4
В самом деле, кому?.. Версия об убийстве, конечно, гораздо интереснее, чем банальный — пусть даже не банальный — , но все-таки несчастный случай. И даже интереснее, чем экзотическое самоубийство. Но если этот ненормальный хотел таким образом привлечь к себе внимание, что ж, это ему удалось.
В утренних новостях по всем местным телеканалам прошел сюжет о загадочной смерти парапсихолога Сергея Аникшина.
Оторвавшись от редакционного телевизора, пять минут Инга молча гипнотизировала телефон. С чего начать распутывать этот странный клубок? Результаты экспертизы, конечно, еще не известны… Да, пожалуй, лучше всего с директора гостиницы.
Вопрос о вчерашнем происшествии, как и предполагала журналистка, восторга у Долидзе не вызвал.
— Дэ- вушка, я повторяю, — директора «Октября» явно с утра пораньше уже успели достать коллеги из других средств массовой информации. — Я ничэго не знаю об этом. Ни о какой прэсс- конференции он меня не предупреждал, и никого из администрации гостиницы не предупреждал. Вы что сами не видели? Больной человек.
Инга не собиралась так просто сдаваться.
— Скажите, сколько человек в эти дни остановилось в вашей гостинице? Нет ли среди тех, кто мог знать Аникшина раньше?
— Откуда же я знаю, кто мог, а кто не мог его знать, — горячился грузин. — А сколько человек остановилось, я не могу вам дать такие сведения по телефону.
— Я могу к вам сегодня подъехать?
— Только если вэчером и только на пять минут. В семь часов вас устроит?
— Устроит, — вздохнула Инга.
А ведь сегодня вечером она собиралась поехать к Максу. Сразу после Руслана, ухоженной и похорошевшей. Да, надо еще позвонить Руслану.
Парикмахер, по праву считающийся одним из лучших в городе, как всегда был занят головкой очередной клиентки.
— Привет. Нет, на шесть у меня уже есть клиент, Очень капризная дама. Прости, — щебетал Руслан. — Но могу записать тебя на полшестого.
— Давай на полшестого, — согласилась Инга.
Имеет она, в конце-то концов, право уйти с работы на полчаса пораньше, тем более, что вечером у нее важная встреча с Долидзе.
Вот если бы она пришла к нему с естественным цветом волос, без сомнения, грузин выложил бы ей все, что знает и не знает. Может быть, конечно, экстравагантные леди ему нравятся тоже, но лучше подстраховаться…
И позвонить Ксюше.
Инга быстро пролистала имена и фамилии в телефонной книжке своего мобильника до буквы «К».
— Говори быстрее. У меня лекция, — промурлыкала в трубку младшая сестра.
— Ты можешь сегодня в семь сходить со мной к одному типу?
— Это связано с тем сумасшедшим?
— Да.
— Тогда схожу. Мне самой интересно…
Инга самодовольно улыбнулась. Ни в первый раз сестренка помогала ей разговорить даже самых неразговорчивых типов. Да уж, из Ксюши вышел бы хороший журналист. Даже вопросы никому не пришлось бы задавать. Во всяком случае, мужчинам.
Правда, на сотрудников милиции может не подействовать даже Ксюшино обаяние.
Так… Теперь в отдел милиции. Номер начальника отдела Инга знала наизусть. Хотя вряд ли он скажет что-то интересное. Результатов экспертизы, наверняка, еще нет.
— Чиграков, — поднял трубку начальник отдела.
— Здравствуйте, Андрей Алексеевич. Инга Иволгина из «Криминальной хроники».
— Здравствуйте, Инга Николаевна.
— Андрей Алексеевич, я по поводу вчерашнего случая в «Октябре». Есть какие-то подробности?
— Происшествие, конечно, необычное, но, скорее всего, несчастный случай. Факир был пьян и фокус не удался…
Инга представила ухмыляющееся, вечно красное лицо начальника отдела. Эта привычка Чигракова смеяться, когда это совсем не уместно, временами ее очень раздражала.
— Может быть, даже этот сумасшедший намеренно собрал пресс-конференцию, чтобы покончить с собой на глазах у всех, — предположил начальник отдела.
— Странный способ покончить с собой…
— Странный, но разве нормальный человек будет глотать яды перед журналистами?
— Вряд ли, — согласилась Инга.
— Вот видите… А вы, наверное, хотите услышать «жареные» факты…
— Хотелось бы…
— Ну что… Змея куда-то бесследно исчезла. Ищем. Больше ничего такого…
5
Змея. «Поймайте змею». Предсмертные галлюцинации или…
Удар молнии… И при чем здесь бессмертие? Все-таки сумасшедший.
6
Над ухом закипел чайник. Светка не спеша, так, чтобы все могли ее рассмотреть (хотя в помещении была только Инга) продефилировала из своего угла к чайнику.
Инга поймала себя на том, что грызет авторучку. Да уж, хорошая привычка для лучшего журналиста лучшей в городе криминальной газеты. Правда, это единственная криминальная газета в городе. И каждый из ее журналистов, конечно же, считает себя лучшим. Даже Фимка, который снимает главным образом эротичных невест, юбилеи и трупы, и тот незыблемо верит в свою гениальность. Но самый гениальный непризнанный гений в редакции, разумеется, Денис Новиков.
С утра он ушел на интервью с председателем областного суда, и Фимку прихватил с собой.
Паша Фролов сейчас в Москве, охотится за «звездами» на последнюю полосу. Вернется, конечно, с обострившимися признаками «звездной» болезни, усталым презрительным взглядом и кучей гениальных идей в голове.
