1 Глава

Внеочередное, вечернее совещание «Высочайшей Императорской Комиссии по расследованию обстоятельств уничтожения консульства Высокого Престола в Бакаре» началось, как и было запланировано, в восьмую склянку. Все шесть человек комсостава собрались за большим овальным столом в одной из комнат трехкомнатного королевского люкса, занимаемого председателем комиссии Гранд-Аудитором Имперской Канцелярии Квинтилианом Магном.

Кроме высшего руководства, в состав комиссии входила рота Имперской Гвардии, во главе со своим капитаном, маги, специалисты по наружному наблюдению, или попросту – наружка, собранная из различных ведомств, а также мажордом, лакеи, многочисленные советники, секретари, адъютанты, курьеры, слуги, повара и прочая челядь. Вся эта гоп-компания арендовала, а если называть вещи своими именами – оккупировала, уютный трехэтажный отель «Русалка», расположенный немного поодаль от Королевской набережной.

Захват отеля происходил в два этапа. Сначала, ранним утром, за сутки до прибытия командного состава комиссии, «Русалка» была окружена отрядом Имперской Гвардии. Монументальные всадники в черной броне, черных плащах, на вороных конях произвели неизгладимое впечатление на немногих, по случаю раннего времени суток, очевидцев.

И их можно понять – двухметровые, как на подбор, императорские гвардейцы, закованные в иссиня черные доспехи, цвета воронова крыла, нагрудники которых украшали золотые гербы Акро-Меланской Империи – такое увидишь не каждый день! Да и сами гербы были настоящими произведениями искусства – и лев, древняя эмблема царства Акр, и орел, являвшийся гербом Великого Княжества Меланского в те стародавние времена, когда оно еще было независимым государством, выглядели, как живые.

Ну, и разумеется, какой же герб без щита и меча. Это не герб, а нонсенс какой-то, если по-простому выражаться, а ежели по-научному – то и вовсе хрень! Это, как свадьба без драки, или без баяна – не свадьба, а недоразумение какое-то. Так и в геральдике – никакого приличного герба без щита и меча не бывает. Как же без них, родимых? Они недвусмысленно показывают, что в случае чего родимое государство сможет в морду дать неприятелю, ну-у… или задницу прикрыть. Но! Кроме этих символов, обязательных, для герба каждого, уважающего себя, государства, на Акро-Меланском присутствовало и кое-что еще.

То ли для понта, то ли ради смеха, то ли чтобы пыль пустить в глаза наивным остолопам, то ли ради чего еще – совершенно непонятного, на гербе, внизу, скромненько так, наличествовали пучки какой-то растительности, олицетворяющие мирные и не побоимся этого слова – сельскохозяйственные наклонности Империи. Однако, всем понимающим людям было ясно, что принимать всю эту флору всерьез не стоит. Короче говоря, герб Акро-Меланской Империи был красив, величественен и свою функцию – внушать поданным почтение, а врагам – трепет, исполнял надлежащим образом.

Однако, кроме символа власти, герб на броне императорского гвардейца имел еще и чисто утилитарное назначение – это был мощнейший защитный артефакт. В своих доспехах, каждый гвардеец мог сражаться на равных с боевым магом, а некоторые – особо продвинутые личности, и не с одним. Справедливости ради, надо признать, что таких суперсолдат было немного – раз, два, да и обчелся. В магическом диапазоне имперский гвардеец выглядел, как двухметровое яйцо, сияющее красным, тревожным светом. По поверхности яйца змеились разноцветные молнии самого неприятного вида и связываться с такими яичком, по доброй воле, охотников сыскивалось немного.

Кроме того, все оружие имперского гвардейца: копье, меч, кинжал и боевой топор было зачаровано, наподобие меча, которым сражался на дуэли Тит Арден. Ну, и сам гвардеец был подготовлен для ведения боевых действий ничуть не хуже, чем бойцы «Альфы», SAS-22, или «морских котиков». Хотя… с «котиками» не все так просто – они, в основном, геройствуют на экранах, в голливудских боевиках, а в реале у них с этим, мягко говоря – немного похуже. Зато все в порядке с имиджем. Но, не суть – хрен с ними, с «котиками», главное, что надо знать, это то, что имперские гвардейцы были отменно подготовленными бойцами.

Имперская Гвардия была весьма немногочисленной, но чрезвычайно серьезной военной силой, а еще, и для гвардейцев это было самое главное – очень-очень привилегированной! Каждый год в ее ряды проводился новый набор, а ветераны, не дотянувшие до командных высот, с очень неплохой пенсией уходили на заслуженный отдых.

Эти «пенсионеры» были резервом главного командования на случай какого-либо форс-мажора. В случае необходимости, бравые отставники могли в кратчайшие сроки из ополчения, не знающего с какой стороны браться за меч, организовать вполне боеспособные подразделения. Такая помощь регулярной армии всегда бывала очень даже не лишней, и иногда просто жизненно необходимой.

Для попадания в ряды Гвардии существовало одно необходимое условие – надо было быть молодым, восемнадцатилетним аристократом. Второго шанса никому не давалось – не сдал с первого раза – переэкзаменовки на следующий год не будет – тебе уже девятнадцать! Тут не забалуешь – это тебе не экзамены в театральный, и пересдавать, пока крем от прыщей не сменится кремом от морщин, не получится.

Условие это было необходимым, но недостаточным. Кроме знатного происхождения нужно было обладать высоким ростом – как уже упоминалось – не менее двух метров и определенным уровнем физического развития и фехтовальной подготовки, чтобы выдержать ежедневные изнурительные тренировки. Имперская Гвардия являлась как бы университетом, где не учат читать и писать – абитуриент должен был изначально обладать необходимым минимум знаний и навыков.

Но, и знатное происхождение и баскетбольный рост и стальные мышцы и умение махать остро заточенными кусками стали не являлись достаточными условиями для попадания в Имперскую Гвардию. Кроме всего вышеперечисленного нужно было иметь или блат при дворе, или деньги, или удачу, или все вышеперечисленное вместе взятое. Дело было в том, что желающих послужить в этом элитном подразделении было больше, чем вакансий. Причем, гораздо больше – раз так в двадцать… или сто – год на год не приходился.

Конкурс, примерно, как во ВГИК, Щепку, или Щуку. И юношей можно было понять! Особенно из обедневших семей, знатность которых значительно превосходила годовой доход. Служба на глазах у Императора, знакомство с многими влиятельными людьми, нежная дружба с очаровательными, а иногда и влиятельными, да зачастую и богатыми, фрейлинами, открывали такие возможности для знатных, но бедных искателей приключений, что мама не горюй! А уж, что открывалось фрейлинам и представить невозможно… 

Так что, попасть в Гвардию было очень нелегко, не проще, чем д'Артаньяну в полк королевских мушкетеров, но оно того стоило. Кстати говоря, и функции у этих, столь далеких друг от друга, подразделений были одинаковыми – охрана первого лица, а кроме того, делать все, что это лицо прикажет. Вот так… немного прояснив, что представляла из себя Имперская Гвардия, возвращаемся к событиям в «Русалке». Окружив отель, гвардейцы ввели режим «всех выпускать, никого не впускать».

Владелец отеля Конкордий Филикиссим был выдернут из теплой постельки, после чего ему, дрожащему мелкой дрожью и хлопающему спросонья глазами, был выдан ордонанс, за подписью самого Государя Императора! в котором предписывалось в течении пяти склянок очистить отель от постояльцев и служащих и передать ключи от всех помещений специальному уполномоченному, который вручит данное предписание. Учитывая подпись под документом и то, что ордонанс вручил капитан Имперской Гвардии в полной броне, никаких возражений со стороны мирного населения не последовало.

Кроме предписания, Конкордию был выдан кошель с пятьюстами золотыми для откупа от разгневанных постояльцев и гарантийное письмо, в котором сухо сообщалось, что за каждый день аренды ему будет выплачено вознаграждение в размере ста риалов. Сверх того, отдельным пунктом уточнялось, что при расчете арендной платы, день прибытия комиссии и день отбытия считаются одним днем.

Если учесть, что Конкордий имел со своего бизнеса доход, как минимум, в три раза больший, то казалось бы, что от такой наглости у суверенного собственника гостиницы и земли под ней должно было в зобу спереть дыхание и он немедленно должен был подать жалобы во все возможные инстанции: Европейский суд по правам человека, Human Rights Watch, Amnesty International, Европейский центр по правам цыган, Международную ассоциацию по защите свободы слова, Туркмениское общественное объединение "Хей альянс партнеры" по защите прав лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией и прочая, прочая, прочая… Да вот загвоздка – не было на Сете таких организаций! Да если бы и были – ссорится с властями, это знаете ли, чревато… Ничем не лучше, чем выгонять казенного курьера.

А с другой стороны, немного придя в себя, владелец «Русалки» нисколечко не расстроился из-за нашествия, а вовсе даже наоборот – обрадовался самым парадоксальным образом. Причем, если разобраться, ничего парадоксального в его радости не было. Дело было в том, что он твердо знал, что потом, уплатив некоторую сумму Ютропиусу Приску – личному секретарю Генерал-губернатора Бакара, он получит аудиенцию у его патрона, а тот, как человек справедливый и совестливый поможет возместить все убытки. Причем, с лихвой.

Убедившись, что ему лично и его бизнесу ничего не грозит, Конкордий вполне себе успокоился. Причины, по которой он оказался в эпицентре каких-то экстраординарных мероприятий, проводимых Короной, его не волновали – отельер был далек от политики. А причины, между тем, были, и очень даже веские.

Такое странное, на первый взгляд, действо центральных властей было вызвано двумя обстоятельствами. Первое заключалось в том, что Император Калликстус VII давая Квинтилиану Магну аудиенцию, по случаю назначения председателем Комиссии по расследованию, высказал недвусмысленное пожелание, чтобы виновные были найдены, а не назначены. Уж больно государя заинтересовало, кто это такой шустрый, что смог уничтожить некромантское консульство некромантским же плетением, да еще такой силы!

Как доложили императору компетентные советники из придворных магов, плетение «Черная Жатва» относилось к разделам Высшей Некромантии, доступной для изучения и, соответственно, применения, лишь единицам самых образованных престольских магов. Без очень серьезной теоретической подготовки, разобраться в хитросплетениях этого плетения, чтобы применять его на практике, было невозможно – это раз. Радиус плетения говорил о том, что работал маг очень высокого уровня – это два.

Получалось, что Высокий Престол прислал Архимага, ну, или почти Архимага, чтобы уничтожить свое же консульство в Бакаре. Больше некроманту такого уровня взяться было неоткуда – везде повывели. Может, где и оставались отдельные любители, прячущиеся по углам, как тараканы, но профессионалов такого уровня, точно нигде, кроме Престола, не было, да и там наперечет. Таково было общее мнение приближенных магов, не доверять которому у Императора не было никаких оснований.

Выходил какой-то форменный абсурд – Высокий Престол начавший, в последнее время, предпринимать определенные усилия для восстановления дипломатических отношений с Акро-Меланской Империей, сам же, вдруг, без видимых причин, все и порушил! Причем, во всех смыслах этого слова. Спрашивается – зачем тогда вообще надо было заваривать эту кашу? Непонятно…

Причем, следует учесть, что инициатива по открытию консульства, целиком и полностью принадлежала престольской стороне (замечательную все-таки идиому изобрели в эпоху развито го социализма: «целиком и полностью»! Наверняка ее создатель получил знатную премию из закромов Родины). Конечно, до обмена посольствами было еще далеко, но все же некоторые определенные шаги в этом направлении, а именно – открытие консульства в Бакаре, были предприняты.

Следует еще учесть, что мероприятие это весьма затратное: арендная плата за особняк и землю – ведь взаимозачета нет из-за отсутствия диппредставительств Акро-Меланской Империи в Высоком Престоле, базовая зарплата персоналу, а кроме того: подъемные, проездные, командировочные, суточные и черт знает еще какие, взятки местным чиновникам, оплата услуг шпионов из числа местного населения и так далее и тому подобное. Короче говоря – денег было вложено немеряно, и вдруг – все, что было создано непосильным трудом, к чертям собачим! Непонятно… 

Калликстус VII, пока с консульством не произошло ЧП, смотрел на эти поползновения престольцев индифферентно, с некоторым оттенком негатива. Дело было в том, что потенциальные торговые выгоды нивелировались ползучим проникновением араэлитской ереси, да и союзники начнут косо поглядывать после полноценного восстановления дипотношений. Его по рукам и ногам связывали всякие разные договоры о вечной дружбе, сотрудничестве и прочая ботва. Разумеется, на все это можно было бы наплевать с высокой башни, если бы просматривалась явная выгода, но в том-то все и дело, что она не просматривалась. 

Поэтому, глава Акро-Меланской Империи не поощрял, но и не препятствовал поползновениям престольцев, а так – снисходительно, время от времени, бросал взгляд с высоты Олимпа на процесс, на копошение у подножия. Все шло штатно, и вот – на тебе! Получалось, что некроманты с огромным трудом прорубив даже не окно, а так – форточку, с треском ее захлопнули, да с такой силой, что только осколки полетели. Непонятно… А все непонятное, может таить в себе угрозу, поэтому император и решил разобраться в ситуации по-настоящему.

Несмотря на то, что Калликстус VII был самодержавным правителем, а юридически и того больше – Государем Императором!, а не исключено, что именно благодаря этому, он прекрасно знал древнюю, как мир, истину: если хочешь сделать что-то хорошо – делай это сам. Именно поэтому он не передоверил организацию комиссии по расследованию ни министерству по делам короны, ни соответствующему департаменту Имперской Канцелярии, а занялся лично.

Дело было в том, что каждая из этих структур тысячами родственных, деловых и всяких прочих нитей, а можно даже сказать, что и – пуповин, была связана с аристократическими кругами Акра, которые в свою очередь делились на множество партий и партиек, самой разной величины, направлений интересов и силы влияния.

И если передоверить создание комиссии министерству, или департаменту, то сразу же начнутся склоки и борьба за власть в этой самой комиссии. Цели, поставленные при ее создании, будут благополучно забыты, начнется подковерная борьба и полетят из-под ковра дохлые бульдоги.

Агенты влияния партии сближения с Высоким Престолом найдут дюжину, если не больше, диверсантов из партии противников сближения, которые и уничтожили консульство, и наоборот. Истина, если ее и можно было найти, будет благополучно похоронена в окопах междоусобной войны. А после завершения так называемого «следствия», потребуется еще провести награждение непричастных и наказание невиновных.

И, кстати говоря, если бы Калликстуса не интересовал результат, он бы именно так и поступил – отдал формирование комиссии на откуп министерству, или департаменту. Император был по-своему справедлив – если предыдущую комиссию формировало министерство по делам короны, то следующую, обязательно – департамент.

Такое чередование приводило к тому, что виноватые никогда не принадлежали ни к чиновникам этих структур, ни к их родным и знакомым, ведь если ты найдешь соринку в чужом глазу, то в следующий раз найдут в твоем… «а это обескураживает». По понятным причинам, следственные комиссии, изредка, очень нечасто, формируемые другими ведомствами, тоже не находили виноватых, связанных с министерством и департаментом по делам короны.

В случаях же, когда Императора действительно интересовал результат, а не процесс, за дело брались аудиторы Имперской Канцелярии. Таких комиссий вся аристократическая шатия-братия Акро-Меланской Империи боялась, как огня. А аудиторы никого не боялись и никого не щадили. Однажды они, ничтожно сумняшеся, заложили действующему монарху, его родного сына, крышевавшего воровство из бюджета в особо крупных масштабах.

Всех причастных казнили, а сынушке Император все же подарил жизнь – как ни крути, а родная кровь – жалко… правда лишив всех постов. Так этот недоумок не успокоился и с помощью своих, не менее отмороженных, дружков вырезал семью одного из аудиторов, участвовавших в следствии. И вот тогда Император казнил всех участников расправы, включая сына.

С тех пор, а это было довольно давно, мстить Имперским Аудиторам никто не пытался, а выводам их следственных комиссий можно было стопроцентно доверять. Кстати говоря, если они не находили виновных, то не стеснялись в этом признаться. И за это умные Императоры их ценили, а глупые, а их тоже хватало, просто не пользовались их услугами.

Согласно Устава, в любой момент времени в Акро-Меланской Империи было пятнадцать Имперских Аудиторов. Почему именно пятнадцать неизвестно – подошло бы любое нечетное число, но так исторически сложилось, что Аудиторов Имперской Канцелярии было пятнадцать. Дело было в том, что время от времени, колеблясь при принятии того, или иного решения, Его Императорское Величество созывал Совет Аудиторов и так как их было нечетное число, а голосовать можно было только «за», или «против», а «воздерживаться» было нельзя, император получал консолидированное мнение своих аудиторов, к которому частенько прислушивался.

Каждый Имперский Аудитор назначался лично Императором, и назначался пожизненно. Только Император мог отрешить его от должности, но таких случаев за всю многовековую историю института Имперского Аудита было раз-два, да и обчелся, а точнее – всего один. Лет сто назад, Обер-Аудитор Ианнуарий Крискентиан польстился на взятку, превышающую пределы разумного. Ну, что тут поделаешь – слаб человек и велики беси… Короче говоря, тогдашний Император Викентий III отрешил его от должности, путем усекновения головы.

Как только человек становился Имперским Аудитором он получал годовой оклад содержания в размере двенадцати тысяч риалов, а также в дар от Короны особняк в столице и загородную виллу в ее ближайших окрестностях. Все расходы на содержание особняка и виллы брало на себя государство, а кроме того, Аудитор освобождался от всех налогов. Еще он получал такую юридическую неприкосновенность, о которой только могут мечтать наши депутаты.

Только Император мог судить Имперского Аудитора. А для этого нужно было, чтобы Аудитор очень-очень серьезно проштрафился, чтобы соответствующие спецслужбы смогли запротоколировать компромат, чтобы собранные материалы попали в руки Императора, чтобы не было в компромате никаких подтасовок, иначе это был бы приговор самим правдорубам, и еще много разных «чтобы».

Короче говоря, пряников у Имперских Аудиторов было хоть отбавляй. Те, кто раньше проходил мимо с каменной рожей, теперь ласково заглядывал в глаза и подметал хвостом пол. Высокопоставленные особы, раньше понятия не имевшие о существовании такой мелкой козявки, наперебой зазывали в гости на званые обеды и предлагали дружить семьями. Приглашения на «вернисажи, встречи, рауты, вояжи», сыпались, как предвыборные обещания.

Перед детьми открывались двери наиболее престижных школ и академий, а сами детишки становились самыми завидными невестами и женихами и могли выбирать себе такие партии, о которых только судорожно мечтали в сопливом детстве, укрывшись одеялом с головой и тихонько предаваясь самым разнузданным эротическим, а не исключено, что и – порнографическим, фантазиям.

За успехи в работе, а иногда и просто за беспорочную службу и выслугу лет, Имперскому Аудитору присваивался следующий чин – Обер-Аудитор, затем, если были реальные достижения – Гранд-Аудитор, ну, а потом, если сильно повезет – Прайм-Аудитор. Таких, за всю историю института Имперского Аудита было крайне мало – чтобы пересчитать хватало пальцев на одной руке. Каждое повышение удваивало оклад содержания, а Корона дарила еще один особняк и поместье, так что стараться имело смысл.

В части субординации никаких подвижек не происходило – каждый Имперский Аудитор, вне зависимости от чина, подчинялся только Императору и больше никому. Прайм-Аудитор не командовал Грандом, ну, и так далее. И, соответственно, никакой дедовщины, никаких портянок.

Ну, а теперь о грустном. Раз есть пряник, должен быть и кнут. И таким кнутом была честность, объективность и беспристрастность. А сохранить все этих качества, во время очередного расследования, было ох как трудно. Давили со всех сторон: высокопоставленные «друзья», жена, дети, теща, тесть, свекровь, свекор и прочая, прочая, прочая… У каждого из них были свои связи, свои интересы и все это вместе представляло собой такой змеиный клубок, что любой террариум обзавидовался бы. Но! Каждый Имперский Аудитор, который удостоился этого звания, прекрасно понимал, что стоит на кону и все эти поползновения пресекал самым решительным образом, а кто не пресекал, тот Ианнуарий Крискентиан.

Так что, Имперский Аудитор во время расследования любой сложности, затрагивающем самые верха, самых привилегированных и высокопоставленных и влиятельных кругов Акро-Меланского общества, сохранял объективность и беспристрастность. Могут возразить, что таких людей не бывает, что это из области сказочной фантастики – так вот нет! Есть такие люди!

Конкретный пример из нашей, кому недавней, а кому и давней, истории. В то время, как бардак только начинался, и прекраснодушные демократы пришли к власти, а народ повсеместно ликовал, не подозревая, что вскоре будет куковать, тогдашний Генеральный прокурор подал в отставку, причем не из-за того, что его застукали в бане с девочками, а потому что был не согласен с решением думы и правительства. Так что, такие люди есть, но их, к счастью, к власти не допускают – отсеивают на ранних подступах. А иначе, что же получится? Один подаст в отставку, другой, а потом и на тебя начнут коситься, если проворовался. И что тогда делать? В отставку!?! Фиг вам!

Ладно, от дел наших скорбных возвращаемся в благословенный Бакар, а точнее – в столицу Акро-Меланской Империи, блистательный Акр. Расследование абсолютно неясных обстоятельств уничтожения консульства Высокого Престола в Бакаре государь император Калликстус VII решил поручить Ястребу – так за глаза придворные и близкие ко двору люди называли Гранд-Аудитора Имперской Канцелярии Квинтилиана Магна. И прозвище было, как говорится – в точку.

Среднего возраста, среднего роста, поджарый, быстрый в движениях, жгучий брюнет с пробивающейся сединой. Узкое, твердое, можно сказать – медальное лицо, с ястребиным профилем и ястребиными же, желтыми глазами. Ну, и как еще прикажете называть его в повседневном общении? Квинтилиан – так Квинтилианов много, примерно, как в Бразилии Педро, надо каждый раз уточнять о ком идет речь. Квинтилиан Магн – долго, а Ястреб – коротко и понятно, никаких уточнений не требует. Следовательно – удобно. А человек всегда идет по линии наименьшего сопротивления. Ну-у… или почти всегда.

Некоторые идут своим путем. Чаще всего, смысла это не имеет, но иногда, в одном случае примерно так на миллиард, такие люди создают из ничего корпорации вроде Apple, Microsoft, или же Google. Наша земля тоже не обделена такими самородками, они из песка, веток, грязи и говна, как считается официально, а на самом деле из общенародной собственности, создали таких бизнес монстров, как «Газпром», «Роснано», «РЖД» и им подобных. Так что в этом отношении нам завидовать загранице нечего – не оскудела земля русская такими людишками… в смысле – талантами.

Ястреб был смел, умен, решителен, хитер и предан Императору. Точнее говоря, даже не Императору, а Империи. И Калликстус это ценил, поскольку и сам был таким. Ознакомившись с материалами дела из которых было ясно, что ничего не ясно, Гранд-Аудитор Квинтилиан Магн потребовал на время расследования полной автономии. Это и была вторая причина оккупации «Русалки».

Полная автономия предполагала полное – как и следовало из названия, отсутствие взаимодействия с местными властными органами. В сложившейся ситуации кто угодно из местных, да впрочем и не из местных, мог быть причастен к инциденту. Посему и расквартировываться в резиденции какой-либо из ветвей местной власти комиссии было невместно. Нужно было что-то свое. Такая щепетильность ни в коей мере не была проявлением какого-либо снобизма и высокомерия – мол не хотим чужого, подавайте нам свое! Нет, для такого поведения имелись вполне объективные причины.

