Товарищ председателя православного союза Василий Никитин пил водку в компании двух святых — двух Иоаннов. Высокопоставленные служители церкви соизволили посетить центральную управу ПС на Гороховой улице по случаю наступившего нового 1905 года. Периодически крестясь, будущий великомученик протоиерей Иоанн Восторгов дрожащим голосом рассказывал про разгром подмосковного Хотьковского женского монастыря таинственными инсургентами.

— …нехристи поражали воинов христовых невидимым огнем сатанинским! Но ратники православного союза сражались с силами тьмы, проявляя истинно русскую доблесть…

— Полно вам, — перебил коллегу другой поп, известный омоновцу как Иоанн Кронштадтский, — перепились ваши горе-ратники по случаю светлого праздника рождества Христова, струхнули при первых выстрелах, разбежались, а потом выдумали небылицы себе в оправдание.

Василий был склонен верить старому цинику, в своё время устроившему "чудесное обновление" икон в Кронштадте с помощью перекиси водорода, но некоторые детали произошедшего не давали обойтись простыми объяснениями.

— …отбили злодеи окаянные девку-азиатку, что злоумышляла супротив веры христовой, — продолжал бубнить Восторгов, — а кореец, коего штабс-капитан Песцов привлек к секретным делам, перешел на сторону сих разбойников.

Никитин разозлился на Кошелева. Петр Сергеевич вернулся в Петербург с подбитым глазом и в расстроенных чувствах, очень долго и занудно рассказывал про свое чудесное спасение из рук заговорщиков, но о "девке-азиатке" в Хотьковском монастыре даже не упомянул. Если это та самая кореянка из ЦЕРНа, молчание чиновника выглядит крайне подозрительным. Не ведет ли он двойную игру? Надо разобраться с Кошелевым и его недомолвками, пока не дошло до Зубатова. Хорошо еще, что Сергей Васильевич сейчас сбился с ног, стараясь удержать под контролем ситуацию в Петербурге. На таком тревожном фоне даже убийство великого князя Сергея Александровича не кажется чрезвычайным событием, не говоря уже о разборках в одном из множества российских монастырей.

Запутавшись в умозаключениях, Василий вылакал еще один стакан водки, задремал и уткнулся головой в гарднеровское блюдо с остатками фуа-гра. Из пьяного оцепенения бывшего омоновца вывело деликатное покашливание. В кабинет Никитина вошел Кошелев. Недавний сотрудник российского консульства в Женеве сейчас напоминал беглого каторжника. Повязка на голове не могла скрыть желтые и синие кровоподтеки на лице.

— Василий Степанович! Нам необходимо конфиденциально обсудить нынешние задачи православного союза. К счастью, батюшки теперь не помешают. Вышли отсюда весьма подшофе.

— Что? Куда вышли? Говори толком!

Кошелев, не тратя время на предисловия, счел последний вопрос риторическим и сразу перешел к делу. Обстановка в империи вызывала серьезные опасения. Рождественские праздники омрачились кровавыми побоищами в Санкт-Петербурге и Подмосковье. Но самым чудовищным потрясением основ государства, по словам Петра Сергеевича, было убийство великого князя Сергея Александровича в самом центре Москвы.

— Злодей, некто Иван Каляев, выследил карету великого князя около собора в Кремле и метнул динамитную бомбу. Взрыв был такой силы, что части тела раскидало на десятки саженей. Злоумышленник тоже ранен, но остался жив. Он арестован и содержится в Бутырской тюрьме. При аресте Каляев заявил, что действовал по приказу партии социалистов-революционеров. А по данным охранного отделения, сей убивец много лет является боевиком эсеров и связан с небезызвестным господином Савинковым и госпожой Бриллиант…

— Слушай, Петя, хватит мне лапшу на уши вешать! — Никитин разозлился не на шутку. — Террористы замочили князя, значит, охрана клювом щелкала! Вот и все выводы. Надо судить ротозеев по всей строгости закона, чтоб другим неповадно было. А охранников для вип-персон будем готовить специально, не уповая только на преданность. Сдается мне, что ты расписываешь московскую мокруху, чтобы не говорить про другие дела.