Молоденькие студентки-третьекурсницы Таня и Женя, скорее всего, на лекциях. Пишут девчонки наравне с остальными, и, соответственно, наравне с остальными считают себя матерыми журналистами-криминалистами, но хитрый Балоцкий взял на одну ставку — сразу обеих.
А вот Алису Майскую, невзирая на возраст, пожалуй, можно причислить к матёрым репортёрам, хотя на самом деле, конечно, никакая она не Майская и даже не Алиса. Настоящее имя Алисы Майской — Наташа Пашкевич, но на «Наташу» она не откликается с тех самых пор, как придумала себе этот, по ее мнению, весьма удачный псевдоним. А для большей убедительности сочинила историю, в которую, впрочем, никто не верит, что с детства в семье ее звали Алиса, а крестили как «Наташа» и потому и в документах записали «Наташа».
Наташа, она же Алиса, и Светка терпеть не могут друг друга, и дело не только в том, что Светка Балоцкая, заместитель главного редактора и жена по совместительству освобождена не только от обязательных пяти информашек в неделю, но и от месячной нормы строк, в то время как Алиса постоянно не досчитывалась гонораров. Было между Алисой и Светкой еще одно яблоко раздора. Конечно, Балоцкий не мог не предвидеть, как будут дальше развиваться события, когда взял (вопреки протесту Светки) на работу миниатюрную голубоглазую стерву с густыми ореховыми волосами до плеч, которая не стесняется строить глазки Балоцкому прямо при второй жене. Впрочем, Балоцкого это не особенно смущает.
Утром Светка с Алисой опять из-за чего-то (ясно, из-за чего) поссорились, и Алиса поехала делать репортаж в вытрезвитель очень рассерженной.
«Яблоко раздора» и вовсе еще отсыпалось дома после очередной пьянки, и, может быть, даже не у себя дома, судя по тому, что с утра Светка выкурила уже не меньше пяти сигарет.
Так что к одиннадцати часов дня в редакции уже стоял густой туман.
— Будешь пить чай?
Инга кивнула и подвинулась вместе со стулом к стеклянному журнальному столику.
— Тебе какой? Зеленый, черный или каркаде?
— Как в фито- баре… Зеленый.
Светка снова затянулась «Virginia Slims», протянула пачку Инге. Вот уже два месяца, призвав на помощь всю силу воли, Инга жевала «Stimorol», сосала «Chupa Chups», в общем, делала все для того, чтобы покончить с вредной привычкой, и тут Светка со своей «Вирджинией»…
Инга поспешно замотала головой и отхлебнула мутную зеленоватую жидкость.
— Ну как там твой чокнутый экстрасенс? — Светка снова задымила сигаретой.
— Пока ничего не известно…
— Слушай, возьми интервью у наших экстрасенсов. Сейчас дам тебе телефон одного колдуна, — Светка полезла в маленькую бежевую сумочку, похожую на большой кошелек, долго в ней копалась и извлекла, наконец, из нее миниатюрную записную книжку с Синди Кроуфорд на обложке. — Они же, чокнутые, все друг друга знают. Вот! Чурилов Василий Григорьевич, маг в третьем поколении, парапсихолог.
Светка обожает давать советы, нужные и ненужные. Чаще — ненужные. Но на этот раз, похоже, она права.
«Комментарии по поводу несчастного случая» Чурилов согласился дать сразу.
— Сейчас можете подъехать?
— Да, конечно…
— Подъезжайте. Знаете, куда?..
— Да.
— Только поверьте мне… — потомственный маг выдержал интригующую паузу. — Никакой это не несчастный случай.
— А что же?
— Убийство!
В трубке заметались короткие гудки.
— Еще один сумасшедший! — Инга сделала глубокий вдох.
7
В клубе парапсихологии стоял такой же смог, как в редакции. Только это был запах не сигарет, а чего-то, похожего на ладан.
— Опиум… — прочитал мысли Инги человек с пронзительным, колючим взглядом. — Вы любите благовония?
Взгляд, острый, как невидимые стрелы, — первое, что бросилось в глаза. Все остальное — средний рост, среднее телосложение, черная с проседью борода средней длины — казалось чем-то совершенно незначительным, не имеющим никакого отношения к пугающей силе этого взгляда.
Инге показалось, что сквозь нее прошли две невидимые стрелы. Одна из них- прямо через сердце.
— Значит, вы считаете, что Аникшина убили?
Чурилов странно усмехнулся. Усмешка вышла почти доброй, так же, как добрыми можно было бы назвать грубоватые черты его лица деревенского знахаря, если бы на этом лице не жили какой-то отдельной жизнью черные пронзительные глаза.
Инга давно научилась выдерживать любые взгляды, но этот… Чурилов как будто снова прочитал ее мысли, увидел и загнанный в дальний угол подсознания смутный страх, и неуклюжую попытку отгородиться от невидимых стрел оказавшейся такой ненадежной стеной официального тона. «Значит, вы считаете…»
— Вы знали Аникшина лично?
Нет, конечно, нужно было выдержать паузу, дождаться ответа на вопрос, но молчать под взглядом, который ничуть не смягчила усмешка, оказалось невозможно.
— Я был один раз на его сеансе в Воронеже.
— Расскажите, пожалуйста, что это был за сеанс…
Обычно Инга старалась в первые же минуты интервью обратить официальный разговор в неформальную беседу. Как правило, для этого достаточно настроиться на волну собеседника. Но под колючим взглядом Чурилова гораздо безопаснее оставаться собранной, с холодной, приветливой маской на лице.
