Методом исключения

Турунтаев Владимир Федорович

В НОЧЬ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

 

 

1

В пятом часу вечера старшему оперуполномоченному райотдела Бородину позвонили из дежурной части: поступил сигнал о квартирной краже на улице Каляева.

Через двадцать две минуты бригада выехала по указанному адресу.

Ограбленная квартира находилась на первом этаже девятиэтажного дома. Окна — в ажурной вязи решеток. Когда Бородин с экспертом и участковым инспектором вошли в подъезд и остановились перед бронированными дверьми, из квартиры раздался свирепый захлебывающийся лай.

Хозяева успокоили собаку, и Бородин, переступая порог, не сразу ее увидел: огромная, серая с бурыми подпалинами овчарка смирно сидела в глубине прихожей, настороженно глядя оттуда на вошедших, однако не делая попыток сорваться с места.

Перебивая друг друга, супруги Рыбаковы перечисляли похищенные вещи:

— …Восемь золотых украшений, компьютер сына, графин богемского стекла с шестью бокалами, импортный мужской пуловер, импортные дамские туфли, норковая шапка…

— …Из телевизора вынули декодер…

— …Что удивительно: оставили в шкатулке массивную золотую булавку с бриллиантом…

В квартире не было заметно обычного после налета воров беспорядка.

— Сын прибрал, — пояснила Рыбакова, — а когда он пришел из школы, тут вот так было!.. — женщина выписала в воздухе рукой затейливую загогулину.

В раме боковой двери стоял, позевывая и потирая ладонью глаза, довольно рослый для своих пятнадцати лет русоволосый паренек. Веня, сын Рыбаковых.

— У вас он один? — спросил Сергей.

— Еще старший есть, но он с нами не живет, — с видимой неохотой ответила Рыбакова и поспешно добавила: — У него даже ключей от этой квартиры нет!

— Сколько ему?

— Двадцать два.

— Работает, учится?

— Временно не работает.

— На что живет?

— Даже не скажу, — Рыбакова бросила быстрый упреждающий взгляд на мужа. — Мы редко видимся, он у нас как бы отрезанный ломоть. Одно время работал в ларьке, но недавно, мне сказали, ларек у них сожгли…

— Судимости у него были?

— Бог миловал! — опередил супругу Рыбаков.

— Кого-нибудь сами подозреваете?

Рыбаков открыл было рот, собираясь высказать свою догадку, однако супруга опередила его:

— Ой, нет, увольте! Тут только начни перебирать, — она натянуто хохотнула. — По правде говоря, не думаю, что это кто-нибудь из наших знакомых. Уж вы сами, мы вам полностью доверяем, вы ж профессионал…

Пока эксперт занимался своей работой, Сергей обошел квартиры в подъезде и поговорил с соседями Рыбаковых.

Пожилая женщина из тридцать первой квартиры рассказала, что накануне, часов около двух дня, она видела в подъезде, на площадке между первым и вторым этажами, незнакомых ребят: один, постарше, ровесник Вени, другой года на два младше. Одеты были прилично, но когда женщина спросила, что им тут нужно, ребята ответили грубостью и выскочили из подъезда. Она видела, как они свернули за угол соседнего дома.

— С Веней они раньше не встречались, вы не обращали внимания? — спросил Сергей.

— Нет, не помню, чтобы я их когда-нибудь раньше видела, — ответила женщина. — А вы у него самого не спрашивали про его дружков? — и, не дождавшись ответа, прибавила: — Тут в сороковой квартире живет Аркаша Пестряев. По-моему, Веня с ним дружит, я их часто вижу вместе.

— Что за парень этот Аркаша?

— Ничего плохого о нем не скажу. Конечно, современная молодежь, может и не поздороваться. Но не такой грубиян, как эти двое…

Дверь сороковой квартиры открыл хмурый мужчина в полосатой пижамной куртке. Он сказал, что Аркадий только что вышел. Поглядев на вешалку, сообразил:

— Пальто и шапка его тут, значит, к Рыбаковым спустился, — и со значением посмотрел на Сергея: не мне, мол, вам рассказывать, что там случилось. — Между прочим, это уже третья кража в нашем доме за последние два года, а милиция, похоже, только тем и занимается, что опрашивает жильцов. Был бы хоть какой-то результат…

— На этот раз должен быть, — обнадежил его Сергей. — Согласно статистике, раскрывается каждая третья квартирная кража.

Он знал о тех двух, упомянутых отцом Аркадия. Одна случилась летом прошлого года, другая осенью позапрошлого. Но те кражи были со взломом дверей и к последней, у Рыбаковых, навряд ли имели отношение: у каждой группы квартирных воров, как правило, свой почерк, своя, так сказать, методика проникновения, которую они редко меняют, а стараются отработать ее, раз от разу набираясь опыта. Одни поднаторели на подборе ключей, другие успешно применяют «фомки», третьи, подобно скалолазам, предпочитают спускаться с крыш на веревке.

Один юный «скалолаз» при помощи веревки с навязанными узлами обследовал двенадцать квартир, пробираясь в них через лоджии и балконы. Сергей тогда еще не занимался делами о квартирных кражах, но об этом парне был много наслышан. Сразу после ареста «скалолаза» в райотдел милиции явилась его мать с кучей медицинских справок и заключений, из которых следовало, что ее сын инвалид второй группы по причине врожденного недоразвития почек. И вообще дышит на ладан. Адвокат стал добиваться его освобождения из-под стражи под денежный залог. Прокурор категорически возражал против изменения меры пресечения: «Двенадцать краж! Вы в своем уме? Ах инвалид? Вы когда-нибудь видели инвалида, который лазал бы, как обезьяна, с шестнадцатого этажа на девятый и обратно?» Поместили «скалолаза» в медсанчасть следственного изолятора, и там ему вскоре стало хуже, а потом он и вовсе расхворался. Врачи согласились с тем, что ему необходим домашний постельный режим, и возник разговор даже о переводе его на первую группу инвалидности. Только тогда и освободили парня под залог. Однако не прошло после этого и трех месяцев, как он опять пошел надело, подобрав себе новых помощников, которые должны были подстраховывать его с крыши и поднимать туда «изъятые» вещи. На лоджию десятого этажа парень спустился благополучно, бесшумно выставил оконные стекла, проник в комнату. Однако тут у него случился сильнейший приступ. Боль была такая, что он даже не слышал, как вернувшиеся из гостей хозяева вызвали милицию. Сообщники «скалолаза» удрали, а сам он опять был водворен в медсанчасть, где и скончался от полной атрофии почек. Шестнадцати лет от роду.