Кошелев опешил. Он привык считать своего выдвиженца повредившимся в уме на религиозной почве экзальтированным дурачком, легко поддающимся простым манипуляциям. Однако Василий Степанович, будучи полковником московского ОМОНа, волей-неволей участвовал во множество служебных и политических интриг. Порой приходилось второстепенными делами отвлекать внимание начальства от собственных промахов. Так что недостаток интеллекта Никитин в подходящих ситуациях с успехом возмещал специфическим опытом политикана.

Василий продолжал наседать на собрата по православному союзу, требуя сведений про "девку-азиатку" из Хотькова. Кошелев отмахивался, ссылаясь на незнание малосущественных подробностей, и старался перевести разговор на злобных эсеров-бомбистов.

Словесную баталию прервала Анна Танеева. Упитанная фрейлина ввалилась в комнату, тяжело дыша, как загнанная лошадь.

— Вы слышали про последний указ государя о статусе православного союза? И о новом руководстве?

Вопрос, несомненно, был риторическим. Означенный указ Николай II подписал всего час назад под сильнейшим нажимом супруги. Анюта дала понять, что на Александру Федоровну подействовали ее советы, поданные в нужный момент. Перепуганная побоищем у стен Зимнего дворца императрица обвинила Зубатова, поддерживавшего Гапона, в двойной игре. Сам поп-политикан вовремя скрылся от прихожан и полиции. Александра Федоровна перестала доверять Зубатову, но уменьшать полномочия руководства православного союза не пожелала, так как к традиционным учреждениям вроде МВД доверия тоже не испытывала. С подачи Танеевой полномочия председателя православного союза даже расширялись, но Зубатова должен был сменить его заместитель — Василий Никитин. Кошелев сразу понял замысел: новый в придворных кругах человек обладал меньшими связями и влиянием, поэтому карьера Василия целиком зависела от императорского покровительства. Хотя Николай Александрович никак не тянул на Ивана Грозного, православный союз всё больше походил на опричнину, а Никитин в новой должности — на Малюту Скуратова.

Кошелев понимал, что взлет его протеже может принести как выгоду, так и полный крах. А ну как немного обтершийся в придворных кругах Василий Степанович взбрыкнет и сочтет Петра Сергеевича бесполезным в новой обстановке или, того хуже, опасным свидетелем женевских похождений. Уже давно опасаясь подобного развития событий, Петр старался использовать каждый удобный случай для совместных пьянок с пришельцем из будущего. Опытный чиновник логично рассудил: русская пословица "что у трезвого на уме, то у пьяного на языке" справедлива для всех эпох. Часто Никитин во время приступов пьяной откровенности упоминал "чертового физика с его азиаткой" и "Гришку Распутина, у которого надо учиться царя с царицей охмурять". Заподозрив упомянутого Распутина в иновременном происхождении, Кошелев организовал поиски. Агенты Петра Сергеевича нашли сибирского мужика-хлыста, кормившегося с экзальтированных и слабых на передок петербургских дамочек. На всякий случай Григория изолировали на даче под Павловском, принадлежащей дальней родственнице Кошелева. Кроме круглосуточной охраны Распутина удерживало неограниченное количество мадеры за счет православного союза.

А Никитин, услышав от Танеевой про свое новое назначение, выбросил из головы все посторонние мысли. Должность председателя православного союза генеральская — неплохо для омоновского полковника.

— Поздравляю, Базиль! — торжественно объявила Анюта. — Где будете отмечать, у Кюба или Донона?

— На твоё усмотрение, Аня! А пока выпьем здесь и сейчас! Петя, разливай!

На столе имелась только водка. Кошелев замешкался, не зная, что налить даме. Но Танеева решила проблему сама, наполнив стакан сорокаградусной…

Петр Сергеевич потирал бок — печень не выдерживала праздника по-никитински. Ну и нравы в грядущие времена! Даже фрейлина императорского двора после общения с потомком научилась пить водку, как извозчик! Надо будет ориентировать агентов обращать внимание на выдающихся пьяниц. Кошелев усмехнулся, вспомнив прежнего государя, способного перепить самых здоровенных охранников. Покойный Александр Александрович вполне мог бы потягаться с Никитиным по части выпивки.

