«Любезный Государь Серединных Земель, пишет тебе староста села Горянка, что расположено у подножья Северных гор, Тит сын Тита по прозвищу Короед. Стряслась у нас, надежа-царь, беда. Не стал бы беспокоить наше Величество кабы сам мог управиться, но поскольку ничего противопоставить не получилось, то вынужден просить подмоги у тебя. Не буду ходить вокруг да около и перейду к самой сути проблемы, как она есть. Еще раз заостряю твое внимание на том, что для тебя это может показаться и обыденным, учитывая с какими опасностями приходилось справляться самолично, но у нас, в Горянке, проживают только одни старики со старухами. Все, кто моложе сорока весен, переехали в города, оставив нас на произвол судьбы да на твою, Государь, заботу, а по сему – не дай загинуть верноподданным твоим. Отвернулась от нас удача, и не видим мы, селяне, иного спасения, как обратиться к тебе за помощью. Поначалу не придали мы значения тому, что произошло, а когда спохватились, то было уже поздно. К чему я все это веду… Стали пропадать у нас пороси, но, как позже выяснилось путем сбора всех свиней в один амбар и назначением в караульные Степана-детины, единственного, кто остался в селе из молодых, пропадали свиньи не сами. Молодец поведал тайну – повадился в село вампир. Как оказалось, упырь и воровал нашу скотину. Снарядили мы, сообща, Степана выступить супротив нежити, дабы избавить свет от ентого гада раз и навсегда. Но промашка вышла: и Степан сгинул в горах, и пороси пропадать не перестали. Раньше живоглоты только по ночам появлялись, а нонче совсем страх потеряли: стали при свете дня в село захаживать. Только теперь помимо скотины начали и мед воровать, и репу и зерно. Ты уж, Государь, не гневайся, а прилетай к нам на чудо-пупыре да забори нечисть окаянную, чтоб в ее жилах кровь свернулась!».

Прохор убрал свиток за спину и поерзал на троне. Бывший начальник стражи, занявший должность Главного и единственного Министра, переминался с ноги на ногу, разглядывая лепнину на потолке. Новоиспеченный Государь почесал затылок и спросил.

– Что вы обо всем этом думаете, любезный? – Он встал с трона, одернул колет и подошел к окну. Прохор предпочитал обычную одежду, в которой шастал по городу. Мантию, будь она неладна, и корону он надевал только на приемы чиновников других государств.

На улицах Броумена текла размеренная жизнь, впрочем, как и всегда. Пекарни исторгали ароматы, заставляющие животы урчать, кузнецы чадили, зазывалы орали во всю глотку, верезжала ребятня, гоняющая по тесным улочкам бездомных собак.

На безупречном голубом небосводе покоился желтый шар.

– Брехня все это, – ответил Министр, поправляя мундир. – Вампиры – это бабкины сказки. Пока не увижу своими глазами – не поверю.

– Вот и я того же мнения, – сказал Прохор, отворачиваясь от окна. – Вот мы и узнаем – правда то, что написано, или нет. Мы с вами, генерал, отправляемся в Горянку. Будьте готовы убыть с рассветом и возьмите несколько гвардейцев, мало ли что. А я, тем временем, оставлю кое-какие распоряжения на время моего отсутствия. Выполняйте.

Генерал ударил каблуками, развернулся и строевым шагом покинул Тронную Залу. Обладатель рыжей шевелюры вздохнул.

– Ну а ты что скажешь, друг мой?

За троном раздалось шуршание, после чего на свет дневной появился писарь, что скрывался от посторонних глаз в тайной комнате.

– Что-то тут нечисто. Чует мое сердце подвох.

– Вот и я про то. Ты, кстати, тоже собирайся, со мной поедешь.

Фрэд нахмурился.

– А без меня никак?

Прохор показал летописцу кулак.

– Я никому другому не доверю мои подвиги записывать. Тем более что должность обязывает. А пока тебя не будет, твой помощник дела поведет, благо, их не так и много. Пиши мой королевский указ.

Фрэд вздохнул, открыл книгу, выудил из кармана писало, подаренное мастером, и стал выводить на пожелтевших страницах.

«Указ

номер один от второго числа августа

месяца года первого от Выборного дня.

Снарядить отряд, дабы разобраться

с исчезновением скота в селе Горянка,

что расположено у подножья Северных Гор.

Выделить на сие мероприятие десять золотых из казны.

Король Серединных Земель Прохор Первый».

Государь достал собственное писало и поставил в книге подпись.

– И не забудь про письмо, оно на троне лежит, – после чего покинул Тронную Залу и направился повидать супругу.

Толкнув массивные позолоченные створы дверей, ведущие в покои Изольды, Прохор вошел внутрь. Первая дама Королевства сидела на кровати с балдахином и кормила грудью крохотное дитя шести месяцев от роду. Девочка обладала умопомрачительными голубыми глазами и копной золотых волос. Она громко причмокивала, чем несказанно веселила свою мать.