У нас – в обычном, не магическом, мире, и то со стародавних времен у стен есть глаза и уши, так что уж говорить о магическом. В связи с этим, для чистоты, так сказать, эксперимента, нужно было случайным образом, никого заранее не ставя в известность, подобрать на месте какое-либо подходящее по размеру здание, тщательно проверить его на предмет наличия магических и прочих закладок и только потом заселяться всем составом комиссии. Под прочими закладками имелись в виду всякие разные дырки в стенах, слуховые канальцы и прочая ботва потребная для ненавязчивого шпионажа.

Кроме того, надо было полностью избавиться от местного обслуживающего персонала. То, что служанки, лакеи, охранники, курьеры, прачки, молочницы, зеленщики, бакалейщики и прочая подобная публика может быть прекрасно осведомлена о хозяйских секретах, секретом не для кого не было. Поэтому комиссия и волокла с собой огромный штат обслуживающего персонала. Кстати говоря, весь этот штат был тщательно проинструктирован, что делать в случае попытки вербовки, и что ему будет за недонесение. Штат проникся. Результатом осуществления такого, тщательного разработанного, плана, и стало попадание «Русалки» под раздачу.

После тщательного изучения собранных документов, Квинтилиан составил список подозреваемых. Очень короткий и очень рыхлый, надо честно признаться. Его основной недостаток заключался в том, что или подозреваемые были представлены не конкретными людьми, а целыми категориями, которые могли бы совершить преступление, или же конкретными персоналиями, которые очень даже подходили по многим параметрам, но совершить не могли. 

Первое подозрение падало, естественно, на магов. А кто еще, скажите на милость, мог жахнуть таким мощным плетением, как «Черная Жатва»? Бездарным такое не под силу. А то, что маги в один голос поют, что такое доступно только продвинутом некромантам, так то есть проявление классовой солидарности, или корпоративной этики, а не исключено даже, что ими движут причины еще более подозрительные и бездарным неизвестные. К сожалению, по понятным причинам, проверить все эти соображения возможности не было, но, слушая своих магов, Квинтилиан Магн совершенно не исключал допущения, что рука руку моет!

На втором месте, с огромным отставанием по очкам, располагались так называемые Северные Лорды – гадюку им в задницу – уж больно мутные и неприятные типы, как следовало из документов. Против них говорила громкая ссора с престольцами, то есть – у них был мотив, у них была определенная возможность совершить преступление – об этом говорили, да что там говорили – вопияли их многочисленные жертвы, включая невинно убиенных боевых магов.

Впрочем, невинно, или же не невинно – один грат, вот уж кого не жалко, так это колдунов, хоть белых, хоть, черных, хоть серо-буро-малиновых в крапинку. Ну, не любил Ястреб магов, что уж тут поделаешь. Терпеть – терпел, ибо признавал полезность для Государства, но стиснув зубы. Однако, как бы Гранд-Аудитор ни относился к магам, все же хорошо понимал, что обычному человеку и с «мирным» магом, если таковые в природе и существуют, не совладать, так что уж говорить про боевого. Так что не просты северяне, очень непросты… Могли и они изловчиться, каким-то неизвестным науке способом. Но, к сожалению, эта красивая версия разрушалась одним, зато неоспоримым фактом – исполнить «Черную Жатву» эти гратовы Лорды не могли при всем желании, потому как не маги. Увы… Коты на балалайке не играют, только медведи. 

На третьем месте, с еще большим отставанием от второго, хотя казалось, что дальше уже некуда, мог быть кто угодно: знатный пир, приехавший на отдых, уличный мальчишка, пробегавший мимо консульства, любовница консульского повара, сам повар, бродячая собака, а не исключено, что и какая-нибудь Темная Сущность, испытывающая сильную личную неприязнь как к консулу, так и ко всему консульству. Не исключено, что консул был некромантом, а если не он сам, так кто-то из его ближайшего окружения. Вот и доигрались – вызвали Тварь, с которой не смогли справиться – и пожалуйста. Почему бы нет? Так что спектр возможных кандидатов был очень широк.

Короче говоря, развалить посольство Высокого Престола в Бакаре могли три категории подозреваемых. Первая – маги, местные, или пришлые. Вторая – Северные Лорды. Третья – хрен знает кто. Вот примерно такой расклад вырисовывался по подозреваемым.

Расследование Ястреб начал, естественно, с бакарских магов. Первым на собеседование, как и следовало ожидать, был приглашен Свэрт Бигланд. Никаких антимоний и политесов Гранд-Аудитор разводить не стал. Он обошелся без наводящих вопросов, типа: «Где и когда вы родились? Фамилия вашей бабушки по материнской линии? Размер зимней обуви? А летней? Где ваша телогрейка? А валенки? А откуда на них следы крови? А кто сказал, что куриная?», ну, и тому подобных, призванных привести допрашиваемого в расслабленное состояние, а при удачном стечении обстоятельств и довести до тихого помешательства, и сразу же перешел к делу. После короткого приветствия, он подождал пока глава бакарской Гильдии Магов устроится в удобном кресле и невозмутимо поинтересовался:

– Зачем ты уничтожил консульство Высокого Престола? 

Сказать, что такая постановка вопроса ввергла Свэрта Бигланда в смятение – значит ничего не сказать. Потому что она его никуда и не ввергала. Главный бакарский маг пожал плечами, сделал лицо еще более законопослушным, чем оно было до посадки в кресло и безмятежно, с видом абсолютно честного человека, которому нечего скрывать, отрапортовал:

– Я не уничтожал.

После этого заявления и Свэрт и Квинтилиан бросили короткие взгляды на скромно притулившегося в уголке и старательно делавшего вид, что его там нет, мага, присутствовавшего при беседе… или допросе – иди знай, как называется разговор с Имперским Аудитором, пока тебе еще не предъявлены никакие обвинения и не зачитаны права, которых, собственно говоря, и нет. Видя, что все-таки обнаружен, штатный эмпат печально покивал, подтверждая, что все сказанное – правда. Чем была вызвана его печаль осталось неизвестным, как Аудитору, так и главному бакарскому магу, а впрочем, честно говоря, им было плевать.

А между тем, причина для печали была и заключалась она в том… Пожалуй, лучше всего можно объяснить на примере из нашей жизни. Представим следующую ситуацию: московский чиновник приехал проверять своего сочинского коллегу. Должности у них примерно одинаковые, коррупционные возможности тоже, и наворовали они тоже примерно одинаково. Коллеги, одним словом. Казалось бы чего завидовать? Нет причин для зависти! А они есть. Как ни крути, но жить с деньгами лучше в Сочи, чем в Москве. Не даром в ветхозаветные советские времена существовала поговорка: «Знал бы прикуп – жил бы в Сочи!». Сейчас времена конечно же изменились и лучше жить в Майами, но если выбирать между Сочи и Москвой, то лучше в Сочи… если конечно еще не наворовался для Майами. Вот поэтому-то московский чиновник и смотрит печально на сочинского коллегу, если того не за что прищучить. А главу Бакарской Гильдии Магов пока что было не за что, вот его коллега из Акра и грустил.

– Но, ты наверняка знаешь – кто? – продолжил упорствовать Гранд-Аудитор. Если кто-то не знает, что ответил Свэрт Бигланд, он может попробовать угадать с трех раз, и если у кого-то не поучилось с первого раза – у него есть еще две попытки.

– Я не знаю, – кротко улыбнулся глава бакарской Гильдии Магов. И в этой улыбке было такое сожаление, что он ничем не может помочь такому уважаемому человеку, как Имперский Гранд-Аудитор, что Квинтилиан отчетливо понял – эта хитрая задница ничего ему не скажет. Не скажет, даже если бы и знала. А доказать ничего невозможно, потому что это гратов эмпат опять грустно кивает.

«Заговор!» – угрюмо подумал Аудитор и попал пальцем в небо. Если бы эмпат что-либо почувствовал – тут же бы донес, ибо нечего греть бока и пялиться на голых девок, пока другие мерзнут!

– А кто знает? – Ястреб сделал боевой разворот и зашел на цель с другого бока. Однако, с тем же успехом, хотя ответ Свэрта, на этот раз, был более развернутым:

– Если бы я знал, кто знает, – терпеливым, без тени раздражения, тоном, каким матери уговаривают малолетних отпрысков съесть ложечку за папу, маму, деда и бабу, – я бы у него уже узнал, и рассказал тебе, – пояснил главный бакарский маг с доброй улыбкой. Эта улыбка и переполнила чашу терпения. Гранд-Аудитор почувствовал, что начинает закипать.

«Чего это он разговаривает со мной, как с сумасшедшим!? – взъярился Квинтилиан. – А потому, что вопросы задаю дурацкие… – сам же себе и ответил он через пару мгновений, быстро беря себя в руки. Умный человек всегда может обуздать характер, даже самый плохой. Если, конечно, ему это нужно. – А других вопросов-то и нет… – грустно констатировал Гранд-Аудитор. – Ладно… Перепроверим детали, – решил он, – хотя проку от этого, как повешенному от хорошей погоды».

– Как и когда ты узнал, что консульство уничтожено?

– Утром со мной связался дежурный и доложил.

– Сам не почувствовал?

– Нет.

Во время этого короткого диалога ни глава Гильдии Магов Бакара, ни Имперский Гранд-Аудитор в сторону мага-эмпата даже не смотрели – оба и так знали, что все сказанное правда, правда, и ничего кроме правды. Тем более, что вся эта информация имелась в протоколах, тщательно изученных Квинтилианом перед началом беседы… или допроса.

– А дежурный когда узнал?

От этого простого и естественного, на первый взгляд, вопроса Свэрт Бигланд внутренне поморщился, ничем, разумеется, внешне этого не показывая. Причина для беспокойства имелась. Не очень веская, но было. Дело заключалось в том, что во всех городах Акро-Меланской Империи, где имелись отделения Гильдии Магов, со стародавних времен, еще с эпохи Больших Войн, Императорским эдиктом предписывалось осуществлять круглосуточное магическое сканирование прилегающей местности на предмет выявления незаконной волшбы.

Изначально, практический смысл в этом очень даже был, но со временем, как это часто бывает, понемногу испарялся, испарялся и испарялся, пока полностью не выветрился. Давненько уже, лет так двести тому назад, последний маг-диверсант был ликвидирован на территории Империи, поэтому и отношение к эдикту было соответствующим: исполнять – исполнялся, но без фанатизма, мягко говоря. Примерно, как комсомольцы исполняли комсомольские поручения, году так в восемьдесят пятом. Если кто не понял, то клали комсомольцы с прибором на эти поручения, но делали вид.

– Ну-у… как когда?.. – протянул Свэрт. – Как случилось, так и узнал.

Маг и Гранд-Аудитор синхронно взглянули на эмпата. Тот, выждав маленькую паузу, помотал головой и при этом даже слегка залоснился от удовольствия.

«А может и нет сговора, – подумал Ястреб. – Ишь, как сияет подлец, что местного прищучил!»

– Я что-то не понял, – сделал большие глаза Имперский Гранд-Аудитор. – По документам, представленным Департаментом Полиции и… – он замолчал, заставляя Свэрта проникнуться важностью момента, – и некоторыми другими ведомствами, – продолжил Квинтилиан, пристально разглядывая несколько смущенного предводителя бакарских магов, – инцидент имел место между первой и второй склянками. Не будешь спорить? – риторически поинтересовался Гранд-Аудитор, на что Свэрт молча изобразил, что ни-ни-ни – ни в коем разе. – В таком случае, возникает вопрос – почему тебе об этом доложили только в четвертую склянку?

– Ну-у… – снова заюлил маг, – тревожить не хотели, наверное… Все равно там уже… – Свэрт Бигланд поморщился, показывая лицом, что особой, а вообще даже не особой, а – никакой, оперативности ситуация уже не требовала. Однако Квинтилиан Магн соглашаться с ним не спешил:

– А не исключено, что следы подчищали… улики уничтожали… – выдвинул свою версию появления временно го люфта Гранд-Аудитор.

– Ты это серьезно? – нехорошо прищурился глава бакарской Гильдии Магов. От его былого благодушия не осталось и следа. Квинтилиан в ответ только молча пожал плечами, как бы говоря: «А почему бы и нет?» – Свэрт скривился: – В ту ночь дежурил один из молодых, решил перед своей девкой хвост распушить. Очень уж она хотела Дворец Магов посмотреть, так он привел ее на дежурство, показал дворец, потом они налакались вина, ну а потом она так отблагодарила его за экскурсию, что разлепить глаза он смог только под утро. Да и то потому, что писать захотел, не мог больше терпеть. Вот и все… – Ястреб для проформы кинул взгляд на кивнувшего эмпата, потому что и без него было ясно, что маг не врет – все так и было.

– Ладно, – примирительно улыбнулся Квинтилиан Магн, – нашу комиссии, в моем лице, не интересуют, ну-у… или почти не интересуют проблемы с трудовой дисциплиной в Гильдии Магов. – Сделав это неожиданное заявление, Гранд-Аудитор стер с лица улыбку, намекая, что в мире нет ничего вечного – ведь могут и заинтересовать. – Высочайшую Императорскую Комиссию по расследованию обстоятельств уничтожения консульства Высокого Престола в Бакаре, – крайне официальным тоном продолжил он, – интересует, кто разгромил престольское консульство! У тебя наверняка есть какие-то предположения. Не поделишься? – закончил он, требовательно глядя в глаза главного бакарского мага. Требовательно-то – требовательно, но в тоже самое время и как-то, по-доброму, что ли, как Ленин на пролетариат. Во всяком случае смотрел добрее, чем до того. И глава бакарского отделения Гильдии Магов откликнулся на доброту. Много ли надо старому волшебнику? – добрый взгляд Имперского Гранд-Аудитора, явившегося из столицы с комиссией, по численности немного не дотягивающей до полной манипулы, и он готов достать из кармана все секреты, а заодно и показать добермана.

– В ту ночь персонал консульства мало что видел – большинство попряталось, как только начались боевые действия, но трое оставили глаза открытыми и в один голос утверждают, что резню начал Тар Гливар – начальник службы безопасности. – В ответ на это заявление Квинтилиан молча покивал, показывая, что это ему известно – он тоже внимательно изучил полицейские протоколы. – И что Гливаров было двое, ты тоже знаешь? – поднял на Гранд-Аудитора глаза предводитель бакарского магического сообщества. Квинтилиан снова покивал. Работа с документами была его сильной стороной – он выуживал из них массу информации, порой даже скрытой между строк, так что уж говорить про открытую. А с другой стороны, особо слабых сторон у него и не было. – И что ты по этому поводу думаешь? – очень серьезно поинтересовался маг.

– А вот это, я как раз, хотел бы услышать от тебя, – сказано было мягко, но непреклонно. Ястреб ни на секунду не давал забыть о том, кто в доме хозяин.

– Хорошо… Только пожалуйста будь снисходителен. Я понимаю, насколько наивно все прозвучит, но других объяснений у меня нет. Боюсь, что кроме смеха они у тебя ничего не вызовут. – В ответ Квинтилиан только поднял ладони, как бы показывая, что нет в мире такой силы, которая заставила бы его насмехаться над тем, что ему предстоит услышать, а Свэрту произнести.

– Я – весь внимание! – Гранд-Аудитор прищурился и сложил руки на груди, демонстрируя готовность выслушать без смеха любые откровения. 

– Хорошо… – маг с силой растер виски. – Исходим из того, что Гливаров все-таки было двое. Что слугам не почудилось. А то от таких потрясений они потом могли такое вспомнить, – Свэрт хмыкнул, – исход святого Лукаса Непомуаса из пещеры! или еще что… – высказавшись подобным образом, маг внезапно недовольно дернул щекой, потому что осознал, что выразился нечетко, чего сильно не любил, и тут же поправился: – Вернее, люди видели двух Гливаров. Одного – настоящего, второго – фальшивого. Скорее всего, настоящий начальник службы безопасности уже был во дворе консульства, когда туда вошел двойник. По словам выживших очевидцев, тот Гливар, который вошел, немедленно вступил в бой. Больше они ничего не видели, потому что испугались и спрятались – поэтому и живы остались… – Свэрт слегка замешкался, задумчиво поскреб подбородок и продолжил: – Кроме того, мы всегда предполагали, что в составе консульства был некромант. Хотя, одним из условий открытия консульства было отсутствие некромантов, – Квинтилиан Магн покивал, показывая, что он в курсе дела, – но, мы подозревали, что он, или даже они, присутствовали. Доказательств не было, но мы предполагали…

– А почему не было доказательств? – заинтересовался Гранд-Аудитор. – Разве это можно скрыть?

– Теоретически, маг очень высокого уровня может исказить свои надтелесные оболочки так, что будет выглядеть бездарным. Правда, на практике я такого не встречал, – после крохотной паузы уточнил глава бакарских магов. – Так вот, – продолжил он, – самая очевидная версия: некромант из состава консульства накидывает морок, затем под видом Тара Гливара проникает на территорию и все громит, не выдерживает никакой критики.

– Почему это? – удивился Гранд-Аудитор.

– А зачем ему было проникать? Он мог начать действовать прямо изнутри, в любой подходящий момент, если бы входил в состав персонала. И морок не надо накладывать, чтобы пропустили. Дождался, когда все, кого надо уничтожить оказались на месте, и вперед! Или, ты не согласен?

– В общем-то… согласен, – протянул Квинтилиан Магн, – за исключением одного момента.

– Это какого? – поднял брови Свэрт.

– Образ Гливара задействовали для внешнего наблюдателя.

– Не понял, – честно признался маг.

– Чего тут непонятного?.. – вздохнул Ястреб, давно уже – как только получил задание, рассмотревший этот вариант развития событий. – Если в городе имеются престольские агенты… а они наверняка имеются, то рано или поздно они узнают, что консульство уничтожил Тар Гливар, и передадут куда следует. Не исключено, что все это – какая-то внутренняя борьба престольцев. У них ведь тоже должны быть, как сторонники, так и противни сближения с нами. Допустим, одной из групп надо дискредитировать Гливара. Если так, то все складывается. Из консульства выходит какой-нибудь клерк – третий секретарь, второго помощника, или наоборот, уход которого никто не замечает, а возвращается начальник службы безопасности – персона! Кто-нибудь, да заметит. Так и получилось. Я так думаю.

– Ты знаешь… – глава бакарской Гильдии Магов снова взялся за подбородок, – я о таком варианте не подумал, – он смущенно улыбнулся, – далек я от этих дел. – Гранд-Аудитор в ответ изобразил на лице, что мол – как же, как же, понимаем – вы люди высокой магической науки и искусства далеки от грубой прозы жизни, творите там в своей башне из слоновой кости, а грязь, на которой башня стоит и не замечаете. Магическая интеллигенция, одним словом.

Что можно сказать об этом крохотном эпизоде? Только одно – Свэрт Бигланд молодец! В общении с любым проверяющим, причем вне зависимости от того, виноват ты в чем-то, или нет, важно установить с ним максимально добросердечные отношения, чтобы минимизировать издержки от такого общения. Самый простой и наименее затратный способ – лесть. Но! Если польстить умному человеку по-простому, по рабоче-крестьянски, типа: «очень вас, барин, наши бабы уважают!», а барин уже пару лет, как импотент, если вообще не голубой, то такая лесть кроме идиосинкразии ничего не вызовет, и вместо увеличения симпатии к льстецу вызовет лавинообразное увеличение антипатии. Мало есть вещей более противных, чем очевидная лесть. Поэтому, льстить умному человеку надо с умом, что Свэрт блестяще и проделал, дав Квинтилиану возможность поучить его жизни. Так что повторимся: глава бакарской Гильдии Магов – молодец. И умница.

– Ну, как я понял, версию о том, что действовал некромант из консульства ты отбросил. А другие есть?

– Есть… – Свэрт Бигланд растер затекшую шею, – как не быть.

– Поделишься?

– Непременно. Северные Лорды.

– Но, они же не маги! Или?..

– Нет-нет. Я общался с ними несколько раз – магии в них нет.

– Постой, – поднял ладонь Ястреб. – Ты же сам сказал, что сильный маг может скрыть свои способности. Так?

– Я сказал, что теоретически такое может быть, но я таких не встречал. Чувствуешь разницу? – прищурился Свэрт.

– Чувствую, – был вынужден признаться Гранд-Аудитор. – Но, если один из них…

– … или оба, – совершенно невежливо перебил его глава бакарской Гильдии Магов, на что Имперский Гранд-Аудитор совершенно не обратил внимания, ибо общались они уже не как следователь с подозреваемым, а как соратники, делающие общее дело, – обладают такой силой, то они спокойно могут стереть с лица земли пол Бакара… – от такого заявления Квинтилиан только крякнул.

– И что делать? – несколько даже растерянно, чего с ним давненько не случалось, уставился он на мага.

– А ничего, – криво усмехнулся Свэрт, – думаю, что все же, северяне не маги. Но, не менее опасны. – Он сделал паузу. – В твоих бумагах есть что-нибудь про йохаров?

– Нет. – Гранд-Аудитор ощутил, как в его душе затрепетала тоненькая струна и стала наигрывать какую-то бравурную мелодию. Так всегда бывало, когда он умудрялся ухватить удачу за хвост. – Кто такие?

И маг начал рассказывать. Причем, чем больше он рассказывал, тем тише становилась музыка в душе Ястреба, а под конец смолкла совсем. Когда Свэрт замолчал в кабинете воцарилась тишина. Нарушил ее, через несколько мгновений Гранд-Аудитор:

– А это не может быть грандиозным блефом?

– Может… – маг помедлил, – конечно же может… но, я видел следы от когтей йохара на каменой стене. Глубокие.

Ястреб закрыл глаза и с силой провел ладонями по лицу, словно пытаясь стереть всю ту лапшу, которую повесил на него глава бакарского отделения Гильдии Магов. Сделать это было нелегко, а скорее всего и невозможно – Свэрт был очень убедителен, а самое главное – искренне верил в то, о чем рассказывал.

– Получается, это они?

– Я бы так не сказал…

– Почему?!.. – изумлению Гранд-Аудитора не было предела. – Ведь, ты сам…

– Квинтилиан, – мягко перебил его, маг. – Дело в том, что я имел удовольствие, – он хмыкнул, – прозрачно намекая, что удовольствие это – весьма сомнительное, – пообщаться с Северными Лордами. Так вот, – он сделал паузу, – разгром консульства и все остальное, что они творили, между собой не вяжутся никак. Понимаешь… они всегда действовали открыто. Причем безо всякой магии. А тут… нападение под мороком, некромантское плетение высшей категории сложности… Нет. Не вяжется, – твердо закончил Свэрт, но тут же поднял ладони: – Однако – это только мое частное мнение. – Брать на себя ответственность за натравливание комиссии на Северных Лордов, да и на выводы самой комиссии он не собирался. Комиссарам за это деньги платят – пусть они свою башку в петлю и суют.

– Запутал ты меня! – проворчал Ястреб. – Могут… Не могут… – маг в ответ только развел руками – мол: что знал – сказал.

– Ладно! – тяжело вздохнул Гранд-Аудитор. – С этим понятно. Еще что-нибудь есть?

– Нет, – маг помотал головой. – Разве что совершенно неправдоподобная версия, в которую я сам не верю – эмиссар Престола тайно прибыл, уничтожил свое консульство, воспользовавшись моментом, чтобы подозрение пало на Лордов и не менее тайно убрался восвояси.