— Вы же видели все своими глазами…
— Да, я была вчера в «Октябре»…
Потомственный маг снова мрачновато усмехнулся. Хочет показать, что видит насквозь. А сам всего-навсего посмотрел репортаж в утренних новостях. Может быть, даже камера выхватила девушку с красными волосами крупным планом. А если, к тому же, это была камера ТВЦ, то выхватила наверняка. Пресс-конференцию в «Октябре» снимал тот самый самодовольный оператор, напрочь лишенный чувства юмора, который уже давно не равнодушен к красноволосой девушке из «Криминальной хроники». И даже если Чурилов просто услышал о вчерашнем происшествии по радио, несложно догадаться, что журналистка из криминальной газеты, которая позвонила ему на следующий день, вероятнее всего, была на той пресс-конференции. Тем более, если она всем своим видом подыгрывает магу в третьем поколении.
— Значит, он глотал ядохимикаты…
— Да, но он делал это не перед журналистами. Среди любопытных были и посвященные.
Посвященные!.. Да уж, где уж непосвященным разобраться, где шарлатан, а где…
— То есть, вы считаете, что Аникшин, действительно, обладал сверхъестественными способностями?
— Я знаю это. Человек, обладающий сверхъестественными способностями, с первого взгляда видит, обладает ли ими другой.
Сумасшедший, наверняка! Инга перевела взгляд с дрогнувшей бороды Чурилова на окно, за которым бушевал, ударяясь о ставни тонкими ветками с кленовой позолотой, листопад. Усмешка Чурилова начинала раздражать Ингу. И это было даже хорошо. Она перестала чувствовать себя под магнетическими черными глазами, как кролик под взглядом удава.
— Но разве достаточно побывать на одном сеансе, чтобы сделать вывод, что Аникшина убили, тем более, если вы даже не были знакомы…
— Зато я знаком с тем, кто убил его…
Наверняка, если бы Чурилов произнес эту фразу с торжественными или трагическими интонациями, это выглядело бы нелепо, даже комично. Но он сказал это просто, даже буднично.
Задавать вопрос «Кто этот человек?» не пришлось. Вернее, Инга спросила об этом глазами, вскинув удивленный взгляд на Чурилова.
Невозмутимая маска соскользнула с ее лица. Растворилась в опиумном дыме.
— Его убил Меркулов.
Дверь тихо открыла девушки с неестественно ясным лицом.
— Папа, к тебе пришли.
Чурилов поднялся со стула.
— Покажи пока нашей гостье съемку, ту, где мы с Адонисом разгоняем облака.
Девушка кивнула.
Чурилов осторожно закрыл за собой дверь. Девушка с интересом смотрела на Ингу и в то же время как бы сквозь нее.
— Вы не верите, что Аникшин был посвященным?
— Вы ясновидящая?
Инга поймала себя на том, что задала вопрос недружелюбно, с иронией в голосе. Но, в конце концов, никто ведь не заставляет ее насильно выслушивать бредовые версии (а, скорее всего, именно такими они и окажутся) смерти Аникшина. Напротив, Чурилов охотно согласился поделиться с ней своими подозрениями, а его дочь в отсутствии мага занимает ее.
Девушка, однако, совсем не обиделась
— Можно сказать и так.
Унять ехидство, тем не менее, оказалось непросто.
— Вы можете сказать, как меня зовут?
— Нет, — честно призналась дочь потомственного мага. — Если постараться, то, конечно, можно. Но что-то я вижу сразу, а что-то — нет, и если что-то не открывается сразу, значит, это не обязательно видеть.
— Тогда представлюсь сама. Меня зовут Инга, — улыбкой Инга попыталась загладить иронию.
— Арина, — девушка представилась без улыбки.
Лицо ее сохраняло то же выражение спокойной безмятежности, с каким она вошла. Инга попыталась представить это странное лицо освещенным улыбкой или расстроенным, и не смогла.
Перед ней было не обычное земное лицо.
Конечно, может быть, ясновидящая в четвертом поколении просто очень хорошая актриса, а с папашей-шарлатаном это неудивительно, но в Арине, явно, было что-то неуловимое, то, что делало ее особенной, не похожей на земную девушку.
На вид Арине двадцать два — двадцать три. Ровесница. По красоте, пожалуй, не уступает Ксюше. Да, тот же тип. Такая же алибастовая кожа, большие глаза, длинные густые светлые волосы. Но Ксюшу сразу выхватишь взглядом из толпы, а красоту Арины замечаешь постепенно. Как с трехмерным японским рисунком… Чтобы увидеть главное, нужно долго смотреть на него, погрузиться в обычные на первый взгляд узоры.
Высокая и стройная, Арина вполне могла бы быть фотомоделью, но что-то неуловимое в дочери мага делало ее красоту второстепенной.
Тот же пронзительный взгляд, но не колючий, как у отца, а немного отстраненный.
И одевается дочь мага в третьем поколении совсем не так, как Ксюша. Случайно увидев Арину на улице, вряд ли запомнишь, во что она одета. Безликая одежда Арины — свободные серо-зеленые светлые брюки и бежевая блузка очень простого покроя — как ни странно, только подчеркивают ее грациозную и уверенную манеру держаться.
Наверное, такие женщины жили в затонувшей Атлантиде. Хотя при чем здесь Атлантида?
— А обо мне тебе что-нибудь открылось? Ничего, что я на ты? — спохватилась Инга.