– Дорогая, – Прохор поцеловал супругу и погладил дочь по головке. – Мне необходимо убыть из города. Появилось срочное дело.

Изольда нахмурилась.

– А обязательно, чтобы этим занимался именно ты? Назначь доверенное лицо.

Король сел на резной стул и облокотился на стол, заваленный пеленками, капорами и пинетками.

– Ты же знаешь мое мнение: хочешь, чтобы все было сделано хорошо, сделай сам. Да и потом я скоро плесенью покроюсь от безделья. В конце концов, надо периодически объезжать вверенные мне народом территории, общаться с жителями, может, они чем недовольны. Что мне всю жизнь в замке сидеть? Я так стану на Генриха похож. Растолстею, а потом найдется какой-нибудь ухарь, вроде меня… Тьфу, тьфу, тьфу, – Он трижды сплюнул через левое плечо.

– И сколько тебя не будет? – спросила Изольда, укладывая дочку на кровать. – Ты же не оставишь меня одну надолго?

– Конечно нет, – Прохор обнял супругу, которая устроилась у него на коленях. – Мухой туда и обратно. Я же король, идущий в ногу со временем. У меня лучший в мире изобретатель. На воздушном шаре, думаю, за несколько дней обернемся. Ты даже заскучать не успеешь, клянусь своими бубенцами.

Изольда загрустила.

– Прежде, чем покинуть нас, уложи дочку. Да и я прилягу, устала.

Прохор принял из рук жены дитя и принялся медленно покачивать, напевая еле слышно песенку, что услышал в таверне от музыкантов и тут же запомнил. Хорошие песни завсегда легко на ум ложатся.

Когда песня закончилась, Прохор обнаружил, что и его дочка и супруга мирно сопят. Осторожно, чтобы не разбудить, он положил дитя в ясли, что стояли возле ложа Изольды, и на цыпочках покинул покои, прикрыв за собой створы. Постояв немного возле дверей, прислонившись к ним спиной, король улыбнулся и решительным шагом направился к своему другу, изобретателю Даниэлю.

Прохор шел по тесным улочкам Броумена не таясь. Он отказался от ненужных, как ему казалось, поездок на карете. Зачем? Лошадей запряги, карету намой, потом коняг выкупай… Улицы, опять же, освобождать надо, ведь прачки с рассветом вывешивают белье, да и детишки любят играть.

Бывший шут приветливо улыбался горожанам, рубящим шапки, и кланялся в ответ. Не гнушался король и остановиться возле какой-нибудь лавки и перекинуться парой слов с хозяином или хозяйкой.

– Мое почтение, мусье Жак, – салютовал Прохор. – Как торговля? Идет? Поклон супруге.

– Непременно, Ваше Величество! – отвечал толстяк.

– Будьте здравы, Государь! – кричала полноватая торговка.

– И тебе того же, коль не шутишь, – отвечал Сюзерен.

Жители Броумена обожали своего Правителя и норовили всучить ему, кто что мог: кто только что испеченную сдобу, кто насыпать полные карманы семечек, которые воровать теперь не имелось надобности, кто угостить сладостями. Каждый портной пытался надеть на Сюзерена какую-либо обновку со знаком именно своей лавки, чтобы повысить собственный статус. Мол, смотрите, Король в моем ходит! И Прохору не всегда удавалось отбрехаться, а давить своим положением он не хотел. Добрее надо быть, ведь люди от всего сердца, пусть и присутствует некоторая корысть, но все же. Детвора, завидев Государя, прекращала игры и почтенно кланялась, а тот, в свою очередь, мог забыть о делах и погонять с ними кожаный пузырь и разбить случайно окно в лавке, а потом долго извиняться перед хозяином. Мог Прохор и в «печника» сыграть с мальчишками постарше или в «халихало» с девчатами. Мог на крышу закарабкаться, как заправский циркач, чтобы снять котенка и вручить плачущему бутузу. Не чурался Король черни, везде был своим, за то и любили.

Салютуя жителям города налево и направо, он добрался-таки до логова изобретателя. Тот, по своему обыкновению обнаружился в амбаре, где пытался выбраться из-под упавшего на него шкафа. Не появись Прохор, Даниэль так и нашел бы свою смерть под грудой шестеренок и прочего хлама. Король сокрушенно покачал головой и, использовав в качестве рычага старое коромысло, освободил бедолагу. Мастер, кряхтя, как столетний дед, вылез, вздохнул и отряхнулся. Клубы пыли заплясали в солнечных лучах, что пробивались сквозь обрешетку крыши амбара. Покрыть железом у Даниэля руки не доходили. Все свои изобретения, чтобы те не ржавели под дождем, он сокрыл обрезами плотной ткани. И все это кучковалось тут и затрудняло передвижение. Итог – мастера завалило.

