог понять. Ловко работая локтями, он кое-как вырвался из этого сумасшедшего потока и вжался спиной в витрину бакалейной лавки. Там, за стеклом, висели связки баранок, бубликов, конфет. Чего там только не было! Прохор почесал подбородок. Что-то ему показалось странным, но что конкретно – не смог понять. Бочком-бочком он проскользнул внутрь и нос к носу столкнулся с хозяином, который раскладывал товар по полкам. Толстяк широко улыбнулся, поправил фартук.

– Что-нибудь желаете?

– Мм… Будьте любезны… – гость огляделся. – Пряник вон тот, круглый.

Бакалейщик подал покупателю желаемое, отсчитал сдачу с золотого, что был брошен на прилавок, и спросил.

– Что-нибудь еще?

Прохор призадумался.

– Уважаемый, я вам никого не напоминаю? – и он принял величественную позу, гордо задрав подбородок.

Старик осмотрел чудного посетителя с ног до головы.

– Нет, а должны?

Гость не ответил, тщательно пережевывая пряник и нервно барабаня пальцами по прилавку. Тут определенно творилось что-то неладное. Бакалейщик говорил правду, его глаза не лгали, а на лице даже на мгновение не промелькнула улыбка заговорщика.

«Он меня на самом деле не знает. Чертовщина какая-то! Надо идти в замок и там со всем разобраться!».

– Спасибо. Удачной торговли, – Прохор сокрушенно покачал головой и вышел на улицу, где его опять поглотил поток людей.

Путь до дворцовой площади занял еще примерно полчаса, об этом говорили наручные часы на руке единственного обладателя оных. Что еще показалось Прохору странным, это то, что отсутствовали часы на Главной башне, а когда тот поинтересовался у случайного прохожего, куда подевался сей механизм, то на него посмотрели, как на дикаря. Тут же глаза уловили еще одну странность – стяги на башнях. На них красовался какой-то странный герб, не дракон со львом, как прежде, а клубок змей. Это окончательно вывело Прохора из себя. У кого хватило наглости снять флаги? Они там что, совсем страх потеряли?! Ох, и послетают чьи-то головы, ей-богу! Это ж надо, провернуть такое за ночь! Даже у него не хватило бы мозгов. Прошлая история кажется наивной детской шалостью по сравнению с этой. У кого же такой пытливый ум?

«Нет, это точно Изольда, больше некому! Ну, держись, дорогая!».

Прохор подошел к Главному входу, где его остановил отряд гвардейцев, дежуривших у ворот, преградив путь алебардами. Закованные в железо воины гаркнули.

– Пошел прочь, нищеброд! Или ты забыл, что запрещено приближаться ко дворцу под страхом смерти?!

– Я не местный, всего не знаю. Только сегодня прибыл в город. А кем запрещено, не подскажите?

Стражи переглянулись, и из-под забрала прозвучал ответ.

– Что значит – кем?! Королем Объединенных Земель и Вод, который сегодня станет Прохором Первым, да продлятся его дни вечно! Об этом знает всяк живущий в королевстве.

– А я по-вашему кто, идиоты?!

– Действительно, – хмыкнул один гвардеец. – А ну, покажи-ка именную грамоту.

Солдаты подались вперед, а Прохор попятился.

– Со мной дорожная неприятность приключилась. Какой-то воришка карманы обчистил, – попытался оправдаться он, но солдат этот факт не остановил, и они попытались поймать нарушителя. Естественно, что рыжеволосый наглец не желал этого и дал стрекоча.

Попасть в замок через внутренний двор тоже не удалось, так как в арке появились кованые ворота, запертые на огромный замок. Хотя еще вчера тут ничего не было. Бред какой-то!

Прохор прислонился спиной к железным створам и приложил ладонь ко лбу. Жара вроде нет, на белую горячку не похоже. В голову закралась мысль, что его опоили и тайно вывезли в другое королевство. Но кому это нужно?

Так он стоял и размышлял про себя, разглядывая пеструю толпу, что кружила на площади, на которой раньше располагался рынок, а теперь… Теперь вообще не понятно, что тут происходит. Люди просто текут рекой в разные стороны, как муравьи. Помнится, Даниэль соорудил коробочку из стекла, насыпал в нее песка с реки и запустил внутрь этих трудолюбивых насекомых. Очень помогало наблюдение за ними нервы успокоить. И тут Прохора осенило. Ну, конечно же! Даниэль! Уж он-то не согласился бы участвовать в этой авантюре!