— У тебя в роду был священник, — не обращая внимания на второй вопрос, начала Арина, глядя в одну точку и как будто сквозь Ингу. — Ты боишься змей и у тебя больная печень.
Глаза Инги округлились и стали еще больше и удивленнее, чем у Светки.
Действительно, в детстве дедушка ей рассказывал, что его дедушка был священником. Со змеями тоже в точку, но кто их не боится?
А вот с печенью — промашка. Но как она могла узнать о священнике?
— У меня никогда не болела печень. А прапрадедушка у меня, и правда, был священником. И змей я боюсь — это правда.
Инга ожидала, что сейчас Арина начнет убеждать ее, что сказанное — ни что иное, как иносказание, что болезнь печени окажется каким-нибудь там энергетическим поражением или чем-то вроде того, но Арина молча взяла с полки какую-то кассету и присела на корточки перед телевизором.
Он вполне вписывался в сюрреалистический интерьер странного помещения. Из мебели только три стула, тумбочка, забитая какими-то проводами, на которой стоял телевизор, и больничная кушетка, густо усыпанная битыми зелеными стеклами.
На полу, под ногами аскетической кушетки несколько бутылок из-под шампанского.
Стены казенного мрачно-синего цвета. С потолка свешивались какие-то маятники, колокольчики и прочая ерунда.
В темном углу комнаты, напротив двери, на длинной цепочке покачивался хрустальный шар.
По экрану пошли разноцветные волны. Через минуту волны превратились в густые облака.
— Пасмурно, однако, — не то в шутку, не то всерьез, закинув голову к небу, красивым, но, пожалуй, слишком высоким, почти женским голосом произнес высокий остроносый мужчина в распахнутом черном плаще, с длинными черными волосами. По всей видимости, это и был Адонис.
Инга подумала, что таинственный Адонис смутно кого-то ей напоминает. Но так и вспомнила, кого именно, Макса, или Дэвида Коперфильда, или кого-то еще.
— Да, работы предстоит много, — согласился Чурилов, на котором был надет какой-то потрепанный тулуп. — Приступим.
На заднем плане толпились какие-то люди. Их лиц не было видно. Странная парочка уставилась в небо. Дальше камера целую минуту показывала только облака.
— Кто это снимал? — поинтересовалась Инга. Вполне понятный профессиональный интерес.
— Я. Любительской камерой.
Облаков, между тем, действительно становилось все меньше.
Камера уже блуждала по вершинам деревьев. Зеленых, но эти двое тепло одеты. Значит, апрель, или май.
Посредине пустынного поля спиной друг к другу стояли Чурилов, похожий на сельского колдуна, и загадочный Адонис.
Да, чем-то похож на Макса.
— Кто этот Адонис?
— Адонис тоже маг, но не такой сильный, как папа. Но многому папа его уже научил.
— Разве можно этому научить? Если у меня, например, нет никаких сверхъестественных способностей.
Арина неопределенно усмехнулась, и ее лицо, изменившееся впервые за последние полчаса, стало вдруг поразительно похоже на лицо ее отца.
Инга снова перевела взгляд на экран. Облаков на небе почти не осталось. Несколько легких облачков, которые через минуту развеял ветер.
Люди на заднем плане принялись ликовать и аплодировать. Камера Арины пробежали по их лицам. Среди них были и совсем юные, и покрытые морщинами.
— Кто эти люди?
— Наши с папой знакомые, знакомые Адониса. Просто люди, которые увлекаются эзотерикой. А вот этот человек… — Арина остановила кадр. Крупным планом камера показала человека лет сорока с широким носом и соломенными волосами, подстриженными полукругом. — А этот человек — Повсекакий Меркулов.
— Повсе… кто, — Инга спросила совершенно серьезно, но получилось снова как будто с издевкой, но кто виноват, что у этого мага такое странное имя.
— Повсекакий, — серьезно повторила Арина. — Повсекакий Меркулов.
— Тот самый, который убил Аникшина?
Арина энергично закивала.
— Этот человек очень завистлив. Он ненавидит папу, ненавидит Адониса. И Аникшина он тоже ненавидел.
— Но за что?
— Не все маги одинаково сильны. Кое-что Меркулов, конечно, умеет. Но разогнать облака или вылечить человека от рака ему не под силу.
Примерно такой ответ Инга и ожидала услышать. Один шарлатан обвиняет другого шарлатана в шарлатанстве. Что ж… Хотя, вполне может быть, у Арины и в самом деле есть какой-то дар. Во всяком случае, про прапрадедушку священника она сказала чистую правду.
— Меркулов — маг-любитель, но хочет, чтобы его считали сильным магом. Он бывает на всех более или менее значимых эзотерических сеансах, но от этого он не станет посвященным.
— Значит, не каждый может стать посвященным?
Инга с удивлением отметила, что она уже без иронии вставляет в свою речь такие странными словечками как «посвященный» — «непосвященный». Арина же, напротив, как только речь зашла о конкуренции среди магов, перешла на язык склочной хозяйки какого-нибудь салона- магазина, без зазрения совести поливающей грязью другой, точно такой же магазин. Нет, сейчас Арина совершенно не напоминала жительницу Атлантиды.
Поле на экране, между тем, сменилось очертаниями той самой комнаты, в которой Инга разговаривала с Ариной.
На аскетической кушетке извивалась какая-то пожилая женщина. Чурилов, уже без тулупа, водил над ней руками.
Кушетка также была усыпана битыми стеклами.
— Эта женщина — йог?
— Нет, обыкновенная женщина… А это — папа изгоняет бесов.
