"Мы хотели сделать Новый Мир лучше, прекраснее... и что получили взамен? Изгнание. Почему? Кто-то посчитал, что мы поставили под сомнение его величие, а мы всего лишь хотели показать свою любовь и почтение. Если мы были посланы в тот Мир, чтобы помочь сделать его лучше, значит, кто-то видел его несовершенность. Чем это обернулось для нас? Кровью и слезами. Ни один Мир не может быть идеальным, нужно стремиться к этому. Но помните, что ваше стремление может обернуться против вас, и тогда вы станете изгоями, на которых начнется охота. Вы будете ощущать себя волком, загнанным кровожадным охотником. Какими бы благими не были намерения ваши - найдется тот, кто извратит их и очернит вас. Все, что мы принесли в Новый Мир, пытались уничтожить. Часть нас самих погребена теперь под толщей песка и воды, но те, кто был на нашей стороне, будут помнить творения наши, и будут помнить нас самих. Мы были, мы есть и мы будем. Мы - ангелы!"

Сатаниэль встал и расправил крылья. Его одежды развивались и хлопали, терзаемые порывами налетавшего ветра. Надпись, которую он сделал на одиноком уступе, стоявшем посреди бескрайней бездны, источала голубое сияние. Падший вложил в нее столько Силы, что каждая руна прожгла камень до самого основания, словно это было сухое дерево, что долгое время поедали миллионы термитов. Подняв взгляд на кроваво-свинцовое небо, он горько усмехнулся, глядя на бесчисленные голубоватые сполохи, что оставляли новые души, и прыгнул вниз, но уже через мгновение взмыл вверх, восседая на спине величавого дракона, чья антрацитовая чешуя отражала голубые сполохи, что оставляли души вновь прибывших. Зверь изрыгнул струю желто-красного пламени и понес Темного Государя к тем, кто остался ему верен...

***

Хлопая крыльями, черная тень вынырнула из кровавых туч, неся на своей чешуйчатой спине седока. Его плащ развивался и бил по угольно-черным крыльям, сложенным за спиной, заставляя трепетать широкие, длинные перья. Грудь всадника, перетянутая ремнями, вздымалась с каждым вздохом. Его ноздри раздувались, втягивая горячий, обжигающий воздух. Черные, как смоль волосы, перехваченные широким, серебреным ободом, переплетались и играли в потоках ветра. Подчиняясь мысленному приказу своего хозяина, дракон чуть сложил крылья, и рванул вниз, по направлению к многогранному шпилю башни, что возвышалась над его Городом. Далеко, внизу, кипела жизнь. Та, которая могла быть только в этом мире.

Сотни, тысячи угловатых домов налезали друг на друга, образуя узкие улочки, по которым сновали новые дети Темного Мира. Это были души, что смогли обрести недолговечную плоть. Буквально протискиваясь между домами, устрашающие звери каменные глыбы, которые лежали на скрипящих колесами телегах. Город рос. Все новые и новые души прибывали сюда. Цикл за циклом их становилось все больше. Мир изнывал от криков и стонов. Демоны кружили над городом, не переставая терзать души смертных, и справиться с их потоком не удавалось.

Дракон опустил хвост, выгнул шею и впился острыми когтями в стену башни, цепляясь за многочисленные щели кладки. Всадник оттолкнулся от бугристой плоти зверя и, расправив крыла, опустился на выступ, по периметру обнесенный балюстрадой. Шагнув в арочный проем, ангел оказался в просторном зале. Через окна бил розовый свет, обволакивая стены легкой дымкой и рождая полумрак.

В центре стоял широкий трон, вырезанный из цельной породы и испещренный рунами. Он был исполнен лучшими мастерами своего дела, чьи души отыскал Мульцибер из тысяч других, и наделил плотью. Высокую спинку, что походила на сложенные крылья, венчала голова дракона, чьи рога расходились в стороны и, изгибаясь, сходились к центру. Широкие подлокотники были выполнены в виде мускулистых рук. В одной был круглый щит, другая сжимала меч, направленный клинком вниз. Подойдя к трону, ангел резко развернулся и сел. Меч, висевший на поясе, звякнул, ударившись о камень, породив россыпь искр. Глаза Падшего горели ярким, желтым светом, изредка прячась за шторами век.

- Ненавижу... - прошипели тонкие губы. - Ненавижу!