– Спасибо тебе, должен буду. Что привело Правителя Серединных Земель в мою скромную обитель? Чем могу быть полезным самому благороднейшему из…

– Хватить распинаться, неугомонный, – оборвал его Прохор. – Ты точно своей смертью не помрешь. Прав был старый генерал, погубят тебя твои изобретения. Вот чтобы ты делал, если бы я не пришел?

Мастер почесал затылок.

– Что-нибудь придумал и собрал из того, что под рукой. Рано меня со счетов списывать. Я так просто не сдамся костлявой. Давай, пройдем в дом. Не пристало короля принимать в сарае. Прошу, Вашество, – Даниэль указал Сюзерену на дверь и сплюнул под ноги.

– Полно, – отмахнулся Прохор, – я на минутку. Готовь свой летучий корабль. Завтра с зарей убывает к Северным горам, село Горянка. Будем я, ты, писарь, генерал и несколько гвардейцев.

– Стряслось чего? – спросил мастер, разглядывая порванные штаны.

– Стряслось, – вздохнул рыжеволосый Правитель. – Вампиры там завелись.

– Да иди ты! – воскликнул изобретатель и запрыгал на одной ноге, уронив на другую только что найденный насыпной утюг. – Брехня!

– Вот и узнаем. Ты, главное, не забудь все подготовить и не убейся тут. Ладно, пойду я, дел еще много. Не провожай.

Прохор попрощался с другом, чтобы встретиться с ним вновь уже с восходом солнца.

Гвардейцы, что даже под угрозой смертной казни отказывались взойти на борт летучего корабля, немного пообвыклись и бочком-бочком пробирались к краю палубы, поближе к леерам. Страх страхом, а любопытство брало свое. Как не крути, а посмотреть на землю с высоты птичьего полета хотелось всем.

Мастер усовершенствовал свой воздушный шар, сменив последний на продолговатый пузырь, больше напоминавший по форме кабачок, а плетеную корзину заменил самой настоящей ладьей, которую он тоже модифицировал, снабдив ее пропеллером и паровым двигателем. Теперь, при желании, можно посадить посудину на воду и продолжить движение вплавь. Если закончатся дрова, то можно перейти на паруса или весла. В общем, простоя не будет, если что. Даниэль хотел собрать еще несколько таких кораблей и даже получил согласие Государя, но не нашлось больше желающих управлять подобной штуковиной, зато от желающих обладать самоходной телегой отбоя не было. Изобретатель даже открыл собственную лавку, где продавал всякие штуки, особым спросом пользовались самокаты о двух колесах, на вроде того, что он предлагал сконструировать Прохору, еще в бытность последнего шутом.

Сейчас Даниэль стоял за штурвалом и с ухмылкой поглядывал на шестерых гвардейцев, что косились вниз, еще боясь подобраться к краю. Печь извергала теплый воздух, наполняющий пузырь, а пар, свистящий в переплетении всевозможных труб, вращал мощные лопасти, которые гнали корабль вперед. Внизу проплывали поля, леса, реки, мелкие деревушки и села. Жители, завидев летающее чудо, бросали работу, задирали головы верх и махали руками. Ночь сменяла день и наоборот. Солнце уступало место своей бледной сестре, луне, и ее детям, звездам, чтобы вскоре вновь занять свои законные владения.

Гвардейцы сменяли у топки друг друга. Иногда за лопату брался и сам Государь, который не мог сидеть без дела. Когда впереди замаячили устрашающие горные вершины, стало ясно, что до цели рукой подать, а спустя еще час, летучий корабль приземлился в скошенном поле на окраине села Горянка, жители которого нуждались в помощи самого Короля Серединных Земель. То ли мастер так подгадал, то ли оно само так вышло, но до места назначения добрались под вечер, когда все жители села сидят по домам и не сойдут с ума, завидев летящее нечто.

Отыскать дом старосты не составило труда, ибо жилища государевых служащих, коим тот и являлся, снабжались особым знаком, который высился над крышей строения, флюгер в виде короны с монограммой Короля Прохора Первого. Пройдя по дороге мимо покосившихся изб, сараев и амбаров, где кудахтали куры, мычали коровы и хрюкали поросята, делегация нашла искомое жилище. Окруженный своей воинственной свитой, в составе генерала, гвардейцев и писаря, Государь поднялся по скрипучим ступеням на крыльцо, которое с трудом выдержало вес одетых в броню солдат, и постучал в дверь. Внутри избы раздалась брань. Старая створа распахнулась, едва не перебросив самодержца через перила, благо, тот успел посторониться.

– Какого лешего… – возмутился толстяк, но тут же осекся, увидев гостей. Минуту он пристально разглядывал Прохора, затем перевел взгляд внутрь дома, на стену, где висел портрет Государя. Сходство было налицо, разнились только одеяния. Тот, на портрете, в мантии и короне, а этот – одет по-простому. Староста сделал вывод, что его письмо дошло-таки до адресата. Более того, сюзерен почтил своим визитом Горянку. Еще Титыч подумал о том, что негоже держать короля и его свиту на пороге, прикинул, что за неуважение к правителю его уже ждет тюрьма, даже посчитал, что выйти на свободу ему уже не светит, ибо годы не те. Хотел он еще кое-что взвесить, но умозаключения наглым образом прервали.