В той же комнате на стуле перед телевизором, там, где сидела Инга, кричала, стонала, лаяла другая женщина, лет сорока. Чурилов водил над ней руками и приказывал кому-то выйти. Одержимая басила мужским утробным голосом, но рот ее оставался при этом закрытым.
— Из этой женщины я выгнал семь бесов, — появился в дверях Чурилов.
Инга все еще недоверчиво посмотрела на мага в третьем поколении.
— Хочешь сама полежать на стеклах? — лукаво прищурился маг.
— На этих?
— Раздевайся, — приказал маг.
— Как? Полностью?
— Зачем же мне полностью? Только до пояса.
Инга за секунду выбралась из пушистого белого свитера. Осталась в кофейной вельветовой мини- юбке. Больше снимать ничего не пришлось. Обладая упругой грудью, Инга с презрением относилась к бюстгальтерам, лишающим движения их естественной грации.
— Это обычное стекло?
Чурилов поднял с пола бутылку из-под «Советского», с невозмутимым видом разбил ее об осколки, устилавшие койку. Та же участь ждала другую бутылку из-под шампанского.
— Можешь потрогать, — Чурилов показал Инге пример и отдернул руку от свежего осколка: — Острые!.. Ну, ложись.
Инга медленно приблизилась к койке. Чурилов поднес ладонь к ее лицу.
— Смотри в центр ладони, и страх пройдет.
Пройдет, как же! Во всяком случае, не надо его показывать. Будет, конечно же, больно, но…
— Не сопротивляйся! — рассердился Чулилов. — Ни о чем не думай. Расслабься. Смотри в центр ладони.
Ни о чем не думать, ни о чем не думать, ни о чем не…
Инга почувствовала, как тело ее само опустилось на стекла.
— Видишь, это не больно…
Чурилов взял с тумбочки какие-то наушники, надел их на Ингу…
Голос Чурилова, шелест листвы, шум автомобилей за окном — все потонуло в однообразном гуле… Знакомом величественном гуле… Инга закрыла глаза и провалилась в бездонную пропасть, но падала почему-то не вниз, а вверх, и перед ней расступались бесчисленные галактики… Миллионы, миллиарды звезд…
Миллионы, миллиарды бесчисленных осколков…
Это совершенно не больно…
— Тише. Тише. Ты же на стеклах лежишь. Так осторожнее. Поднимайся.
Голос Чурилова вернул Ингу в странную комнату. Сидя на краю койки, Инга хлопала длинными не накрашенными ресницами. Над ней стояла Арина с камерой.
Инга стряхнула со спины мелкие прилипшие осколки. Невероятно, но царапин не осталось. Встала, взяла со спинки стула свитер и влезла в теплую пушистую вещицу так же быстро, как и скинула ее.
Зеленоватые осколки зловеще поблескивали.
— Неужели я, правда, лежала на них голой спиной?
— Не только лежала, а такое вытворяла!.. — усмехнулся Чурилов.
Инга испуганно захлопала ресницами. В памяти остались только звезды. Что же такого она вытворяла?
Арина нажала кнопку на пульте, и на экране появился профиль Инги и рука Чурилова в нескольких сантиметрах от ее лица, укладывающая девушку на стекла.
Волосы цвета «гранат» казались в полумраке комнаты красновато-каштановыми. В первую секунду, отметив, что профиль красиво очерчен, Инга не сразу узнала в красивой брюнетке себя. А узнав, решила, что надо бы сегодня же вечером придать несколько выцветшим волосам цвета «гранат» более темный оттенок «вишня».
Рука Чурилова летала над девушкой в наушниках, и она послушно поднимала и опускала руки, приподнимала голову, а потом вдруг начала извиваться на стеклах.
— Это какой-то особенный шлем?
Чурилов протянул Инга наушники.
— Самый обыкновенный. Чтобы не отвлекал лишний шум.
Инга повертела в руках черные наушники, и, не обнаружив в них никакого секрета, вернула их магу.
— А Меркулов может укладывать людей на стекла?
— Укладывать на стекла, наверное, может, — усмехнулся Чурилов. — Это на самом деле совсем не сложно. Достаточно хотя бы немного владеть гипнозом.
— А что вы еще умеете?
— Снимать порчу и сглаз, изгонять бесов, заговариваю на удачу. Вот сейчас приходил бизнесмен снимать приворот. Приворожила любовница, да так, что чуть не умер.
— Все это платные услуги?
— Чтобы что-то получить, надо что-то отдать, — философски заметил Чурилов, — что получаешь просто так, то так же быстро уходит. Закон взаимодействия энергий. Но если человек малообеспеченный, мы берем чисто символическую плату.
— А Аникшин тоже лечил за деньги?
— Не совсем правильно говорить «лечить за деньги», — вмешалась в разговор Арина. — Совершенно не обязательно человек за выздоровление должен отблагодарить мага деньгами. Это может быть банка меда, корзина яблок… Все, что угодно. Настоящие маги не назначают цену за свой дар, как назначает ее тот же Меркулов.
Так, понятно. Значит дело не только в зависти к более сильным магам, а вероятнее всего, в банальной конкуренции.
— Но как Меркулов мог убить Аникшина, если его не было на той пресс-конференции?
Чурилов покачал головой, а Арина с сожалением посмотрела на Ингу. Вид отца и дочери красноречиво говорил: до чего ж простодушны эти непосвященные.
— Чтобы убить человека, магу вовсе не обязательно находиться в том же месте, где его жертва, — терпеливо начал объяснять Чурилов. — Меркулов нанес Аникшину удар на расстоянии.