У Рыбаковых случай был особый: следов проникновения воров в квартиру пока не обнаруживалось. Решетки на окнах целы, и навряд ли кто-то сумел подобрать ключи к двум импортным замкам, приваренным к стальной двери.

Опросив соседей, Сергей вернулся к Рыбаковым и действительно застал там Аркадия. Оба парня сидели на диване в Вениной комнате и развлекались с овчаркой. Виляя хвостом, собака ловила зубастой пастью руку Аркадия. При появлении оперуполномоченного она сердито зарычала и развернулась к нему, но Веня поймал ее за ошейник и приказал сидеть смирно.

Бородин спросил о парнях, что накануне ошивались в подъезде. Нет, не знают, поскольку в это время были в школе.

— Может, Вовка с Пашкой, — предположил Аркадий, вопрошающе поглядев на приятеля, и пояснил Сергею: — Они из тринадцатой квартиры вон того дома, — он показал кивком головы в сторону окна. Два брата. Турыгины.

— Может, и они, — безразлично дернул плечом Веня. — Не знаю, зачем приходили.

Прежде чем распрощаться с Рыбаковыми, Сергей задал еще несколько уточняющих вопросов родителям. Для этого он вышел в прихожую и прикрыл за собой дверь Вениной комнаты.

— Как он у вас, — кивнул Сергей на дверь, — в своей-то комнате сам прибирает?

— Да мы не требуем, лишь бы учился хорошо, — вздохнула мать.

— Без двоек и пятерок, — улыбнулся отец.

— Да уж ладно! — сердито посмотрела на него жена. — Посмотри как вон другие учатся!

— А мусорное ведро выносить — чья обязанность?

— Когда и он вынесет, — мать кивнула на дверь Вениной комнаты.

— Если хорошо попросишь, — вставил отец.

Тут Сергей заметил, как тихонько, совсем чуть-чуть приоткрылась дверь в Венину комнату, и в щели блеснул любопытный голубовато-серый глаз. Сергей поманил пальцем:

— Ну-ка, друг ситный, поди сюда!

Веня нехотя, смущаясь, вышел в прихожую:

— Че?

— Все слышал?

— Не, немного.

— Вот твои родители говорят, что неважно ты учишься! Пятерок совсем нет.

— Зачем они мне?..

— Ну как это зачем? Ты кем быть-то хочешь?

— Сыщиком! — выпалил из-за его спины Аркаша.

— Не думал еще, — честно признался сам Веня.

— Сникерсами будет торговать! — Аркаша хохотнул и выдул изо рта молочно-белый пузырь из жвачки.

— Ты помолчи, Аркадий! — грозно осадила его Рыбакова.

— Послушай, друг, — сказал ему Бородин. — Ты иди-ка домой! Потом мы с тобой отдельно побеседуем.

— А че? — спросил тот, не двинувшись с места.

— Ты понял? — жестко глянул на него Бородин.

Аркаша, продолжая чутко прислушиваться к разговору, подался к двери. Когда он ушел, Сергей обратился к Рыбаковым-старшим с неожиданной просьбой: отпустить сына с ним в райотдел милиции.

— Надолго? — встревоженно осведомилась мать.

— Так уж, наверное, до утра, — сказал Сергей. — К утру мы с ним обязательно раскроем эту кражу, — и, увидев, как растерянно, закусив губу, посмотрел Веня на родителей, ободряюще похлопал его по плечу: — Ты что, сомневаешься?

Держась за косяк, Веня почесал ногу об ногу и еле внятно обронил:

— Я откуда знаю…

— Скромничает! — улыбнулся Сергей. — Мы с ним оба неплохо знаем здешнюю шпану, не торопясь поразмышляем и непременно вычислим воров. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше… — он взял Веню за подбородок и посмотрел ему в глаза: — Значит, решено, едем?

Веня дернул головой и растерянно уставился на мать:

— Че, ехать?

— На всю ночь? — ужаснулась Рыбакова. — У нас и телефона нет, чтобы в случае чего позвонить…

— Да вы не беспокойтесь! — сказал Бородин. — Мы с ним будем неразлучно. У меня в кабинете есть мягкая скамейка, захочет спать — ляжет, укрою его своей шинелью, чем не романтика!

— Но ему завтра с утра в школу! — спохватилась Рыбакова. — К тому же он завтра у нас именинник.

— Что до именин, так не сегодня же, — возразил Сергей. — А со школой мы уладим, — и спросил у Вени, где живет его классная руководительница, и есть ли у нее дома телефон. — Не знаешь? Плохо… А как ее фамилия? Тоже не знаешь? Звать как?

— Эльвира, кажется…

— Ну, брат, это какая-то фантастика! — поразился Бородин.

— В нашем доме завуч живет, в шестой квартире, — выручила сына Рыбакова.

— Тогда вот что, — велел Бородин Вене, — одевайся, выходи и жди меня в машине, а я зайду к завучу, договорюсь насчет тебя.

 

2

Сперва они зашли в дежурную часть, которая размещалась сразу при входе за широкой, как витрина, стеклянной перегородкой. Тихонько переговорив с сидевшим за пультом капитаном, Бородин провел Веню в мрачноватый коридорчик, где за черной железной решеткой притулились, втянув голову в воротники курточек, два паренька приблизительно тех же лет, что и Веня. Отдельно от них сидел седобородый старик в перепачканном чем-то белым пальтеце с полуоторванным воротником.

