За день до начала событий…

— Мне уже надоело играть в пословицы и поговорки! — захныкала Лика, — Давайте придумаем другое занятие?

Она поднялась с кресла и принялась расхаживать по комнате. Жанна сидела в кресле напротив и болтала ногами.

— Сейчас закончим, не ной! — сказала бабушка, поправляя очки, — Теперь очередь Жаннетт. Итак, милая моя, с тебя поговорка про дружбу! — женщина посмотрела на старшую внучку.

На улице светило солнышко, бросая последние в этом году летние лучики, которые пробивались сквозь оконное стекло.

— Значит так, — произнесла Жанна, — Сам погибай, а товарища выручай!

— Молодец! — похвалила ее Виолетта Львовна.

Тут Лика замерла посреди комнаты:

— Дурацкая поговорка!

Бабушка удивленно посмотрела на внучку:

— Это еще почему?!

— Ну, как же, — ответила та, — Выходит, что я должна умереть, что бы кого-то спасти, так? И что получается? Родственники спасенного радуются, а мои папа и мама льют крокодиловые слезы?! В чем смысл? Спас и умер? Так или иначе, кого-то не станет, и почему этим кем-то должна быть я?! А никак нельзя спасти и самому в живых остаться?

Виолетта Львовна задумалась, не зная, что и ответить…

 

Глава 1

В классе было шумно. Мальчишки и девчонки галдели наперебой, делясь впечатлениями о прошедшем лете. Кто-то оживленно доказывал кому-то, что в лагере круче, чем в деревне. Кто-то, наоборот, пытался доказать, что лучше в деревне: там воздух чище и все такое, а в лагере, кроме вожатых-садистов, никого нет. Одно слово — лагерь! Девочки шушукались и поглядывали на мальчишек, которые между делом тайком смотрели на них. На столе учителя стояло огромное пластмассовое ведро, которое было наполнено букетами цветов, что подарили ребята своей классной руководительнице. На чисто вымытой доске большими буквами написано: «1 сентября — День знаний». Кто-то из учеников (наверняка мальчишка) уже успели нарисовать смешную рожу, и уже кто-то из девчонок (можно сказать с уверенностью) подписал под ней: «Иванов — дурак».

От такого шума у любого нормального человека голова взорвалась бы, но это были дети, которые вернулись в школу после летних каникул, поэтому им это не грозило. Чтобы сберечь свои нервы, и просто составить компанию сестре, Лика осталась в коридоре. Прислонившись к широкому подоконнику, девочки ждали учительницу. Жанна боялась заходить в незнакомый ей класс, но еще больше она боялась мальчишек. У этих непредсказуемых созданий в голове может быть все, что угодно!

— Эх, — вздохнула Жанна, — А ведь я могла уже закончить эту дурацкую школу! Блин…

— Хорошо, что тебя ба не слышит. Ты бы по первое число за блины схлопотала! — улыбнулась Лика, и Жанна махнула рукой.

В это время в коридоре показалась учительница. Она подошла к двери класса и девочки поздоровались.

— Здравствуйте еще раз, — ответила женщина, — А что же вы в класс не проходите, так и будете тут стоять?

— Мы вас ждали. Она стесняется, — Лика кивнула на сестру, и та ответила ей тычком в бок.

— Ничего, — улыбнулась учительница, — Проходите, — и пропустила девочек вперед.

Как только классная руководительница вошла, шум и гам стихли, и ученики разбежались по своим местам. У доски остались стоять лишь Лика с сестрой.

— Здравствуйте, ребята! — торжественно произнесла учительница.

— Здравствуйте, Лолита Павловна! — хором ответили ученики.

— Садитесь, — и дети послушно задвигали стульями. — Ребята, с этого года с нами будет учиться новая девочка. Прошу любить и жаловать — Снежанна Снегова, сестра нашей Лики.

Ребята стали перешептываться между собой и коситься на девочек.

— Теперь у нас будет два Снеговика… — сказал кто-то из ребят.

— Что-то она не похожа на нашу ботаничку, — выкрикнул один мальчик.

Он втайне завидовал, что Лика такая умная и все схватывает на лету, поэтому не упускал возможность поддеть ее каким-нибудь едким словцом. Лика не обижалась, но и никогда не могла смолчать. Вот и на этот раз ответила:

— А ты и на мальчика-то не очень похож!

Тот уже открыл рот, чтобы продолжить перепалку, но учительница их прервала:

— Хватит ругаться, год только начался. Снежанна…

— Можно просто Жанна, — вставила девочка.

Лолита Павловна улыбнулась и продолжила:

— Жанна, можешь на первых порах сидеть с Ликой за одной партой. Она введет тебя в курс всех классных дел и познакомит с ребятами. Садитесь.

Девочки прошли вдоль первого ряда и заняли третью парту. Вдруг подол голос другой мальчик. Место рядом с ним пустовало.

— Лолита Павловна, а где Ваня Рядовой? Может он забыл, где наш кабинет? Переотдыхал? — и ребята дружно засмеялись.

Женщина смутилась и стала серьезной:

— Ваня больше не будет учиться в нашем классе, — сказала она и раскрыла свой ежедневник.

— Он что, переехал, что ли? — спросил снова мальчик.

— Нет, — коротко ответила учительница, давая понять, что разговор окончен.

— А что тогда? — не унимался тот. — Что тогда он не пришел?

Лолита Павловна громко захлопнула ежедневник и сказала:

— Знайкин… — услышав фамилию мальчика, Жанна хихикнула, и все тут же посмотрели на нее, — Тебе все надо знать?

— Конечно! — кивнул мальчик.

Учительница тяжело вздохнула и обвела учеников суровым взглядом. В ее глазах читалось нежелание разговаривать на эту тему. Но те, кто знал Витю Знайкина хотя бы минуту, понимал, что тот не отстанет. Никогда, пока не узнает то, что хочет. Он не оставил учительнице выбора, потому-что уже все ученики стали шепотом спрашивать друг друга, что же такое случилось с Ваней Рядовым.

— Странная фамилия… Рядовой, — прошептала Жанна на ухо сестре.

— Ребята, — учительница встала и принялась расхаживать вдоль доски, заламывая пальцы.

Потом она остановилась, взяла тряпку и стала неспеша стирать нарисованную надпись и рожицу. Десятки пытливых глаз сверлили ее спину. Наконец она повернулась к классу лицом.

— Ребята, дело в том… Дело в том, что Ваня пропал.

Дети зашептались еще громче, а кто-то даже ойкнул. На глазах женщины показалась слезинка и она продолжила:

— Я не знаю, что произошло. Несколько дней назад приходила в школу его мама и сообщила директору, что Ваня исчез. Вот такие дела.

Все замолчали.

«Вот тебе и начало учебного года! Кто только тянул за язык этого Знайкина! — подумала Лика. — Не знали бы несколько дней, а потом бы узнали. Как теперь учиться?! Вот блин горелый!»

Теперь уже стала интересно и самой Лике и она спросила вслух:

— Лопата… — но тут же осеклась, — Лолита Павловна, но ведь что-то вы все равно знаете? Да?

Дело в том, что Лопатой ученики звали свою класснуху — Лолиту Павловну. Ее фамилия была Тарасова, а прозвище получилось в результате сложения первых двух букв ее имени, отчества и фамилии, соответственно. Вот так и получилась лопата, которая вырвалась у Лики. Отвыкла девочка называть учительницу полным именем. Еще в школе работал Рубанок. И, по чистой случайности, им оказался учитель труда — Рубен Баясович Нокиян. Прозвище подходило трудовику со всех сторон, куда ни глянь: нос у мужчины был просто огромный! Так же придумали прозвище и физруку — Андрею Гавриловичу Рогову. Оно звучало менее обидно — Ангар. Больше всех досталось учительнице английского языка Долорезе Борисовне Лотоцкой. Ее окрестили Долболотом. Так развлекались старшеклассники, которые переняли эту манеру переименовывать учителей, посмотрев фильм «Республика ШКИД».

«Лопата» снова вздохнула.

— Ладно, я вам расскажу, только обещайте, что вы не пойдете, и не будете расспрашивать о случившемся родителей Вани. Им и так очень тяжело. Договорились?! — она строго посмотрела на учеников.

И мальчики, и девочки утвердительно закивали.

— Ваня пропал прямо из дома. Сидел, рисовал и пропал. Его родители были дома и уверены, что он никуда не уходил. С тех пор прошло уже две недели, а Ваня так и не появился.

— Зарисовал себя! — кто-то пошутил неуместно.

Лика и Жанна переглянулись, но не проронили ни слова. Они молчали до тех пор, пока не закончился классный час и их не отпустили домой, дав расписание уроков на завтра.

* * *

По дороге из школы девочки шли молча. Проведя в раздумьях минут пять, Лика заговорила первой:

— Офонареть можно! А если с ним произошло то же самое, что и с тобой? Это же кошмар!

— Может это совпадение? — ответила Жанна.

— Ага… Сидел, рисовал и пропал. Совпадение, клоун меня забери! — всплеснула руками Лика.

— Не надо про клоунов, — попросила ее сестра.

— Извини.

По дороге проносились машины. Их колеса быстро крутились, заставляя шины шуршать по асфальту в унисон с осенней листвой. Мимо спешили взрослые, за которыми еле поспевали первоклашки. Шумными компаниями шли старшеклассники и простые прохожие.

— Все-таки надо сходить к Ване домой, — сказала Лика. — Вдруг с ним беда произошла?

— С ним и так беда произошла. Он пропал! — Жанна дернула сестру за бант, тот развязался и стал развиваться на ветру, словно флаг. — Класснуха просила не ходить к ним.

— Ну, давай бросим Ваньку! — психанула Лика. — Я же тебя не бросила! Вот ты, ты бы меня оставила?

Девочка остановилась, посмотрела сестре в глаза и тоже дернула за ленту банта.

— Нет, — ответила Жанна. — Надо посоветоваться с бабушкой. У нее голова больше, значит и ума тоже больше.

— Точно! — согласилась Лика.

Девочки взялись за руки и вприпрыжку направились к дому, который уже виднелся впереди и манил своими серыми стенами со сверкающими окнами.

* * *

Жанна и Лика с криками и визгами наперегонки забежали на шестой этаж и добрались до входной двери, которая была обтянута черной, лоснящейся кожей, с рисунком какого-то фараона, выполненным из специальных гвоздей с блестящими шляпками. Звуки их шагов по ступеням лестничных маршев гулким эхом раскатились по парадному. Раскрасневшиеся и запыхавшиеся, сестренки стали толкаться. Каждая хотела первой нажать на дверной звонок. Наконец, Лика отстранила Жанну и нажала всей ладонью на большую кнопку. Звонок залился соловьиною трелью. Из-за двери послышался голос:

— Иду… Иду… Кто там такой не терпеливый?

Лика продолжала вдавливать кнопку звонка, пока не раздалось звяканье замка, и дверь не открылась. На пороге квартиры стояла бабушка. На ней была надета все та же кофта, в которой он ходила в деревне. Ее любимая.

— Явились, не запылились! — улыбнулась она внучкам и те, толкаясь, просочились внутрь.

Продолжая, в шутку, друг друга мутузить, девочки скинули туфли и поскакали в свою комнату. Быстро переодевшись и сполоснув руки, они направились на территорию, где заведовала их любимая бабушка — на кухню. Женщина грела на плите огромную кастрюлю. Стоявшая рядом сковорода шипела и выплевывала вверх капельки раскаленного масла. Аромат стоял такой, что у девочек заурчали животы. Показав бабушке вымытые руки, они уселись за стол и переглянулись.

— Как прошел первый день в школе? — спросила внучек женщина и положила на сковороду котлеты. — Жаннетт, как все прошло?

— Ну… так себе. Школа она и в Африке школа, — протянула Жанна и посмотрела на сестру.

— А ты что скажешь? — обратилась бабушка к Лике. — Как приняли твою сестру? Что нового, как ребята-одноклассники?

Девочка закусила губу и ответила:

— Нормально приняли. Ба, дело есть на сто рублей.

— Прямо-таки на сто? — удивилась та.

— Угу. У нас с одним мальчиком пренеприятнейшая история приключилась. Обещай, что выслушаешь, и не будешь перебивать. Хорошо?

— Да, хорошо? — переспросила Жанна.

Бабушка посмотрела на девочек, нахмурилась и, сделав газ на плите потише, тоже села на табурет.

— Ладно, я вас внимательно слушаю. Что там произошло с вашим другом.

— Он нам вовсе не друг, — поправила ее Лика, — Я с ним просто учусь… училась вместе, а Жанка так его и вовсе не видела. Во-о-от… Пропал он, значит.

— В каком смысле пропал?! — спросила бабушка.

— Как, как… Так же, как и Жанна, как. Лопата сказала, что приходили его родители и сказали, что Рядовой пропал прямо из дома. Рисовал, рисовал и пропал. Прикинь?!

Женщина оперлась руками на стол и, ничего не понимая, замахала головой:

— Постой… Какой рядовой, какая лопата?

— Блин! — Лика закатила глаза, — Ну, как ты не понимаешь?! Рядовой — это мальчик, фамилия у него такая, а зовут его Ваня. Ясно?

Бабушка кивнула, и в разговор вступила Жанна:

— А Лопата — это училка наша, классная. Ее так старшеклассники прозвали.

— Так, — выдохнула женщина, — С этим разобрались. Поехали дальше.

— Значит так, — продолжила Лика, — Ваня сидел дома и рисовал, никуда не выходил и пропал. Понимаешь? Пропал он! Из дома, когда рисовал!

— И? — спросила бабушка, подняв брови.

Лика зарычала и скривилась.

— Ексиль-моксиль! Ну, наверное, нарисовал он себя волшебными красками и тю-тю, чего тут непонятного?!

Жанна внимательно посмотрела на ничего не понимающую бабушку и стала трясти ее за рукав кофты:

— Ба-а… Надо срочно сходить к Ване домой и узнать все подробно. Вдруг с ним случилась та же канитель, что и со мной?

— Да что же это такое?! — всплеснула руками женщина, и девочки переглянулись, — Канитель… Вы же из школы пришли! Где вы так говорить-то научились, а?

По кухни стал разлетаться запах подгоревших котлет, и бабушка вскочила, уронив табурет.

— Ты сходишь с нами? — спросила Лика.

— И что мы им скажем? Знаете, мы, вот, тоже недавно девочку в рисунке нашли? Хорошо, если сразу не огреют чем-нибудь. У людей горе, сынок пропал, а тут мы такие явимся со сказкой…

— Я бы послала… — выдохнула Лика и тут же пожалела о своих словах.

Бабушка в мгновение ока оказалась возле нее и наладила внучке слабенький, поучительный подзатыльник.

— Анжелика! Еще раз услышу от тебя такие слова — будешь наказана.

Жанна хихикнула и прижала ладони к лицу.

— Чего ржешь, как лошадь? Знаешь, как больно?! У ба рука тяжелая. Может у меня сотрясение мозга!

— Сомневаюсь… — ответила Жанна, — Был бы мозг, было бы сотрясение, а так…

Лика покраснела, как вареный рак и скорчила такую рожу, что бабушка, едва это увидев, решила вступиться:

— Снежанна! Анжелика! Сейчас обе схлопочите по первое число! Ну-ка, успокойтесь. Давайте лучше подумаем, что делать будем. Вдруг все это правда и мальчик в беде. И еще… С этого момента вы называете и себя, и меня по имени-отчеству. Никаких лопат! Все ясно?

— Ясно, ба… — Лика тут же осеклась. — Виолетта Львовна.

Спорить с бабушкой не имело смысла: раз сказала, надо делать. У нее не забалуешь. Можно и без десерта остаться, и без компьютера, который девочкам подарили к началу учебного года.

— То-то же! А то, ишь, чего удумали — учителя Лопатой называть! И почему Лопата? — пробухтела бабушка.

— Лолита Павловна Тарасова потому что…. - надула губы Лика.

— А… — протянула женщина, — Понятно. Тоже мне, шкидовцы!

Дело в том, что фамилия у Виолетты Львовны была Карцева, и в школе к ней приклеилось прозвище Вилка. Естественно, что девочкам она об этом не сказала.

* * *

Девочки, сопровождаемые своей бабушкой, подошли к квартире, где жил Ваня Рядовой. Виолетта Львовна была одета по-парадному. На ней одето строгое, но легкое платье, кремового цвета, на голове красовалась небольшая соломенная шляпка, а в руках покачивалась дамская сумочка. Девочки оделись буднично — просторные юбочки и футболки. Бабушка еще раз осмотрела внучек и, покачав головой, осторожно постучала в дверь. Прошла долгая, почти бесконечная минута, прежде чем раздался звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Дверь приоткрылась.

— Здравствуйте… — произнес тихий голос.

— Здравствуйте, — ответила бабушка, — Меня зовут Виолетта Львовна. Уж не знаю, с чего начать… Вы позволите пройти? Мне очень не ловко напрашиваться, но девочки настояли.

«Вилка» вытолкала из-за двери своих внучек и продолжила:

— Это Анжелика и Снежанна, они…

Тут дверь распахнулась и на пороге оказалась мама Вани Рядового.

— Я Вас помню. Видела на классных собраниях. Привет Лика, — женщина кивнула девочке, — Проходите.

И она отошла в сторону, пропуская непрошенных гостей внутрь. Мама Вани выглядела очень печально. Под ее глазами нависали темные мешки, а белки были красные от ежедневных слез.

— Проходите в зал, — женщина указала рукой на ближнюю дверь.

Девочки на цыпочках прокрались и, сев на краешек дивана, стали осматриваться. Бабушка и хозяйка дома сели в кресла, стоявшие рядом. На стенах комнаты висело много картин известных художников. В основном это были лесные пейзажи. Вдоль стен стояли стеллажи забитые книгами, а с потолка свисала огромная, хрустальная люстра, с множеством висюлек.

«Должно быть, спёрли где-нибудь в театре» — подумала Лика, но вслух ничего не сказала.

— Мне очень не удобно, э… — бабушка посмотрела на маму Вани.

— Светлана… — напомнила та свое имя.

— Светлана, — повторила Виолетта Львовна, — Я только сегодня узнала, что произошло. Может, вам нужна помощь?

— Что Вы! Не надо! — женщина промокнула платком набежавшую слезу. — Все хорошо. Мы справляемся.

Бабушка положила свою ладонь на ладонь Ваниной мамы и продолжила каким-то заунывным, протяжным голосом. Девочки даже стали клевать носом.

— Све-ет-ла-на-а… расскажи-ите… что-о… произошло-о… Забудьте… про… слезы… и… говорите.

Женщина подчинилась и стала говорить словно во сне. Девочки словно очнулись и стали слушать.

— Мы сидели с мужем тут и смотрели телевизор. Ваня, как всегда, торчал в своей комнате. Было уже поздно, около десяти вечера и ему пора было ложиться спать. Когда мы с мужем пришли пожелать ему спокойной ночи, то оказалось, что Ваня исчез. Из дома он не выходил. Мы не слышали лязга замка. Да и не такой он, чтоб уйти и не предупредить.

— Света. Я вам сейчас кое-что скажу. Слушайте внимательно! Вы спокойны, тепло разливается по вашему телу. Боль и горе уходят… А теперь мы вместе пройдем к Ване. Проводите нас.

Женщина встала и, словно зомби, пошла в другую комнату.

— Ты видела ее глаза?! — прошептала Лика сестре.

— Ага! Они как будто стеклянные! Чего это с ней?! — пролепетала та и покосилась на бабушку.

Та приложила палец к губам и проследовала за Светланой, поманив девочек за собой. Ванина комната была не большой, но очень уютной. Перед окном стоял двухтумбовый стол, на котором стоял компьютер и разложены какие-то книги и рисунки. Рядом стояла кровать, а напротив шкаф для белья. На стене у двери висели книжные полки.

— Мы все оставили так, как было, — сказала Светлана.

Бабушка мотнула головой, давая внучкам понять, что пришла их очередь действовать. Девочки сорвались, что называется с места в карьер. Они перешерстили все рисунки в комнате Вани, какие только смогли найти, но не нашли ни одного, что был бы нарисован красками. Только черно-белые рисунки, выполненные, по всей видимости, углем, потому что девочки все перевозились. Имаелось еще несколько репродукций и все. Дело зашло в тупик. Сестры разочарованно посмотрели сперва друг на друга, а потом на бабушку и отрицательно помотали головами.

— Ищите! — сквозь зубы прошипела Виолетта Львовна, до холодных мурашек напугав внучек. И те кинулись снова перелопачивать стол мальчика.

— Жанка, — прошептала Лика, — ты бери репродукции и картины в комнате. Рассматривай внимательно! Ба, стекло!

Бабушка открыла одной рукой сумочку и достала две лупы. Второй рукой он продолжала сжимать ладонь Ваниной мамы. Жанна схватила лупу и убежала в зал, Лика же занялась тщательным просмотром картинок в этой комнате. В течении получаса девочки таращились сквозь увеличительные стекла, пока у них не начали болеть глаза. Наконец, Лика ударила по столу рукой и победно крикнула, чем напугала Жанну и вывела Ванину маму из состояния транса:

— Нашла, чтоб меня!

Бабушка промолчала, не сделав внучке замечания.

— Что?! — Жанна плюхнулась на стул к сестре, едва не столкнув ту на пол.

— Что вы тут делаете?! — встрепенулась Светлана, но бабушка тут же отвлекла ее.

— Стоп! Смотрите мне в глаза! Тише, тише… — женщина снова расслабилась, — Успокойтесь и пройдемте в зал. Мне есть, что вам сказать.

Светлана и бабушка удалились, оставив девочек одних, и вернулись минут через пятнадцать.

* * *

— Мне сложно в это поверить, — холодно произнесла мама Вани, когда снова вошла в комнату. Бабушка вошла следом. — Вы далеко не ребенок, и не стали бы так жестоко шутить, Виолетта Львовна. Девочки, скажите пожалуйста, что вы нашли.

— Идите сюда, — поманила рукой Лика. — Тетя Света, видите этот рисунок? Посмотрите внимательно! — и она протянула женщине лупу.

Прямо перед ними лежал рисунок, на который девочки не сразу обратили внимания. Он был нарисован красками, но их сбил с толку блеск картинки. И лишь когда Лика в десятый раз взяла его в руки, она поняла в чем дело: рисунок покрыт лаком! Вот почему они не могли обнаружить рисунок, выполненный красками. Он так похож на настоящую картину! Ваня определенно очень талантливый! Так нарисовать не каждый взрослый сможет. Уж Лике-то это точно не по силам. Кромка моря омывала каменный берег, на котором начинался дремучий лес, а за ним, вдалеке, виднелись шпили какого-то замка.

— Что вы тут видите? — спросила девочка.

— Он очень долго возился с ним, — проговорила Светлана, — хотел его на выставку отослать. Даже вечером взял мой лак для волос, забрызгать, чтобы краски не растеклись.

Женщина внимательно вглядывалась в рисунок.

— Я ничего не вижу.

— Посмотрите около воды! — Лика указала пальцем, — Ну? Приглядитесь, как лежат камни!

Женщина не поверила своим глазам. На каменной глыбе, что была покрыта морской пеной, отшлифованными водой галышами, выложено слово:

ПОМОГИТЕ!

Тетя Света спрятала лицо в ладони и едва не разрыдалась, но бабушка снова положила руки ей на плечи и успокоила:

— Тихо, моя хорошая, тихо.

— Что же теперь делать? — сдерживая слезы, спросила женщина и посмотрела на девочек.

Лика встала со стула, уперла руки в бока и сказала:

— Объявляю начало операции под кодовым названием:

«Спасти Рядового Ваню».

 

Глава 2

Девочки возились в своей комнате, и бабушка не решалась их потревожить. Жанна внимательно рассматривала рисунок мальчика через увеличительное стекло, сидя на верхней полке двухъярусной кровати. Лика стояла возле окна, спиной к нему, и рисовала свою комнату. Именно сюда девочки решили возвратить Ваню, если все получится.

— Ума не приложу, выйдет или нет, — сказала Жанна, — Здесь все лаком залито, словно целое ведро вылили! Как ты думаешь?

Лика не отрывая кисти от листа бумаги и не поворачивая головы ответила:

— Это… Попробуй лак лезвием отскрести. Я так ошибки в тетрадках исправляю, а мальчишки двойки в дневнике.

— Точно! — Жанна соскочила сверху и с грохотом приземлилась на пол.

Порывшись в ящиках стола, что стоял напротив кровати, она сделала погромче звук на компьютере, и забралась обратно. Одним глазом девочка смотрела на картинку, а другим косилась на монитор.