— Но если Меркулов слабый маг, а Аникшин сильный, то как же слабый маг может убить сильного, да еще и на расстоянии? И почему сильный маг не может защитить себя от энергетического удара слабого мага?
От эзотерических бесед у Инги начала идти кругом голова, и она то и дело с тоской бросала взгляды в окно, за которым лениво проглядывало сквозь облака холодное осеннее солнце.
Чурилов понимающе закивал головой.
— Это легко объяснить. Аникшин часто проводил эксперименты с ядохимикатами, но со змеей — в первый раз. Поэтому он не мог быть в этот момент абсолютно уверенным в своих силах, а это очень важно для мага. К тому же, может быть, еще на этой пресс-конференции было что-то, что отвлекло внимание Аникшина, вывело его из равновесия, — Чурилов испытывающее посмотрел на Ингу, и от этого взгляда в ее памяти всплыл ядовито-зеленый пиджак Шевердина. — В таком состоянии очень легко нанести человеку энергетический удар. А результаты экспертизы, скорее всего покажут: отравление ядом. Не важно каким. Но никакого отравления не было бы, если бы в этот момент Аникшину не нанесли энергетический удар.
В дверь осторожно постучали.
— Да! — зычно отозвался Чурилов.
— Василий Григорьевич, там к вам женщина с ребенком. Что ей сказать?
На пороге возник тот самый Адонис, который разгонял облака. С интересом посмотрел на гостью, плавно, как будто позировал перед камерой (видимо, Арина их к этому приучила), облокотился на дверной косяк.
— Скажи, что я сейчас освобожусь…
— Ну что же, — поднялась Инга. — Спасибо за комментарии. Кстати, вы не подскажите, как найти этого Меркулова.
Арина быстро вырвала из какого-то блокнота листок, набросала на нем адрес и протянула его Инге:
— Меркулов — президент этого клуба…
8
Смог в редакции сгустился. Светка все так же, бессмысленно глядя в монитор, дымила сигаретой.
В другой компьютер уткнулась Алиса, с видом полного безразличия ко всему происходящему вокруг раскладывала пасьянс.
— Привет!
— Ну как?
Обе обрадовались появлению Инги.
Ответив «привет» Алисе, Инга достала из внешнего кармана красной сумки листок с адресом Меркулова, тожественно прочитала:
— Президент общества прикладной психологии «Третий глаз» Повсекакий Меркулов. — Менее торжественным голосом добавила. — Убийца Аникшина. Маразм!
— А почему Чурилов думает, что убийца — этот безумный президент? — захлопала ресницами Светка.
— Ясновидящие, — развела руками Инга. — Он и его дочь.
— Да, да, у него есть дочь. Красивая такая девушка, высокая, — Светка недовольно покосилась на Алису. — Кажется, ее зовут Алина.
— Арина. Эта Арина предсказала мне интересные вещи, — усмехнулась Инга. — И, как ни странно, она угадала, что я боюсь змей, и что мой прапрадедушка был священником.
— Твой прапрадедушка был священником? — Светку почему-то больше удивил сам этот факт, а не то, что каким-то образом его узнала (или угадала?) Арина. — А змей я и сама боюсь. Прямо так и сказала: «Твой прапрадед был священником»?
— Ну, не совсем так. Сказала: «У тебя в роду был священник».
— Ну мало ли кто у кого был в роду, — Светка задумчиво выпустила вверх струйку дыма. — Если хорошо покопаться, у каждого из нас в роду были и священники, и убийцы.
— А если покопаться еще лучше, — оторвалась от компьютера Алиса, — то у всех у нас одни прародители, Адам и Ева, и сколько с тех пор поколений было… И попробуй узнай, кто там был у тебя в роду. Ты вот хоть знаешь, кем был твой прапрадед. А многие и этого не знают.
Светка смерила Алису испепеляющим взглядом и, с наслаждением пустив струйку дыма в сторону некурящей соперницы, повернулась к Инге:
— А что еще она говорила?
— Еще сказала, что у меня проблемы с печенью, но это неправда.
— Ты точно в этом уверена? — почему-то Светка вдруг встала на сторону Арины. Но, наверное, если бы Арина и это угадала, Светка сказала бы, что это тоже совпадение. «Если хорошо покопаться, у каждого из нас каких болезней только нет!» Так бы и сказала.
— На сто процентов.
— Ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов, — снова поддержала Светку Алиса и снова получила за это негодующий взгляд больших темных глаз. — Может быть, у тебя болит печень, но ты об этом не знаешь?
— Как это болит, но я не знаю? А кто знает? Пушкин? Арина Родионовна?
— Арина, как ее там, Васильевна, — Светка потушила окурок, покачивая бедрами, проплыла мимо Алисы, включила чайник. — Инга, а если правда… Три совпадения — это уже не просто совпадения. Почему бы тебе не сходить к врачу?
— Почему бы тебе не стать вице- президентом общества «Третий глаз»?
Алиса одобрительно захихикала, соглашаясь тем самым, что место вице-президента общества «Третий глаз» и второй жены Повсекакия Светке подходит гораздо больше, чем место заместителя редактора газеты «Криминальная хроника» и второй жены Балоцкого.
— У меня нет времени ходить по врачам, тем более, что у меня ничего не болит.
Но, похоже, довод «ничего не болит» Светке не показался убедительным.
— Сделай томографию. Это недолго. Центр медицинской профилактики виден из окна.
Чайник тихо присвистнул.
— Чай будешь?
Предложение, естественно, относилось исключительно к Инге и никоим образом к Алисе, и принять его означало встать на сторону «против Алисы».