– И я не верю, – согласился Гранд-Аудитор. – Ладно, не смею тебя больше задерживать. Да-а… – он сделал вид, что только что вспомнил, – не надо никого ставить в известность о содержании нашего разговора. НИ-КО-ГО, – раздельно повторил Ястреб, сверкнув желтыми глазами. – Ни Индиса, ни даже Джовиту. Никого.

– Конечно, – очень серьезно отозвался Свэрт. – Я же понимаю!

 … понимаю… что с досье ты ознакомился…

 … ну что ж… и я бы на твоем месте ознакомился…  

– Благодарю за сотрудничество!

– Не за что, – улыбнулся маг, причем так тепло и искренне, что Квинтилиан Магн аж передернулся, но передернулся глубоко в душе, внешне это никак не проявилось. – Это мой долг, – все так же доброжелательно продолжил, Свэрт. – Понадоблюсь – вызывай.

«И чего это ты такой законопослушный и открытый для сотрудничества? – угрюмо думал Ястреб, сохраняя доброжелательную улыбку на устах. – Подозрительно… Видать, есть что скрывать. Ну, да ладно. Если к разгрому консульства это не относится – не мое дело. А если относится – извини…»

И все же, несмотря ни на что, расстались Гранд-Аудитор и глава Гильдии Магов в Бакаре вполне довольные друг другом. По крайней мере внешне. Проводив Свэрта, Квинтилиан отпустил эмпата и оставшись в одиночестве тщательно проанализировал полученную информацию. После этого он вызвал к себе трех замов, представлявших в комиссии силовой блок. Все они были его давнишними креатурами и всем троим он активно и открыто помогал с карьерой, найдя в них соратников и единомышленников.

Первым на ковер прибыл генерал Приск Саторний – заместитель начальника шестого – Разведывательного Департамента Имперской Канцелярии. Пожилой, невысокий, полный, лысый, с рыхлым лицом, подкрашенным нездоровым румянцем и маленькими глазками прячущимися в толстых щеках, Приск походил на кого угодно – зеленщика, бакалейщика, булочника, портного, но никак не на генерала от разведки. Однако, Квинтилиан лично знал генерала, как человека смелого, умного, решительного, хитрого, преданного Императору, а самое главное – Империи. Поэтому и настоял на его участии в работе комиссии.

Вторым явился генерал Вассиан Куарт – заместитель начальника седьмого – Контрразведывательного Департамента. Высокий, красивый, импозантный, моложавый, голубоглазый шатен, любимец и ценитель женщин, внешне был полной противоположностью Приску. Объединяли их внутренние свойства: смелость, ум, решительность, хитрость и преданность Императору и Империи.

Ну, а третьим переступил порог кабинета Гранд-Аудитора Палий Марин – он был во дворе и его разыскали последним. Генерал Палий Марин был заместителем начальника третьего Департамента Имперской Канцелярии – Департамента Внутренних Дел. Генерал Марин был среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста и обладал ничем непримечательными чертами лица – забудешь, как только отведешь взгляд. Начинал с самых низов – с наружки.

Был в свое время замечен и поддержан Квинтилианом, благодаря чему сумел занять такой высокий пост. Обладал всеми внутренними качествами, присущими двум вышеперечисленным генералам, а кроме того имел выживаемость и приспособляемость к любым неблагоприятным условиям внешней среды, как у умной дворняги, которая переходит улицу на зеленый свет, просит милостыню у продовольственного магазина, умеет пользоваться общественным транспортом и за сутки чует налет собаколовов.

Не успел Ястреб рта открыть, как дверь кабинета без стука отворилась и на пороге появился еще один заместитель, на этот раз незваный. Кроме троих «силовиков», которых Квинтилиан включил в состав комиссии своей волей, ему была навязана еще парочка. Первым был Ульрих Роттенау – Обер-Легат из центрального аппарата Братства Света в Акре, один из заместителей Конрада Рахтенберга.

Чтобы включить своего человека в состав комиссии, Прайм-Легат приложил титанические усилия и вкупе с аналогичными действиями других влиятельных членов партии сближения с Высоким Престолом, им удалось добиться своего. Несмотря на недовольство Ястреба, Император был вынужден пойти у них на поводу.

Ничего не поделаешь – политика, как внешняя, так и внутренняя, это баланс интересов и прочая хрень, которая ограничивает даже, казалось бы, ничем не ограниченную волю самодержцев. Естественно, речь идет об умных правителях, заботящихся об интересах страны, потому что придуркам и временщикам море по колено – они могут творить незнамо что во вред и себе и государству.

Короче говоря, Калликстус VII Валент – Император Акро-Меланской Империи, оказался в положении девушки, связавшейся с мужчиной занудой, которому проще дать, чем объяснить почему не дашь. Уж больно много царедворцев прямо, или косвенно, поддерживали идею включения Обер-Легата в комиссию. Ссорится со всеми было не с руки, хотя, при необходимости, Император построил бы всех в три шеренги, да так, что никто и пикнуть не посмел, но сейчас такой необходимости не было. Ситуация острой не была. Калликстус справедливо решил, что Ястреб что-нибудь да придумает для нейтрализации одного из апологетов некроинтеграции – за ним не заржавеет.

Гранд-Аудитор к Светлому Братству относился плохо, считал их бездельниками, зазря проедающими государственный бюджет и мнения своего никогда не скрывал, за что пользовался особой «любовью» этой могущественной организации. И кстати, одной из причин по которой Император пожаловал ему звание Имперского Аудитора было желание надежно защитить Квинтилиана от многочисленных могущественных врагов.

Особенно претило Ястребу откровенное лоббирование Братством Света идеи восстановления полноценных отношений с Высоким Престолом. К другим таким лоббистам он относился без любви, но с пониманием – каждый надеялся получить что-то полезное. В первую очередь для себя любимого, но и интересы Империи не были бы забыты. Маги получили бы новые знания, торговцы – рынки сбыта и новые товары, промышленники – расширение производства, ну и так далее, и только светлыми братьями двигали исключительно шкурные, корпоративные интересы.

Согласно Устава, Братство Света контролировало всех одаренных на территории Акро-Меланской Империи на предмет использования запретной магии и следило, чтобы одаренные не обижали бездарных. Ну-у… как не обижали? Если не сильно – то пожалуйста: руку там карманнику отсушить, грабителей, сдуру сунувшихся, поджарить, мелкого клерка лаять заставить и прочие мелкие шалости – это сколько душе угодно. А вот чужую собственность хапнуть магическим путем, на аристократа какого наехать, или олигарха – это ни-ни! Только по Закону! Никакой магии!

К огромному сожалению братьев, маги ничем предосудительным давненько уже не занимались. Зачем? Все маги были уважаемыми и состоятельными людьми, они и легально вполне себя обеспечивали. Поэтому все отчеты, которые региональные отделения Братства регулярно отправляли в Штаб-квартиру, а она итоговый – в Имперскую Канцелярию, были, мягко говоря – липой. Самое неприятное для Братства было то, что посторонние люди – те которые не из Братства, об этом прекрасно знали, а кто не знал, тот догадывался.

На всякую мелкоту: клерков, чиновников средней руки и прочую сволочь было наплевать, а вот на ту же сволочь, но покрупнее, а особливо вхожую к Государю Императору – нет! Крупная сволочь могла напеть… да что там могла! она именно что и пела в ухо государю всякие пакости о Братстве. Конечно, речь о расформировании Братства Света пока не шла, но именно что – пока. Как известно – капля камень точит.

Поэтому, позарез требовался реальный враг, который, в частности, начнет кровь из младенцев сцеживать для производства различных омолаживающих эликсиров, которые не по зубам светлым (относительно) магам, вследствие отсутствия у последних необходимых навыков и знаний.

Прогрессивная общественность искренне полагала, что светлые маги не используют подобные технологии из-за категорических моральных императивов, запрещающих подобного рода деятельность, но они глубоко ошибались – светлые просто не умели. В этом нет ничего удивительного, маги – те же люди, только умеют побольше, а за всю длинную историю человечества нет преступлений, или извращений, которых бы люди не делали, а чем маги хуже… или лучше – ничем. Так что – ничего удивительного. 

 Кроме «работы» с младенцами этот реальный враг будет девственниц брюхать, при помощи черных козлов и породистых кобелей, для проведения разнообразных генетических экспериментов, и вообще – заниматься миллионом различных дел, прямо подпадающих под Устав. Одно из ста таких дел раскрывалось бы, расследовалось, доводилось до суда, а с остальных девяноста девяти шел навар. И все были бы довольны! Ну, как все… Кроме разве что чернокнижника, пошедшего на костер, родителей сцеженного младенца, жениха обрюхаченной девушки, да и еще каких-нибудь мелких людишек, а так – все!

 И Братство Света, доказавшее обществу свою безусловную нужность и полезность, и рядовые братья, начавшие купаться в золоте, и богачи, сумевшие омолодиться и оттянуть свидание с Творцом, где придется ответить за все, и простой народ, свистом и улюлюканьем приветствующий многочисленные аутодафе. Причем, аутодафе справедливые – каждый из сжигаемых колдунов вполне заслужил такую казнь. Короче говоря, если бы Высокого Престола не существовало, его надо было бы придумать.

Поэтому, вполне естественно, что Братство не могло пустить на самотек ход и результаты расследования гибели консульства и оставить его без своего заинтересованного пригляда. И, не менее естественно, что при виде Ульриха Роттенау у Гранд-Аудитора сводило челюсти от ненависти. Он, в отличие от народа, который будет проводить досуг на казнях и радоваться, что справедливость восторжествовала, ни на мгновение не забывал о девяноста девяти преступлениях, от которых у нормального человека кровь стынет в жилах, которые никогда не будут раскрыты, а так же о том, что если не допустить сближения Империи с Престолом, то эти люди останутся живы.

Квинтилиан Магн не был прекраснодушным идеалистом, который потерял бы покой и сон, видя перед своим мысленным взором слезы замученных детей, нет, все было проще – он был имперцем, а как имперцу ему претило, что граждан Империи, невзирая на то крестьяне это, крестьянские дети, или городские нищие, кто-то будет использовать, как биологический материал. Поэтому он был категорическим противником сближения. Что характерно, аналогичные действия некромантов в отношении своих подданных, или поданных других стран, его абсолютно не волновали, так что, если кто-то решил, что Гранд-Аудитор Квинтилиан Магн был непримиримым борцом со ЗЛОМ, то он очень сильно ошибся. Если бы все вышеописанные действия шли на пользу Империи, он бы против них нисколько не возражал.

– Я тебя не вызывал, – Ястреб вперил немигающий взор в Обер-Легата, но того тоже было тяжеловато взять на простое постановление – тертый был калач, зубы, можно сказать, съевший на поприще дворцовых интриг и битв с помощью административного ресурса.

– Согласно «Высочайшего положения о работе комиссии» имею право присутствовать на всех совещаниях комсостава, – невозмутимо отреагировал Ульрих Роттенау.

– Имеешь… – поиграв желваками, был вынужден согласиться Квинтилиан. И чтобы хоть чуть-чуть компенсировать это тактическое поражение, позвонил в серебряный колокольчик, а когда в кабинет из приемной шагнул адъютант, приказал:

– Позови Германа Транквиллина. – Герман был заместителем министра иностранных дел, и в комиссию его, чтобы симметрично отреагировать на появление в ее составе Ульриха Роттенау, протолкнули противники сближения с Высоким Престолом, партия которых при дворе была не менее могущественна, чем сторонников. Квинтилиан особой пользы в таком назначении не видел, но и вреда от него тоже не было. Хотя… определенная польза, как только что выяснилось, все же была! Герман и Ульрих терпеть друг друга не могли и Гранд-Аудитор не мог удержаться, чтобы не вставить эту маленькую шпильку Обер-Легату.

Дождавшись, когда замминистра займет свое место за столом, Ястреб заговорил. Кратко и сухо, можно сказать – тезисно, он изложил полученную от Свэрта информацию. Однако не просто пересказал, а ничего не исказив, не убавив и не прибавив, поиграл акцентами – что-то выпятил, а что-то увел в легкую тень. В результате, степень подозрительности в адрес магов была сильно уменьшена, а Северных Лордов, ровно наоборот – в той же степени увеличена. Йохары же и вовсе были представлены, в лучшем случае – сказочными персонажами, а в худшем – плодами воспаленного воображения. Высказавшись, Квинтилиан перевел дух, сделал короткую паузу и предложил высокому собранию высказываться.

Честно говоря, играя акцентами, на такую удачу, которая ему улыбнулась, Гранд-Аудитор не рассчитывал. Надеялся конечно же – не без этого, иначе и затевать игру не стоило, но не рассчитывал. Уж больно хитер и опытен был враг, однако и на старуху бывает проруха. Первым, кто бы сомневался, отреагировал Ульрих, и отреагировал правильно:

– А чего тут высказываться? Надо брать этих северных баранов за задницу и интенсивно допрашивать! Мигом запоют!

Квинтилиан Магн отреагировал на этот предложение весьма необычно. Для начала, он пристально оглядел Обер-Легата, как будто в первый раз видел, чем даже определенно смутил опытного бюрократического бойца. Затем произнес:

– Так-так-так… – после чего замолчал. Не выдержав паузы, Ульрих Роттенау несколько нервически поинтересовался:

– Что: так-так-так!? – а Гранд-Аудитор снова повторил:

– Так-так-так… – После чего заговорил четко и размеренно, роняя в тишину, воцарившуюся в кабинете, тяжелые, как свинцовые ядра, слова:

– Итак, пиры, только что, на наших глазах, Обер-Легат Ульрих Роттенау озвучил план покушения на нашего любимого Государя Императора! – обличающе, но в тоже время как-то даже грустно, объявил Квинтилиан. Откуда взялось обвинение было не совсем понятно, да и причина появления грусти, аудитории тоже была ясна не вполне. Однако, зная Ястреба, они были уверены, что все их сомнения в самое ближайшее время будут целиком и полностью разрешены. И как показал дальнейший ход событий, они не ошиблись в своих предположениях. Собравшиеся толком еще ничего не поняли, но в их глазах уже загорелись предвкушающие огоньки – Обер-Легата никто не любил, а Гранд-Аудитора все знали, как большого придумщика и человека, слов на ветер не бросающего. Из его дальнейшего выступления стало понятно откуда взялась нотка грусти в его словах. Однако, сначала плавное течение речи Гранд-Аудитора прервал хрип светлого брата:

– Ч-ч-чего?!? – от неожиданного и честно признаемся – тяжелого обвинения, у Ульриха случился горловой спазм и кроме невнятного вопроса больше ничего вразумительного он выдавить из себя не смог.

– Ничего… – Гранд-Аудитор смотрел на Обер-Легата с грустной брезгливостью. В его взоре читалось искреннее непонимание, как человек, которому Империя в целом и император Калликстус VII Валент, в частности, дали так много, вознесли на такую высоту, мог ответить на всю заботу такой черной неблагодарностью.

– Что ты городишь!?! – взревел Ульрих, все-таки сумев взять себя в руки. – Какое покушение?!? Какой план!?! Ты в своем уме?!!

– Я уверен, что мы оба в своем уме, – очень сухо, без тени эмоций, после небольшой паузы отозвался Квинтилиан. – И тебе не удасться прикинуться умалишенным.

За время этой короткой пикировки Обер-Легат сумел полностью взять себя в руки – сказывался большой опыт аппаратных интриг и подковерной борьбы. Он заговорил холодно и уверенно:

– Объясни, что ты мне инкриминируешь, но учти, что обо всем произошедшем я сегодня же доложу Прайм-Легату!

– Он не понимает… – Гранд-Аудитор печально улыбнулся и оглядел своих сторонников, которые, честно говоря, тоже не сильно понимали, чем так сильно провинился светлый брат. – А вот что! – внезапно взорвался Ястреб и заговорил так, словно каждое слово было железным гвоздем, который он вбивал в деревянную голову Обер-Легата: – Из моего доклада было ясно, что у Северных Лордов есть Хранители, которые будут беспощадно мстить в случае их гибели! Из моего доклада было ясно, что Северные Лорды не те люди, которые позволят арестовать себя без сопротивления! Из моего доклада было ясно, что во время ареста могут быть убитые и раненные среди Имперской Гвардии, и что Лорды могут быть убиты, или ранены! Из моего доклада было ясно, что такое развития событий обязательно приведет к войне между Акро-Меланской Империей и Севером! НО! – Ястреб бросил яростный взгляд на побледневшего Обер-Легата. – Даже если арест не приведет к войне, он приведет к тому, что их йохары начнут мстить всем причастным к гибели Северных Лордов! – Квинтилиан сделал паузу и оглядел подобравшихся сторонников и бледного, как полотно Обер-Легата. – А в конце цепочки, – продолжил он, – по которой пойдут мстители северян, находится кто? – Все присутствующие затаили дыхание. – В конце цепочки – император Калликстус VII Валент…

Гранд-Аудитор договорил и тишина повисла в кабинете. До всех присутствующих стал доходить размер косяка, сотворенного Обер-Легатом Ульрихом Роттенау. Здесь может возникнуть закономерный вопрос – как такой опытный во всяких бюрократических играх человек, как Обер-Легат, мог так проколоться? Ведь не полный же он идиот? Ответ: нет – не только не полный, но даже и не идиот. Истоки провала лежали совсем в другой плоскости. Ульриха подвела привычка. Ведь недаром говорится: привычка – вторая натура.

Обер-Легат привык разъезжать по региональным отделениям Братства Света с проверками, во время которых он собирал братьев на общие собрания, ставил им задачи, песочил за нарушения трудовой дисциплины, искал злоупотребления, награждал языкатых, которые сумели ловчее всех лизнуть сами знаете что… или куда? – хрен знает, как правильнее, наказывал нерасторопных, которые не проявили должной сноровки в лизании, ну и все в таком духе. Так вот, Ульрих привык, что он открывает собрания и первым начинает трепаться, а так как в основном он нес всякие банальности, да даже – не в основном, а всегда, то и сейчас он ухватился за самое очевидное из доклада Гранд-Аудитора – у северян был мотив, и повел себя, как привык: начал трепаться и изрекать банальности. Так что, идиотом он не был. Просто сила привычки.

На Ульриха было страшно смотреть – он не то чтобы побледнел. Он почернел! И уж на что черствая компания подобралась в кабинете Гранд-Аудитора, к сочувствию чужому горю совершенно не склонная, но и их пробрало. Вот только что рядом сидел полный сил, упитанный, полный сил человек с розовым сытыми щечками и азартно поблескивающими синими глазками, и на тебе – рядом труп с черным лицом и оловянными мертвыми глазами! И Обер-Легата тоже можно было понять – обвинение в государственной измене первой степени – это не мелочь по карманам тырить. За мелочь только руку отрубят, а за госизмену – голову.

Это уже потом, глубокой ночью, сидя у себя в номере и безрезультатно пытаясь напиться – крепчайшая пятидесятиградусная граппа оказывала не большее опьяняющее воздействие, чем ключевая вода, Ульрих осознает, что официального обвинения ему Гранд-Аудитор не предъявил, а если и предъявит, то будет не менее официальное расследование, в ходе которого всех участников совещания допросят, попросят продемонстрировать воспоминания на демонстраторе и станет ясно, что он – Обер-Легат Ульрих Роттенау никакой не государственный изменник, а…

«А кто? – задал себе вопрос Обер-Легат и после короткого раздумья честно ответил – дурак. Голову ему никто рубить не станет, – совершенно справедливо решил он. – Не за что. Император лишь бросит ехидный взгляд на потеющего и краснеющего от стыда и злости Прайм-Легата, зато потом… – Ульрих поежился, несмотря на то, что в комнате было тепло. – Потом Конрад Рахтенберг, не прощающий подчиненным таких оплошностей, демонстративно отстранит его от всякой работы в центральном аппарате Братства, бывшие коллеги и приятели будут обходить, как чумного, а когда образуется вакансия в самой дальней, тоскливой и паршивой дыре, поближе к болотам Западного Предгорья, туда Прайм-Легат меня и отправит, чтобы глаза не мозолил…»

Но, все эти стройные и логичные мысли будут потом, а сейчас, глядя в желтые, немигающие глаза Ястреба, Ульрих явственно ощущал холодок стали на своей шее. Ощущение было новым и мягко говоря – неприятным. А Квинтилиан Магн, убедившись, что клиент полностью осознает свое незавидное положение, вернул совещание в конструктивное русло.

– Действовать будем так, – Гранд-Аудитор оглядел своих генералов. – За Лордами устанавливаем круглосуточное наблюдение, я хочу знать чем они занимаются, с кем спят, что едят, с кем общаются, темы общения, хорошее ли у них пищеварение, нет ли запоров, короче – все! Понятно? – Генералы покивали. – Кроме того, собираете все фактические данные, а так же слухи, сплетни и ну-у… вы понимаете, – прищелкнул пальцами Квинтилиан, не найдя подходящих слов для описания того, что еще надо собирать, но его и так хорошо поняли – генералы снова молча покивали. – Наблюдение плотное, но незаметное. Сумеете? – снова молчаливые кивки. – Хорошо… А я буду с магами работать, может чего и всплывет. Вопросы есть?

– А мне что делать? – подал голос замминистра иностранных дел.

– Слухи, сплетни, любая информация, – поставил задачу Гранд-Аудитор. Герман Транквиллин, видимо взяв пример с военнослужащих, тоже молча кивнул. – Ну, а ты… – Квинтилиан Магн перевел взгляд на Ульриха Роттенау и выдержал небольшую паузу, – сам знаешь, что тебе делать. – Обер-Легат решил не выделяться на общем фоне и тоже молча кивнул, тем более, что он и взаправду знал, что ему делать, а именно – «спрятаться в уголке, прикинуться ветошью и не отсвечивать».

Ну что ж, как говаривал в свое время дорогой Леонид Ильич, правда по совершенно иному поводу: «Цели определены, задачи поставлены, за работу товарищи!». Руководящий состав довел приказ Гранд-Аудитора до нижележащих членов комиссии, те еще ниже, потом еще – до самого днища, механизм скрипнул, напрягся, колесики завертелись, рычаги сдвинулись и, постепенно набирая скорость, махина сдвинулась с места – следствие по делу разгрома консульства Высокого Престола в Бакаре началось!

 

2 Глава

Начальник Серого Цеха Эргюст Вир медленно оглядел бригадиров, собравшихся возле его кареты. Он был уже не то, чтобы не молод, а просто-напросто стар, можно даже сказать – суперстар, но свое непростое подразделение по-прежнему держал железной хваткой в крепких, несмотря на годы, руках. Казалось, что время над ним не властно. Начиная с какого-то возраста Эргюст не менялся, он просто усох до состояния мумии, да так в этом состоянии и остался. Раньше у него была какая-то кличка, ибо не бывает члена «Союза» без погоняла, да вот какая, никто, включая его самого, не помнил. Поэтому, с какого-то момента его стали звать или по имени, или просто – Старик.

В его долголетии не было ничего необычного – частенько люди, проливающие много крови, живут долго. Имеется в виду человеческая кровь. Ко всяким разным бойцам скота и директорам мясокомбинатов это не относится. Недаром вампиры предпочитают человеческую кровь любой дрогой, хотя казалось бы – в чем разница? Разве что гемоглобин человека и животных по-разному ведет себя при обработке щелочным раствором калия. А так, и кровь человека и кровь, допустим, свиньи имеет один и тот же состав. Бери бычью и пользуйся, и никто не будет гоняться за тобой с осиновым колом. Ан нет! Вампиры предпочитают человеческую и все тут – значит разница есть! В этом отношении они напоминают джентльменов, которые предпочитают блондинок.