– Любезный, откашлялся в кулак Прохор, – ты долго будешь нас на пороге держать?

– Прошу простить меня великодушно, Ваше Величество! – согнулся в поклоне толстяк и тут же крякнул и схватился за поясницу.

Король покачал головой и прошел в избу. Свита зашла следом, едва не затоптав хозяина.

– Приветствую, – сказал генерал.

– Здрасьте, – прошептал Фрэд.

Гвардейцы просто угукнули и отдавили старику на ногах все любимые мозоли, едва не выломав дверной косяк, ибо ломанулись всем скопом, как гуси на кормежку. Толстяк даже на мгновение пожалел, что просил помощи, но вздохнул, сплюнул и закрыл за гостями дверь.

Солдаты встали вдоль стенки, писарь уместился на стуле и разложил на столе, рабочем месте старосты, свою толстенную книгу. Сам же король стоял прислонившись к подоконнику, сложив руки на груди.

– Итак, – сказал Прохор, – вещай все по порядку, что у вас тут стряслось.

Титыч замер посреди комнаты, как нашкодивший ребенок, сглотнул, облизал высохшие губы и рассказал Государю все, что сам знал, естественно, добавив кое-что от себя, для пущей убедительности, пытаясь нагнать побольше жути. Но суть не зарыл.

– Кто-то начал воровать наших поросей. Мы послали в дозор Степана-детину, но потерпели неудачу. Не одолел вора наш богатырь, чтоб ему пусто было. Он нам поведал, что свиней наших таскает самый настоящий вампир, что поселился где-то в горах. Ага, значит, – старейшина перевел дух, оттянул ворот рубахи и помахал бортами безрукавки, чтобы согнать подступивший от волнения жар. – Понятно дело, что бабы взвыли, мол, решайте вопрос. Сколько еще супостат будет нарушать хозяйство, а ты, государь, сам знаешь, с бабами лучше не спорить. И не докажешь ничего, и виноватым останешься. Приняли мы решение послать Степана, ну, того самого, послать воевать упыря треклятого, но… Пропал наш горе-воин с концами. С тех пор его больше и не видели. Но это еще полбеды. Теперь стали пропадать и гуси. Курей кто-то таскает. Мы грешили на чупакабру, но потом стали исчезать кули с зерном и прочая снедь. Пришлось тебе писать. Ты уж не гневайся…

Прохор задумался и потер подбородок, что покрылся еле заметной щетиной.

– Не серчай, старик. Ты все правильно сделал. Разберемся мы с твоей напастью, а виновных накажем по всей строгости закона Серединных Земель.

– Вот спасибо, Ваше Величество! – поклонился толстяк. – Премного благодарен, что не бросили нас на произвол судьбы-злодейки.

– А как иначе?!

Писарь слово в слово занес в книгу рассказ Титыча, отложил перо в сторону и потянулся.

– Чует мое сердце, нечистое это дело, ой нечистое!

Все собравшиеся в доме посмотрели на него и одновременно угукнули, подтверждая, тем самым, его правоту.

Обсудив еще кое-какие проблемы и вопросы, не касающиеся «вампирского заговора», Прохор, генерал и писарь отправились обратно на корабль, чтобы выспаться. Внутри летающего монстра, в трюме, находились вполне приличные комнаты. Путешественникам не приходилось спать на подвесных койках, как обычным морякам. Ведь Даниэль и сам любил комфорт, тем более, что на этом корабле путешествовал сам Король, и его покои должны выглядеть соответственным образом. Тут даже имелась комната для ведения важных переговоров, на случай, если таковые вдруг наметятся. Остальную часть гигантской утробы занимали складские помещения с дровами и запасом провианта, парусами и запасными частями для механизмов. Естественно, как на любом нормальном корабле имелись и бойницы, с торчащими из них дулами пушек. На этом настоял сам мастер. Дескать, Величество всегда должно находиться под охраной и все такое.

Спустя час после того, как солнце поднялось над горами, Даниэль вновь наполнил гигантский пузырь горячим воздухом, и теперь корабль покачивался в нескольких локтях над землей и ждал, когда снова будет бороздить бескрайние голубые просторы неба. Гвардейцы, оставленные обходить село дозором, вернулись аккурат к завтраку. Они взобрались на борт по приставной лестнице, выстроились на палубе, под мостиком, где стояли генерал, писарь со своей книгой и пером наготове и Правитель Королевства, чтобы поведать последним о том, что произошло минувшей ночью. Солдаты переглянулись, и один из них заговорил.