С тех пор, как Жанна вернулась, она все свободное от уроков и «домашек» время проводила в просмотре детских фильмов, которых было великое множество! Девочка никак не могла понять и поверить, что все происходящее нарисовано! Ведь все выглядело более, чем натурально: и драконы, и волшебники, и чудовища. А полеты на огромных птицах или метлах, а всякие магические штучки-дрючки?! Уму непостижимо! Вот и сейчас она поглядывала и восхищалась, чем отвлекала сестру от рисования.

— Ну как?! Я не понимаю! Они же живее, чем настоящие! Круто, блин! — синие люди, похожие на больших кошек, заворожили ее. — Вот бы туда попасть!

Лика оторвала взгляд от своего рисунка на мольберте и покосилась на сестру:

— Ага, в доме-то не насиделась… И вообще, «Властелин колец» рулит!

— Властелин чего? — удивилась Жанна.

Лика закатила глаза:

— Кино такое. Ты его еще не видела. Вот как только вернем Рядового, обязательно посмотрим вместе! Улетный фильмец! Надо эту книжку вообще в школе проходить по литературе. Это одна из моих любимых. Ладно, давай. Займемся делом. Мне чуть-чуть дорисовать осталось. Ты лак соскребла?

— Э… еще нет, но дай мне пару минут.

Пантелей, дремавший на нижней полке, открыл один глаз и осмотрелся. Встав на лапы, кот прогнул спину и, мяукнув, полез по стойке, обернутой куском старой ковровой дорожки, наверх, к Жанне, цепляясь своими острыми когтями. Забравшись наверх, рыжий негодник принялся мешать девочке, тереться об руки, в результате чего Жанна порезалась.

— Чудище, смотри, что ты наделал?! Ба! — завопила девочка и через секунду в комнату влетела, словно фурия, бабушка.

— Что случилось?!

— Я порезалась! — и Жанна подняла руку.

Острое лезвие оставило на ее ладони тонкий, глубокий порез, из которого сочился ручеек крови. Бабушка чуть не упала в обморок. Стащив внучку с верхней полки, женщина в один прыжок выскочила из комнаты. Ничего не успевшая понять Лика стояла с выпученными глазами, потом посмотрела на Пантелея и спросила:

— А что, собственно говоря, произошло?

По понятным причинам кот не ответил и девочка, пожав плечами, продолжила рисовать. Жанна вернулась через несколько минут. Ее ладонь была перевязана бинтом, сквозь который проступали розоватые пятна. Рука девочки, согнутая в локтевом суставе, покоилась в косынке, которая была завязана на шее.

— Что случилось-то? — спросила ее сестра.

— Порезалась я. Скажи спасибо Пантелею, лезет под руку!

— Сильно? — Лика укоризненно посмотрела на кота, и тот, спрятал мордочку, свернувшись клубком.

— Да, не очень, — Жанна подняла брови и полезла наверх, — Надо доделать.

— Оставь, я сама, — остановила ее сестра, — А вид у тебя такой, будто ты с войны вернулась и потеряла половину всей своей крови. Так, комнату я нарисовала. Сейчас закончу с рисунком Вани и можно начинать.

Лика повернулась к окну и посмотрела на улицу. Прохожие куда-то спешили по своим делам. На детской площадке соседский пес тявкал на какого-то кота. Серый бедолага сидел на березе и ждал, когда клыкастое чудище устанет гавкать и уберется восвояси. Странного вида рабочие устанавливали новые качели, на то место, где стояли прежние, те самые, которые нарисовала Лика на рисунке Жанны, когда отдыхала на каникулах в деревне. Эти качели были даже лучше старых и скрипучих. Рядом лежала карусель, правда она еще не работала — ее еще не успели забетонировать. Ветер раскачивал ветви деревьев, над которыми кружила стая ворон.

Лика вздохнула и повернулась.

— Теперь ты не сможешь пойти со мной, — сказала она Жанне.

— Это еще почему? — удивилась та.

— Да потому. У тебя травма, не совместимая с путешествием. Тебе нельзя, ты временный инвалид, — улыбнулась девочка. — Неувязок…

Жанна расстроилась.

— А… Блин! Теперь я опять останусь одна! — фыркнула она. — Ты будешь там, рисковать своей жизнью, а я… я…

Лика забралась на верхнюю полку и обняла сестру.

— Я же не смертный бой с мировым злом отправлюсь. Найду Ваню и вернусь. Ты чего?!

На глазах Жанны появилась одинокая слезинка.

— А откуда ты знаешь? Вдруг там что-нибудь еще есть? Всякие там страшилища или…

— Да перестань! — взмолилась Лика, — Чего ты на меня страху нагоняешь? Там только лес.

— А вдруг ты заблудишься и не сможешь найти дорогу?!

— Я с собой компас возьму. Нас на уроках учили, как им пользоваться. У меня пятерка! — ответила Лика и начала стирать лак и рисунка Вани.

* * *

После обеда Лика занялась сбором вещей, которые, как она считала, могут ей понадобиться в ее путешествии. Взяв свой любимый красный рюкзачок, девочка сидела на полу своей комнаты, разложив вокруг себя всякий хлам, как называла его бабушка. Первым делом она убрала в рюкзак свой рисунок, сложенный в несколько раз и убранный в полиэтиленовый пакет с заклеенным скотчем краем.

— Так… — разговаривала Лика сама с собой, — компас.

Она взяла в руки приборчик с двумя стрелочками: красной и синей. Покрутила его в руках и засунула в рюкзак.

— Канат…

— Какой же это канат?! — воскликнула Жанна, сидящая на втором ярусе кровати, — Это веревка, на которую ба белье вешает! И вообще, зачем тебе она?

Лика наморщила лоб.

— Надо. Ты что, фильмы не смотрела?! — но тут же опомнилась, — Ну, да… В кино всегда нужна веревка, и если она есть, то по-любому пригодится. Уж лучше пусть будет.

Моток бечевки отправился вслед за компасом. Жанна пожала плечами.

— Ножик… — Лика стала вертеть в руках перочинный нож, который привез ей папа из командировки.

Там было много разных лезвий: простое, как у кухонного ножа, маленькая пила и даже ложка!

— Так, чтобы еще… — осмотрела девочки свои стратегические запасы, — О! Фонарик!

Лика щелкнула кнопкой и фонарик заморгал.

— Мм… Батарейки сели. Такс…

Она встала и, вытащив батарейки из пульта от телевизора, вставила их в фонарик, который отправился в рюкзак.

— Свечка. Мало ли, пригодятся…

— Зачем тебе свечка, если есть фонарик? — спросила Жанна.

— Посмотри любой ужастик, — ответила ей сестра, — Там обязательно фонарь не горит, даже с новыми батарейками, так что свечка — самое то!

— Тогда не бери фонарь!

Лика призадумалась:

— А вдруг… Пусть лежит. Ага, а чем зажигать-то?! Чуть не забыла! — она хлопнула себя по лбу, — Спички, ну и бенгальские огни тоже.

Жанна чуть не упала с кровати.

— Это тебе зачем?! Ты еще хлопушку возьми!

— Точно! — сказала Лика и убрала в рюкзак шутиху, что припасла к новому году. — Накидку от дождя…

— Палатку, — пошутила Жанна и засмеялась.

Сестры переглянулись.

— Знаешь, — сказала Лика, — Это, вообще-то, серьезное мероприятие. Я бы даже сказала — экспедиция целая, так что надо быть готовой ко всему. Я много фильмов видела. Забудешь хоть какую-нибудь мелочь и хана всему!

— Ну, тебе виднее, — отмахнулась Жанна.

— Таблетки от боли, конфеты… Блин! Места на все не хватит! — девочка взвесила рюкзачок в руке, — М-да…

— Ничего не забыла? — спросила ее сестра, — А краски? Как ты вернуться собиралась?!

— Вот же голова дубовая! — воскликнула Лика, — Все забыли, ничего не взяли! Спасибо! Краски…

Она вытащила из стола коробку гуаши, убрала в рюкзак и застегнула молнию. Потом подумала, выбежала из комнаты и вернулась через несколько секунд, держа в руке пакетик с сушками, который тоже оправились в рюкзак.

— Теперь точно все! — подвела итог Лика, убирая остатки своих «сокровищ» в нижний ящик стола. — Жалко, пистолета нет…

Жанна усмехнулась, но ничего не сказала.

— Итак, — Лика разложила мольберт и закрепила на нем рисунок Вани, — Дело за малым…

Девочка призадумалась, замерев посреди комнаты.

— Ты чего? — спросила Жанна.

— Чего-то страшновато… — выдохнула Лика, — Я внушала себе, что смелая, а на самом деле я боюсь.

— Давай, я нарисую, — предложила ей сестра.

— Не в этом дело. Да и не позволю я тебе. Чтоб ты потом винила себя? Фигушки! Я сама. Мне страшно вообще, не знаю, как объяснить. Будь я на месте ба, то я ни за что не разрешила бы нам это сделать! Ни…за…что! Мама и папа точно бы не разрешили.

Жанна сползла на пол, едва не наступив на дремлющего Пантелея.

— Я кое-что придумала!

Лика удивленно посмотрела на сестру.

— И чего?

— Когда ты вернешься… Можно… Ты хочешь стать богатой? — спросила Жанна.

— А кто не хочет?!

— Так вот, — продолжила Жанна, — Можно будет нарисовать пещеру с сокровищами, переместиться туда и нарисовать все это богатство в нашей комнате. Круто, правда?! А может ты и там, — она кивнула на рисунок мальчика, — Найдешь золото. Принеси оттуда сувенирчик мне.

— Самой бы вернуться. Но я постараюсь. — Лика вздохнула и стала рисовать.

Она аккуратно нарисовала девочку в красном спортивном костюме, в котором была сейчас, в белых кроссовках и с рюкзаком за плечами, а потом еще долго просто стояла и смотрела на рисунок…

* * *

Жанна расправилась с ужином быстрее всех и теперь охала, растянувшись на стуле. Лика задумчиво ковырялась вилкой в тарелке.

— Ешь! — строго сказала бабушка.

— Не хочется, — ответила девочка, препарируя жаренную куриную ножку.

— Надо, Ликушка, — женщина погладила внучку по голове, — Вон, Жанна все стрескала и глазом не моргнула. Тем более что тебе предстоит путешествие и надо набраться сил. Давай, я ведь старалась…

Виолетта Львовна жалобно посмотрела на Лику, и той ничего не осталось, как вздохнуть и приступить к трапезе. Пантелей внимательно следил, как девочка обгладывала косточку. У него потекли слюни, и он громко заорал.

— Пантюша, — сказала Лика, — Посмотри на себя в зеркало. Смотреть противно! Слюни текут, как у бешеного кота, фу. Ты мне весь аппетит испортишь. И чего ты так разорался?! Вон, у тебя в тарелки своего корма полно. На чужой кусок не разевай роток!

— В самом деле, — поддержала ее сестра, — У меня даже голова заболела. Это похоже не на мяуканье нормального кота, а на вопль какого-то твоего доисторического предка.

— Саблезубый кот! — вставила бабушка, и девочки засмеялись.

Пантелей не обращал на их слова ни какого внимания и продолжал противно выть. Он не успокоился даже тогда, когда в его миску упала та самая косточка. Кот не спрыгнул со стула, как обычно, и не принялся ее грызть. Урчание и хруст не заполнили всю кухню. Он просто сидел и орал.

— Спасибо, ба, было вкусно. — Лика встала из-за стола и дернула сестру за жидкую косичку. — Я пойду в комнату, мне чего-то нехорошо. Я устала.

— И чего ты делала? — спросила Жанна, оттягивая юбку Лики.

Резинка выскочила из ее пальцев и больно шлепнула девочку по спине.

— Ай! Я тебе еще припомню. Берегись! — Лика погрозила кулаком, а Жанна показала язык и поплелась за сестрой по темному коридору.

— Иди уже. Тоже мне, припоминала, — и Жанна хотела поддеть ногу сестры, чтобы та запнулась, но почему-то промахнулась и тут же замерла в удивлении, — Стой!

Лика замерла, как вкопанная.

— Ты чего разоралась?

Жанна смотрела на сестру так, словно она не живой человек, а призрак, что был не так далеко от истины. Лика непонимающе смотрела и трясла головой.

— Ну, чего тебе?

— Ты… ты… — Замялась Жанна и дрожащей рукой указала на сестру. — Твои ноги!

— Чего мои ноги? — удивилась Лика, — Ноги, как ноги.

Она посмотрела вниз. Ноги были на месте, с той лишь разницей, что они стали, вроде как, прозрачные. Так выглядят приведения в кино.

— Ба! — испуганно позвала девочка.

— Ба! — с наростаемой тревогой повторила за ней Жанна.

И уже через секунду, посмотрев друг другу в глаза, они завизжали:

— Ба!

Первым на крик подоспел все еще вопящий Пантелей, а в следующее мгновение появилась и бабушка.

— Что случилось?! — спросила она, — Чего орете?

— Ба, — дрожащим голосом сказала Лика, — Смотри, какая хрень со мной происходит! — Лика кивнула на ноги.

— Что еще за слова? Я предупреждала, по-моему! — рука женщине потянулась к выключателю.

Раздался негромкий щелчок, и коридор наполнился бело-голубым сиянием, что излучала лампочка, висящая под потолком. Жанна и Лика показывали пальцем на прозрачные ноги. Виолетта Львовна проследила взглядом за их пальцами и ошарашено прошептала:

— Что… за…хрень?! — и огромными глазами посмотрела на внучку. — Что происходит?

— Не знаю! — ответила Лика.

— Кажется, — вставила Жанна, — Ты начинаешь перемещаться в рисунок! Побежали, посмотрим!

И все трое рванули в комнату девочек. Дверь, распахнувшись, ударилась об стену и захлопнулась снова, едва не прибив Пантелея, который бежал следом и еле-еле успел проскочить. Они стояли и, выпучив глаза, смотрели на рисунок Вани Рядового. На каменистом берегу ничего не изменилось, с той лишь разницей, что нарисованная девочка теперь переминалась с ноги на ногу. Жанна и бабушка посмотрели на Лику. Та стояла с открытым ртом, хлопала ресницами, не зная, что и сказать.

— Началось… — выдавила она с трудом и криво улыбнулась.

— Невероятно! — вымолвила бабушка и опустилась на край кровати. — Кому расскажешь — не поверит! Я и сама-то не могу осознать происходящего. Чудеса, да и только! И зачем я только согласилась на эту авантюру?!

— Ба, хватит причитать, — сказала Жанна и села рядом, — Назад уже ничего не вернешь. Процесс, как говорится, пошел.

А тем временем «призрачность» Лики стала увеличиваться. Прозрачность поднялась выше колен, и подобралась к поясу, и продолжала ползти вверх. Некогда ярко-красный костюм стал бледно-розовым.

— Дайте попить, — попросила Лика, — Пить хочется очень сильно.

Жанна молнией метнулась на кухню и вернулась уже с кружкой компота.

— Быстро ты, — сказала бабушка, — Одна нога здесь, другая там.

Жанна протянула кружку сестре и ответила:

— Это у нее одна нога здесь, а другая там, — Она кивнула на Лику.

— Как-то не очень смешно получилось, — та жадно опустошила кружку, которая выпала из ее рук и с глухим ударом упала на пол.

Девочка поднесла к глазам кисть руки, точнее то, что от нее осталось, и стала разглядывать. Сквозь полупрозрачную плоть она видела бабушку, сестру, Пантелея, который вздыбился и шипел. Лика попыталась дотронуться до рисунка, но рука прошла сквозь него и показалась с другой стороны мольберта.

— Ух, ты! — выдохнула Жанна, — Офигеть можно, правда, ба?!

— Я уже… — только и смогла ответить женщина.

Лика посмотрела на них непонимающим взглядом.

— Юазечси я. Огонмен сьолатсо, — произнесла она, поставив их в тупик.

Бабушка и Жанна переглянулись.

— Ба, чего это с ней? — спросила девочка, — Чего она сказала? Тарабарщина какая-то, я ничего не поняла.

— Я тоже…

А Лика, тем временем, стала почти полностью прозрачной и еле заметной. Жанна вскочила с кровати, подошла к окну и задернула шторы. Потом прошла к противоположной стене и щелкнула выключателем. Люстра погасла, а комната наполнилась таинственным сиянием, которое исходило от того, что еще несколько минут назад было Ликой Снеговой. «Призрак» светился и переливался.

— Охолп кат ен есв. Етйавижереп ен! — прозрачная фигура проплыла прямо к кровати.

Бабушка и Жанна невольно дернулись назад и вжались в стену, подобрав ноги. Пантелей прижал уши, открыл широко пасть, показав острые клыки, и выставил вперед когтистую лапу.

— Ясйоб ен йелетнап! Акил я отэ, — «призрак» протянул вперед руку и кот завыл, вжавшись в кровать.

— Все это ненормально! — запричитала Виолетта Львовна, — Этого не должно быть! Это невозможно и противоречит всем мыслимым законам!

— Скажи это ей! — прошептала Жанна и прижалась к бабушке еще сильнее.

Внезапно вокруг «призрака» Лики возникло золотое сияние. Тысячи тонких лучиков расходились в разные стороны. Потом фигура вспыхнула и… исчезла вместе со свечением, оставив вместо себя мириады желтых снежинок, которые медленно растаяли в воздухе, и комната погрузилась в кромешную тьму.

— Папа с мамой нас убьют! — прозвучал в темноте голос Жанны.

— Это точно! — согласилась бабушка.

«Мяу» — подтвердил Пантелей.

К непроглядной темноте присоединилась мертвая тишина, продлившаяся несколько минут. Затем, набравшись решимости, Жанна наощупь пробралась к выключателю. Раздался щелчок, и свет от лампы заставил всех зажмуриться. Бабушка осторожно сползла с кровати, поправила свою любимую кофту и подошла к мольберту. Жанна присоединилась к ней, взяв Пантелея на руки. Они смотрели на рисунок. Теперь Виолетта Львовна удивилась еще больше. Ей стало доступным еще большее чудо, нежели она видела несколько минут назад. Ее глаза смотрели на рисунок, но не простой, а вполне живой. Ее слух уловил шелест деревьев, и женщина непроизвольно посмотрела на зашторенное окно, а потом снова перевела взгляд на рисунок. Потом она услышала шум моря и в следующий миг увидела, как волны ударились о берег, послав тысячи брызг на серые камни. В комнате пахнуло морской свежестью и прохладой. И, наконец, нарисованная девочка покачнулась и помахала рукой. Женщина, не осознавая того, что делает, помахала в ответ и глупо улыбнулась.

— Получилось! — прошептала Жанна, и бабушка вздрогнула, — Теперь главное, чтобы она нашла Ваню и смогла вернуться, не то нам крышка!

— Это точно… — словно во сне сказала Виолетта Львовна.

Лика опустила руку, осмотрелась, поправила рюкзак и пошла по каменному берегу. Морской ветер трепал ее волосы, забранные в два хвостика. Девочка обернулась последний раз, вновь махнула рукой и скрылась в непроглядном лесу, нарисованном Ваней Рядовым…

 

Глава 3

Лика глубоко вздохнула. Сердце застучало чуть быстрее, чем обычно, щеки вспыхнули. Девочка переборола волнение и страх, и шагнула вперед.

— Странно, — сказала она.

Едва Лика ступила в лес, который казался ей дремучим и непроходимым, как деревья сомкнулись за ее спиной, а прямо перед ней оказалась широкая, утоптанная тропинка.

— Какая странная дорога, — Лика обернулась, — почему она начинается тут, а не сразу перед лесом. Как будто лень вырубить пару деревьев.

Она пожала плечами и тут ее глаза что-то уловили. Девочка сделала несколько шагов по тропинке и опустила взгляд.

— Кажется, это для меня. Молодец, Ваня!

Лика присела на корточки. Это знак, который был выложен из овальных, отшлифованных водой камней и он имел форму стрелы.

— Толково! Теперь я знаю, куда ты пошел.

Она выпрямилась и огляделась. Разнообразные деревья окружали ее. Тут были и осины, чью кору так любят грызть зайцы, и раскидистые дубы, что засыпали землю под собой большими желудями, и рябина. Где-то вдалеке мелькали березки. Но больше всего тут кустов орешника и сосен. Лика задрала голову и охнула. Она много видела деревьев в лесу, но таких — никогда. Их стволы уходили так высоко вверх, что у девочки даже закружилась голова.

— Ничего себе! А сначала казались совсем обычными.

Тут раздался шорох и под ноги Лики упал коричневый желудь, но не такой, что она привыкла видеть в лесу, в который ходила с поход с классом. Нет, этот желудь был больше, значительно больше! Размером с арбуз! Пролетев сквозь листву дуба, это лакомство кабанов упало на тропинку, оставив глубокую вмятину. Ударившись о землю, желудь раскололся и его шляпка отлетела в сторону.

— Опаньки! — воскликнула Лика и отскочила в сторону. — Чуть не погибла геройски! Надо было с собой каску взять. — Она почесала затылок, — Надо внимательно здесь ходить, а то еще орехами завалит!

Девочка посмотрела наверх — не летит ли еще один подарок, но все было спокойно и опасности не наблюдалось. Пока. Нагнувшись, Лика подняла шляпку желудя за хвостик и повертела в руках, потом задумалась и надела на голову.

— Все лучше, чем ничего. А вот интересно, если тут желуди такие, то какие здесь кабаны?! — девочка задумалась на секунды и ее глаза округлились.

Отогнав мрачные мысли, Лика решила пройтись по тропинке, чтобы найди подходящее дерево, чтобы забраться на него и осмотреть местный ландшафт. Хот вокруг много и дубов и сосен, но не было ни одного, на которое бы девочка могла забраться. Все деревья оказались ну очень толстыми, и на них нет ни одного сучка.

— А какие же здесь комары?! Даже подумать страшно! — разговаривала Лика сама с собой, вышагивая по утоптанной земле и глазея по сторонам.

Трава, растущая вдоль тропы, доходила ей пояса, а папоротник был и вовсе с нее ростом. Под его листьями можно даже от дождя спрятаться. Под одним таким листом девочка заметила красное пятнышко и, заинтересовавшись, подошла ближе. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что это ягода земляники, но такая здоровущая, что оказалась Лике по колено.

— Ух, ты! — воскликнула она, — Вот бы ба сюда. Две-три ягоды и варенья на всю зиму! Круто!

Девочка, недолго думая, запустила ладони в сочную мякоть. Розовый сок брызнул в разные стороны, и дурманящий аромат ударил в нос. Облизнувшись, Лика впилась зубами в оторванный кусок ягоды. Лес наполнил возглас удовольствия.

— Мм… Вкуснотища-то какая! — сказала Лика и набила мякотью полный рот, утираясь рукавом.

Выплюнув косточку, размером с семечку подсолнуха, она вытерла руки о листок какого-то растения и побрела дальше. Перебравшись через толстое бревно, валяющееся посреди дороги, Лика увидела впереди дерево, которое возвышалось над остальными и уходило прямо в облака, но самое главное было в том, что на нем росло много веток и больших, и маленьких, и начинались прямо от земли и росли часто-часто.

— То, что надо! — путешественница побежала вперед.

Остановившись перед живой «лестницей в небо», Лика скинула рюкзак и, порывшись в нем, извлекла наружу компас. Довольно кивнув, она повесила приборчик на шею и, закинув рюкзак за спину, начала нелегкий подъем наверх. Лика цеплялась за крепкие ветки, охватывая их пальцами, задирала ноги. Словно обезьяна, и подтягивалась к следующему сучку. Земля осталась далеко внизу, а до вершины было еще далеко. Несколько раз девочка ударялась головой о ветки, которые появлялись не понятно откуда, и если бы не шляпка желудя, что она одела вместо каски, то несколько огромных шишек уже красовались бы у нее на макушке. Руки начали болеть, и Лика разместилась в небольшой развилке передохнуть. Прямо под ней оказались маковки деревьев поменьше.

— Надо мне в скалолазы записаться, — сказала девочка, тяжело дыша, — Я уже, наверное, выше своего дома забралась.

Посидев несколько минут, Лика продолжила свое восхождение и, наконец, добралась до последней ветки. Она была достаточно широкой, чтобы можно было безопасно сидеть, тем более что во все стороны расходились ветки поменьше, образуя подобие гнезда. Отдышавшись, девочка размяла уставшие руки и огляделась.

— Вон море, — прошептала она, — Оттуда я пришла. Ага… — А что у нас с другой стороны?