Правда, «кровяное долголетие» относится не к рядовым исполнителям, не к менеджерам низшего звена – «работникам ножа и топора, романтикам с большой дороги», а к начсоставу. Ворошилов, Чжу Дэ, Буденный, Черчилль, Жуков, Монтгомери, Харрис, Баграмян, Ямагата Аритомо, Каганович, Манштейн, Того Хэйхатиро, Дениц… Откуда идет поощрение – «сверху», или «снизу» можно только догадываться. Однако, справедливости ради, нельзя не признать, что среди людей науки и искусства таких людей все же поболее, и намного. Всяких же разных горцев, пасущих баранов на заоблачных вершинах, мы выносим за скобки, ибо там все ясно – генетика, плюс здоровый образ жизни.

С годами острый ум начальника Серого Цеха не затупился, смелость и чувство справедливости (к своим) никуда не ушли, а природное спокойствие и вовсе сменилось безмятежностью, которую ни в коем случае не следует путать с безразличием – это принципиально разные вещи.

К личному составу своего подразделения Старик относился абсолютно правильно, а именно, как дрессировщик к своим хищникам. Хороший дрессировщик любит своих зверей, кормит их, ухаживает за ними, лечит их, если они больны… Но! Опять это пресловутое «НО». Но, в случае малейшего проявления своеволия и нарушения дисциплины наказывает железной рукой. Ну и, разумеется, никогда не поворачивается к хищникам спиной… или, по крайней мере, старается не поворачиваться. Короче говоря, начальник Серого Цеха был храбр, умен, наблюдателен и был постоянно настороже, благодаря чему и смог так долго занимать свою высокую должность.

Среди своих подчиненных Эргюст Вир пользовался непререкаемым авторитетом за все вышеперечисленные качества, а также за объективность и отсутствие любимчиков. В Сером Цехе за одинаковый косяк следовало одинаковое наказание вне зависимости от персоналий. Согласитесь, что если единственный сын мэра за сбитого по пьяни пешехода получает такой же срок, как обычный бычара, то такой судья будет пользоваться у народа заслуженным уважением. А если учесть, что и в самых сложных вопросах, а именно – в регулировании финансовых потоков, Старик ни в чем предосудительном замечен не был, то тут и до нимба недалеко. С такой характеристикой с места работы можно было бы претендовать на место Будды, да вот только это самое место работы было не совсем то, что требовалось для замещения такой вакансии. Однако, от описания многочисленных добродетелей начальника Серого Цеха возвращаемся к текущей ситуации.

Собраться после завершения операции на «Арлекине» Старик приказал перед ее началом. К сожалению, пришли не все, из двенадцати бригадиров присутствовало только восемь. Руководители четырех пятерок получили указания непосредственно от Зме я и не посмели хоть на йоту нарушить приказ. Одна пятерка должна была ждать Северных Лордов непосредственно возле корабля, другая – у гостиницы, а две оставшиеся сопровождать главу Ночной Гильдии. Эргюст своих подчиненных за проявленное малодушие не осуждал, он бы и сам не посмел ослушаться прямого приказа руководителя Ночной Гильдии. Не посмел бы, несмотря на то, что ничего и никого в этой жизни не боялся. Никого, кроме Зме я.

– Встречаемся в «Морской Деве» в восьмую склянку, – коротко приказал он собравшимся, после чего ловко запрыгнул внутрь своего экипажа, который немедленно тронулся с места. Краткое, на непосвященный взгляд, распоряжение содержало довольно большой объем информации. Конечно же, это не был металанг, в терминологии Станислава Лема, но нечто отдаленно с ним схожее, вроде как близкий фонарь похож на далекую звезду.

Дело было в том, что обычно начальника Серого Цеха можно было застать или у него дома на улице Старый Вал, или же в трактире «У трех повешенных». Все знали, что он мог находиться только в этих двух местах. Там Эргюст принимал заказы, решал споры между сотрудниками и вообще – занимался администрированием. Никаких временны х рамок и расписаний, типа: в трактире он принимает с девяти до одиннадцати, потом обед до пятнадцати, затем послеобеденный сон до восемнадцати, потом прием по предварительным заявкам до двадцати одного, потом ужин дома, где Эргюст обсуждает неотложные вопросы с особо доверенными лицами – такого регламента не существовало.

Что же означало изменение места встречи и назначение конкретного времени рандеву? Это означало только одно – начальник Серого Цеха не хотел, чтобы кто-либо знал о его местонахождении. По крайней мере в ближайшие сутки. Что будет дальше – время покажет, а пока Эргюст Вир не хотел, чтобы его нашли. С теми, с кем он захочет увидеться, он встретится в «Морской Деве» в восьмую склянку, причем наверняка проследит, чтобы никто не привел «хвоста» – Эргюст был великой докой по этой части, так что никакие неприятные сюрпризы ему не грозили. Во всяком случае он сильно на это надеялся.

С кем именно не хотел встречаться начальник Серого Цеха тоже было понятно. Вряд ли это желание – а нехотение точно такое же желание, как и хотение, только с обратным знаком, относилось к рядовым бойцам и бригадирам его Цеха. Также сомнительно, что он хотел избежать встречи с заказчиками и прочими привычными людьми из круга своего повседневного общения. Оставались три кандидатуры: его непосредственный начальник – глава Ночной Гильдии Гистас Грине, по прозвищу Змей и два Северных Лорда – Атос и Арамис. Знающим людям, а бригадиры были знающими людьми, было очевидно, что Эргюст страстно не хочет встречаться ни с кем из этого трио.

То, что атака на «Арлекин» является авантюрой, которая может… а наверняка даже не может, а обязательно дорого обойдется всем ее участникам, было очевидно всем профессионалам, которых Змей привлек к участию в этой операции. Казалось бы, можно попробовать уклониться, так сказать – постоять в сторонке, но… Шанс избежать участия был, но небольшой, примерно как у солдата в сорок втором смотаться с передовой в тыл, учитывая, что позади стоит заградотряд НКВД с пулеметами. Шутки со Змеем были плохи – это знали все.

Из-за этого пришлось идти, хотя любому гильдейскому, начиная со Зме я и заканчивая последним нищим, было известно и про боевых магов и про Каменного Душителя на счету этих северных отморозков. Так что связываться с этой парочкой было, как погладить росомаху – удовольствие сомнительное, а без руки остаться – запросто. Но, если не идти, остаться без руки, а скорее – без головы, можно было еще быстрее.

Да и беглый перебор всех шансов показывал, что участвовать в нападении на корабль северян было все же менее опасно, чем дезертировать. Если операция завершится удачей и ты участвовал – тут и объяснять нечего, а вот если уклонился… Змей ничего не забывает и не прощает, найдет обязательно, рано или поздно. А если авантюра завершится крахом, то ловить тебя (если, конечно, останешься в живых) будут северяне, которые знают местные условия значительно хуже Зме я, так что есть шанс, и не маленький, заныкаться и отсидеться. Единственный вариант, когда дезертирство было бы полностью оправдано, это, если бы Змей погиб во время нападения, но хорошо зная, что из себя представляет глава Ночной Гильдии, на это было трудно рассчитывать. 

А закончилось все серединка на половинку, ни то ни се – Змей, что хотел добыл, а Лордов не завалил и теперь они мстить начнут, а дожидаться новых приказов от ополоумевшего от любви главы «Союза», чтобы тебя использовали, как мясо для мечей – нема дурных! Лучше спрятаться, пока все не закончится. Да и с юридической точки зрения не подкопаешься – никаких клятв торчать только дома и «У трех повешенных» Эргюст не давал.

Еще бригадиры отметили, что никакого прямого приказа попрятаться и не высовывать носа от начальника Серого Цеха своим подчиненным не поступило. Он оставил это на их усмотрение. Равно, как и то, что они скажут своим бойцам. Собравшиеся бригадиры еще отчетливее почувствовали, что время наступило смутное и что теперь важнее думать о сохранности своей головы, а не о том, как угодить высшему руководству. Жаль было товарищей, которых Змей успел озадачить – им было уже не отвертеться – прямой приказ! да тут уж ничего не поделаешь. Судьба.

Вот, как много информации содержалось в короткой фразе: «Встречаемся в «Морской Деве» в восьмую склянку».

 

3 Глава

Обитатели Грибного Поля – цитадели Ночной Гильдии, вели, как это ни покажется кому-то странным, преимущественно, дневной образ жизни. Не все, конечно же, но большая часть. В обычных благополучных районах, где живут мирные обыватели, большинство населения активно в светлое время суток. То же самое можно было сказать и про жителей этого специфического места. Многочисленные нищие, карманники, мелкие жулики и прочая подобная шушера по ночам спали, а работали днем, в отличие от грабителей, домушников и прочей, более серьезной публики. По этой причине, поздним утром, большого числа прохожих, на многочисленных кривых и узких, и немногочисленных прямых и широких улицах Грибного Поля, не наблюдалось. Меньшинство народонаселения уже улеглось спать после «ночной смены», а, большинство, работающее при свете солнца, уже заняло свои рабочие места, не находящиеся, разумеется, на территории района.

По этой ли причине, или же из-за того, что все обитатели Грибного Поля с младых ногтей усвоили простую истину, что, чем меньше ты суешь нос в чужие дела, тем целее будут твои зубы, но, карета компаньонов, конфискованная у лучшей пятерки Серого Цеха за ненадобностью, скользила по району, контролируемому «Союзом», в режиме «стелс» – никто из немногочисленных прохожих не обращал никакого внимания на неказистый экипаж, со знакомыми обводами. Его частенько видели на улицах, знали, что карета, вроде бы, принадлежит Серому Цеху и подозрений она не вызывала – едет по своим делам и пусть себе едет – наше дело сторона. Тем более, что на козлах, похоже, сидит Гусь – штатный возница этой колымаги. А присматриваться и проверять: Гусь это, или не Гусь, или вообще какая посторонняя личность – так можно и по башке получить, а то и лишиться оной, за неуместное любопытство, да и вообще: меньше знаешь – крепче спишь.

Только не надо думать, что аборигенам Грибного Поля была свойственна неуместная, в их положении, беспечность. Если бы незримую границу нарушило транспортное средство незнакомое обитателям района, оно непременно стало бы предметом их самого пристального внимания, информация о нем была бы немедленно доведена до сведенья компетентных органов, и пассажиров, столь же оперативно, разъяснили. Шансов затеряться среди местных, у нарушителя границы было не больше, чем у монаха в борделе. Разумеется, у одетого монаха. У голого, понятное дело, шансов было бы больше.

Однако же, абсолюта, в плотном – физическом мире, не существует. Может быть где-то там – в идеальных, тонких и бесплотных мирах он и есть, а у нас – в нашем грешном, материальном мире, его нет наверняка. Несмотря на такую систему охраны, в которую были вовлечены все жители Грибного Поля, начиная с младенцев, которые своим гуганьем обязаны были подать сигнал тревоги и заканчивая беззубыми старухами, которым вменялось в обязанность указывать на чужаков плевками в их сторону, и которая, по идее, должна была гарантировать стопроцентный перехват нарушителей госграницы, в системе безопасности имелась существенная прореха. И это, даже если вывести из рассмотрения фантастические возможности шкир, защиты от которых в части, как боевых, так и мимикрических возможностей, в слаборазвитых мирах не существовало.

Прореха заключалась в том, что такие люди, как Мастер войны ш’Эф, умевшие качественно отводить глаза, могли беспрепятственно шастать по Грибному Полю, не привлекая ненужного внимания. Другое дело, что таких людей много не бывает, но дыра в системе безопасности присутствовала. Кроме того, не стоит забывать о магах, противопоставить которым, по большому счету, «грибникам» было нечего. Да и вообще, человек видит не глазами, а мозгом. Мозг формирует картинку, выделяя важное и отбрасывая «фон». Этим обстоятельством воспользовался герой какого-то детектива, то ли переодевшись почтальоном, то ли будучи им на самом деле. Почтальона никто не видел, потому что он был привычным фоном. Поэтому в том, что Шэф с Денисом достигли своей цели никем не замеченными, тоже не было ничего удивительного – они были фоном. Ну ладно Шэф, подумает въедливый читатель, а как же Денис – он что, тоже стал мастером мимикрии и научился качественно отводить глаза? Отнюдь. К сожалению. Старший помощник просто сидел внутри кареты с задернутыми шторками на окнах, да и вообще – прикинулся ветошью и не отсвечивал.

Карета с компаньонами свернула на узкую, но удивительно чистую и тенистую улочку, утопающую в зелени и совершенно не вписывающуюся в ландшафтно-архитектурный облик Грибного Поля, представлявший собой малоэтажные каменные джунгли. Причем, именно что – средневековые каменные джунгли, со всеми их прелестями: сточным канавами, благоухающими, как очистные сооружения картонажной фабрики после дождя, ночными горшками, выплескиваемыми на головы беспечных прохожих, если таковые найдутся, и прочими дурнопахнущими особенностями. Да и вымощена она была, в отличие от остального Грибного Поля не булыжником, а тесаным камнем.

Настоящее средневековье, это не чистенькие бакарские пляжи для богатеньких, не Королевская набережная и не гостиница «Империум» с канализацией и горячей водой, настоящее средневековье – это ужасающая антисанитария и постоянный аромат дерьма, скрыться от которого невозможно. У поэта Игоря Губермана есть такие строки: «Среди немыслимых побед цивилизации мы одиноки, как карась в канализации». Так вот, улица, со странным название Оглобля, на которой располагался особняк руководителя Ночной Гильдии Гистаса Грине, и была этим самым карасем. Информация, полученная и перепроверенная во время следственных мероприятий была точной – его трехэтажный особняк обнаружился именно там, где, согласно показаниям лучшей пятерка Серого Цеха, полученным в ходе экспресс-допроса, он и должен был находиться.

На повороте карета на мгновение притормозила и Денис моментально перебрался на козлы к любимому руководителю. Этот, заранее обговоренный маневр, был произведен быстро и четко и не стал объектом ничьего внимания – как уже упоминалось, праздношатающихся прохожих на улицах не наблюдалось, а немногочисленные обитатели Грибного Поля, спешащие по своим делам, досужим любопытством не страдали, да и не было их в пределах видимости. Экипаж медленно катился вперед, а когда до резиденции главы Ночной Гильдии осталось не более двадцати шагов, главком передал руль… пардон, не руль, а вожжи! конечно же – вожжи, старшему помощнику. После этого, лицо Шэфа окаменело, глаза стали пустыми, глубокими и честно говоря – немного страшноватыми. Вернулся он из «путешествия» секунд через десять.

– Во дворе, перед домом, дежурная пятерка, – резко, рубленными фразами заговорил главком, – в доме Змей, девочка, две женщины, шестеро слуг, а на заднем дворе еще одна пятерка. – Он нахмурился. Денис, за время, проведенное вместе, немного разобрался в характере любимого руководителя. Сейчас он почувствовал, что тому не хочется произносить следующую фразу, однако Шэф ее произнес: – Змей заметил меня, так что неожиданного нападения не получится. – Денис уставился на командора широко распахнутыми глазами. Он впервые узнал, что астральная сущность, или сознание, или душа, или что еще там, поднятое в кадат и гуляющее отдельно от бренного тела, может быть обнаружено. А оказывается – может! «На свете много есть чудес, о друг Горацио…» – промелькнуло в голове у Дениса. Ему очень захотелось тщательно обдумать полученную информацию, но место и время для этого были несколько неподходящими, и он отложил эту затею, оставив на потом, а Шэф продолжил инструктаж: – Я работаю со Змеем. Ты со всеми остальными. – Денис молча кивнул. Пока все было логично и понятно, чего нельзя было сказать про следующую фразу командора: – Запомни – твоя главная задача не попасть под горячую руку, – услышав эту инструкцию, старший помощник взглянул на верховного главнокомандующего несколько удивленно, но тоже промолчал. Если Шэф считает, что главная задача старшего помощника не попасться под горячую руку – значит так оно и есть, хотя немного странно… А командор поморщился, чувствуя, со стороны личного состава, некоторое недоверие к своим словам, поэтому с нажимом повторил: – Змей очень опасен, так что, все мое внимание будет только на нем. Ты в нашу драку не лезь. Во-первых – бесполезно. Во-вторых – и мне можешь помешать, и сам подставишься. Так что, еще раз повторяю – к Зме ю не лезь. Он мой. Твоя задача – все остальные. Все понятно? – Денис молча кивнул. – Работаем! – резюмировал верховный главнокомандующий.

С этими словами, он резко, как чертик из табакерки, спрыгнул на землю, накинул поводья на коновязь, торчащую подле ворот, и взлетел по невысокому – не более, чем трехметровому, каменному забору. Могло бы показаться странным, что особняк главы «Союза» окружает столь несерьезная ограда, форсировать которую было бы по силам даже старому, одноногому пирату, вроде Джона Сильвера, однако же, скорее всего, Змей полагал и надо признать – вполне справедливо полагал, что лучшей защиты, чем статус и репутация хозяина, не существует. В принципе, для вменяемых людей, находящихся в здравом уме и трезвой памяти, хватило бы и веревочного ограждения, или даже линии, начерченной палочкой на земле, чтобы не пересекать границы участка, но сегодня был не тот случай.

Компаньоны двигались синхронно, словно пара истребителей, легших на боевой курс. Старший помощник следовал за верховным главнокомандующим не отставая и не обгоняя, как ведомый за ведущим – справа и немного сзади. Оказавшись наверху, они на мгновение задержались, оценивая обстановку – все было, как и сказал Шэф. Высокий атлет – по всей видимости Змей, расслаблено, словно профессиональный спортсмен, вышедший из раздевалки, стоял на крыльце с двумя мечами в опущенных руках. Его спокойная поза, в которой не ощущалось ни малейшего напряжения, ясно говорила о том, что никаких сомнений в исходе предстоящей схватки для него не существовало – Змей был невозмутим и уверен в себе. Кроме него, во дворе тусовалось пятеро мужичков, самого обыкновенного вида – в любой среднестатистической толпе, состоящей не из аристократов и не из нищих, таких девять на десяток. В отличие от своего предводителя, вся эта пятерка проявляла лихорадочную активность – в спешном порядке взводила свои арбалеты.

Какую-то долю секунды противники разглядывали друг друга, застыв в неподвижности, словно изображение на стоп-кадре, а уже в следующее мгновение все пришло в движение! Первыми, как и можно было ожидать, начали действовать предводители – Змей с Шэфом. Этим они напомнили руководителей старого, давно вымершего типа – тех, которые лично вели в бой свои рыцарские дружины. Нынешние предпочитают находиться от места боестолкновения, как можно дальше – в идеале на другом континенте.

Их сшибка напоминала кадры из китайских боевиков, где противники взлетают в воздух, сталкиваются на середине съемочной площадки, обмениваются градом ударов, причем все это в воздухе! и мирно приземляются на прифронтовые аэродромы, чтобы тут же вскочить и продолжить потасовку. На экране это смотрится несколько наивно, зато в реале, вполне себе впечатляюще! После того, как господства в воздухе никто захватить не смог, сражение продолжилось на земле.

Вы когда-нибудь видели бой, причем бой не на жизнь, а на смерть, между уличными котами? Бой, когда все усилия по запугиванию соперника, а именно: яростное сверкание глазами, паровозное шипение, выгибание спин, заунывные вопли, переходящие в душераздирающий вой и прочие приемы психологической войны, не дали требуемого результата. В этом случае, если никто из врагов не дал слабины и не сбежал с поля боя, они сплетаются в клубок, который подобно торнадо хаотически движется, сметая все на своем пути. То, что происходит внутри схватки, невооруженным взглядом уловить невозможно, для этого потребовалась бы рапидная съемка. А так, если любоваться на это безобразие со стороны, то углядишь иногда оскаленную морду, или мускулистую лапу, поймаешь дикий взгляд, который мазанет по тебе, в течение миллисекунды, заметишь вылетевшую наружу каплю крови, или клок шерсти, и все – никакой целостной картины не составить.

Если бы какому-нибудь сильно отважному, и столь же недалекому, индивидууму пришло в голову сунуть внутрь этого клубка руку, или какую иную конечность, это было бы аналогично засовыванию данного органа в электромясорубку, причем промышленную. Так вот, драка между Шэфом и Змеем была во всем подобна драке уличных котов, за исключением того, что двигались противники гораздо быстрее, ну, и размер клубка был несколько поболее.

Положа руку на сердце, приходиться признать, что верховный главнокомандующий напрасно тратил свое красноречие, убеждая Дениса не встревать в его поединок с главой «Союза». Даже, если бы старший помощник имел такое желание и возможность, хотя на самом деле возможности-то и не было, то после увиденного, желание пропало бы наверняка, и вбить его между любимым руководителем и руководителем Ночной Гильдии, можно было бы только с помощью сверхмощного и сверхточного пенделя. Добровольно, Денис на это дело не пошел бы – соваться в мясорубку, кому охота?

При этом надо отметить, что энергия, потребная для выполнения такого пенделя, была бы соизмерима с энергией необходимой для осуществления простейших ядерных реакций, когда ядра-мишени бомбардируют протонами, или нейтронами. Причем в соответствующем масштабе! В нашем случае, в качестве ядра-мишени выступала пара Шэф – Змей, а в качестве протона – Денис. Так что, командор мог не волноваться – мешать ему никто не собирался. Да и вообще – приказ, есть приказ! Сказано не попадаться под горячую руку – значит не попадаться! Это на гражданке можно проманкировать приказ иного начальника, а на военной службе, да еще учитывая, кто твой командир, это знаете ли чревато…

С другой стороны, надо честно признать, что и возможности долго любоваться на все это боевое великолепие у Дениса не было – у него была своя война, которая и захватила его с головой. В кадат он вышел только в тот момент, когда прыгал с забора. До этого не «включал» – экономил. Денис и так поиздержался, когда ловил в море «беглого каторжника», а сколько еще предстоит сегодня драться, ему было неизвестно, так что надо было экономить на всем, что он, с успехом, и делал. При виде суетящихся арбалетчиков, почему-то всплыли в памяти глаза юнги, когда он рассказывал, как резали матросов «Арлекина», и Дениса накрыла нарастающая волна ненависти.

«Вы мне гады еще за Севастополь ответите!» – промелькнуло у него в голове, прежде чем Денис перешел в измененное состояние сознания.

За краткий промежуток времени, который прошел с момента его отрыва от стены и вплоть до приземления на аккуратную дорожку, выложенную большими каменными плитами, Денис успел сделать довольно многое, а именно: извлечь из кармана «рулетку» с сюрикенами и обстрелять всю пятерку арбалетчиков. Если чуть-чуть перефразировать «Пикник…» Стругацких, то можно смело сказать: досталось всем – никто не ушел обиженным!

Главным итогом качественного обстрела, а он был качественным, можете не сомневаться, стало то, что ни один из арбалетчиков применить свое оружие по Денису не сумел. Такой результат был достигнут за счет того, что ни одна из звездочек не ушла в молоко, а ровно наоборот – встретилась со своей мишенью. Какая с глазом, какая с носом, какая с торчащим изо рта кривым зубом, который в результате этого рандеву перестал торчать. Трое из пятерки не успели даже зарядить свое оружие, один успел, но не успел прицелиться, а последний – самый шустрый, успел-таки вскинуть арбалет, но приняв сюрикен в глаз, пустил болт в белый свет, как в копеечку.