Кисти превратились в кулаки. Кожа посинела, явив сплетение вен. Острые ногти впились в плоть, выпуская тонкие струйки крови, которая капала на серый камень, шипела и пузырилась, превращаясь в темные пятна. Сатаниэль снял с головы серебреный обруч и с силой швырнул его на пол. Тот со скрежетом покатился, потом закружился на месте и замер. Падший закрыл глаза и откинулся на спинку трона...

Сколько же времени он провел в полной темноте? В темноте, пропитанной болью, стоном и глухими, глубокими звуками, что издавало его израненное сердце... Как долго он всматривался во тьму, в надежде увидеть ее? Он хотел попросить у нее прощения. За всё... За короткую жизнь, за так и не пришедшую смерть. За боль, что пришлось ей испытать. За то, кем она стала. Это была его вина. Ничто поглотило её. Лишило души, превратив в хищную тварь, что скитается во тьме, питаясь силами, попавших ей в сети. Она есть, но ее нет. Небытие стало ее домом. Застряв между двух миров, она любит и ненавидит, изнывает от боли и тоски и наслаждается ими. Она стыдится его, стыдится себя.

Лилит...

Снова и снова он возвращался сюда. Он хотел остаться, но незримая Сила выбрасывала его в Мир. Казалось, он слышал ее голос. Он звал, манил. Закрывая глаза, он видел ее. Рука гладила несуществующие уже локоны волос, губы дрожали, чувствуя давно остывшее дыхание...

Лилит...

Гул прокатился над Темным Миром, залетев в окна башни и оторвав Падшего от раздумий. Сатаниэль открыл глаза. Крупная слеза стекла по его щеке, упала на плечо и скатилась вниз, оставив след на черной коже. Стук в тяжелые двери заставил ангела вздрогнуть.

- Войди!

Створы скрипнули, и в Зал вошел Туор.

- Приветствую тебя, - спокойно, без эмоций произнес ангел.

Его взгляд упал на серебреный обруч, лежавший на полу возле арки. Серафим прошел вдоль стены и поднял символ власти, что напоминал Высшему о прошлом.

- Что с тобой происходит? - Туор сделал пасс, и из стены выросла кисть руки, на которую он набросил свой черный плащ.

Ангел подошел к трону. Подкованные каблуки его тяжелых сапок высекли искры, которые разбежались по полу. Он протяну Сатаниэлю обруч. Высший не шевельнулся. Туор повесил обруч на рукоять каменного меча.

- Слишком много душ, брат. Чем провинились все эти несчастные?! Да, они смертны, но не уж-то все попадают к нам? Прости меня, но... - ангел тяжело вздохнул. - Только ты один можешь это. У тебя хватит Силы...

- Для чего? - Сатаниэль поднял взгляд.

- Позови Его.

Глаза Сатаниэля сверкнули и наполнились злобой. Туор не обратил на это внимания и продолжил.

- Поверь, не один ты страдаешь. Мне тоже больно.

- Что ты хочешь от меня?! - Высший встал и вышел на балкон.

Туор последовал за ним.

- Позови Его. Пусть Он откроет тебе Путь в Пределы.

Сатаниэль подошел к балюстраде и сжал перила. Порыв ветра растрепал его волосы. Он посмотрел на раскинувшийся внизу город.

- Ему никто не сможет угодить, иначе бы всех их здесь не было. Он так наказывает нас. Это наше бремя.

- Ты ли это?! - Туор встал рядом. - Где тот Сатаниэль, которого я знал? Где Люцифер?! Он, не раздумывая, кинулся в бой, стоило мне попросить его. Я тогда хотел только мести, и он первым поднял меч! В нем не было смирения, только Жизнь. Что с ним стало?!

Резко повернувшись, Высший толкнул друга в грудь.

- Ты думаешь, я смирился?! - крикнул он. - Да?!

Туор потупил взор и слушал.

- Ты думаешь, мне все это нужно?! - Он указал на город. - Я пошел против Него, потому что сам того хотел! Я хотел попасть к ней! Так же, как и ты. Как другие... - Сатаниэль обхватил руками голову. - Месть?! Да, брось! Мы все хотели только смерти....

Высший опустил руки и сполз по балюстраде вниз, заламывая крылья.

- А Агарес? А Азазель, Мульцибер? - воскликнул Туор. - Они тоже хотели смерти?!

- Не знаю... - прошептал Сатаниэль.