Лика повернула голову и обомлела: вдалеке, на линии горизонта, виднелись два огромных замка. Один был черный, как ночь, а другой белый, как молоко, и их отделял от девочки зеленый океан леса.

— А второй на рисунке не было видно. Как же они далеко! Неделю идти, не меньше. — Лика шмыгнула носом и взяла в руки компас, — Так… — Она посмотрела на стрелку, — Море у нас на севере, значит, мне надо на юг. Понятно. Жалко, что тут нет лифта, теперь слезать до вечера.

Лика убрала компас под курточку, чтобы он не цеплялся за ветки, плюнула на ладони и, поправив свой шлем из желудя, начала долгий спуск. Двигаться вниз оказалось значительно легче. Не прошло и получаса, по мнению самой девочки, как ей осталось преодолеть всего каких-то метров десять. Довольно улыбнувшись, она слишком резво продолжила свой спуск и не заметила, как зацепилась рюкзаком за ветку, в результате чего нога соскочила с сучка. Лика только и успела, что ойкнуть, и полетела вниз. Все смешалось перед ее глазами. Падение окончилось так же неожиданно, как и началось. Лика упала на что-то не очень мягкое, но была уверена только в одном — это не земля. Открыв глаза, она удивилась еще больше: мимо нее проплывали деревья, кусты орешника и листья папоротника. Лес двигался сам по себе.

«Интересно, а что происходит? — подумала девочка».

Лика села и потерла ушибленную поясницу. Вещи, сложенные в рюкзаке, больно врезались в спину. Быстро осмотревшись, юная путешественница поняла, в чем дело. Всему виной было огромное чудовище, на спине которого оказалась девочка. Неведомое существо быстро перебирало шестью лапами, опустив голову вниз, ощупывая дорогу длинными усами. Лика попыталась встать на ноги, но ее качнуло, и она снова упала.

— Лучше я посижу, — сказала девочка вслух.

— Да, — прозвучал чей-то голос, — Уж если ты решила таким образом, да еще без моего согласия, передвигаться, то не дергайся. Ты мне мешаешь. Я могу сбиться с дороги.

Лика очень удивилась и ответила:

— Да как тут можно сбиться-то? Дорога-то вон, какая широченная, прямо как бульвар!

Насекомое резко остановилось, и девочка полетела вперед, и если бы не успела ухватиться за огромный ус, то упала бы на землю. Лика раскачивалась из стороны в сторону, а за ее движениями наблюдали два огромных глаза. Зрачки неожиданного «транспорта» бегали влево-вправо, следя за покачиваниями своего пассажира.

— Здрасьте… — Лика криво улыбнулась, держась двумя руками за ус и болтая ногами в воздухе.

— Если ты хочешь поприветствовать меня, то и тебе того же. Но вот если ты хочешь пожелать мне, таким образом, здоровья, что в принципе и заключается в этом слове, которое ты так нещадно укоротила, то сомневаюсь, что оно у меня будет, поскольку ты грозишься оторвать мой ус, на котором висишь, — протороторил огромный муравей.

— Ой, извините меня, я не нарочно, так получилось, — стала оправдываться Лика, — Вот если вы меня вернете на место…

Насекомое перебило девочку и заговорило:

— Это, смотря какое место ты имеешь в виду. Если то, откуда ты соизволила свалиться мне на спину, то я не имею понятия, где это. А если ты хочешь попасть туда, откуда свалилась, в буквальном смысле, на мою голову, то пожалуйста. И так, куда ты хочешь попасть?

— Уважаемый муравей, — заговорила Лика, — Уже положите меня куда-нибудь! Я меня затекли руки и сейчас упаду!

Но насекомое молчало и только вращало своими огромными глазами.

— На спину! На спину! — заверезжала девочка.

Муравей кивнул, едва не сбросив Лику, повернул голову на сто восемьдесят градусов, и, словно подъемный кран, опустил груз на свою черную спину. Лика разжала затекшие ладони.

— Спасибо.

Насекомое вернулось в первоначальное положение и вновь побежало по дороге.

— Уважаемый муравей… — начала было Лика.

— Тридцать восьмой, — перебил ее тот.

— Не поняла?! — удивилась девочка.

Насекомое, не останавливаясь, повернуло к ней голову, продолжая ощупывать усами дорогу:

— Тридцать восьмой — это мой номер. Называй меня так, если тебе не трудно, — и снова отвернулся.

— Ну, — ответила Лика, — Вообще-то трудно. Можно я буду называть вас три-восемь, хотя бы?

— Можно…

— Три-восемь, — начала девочка, — Вы ведь муравей, так?

— Возможно… — прозвучал ответ.

— А куда вы спешите и откуда?

— Я, собственно, направляюсь в муравейник, чтоб известить своих сородичей о найденной мной мухе.

Насекомое продолжало нестись вперед, перебирая лапами и шевеля усами.

— А вы кем работаете? — спросила Лика.

— Я - разведчик. В мои обязанности входит разведка местности и поиск припасов.

— А почему вы тогда не захватили с собой ту муху, которую нашли? — поинтересовалась девочка и случайно заметила на тропинке еще один знак — стрелку, начерченную на земле.

Проводив указатель взглядом, она уверилась, что следует в правильном направлении и…тут ее размышления прервал ответ муравья:

— Потому что это не входит в мои обязанности. Я должен только искать, а остальное не моя забота. Когда я прибуду на место постоянной дислокации, то сообщу, что и где нашел, и туда немедленно будет отправлена группа рабочих, которые и доставят груз в муравейник.

— Целая наука! — восхитилась Лика, — Три-восемь, а скажите, пожалуйста, вы не видели случайно здесь мальчика?

— Кого-кого? — переспросил муравей.

— Ну, мальчика. Такого же, как я.

Насекомое обогнуло большой камень, лежащий на дороге, и ответил:

— Так ты мальчик? А я голову ломаю…

— Да нет! — замахала руками Лика, — Я девочка, а мальчик он такой же, как я, только другой!

Разведчик остановился на перекрестке двух тропинок и, повернув голову, уставился на свою попутчицу.

— Я запутался. Как это — такой же, но другой?

— Блин… — вздохнула девочка, — Ну, такой он, — Лика растерянно затрясла руками, — Мальчик, в общем. Мы похожи. Как бы это сказать: вот вы в своем муравейнике похожи друг на друга? А мы похожи в своем!

— А… — протянул тридцать восьмой, — Ты говоришь про двулапого разведчика, что так же бесцеремонно, как и ты, свалился мне на спину э… десять циклов назад? У! Препротивнейшая особь!

— Ты его видел?! — обрадовалась Лика, — Где?!

Муравей посмотрел куда-то в сторону.

— Мне пора! — сказал он.

В это время мимо них пробежали несколько других муравьев. Лика проводила их взглядом и дернула три-восемь за ус.

— Где ты его видел?

Разведчик выдохнул:

— Тут. Он мне надоел, и я его ссадил. А то, ишь, остановись тут, подожди, пока он на земле линии начертит. Чуть всю дорогу мне не испортил! Глаза, размером с желудь! Паникер!

— Эх, вы! Он же заблудился и ему нужна помощь! Где я теперь его искать буду?!

Муравей повернул голову обратно и уставился на тропинку.

— Ты мне надоела, слезай!

Тут Лика взмолилась и стала колотить руками по спине насекомого:

— Немедленно говорите, куда он пошел, не то я так и буду сидеть тут.

— Он пошел по седьмому маршруту. Теперь оставь меня в покое.

Муравей изогнул свой ус. Девочка схватилась за него двумя руками и тут же поднялась в воздух. Едва ее ноги коснулись земли, и она отпустила шершавый усик, как муравей сорвался с места и скрылся за поворотом.

— А где этот седьмой маршрут?! — крикнула вникуда Лика, но ответа так и не получила. — Отлично! Привез, не пойми куда, и слинял. Копия Карлсона. Ну, и куда мне теперь идти?! Блин…

Девочка загрустила и села на корягу, что валялась на обочине. Расстегнув рюкзак, она достала сушку и стала ее грызть. Крошки посыпаться ей на одежду. Лика стала отряхиваться и специально для этого нагнулась вперед, и ответ сам показался из-под курточки.

— Компас! — незадачливая путешественница ударила себя по лбу, — Я ж его для этого и брала!

Лика вышла на перекресток. Повертев устройство в руках, она определилась с направлением движения. Ей предстояло идти по той тропе, что уходила вправо. Посмотрев еще раз по сторонам, она хмыкнула и побрела вперед. Буквально через сотню шагов ей повстречалась еще одна стрелка, нарисованная на земле. Убедившись, что она следует в правильном направлении, Лика побежала. Справа и слева мелькали деревья и кусты. В листве шумел ветер, который иногда спускался вниз и трепал волосы девочки, собранные в хвостики. Кроссовки отбивали четкий ритм. Лика дышала в такт своим движениям, как ее учили на уроках физкультуры: вдох и выдох на четыре шага. Вдох на первые два, а выдох на другие. Чтобы не скучно было преодолевать расстояние, Лика начала бубнить под нос речевку, которую они кричали всем классом, когда совершали пробежки:

Лика промчалась мимо очередного указателя в виде стрелки и сама не заметила, как подобралась к опушке леса. Остановившись, она уперлась руками в коленки и часто задышала.

— Старая я стала для всей этой беготни! Уф… — Лика потрясла ногами и стала медленно вращать руками, восстанавливая дыхание.

Приведя себя в нормальное состояние, раскрасневшаяся девочка собралась выйти из леса, но тут же, ощутив удар, отлетела назад и затерялась в траве. Отбросив с лица большой лист, Лика на четвереньках выбралась на тропинку и увидела удаляющегося муравья.

— Не стоит беспокоиться! — крикнула она ему в след, поднимаясь на ноги и отряхиваясь, — У них тут что, правил дорожного движения нет, что ли?! Летит, сломя голову.

Осторожно выбравшись на поле, девочка хотела было отбросить в сторону не нужный больше импровизированный шлем, но передумала, нацепила обратно на голову и пошла по направлению черного замка, обнесенного высокой черной стеной. Лика топала среди высоких колосьев, держась руками за лямки своего рюкзака. Такого она ни когда не видела. Уж что точно росло на поле, Лика не знала: рожь или пшеница, а может и то и другое вместе, но вот то, что это было черного цвета — действительно настораживало.

— Странный какой-то урожай… Это, вообще, есть можно? — разговаривала девочка сама с собой, — Наверное, из этого и делают черный хлеб. Пожалуй, так оно и есть.

Над черными посевами ползло сияющее солнце. На белом небе не было ни облачка. Хотя, может и было. Белое на белом разве увидишь… Порывы ветра заставляли колосья шевелиться в разные стороны, и делали поле похожим на волнующиеся воды моря или океана, а Лика была кораблем, что плыл по этим бескрайним волнам. Слева возвышалось огромное пугало, раскинувшее в стороны руки-грабли, с которых свисали гремящие железяки. Несмотря на стоявший звон, на этом чучеле сидело несколько ворон, которых нисколько не пугал звон. Они беззаботно чистили перья и поглядывали по сторонам. Завидев незваного гостя, птицы взвились в небо и с карканьем разлетелись кто куда. Посмотрев на застывшего сторожа, Лика припомнила один ужастик, в котором такое же пугало ожило и стало убивать людей. Сглотнув слюну, девочка часто заморгала и припустила в сторону замка…

* * *

Черные стены, выложенные из огромных камней, были не такими уж и высокими, как показалось вначале. Лика брела вдоль укрепления, в надежде найти ворота, ну, или хотя бы дыру, через которую можно проникнуть внутрь. Результат поисков не заставил себя ждать. Не пройдя и сотни шагов, девочка увидела брешь в стене. Проем был широкий. Вдобавок, из него выехала большая телега, на которой покоилась огромная, черная бочка, с приделанной к ней огромной ручкой, напоминающей коромысло. Саму повозку тянули вороные кобылы. Лошади то и дело спотыкались и громко ржали. Возница, одетый во все темное, щелкал хлыстом и кричал на животных. Сзади семенили два человека, тоже в черных одеждах.

Заехав в поле, телега остановилась, и на нее забрались те самые люди, что бежали сзади. Схватившись за перекладину с двух сторон, они принялись по очереди давить на нее. Лике это напомнило детские качели, только на тех дети сидели. Возница же достал откуда-то длинный шланг и стал из него поливать посевы. Все бы ничего, вот только вода была черная!

— Да… — усмехнулась Лика, — Мрачное местечко. Готтэм отдыхает и Бэтмэн в отпуске.

Постояв еще немного и подивившись на непонятный труд, девочка решила не терять больше времени и приступить к поискам Вани, а для этого ей необходимо войти в город, что она и сделала. Первое, что бросилось в глаза — внутри место было гораздо больше, чем это казалось снаружи. Сам черный замок стоял на далеком холме, а вокруг него беспорядочно натыкано великое множество черных, одноэтажных домов. Наверное, несколько тысяч! Все деревянные, как в глухой, заброшенной деревушке! А проходы между ними такие узкие, что и застрять не долго.

— Какой кошмар! — Лика схватилась за голову, — Прямо как у меня в школьной сумке! Тут черт ногу сломит. И как мне искать Ваню? Вот блин…

Мимо девочки прошел какой-то местный житель, за которым плелось стадо овец, естественно черного цвета. Пастух пялился на Лику и совершенно не смотрел под ноги, в результате чего ударился головой об распахнутую створку окна одного из домов и упал навзничь.

— Чего?! — осмотрела себя девочка и поправила свой шлем, — Что не так?

Отара проковыляла прямо по своему хозяину, оставив того лежать на черной земле, и с блеянием скрылась в поле. Лика почесала затылок и проговорила:

— В одном черном-черном городе, на черной-черной улице, в черном-причерном доме жила маленькая…

— Девочка! — кто-то крикнул ей прямо в ухо, и Лика отпрыгнула в сторону, широко открыв глаза и рот.

— А-а-а! — завопила она и прекратила только тогда, когда закончился воздух, и нечем стало дышать.

Лика закашлялась. Перед ней стоял странного вида старичок, похожий на Хоттабыча, с длинной седой бородой. На его голове была такая же чалма, а под гласом красовался большущий синяк. Одет он был в нечто похожее на сутану, а в руке сжимал корягу.

— Мужчина, вы что, с ума сошли?! — возмутилась Лика, — Я чуть со страху не умерла!

Старик поднял корягу, на которую опирался и поддел ею край курточки, в которую была одета девочка.

— Дедушка, вы что себе позволяете?!

— Кхе-кхе… — прокашлялся старец, — Дорогая особа, престранного вида, вы быстрее умрете от топора нашего палача, чем от страха. В такой чудной одежде вы долго не проходите!

— А чем вам не угодил мой костюм? — удивилась Лика.

Дед осмотрелся и шепотом произнес:

— Он, как бы тебе сказать, какого-то странного цвета, а это есть нарушения указа Нашего Величества! — Он огляделся еще раз.

— Да ладно?! — подбоченилась девочка.

— Я тебе говорю, — ответил старикашка, — Сейчас тебя схватят и голову оттяпают, стало быть…

Собеседники одновременно повернули головы в сторону замка. Именно оттуда зазвучали крики, визги и звон колоколов.

— Все, крышка тебе! — потер ладони дед, — Тебя заметили! Слышишь, стражники бегут? Спрятаться тут негде. Пойду-ка я отсель, а то и мне достанется!

Завертевшись волчком, старик поискал глазами место, где можно было спрятаться. Между двумя домами он заметил небольшую щель и попытался в нее протиснуться, но застрял и начал кряхтеть.

— Врешь! Не возьмешь! — сквозь зубы сказала Лика и скинула рюкзак.

Порывшись внутри, она извлекла из него свой дождевик, который как раз оказался нужного цвета. Надев рюкзак обратно, Лика влезла в плащ и застегнула пуговицы. Едва она закончила переодевания, как появились стражники, одетые в вороненые доспехи и вооруженные до зубов.

— Эй, бабка! — прогремел бас одного из рыцарей, — Ты не видела тут человека, который посмел нарушить закон Нашего Величества? Куда он делся? Ты чего молчишь, старая?!

На плечо Лики опустилась рука, закованная в железную перчатку.

«Это он что, со мной что ли? — подумала Лика и ее ноги затряслись еще сильнее, — Какая же я старушка?».

— Отвечай! — прорычал стражник.

— Нет, не видела, — просипела девочка, не зная, как правильно отвечать, — Может, дед знает? — и она указала на старика, который уже не трепыхался между стенами домов, так как застрял окончательно и бесповоротно.

Рыцарь одной рукой вытащил деда и поставил на землю.

— Эй, дед, ты видел?!

— Дык… — промямлил старик, — Как же я мог видеть, я ведь это… — Он кивнул на щель между домами, — Не видел, стало быть…

Стражник сплюнул:

— Тьфу, ты… Показалось! — Он махнул рукой и остальные рыцари, гремя доспехами и бряцая оружием, удалились.

Старичок осмотрелся. Рядом с ним стояла горбатая старуха, скрывавшаяся под капюшоном. Поискав глазами предмет переполоха, дед крякнул:

— Видать, мне тоже показалось, стало быть. А жаль, теперь и поболтать не с кем. Не с тобой же, карга старая… — Он посмотрел на сгорбленную фигуру.

— Тоже мне, добрый молодец нашелся! — сказала Лика, откинув капюшон. Она огляделась и покачала головой. — Сдается мне, не здоровая фантазия у Рядового…

 

Глава 4

Дед округлил глаза.

— Ох, забери меня палач! А я-то думаю, откуда тут бабка взялась?! А это ты, стало быть! Значит, не почудилось. — Он усмехнулся и погладил бороду, — Ловко ты сменила… этот, как его?!

— Цвет, — пришла на помощь Лика.

— Ага. Он самый.

Лика огляделась по сторонам и спросила:

— Ну, давайте знакомиться. Меня зовут Лика, а вас?

Старичок открыл было рот, чтобы ответить, но так и застыл, закатив к небу глаза. Очнулся он через минуту — другую, когда девочка спросила снова:

— Вас-то как звать-величать?

— Так это… — дед начал яростно жестикулировать, — Так и зовут — Эйдед, стало быть.

— Но имя-то у вас есть? — ошарашено спросила Лика. — Вот у меня есть. Меня же не зовут — Эй, девочка. Бабушка зовет меня Ликушка, мама с папой — Лика. В школе называют по фамилии — Снегова. Мне как вас называть?

Старец вновь закатил глаза и стал теребить бороду, глядя в белое небо. Девочка проследила за его взглядом, надеясь увидеть подсказку, но разглядела лишь стаю ворон, круживших над городом. Дедушка словно забыл, о чем его спрашивали, и Лика взяла ситуацию под свой контроль.

— Ясно, что ничего не ясно. Если у вас скале… скерли…Тьфу, ты! Склероз, то я буду называть вас — Хоттабыч. Или Дамблдор? А может Гэндальф, что лучше?

— Эйдед мне нравится больше. Да, и привык я уже… — вздохнул старик.

Лика прикрылась ладонью, чтобы не засмеяться и не обидеть пожилого человека.

— Хорошо, — Она пожала плечами, — Пусть будет Эйдед. А вы, часом, не видели здесь мальчика?

— Ма-а-альчика… — протянул тот, словно вспоминая, — Это фамилия такая?

Лика закатила глаза и покачала головой.

«Совсем беда! — подумала она, — Что же это за место-то такое?! Все через… трубу да в топку!», — а вслух сказала:

— Эйдед, а, может, мы посидим где-нибудь, поговорим? Вы же сами хотели.

Девочка поняла, что добиться вразумительного ответа от местного жителя прямо так, нахрапом, не получится. Надо его сначала разговорить и осторожно подвести к вопросу о Ване и, главное, не спугнуть, а то опять дурачка включит. Хотя, может это обычное состояние обитателей этого «красочного» города? Кто знает… Так или иначе, она переспросила:

— Побеседуем?

Дед ожил и тут же включился в разговор, будто этого и ждал.

— Отчего же не поговорить?! Это я завсегда! Пойдем ко мне домой, я тут не далеко живу.

— Пойдемте, — согласилась Лика и приготовилась к прогулке.

Старик повернулся к ней спиной и открыл дверь дома, возле которого они стояли.

— Вы живете тут?! — удивилась девочка.

Дед кивнул и переспросил:

— Что, слишком далеко?

Лика всплеснула руками:

— Так что же вы от стражников в доме не спрятались?! Зачем в щель полезли?

Старик повернулся и коротко ответил:

— Запаниковал, стало быть… — и шагнул внутрь.

Лика еще раз покачала головой и зашла следом за чудным горожанином. Дверь за девочкой сначала громко скрипнула, а затем оглушающее хлопнула. Тьма съедала дом изнутри. Кроме двери, здесь не было больше не единого проема. Окна отсутствовали напрочь. Впрочем, если учитывать, как часто были натыканы строения в городе, то окна не особо и помогли бы. Дневной свет не смог бы пробраться сюда, даже если очень захотел. Что-то громыхнуло, и раздался приглушенный стон.

— Эйдед, с вами все в порядке?! — поинтересовалась Лика, — Вы не ушиблись?

— Ну, как сказать… — ответил ей из темноты голоса старика, — Ищу, где стол и кровать стоят. Спотыкнулся о шайку с водой, сверху, кажется, утюгом приложило. Ай! — разнеслось по дому, — Наступил на грабли. Аж искры из глаз!

«Ты бы к ним еще топор привязал!» — подумала Лика и начала стягивать дождевик, чтобы снять рюкзак и достать свечку, припасенную именно на такой случай.

— Эйдед, стойте на месте и не шевелитесь! — сказала девочка, — Надеюсь, это не сложно для вас? А то, чего доброго, расшибетесь насмерть…

Нашарив в рюкзаке свечку и коробок спичек, Лика вновь надела рюкзак. Она была научена горьким опытом героев разных фильмов — нужно держать свои вещи при себе, а то или сопрут, или нападут и взять впопыхах забудешь. Фонарик доставать не стала по тем же причинам, плюс — мало ли пригодится, а батареек запасных нет. Раздался звук чиркающей спички, и тьму дома разрезала яркая вспышка. Желто-красное пламя плавно перетекло с тонкой деревянной палочки на свечной фитилек. Мрак начал отступать.

Вокруг стали проявляться очертания предметов. Внутри помещения обнаружился еще больший бардак, чем снаружи. Повсюду валялись старые деревянные бочки, ящики, лавки, самовары, трубы от печек. Дверцы перекособоченного шкафа, стоявшего у одной из стен, были распахнуты настежь, и из него вываливалась груда тряпья.

«Я таких по телевизору видела, — подумала Лика, глядя на старика, который стоял одной ногой в дубовой кадке и рукой потирал ушибленную голову, — Бабушка их Плюшкиными зовет. Тащат в дом всякий хлам, авось пригодится…».

Девочка огляделась. В дальнем углу приютился косой стол, возле которого стояли не очень слаженно сделанные стул и кровать. Аккуратно ступая, стараясь не наступить на какой-нибудь «ценный» предмет (Лика заприметила большой, зубастый капкан), она прокралась к столу. Судя по количеству пыли на нем — уборки этот дом не видел.

«У меня под кроватью-то оказывается чистота! — промелькнуло в голове девочки».

Она провела по столешнице пальцем, оставив на серой поверхности черную полоску. Лика накапала прямо на стол расплавленного парафина и поставила в образовавшуюся лужицу свечу. Уже через секунду она прочно стояла и дарила пусть тусклый, но все же свет.

— Эйдед, отомрите уже, — сказала девочка, обращаясь к неподвижно стоящему старику.

Тот радостно выдохнул и осмотрелся. Похоже, увиденное удивило его не меньше, чем и гостью — глаза едва не вылезли из орбит.

— Однако… — прошептал он, — Кхе-кхе.

Кое-как пройдя к кровати, хозяин лачуги, кряхтя сел. Небольшое облако пыли поднялось в воздух. Древние пружины натужно скрипнули, а само ложе затрещало, но выдержало. Дед снял чалму, оголев сверкающую лысину.

— Поскольку чая не предвидится, — начала Лика, — давайте говорить. Что это за место и почему тут так мрачно?

— Дык… — старик пожал плечами, — Живу я тут, стало быть. Это мой дом.

— Да нет, что это за город или как там его, — махнула рукой Лика, — Чего здесь все черное?! Вы что ли не знаете, что на свете множество оттенков и всяких там тонов-полутонов?! Каждый охотник желает знать, где сидит фазан и все такое… Нет?

