Последние шаги они преодолевали с трудом, еле выдерживая напор разгулявшейся стихии.

— Как хорошо, что вы отыскали ее милость, ваше магичество, — засуетились горничные, стоило Элоизе и мэтру Лео добраться до порога Борингтона. — Вас, госпожа Элоиза, уже несколько раз маменька спрашивали. А вас, мэтр, тоже искали.

— Лео, — окликнул волшебника инспектор Клеорн. — Хорошо, что вы не отбыли в Талерин. Есть срочное дело.

Замерзшая за время затянувшейся прогулки Элоиза поприветствовала сыщика вежливым кивком и удалилась наверх. Клеорн проводил девушку пристальным взглядом, но от моральный сентенций удержался.

— Возьмите что-нибудь теплое, мэтр, мы должны встретить ее величество и ее высочество. Слуги говорят, что Могден увел охотников в сторону оврага — надо убедиться, что с королевой и принцессой Ангеликой ничего не случилось.

Лео тяжело вздохнул, но спорить не стал:

— Хорошо. Вот только запасусь бутербродами и коньяком. Не беспокойтесь, — предупреждая возможные проповеди о вреде излишеств, добавил волшебник. — Бутерброды — собакам, не сам же я буду ползать на брюхе, вынюхивая нужные следы.

— И коньяк тоже им? — хмуро уточнил Клеорн, наблюдая, как мэтр распределяет по карманам лиловой мантии принесенные расторопной горничной припасы.

— Нет, коньяк — мне. Чтоб поддержать магический потенциал, иначе меня больше, чем на час активного колдовства не хватит. Готовы? Тогда идем.

В комнатах второго этажа горничные поправляли зажженные поленья в камине и выполняли дополнительную сотню поручения заботливой маменьки-графини. Элоиза Росинант пробежала мимо и направилась к окну. Едва успев скинуть куртку, она как была — растрепанная, раскрасневшаяся, промокшая, — прильнула к покрытому сеточкой ледяных узоров стеклу. Внизу, во внутреннем дворике, мэтр Лео и его скучный усатый начальник о чем-то разговаривали со слугами. В своей яркой лиловой мантии волшебник смотрелся на фоне заснеженного двора как василек среди пшеничного поля.

Затаив дыхание, Элоиза пронаблюдала, как герой ее грёз справляется с выведенной на двор собачьей сворой. Животные громко возмущались тем, что им пришлось покинуть теплую псарню, но пара магических пассов мэтра Лео убедили сердитых псов смириться с предстоящей прогулкой по зимнему, холодному лесу.

Элоиза улыбнулась, постучала пальчиками по стеклу. Сразу же мысленно отругала себя за глупость — Лео слишком далеко, конечно же, он не услышал ее сигнала. Остается только смотреть и восхищаться — глупость, конечно, но Элоиза принадлежала к той редкой породе девушек, которые уверены в чужой образованности, а для себя чрезмерный интеллект почитают недопустимым излишеством.

Убедившись, что ее не слышат, юная графиня Росинант ограничилась тем, что проводила Лео долгим взглядом, вздохнула с легкой грустью и сосредоточилась на заботах более насущных. Следовало снять сапожки, переодеться, согреться, привести в порядок косы и подумать о том, как подготовить родителей к знакомству с отважным рыцарем, похитившим сердце их дочери.

Конечно, если быть точным, то Лео совсем не рыцарь. Он маг, а это, в какой-то степени, даже лучше. Волшебники могут рассчитывать на тот же уровень уважения и почета, что и отважные воины, но при этом не пропитаны запахами конюшни, оружейной смазки и поверженных врагов. К тому же, если верить мадам Белль и прочем романисткам, большинство магов — домоседы с тонкой душевной конституцией, полностью сосредоточенные на своих магических изысканиях и чрезвычайно неприхотливые в быту.

По мнению Элоизы, мэтр Лео полностью соответствовал вышеописанному идеалу. За исключением того, что пока не обрел признания своих магических заслуг. В этом следовало винить начальника — к сожалению, служба в Министерстве Спокойствия давалась волшебнику нелегко. Инспектор Клеорн, по мнению юной графини, был строже, чем ее вечно сердитый, всем недовольный папенька.

Ну и что? Трудности, как говорит мэтресса Далия, развивают характер. А характер у Лео есть, просто он (её любимый мэтр) слишком скромный молодой человек, чтоб его (то есть характер) всем показывать. И вообще, мэтр Лео — талантливый и упорный, он самый-самый замечательный на свете!

— Моя дорогая, — дверь тихо скрипнула, пропуская маменьку. — Хорошо, что ты вернулась. Нам нужно серьезно поговорить.

Кружащий поземку ветерок вдруг взревел, как пришпоренное демоном чудовище, и полетел по зимнему лесу.

