Пока верховный главнокомандующий приходил в себя, старший помощник немного осмотрелся. Как себя чувствует любимый руководитель он боялся даже представить, потому что у него, проведшего длинный тяжелый прыжок всего лишь в качестве пассажира и то раскалывалась голова, звенело в ушах, в глазах двоилось и стоял ком в горле.

Общее состояние было таким, будто его долго и умело били. Что испытывал Шэф, отработавший по полной в качестве носителя и по-прежнему находящийся в забытьи и бледный, как полотно, оставалось только догадываться, но делать этого решительно не хотелось.

Из-за своего паршивого состояния и, как следствие — мутного взгляда на мир, детального впечатления об окружающей обстановки Денис не составил, но общее представление все же получил, и если охарактеризовать его одним словом, то словом этим будет «глухомань», ну, или — «тайга». Короче говоря — ничего хорошего — какая-то чаща.

«Тьфу ты! — досадливо сплюнул (мысленно) старший помощник, — что ни дверь, что прыжок — то какие-то заросли! То кактусы, то вообще — буераки!»

«Реки-раки ноги-руки береги! — вполне ожидаемо отозвался внутренний голос. — Скажи спасибо, что не болото с крокодилами, или полянка со змеями!»

«Спасибо!» — буркнул Денис и только собрался как следует приструнить внутреннюю оппозицию и показать, кто в доме хозяин, как командор открыл глаза. Взгляд был мутный, как впечатление старшего помощника об окружающей обстановке.

«Укатали сивку крутые горки, — с жалостью глядя на любимого руководителя подумал Денис. — То током шандарахнут, то меня на горбу катай…»

«А ты учись прыгать, студент!» — не преминул вставить свои пять копеек внутренний паршивец. Причем сделал это с таким апломбом, будто открыл истину, доселе миру неизвестную.

«А то я без тебя не знаю, умник!» — со всем доступным сарказмом отреагировал старший помощник. К сожалению, объем сарказма был крайне невелик из-за паршивого самочувствия. Быть остроумным и саркастичным можно лишь находясь в хорошей физической форме. А если ты нездоров духовно, или физически, то сарказм превращается в брюзжание, а после твоих шуток окружающие смотрят на тебя с жалостью.

Однако, Шэф был тертым калачом и простым длинным тяжелым прыжком, пусть даже и после поражения электрическим током, его было не взять. Через минуту он сел, а еще через одну поднялся на ноги. Правда, выглядел командор не ахти, и выражение лица имел желчное. Видимо поэтому, на вопрос старшего помощника: «Далеко ли до людей?», отреагировал неоднозначно:

— Тебе в верстах, или в сутках?

Денис был далеко не так прост, как представлялось верховному главнокомандующему, и прекрасно понимал, что ответ в километрах никакого информативного значения не имеет. От точки «А» до точки «Б» может быть два километра по прямой, но они могут находиться по разные стороны непроходимого ущелья, или с двух сторон высоченной горы, обойти которую невозможно, или же наоборот — между точками может быть сто километров, но их соединяет скоростное шоссе, или железная дорога. Поэтому — только время.

— В граммах, блин! — так же угрюмо отозвался Денис, настроение которого, как и у главкома, начиналось с буквы «Х», но хорошим не было. Командор ответ оценил, как зачетный и ответил уже безо всякого ёрничанья:

— Через двадцать минут выйдем на улицу Проходчиков.

— Может город озвучишь, для разнообразия… или село, — после секундного раздумья расширил номенклатуру возможных географических объектов старший помощник.

— Москва, — пожал плечами верховный главнокомандующий, как бы говоря: «А что еще могло бы быть?».

— Ты мы в Лосином Острове, что ли? — сообразил Денис.

— Бинго! — желчно ухмыльнулся командор.

С души у старшего помощника свалился камень. Большой и тяжелый. Он уже настроился, что придется неделю кормить комаров, пока выйдут к людям, а тут двадцать минут и на месте! — именины сердца! Но, с другой сторон, раз до людей рукой подать, надо принять цивильный вид, а то две черные металлические статуи с большущими рюкзаками могут вызвать ажиотаж и брожение в незрелых умах. А особо одаренные, учитывая местонахождение в Лосином Острове, вообще могут за морян принять!

Первый комплект из джинсов и рубашки был несколько подпорчен подозрительными бурыми пятнами, поэтому Денису пришлось использовать второй и последний — компаньоны предусмотрительно захватили по два комплекта, так что с одеждой проблем не было. Ну, а у Шэфа и первый был в идеальном состоянии, в отличие от костюма, который после «Las Brisas Acapulco» был только на выброс.

Компаньоны переоделись, обулись, а командор еще и натянул маску старика. Конечно, можно было бы создать требуемый имидж шкирой, но ее заряд одна из немногих вещей, которых много не бывает, поэтому, с целью экономии, решили использовать маску, но и шкиры не снимать — мало ли что… — пусть будут. На всякий случай. Вот теперь все было готово для старта непродолжительного похода.

— Ну, что — папистафалли? — нетерпеливо поинтересовался старший помощник. Денис любил цивилизацию и хотел как можно быстрее вернуться в ее лоно.

— В карусельщики Диснейленда готовишься? — хмыкнул главком. — Погоди, давай эту штуку проверим. — С этими словами он извлек из рюкзака молниемет.

Шэф направил ствол в небольшую лужу, метрах в пяти, и нажал на кнопку, расположенную в таком месте, где у нормального оружия должен быть курок. Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Попробовал и старший помощник — с аналогичным успехом. Детальный осмотр гаджета и выводы по результатам осмотра решили оставить на потом. Сначала надо добраться до базы и перевести дух, да и поесть бы не мешало — в Акапулько сделать этого не удалось. А раз там не удалось поужинать, значит здесь надо позавтракать. Причем, непременно. А то это будет уже не жизнь, а лечебное голодание.

Командор оказался обманщиком! Прошло не менее часа, прежде чем путешественники, протиснувшись между гаражами, вышли в обжитые места, на улицу Проходчиков. Никакими обещанными двадцатью минутами и не пахло — час интенсивного движения по бездорожью и ни секундой меньше! Правда, не исключено, что командор имел в виду, что последние двадцать минут пришлись на окультуренную часть парка с дорожками и деревянными медведями, но, в любом случае это было лучше, чем «наугад, как ночью по тайге», так что ворчал старший помощник про себя, молча. Но, главком то ли был телепатом и умел читать мысли, то ли, скорее всего, по насупленному виду старшего помощника догадался какие мысли того обуревают.

— Если бы выбирались по прямой, то как раз двадцать минут и было, — пояснил он. — Но, тут везде камер понатыкано, как перьев на концертном костюме Киркорова. — Денис понимающе покивал — светить точку выхода из длинного прыжка нельзя. И так, практически у каждой двери ждут.

— Хорошо еще, что комитета по встрече не было, — скривил рот в жесткой усмешке старший помощник.

— Таки да… — не мог не согласиться командор.

К удивлению Дениса, ловить тачку Шэф не стал, а бодро направился через дорогу, а потом, не останавливаясь, дальше во двор ближайшей шестнадцатиэтажки. Ключ от домофона подошел, как родной, лифт был засран в пределах санитарной нормы и работал, так что через несколько секунд компаньоны оказались на последнем этаже, где одна из квартир, как выяснилось, принадлежала командору, что явилось приятным сюрпризом для старшего помощника. Он заранее настроился на гораздо более длительный поход и был приятно удивлен.

Нет, старший помощник ни в коей мере не был противником всяческих путешествий и приключений — только давай, но в данный конкретный момент времени он хотел лишь одного… точнее двух в одном: поесть и завалиться спать — уж очень умаялся и оголодал.

К сожалению, сразу реализовать мечту не получилось — еды в доме не было, холодильник был пуст, как голова студента после экзамена. Да и к тому же, перед посещением какой-нибудь точки общепита предстояло еще кое-что сделать перед уходом, а именно — поставить шкиры на зарядку. В плоть и кровь компаньонов был вбит безусловный рефлекс — если есть возможность подзарядить батарею шкиры — надо эту возможность использовать!

А для этого шкиры надо было сначала промыть, а уже потом подключать к сети, ну, а в процессе ухода за своим главным оружием, компаньоны, заодно, и сами приняли душ — ходить потными и грязными удовольствие небольшое. Так что определенное время прошло, и вот тут-то во весь рост, с новой силой, встал вопрос завтрака — есть хотелось уже совершенно не по-детски.

— Пойдем, тут рядом кафе было неплохое. — С этими словами, командор вытащил из своего рюкзака тощую пачку тысячерублевок. Этим действом он напомнил Денису фокусника, вытаскивающего из своей шляпы самые разнообразные предметы, как то: ленты, бумажные цветы, живых кроликов, игральные карты, голубей и прочую никчемную чепуху. Но, была между главкомом и иллюзионистом и кардинальная разница — в отличие от престидижитатора, Шэф извлекал из «шляпы» предметы сугубо полезные, которым в подметки не годился убогий реквизит бродячих фокусников.

— Я уже на любую забегаловку готов, — угрюмо зыркнул на командора старший помощник. — Могу уличную шаурму съесть!

— Хорошо, что у тебе оруженосца нет, — ухмыльнулся главком.

— Думаешь — сожрал бы?

— Почему нет? — пожал плечами Шэф. — С тебя станется. Уж очень ты невоздержанный по части еды. Можно сказать — обжора! — осуждающе закончил командор.

— На себя посмотри, — буркнул ему вслед Денис — верховный главнокомандующий уже начал процесс выдвижения из квартиры.

Кафе оказалось на том самом месте, где оно и находилось в момент его последнего посещения главкомом, да к тому же не было ни закрыто, ни перепрофилировано в парикмахерскую, или еще во что-нибудь, что уже было хорошо, а то, что в нем еще и прилично кормили было уже совсем за гранью добра и зла — такой шалман, а кормят прилично! Парадокс!

Хотя надо было многое обсудить, ели молча. Несмотря на довольно раннее, никаким боком не обеденное время, народа было густо и греть чужие уши не хотелось. Компаньоны на фоне публики ничем не выделялись, разве что аппетитом. «Смотри, как дед с внучком оголодали — метут все, как хлеборезки!» — поделилась результатами своих наблюдений толстая бабища, неопределенного возраста, со своей, не менее объемной, товаркой. Шэф с Денисом сделали вид, что глухие — ничего не слышат.

По дороге домой сначала зашли в салон сотовой связи, где купили древние мобильники, которые были даже без фотоаппарата. Продавец… пардон — менеджер пытался что-то блеять о новых смартфонах, которые чуть-чуть дороже, а по функционалу небо и земля, но наткнулся на тяжелый взгляд командора и завял. Трудно сказать, за кого он принял компаньонов — за деревенских придурков, или же за бригаду киллеров, которым телефон нужен для одноразовой связи, но впечатление они оставили (судя по роже менеджера) не самое благоприятное.

Затем Шэф с Денисом зашли в супермаркет, где закупили продукты в промышленных масштабах, так что еле дотащили пакеты, забили холодильник и завалились спать. Все разговоры, по молчаливому уговору, оставили на потом, когда отдохнут — уж больно суетным и нервным выдался денек. Конечно, по уму, надо было бы сначала протереть пыль, вымыть пол и вообще — сделать генеральную уборку, но болезненной чистоплотностью никто из компаньонов не страдал, так что по все тому же молчаливому уговору, оставили это неизбежное зло на потом.

Квартира была двухкомнатной, так что не было ни тесноты, ни обиды. Заснули, как только головы коснулись подушек, спали без снов, проспали до самого вечера, проснулись практически одновременно и приступили к организации ужина: быстро настругали помидоры, лук и огурцы для салата, пожарили мясо с картошкой — в четыре руки работа на кухне прямо-таки кипела, и быстро поели. Молча. Покушав, закинули грязную посуду в посудомоечную машину, достали коньяк, шоколад, порезали лимон и приготовились разговаривать.

Но, к беседе приступили не сразу, сначала мудрый руководитель извлек из своего рюкзака, неисчерпаемого, как шкатулка Пандоры, какую-то штуковину, сильно смахивающую на фумигатор от комаров, и воткнул ее в розетку.

— Береженого Бог бережет, — туманно пояснил главком в ответ на удивленный взгляд старшего помощника и добавил: — Любой прослушке и приглядке кирдык. Ну-у… кроме магической, — уточнил командор. — А для магической у нас другие гаджеты есть, но это пока не актуально — некому нас здесь магически подслушивать.

— А не магически?

— А не магически — есть. — Шэф нахмурился. — Я не утверждаю, что обязательно будут слушать, но могут.

Денис понимающе кивнул. Теперь можно было приступать к обстоятельному предметному разговору, но оставалось еще одно дело, которое желательно было проделать молча, чтобы ничего от него не отвлекало. Этим делом был осмотр молниемета, чем компаньоны и занялись. Они внимательно рассмотрели его со всех сторон, и даже понюхали. Если бы нужно было для дела, то и лизнули бы, но такой надобности не было — лижи, не лижи, информации от этого не прибавится. Короче говоря, молниемет долго крутили в руках и тщательнейшим образом разглядывали.

Можно было бы сказать — изучали, но это было бы неправдой — всего лишь осматривали. Итак… Рукоятка очень удобная, обрезиненная, сидит в руке, как влитая. Корпус выполнен из какого-то стекловидного материала, зеленоватого, можно сказать — бутылочного оттенка. Формой напоминает оружие из фантастических фильмов, размером — с пистолет Макарова. Вес — грамм пятьсот — пятьсот пятьдесят. Никаких шкал и переключателей нет, присутствует единственная, также обрезиненная кнопка на месте курка. Все.