Пробираясь сквозь толпу, Прохор не понимал, что творилось с людьми: все какие-то молчаливые и угрюмые, словно у них у всех разом заняли денег и отдавать не собирались. Пару раз он с улыбкой пытался остановить прохожих и даже желал им доброго дня, но те смотрели в никуда пустыми глазами и шли дальше. Прохор счел большой удачей, что бакалейщик и стражники пока еще разговаривают. Если весь город обезумел, то они единственные, с кем можно будет перекинуться словечком. А вдруг это мор, навроде бубонной чумы или испанки?! Вдруг он уже надышался вредными спорами и сам скоро станет «счастливым» обладателем таких глаз, как у дохлого окуня?!

– Брр, – Прохора передернуло, и он ускорил шаг. Его нисколько не радовала перспектива присоединиться к этому стаду, что безвольно слонялось по улицам Броумена.

Город казался необычайно серым и пустым. Нет, народу-то полно, но их молчание… Звенящая тишина, нарушаемая только шарканьем шагов, опустилась на столицу Серединных земель. И тут неожиданно, как гром среди ясного неба, прогремел пушечный выстрел, заставивший Прохора вздрогнуть.

– Двенадцать… Как-то странно тут время идет, – Он посмотрел на часы.

И тут люди замерли и, словно по команде, развернулись и побрели в обратном направлении. А так как Прохор двигался в общем потоке, то он оказался идущим против течения и едва не был сметен толпой. Пришлось вновь поработать локтями и двигаться в нужном направлении вдоль стен домов.

«Да что тут происходит, е… о… а…?!» – заложник непонятной ситуации выругался и нырнул в переулок. – Ну, к лешему их всех, срежу-ка я через дворы, пока не раскатали, как блин.

Жилище мастера стояло на том же месте, что и раньше, а это уже радовало, и, судя по тому, что из трубы валил густой черный дым, хозяин дома. Хорошо, что здесь, на окраине, нет такого оживленного движения, как на центральных улицах, а то для того, чтобы перебраться через поток людей, пришлось бы мост возводить. Прохор сунул руки в карманы и побрел по дороге, сбивая сапогами пыль.

Поднявшись на крыльцо и постучавшись, лишенный трона король стал ждать. Он и не надеялся на то, что изобретатель откроет сразу же, и тот оправдал ожидания непрошенного гостя. Последний прождал полчаса, при этом дважды проверял дверь и кулаки на прочность. Наконец, петли скрипнули, створа отошла в сторону, и появилась взлохмаченная голова мастера. На его перепачканном сажей лице поселилась гримаса недовольства.

– Кого тут еще нелегкая принесла? – прорычал он, разглядывая посетителя.

– Приветствую, – скупо кивнул гость.

– Здорово, коль не шутишь. Тебе чего?

Прохор озадаченно почесал затылок.

– Не узнаешь меня? Мы же, вроде как, друзья-приятели. На воздушном шаре летали, потом на летучем корабле, вместе змия морского воевали. Помнишь? – про свой профуканный титул рыжеволосый бедолага сознательно промолчал.

Даниэль нахмурился еще пуще.

– Очень может быть. Хотя… Сейчас такое время, ни в чем нельзя быть уверенным! – изобретатель стал озираться по сторонам, после чего схватил Прохора за грудки и втащил внутрь.

Вокруг царил полумрак. Мастер потянул гостя за собой со словами:

– Осторожней, не спотыкнись. Свечей у меня нет, а масло кончилось еще раньше. На запах внимания не обращай, это я всякое барахло в камине сжигаю.

– А как же электричество? – спросил Прохор, выставив перед собой руки, чтобы не налететь впотьмах на какое-нибудь препятствие и не набить на лбу шишку.

– Чего?! – не понял Даниэль, скрываясь за углом. – Если ты пытаешься меня оскорбить, то у тебя получается. Это что такое?

– Забудь…

Раздался металлический лязг, и по спине короля, лишившегося трона, пробежал холодок. Его нога едва не угодила в огромный медвежий капкан, который захлопнулся, зацепив и порвав своими железными зубьями штанину.

– Не обращай внимания, – из-за угла показалась голова мастера. – Это от воров. Ну, чего замер? Проходи.