Глупая лошадь заартачилась, отказываясь выбираться из лесной чащи на торную тропу. И чего это с ней? Буквально пять минут назад кобыла делала вид, что отчаянно боится спрятавшихся за древесными стволами хищников, а теперь взяла копыта… э-э… в копыта и припустила галопом в сторону Борингтона.

Роскар натянул повод, заставляя лошадь притормозить. Он оглянулся по сторонам, всматриваясь в серую хмарь. В такую непогодь и заблудиться не долго; Борингтон рядом, рукой подать, а свернешь не на ту тропинку, до утра будешь плутать, отчаявшись выйти к теплому очагу. Сам-то Роскар знал здешний лес лучше, чем собственную родословную, но не надо сравнивать собственные таланты с возможностями Анги, Везувии, того же Октавио, сумевшего потеряться на тринадцать лет…

Приняв решение, Роскар направил лошадь к овражку, поросшему березняком.

— Э-эээй!

— … Кто-нибудь…! ….аууу!..

Залаяла собака, вторая. Через несколько минут сквозь серое марево беснующегося в воздухе снега проступили очертания нескольких всадников.

— Ваше высочество! — на несколько голосов приветствовали принца заплутавшие охотники.

Разобраться, кто есть кто, оказалось непросто — дамы и господа подняли воротники плащей, закрывая лица от ветра, а снег превратил их одеяния в подобие белых саванов. Не подлежало сомнению только то, что своевременное появление Роскара было расценено как чудо. Или очередной подвиг.

— Роск! — с радостью окликнула брата Ангелика. — Как хорошо, что мы тебя нашли! Где мы, ты не знаешь? Представь себе, нам удалось потеряться!

— Замерзли? — участливо поинтересовался Роскар.

Везувия, которая помимо собственных шикарных одежек куталась в чей-то теплый плащ, тряслась так, что у нее зуб на зуб не попадал; зато взгляд, которым она наградила деверя, был горячее вулканической лавы.

— А ведь мэтр Нюй утром обещал, что будет отличная погода, — пожаловалась Ангелика.

— Э-э… — не нашелся с ответом Роскар. — Уверен, он хотел тебя порадовать. И тебя тоже, — поспешно добавил он, заметив еще один Пламенный Взгляд со стороны невестки.

Чтоб добиться полного морального изничтожения Роска Везувия фыркнула. Или чихнула — не разобрать.

Хвала богам, у кого-то из распорядителей охоты достало соображения выйти навстречу припозднившимся охотникам. Через сотню шагов принц услышал лай собак и увидел мелькающую из-за деревьев лиловую мантию мага.

— Ваше величество! Ваши высочества! Хорошо, что вы нашлись, — усатый «спокушник» взял лошадку Везувии под уздцы. — С вашего разрешения мы проводим вас в Борингтон. Господин Могден беспокоился, что вы повернули за овраг, он выехал встречать вас туда…

— Ну вот, — ехидно заметила Ангелика. — Теперь еще и его искать придется…

— Прямо-таки охота на охотника, — угодливо пошутил кто-то из озябших придворных.

— Я сообщу ему, чтобы возвращался, — ответил молодой волшебник. Он уже успел каким-то своим чудодейственным способом подманить упитанного снегиря. Снисходительно выслушав шептания мага, птица отважно бросилась в снежную бурю.

— Все охотники вернулись в замок? — уточнил Роскар. — И Октавио?

— Да, где он? — спохватилась Ангелика.

— Господин генерал встретился нам в полусотне тролльих шагов от ручья, — успокоил Клеорн принцессу. — Насколько мне известно, он тоже искал ваше высочество и ваше величество. Лео, отправь снегиря его высокоблагородию.

— Сейчас, — проворчал волшебник.

Настроение уставших, замерзших охотников заметно улучшилось. По кругу пошла фляжка, прихваченная кем-то из спасателей, почуявшие скорый отдых собаки радостно замахали хвостами, а лошади ускорили шаг.

— Гудеран с Октавио? — уточнил Роскар.

— Кто? — не расслышал «спокушник».

— Ваш король, — с печальным вздохом уточнил принц.

— А разве… то есть как? А и в самом деле, где же он?..

Вообще-то, Лео внезапно разразившаяся снежная буря не нравилась. Такая погода хороша на картине, или, как вариант, в проеме окна — если, конечно, вы выбрали правильную точку зрения и наблюдаете ее, сидя у разожженного камина, с бокалом вина и занимательной книжицей в руке. Если уж на то пошло, то волшебник вообще недолюбливал охотников — животные, по его мнению, были слишком трепетными, нежными существами, чтоб служить забавой аристократов и подставлять свои беззащитные шеи под нож или стрелу. А после того, как Клеорн протащил его по всему Борингтонскому лесу… Учитывая, что мэтру пришлось контролировать одновременно полдесятка собак, удерживать «щит Ариэля», защищавших их с Клеорном от вьюги, и оставлять след, который позволит им вернуться в замок, ничего удивительного, что энтузиазма и Силы на дополнительную прогулку у Лео не осталось.