Старик обреченно вздохнул и замотал головой.

— Тихий ужас, — прошептала Лика, — Ясно. Так что это за город?

— Черное царство, стало быть, — дед шмыгнул носом, — Кхе-кхе.

— А я бы вот ни за что не додумалась! — с сарказмом сказала девочка, — Очень оригинальное название. А я еще видела белый город недалеко от этого…

— Дык, это… Белое государство, стало быть…

Лика хмыкнула:

— Могла бы и сама догадаться. Дальше…

— Дальше? — переспросил старик, — Так я дальше и не ходил никогда…

— Да нет! — всплеснула руками девочка, — Про Черное царство дальше расскажите!

— А… Тогда устраивайся поудобнее — я начинаю. — Он уперся руками в колени и прокашлялся.

Лика хотела облокотиться на стол, но вспомнила про слой пыли и передумала. Пламя свечи чуть подрагивало, и серые тени колыхались на трухлявых стенах не очень веселого дома, что делало его еще более мрачным. Эйдед принял очень серьезный вид, будто он профессор на лекции, и стал рассказывать:

— Жили-были в некотором царстве, в некотором государстве, не далеко, не близко, может, где-то рядом, а, может, и не очень, две сестры и правили они вместе.

Жителям той страны жилось привольно и радостно. Всего у них было вдоволь: и воды и хлеба, и зимы и лета, как говорится. Не знали они недостатка ни в чем. Королевы любили свои замки и свой народ, и раз в семь дней устраивали пышные праздники. Весь народ выходил на площади и веселился до упада. Но однажды, как раз перед одним из таких праздников произошло нечто из рук вон плохое… — старик сглотнул.

В доме было очень душно. Эйдед бубнил таким заунывным голосом, что Лика даже начала клевать носом. Свечка растаяла уже наполовину. Струйки расплавленного парафина стекали вниз, образуя небольшую горку на столе. Огонек дрожал, словно замерзший в зимнем лесу путник.

— Так вот, стало быть, — продолжил старичок, — Королевы очень любили наряжаться для карнавала. У них было тысяча разных платьев, туфель и украшений. Но имелись у них и самые-самые любимые наряды. Одна из сестер обожала свое пышное, черное платье, а другая — белое. Они могли часами крутиться возле зеркал, которыми были уставлены все комнаты в их замках. Были у королев еще бусы из жемчуга: у одной сестры из черного, а у другой, стало быть, из белого. И решили они поменяться украшениями на праздник, чтобы белый жемчуг подчеркивал красоту черного платья и наоборот. И по этому поводу даже встретились на мосту, что соединял два королевства в одно. Ведь оба замка разделяла широкая-приширокая река. И вот стоят сестры на мосту, и каждая держит в руках свое ожерелье… Пить чего-то захотелось.

Эйдед нашарил рукой под кроватью деревянный ковшик и зачерпнул им из кадки немного воды. С хлюпаньем сделав несколько глотков, он протянул ковшик Лике. Девочка посмотрела и сморщилась: внутри посудины кругами разбегалась какая-то черная жижа. Лика вежливо отказалась и отстранила ковшик рукой.

— Ага, значит, — старик почесал подбородок, окончательно запутав при этом всклокоченную бороду, — Стоят они, стоят, хвалятся своими нарядами и восхваляют друг друга, сжимая в руках бусы. И только дело дошло до обмена, они даже протянули украшения, как…

Лика от напряжения даже подалась вперед, грозясь упасть с табурета, и выпучила глаза. Блики свечного огонька заиграли на ее щеках.

— Не делай такое страшное лицо! — неожиданно сказал Эйдед, — Мне не по себе. Ты похожа на того, как же его звали-то?!.. А! Вспомнил! Блин. Его звали Блин! Он так и сказал, когда пробежал по мосту: Блин! А потом еще несколько раз повторил.

В общем, короче говоря, только королевы протянули друг другу бусы, только хотели их взять, как этот самый Блин пронесся мимо и задел наших королев. Они выронили украшения, и те скрылись в темных водах бушующей реки. И стали сестры ссориться, мол, это ты косорукая — кричала одна. На себя посмотри — вопила другая. То-сё, пятое-десятое. Стало быть, поругались. И с тех самых пор все в нашем царстве стало черным, в память об утерянных бусах, а на том берегу все белое. Вот такие пироги! — развел руками старик, — Сначала, конечно, пытались они найти украшения. Даже заставляли советника нырять за ними, но он ничего не нашли: во-первых, ничего не видно на дне, а во-вторых, я замерз. Может их вовсе таксорыб унес!

Лика хлопнула глазами и спросила:

— А кто такой этот таксорыб?!

— Так это зверь такой: не то такса, не то рыба. Точно никто не знает, потому как его не видели. Он еще любит домашние тапки воровать и на дне прятать, — дед поднял вверх указательный палец.

— А откуда вы знаете, что этот таксорыб вообще существует и именно он ворует тапки? — поинтересовалась Лика.

— Ну а кому еще они нужны?! — удивился старик, — Как такса — сворует, как рыба на дно утащит. Стало быть, таксорыб!

— Железная логика! — вздохнула девочка, — Эйдед, а что с Блином стало и кто он такой? Вы ведь, насколько я поняла, были советником у этих самых королев и все должны знать, так?

— Как ты узнала?! — встрепенулся дед и ударился головой об утюг, что висел у него над кроватью, — Кто тебе сказал?!

Лика не сдержалась и хихикнула, а старик принялся потирать ушибленную голову и корчить рожи от боли. Немного успокоившись, Эйдед снова отхлебнул воды из ковшика.

— Ну, был и что с того?!

— А скажите, кто такой Блин и что с ним стало?

Старик снова принял деловой вид:

— Пацан какой-то. Пробежал по мосту, толкнул королев, сказал «блин», зовут его так, стало быть, и умчался. Его, конечно, стража потом нашла. Был суд и все-такое. Ведь из-за него сестры перессорились и перекрасили все, что попалось под руку. Наша королева хотела даже свою половину неба покрасить, чтобы оно было черным, но краска на нем не держится и льется вниз, стало быть. Теперь мы не дружим с другим берегом, но и не воюем. Просто соседи.

— А почему вы остались в Черном царстве, а не в Белом государстве, — поинтересовалась Лика, но старик только пожал плечами.

Девочка посмотрела на огарок свечи, еще чуть-чуть и огонек погаснет, и дом снова поглотит тьма. За дверью послышался шорох, но на него никто не обратил внимания. Лику интересовал один вопрос — где ей найти Ваню.

— Эйдед, спросила она, — А вы, часом, не видели тут мальчика?

— Экая ты чудная! — усмехнулся старик, — Да тут, почитай, полцарства ребятни!

Лика призадумалась, и верно, надо по-другому спросить.

— Ну, он, может, похож на сумасшедшего. Он не здешний. Первый раз у вас, и попал случайно.

Девочка яростно жестикулировала, припоминая рассказ Ваниной мамы, и стала описывать мальчика.

— Он вот такого роста, с меня. Светлые волосы. Был одет в футболку и треники… — но увидев вопросительный взгляд Эйдеда, тут же пояснила, — Это штаны такие, как и у меня, только голубого цвета.

— А голубой цвет это какой? — уточнил старик, склонив голову.

— Блин… — Лика снова полезла в рюкзак и извлекла оттуда баночку голубой гуаши, — Вот такой. Вы что, совсем ничего не помните?!

Эйдед внимательно посмотрел на краску, прищурил один глаз, явно что-то вспоминая, потом утвердительно кивнул и уставился на Лику.

— Ну, вспомнили?! — спросила девочка.

— Вспомнил, — ответил старик.

— И где он?! — Лика подалась вперед и табурет затрещал.

— Кто?! — удивился дед.

— Ваня, кто ж еще?! — вспылила девочка.

— А я не знаю… — старик развел руками.

— Ну, как же так?! Вы же только что сказали, что вспомнили! — Лика ударила ладонью по столу.

Эйдед вздрогнул. Огонек свечи едва не потух, а в воздух поднялось облако серой пыли. Девочка закашлялась, слушая бормотание своего собеседника.

— Я цвет вспомнил, а про мальчика и речи не было! Я и Вань-то никаких не видел. Блин видел, на нем такие штаны были, Ваню не знаю, — замотал головой растерянный старичок.

Лика сама окончательно запуталась и почесала затылок.

— Подожди, — сказала она, — Вы говорите, что Блин — это мальчик, так? — дед кивнул. — На нем были голубые штаны, Так?

— Угу.

— Стало быть, — предположила Лика, — Блин может быть Ваней, так?

— Конечно! — воскликнул старик, — Я сразу удивился: какое странное имя — Блин. Ваня и то лучше, а то, ишь, Блин!

— Фу, — выдохнула девочка и провела ладонью по лбу, — Разобрались, наконец!

В это время к шороху добавился скрежет, дверь слегка приоткрылась и в дом что-то прошмыгнуло. В образовавшуюся щель ворвался порыв ветра и задул свечу.

— Я ослеп! — заорал Эйдед.

По комнате прокатился глухой удар, сменившийся стоном. Видимо, старик вскочил с кровати и снова ударился об утюг. Лика чиркнула спичкой и уловила два желтых огонька возле двери. Пламя свечки снова колыхнулось на фитильке, отпугнув на время тьму. Эйдед облегченно выдохнул, потирая глаза. Невидимое существо стало подбираться к столу, гремя разбросанным на полу хламом.

— Таксорыб! — прошептала девочка, — Пришел за тапками!

Она поджала ноги, поставив их на край табурета. Лика опасалась, что чудо-зверь утащит ее кроссовки, а босиком ходить ей не очень хотелось. Но все опасения улетучились, едва существо запрыгнуло на стол, показав свою рыжую морду.

— Пантелей?! — удивилась Лика.

В ответ прозвучало протяжное «мяу». Девочка сгребла кота в охапку и прижала к груди.

— Ты как здесь оказался, бездельник?!

— Так же, как и ты.

Лика открыла рот и выпучила глаза. Она еще никогда не видела говорящего кота! Попугаев встречала, даже с одним муравьем знакома, но чтобы кот! Или показалось?! Девочка заглянула в глаза своему любимцу и, шепотом спросила:

— Это ты сказал?

Но кот только урчал и ластился. Подставляя голову под ладонь хозяйки.

— Вообще-то, — подал голос старик, — Коты не умеют разговаривать. Да, и мурлыкать ему не долго. Цвет не соответствует должному. Сейчас прибежит стража и оттяпает ему голову. Пойду-ка я отсюда, а то и мне достанется.

Эйдед встал с кровати, на этот раз увернувшись от утюга, но сообразив, что находится дома снова сел.

— А куда это я собрался?

— Скажите, пожалуйста, советник, — Лика поцеловала урчащего Пантелея, — А куда подевался потом Блин? Тьфу ты! Что с Ваней случилось?

— Так это, стало быть, — смутился старик, — В темницу его посадили, как злостного нарушителя. Он же так и бегал тут в своих штанах, хотя уже был издан закон, запрещающий все цвета, кроме белого и черного. Потом мост закрыли, и я остался тут, а он, стало быть, там.

— Вы посадили маленького мальчика в тюрьму только за то, что он ходил в другой одежде?! — возмутилась Лика, — Как же вам не совестно?!

— Он еще рассорил двух королев! — напомнил Эйдед, — Это из-за него мы теперь так живем!

Лика зарычала. Старик даже испугался и начал вжиматься в стену.

— Вы должны мне помочь освободить Ваню! — настойчиво сказала девочка.

— Ага, — взмахнул руками Эйдед, — Уже побежал. Видишь, как борода на ветру развивается?

— Тогда скажите, где находится темница, в которой Ваня томится? Я из-за вас уже стихами заговорила! Отвечайте немедленно! — Лика выпустила Пантелея из объятий и затрясла кулачками.

Тут огонек вздрогнул последний раз и потух. В этот же миг раздался грохот, звон, кошачий вопль и детский крик:

— Стоять!

Несмотря на почтенный возраст и внешнюю нерасторопность, Эйдед оказался на редкость резвым старичком. Едва пламя свечи погасло, он пулей сорвался с кровати и попытался выскочить из дома, лишь бы не принимать никакого участия в освобождении Вани. И если бы его собеседником был кто-нибудь другой, то ему наверняка удалось сбежать, но, как назло, им оказалась Лика. У девочки была очень хорошая реакция. Ее даже хвалил учитель по физкультуре, когда ученики играли в «вышибалу». Лика словно предугадала действия бывшего советника и в темноте бросилась ему наперерез, схватив за бороду. Старик ойкнул и замер на месте. Скинув с одного плеча рюкзак, Лика нащупала фонарик и включила его.

Ощетинившийся Пантелей стоял возле двери, размахивал хвостом и грозился вцепиться в того, кто рискнет покинуть этот дом. Хлопая ресницами, Эйдед виновато смотрел девочке в глаза. Лика, прищурясь, косилась на него, крепко сжимая бороду.

— Как же вам не стыдно, а? — спросила она, — И куда вы собирались?

Старик развел руками:

— Так это, стало быть, удрать хотел…

Лика хмыкнула.

— Я вижу, геройство тут не в почете. Я же не прошу вас со мной идти. Вы только скажите, где тюрьма, — девочка отпустила бороду, и старик снова сел на кровать.

Пантелей перестал шипеть, шерсть на его спине приняла первоначальный вид, но на всякий случай кот остался сидеть у двери. Осмотревшись по сторонам, будто кроме них в доме мог быть кто-то еще, Эйдед поманил девочку пальцем, и когда та приблизилась, прошептал:

— Темница, где твой Ваня томится, имеет место находиться под замком Белой царицы, как говорится. Если такое случится, что ты туда сможешь пробиться, то, если тебя поймают, постарайся не проговориться, что я вам помогал смыться, а то я могу со своею головою навек проститься, — и старик захлопал глазами.

— Мы друзей не выдаем! — гордо сказала Лика, — А у вас случайно нет карты боевых действий? Я не местная и не знаю, куда идти.

Эйдед кивнул и, пошарив рукой под кроватью, извлек большой свиток, который тут же развернул на столе. Девочка склонилась над картой.

— Вот тут — Черное царство, — старик ткнул пальцем в нарисованный замок, — А вот здесь — Белое государство. Под ним и есть светлица.

— Темница, — поправила его девочка.

— Нет, это у нас темница, а у них, стало быть, светлица. Да… — дед почесал бороду, которую Лика едва не оторвала, — А вот тут мост, только по нему не пройти. Его охраняет стража. Половина моста принадлежит нам, а другая половина — неприятелю, стало быть. А вот здесь, — он указал на середину моста, — И произошла вся эта история с Блин-Ваней. Больше я ничем не могу помочь.

Эйдед свернул карту и снова убрал ее под кровать.

— Все ясно, — сказала Лика и посмотрела на Пантелея, — Надо выручать друга. Спасибо вам, Эйдед.

Девочка стала пробираться к выходу. Она миновала зубастый капкан и уже подошла к двери и открыла ее. Задержавшись на пороге, она повернулась и спросила:

— Эйдед, а почему у вас все черное, а лес как был зеленым, так и остался?

Старик, который уже начал заваливаться спать встрепенулся:

— Ты видела, какие там муравьи огромные?! Кто ж туда сунется?!

— А море? Почему оно синее?

Глаза деда округлились:

— А у нас что, есть море?!

Лика хмыкнула и шагнула за порог, пропустив вперед себя Пантелея. Дверь захлопнулась, и из дома тут же раздался громкий, протяжный храп.

 

Глава 5

Лика осмотрелась по сторонам. По тесным улочкам, среди понатыканных домов, бродили редкие прохожие. На небе кружили ленивые вороны.

— Знаешь что, Пантелей, — девочка посмотрела на кота, который по обыкновению своему мыл хвост, — Эйдед прав. Ты слишком привлекаешь внимание.

Она взяла кота на руки и спрятала под плащом. Рыжий комок шерсти будто все понял и вырываться не стал. Восстановив в памяти карту, Лика уверенно зашагала прочь от дома Эйдеда. Сейчас ее путь лежал к тому самому мосту, по которому Ваня попал в Белое государство. Камни, которыми были вымощены дороги, заползали под стены домов. Если бы кто-то встретился девочке по пути, то они вряд ли смогли разойтись. Пришлось бы кому-то искать обходной путь.

Лика разглядывала шаткие строения. Все они были вымазаны черной краской и не имели окон. Проще говоря, все дома выглядели одинаково. Стало сразу ясно, что найти дом Эйдеда уже не представится возможным. Пойди, найди его халупу среди тысяч одинаковых.

«Интересно, а чем занимаются жители? — подумала девочка».

Пока она шла по странному городу, не скрипнула ни одна дверь. Складывалось впечатление, что Эйдед, пастух и непонятные водовозы — единственные жители, ну, еще стражники. Спустя, примерно, полчаса, Лика добралась до еще одной стены, которая окружала сам замок, в котором, судя по всему, и жила Черная королева. Обогнув укрепление, девочка, спустя еще минут двадцать, вышла к берегу реки, так и не встретив ни одного жителя.

— Город как будто вымер! — сказала она, отпуская Пантелея.

Кот приземлился на черную траву и потянулся. Громко мяукнув, он направился к реке, пока Лика разглядывала шпили на башнях и оторвала от них свой взгляд лишь тогда, когда кот повторно мяукнул. Девочка хмыкнула и пошла к своему любимцу. Тот стоял на берегу и смотрел на медленно бегущие воды реки. Именно воды, а не воду. Лика удивилась ничем не меньше. Такого она еще не видела! Река была поделена вдоль ровно на две части. Одна была белая, как сгущенное молоко, а другая — черная, как нефть, но что самое удивительное — обе половины текли в разные стороны! Даже не текли, а ползли. Вода, если ее можно так назвать, была густой-густой. Волны накатывали одна на одну, образовывая подобие складок. Это напомнило девочке вязкий, растопленный шоколад.

Лика подняла небольшой камень, что оказался у нее под ногами, и бросила в реку. Тот плюхнулся в черную половину реки и с хлюпаньем погрузился в жижу лишь наполовину, а затем медленно скрылся из виду.

— А они серьезно поцапались! Даже речку поделили и заставили бежать в разные стороны, — поразилась Лика.

Тут внимание девочки привлекли громкие возгласы. Шагах в ста от нее на берег выехала та самая телега, что она видела в поле. Один из рабочих спрыгнул на траву и стал зачерпывать ведрами черную субстанцию и передавать другому. Второй человек стоял возле бочки, принимал ведра и переливал жижу внутрь. В то же самое время на противоположном берегу происходило то же самое, только с той разницей, что и телега, и рабочие были белого цвета. Там все было белое, ведь там находилось Белое государство, и именно где-то там, в светлице, томился Ваня.

Между царством и государством было большое расстояние. Метров пятьдесят, не меньше! Лика перевела взгляд в другую сторону и увидела мост, который выгибался, словно подкова и соединял два берега. На нем, как и говорил бывший советник, стояла стража. С этой стороны, до середины моста, стояли рыцари в вороненых доспехах, а с другой стороны — в молочно-белых.

— Мимо таких не проберешься! — подвела итог своим наблюдениям девочка, — Пантюша, представляешь? Как так можно поругаться из-за каких-то бус?! Кошмар! Вот бы их помирить! Но как эти чертовы бусы достать?! Они же на самом дне! А может их даже таксорыб утащил!

Кот посмотрел на свою хозяйку и мяукнул в знак одобрения.

— Эх, Ваня, Ваня! Заварил ты кашу! — Лика махнула руками и хлопнула себя по ногам, — Мне всего десять лет, а я уже должна решать проблемы вселенского масштаба! Вырасту — стану президентом.

Она посмотрела на реку и села на черную траву, рядом с Пантелеем.

— Что же мне делать?.. Конечно, найти Ваню — это задача номер один, — разговаривала Лика с котом, — Он находится в подземелье, но как туда пробраться, а Пантюша? Полагаю, что в замок к белой королеве меня никто не пустит, значит надо прорываться втихаря. Вот бы прорыть подземный ход!

Кот мяукнул, словно был согласен с хозяйкой.

— Эх, мог бы ты меня понимать — мы бы сразу две задачи решили. Я бы занялась освобождением Рядового, а ты поиском этих проклятых бус, будь они не ладны!

— Договорились! — вдруг прозвучал ответ, и Лика уставилась на кота.

— Это ты сказал?! — и кот утвердительно кивнул, — Значит, Жанна не соврала, когда сказала, что ты можешь говорить! Круто! — девочка погладила своего питомца и тот замурчал:

— Мур…мур…

Лика призадумалась. Мурчание Пантелея стало более настойчивым:

— Му-р-р. Мур-р-р…

— Муравьи! — воскликнула Лика, — Точно! Молодец, Пантюша, как же я сама не догадалась?! Они же мастера прокладывать подземные ходы. А с такими размерами — это целые туннели! — Девочка вскочила на ноги, — Значит так: я отправляюсь обратно в лес. Постараюсь найти тридцать восьмого и попробую его уговорить помочь нам, а ты — постарайся отыскать королевские бусы. Черные и белые. И еще, смени окрас, а то попадешь в лапы палачу или в темницу. Хорошо?

Пантелей мяукнул и тут же сиганул в реку. Черные воды сомкнулись над рыжим кончиком хвоста так быстро, что Лика не успела даже охнуть, но уже спустя несколько мгновений кот вынырнул и, цепляясь когтями за торчащие корни, выбрался на берег. Его рыжая шерсть осталась рыжей! Расставив лапы в стороны кот начал трясти всем своим телом. Черные брызги полетели по сторонам, и шерсть стала перекрашиваться от кончиков ушей до кончика хвоста, пока не приобрела угольно-черный цвет.

— Ух, ты! Обалдеть! — воскликнула Лика, — Пантелей, ты стал похож на маленькую пантеру, только пушистую!

Кот осмотрел себя и одобрительно мяукнул. Новый цвет ему определенно понравился.

— Итак, ты быстрее, чем я сможешь найти общий язык с местной живностью. Ведь ты и сам зверь. Постарайся найти эти бусы, пожалуйста! Со слов советника Эйдеда, они упали прямо в воду под мостом. А я побегу за помощью к муравьям. — Лика взяла Пантелея на руки и поцеловала в нос, — А, вот что еще! Эйдед сказал, что таксорыбы очень любят воровать тапки. Может это поможет. Встречаемся на берегу моря!

Кот фыркнул и вырвался на свободу. Девочка помахала ему на прощание и скрылась за стенами замка. Пантелей смотрел вслед удаляющейся Лики, а затем сам помчался в город и вернулся через пол часа, неся в зубах плетеный тапок. Спрятав его в ближайших кустах, что росли вдоль берега, кот убежал снова. По прошествии еще некоторого времени пара обуви лежала на берегу. Пантелей подошел к краю реки, лег, свесив голову, и, размахивая хвостом, стал ждать.

* * *

Лика бегом пересекла город, так и не встретив ни одного местного жителя. Пройдя через черное поле, она снова вышла к опушке уже знакомого ей леса. Обернувшись, девочка мысленно пожелала удачи Пантелею и ступила в самую чащу. Ветви могучих деревьев нависали над Ликой. И без того высокая трава, казалось, стала еще выше, а, может, так оно и было. Прямо над ее ухом прожужжал комар. Девочка даже отшатнулась в сторону, но с удивлением обнаружила, что это вполне обычное насекомое, а вовсе не гигантский кровосос, которого она ожидала увидеть.

«А если бы он был гигантским?! — подумала Лика, — Он бы выпил всю мою кровушку меньше, чем за секунду!».

Девочка побрела по дороге, которую разведчик три-восемь назвал Седьмым маршрутом.

«Интересно, смогу ли я его встретить? — размышляла девочка, — Вряд ли разведчики бегают по одной и той же тропинке, ведь на то они и разведчики, чтобы бегать, где попало!

Ветер гулял среди могучих крон и трепал листву. По лесу летала приятная прохлада. Она запиралась под черный дождевик, что так мешал передвижению Лики, и делала прогулку более-менее сносной. К тому же девочка очень сильно проголодалась. Огромные ягоды земляники никак не хотели попадаться ей на глаза, зато высоченных грибов было сколько угодно. Их большие шляпки не могли скрыть даже листья папоротника, а они были ростом с саму Лику. Вконец уморившись, девочка решила перекусить. Тем более, что она дошла как раз до той развилки, где они и расстались с тридцать восьмым. Вернее, где муравей ее ссадил и убежал.