А Василий уже схватил телефонный аппарат системы Белла и что-то орал в трубку, проглатывая слова.

— …парад… Мишка, на секретность наплевать… всем покажу кузькину мать… это приказ!

Никитин закончил разговор и отшвырнул трубку, чуть не разбив телефон.

— Вот, подойдите-ка к окну. Очень занятное шоу.

От избытка чувств Василий даже подтолкнул Анюту шлепком по толстой заднице. Кошелев тоже выглянул в окно. С высоты второго этажа было хорошо видно, как по Гороховой марширует отряд православного союза в обычной черной униформе. После рождественского побоища у Зимнего дворца такое зрелище стало заурядным в Санкт-Петербурге. Монархисты старались своей мощью припугнуть столичную оппозицию. Авось, хотя бы умеренные либералы струхнут и перестанут поддерживать революционеров.

За пешими пээсовцами появились три бронированных автомобиля, сопровождаемые конными казаками. Перегруженные моторы громко ревели, выбрасывая густой зловонный дым. Из передней машины выглядывал чернобородый горбоносый субъект.

— Вон тот чурка — Мишка Накашидзе, — в своей обычной хамской манере пояснил Никитин. — Повоевав в Маньчжурии, этот грузинский чудак предложил бороться с японцами с помощью бронетехники. Рассылал по инстанциям свои предложения, пока не вышел на меня. А я через Зубатова выбил деньги — и три машины заказали во Франции. Между прочим, броня английская, от Армстронга, а пулеметы американские. Только сейчас наш главный враг не японцы, а большевики! И броневики останутся здесь, в Петербурге! Теперь я раздолбаю бунтовщиков, как бог черепаху! Всем покажу кузькину мать!

Разгорячившись, омоновец со всей силы ударил кулаком по подоконнику, так что задребезжали оконные стекла.

— Хватит секретности! Пусть весь Петербург видит мощь русских православных патриотов! А твоего Песцова, — Никитин повернулся к Кошелеву, — раз он выжил в Хотькове, будем судить особым присутствием за государственную измену.

Петру Сергеевичу такая перспектива не понравилась. Штабс-капитан Песцов был опытным и грамотным офицером, неплохо показавшим себя в Маньчжурии. Да и знатоков корейского языка в спецслужбах не хватало. Но о переходе Ан Чун Гына на сторону социалистов узнало слишком много людей. Если не сдать Песцова, козлом отпущения вполне могут сделать самого Кошелева, тем более, что публичная демонстрация новых боевых машин свидетельствует: в православном союзе вместо тонких политических интриг на первый план выходит грубая военная сила.

Пробормотав несколько фраз, которые можно было бы счесть за согласие с планами Никитина, Кошелев поспешил откланяться. Перед выходом на улицу к Петру Сергеевичу присоединился охранник. После убийства великого князя Сергея Александровича все руководители православного союза обзавелись личной охраной. За Кошелевым постоянно следовал зверовидный неразговорчивый казак, напоминавший скорее беглого каторжника в неуклюже сидящем штатском пальто и облезлой шапке-ушанке.

Воспользовавшись казенной пролеткой, Кошелев добрался до Витебского вокзала. От сидевшего рядом охранника несло луком и сивухой, однако преданность важнее манер. В свое время Петр Сергеевич отмазал казака от обвинений в убийстве однополчанина и теперь рассчитывал на преданность лично себе, а не православному союзу или государю-императору. До отправления пригородного поезда в сторону Павловска оставалось несколько минут…