Приземлившись, Денис шустренько – в том же темпе, как метал сюрикены, сменил «рулетку» на «Черные когти», с которыми никогда не расставался – поэтому они и избежали печальной участии всего остального снаряжения компаньонов, и принялся добивать раненных врагов, одновременно, периферическим зрением отслеживая перемещения торнадо, образованного воюющими Змеем и Шэфом, чтобы случайно под него не угодить.

Задача эта – не добивание, а уклонение, была не столь проста, как могло бы показаться – клубок двигался абсолютно хаотично и предсказать, куда он направится в следующее мгновение, было совершенно невозможно. Однако, худо-бедно, но со своей работой Денис справился – каждый арбалетчик получил свое – кто колющий удар когтем в солнечное сплетение, кто рубящий по голове, кто легкий росчерк по горлу. Короче говоря – за «Арлекин» ответили все!

И все же, то обстоятельство, что все внимание Дениса было приковано только к клубку и арбалетчикам, ожидающим своей очереди на «обслуживание», чуть не сыграло с ним злую шутку. В какой-то момент, вдруг напомнили о себе мелиферы, да так сильно – будто подмышки кипятком обдало! Он в этот момент как раз вытаскивал «Черный коготь» из живота последнего, пятого мерзавца.

Сработал инстинкты, Денис резко отпрыгнул в сторону, и в тот же самый миг рядом просвистел арбалетный болт, который наверняка достался бы ему, останься он на месте. Едва коснувшись земли, Денис сделал прыжок в другую сторону. Правоту такой тактики подтвердил второй болт, промелькнувший над его плечом размытой тенью. Не останавливаясь и непрерывно меняя направление и скорость движения, Денис «змейкой» бросился к крыльцу, ибо именно оттуда и исходила опасность. Там уже находились два новых противника с разряженными арбалетами, которые они спешно перезаряжали, а из-за их спин протискивались новые враги.

В связи с вновь открывшимися обстоятельствами скорость Дениса возросла еще больше. Если раньше он двигался, как среднестатистический человек, в состоянии кадата, то есть очень-очень быстро, то теперь начал передвигаться, как тот же самый человек, но уже наскипидаренный. В мгновение ока он взлетел на крыльцо, отрубил первым двум арбалетчикам, которые уже полностью выперлись наружу, руки, и, используя их тела в качестве живого щита, атаковал оставшихся троих, которые мешали друг другу в тесной прихожей и не могли как следует прицелиться.

Двоих Денис успел ударить когтями в лицо до того, как они успели применить свое оружие, а вот третий все-таки смог выстрелить, причем – в упор. Казалось бы, что на этом карьера Дениса, как ходока по мирам и жильца на этом свете и закончится – ан нет! Еще раз вспомним универсальную формулу: «Жить захочешь – не так раскорячишься!» Изогнувшись непостижимым образом, с неимоверной скоростью, он уклонился от встречи с оперенным куском стали, и вместо того, чтобы пробить ему грудь, стрела только оцарапала Денису плечо. Конечно же, он начал маневр уклонения до того момента, как стрела сошла с ложа и устремилась к его груди, иначе никакой кадат бы не помог, но, главное – результат. А результат таков, что Денис жив, а стрелявший бандюган нет. Ну и нельзя не отметить, что в очередной раз сыграли свою роль мелиферы. Если бы они не подняли вовремя тревогу, не было бы у Дениса этого краткого мига, который и решил исход схватки.

Разобравшись с последним разбойником, который так и остался лежать в прихожей, вместе с двумя напарниками, ранее получившими смертельные удары «Черными когтями» в лицо, Денис развернулся и добил первых двух, которые истекали кровью из отрубленных рук. Конечно, можно было бы соврать, что сделал он это из человеколюбия – чтобы они не мучились, но если взглянуть правде в глаза, то лишь для того, чтобы не оставлять живых врагов за спиной. Неправильно это как-то – живые враги за спиной… По-крайней мере так его учил любимый руководитель, а он плохому не научит.

Едва закончив со своими делами, Денис решил все-таки, хотя это и было запрещено, попробовать как-то помочь Шэфу – ткнуть Зме я «Черным когтем» в спину, подножку подставить, или еще какую гадость сделать. Однако же оказалось, что он со своим благородным порывом несколько запоздал – командор справился самостоятельно.

Верховный главнокомандующий стоял над трупом Зме я с его головой, которую держал за волосы. Руку Шэф держал на отлете, чтобы не испачкаться кровью и выражение лица у него было какое-то… скажем так – брезгливое. В глазах отрубленной головы застыло выражение крайнего изумления – она никак не могла поверить, что это случилось именно с ней! По всем предварительным прикидкам, сделанным Змеем, именно глава Ночной Гильдии должен был держать в каждой руке головы своих врагов, а на практике вон оно как получилось…

«Вылитый Персей с Медузой Горгоной!» – хмыкнул про себя Денис.

«Работы Антонио Канова» – уточнил внутренний голос, большой любитель античной мифологии и итальянского классицизма.

Продолжить сколь интересную, столь и познавательную беседу им помешал любимый руководитель, из уст которого прозвучала весьма интригующая фраза:

– Ну, вот, ш’Лах, ты и выяснил, кто лучше… – с непонятной интонацией произнес Шэф, глядя в глаза Зме я, которые уже начали затягиваться смертной пеленой.

«Етическая сила, – подумал Денис, – и этот – наш человек! Скоро плюнуть будет некуда, чтобы в ходока не попасть! Который, к тому же, Мастер войны!». – Вслух же поинтересовался:

– Что за шлак, старый знакомый?

– Не шлак, а ш’Лах, – поправил его главком.

– Какая хрен разница, – резонно возразил старший помощник, – теперь он, когда без головы, один черт – шлак!

– Ну-у… если в этом смысле…

– В этом, в этом, – подтвердил Денис. – Так вы знакомы?

– Он был одним из лучших Мастеров войны… – задумчиво протянул Шэф, – можно даже сказать – лучшим. Все хотел со мной устроить спарринг, чтобы определить первого… да я отказывался.

– Как же лучшим? – удивился Денис, если ты его, – и он выразительно чиркнул себя по горлу. Значит ты – лучший.

– Я вне категорий, – скромно улыбнулся любимый руководитель.

– Понятно… – ухмыльнулся Денис. – А почему от спарринга отказывался?

– Именно поэтому. Ладно, хорош трендеть, пошли наше имущество искать… Вот только я шкиру не чувствую, – нахмурился верховный главнокомандующий.

– А должен? – удивился Денис.

– Если рядом – да.

– А я никогда не ощущал… – слегка расстроился старший помощник.

– Это со временем приходит, – успокоил его главком.

– Будем надеяться, – с умеренным оптимизмом, разбавленным некоторой долей скептицизма, согласился старший помощник. На его губах даже промелькнула легкая полуулыбка, но уже в следующее мгновение он поморщился – раненное предплечье напомнило о себе, когда он сделал резкое движение рукой – засохшая кровь связала в единое целое рану и присохшую к ней рубашку. Получившаяся в результате система чутко реагировала на малейшие изменения положения руки. В горячке боя это было незаметно, а сейчас проявилось. Ощущение было, разумеется, терпимым, но, не из приятных. Заодно выяснилось еще одно неприятное обстоятельство – рубаха Дениса была залита кровью, как фартук мясника. На брюки тоже попало, но меньше, а вот рубашка выглядела вполне себе непрезентабельно. Это не в шкире воевать, с которой вражеская кровь скатывалась, как с гуся вода.

– Да-а… хреново… – задумчиво протянул главком.

– Да брось ты, – улыбнулся Денис, – это же не рана… а так – царапина.

– Хреново… – повторил командор, после чего сделал мхатовскую паузу и только после этого продолжил: – хреново, что без шкиры, ты умудрился пораниться даже в дружеской потасовке с этой инвалидной командой. – Денис оторопело уставился на любимого руководителя, не понимая – прикалывается тот, как обычно, или же говорит всерьез. С одной стороны – это был самый настоящий бой, бой не на жизнь, а на смерть, с другой – положа руку на ногу, надо честно признать – мастерами боевых искусств лучшие представители Серого Цеха никак не являлись. В открытом сражении цена им была три копейки в базарный день, их коронка – удар из-за угла и лучше в спину. Так что, причины для сомнений у Дениса имелись. – Это тебе еще повезло, – привычно ухмыльнулся Шэф, – что ты своих девиц в футбол не научил играть, а то бы лежал сейчас рядом с этими, – он кивнул в сторону распростертых на земле тел и презрительно скривился. – Стыдно юноша…

Денис почувствовал нарастающий стыд и злость. Стыд от того, что мудрый руководитель был, как обычно, прав – надо было тренироваться еще больше. Хотя… вроде он и так не сачковал, прогонял свои каты в любую свободную минуту, но, практика – критерий истины! Трудно сказать, кто первым сформулировал эту чеканную формулу – то ли классики марксизма-ленинизма, то ли кто-то до них – в третьем тысячелетии до нашей эры, или вообще – в каменном веке, но истинность этой сентенции, за время существования человечества, была проверена много миллиардов раз. Будет ли больно, если сунуть руку в огонь? – Проверим! Бли-и-и-и-н! Пи-пи-пи-ии-пи!!!! Можно ли совать пальцы в розетку? – Проверим! А-а-а-а-а! Достаточно ли Денис тренировался? – Проверим! Нет, блин, недостаточно… Так он же в любую свободную минуту… – Это его проблемы. Но! – недостаточно. Ибо, если было бы достаточно, то никакой раны он бы не получил! И точка!

А злился Денис, в первую очередь на себя – по вышеизложенным причинам, а во вторую – на Зме я и его команду. Если бы было можно, он бы поубивал их по второму, а может и по третьему, разу и сейчас только жалел, что сделал это слишком быстро – не успели эти гады помучиться. Он не был таким уж кровожадным, вот только потеря любимой шкиры очень его расстроила. Это, как в разгар сражения, у тебя умыкнут танк, и вместо надежной брони тебя будет отделять от врагов только гимнастерка. Несколько, скажем так – неуютно…

– Ладно, – буркнул Денис, – пойду сюрикены соберу. – Матросиков с «Арлекина» под рукой не было и эту грязную работу он был вынужден делать сам.

– Пойдем, я тоже подергаю, – неожиданно, вызвался ему помочь верховный главнокомандующий. Шэф прекрасно понимал состояние старшего помощника и решил, что не помешает сменить кнут на пряник. Хотя и засохший… Как-никак, тот со своей задачей справился, а что получил ранение в руку – так могло быть и похуже, да и вообще, эти ребята из Серого Цеха были не такими уж косорукими придурками, как он сумел внушить Денису. Как ни крути, а были они профессиональными убийцами, всю жизнь занимавшимися своим ремеслом, а не воспитанницами монастыря святой Брунхильды Косталесской, славящимися своей кротостью и благонравием.

После того, как все пять звездочек были собраны, Денис брезгливо почистил сюрикены об одежду убиенных бандитов, перезарядил «рулетку», и компаньоны направились к дому экс-главы «Союза». Поднявшись на крыльцо, они за руки, за ноги, скинули трупы, мешающие проходу, вниз. В процессе «уборки» выяснилось, что два трупа были не совсем трупами и Денису, под насмешливым взором верховного главнокомандующего, пришлось завершить начатое. Нельзя сказать, что ему было жалко мерзавцев, или его тошнило от вида крови – попривык, но было противно. В горячке боя добивать врагов – это одно, а когда весь адреналин уже сгорел, как-то не очень… Но, никуда не денешься, Змей был прерогативой Шэфа, а все остальные – его сфера ответственности, и делать вместо него его работу никто не собирался.

Уже входя в дверь, старший помощник оглянулся и бросил взгляд на запертую калитку, услугами которой они с командором так и не воспользовались – некогда было возиться, да и через забор как-то сподручнее, что ли.

– Слушай… – задумчиво протянул Денис, а если…

– Ты бы стал ломиться к начальнику в запертую дверь? – не дослушав, отреагировал верховный главнокомандующий.

– Да, нет, пожалуй… – подумав пару секунд, сформулировал свое отношение к озвученной проблеме старший помощник.

– Вот и они не будут.

Планомерный осмотр дома, никаких положительных результатов, в плане обнаружения похищенного имущества, не дал. В особняке, кто бы сомневался, нашлось много разнообразного ценного имущества: драгоценной мебели; картин; мраморных статуй; шкатулок; ковров; статуэток из слоновой кости, янтаря и каких-то полудрагоценных камней; книг и прочих предметов роскоши, однако же ни шкир, ни рюкзаков компаньонов, ни украденной кассы, обнаружено не было. Конечно, если проверить все эти ящики в столах, шкатулки и прочие, хитро упрятанные пустоты, наличие которых четко улавливал верховный главнокомандующий и смутно ощущал старший помощник, то можно было бы найти сколько-нибудь денег, но сейчас было не до этого. В доме было все, на любой взыскательный вкус, не было только главного – шкир и рюкзаков.

Пятеро слуг, скопившихся на кухне, встретили компаньонов затравленными взглядами, дрожью в коленках и перестуком зубов, чем-то напомнившим Денису звук кастаньет. Происходящее сильно напоминало встречу овечьей отары с волками, однако, к неописуемой радости собравшихся, никакого кровопролития не последовало. Шэф ласково оглядел их, и будничным тоном попросил вскипятить побольше воды и поставить остывать, после чего компаньоны покинули помещение, провожаемые изумленными взглядами челяди. Видимо те уже мысленно приготовились к тому, что из них шашлык будут делать, а может и чего похуже, скажем – бефстроганов, а оно вон как вышло…

Шестой же слуга, совсем уже дряхлый старик, наоборот – проявил чудеса отваги. Он кинулся на компаньонов с огромным кухонным ножом, когда те приблизились к комнате девочки. Точнее говоря, глагол «кинулся» не совсем точно отражает действие предпринятое стариком. Если объективно описывать процесс в адекватных терминах, то происходящее выглядело так: старик поковылял в сторону компаньонов, едва удерживая тяжелый нож в дрожащих от усилия руках. Здесь следует обратить внимание на два момента: первый – в одной руке удержать нож он бы не смог – тот был слишком тяжел для него, поэтому старик был вынужден делать это двумя руками; второй момент – руки старика дрожали, но дрожали не от страха, а от непомерных физических усилий, что делало честь его отваге. При этом старикан вопил: «Не трогайте Делию, ублюдки! Девочка ни в чем не виновата!».

– Кому, нахрен, нужна твоя девчонка? – буркнул Денис, пропуская разбушевавшегося старпера мимо себя. Этот маневр сильно напоминал корриду с участием юного матадора и старого, еле передвигающего ноги, быка. Старик, влекомый неумолимой силой инерции, медленно прошествовал мимо компаньонов с ножом наперевес, и не снижая скорости, врезался в стену. Разумеется, скорость была небольшая и «врезался» он в соответствии с этой самой скоростью, но старику и этого хватило – от удара он растянулся на полу, нож выпал из ослабевших рук и отлетел в сторону, а сам он залился горючими слезами. Смотреть на все это безобразие было, мягко говоря – неприятно, поэтому компаньоны поспешно покинули коридор и прошли в комнату, где лежала больная девочка.

Там их встретили испуганными взглядами две почтенные матроны. Оцепенев от ужаса, они молча наблюдали за страшными пришельцами, которые, судя по всему, перебили всю многочисленную охрану, да и грозного хозяина дома вряд ли оставили в живых. Ибо ни в каком ином случае посторонние не смогли бы зайти в святая святых – спальню любимицы Зме я. Пока он был жив такое было невозможно, а раз возможно – значит он не жив. Не обращая никакого внимания на сиделок, будто их и не было, компаньоны подошли к постели девочки.

«Красивая…» – равнодушно констатировал Денис. За последнее время он перевидал столько красавиц, что мог позволить себе абсолютно безэмоциональные оценки. Так владелец коллекционного Роллс-Ройса «Phantom I Jonckheere Coupe» 1925 года выпуска, мог бы снисходительно отозваться о каком-нибудь «Porsche 356».

В спальне сразу стало понятно для чего был похищен фархан. К огромному сожалению компаньонов, волшебной пирамиды больше не существовало. Она была, неведомым способом, размолота в светящуюся пыль, заполняющую высокий стеклянный цилиндр. Цилиндр находился внутри сложной металлической конструкции, чем-то смахивающей на Эйфелеву башню. Из верхнего и нижнего торца цилиндра выходили тонкие трубочки, по виду серебряные, уходящие под тонкую простыню, которой была укрыта девочка. Из верхней трубочки в цилиндр вливалась кровь, что было прекрасно видно, а через нижнюю, судя по всему, кровь вытекала, предварительно просочившись через фильтр из молотого фархана.

– Ага… ага… – пробормотал Шэф, осторожно приподнимая край простыни с той стороны, где были трубки. – То что доктор прописал…

– Гемодиализ? – на всякий случай уточнил Денис, хотя и так все было ясно.

– Именно. Я смотрю, маг этот… как его… – главком прищелкнул пальцами.

– Витус Иддер, – припомнил Денис.

– Точно – Витус Иддер, – согласился верховный главнокомандующий. – Так вот – маг этот, судя по этой хреновине, – он бросил короткий взгляд на «башню», – в своем ремесле соображает.

– И что? – насторожился старший помощник.

– А то, что не надо его сразу убивать. Может оказаться полезным. – Денис в ответ только скептически хмыкнул. Он бы всех причастных к нападению на «Арлекин», передушил собственными руками, но, главкому виднее, поэтому в дискуссию Денис благоразумно вступать не стал – спорить с начальством, аналогично сами знаете чему. А командор закончил мысль: – А самое главное – он не член Гильдии. Может пригодиться.

– Ну-у… – тебе виднее, – умыл руки Денис, переложив всю полноту ответственности, за принятие решения, на любимого руководителя. Хотя, будь его воля, он бы не посмотрел будет польза от этого колдуна, или нет, а действовал согласно законов военного времени, и точка! Единственный человек из стана врага, с кем он не испытывал желания воевать, была эта бедная девчонка, которой, судя по воткнутым в вену иглам и зловещей «Эйфелевой башне», торчащей рядом с кроватью, пришлось хлебнуть лиха.

Он даже немного испугался… нет – испугался, пожалуй слишком сильно сказано, Денису сильно бы не понравилось, если бы мудрый руководитель отключил девчонку от аппарата. А такое развитие событий было вполне реально – ведь не исключено, что и в порошкообразном виде, артефакт можно было бы использовать по прямому назначению – для охраны имущества компаньонов. Честно говоря – Денису даже фархана не было жалко. Если есть шанс вытащить человека с того света – то и хрен-то с ним. Каменюка – она каменюка и есть… пусть даже волшебная. Еще добудем.

«А если бы она была уродиной? – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос, – или же старухой… или стариком… да просто мужиком, в конце концов. Тоже пожалел бы?»

«Хрен знает, – честно признался Денис, после секундного раздумья, – не знаю…»

Видимо Шэф чувствовал примерно то же самое, что и старший помощник, потому что бережно, чтобы не потревожить лежавшую с закрытыми глазами пациентку, вернул простыню на место. Компаньоны еще несколько секунд постояли около кровати, разглядывая лежащую девочку. Бледная, тонкие черты лица, вроде бы присутствуют какие-то азиатские мотивы, но пока глаза закрыты, сказать это с определенностью было затруднительно.

– Пойдем, надо промыть твою рану. Тропики все-таки – здесь с этим не шутят, мигом какая-нибудь пакость заведется, – прервал процесс разглядывания девочки командор. – Заодно решим, что дальше делать.

Вода еще не остыла до приемлемой температуры, а разбавлять ее Шэф запретил, мотивируя это тем, что в кипятке микробов точно нет, а в холодной – неизвестно, так что какое-то время, для выработки оптимальной стратегии, у компаньонов имелось. Можно было спокойно посидеть и подумать. Собственно говоря, альтернатива была простая: или сначала мочить пятерку серых, поджидающих Шэфа с Денисом у «Империума», а потом навестить мага-расстригу, или же, сначала разбираться с гадским колдуном, а потом уже с серыми.

Минут через пять, попробовав воду пальцем, Денис сообщил любимому руководителю, что можно начинать.

– Можно, так можно… – не стал возражать командор и споро – со знанием дела, понемногу поливая предплечье Дениса горячей водичкой, отделил прилипшую рубашку от раны, после чего тщательно ее промыл – имеется в виду – рану, а не рубашку. Завершив эту, смело можно сказать – хирургическую операцию, он оглядел рану и удивленно хмыкнул.

– Что-то не так? – заволновался Денис.

– Сам посмотри, – навел тумана главком и кивнул на большое зеркало в коридоре.

Увиденная картина поразила старшего помощника так же, как до этого его мудрого руководителя. Раны не было! Вернее она была… Нет! Еще раз уточним – раны не было! Был тонкий шрам, какой образуется на месте давно зажившей раны! И все! – никакого следа от раны, полученной, максимум, минут пятнадцать назад, а может и еще меньше!

– Шэф! – Денис потрясенно уставился на верховного главнокомандующего. – Я – оборотень! Вервольф, блин!

– Это с какого? – слегка удивился мудрый руководитель.

– На них все так быстро заживает! Я в кино видел.

– Ну-у… если в кино, тогда конечно… – не стал спорить командор. – Но, вообще-то, если ты позабыл – нам сделали полную чистку генотипа.

– Думаешь, оттуда ноги растут? – засомневался старший помощник.

– У меня точно оттуда! – твердо заявил главком. – Я, видишь ли, убежденный материалист, твердо стою на позициях марксистко-ленинской философии и в чудеса не верю. А вот насчет тебя… – он сокрушенно покачал головой. – Сдается мне батенька, что ты сторонник самого разнузданного гилозоизма!

– Обижаешь, начальник! – только и смог выговорить потрясенный Денис.

– А, кстати, – продолжил наседать командор, – тебя что, оборотень кусал?

– Кусал! – не менее твердо объявил Денис. – Правда шкиру прокусить не смог … – все же был вынужден признать он, ради торжества истины.

– Тогда останавливаемся на генотипе, – подвел итог дискуссии верховный главнокомандующий.

– Останавливаемся, – согласился старший помощник.

– Ладно, раз ты здоров, давай к делу. Что предлагаешь?

Ответ у Дениса был готов. Пока шла возня с его раной, он обдумал сложившуюся ситуацию и сейчас ему просто нужно было озвучить главкому свои выводы. Начал он без предисловий, сразу взяв быка за рога:

– У этих козлов приказ: дожидаться нас у гостиницы, следовательно разыскивать нас по всему городу они не станут.

– Почему? – пожал плечами командор.

– Во-первых, потому что к приказам Зме я, тут относятся… относились, – поправился старший помощник, – со всей ответственностью…

– Откуда ты знаешь? – снова прервал его Шэф.

– Ну-у… я посмотрел краем глаза на вашу драку – Змей серьезный был мужчина… – На эти слова главком возражать не стал и согласно покивал, а Денис продолжил: – И, во-вторых – они профессионалы и искать лишние приключения на свои задницы не станут. Это не добровольцы с выпученными от усердия глазами. Следовательно, их пока можно вывести за скобки – непосредственной опасности эти уроды не представляют. Значит нужно использовать время, пока о гибели Зме я никто не знает, кроме тутошних слуг, и пообщаться с колдуном. Первым делом надо шкиры вернуть! А уж потом со всеми разберемся!