Сев на уже знакомую корягу, Лика стянула дождевик с одной руки, скинула рюкзак, и, выудив из него несколько сушек, принялась их жевать. Еще необычайно хотелось пить! Когда с едой было покончено, Лика решила утолить жажду. Встав с коряги и надев дождевик, маленькая искательница приключений шагнула в непролазный бурелом.

— Наверняка где-то тут должен быть ручей или родничок, — сказала Лика, стирая с лица паутину, — Фу, какая мерзость! Не люблю лес! Вечно эти пауки наплетут своих сетей, чтоб мух ловить!

И тут она вспомнила слова разведчика:

«Я, собственно, направляюсь в муравейник, чтоб известить своих сородичей о найденной мной мухе».

— А вот интересно, — говорила сама с собой Лика, — А мухи тут какие? Вот у нас мухи больше муравьев. Наверное, тут тоже. И пауки у нас размером с муху… — она призадумалась, — Получается, что пауки тут тоже огромные?! Пожалуй, вернусь-ка я на дорогу!

Девочка сделала шаг назад, наступила на сухую ветка, и та тут же громко хрустнула, напугав Лику. Она отскочила в сторону, уперлась спиной в стебель папоротника и, размахивая кулаками, сквозь зубы проговорила:

— Ну, давай, подходи по одному! — но убедившись, что опасности нет, и никто на нее не собирается нападать, успокоилась, — Ага, испугались?! То-то же!

Ударив несколько раз по воздуху, как заправский боксер, Лика отряхнула ладони, а чтобы наверняка запугать всех врагов вокруг, ударила папоротник ногой. Растение затряслось, и сверху на нее обрушился поток воды. Хорошо, что Лика не сняла свой дождевик, иначе она промокла бы до нитки!

— Вода! Чистая вода! — воскликнула Лика и принялась карабкаться наверх.

Там, где соединялись несколько листьев, образовалась большая ложбинка, в которой дрожала небольшая капля росы. Вернее, если бы Лика увидела эту капельку в настоящем лесу, а не в нарисованном, то она и была бы маленькой, а тут ею можно было наполнить целый чайник! Обвив стебель ногами, и вцепившись руками за край листа, Лика стала жадно пить. Роса была прохладной и имела слегка сладковатый привкус.

— Вкуснотища! — воскликнула девочка, — Вот только интересно, я не отравлюсь? И почему я всегда сначала делаю, а уже потом думаю?! — Она пожала плечами и сползла вниз.

Выбравшись на дорогу, Лика едва не стала жертвой дорожно-муравьиного происшествия. Огромное черное насекомое пронеслось мимо нее, даже не заметив. Перебирая шесть конечностями и топая, как слон, муравей, словно гигантский грузовик, промчался над девочкой, подняв облако пыли. Лика открыла рот, чтоб окликнуть многолапого, но тот уже скрылся из виду.

— Вот это скорость! — восхитилась Лика, — Если они так будут носиться, то мое дело — труба. Раздавят и не заметят! Мм… Надо что-то придумать. Что я знаю о муравьях? — и она стала вспоминать уроки природоведения, — Они живут в муравейниках… Ну, это понятно, они ж муравьи. Тогда, получается, слоны должны жить в слоновниках? Тогда почему в овчарнях живут овцы, а не овчарки? Непонятно… Итак, вернемся к нашим баранам, в смысле, к муравьям.

Лика заложила руки за спину и стала расхаживать поперек дороги. Черная накидка развивалась и делала девочку похожей на профессора из детских фильмов. Причем на очень старого и горбатого.

— Свои гнезда они строят из хвои, обломков веточек и стебельков. Высота муравейников достигает иногда более метра. Кроме насыпной, надземной, части в каждом муравейнике есть подземная часть с множеством ходов и камер. Значит, мне надо найти большую кучу, — Лика почесала затылок, — Что еще я знаю? Насекомые по запаху следов находят дорогу к муравейнику, вокруг которого много «душистых тропинок», протоптанных муравьями. Получается, что я сейчас стою на одной из таких тропинок, что ли? А ведь кто-то мне сказал, что если нарушить эту самую тропинку и стереть запах, то муравей остановиться и не будет знать, куда идти.

Лика начала шаркать ногами по земле, но очень быстро устала.

— Блин, они такие огромные, что я неделю тут елозить буду! Они даже не заметят, что я тут натоптала! Надо что-то придумать еще. Навалить веток? Надорвусь таскавши! Блин!

От переживания Лика снова захотела есть и полезла в рюкзак. И тут она наткнулась на конфеты.

— А ведь муравьи любят сладкое! — обрадовалась девочка, — Ну, все, сейчас я целое стадо поймаю!

Она нашла на обочине большую ветку, достала из рюкзака моток бечевки и нож. Отрезав небольшой кусок, девочка развернула одну конфету, обвязала ее одним концом, а другой привязала к прутику. Получилась очень даже прикольная удочка!

— Ловись муравей большой и маленький! — крикнула Лика, — Гули — гули — гули!

В ту же секунду послышался шорох, и вдали показалось какое-то движение. С неимоверной скоростью по дороге двигалось облако пыли. Серая туча приближалась и Лика посторонилась, выпучив глаза. Внезапно, поравнявшись с девочкой, облако пыли унеслось дальше, а на тропе остался стоять огромный муравей. Его длинные усы шевелились из стороны в стороны, а большущие, выпуклые глаза вращались, словно жили своей жизнью. Лика застыла, глядя на этого черного обитателя леса, пряча свою сладкую удочку за спиной. Муравей повернул голову и спросил:

— Здесь пахнет едой! Отойди в сторону, ты загораживаешь и перебиваешь запах!

Девочка шагнула вбок, потом еще и еще. Насекомое проводило ее взглядом.

— Это ты пахнешь? — спросил муравей, шевеля усами.

Лика шмыгнула носом и ответила:

— Это моя конфета, — смутилась она, и из-за ее спины показалась удочка.

Сладкая наживка раскачивалась, словно маятник часов. Муравей внимательно следил за приманкой. Его глаза впились в конфету и не выпускали из виду ни на миг. Лика подняла руку повыше и качнула прутиком. Конфета стала описывать круги. Теперь в наблюдение вступила и голова насекомого.

Муравей вращал ею по кругу, беспорядочно шевеля усами. Так продолжалось несколько минут. Девочке понравилась наблюдать за поведением неожиданного гостя, и она даже начала хихикать, но тут все закончилось. Муравей перестал крутить головой, но никак не мог справиться с глазами: они продолжали вращаться. Видимо, созерцание еды его уморило, потому что его лапки задрожали, и он лег на землю.

— Перестань, пожалуйста! — взмолился муравей, — Пожалуй, надо быстрее позвать рабочих, пока ты не убежала!

— Вы тоже разведчик? Как тридцать восьмой? — спросила Лика.

Насекомому наконец-то удалось совладать с глазами, и он посмотрел на девочку.

— Что значит как?! Я и есть тридцать восьмой!

— Ой, — удивилась Лика, — А я Вас и не узнала! Простите, богатым будете, — она снова спрятала удочку за спину, — А Вы что, меня не помните? Мы с вами встречались сегодня!

Муравей хлопнул глазами.

— Сегодня?! Сомневаюсь. Вчера какая-то сумасшедшая особь оседлала меня. Возможно, это и была ты. Не уверен.

— Как вчера?! — воскликнула Лика, — Сегодня! Точно сегодня!

Лес зашумел листвой и девочка поежилась.

— Я сходила в город, поболтала с одним чудаковатым стариком и вернулась сюда, чтобы найти Вас. Мне нужна помощь! Я даже удочку сделала, чтобы Вас изловить! — и она снова показала прутик.

Глаза насекомого вновь забегали.

— Ты хотела меня поймать?! Ха-ха-ха! — засмеялся разведчик так громко, что Лика даже сморщилась и прочистила ухо, — С таким ростом, как у тебя, легко быть самой пойманной!

Лика вышла на середину дороги, подбоченилась. Не выпуская удочку из рук, и серьезно посмотрела на муравья, который окончательно пришел в себя и поднялся на лапки.

— Помогите мне, пожалуйста! Мой школьный товарищ попал в беду и мне необходимо его спасти. Это вопрос жизни и смерти! А я Вам за это дам эту конфету, идет? — и она снова замахала удочкой перед глазами разведчика.

— Мм… — задумался тот, — Предложение, конечно, заманчивое, но есть одна проблема. Мне нужно искать еду для жителей муравейника. Наша королева будет очень недовольно, если я уклонюсь от маршрута. Меня даже могут перевести в рабочие! Но конфета… — Тридцать восьмой затопал на месте.

Ему явно хотелось завладеть лакомством, но по виду девочки было ясно, что просто так она его не отдаст. Можно, конечно, отобрать, но для этого нужно бежать в муравейник, доложить королеве, потом объяснить солдатам маршрут… К тому времени эта нахальная особь успеет скрыться. Лика продолжала смотреть разведчику в глаза и размахивать перед его глазами конфетой.

— А, быть может, Вы отвезете меня к своей королеве, и я с ней поговорю сама?

Муравей отрицательно замотал головой:

— Посторонним особям это строго запрещено, если конечно они не еда.

— Конфета! — ехидно сказала Лика, — Мм… Вкуснотища! У меня еще есть… — как бы невзначай добавила она.

Глаза разведчика заблестели и его даже затрясло.

— Хорошо, но учти, если что — я тебе не смогу помочь. Выпутывайся сама, — и он наклонил над Ликой один из своих усов.

Девочка довольно кивнула и приготовилась к подъему. Приземлившись на широкую спину разведчика, Лика на всякий случай выставила удочку вперед так, что конфета болталась впереди муравья. Это сразу не понравилось тридцать восьмому. Еще бы! Вот она, совсем рядом, а дотянуться не получается. Лика сделала это нарочно, чтобы он не передумал. Теперь его мысли будут заняты лакомством. Насекомое сорвалось с места, словно реактивный самолет, и понеслось по дороге. Деревья, кусты и трава слились в одну неразличимую массу, и только ветер бил в глаза, трепал волосы и развивал полы накидки.

Сколько длилась ураганная поездка по лесу — Лика сказать не могла, но промерзла она основательно. Еще бы! Муравей несся с такой скоростью, что ему бы позавидовал любой гонщик Формулы-1. Девочка ощущала себя Шумахером, который заканчивает гонку и мчится к финишу на своем болиде. У них даже одежда одинакового цвета! Наконец, разведчик остановился, как вкопанный, и Лика едва не улетела дальше по инерции, но ухватилась за ус и снова повисла перед глазами своего «транспорта». Насекомое остановилось возле гигантской кучи, которая состояла из веток, бревен и соломы. Прямо перед ними зиял устрашающий зев темного лаза.

— Это вход в муравейник?! — Лика открыла от удивления рот.

— Он самый! — гордо ответил разведчик и усадил девочку на спину, — Приготовься, сейчас будет темно, страшно и холодно!

Лику передернуло:

— Куда ж еще холоднее?! Я и так промерзла до костей! — она отвязала конфету, убрала ее в карман рюкзака и выбросила прутик вместе с веревкой, чтобы нигде не зацепиться.

— Я тебя предупредил — ты услышала! — сказал тридцать восьмой и шагнул в пугающую тьму.

В темных тоннелях оказалось не страшно. В них было ужасно!

Нашарив в рюкзаке фонарик, Лика нажала кнопку. Луч света заплясал в такт движению. То тут, то там свет вырывал жуткие картины, от которых по коже пробегали мурашки, размером с черепаху!

Тоннель уходил глубоко вниз. Лика едва не казалась головой свода сырой земли. Со всех сторон торчали древесные корни, которые то и дело цеплялись за дождевик и норовили стащить девочку. Несколько раз она даже ударилась головой, но шлем спасал положение. Иногда ей на лицо и ладони падали капли грязной воды, которые она тут же стряхивала и морщилась. Временами из стен и потолка показывались какие-то шевелящие щупальца. Они противно извивались, удлинялись и укорачивались. Это были червяки. Огромные и склизкие! Иногда попадались и другие тоннели, что расходились в разные стороны, и по ним также пробегали муравьи: некоторые шли порожняком, а некоторые что-то волокли.

Все движение под землей подчинялось только известным одним обитателям правилам. Тут нет и намека на «пробки», каких в обычном городе хоть отбавляй. Муравьи уступали друг другу дорогу, показывая усами направления своего движения на перекрестках тоннелей. Это было так увлекательно и страшно одновременно! Лика поняла, что если вдруг останется тут одна, то уже ни за что не выберется! Постепенно становилось светлее, и девочка выключила фонарь, чтобы не разрядить батарейки. Дело в том, что на стенах светились лесные гнилушки, принесенные сюда муравьями-рабочими. Светящиеся кусочки трухлявого дерева удерживались тонкими волосками древесных корней. Порой на стенах очень широких тоннелей встречались светлячки, которые регулировали движение, словно светофоры. Это было похоже на гигантскую автостраду! Лика видела такие по телевизору. Здесь были даже мосты и по ним тоже двигались муравьи. Во влажном, холодном и затхлом воздухе летал шелест миллионов муравьиных лапок.

— Обалдеть! — восторженно прошептала девочка, — Никогда бы не подумала, что в обычном муравейнике такая красотища!

Тут ее качнуло в сторону. Тридцать восьмой резко повернул направо:

— Этот королевский маршрут. Мы почти прибыли.

— А королева нас примет? — спросила Лика.

— Обязательно! — ответил разведчик.

Девочка очень удивилась:

— А почему вы так уверены? Еще недавно вы сомневались в этом!

Муравей хмыкнул и не ответил. Он продолжил путь по сверкающему тоннелю, который был сплошь усеян гнилушками, светлячками и крылышками других насекомых. Действительно, это королевский маршрут! Хоть здесь и пахло сыростью, но красотища была неимоверная! Спустя некоторое время разведчик добрался до больших ворот, которые сделаны из толстых бревен, перевязанных гибкими, тонкими корнями. Путь ему преградили два муравья. Они поднялись на задние лапы, выгнули свои брюшки, показав острые, длинные жала, и заскрежетали челюстями, что походили на огромные ножницы или кусачки. Тридцать восьмой остановился.

— Что тебе надо, разведчик?! — устрашающим голосом спросил один из стражей королевских покоев.

— И что за странную особь ты привел с собой?! — поинтересовался второй.

Муравей почтенно склонил голову и произнес:

— Передайте королеве, что у этой особи есть информация о Продукте N-1.

Глаза стражников округлись и они, толкаясь, стали открывать ворота, но прежде, чем скрыться за створами, один из них произнес:

— Жди тут, разведчик!

— Это, определенно, повышение по службе! — добавил второй.

Лика удивленно посмотрела на тридцать восьмого, который в нетерпении топтался на месте…

 

Глава 6

Пантелей пролежал на берегу до самой ночи. Небо из молочно-белого сначала превратилось в серое, а потом потемнело вовсе. И вот что удивительно — днем не наблюдалось солнца, хоть и было светло, зато сейчас на небе высыпали звезды и остророгий месяц сиял вовсю, отражаясь от шпилей башен обоих городов. С наступлением темноты сменился дозор на мосту. Бряцая доспехами, один отряд стражников сменил другой.

Блики ночного неба играли на тягучих водах странной реки. Кот лежал и смотрел, не моргая, боясь пропустить что-нибудь важное. Его живот надрывно урчал, требуя порцию любимого корма, к которому привык за долгие годы. Но задача, возложенная на него Ликой, была превыше всего, поэтому Пантелей поборол в себе желание прошвырнуться по городу в поисках захудалой мышки или еще какой-нибудь живности, и остался на своем посту.

Сказать по правде, его несколько смущало данное задание. Нет, воды он не боялся, но донырнуть до дна и чего-то там найти было не в его силах. На такое способен только кот-рыболов, а Пантелей таковым не был. Его беспокоило другое, а именно — таксорыб. Рыбу он, как любой другой кот, любил, а вот с собаками не ладил, будь то такса, шпиц или какая другая порода. Они — собаки, и этим все сказано. Правда, в комнате у Виолетты Львовны стоит одна собака, и к ней он относиться преспокойно, и то только потому, что это чучело.

«Страшно даже подумать! Захочешь вкусить диковинной рыбки, прижмешь ее лапой к земле, только захочешь отхватить кусочек пожирнее, а она ка-а-ак извернется! Ка-а-ак хватанет огромными клыками и затявкает на всю округу! Бр-р-р! — Пантелей фыркнул и замахал хвостом, отгоняя унылые мысли».

Со стороны города раздался шум, и кот буквально на миг оглянулся посмотреть, в чем дело. Жители Черного царства повываливали из своих домов и приступили к повсеночной деятельности. Закипела жизнь в черном городе! Каково же было удивление Пантелея, когда он снова обратил свой взор на реку!

Из воды торчало престраннейшее существо. Его плоское тело покрыто крупными черными чешуйками, как у зеркального карпа, но это нельзя было назвать рыбой! Это была самая настоящая такса. Такая же маленькая и длинная, словно ее взяли за уши и за хвост и потянули в разные стороны. Неведомый зверь полностью вылез на берег и стал осторожно красться в сторону Пантелея. Тот вжался в траву, прижал уши и закрыл глаза, чтобы их блеск не выдал засаду. Кот слился с ночью и стал невидим. Таксорыб нацелился на тапки!

Наверное, у этих созданий плохой нюх, поэтому оно и не учуяло враждебно настроенного животного, которое не собиралось отдавать обувь просто так. Чудо-зверь подполз на расстояние удара лапой и открыл пасть. В свете месяца сверкнули несколько рядов острых, словно нож мясника, зубов, которые сомкнулись на одном тапке. Хорошо, что Пантелей этого не видел! Таксорыб, схвативший добычу, стал пятиться назад, чтоб утащить свой улов под воду и спрятать в норе, но не тут-то было!

Кот, превосходивший своими размерами речное чудо, прижимал тапки всем телом к земле, впиваясь в них еще и когтями. Таксорыб заурчал и напрягся. Чешуя на его теле стала топорщиться, а сам зверь начал трясти головой и упираться лапами, как это делают все собаки. И тут Пантелей открыл глаза. Таксорыб замер, непонимающе захлопал глазами и стал поскуливать. Видимо, зверь не ожидал такой наглости. Медленно разомкнув челюсти, он зашипел. Кот зашипел в ответ и мысленно сказал:

— Ты чего разорался?!

Таксорыб опешил еще больше и так же мысленно ответил:

— Я?! — Он оглянулся, словно тут был кто-то еще, — Так это… тапки отдай.

— Еще чего! — Пантелей подался вперед и уперся своим носом в блестящий нос собеседника. — Они мои. Если они тебе так нужны, то давай меняться.

Такое предложение вконец озадачило таксорыба. Он сел и почесал задней лапой свое чешуйчатое ухо.

— Как это?

— Ну, — протянул Пантелей, — Ты мне одну вещь, а я тебе один тапок. Две вещи — два тапка.

— А три вещи? — неожиданно спросил таксорыб.

Теперь опешил кот.

— Нет, так не пойдет. У меня только два тапка. Слушай, а зачем они тебе вообще нужны?! Ладно, двуногим, они в них ходят, а ты-то что с ними делаешь?

— Я их в норе складываю.

— А зачем? — удивился Пантелей.

Таксорыб задумался и почесал лапой другое ухо, оглянулся по сторонам и сказал:

— Так это… Надо так. Такой я странный зверь. Мне нужно таскать тапки и все тут. Не я это придумал, не мне и передумывать. Мое дело маленькое: нашел, стащил, спрятал — остался доволен.

Пантелей склонил голову и спросил:

— Ну, так что, будем меняться? Тебе ведь нужны тапки?

Таксорыб обреченно вздохнул и ответил:

— Будет. Что ты хочешь?

Кот переминался с лапы на лапу.

— Мне нужны бусы. Они должны лежать на дне под мостом. Одни черные, как ты, а другие белые, как та сторона реки, — произнес Пантелей.

— Договорились! А что такое бусы? — поставил в тупик кота таксорыб.

Такого вопроса Пантелей не ожидал и озадаченно сел.

— Вот те раз! Ну, бусы… Это такая ниточка, а на нее нанизаны шарики. Люди их на шее носят.

— А зачем? — спросил таксорыб, — Это у них ошейник такой, как у собак, чтобы не убежали?

Пантелей мурлыкнул:

— Нет, это они для красоты.

— А чего тут красивого?

— Нам не понять. Они еще в уши украшения вставляют, — кот прогнул затекшую спину.

Таксорыб скосил глаза и посмотрел на свои уши, висевшие до земли:

— Кошмар какой! Они бы еще в нос их засунули!

Кот не стал просвещать своего собеседника обо всех премудростях пирсинга, чего доброго он еще с ума сойдет! Он просто переспросил:

— Ну, так как, ты мне поможешь в обмен на тапки?

— Ладно. Так ты говоришь, одни бу-усы черные, а другие бу-усы белые?

Пантелей кивнул. Таксорыб еще раз протянул слово «бусы», хмыкнул, развернулся и прыгнул в воду, подняв тучу черных брызг. Кот лег на тапки и закрыл глаза. Засыпать он не собирался, хоть это и очень хотелось. Надо быть начеку! Подергивая ушами и вслушиваясь в темноту, кот, чутко, по-кошачьему, задремал. Легкий ветерок трепал его шерсть. Потоки воздуха гуляли по траве, заставляя ее еле слышно шелестеть. На черном небе мерцали белые точечки далеких звезд, а остроконечный месяц лениво продолжал свой ночной полет. Стражники на мосту мирно посапывали: кто-то прислонился к массивному ограждению, а кто оперся на копья. Шум, доносившийся из Черного царства, напоминал Пантелею шум его города, где кот любил гулять, пока не попал сюда…

От воспоминаний его оторвал всплеск воды. Кот открыл глаза — на берег выползал таксорыб. Он громко фыркал и хлопал глазами, а его чешуйчатое тело блестело в свете звезд. В зубах зверь сжимал ниточку белых бус. Разжав челюсти, таксорыб опустил украшение на траву и чихнул.

— Ну и задал ты мне задачку! — выдохнул зверь и устало растянулся перед котом, — Какой осёл их туда бросил?! Вот если бы эти упали в черную воду, то искать было бы проще! Так, нет! Они упали именно в белую! Это все равно, что искать черные тапки в черной комнате, да еще ночью!

— Или черные бусы в черной воде. Ночью… — вставил Пантелей, — Но тапки того стоят.

— Тапки, тапки, стащили у бабки… — запричитал таксорыб, — Мне нужно отдохнуть. Расскажи что-нибудь, — зверь вывалил язык и тяжело задышал.

— А вот там, откуда я появился, таксорыбов нет. Правда, бабушка говорила, что если и дальше продолжат взрываться какие-то атомные электростанции, то вполне можно ожидать появление зверей-мутантов. Может быть появятся и таксорыбы! А сейчас у нас таксы отдельно, рыбы отдельно… — Пантелей задумался на минуту, — Рыбу я люблю. Она такая вкусная! Лучше, чем тапки. Бывает, съешь несколько штук и валяешься без задних лап, — он мечтательно облизнулся.

При этих словах таксорыб встрепенулся и испуганно выпучил глаза:

— Ты хочешь меня сожрать?! — Он стал испуганно пятиться назад.

— Успокойся! — сказал кот, — Я не собираюсь тебя употреблять. Мы не едим друзей. Это только в Африке бывает, я по телевизору видел, а мы такое не практикуем.

Таксорыб успокоился и снова развалился на траве. Некоторое время животные лежали молча. Потом чешуйчатая собака поднялась и потянулась. Чешуйки скрипнули, словно рыцарские доспехи и сверкнули.

— Все, я отдохнул. Поплыву искать другие бу-усы, — и таксорыб прыгнул в густую воду.

Пантелей снова остался один и прикорнул, уткнувшись носом в плетеные тапки.

Кот начал проваливаться в крепкий сон и из уголков его рта даже потекли слюни, когда появился таксорыб. Сначала Пантелей не понял, что происходит — тапки старались выползти из-под него, и он открыл глаза. Чешуйчатый зверь пытался вытащить обувь, вцепившись в нее зубами, но увидев, что кот проснулся, выпустил добычу. Сбоку, на траве, лежали обе ниточки бус: черные и белые.

— Я просто хотел забрать обещанные мне тапки, — стал оправдываться таксорыб, — Но ты спал, и я не решился тебя будить. Я так умаялся искать твои бусы, что сам с лап валюсь! Сейчас спрячу тапки и продрыхну дня два, не меньше! И передай ослу, который их уронил, что больше я их искать не буду ни за какие тапки! Пусть сам ныряет! Я это, пойду? — Таксорыб вопросительно посмотрел на Пантелея.

