Новый главный агроном прибыл в «Бородинское» в начале апреля на директорском «уазике», который был послан за ним на станцию. В приготовленной для него квартире еще не просохла краска, поэтому Славины родители решили: пускай новый главный агроном денек-другой поживет у них в доме.
Слава только что пришел из школы и с портфелем в руке стоял на крыльце, когда из подъехавшего «уазика» выпрыгнул высокий молодой дядечка в черной кожаной куртке и сильно потертых голубых джинсах. Навстречу ему из калитки вышел Андрей Константинович, Славин отец. Поздоровался и повел в дом.
Взойдя на крыльцо, новый главный агроном приостановился, взбуробил Славе волосы и спросил с улыбкой:
— Будущий директор?
Слава покрутил головой.
— Главный агроном?.. Нет… Главный зоотехник?.. Тоже нет… Ну, тогда, наверное, главный Айболит?
Слава фыркнул и опять покрутил головой.
— Его к воде тянет, а не к земле, — сказал отец. — Нынче в капитаны собирается. Ну а дальше видно будет, — и смеясь прошел в сени.
А главный агроном еще ненадолго задержался на крыльце. Наклонившись к Славе, он заговорщическим тоном пообещал:
— Потом расскажу тебе, как ездил поступать в мореходку.
— Вы в мореходку поступали? — сразу заблестели глаза у Славы.
— Ага! — подмигнул ему главный агроном.
За обедом отец и Евгений Николаевич — так звали нового главного агронома — говорили только о своих делах. О том, как они будут проводить весенний сев. До посевной оставалось совсем немного времени, поэтому отец попросил Евгения Николаевича с первого же дня, что называется, засучить рукава.
— Какой разговор! — с живостью откликнулся Евгений Николаевич. — У меня прямо руки чешутся — так охота работать! И знаете, я еще мечтаю кой-какие опыты заложить. Прямо нынче…
— С опытами пока погодим, — осадил его отец. — Мне агроном нужен, а не ученый. Большая разница.
И затянул волынку о том, что от агрономической работы зависят все совхозные плановые показатели.
— При вашем предшественнике Дронове совхоз всегда выполнял планы и по зерну, и по молоку, и по мясу. Оно понятно, у Дронова был громадный практический опыт.
— Ну, кой-какой опыт и у меня есть, — скромно потупившись, заметил Евгений Николаевич. — Как-никак два года…
— Два — это не двадцать два, — сказал отец.
— Может, вы и правы, — начал соглашаться Евгений Николаевич. — На первых порах мне будет, конечно, не до рекордов…
— С рекордами пока тоже погодим, — засмеялся отец. — Хотя бы на достигнутом удержаться нынче. А?
— Будем стараться, — пообещал Евгений Николаевич и, отчего-то сильно стесняясь, опять завел речь об опытах: — Ни в коей мере не в ущерб делу…
Но отец и слушать не стал:
— Да брось ты мне, понимаешь!.. — но тут же успокоился: — Впрочем, вот с ними, — он кивнул на Славу, — можешь опытничать на пришкольном участке. Все равно тебе надо будет какую-то общественную работу вести. Вот и возьми шефство над кружком юных агрономов. Дашь им задание, что тебе надо посеять, — они посеют. Там преподаватели будут за ними следить… Ну, это после. А сейчас вернемся к посевной…
— Завтра прямо с утра засяду за составление агротехплана, — со всей решимостью заявил Евгений Николаевич.
— План уже готов, — махнул рукой отец. — Дронов перед отъездом составил. Все подробно расписал: на каком поле что и когда сеять, какими тракторами, кто будет сеять, когда боронить, когда культивировать и так далее. Твоя задача проследить, чтобы этот план неукоснительно выполнялся, — и еще раз повторил со значением: — Неукоснительно!
— Понимаю, — почему-то вдруг поскучнел Евгений Николаевич. — Но ведь погода…
— Погода, конечно, может не посчитаться с нашими планами, — поморщился отец. — И тем не менее надо стараться их выполнять. Надо стараться.
— Понимаю, — опять сказал Евгений Николаевич.
С отцом не поспоришь. На что Дронов, и тот все делал, как говорил ему отец. Это Слава не раз от мамы слышал. А сейчас и сам видит, как отец Евгению Николаевичу слова не дает сказать.
Слава терпеливо ждал, когда отец уйдет по своим делам, а они с Евгением Николаевичем останутся. И тогда наговорятся.
Но отец поднялся из-за стола и позвал Евгения Николаевича:
— Пошли в контору!
Даже мама удивилась:
— Куда ты его тащишь! Человек с дороги. Дал бы отдохнуть.
— Некогда отдыхать! — отрезал отец. — Дел невпроворот.
Из конторы они вернулись поздно, и за ужином все продолжали говорить о посевной. Вернее, говорил отец — что надо делать в первую очередь, что во вторую, что в пятую-десятую, — а Евгений Николаевич знай только кивал и поддакивал. Обещания рассказать Славе про мореходку он так и не вспомнил.