Дача тетушки Кошелева, почтенной вдовы-генеральши, теперь напоминала бордель не слишком высокого разряда. Из изящного загородного домика, построенного по проекту известного архитектора еще при царе-освободителе, доносились матерные частушки под расстроенную гармонь и женский визг. Хорошо еще, что тетушка предпочитала зиму проводить в Санкт-Петербурге, а о безобразиях на даче ей никто не докладывал. Зато Петру Сергеевичу пришлось выслушать всякое: от ворчания слуг про разбитые зеркала и загаженные комнаты до деловых отчетов агентов о расходах на содержание гостя. Судя по представленным цифрам, в выпитой постояльцем мадере можно было утопить лошадь. Следуя полученным от Кошелева инструкциям, агенты-пээсовцы не препятствовали общению Распутина с прекрасным полом, но приглашали на дачу исключительно обладательниц желтых билетов, уже завербованных полицией. Выбравшись от гостя, девицы приводили в порядок одежду и прическу, одновременно диктуя стенографисту отчет. В специальной комнате уже скопилась целая куча расшифрованных записей. Кошелева прочитанные протоколы разочаровали. Множество порнографических подробностей в конечном счете сводились к тому, что репутация героя-любовника у Распутина сильно дутая. Но убалтывал Григорий Ефимович дам действительно мастерски, обрушивая на ошалевших слушательниц ворох цитат из священного писания, приправленных матюгами и собственными рассуждениями о путях спасения души (идущих через постель святого старца). Мол, не покаешься — не спасешься, не согрешишь — не покаешься. Следовательно, чтобы спастись, надо грешить. Желательно, самым приятным образом. Внимание Петра Сергеевича привлекла только похвальба клиента на тему его целительских способностей. Мол, бог дал Григорию силу зубы заговаривать и кровь затворять. А ведь слухи о гемофилии полугодовалого цесаревича последнее время циркулируют по Петербургу, несмотря на строжайшие запреты. Подвести бы Гришку-целителя ко двору в качестве противовеса Никитину, судя по некоторым пьяным оговоркам вождя православного союза, это вполне возможно. Уж очень Василий возомнил о себе, заняв официальные посты. Самолично проталкивает разработку и строительство блиндированных автомобилей. Надо дать ему укорот, чтобы не забывал благодетеля.

"Святой старец", довольно молодой бородатый мужик в расшитой красной плисовой рубахе навыпуск, внешне напоминал не христианского подвижника, а полового из хорошего трактира. От святого заметно пахло перегаром, но на ногах Григорий держался твердо и говорил внятно.

— Акулька, Машка! Брысь из залы! — Распутин цыкнул на полуодетых растрепанных девиц. Одна — блондинка, другая брюнетка, но формы у обеих весьма впечатляющие. — Кому сказал, шалавы! Барин ко мне пришел потолковать о божественном. А ты, мил человек, садись. В ногах правды нет. Мадерки с водочкой выпей.

Григорий держал себя хозяином, несмотря на положение пленника, пусть и почетного. Но у Кошелева имелся многолетний опыт службы на особых должностях. Приходилось ему заниматься и вербовкой агентуры. Несколько минут вежливого нажима без отрыва от выпивки — и Распутин уже обещал докладывать Петру Сергеевичу нужные сведения, а при случае и замолвить за него словечко при дворе. Разумеется, если Григорий попадет туда. Для лучшей сговорчивости Кошелев прямо сказал целителю, что некий дом в селе Покровском Тюменского уезда находится под наблюдением. Так что дальнейшая судьба жены и детей всецело зависит от правильного поведения уважаемого Григория Ефимовича…

Первое появление чудотворца при дворе сопровождалось истерикой императрицы. У цесаревича открылось сильное кровотечение, Александра Федоровна в домовой церкви отбивала поклоны перед иконами и читала молитвы на церковнославянском языке с сильным немецким акцентом. У колыбели суетились няньки, бормотал таинственные мантры тибетский доктор Бадмаев. В такой обстановке еще один шарлатан — явление совершенно стандартное. Кошелев только что вышел из караулки, где выслушивал отчеты своих агентов, занимающихся негласным наблюдением за окрестностями дворца. После убийства Сергея Александровича православный союз взял на себя часть функций охраны императорской семьи. Став после отставки генерала Зубатова официальным главой ПС, Никитин переложил основную часть черновой организационной работы на Петра Сергеевича. Кошелев воспользовался ситуацией для укрепления своего влияния, для расстановки доверенных людей на ключевые посты. Сейчас Петр Сергеевич ощущал себя командиром преторианцев во времена упадка Римской империи. Если представится удобный случай…