– Смею доложить! Как и было велено, мы устроили засады на всех подступах и сидели тише воды, ниже травы. Ветер пробирал до костей, но мы не покинули своих постов. По небу ползла луна, светили звезды. Я даже увидел, как одна из них сорвалась вниз, оставив позади себя след, но не успел желание загадать. Да… Так вот. На одном из охраняемых нами участков началось движение. Как и положено, остальные гвардейцы тут же были оповещены об этом условным сигналом, – и он прокричал филином. – Мы, стараясь не шуметь, собрались возле одного из домов и обнаружили незнакомца, который тайком крался к амбару. Мы притаились и позволили мерзавцу свершить свое гнусное дело. Проходя с добычей, что повизгивала в мешке за спиной, мимо кустов, где нес службу ваш покорный слуга, неизвестный остановился и справил нужду, но я не подал и виду, честное слово. Даже не пикнул, хотя очень хотелось достать саблю и отсечь упырю… Хм… – остальные гвардейцы хихикнули, но тут же заткнулись, ибо рассказчик злобно зыркнул на них. – Мы проследили за ним до подножья горы, дальше не рискнули соваться, ибо местность нам не знакома, да и факела у нас не имелось, а вот у вора на этот случай имелась масляная лампа, которую он спрятал среди камней. Но мы заприметили направление, в котором двигался неизвестный, ибо огонь его светильника еще долго маячил во тьме, пока не скрылся. У меня все.

Солдаты облегченно вздохнули и по команде генерала «Вольно!» расслабились, оперевшись на алебарды, сверкающие на солнце.

Прохор и Даниэль переглянулись. Мастер выудил откуда-то карту и попросил показать вероятное местоположение вампирского логова. Гвардеец поднялся на мостик и уверенно ткнул пальцем.

– Вот тут мы следили, а он пошел вверх по склону. Точно здесь, вот крайняя изба, вот тракт поворачивает. А скрылся он через… В общем, я успел два раза про себя спеть про двух воров и монету. Чисто с целью, чтобы определить время, – поспешил оправдаться солдат.

Король и мастер склонились над картой.

– Значит, он скрылся вот за этим хребтом, – хмыкнул Прохор.

– А вот тут, – указал пальцем изобретатель, – небольшое плато. Наверняка и пещеры имеются. Тут раньше велась добыча самоцветных камней. Удобнее места для логова вампиров не сыскать.

Государь с укором посмотрел на друга.

– Ты всерьез думаешь, что это самые что ни на есть взаправдашние кровососы?

– Ну, – смутился тот, – пока обратное не доказано, я буду придерживаться этой версии.

– Ну-ну, – Прохор откинул назад свои рыжие вихры. – Итак, други. Давайте, глянем, что за нечисть воду баламутит. Даниэль, поднимай свое изобретение и правь его на плато. Будем заходить со стороны солнца. Всем соблюдать полную тишину.

Мастер раздал гвардейцам команды, и те бросились таскать дрова для печки. Через несколько минут летучий корабль поднялся в небо. Внизу проплыло село, с высыпавшими наружу жителями. Те прикрывали ладонями глаза и таращились во все стороны. Казалось, что горные пики, того и гляди, проткнут деревянное днище посудины, но Даниэль ловко крутил штурвал, огибая острые, как клыки, валуны. Он нарочно не поднимался высоко, чтобы остаться незаметным для упырей. Один раз мастер зацепил-таки бортом отвесную скалу, и на палубу осыпались мелкие камни, но и только. Деревянная обшивка сдюжила, напугав писаря до полусмерти своим треском. Гвардейцы радовались, как дети, завидев вдали горных козлов, скачущих по скалам. Спокойствие сохранял только Прохор, который орлиным взором смотрел вперед, выискивая добычу…

***

Закутанные в плащи вампиры сидели посреди плато вокруг кострища и глотали слюни, глядя, как Степан вращает на вертеле несколько куриных тушек, чьи румяные бока лизали языки костра. Рядом бурлила в котле вода, куда детина засыпал кулек крупы и принялся помешивать.

– Смотри, чтобы не пригорело, – прошипел один из упырей, – а то мы всю твою кровь выпьем и бросим гнить под каким-нибудь валуном. Ты хоть и прошел обряд посвящения, но все равно не станешь одним из нас. Никогда. Не забывай этого, смертный!

Остальные вампиры захихикали, а Степан глупо улыбнулся и закинул в котел горсть соли. В животе у него урчало много громче, чем у его нынешних хозяев, которые его гнобили почем зря. Это принеси, то подай. Обращаются с ним, как с рабом. И убежать нельзя. После обряда он подчиняется воле главного кровососа и умрет самой мучительной смертью, если покинет общину. Будет медленно сгорать заживо, и потушить огонь неможно. Степан в это не особо верил, но и проверять желания не испытывал. Приходилось терпеть все тычки и оскорбления. Сам согласился, силком никто не тянул.