Но попробуйте объяснить свою усталость и дурное настроение инспектору Клеорну! (Совет бывалого: воспользуйтесь огнеупорными доспехами и будьте готовы эмигрировать в соседний мир, если Клеорн вашим доводам не внемлет.)

— Быстрее, Лео! Чего вы копаетесь! — поторапливал сыщик. От резкого вскрика Лео оступился, сошел с тропки (ничего удивительного, ее уже успело замести) и провалился в рыхлый снег по пояс.

Принц Роскар, и так вырвавшийся далеко вперед, не оглянулся.

Прихваченная с псарни овчарка бестолково прыгала рядом, мешая сыщику вытаскивать горе-помощника из снежной западни.

— Вы же маг, Лео, чего бы вам не полететь?

Молодой человек обиженно засопел. Вам, господин инспектор, не понять — творить дюжину заклинаний в час, да не простых, а мощных, чтоб земля тряслась и изумленные горожанки падали в обморок, могут только истинные гранды. Такие, как мэтр Пугтакль, мэтр Мориарти, мэтр Виг, к примеру… А мы — маги простые, мы вынуждены ману экономить, иначе короля-то, может быть, и отыщем, а вот дорогу обратно…

Чтоб быть уверенным в том, что они не заблудятся, Лео сотворил простейшее заклинание, высветившее оставленные командой спасателей следы. Одна сторона радужной цепочки побежала по тропинке, к замку, а вторая — по вмятинам, оставленными скрывшимся в чаще всадником.

— Быстрее! Надо помочь его высочеству! — отважный Клеорн уже преодолевал очередной занос.

— Не беспокойтесь, — нашел силы поворчать мэтр Лео. — Уж кто-кто, а принц Роскар всегда отлично справляется сам.

Овчарка, придирчиво нюхающая воздух, вдруг задрала морду к вершинам сосен и завыла.

— Что это с ней? — недовольно уточнил инспектор. Волшебник, пользуясь дополнительной минутой передышки, осторожно коснулся животного.

— Кто-то умер, — пробормотал он.

Убедившись, что люди поняли ее правильно, овчарка плюхнулась в снег и продолжила еще тоскливее.

— И кто-то умрет в самом ближайшем будущем…

Волки появились из ниоткуда.

Роскар готов был поклясться, что это не настоящие звери, а продолжение кошмаров, терзавших его последние месяцы — призрачные твари с горящими красными глазами вырвались из-за деревьев и промчались мимо. Поджарые, бурые, они были тощими и быстрыми, как иберрские борзые; они до такой степени были похожи на покойного Шторма, что Роскар опешил, инстинктивно натянул повод, удерживая лошадь от столкновения с волчьей стаей.

Напрасный труд. То есть — кобыла-то, конечно, обрадовалась, едва не встала на дыбы, выражая свой восторг; а вот волки промчались, совершенно игнорируя попавшегося им всадника. Последний из стаи ощерился, злобно клацнул вытянутой, тонкой пастью и поспешил следом за братьями.

Волки так себя не ведут… Да что там — разве похожи на настоящих волков эти призрачные бурые твари с нечеловечески горящими глазами? Тьфу ты, демон, — как, спрашивается, называть раскаленные алые гляделки пронесшегося мимо кошмара?!

И почему они прошли мимо? Зачем? Ради чего?

Ошалевшая от ужаса кобыла попробовала скинуть всадника и скрыться в безопасности лесной чащи, и Роскар нетерпеливо ударил ее по шее. Не время корчить из себя породистую недотрогу! Ты еще в обморок упади, скотина! Тоже мне, Мелориана Тирандье, только не рыжая и оседланная! Вперед!

Наклониться, чтоб избежать столкновения с кривыми ветвями дуба, сжать зубы, пропустив хлесткие удары несущихся навстречу сосновых лап; быстрей, еще быстрее… Здесь повернем, срезая угол; прыжок через заснеженный овражек, снова склониться к лошадиной шее, проезжая под ветвями деревьев… Начинается спуск к ручью — рррр, как говорят гномы, саг'лиэ бъяу! Копыта звонко стучат по камням, только бы глупая кобыла не попала ногой в засыпанную снегом дыру, только бы повезло, только бы успеть…

Приблизившись к стае, Роскар выстрелил в ближайшего зверя. Короткая стрела вонзилась глубоко в спину, на дюйм ниже хребта; тварь сбилась с шага и, скуля, покатилась следом за своими удаляющимися товарищами. Справедливо ожидая, что потерявшая одного из своих стая немедленно набросится на обидчика, принц поднял ставший бесполезным арбалет, готовясь отразить возможную атаку.

Что за шутки?!

Волки зло огрызнулись, но и только; а тот, который должен сейчас подыхать, или, в крайнем случае, кататься по камням, стараясь выгрызть стрелу-убийцу…

Тот волк поднялся, упёр бешеный, звериный взгляд в обидчика, и, волоча задние ноги, повернулся, намереваясь продолжить гон.