Честолюбивые грезы Кошелева прервал многоэтажный русский мат. В коридоре почти лоб в лоб столкнулись Распутин и Никитин. Сибирский "святой старец" попытался пропустить барина, но Василий Степанович увидел физиономию чудотворца, сам переменился в лице и схватил Григория за рукав. Председатель православного союза с матюгами начал выяснять, кто пустил мужика к царскому двору. Распутин счел за лучшее изобразить деревенского дурачка, чтобы не лезть в барские интриги. Выслушав бессвязный поток рассуждений о божественной воле, перемешанный с "ась" и "дык", Никитин махнул рукой на целителя. Кошелев выслушал диалог двух своих протеже, не попадаясь им на глаза. Распутин знал Петра Сергеевича только в лицо: агентам на даче было строго-настрого запрещено упоминать любые имена в присутствии гостя. Но Никитин явно узнал Гришку сразу. Неужели деревенский знахарь настолько прославился в веках, что его портреты известны в грядущем любому недоумку? Кошелев и вообразить не мог, что бородатая физиономия Распутина запомнилась Никитину благодаря водочным этикеткам.

Петр Сергеевич заметил — визит сибирского старца помог, если не цесаревичу, то его матери. На Александру Федоровну болтовня про затворяющую кровь силу Христа подействовала успокаивающе. Вполне в духе предыдущих фаворитов вроде мага Филиппа. Можно надеяться на новый канал влияния на царскую семью, не зависящий от капризов Никитина.

Вчера в зале консерватории случилось необыкновенное происшествие: публика собралась смотреть даму от Максима… от Максима Горького — "босячку" Айседору Дункан, кончиком ноги истолковывавшую прелюдии, ноктюрны, мазурки и полонезы Шопена!

Новый вид "босячества" тенденциозного, идеалом которого является "голоножие", пропагандирующее новый вид танцев, иллюстрирующих серьезную музыку — Шопена, Бетховена, Баха. Певец босяков, описывая "босячество" подневольное, отнюдь не мечтал о том, что возможно нарождение "босячества добровольного", типа американки Дункан, у которой, кроме души, средством для восприятия и истолкования классической музыки будет служить босые ноги. Босячка, танцующая на ковру сонату или симфонию Бетховена, фугу Баха, ноктюрн Шопена — действительно курьез, и курьез из ряда вон выдающийся.

Русский листок

Промозглой питерской весной газеты с некоторой задержкой отвлеклись от пережевывания светских сплетен и отозвались на сообщения с Дальнего Востока, просачивающиеся через нейтралов-европейцев. Несмотря на цензуру, в головах у читателей складывалась картина почти полного разгрома русского флота. Слово "Цусима" теперь стало знакомо любому извозчику. В грязных трактирах до хрипоты спорили про Гулльский инцидент, про плавание вокруг Африки, про скоропалительно прерванную после странной телеграммы из Санкт-Петербурга стоянку в мадагаскарском порту, про невзрывающиеся снаряды, обсуждали Рожественского, Небогатова и Макарова.

Новое тяжкое испытание переживает многострадальная Россия: Рожественский ранен, 2-я и 3-я эскадры Тихого океана более не существуют. Со всех сторон несутся вести о желательности и даже неизбежности заключения мира с Японией. Иностранные биржи, по-видимому, даже уверены, что другого исхода быть не может: это доказывает курс кредитного рубля, не испытавший вчера того понижения, которое можно было бы ожидать при настоящей остановке на театре военных действий.