— Нет, сейчас надо позвонить, — Инга тяжело вздохнула, — родным Аникшина.
Благо, перед своим последним концертом он успел раздать журналистам визитки. На розовой матовой бумаге два телефона, домашний и мобильный, и четыре слова Сергей Александрович Аникшин, парапсихолог.
Трубку взяла женщина.
Услышав хрипловатое «Алло», Инга нервно сжала трубку. Наверное, мать. Как разговаривать с ней в такую минуту?
— Алло. Здравствуйте. Вас беспокоят из редакции газеты «Криминальная хроника». Я могу поговорить с кем-нибудь из близких Сергея Аникшина.
— Я его жена.
— Простите, что беспокою вас в такой момент, и примите мои соболезнования. Я журналист криминальной газеты. Мы пытаемся восстановить истинную картину происшедшего. Скажите, я могу к вам подъехать, разумеется, когда вы будете готовы поговорить со мной?
— Подъезжайте завтра. В половине первого. Похороны начинаются в двенадцать. Я живу прямо напротив кладбища, — женщина произносила слова отрывисто и четко.
Инга записала на перекидном календаре адрес, который назвала жена Аникшина и, положив трубку, аккуратно вложила вчетверо сложенный календарный листок за прозрачную обложку красной записной книжки.
«В половине первого. Похороны начнутся в двенадцать». Ровно полчаса на погребение супруга. Но, конечно, это ничего не значит. Просто, когда живешь по соседству с могилами, смерть становится обыденностью. Или у нее, так же как и у Аникшина, особый, эзотерический взгляд на смерть…
9
В салоне пахло апельсинами. Цитрусовый парфюмерный запах смешивался со специфическими запахами красок и лаков для волос, с дымящимся кофе и почему-то напоминал о Новом годе.
Руслан порхал вокруг кресла, болтая что-то о предстоящем юбилее салона, о моде, о погоде, обрывая фразы на полуслове и время от времени мурлыкая легкие эстрадные мотивчики.
Можно просто закрыть глаза и ни о чем не думать.
— Так, последний штрих, — пропел Руслан, пританцовывая вокруг Инги, и с легкостью, достойной примы-балерины, нанес гель на отдельные пряди блестящих, как гранаты, только что окрашенных и подстриженных стильными перьями волос.
Инга не без удовольствия посмотрела в зеркало. Отражение улыбнулось с полным осознанием того, какое страшное оружие женская красота. Да, пожалуй, вишневый цвет еще лучше, чем малиновый. Руслан тоже остался доволен результатом и тихо мурлыкал в такт мелодии.
Не зря считается, что геи — лучшие парикмахеры.
В сексуальной принадлежности Руслана было невозможно усомниться. И дело даже не в павлиньей манере одеваться и прическе — искусно тонированный осенними оттенками «ершик». Просто, общаясь с Русланом, женщина каким-то шестым чувством ощущает, что он такой же, как она, и, может быть, даже женственнее.
— Супер! — одобрил Руслан, снимая с плеч Инги голубую накидку из непромокаемой ткани.
Подниматься с удобного парикмахерского кресла не хотелось. Так приятно среди праздничных ароматов под легкую музыку доверить свою голову ловким рукам Руслана и не думать ни о гремучих змеях, ни об экстрасенсах- убийцах…
Из состояния нирваны Ингу вывел звонок мобильного телефона.
— Я уже возле гостиницы, — сообщила сестра тоном, который можно было понять как «давай, поторапливайся».
Ровно в семь Инга была у «Октября».
Ксюша, конечно, как и следовало ожидать, не подвела.
С распущенными волосами, в коротком темно- синем (этот цвет ей очень идет) платье- стрейч и черной лаковой укороченной курточке Ксюша нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
Инга издали помахала младшей сестренке рукой.
— Жду тебя уже десять минут.
— Кто тебе виноват? Мы же без пяти договаривались… Вот возьми, — Инга сунула в руки сестры фотоаппарат. Та послушно повесила его на шею:
— Опять придется играть роль начинающего фотокорреспондента?
— Только не кричи, пожалуйста, об этом на всю гостиницу…
10
— Барышни, вы к кому? — заволновалась вахтерша, увидев, что сестры направляются прямиком в кабинет директора.
— Мы из газеты, — на ходу объяснила Инга. — Встреча оговорена.
— Григорий Отарович ничего не говорил, — заволновалась вахтерша.
Дверь директорского кабинета распахнулась, на пороге возник сам Долидзе. Застегнутый на все пуговицы плащ придавал еще большую респектабельность полной фигуре его обладателя. Под мышкой Долидзе сжимал папку. Вид директора говорил о том, что он, явно, не собирался возвращаться.
Долидзе остановил восхищенный взгляд на блондинке и сделал шаг назад.
— Не беспокойтэсь, Марья Сергеевна, это ко мне. Вы корреспонденты?
Сестры энергично закивали.
— Извинитэ, замотался совсем, — Долидзе помог Ксюше освободиться от курточки, и, водрузив ее на вешалку, принялся расстегивать свой молочного цвета плащ. — Гости из Гэрмании приехали. По приглашению губернатора. А тут этот ненормальный со своей змеей. Нэмку напугал до полусмэрти. Она двэрь номэра открыла, а там ползет… Вы из одной газеты? Простите, забыл какой…
— Да. «Криминальная хроника». Меня зовут Инга. А это Ксения.
Ксюша улыбнулась, слегка наклонив голову.