– И рюкзаки, – уточнил верховный главнокомандующий. – Только знаешь что… – командор сделал паузу, ожидая встречного вопроса, но и Денис, в свою очередь, молчал, справедливо полагая, что если Шэфу есть чего сказать, то он сделает это без наводящих вопросов, а если нечего, то никакие вопросы не помогут. Поэтому старший помощник на провокацию не поддался, и стоически держал рот на замке, ожидая продолжения. И дождался. Главком заговорил: – Вид у тебя непрезентабельный. – Денис, в ответ, поднял на любимого руководителя удивленные глаза, как бы говоря: «А какое, кому, нахрен, дело!?! Мы не на званый обед собираемся!», – но Шэф сделал вид, что не понял прозрачного намека и продолжил: – Надо бы рубашечку сменить…

– Предлагаешь помародерствовать? – решил расставить точки над i старший помощник.

– Дэн, я тебе уже как-то объяснял… – нахмурился главком. – Повторяю для особо одаренных – мародер обирает трупы, которые убил кто-то другой, а благородный воин собирает трофеи с тел лично убитых им врагов и грабит их дома… но, щадит стариков и детей! – последнее уточнение ясно говорило, что термин «русский рок» не являлся для Шэф бессмысленным набором букв. – Мы собираемся в гости к приличному человеку, не побоюсь этого слова – магу! В приличный дом. И тут появляешься ты, в рваной и окровавленной рубашке… согласись – не комильфо. В метро и то не пускают в одежде пачкающей пассажиров и унижающей их человеческое достоинство.

– Уверен?

– Смотря в чем… – уклончиво отозвался мудрый руководитель.

– Насчет одежды унижающей человеческое достоинство?

– Ну-у… по смыслу как-то так… вроде бы… – несколько засомневался верховный главнокомандующий, и чтобы компенсировать эту неуверенность, командным голосом рявкнул: – Короче! Марш переодеваться!

– Уговорил-таки, черт красноречивый! – тут же пошел на уступки Денис. – Пошли мародер… В смысле – собирать трофеи, – быстренько поправился он.

– Хорошо, что ты не девушка, – буркнул главком.

– Почему? – живо заинтересовался старший помощник.

– Уговорить больно легко. Постоянно ходил бы беременный.

Старший помощник было прыснул, но под суровым взглядом верховного главнокомандующего быстренько принял серьезный вид и приступил к знакомству с трофеями. Покойный Змей был обладателем большого и разнообразного гардероба, но… опять это пресловутое «но». Каждый, кто шастал по магазинам, с целью прикупить что-либо: обувь, одежду и все такое прочее, непременно с сталкивался с этим парадоксом: полки ломятся от товаров, а того, что нужно конкретно тебе, нет. И чаще всего, на полностью отвечающую твоим требованиям вещь наталкиваешься случайно, когда не занимаешься поисками целенаправленно. Однако Денису отступать было некуда – хочешь, не хочешь, а подходящую рубашку надо было найти здесь и сейчас. Он перебрал чуть ли не пару дюжин, пока не наткнулся на ту, что не вызывала явного отторжения, а была наоборот – вполне себе симпатичной. Единственным ее недостатком был вышитый золотом вычурный вензель главы «Союза» на левом кармане. Выглядел вензель как два хитропереплетенных символа, представлявших собой что-то среднее между знаками параграфа и скрипичного ключа. Зато достоинств у рубашки было гораздо больше: хлопковая, тонкой выделки, изящного фасона, новенькая, в смысле – ненадеванная, что для брезгливого Дениса было очень важно и впридачу, прекрасного светло-синего цвета, который ему очень шел.

Казалось бы, что после переодевания Дениса в новую и соответственно – чистую, рубаху, все дела компаньонов в резиденции бывшего главы Ночной Гильдии завершены и можно с чистой совестью отправляться на встречу со зловредным колдуном, но выяснилось, что это не совсем так. Старик, который атаковал компаньонов перед комнатой Делии, снова бросился им наперерез. На этот раз в руках у него не было никакого холодного оружия, банальных вил – основного оружия русских партизан времен Отечественной войны 1812-го года, и тех не имелось. Поэтому было абсолютно неясно, как он собрался бороться с превосходящими силами противника.

– Вот, неугомонный старик, – проворчал верховный главнокомандующий, бросая на того недовольный взгляд. Но, как показал дальнейший ход событий, командор ошибался – появление неугомонного не было нападением. Отнюдь.

– Великие пир-ры! – завопил старик, падая на колени перед компаньонами. – Пощадите!

Шэф с Денисом недоуменно переглянулись. По их мнению, они не предпринимали никаких действий, которые могли бы вызвать такой вопль отчаянья со стороны мирного населения. Однако же, у старика на этот счет было свое, особое, мнение, потому что он быстренько перешел от слов к делу и попытался облобызать обувь компаньонов. Допустить этого людям, выросшим в контексте русской культуры двадцатого века… ну, по крайней мере, Денис наверняка относился к таким людям, было решительно невозможно – туфли были относительно чистыми, а вот насчет рта старика никаких точных данных не имелось, поэтому они решительно пресекли эти попытки.

– Милейший, – брезгливо процедил главком, – поднимайся и внятно объясни, чего ты хочешь. Или мы уходим, – добавил он, – заметив, что старик нацелился на второй заход.

– Великие пир-ры!.. – начал было тот по новой, но уяснив, что страшные гости мигом приведут свою угрозу в исполнение и уйдут, кряхтя встал на ноги (хотя старикану, наверное представлялось, что он вскочил, однако данный термин был совершенно неуместен для описания процесса его подъема с колен), и сбивчиво, но очень эмоционально довел свою мысль до сведенья компаньонов. Если выжать из сказанного воду, состоящую из лести, междометий, стонов, проклятий и повторов, то в сухой остаток выпала следующая простая информация: как только «Великие пир-ры!» покинут особняк покойного предводителя Ночной Гильдии, тут же явятся мерзкие шакалы, которые раньше лизали пятки Господину (и не только!), а теперь отыграются на беззащитной девочке! Помогите!!!

Шэф только крякнул от досады и укоризненно уставился на Дениса с таким видом, будто это он был виноват в появлении приставучего старика. Старший помощник никаких обвинений в свой адрес не принял и лишь индифферентно пожал плечами, прозрачно намекая, что у него есть начальство – вот пусть оно думает и командует – у него голова большая, а его дело маленькое – исполнять приказы. Как ни крути, а какая-то правда «сермяжная, домотканая, кондовая и посконная», как говаривал месье Бендер, была на его стороне, и поэтому главком был вынужден продолжить общение с просителем лично:

– И чего же ты хочешь? – тоном, не предвещавшим приставучему старикашке ничего хорошего, полюбопытствовал командор. – Наверное, чтобы мы остались, и охраняли твою девочку? – вкрадчиво предположил верховный главнокомандующий. Наверняка, старик именно этого и хотел, однако же у него хватило ума не озвучивать свое заветное желание. Он замолчал, переводя мокрые от слез глаза с Шэфа на Дениса и обратно, но так как запасного варианта у него, судя по всему, не было, то в ответ он заблеял что-то совсем уж нечленораздельное.

– Ладно, – совершенно неожиданно, как для главкома, так и для потерявшего всякую надежду просителя, пришел на помощь последнему Денис, – скажешь шакалам, что девочка находится под защитой Северных Лордов Атоса и Арамиса.

От этого заявления старик замер с открытым ртом, как соляной столп, а ля жена Лота, а Шэф одобрительно оглядел старшего помощника как бы говоря: «Можешь же, сук-кин ты сын, когда захочешь!». В ответ старший помощник состроил постную физиономию, типа «А я ещё и крестиком вышивать умею…». Оставив позади, как громом пораженного, просителя – примерно в таком состоянии выходили ходоки от Ленина, компаньоны двинулись вперед, но далеко уйти не смогли, будучи остановлены новым гласом вопиющего в пустыне:

– Лорды! Лорды! Но они же разграбят весь дом, девочке нечего будет кушать! – и столько отчаянья было в этом вопле, что они остановились.

– Тетенька, тетенька, – передразнил старика Денис, – дайте пожалуйста напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде. – Старик ничего не понял и только умоляюще смотрел на компаньонов слезящимися глазами. Есть такой избитый штамп: как побитая собака, так вот – старик выглядел, как старая, больная, побитая собака. Хотелось его послать подальше, но моральных сил для этого не было и командор нашел более-менее элегантный выход, творчески развив блестящую находку Дениса:

– Будешь всем говорить, что домовладение с приусадебным участком, всеми людьми и имуществом отныне является собственность Северных Лордов Атоса и Арамиса. Все! – Шэф грозно нахмурил брови и старик, явно собиравшийся выбить из северян еще какие-нибудь льготы, быстренько захлопнул беззубый рот. – Идем быстрее! – повернулся командор к старшему помощнику. – Пока он еще чего-нибудь не придумал. – После чего строго приказал старику: – Закроешь за нами калитку. – Уже подойдя к карете, верховный главнокомандующий себе под нос проворчал: – Ни одно доброе дело не остается безнаказанным… – а старший помощник веско добавил:

– Блин!

 

4 Глава

До Аптекарского переулка карета с компаньонами добралась быстро – примерно за полчаса. Красный трехэтажный дом с башенкой прятался в глубине большого ухоженного сада – не обманули штатные киллеры Серого Цеха, допрошенные на борту «Арлекина». Все было, как и показали пленные: красный дом, зеленый сад, высокий желтый забор из песчаника и железные кованные ворота с калиткой.

«Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд… – мурлыкнул про себя Денис. – Вот только нежного взгляда не будет. – Он зло прищурился. – Наверняка!»

Почему у него в памяти вдруг всплыла эта мелодия слышанная в глубоком детстве? Почему именно сейчас? А кто ж его знает – человеческая память штука тонкая. И обследованию не подлежит. Впрочем, как и голова в целом. Захотелось мелодии всплыть и всплыла, и ни у кого разрешения спрашивать не стала.

Увиденное свидетельствовало о том, что маг-расстрига не бедствовал. Отнюдь. Район, конечно же, не относился к элитным – не Рублевка, чай, но был вполне себе «чистым» и земля здесь стоила недешево.

При всем при том, ни сад, ни особняк Витуса Иддера в глаза не кидались. Был когда-то давно такой фильм: «Скромное обаяние буржуазии». Так вот, эти слова точь-в-точь о его резиденции – скромное обаяние. Наши современные нувориши стремятся поразить окружающих огромным богатством и столь же огромным отсутствием вкуса, а вот старые богачи – не в смысле возраста, а в смысле смены поколений – далекие потомки тех, кто хапнул, те наоборот – богатство напоказ не выставляют и со вкусом и с манерами у них получше – пообтесались за несколько столетий. А Витусу столько времени не понадобилось – видимо от природы обладал нужными качествами.

Всю дорогу от резиденции Зме я до резиденции мага, Денис не бездумно пялился по сторонам, любуясь видами Бакара, а размышлял о всякой всячине. Среди разного ментального мусора, вроде бесплодных сожалений о том, что группа поддержки ни за что не допустит появления в своих рядах близняшек, и раздумий о прочей подобной чепухе, встречались и более-менее интересные мысли.

В частности, его всегда интересовало, насколько растягивается время в кадате, по сравнению с обычным состоянием сознания. По идее, нужно было бы провести несложный эксперимент: измерить сколько времени потребуется на выполнение чего-то регламентированного, например исполнения какой-нибудь каты, в обоих режимах, и сравнить. Казалось бы, ничего сложного, но руки все как-то не доходили. Не до того было: или воевали с кем-то, или с группой поддержки развлекались, а оба этих занятия требовали полной концентрации и не позволяли отвлекаться на что-либо постороннее.

Конечно, можно было, и даже скажем больше – нужно было, сделать это во время ежедневных тренировок, но Денис так привык беречь свой не очень большой запас кадата – чуть больше пяти минут, что тратить его на удовлетворение собственного любопытства, не решался. И это правильно – утром растратишь на ерунду, а вечером не хватит пары секунд в бою, и эти секунды будут разницей между бытием и небытием.

И вот сейчас, трясясь на козлах и вспоминая некоторые перипетии недавнего боя, Денис смог примерно – на качественном уровне, оценить, как растягивается его индивидуальное время в кадате, или же, другими словами – насколько возрастает темп его движений в этом состоянии. Воспользовавшись формулой, гласящей, что путь равен квадрату ускорения, умноженному на время движения и деленному пополам, и приняв, что ускорение свободного падения на Сете примерно равно земному, а высота забора трем метрам, путем сложнейших вычислений в уме, без использования экзафлопсных суперкомпьютеров и даже обычного калькулятора, Денис вычислил, что время, за которое он сумел наворотить столько дел, а именно: извлечь из кармана «рулетку» и поразить пять мишеней, было немного меньшим восьми десятых секунды. Примерно столько времени занял прыжок с забора.

Но! На этом его пытливый ум не успокоился. Денис усложнил задачу. Ведь он не валился с забора вниз, как куль с непонятным содержимым, а прыгал вперед, следовательно двигался не прямолинейно и равномерно, а по параболе. Следовательно и провел в воздухе больше времени, чем восемь десятых секунды! После этого ему пришло в голову, что он не учел огромную массу факторов, несомненно влияющих на конечный результат, а именно: сопротивление воздуха, давление солнечных лучей, атмосферное давление, плотность потока нейтрино и прочее, прочее, прочее… После этого он совсем запутался.

Поэтому Денис принял волевое решение считать, что на все про все, ушла ровно одна секунда. Одна секунда и точка! – ему виднее! А кто не верит, пусть забирается на трехметровую высоту – примерно второй этаж панельной пятиэтажки, прыгает оттуда с секундомером в руках и засекает время. А вообще, такой подход, когда директивно округляются всякие мутные константы – самый верный. Вон, в одном американском штате законодательно приняли, что число пи равняется не то трем, не то четырем – не важно, чему конкретно, а важно, что целому числу, чтобы было удобнее считать, и это правильно! – нечего народу мозги пудрить! Как говорится: будь проще и народ к тебе потянется – а что еще нужно конгрессмену, или мэру перед выборами? Ни-че-го! Конечно, если стремиться к абсолюту, правда недостижимому в нашем грубом, жестоком и плотном мире, то лучше всего иметь правильно считающий избирком, но не у всех есть такое счастье. А вообще-то жалко, что они до числа Авогадро не добрались – не слыхали видимо про такое. Было бы интересно ознакомиться с результатами их законотворчества.

Так вот, рассуждая дальше, Денис пришел к твердому выводу, что в обычном состоянии сознания, он хорошо если бы сумел за время полета вытащить «рулетку» из кармана, и в наилучшем случае – после длительных тренировок, пульнуть в одного из бандитов, да и то, неизвестно, попал бы, или нет. Так что можно было смело предположить, что он в кадате двигался в пять раз быстрее, чем в обычном состоянии сознания. А Шэф и Змей, кстати, двигались еще быстрее, потому что Денис, сам будучи в кадате, не успевал следить за всеми перипетиями их сражения!

Но, честно говоря, все эти размышления: и о близняшках, и о группе поддержки, и о скорости в кадате, и о прочих важных и неважных вещах, были только средством заглушить тревогу. Первый раз Денис ехал на рандеву с магом, рандеву, которое могло закончиться неизвестно чем, голым – без любимой шкиры. В интересах истины, а по большому счету, даже – в интересах правды, надо признать, что никакой радости от этого факта, он не испытывал, а скорее, даже – наоборот. Что характерно, мудрый руководитель никакой моральной поддержки не оказывал. Сидел насупившись, как сыч, и о чем-то напряженно размышлял. Сразу было видно, что лезть к нему с разговорами – себе дороже. Вот и оставался Денис со своими тревогами один на один – без союзников.

«Ну, что, очко-то, играет? – как-то недобро поинтересовался внутренний голос. – В танке привык с дикарями воевать! А без танка-то, страшно!»

«Ничего себе дикари! – возмутился Денис, – которые файерболами пуляют! Дикари – они с луком, стрелами и копьями… Так что, не перебарщивай!»

«Так ты же – уртаху! – пристыдил его голос и добавил: – Истребитель магов, блин!» – Последний довод крыть было нечем, поэтому Денис мрачно нахмурился и замолчал. Голос тоже замолчал. Однако свято место пусто не бывает и на смену внутреннему собеседнику пришел внешний.

– Видишь что-нибудь? – поинтересовался главком у старшего помощника, когда карета остановилась около дома колдуна. Денису потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Шэфа интересует не визуальная картинка, а магические ловушки. Осознав, что от него требуется, Денис быстренько скользнул в кадат, пробыл там секунд пятнадцать, вынырнул обратно и помотал головой:

– Нет.

– И я нет… – задумчиво пробормотал командор. – Думаешь он настолько беспечен? – прищурился главком.

– Думаю, что ему нельзя светиться, раз он без лицензии, – без промедления отозвался Денис, успевший, за время поездки, подумать еще и над этим вопросом, и даже прийти к определенным выводам, – поэтому снаружи ничего нет, но, сдается мне, что внутри дом нафарширован всякими неприятными гаджетами, как рождественский гусь яблоками.

Видимо Шэф рассуждал сходным образом, потому что пришел к аналогичному заключению:

– И я так думаю. Так что на рожон не лезем, – веско предупредил он.

– Зачем на рожон? – удивился Денис. – На рожон не надо. Как только покажется, я ему звездочку в глаз положу, как белке, чтобы шкурку не попортить. Можно будет чучело набить,– ухмыльнулся старший помощник. – И никакого рожна, – наконец повеселел он. Однако командор его веселья не разделял.

– Ну-ну… – хмыкнул Шэф. – Может ты позабыл, так я тебе напомню – мы голые. У нас нет ни шкир, ни дыроколов, ни «светлячков». У нас ничего нет. Голые руки и ноги.

– Но, у тебя же не с рожденья была шкира, – рассудительно заметил Денис, – да и «Черные когти» у нас остались … – привел дополнительный аргумент старший помощник, однако мудрый руководитель слушать его доводы не стал:

– Конечно, мне доводилось убивать магов и голыми руками, но всегда это была тщательно разработанная операция. И всегда из засады. А сейчас мы идем к нему в открытую, не имея ни малейшего плана. И не забывай, какую хитрую штуку он соорудил – значит артефактор он не просто хороший, а – выдающийся. Кроме того, он – нелегал. Ему есть чего опасаться. Думается, в плане обеспечения собственной безопасности он тем более не халтурил – душу вкладывал в свои военные побрякушки. Согласен?

– Да.

Когда ответ уже прозвучал, Денис отчетливо вспомнил «приятные» ощущения, когда его парализовал другой артефактор – Алфеос Хармах, после дуэли с Титом Арденом, и поежился.

«Артефакторы – суки еще те…» – подумал он мельком, в то время, как Шэф продолжил инструктаж:

– А уж о защите от летающего хладного железа. – Командор скептически хмыкнул. – От этого защищаются в первую очередь. И вообще – от механических воздействий. Это самые востребованные артефакты на рынке. Будем считать, что для себя он сделал нечто особенное. Если он конечно не полный дурак. А это вряд ли. Так что, не кипятись. Кровожадный, ты наш. Будем договариваться. Побольше толерантности.

– Толерантность это болезнь! – не раздумывая отчеканил Денис.

Он по прежнему твердо полагал, что все причастные к нападению на «Арлекин» должны понести заслуженную кару. И вердикт может быть только один – смертная казнь. И не он это придумал – еще в Библии сказано: око за око. А кто Денис такой, чтобы спорить с Книгой!?Старший помощник был убежден, что наказание должно быть не только неотвратимым, но и максимально жестоким. Чтобы впредь было неповадно. И хотя вся прогрессивная общественность (имеется в виду конечно же земная, потому что на Сете таковой в принципе не имелось) была убеждена, что насилием победить насилие невозможно, что нужно идти другим путем, у Дениса сформировалась своя, особая, точка зрения на этот счет.

Кстати говоря, окончательно она выкристаллизовалась в процессе тесного общения с любимым руководителем. До их судьбоносной встречи, Денис был не то, чтобы ярым приверженцем либерально-демократических взглядов, но сочувствующим – однозначно. Раньше его мировоззрение было рыхлым и расплывчатым, оно допускало непротивление злу насилием, веру в эволюционный путь развития и необходимость запрета смертной казни. Теперь же, жесткостью и прямолинейностью, оно напоминало асфальтовый каток.

Квинтэссенция нынешней мировоззренческой позиции старшего помощника выражалась двумя тезисами: «око за око» и «толерантность – это болезнь». Последний принцип он и озвучил любимому руководителю. Причем, повторимся – главную роль в этом преобразовании сыграл сам любимый руководитель. И вот на тебе – верховный главнокомандующий проявляет абсолютно неуместную мягкость и не побоимся этого слова – либерализм, в совершенно неподходящий момент. Однако, жажда справедливости – жаждой справедливости, кровожадность – кровожадностью, но аргументы верховного главнокомандующего без внимания не остались.

– Так что, у нас вообще шансов нет? – несколько поумерил свой воинственный пыл старший помощник.

В ответ главком только ухмыльнулся:

– Ну-у… как тебе сказать, чтобы не обидеть. У колдуна их больше. Намного.

– Так что будем делать?!

– Договариваться.

– А если он не захочет.

– Захочет… – криво усмехнулся Шэф, – куда ж он денется с подводной лодки. Надо чтобы захотел. И вообще… – Шэф сделал паузу. – Хватит трепаться. Дума не место для дискуссий.

– Согласен. – Очень серьезно подтвердил Денис. – А если…

– А если – попробуй сбежать. – Глядя на невозмутимое лицо главкома было абсолютно непонятно, прикалывается он, или говорит всерьез. Денис все же решил, что прикалывается. Исходя из чего он пришел к такому выводу тоже было непонятно.– Ладно. Пошли, – коротко скомандовал Шэф, прерывая тем самым процесс раздумий старшего помощника.

Командор неспешно привязал лошадок и компаньоны демонстративно неторопливо направились к калитке. Если за ними наблюдали, то должны были увидеть, что никакой поспешности, обычной при проведении силовых операций, в данном случае не присутствует. Конечно же, скрытый наблюдатель, если он имелся на самом деле, мог вообразить, что такими действиями, а именно – демонстративной неторопливостью, его намеренно вводят в заблуждение, показывая, что нападать не собираются, а сами только и ждут момент, чтобы напасть, но такое поведение все же было лучше, чем стремительное проникновение на территорию частного владения, что однозначно говорило бы о враждебных намерениях. Так что, особого выбора у компаньонов не было. Калитка, кстати говоря, оказалась не заперта, и не исключено, что домовладелец исходил из тех же соображений, что и компаньоны… а может быть и нет – иди знай.

– Будем считать это приглашением, – прокомментировал ситуацию Шэф, а Денис мрачно уточнил:

– В мышеловку.

Как только они оказались во дворе, калитка с неприятным лязгом захлопнулась, причем безо всякого участия в этом процессе Дениса, шедшего замыкающим. Сценка напоминала низкобюджетный фильм ужасов, и старший помощник еще раз с сожалением отметил, что смотреть на такое безобразие через визир шкиры гораздо приятнее, чем невооруженным взглядом. Тут же выяснилось, что предположение старшего помощника о том, что все неприятные гаджеты спрятаны внутри дома, оказалось ошибочным.