Ну, что можно сказать… вещица явно неземного происхождения. Правда, полностью исключить вариант, что это изделие вышло из какой-то сверхсекретной лаборатории DARPA было нельзя, но в случае американского происхождения, молниемет вряд ли попал бы в руки таких придурков, как приснопамятное трио, хотя… в жизни все бывает.

Исходя из имеющейся (скудной) информации, компаньоны выдвинули три гипотезы о происхождении молниемета: первая — оружие родом оттуда, откуда было родом «ружье», засветившееся при штурме замка Ортега-ар-Фарана, во время войны некромантов; вторая — оно попало на Землю из какого-то неизвестного компаньонам мира и третья — его сделали проклятые империалисты. Все три гипотезы были равновероятными.

Правда, могло бы показаться, что вариант «родственности» с «ружьем» имеет приоритет из-за похожего функционала — отказа работать в чужих руках, но этот принцип настолько очевиден, и будет применяться повсеместно, как только позволят технологии, так что давать преимущество варианту «родственности» компаньоны не стали.

Вариант, что его сделали наши, Шэф с Денисом не рассматривали. А не рассматривали по той простой причине, что даже если бы такую штуку придумал наш гениальный изобретатель, то его или бы с потрохами купили американцы, потому что наши ученые люди бедные, а кушать всем хочется, не только чиновникам и депутатам, или же секрет продали наши доблестные генералы, в руки которых он попал. А как не продашь? — детишки-то там живут, да и денежки в тамошнем банке, никак нельзя не продать. Китайский след не рассматривался из-за того, что китайцы, пока, только копируют и воруют технологии, своих прорывов еще нет. Но, это пока, китайский дракон еще покажет всем такую китайскую кузькину мать, что мало не покажется.

Однако, если выжать всю воду из умозаключений, сделанных компаньонами, то в сухом остатке останется пшик. Производитель гаджета неизвестен, как он попал на Землю неизвестно, как попал в руки бандитов неизвестно, как им воспользоваться — неизвестно. Единственный значимый результат исследования, если считать, что в науке отрицательный результат не менее ценен, чем положительный, это знание о том, что ни в руках Шэфа, ни в руках Дениса молниемет не работает. Вот такая, блин, лабораторная работа.

Компаньоны сделали по глотку коньяка, после чего старший помощник поинтересовался:

— Ты таких придурков встречал раньше? — командор, перекатывая на языке капельку Солнца, молча покачал головой. — А слышал? — продолжил допытываться Денис. После небольшого раздумья, Шэф отозвался:

— Слыхал… — он поморщился, — как-то раз про вампиров. Не поверил. Получается — зря.

— А двое амбалов тоже непростые были, — встречно скривился старший помощник. — Они мне в скорости, практически не уступали. А я в кадате был! — Шэф на этот крик души никак не отреагировал. Да и что здесь скажешь.

Компаньоны молча выпили, помолчали, и Денис снова взял слово:

— Я думаю, это были не те, — он показал глазами на потолок.

— Почему? — несколько меланхолично поинтересовался главком. У Дениса сложилось впечатление, что Шэф думает о чем-то другом — была в нем какая-то рассеянность, что ли.

— Те по ауре наводились, а мы их сменили. — Командор покивал, соглашаясь. — Но, самое главное, они знали, как ты выглядишь. Вернее — как ты раньше выглядел. Целью был только ты. Если бы охотились на обоих, атаковали бы и меня.

— И какой вывод? — после непродолжительного молчания задумчиво, продолжая размышлять о чем-то своем — о девичьем, полюбопытствовал главком.

— Вывод такой… Я конечно могу ошибаться, — подстелил соломки старший помощник, — Но, мне кажется, что те ребята — которые твои знакомые, — тут он, на всякий случай, уточнил: — что меняют хрустальные черепа на истинное серебро, реально воюют с вампирами, а те решили перекрыть канал поставки. Логично?

— Логично… Но… — Денис был удивлен. А если называть вещи своими именами, то — шокирован. Происходило невероятное — Шэф мялся и мямлил. Чувствовалось, что говорить ему не хочется, но главком все же продолжил: — Список моих, скажем так — недоброжелателей, — невесело хмыкнул командор, — несколько шире. Так что боюсь, что вампирами список этот не ограничивается.

— А вот отсюда, Штирлиц, поподробнее! — старший помощник попытался скрыть за напускной развязностью, охватившее его смятение. — Или это секрет даже для ближайших сотрудников?

— Никакого секрета… — произнеся эти слова главком замолчал, а потом неожиданно (по крайней мере для Дениса это было совершенно неожиданно) спросил: — Дэн, как ты думаешь, откуда я узнал, где расположены двери? Наверняка ты об этом задумывался.

— Задумывался, — не мог не признать очевидного старший помощник.

— Ну, и?

— У тебя был наставник, или «тельник» подсказал, или же ты нашел какой-то другой источник информации… — Денис защелкал пальцами, подбирая дефиниции: — Ну-у… фолиант какой… свиток… или флешку… Короче — источник информации!

Командор покивал, хмыкнул, поморщился и прокомментировал услышанное:

— Логично. Но, ничего общего с действительностью не имеет.

— А что имеет?

— Что имеет… — повторил Шэф. — А имеет вот что… — Командор прикрыл глаза, потер переносицу и, как показалось Денису, сменил тему: — Не помню, я тебе рассказывал, как попал на Маргеланд?

— Рассказывал. Гулял с няней в саду, отошел пописать и привет семье.

— Да, — согласился командор. — Все именно так и было. Потом был Орден Пчелы и многое другое, но я ни на секунду не забывал, как в один миг из избалованного маменькиного сынка, чьи капризы исполняла многочисленная челядь, превратился в малолетнего узника лагеря смерти, — главком взглянул на старшего помощника и привычно усмехнулся. Правда, Денису показалась, что усмешка была горькая, но он мог и ошибаться, а Шэф продолжил свой рассказ: — Просыпаясь, я никогда не знал, доживу до отбоя, или нет. Да ты сам в курсе… немножко. Так что, если я и был когда-то добрым ребенком, — он хмыкнул, — честно говоря, не помню — может и был, то эту доброту из меня быстро выбила жизнь. А так как природа пустоты не терпит, то ее место заняла злость. Я стал очень злым человеком.

— Ну-у… ты это… чего сейчас-то переживать, — попытался успокоить любимого руководителя Денис, но Шэф только махнул рукой.

— Потом я стал Мастером Войны, много путешествовал по Маргеланду и однажды меня занесло в те края, куда я провалился. — Денис слушал исповедь любимого руководителя затаив дыхание — раньше за командором не замечалось стремления излить душу, а тут — на тебе. Надо было пользоваться моментом. Как говорили глашатаи бухарского эмира: «слушайте и не говорите, что не слышали!». — Память у меня хорошая, — главком сделал большой глоток коньяка, чтобы промочить горло — все профессиональные рассказчики пользуются этим приемом, после чего продолжил: — и я нашел то место. И мне пришла в голову простая мысль: провалился я — могут провалиться и другие. Надо с ними пообщаться. Деньги у меня были и я нанял парочку головорезов. Условия простые — за каждую голову, — командор ухмыльнулся, — десять золотых.

— Обмана ты конечно же не опасался… — задумчиво протянул Денис.

— Разумеется, — сухо подтвердил Шэф. — Они знали, что я — Мастер Войны, да и репутация у меня была… — командор щелкнул пальцами, подбирая слово.

— Специфическая, — подсказал старший помощник.

— Ну, пусть будет «специфическая», — кивнул верховный главнокомандующий. — Короче говоря, стали ко мне приводить ходоков. Они мне все и рассказали.

— Добровольно? — поднял брови Денис.

— А сам, как думаешь?

Старший помощник сразу же вспомнил ту пару интенсивных допросов, на которых присутствовал в качестве допрашиваемого, и поежился.

… самое страшное, что мне плевать на этих людей…

… и к Шэфу я хуже относиться не стану…

… похоже стал таким же зверем, как он…

… но … сам бы не стал… наверное…

— Свидетелей, конечно, не оставлял, — на всякий случай спросил Денис, хотя был уверен в ответе.

— Никогда не задавай вопрос, ответ на который слышать не хочешь, — поморщился командор. — Все шло нормально, — продолжил он, — если то, что я делал с ходоками считать нормой. Я все рассчитал, и чтобы не вызывать подозрений, после поимки очередного «языка» охоту прекращал. Я на практике проверял полученные сведенья о дверях, на это уходило много времени, а когда возвращался, мои наемники возобновляли охоту. Но, любая серия, что в футболе, что в жизни, рано, или поздно заканчивается. Однажды мои ловчие заглотили добычу, которая была им не по зубам. Больше их никто никогда не видел.

— Это, как с геологами, — покивал Денис.

— В смысле?

— Ехали геологи по степи на двух машинах. Встретили по дороге огромную отару овец, объезжать не стали — поехали прямо через нее. Из задней машины видят, как в переднюю, на ходу, затащили пару овечек, думают: Ага! — на привале шашлычок будет! Ан нет — через несколько метров выкинули овечек обратно. Потом выяснилось — вместо овечек затащили кавказских овчарок.

— Похоже, — согласился командор. — Только в моем случае, овчарки сначала тщательно допросили геологов, а уже потом выпрыгнули. Следствием этого стало то, что Братство начало охоту уже на меня.

— Братство?

— «Братство» — организация объединяющая ходоков. Организация со строгой дисциплиной, иерархией, бюрократией, начальством, ну и так далее.

— То есть, со всем тем, что ты так любишь, — не смог не съехидничать старший помощник.

— Именно. Но, это еще не все. Братство стремится поставить всех ходоков под свой контроль, а несогласных уничтожить. Или, как в моем случае, попытаться уничтожить.

— Их можно понять. Я про твой случай.

— Можно. Но, не нужно.

— Получается, что врагов у тебя…

— У нас.

— Согласен. У нас — до хрена и больше… — старший помощник ошарашено замолчал, пытаясь переварить полученную информацию.

«Да-а… когда Шэф меня „вербовал“, ничего такого не рассказывал…» — мысль билась в черепной коробке Дениса, как птица в клетке.

«А если бы рассказал? Ты что — отказался бы от ног?» — внутренний голос задал свой вопрос очень серьезно. Отшутиться было нельзя.

«Да… Нет… Пожалуй… Не отказался бы…»

«Так чего сейчас сопли жевать!?»

«Согласен».

— Тогда получается, — Денису показалось, что один из многочисленных, не до конца собранных пазлов наконец сложился. — Что на Сете нас встретили люди из Братства, — он на секунду замолчал, потому что ему пришла в голову еще одна неприятная мысль. — И те, — он поднял глаза к потолку, — тоже связаны с Братством. — Он еще секунду помолчал. — И вампиры тоже.

— Нет, — покачал головой Шэф. — С Братством у меня… у нас, — поправился он, — уже давно вооруженный нейтралитет.

— Нейтралитет? — искренне удивился старший помощник.

— Вооруженный нейтралитет, — поправил командор. — Ты вообще в курсе, что в любых отношениях существуют только три устойчивых состояния: «Ты», «Тебя» и «Вооруженный нейтралитет».

— Нет, — Денис ненадолго задумался, а потом спросил: — А просто нейтралитета не существует?

— Просто нейтралитет — это неустойчивое состояние. Оно в любой момент может измениться на одно из трех устойчивых.

Старшего помощника так и подмывало спросить, какие отношения в их коллективе, но он хорошо запомнил совет мудрого руководителя, насчет вопросов, ответы на которые не хочешь услышать, поэтому он задал совсем другой вопрос:

— А как ты его добился — вооруженного нейтралитета? Как я понимаю, у них особых стимулов не было.

— Были у них стимулы. Были… — зло ухмыльнулся командор. — За время войны они меня пару-тройку раз ранили, один раз тяжело, а я уничтожил три зондеркоманды по пять человек в каждой. Командира третьей я убивать не стал и передал через него руководству Братства предложение о мире и дружбе, — снова ухмыльнулся главком: — Они прекращают охоту, а я больше не трогаю их ходоков — это пряник. А кнут — если будет еще одно покушение, я начинаю крестовый поход против руководства Братства. Судя по всему, они предложение приняли — больше инцидентов не было.

— А нарушить конвенцию не могли? В Бобруйск-то всем хочется.

— Теоретически могли. Почему нет. Но! — Шэф поднял палец. — Интуиция подсказывает, что ни сейчас, ни на Сете Братство ни при чем.

— Ладно. Ни при чем, так — ни при чем, — покладисто согласился Денис. Он вполне справедливо полагал, что интуиция Мастера Войны — это такая штука, которой стоит доверять. Но, у него был еще один вопрос, который надо было прояснить немедленно: — Ты мне все это рассказал, чтобы я ходил и все время оглядывался?

— Да.

— И ни на секунду не расслаблялся?

— Да.

— Понятно… Шэф, еще вопрос.

— Валяй.

— Почему ты мне об этом раньше не рассказывал?

— А смысл? Многие знания — многие печали. Сам знаешь.

— Знаю.

— Но, самое главное даже не это. Мы все время были вдвоем, я и караулил.

— А сейчас что изменилось? — поднял брови Денис. — И сейчас вдвоем.

— Нет. — После небольшой паузы ответил командор. — Сейчас ты остаешься один, а я ухожу лечиться к себе.

— В смысле? — не понял старший помощник. — Ты будешь не в России?