— Эти двое — карманные воришки, — кивнул Бородин на пареньков и провел Веню дальше, где по одну сторону коридорчика шел ряд железных дверей с глазками.

— Ну-ка, погляди сюда, — поманил Бородин Веню к одному из глазков.

Тот поглядел и увидел расхаживающего взад и вперед по тесной камере рослого, с ног до головы одетого в фирму молодого мужчину с окровавленной щекой и распухшим носом.

Глаза мужчины горели бешенством.

— А он че сделал? Убил кого-нибудь? — шепотом поинтересовался Веня.

— Чужую машину угнал, — сказал Бородин и легонько подтолкнул Веню к выходу из мрачного коридорчика. — Давай-ка пошли работать!

Два стола в кабинете, что стояли у окна, были придвинуты вплотную друг к другу. За один из них («Это стол моего начальника!») Бородин усадил Веню, предварительно предложив ему раздеться, затем повесил в шкаф у двери шинель и форменный китель, снял висевшую под мышкой кобуру с «макаровым», вынул из нее пистолет, а из пистолета обойму с патронами.

Веня с нескрываемым интересом наблюдал за его манипуляциями.

— Никогда не держал в руках? — с улыбкой спросил Бородин.

— Нет…

— Ну на, подержи! — и он протянул Вене через стол разряженный и поставленный на предохранитель пистолет.

— Вы в кого-нибудь стреляли из него? — спросил Веня, примеривая тяжелый вороненый пистолет к своей мальчишеской руке.

— А вот этого я тебе не скажу! — засмеялся Бородин.

— Почему?

— Военная тайна, — он забрал у Вени пистолет, снова зарядил его, вложил в кобуру и запер в сейф, который служил одновременно подставкой для телевизора японской фирмы «Сони». Другой телевизор, отечественный «Кварц», стоял на полу ближе к двери.

— Зачем вам столько телевизоров? — спросил Веня. — Один, что ли, неисправный?

Бородин объяснил, что это — вещественные доказательства, изъятые у пойманных с поличным квартирных воров.

— Твой компьютер, когда мы его разыщем, тоже маленько побудет у нас. Потом ты придешь за ним, и мы тебе его отдадим под расписку.

Бородин достал из ящика стола бумагу и начал писать протокол:

— Рыбаков, так?

— Так, — кивнул Веня.

— Имя-отчество?

— Вениамин …илич.

— Вениамин как? Ильич?

— Василич!

— Число, месяц, год рождения?

— Восьмое февраля семьдесят девятого года.

Сергей машинально глянул на календарик под стеклом. Сегодня было седьмое.

— Скоро праздновать будем?

— Ну, — у Вени вырвался смешок.

Выспросив все анкетные данные, Бородин поднял на мальчика вдруг посуровевший взгляд:

— Давай не будем понапрасну терять время. Быстренько расскажи мне, как все случилось.

— Чего рассказывать? — поморгал Веня большими серо-голубыми глазами с красноватой обводкой по краям век.

Сергей посмотрел на часы. Было без двадцати десять.

— А с самого начала, — подсказал он. — Чтобы я мог представить картину дня. Во сколько, например, ты сегодня встал?

— В семь разбудили…

— Ну, разбудили, а дальше что?

— Оделся, с папой попил чаю, потом… Нет, сперва я с папой попил чаю, потом оделся, вывел собаку и пошел в школу.

— Собаку обратно, что ли, не заводил?

— Завел! Взял сумку и пошел в школу.

— Во сколько пошел в школу?

— Где-то без двадцати, без пятнадцати восемь.

— А во сколько кончается смена?

— Когда шесть уроков — без пяти час, а сегодня было семь, значит — без двадцати два кончились.

— Так, пошел в школу… А кто последним выходил из квартиры?

— Мама.

— Ты двери за собой захлопнул?

— Нет. Мама сказала: не закрывай пока двери, я сейчас тоже ухожу! — Веня заерзал на стуле.

— Ты чего? — спросил Сергей. — В туалет хочешь?

Веня кивнул.

— Ну давай сходим!

Когда вернулись, Веня, усаживаясь на свое место, спросил:

— А вы зачем все это пишете? Вы, что ли, меня допрашиваете?

— Да, допрашиваю, — честно ответил Сергей и уточнил: — Как свидетеля. Ну и для памяти тоже: я ведь тебе сказал, что мне всю картину дня надо в подробностях представить. Давай дальше рассказывай! Во сколько пошел домой?

— Без двадцати два у нас кончились уроки, минут десять я шел и, значит, без десяти два был дома…

— Еще не дома, а в подъезде, — поправил его Бородин.

— Ну конечно, — согласился Веня. — Вошел в подъезд, смотрю, а дверь квартиры открыта. Зашел…

— Погоди! — остановил его Бородин. — Дверь-то как была открыта?

— Нараспашку. Ну я зашел. Сперва, значит, заглянул в комнату родителей. Думал, мама дома. Потом посмотрел в зал. Там было… Ну шкаф был открыт. Два ящика выдвинуты. В верхнем лежали книжки и всякие таблетки, а в нижнем лампочки, нитки — в общем, все такое… — Веня примолк.

— Дальше! — потребовал Бородин.

— Дальше я разделся в прихожей, вернулся в зал, прибрал там, задвинул ящики…

— А зачем? Не надо было ничего трогать.

— Так сперва-то я вообще ничего не понял! — волнуясь проговорил Веня. — Это потом уж, когда зашел в свою комнату и увидел на диване кожаные плащи. Вот это мне показалось странным. И собаки не было. Я что подумал? Что воры собаку прикончили! Я в ванную — дверь закрыта, а свет там горит. Открыл дверь — собака там сидит. Ну я оделся и поехал к папе на работу…

— Подожди запишу, а то не успеваю, — сказал Бородин.