Кот встал и шагнул в сторону, освобождая домашнюю обувь.

— Конечно! Спасибо тебе за помощь, друг. Приятно было познакомиться и, как говорят двуногие: будешь у нас на Колыме — милости просим!

Таксорыб оскалился (видимо это должно означать улыбку), завилял чешуйчатым хвостом и, схватив тапки зубами, исчез в реке.

— Какое странное создание! — Пантелей покачал головой, — Вроде собака, а приятно пообщаться. Вроде рыба, а съесть не хочется. Чудеса! Ну да пёс с ним, надо дела делать, да работу работать!

Кот потянулся и подошел к бусам, лежавшим на траве. Их жемчужные шарики блестели, отражая свечение месяца. Прижав голову к траве, Пантелей поддел ожерелья носом и пополз. Помогая лапой, он надел бусы на шею.

— Я так понимаю, что надо это богатство отнести Эйдеду, пусть сам разбирается, что к чему. У него голова большая, пусть и думает, — и кот потрусил в город.

* * *

На тесных улочках Черного царства творилось что-то неописуемое. Происходящее можно назвать одним словом — бардак.

Несмотря на то, что все небо усеяно звездами, и месяц плавно ползал между ними, было довольно-таки темно. Еще бы! Дома стояли так часто, что и лучи солнца бы застряли между ними! Жители города куда спешили, поэтому толкались и шумели. Разойтись двум человекам одновременно между мрачными строениями было трудно, а их тут сотни, если не тысячи. Точнее Пантелей сказать не мог. Он шнырял между нескончаемых ног. Некоторые из них были в сандалиях, другие обуты в тяжелые сапоги, а некоторые и вовсе босые.

«Наверное, это те, до кого успел добраться таксорыб, — подумал Пантелей».

Кот очередной раз вжался в стену, пропуская какого-то толстяка, за которым уже скопилась целая очередь желающих пройти. Тому и так мало места, а тут еще навстречу кто-то шел. Человек, похожий на бочку, стал шуметь, ругаться и проклинать всех на свете. Он повернулся и наступил Пантелею на хвост.

Кот взвыл, как ошпаренный, и без разговоров прошелся своими когтями по обнаженной ноге толстяка. Тот заорал еще громче, отпрянул в сторону и повалился на землю, подмяв под себя еще несколько человек. Началась куча-мала. Кто-то стал кричать, что его грабят, кто-то жаловался на отдавленное ухо. Наконец какой-то недотёпа, не разобравшись в чем дело, крикнул:

— Пожа-а-ар!

И тут бардак превратился в хаос! Заорали абсолютно все жители города. Захлопали двери и горожане стали прятаться в своих домах. Суета достигла неимоверных размеров! Жители топтали друг друга, шли по головам, лишь скрыться.

«Вот идиоты! — подумал Пантелей, — Надо спасаться при пожаре, а они по своим домам попрятались! Да будь здесь настоящий пожар, все бы выгорело в считанные минуты!».

Спустя несколько минут город опустел. Последний горожанин, со стоном и ползком, скрылся за поворотом. Тишину нарушали только бряцанье доспехов стражников и причитания худосочного мужичка, которого те схватили за наведение смуты. Это он крикнул «пожар», чем нарушил привычный режим Черного царства.

«Наверное, потащили в темницу, — подумал кот, — Весело у них тут!».

Теперь он семенил по пустым улочкам, не боясь быть раздавленным. Шарики бус бились друг о друга, о вымощенную булыжниками мостовую и путались между лапами, поэтому Пантелей то и дело спотыкался. После долгих минут поисков кот все-таки разыскал дом бывшего советника. Если бы не отличная память, бродить бы ему по городу лет триста. Пантелей осмотрелся по сторонам и попробовал открыть лапой покосившуюся дверь. Потом сообразил, что дверь открывается внутрь, уперся в нее головой и толкнул. Раздался противный скрип, и внутри что-то брякнуло, дзынькнуло и ругнулось. Кот слегка приоткрыл дверь и юркнул внутрь, едва успев подобрать и без того травмированный хвост.

— Эйдед, сколько зим, сколько лет! — сказал Пантелей и сверкнул глазами.

— Опять ты! А чего черный? Обгорел, что ли? — охнул старик, чиркая спичкой. — А я это, видишь, скрутил новый светильник, — он показал на кривой цилиндрик свечи, что стоял на столе, — Взамест фитиля шнурок вставил, стало быть. Да…

Огонек переполз со спички на свечку, и на стенах вновь заплясали причудливые тени.

— Чего надо-то? — спросил старик.

Пантелей аккуратно прошел среди разбросанного на полу хлама и запрыгнул на стол, оставив на пыльном дереве отпечатки своих лап. Жемчужные шарики бус заиграли в свете пламени.

— Мур-мяу… — мысленно ответил кот, — Украшения принес.

Эйдед остолбенел.

— Говорящий кот! — Он отпрянул назад, ударился головой об висящий утюг и медленно сел на скрипучую кровать, — Я, наверное, спятил! Чур меня! — старик стал отмахиваться руками.

— Успокойся, — сказал Пантелей, — Я не говорю — я громко думаю, а ты просто слышишь.

— Ну, тогда ладно, — успокоился Эйдед, — Говори, вернее, думай, чего пришел.

Пантелей решил было сесть, но окинул взглядом столешницу, прикинул, что перевозится в пыли, и остался стоять.

— Я бусы принес, — Он пригнул голову, мотнул ею, и на стол упали две ниточки жемчуга.

— Кочерыжку мне в ухо! — восторженно прошептал старик.

Он поднялся с кровати, обогнув утюг, и склонился над бусами, едва не подпалив бороду о пламя свечки.

— Нашли, стало быть… И где? — Эйдед перевел взгляд на кота.

— В реке, под мостом. Спасибо таксорыбу. Обменял на тапки, — ответил Пантелей.

— Иди ты! — прищурился старик.

Кот переполошился:

— Куда?! Я только пришел! Устал, как собака! Никуда не пойду больше!

Эйдед заулыбался:

— Кхе-кхе… Это выражение такое. А я думал, что все это байки. А он, действительно есть. Какой он, этот таксорыб?

— Какой, какой, — нервно сказал Пантелей, — Обычный таксорыб. Собака в чешуе.

— Вот ведь оно как! — старик почесал затылок и угодил-таки бородой в свечу.

Волоски вспыхнули и с треском стали сворачиваться. Эйдед принялся тушить свою редкую растительность, громко причитая. И, в без того не свежем воздухе, запахло паленым. Пантелей громко чихнул и потер нос лапой.

— Эйдед, — сказал кот, — Ты бы придумал, как помирить ваших королев. Ты ж советником был, как ни как! Лика, хозяйка моя, уж больно переживает по этому поводу.

— А чего тут думать-то?! — всплеснул руками старик, — Теперь с бусами все наладится, морковку мне в нос! Утром же пойду во дворец! — Он потер ладони, закатил глаза и принялся мечтать, — Стану снова уважаемым человеком, сделаю пересадку волос. Буду курча-авым! Пошью кафтан с отливом и в отпуск!

Размышления Эйдеда прервал Пантелей:

— Это все, конечно, хорошо… Ты, главное, не замечтайся тут на год-другой. Мне пора. Меня Лика у моря будет ждать, а я такой голодный и уставший, что буду добираться неделю.

— Ага, — подтвердил старик. — Только ты, это, обожди. Должен же я вас как-то отблагодарить. Может чего подарить вам…

Эйдед стал осматривать свои припасы, раскиданные на полу и развешенные на стенах, но не нашел ничего подходящего.

— Надо бы прибраться тут, а то бусы потеряю, — Он почесал опаленную бороду, — Придумал!

Старик отодвинул свечку в дальний угол стола, схватил бусы и, одну за другой, порвал тонкие, серебристые нити. Жемчужины покатились по столешнице, но ни одна не упала на пол. Эйдед снова стал собирать бусы, но уже чередовал белые и черные жемчужины.

— Теперь они точно не будут больше ссориться!

Затем он стал рыться в складках своей одежды, пока не выудил оттуда два коротеньких шнурка. Он нанизал на каждый из них по бусине (черной и белой), и обвязал вокруг шеи удивленного кота.

— Это твоей хозяйке, на память! — торжественно сказал старик, — А тебе… тебе… Что ж придумать-то?! Тебя как звать-величать?

— Пантелей, — ответил кот.

— В честь тебя мы назовем праздник! — воскликнул Эйдед, — Это будет великий день — День Пантелея — Примирителя! О как!

— Я весьма польщен. Даже как-то неудобно… — вымолвит кот, смутившись, — Пойду я, пока ты мне еще титулов не напридумывал. А то зазнаюсь, останусь тут, стану советником…

— Иди, иди… — старик указал на дверь, — Тебя, поди, хозяйка заждалась. А у меня еще одна задача, которую надо решить: как смыть всю краску, которой перекрасили города. Чистой воды-то не осталось! А в лес никто не сунется, чтобы к морю пойти…

Пантелей спрыгнул на пол и покрутил головой — памятные ошейники ужасно мешались. Осторожно, чтобы не попасть в капкан, он добрался до двери и подцепил ее лапой. Та натужно скрипнула и отворилась. Мяукнув на прощание, кот растворился в ночи…

 

Глава 7

Тридцать восьмой в нетерпении топтался на месте и шевелил усами. Он нервничал, словно старшеклассник перед экзаменом. Лика по-прежнему восседала на его черной спине, словно всадник из рыцарских фильмов. Она не спеша закидывала в рот сушки и с хрустом их пережевывала, чем очень раздражала разведчика. Наконец, ей надоело есть всухомятку и она убрала пакетик в рюкзак, а потом стала стряхивать крошки с муравьиной спины и для этого ей пришлось повернуться к воротам задом. Так Лика и въехала в тронный зал, где их ждала королева муравьиного царства. Девочка не заметила, как открылись ворота, как начал движение разведчик. Она была увлечена уборкой своего «автомобиля».

Когда Лика повернулась обратно, то перед ее глазами возникала следующая картина: она и тридцать восьмой стояли посреди огромного помещения. Все стены, пол и потолок были выстланы соломой, веточками и украшены все теми же светлячками и гнилушками. А прямо перед ними, на небольшом возвышении стоял маленький муравей. Даже не муравей, а муравьишко. Он был даже ниже самой Лики и едва доходил ей до пояса.

— Пусть растет ваш муравейник, о королева! — произнес разведчик и припал на передние лапки.

«Это и есть королева?! — удивилась девочка, — Я-то думала, что королева должна быть огромной, чтоб ее слушались, а это пародия какая-то! Да ее случайно раздавят и не заметят. Вот те на!».

Ее умозаключение прервал еле слышный пищащий голосок.

— Разведчик, — произнесла королева, — Мне доложили, что у тебя есть важная информация, касающаяся Продукта N-1. Говори, но если твоя информация не заинтересует меня, то ты немедленно будешь отстранен от своих обязанностей, и будешь понижен в должности!

Тридцать восьмой задрожал так сильно, что вместе с ним затряслась и Лика.

— А про какой продукт она говорит? — шепотом спросила девочка.

— Конфета… — еле слышно выдавил разведчик.

— А!.. — Лика перевернулась на живот и медленно стала сползать со спины насекомого.

Соскользнув на пол, она упала, неспеша поднялась, отряхнулась, подобрала шлем, который слетел с головы и теперь катался по полу, вновь надела его и деловито зашагала вперед. Муравей испуганно округлил глаза. Такой наглости не позволял себе никто! К королеве нельзя было приближаться. Но Лика не знала этого правила, а если бы даже и знала, то поступила бы точно также. Упираясь руками в ветки, девочка забралась на самый верх холмика и оказалась лицом к лицу с королевой.

— Здравствуйте. Вы уж простите, что я не называю вас Ваше величество, — произнесла Лика, — Но на величество вы не тяните. Я думала вы значительно больше, — Она отряхнула ладони, ухватилась за один из королевских усиков и отчаянно затрясла его в знак приветствия, — Меня зовут Лика. Не ругайте три-восемь, пожалуйста. Это я его попросила привести меня сюда. Давайте, я вас быстренько введу в курс дела.

Девочка обошла королеву сбоку и приобняла по-дружески. Та не могла произнести ни слова. Так с ней еще никто не обращался! Поэтому она отстранилась и пропищала:

— Что ты себе позволяешь, особь?! Я королева! Я сейчас же прикажу, и тебя съедят!

Лика закатилась со смеху:

— Вы так смешно говорите! Как же можно испугаться такого писка? И, между прочим, — заговорчески произнесла девочка, — У меня есть один знакомый муравьед, которому я сказала, куда направляюсь. Так что, если что — он вам покажет, где раки зимуют! У него такой огромный хобот! Враз засосет и вас, и стражу и вообще всех!

При упоминании муравьеда королева выпучила глаза и, как показалось Лике, стала еще меньше. Лика стянула дождевик, бросила его под ноги и сняла рюкзак.

— Уважаемая королева, я хотела попросить вас, чтобы вы дали мне во временное пользование тридцать восьмого. Я прекрасно понимаю, что он должен работать, поэтому предлагаю обмен, — Она достала из рюкзака конфету и протянула королеве.

Насекомое тут же зашевелило усиками и уткнулось в ладонь:

— Продукт N-1! — пропищала королева, и Лика снова хихикнула.

— Это обычная конфета. Если мы с вами договоримся, то я отдам вам все, что у меня есть, — Она снова залезла в рюкзак и извлекла оттуда пакетик конфет.

Глаза королевы заблестели и она пропищала:

— Своим королевским указом извещаю всех присутствующих, что разведчик, носящий порядковый номер тридцать восемь переходит во временное подчинение особи, носящей порядковый номер Лика.

— Вообще-то, Лика — это имя, и я не особь, а девочка. И знаете что… Как только я сделаю все свои дела, то обещаю, что нарисую вам целый килограмм конфет! Честно-честно. Вы так мне помогли! — Лика нагнулась, схватила королеву за переднюю лапу и стала трясти, — Вы какие больше любите: шоколадные или соевые? А может ириски?

Королева не ответила. Она была поглощена созерцанием Продукта N-1. Лика положила пакетик на землю, надела рюкзак, укуталась в дождевик и спустилась к тридцать восьмому.

— Вот видишь, а ты боялся! — сказала девочка, подойдя к муравью, — Я умею разговаривать с людьми. И, как оказалось, с муравьями тоже. Давай, поднимай меня на спину. Время не ждет!

Схватившись за опущенный ус, Лика взмыла вверх. Усевшись поудобнее, она громко крикнула:

— Эй, королева! Ау!

Писклявая правительница оторвала взгляд от конфет и обратила его на наглую, но, как оказалось, очень полезную особь.

— А вы повысите три-восемь? Ведь, фактически, это он принес Продукт N-1. Я была промежуточным звеном.

— Да, да, конечно… Пусть командует разведчиками, или рабочими… Кем захочет… — ответила королева и снова уставилась на конфеты.

Лика махнула рукой и постучала разведчика по голове:

— Шеф, трогай! Следующая остановка — светлица Белого государства!

Тридцать восьмой медленно развернулся, косясь на правительницу муравейника, и направился к выходу. Около ворот стояли стражники и таращили глаза, переводя взгляд то на девочку, то на разведчика, который в одночасье стал высокопоставленным муравьем.

— Ты теперь что-то вроде председателя правительства получаешься, — размышляла Лика, — Можешь ничего не делать и создавать видимость работы. Командуй всеми и всего делов. А ваша королева — она президент, тоже не переламывается, я смотрю.

Три-восемь неспешно вышагивал по коридорам, гордо подняв голову.

— Не могу выбрать, — произнес муравей, — Кем командовать: разведчиками или рабочими? Как ты думаешь?

— Вот что я тебе скажу, — Лика увернулась от свисающего корня, которые едва не подцепил ее за капюшон, — Ты поуправляй сперва одними, а потом другими. Три-восемь… — девочка постучала муравья по голове, — Давай, поторопимся. Ваня не вечный. Ты знаешь, куда идти?

Тот отрицательно помотал головой.

— А как же ты собирался мне помогать?! — удивилась девочка.

Муравей остановился посреди очередного тоннеля и, повернув голову, посмотрел на своего седока:

— А я и не собирался. Честно говоря, я думал, что ты не выберешься из тронного зала, — Он вздохнул, — А теперь мне приказано тебе помочь. Если откажусь — не стану министром. Выбора у меня нет.

Лика присвистнула:

— Ничего себе! А еще друг! Вот у нас друзей не бросают! Я тебе еще припомню! Вези, давай! — и она стукнула по спине кулаком.

— Куда?! — спросил разведчик.

— Белое государство. Оно за речкой находится. У вас же есть подземные ходы?

— Есть, — недовольно ответил тридцать восьмой и возобновил движение по тоннелю.

— Так вот, надо пробраться туда, найти светлицу и забрать оттуда Ваню. Он мой товарищ. Понятно?! — разозлилась девочка.

Муравей кивнул и увеличил скорость.

Они были в пути очень долго. Лика даже задремала, и проснулась от того, что ужасно замерзла. Разведчик топтался на месте, ощупывая усами дорогу перед собой: впереди была развилка, и тридцать восьмой гадал, какой тоннель выбрать. Один путь лежал прямо, а другой резко уходил влево. С потолка падали мутные капли какой-то жидкости, а по стенам текли целые ручьи. Корявые корни торчали со всех сторон, напоминая щупальца осьминогов.

— Где это мы? — спросила Лика, потирая глаза.

— Под землей, — ехидно ответил разведчик, — Я тут раньше не был и не знаю, куда идти дальше.

Девочка вспомнила направление Белого замка и полезла в рюкзак. Достав компас, она подождала, пока стрелка перестанет вращаться и замрет.

— Ну, вот, все понятно. Нам прямо.

— Почему? — спросил муравей.

Лика постучала разведчика по голове, и когда тот обернулся, показала ему приборчик:

— Видишь, красная стрелка показывает на север? Там Белое государство, стало быть. Тьфу ты! — девочка сплюнула, — Заразил меня Эйдед. Это хуже блина будет! — Она продела голову сквозь шнурок, на котором болтался компас, и стала вращать руками, чтобы согреться, — Бр-р-р!

Муравей покрутил затекшей шеей и побежал дальше, приговаривая:

— Вот меня угораздило! Я, командир, а бегаю, как простой рабочий!

— Ты в данный момент участник спасательной экспедиции! — сказала Лика, — А это главнее! И тут нет ни командиров, ни подчиненных. Мы с тобой напарники, как Чип и Дейл!

— Кто бы меня от тебя спас, — вздохнул разведчик.

В здешних тоннелях им встретился только один муравей под очень длинным номером, который поведал, что до реки осталось совсем чуть-чуть, и что надо быть поосторожнее. Своды маршрутов сильно прохудились и подтекают, грозясь обрушиться и залить.

Тридцать восьмой шагал по грязи. Его лапы увязали в противно хлюпающей жиже. Лика ежилась от холода, укутавшись в дождевик, по которому скатывались огромные, мутные капли. То, что они сейчас находились под самой рекой — девочка поняла сразу. Своды, выложенные соломой и ветками, подпирали огромные стойки-бревна, которые и удерживали потолок от обрушения. Подпорки натужно трещали, грозясь сломаться в любой момент. По стенам текли ручьи грязи, журча так громко, что нагоняли ужас.

— Да… — протянул разведчик, протискиваясь между опорами и боясь их уронить, — Стану министром, непременно займусь восстановлением этого тоннеля, а то, чего доброго, прорвет и затопит вообще весь муравейник! Форменное безобразие, распустились тут без меня совсем!

Тридцать восьмой уже возомнил себя самым главным муравьем. Лавируя среди балок, корней и луж, он уже составлял планы на будущее, распределял обязанности своих подчиненных и придумывал наказание за невыполнение своих приказов. Он перебирал лапами и бубнил, бубнил, бубнил, пока…

…Пока им навстречу не вышел огромный рыжий муравей. Он был даже больше, чем три-восемь! Разведчик сначала остановился, потом замер. Внезапно его затрясло мелкой дрожью, и он стал пятиться назад, натыкаясь на балки и перегородки, грозя все сломать и разрушить.

— Эй, эй, эй! — закричала Лика, ударившись шлемом о толстенный корень, — Ты куда? А ну-ка, давай вперед!

Но муравей ничего не отвечал, а только пятился, пока не уперся задом в стену тоннеля и не начал в нее вжиматься, как нашкодивший котенок, которому грозила трепка. А рыжий монстр подходил ближе.

— Ты чего?! — спросила девочка, — Боишься? — но разведчик не ответил. — Ты же министр, а они не имеют права бояться!

Но муравей по-прежнему молчал и трясся. Лика махнула рукой, скинула накидку, тут же испачкав спортивный костюм грязью, и полезла в рюкзак, зажав фонарик между ног.

— А Жанка смеялась! — пропыхтела девочка, — Как бы сейчас пригодился пистолет!

Она достала шутиху, которую прихватила с собой на всякий случай. Кто бы мог подумать, что этот случай наступит! Вытянув руки перед собой, Лика зажала картонный цилиндрик в одной ладони, а другой потянула за болтающийся шнурок и зажмурилась. Раздался оглушающий грохот и свист, а сверху посыпались комочки земли, мелкие веточки и солома.

«Круто! — подумала Лика и открыла глаза, — Как в ужастиках!».

Из рук девочки вырвался огненный шар и понесся вперед, прямо в подошедшего врага. Яркий розовый свет озарил тоннель на многие метры. Заблестели висевшие на потолке капли, а на стенах заплясали вычурные, устрашающие тени. Красное пламя обожгло рыжего муравья и подпалило ему усы, которые тут же свернулись в колечки. Враг дрогнул и отступил. Непонятно как развернувшись в тесном коридоре, рыжий монстр бросился наутек, перебирая лапами со скоростью света, и скрылся в прилегающем тоннеле. Лика выбросила бесполезную уже шутиху и постучала разведчика по голове:

— Эй, есть кто-нибудь дома?!

Тридцать восьмой, приоткрыл один глаз и огляделся:

— Скажите, пожалуйста, а монстр уже ушел?

— Удрал, только пятки сверкали! — сказала Лика, накидывая дождевик на уже основательно намокший спортивный костюм, — Чуешь, как пахнет? — Она потянула носом, — Пожарили мы его! Дали, как говориться, прикурить!

К запаху сырости прибавился и запах паленого муравья.

— А он не вернется? — озираясь, спросил разведчик.

— Я бы не вернулась! — ответила Лика, — Ну, если только с друзьями…

Муравей повернул голову и посмотрел на девочку округлившимися от ужаса глазами.

— Да шучу я! Двигай, давай, дальше. Осталось чуть-чуть! На карте Эйдеда четко обозначено место: точно под белым замком, а он сразу за рекой.

Тридцать восьмой с хлюпающим звуком оторвался от влажной стены, оставив на ней глубокий отпечаток своего зада. Лику качнуло, словно она ехала в вагоне поезда. Разведчик медленно поплелся вперед и не увеличивал скорость, не смотря на все уверения девочки, что опасность миновала. У него перед глазами до сих пор стоял огромный рыжий муравей, взявшийся неизвестно откуда. Лика очень переживала, что они могут опоздать, и с Ваней произойдет что-нибудь ужасное. Она крутилась и вертелась, не находя себе места, чем жутко раздражала разведчика.

— Сиди спокойно! — не выдержал тридцать восьмой, — У меня от тебя уже спина болит! А если не прекратишь, то пойдешь пешком, честное слово!

— Тебе легко говорить! — Лика сняла желудиный шлем и почесала голову, — Я переживаю за Ваню!

Муравей внезапно остановился и произнес:

— Теперь можешь переживать еще сильнее. Тут тупик!

Девочка оторвала взгляд от разведчика и посмотрела вперед — тоннель закончился.

— Как же так?! — Она схватила компас и посветила на него фонариком. Красная стрелка показывала точно на север, — Но мы двигались правильно!

— Правильно — не правильно, но тут нет никакой светлицы, и ни какого Вани. Только стена, — муравей тяжело вздохнул.

— Блин! — крикнула Лика, стянула шлем и со всей силы швырнула его в земляную преграду.

Шляпка желудя погрузилась в землю и осталась висеть. Девочка стала мерить шагами тоннель, отчаянно топая кроссовками по жиже. Грязные капли разлетались в разные стороны. Муравей, вздыхая, наблюдал за ней, провожая ее глазами. В конце концов Лика устала, подошла к стене и, обхватив шлем, попыталась его вытащить.