— Я буду не на Земле.

Есть такое выражение: гром среди ясного неба. Что-то похожее Денис и ощутил.

— Но… ты же говорил, что ты русский! — старший помощник сузил глаза. — Врал значит!

— Для того, чтобы быть русским, — пожал плечами Шэф, — не обязательно родиться в России. Русский — это состояние души, а не место рождения. Ферштейн?

— Ферштейн… — с сомнением в голосе пробормотал старший помощник, помолчал и внезапно перешел к высокому штилю: — О сколько нам открытий чудных готовят… — начал нараспев декламировать он, но рассказать стихотворение до конца не смог — перебил командор:

— Ты никак еще «Очевидное — невероятное» помнишь? — изумился главком.

— Помню, — не стал отпираться Денис. — Любил в детстве смотреть. А про свой мир расскажешь? — резко перевел он стрелки. Но, как известно, верховного главнокомандующего на простое постановление не возьмешь.

— Многие знания…

— Многие печали, — закончил за командора Денис. — Ну, на нэт и суда нэт, — легко согласился он, потому что, честно говоря, и не рассчитывал.

— Ладно, с предварительными ласками закончили, — главком покрутил бокал, любуясь маслянистым следом, — переходим к основной части.

— Так это была прелюдия!? — поразился старший помощник.

— Да. Так что, бери ручку и бумагу. Там в секретере, — показал пальцем Шэф. — Будешь записывать.

— Секретаря нашел, — буркнул Денис, но письменные принадлежности достал и приготовился стенографировать.

— Не бурчи, — хмыкнул командор. — Это тебе нужно, а не мне. Многие вещи гораздо проще сделать в моем присутствии. Нужно составить список, что нужно сделать пока я здесь. Этим сейчас и займемся.

После заявления верховного главнокомандующего о своем уходе, старший помощник ощутил некоторую растерянность… хотя нет, растерянность — это слишком сильно, а замешательство и подавно. Образ жизни Дениса, в последнее время, выжег из его характера черты, которые могли бы привести к растерянности, замешательству, нерешительности и неуверенности в себе. Так что, скорее всего, он просто испытывал определенное смущение. Дело было в том, что он никогда не жил один. Сначала с обоими родителями, потом с мамой, потом с Шэфом и никогда сам по себе — отдельно. Точнее говоря, немного пожил самостоятельно, но опыт был неудачным и должен был закончится суицидом. Образ жизни в Ордене Пчелы тоже особой свободы не предполагал. Так что, как ни крути, а в жизни старшего помощника наступал новый, доселе неведомый этап жизни, а это всегда несколько волнительно.

Грядущей самостоятельности и связанной с ней свободе он не радовался нисколечко, ни капельки. Денис только внешне напоминал юного абитуриента, у которого от открывшихся перспектив проживания без родительской опеки, да еще не в родном Мухосранске, а в огромном мегаполисе, где есть ночные клубы и проститутки — да-да-да — самые настоящие проститутки, как в кино! захватывает дух. А если учесть, что жить предстоит в университетской общаге, где по слухам девчонки вообще всем дают! — старшие товарищи рассказывали! то от восторга может остановиться сердце. От таких перспектив у юношества в крови играет адреналин, эндорфин и прочие гормоны и это прекрасно — в жизни должна быть такая пора. Но… На самом деле старший помощник был взрослым, битым жизнью мужчиной, который прекрасно отдавал себе отчет в том, что самостоятельность — это прежде всего ответственность за принятые решения. Так что настроение у Дениса было неопределенным, но определенно не радужным.

— Главное, что нужно для счастливой жизни в России это… — Шэф замолчал и выжидательно уставился на Дениса, ожидая его реакции, но старший помощник на эту провокацию, прямо скажем — дешевую, не поддался и в свою очередь уставился на командора, не менее выжидательно. Осознав через короткое время, что Денис говорить не сбирается, главком одобрительно хмыкнул — его школа! и продолжил: — Самое главное для жизни в России это…

— … не обосраться! — меланхолично и внезапно, когда верховный главнокомандующий этого уже не ждал, озвучил свое виденье ситуации старший помощник. Это высказывание напоминало крысу, которую принес Монморанси для ирландского рагу — хрен поймешь, издевается, или реально хочет помочь.

— Ты Россию с танком-то не путай, — ухмыльнулся Шэф. — Хотя… Ладно, — он стал серьезным, — шутки с в сторону. Главное в России это крыша.

— Над головой, — уточнил Денис все тем же бесцветным голосом, так что понять — прикалывается он, или нет, было невозможно.

— И над головой тоже, — согласился Шэф. — Но, ментовская важнее.

— И кто у нас крыша? — небрежно, в стиле этаких великосветских салонов, поинтересовался старший помощник.

«Ишь, поднабрался в Бакаре аристократических замашек!» — недовольно подумал главком, но от высказывания замечаний вслух воздержался.

— А угадай. Ты его знаешь.

Особо гадать старшему помощнику не пришлось — он знал лишь одного земного знакомца любимого руководителя.

— Твой якорь — Леонид Иванович. Фамилии не знаю.

Шэф беззвучно похлопал.

— Маладэц Прошка! Ты не безнадежен. Леонид Иванович Раталин, генерал-майор ФСО.

— Ишь ты! — присвистнул Денис. — Круче только Маршал Госбезопасности!

— Ну-у… где-то так, — не стал спорить командор. — Если ты, конечно, имеешь в виду Генерального комиссара государственной безопасности.

— Имею, — кивнул Денис.

— В случае конфликта интересов с властями, он вопрос решит.

— Любой? — скептически поднял бровь старший помощник.

— Практически — да. Но! — Шэф поднял палец, призывая к вниманию. — За решетку лучше не попадать. Гораздо проще замять дело, чем выдернуть человека из кутузки.

— Так что? — решил расставить точки над i Денис. — Если не дай Бог будет ситуация — или валить ментов, или идти под арест, то…

— Валить! — безапелляционно заявил командор. — В смысле — бежать. Лучше попартизанить месяц по лесам и уйти на Тетрарх, чем попасть в мясорубку российского правосудия — бессмысленного и беспощадного. Однако же, сам понимаешь — гораздо лучше вообще не попадаться, а для этого надо научится прыгать. Время у тебя теперь есть — займись. Не научишься — сам виноват. Ферштейн?

— Ферштейн-то — ферштейн… — грустно протянул Денис. — А как учиться?

— Ну, ты же как-то прыгнул, когда тебя топили. Один раз получилось — получится и еще — дерзай!

— А ты как прыгаешь?

Шэф недовольно скривился и покачал головой.

— Ты можешь объяснит человеку, который не умеет кататься на велосипеде, как это делать?

Денис задумался.

— Нет, наверное. — Подумал еще и добавил: — Формально смогу: поставить ногу на педаль, толкнуться, перекинуть вторую ногу, сесть в седло и крутить педали. Но, я тебя понял — такая инструкция ездить не научит.

— Хорошо, что понимаешь, — кивнул командор. — А я прыгаю очень просто. Если близко, то смотрю на то место, куда надо прыгнуть и представляю, что я там. Если далеко — тоже представляю финиш, но уже по памяти. Все просто.

— Я бы даже сказал — элементарно, — грустно ухмыльнулся старший помощник. — Но, выхода нет — придется научится, чтобы валить самому, а не ментов. Они же, блядь, порядок охраняют — их беречь надо.

— И это правильно, — резюмировал Шэф. — Едем дальше. Что у нас на втором месте по важности?

Денис ненадолго задумался, потому что претендентов на второе, если вообще не на первое место хватало. Это командор считал, что на первом месте крыша, а по мнению Дениса на первом месте деньги. Будут деньги — будет и все остальное. Так он любимому руководителю и заявил. Командор покачал головой:

— А документы?

Ну, к такому развитию событий старший помощник был готов, как пионер, то есть — всегда. Он без запинки отбарабанил текст, встреченный когда-то в сети и запавший в душу, как стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова «Белеет парус одинокой…»:

— Документом, удостоверяющим личность гражданина Российской Федерации, является банкнота в пятьсот рублей, вложенная в любой другой документ, не являющийся документом, удостоверяющим личность гражданина Российской Федерации.

— Ну-у… эко ты загнул братец… — пятьсот рублей. — Шэф недоверчиво покачал головой, как бы не веря, что любимый помощник мог такое сморозить в здравом уме и твердой памяти. — Да по новому закону о милиции… тьфу ты — о полиции, любая купюра, явно, или неявно, предложенная сотруднику правоохранительных органов, номиналом меньше пяти тысяч рублей, считается оскорблением при исполнении служебных обязанностей! Пятьсот рублей! — хмыкнул командор, — это же курам на смех. — Денис пристыжено молчал. — Ладно! — Шэф стал серьезным: — Во-первых — мы не миллионеры…

— Шутишь! — не поверил старший помощник. — С такой-то крышей, да не иметь пары-тройки лимонов зеленью. Не верю.

— Ну, в вопросах веры я тебе помочь ничем не могу, — вздохнул главком. — Слишком это интимная тема — каждый сам решает верить ему, или нет, и в кого.

— Ты тему-то не переводи, — покривил губы Денис. — Видел я у тебя в сумке бластеры с таблетками. Может скажешь, что не своему якорю притарабанил?

— Бластер — это такое оружие фантастическое, — назидательно произнес Шэф, — вроде того, что на Сете было. И никаких бластеров с таблетками у меня нет. А если ты имел в виду блистеры, — ухмыльнулся командор, — то да — блистеры с тетрархскими таблетками есть, и да — Леониду Ивановичу.

— Бесплатно? — со всем возможным сарказмом полюбопытствовал старший помощник.

— Бесплатно, — как нечто само собой разумеющееся подтвердил верховный главнокомандующий.

— Но почему!? — округлил глаза Денис.

— А зачем? — встречно поднял брови Шэф. — Скажи на милость, зачем мне деньги на Земле?

Надо сказать, что старший помощник когда-то давно, по какому поводу уже и не вспомнить, задался вопросом — верна ли сентенция: «Денег много не бывает», и пришел к парадоксальному, на первый взгляд, выводу — неверна. Денис рассуждал так: если на оси абсцисс откладывать количество денег, а на оси ординат удовольствие, получаемое от их наличия, то в результате получится стандартный колокол нормального распределения. Проще говоря, пока денег немного, с ростом их количества, удовольствие растет пропорционально — зарабатываешь и покупаешь машину, квартиру, дом, лимузин, особняк, самолет, яхту, дом в Майями, виллу на Лазурном Берегу, и… СТОП!

Личное потребление заканчивается, и надо куда-то вкладывать деньги, а это уже совсем другая история. Туда, где ждут твоих инвестиций, ты вкладываться не хочешь, а туда куда хочешь — не пускают — самим надо. Да и защищать капитал приходится — много охотников до чужого добра у нас имеется, так что служба безопасности нужна, а как сказано в Писании: кто устережет сторожей? — еще один геморрой. Недаром ведь после банкротств, рейдерских захватов и смертей владельцев, бизнес часто переходит к начальнику службы безопасности — тенденция, однако. Короче говоря, получается парадокс — количество денег растет, а удовольствие падает. Все это старший помощник тогда же давно для себя уяснил, поэтому вопрос любимого руководителя в тупик его не поставил, но призадуматься заставил.

— Черт его знает, — после непродолжительного молчания был вынужден признать Денис.

— Вот именно. Поэтому, на втором месте после крыши — надежные документы, потому что денег у тебя будет немного, на взятки не хватит, — с этими словами Шэф протянул ему карточку. — Здесь миллион.

— Баксов, надеюсь?

— Рублей. Понадобится еще — заработаешь.

— По способам заработка ограничений нет? — сухо поинтересовался старший помощник.

— Есть. Нельзя попадаться. А так, хоть вагоны разгружай, хоть банки грабь.

— Экономный ты наш … — пробормотал Денис. — Но, с документами-то, как я понимаю, у нет проблем нет. Мы, вроде, на все случаи жизни приготовили. Или я принимаю желаемое за действительное? — нахмурился старший помощник.

Полиграфическое искусство Островной Цитадели и возможности «тельника» по взлому и корректировке любых земных баз данных, позволяли компаньонам иметь документы, которые могли пройти любую электронную проверку. Загвоздка могла бы возникнуть лишь в случае тщательной проверки исходных бумажных носителей, необходимых для выдачи документов, но Шэф с Денисом рассчитывали, что до этого не дойдет. Человек всегда надеется на лучшее.

— С документами у нас полный ажур, — кивнул командор. — Паспорта в ассортименте — на любой вкус, от американского до украинского. А для тебя дополнительно военный билет, студенческий билет и прочая ерунда — на все случаи жизни. Поймают — пришьют шпионаж в особо крупных размерах с расстрелом и конфискацией. Так что, не попадайся.

— Папаша, вы бы лучше материально помогли, чем советами. А где я жить буду? За нормальное жилье ваш лимон за два месяца и уйдет!

— А ключи от квартиры, где деньги лежат, тебе не надо? — ухмыльнулся Шэф. — Здесь будешь жить. «Тельник» прописку уже оформил. А пентхаусы снимать — пожалуйста за свои.

— Жмот.

В ответ главком лишь молча покивал, соглашаясь с предъявленным обвинением, после чего резко сменил тему:

— Ты машину умеешь водить?

— Нет.

— Ничего, научишься — если зайца бить, он спички зажигать научится, а там всего две педали и ты не глупее зайца.

— Спасибо. Но педалей — три.