Пока он писал, Веня неотрывно смотрел на выбегающие из-под шарика ручки неровные, забирающие кверху строки и нервно покусывал сустав согнутого большого пальца.

— Значит, открыл дверь ванной, а там собака? — переспросил Бородин, глядя на Веню в упор.

— Нет, сперва я свет увидел! Отвел задвижку, а она там…

— Сколько твоей собаке — года три, четыре?

— Три с половиной, — ответил Веня.

Зазвонил телефон. Сергей снял трубку. Завуч Вениной школы. По просьбе Сергея она навела у учителей справки: Веня был в этот день на всех уроках, по географии ответил на тройку, а на немецком даже четверку за диктант получил. Между вторым и третьим уроками, во время четвертого и после пятого к нему приходили ребята из соседней школы…

— Ну в общем-то картина ясна, — подытожил Бородин, когда положил трубку на рычаг. — Давай теперь маленько порассуждаем. Для начала определим возраст воров. Ты сам-то что думаешь на этот счет?

— Откуда мне знать? — сказал Веня. — Я ж их не видел.

— А посмотрим, что они сперли: твой детский компьютер — раз, кассеты — два, декодер вынули — три… Кому все это интересно? Да только пацанам, правда? Ведь взрослые что в первую очередь прихватили бы? Цветной телевизор, японский магнитофон, кожаные плащи! Словом, что подороже.

— Тогда, если это пацаны, зачем они взяли хрусталь и туфли? — резонно возразил Веня. — И папин пуловер?

— Затем, что небольшие вещи проще унести и легче сплавить. Уж ты мне поверь: опытные воры за парой туфель и хрустальным графином не полезут сквозь железные двери!

— Так они ж еще золото взяли!

— Если оно на самом виду лежало — отчего ж не взять! Кармана не оттянет, а толкнуть можно. — Бородин покровительственно улыбнулся Вене. — Такие вот дела, Венчик! Лично у меня по первому пункту нет сомнений: эта кража — дело рук пацанов. А ты все еще сомневаешься?

— Может, и пацаны, не знаю, — неохотно обронил Веня.

Бородин откинулся на спинку стула и некоторое время внимательно приглядывался к парню, удивляясь его упорству и выдержке. Смотрит прямо на тебя такими честными глазами…

— А теперь, Венчик, из всех друзей-приятелей отберем тех, которые могли при помощи ключей спокойно войти в вашу квартиру.

— Как это? — не понял Веня.

— А вот так, — усмехнулся Бородин. — В квартире овчарка. Она ведь никого посторонних не пустит? Может укусить, а?

Веня кивнул:

— Ну может.

— Или впустит в квартиру, а обратно не выпустит?

Веня опять кивнул.

— Тем более если посторонний начнет ее в ванную комнату заталкивать. Улавливаешь мою мысль?

— Улавливаю…

— Умный ты парень! — похвалил его Бородин. — Поэтому ответь мне на такой вопрос: кого твоя свирепая овчарка могла впустить в квартиру в отсутствие хозяев и даже не залаять, не зарычать?

— Кого знает, того могла пустить…

— А кого она знает?

— Да всех пацанов.

— Каких?

— Всех наших. С кем я гуляю. И кто ко мне домой приходит.

— Вот ты и назови мне их.

— Всех? — Веня вроде бы даже опешил. — Их ведь много!

Бородин приготовился писать:

— Давай по порядку. Аркадий Пестряев… Дальше кто?

— Зарипов Раис… — Веня напряженно вглядывался в стену над головою опера. — Фрумов Сашка… Григорьев Денис… Лавочкин Павлик… Брат его Сережка… Левандовский Вова… Маркин Женя…

— Так, восемь гавриков, — подвел итог Бородин. — Подумай, может, еще кого вспомнишь.

Веня закатил глаза.

— Еще Петька Терехов. — Он еще подумал и качнул головой: — Все!

— Так… Бородин поскреб затылок. — Девять пацанов. Теперь из этой оравы надо отобрать двоих-троих.

— Зачем?

— Затем, чтоб с ними поработать.

— Как это? Двоих или троих…

— Не понимаешь, что ли?

— Нет, — честно признался Веня.

— Слушай меня внимательно. Мы с тобой очертили круг, в котором девять пацанов. Только они могли войти в квартиру, верно? Других собака покусала бы. А она не только не покусала воров, а еще позволила им затащить себя в ванную и запереть там. Видать, хороший кусок мяса ей кинули. Подачки-то она поди тоже не берет у кого попало?

— Нет…

— Значит, всего девять таких пацанов. Ты — десятый…

— Я, что ли, свою квартиру подставил? — решительно запротестовал Веня. — Когда бы я это смог, интересно?

Сергей смотрел на него с усмешкой в глазах.

— Значит, ты первый и выходишь из круга, потому что все это время был в школе. И сразу после школы не было у тебя ни времени, ни возможностей вынести из квартиры вещи, потому что соседка с третьего этажа с часу дня до половины третьего гуляла со своим ребенком и видела, как ты вернулся из школы, а минут через двадцать выскочил из подъезда с пустыми руками и побежал к трамвайной остановке.

— Это я к папе на работу, — пояснил Веня.

— Вот-вот, — согласно кивнул опер. — Ты, значит, выходишь из круга. Кого еще можно исключить?

— Петьку Терехова. Мы с ним в одном классе учимся, так он тоже на всех уроках был…

— Еще кого?

— Больше не знаю. Я ж не следил за ними.

— Но ведь ты понимаешь, что все восемь пацанов не могли пойти на это дело. Самое большее — трое. А скорее всего двое. Открыли ключами дверь и вошли в квартиру.

— Как? — взволнованно вопросил Веня, подавшись вперед. — Ключи-то все время были при мне!

— У тебя ключи. Еще у кого?

— У папы и у мамы. Все!

— Ладно, с ключами после разберемся, отступился Бородин. А сейчас ты мне вот что скажи: кто к тебе сегодня из пацанов в школу приходил?

Веня опустил глаза и видно было, как он весь напрягся.