Прохор сглотнул и, всматриваясь в темноту, прошел в комнату. Даниэль открыл ставни, впустив поток свежего воздуха, разбавившего запах гари, и солнечный свет, убивший полумрак. В камине тлела куча тряпья, старые сапоги и что-то еще, и все это грозило вывалиться на пол. Такого бардака в обители изобретателя никогда не наблюдалось. В сарае – да, но не в жилом помещении. Что же могло произойти с этим умнейшим человеком за сутки? Хотя за ночь изменился весь город. Прохор решил, что говорится, бить врага прямо в лоб. Он сел на край стола, как делал обычно, и спросил:

– Даниэль, скажи честно, тебя тоже подговорили? Или ты меня на самом деле не узнаешь?

Хозяин бардака повернулся к окну спиной и посмотрел на непрошенного гостя, скрестившего руки на груди.

– Кого-то ты мне очень напоминаешь, а вот кого, не могу вспомнить. Мы в таверне не могли видеться? Или… – мастер почесал подбородок. – Хотя вряд ли. Ты какой табак куришь?

Этот вопрос слегка выбил Прохора из колеи.

– Ну, тот, что на кораблях из Денмарка привозят, а какое это имеет значение?

Изобретатель заулыбался, перепрыгнул через кучу мусора на полу и плюхнулся в кресло, которое рыжеволосый бедняга принял за ворох хлама.

– Тогда мне понятно, откуда у тебя видения про летучие корабли и морских змиев. Ты уверен, что мы знакомы? Хоть убей, но я тебя не помню.

– Я король! Ну же, напряги память!

– Не кури больше эту гадость. Она мозги тебе затуманит, как мне в свое время. Король он… – мастер призадумался. – Хм… Я не помню, как он выглядит. Но, думаю, король не стал бы расхаживать по улицам вот так вот, запросто. Выходит, ты не можешь им быть. Так кто же ты?

Прохор спрыгнул со стола и, поискав взглядом взведенные капканы, приблизился к мастеру.

– Вот смотри, это ты сделал для меня, – и экс-правитель Серединных Земель протянул Даниэлю оружие, что достал из-под куртки.

Тот покрутил железяку в руках, внимательно осмотрел и даже собирался нажать на спусковой крючок, но Прохор в последний миг успел его остановить, поскольку мастер пытался это сделать, глядя в ствол.

– И что это за штуковина? – в его голосе не чувствовалось ни нотки фальши. Он вопрошал со всей искренностью. Вранье бывший шут чуял за версту.

– Пистоль… – вздохнул рыжеволосый бедняга и поинтересовался: – А сам кем будешь? В прошлом я тебя знавал, как королевского изобретателя. Ты часы собрал, водопровод. Электричество, опять же, придумал. Толковый малый был, любое дело у тебя спорилось, все починить мог, что в руки не возьмешь…

Даниэль погрустнел. Он подобрал ноги под себя, сложил руки на груди, надулся, как мышь на крупу, и запыхтел, как котел на самоходной телеге, что сам же и собрал, когда звался мастером во времена короля Прохора Первого. Больше изобретатель не произнес ни слова, давая понять, что разговор окончен, и гость может убираться восвояси. Тот так и поступил. А что ему оставалось? Судя по всему, этот несчастный тоже надышался какой-то гадостью, как и остальные горожане, и потерял всякий интерес к жизни.

Плюнув с досады прямо на пол, Прохор вылез на улицу через окно, не хотел попасть в ловушку в темных коридорах пристанища отшельника Даниэля. Ставни закрывать не стал, чтобы хозяин не угорел. Какой никакой, а друг все-таки. Хоть тот его и не помнит.

Постояв посреди двора, Прохор не придумал ничего лучше, как отправиться в таверну, вдруг удастся встретиться с музыкантами. Уж эти точно не успели бы его забыть за несколько часов.

На этот раз он не попал в толчею. Город опустел, словно всех жителей чума унесла. Такие кардинальные перемены пугали еще больше. Прохору определенно не нравился этот город. Вроде и дома те же, что и раньше, улочки, дворцовые башни, чтоб их… Но воздух другой, тяжелый, и атмосфера гнетущая. Неуютно и… страшно. Ужас пробегал легким холодком по спине, рождая мурашки и вздыбливая волоски на руках. Последний раз такое чувство он ощутил, будучи маленьким мальчиком.

Случилось это уже после трагической гибели его деда. Тогда Прохор пошел порыбачить, чтобы наловить карасиков или ершиков на уху, а если повезет, то и щучку надыбать. Он проснулся ни свет, ни заря. Натянул старые дедовские сапоги, закутался в зипун, так как с утра зябко, взял снасти и поплелся, зевая на ходу. Путь пролегал через скошенное поле, покрытое росой и предрассветным туманом. Тут и там виднелись кучи черной земли, что оставили после себя кроты. Мальчонка даже заприметил лисицу, которая охотилась на мышей-полевок. Рыжая плутовка, увидав человека, оскалилась и убралась восвояси, махнув на прощание пушистым хвостом, а Прохор на всякий случай взял удочку поудобнее, чтобы в случае опасности огреть ею врага поперек хребта.