Кто из нас сошел с ума? Он или волк? Да полно, волк ли это?

Для того, чтоб перезарядить оружие, времени не было, проверять, добьет ли вторая стрела того, кого не прикончила первая, тоже. Перехватив арбалет, как дубинку, Роскар послал лошадь в галоп, догнал волка (кажется, другого) и от души ударил его поперек спины.

Хруст, визг… Тварь кубарем летит на прибрежные камни. На облепленном тонкой корочкой льда валуне остается бурый след. А зверь поднимается. Его череп расколот, челюсть полна крови, он смотрит на охотника алыми безумными звездами, он так похож на Шторма, что замирает сердце, и он…

Они бросились все сразу, стаей, одни на коня, другие на человека. Завизжала лошадь, когда в нее вонзились острые клыки. Каким-то чудом успевший выхватить кинжал Роскар махнул, распарывая живот набросившемуся на него вожаку, ударил в горло второму… Не следовало бросать повод! Кобыла то ли угодила в рытвину, то ли поскользнулась; в любом случае ее падение стало для Роскара неприятной неожиданностью. Едва успев вынуть ноги из стремян, принц откатился в сторону, в любую секунду ожидая очередной атаки.

Волки стояли полукругом и следили за каждым движением поднимающегося человека.

— Идите же… Ну! — прошептал Роскар. Кинжал в руке горел нетерпением. Хватит стоять! Я жду вас!

С волчьих клыков капала слюна и кровь… темная, почти черная кровь… Они стояли, ждали… даже тот, который должен быть погибнуть первым, второй, с переломанной спиной, вожак, из брюха которого змеился бурый туман…

Потом вожак покачнулся и…

И разделился.

На его месте оказалось два совершенно одинаковых волка, поджарых, бурых и ненавидящих весь мир и принца Роскара в придачу.

Что?!!

Не позволяя человеку собраться с мыслями, волки накинулись на него, охотно подставляя покрытые шерстью бока под удары. Сколько их было? Десяток? Дюжина? Сколько стало? Две дюжины? Больше?!.. больно…

Волки кончились внезапно, как летняя гроза. Не удержав равновесие после очередного удара, Роскар упал в снег, и холод немного остудил горячую голову. Что с тобой, дружище? Новый приступ безумия? Посмотри — только смотри внимательно. Ты думаешь, что сражался с врагом — а где кровь зарезанных волков? Где их трупы? Где?!

Бурые спины мелькают, сливаясь с пятнами сосновых стволов и белого снега.

Проклятые твари, они его обманули!

Роскар подбежал к валяющейся на снегу лошади — жива, только нога разорвана до кости. Жить будет… В отличие от… О боги и демоны, кого же преследует кошмарная стая?!

Он сам не понял, откуда знает ответ.

Его величество милостью богов король Кавладора Гудеран Десятый поправил капюшон, сползший на нос. Его рыжий конь тихонько трусил по направлению к Борингтону. Ну, по крайней мере, король так надеялся. В конце концов, даже если он ошибся (снова. В четвертый раз!) с выбором тропинки, невелика потеря. Конечно, Везувия будет недовольна, что он опоздает к обеду, но это такие мелочи…

Надо будет в следующий раз взять с собой карту Борингтонского леса. Сегодня он взял книгу — новая придворная магэсса, то есть госпожа алхимик, порекомендовала. Интересные идейки, не сказать, чтобы реальные и достойные воплощения в жизни, но очень освежает и отвлекает от насущных проблем. Жаль, что начавшийся снегопад не позволил дочитать главу до конца. Опасаясь, что бумага промокнет, король спрятал фолиант под плащ. Ничего, доберусь до замка… или, в крайнем случае, до куда-нибудь, и дочитаю.

Рыжий вдруг дернулся, насторожил уши. Гудеран отвлекся от мыслей о грядущем отдыхе и увидел, как из-за сосен выбегает волчья стая.

Какие страшные твари! Двигаются быстро, бесшумно, как тени…

— Лео, сделайте что-нибудь! Пусть они бегут быстрее!

— Заткнитесь и не мешайте мне работать! — рявкнул волшебник. Вообще-то, он не собирался кричать на инспектора, и он в принципе не умеет ссориться с людьми, просто… просто…

Призванные олени, и так порядком недовольные, что им пришлось служить верховыми животными, вывезли спасателей к ручью и категорически отказались идти дальше. Овчарка залаяла, что было излишеством — пытающуюся подняться на ноги лошадь Клеорн уже заметил.

— Где принц Роскар? — крикнул он.

Под кочкой спрятался, едва не ответил волшебник. Что-то творилось — странное и неприятное, отвратительное в своей неизвестности. Что-то творилось и требовало принятия решений, на который у мэтра Лео не было ни опыта, ни соответствующих заклинаний, ни даже избытка Силы. Волшебник попытался пришпорить оленя — тот недовольно закрутил головой, но покорился воле человека и поспешил туда, куда уводили следы.