— Мы тебе автомат возьмем. На нем любой дурак сможет. — Денис хотел было возмутиться, но передумал — возник более важный вопрос:

— А на какие шиши? На твой лимон? Так на него приличную тачку не купишь, а если купить ведро с гайками, то мне на нем что — бомбить что ли? Денег на еду-то не останется! Придется таксовать. Может мне еще патент оформить? — Старший помощник хмыкнул и покачал головой. — Буду единоличником с мотором!

— В-о-о-о-о-т! — Шэф назидательно поднял палец. — Мы плавно переходим к бесплатным пилюлям. Когда мне что-то нужно, меня не интересует цена вопроса. Я просто обращаюсь к Леониду Ивановичу и прошу сделать то-то и то-то, а сколько это будет стоить, и насколько трудно — не мои проблемы. Ферштейн?

— Ферштейн. А кстати, — совсем некстати вдруг заинтересовался Денис, — а какие у тебя отношения с якорем — «ты», или «нейтралитет»? Вариант «тебя» я не предлагаю, — ухмыльнулся старший помощник.

— Вариант простой, — хмыкнул Шэф. — Он меня боится и имеет с меня большую выгоду. Самая сильная скрепа — любовь-ненависть, или, выражаясь по-научному — кнут и пряник.

— Но, ведь может и продать?

— Побоится. Леонид Иванович знает, что я умею прыгать и понимает, что я уйду, чтобы вернуться.

— А пилюли от чего? От рака?

— От рака нет универсального лекарства. Для каждого вида заболевания и для каждого человека готовится препарат с учетом генетической карты.

— Ни фига себе! — присвистнул старший помощник. — Так что за пилюли ты возишь?

— Антибиотики.

— Антибиотики? — не поверил Денис. — А что — на Земле своих мало? Их же вроде туева хуча выпускается.

— Туча-то — туча, — согласился командор, — но бактерии мутируют быстрее, чем создаются новые препараты и бывают случаи, когда местные лекарства не справляются. А если заболеет вип? — Денис понимающе кивнул. — А если самый главный вип!? — Шэф поднял глаза к потолку.

— Понятно… А как он легендирует наличие у себя таких препаратов?

— Понятия не имею.

— Понятно… А как вы состыковались?

— Как состыковались? — хмыкнул командор и перешел в режим акына: — Давно это было… Кстати, — вернулся он вдруг в стандартный режим: — Ты в курсе, что вся эта братия: чекисты, энкавэдэшники, кагэбэшники и прочие эфэсбэшники всегда очень интересовались всякой чертовщиной?

— Как же, как же, — кивнул Денис. — Глеб Бокий — чекист и оккультист. Читал когда-то. — Он ехидно ухмыльнулся: — Оттуда есть пошла земля русская! В смысле — спецслужебная.

— Спецслужбы на Руси зародились гораздо раньше, чем при большевиках, — покачал головой верховный главнокомандующий, — Но, все равно, приятно иметь дело с эрудированным человеком. Так вот… — главком вернулся в режим акына: — В разгар войны с Братством, в дело вмешалась третья сила — меня попытались арестовать какие-то непонятные люди. Я возражал. Последнего добивать не стал, решил, как принято в приличных домах, сначала допросить — может чего нового узнаю. И представляешь мое удивление! — Шэф очень правдоподобно изобразил на лице изумление. — Люди оказались не из Братства, а из КГБ. У Братства там были контакты и меня сдали спецотделу. Да-а… — в голосе командора прорезались ностальгические нотки по давно ушедшим временам: — Было время… — Чем была вызвана ностальгия верховного главнокомандующего — воспоминаниями, как главком резал чекистов, или какими иными причинами, старший помощник выяснять не стал, а командор продолжил деловым тоном: — Убивать молоденького лейтенанта я не стал. Зачем? Он человек подневольный — его послали, он пошел.

— Да ты гуманист!

— Спасибо, что толерастом не назвал, — хмыкнул Шэф и продолжил: — А через много лет, будучи опять на Земле, я почувствовал внимание. Не враждебное, но довольно навязчивое. И вот сижу я как-то раз в ресторане, ужинаю, заходят с интервалом минут в пять четверо спортивных парней — типа незнакомые между собой, — командор благодушно улыбнулся. Такая улыбка бывает у взрослых, наблюдающих за возней малышни в песочнице. — И рассаживаются по разным концам зала, на меня не смотрят, но внимание зашкаливает. Ладно, думаю — подожду. Заходит главный. Ба! — да это же Леонид Иванович собственной персоной. Подходит, здоровается, просит разрешения присесть. Почему бы нет? Побеседовали. Он крупной шишкой стал — начальник отдела по противодействию нетрадиционным методам воздействия. О как!

— Вербовал?

— А как же, голуба ты моя! — усмехнулся Шэф. — Сулил златые горы и реки полные вина!

— Ты, естественно, согласился, — встречно ухмыльнулся Денис.

— Естественно послал. Тогда Леонид Иванович обиделся и начал угрожать.

— И ты снова всех перебил, а его оставил на развод?

— Экий ты кровожадный! — верховный главнокомандующий неодобрительно посмотрел на старшего помощника. — Все б тебе кого-нибудь перебить, или валить. Нехорошо!

— С кем поведешься… — буркнул Денис. — Так что ты сделал-то?

— Я просто ушел. По-английски. Не прощаясь.

— Прыгнул?

— Да. А потом навестил Леонида Ивановича в его тщательно охраняемом загородном доме и вот там-то, беседуя тет-а-тет, мы и пришли к консенсусу.

— Понятно. А он знает про другие миры?

— Знает, конечно же. Ведь на меня он вышел через это блядское Братство! — обычно командор не ругался и столь эмоциональная оценка вышеупомянутого Братства явно давала понять, что нейтралитет между Шэфом и Братством, ну… как бы поточнее выразиться — уж очень вооруженный. Можно сказать — до зубов.

— Понятно… — старшему помощнику показалось, что ему все стало ясно, как вдруг в его голову пришел еще один вопрос: — А он с тобой от себя работает, или от конторы?

— А черт его знает. Нам татарам все равно.

— Понятно.

— Ну, что… вопрос с деньгами решили, — при этих словах Шэфа, Денис сделал очень скептическое лицо, но главком, не обращая на это ни малейшего внимания, продолжил: — с документами решили, с жильем решили… — он на секунду задумался, вспоминая, не осталось ли еще нерешенных задач, пришел к выводу, что не осталось и продолжил: — Ну, что ж — пора потрогать за вымя гражданина Корейко. Тьфу ты — гражданина Раталина.

С этими словами командор извлек из недр своего неисчерпаемого рюкзака симку, из кармана древний, утром приобретенный мобильник, вдохнул в него жизнь, посредством вставки симки, и набрал номер.

— Леонид Иванович… А уж как я рад… А как же, для этого и звоню… Нет. Сегодня. — Последовала пауза во время которой генерал что-то втюхивал Шэфу. Наконец командору это надоело. — Леонид Иванович, через сорок минут мы ждем вас в той кафешке, что около дома, — сказав это, главком дал отбой, не став слушать дальнейшие возражения собеседника.

— Он знает адрес?

— Да.

— Плохо.

Шэф пожал плечами:

— Такие вещи скрыть практически невозможно. Тысячи камер, софт для распознавания лиц, мобильник отслеживается… — Главком вздохнул: — Не говоря уже про эти дебильные соцсети и прочие инстаграммы. Какой-нибудь придурок делает селфи, или же снимает таких же придурков, а ты случайно попал в кадр, — он поморщился. — Биг дейта. Не люблю Землю.

— Понимаю… — задумчиво протянул Денис, после чего поинтересовался: — Генерал хотел завтра?

— Да.

— А чего ты не согласился? Надо показать, кто в доме хозяин?

— И это тоже, но основная идея в другом. Ты остаешься с ним один на один, а он тебя и не знает, и не уважает, и не боится. Он помнит тебя безногим карликовым пуделем, с ампутированными задними лапками, а ты стал безбашенным, четырехлапым бультерьером. Надо показать товар лицом, во всей красе.

— Почему безбашенным?

— Нужны примеры? — прищурился командор.

— Нет, — без раздумья отреагировал старший помощник.

— Вот и ладушки. Значитца, сделаем так Шарапов…

*****

Генерала Раталина обуревали чувства. Чувств было ровным счетом два и были они диаметрально противоположными. Первым чувством была радость. Предыдущая партия лекарства давно разошлась по нужным людям, требовалось еще и еще, и вот наконец-то соизволил объявиться поставщик. Поставщик… чтоб ему пусто было! Держит на голодном пайке, а форсу-то, форсу! А держится-то как скромно при встречах, можно сказать смиренно. Если не знать, что это за чудовище, то можно и поверить в этакую скромность. Тьфу! Правильно в Писании сказано: самоуничижение — сиречь гордость! Давно бы к ногтю гада… если бы была такая возможность, да только нет ее, к сожалению. Однако, радость все равно имела место быть, потому что Шэф наверняка обрадует несколькими блистерами с чудодейственным средством.

Вторым чувством был гнев. Ну, может быть не гнев, но злость — точно. На Шэфа, а в основном на себя. Леонид Иванович не был ни хорошим человеком, ни порядочным — такие в Системе не удерживаются, но одновременно, он не был ни дураком, ни трусом. Однако же, при одном воспоминании о первой встрече с этим страшным человеком, да и человеком ли — черт его знает! генерал ощущал озноб. Врать себе он не привык, и четко отдавал себе отчет в том, что боится Шэфа. Это было неприятно, но выхода из сложившейся ситуации он не видел. Но, очень надеялся, что пока. Все течет — все изменяется, мало ли, что может случиться в будущем. Надежда умирает последней.

При мысли о «кулацком подпевале», который наверняка заявится на встречу вместе с Шэфом, генерал брезгливо поморщился. Как бывает любовь с первого взгляда, так бывает и ненависть. Ну-у… может быть не ненависть, но отторжение — это точно. Вот такое отторжение и было у генерала. С первого взгляда, при первой же встрече, этот безногий слюнтяй ему не понравился. Ну, что тут поделаешь — не любил Леонид Иванович слабаков, а юноша был именно что олицетворением этой категории людишек.

«Как же его зовут? — попытался вспомнить генерал. — Какое-то дурацкое, модное для его возрастной группы, имя. Артем?.. Нет, не Артем. Максим?.. Нет. А-а! Денис! Точно — Денис. Тогда весь молодняк был Артемами, Денисами, да Максимами, на что-то другое у мамаш фантазии не хватало, а если хватало, то мода не позволяла. — Раталин мысленно поздравил себя с хорошей памятью, и в этот момент разглядел Шэфа, притулившегося за столиком в самом дальнем конце густо заполненной кафешки. Вроде бы он был в гордом одиночестве, по крайней мере, Дениса рядом с ним генерал не разглядел. — А действительно, — обрадовался он: — С чего я вдруг решил, что Шэф будет не один? Как, интересно знать, он протащит сюда своего безного клеврета? На руках, что ли? Коляске тут точно не протиснуться. Ладно — это их проблемы…»

За десять минут до появления генерала, в кафе произошло событие, внешне не очень заметное, но произведшее на непосредственных участников неизгладимое впечатление. За «козырным» столиком, расположенном в самом дальнем и темном углу заведения, за которым сейчас Шэф поджидал генерала, в тот момент времени вольготно расположились четверо, авторитетных на районе, пацанов. Они собрались, чтобы перетереть о делах своих скорбных — в частности, и о глобальных пацанских проблемах — в целом.

Хмурый, Бочка, Ниндзя и Волк вели себя шумно и развязно — как и полагается хозяевам жизни, они громко разговаривали, только иногда переходя на шепот, когда разговор заходил о вещах секретных и непредназначенных для чужих ушей, размахивали руками, матерились в голос, хлопали по попке официантку и время от времени бросали на окружающих грозные взгляды.

Те же, наоборот, делали вид, что грозной четверки в природе не существует и в сторону их столика не смотрели, как будто его и в природе не было — этакий физический феномен — столик невидимка! Занятые своими проблемами, «авторитеты» появление деда, рядом с собой, пропустили. Зато не заметить его в дальнейшем было просто невозможно из-за его возмутительного поведения:

— Ребята, погуляйте чуток, — улыбнулся псих. Почему псих? — да потому, что нормальный человек в здравом уме и твёрдой памяти к этой четверке с таким предложением не подошел, да и вообще — не подошел бы.

Пацаны от такой наглости даже онемели на несколько секунд, но, к счастью, быстро взяли себя в руки.

— Ты что, старый козел, — начал привставать Ниндзя — он, в свое время, долго занимался карате и кличку свою получил не с бухты-барахты. — Давно в бубен не получал?! Думаешь старый, так можно беспредел творить!?

Друзья поддержали своего лидера нестройными матерками и демонстративными ударами кулаком о ладонь. По всему выходило, что дед сейчас свое получит. И, кстати — было за что! Наехал на уважаемых людей, как каток на ромашку — должен получить физическое замечание. Однако, дальнейший ход событий пошел по совершенно иному сценарию. Конец психологическому террору, направленному на бедного старика, который, по уже известной причине — явно больной на голову, — оставался к нему совершенно равнодушен, как будто не понимал, какая опасность над ним нависла, положил сам же дед:

— Сдриснули быстро, с-с-суки, — не сказал, а как-то прошипел он таким низким голосом, что у всех уважаемых людей мурашки пошли по коже.