Но — возможен ли мир?…

Русское слово

Кошелев продолжал анализировать расклад внутри православного союза после цусимской катастрофы. Никитин — формальный глава, но реальной власти у него куда меньше, чем было у Зубатова. Высшая аристократия не может принять сомнительного чужака, пусть и обласканного высочайшим вниманием носителя "божественной благодати", за своего. С другой стороны, внимание религиозных кругов отвлечено на Распутина. Здесь сибирский "старец" вне конкуренции. После известия о гибели большей части флота у императрицы случился истерический припадок, и только камлания Григория помогли Александре Федоровне прийти в себя перед официальным приемом. Опасаясь соперника, Никитин пытается усилить влияние на царя с помощью нового рода войск: на деньги православного союза во Франции строятся новые блиндированные автомобили по проекту князя Накашидзе.

Задумавшись, Петр Сергеевич чуть не проскочил штаб-квартиру православного союза. Только деликатное покашливание телохранителя вернуло чиновника к реальности. Перед началом совещания адъютант сунул Кошелеву папку с обзорами положения на фронте и донесениями петербургских филёров. Агенты сообщали о готовящейся новой забастовке — теперь уже с политическими требованиями. Всё руководство забастовкой сосредотачивалось во вновь образованной структуре — Совете рабочих депутатов, возглавляемом неким Львом Троцким.

Начав почти по Гоголю — "господа, я принес вам пренеприятнейшее известие" — Кошелев вкратце изложил политические новости коллегам по руководству православного союза. Больше всего Петра Сергеевича потрясла реакция Василия. Услышав про Петербургский Совет и его председателя, Никитин закашлялся, побагровел и разразился матерной тирадой. В переводе на цивилизованный русский язык речь сводилась к тому, что Троцкий — земное воплощение Сатаны, Совет — собрание нечистой силы, а столичная полиция состоит из уродов и импотентов.

— …поймите же, советы погубят Россию! Это инструмент в руках безбожников-большевиков. Наверняка большевики работают на Японию. Из-за них случилась Цусимская катастрофа…

— Эка вы, батенька, хватили, — недоверчиво проговорил Кошелев. — План действий эскадры готовили под шпицем. Не подозреваете ли вы в большевизме великого князя Алексея Александровича?

— При чем тут "семь пудов августейшего мяса"? Я сказал ему, что пока эскадра Рожественского торчит у берегов Мадагаскара, японцы ремонтируют свои броненосцы — готовят встречу. Капал на мозги, пока князь не послал телеграмму адмиралу, чтобы кончали загорать. А какая-то падла упредила косоглазых, и они тоже поторопились вывести свой флот южнее Цусимского пролива.

— Вы, дражайший Василий Степанович, сильно поторопились, — Петр Сергеевич не удержался от менторского тона к своему протеже, ставшему начальником. — Японский адмирал Камимура, как и покойный Того, — не идиот, а эскадра — не иголка в стоге сена. Имеются подводные кабели и радиотелеграфные станции, очень удобные для британских союзников Японии. А телеграмма идет быстрее самого быстрого судна. Вот читайте, что пишет его высокопревосходительство адмирал Макаров.

Кошелев достал из папки переписанный набело текст адмиральской телеграммы, адресованной руководству православного союза. Старый моряк Степан Осипович не стеснялся в выражениях, демонстрируя виртуозное владение многоэтажными загибами. Красочные эмоциональные характеристики относились к проходимцам, зарабатывающим на православной идее, и к допившемуся до зеленых чертей генерал-адмиралу, внимающему означенным проходимцам. Макаров возмущался неразберихой в организации командования и противоречивыми приказами из Петербурга, сломавшими выработанную специалистами диспозицию. Выполнив приказ генерал-адмирала, Рожественский увел свою эскадру от Мадагаскара навстречу гибели, оторвавшись от эскадры Небогатова. Сам Макаров во главе владивостокской эскадры (усиленной остатками порт-артурской) увяз в крейсерской войне, препятствуя перевозке японских войск в Корею и Маньчжурию. Тем не менее, маршал Ояма взял Мукден и начал кровопролитный штурм Сыпингайских позиций. Лихие рейды владивостокских крейсеров мешали снабжению и армии генерала Ноги на Ляодунском полуострове, но предотвратить падение Порт-Артура не смогли: Стессель сдал крепость почти одновременно с гибелью эскадры Рожественского. Эскадра Небогатова наткнулась на броненосцы Камимуры уже после сражения. В отличие от Рожественского, Небогатов даже не пытался сопротивляться и спустил флаг, оценив превосходство японцев…

— Чтобы одолеть врага внутреннего, — степенно заметил отец Иоанн Восторгов, — с японцем надобно немедленно замириться. Опять же, мир — дело человеколюбивое и богоугодное.