И вот мальчонка сел на корягу на пологом песчаном берегу возле зарослей камыша, насадил на крючок червяка, которого достал из жестяной банки, и забросил наживку в воду, сокрытую густым туманом. Колокольчик на кончике удочки молчал и оживать, судя по всему, не собирался. Казалось, что вся рыба покинула воды реки Быстрой. Вот еще одна странность, которой не мог понять Прохор: почему речушка называется Быстрой, если даже его бабка ходит быстрее? Может, где-нибудь очень далеко течение и сильнее, но на несколько верст выше или ниже деревни река, того и гляди, вовсе заснет и встанет.

Вскоре Прохор окончательно замерз. Его ладони посинели, и сколько он их ни тер, не хотели приобретать здоровый розовый цвет. Разочаровавшись в результатах рыбной ловли, мальчонка стал собираться домой. Смотал лесу и высыпал всех червей в воду, а ведь он потратил на то, чтобы накопать их, полдня и все напрасно. Пусть хоть рыбы порадуются, если они не передохли все. Когда Прохор уже развернулся и собрался уйти, его чуткий слух уловил еле слышный всплеск, который становился все громче.

– Неужто сом?! – Он всмотрелся в туман, вновь размотал снасти и забросил крючок, на котором так и болтался червяк, насаженный ранее.

Дзинь! Колокольчик звякнул в предрассветной тишине, а это значило, что добыча заглотила наживку! Прохор потянул удочку, та изогнулась дугой и едва не сломалась.

– Здоровый какой! – обрадовался юный рыбак. Он зажал свое оружие между ног, скинул зипун и, оставшись в тоненькой рубахе, стал тянуть лесу на себя. Мальчик пыхтел, но сдаваться не собирался, хоть леска, сделанная из конского волоса, больно врезалась в ладони. Последний рывок, и Прохор плюхнулся на песок, но вместо ожидаемого сома из тумана показалась небольшая лодчонка, которая уперлась носом в берег. Такого мальчишка не ожидал. Он поднялся на ноги, стряхнул с портков налипший песок и подошел поближе, чтобы как следует рассмотреть свой улов.

От увиденного Прохору стало страшно, все его тело покрылось мурашками, а волосы на голове зашевелились. Такого ужаса ему еще не приходилось испытывать: на дне лодки лежало тело прекрасной молодой женщины, закутанное в белоснежный саван. Ее лицо было мертвенно бледным и безмятежным. Так близко покойников Прохор никогда не видел. Он забыл и про зипун, и про удочку. Одержимый непонятным страхом, мальчонка быстрее ветра понесся домой, забрался на печку и заснул тревожным сном.

Больше рыбачить Прохор не ходил.

Погруженный в далекие и не совсем приятные воспоминания, он добрел-таки до таверны, не встретив по пути ни единого человека. Но стоило ему открыть дверь и войти внутрь, как Прохор погрузился в пучину разврата. Зал был до отказа набит разношерстным народом. Воздух полнился запахом кислого вина, подгорелого мяса, а сами посетители заведения утопали в сизых клубах табачного дыма. В свете масляных ламп между столиками расхаживали полуголые девицы с подносами в руках. Из одежды на них имелись только фартуки, еле прикрывающие срам. Мужики хватали и шлепали их за мягкие места, а те в свою очередь хихикали и улыбались.

Лишенный чьей-то волей трона король, покачал головой и протолкнулся к стойке, за которой надеялся найти хозяина кабака. Тот стоял на своем обычном месте, но оказался вовсе не тем, кого надеялся увидеть Прохор. Трактирщик в пух и прах разбил «трактиройохановскую» теорию. Вместо ожидаемого лысого и усатого толстяка в грязном фартуке за стойкой протирал кружки высокий и худощавый мужик с седыми засаленными патлами.

– А где Йохан? – спросил гость.

– Ты о чем?! – удивился трактирщик. – Если у тебя назначена встреча, то я не в курсе. Посиди, выпей пенного, глядишь, твой знакомец и появится.

Он налил пива и продолжил полировать посуду. Прохор бросил на стойку серебреную монету и залпом опорожнил кружку.