Ужас, который испытали Хмурый, Бочка, Ниндзя и Волк был запредельным, а ведь они были тертыми калачами — участвовали не в одной уличной драке, когда и кастетом могло в голову прилететь, и ломиком, и перо в бок можно было получить, и ничего — труса не праздновали, а тут подишь ты… — будто дети малые в темном чулане. Чуть не обосрались. Друзья потом никогда не вспоминали об этом эпизоде, будто его и не было. А плацдарм пришлось оставить — безумный старикашка водрузил на нем свой стяг.

Командор широко улыбнулся генералу и тот ответил ему такой же широкой неискренней улыбкой.

— Присаживайтесь, Леонид Иванович, — пригласил Шэф, показав глазами на стул слева от себя. — Как самочувствие? — участливо поинтересовался он, когда гость устроился за столом. — Что-то с почками?

Прозвучи вопрос от кого-нибудь другого, генерал наверняка бы изумился — о том, что у него позавчера пошли камни из почек, а процесс этот, грубо говоря — неприятный, а мягко здесь не скажешь, знал только он сам, да врачи из госпиталя Службы. А весь медицинский персонал хорошо усвоил, что если распускать язык, то можно очень легко оного лишиться. Причем, не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле этого слова.

Так что, со стороны «врачей-вредителей» утечки можно было не опасаться. Сам Леонид Иванович тоже никому постороннему на проблему не жаловался. Мог бы возникнуть закономерный вопрос — откуда Шэф в курсе дела? Но, не возник. После всего того, что генерал узнал о Шэфе, его способности к дистанционной диагностике были таким пустяком, о котором не стоило и говорить.

Между прочим, старший помощник тоже обратил внимание на черные пятна в ауре генерала. Было понятно, что тот чем-то болен, просто, из-за отсутствия необходимых знаний, было непонятно чем именно. Денис сделал зарубку в памяти, что надо с этим вопросом — диагностикой по ауре, разобраться. Наверняка в будущем пригодится.

Сам он, облаченный в активированную шкиру в режиме невидимости, расположился между любимым руководителем и кадкой с каким-то чахлым растением типа пальма. Место было выбрано с таким расчетом, чтобы после отключения невидимости и появления старшего помощника, у стороннего наблюдателя, в роли которого на сей раз выступал генерал Раталин, сложилось полное впечатление, что Денис в кафе телепортировался, потому что никаких иных способов просочиться в это место — между Шэфом и пальмой, незамеченным, не существовало.

Любому другому человеку, разумеется за исключением ОХРАНЯЕМОГО ЛИЦА, на вопрос о самочувствии генерал ответил бы в духе, что мол не дождетесь, но здесь был другой случай. Казалось бы не было ничего особенного в облике Шэфа — пожилой подтянутый мужчина, по виду отставник, коротающий свои дни на даче, выращивая помидоры, огурцы и прочие сельхозпродукты, но развязность и амикошонство в общении с ним казались такими же невозможными, как громкий пуск кишечных газов (пердеж) во время вручения верительных грамот английской королеве, или турецкому султану. В первом случае будет очень неудобно, а во втором могут и голову отрубить, к чертовой матери. Поэтому, Леонид Иванович ответил сдержанно и по существу:

— Шли камни, но теперь все в порядке.

— Берегите себя, — улыбнулся командор. — Вы нам очень нужны.

Улыбка была такой искренней, что генерал аж зубы стиснул от ненависти. Теперь это точно была ненависть — ее ни с чем не спутаешь — сильное чувство. И была эта ненависть ненавистью к самому себе. Генерал ненавидел себя за слабость, за то что боится этого, на первый взгляд, одинарного, ничем не примечательного старика. Казалось бы парадокс, как это ему! — человеку за спиной которого стоит вся мощь Системы, одному из руководителей самой могущественной спецслужбы страны боятся какого-то старика! Да одно движение мизинцем и этого человека в пыль сотрут, так что и памяти не останется!

К сожалению, Леонид Иванович прекрасно осознавал, что ключевым словом в таком рассуждении было «казалось бы». На самом деле все было не так, как казалось. Генерал вполне допускал, что существо, известное ему под именем Шэф, можно уничтожить. Сложно, но можно. На снайперов надежды мало — почувствует, уйдет, но вот отравить, если яд поднесет кто-то задействованный втемную, чтобы не фонил, или ракетой с самолета, или подорвать дистанционно, да мало ли еще как — попробовать можно. Но! Во-первых зачем? Что генерал Раталин выиграет от смерти Шэфа? — ничего, а проиграет многое. А во-вторых, Леонид Иванович был почему-то уверен, что Шэф как-нибудь да выкрутится, а вот он нет, и станет его личным врагом. А вот этого он хотел меньше всего на свете. Вот такой коктейль из самых разнообразных чувств бурлил и играл в душе генерала.

— А это вам, — командор торжественно вручил ему несколько блистеров. Леонид Иванович облегченно вздохнул, как ему казалось — незаметно. Он на каждой встрече боялся, что поставки закончатся, потому что, его ответные немногочисленные услуги, по большому счету, адекватными считаться никак не могли, а рычагов влияния не было. А это очень неустойчивая ситуация, когда тебе дают больше, чем получают взамен. В любой момент могут послать подальше, или же потребовать такое, что и назвать-то язык не повернется. Вот генерал и нервничал. Но, нервничал, как выяснилось, зря — Леонид Иванович был ценным кадром, чему было дано немедленное подтверждение.

— Подержите в руке сколько сможете, — с этими словами Шэф протянул генералу маленькую серебряную статуэтку, весьма примитивную на вид, напоминающую скульптуры каменного века, выполненные в стиле «без излишеств»: камень поменьше — голова, камень побольше — туловище, продолговатый камень — нога, ну и так далее.

— Зачем? — подозрительно осведомился Леонид Иванович, почувствовав, что фигурка стремительно нагревается.

— Хочу вас подлечить немножко, — улыбнулся командор.

— Это… — генерал не смог подобрать нужное определение и остановился на слове «это», — лечит!?

— Нет, — покачал головой Шэф, демонстрируя ему ауру, появившуюся вокруг аураметра. — Диагностирует.

— Диагностирует… — разочарованно протянул Леонид Иванович. — Это и нас могут…

— Разумеется могут, — подтвердил командор. — Но! — он сделал свою излюбленную паузу, добившись еще большего внимания от, и так внимательно слушающего его, генерала. — Я покажу, — он кивнул на статуэтку, — специалистам, а они подберут нужные лекарства.

— Вот оно что… Спасибо.

Как любой старый человек, абсолютно здоровым Леонид Иванович не был. Да что там старые — у нас и молодых здоровых людей не сильно много, так что уж говорить про пожилых. Генерал понимал, что кроме чудесного антибиотика, неизвестного на Земле, Шэф имеет доступ и к другим чудодейственным препаратам, но в открытую попросить что-нибудь для себя он не то, чтобы стеснялся, или побаивался, а как бы это сказать… — не хотел терять последнюю надежду. Согласен был с Булгаковым: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!». А то, если попросишь, а тебе откажут, да еще посмотрят эдак с презрительным прищуром на попрошайку, то второго шанса уже не будет. А то, что подлечиться надо, Леонид Иванович чувствовал хорошо. Особенно по утрам.

От радости сердце генерала заколотилось, как швейная машинка — он даже перепугался поначалу, но постепенно сердце вернулось к обычному ритму. Об этом мало кто знает, но люди умирают от счастья. Нечасто, но умирают. Эмоциональное перевозбуждение приводит к сердечному приступу, инсульту и другим потенциально смертельным состояниям. Наш организм реагирует на радостное возбуждение так же, как на ощущение страха или стресса, вырабатывая гормоны адреналина и норадреналина. Эти гормоны запускают реакцию «борьбы или бегства», что готовит нас к опасной ситуации. Однако слишком высокий уровень этих гормонов может быть опасным для сердца, мозга и других органов. К счастью, в нашем случае, генерал остался жив.

— Не за что. Вы главное меня дождитесь, — улыбнулся командор и тут же построжел лицом, показывая что неофициальная часть закончена. — Ладно. Давайте к делу. Я в ближайшее время ухожу, а здесь остается Денис. Мне нужно, чтобы к моему возвращению он был живым, здоровым и на свободе. — Последнего пункта, насчет свободы, Леонид Иванович не понял, но видя, что Шэф не закончил, переспрашивать не решился. А командор продолжил: — Отвечаете головой.

Взгляд Шэфа явно свидетельствовал, что ответственность подразумевается в прямом, а не в переносном смысле слова. Генерал внутренне передернулся — уж больно этот взгляд напомнил про первое знакомство, когда зеленый лейтенантик, только-только из школы КГБ, познакомился с существом, сидящим с ним сейчас за одним столом. В то, что обычный человек, пусть даже обученный черт знает каким головоломным инопланетным техникам умерщвления себе подобных (и не только), может вырезать отряд спецназа КГБ, отправленный на его задержание, Леонид Иванович не верил и тогда, когда Шэф по какой-то непонятной причине не стал его убивать, не верил он и теперь. Факты, которых упорно придерживался генерал, упрямо свидетельствовали, что Шэф — не человек. А кто? А хрен его знает.

— Конечно-конечно! — поспешил он заверить командора. — Поместим Дениса в хороший санаторий, сиделку подберем правильную, — тут генерал чуть было заговорщицки не подмигнул верховному главнокомандующему, но вовремя одумался. — Присмотрим, что бы его никто не обижал.

После этих слов Шэф захохотал, да так, что слезы выступили у него на глазах. Генерал уставился на него недоуменно — он не мог взять в толк, чем его слова так могли насмешить собеседника. А командор, отсмеявшись, только махнул рукой.

— Не обращайте внимания. Просто в действительности все обстоит с точностью до наоборот. О том, чтобы его никто не обижал, — фыркнул Шэф, как будто сказал что-то смешное, — Денис прекрасно позаботится сам. Ваша задача в другом — прикрыть, когда он обидит каких-нибудь влиятельных людей — командор на мгновение презрительно покривил губы, — из «сливок общества».

Это не прошло незамеченным Леонидом Ивановичем. Генерал и раньше подозревал, что Шэф невысокого мнения о российской элите, а сейчас окончательно утвердился в этом предположении. Ну что ж… положа руку на сердце, в этом вопросе генерал был солидарен со своим визави. Да и, честно говоря, в данный момент, отношение «страшного гостя» к отечественному истеблишменту волновало Леонида Ивановича в последнюю очередь. Гораздо хуже было другое — к сожалению, ничего из сказанного Шэфом, он не понял и если бы не опыт работы в Системе, научивший хорошо скрывать внешние проявления любых чувств, то ему оставалось бы только удивленно хлопать глазами. В голове Леонида Ивановича никак не укладывалось — каким это, интересно знать, способом этот безногий тюфяк сможет огорчить уважаемых людей? Да так, что потребуется его вмешательство. Непонятно. Может Шэф шутит? Да нет — непохоже это на него. А командор продолжил:

— Ну, и так, по мелочи — если ему потребуется что-нибудь — к вам обратится. — Леонид Иванович молча кивнул — этот пункт был понятен. — Денису, кстати, уже кое-что нужно, — улыбнулся Шэф сложной улыбкой — с одной стороны, как бы и осуждающей (в меру), а с другой, как бы понимающей, словно говоря ею: «Ничего не попишешь — молодежь, она такая — до материальных ценностей уж очень охоча! Нет бы до духовных…». — Ладно, Денис сам расскажет, что ему нужно. Я сейчас его позову, чтобы не было испорченного телефона. У нас сегодня был трудный день, — командор бросил взгляд на настенные часы, — Денис должен был бы уже появиться… заснул наверно. Ничего. Сейчас позовем.

«Сейчас позовем» было ключевой фразой. Старший помощник дождался, пока командор сдвинет точку сборки в какую-то невообразимую область, отчего его взгляд, которым он сверлил генерала стал таким, что Леонид Иванович, в буквальном смысле этого слова, позеленел. После этого Денис проявился в своем закутке между Шэфом и пальмой. Вид у него, по договоренности, был самым затрапезным: всклокоченная голова, явно только что с подушки; мятая майка; штаны от тренировочного костюма и шлепанцы на босу ногу. По его хмурому виду было очевидно, что человека сию секунду оторвали ото сна. Денис хмуро оглядел присутствующих, протиснулся мимо любимого руководителя и плюхнулся на свободный стул.

— Добрый вечер, — поздоровался он с генералом.

Леонид Иванович от изумления смог только кивнуть. Генерал был в шоке, а причиной шока были ноги. Нет, Денис Иванович ни в коей мере не был лошарой непрошаренной, а вовсе даже наоборот — был вполне себе прошаренным челом — положение обязывало, и прекрасно понимал, что при современном развитии робототехники на Западе, изготовить советский паспорт… тьфу ты — роботизированные протезы, неотличимые от настоящих конечностей, это такой пустяк о котором не стоит и говорить.

Но! Про развитие техники в целом, и робототехники в частности рассуждало сознание, подсознание же оперировало совсем другими категориями: волосками на тыльной стороной стопы, натянувшимся сухожилием, криво подстриженным ногтем и другими деталями, сознанием не воспринимаемыми. И подсознание говорило… да пожалуй не говорило, а вопияло — ноги настоящие! Живые! Из плоти, крови и костей!