Протоиерей Иоанн, известный чрезмерно набожным петербуржцам как Иоанн Кронштадтский, поддержал тезку:

— Россия больна смутой, крамола подтачивает духовные устои православной монархии. Посему требуется мир, чтобы исцелить язвы общественные. И мы, собравшиеся здесь духовные вожди православного союза, обязаны возвысить свой голос в пользу мира…

Впору было бы прослезиться от столь единодушного проявления христианских чувств, но Кошелев помнил, как те же самые святые отцы год назад с пылом Петра Пустынника требовали покарать японских язычников. А в папке лежали донесения агентов о крупных пожертвованиях, сделанных двум преподобным Иоаннам секретарем французского посольства. Воистину, золото — чудесный эликсир, превращающий свирепых ястребов в кротких голубей. Однако какая выгода французам подмазывать "духовных вождей"? Надвигающаяся революция и война с Японией отвлекали внимание Кошелева от европейских дел. Всё же по приобретенной в Женеве привычке бывший дипломат просматривал свежие номера наиболее известных газет на французском и немецком языках. Последнее время берлинские газеты — от официозных до откровенно бульварных — твердили об исторической несправедливости по отношению к Германии, обделенной при дележе африканских колоний. На днях кайзер Вильгельм объявил о предложении германского протектората марокканскому султану. Французские политики, считавшие Марокко естественным продолжением Алжира, были оскорблены в лучших чувствах. Самую непримиримую позицию занял министр иностранных дел Теофиль Делькассе, требовавший взять реванш за Седан. Делькассе произносил пылкие речи в парламенте, пытался улучшить отношения с Великобританией, основательно испорченные Фашодским инцидентом, напоминал Николаю II о союзническом долге (а также о долгах по кредитам). Однако пока Российская империя связана войной на востоке, царь мог помочь французам в случае конфликта с Германией только морально. Вероятно, правители Французской республики дали команду своим дипломатам максимально быстро добиться мира между Россией и Японией. Ну а взятка — средство испытанное. При этом французы сунули на лапу с истинно галльским изяществом: подмазывали не труднопредсказуемого Никитина, не великих князей с их непомерными аппетитами, а уважаемых духовных пастырей. Какая взятка? Боже упаси! Что вы! Всего лишь пожертвование на богоугодные цели! Впрочем, будучи не только высокодуховными личностями, но и ценителями прекрасного, французские дипломаты не обошли вниманием и Малечку Кшесинскую: "скромное" бриллиантовое колье, преподнесенное знаменитой балерине, окупится нужной Парижу позицией многочисленных любовников Матильды из числа императорской родни.

— Соратники, напомню, что святой старец Григорий стоит за немедленный мир, — вставил Иоанн Восторгов. — Денно и нощно молится за прекращение жестокой войны и увещевает государя.

Никитин побагровел и рявкнул:

— Я всегда был за мир! Россия должна собраться с силами, чтобы раздавить революционную заразу! А справившись с большевиками, мы сможем посчитаться и с японцами.

Кошелев оценил скорость, с которой Василий подправил свою позицию. Если продолжать упрямиться и стоять за продолжение войны на востоке, Распутин при поддержке церковных иерархов окончательно лишит "женевского пророка" влияния на императора. А битые японцами генералы и адмиралы — слишком слабая поддержка в закулисных интригах.

Петр Сергеевич прекрасно понимал, что рано или поздно мир с Японией будет заключен под давлением парижских кредиторов. Их возможности сейчас много выше, чем у безобразовской шайки и российских промышленников, снабжающих армию. Вот только чем обернется будущий мирный договор?