– А музыканты сегодня будут?

Нейохан повесил полотенце на плечо.

– Ты ведь неместный, да? – Он прищурился. – Нет у нас музыкантов уже год как. Король изгнал их за то, что они скверные стишки про него слагать стали и народ на смуту подбивали.

Прохор опорожнил и вторую кружку, что подвинул ему трактирщик.

– Как изгнал?! Я только сегодня с ними в лесу виделся, всю ночь разговаривали, обсуждали всякое. Дрон, Михась, Рене… Они и мухи не обидят! Бал и Яков мясо-то со слезами едят, так им поросей жалко. От Сандро обычного-то слова не дождешься, не то что бранного, а Мария сама невинность! – Прохор не заметил, как изрядно захмелел, и разошелся не на шутку. – Да я должен быть королем! А этот ваш нынешний – самозванец! Во что город превратил… Не жители, а шатуны! А что тут творится? Девицы голые шныряют. Срамота! Что о королевстве подумают заморские гости?! Нужно срочно наводить порядок. Гнать такого короля поганой метлой надо. Я ему покажу, где раки зимуют! Да я…

В таверне наступила гробовая тишина. Посетители замерли и, переглядываясь, слушали речь неизвестного безумца, который поносил нынешнюю власть, постоянно называя себя истинным государем. Нейохан подозрительно прищурился, жестом подозвал какого-то мальчугана и что-то прошептал ему на ухо.

Тот выскользнул на улицу и вернулся через небольшой промежуток времени в сопровождении отряда гвардейцев.

– Где смутьян?! – крикнул начальник стражи, и посетители выжались в лавки. Никто из них не хотел попасть в темницу, из которой только один выход – на эшафот.

– Вот! – указал трактирщик на рыжеволосого посетителя. – Это он главный бандит!

– Я?! – Прохор посмотрел на хозяина таверны осоловевшими глазами. – Окстись! С чего ты взял?

– Ты сам сказал, что всю ночь плел заговор супротив нашего короля вместе с Михасем и его шайкой!

Солдаты стали окружать смутьяна. Завсегдатаи кабака встали из-за столов и вжались в стены. Прохор судорожно просчитывал свои шансы на победу: один против десяти гвардейцев, вооруженных саблями. О кирасы и шлемы все руки переломать можно. Да… Попал, как кур в ощип.

«Ну конечно! – промелькнуло в его голове. – Шестерых свалю, а остальные, глядишь, побоятся сунуться. Воспользуюсь замешательством и дам дёру».

– А ну, стоять, дрожать и бояться! – Он сунул руку под куртку и замер с открытым ртом.

Ладонь нащупала пустоту. Как можно быть таким ослом?! В голове билась только одна мысль: где он мог оставить пистоль?! Ответ нашелся не сразу, а когда его запястья крепко-накрепко схватили закованные в латы руки. Вырваться из железного плена не было ни единого шанса. Эту битву Прохор проиграл, не успев начать. Его оружие осталось у того, кто его и сработал, у мастера. Как он мог его забыть? Вот дырявая голова! Эта оплошность может выйти ему боком…

– Благодарю за службу! – похвалил начальник стражи трактирщика и обвел взглядом дрожащих от страха посетителей. – А вы, мадамы и мусье, продолжайте отдыхать.

Отряд, сопровождавший пленника, направился к выходу, и до Прохора долетели слова Нейохана.

– Могу ли я надеяться на награду?..

– Конечно, – ответил начальник караула. – Король дарует тебе жизнь, или этого мало?

Трактирщик промолчал, потупив взор.

***

Прохора провели по пустым темным улицам города. Он еще раз отметил про себя, что время здесь идет более чем странно: заходил в таверну посреди белого дня, когда солнце светило вовсю, а сейчас над Броуменом нависла звездная ночь.

Его вывели через центральные ворота, где количество сопровождающих уменьшилось до четырех человек. Остальные скрылись в караульном помещении.

– Куда вы меня ведете? – спросил Прохор, но ответа на свой вопрос не получил.

Отряд вышел на тракт, после свернул на дорогу, ведущую к мельнице. Ветер развевал кудри пленника, который возбужденно покусывал губу. В его голове беспрестанно стучали молоточки тревоги. Что будет дальше? Чем закончится этот путь? И не закончится ли вместе с ним жизнь? Вырваться из цепких рук стражей не получалось, хотя попытки предпринимались. Броня слишком тяжела, с таким весом беглеца не догнать, но план побега дал сбой. Солдаты были начеку и не расслаблялись ни на мгновение.