Но, ноги были только первой частью шока, была еще и вторая — сам Денис. В памяти Леонида Ивановича он остался каким-то аморфным, амебоподобным существом. Теперь же перед генералом предстал подтянутый молодой человек, спортивный и мускулистый. Мускулы не были ярко выражены, как у гимнастов, или штангистов легковесов, Денис был сухим и поджарым и более всего походил на боевого монаха из Шаолиня, как их показывают в американских и гонконгских боевиках. Однако, самое главное изменение во внешности Дениса заключалось в другом — он разительно помолодел! Генералу он запомнился молодым человеком неопределенного возраста — что-то около тридцати, или чуть поболее, потерянным и опустошенным, а теперь перед Леонидом Ивановичем сидел старшеклассник, или же, в лучшем случае — первокурсник! Но, это несомненно был Денис, ранее знакомый генералу.

Единственное, что выбивалось из образа старшеклассника, или первокурсника — это глаза. Бррр! Не бывает у таких молодых людей такого взгляда. Прежняя амеба смотрела так растерянно и с таким плохо скрываемым страхом, что плюнуть хотелось в эти глаза. Зато теперь, взглянув в глаза нынешнему Денису, Леонид Иванович быстро отвел взгляд — уж больно глаза Дениса напоминали глаза Шэфа, когда они встретились в первый раз. Кошмар, из яви переместившийся в мир снов, снова получил материальное воплощение.

Тогда, давным-давно, в сводную группу захвата, его — зеленого лейтенантика только-только из школы КГБ, включили лишь потому, что он был снайпером и неплохо владел боевым самбо. Руководство посчитало, что эти достоинства перевешивают отсутствие практического опыта оперативной работы. И в принципе, как ни удивительно, начальство было право — наличие такого опыта ничем не помогло остальным членам отряда, которые с операции не вернулись. В смысле — не вернулись живыми, так-то тела их были доставлены на базу.

Вводная была очень простая: имеется особо опасный преступник, вооруженный, владеет навыками рукопашного боя и внимание! — гипноза. Необходимо взять живым, или мертвым. Предпочтительно живым, но в случае малейших сомнений в успехе немедленно открывать огонь на поражение. Все ясно и понятно. Засада была организована на какой-то недостроенной промышленной стройке в ближнем Подмосковье. Объект, по словам майора, руководившего операцией, должен был появиться из подвала, все входы и выходы из которого были перекрыты оперативниками. Каждое направление возможного движения объекта для надежности контролировалось парой сотрудников. Мышь не проскочит!

Лейтенанта Раталина во время инструктажа посетила крамольная мысль — если объект будут задерживать на выходе из подвала, то каким образом он туда попадет? По подземному ходу что ли? Но, тогда целесообразнее отслеживать именно это ход, а не выходы из подвала. Однако, никаких вопросов он задавать не стал, посчитав, что начальству виднее, и раз уж ему пришла в голову такая мысль, то им и подавно. И вообще — молчание золото. А еще лейтенант подумал, что выскочек нигде не любят, а он человек в коллективе новый и прежде чем тянуть руку, как отличнику с первой парты, надо хорошенько осмотреться и обнюхаться, понять откуда ветер дует, чтобы не попасть впросак. Так что, еще раз отметим — был ли Леонид Иванович умным человеком — неизвестно, но дураком точно не был.

Ну, а все, что произошло потом, долго еще возвращалось Леониду Ивановичу… хотя, нет — тогда еще Леньке, в ночных кошмарах. Не единожды пришлось заново пережить лейтенанту Раталину события того вечера. Бессчетное количество раз просыпался он в холодном поту с бешено колотящимся сердцем. Для круглосуточного дежурства их отряд был разделен на две группы по пятнадцать человек: начальник смены и семь пар оперативников, по числу контролируемых направлений. Напарником Раталина и командиром их двойки был капитан Соколов — жилистый невысокий крепыш с ястребиным взглядом желтых глаз. Был Олег неулыбчивым и неразговорчивым, но веяло от него такой силой и надежностью, что это перекрывало природную угрюмость. Рядом с ним Леха Раталин чувствовал себя спокойно.

Трагедия произошла во время их третьего дежурства. От долгого бесплодного вглядывания в серый предрассветный сумрак терялась концентрация и начинали болеть глаза. В какой-то момент глаза стали слезиться и лейтенант прикрыл их, как ему показалось на секунду, чтобы успокоить. Но, скорее всего он все-таки заснул, да даже не скорее всего — чего уж себя обманывать, а точно заснул, потому что ему снился дождь. И даже когда он очнулся дождь не кончился — горячие капли барабанили Леньке по лицу.

В первый момент он даже подумал, что это и взаправду дождь, только спустя мгновение сообразил, что в январе дождей не бывает. Да еще теплых и красных с запахом мокрого железа. Хотя нет… не с дождя все началось — сначала была беспорядочная стрельба со всех сторон, она-то и разбудила лейтенанта. Стреляли со всех шести постов, только они с капитаном Соколовым огня не открыли. Но, на это у их пары были серьезные причины — капитан лежал с перерезанным горлом, а сам лейтенант Раталин, как только стал поворачивать ствол в сторону неясной тени, промелькнувшей по краю бокового зрения, получил такой удар в живот, который напрочь вышиб из него дух.

Когда тень материализовалась рядом и обернулась мужчиной неопределенного, но явно немолодого возраста, молодой лейтенант был абсолютно беспомощен: автомат лежал метрах в трех, кобура с пистолетом застегнута, единственная надежда оставалась на штык-нож, но самое страшное, что пошевелиться после удара, нанесенного «тенью», Ленька не мог — лежал, как парализованный — уж больно хитрым и сильным был удар. Сразу видно — бил специалист.

Незнакомец присел на корточки и посмотрел лейтенанту в глаза. Ничего человеческого в этом взгляде не было — Тьма и Смерть смотрели на молодого человека. Потом это страшное существо начало задавать вопросы и Ленька правдиво на них отвечал — ему и в голову не пришло под взглядом этих страшных глаз соврать, или отказаться отвечать.

В какой-то момент незнакомец внезапно исчез — вот он сидит, а в следующее мгновение его нет! Дематериализовался! Ну, это богатое слово Леонид Иванович узнал потом, много позже, но суть в другом — место в пространстве, которое занимало тело жуткого существа прошили густые автоматные очереди — подоспела на выручку отдыхавшая смена, да вот незадача — существа там уже не было. А потом и очереди смолкли, а лейтенант провалился в забытье.

Впоследствии с него не единожды снимали показания, пытались ловить на противоречиях, но лейтенант Раталин твердо стоял на своем: сначала раздалась стрельба со всех сторон, потом она смолкла, потом увидел капитана Соколова с перерезанным горлом, потом промелькнула тень, потом удар в живот, потом ничего не помню. Все. Как были уничтожены остальные двадцать восемь человек не знаю. А ты почему живой!?! — Не могу знать. Виноват.

Использовали на допросах и спецсредства — чего уж тут лукавить и употреблять эвфемизмы, надо называть вещи своими именами — лейтенанта именно, что допрашивали, разве что не били. Так вот, использовали на допросах и сыворотку правды, и полиграф, и гипнотизеров, но толку было чуть. Видимо Ленькина психика получила такой удар, что в привычные рамки уже не вписывалась — детектор лжи не мог различить, когда на контрольные вопросы Ленька врет, а когда говорит правду, а гипнозу он вообще не поддавался. В конце концов от него отстали и перевели в отдел занимающийся всякой «чертовщиной». Коллеги за спиной перешептывались, что там ему самое место и он был с ним согласен.

Возвращаясь к шоку, испытанному Леонидом Ивановичем при виде «нового» Дениса, следует отметить, что отросшие ноги и кардинальное изменение имиджа Дениса были лишь маленькой надводной частью айсберга. Основная же, подводная часть была связана с осознанием открывающихся перспектив в плане улучшения своего пошатнувшегося здоровья. Да что там улучшения, бери выше — молодость могут вернуть! Если так омолодился Денис, значит и он так сможет! Как у всякого немолодого человека, у генерала постоянно что-нибудь да болело — не то, так это, а теперь перед ним забрезжила надежда избавиться от старческих болячек — как минимум, а уж про максимум и думать было страшно, чтобы не сглазить, но думалось… — это, как с белой обезьяной. По натуре и темпераменту генерал был ходок (не по параллельным мирам, а в привычном смысле), но в последние годы, по вышеизложенным причинам, был вынужден завязать с этим достойным хобби, а теперь перед ним замаячила реальная перспектива возвращения в ряды действующих сексменов. От осознания всего этого дух захватывало!

Однако, были и негативные моменты. Все хорошо в нашем плотном, физическом мире не бывает, по крайней мере — надолго. Это там — в горнем мире, где нет мятущейся плоти, с ее неудержимыми порывами и иссушающими желаниями, а есть только бесплотный дух, любящий всех и любимый всеми — может быть, а здесь — точно нет. Смущало Леонида Ивановича следующее обстоятельство: он знал Шэфа много лет, и за это время он сам успел из молодого человека превратиться не сказать, что в старика, но в пожилого — точно. А вот Шэф не менялся, как был в самом начале знакомства — если их первую встречу можно так назвать, мужчиной неопределенного, немолодого возраста, так им и оставался. Не старел. Это и само по себе было странно, а теперь стало страньше еще более. Ведь если ТАМ сумели омолодить Дениса, то почему не смогли сделать этого с Шэфом? Вопрос…

Предполагаемых ответов было несколько и первый был неприятным. Не исключено, что после определенного возраста процедура не работает в полной мере и омоложение невозможно. Генерал даже незаметно вздохнул, но тут же себя одернул — подлечат, уже хорошо. Можно будет вернуться к любимому хобби. Правда жена опять будет закатывать скандалы и устраивать истерики, но это так — обратная сторона медали, потерпим.

К тому же, оставался второй вариант ответа — Шэф не человек, а какой-нибудь вампир, оборотень, или еще кто-нибудь — Леонид Иванович, в силу специфики службы, относился к таким предположениям так же спокойно, как какой-нибудь ученый к различным гипотезам происхождения жизни на Земле, или образования сверхмассивных черных дыр. Кстати говоря, скорость Шэфа, его неуязвимость, умение исчезать в никуда и появляться из ниоткуда, лили много воды на версию о высшем вампире, не боящемся солнечного света. А если экстраполировать это предположение дальше, то было вполне вероятно, что Шэфу уже хрен знает сколько тысяч лет и омолодить его уже невозможно, или же на вампирах методика не работает. Так что, еще не все потеряно — генерал не вампир — ему могут и вернуть молодость! А это воодушевляло!

— Леонид Иванович, — выдернул генерала из мира грез голос старшего помощника. — Мне нужен автомобиль.

— Какой именно? — мгновенно включился генерал в работу. Будущие печеньки следовало начинать отрабатывать немедленно и максимально эффективно — не тот случай, чтобы работать с прохладцей и спустя рукава. Слишком много можно получить в случае успеха, и соответственно — потерять, в случае неудачи. И кристально ясное осознание этого факта еще более дисциплинировало и мотивировало и так уже дисциплинированного и мотивированного генерала… хотя казалось бы — куда уже дальше.

— Надежный внедорожник. Но, такой… — Денис пошевелил пальцами. — Без пафоса. Не Лэнд Ровер Дискавери, Хаммер, или Инфинити. Желательно с большими колесами, лебедкой, бампером железным… Ну, вы понимаете? — Леонид Иванович кивнул.

— Козлов тоже не надо, — вмешался командор. — Ни старых, ни новых.

— То есть, Хантера и Патриота не предлагать? — на всякий случай уточнил Леонид Иванович.

— Именно, — улыбнулся Шэф. — Лишний пафос ни к чему, но не до такой же степени.

— И еще хотелось бы, чтобы автомат, — Денис смущенно улыбнулся. — А то я водить не умею. А-а… да! — вспомнил он: — И человека, который научит водить. Вроде все.

— Машина должна быть новой, или можно подержанную?

— Машина должна быть надежной, — веско проронил Шэф. — И не очень выделяющейся. Остальное на ваше усмотрение. И номера, — добавил он, — чтобы менты не цеплялись.

… ага… ага… на мое усмотрение… сука…

… а если в лесу сломается… блядь…

… не видать мне омоложения, как своих ушей… сволочь!..

… но… придется подобрать … кровь из носу, но найду!..

— Владение, или по доверенности? — Командор в ответ только рукой махнул — мол, без разницы.

— Нужны персональные данные для оформления. Можете продиктовать? — генерал взглянул на Дениса.

Компаньоны переглянулись и якобы смутились. Здесь начинался следующий этап охмурения ксендзами пана Козлевича, так сказать — второй акт Мерлезонского балета. Во время инструктажа перед встречей, мудрый руководитель так высказался по этому поводу: «Кашу маслом не испортишь!»

— Нет документов? — удивился Леонид Иванович. Это было странно — обычно у Шэфа никаких проблем с этим не было.

— Все есть, — поморщился командор и укоризненно взглянул на старшего помощника, а тот в ответ только пожал плечами и не без вызова заявил:

— Ну, забыл! И что теперь!?

— Да ничего! — рявкнул Шэф, причем так рявкнул, что и Денис и Леонид Иванович втянули головы в плечи — уж больно резким был переход от благодушной расслабленности командора к концентрированной ярости. Генерал Бога возблагодарил за то, что этот гнев направлен не на него, а испуг старшего помощника был только наполовину наигранным, хотя он и знал заранее сюжет пьесы, который разыгрывался в данный момент, но уж больно убедительным был Шэф. Станиславский обязательно поверил бы. — Мухой за документами! — скомандовал командор и старший помощник исчез. Обратно он появился секунд через двадцать, улучив момент, когда ошеломленный Леонид Иванович отведет взор от пустого стула, на котором только что восседал Денис.