- Перестань винить себя. Ты хочешь прощения? Ты ищешь ее, чтобы она смогла простить тебя?

Высший посмотрел ангелу в глаза, не сказав ни слова.

- Ты должен простить сам себя. Я думаю, она не держит на тебя зла. Где бы она ни была... - Туор откинул назад белоснежные волосы.

Он расслабил ремень кожаного доспеха, что стягивал его грудь. Цепь, на которой висел круглый медальон с изображением двух крыл, разделенных мечом: черного и белого, сверкнула, отразив свет, исходящий с багрового неба.

- Мы пошли за тобой. За твоей Силой. У нас самих никогда бы не хватило духа. Посмотри, - он махнул рукой. - Тысячи душ стремятся сюда. Они все хотели умереть? Нет. Он создал их такими. Но почему все они должны в итоге оказаться здесь? Неужто никто не достоин стоять возле него?!

- Мне кажется, что я ничем не лучше демонов, что их терзают, - еле слышно произнес Сатаниэль. - Меня переполняет злость и ненависть. Ненависть к этому миру, к самому себе... Ко всему. Возможно, если бы я послушал тебя тогда... и не спешил увидеть людей, то ничего этого не случилось. Хотя, все началось еще раньше, с Атлантэона. Он не простил нам Города, - Он хмыкнул. - А еще раньше...

Высший поднялся и посмотрел наверх. Обняв огромными крылами горячий камень шпиля, прижавшись к нему всем телом и обвив его хвостом, притаился дракон. Повернув голову в сторону хозяина, он приоткрыл один глаз и, не услышав команды, вновь заснул.

- Я хотел создать людей много раньше, чем это сделал он. И однажды я ему рассказал об этом... Люцифера дети... Так хотел я их назвать.

Туор молчал, не зная, что ответить. Слова Сатаниэля поразили его.

- Прости... - Высший на миг закрыл лицо ладонями. Встряхнув непослушные волосы, он шагнул в арку, подошел к трону и надел серебреный обруч. - Если Совет Серафимов хочет, я попробую. Но будьте готовы к тому, что Он не откликнется на мой зов. Мы для него - никто.

- Не надо, - Туор вошел в зал. - Мы будем выше этого. Нашего положения это не изменит, а мы только еще больше падем в его мыслях. Надо принять, как есть. Или сделать вид. Ведь это не есть смирение...

- Ты прав, Серафим. Мы покорные, но не покорившиеся. Мы еще пройдем ровным строем по просторам и этого мира, и любого другого. Дай время...

Гонг Башни Времени вновь прогнулся, посылая заунывный, полный печали и тоски, гул. Сатаниэль сжал кулаки.

- Время здесь течет по-особому. Ты заметил? Циклы сменяют один другой так, что не успеваешь осознать прожитого. Они то тянуться, словно древесная смола, что хочет добраться до корней, то проносятся будто камень, сорвавшийся с горной вершины, который стремиться упасть к подножью.

- Помнишь... - замялся Туор, - Я хотел написать всю правду о том, что произошло с Атлантэоном?

Сатаниэль усмехнулся.

- Так вот, - продолжил ангел. - Я почти закончил. Не хватает только нескольких глав. Если можешь, расскажи мне свою историю.

Падший достал из под плаща кожаную сумку и вытащил из нее книгу.

- Старые привычки не отпускают? - спросил Высший. - Не много ли для одного города?

- Я записал все, начиная с того момента, как я пришел к тебе и мы вместе спустились в Новый Мир. Я написал обо всем. Оставил несколько чистых листов для тебя, Государь. - Туор склонил голову.

- Что ж... - Сатаниэль занял трон и вытянул ноги. - Раз того требует мой верный Серафим и заведенные нами порядки, быть по сему. Позволь только один вопрос, а как это будет выглядеть?

- Я не хотел уподобляться своей прежней работе и не стал составлять хронологию событий. Получилось нечто похожее на истории, которые земные женщины рассказывали своим детям... - волна грусти вновь захлестнула ангелов.

- И чем закончится твоя писанина?

- Во-первых, это не писанина, а труд, Государь, а во-вторых, это уже второй вопрос, Сатаниэль. Тебе не удастся отвертеться, пусть даже на это уйдет не один цикл!

- Но почитать-то дашь или она будет пылиться?

- Всему свое время. Приступим, - Туор убрал книгу, запахнул плащ и устроился в одном из оконных проемов...