— А, Венчик? Из соседней-то школы кто к тебе приходил?

— Ну приходил тут один…

— Кто?

— Ну парень знакомый… Фамилию, что ли, надо?

— Вот-вот! Имя и фамилию.

— Ну Аркашка…

— Пестряев, что ли?

Веня кивнул.

— А чего ты так испугался? — с улыбкой спросил Бородин. — Что ему надо было?

— Ему брат мой был нужен. Спросил адрес.

— А где твой брат живет?

— На Бардина, у бабушки.

— Зачем он Аркашке понадобился?

Веня пожал плечами:

— Не знаю. Он у него, что ли, деньги занимал.

— Кто у кого?

— Брат у Аркашки.

— Много?

— Откуда у Аркашки много денег?

— Твой брат часто к вам сюда наведывается?

— Нет, редко. Последний раз был на прошлой неделе. Занял у Аркашки денег и уехал.

— Для чего он их занял?

Веня пожал плечами:

— Сказал только, что в пенсию отдаст.

— Что за пенсия?

— Ну бабушка на днях должна была получить…

— Все понятно. А кто еще приходил к тебе?

— Больше никто!

— Ой ли? — прищурился на Веню Бородин.

— А, это Аркашка потом опять пришел! — вспомнил Веня. — Потому что первый раз его завучиха прогнала. Сказала, если он не в нашей школе учится, то ему нельзя тут находиться. Мы и поговорить не успели. Потом он опять пришел и вызвал меня с урока.

Часы на руке Бородина пропикали одиннадцать.

— Давай-ка мы с тобой чайку попьем! — предложил он Вене, снял с сейфа чайник, заглянул в него и, убедившись в том, что воды достаточно, включил в сеть. — Проголодался поди?

Веня помотал головой:

— Нет!

— А то у меня бутерброды с колбасой.

— Не хочу я есть! — еще решительнее отказался Веня.

— Ну потом захочешь — съешь, я тебе оставлю.

Веня нервно передернул плечами. От чая он тоже отказался.

 

3

Подкрепившись, Бородин продолжил разговор:

— Значит, Аркадий вызвал тебя с урока… Интересно, как же учительница разрешила тебе выйти?

— Он сказал, что должен мне талончик передать, — объяснил Веня. — К зубному. Будто бы.

— Ну а ты вышел и передал ему ключи от своей квартиры?

Веня встрепенулся и бросил на опера сердитый, осуждающий взгляд:

— Я передал? Интересно как?

— А что? Разве это трудно?

— Так они же в классе остались! В куртке, она на спинке стула висела.

— Может, и висела, — согласился Бородин. — А были ли в ней ключи? Как ты это докажешь?

— Пожалуйста! — и Веня с готовностью стал доказывать: — Когда я вставал со стула, то зацепил ее рукой, и ключи упали на пол. Сосед по парте видел, как я поднял их и снова положил в карман. Он еще сказал: «Чего гремишь?» А я ему показал ключи. Выпали, говорю. Он видел, как я положил их в куртку…

— Ладно, ключи пока оставим, — сказал Бородин и неожиданно спросил: — А еще кто приходил к тебе в школу? Кроме Аркадия?

Веня сделал удивленные глаза:

— Больше никто!

— Высокий смуглый паренек в коричневой, с красными и зелеными вставками куртке, — подсказал Бородин.

— Не зна-а-ю! — раздумчиво протянул Веня, глядя на опера честными глазами, и подвигал шеей, словно ему жал воротник. — Может, не ко мне он приходил?

Бородин смотрел на него с состраданием:

— Улавливаешь, Веня, какая для тебя складывается неблагоприятная ситуация?

— Какая? — с вызовом спросил Веня.

— Ключи-то у вас у троих только: у тебя да у матери с отцом. Значит, кто-то из вас троих впустил воров в квартиру. Согласен?

Веня молчал, напряженно вглядываясь в опера.

— И как ты думаешь, кого я должен подозревать?

— Меня, конечно! — плаксивым голосом выкрикнул Веня. — Только когда, интересно, я мог их кому-то передать?

— А ты чего у меня-то об этом спрашиваешь? — с наигранным удивлением спросил Бородин. — Лучше тебя самого никто этого не может знать.

— Нет, вы скажите: зачем мне было это делать? Компьютер-то зачем мне у себя красть? — голос у Вени переполнился неподдельным отчаянием.

А опер продолжал гнуть свою линию:

— Вот и это, Веня, я тоже хотел бы услышать от тебя самого. Знаешь почему? Потому что мне на такие вопросы положено отвечать в форме рапорта о раскрытии кражи. Но тогда ты будешь уже не свидетелем и даже не подозреваемым, а обвиняемым. Соучастником кражи. И сидеть тебе тогда не за столом моего начальника, а вон на той скамейке, — Бородин кивком через плечо указал Вене на стоявшую при входе в кабинет обитую дерматином низкую скамейку. — И разговор у нас с тобой тогда пойдет другой. Жесткий будет разговор! Улавливаешь разницу?

— Пожалуйста! Могу и пересесть, — дернулся Веня. — Раз не верите…

— Сиди пока, не хорохорься, — устало махнул на него рукой Бородин. — И подумай, какой тебе смысл дальше запираться. Ведь это ж просто детская игра с твоей стороны! Тут все ясно как Божий день: кражу совершили твои друзья-приятели, а ты передал им ключи. Ну, не так, что ли?

— Зачем и когда? — в голосе вновь прорезались звонкие требовательные нотки.

— Зачем? — переспросил Бородин. — Так, видно, деньги позарез были нужны. А ключи ты мог передать тому же Зарипову на школьной перемене. Или Аркадию, когда выходил к нему с урока.

— Я же не брал с собой ключи, когда выходил из класса! — напомнил оперу Веня.

