— Скажу тебе откровенно, не в моем ты вкусе, Миш. Смотри, вон вокруг сколько девчонок хороших.

Зубоскал только мрачно жевал соломину, облокотившись на дуб, подпирающий ветвями небо.

— Зачем мне другие хорошие? — возразил недружелюбно. — Мне ты нужна.

Ветер, как по струнам гитар, пробежался по натянутым веревкам, на которых покачивалось только что развешанное белье.

Нина невольно поёжилась и схватила таз в охапку, радуясь, что всё в доме перестирано — не надо выходить на улицу снова.

Мишка бросил свою соломину и решительно шагнул к несговорчивой:

— Согреть что ли тебя, красавица? — с притворно-сладких интонаций перешел на змеиный шепот. — Хватит из себя целку строить! Ребёнка-то небось не ветром надуло, чтоб так нос воротить.

Огреть бы негодяя тазом, да не стоит связываться с дураком?

Нина смерила Зубоскала презрительным взглядом и спокойно повернулась лицом к двери, как будто Мишка Зубоскал был и не Мишка Зубоскал, а так, пустое место.

Равнодушие женщины окончательно вывело его из себя.

Уже на пороге Зубоскал настиг Нину, как хищник, резко и внезапно, сдавил так, что хрустнули кости.

— Дома сын! Напугаешь ребенка!

Довод не отрезвил Мишку. Подлец запустил руку женщине за пазуху и пытался сорвать с неё платье так, что оно затрещало по швам. Но Нина изловчилась, выскользнула из верхней одежды. Только рабочий бушлат и остался у негодяя в руках.

— Эээй, ты куда? — испугался Мишка.

Нина наперерез бежала к дому бригадира.