Все документы, естественно, заранее были помещены в карман шкиры. Но, вот с их извлечением был связан один тонкий момент. Если вытаскивать документы, когда старший помощник находится в имидже «только что со сна», то непонятно откуда он будет их доставать — в трениках кармана подходящего размера, в котором они могли бы поместиться, не было. Если же проделать эту операцию в режиме невидимости, то будет еще хуже — документы материализуются из ничего, что не есть гуд. Поэтому нужно было выбрать момент, когда генерал отвернется, мгновенно извлечь документы из кармана шкиры и «телепортироваться» на свой стул в кафе уже с документами в руках. Почти, как хоббит: туда и обратно, но за несколько секунд.

— Вот! — старший помощник протянул всю стопку ошеломленному генералу. Леонид Иванович, недоверчиво покрутил документы, видимо оценивая внешний вид, полистал, но так — небрежно, а потом всерьез взялся за паспорт и права, которые представители власти, в лице гибддешников, любят многозначительно называть водительским удостоверением — видимо чтобы потешить чувство собственной значимости. Эти два документа генерал разве что не обнюхал и не попробовал на зуб.

— Настоящие? — поднял он бровь, вопросительно глядя на командора.

— В цифровом смысле — да. Во всех базах данных, где информация должна быть, она присутствует. В этом смысле документы настоящие. А вот с бумагой все обстоит хуже. — Леонид Иванович понятливо кивнул и вытащил смартфон.

— Не возражаете, если я проверю?

— Бога ради. Сами хотели попросить — вдруг какой прокол.

Результаты проверки удовлетворили всех. Существование цифрового человека Дениса Ольшанского сомнений не вызывало. Леонид Иванович только головой крутил, да губы поджимал, получая ответы на свои запросы из разнообразных открытых, полузакрытых и совсем закрытых источников.

— Рассказал бы кто — не поверил! — подвел он итог своим изысканиям в безбрежном океане информации. — Я думал наши базы данных лучше защищены. — Слово «наши» генерал выделил тоном. Шэф на это только скромно пожал плечами и сделал постное лицо, как бы говоря: «Ничего особенного. Я еще крестиком вышивать умею!». — Стало быть, никакой помощи по документам не требуется? — уточнил напоследок Леонид Иванович.

— Требуется. Сами видите, больше, чем на второкурсника Денис не тянет. Надо с вузом определиться.

— Я не совсем понимаю… — признался генерал. — Надо устроить Дениса на второй курс в какое-то определенное учебное заведение?

— Не совсем, — покачал головой командор. — Просто подскажите нам… — закончить фразу он не успел — в разговор влез старший помощник:

— Я помню, как во время осеннего и весеннего призыва менты и вояки ловили молодых людей призывного возраста в метро. Не хотелось бы, — Денис неприятно ощерился, — калечить представителей власти. Что лучше им показывать: белый, или студенческий билет. А если студенческий, то какого вуза? Чтобы без вопросов. МГИМО, или школа ФСБ, или как она там у вас называется, или еще какая академия Газпрома.

— А такая существует? — удивился Леонид Иванович.

— А хрен его знает, — честно признался старший помощник. Но, почему бы и нет? — у Газпрома все есть. Так отчего бы не быть и академии?

«Не хочу быть московским мэром. Не хочу быть с огромным хером. Я хочу быть акционером ОАО Газпром!» — помимо воли всплыло в голове генерала.

— Короче говоря, — Шэф сурово взглянул на Дениса, привычка которого перебивать старших по званию была неискоренима, как тяга населения к халяве и справедливости. — Что порекомендуете?

Генерал призадумался и ответил только спустя некоторое время:

— Белый билет… — он покрутил пальцами в воздухе, — … это не совсем…

— Почему? — удивился командор. — Исполнение — комар носа не подточит.

— Дело не этом, — покачал головой Леонид Иванович. — Уж больно вид у Дениса… — он замялся подбирая определение, — «цветущий», — нашел он нужное слово, — для белобилетника. Явное несоответствие. Проверяющие наверняка усомнятся, попробуют задержать до выяснения…

«Маладэц Прошка! — самодовольно подумал старший помощник. — Соображает, что меня не задержат, а попробуют задержать! А ведь за человека не считал. Помню, как на меня смотрел! С-сука!»

«Как солдат на вошь» — уточнил внутренний голос.

— Так что, да — лучше студенческий билет какого-нибудь вуза, но лучше не самого престижного. МГИМО не надо.

— Классовая ненависть, — ухмыльнулся Шэф. Леонид Иванович кивнул:

— И лучше не какую-нибудь ерунду вроде филологии, или журналистики, а что-нибудь практическое…

— Котлы и турбины, — с самым серьезным видом перебил его Денис, вызвав неодобрительный взгляд генерала. Правда, от комментариев Леонид Иванович воздержался.

— Ну, что ж… — подвел итог саммиту командор. — Все ясно. Большое спасибо.

— Помощь с документами требуется? — генералу очень хотелось продемонстрировать свою полезность, но увы…

— Спасибо, — улыбнулся Шэф. — Мы сами.

— Тогда — всего доброго.

— Всего доброго, — улыбнулся командор и исчез. Прыгнул домой.

Воспользовавшись секундным замешательством Леонида Ивановича, продолжавшего глазеть в пустоту — на то место, где только что находился Шэф, Денис быстренько сунул документы в карман шкиры и тоже исчез. И хотя сделал он это не прощаясь, что было несколько невежливо, генерал внимания на нарушение правил приличия не обратил — не до того было. Имелись занятия поважнее — надо было разложить полученную информацию по полочкам и начать по-настоящему, а не на ходу, анализировать — тут уж не до этикета.

Денис же включил режим невидимости, и осторожно, никого не задев по дороге, добрался до выхода из кафе, дождался попутчиков, проскользнул вслед за ними, и так никем и не обнаруженный, выскользнул на улицу. Если бы у входной двери в парадную, где находилась квартира командора, располагался сторонний наблюдатель, внимательно взирающий на панель домофона, то он был бы весьма удивлен открывшимся ему зрелищем, сочетавшем элементы как очевидного, так и невероятного. Сначала произошли события в высшей степени необычные — сами собой вдавились кнопки с номером квартиры, затем обычные — раздался голос ответственного квартиросъемщика: — Кого черт несет? — Затем, вновь необычайные — из пустоты, так как перед дверью никого не было, ответили: — Угадай! — После чего домофон сработал и дверь открылась.

Вернувшись домой, старший помощник прополоскал и поставил на зарядку шкиру, переоделся в домашнее, которое шкира изображала в кафе, и присоединился к любимому руководителю, который потягивал на кухне кофеек.

— Я только одного засек, — с ходу сообщил старший помощник. Это было как бы утверждение, но в то же самое время в нем чувствовалась определенная вопросительная интонация.

— Один и был, — меланхолично отозвался командор. Денис почувствовал, как с души скатился камень. Не очень большой, но килограмм на тридцать-сорок потянул бы наверняка.

— Значит — все прошло по плану? — оптимистично, но опять же несколько вопросительно, предположил старший помощник.

— Как ты знаешь — полную гарантию дает только страховой полис, — командор вздохнул, как бы скорбя о несовершенстве мира, где так тяжело получить полную гарантию. — Но, будем надеяться.

— Мужик лет сорока, с дебильной рожей, сидел за вторым столиком от входа с правой стороны, одет в белую водолазку, черную куртку из кожзама и джинсы, — на всякий случай описал Денис предполагаемого соглядатая.

— Да ты — Эркюль Пуаро и Шерлок Холмс в одном флаконе, — восхитился командор. Старший помощник вступать в пикировку не стал, а задал конкретный и не побоимся этого слова — конструктивный вопрос:

— А чей шпик, случаем, не знаешь? — Верховный главнокомандующий только плечами пожал.

— Нам без разницы. Имя им — легион. Сам понимаешь — имеются эффективные пилюли, которых на Земле нет. Желающих окучить канал поставки — воз и маленькая тележка. Вот и интересуются.

— А как узнали?

— Не знаю, как сейчас, не интересовался, а в девяностые в русских спецслужбах сквозняк был, как на чердаке с разбитыми окнами, — командор брезгливо поджал губы, демонстрируя свое отношение к этому явлению. — Любая новая информация становилась известна кураторам из ЦРУ и АНБ в течении двенадцати часов. И то, временной люфт образовывался из-за того, чтобы не потревожить хозяев во время сна. А так бы — в ту же секунду. Короче, кто-то из окружения нашего генерала — он тогда еще подполковником был, пронюхал и стуканул. Оттуда и пошло.

— Вербовать пытались?

— А как же, минхерц! А как же! — ухмыльнулся командор. — Как же без этого… И ваши, и ихние. Но, отстали.

— Просто так отстали? — не поверил старший помощник.

— Ну-у… Не просто так, конечно. Помнишь, как у Высоцкого: «Сосед маленочка прислал. Он от щедрот меня позвал. Ну, я, понятно, отказал. А он — сначала». Так вот, процесс описан с точностью до десятого знака после запятой.

— И все-таки, — не отставал от Шэфа теперь уже Денис. — Несколько раз тебя вербанули, ты отказался, и тебя оставили в покое. Не верю!

— И правильно делаешь, — хмыкнул командор. — Конечно же не оставили. Когда окончательно дошло, что работать на дядю я не буду, попытались ликвидировать.

Верховный главнокомандующий замолчал, видимо посчитав тему исчерпанной, но не тут-то было.

— А ты!? — не отставал Денис. Командор медленно оглядел приставучего старшего помощника, как бы решая — сразу его послать, или повременить, и прядя к решению, что повременить, вздохнул и нехотя продолжил:

— А я занялся вдумчивой ликвидацией ликвидаторов.

— Вдумчивой — это как?

— Вдумчивой — это всю цепочку, снизу доверху.

— Получилось?

— Получилось.

— А кто был на самом верху?

— Руководитель группы эй АНБ.

Старший помощник уважительно присвистнул:

— У нашей организации длинные руки!

— А то, — самодовольно улыбнулся любимый руководитель.

— Трудно было?

— Имея шкиру и «тельник», а главное — умея прыгать — нет. — Командор на секунду задумался, и изменил оценку: — Точнее говоря — задача была сложная, но решаемая. Так будет правильно.

… бли-и-и-н… кровь из носу… надо научиться прыгать…

… хоть тушкой… хоть чучелом… но по любому надо…

— А вообще, цепочка была большая?

Шэф нахмурился и наморщил лоб, пытаясь вспомнить:

— Ну-у… чтобы не соврать, то с точностью до короля, примерно так: уголовники исполнители, их куратор из милиции, начальник милицейского куратора, куратор милицейского начальника из ФСБ, начальник эфэсбэшного куратора, резидент ЦРУ, завербовавший эфэсбэшного начальника, начальник резидента ЦРУ, сидящий в Лэнгли, куратор цээрушного начальника из АНБ, начальник аэнбэшного куратора — заказчик, оба аэнбэшника из форта Джордж-Мид, штат Мэриленд.

— Однако, широкая география… — уважительно протянул Денис. — И что, больше попыток не было?

— Ты знаешь — нет. Тебя это удивляет?

Старший помощник задумался и ответил только спустя некоторое время:

— Ты знаешь — не удивляет.

— Обоснуй.

Теперь Денис задумался на гораздо больший срок — формулировал обоснование. Но, через пару минут заговорил:

— У американцев существует такое понятие — разведсообщество. А я полагаю, что оно не ограничивается рамками одной страны и информация о такой показательной акции, какую провел ты, стала известна всем… — он замялся, подыскивая формулировку, — скажем так — заинтересованным лицам. — Командор поощрительно кивнул, показывая, что старший помощник движется правильным курсом. — И потенциальные заказчики выяснили для себя, что они не менее уязвимы, чем исполнители на самом нижнем уровне, — Шэф покивал с поощрительной улыбкой. — А кому охота свою голову подставлять? Никому! Ферштейн?

— Ферштейн, — согласился командор. — Только ты особо не расслабляйся, — его лицо приобрело жесткое выражение. — Захотят убить — убьют. Наплюют на сопутствующие потери и убьют. В особенности — тебя. — Он немного помолчал и добавил: — Да и меня тоже. При особом желании. Ракетой, корректируемой бомбой, миной, беспилотники опять же… Найдут чем, при желании. Просто пока особого желания нет — пилюли всем нужны. Так что, не дрейфь студент, поживем пока.

— Пока не появится альтернативный канал поставки, — хмуро уточнил Денис.

— Знатоки раскусили вопрос, — ухмыльнулся Шэф. — Ладно. Ты, как хочешь, а я спать пошел.

*****

Наличие нанороботов в телах компаньонов не только укрепляло их и так не очень слабые организмы, не только дарило фантастически быструю регенерацию и устойчивость к разного рода болячкам, но и позволяло восстанавливаться гораздо быстрее, чем обычным непроапгрейденными людям. Вследствие таких замечательных физиологических особенностей, проснулись они рано, совершенно отдохнувшими, после чего быстро привели себя в порядок, скромно, без разносолов, по походному — в стиле принца Флоризеля, позавтракали и растерялись.

А растерялись они от того, что впервые за много дней им не нужно было что-то преодолевать, от кого-то бежать, кого-то догонять, с кем-то сражаться и куда-то стремиться. Промежуточная цель — Земля, где используя методы нетрадиционной медицины, будет восстанавливать свои надтелесные оболочки старший помощник, достигнута, а отправиться сей же момент на свою историческую родину с аналогичной целью, командор не может, пока не убедится, что Денису созданы все необходимые условия, чтобы он, после завершения курса лечения, мог встретить любимого руководителя целым и невредимым.