— Уже слышал: твой сосед по парте может подтвердить! — покивал Бородин. — Но кто мне докажет, что ты не специально уронил ключи, чтобы твой сосед-свидетель их увидел? Ведь ты потом мог тихонько переложить их из куртки в брючный карман. Видишь, как оно поворачивается? Наконец, с каких это щей я должен верить на слово твоему соседу по парте? Может, ты заранее с ним обо всем договорился. Кстати, как его фамилия?

Веня, казалось, не слышал вопроса. Глядел перед собою в стол.

Бородин с минуту подождал и повторил вопрос.

— Терехов… — едва слышно обронил Веня.

— Петька?! — пораженно воскликнул Сергей. — Да он же в вашей девятке! Один из подозреваемых! Как он может быть твоим свидетелем? Не удивлюсь, если завтра-послезавтра выясниться, что он и передал кому-то твои ключи. Кому-то из девятки. По договоренности с тобой.

— Ключи у меня были все время в куртке! — упрямо повторил Веня, вглядываясь в темноту за окном.

— Веня, ты понимаешь, в чем дело? — раздумчиво-наставительным тоном продолжал Сергей. — Я на таких вот кражах зубы свои проел. Можешь мне поверить, что все детали наперед предусмотреть даже опытным ворам не удается. А тем более вам, пацанам. Вот как с ключами. В твоих-то глазах, верю, твой сосед по парте выглядел надежным свидетелем, а на поверку оказалось, что его показания гроша ломаного не стоят. Или еще пример. Когда ты вернулся после школы домой и увидел следы кражи, что ты прежде всего стал делать?

— Закрыл шкаф, ящики задвинул… Прибрал немного… — ответил Веня, смело глядя Сергею в глаза.

— Даже прибрал! — подивился Сергей. — И давно у тебя проснулась тяга к наведению порядка в доме? Мать сказала мне, что до сих пор за тобой такой привычки не замечалось. А? Или мать неправду мне сказала?

Веня молчал, опустив глаза.

— Не порядок ты наводил, милый мой, а стирал с дверки шкафа и ящиков отпечатки пальцев! Очень аккуратно все протер, наш эксперт просто диву дался, как ты все аккуратно сделал. Стер, а затем прошелся по полировке своими пальчиками как по клавишам баяна… И потом — собака. Никакого здравого смысла нет в твоем рассказе: ты, ее хозяин, пришел домой, а собака-овчарка, насидевшись взаперти, даже не гавкнула, даже не заскулила! Что за чудо твоя собака? Может ли быть такое?

— Ну, если она нассала там или еще че, и я прихожу из школы, она никогда не появляется…

— А ты пришел, собаки твоей нигде не видно, не слышно — ящички стал задвигать, прибираться! Веня, всякое можно допустить, но только не это. Я тебе скажу, как было на самом деле. Ты ведь еще когда входил в квартиру, то уже знал, что произошла кража, и первым делом, конечно же, кинулся в ванную вызволять собаку. Ну а уж потом…

Веня сидел нахохлившись, склонив голову набок и опустив глаза.

 

4

Было уже полпервого ночи. Сергей принялся писать дальше протокол. Исписал еще страницу, когда в кабинет с кружкой в руке вошел Равиль, другой дежурный оперативник.

— Кипяток есть? — спросил и поискал глазами чайник.

— Остыл уже, — ответил Сергей, дописывая фразу. — Ну так включи! Твой-то чайник что, опять сгорел?

— Опять, — кивнул Равиль. — Спустился я, понимаешь, в дежурное отделение, а там, в кутузке, двое парней подрались…

— Ну ясно! — с сочувствием покивал Сергей.

— Пожалуй, надо долить воды, — Равиль с глубокомысленным видом заглянул в чайник и, отцепив шнур, направился к двери. — На удивление спокойно сегодня: с пяти вечера ни одного серьезного вызова!

— Ну так весь же уголовный мир притих-затаился, — кинул ему Сергей вдогонку. — Там уже по всем каналам сообщили, что я допрашиваю красного партизана, — он кивком показал на Веню. — Ждут, чем все кончится. А мне только вот осталось…

— Этот?! — Равиль сделал удивленные глаза и быстро прошел от двери к столу, за которым сидел Веня, вгляделся в него своими черными пронзительно-яркими глазами. — Как фамилия?

— Рыбаков! — с вызовом ответил Веня.

— Звать как?

— Вениамин Васильич! — и дрожащие губы разъехались в улыбке.

— Чего лыбишься? — рявкнул на него Равиль и помахал перед его носом указательным пальцем. — Ты вот что, Вениамин Васильич, ты этот тон оставь! Не надо! И свои честные глаза на меня не таращь, я ведь тебя насквозь вижу!

— Понимаешь, какая ситуация, — сказал ему Сергей. — Я, например, еще не видал такого. Приходит этот партизан из школы, а двери открыты. Ни взлома, ничего. И овчарки сторожевой не слыхать, не видать. Так он, думаешь, куда первым делом кинулся? Стал порядок наводить в комнатах! А уж потом собаки хватился: «Где же ты, моя Жулечка?» Заглянул в ванную, а она там тихохонько сидит-посиживает! «Ох ты, моя Жулечка!» — Сергей насмешливо смотрел Вене в глаза. Тебе только артистом быть, Веняша! — и вдруг почувствовал, как что-то дрогнуло у него внутри от прямого, вызывающе-обиженного взгляда парнишки.

Впервые закралось в душу сомнение: «Может, и правда без его ведома дружки все спроворили?! Но как? Надо подумать. Время еще есть. Только бы не наломать дров».

— Ох ты, моя Жулечка? — смеясь повторил Равиль и строго уставился на Веню: — Долго еще собираешься нам тут сказки рассказывать?

— Ладно, — махнул ему Сергей. — Я сейчас с ним закончу. Ты пока забери себе чайник.

Равиль понимающе кивнул и плотно прикрыл за собою двери.