— Наш внештатный фотокорреспондент…
— Нет, нет, не надо меня фотографировать, — запротестовал грузин. — Только фотографии моей сейчас в газете не хватало.
— Хорошо, не будем фотографировать, — с легкостью согласилась Инга.
— Что вас интересует?
— Люди, которые остановились в вашей гостинице накануне несчастного случая.
Долидзе понимающе кивнул, уверенно набрал телефонный номер, поднес к уху черную телефонную трубку:
— Коля, зайди ко мне. Здэсь у меня журналисты из…
— «Криминальной хроники», — подсказала Инга.
— Из газеты «Криминальная хроника». Интересуются, кто у нас останавливался накануне… Ну ты понимаешь.
Судя по тому, что вопросов от Коли не последовало, он все понял.
Как выяснилось через минуту, Коля оказался Николаем Сергеевичем Калининым, администратором гостиницы, человеком лет сорока, лысоватым, средней комплекции.
Администратор раскрыл толстую книгу, журнал учета. Инга торопливо раскрыла видавший виды толстый блокнот с красным автомобилем на обложке и женским лицом с неестественно яркими кошачьими зелеными глазами. Авторучка с несколько погрызанным колпачком служила одновременно и закладкой. Инга недовольно покосилась на сомнительный колпачок, но выбора не было.
— С начала месяца раз… два… три… Тринадцать человек. Роковое число, — глупо усмехнулся администратор. — Шестеро — делегация из Виттена. Завтра уезжают. Емец Андрей Петрович — первого — шестого октября. Горякина Марина Викторовна — седьмого — девятого октября. Аникшин Сергей Александрович — снял номер восьмого октября. Еремеевы Александр Анатольевич и Полина Федоровна — сняли номер восьмого… Вчера снял номер Пахомов Евгений Иванович. Кто снял номер сегодня — читать?
Инга кивнула.
— Куприяновы Владимир Владимирович и Ирина Александровна.
Инга на всякий случай записала все фамилии в блокнот.
— Что-нибудь нужно еще от меня? — администратор захлопнул толстую темно-синюю книгу.
Долидзе вопросительно посмотрел на Ингу, перевел взгляд на Ксению.
— Нет, больше ничего. Спасибо.
— Спасибо, — повторила Ксюша.
Администратор тихо закрыл за собой дверь.
— Значит, никто в гостинице не знал, что этот человек пригласил журналистов?
— Я нэ могу сказать, знал ли кто-то в гостинице, но то, что никто из персонала гостиницы нэ знал, в этом я нэ сомневаюсь, — сверкнул глазами грузин. — Зачем мнэ лишние проблемы? Я вообще не люблю иметь дело с прэссой. Разве что с такими красивыми дэвушками.
— А никто из людей, остановившихся у вас в октябре, не показался вам подозрительным? — снова попыталась Инга задать вопрос, который уже задавала по телефону.
— Вы знаетэ, Инга, как ваше отчество…
— Николаевна.
— Инга Николаевна… Мы здэсь нэ за кэм нэ наблюдаем. Кто же знал, что случится такое?
Когда Долидже горячился, его акцент становился более заметным. Григорий. Значит, нечистокровный грузин. Хотя, какая разница? Да, надо купить новую авторучку. Посолиднее. Инга снова недовольно посмотрела на потрепанный кончик авторучки и захлопнула блокнот. Весьма своевременно, потому что Долидзе уже бросал тоскливые взгляды на настенные часы, всем своим видом показывая, что его ждут в другом месте. Инга, в свою очередь, поняла, что больше из Долидзе вряд ли что-нибудь удастся вытянуть. Тем более, что младшая сестренка вместо того, чтобы подключиться к разговору, мысленно уже вытягивает ноги на показах коллекций Зайцева или Юдашкина, а то и D @ G.
— Спасибо за интервью, — Инга решительно застегнула молнию на сумке.
— Надеюсь, вы услышали то, что хотели.
Инга кисло улыбнулась. Журналистка рассчитывала, что ей удастся больше вытянуть из Долидзе.
— Приходите еще, — Долизде помог Ксюше надеть курточку, снова окинул блондинку восхищенным взглядом:
— До свидания.
— До свидания, — широко улыбнулся грузин, застегивая пуговицы на молочном плаще.
Попрощавшись с вахтершей, девушки выскользнули в осеннюю прохладу.
Вечер был бы, пожалуй, довольно теплым, если бы не порывы северного ветра.
Какое-то время сестры шли молча.
— По-моему я ему не понравилась, — вздохнула, наконец, Ксюша и тут же сделала утешительный вывод. — Наверное, у него плохой вкус.
— Не думаю, что мужчине даже с самым плохим вкусом может не понравиться голубоглазая блондинка с длинными стройными ножками, особенно если этот мужчина — грузин… Но, конечно, если постоянно молчать и смотреть исподлобья…
— Может быть, я еще должна была взять за тебя интервью, а потом еще и статью самой написать?…
Ксюша была права. И Инге осталось только вздохнуть:
— И все-таки мне показалось, он что-то не договаривает. Может быть, даже он и разрешил Аникшину провести эту пресс-конференцию, но, скорее всего, все-таки не предполагал, чем она может обернуться. Странно, что он не предложил нам по чашечке кофе. Мог бы пригласить и в бар, тем более, что бар есть в гостинице. Там бы мы точно его разговорили. И вполне мог бы поинтересоваться, в какую нам сторону. Тем более, что он куда-то торопился, и наверняка, он на машине.
— А если он едет к любовнице? Он все равно должен был взять нас с собой?
— Н-да, — протянула Инга.