Деревья… деревья… Блин, надо выучить хотя бы пару заклинаний Зеленой Школы, чтоб в следующий раз уберечь себя от царапин и сосновых пощечин!

Но потом заросли кончились, и мэтру Лео стало не до собственных несчастий.

На узкой тропинке, вьющейся среди черно-белого безмолвного леса, бесновались демоны. Нет, это было хуже демонов — бурый мех, кровавые глаза, оскаленные пасти и ненависть, ненависть, ненависть… Рыжий конь с распоротым брюхом лежал в снегу; волки и их добыча слились в единый рычащий ком. Клыки, когти, руки, прижатые от злости уши, блеск стали, короткий вой, стон, злоба, ярость, ненависть…

Выстрел!

Вырвавшийся из револьвера подоспевшего Клеорна огонь и последовавший скулеж раненого волка вывел мэтра Лео из шока. Волшебник спрыгнул с оленьей спины, потряс руками и запустил в копошащийся темный шар молнию. Зверя, которого как раз в этот момент его высочество отбросил в сторону, сожгло дотла. Так, надо повторить… и еще… еще…

Что-то было неправильно, но на размышления времени не осталось. Там, внутри волчьей стаи, был принц Роскар и какой-то другой человек; к ним бежал Клеорн, явно намеревавшийся вступить в бой с волками, и мэтр Лео постарался не отставать. Кстати, зачем сжигать волков? Можно же просто поднять их «Флейтой Ветра» и отбросить в сторону…

Какие-то странные звери. Обычно волков, да и прочую живность Лео прекрасно слышит, но эти… Всё дело в усталости? Или…

Додумать Лео не успел. Клеорн разрядил револьвер в очередного волка; Роскар рассек кинжалом другого, и остальная стая, пожав хвосты, бросилась в рассыпную.

— Он мёртв? — подбежал волшебник к лежащему в истоптанном, испачканном снегу человеку.

Клеорн не ответил. В принципе, комментарии не требовались — изодранная в клочья одежда, темные озерца крови и отсутствие попыток двигаться или хотя бы стонать, говорили сами за себя.

Принц Роскар рухнул на колени и откинул с лица пострадавшего капюшон. Прислонил кинжал к побелевшим губам брата. Хрипло прошептал:

— Ещё нет.

Сказать, что известие о несчастном случае с королем произвело в Борингтоне тот же эффект, что зажженная спичка — на пороховом складе, значит не сказать ничего. Замок взорвался, погребя под нахлынувшим беспокойством мир и добродушие последних дней. Любимое зимнее развлечение вдруг показало волчьи клыки; хуже всего было то, что речь шла не о метафорах, а о самых натуральных волках. Судя по воплям Могдена, доносившемся из малой гостиной, присутствие в лесу злобной стаи стало для господина распорядителя таким же сюрпризом, как для короля.

Хмм… Пожалуй, королю пришлось все-таки хуже.

— Что там? — спросила Далия, с трудом сдерживая беспокойство. Вышедшая из королевской спальни Камюэль устало привалилась к притолоке, хотела вытереть выступивший на лбу пот, но с неудовольствием отказалась — руки начинающей целительницы были покрыты пятнами крови.

— Крепко его подрали, — ответила ведьма. — Самые крупные раны я зашептала, но это на два-три часа. Его надо срочно в Талерин, чтобы мэтресса Розанна наложила швы, особенно на правую руку — там все сосуды и мышцы порваны, предплечье на сухожилии держится. Похоже, его величество кромсали, как взбесившийся дровосек прыгучую ёлку… Нужно заказать молебен Премудрой Прасковии, а еще лучше — и Асгадиру Внезапному, чтоб большую беду отвел.

— Всё так плохо? — ужаснулась Далия.

В ответ Камюэль скорчила выразительную гримасу. Еще хуже, чем кажется на первый взгляд.

— Я приведу Фотиса, — вызвалась алхимичка. Сейчас она была готова совершить любой подвиг, только бы справиться с томительным, разъедающим внутренности, невыносимым ожиданием возможного несчастья.

— Мэтресса! Ваша ученость! — выскочила откуда-то графиня Росинант. Ее милость была растрепана, будто после хорошей драки.

— Мне некогда! — рявкнула Далия.

— Умоляю вас, ваша ученость! — не унималась Синтия.

— Еще слово, — прошипела Далия, с трудом удерживаясь, чтоб не схватить графиню за соблазнительно тонкое, беззащитное горлышко. — И я превращу ваш мозг в тыкву!

Графиня охнула, схватилась за сердце и отстала.