Поставив локти на стол, Бородин долго смотрел невидящими глазами поверх Вениного хохолка, мучительно отрывая от сердца любовно выношенную и казавшуюся до сего момента безупречную версию, которая родилась сразу по приходе Сергея в квартиру Рыбаковых, после первого взгляда на их младшего отпрыска, старавшегося изо всех сил придать своему лицу заспанный вид. Настолько очевидными казались подтверждающие ее факты, что и мысли не возникало о возможности рассмотрения какой-то иной версии. Казалось, рассуждать можно было лишь о том, ходил ли Веня на кражу самолично или только передал дружкам ключи от квартиры. После звонка завуча стало ясно, что сам он никуда не ходил.

И сейчас Бородин поражался тому, как это он, далеко не новичок в уголовном розыске, допустил столь не простительную ошибку: зациклился на одной-единственной версии.

В самом деле, почему было не допустить, что ключи Аркадию или еще кому-то из великолепной девятки мог передать тот же Терехов, Венин сосед по парте и его надежный свидетель? Почему было не допустить, что ключи он выронил из курточки не нарочно? И что Терехов, увидев их, сообразил, как ими воспользоваться, чтобы комар носа не подточил…

Да он и до этого знал, где Веня их держит! Терехов с Аркадием могли заранее все обдумать, и вызов Вени с урока мог быть составной частью их плана.

«Ну и балда же я!..» — запоздало ругнул себя Сергей.

…А перед шестым или седьмым уроком, во время суматошной перемены, Терехов мог опустить ключи в карман Вениной куртки…

Сергей решил задержаться утром после суточного дежурства на работе, чтобы провести допрос Аркадия с Тереховым, которых надо будет пораньше доставить сюда, а попутно, с этой же машиной, забросить домой Вениамина.

«Поблагодарю его в присутствии родителей за помощь в раскрытии кражи…»

Правда, пока еще просматриваются в поступках парня не стыкующиеся с новой версией нюансы, что естественно: версия не отработана. Например: для чего Вениамину понадобилось поспешно наводить в квартире порядок? Опять же взять собаку… И что за парни толклись в подъезде накануне кражи? И еще…

 

5

— У меня, Веня, осталось только несколько неясных моментов, — он постарался придать своему голосу как можно больше теплоты. — Давай побыстрее закончим и будем отдыхать.

— Какие… моменты? — спросил Веня почти шепотом, не меняя позы нахохлившегося воробья.

В самом деле, пора заканчивать допрос, хватит мучить парня, решил Бородин.

— Да вот, скажем: кто второй-то к тебе в школу приходил? Аркадий, а еще кто? Ты мне так и не ответил.

Веня как не слышал — сидел не шелохнувшись и не поднимая глаз.

«Ну все, все!» — сказал себе Бородин и уже стал выравнивать листочки, на которых писал протокол, чтобы положить их в ящик стола. И тут…

— Фомич… — выдавил Веня через силу сдавленным плачущим голосом.

— Какой Фомич? — не сразу сообразил Бородин, однако насторожился.

— Через два дома от нас живут. Роман и Федька. Два брата…

Разговор приобретал новый неожиданный оборот: слишком хорошо он знал этих Фомичей. По обоим братцам давно уже плачет тюрьма. Младший только недавно попался на квартирной краже, но отделался легким испугом, поскольку ему еще не исполнилось четырнадцати лет.

— Мы их так зовем: Фомичи…

— Так это, значит, они тогда околачивались у тебя в подъезде?

— Они…

— Вон оно как!.. Понятно! Они что, уже до вас добрались, в свою компанию завлекают? Чего им от тебя-то надо было?

— Денег, чего…

— В карты, что ли, проиграл?

— Ничего я им не проигрывал! Вымогательство это. Самое настоящее!

Уже легче. Сергей отер ладонью лоб.

— Вымогательство, говоришь?

Веня поднял на него обиженные глаза:

— А что это еще может быть? — голос его окреп. — Пришел он в школу…

— Кто, Роман или Федор?

— Роман!.. Пришел и говорит: «Когда деньги отдавать будешь?» Я говорю: «Я тебе не должен!» Он: «Как не должен? Должен!» Якобы. Пошли, говорит, за угол! Урок, говорю, сейчас начнется, не отпустят меня! И вообще. Тогда он говорит: «Пошли в нашу школу!» Это рядом. Минут за пять, говорит, разберемся. Но я сказал: «Не пойду!» Договорились на полвторого у нас в подъезде встретиться и объясниться. Я в полвторого… Вернее, без десяти два пришел, а там их нет… Потом все вот так вот было в квартире! — для пущей убедительности Веня покрутил перед собою руками.

— Постой, ты уж больно торопишься! — осадил его Сергей. — Вошел в подъезд, а там их нет. Ты подождал их?

— А чего я должен их ждать? Не мне ведь надо было! — резонно возразил Веня. — Ну и я домой пошел. Сунул ключ в замок, стал поворачивать, а он не поворачивается…

— Но раньше ты говорил, что дверь была нараспашку?

— Нет, она не распахнута была, — Веня поглядел оперу прямо в глаза. — Дверь как дверь, я ключ поворачиваю, а он…

Бородин удрученно покрутил головой:

— Я ведь, брат ты мой, ровно ничего не понял!

— Я сказал все как было!

Бородин тяжело вздохнул и несильно постукал кулаком по настольному стеклу.

— Ты сказал, что Роман приходил вымогать деньги. Смотри, какой грозный вымогатель! Ты что, слабее его?

— Нет, не слабее!

— Тогда, может, они просто не решились прийти в подъезд?

Секунду-другую Веня смотрел на опера, как смотрит взрослый на ребенка, удивляясь его непонятливости.

— Нет, они приходили! — убежденно проговорил он.

— И ты думаешь, что?..

— Я думаю, что это они!

— Гм… Как же их собака-то пустила?

— Она их знает. Когда я выгуливал Альму, они с ней играли. И подачки она у них брала.

Артист!..

— Ну, предположим… — с видимой неохотой согласился Бородин и быстро спросил: — А ключи они где взяли?

Веня поежился.

— Вот именно, что не знаю, где они взяли ключи! — он, казалось, опять готов был заплакать от обиды и возмущения.