— Какая… хорошая…гря-а-азь! — прокряхтела она, упираясь ногой в торчащий корень, — Ну, вылезай уже!

После нескольких безуспешных попыток девочка уже отчаялась вернуть себе головной убор, но тут он выскочил сам и упал между лапок муравья. А на его месте образовалась маленькое отверстие, размером с кулак. Лика сморщила губы и подошла к стене. Из дырочки тянуло теплом. Легкие потоки воздуха стали трепать ее волосы.

— Очень интересно…. - девочка посветила фонариком и обнаружила по ту сторону какое-то помещение. — Не видно ничего! Кажется, это и есть та самая светлица, но светом там и не пахнет! — она приблизилась к отверстию и прокричала: — Тут кто-нибудь есть? Ваня!

Прислонив ухо, Лика уловила в тишине чье-то дыхание.

— Там точно кто-то есть! — подытожила она и посмотрела на муравья, — Надо копать!

Воткнув фонарь в прилегающую стену, девочка схватила шлем и принялась шкрябать им землю. Так она делала, когда была совсем маленькая и играла детским ведерком в песочнице. Стена стала поддаваться. Проработав, как ей показалось, целую вечность, Лика села прямо на кучу земли и посмотрела на результат своих трудов — дырка почти не увеличилась, а сил уже не осталось. Еще эти проклятые корни торчали со всех сторон и только мешались. И тут над ней нависло туловище разведчика.

— Ну-ка, посторонись! Кто же так копает?! Смотри, как надо!

Лика встала и отошла в сторону. Муравей закинул за спину усы, чтобы не перепачкать их, встал на две пары задних лап, а передними стал рыть землю, как экскаватор. Комья грязи полетели в разные стороны.

— До того, как меня перевели в разведку, я был рабочим, — тороторил тридцать восьмой, пыхтя, как паровоз, — И перерыл таких проходов тьму тьмущую! Я был лучшим в своем взводе копателей. Пригнись!

Мимо Лики пролетел огромный камень, и она едва успела присесть. Муравей вгрызся челюстями в толстый корень, который мешал работе. Вскоре назад отлетели две его половины, и муравей продолжил копать.

— Так вот, я был лучшим. Но однажды, когда я делал выход из тоннеля, мне на голову упала муха. Земля под ней провалилась, и она упала вниз. После этого меня перевели в разведку. А совсем скоро, когда мы закончим, я стану вообще большой шишкой! Пригнись!

Вновь что-то просвистела у Лики перед самым ухом. Она даже хотела снова надеть шлем, но он весь был перепачкан в грязи.

— Ага! — воскликнул разведчик и отскочил в сторону.

Стена, преграждающая проход в помещение задрожала и осыпалась, открыв большой проход. Девочка вскочила, выхватила фонарик и юркнула в дыру, вслед за нею протиснулся и муравей.

Лика поводила фонарем из стороны в сторону, и уже не яркий луч выхватил в дальнем углу чью-то фигуру. Кто-то сидел на земле, обняв руками колени, и жалобно всхлипывал. Присмотревшись, Лика узнала в несчастном узнике своего школьного товарища — Рядового.

— Ваня… — тихо позвала девочка.

Мальчик поднял голову и сквозь слезы спросил:

— Ты кто?

— Бэтмэн, эксиль-моксиль! — ехидно воскликнула Лика, — А это — мой бэтмобиль! — Она указала на муравья.

— Все может быть, — прошептал Ваня, — Я теперь ничему не удивляюсь, — и снова захныкал.

Девочка подошла к нему в плотную, села на корточки и положила руку ему на плечо.

— Я - Снегова. Лика Снегова. Хм, прямо, как Джеймс бонд… — усмехнулась она, — Мы с тобой в одном классе учимся. Ты меня не помнишь?

Мальчик поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. Только сейчас Лика заметила, как Ваня изменился: его лицо осунулось, глаза ввалились, а под ними появились мешки и черные круги. Спортивные штаны были перепачканы в грязи и порваны.

— Снеговик! — воскликнул мальчик и заключил Лику в объятия.

— Генерал! — девочка ответила ему тем же.

— Как же я рад тебя видеть!

— А я-то как!

— Как я сюда попал? Где я? Мы умрем! — захлебывался слезами Рядовой, — Я хочу домой! Забери меня отсюда!

У мальчика началась истерика. Тут Лика вспомнила, как в одной передаче рассказывали, что в таких случаях надо хорошенько наподдать больному, чтобы все прекратилось, и она отвесила Ване звонкую затрещину. Тот мгновенно прекратил вопить, но вцепился девочке в ногу.

— Успокойся! Блин, всю руку об тебя отбила! — Лика стала трясти ушибленной ладонью, — Слушай меня. Сейчас мы выберемся отсюда, а потом отправимся домой. По дороге я тебе все расскажу, только одно условие — не ныть! Договорились?

— Договорились, — ответил Ваня и вытер грязной футболкой слезы, оставив на лице разводы.

Девочка подошла к муравью:

— Три-восемь, тебе не слишком тяжело будет нас двоих нести?

Разведчик вздохнул и ответил:

— А у меня что, есть выбор? — он подошел к пленнику и лег на землю.

Лика помогла мальчику встать, подсадила его на спину насекомого, а потом сама поднялась уже привычным способом, используя усы, как подъемник. Сняв дождевик, она укрыла им Ваню и дала команду разведчику. Муравей пролез в дыру и посеменил по тоннелю…

 

Глава 8

Фонарик светил совсем тускло. Еле заметный луч с трудом выхватывал очертания торчащих корней и свисающих щупалец червяков. Но этого вполне хватило, чтобы Ваня испугался. Он еще сильнее прижался к Лике.

«Вот тебе и мальчик! — подумала она, — Трясется, как собачка на холоде! Хотя, его можно понять. Это я знаю, что произошло, а он… Сидел себе дома и вдруг, оп! Попал неизвестно куда и неизвестно как, а потом еще и в тюрьму угодил. Я бы, наверное, от страха вообще умерла!».

По тоннелю разлеталось шуршание лап разведчика, гул падающих с потолка мутных капель, да мерзкое журчание ручейков, которые пробивались сквозь стену. Лика поежилась и, достав из рюкзака оставшиеся сушки, протянула их Ване. Схватив мешочек, мальчик стал жадно есть.

— Пожалуйста, — сказала Лика, — Ты пока жуй, а я тебе расскажу, что с тобой произошло. Короче, ты попал в свой рисунок. Ты спросишь как? Отвечаю — во всем виновата волшебная гуашь. Полагаю, все, что рисуется ею, начинает жить своей жизнью. Становится настоящим, но только по ту сторону рисунка. Понимаешь?

Мальчик кивнул.

— Со мной произошла такая же история. Вернее не со мной, а с моей сестрой Жанной. Она пропала, когда была совсем маленькой, и тоже во время рисования. Потом мне тоже в руки попались волшебные краски и я смогла вытащить Жанку из ее нарисованного мира. И тут мы узнали, какая неприятность произошла с тобой. Мы сразу смекнули, что к чему, и вот я здесь, спасаю тебя. Я даже придумала название операции: Спасти Рядового Ваню. Помнишь, есть похожее кино про войну? Прикольно, да?

Разведчик на огромной скорости вошел в поворот и ребят сильно качнуло.

— Три-восемь, — обратилась к нему Лика, — Ты чего так несешься? Мы чуть не свалились! Я, смотрю, у тебя сил прибавилось.

— Раньше сядешь — раньше выйдешь! — ответил муравей, — Сделал дело — гуляй смело! Одна нога здесь — другая там! Семь раз отмерь…. Нет, это не то.

— Ясно, — и девочка снова посмотрела на Рядового, — Ванёк, а ты муравьев тоже рисовал?

Мальчик отрицательно замотал головой:

— Неа, я просто размышлял в процессе рисования, что было бы круто, если бы были огромные муравьи.

— Хорошо, что ты не придумал огромных комаров или пчел! — усмехнулась Лика, — Ну про замки я спрашивать не буду. Понятно, что ты хотел, чтобы в них кто-то жил. Ты скажи, как тебя угораздило в тюрьму попасть?! Ты не мог спокойно по мосту пройти и никого не задать?

— Тебе легко говорить! — Ваня проводил взглядом муравья, который двигался им навстречу, — Так вот. Знаешь, как я испугался?! Я ж не знал, где я. Не знал, что это королевы, и уж тем более не догадывался, что меня посадят в темницу и перестанут кормить из-за каких-то поганых бус!

— Эх, генерал, — вздохнула Лика, — Если б ты только знал, сколько натерпелись жители двух городов, благодаря твоему неосторожному поступку! Королевы поссорились и перекрасили, в знак траура по бусам, свои города. Полностью! Один в черный цвет, а другой в белый!

— Да я видел! — ответил мальчик, — Я же не знал, что все так закончится! Меня и схватили за то, что у меня штаны синие! Уроды! Кинули в подвал и забыли про меня! Уроды! Я чуть с голоду не умер! Кстати, а сушек больше нет, а то эти кончились? — девочка помотала головой.

Тридцать восьмой вырулил на широкую развилку. Отсюда открывался потрясающий вид! Рядовой открыл рот от удивления. Лика все это уже видела, поэтому осталась спокойной, а вот Ваня крутил головой в разные стороны. Еще бы! Когда еще увидишь настоящий муравьиный город, да еще изнутри?! Все эти широченные дороги, мосты, развязки, регулируемые светлячками, и освещаемые гнилушками… Кто бы мог подумать!

— Ну как? — спросила Лика и толкнула товарища в бок.

— Нет слов! Офигенно! Вау! — выдохнул Ваня, — Выходит, если бы я не придумал огромных муравьев, этого ничего бы не было?!

— Выходит, что так, — согласилась Лика.

Разведчик перестраивался из одного ряда в другой, из второго в третий и наоборот. Жизнь и движение в муравейнике кипели. Наконец, тридцать восьмой сумел пересечь все нужные пути и нырнул в темный тоннель. Лика снова включила почти севший фонарь. Остальной путь проходил в ничем непримечательных проходах: свисающие корни и земля, земля, земля… Ваня окончательно успокоился.

— Как там моя мама? — спросил Рядовой, — Переживает?

— А ты как думаешь? — Лика передернула плечами от холода и тут же сменила тему, — А ты краски где взял? Уж не клоун ли тебе их подогнал?

— А ты откуда знаешь? — мальчик удивленно посмотрел на одноклассницу, — Я их выиграл. Мы с мамой ходили на День города, и я в тире стрелял.

Их разговор прервал тридцать восьмой. Муравей остановился и повернул к ребятам голову:

— Я извиняюсь, но позвольте узнать, куда мы направляемся? Куда вас доставить?

— Если не трудно. Поехали к тому месту, где ты встретил меня и Ваню, к морю.

— Как скажите, — муравей отвернулся и посеменил дальше.

Спустя какое-то время разведчик сообщил, что они сделали последний поворот и с минуты на минуты покинут муравейник и выберутся наружу. И действительно, скоро ребята увидели слабое мерцание впереди.

— Я вижу свет в конце тоннеля, — сказал Ваня.

— Смотрю, ты пришел в себя, — улыбнулась Лика, — Уже шутить начал. Прикрой ладонью глаза.

Едва девочка это сказала, как они выскочили из тоннеля и оказались посреди леса. Яркий свет ударил в глаза и дети зажмурились. Постепенно деревья и кусты стали четче. Мальчик глазел по сторонам, всматриваясь в результат своих художеств. Когда он оказался тут впервые, то не обратил на окружающий мир внимания, ведь он не знал, что это его рисунок! А теперь, когда узнал о нем правду, старался увидеть все в мельчайших подробностях и запомнить.

Неизгладимые впечатления в его памяти оставили яркие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь кроны могучих деревьев. Эти исполины возвышались с двух сторон дороги, по которой мчал муравей-гигант. Удивился мальчик, когда увидел огромные ягоды земляники. А ведь когда только оказался здесь, он их даже не заметил! Шутка ли?! Разве ему было до ягод? Зато теперь его глаз радовали большие заросли папоротника, орешника и травы, что могла полностью скрыть его, если бы он решил в ней спрятаться. Лес был на столько красив, что мальчик даже прослезился.

— Знаешь, Лика, — сказал он, — Это очень, очень красиво! Жаль, что я не смог все здесь осмотреть. Этот лес, город…

— Ты хочешь побыть здесь еще? — спросила девочка.

— Нет! — отрезала Ваня, — Домой! Просто… жаль, ну, ты понимаешь.

— Понимаю, — ответила Лика, — А Черное царство и Белое государство были красивыми? Ну, до того, как их перекрасили?

Одноклассники переглянулись.

— Честно говоря, — сказал Рядовой, — Я даже не знаю. Я был в панике и не заметил. Только сейчас… Спасибо тебе, Лика!

Мальчик крепко обнял подружку.

— За что?! — удивилась та.

— За то, что пришла за мной! Не знаю, хватило бы у меня духу, чтобы поступить так же. Ты не испугалась, а я… Плакал, как девчонка! Прости, — смутился он, — Не хотел тебя обидеть.

— Я не обижаюсь, — ответила Лика, — Уверена, что ты сделал бы то же самое для меня, если бы знал, как помочь. Я знала.

— Все равно, спасибо! И, знаешь, что? — произнес Ваня, — Я больше не буду называть тебя снеговиком.

Девочка улыбнулась.

— Спасибо, конечно, но… — замялась она, — Но я все равно буду называть тебя генералом. Можно?

— Конечно! — ответил мальчик, — Можешь называть меня, как хочешь. Ты мне жизнь спасла. Я твой должник навсегда! Можешь списывать на контрольных — слова не скажу!

Лика засмеялась.

— Ванька, я же ботаник, забыл, что ли? — и она толкнула его в плечо.

Рядовой улыбнулся и толкнул Лику в ответ. И тут муравей остановился. Ребята посмотрели вперед: они выбрались из леса. Впереди простиралось бескрайнее, черное море. Сильный ветер трепал волосы и забирался под одежду.

— Вот мы и приехали! — сказала Лика и сползла со спины разведчика.

Галька под ее ногами заскрипела. Следом на круглые, отполированные водой камни, спустился Ваня Рядовой.

— Три-восемь, — обратилась девочка к муравью, — Подожди меня. Есть еще одно дело, хорошо?

— Ты ведь не отстанешь? — спросил тот, и Лика помотала головой, — Я так и знал! Подожду…

И тут из леса выскочил растрепанный черный кот. Он прямиком направился к воде и нырнул в набежавшую волну. Выйдя на берег, Пантелей (а это был именно он) отряхнулся. Черные капли разлетелись в разные стороны, и кот принял привычный рыжий окрас.

— Чудовище мое любимое! — воскликнула Лика и побежала по камням навстречу коту. Тот подпрыгнул и оказался в руках хозяйки. — Пантюша! — девочка поцеловала его в нос, — Как же я рада тебя видеть! Ну, как все прошло?

Кот мурлыкнул, мяукнул и подумал так громко, что его услышал даже Ваня.

— Все хорошо. Я добыл эти треклятые бусы, спасибо таксорыбу! И он велел передать тому ослу, что уронил их в реку, — кот покосился на мальчика, и тот смутился, — Что больше не будет их искать. Я, между прочим, совершил отвратительный поступок — украл чужие тапки, чтоб обменять на украшения.

— Извини меня… — пробубнил Рядовой, кутаясь в дождевик.

— Проехали! — ответил кот и вновь обратился к хозяйке, — И еще. Эйдед сказал, что помирит королев, но есть проблема: нет чистой воды, чтобы смыть всю краску, которой они замазали города. К морю никто не пойдет — боятся. Может, твой дружок поможет?

— Хорошо, — ответила Лика и поманила Ваню.

Мальчик подбежал и замер, переводя взгляд с девочки на кота и обратно.

— Ваня, прежде чем отправиться домой, я тебя кое о чем попрошу. Выслушай меня внимательно. Когда попадешь ко мне… Я перемещу нас ко мне домой. Не бойся, там Жанна, моя сестра, бабушка, и, возможно, будет твоя мама. Так вот, прежде чем уйдешь — нарисуй, пожалуйста, солнце, а поверх него тучи. Надо чтобы здесь прошел дождь и смыл всю краску, которой замазали замки. Ты должен исправить свою ошибку.

— Я понимаю, Лика, и обещаю, что все сделаю! — сказал Ваня.

Море зашумело и выбросило на берег большую волну, которая вспенилась и убежала обратно, просачиваясь между камней. Девочка скинула рюкзак, положила на большую глыбу коробку гуаши, кисти и разложила рисунок. Порыв ветра едва не унес картинку, но Лика вовремя прижала лист бумаги крупными галышами. Макнув кисточку в небольшую лужицу на берегу, девочка аккуратно нарисовала оранжевой краской кота и посмотрела на Пантелея:

— Ну вот, готовься к перемещению, негодник. Спасибо, что помог! Теперь ты, — обратилась она к Рядовому, — Рисуй сам себя. Я не до конца уверена, как это работает, поэтому не будем рисковать: сам себя сюда перенес, сам и обратно отправляй.

Мальчик старательно окунал кисть в краску, и через несколько минут на рисунке появилась точная копия самого Вани, только в десятки раз меньше: те же синие тренировочные штаны и белая, но грязная, футболка. Да, он определенно был талантливым художником!

— И еще, — вдруг сказала Лика, — Пока есть время… Никому не рассказывай о том, что произошло. Все равно никто не поверит, а потом еще и чокнутым называть начнут. Так что, придумай что-нибудь.

— Но мы останемся друзьями? — спросил Ваня.

— По-любому! Не забудь про тучи. Пантелей, проследи! — подмигнула она коту, и тот мяукнул в знак одобрения.

Лика посмотрела куда-то вверх и помахала рукой.

— Кому ты машешь? — спросил Рядовой.

Девочка удивленно посмотрела на него:

— Жанне, а ты что, ее не видишь?! — мальчик отрицательно покачал головой, — Странно, ну да ладно. Я ее тоже не сразу заметила, наверное, волшебство начинается. Жан, — сказала Лика, смотря вникуда, — Я задержусь, надо кое-что сделать. Не волнуйся, я вернусь. Позвони маме Рядового, скажи, что он скоро того, появится. И еще… Ванька должен кое-что сделать!

Ветер на берегу усилился. По воде побежала крупная рябь, а ветви деревьев клонились чуть ли не земли. Говорить стало трудно, и Лика спряталась за валуном, где уже сидели Ваня и Пантелей. На удивление мальчика кот уже начал исчезать. Рядовой округлил глаза и тыкал в того пальцем.

— Успокойся, генерал! — крикнула Лика, стараясь переорать шум разбивающихся о берег волн, — Скоро ты таким же станешь. Это нормально. Я тоже чуть не умерла, когда прозрачной стала! Видел бы ты выражение лица моей бабушки!

Ветер усиливался. Стало неимоверно холодно и ребята крепко обнялись. Пантелей к этому моменту исчез окончательно. И теперь превращаться в призрака стал и Ваня.

— Началось! — крикнула Лика ему почти в ухо, — Скоро будешь дома. Не забудь! Кстати, нарисуй возле леса гору шоколада для муравья. Если бы не он, я бы тебя не вытащила!

Мальчик кивнул.

— А ты? — спросил он.

— А я вернусь в Черное царство, — ответила Лика, — Ненадолго. Только чтобы убедиться, что все стало, как было, и тут же вернусь.

Она стянула с валуна рисунок, открыла баночку с красной гуашью и нарисовала маленькую девочку, убрала коробку с гуашью в рюкзак, а затем прижала лист камнем, чтобы его не унесло в море и не смыло краску.

— Дай мне дождевик, тебе он больше не нужен! — порыв ветра разнес ее крик вдоль всего берега.

Ваня стянул накидку и с удивлением обнаружил, что исчез почти наполовину. Лика оделась и поднялась на ноги. Мальчик смотрел на свою спасительницу: она возвышалась над ним, как герой фантастического фильма. Она действительно была похожа на Бэтмэна: ее черный дождевик развивался на ветру, как плащ человека — летучей мыши. Девочка помахала другу рукой и, прикрываясь от холодных порывов, побежала в сторону леса, где ее ждал верный бэтмобиль — муравей. Разведчик переминался с лапы на лапу.

— Ну, что? — спросил он, когда — Куда теперь?

— Теперь, как можно быстрее, отвези меня к краю леса, что находится в конце маршрута N-7. Это моя последняя просьба. Там мы расстанемся.

Лика обернулась. У большого валуна, где она оставила Ваню, теперь никого не было. Только ветер поднимал уголки рисунка.

— Карета подана! — окликнул ее разведчик. Девочка схватилась за предложенный ус, взмыла вверх и опустилась на спину насекомого…

 

Глава 9

— Это… — прозвучал голос, и Жанна вздрогнула.

Она обернулась и увидела мальчика. Он появился в комнате неожиданно. Вернее, Жанна его ждала, просто возник он внезапно. Сзади.

— Привет. Ты Ваня, так? — спросила она, и мальчик кивнул, — Не волнуйся. Я — Жанна, сестра Лики Снеговой. Теперь все в порядке!

Девочка протянула Ване руку. Тот несмело протянул свою и пожал ладонь.

— Вот видишь, — сказала Жанна, — Ничего страшного! Я сначала тоже испугалась. Только тебя не было несколько недель, а меня десять лет! — Она села на кровать и поманила Ваню за собой. Тот на непослушных ногах последовал за ней. — А куда Лика опять собралась?

Мальчик только хлопал ресницами.

— Да не молчи ты! Все закончилось! Сейчас твоя мама примчится. Мы ей уже позвонили. Я отсюда слышу, как она топочет по проспекту.

Ваня кашлянул и еле слышно произнес:

— …на…ехала…смотреть, что я…се…правил.

— Чего-чего? — переспросила Жанна, — Ты можешь говорить внятно? Я ничего не поняла! Как в школе орать, так вы первые, а как дело сказать — мямлите! Где твой командирский голос? Тоже мне, генерал! Отвечай!

— Она поехала посмотреть, все ли я исправил! — отчеканил Ваня.

— Вот! Совсем другое дело! А то, пык-мык… Чего ты успел натворить?

Но Рядовой не успел ответить. Раздалась соловьиная трель дверного звонка и мальчик вздрогнул. Жанна выскочила в коридор, оставив его одного. А уже через мгновение в комнату ворвалась, словно фурия, мама Вани.

— Сыночек! — женщина упала на колени, накинулась на мальчика и едва не задушила его в объятиях, — Ванечка! — По щекам тети Светы потекли ручьи слез.

Рядовой разрыдался вслед на мамой.

— Мамулечка! Я… там… Бусы!.. Они… меня… Потом… Лика… — А-а-а!

Жанна и бабушка стояли в дверном проходе и молчали. А что тут можно сказать? Ничего. Глупо же подбадривать словами «Мы так рады за вас!» или «Не плачьте, бывает и хуже!». Ваня прекратил рыдать и только всхлипывал, уткнувшись маме в плечо. По платью тети Светы расходилось огромное влажное пятно. Она гладила сына по голове и приговаривала:

— Все хорошо, миленький, все хорошо. Мама рядом. Хочешь сладенького?

Жанна еле сдержала порыв смеха, увидав такое сюсюканье. Бабушка с укором посмотрела на внучку.

«Еще бы сиську предложила! — подумала девочка и, зажав руками рот, убежала в другую комнату, где и рассмеялась».

* * *

Тетя Света и Ваня сидели на кровати и разговаривали. Виолетта Львовна продолжала стоять возле двери, когда Жанна отстранила бабушку и протиснулась в комнату.

— Знаешь, как я испугался?! — щебетал мальчик, прижимаясь к маме, — Я только запрыскал рисунок лаком и лег отдохнуть… Я всего на минутку прилег и, видимо, заснул, а когда открыл глаза… — Он тяжело вздохнул. — Я даже не понял, что случилось! Стою на серых камнях. Впереди море, а сзади лес. Сначала я подумал, что все еще сплю и даже начал себя щипать, но так и не проснулся. Потом я замерз и решил кого-нибудь поискать, чтобы узнать где я и что произошло. Я пошел в лес, увидел дорогу и пошел по ней, рисуя стрелки на дорогах, как в «казаках-разбойниках», чтоб не заблудиться. Потом решил залезть на дерево и осмотреться. Я забрался на самое высокое дерево и увидел замки. Я даже решил, что попал в Шотландию! Они там все говорят по-английски, а я знаю, как сказать, что я заблудился и откуда я родом: Май нэйм Ваня. Айм фром Раша, Москау-сити, Гагарин стрит, билдинг намбэ фри. Айм лост!