Внизу, в большой гостиной, герцог Тирандье пересказывал злоключения, случившиеся на охоте с ним. Отчего-то зрелище устроившегося в уютном кресле герцога вызвало у Далии отвращение, а квохтание вокруг него дочуры и прочих придворных куриц смотрелись злой пародией на безмолвное горе, охватившее королеву и принцессу Ангелику. Стараясь не показывать охватившие ее чувства, сапиенсологиня прошмыгнула в сторону кухни.

— Кто-нибудь видел Фотиса? — строго спросила она у челяди.

Кто-то развел руками, кто-то покачал головой. Некоторые ограничились испуганным взглядом. Да что такое творится?! Все будто с ума сошли! Нашли, чего бояться — банального несчастного случая! Будто никто никогда не падал с лошади, не ломал себе кости и не становился жертвой взбесившихся волков!

Хотя, если подумать, подобные несчастья имеют обыкновение происходить с кем-то другим, а не с королями.

У большого стола, наполовину заставленного кастрюльками, сковородками и приготовленными к обеду блюдами, сидел мэтр Лео. Молодой человек выглядел поникшим и несчастным. Инспектор Клеорн топтался рядом.

Когда Далия с участием спросила, что случилось, Лео отнял прижатую к переносице мокрую тряпку.

— Бичедо страшдодо, — ответил он.

— Носом кровь идет, — уточнил Клеорн. — Он просто разнервничался.

— Беретрудился, — возразил Лео, возвращая тряпку на место. — Оддогду и буду в борядке…

— Вот как, — сказала Далия. Вообще-то, она рассчитывала, что мэтр Лео сейчас отправится наверх, подменит Камюэль (ибо квалификации целительницы мэтресса не доверяла напрочь) и переправит раненого в Талерин. Но, похоже, от этих планов придется отказаться. Мэтр Лотринаэн как-то рассказывал — в красках и с подробностями, — что бывает с магами, чрезмерно перенапрягающих свой энергетический потенциал, да и вообще… — Вы, случайно, не видели мэтра Фотиса? Он нужен его величеству.

— Пойду, поищу, — вызывался Клеорн.

Но далеко идти не пришлось — в дверях кухни появился субъект, который был еще лучше, чем молодой, самонадеянный господин Фотис. Конечно, если вы отдаете предпочтение магам постарше и понаглее.

— Мэтр Крифиан! — обрадовалась Далия. — Вы-то мне и нужны!

— Какого дем… э-э… чем могу служить сударыне? — спросил Крифиан. Вся его поза — упертая в бок рука, выставленная вперед нога, вздернутый подбородок кричали о том, что со своими просьбами «сударыня» может катиться далеко и под горку.

— Поднимитесь наверх, нужна ваша помощь.

— А в чем, собственно дело? — не унимался господин маг. — У вас кончились румяна? Местные зайчики прогрызли ваши чулочки? Позвольте заметить, что сегодня вы выглядите на редкость бледно, сударыня. Не будь вы дамой при исполнении, глядя на вас можно было бы сказать, что кто-то умер…

— Вы что?! — вспылил Клеорн. — Смеетесь?!

Его усы вздыбились, как у кота; мэтр Крифиан заметно испугался вида рассерженного слуги Закона и начал юлить — дескать, он, будучи уверенным, что не понадобится их величествам и высочествам, воспользовался оказией и навестил своих родственников, которые живут тут, неподалеку… А что, что-то случилось?

— Его величество нужно срочно переправить в Талерин. Надеюсь, вы справитесь с заклинанием телепортации? — воспользовалась поводом поязвить мэтресса.

Увы, у ее противника было в запасе секретное оружие.

— Вообще-то, знание ориентиров Королевского Дворца и дюжины городов Кавладора является непременным условием получения места придворного волшебника, уж вам-то, как старшей магэссе, полагается это знать, — съехидничал Крифиан. Но надо отдать ему должное — поехидничал и пошел.

— Ух, попадется мне под руку Фотис! — фыркнула Далия.

— Мэтресса, — окликнул ее сыщик. Сейчас он был серьезен, как дюжина могильщиков.

— Что, господин Клеорн?

— Я должен вас попросить… Понимаете… тут такое дело…

— Ладно, забудем, — отмахнулась Далия. Вообще-то госпожа алхимик собиралась помнить об оскорблениях, нанесенных ей сыщиком, до конца своих дней. Она намеревалась лелеять эти воспоминания, как прихотливый комнатный цветок, извлекать их из памяти в тишине зимних вечеров и, смакуя каждое слово, жаловаться Напе на прикидывавшегося паинькой коварного монстра… Ну да ладно. Сейчас не время для ссор и обид.

— Как это — забудем? — удивился Клеорн. Тут до Далии дошло, что извиняться он, кажется, и не собирался. — Мы должны составить подробное описание место, где случилось несчастье, и чем быстрее, тем лучше — пока окончательно не замело. Я понимаю, что вам будет трудно, холодно… Но таковы правила. Придворный маг принимает участие в расследовании всех казусов, имеющих отношение к королевской фамилии или жилищу.