А у Сергея опять взмок от напряжения лоб.

— Ты вот что: успокойся, — миролюбиво посоветовал он Вене. — Давай вместе подумаем, как у Фомичей могли оказаться твои ключи.

— Вот именно, что не знаю! — еще раз повторил, но уже нормальным голосом Веня.

— Заладил одно! — с легкой досадой обронил Сергей. — Ну согласись, что не может быть такого, чтобы кто-то открыл без ключей дверь, запертую на два замка, и обворовал квартиру! Так где же у тебя правда?

— Вот это вот правда… — Веня швыркнул носом.

— Которая?

— Которую я сейчас сказал!

— А что ты сказал?

— Ну что мы договорились на полвторого… Что встретимся в подъезде…

— В твоем подъезде?

— Нет, в соседнем…

Чтобы не сбиться с темпа, Сергей решил пропустить мимо ушей эту новую поправку.

— …Я пришел, а там никого не было, и мне это показалось странным… А когда стал поворачивать ключ…

— Так, стоп! — вскинул Сергей ладонь. — Давай еще раз вернемся назад. Позавчера Фомичевы уже были у тебя в подъезде. Тогда-то они зачем приходили?

— Так денег требовали! — со всхлипом выдохнул Веня.

— Сколько?

Тогда еще сорок…

— Чего сорок?

Красных… Ну тыщ…

— Откуда у тебя такие долги? Говоришь, в карты не проигрывал.

— Не проигрывал!

— Так откуда же?

— Ну из-за сигарет… — обреченно вздохнул Веня. — Роман спросил: «Есть сигареты?» Я ответил, что нет у меня сигарет… Потом оказалось, что были…

— Что значит — оказалось? Ты что, не знал, были они у тебя или нет?

— Вот именно, что их у меня не было!

— А как потом они у тебя оказались?

— Подсунул кто-нибудь из пацанов, наверное…

— Сорок тысяч! — Сергей пораженно качнул головой. — По крупному споришь, братец! Но только я опять чего-то не пойму. Роман предложил поспорить на сорок тысяч, что у тебя есть сигареты, и ты согласился, так, что ли?

Веня замотал головой:

— Не поспорим, значит, я вруном оказался. Якобы. Ты, говорит, соврал нам! А я ему: ну и что? Тогда он: с врунов, говорит, полагается двадцать тысяч. По закону, говорит…

— Это по какому такому закону?

— У нас в компании такой закон. Чтобы никто не врал.

— И ты, конечно, не отдал им деньги?

— Я только десять им отдал, больше не мог.

— А десять где взял?

— Пацаны заняли.

— И когда это было?

— Еще на той неделе.

— И что дальше? Отдал десять тысяч…

— Ну, они стрелку на седьмое число поставили и сказали: седьмого будешь должен уже сорок тысяч. Минус десять, которые отдал. Если, говорят, не придешь седьмого, тогда счетчик поставим сразу на сто тысяч. А если придешь, но без денег, то только на пятьдесят.

— Как я догадываюсь, ты пришел без денег, и долг возрос до полста красных?

— До восьмидесяти, — уточнил Веня. — Полсотни на стрелке и еще тридцать, которые я должен был принести.

— И как же ты решил расплачиваться?

Как… Пошел к Аркашке. Говорю: «Посоветуй что-нибудь!» Он говорит: «Давай пока отдадим японскую магнитолу, ее тысяч за полтораста можно толкнуть. А то завтра они поставят стрелку на двести…» Я спросил: «Какую магнитолу?» Он говорит: «А которая у вас дома на телевизоре стоит!» Я говорю: «Нет, нельзя, отец заругается!» А сегодня…

— Вчера, вчера! — сердито поправил его Бородин. — Сегодня уже восьмое, черт побери! Именинник! Приготовил себе подарочек! Ну и дальше что? Вчера пришел к тебе Аркадий…

— Принес восемьдесят тысяч и говорит: «Завтра надо их вернуть с процентами. А эти пока отдай Фомичу, как придет!» Я спросил: «А как завтра-то долг возвращать будем? Где возьмем, да еще с процентами? Если вовремя не отдать, то Легостаев, у которого он занял, включит счетчик…» Аркашка тогда и предложил: «Как, как! Давай мы у тебя квадрат выкосим! А больше не знаю, че и делать…»

Вторая версия рассыпалась как пироженка из песка. Бородин так разволновался, что и за столом уже невмоготу было сидеть. Встал, походил. Склонился перед Веней, уперев руки в стол: — Иначе говоря, Аркадий предложил тебе свои услуги?

Веня кивнул.

— И ты передал ему ключи?

— Да…

Как по писанному разыграли, стервецы! Да он же, Сергей, как только вошел в квартиру, так сразу и разгадал весь этот их сценарий! Но какой артист!

— Кто с Аркадием в квартире был?

Веня подумал.

— Пашка Лавочкин мне ключи отдал, когда я из школы домой возвращался. Я думаю, что он…

— А что булавку-то с бриллиантом оставили? — спросил Сергей с усмешкой. — Сообразили, что засыпаться на ней легко?

Веня мотнул головой:

— Нет, я сказал Аркадию, чтобы не брал эту булавку.

— Почему?

— Мама обещала подарить мне ее на свадьбу…

Бородин зло расхохотался:

— А ты однако предусмотрительный! Ну ладно, вот тебе ручка и бумага, пиши чистосердечное признание. Потом попьешь чаю с бутербродом и вон там, на скамейке, ляжешь спать.

Веня глянул исподлобья на скамейку и помотал головой:

— Не хочу я спать! И есть не хочу!

— Молчать! — заорал на него Бородин. — Здесь покуда я распоряжаюсь! — и, сорвав телефонную трубку, набрал номер: — Равиль, ты чего там, уснул, что ли? Чайник-то верни!

Ну надо же: засчитанные часы раскрыть квартирную кражу, и чтобы после этого так было погано на душе!..