Потом я свалился с дерева и подумал, что умер! Потому что не бывает таких больших муравьев! На всякий случай я нарисовал еще несколько стрелок, пока ехал на нем. Потом попал в город. Там и людей-то толком не было. Мне там встретился какой-то дяденька, и я ему сказал по-английски, но он меня не понял. Мне стало совсем страшно, и я побежал, — он замолчал.

— Бред какой-то… — прошептала тетя Света, — Может, это я сплю, и мне все снится? — она на всякий случай ущипнула себя. Жанна тоже подскочила к женщине и хорошенько сдавила пальцами кожу на ее руке, — Ай! — крикнула та.

— Вот видите, — сказала Жанна, — Вы не спите. А если бы здесь была Лика, уверена, она бы вас еще и ногой пнула! Так что радуйтесь, легко отделались!

Виолетта Львовна не сдержалась и хихикнула. Улыбнулся даже Ваня и тут же продолжил свой рассказ, глядя на рисунок, стоявший на мольберте:

— Я пробегал по мосту. На нем стояли две тети и какой-то старик с бородой до пояса. На Гэндальфа похож, только лысый. Я их случайно толкнул. Извинился и снова сказал, что заблудился, а они стали орать! Я убежал и спрятался. А потом меня поймали и посадили в тюрьму! Это, оказывается, были королевы замков, и я был виноват в том, что они утопили свои бусы в реке, когда я налетел на них!

— Ребенка в тюрьму из-за каких-то бус?! — воскликнула тетя Света, — Да что это за люди такие?!

— Сатрапы! — подтвердил Ваня и продолжил, — А потом появилась Лика, верхом на муравье, и спасла меня!

— Кстати, — встрепенулась Ванина мама, — А где наша спасительница? Где Лика?

Ваня встал с кровати и подошел к мольберту.

— Она осталась там, в рисунке, но сказала, что скоро вернется. Ей надо кое-что проверить. А еще я должен сделать одну вещь. Из-за меня там такой бардак начался! Я должен все исправить!

Тетя Света удивилась:

— Где? В рисунке? Там же все не по-настоящему!

— Это ты мне говоришь?! Ты еще Жанне такое скажи или Лике, когда она вернется, или вон, коту. Он, кстати, тоже там был.

Все посмотрели на Пантелея, который свернувшись калачиком, мирно посапывал на втором ярусе, свесив свои рыжий хвост.

— Жанна, — обратился Ваня к девочке, — Это те самые краски? — Он кивнул на коробку гуаши, стоявшую на столе.

Жанна кивнула в ответ.

— Мне нужна вода, — сказал он, и девочка выскочила из комнаты и вернулась через минуту с баночкой в руке.

Рядовой взял кисточку и стал рисовать. Сначала на рисунке появился желтый круг, от которого во все стороны расходились тоненькие лучики. Ваня стал сильно дуть на солнце, чтобы краска быстрее высохла, а спустя несколько минут он уже смешивал на листке картона разные цвета: синий, черный и фиолетовый. Аккуратными мазками мальчик стал переносить краски на рисунок. Чистое, белое небо стали покрывать грозовые тучи. В заключении мальчик нарисовал возле кромки леса огромную шоколадную гору.

— Вот на кондитерской фабрике переполох-то будет… — сказала Жанна под не понимающие взгляды.

Когда работа была окончена, Ваня отошел к окну, присмотрелся и удовлетворенно потер ладони.

— Ну, все. Скоро грянет буря!

Все, и бабушка, и Жанна, и Ваня, и даже тетя Света, встали возле мольберта, глядя, как вспенилось море. Огромные черные волны поднялись вверх и стали обрушиваться на берег, разбрасывая в стороны серые камни. Деревья начали раскачиваться, шурша своими кронами. Порывы ветра отрывали листья, которые кружили по воздуху, и оседали на белые барашки.

— Этого не может быть! — прошептала Ванина мама, — Рисунок словно живой! Кому расскажешь — не поверят!

— Не поверят, — согласилась Виолетта Львовна.

— Не рассказывай ни кому, — сказал Ваня, — А то в психушку засадят.

— Это точно, — согласилась Жанна.

Даже открывший на мгновения глаза Пантелей мяукнул в знак одобрения…

* * *

Муравей остановился на опушке леса. Лика сползла со спины насекомого и упала в заросли папоротника. Выбравшись обратно на дорогу, она посмотрела разведчику в глаза:

— Спасибо тебе, три-восемь! Жалко расставаться. Ты хороший муравей и настоящий друг! — Она залезла в рюкзак, вытащила из него конфету и протянула разведчику, — Вот, это тебе. Я специально одну оставила. Для тебя.

— Продукт N-1… - прошептал муравей.

— Бери, — Лика погладила насекомое по голове, — Возле моря еще много найдешь. У вашей писклявой особи не убудет, если одну конфету ты съешь сам, — и она подмигнула.

Муравей осторожно взял челюстями конфету и сжевал ее вместе с оберткой. Потом прикрыл глаза и простоял так почти минуту.

— Вкусно? — спросила Лика.

— Очень, — ответил тридцать восьмой.

— Ну, давай прощаться! — девочка обняла разведчика за лапу, — Спасибо тебе еще раз. Я бы без тебя не справилась. Не забудь, у моря тебя ждет целая гора шоколада. И еще… Три-восемь, будь справедливым министром!

Она отошла в сторону и вытерла набежавшую слезинку.

— Даже не сомневайся! Ты хорошая особь, Лика, — ответил разведчик и, шутя, толкнул девочку усиком.

Затем развернулся, едва не отшвырнув Лику обратно в заросли папоротника, и посеменил по дороге, перебирая лапками. Девочка стояла и смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. Потом махнула рукой и вышла из леса. В поле ничего не изменилось. Пугало стояло посреди черных колосьев, а на нем восседали каркающие вороны. Лика хмыкнула и пошла в сторону городской стены. Пройдя через тот же проход, что и раньше, Лика вошла в город. Она хотела отыскать дом Эйдеда, и даже спросила о нем выезжавших водовозов, но те промолчали. Плюнув, девочка решила разыскать старика сама, и пошла вдоль тесно стоящих хибар, пока не вышла к реке. Оглядевшись, она увидела на мосту одиноко стоящую фигуру. Присмотревшись, Лика узнала Эйдеда и поспешила к нему.

Старик стоял точно посередине моста, оперевшись на массивные каменные перила. Справой стороны мост был черный, так как принадлежал черной королеве и находился на территории Черного царства, а слева мост был белый, потому что находился во владениях Белый королевы, что управляла Белым государством. Кроме старика, на мосту никого не было. Стражники, охранявшие каменную подкову, соединяющую два берега, куда-то подевались. Лика прошла по мосту и остановилась рядом со стариком.

— Здравствуй, Эйдед, — сказала она.

Постояв в тишине еще минуту, тот ответил:

— Эйдед? Когда-то меня звали так… теперь я Эйсоветник.

— Я рада за вас, — улыбнулась Лика, глядя на черно-белую воду, — Стало быть, вы помирили королев?

— Помирил, стало быть, — ответил старик, поглаживая бороду.

— А чего же вы тогда такой грустный? Радоваться надо?

— Чему? — посмотрел на нее Эйсоветник, — Посмотри вокруг, все мрачное и унылое, а воды, чтобы все вымыть нет.

Лика посмотрела наверх.

— Вот с этим, как раз, проблем и не будет.

На некогда белом небе стали собираться свинцовые тучи. Ветер гнал их с моря. Уже громыхали вдали раскаты грома и кое-где сверкали сполохи молний. По водам реки пошла крупная рябь, напоминающая большие складки. Девочка накинула капюшон и застегнула все пуговицы. И в этот миг с неба хлынул дождь!

Это был не просто дождик. Это был настоящий ливень! Огромные капли падали на землю. Они колотили по мосту, напоминая барабанную дробь. Капли падали в воду, оставляя на поверхности ямки и углубления, которые тут же затягивались, а на их месте появлялись новые. Старик порылся в полах своей одежды и достал зонтик.

— Это хорошо, — задумчиво сказал он, отжимая намокшую бороду, — Очень хорошо! Теперь река не будет такой густой…

Лика посмотрела в сторону черного замка. Ненавистная всем краска стала исчезать! Она стекала вниз, подгоняемая потоками льющейся с неба воды, обнажая обилие всевозможных цветов! Город буквально расцвел! Ярко-красные шпили, увенчанные желтыми цветами, уходили вверх, а под ними раскинулись разноцветные дома. Даже стена имела свою особенность: пусть она и была серой, зато теперь ее каменное тело венчал распустившийся вьюн. Он обнимал камни своими зелеными листьями и улыбался им белоснежными цветами. Лика перевела взгляд на Белое государство, от которого теперь не осталось и следа. Мокрая, разноцветная черепица домов весело отбрасывала капли дождя.

Спустя несколько минут от Черного царства, равно как и от Белого государства ничего не осталось. На их месте высился огромный, красочный город! Ливень смыл краску с моста, который оказался выполненным из чистого золота, а витые перила были серебряными! А круглые набалдашники на балясинах и вовсе оказались из хрусталя! Последний, но очень сильный порыв ветра разогнал грозовые тучи, и они исчезли так же неожиданно, как и появились. Они словно растаяли в воздухе. Над замками засияло яркое, желтое солнце и заиграло своими лучами, отражаясь от влажных крыш, а от одного замка до другого изогнула свою спину самая прекрасная в мире радуга! Все вокруг парило!

— Красотища! — прошептала Лика.

С двух сторон в реку потекли ручьи черной и белой краски, обнажая зеленый ковер сочных трав.

— А вот это совсем не дело! — сказал Эйсоветник, глядя на реку и закрывая зонт, — Она что, так и останется черно-белой?!

— Ничего подобного! — сказала девочка. — И эту проблему мы победим. У меня есть одно верное средство, надежнее, чем мистер Пропер!

— Кто-кто? — спросил старик, но Лика лишь отмахнулась.

Она скинула дождевик, сняла рюкзак и достала коробку с гуашью. Откупорив баночку с синей краской, девочка перегнулась через серебреные перила, улыбнулась своему бессчетному отражению в граненом, хрустальном набалдашнике, и бросила баночку в речку. Та с хлюпаньем погрузилась в жижу и исчезла. Несколько секунд ничего не происходило, но Лика надеялась на чудо и знала, что оно непременно произойдет. И вот, внизу что-то булькнуло, и на поверхности вздулся огромный голубой пузырь. Покачавшись немного на ветру, он с брызгами лопнул, и по воде пошли синие разводы, которые становились все больше и больше с каждым мгновением. Затем в том месте образовался водоворот. Он стал закручивать белую и черную воду, перекрашивая ее в синий цвет. И вот уже через несколько минут вся река приняла единый, стойкий оттенок ультрамарина.

Эйсоветник потянул носом. Теперь воздух был свежий, и пах цветами и травами. Краем глаза старик уловил еле заметное движение на берегу, шагах в двадцати от моста. Он пригляделся и, открыв широко рот, выпучил глаза.

Цепляясь когтями за корни, торчащие из земли, на берег выползло странное существо, до сего момента ему не знакомое. Эйсоветник закрыл рот, сглотнул слюну, которая набежала от волнения, и почесал блестящую на солнце лысину. Зверь очень походил на длинную, но плоскую собаку, и абсолютно весь был покрыт сверкающей, серебреной чешуей. Он выгнул спину, отряхнулся и довольно фыркнул.

— Смотри, смотри! — прошептал старик, — Это же таксорыб! Так вот ты какой! — Он обернулся и поискал глазами Лику, но девочка бесследно исчезла.

Эйсоветник погладил морщинистой рукой бороду и улыбнулся…

 

Глава 10

В комнате было безлюдно и тихо, когда в ней появилась Лика. Она осмотрела себя и даже пощупала на предмет изъянов. И голова, и руки, и ноги были на месте, в целости и сохранности, да и функционировали нормально. Лика убедилась в этом, поприседав и помахав руками, при этом едва не уронив мольберт.

— Вроде, все в порядке, — Она одобрительно кивнула, потянула за ручку дверь и вышла в коридор.

Отсюда Лика услышала чьи-то голоса, перемежаемые громким смехом.

— Веселятся… Ну-ну. Я тут мир спасаю, а они… — прошептала девочка и подкралась к кухне.

Она легла на пол и выглянула из-за угла. Ее появления никто не заметил, кроме Пантелея, который высунулся с другой стороны. Они столкнулись нос к носу. В прямом смысле.

— Привет, чудовище мое любимое! — прошептала Лика.

Кот громко мяукнул в ответ, чем выдал позицию девочки, залегшей в засаде. Все сидевшие на кухне обернулись. Тайное присутствие Лики было обнаружено, и ей пришлось встать с пола и войти. За столом сидели бабушка, тетя Света — мама Вани Рядового, сам Ваня и Жанна. Они пили чай. С тортом. Лика сглотнула слюну.

— Нормальненько! — подбоченилась она, — А где мои боевые сто грамм?! Я, конечно, не пью, но дело принципа! — сказала девочка, заученную специально для такого случая фразу из любимого кинофильма своей бабушки. Она и сама смотрела его раз сто!

Тетя Света выскочила из-за стола, едва его не перевернув, и набросилась на девочку.

— Милая моя Анжелика! — заплакала женщина, — Спасибо тебе за Ванечку!

Лика освободилась от объятий и с самым серьезным видом произнесла:

— Мне все это напоминает сцену из мультфильма про Простоквашино: а это вам, за нашего Шарика!

Тетя Света сквозь слезы радости засмеялась. Не удержались и бабушка, и Ваня. Жанна, та вообще, сползла под стол и содрогалась всем телом. Лика продолжила.

— Благодарности много, а чашечки чая, с кусочком торта — будет достаточно. Я есть хочу, просто жуть! Кстати, сколько меня не было? — Она посмотрела на сестру.

Та вылезла из-под стола и ответила:

— Четыре дня. Почти.

— Четыре?! — воскликнула Лика, — Да, меня не было часа четыре! Ни фига себе! Срочно есть!

Она взгромоздилась на сводный стул и посмотрела на Ваню:

— Ну, ты как, генерал? — мальчик пожал плечами, — ПТС не одолевает?

Тут в разговор вмешалась бабушка:

— Просветите нас, безграмотных. Что такое ПТС?

— Ну-у-у… — протянула Лика, — Вы что, сериалы не смотрите?! ПТС — это посттравматический синдром. Наш генерал получил душевную травму. Ему теперь морожено-кондитерская диета полагается. Мне, кстати, тоже. Плюс — орден и билет в санаторий.

Виолетта Львовна и тетя Света закатились со смеха.

— И еще, — добавила Лика, глядя на Ванину маму, — Вам надо сменить фамилию.

— Это еще зачем?! — удивилась женщина.

Девочка закатила глаза:

— Ну, как же вы не понимаете?! Если Ваня не станет каким-нибудь начальником, когда вырастит, то он будет Рядовым сотрудником! Надо ему дать фамилию Почетный или Лучший. Так будет круче! Почетный сотрудник. Звучит? А Ваня — Лучший? Потрясно!..

После того, как все закончили смеяться над очередной шуткой, стали пить чай. Лика и Ваня громко обсуждали свои приключения, размахивали руками и смеялись. Так они просидели до самого вечера. Уже в коридоре, возле двери, тетя Света еще раз обняла Лику и на полном серьезе сказала:

— Лика, если тебе когда-нибудь и что-нибудь будет нужно, только скажи! Мы обязаны тебе до конца своих дней и дальше! Я очень рада, что у Вани такие одноклассники!

Сам мальчик мялся в углу. Казалось, он даже порозовел.

— Спасибо вам всем! — сказал он, — Вам, Виолетта Львовна, что разрешили Лике пойти за мной. Тебе, Жанна. — Ваня пожал девочке руку, — Тебе, Пантелей, — Он помахал рыжему коту, который показался в широком коридоре, — Ну, и тебе, Лика. — Рядовой тяжело вздохнул.

— Обниматься не будем! — отрезала девочка, — Наобжимались уже на сто лет вперед. Давай, генерал, увидимся в школе! — и она помахала рукой.

— Ой! — опомнилась Жанна и убежала в комнату. Она вернулась через несколько секунд, держа в руках Ванин рисунок, — Вот, это твое. Так сказать, на память. Доброй ее не назовешь, но все-таки. Помни, что чудеса могут случаться, и есть друзья, которые тебе непременно помогут в любой ситуации. По себе знаю, — девочка подмигнула сестре.

Мальчик смущенно взял рисунок и улыбнулся.

* * *

Когда Ваня с мамой ушли, Лика набрала целую ванну воды и отмокала в ней почти целый час. Потом забралась на второй ярус кровати и уставилась в потолок. Внизу Жанна таращилась в монитор:

— Лика, давай, что-нибудь интересненькое посмотрим? Ты обещала, что когда вернешься, мы будем смотреть «Властелин колец». Я тебя ждала, хотя знаешь, как хотелось! А?

Лика села, свесив ноги.

— Давай. Я тут подумала… — Она спрыгнула с кровати, — Надо написать книгу про мои приключения. Вдруг, когда-нибудь снимут кино?! Наверное, мне придется стать писателем, а не художником. А ты можешь написать про свои.

Девочки переглянулись. Потом они достали из ящика письменного стола дневники (Жанне бабушка подарила такой же, как у Лики) и принялись записывать в них свои истории, чтобы не забыть.

— Лика, — Жанна покусывала колпачок ручки, — А ты не принесла оттуда никакого сувенира?

— Вот голова садовая! Совсем забыла! — Лика расстроилась, — Извини, замоталась, забегалась. Вылетело из головы. Все мысли были заняты Ванькой. Ты на меня не сердишься?

Жанна улыбнулась и села рядом с сестрой.

— Что ты! Нет, так нет. Я не расстроилась.

— Кстати, — Лика отложила дневник на подушку, — А как Пантелей оказался в рисунке? Он меня до смерти напугал!

— Как, как… — Жанна подняла взгляд, — Он орал, как резанный и крутился возле мольберта. Вот я и нарисовала его. Подумала, что он может помочь. И, выходит, не зря!

Тут дверь со скрипом приоткрылась, и в комнату вошел сам Пантелей. Запрыгнув на стол, он громко мяукнул и задрал голову. В свете люстры на его шее что-то блеснуло.

— Что тут у тебя? — заинтересовалась Жанна и, взяв кота на руки, ахнула, — Лика, смотри!

Девочки уставились на рыжего негодника. Его шею украшали две веревочки, на которых покачивались необычайной красоты жемчужины: черная и белая…

Месяц спустя.

Девочки, как хвостики, носились за родителями по квартире, не отпуская их ни на шаг. Папа и мама только что приехали из командировки и еще не успели переодеться. Лика с Жанной вцепились в них, как клещи.

— Девочки! — взмолился папа, — Мы никуда не денемся! Посидите с бабушкой. Вон, она спокойно сидит и не вешается на нас.

— Конечно, — ответила Лика, — Вы ей за столько лет просто надоели!

— А мы соскучились! — подтвердила Жанна.

Папа скрылся за дверью туалета и девочки переключились на маму. Женщина обреченно вздохнула и села на просторный диван, обтянутый такой же кожей, что и входная дверь, а ее дочки примостились рядом с двух сторон.

— Ну, рассказывайте, как у вас дела, что нового? Надеюсь, вы не вляпались ни в какую историю? — мама обняла своих непоседливых девочек.

Лика с Жанной переглянулись.

— Все хорошо! — хором сказали они.

Бабушка, сидевшая в огромном кресле, подтвердила их слова.

— Тишь да гладь. Золото, а не дети. Ничего необычного не произошло, если ты это имеешь в виду, — и она подмигнула внучкам.

— А подарки будут? — как бы невзначай спросила Лика.

Как раз в это время в комнату вошел папа. В его руке была огромная-преогромная сумка. В такую запросто могли поместиться и Жанна, и Лика, и Пантелей, вместе взятые.

— Конечно будут! — сказал мужчина, — Разве можно оставить вас без презентов? Вы же потом нам житья не дадите!

Он расстегнул сумку и стал выкладывать из нее всякие пакеты, в которые были сложена их командировочная одежда. Когда кучу едва не коснулась потолка, папа заговорчески произнес:

— Так… с кого бы начать? Пожалуй, — Он оглядел всех присутствующих, — Начнем по-старшенству, с бабушки.

Та довольно потерла ладони и нацепила на нос очки:

— Давай, давай, давай! — протороторила она, как маленькая, — Хочу подарок!

Папа улыбнулся и достал со дна сумки какой-то предмет, завернутый в бумагу, и протянул своей маме. Виолетта Львовна схватила подарок и принялась разворачивать. Спустя несколько секунд на всеобщее обозрение был представлен большой, размером с тарелку, овальный камень, который был сплошь покрыт какими-то странными знаками и рисунками.

— Что это за булыжник? — удивленно спросила Жанна, — Капусту, что ли, солить?

— Я таких могу десяток с соседней стройки принести! — согласилась с сестрой Лика. — Эка невидаль!

— Что бы вы понимали! — перебила их бабушка, — Это камень Ики! Спасибо вам огромное, я всю свою жизнь мечтала о таком!

На глазах бабушки даже выступили слезы.

— Теперь Жанна, — сказал папа.

Лика даже не стала возмущаться. Ведь, если вдуматься, Снежанна старше ее на десять лет. Тут глупо спорить, зато только подогревается любопытство. Поэтому она сжала зубы и стала ждать своей очереди.

— Это тебе, — и папа протянул девочке небольшой сверток.

Жанна тут же развернула его и ахнула:

— Настоящая индейская одежда! Круто! Я в ней буду на маскарады ходить! У вас в школе бывают маскарады? — спросила она сестру.

— Бывают, — резко ответила та.

Лике явно понравился подарок Жанны, и она тоже захотела такой же. Тем более что Жанна уже надела хламиду, подпоясалась и натягивала мокасины. Она выглядела, как настоящий индеец. И волосы у нее были черными!

«Все в кассе умрут от зависти, когда ее увидят — подумала Лика, — И я буду первой!».

— Теперь ты, младшенькая, — сказал папа.

Жанна, уже полностью облачившаяся в подаренный наряд, проговорила басом на всю квартиру:

— А тебе, младшенькая, цветочек аленький!

Взрослые не удержались и засмеялись. Лика тоже закатилась, упала на пол и затрясла в воздухе ногами, напугав Пантелея, который даже убежал из комнаты.

— Фу… — папа утер слезы, — Ну и насмешила! Держи! — и он протянул Лике сверток.

Девочка схватила подарок и в одно мгновение разорвала обертку.

— Ура! — взвизгнула она, — Такой же, как у Жанки!

И Лика принялась облачаться в индейскую хламиду. Покончив с переодеванием, она заулюлюкала на индейский манер и метнула в сестру воображаемое копьё. Та увернулась и выстрелила из невидимого лука.

— Спасибо! — девочки кинулись обнимать родителей.

Освободившись от объятий Лики, папа сказал:

— Ну, а себе мы оставим картину, которую написала наша мама! — Он посмотрел на жену и улыбнулся.

— Покажи! Покажи! — наперебой закричали девочки.

Мужчина принес из коридора огромный прямоугольный пакет, разорвал оберточную бумагу, и на свет явился чудеснейший рисунок, заключенный в красивую рамку! На нем были изображены руины какого-то древнего города, который поглотили джунгли.

— Прямо как в мультике про Маугли! — восторженно сказала Жанна.

— Точно, — подтвердил папа, — Именно там мы и нашли камень Ики.

— Круто! — сказала Лика, глядя на рисунок, — Я бы, конечно, получше нарисовала.

Все дружно засмеялись. Все, кроме бабушки. Она нервно теребила дужку очков, рассматривая свой подарок.

— Этому камню не одна сотня лет, — сказала Виолетта Львовна, — Но это не самое интересное. Я тут кое-что разглядела. Вы удивитесь не меньше, чем я.

Все сгрудились вокруг бабушки, рассматривая камень.

На гладком, каменном брюхе, среди непонятных знаков, иероглифов и картинок отчетливо просматривались две фигурки. Лика и Жанна застыли в изумлении.

— Не может быть! — прошептали они одновременно.

На камне были изображены две девочки в индейских хламидах и со смешными хвостиками на головах.

— Вам они ни кого не напоминают? — спросила бабушка.

Сестры открыли рты и переглянулись…