И как бы ни показалось это странным, такое состояние таило в себе определенную опасность. Вот такой вот парадокс — переход от полной опасности жизни к ее спокойному варианту небезопасен. Тыловой синдром — на фронте люди не болеют, а стоит им оказаться в тылу, как вылазят всевозможные хвори и те, кто уцелел под огнем противника, уходит в мир иной от «мирных» болезней.

Конечно, настоящее безделье в полном смысле этого слова, старшему помощнику не грозило. Он должен был не менее четырех часов в день — это была нижняя планка, а верхнюю никто не ограничивал — хоть круглые сутки, если есть желание, совершенствовать свое боевое мастерство. Все условия для этого имели место быть — через дорогу Лосиный Остров — бегай, прыгай, подтягивайся, отжимайся, растягивайся, прокатывай каты, круши пни и валуны, метай камни, палки, ножи и сюрикены. Раздобудешь патроны — стреляй из трофейного оружия, сколько влезет — шутка. Насчет последнего на общем собрании большинством голосов: два «за», ноль «против» и ноль «воздержался», было принято решение стволы никак не светить, а если, не дай Бог понадобятся, то можно с большой долей вероятности предположить, что дальнобойщик не промахнется.

Но, все эти тренировки являлись фоном, рутиной, которая никак не загружает работой главный орган бойца — его мозг. А работает в полную силу этот орган только тогда, когда постигает что-то новое, доселе неизвестное. Повторение, которое мать учения, сильно мозг не напрягает. И это было проблемой, которая, к счастью, была временно отодвинута на некоторое время. А отодвинул ее звонок Леонида Ивановича. Генерал сообщил, что нашел несколько подходящих вариантов, машина за компаньонами уже отправлена, должна вот-вот подъехать, когда прибудет — снизу позвонят. Шэф сдержанно поблагодарил и отключился.

— Дрессируешь, — ухмыльнулся старший помощник.

— Не дрессирую, а держу в тонусе, — равнодушно пожал плечами верховный главнокомандующий. — Странно, что ты не видишь разницы. Вроде бы должен. Хотя… — мудрый руководитель безнадежно махнул рукой. Чем-то эта мимолетная пикировка напомнила ситуацию, когда подросший щенок, или котенок атакует мать, а та небрежным движением лапы опрокидывает малолетнего нахала.

Пока Денис раздумывал, чтобы этакое сказать Шэфу, чтобы победа осталась за ним, или хотя бы свести поединок вничью, раздался телефонный звонок — карета подана. Не соврал Леонид Иванович — должна была вот-вот подъехать и действительно подъехала. Ну, карета, это так — для красного словца, а на самом деле подержанный «мерин» с соответствующим номером — никаких «АМР», «ЕКХ» и прочих блатняков — все чинно и благопристойно. И водитель соответствующий — такой же подержанный, единственной яркой чертой которого было отсутствие любых ярких черт. Идеальный сотрудник «наружки» — взгляд соскользнул — образ из памяти исчез.

— Олег, — представился «неприметный», когда компаньоны устроились и машина тронулась. Денис открыл было рот, чтобы представиться в ответ, но шофер его опередил, объявив, что знает как зовут пассажиров. С другой стороны, забавно было бы предположить, что не знает.

Первым на суд взыскательной публики был представлен новенький джип «Рубикон». Ну, что тут скажешь… у классиков есть крылатое выражение: «знойная женщина — мечта поэта». Если перефразировать это высказывание касательно данного случая, то будет примерно так: брутальный внедорожник — мечта мачо. Оставить равнодушным любого представителя сильной половины человечества, начиная с младенческого возраста, когда мальчишки впервые начинают играть в машинки и заканчивая дряхлыми, беззубыми стариками — ветеранами гонок на инвалидных колясках, данный представить автопрома потенциального противника не мог. Красный лакированный красавец был хорош до невозможности… и именно поэтому не годился.

На все том же общем собрании, где голосовался вопрос о патронах, опять же подавляющем большинством голосов было решено, что автомобиль Дениса должен быть сколь хорош, столь и неприметен (по возможности), ибо черт его знает, куда занесет судьба старшего помощника в поисках мест силы. А на необъятных просторах нашей Родины встречаются такие уголки, где человека на вазовской десятке принимают за олигарха, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Гусей лучше не дразнить — целее будешь.

Памятуя о том, что уничижение — сиречь гордость, варианты с УАЗ-ми, во всех их ипостасях, начиная с козлов обыкновенных и заканчивая «Хантерами» и «Патриотами», а также продукция из Тольятти априори не рассматривались в качестве транспортного средства для старшего помощника. И, кстати говоря, совсем не потому, что эти внедорожники плохи. Как говорится — отнюдь. Они очень даже хороши, а самое главное — ремонтопригодны, а особенно в тех местностях, где до ближайшего автосервиса, как до Луны. В этих безсервисных локациях обычный «уазик», без наворотов, умелый человек может починить с помощью киянки, кувалды, лейкопластыря и такой-то матери. Просто, все дело в том, что Денис умелым человеком (лат. Homo habilis), по крайней мере в отношении ремонта автомобилей, не был ни в коей мере. Кое-что в других областях человеческой деятельности он умел, и неплохо, а вот в этой — нет.

И все же, как ни крути, а «Рубикон» был хорош до чрезвычайности. Хорош до такой степени, что Денис готов был плюнуть на принятые решения, конспирацию, толерантность, феминизм и права человека. Он начал сверлить Шэфа взглядом, но многого этим не добился, а если называть вещи своими именами, то — ничего. Компаньоны обменялись взглядами, на немую мольбу старшего помощника, застывшую в его глазах, верховный главнокомандующий лишь безжалостно покачал головой и обратился к «неприметному»:

— Огласите весь список, пожалуйста.

Лицо Олега осветила мимолетная улыбка и в этот миг стало понятно, что он не неприметный, а очень даже симпатичный человек.

— Мясокомбинат на сегодня заявок не прислал, — хмыкнул он. Правда уже в следующее мгновение улыбка угасла и он вновь превратился в «неприметного». Ну, что тут скажешь — профессионал!

Вторым городу и миру, в лице компаньонов, был представлен болотно-зеленый «Land Rover Defender» больше похожий на бронетранспортер, чем на гражданский автомобиль. Ни Шэфу, ни Денису он не понравился. Шэфу потому что слишком приметный, а Денису потому что слишком громоздкий — он побоялся, что не сможет с ним управиться в городских узкостях. В полях, лесах и го внах — другое дело, а в городе — нет.

После просмотра двух этих аппаратов, компаньоны, как потом выяснилось, одновременно и не сговариваясь, пришли к выводу, что Леонид Иванович денег не жалеет, потому что пепелацы были не из дешевых. Ну, что тут можно сказать — мысли сходятся не только у дураков. Хотя… достоверных доказательств этому, принимаемым научным сообществом, нет.

В следующем салоне им были продемонстрированы «Джимни». Сначала не последний, смахивающий угловатостью форм на детеныша «Гелендвагена», а предпоследний — более округлый — третьего поколения. Четвертым, по случайному, а может и неслучайному совпадению, был показан «Джимни» уже последнего, четвертого поколения, который маленький «Гелендваген». Ну, что тут можно сказать — и та, и другая модель компаньонам понравились, особенно округлый «Джимник», могли бы на нем и остановиться, но решили посмотреть всё, что подыскал Леонид Иванович, а то нехорошо может получиться — человек старался, а им лень даже досмотреть. Да и Олег внес свою лепту в сомнения, сказал, что машинка, конечно хорошая — и по городу и по плохой дороге, но, по его частному мнению, для настоящего бездорожья мощи у нее не хватает.

Потом было много чего и ситуация стала напоминать аналогичную с покупкой обуви — полки магазинов ломятся от предложений на любой вкус, сами магазины на каждом шагу — покупай не хочу, а того, чтобы сразу легло на душу — вот они! — шузы моей мечты, нет. Приходится себя уговаривать, что мол эти — в самый раз — и цвет, и качество, и удобные, и бренд, и т. д. и т. п. Уговоришь, купишь, наденешь, походишь — не то. Жалеешь, что купил. Так что ошибиться с выбором автомобиля было нельзя. Кроме вышеупомянутых «Джимников», компаньонам глянулись разве что еще «Toyota FJ» и «Nissan Patrol», но все это как-то неконкретно. Не было ощущения — это моя машина.

Но, кто ищет, тот всегда найдет (особенно это относится к поискам приключений на собственную задницу). Искомый автомобиль нашелся. Правда не в салоне, а в каком-то замызганном гараже, который был последним в списке адресов, намеченным генералом для посещения. Как только Денис увидел машину, то сразу понял — это она!

Старший помощник бросил взгляд на верховного главнокомандующего и по ответному взгляду стало ясно, что Шэф одобряет выбор. Среди полностью разобранных и полуразобранных автомобилей, стеллажей с запчастями и прочими специальными предметами стоял трехдверный, трехлитровый «Паджеро» с расширенными арками на огромных колесах. Картину дополняли мощная светодиодная «люстра» на крыше, стальной бампер, лебедка и кенгурятники спереди и сзади. По сравнению с остальными просмотренными автомобилями он выглядел, как ветеран «VI Железного легиона» среди новобранцев. И еще, несмотря на то, что машина даже на взгляд был не новая, а основательно подержанная, в ее плотной ауре не было ни малейшего изъяна.

— А кенгурятники вроде, как запретили? — обратился Шэф к Олегу. Тот ответил абсолютно серьезно, лишь в глазах промелькнула мимолетная ухмылка:

— Будут такие номера, что никакой гибэдэдэшник не остановит, а если остановит, то в техпаспорте будет написано, что все родное, с завода — и лебедка, и кенгурятники — экспедиционный экземпляр.

… а на крайний случай — звонок другу…

— Откуда вообще такой аппарат взялся? — полюбопытствовал Денис. — Будто по заказу.

— Нашему, — уточнил Шэф.

— Люди привезли, — встрял в разговор подошедший мужчина лет сорока пяти, по внешнему виду типичный Кулибин. Такие люди чрезвычайно редки, они рождаются с маленьким гаечным ключом в правой руке и отверткой в левой. Им-то что, а рожениц приходится кесарить. — Заплатили аванс, чтобы мы полностью перебрали и оттюнинговали аппарат — к ралли готовились по пересеченной местности. — Он вздохнул. — А потом у них что-то пошло не так, главный позвонил, чтобы мы машинку продали и оттуда сделали расчет. Мы три месяца подождали, мало ли что… — продашь, а потом с нас спросят — где машина!? — Он снова вздохнул. — Но, больше ждать не можем — деньги нужны. Вот и выставили на продажу.

— Берем? — обратился Олег к Шэфу. Денису это не сильно понравилось — автомобиль-то, как ни крути, предназначался ему — его, вроде бы и надо спрашивать, но фэсэошник — стреляный воробей и хорошо чувствовал, кто в доме хозяин. Командор взглянул на старшего помощника и они одновременно кивнули. Олег вытащил телефон, отошел в сторонку и быстро с кем-то переговорил, после чего обратился к хозяину мастерской:

— Сейчас подъедут, заплатят и заберут машину.

— Так это… — забеспокоился «Кулибин». — Мы ж о цене… — Олег только рукой махнул:

— Не обидят. — После чего повернулся к Денису: — Завтра с утра машина с инструктором, а инструктор — это я, будет у вашего дома. Когда прикажете подавать?

«Ишь ты, прикалывается, сук-кин сын! — беззлобно подумал старший помощник. — Когда прикажете! — мысленно хмыкнул он. — А действительно когда лучше?»

«Чем раньше — тем лучше», — высказал поразительно мудрую мысль внутренний голос.

«Чтобы я, блин, делал без твоих советов?»

«Пропал!» — заявил голос на полном серьезе. Ну, что тут можно сказать? — нахал.

Денис задумался. На сон ему теперь хватало часов пять, от силы шесть. Если прижмет, то и четырех хватит, но хотелось быть бодрым и свежим. Учеба сложнее работы — работать можно и полусонным, а вот учиться — нет — в голове ничего не остается, поэтому, с учетом того, что лечь он предполагал часиков в двенадцать, то на все про все: сон, подъем, приведение себя в порядок и завтрак должно было уйти не более семи часов. Как говорится: хватит за глаза и за уши.

— В семь не рано?

— В самый раз, — меланхолично согласился Олег. Закрыв вопрос со старшим помощником, он повернулся к командору: — Я в вашем распоряжении, — доложил фэсэошник Шэфу.

— Если не затруднит, отвезите нас в салон с большим выбором ноутбуков, — попросил Денис, прежде, чем командор успел что-либо сказать. Шэф же только пожал плечами — в салон, так в салон, нам татарам все равно.

В салоне карточка Дениса похудела на сто пятьдесят тысяч — кутить, так кутить! Они с Шэфом вполне справедливо считали, что не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи. Аппарат выбрали замечательный — самый производительный процессор, последняя материнка, громадное ОЗУ, мощнейшая видеокарта, SSD память, поддержка последнего поколения мобильной связи, разрешение экрана такое, что можно разглядеть прыщик на заднице порнозвезды и т. д. и т. п. Весил ноут всего лишь полтора килограмма, а батарея была такая, что на сайте производителя обещали восемь часов работы в режиме максимального энергопотребления! Значит, часа на четыре можно было смело рассчитывать, что было уже хорошо. Ну, и наконец, алюминиевый корпус — пустячок-с, а приятно. После этого направились в салон связи, прикупили пакет мобильного безлимитного интернета и Олег отвез их домой.