Упыри треклятые! Сели на шею и ножки свесили. Первое время, как и обещали, ходили вместе с ним в село, воровали живность всякую и прочие припасы, а теперь Степан один со всеми делами справляется, и дрова для костров таскает, причем для каждого вампира, а их тут почти две дюжины. А где дров напасешься, когда кругом одни камни?! Он уже рощицу, где Йагга живет, наполовину вырубил, все заборы в селе разобрал, скоро очередь до собственной избы дойдет. Помрет он от натуги когда-нибудь. Хотя, кровососы намериваются перебраться жить в село, а жителей взять к себе в услужение. Будет полегче. Может, он сам им командиром станет.

Степан мысленно уже переехал в избу Титыча, когда удар камня по лбу вернул его в реальность.

– Крути, не отвлекайся, а то завтрак спалишь. Каша, вон, кажись подгорать начала, лучше мешай, – прошипел один упырь.

Детина вздохнул, прикусил от обиды губу и с тоской проводил взглядом белого орла, парящего в облаках, да так и замер с открытым ртом. Запахло горелым, но чернявый не обращал на это внимание, а продолжал пялиться в небо.

На плато опустилась гигантская тень.

Теперь и вампиры почуяли что-то неладное и задрали головы. Прямо над каменной поляной, саженях в пяти, висел огромный корабль. Создания в плащах медленно поднялись со своих мест и сгрудились в одну кучу, стараясь спрятаться за широкой спиной Степана, который опрокинул-таки котел в костер и затушил пламя, пожертвовав кашей, но, тем самым, сохранив в относительной целостности курей.

С борта на землю упали шесть толстых канатов, по которым съехали до зубов вооруженные гвардейцы, и заняли позиции, окружив нечисть. Следом за ними спустился Прохор в сопровождении генерала и Даниэля. Писарь отказался покидать воздушное судно, мотивируя это тем, что сверху лучше видна экспозиция, и он, если что будет руководить расстановкой сил. Никто с ним спорить не стал. Король, заложив ладони за ремень штанов, приближался к стае вампиров, пиная мелкие камушки.

– Ну, что, с кем мне держать разговор? – резко спросил он. – Выходи, кто не трус. Чего вам бояться, вы же мертвые, хуже не будет.

В стане упырей началась паника. Естественно, крайним оказался Степан. Его вытолкнули вперед, а один кровосос прошептал.

– Вели им убраться, иначе мы будем вынуждены напасть на них, а потом, в качестве урока, истребим весь мир. Пусть улетают по-хорошему, пока целы.

Но говорить ничего не пришлось, все и так прекрасно слышали слова того, кто скрывался под черным плащом.

Но Степан проявил инициативу, за что и поплатился.

– В самом деле, катитесь, пока я вам зубы не пересчитал и ребра не поломал.

Прохор вздохнул.

– Спишем это на твое незнание. Я Король Срединных Земель. Мне поступила жалоба от старосты села Горянка, что расположено у подножья. Ты, видимо, Степан, которого послали воевать врага. Держи рот на замке и уйдешь отсюда своими ногами, а нет, вынесут.

– Да я тебя! – взревел здоровяк, надеясь на поддержку своих неживых хозяев, и попытался схватить своими лапищами Прохора.

Тот не стал дожидаться, пока его скрутят в бараний рог, отскочил в сторону и со всего маху приложил Степана кулаком в челюсть. Несчастный ойкнул и всей тушей упал на камни, подняв клубы пыли.

– Уноси, – в никуда прошептал Государь и покачал головой. – Ну почему никто никогда не слушает?! Еще будут желающие, нет? Тогда продолжаем разговор. Кто у вас главный? Кто самый старый упырь? По закону вам последнее слово полагается. Есть желающий?

Вампиры молчали, словно воды в рот набрали. Наконец, один из них шагнул вперед и зашипел, пытаясь навести на непрошенных гостей ужас.

– Трепещите, смертные! Тысячи лет мы ходим по земле, сторонясь солнца, но со фременем наши тела поприфыкли к лучам небесного светила. Да-да! Мы стали сильнее и финослифее! Жалкие людишки! Обычно мы не пьем кровь у всех подряд, выбираем жертву тщательно, по мясистее, да чтобы кровушка была сладкой, но в фашем случае стелаем исключение. Не тумайте, мы на вас не злимся. Как можно злиться на еду… Сейчас перекусим фами и отправимся спать в сфои гробы. Я слышу, как трясутся фаши поджилки от страха! Хотя… Мы дадим фам шанс. Бегите, глупцы. Бегите и останетесь жифыми, а нет, пеняйте на себя!

– Может, облить их смолой и поджечь? – подал сверху голос Фрэд, и кровососы посмотрели на него.

– Нет, – сказал Даниэль, привлекая внимание к себе. – Я припас осиновых жердей. Посадим их, как этих курей, – Он кивнул в сторону кострища.

Нежить теснилась все сильнее. Прозвучал даже чей-то тоненький писк и шепот, заставивший Прохора еле заметно улыбнуться.

– Будь по-вашему, но при одном условии. Говорят, что вампиры сгорают, когда на них попадают солнечные лучи. Сделаем так: мы снимем с них плащи, и тех, кто не сгорит, посадим на колья, обольем смолой и сожжем. Ну как?