Отряд прошествовал мимо мельницы и направился к реке, до которой оставались считанные шаги. У причала покачивалась лодка, а на краю Прохор заметил человека в длинном плаще, скрывающего лицо капюшоном. Солдаты замерли, ослабили хватку и подтолкнули пленника вперед. Он споткнулся и еле удержался на ногах.

– Кто ты и что тебе от меня надо?

Неизвестный повернулся.

– Лицо, – прозвучал ответ. – Мне нужно лицо. Твое.

Неизвестный откинул капюшон, и Прохор открыл от удивления рот. Прямо на него смотрел… Хотя, смотрел – слишком сильно сказано. Напротив него стоял человек без лица. В прямом смысле этого слова. У неизвестного не имелось ни носа, ни рта, ни глаз. Ни-че-го! Абсолютно гладкая кожа, обрамленная рыжими волосами, и все.

– Кто ты? – повторил свой вопрос Прохор и получил более чем странный ответ.

– Я? Твоя тайная сущность. Пока ты можешь звать меня Фрэдом Безликим или Господином Никто, но скоро я вновь обрету имя и стану королем Прохором. Единственным. Я буду править королевством, гулять по саду, который разобью во внутреннем дворе, там, где фонтан. Буду ласкать ночами свою обворожительную супругу Изольду и нянчить очаровательную дочку. Как там ее? Жанетт… Какое глупое имя. Надо будет придумать новое.

– Не смей к ним прикасаться даже пальцем! Если хотя бы волос упадет с их головы, я тебя из-под земли достану! – рыкнул Прохор и кинулся на безликого, но тот не испугался и просто взмахнул рукой. Воздух словно загустел, и нападавший наткнулся на невидимую преграду.

– Кто ты есть? – спросил безликий.

– Я – это я! – воскликнул Прохор. – Я – Правитель Серединных Земель!

– Да неужто?! – удивился тот. – Как ты можешь быть кем-то, если тебя нет?

– Я есть!

Человек в плаще усмехнулся.

– Думаешь? – и он указал на воду. – Посмотри вниз. Что ты видишь?

Прохор подошел к краю причала и опустил взгляд на воду, на покрытой рябью поверхности которой покачивались звезды, диск луны и облака. Но не увидел себя. Его отражение бесследно пропало. Вот что его насторожило в лавке бакалейщика, когда рассматривал витрину!

– Этого не может быть… – Он испуганно посмотрел на того, кто звался королем, потом перевел взгляд на стражников, стоящих позади, и вновь посмотрел на воду. – Но твоего отражения там тоже нет…

– А вот это мы сейчас исправим, – безликий кивнул, и в тот же миг гвардейцы протопали по причалу и схватили Прохора. – Им станешь ты.

– Но… Но это невозможно! – крикнул опешивший пленник. – Подожди!

Король Фрэд усмехнулся.

– Я не могу ждать, слишком много сил и времени потрачено на подготовку. Знал бы ты, чего мне стоило попасть в этот мир и изменить его! А что касается моей внешности… Я выгляжу так, как мое отражение, и наоборот, следовательно, будет так: я – это ты, а ты – это я, – после этих слов Прохора связали по рукам и ногам и сунули в мешок. – Ничего личного, просто по ту сторону зеркальной глади всегда должен кто-то быть. Теперь твоя очередь.

Он вздохнул, подтащил мешок, из которого доносилось мычание, к краю причала и ногой столкнул его вниз. Темные воды сомкнулись над жертвой своего собственного отражения, которое в это самое мгновение обрело своё лицо. Лицо того, кто сейчас шел ко дну.

Фрэд Безликий превратился в Прохора Единственного.

Холодная вода сковывала члены, а тяжелый камень, притороченный к мешку, тянул его на дно. Прохор извивался, как уж, и ему наконец-то удалось освободиться от пут, что связывали запястья, потом веревки упали и с лодыжек.

Собрав волю в кулак, он предпринял последнее усилие и ему, наконец, удалось порвать ткань и вырваться из плена. Сапоги набрали воды, и от них пришлось избавиться. Над головой виднелось размытое желтое пятно. Это – жизнь, вот она, рукой подать, но легкие Прохора уже буквально разрывались от желания насытиться холодным воздухом. Пересилить его королю не удалось, и он инстинктивно сделал вдох, захлебываясь мутной речной водой. Когда сознание покидало Прохора, последнее, что он увидел, была чья-то рука, которая схватила его за грудки и выдернула из воды.