— Я боду вас делепордировать… — чуть покачиваясь, приподнялся с места мэтр Лео.

— Как я поняла, ехать недалеко, — с достоинством ответила Далия. — Надеюсь, господин инспектор, вы подождете, пока я возьму накидку?

— Хорошо. А я пока поищу Фотиса, все-таки с помощью телепорта путешествовать выйдет быстрее.

С ними увязался генерал Громдевур, чьему присутствию Далия искренне обрадовалась. От генерала веяло какой-то сверхъестественной надежностью, он был спокоен, как на параде, и деловит, как гном у раскаленного горна. Где маг, чтоб его демоны трижды клюнули? Отыскать, заставить выполнять распоряжения королевы, а потом в три шеи разжаловать за неявку по первому зову. Кто следит за тем, сколько и какой живности обитает в лесу? Предъявить, проверить подсчеты, разжаловать за то, что не предупредил о хищниках. Кто должен был следить за тем, чтобы король и прочие гости Борингтона не терялись в лесу? Ах, господа из Министерства Спокойствия… И почему не следили? Искали в лесу королеву, графа Росинанта и эльджаладского посла? Нашли хотя бы? Ха… замерзшего в сосульку посла отпоить гномьим самогоном, а Росинанту генерал потом сам выскажет пару соображений. Авось, господин граф поймет, что бегать в его возрасте за белками не солидно.

— Дурь какая-то, — покончив с разносом попавшихся под горячую руку «спокушников», объяснил Громдевур Далии. Они ехали по лесу — вьюга успокаивалась, но небо было темным, как будто день закончился давным-давно. — Может, за последние годы что-то изменилось, но раньше в Борингтоне действительно волков не было. Егеря их отпугивают, по крайней мере, если Могден не полный осёл. Ведь и младшие принцессы, и оболтус Арден со своими гномятами по ближайшим оврагам и рощицам гоняют, и прочих дамочек, не в обиду будь сказано, среди гостей полно. Три дня назад Роскар жаловался, что никого, страшнее лисицы, ближе шести лиг от замка не найдешь.

— А он искал?

— Да, собирался медведя добыть, — буркнул генерал.

Далия проглотила готовый сорваться комментарий, что ничего другого от принца она и не ожидала. Вспомнила, каков был Роскар после того, как доставил брата в Борингтон — бледный до синевы, лихорадочно блестят запавшие глаза, губы подрагивают… Кто-то из слуг сунулся с расспросами — принц лишь глянул, но так, что оказавшаяся рядом графиня Умбирад пронзительно завизжала и хлопнулась в обморок. Роскар потребовал привести Везувию и какого-нибудь целителя; всё время, пока Камюэль занималась перевязкой, а мэтресса Далия изнывала от тревоги, он стоял у стены и смотрел на умирающего брата.

Его горю можно только посочувствовать, подумала сапиенсологиня. Впрочем, она давно подозревала, что где-то под грудой мышц у его высочества скрывается не только ма-ааленький мозг, но и большое, золотое сердце.

Путники в молчании достигли ручья. Генерал перехватил лошадку мэтрессы, коротко предупредил, что здесь много камней и надо внимательно смотреть под ноги, помог перебраться через брод. Плеск темной, перемешанной со снегом и льдинками воды, был чуть ли не единственным звуком замершего леса.

Клеорн, подняв магический фонарь, ехал впереди.

— Здесь, — остановился он. Мог бы не говорить — раз из-под продолговатого сугроба торчат лошадиные копыта, значит, они доехали до места преступления.

Преступления? — удивилась собственным шальным мыслям Далия. С каких это пор нападение волков на одинокого охотника стало считаться преступлением?

— Вы уверены, что это то самое место? — переспросил Громдевур. Клеорн спешился, разгреб снег, показывая багровые пятна.

Скривившись от неаппетитного зрелища Далия задала крутившийся на языке вопрос:

— Тогда же где трупы волков? Я так поняла, что его высочество передушил целый десяток…

— И в самом деле, — нахмурился Громдевур, спрыгивая с коня. — Не веером же Роск от злыдиаков отмахивался.

Клеорн нахмурился. Зачем-то попинал сугроб, опустил фонарь, рассматривая снежную корку. Октавио подхватил валявшуюся в снегу ветку и стал разгребать все подозрительные неровности. Как ни удивительно, но под сугробами волчьих трупов тоже не обнаружилось.

За деревьями мелькнул свет; послышались голоса:

— Это они! Нашлись, хвала богам… Ваше благородие! Ваше магичество!

— Чего вам? — неласково осведомился Октавио.

— Мы Фотиса нашли! — доложил Могден. Желая восстановить репутацию распорядитель охоты вызвался помогать в расследовании несчастного случая. — Только…

— Показывай дорогу! — рявкнул генерал, звериным чутьем угадывая, что новости будут плохими. Он мгновенно вернулся в седло и пришпорил коня.