– Мне нравится, – согласился мастер.

– Мне тоже по душе, – крикнул писарь.

– Вот и ладушки, – сказал Прохор и дал команду гвардейцам. – Срывайте, братцы, с них одеяния!

Хватит им ужас на жителей предгорья наводить. Почудили, и будет. Домой пора отправляться, на тот свет, или где вы там обитаете.

Пришедший в себя Степан, охнул, сел, подобрав ноги под себя, и стал потирать ушибленную щеку. То, что произошло потом, немало его удивило, как, впрочем, и других зрителей. Из толпы жавшихся друг к другу упырей выскочил самый худосочный и, стянув с головы капюшон, тряхнул спутанной, засаленной шевелюрой и заголосил писклявым, женским голосом.

– Да ну вас всех к лешему! Лучше в тюрьму, но живой, чем на костер.

Вслед за темноволосой пожилой женщиной и остальные упыри скинули капюшоны, обнажив головы и показав свои истинные лица. Гвардейцы охнули, а Фрэд от удивления чуть не упал с корабля.

– Вот это да! – воскликнул мастер и почесал затылок.

Прохор покачал головой.

– Я знал, что никакие вы не вампиры, а простые проходимцы, запугивающие простых людей. Но, как оказалось, не такие уж и простые. Я ожидал увидеть тут кого угодно, но только не вас. Далеко забрели. Надо отдать вам должное, придумали хорошо. Вот только план сработал бы, если бы староста письмо мне не написал. Меня на кривой не обскачешь, я сразу понял, что дело нечисто. Чья это была идея? Ну, не стесняйтесь, наказание ждет абсолютно всех, несмотря на степень участия. Я справедлив, но не жесток. Хотя, я сам догадаюсь. Ты, – Прохор указал на седовласого старика. – Я прав, Тихуан Евсеич? У Генриха мозгов бы не хватило. Сбылась твоя мечта, ты стал главным, да?

Почти вся изгнанная шутом дворцовая знать, под предводительством бывшего министра, потупила взоры. Предводитель «упырей» молчал, как рыба.

– Мы же не повезем их в Броумен? – с надеждой спросил Даниэль. – Слишком вес большой, не выдержит пузырь. Может, здесь предадим справедливому суду? Можно камнями закидать, к примеру…

Женщины, услыхав эти слова, потеряли сознание, а мужчины побледнели еще больше и на самом деле стали похожи на мертвецов. Прохор задумался и почесал подбородок, якобы обдумывая предложение изобретателя.

– А где же остальные? – вдруг спросил он. – Я смотрю, здесь одни старики остались. Или вы их схарчили, горе-вампиры?

Тихуан Евсееич, наконец, открыл рот.

– Кто помоложе, разбрелись по городам и деревням, подались в услужение. Фрейлины в посудомойки пошли и в домработницы, франты в подмастерья…

– А вы что, руки замарать испугались? Конечно, простой люд обирать оно, конечно, привычнее, да? Это не в пещере кайлом махать. Вот что, упыри мои дорогие. Камнями мы вас забрасывать не будем, хотя с кровососами так и поступают, предварительно хорошенько нашпиговав осиновыми кольями. Мы пойдем другим путем: мерой наказания избираю вам пожизненные работы на благо жителей Горянки. Будете им поля пахать, там земля с камнем вперемежку, дрова заготавливать и заборы починять, которые вы разобрали. Научитесь за скотиной ухаживать. Или все-таки на костер?

– Мы согласны, – ответил за всех Тихуан.

– И даже думать не будете? – спросил Прохор.

– Ты издеваешься?! – вспылил бывший генерал и дернулся было вперед, но его остановил генерал действующий, уперев в грудь острие своей сабли.

– Ты с Королем говоришь, чернь! Держи себя в руках, не то голову потеряешь. Я тебя мигом к праотцам отправлю, таракан усатый. И тебя и любого другого, кто непочтительно отнесется к Государю. Свяжите их, – скомандовал он гвардейцам, и те поспешили выполнить приказ. Затем генерал обратился к Сюзерену. – А с этим как быть? – и кивнул в сторону ничего непонимающего Степана.

– Этого не надо. Заморочили ему голову, супостаты. Он парень хороший, будет здесь представителем гвардии, лицом официальным, государственным. Справишься? – Прохор посмотрел на охающего здоровяка.

Тот кое-как поднялся на ноги, отряхнулся от пыли и, поклонившись, произнес.

– Ты уж не гневайся на меня, Государь, что супротив тебя руку поднял. Под чарами вампирскими я был. Хм… Ты не переживай, я им теперь спуска не дам. До седьмого пота работать будут.

– Вот и ладушки, – Прохор похлопал детину по плечу. – А теперь пора в село. Покажем старосте этих упырей, заодно распределим рабочую силу по дворам. Ты, Степан, веди их через хребет, гвардейцы тебе в охранение, а мы по небу, – Он подал знак, и сверху спустилась веревочная лестница.