– Выйди на секунду в кадат, – небрежным тоном посоветовал командор, что Денис немедленно и проделал. Картина, открывшаяся в измененном состоянии сознания, настроения, и так не сильно хорошего, ему не прибавила. Дорожка, ведущая от калитки к крыльцу дома, оказалась окружена мелкоячеистой арочной конструкцией, светящейся очень неприятным красным светом. Сооружение сильно напоминало передвижную клетку, используемую в цирке для вывода хищников на арену. Только для львов, тигров и прочих плотоядных, клетка делалась из железа, а для Шэфа с Денисом ее выполнили из магических плетений, что было гораздо хуже. Без всяких пояснений было понятно, что контакт с магической сетью окажется не в пример болезненнее, чем с металлической.

«Да-а… а дело-то – хреново… – грустно подумал Денис, неторопливо шагая вперед. Причем делал это не то, чтобы полностью по собственной воле – просто задняя стенка «передвижной клетки» медленно, но верно, приближалась, а касаться ее решительно не хотелось. Уж больно погано она посверкивала. К своему удивлению Денис не боялся. Хотя, как правильно подмечено, не боятся только дураки, а дураком он не был. Но вот не боялся – и все тут! Такие вот психологические выверты. Бояться, не боялся, но отчетливо осознавал, что живым из этого дома можно и не выбраться. Как легко можно догадаться, радости такое знание не добавляло.

«Однако, влипли! – Печально констатировал он. – Можно и хуже, да некуда… Как там у классиков? – Шаг в сторону – побег! Прыжок на месте – попытка улететь! Огонь на поражение открывается без предупреждения! А ведь я предупреждал!..»

«Предупреждал он! – презрительно фыркнул внутренний голос. – Предупреждать любой дурак может! А что предлагал?!»

«Ничего…» – несколько смутился Денис.

«Ну, так заткнись и не ной! – окончательно разозлился голос. – Тоже мне – предупреждатель хренов! Делай, что должно, и будь, что будет!»

Внезапно Денис полностью успокоился. И это было правильно – чего дергаться-то? Волноваться и нервничать нужно тогда, когда необходимо принимать решение, а выбор неочевиден – существует альтернатива, да еще и не одна – вот тогда реально приходиться подергаться, а сейчас чего переживать? Может он что-либо сделать, кроме как шагать вперед? – Нет. Вот и надо идти, а дальше видно будет. Успокаивало и то, что любимый руководитель был абсолютно безмятежен. Правда, с другой стороны, а когда он волновался? Денис попытался вспомнить и не смог. Так что спокойствие командора еще ни о чем не говорило.

«Передвижная клетка» сопроводила компаньонов вплоть до самого крыльца. Когда они поднялись по ступенькам, входная дверь сама собой гостеприимно распахнулась и у них не осталось другого выхода, как проследовать внутрь дома. А куда было деваться? – вбок не шагнешь, назад тоже, оставалось только вперед. Такое движение очень хорошо описывается киргизским словом «алга», что означает – вперед! И, кстати говоря, в киргизском языке нет слова «назад» – смелые киргизы не отступают. А если все-таки нужно бежать, то разворот на сто восемьдесят градусов, и – алга!

Внутри дома для Шэфа с Денисом ничего, по большому счету, не изменилось. Все так же подгоняемые плетением «передвижной клетки», у которой, к слову говоря, появилась и передняя стенка, они проследовали через пустынную прихожую и спустились по лестнице в подвал, где пред ними автоматически открылась очередная дверь. «На фотоэлементах» – попытался сыронизировать Денис, чтобы хоть немножко поднять себе настроение. Скажем честно – попытка не удалась. Переступив через порог, они очутились в большой комнате, крайне скудно меблированной.

В кресле перед длинным и широким столом сидел молодой мужчина, а для компаньонов предназначалась большая, грубо сколоченная скамья. Чем была вызвана такая мебельная дискриминация оставалось только догадываться. Денис предположил, что она была обусловлена тем обстоятельством, что хозяин дома не мог знать заранее, сколько незваных гостей его посетит, а что касается Шэфа, то его мнение на этот счет осталось неизвестным. Однако, скорее всего, он вообще такими вопросами не заморачивался.

«Передвижная клетка» сузившись и сжавшись, вынудила компаньонов расположиться на «гостевой» скамье. Причем, скажем честно – безо всяких удобств. Она даже отделила их от стола, не давая возможности положить на него руки и заставив тем самым сидеть выпрямив спину, сложив руки на коленях. Примерно в таких напряженных позах обычно сидят люди на старинных дагерротипах.

«Когда выберемся… – подумал Денис и тут же поправился: – если выберемся… – честно говоря у него не было не только стопроцентной, но и гораздо меньшей доли уверенности, что им с главкомом это удасться сделать – уж больно явно чертов колдун продемонстрировал им свое превосходство, – надо будет расспросить Шэфа, как он с магами воевал без шкиры, ведь не всегда же она у него была… А то я действительно чего-то сильно расслабился – без шкиры ни вздохнуть, ни пёрднуть! Как депутат без неприкосновенности – словно голый в трамвае!» 

Некоторое время хозяин дома молча разглядывал компаньонов. В его взгляде читалось холодное любопытство энтомолога, разглядывающего диковинных букашек. Компаньоны отвечали ему тем же. В том смысле, что тоже помалкивали и разглядывали. Броня невозмутимости мага лишь на мгновение дала трещину, когда он узнал вензель на рубашке Дениса. В его глазах мелькнуло что-то непонятное, обрадовался он, или огорчился было неясно, но равнодушным увиденное его не оставило. Можно было с уверенностью предположить, что Витус сложил два и два и наверняка пришел к очевидному выводу, что живой Змей вряд ли бы разрешил кому-либо копаться в своем гардеробе. Молчание затягивалось – никто не хотел первым начинать разговор, и соответственно, нарастало напряжение, которое стало ощущаться буквально физически. Происходил некий сюрпляс, правда не на велотреке, да и приз был подороже, чем какой-нибудь кубок, или что там еще дают за победу в гонке преследования. 

«Если что, – твердо решил Денис, – пробую сделать смертельный прыжок… делаю смертельный прыжок! – решительно поправился он, – и мочу гада!».

Но, до этого, к счастью, не дошло. Первым не выдержал напряжения и заговорил маг:

– Чем обязан? – холодно осведомился он, впиваясь ледяным взглядом в глаза Шэфа, безошибочно угадав в нем предводителя маленького отряда.

– Для начала, позволь представиться… – вполне себе дружелюбно заговорил главком, но Витус тут же его перебил, насмешливо бросив:

– Не трудись, я знаю, как вы представляетесь. – Слово «представляетесь», он недвусмысленно выделил интонацией.

 … ишь, блин, умняга какой…

 … намекает, что мы не те, за кого себя выдаем…

 … ну-ну!.. как бы горе от ума на поимел… сволочь!..

– Тогда ты должен знать, для чего мы здесь, – все так же спокойно произнес Шэф.

– Неужели? – презрительно ухмыльнулся маг. – А я вот не знаю! И что же вы забыли в моем доме?.. – он сделал паузу и глумливо уточнил: – Северные Лорды!

 … ну, гад, дай только добраться до твоей тощей шеи!..

Верховный главнокомандующий, как будто не замечая издевки, не меняя дружелюбного тона, вежливо пояснил:

– У нас к тебе деловое предложение… – маг уже было открыл рот, чтобы в очередной раз перебить незваного гостя, но на этот раз командор не позволил ему этого сделать и вежливо, но решительно продолжил: – ты возвращаешь похищенные у нас вещи и деньги, а мы закрываем глаза на твое участие в нападении на «Арлекин» и… – он сделал паузу, во время которой Витус уже не пытался его перебить: – и убийстве наших людей.

Последние слова главкома прозвучали совсем не так, как вся его предыдущая речь. Дружелюбие исчезло, будто его и не было, остались только вежливость и спокойствие, а льда в этих трех словах хватило бы для начала очередного ледникового периода. Маски были сброшены, забрала подняты, а в прорехе лопнувшей лайковой перчатки промелькнул бронированный кулак. Маг в ответ лишь расхохотался… правда несколько деланно.

– Значит, я возвращаю вещи и деньги, а… – здесь его веселье стало просто неудержимым, – а вы, – он оттер слезы набежавшие на глаза, – меня прощаете… – новый взрыв хохота. Внезапно Витус стал серьезным – будто щелкнул переключатель. Вот, секунду назад он был весел, как дембель в общежитии ткацкой фабрики, а в следующую уже серьезен, как памятник дюку Решилье. – Я могу убить вас в любое мгновение! – отчеканил он. – Вы полностью в моей власти! И ты имеешь наглость! – маг вперил горящий взор в безмятежные глаза верховного главнокомандующего. – Ставить мне условия!

При этих словах в комнате воцарилась вязкая тишина, причем степень ее вязкости была такой, что можно было вешать топор. Нарушил ее, как и следовало ожидать, Шэф.

– Все, вроде бы, так, как ты говоришь… – покладисто согласился главком. При этих его словах, глаза мага победно сверкнули. – И в то же самое время, совсем не так, – неожиданно для Витуса закончил командор.

– Поясни! – брезгливо приказал маг.

– Убить ты нас конечно можешь… – Шэф сделал паузу, а Денис мысленно добавил: «Попытаться!». – А вот насчет твоей власти над нами, – продолжил верховный главнокомандующий, – то тут ты кардинально ошибаешься. – Неизвестно, понял ли Витус значение слова «кардинально», но перебивать и переспрашивать не стал, а верховный главнокомандующий неторопливо продолжил: – Ты покопался в наших вещах и, как умный человек, – Шэф посмотрел на мага с приятной улыбкой, – ты несомненно очень умный человек, раз сумел сделать искусственную почку. – Витус продолжал сохранять на лице маску невозмутимости, но Денис почувствовал, насколько внимательно маг прислушивается к словам главкома. – Так вот… как умный человек, ты осознал технологическую мощь цивилизации, создавшей такие предметы. Сам понимаешь, сделать подобное на Сете невозможно… – увидев, что Витус собирается что-то возразить, командор поднял ладонь, призывая не перебивать, маг внял, и главком продолжил: – Неважно, с Севера мы… или из другого мира… – при этих словах Витус бросил на верховного главнокомандующего быстрый взгляд, в котором, как ни странно, особого удивления не было – похоже было на то, что слова командора взрыва мозга и смены парадигмы у мага не вызвали. Складывалось впечатление, что теория о множественности миров не вызывала у Витуса идиосинкразии. Но и роль прилежного студента, которому маститый профессор читает лекцию, наверняка магу надоела и он перебил много о себе возомнившего «северянина»:

– Какое отношение вся мощь вашей цивилизации имеет к тому, что вы в моей власти? Чем она вам сейчас поможет? – насмешливо осведомился он. Внешне маг выглядел абсолютно спокойным, но обострившееся из-за опасности чутье, ясно говорило Денису, что внутри маг напряжен, как натянутая струна. Не чувствовал тот себя ни уверенным, ни в безопасности.

– Ты, наверняка, умеешь чувствовать ложь, – снова заговорил Шэф. При этом тон у него был, как у какого-то то ли психолога, то ли психиатра – черт их всех разберет, из «Битвы экстрасенсов», а именно – абсолютно бесстрастный, без какой-либо эмоциональной составляющей. Таким тоном разговаривают роботы в плохих фильмах. Но, командор делал это сознательно, и наверняка знал, для чего. – Дело в том, – монотонно продолжил он, – что мы не два богатых бездельника, приехавших прожигать жизнь в Бакаре. Отнюдь. Мы сотрудники могущественной организации, – тут главком принялся показывать магу попурри из различных сюжетов, виденных им когда-то как в новостных лентах, так и вживую: взлетающие с авианосцев истребители; залп «Градов»; рушащиеся, от попадания ракет, дома в секторе Газа; применение боевого лазера виманой Отдельного Отряда Специального Назначения «Морской Змей»; атаку «крокодилов» на душманские позиции в горах; работу тех же «крокодилов» по Белому Дому (в Москве, к сожалению, а не в Вашингтоне); запуск «Булавы» из-под воды и прочее, прочее, прочее, чем забит эфир и Интернет. И надо признать, что увиденное произвело впечатление на Витуса – вся напускная спесь и бравада слетели с него, как листва в осеннем лесу. А Шэф методично развивал успех, продолжая вещать все тем же монотонным голосом: – Сотрудники нашей организации не могут пропасть без вести. Когда в обусловленный срок мы не вернемся на базу, по нашим следам вылетит поисковая группа, – при этих словах командор продемонстрировал Витусу молниеносный подлет и вертикальную посадку виманы «Морского Змея», из брюха которой, как горох из стручка, посыпались бронированные спецназовцы. – Так что, – завершил свой короткий спич верховный главнокомандующий, – убить ты нас можешь, но власти твоей над нами нет. И вообще, – он вдруг опять заговорил дружелюбно, будто встретил старого товарища, которого не видел с момента окончания школы, а встретил в собесовской очереди на бесплатное повидло, – я еще раз повторяю – мы пришли договариваться… – Шэф сделал паузу, но видя, что Витус молчит, решил немного подбавить парку: – Если бы мы хотели крови… – тут он показал магу кадры из какого-то боевика, где киллер мочил своих клиентов из снайперской винтовки – это было бы как-то так… Один выстрел с полутора километров и твоя голова взрывается, как гнилой арбуз… – командор не счел нужным переводить расстояние в местные меры длины, а Витус не потребовал этого сделать – чувствовалось, что суть он осознал, а для выяснения деталей место и время счел не слишком подходящими. – И вообще, – пожал плечами Шэф, – ты же не хочешь весь остаток жизни, – он ухмыльнулся, – очень, кстати, короткий, бегать по всей Сете, и скрываться в разных непотребных местах, вместо того, чтобы спокойно жить в Бакаре? – вопрос был явно риторическим и главком сам же на него и ответил: – Уверен, что – нет. Ты умный человек, – добавил он немного сиропа, – и, наверняка, примешь правильное решение. – На этом верховный главнокомандующий действительно завершил свою речь и выжидательно уставился на мага, ожидая его реакции.

И таковая не замедлила последовать. Витус некоторое время пребывал в мрачной задумчивости – как ни быстро соображал маг, а для того, чтобы переварить полученную информацию определенное время ему потребовалось, затем он тяжело вздохнул – видимо после того, как принял окончательное решение, и сразу же после этого покрутил один из многочисленных перстней, которыми были унизаны его пальцы, после чего в комнате что-то неуловимо изменилось. Денис скользнул в кадат и нашел там подтверждение своей догадки – магической клетка значительно расширилась. Теперь можно было перестать изображать из себя персонажа старинной фотографии, положить руки на стол и устроиться поудобнее.

«Лед тронулся, господа присяжные заседатели!» – возликовал старший помощник, однако эмоции оставил при себе – на его лице не дрогнул ни один мускул. А маг заговорил:

– Ваших людей я не убивал! – объявил Витус и сказанное было правдой.

Денис в ответ лишь сурово насупился, подумав: «Но, участвовал!», а Шэф благожелательно произнес:

– И это очень хорошо.

– И ваших денег у меня нет, – глядя на компаньонов удивительно честным взглядом, какой бывает у политиков на предвыборных плакатах, продолжил маг, – их забрал Гистас.

Витус прекрасно понимал, что про вещи врать было бесполезно – наверняка эта темная парочка обыскала дом Зме я и пришла к совершенно правильному выводу, что кроме как у мага их имущество нигде больше быть не может. Следовательно имелось только два пути: убить их и оставить вожделенные артефакты себе, или же молча отдать. Вариант с убийством был крайне опасен и таил в себе множество осложнений. Витус соображал хорошо и быстро и пришел к однозначному выводу, что материальные ценности придется вернуть, а вот с деньгами и, кстати – немалыми, можно будет и поиграть.

И его можно было понять – от всей этой истории с заболевшей девочкой он получил только головную боль и неприятности. Засветился перед Гильдией Магов – раз. Засветился перед Ночной Гильдией – два. Да еще эта мутная парочка псевдосеверян, при внимательном взгляде на которую по хребту пробегает холодок, а волосы по всему телу норовят встать дыбом. На первый взгляд – милые юноши, а присмотришься повнимательнее – головорезы еще те! Да еще, Тьма их разберет, откуда!

Поэтому и хотелось магу получить хоть какую-то компенсацию за потраченные средства, моральный ущерб и расстроенные нервы. Пусть это будут хотя бы деньги, раз про лицензию Гильдии Магов можно забыть. Как говорится: голодному, и ворона – рябчик. Тем более, что теперь все можно будет валить на Зме я – его рубашка на одном из Лордов недвусмысленно намекала, что Гистас возражать не будет. И кстати, неплохо, что Зме я больше нет – уж больно не понравился магу его прощальный взгляд.

«Врет!» – одновременно подумали Шэф с Денисом, но главком озвучивать свою догадку не спешил, а уж старший помощник тем более – справедливо решив поперед батьки в пекло не лезть.

 … хрен с ними, с деньгами, главное, чтобы шкиры вернул, гнида!..

– Верни, пожалуйста, наши вещи, – вежливо попросил командор, а когда Витус молча встал и направился к двери, выяснилось, что главком отнюдь не проглотил брехню про отсутствии денег. – И пожалуйста, захвати наши деньги, – мягко напомнил спине колдуна верховный главнокомандующий. – Мы тоже умеем чувствовать ложь, – добавил он. Спина дрогнула, но маг не обернулся.

Кстати говоря, распознавать ложь Витус не умел. Так что, если называть вещи своими именами – Шэф ему просто польстил. Тонко, конечно же, но – польстил. Хотя… как не умел? – умел кое-что маг. Умел. Витус обладал прекрасно развитой интуицией, но стопроцентной гарантии она, разумеется, не давала. Бывали сбои. Но зато у него было скромное колечко, сделанное собственноручно и когда ему врали, оно начинало слегка покалывать палец. Что характерно, чем большей была ложь – тем сильнее укол, но, конечно же, без фанатизма, ведь палец не казенный. Так вот, за все время беседы с незваными гостями, колечко знать о себе не давало.

Маг отсутствовал довольно долго и за все это время компаньоны не проронили ни звука. Не потому, что боялись быть подслушанными – ведь наверняка в помещении присутствовали соответствующие артефакты, а потому что нечего было обсуждать. И хотя молчание не было тягостным, при появлении мага Денис ощутил некоторое облегчение.

– Пошли, – коротко приказал Витус и, подгоняемые «передвижной клеткой», компаньоны двинулись вслед за магом.

Их рюкзаки обнаружились рядом с калиткой, кошель с казной стоял отдельно. Компаньоны не торопясь, но быстро, проверили содержимое рюкзаков – все оказалось на месте. При виде шкиры, Дениса охватило чувство, которое могло бы быть у владельца угнанного автомобиля, к которому нежданно-негаданно вернулась его потеря, с которой он уже навеки распрощался. Здесь надо только уточнить, что речь идет о таком владельце, которому деньги для покупки достались тяжким трудом – потом и кровью. Счастливые владелицы насосанных лимузинов вряд ли могут испытать подобное чувство. Они смотрят на мир проще и спокойнее – угнали этот – папик купит другой.

– Здесь все? – командор пытливо взглянул в глаза магу, взвешивая кошелек в руке.

– Все! – твердо, но с ощутимой тоской в голосе, заверил его Витус, и на этот раз он не врал.

Физически чувствовалось, как ему не хочется расставаться с добычей, причем к деньгам это относилось в последнюю очередь. Ведь деньги что? – деньги дело наживное – будет жив, будут и деньги, а вот артефакты неизвестной страны, а скорее всего – другого мира, причем гораздо более высокоразвитого мира – это сокровище! Причем сокровище бесценное! Он успел мельком ознакомиться с доставшимися ему продуктами высоких технологий и уже предвкушал, как будет неторопливо и вдумчиво изучать волшебные артефакты и вдруг – такой облом! Но, маг был умным человеком и хорошо осознавал, что укусил кусок не по зубам – можно и подавиться.

– Чуть не забыл, – прищелкнул пальцами главком. – Как долго девочке лежать под твоим аппаратом?

– Сутки… По крайней мере, так в книге написано, – на всякий случай подстраховался Витус. Этим он как бы снимал с себя ответственность за продолжительность процедуры и полностью перекладывал ее на автора неизвестной книги. Не исключено, что этим коротким уточнением он снимал с себя и ответственность за результаты лечения, но так ли это было на самом деле осталось неизвестным.

– А когда ты ее подключил?

– Вторая склянка, – угрюмо отозвался маг. Чувствовалось, что общение с компаньонами никакой радости ему не доставляет, в отличие от того же Шэфа, который разве что не светился от удовольствия.

– Ага-ага… в три ночи, примерно, – синхронизировал местное время с земным главком. – Еще вопрос, – командор перестал улыбаться и сурово уставился на мага, словно прокурор Вышинский на врагов народа. От дружелюбия и улыбчивости верховного главнокомандующего не осталось и следа. – Как тебе удалось пройти сквозь защитное поле фархана?

Несмотря на наличие в вопросе незнакомых слов и терминов, типа «фархан» и «защитное поле», было очевидно, что маг прекрасно понял о чем идет речь. Но, к сожалению, столь же очевидно было, что отвечать на этот вопрос он не собирается.

– Не твое дело! – отрезал Витус.

 … вот гнида!.. твою ж мать!.. чего Шэф тянет!?!..

 … надо брать суку и башкой в воду!..

 … сразу гад узнает чье это дело!..

– А вот здесь ты ошибаешься, дружок! – ласково улыбнулся командор.

От этой теплой улыбки мага передернуло, он быстренько покрутил один из своих перстней, которыми были унизаны его пальцы и Денис почувствовал, что не может пошевелиться – его парализовало. Хорошо еще, что способность дышать осталась, а то вообще – беда. Сразу припомнился Алфеос Хармах – чтоб его разорвало, и ощущения, когда не можешь дышать. К счастью, оцепенение коснулось только старшего помощника. Верховный главнокомандующий, к огромному изумлению мага и такой же огромной радости Дениса, способности к управлению своим телом не потерял. Шэф сделал маленький шажок – оказывается и «передвижная клетка» не являлась преградой для главкома! и нанес Витусу короткий, резкий удар в челюсть, отправив последнего в глубокий нокаут. После чего принялся споро, но без особой спешки, освобождать бесчувственного мага от всей его обширной бижутерии – колец, перстней, цепочек и прочей ботвы. Хотя, честно говоря, нельзя было сбрасывать со счетов предположение, что украшения, используемые Витусом, являлись не дешевой бижутерией, а изделиями из драгоценных металлов и камней – Денис во всем этом разбирался слабо, а если называть вещи своими именами, то – никак.

– Наконец-то, – проворчал старший помощник, активно растирая все места до которых мог дотянуться – ощущения были, как будто отсидел все тело. – Чего ты тянул?! – набросился он на верховного главнокомандующего. – Надо было сразу мочить гада!

– Да подожди ты! – поморщился Шэф. – Все б тебе мочить! Еще раз повторяю, надо с ним договариваться.

– Зачем!?

– На всякий случай, – туманно пояснил командор. Денис уже открыл было рот, чтобы высказать все, что он думает на этот счет, но главком так посмотрел на него, что охота продолжать дискуссию у старшего помощника пропала. – Рюкзаки захвати, – приказал верховный главнокомандующий. С этими словами он легко закинул, так и не пришедшего в себя, мага на плечо и направился в сторону дома. Расположились в уже знакомой подвальной комнате, причем на тех же самых местах – компаньоны на скамейке, а Витус в кресле.