Торопились они зря. Пропавший маг никуда не спешил — он смирно сидел на обочине ведущей к Борингтону дороги, прислонившись спиной к дереву.

— Что с ним? — потребовал ответа Октавио. Далия вздрогнула — тон генерала ясно указывал, что Фотису сейчас выгоднее оказаться мертвым, чем живым.

Он и был мертв. На бледных обескровленных щеках лежали снежинки; темные потёки застывшей крови на губах и одежде… Клеорн деловито подошел ближе, бегло прощупал неподвижное тело. Убедился в отсутствии пульса, увидел, что руки трупа пусты, одежда в относительном порядке… За исключением трех жестких от крови разрезов аккурат напротив сердца.

— Сам скопытился или помог кто? — сквозь ватную, тревожную тишину, до сыщика донесся вопрос генерала.

— Убит, — объявил Клеорн, поднимаясь. — Три удара в сердце. Оружие — узкий нож или стилет.

Октавио Громдевур звучно плюнул и витиевато выругался, выражая свое отношение к случившемуся. Мэтресса Далия искренне позавидовала бравому генералу — ей хотелось сделать то же самое.

Закат, вечер, ночь.

Стрелки часов двигаются по кругу, отсчитывая ход времени. В руках Ангелики гранатовые четки; белые пальцы с ухоженными ногтями перебирают бусины, побелевшие губы шепчут молитвы, серый взгляд прикован к поднимающейся и опадающей груди лежащего в постели человека.

Ночь началась, и неизвестно, закончится ли.

Везувия ходит из угла в угол, ее шаги звучат с равномерностью церковного колокола. Она молчит, кусает губы, чтобы не расплакаться, ее глаза — сухие, как колодец в пустыне, а ее руки суетятся и крутятся. Беспрерывно, беспрестанно. Сведенные беспокойством пальцы впиваются в кожу, оставляют белые следы и прячутся, как тающие на свету тени…

Неужели этот полускрытый повязками человек, с трудом переводящий сиплое дыхание, — его брат? Гудеран, всезнающий и мудрый? Гудеран, который в жизни не совершил глупого, импульсивного поступка? Гудеран, который всегда принимал правильные решения и вел себя исключительно благоразумно? Братишка Ран, когда-то очень давно учивший увальня Роска играться деревянным мечом и вечерами читавший ему сказки про отважных рыцарей и побежденных чудовищ?

Почему Гудеран так бледен? Почему в комнате так темно? Ах да, ночь…

Девчонка-целительница наклоняется к раненому, шепчет то ли заклинение, то ли молитву. Заходят еще какие-то люди — кто они? На знакомства нет времени, нет времени даже на вежливость и объяснения; на повязках Гудерана слишком много багряных пятен, и нужно срочно что-то делать. Вы позволите, спрашивает кто-то? Он? Конечно же, да. Всё, что угодно, только чтобы вернуть Гудерана на место.

Где место старшего брата? Странный вопрос. Лучше всего Гудеран смотрится на троне, в черном с золотом парадном камзоле, в горностаевой мантии и короной из дубовых листьев на голове. Когда Гудеран восседает во главе обеденного стола, обмениваясь загадочными улыбками с женой и подмигивая расшалившимся детям, он тоже на своем месте. Или ругается с министрами и выслушивает жалобы подданных, — другими словами, место Гудерана там, куда его уже поместила Судьба.

В Борингтоне или Талерине, в Королевском Дворце или даже крестьянском сарае — главное, чтобы Гудеран задержался на этом свете. Остановился по эту сторону порога. Выжил.

А остальное — не важно…

Горло свело непонятной судорогой, и вдох получился похожим на всхлип. Анги не повернула головы, Везувия бросила в сторону притихшего у стены Роскара короткий взгляд. Что ты здесь делаешь?

Почему ты здесь, Роск?

Почему на твоих руках дюжина царапин, а твой брат едва не разорван на части? Почему ты отделался прорехами в охотничьей куртке, а на теле твоего брата не осталось живого места? Почему проклятые твари напали на него, а не на тебя? Почему, почему, почему?!! Почему ты стоишь, подпирая стену, скрестил руки на груди и дышишь, изображая нервические всхлипы, а твой брат, который в тысячу раз лучше и достойнее тебя, уходит в Царство Теней?!! Почему?!!

Роскар не выдержал, оторвался от стены и вышел вон.

Краем глаза заметил, что, судя по внешнему виду комнат и коридоров, они уже вернулись в Талерин.

Дети нашлись на лестнице. Они сидели на ступеньках, вместе с той сероглазой дамой, которая нынче замещала мэтра Фледеграна, а чуть ниже маялись непривычно тихие дети советника Штрау. Услышав шаги дядюшки, все трое повернулись, уставились молящими щенячьими глазками, но не решились сказать лишнего слова.

Что он может им сказать? Что с их надеждой, сомнением и отчаянием они похожи на закат, вечер и ночь?

О боги, поскорее бы наступило утро…