***

Пока сопровождение Государя готовилось к отправке в обратный путь, Прохор поведал всю историю старейшине.

– Вот такие дела, любезный, – король откинулся на спинку стула. – Степан будет за ними присматривать, а вы, если что, отправляйте письмо. Хотя, думаю, больше они не рискнут сподобиться на подобную авантюру. Вампиры, чтоб их…

Титыч покачал головой.

– Да уж… Но ты-то, здоровый лоб, – Он посмотрел на Степана, что мялся возле двери, – как поддался на их уговоры? Тебе что, жилось тут плохо? Ну, нет девок, это да, но среди этих упырей, вроде как, есть одна твоих годков…

– Угу, – залился краской детина.

– Ладно, – толстяк ударил ладонями по столу. – Спасибо тебе, Государь, что оказал нам честь и сам прибыл. Как видишь, тут одни старики живут, некому за нас вступиться. Тут еще такое дело, не знаю как и сказать…

– Говори, не томи.

– Налог не сможем тебе уплатить за этот год. Работать некому, сами еле-еле концы с концами сводим. Надеюсь, с помощью ентих упырей наработаем. Лучше бы прииски вновь открыть, там столько самоцветов в свое время добывали. Прежний король похерил все.

– Решим этот вопрос, а про налог не переживай. Сойдемся на пятидесяти золотых в год, хватит вам? Вы Королевству ничего не должны, а вот оно вам… И как вы в такой глуши живете, ума не приложу. А добычу камней возобновим, не сомневайся.

Титыч совсем дар речи потерял. И что с такими деньжищами делать-то? Хотя, можно зерна купить, избы подлатать, скотину поправить, которую упыри поганые схарчили. Ай да Государь! Честь ему и хвала.

Прохор попрощался с председателем, который буквально прирос к стулу, и вышел на крыльцо, глядя, как жители Горянки выбирают себе работников из числа плененных извергов.

– Король, – кашлянул в кулак Степан. – Я не обучен правильному обращению, поэтому не серчай. Чуть не забыл. У нас тут недалеко старуха живет, Йагга кличут, знахарка. Я ей про тебя рассказывал, и она дюже захотела повидаться. Понимаю, что тебе не до древних бабок, но зато моя совесть чиста. Она просил передать, я передал.

Прохор усмехнулся.

– Ну, отчего ж. Она тоже человек. Говори, куда идти, я не гордый. Старость уважать надо, может, у нее тоже какая проблема.

Тем временем жители села разобрали живой товар, оставив один единственный невостребованный экземпляр. Им оказался бывший Судья. Никому не оказался нужным старик, который еле ноги переставляет. Государь велел Степану пока присмотреть за ним, а сам отправился по указанному маршруту, дабы навестить знахарку.

Солнце клонилось к закату, где-то далеко в горах завывали волки. Генерал настаивал, чтобы Правитель Серединных Земель взял в охранение хотя бы двух гвардейцев, но тот наотрез отказался и велел всем отдыхать. Дом Йагги обнаружить оказалось делом легким, ведь от рощицы, в которой она когда-то жила, остались одни пеньки, и ее изба торчала как прыщ на носу, за версту видать. Забравшись по приставной лестнице на крыльцо, Прохор постучался и получив приглашение, вошел.

Глаза не сразу привыкли к полумраку, царящему внутри избы, да и незнакомые запахи тут же стали щекотать нос, заставив неожиданного гостя чихнуть.

– Будь здоров, путник. Какая нелегкая тебя занесла в мою обитель? – спросила старуха, появившаяся из тени. – Отойди к окну, а то я плохо вижу.

Прохор подчинился и сел на шаткий стул.

– Степан сказал, что ты хотела меня видеть, вот я пришел.

– Король? Да иди ты! – всплеснула руками Йагга и села на соседний стул. Теперь их разделял стол, на котором урчал черный кот. – Знаешь, зачем звала?

– Я не провидец, – улыбнулся обладатель рыжей копны волос. – Чем могу помочь тебе, мать?

– Нашел мать, – обнажила та беззубый рот. – Я тебе в прабабки гожусь, милок. Прощения хочу просить.

Государь удивился и погладил кота, который тут же выгнулся и выпустил свои острые коготки.

– За что? Ты же ничего дурного не совершила.

– А ты не говори, чего не знаешь, выслушай сначала, а потом судить будешь. Много лет назад меня сюда сослали, а теперь я хочу вернуться в Кромстен, чтобы помереть дома, так сказать. А кто мне прощение даст, как не ты?

Прохор смутился.

– Что же ты такого наделала, что тебя в такую глушь упрятали? Убила кого?

– Навроде того, – тяжело вздохнула старуха. – Расскажу я тебе свою историю, но ты не перебивай, а то собьюсь и забуду.

– Я весь во внимании. Начинай…