– Сходи принеси водички, – распорядился Шэф, а заметив нездоровое оживление на лице Дениса уточнил: – Побрызгать, чтобы очухался. А не для того, что ты подумал. Пытать мы его не будем. Ясно? – Старший помощник скорчил недовольную физиономию и хотел было отмолчаться, но под ледяным взглядом верховного главнокомандующего как-то быстро растерял весь апломб и примирительно буркнул, не глядя в глаза любимого руководителя:

– Ясно…

– Выполняй!

Денис, хорошо чувствовавший грань, до которой можно было пререкаться с верховным главнокомандующим, а после которой нет, как наскипидаренный, метнулся наверх, быстренько нашел кухню, наполнил кувшин водой и не снижая скорости вернулся в распоряжение мудрого и то же время – любимого, руководителя. Когда из-под миловидной внешности юноши по имени Шэф, на краткий миг показывалась его истинная суть, прячущаяся где-то в глубине светлых глаз, в прищуре бровей, в косом взгляде, охота спорить с этим существом и качать свои права как-то быстро пропадала.

– Дэн… – командор пристально взглянул на Дениса, – ты все понял?

– Да.

– Ни звука.

– Да.

– Ну, что ж. Тогда я начинаю. – С этими словами главком поднял кувшин, перегнулся через стол и вылил на голову мага немного прохладной водички. Поначалу водная процедура к успеху не привела – Витус в себя не приходил, но когда Шэф увеличил интенсивность потока и вода стала попадать в рот и нос мага, дело пошло на лад. Витус закашлялся, зафыркал и открыл глаза. Какое-то время он смотрел на компаньонов мутным, непонимающим взглядом, но довольно быстро в них появилось осмысленное выражение. Маг со злостью и испугом уставился на верховного главнокомандующего, справедливо посчитав его главным источником угрозы.

– Голова не болит? – участливо поинтересовался командор. Витус в ответ только молча поджал губы. Однако, Шэфа это нисколечко не смутило и он продолжил: – Будем считать, что ты достаточно здоров, чтобы понимать о чем тебя спрашивают и отвечать на вопросы. Итак, повторяю вопрос. Как тебе удалось пройти сквозь защитное поле фархана?

Над столом повисло тягостное молчание. Говорить магу категорически не хотелось. Умом он понимал, что придется, но уж очень не хотелось и верховный главнокомандующий пришел ему на помощь:

– Витус… дело вот в чем… ты можешь мне не верить, но я очень хорошо отношусь к умным и талантливым людям. Особенно, если они не зарывают свой талант в землю, а работают, можно сказать – пашут, и добиваются выдающихся результатов. Я видел аппарат для гемодиализа, который ты сделал, и признаюсь – восхищен! Ты – умный и талантливый ученый. – Щеки мага взбледнувшего было из-за щекотливого положения, в котором он оказался, порозовели. Ну, что тут скажешь – доброе слово и кошке приятно. – Это с одной стороны, – продолжил Шэф. – С другой стороны, не забывай – мы не сами по себе. Мы – винтики огромной машины и обладаем свободой воли в очень ограниченном диапазоне. – Витус слушал командора, как мартышки Великого Каа – практически в трансе от незнакомых слов, понятий и монотонного, участливого тона.

«Красиво излагает собака. Учитесь Киса!» – съехидничал внутренний голос.

«Да пошел ты!» – буркнул в ответ Денис, которому решительно не нравились заигрывания с врагом. А главком продолжил витийствовать:

– Если ты не станешь отвечать на наши вопросы… – он сделал паузу, предоставив магу возможность самому додумать, что предпримут компаньоны в этом случае. И то, что пришло в голову Витусу, обладавшему хорошо развитым воображением, магу совершенно не понравилось. Институт пыток был развит на Сете достаточно хорошо… С другой стороны – а где не развит? – Если ты будешь молчать, – верховный главнокомандующий снова сделал паузу и закончил совершенно неожиданно, причем как для Витуса, так и для Дениса: – Мы уйдем!

«Чего!?!» – чуть не сорвалось с уст старшего помощника, но титаническим усилием воли он удержал вопрос на кончике языка, не дав ему уйти в свободное плаванье. Маг, в свою очередь, так округлил глаза от удивления, что стал похож на сову.

– Мы уйдем… – повторил Шэф с грустной улыбкой. Но! – он поднял палец, призывая аудиторию к вниманию, хотя она и так смотрела ему в рот. – После возвращения на базу, каждый сотрудник нашей организации обязан предоставить отчет о выполненной работе. Не устно и не письменно, – он тяжело вздохнул, – а на мозголоме. – В ответ на ошеломленный взгляд мага он пояснил: – Такой аппарат, который роется в твоей голове и выуживает из нее воспоминания. – К изумлению во взгляде Витуса добавился огонек истинного интереса – уж больно заинтриговали его таинственные артефакты могучей сверхцивилизации. Ну, что с него возьмешь – яйцеголовые они все такие, что маги, что бездарные, причем во всех мирах. – И вот, – продолжил верховный главнокомандующий, – проанализировав наши воспоминания, психологи базы подадут начальству рапорт о странном поведении агентов Малдера и Скалли, – он снова вздохнул. – А затем уже начальство поинтересуется у нас, почему, так мол и так, шерсть на носу, в ваших воспоминаниях нет информации о том, как маг Витус, с богом забытой окраины, под названием Сета, преодолел защитное поле фархана!?! – Главком сокрушенно покачал головой. – И что мы ответим? – Он посмотрел на мага, как бы ожидая подсказки. Не дождавшись, продолжил: – Маг Витус не захотел с нами разговаривать и мы ушли… Как ты думаешь, – он пристально взглянул в глаза мага, – что с нами сделают? – В ответ маг еще более округлил глаза и нервно пожал плечами. Рассказ Шэф произвел на него сильное впечатление. На Дениса тоже, но не такое сильное. – А я тебе скажу, – грустно улыбнулся командор: – В лучшем случае нас ждет выговор с занесением и предупреждение о неполном служебном соответствии. В худшем – вышвырнут на улицу без пенсии и права ношения мундира… – он на секунду задумался, – до тюрьмы дело, думаю, не дойдет, а скорее всего, нас понизят в звании и лишат квартальной премии! – Судя по выражению лица, Витус был впечатлен потенциальными карами, готовыми обрушится на головы компаньонов. А главком снова тяжело вздохнул, показывая, как неприятно ему говорить то, что сейчас прозвучит: – Но, хуже всего придется тебе, потому что вместо нас… меня, – поправился он, – пришлют людей, которым плевать ученый ты, или потомственный балбес, талант, или тупица в седьмом поколении. И они тебя найдут. Найдут в любом месте вашей планеты… – Что будет дальше Шэф говорить не стал. Витус с этим мог прекрасно справиться и сам. – Так что, будем разговаривать, или нам уйти? – Очень серьезно спросил командор у мага. После секундной паузы Витус отозвался:

– Будем разговаривать, – глухо произнес он.

«Ну, Шэф! Ну, знатный мотиватор! – был вынужден отдать должное любимому руководителю Денис. – Ему бы нашу сборную потренировать – он бы и без шокера и без скипидарной клизмы заставил эту инвалидную команду гонять пузырь вдоль поля, а не поперек!»

«Не мотиватор, а манипулятор!» – сварливо поправил внутренний голос.

«А нам татарам все равно – что водка, что пулемет – лишь бы с ног валило! – хмыкнул Денис. – Главное результат!» – Против этого довода никаких весомых контраргументов у внутреннего зануды не нашлось и он был вынужден замолчать.

Но дело было не только в выдающихся способностях мудрого руководителя по части охмурения неокрепших умов. В данной ситуации от командора особых талантов и не требовалось, потому что маг был умным человеком, что он в очередной раз и доказал.

Ведь чем отличается умный человек от дурака? Умный человек адекватно воспринимает логические доводы, а дурак нет. Если умному человеку сказать: – Если ты сделаешь это, или наоборот – не сделаешь этого, то тебе сделают это, вот это, да еще вон то. И умный человек, обдумав сказанное, понимает, что действительно, если он сделает это, или наоборот – не сделает этого, то ему сделают это, вот это, да еще вон то. А ему не хочется, чтобы ему делали это, вот это, да еще вон то, поэтому он делает то, что нужно, или же не делает того, что не нужно.

Дурак же действует по-другому. Он выслушивает, или нет – в зависимости от настроения, логические доводы, а потом поступает в зависимости от того же настроения. В конце концов, наплевав на логику, он говорит сакраментальную фразу: – Да пошли вы! После чего идет прыгать с моста на камни, потому что ему показалась, что там есть место, где глубоко, или лезет в клетку с медведем, чтобы сделать селфи. Так что в этом отношении Шэфу повезло. Как говорится – лучше с умным потерять, чем с дураком найти.

Естественно, мы говорим о более-менее стандартной ситуации, а не о форс-мажоре, когда умный человек действует вопреки логике – в жизни бывают разные ситуации и иногда записному умняге, с IQ стремящемся к бесконечности, приходится плевать против ветра, спорить с начальством, прыгать выше головы и пытаться плетью перешибить обух.

– Только не врать! – командор строго, но вместе с тем, как-то доброму, с затаенной улыбкой в уголках рта, предупредил мага. – Мы умеем отличать правду от лжи и мозголом обязательно зафиксирует попытку обмана и отсутствие нашей реакции. Ну, а что за этим последует, ты уже знаешь. – Витус молча кивнул, а Денис поморщился. Ну, не нравились ему эти заигрывания Шэфа с магом и ничего поделать с собой он не мог. С другой стороны, недовольство он выражал умеренно, можно сказать – конструктивно. Приказ верховного главнокомандующего Денис не нарушал. Приказано было молчать – он молчал. А морщиться никто не запрещал. Этим он напоминал нашу, так называемую – системную оппозицию, которая проводит митинги в разрешенных местах, клеймит позором коррупционеров у власти, но дружно голосует за законы, выжимающие последнюю копейку из народа. Витус на его фронду внимания не обратил, а главком сделал вид, что не заметил.

Над столом вновь повисло молчание. Не сказать, чтобы тягостное, но все же… Однако, коготок увяз – всей птичке пропа сть. Маг, как человек умный, прекрасно понимал, что сказавши «А», придется говорить и «Б», ну, и так далее по алфавиту, однако начать исповедоваться ему было трудно до чрезвычайности – ну, что тут поделаешь – не любил он раскрывать свои секреты! А, с другой стороны, кто любит? То-то и оно… кто любит, пусть первым бросит в него камень. Главком, как человек, в высшей степени деликатный, мага не торопил и через какое-то время Витус заговорил. Толково, хотя и монотонно, в стиле Шуры Балаганова, излагающего содержание массовой брошюры «Мятеж на Очакове», маг рассказал историю чудесного перстня. Когда он закончил, над столом вновь воцарилось молчание – компаньоны переваривали полученную информацию.

– Этот? – спросил Шэф, безошибочно выуживая необычный артефакт из кучи других собратьев по ремеслу. Витус в ответ лишь молча кивнул.

Демонстрировать чудесный перстень, а тем более отдавать его в чужие руки, магу хотелось еще меньше, чем делиться своими секретами, но связываться с организацией, имеющей на балансе реактивные истребители, виманы с боевыми лазерами, авианосцы, танки и прочие чудеса военной техники, которыми напугал его верховный главнокомандующий, Витусу хотелось еще меньше, чем экспонировать артефакт.

Вот такая получалась иерархия уменьшения хотения. Верховный главнокомандующий долго вертел перстень в руках, внимательно его рассматривал и чуть ли не обнюхивал, а затем передал Денису, который повторил все телодвижения любимого руководителя: вертел, рассматривал и обнюхивал. Завершив исследование, старший помощник вернул перстень главкому. За всеми этими манипуляциями, с тоской в глазах, наблюдал Витус. Чувствовалось, что он с перстнем фактически уже распрощался. Тем большим было его удивление и радость, когда командор вернул ему чудесный артефакт. К слову говоря, старший помощник тоже не понял такого акта неприкрытого альтруизма, но, разумеется промолчал.

– Ну, что скажешь? – обратился по-русски к Денису мудрый руководитель.

– Вещь, похоже, не местная… – несколько неуверенно высказал свое мнение старший помощник. Неуверенность была вызвана отсутствием аргументов в пользу этой гипотезы. – Не могу объяснить почему, – продолжил он, – но мне так кажется.

Перстень, который побывал у него в руках, оставил у Дениса двоякое ощущение: во-первых – мощь, во-вторых – опасность. Это как при приближении к будке с высоковольтным трансформатором – адекватный человек, даже приехавший из такой глухомани, где понятия не имеют об электричестве – а такие места порой встречаются на просторах нашей необъятной державы, нутром почувствует опасность, исходящую от этого сооружения. Для него даже будет излишней сакраментальная надпись: «Не влезай! Убьет!» и трафарет с черепом и костями. Правда, с другой стороны, хватает придурков, которые и не чувствуют ничего и читать не умеют и череп с костями которых не пугает, а привлекает.

 – Что не местная… – задумчиво протянул Шэф, – так это и хрен-то с ним… но ведь даже не тетрархская… вроде бы… Хотя я могу и ошибаться. Ладно! – рубанул он воздух рукой. – Будем решать проблемы по мере их поступления, – после чего обратился уже к магу, с интересом прислушивавшемуся к звукам незнакомой речи: – Витус, скажи пожалуйста, а как ты вообще оказался втянут в эту историю? Как тебя угораздило связаться с криминалом? Ведь ты приличный человек, ученый, маг… – И видя, что тот опять насупился и не сильно горит желанием отвечать, добавил: – Витус, если ты не хочешь с нами сотрудничать – это твое конституционное право, гарантированное первой поправкой к Конституции. – Если сказать, что маг был изумлен – значит ничего не сказать. Но, что характерно, не меньше был ошарашен и Денис, который ни черта не понял, что имел в виду верховный главнокомандующий. Правда, не исключено, что и сам командор не сильно разбирался во всех этих поправках, как и в Конституции в целом, и ввернул этот пассаж только для красоты. Внимательно оглядев замершего в изумлении мага, Шэф продолжил: – Если это действительно так, мы тут же поднимаемся, уходим и забываем о твоем существовании, но… – командор сделал очередную мхатовскую паузу, благодаря которым мог бы сделать блестящую карьеру в любом провинциальном театре, не делая больше ничего – только паузы! – … Но! Я напоминаю об одной маленькой детали, которую ты, видимо, уже забыл. Если ты не хочешь честно и откровенно отвечать на наши вопросы, мы уйдем… но вместо нас придут другие.

И маг заговорил. Причем его как будто прорвало – видать давно на душе накипело, а теперь представилась возможность выговориться. У Витуса появилась отличная отмазка для самого себя – типа того, что по собственной воле, он бы не стал никому ничего рассказывать и жаловаться на судьбу, а так его заставили обстоятельства непреодолимой силы! Для человека очень важно хорошо выглядеть в своих собственных глазах и ультиматум командора пришелся для этого весьма кстати. Поэтому, маг начал с самого начала – с приезда в славный город Бакар… Свой душераздирающий рассказ, Витус закончил словами: «И тут перед домом остановилась ваша карета!», после чего в комнате воцарилась тишина.

– Так-так-так… – произнес Шэф минуту спустя, затем снова замолчал, а через некоторое время повторил: – так-так-так… – На этом бессодержательную часть своего выступления верховный главнокомандующий закончил и заговорил в привычной манере: кратко, сухо и по делу. – Итак, если ты не возражаешь, – он посмотрел на мага, – я сделаю краткую выжимку из твоего рассказа, чтобы убедиться, что мы все правильно поняли, – дождавшись кивка, он продолжил: – Если что-то будет неправильно, сразу останавливай, – Шэф бросил взгляд на Витуса, который в ответ опять молча кивнул. – Ты прибыл в Бакар, в надежде получить лицензию Гильдии Магов. Не получил. Надо было на что-то жить – начал работать без лицензии. Попался. Оказался на пороге нищеты. Получил предложение от «Союза» – согласился, ибо другого выхода не было. Или работаешь на них, или прощай Бакар. Подвизался телохранителем у предыдущего Дона Ночной Гильдии Филиппа Грейнхолана. После его убийства и последовавшей за этим смутой, сбежал. Сумел наладить сбыт своих замечательных приворотных артефактов через Алфеоса Хармаха и поэтому не то, чтобы жил припеваючи, но и не бедствовал. – Командор кинул быстрый взгляд на мага, тот кивнул, что мол – пока все правильно, после чего Шэф продолжил дозволенные речи: – А вот сейчас начинается самое интересное. Недавно ты почувствовал слежку и перепугался, что тобой заинтересовалась Гильдия Магов, ведь, как ни крути, а ты продолжал работать без лицензии. – При этих словах, на лицо Витуса набежала тень. Набежала, но быстро исчезла. Так бывает погожим солнечным деньком, когда одинокое облачко на мгновение закрывает солнце. – К счастью… хотя тут трудно говорить о счастье, – ухмыльнулся главком, – выяснилось, что тебя разыскивает другая Гильдия. – Маг угрюмо кивнул. За все то время, что главком разглагольствовал, рта он так и не раскрыл. – Змей сделал тебе предложение, от которого было невозможно отказаться… – Шэф состроил сочувственную мину. – Но вот, как он на тебя вышел! – оживился командор, – это отдельный разговор. – Витус снова мрачно покивал, подтверждая, что – да – именно, что отдельный. – Змей от «народных целителей», – снова ухмыльнулся главком, – получил наводку на Морскую Ведьму Оресту Элату, которая перенесла твое изображение из своего гадательного шара на платок. По этому портрету старожилы Ночной Гильдии тебя и опознали. Найти тебя было делом техники. И тут выясняется! – главком удивленно покачал головой, как бы не веря самому себе, – что ты действительно можешь помочь! Свэрт Бигланд не может, а ты можешь! Потому что Свэрт застыл на месте и вместо приобретения новых знаний занимается только увеличением своего золотого запаса, а ты все время читаешь умные книги, учишься и где-то прочел, как построить аппарат для гемодиализа. Так? – Витус кивнул. – Главной его частью был фархан, или по вашему – Пирамида Света. Где его добудет Змей – не твоя забота. Да?

– Да, – на этот раз вслух ответил маг, видимо устав кивать.

– Фархан нашелся на вилле Дожа Талиона Ардена, но вот загвоздка, – прищурился Шэф, – на нем смонтирован защитный артефакт, не позволяющий проникнуть на территорию виллы, да и охрана там приличная. Вот тут-то и пригодился твой перстень, который попал к тебе по случаю, – командор довольно потер руки. – Как все переплетено! Прям «Граф Монтекристо», какой-то. – Витус на незнакомые слова не среагировал и главком продолжил свой блестящий монолог: – Вчера, поздно вечером, Змей доставил тебе фархан и вот тут-то и выяснилось, что это подделка – имитация. После чего ты… – маг поджал губы и Шэф тут же поправился, – … вы, на пару со Змеем, сообразили, где может быть настоящий фархан – на «Арлекине». Змей вызвал своих головорезов, они зачистили корабль, и вы с Гистасом похитили фархан, наши вещи и деньги, а его люди все остальное, до чего дотянулись их волосатые грабки… – говоря это, командор ни тоном, ни интонацией, ни чем иным, не выдал своих чувств, Денис и тот смог сдержаться, однако Витус ощутимо напрягся – уж больно слова главкома походили на зачитывание приговора. – Успокойся, – ласково улыбнулся Витусу Шэф, – мы уже обо всем договорились, я просто резюмирую имеющуюся информацию, и вообще… кто старое помянет – тому глаз вон!

– А кто забудет – тому два, – буркнул Денис как бы про себя, но так, чтобы быть услышанным, однако маг с главкомом притворились тугими на ухо, и на этом инцидент был исчерпан.

– Вы со Змеем приехали сюда, – снова взял слово верховный главнокомандующий, успев бросить укоризненный взгляд на старшего помощника, – у тебя уже все было готово, оставалось только измельчить фархан. – Витус кивнул.

– Хорошо… В первом приближении, без подробностей, мы восстановили картину событий, – резюмировал Шэф. При этих его словах маг опять молча покивал, не став что либо уточнять и переспрашивать. Видимо термин «в первом приближении» был ему интуитивно понятен – ученый, он и на Сете ученый. А командор продолжил: – Теперь, когда все недоразумения между нами устранены,

 … красиво излагает собака!.. дипломат хренов…

 … а я бы придушил гада за наших матросиков и точка!..

можно подумать о взаимовыгодном сотрудничестве. – Командор ненадолго задумался, потом взглянул на мага. – Для начала, я думаю, тебе придется отдать перстень. Нам.

От этих страшных слов Витус побледнел и можно сказать – спал с лица. Он уже поверил, что любимая игрушка останется у него, что страшные пришельцы не такие уж и страшные, в особенности командир, и вот – на тебе… Маг инстинктивно сжал перстень в кулаке, так что пальцы побелели и сбивчиво заговорил:

– Лорд… – он запнулся, так как знал, что эта парочка представляется, как Лорд Атос и Лорд Арамис, но кто из них Атос, а кто Арамис, он не знал. Для командора не составило никакого труда догадаться о причинах его затруднений и он незамедлительно пришел к магу на помощь:

– Я – Лорд Атос, – доброжелательно пояснил он. Представлять Дениса Шэф не стал, справедливо решив, что Витус догадается и сам.

– Да-да… – маг сделал вид, будто прекрасно знал, как зовут собеседника, а запнулся совсем по другой причине – слова подбирал. Хотя, на самом деле и это тоже – подбирал. – Дело вот в чем…

Витус не представлял, как расстаться с этим артефактом. И вовсе не потому, что он собирался применять его на практике. Как говорится – отнюдь. Маг ясно понимал, что каждый должен заниматься своим делом. Артефактор должен делать артефакты, а боевые маги – пользоваться этими смертоносными игрушками. Но, перстень был нужен Витусу, как ученому. Он только-только разобрался с одной его функцией – блокированием чужой магии, только-только нащупал какие-то туманные намеки, что эта функция отнюдь не единственная, а возможно, что и не самая главная! – и вот на тебе! – с перстнем приходиться расставаться. Согласитесь – было из-за чего расстроиться. Хмуро, ни на что не надеясь, маг заявил командору:

– Лорд Атос, перстень мне нужен для работы!

– А я о чем! – улыбнулся Шэф. Услышав такое, маг изумленно уставился на командора, не понимая – издеваются над ним, или же собеседник внезапно сошел с ума.

– Поясни, – буркнул он.

– Так что здесь непонятного? – удивился верховный главнокомандующий. – Еще сегодня утром мы не знали о твоем существовании. Сам видишь, как мало потребовалось времени, чтобы тебя разыскать. И сдается мне, что мы не единственные, кто проявит к тебе жгучий интерес. О тебе, как минимум, не забудут ни в Гильдии Магов, ни в Ночной Гильдии. А может и еще где… – Напоминать об этом Витусу было совершенно излишне. Он и сам прекрасно об этом если и не знал, то уж догадывался – наверняка. А Шэф, между тем, продолжил: – Ну, с ночными, я уверен, ты разберешься без труда, ежели чего… Зме я-то больше нет, а больше тебе там некого бояться, – Витус угрюмо кивнул. – И со Свэртом договоришься – не людоед же он в конце концов, войдет в положение, что работал ты по принуждению… Из Бакара не попрет. – Маг снова покивал, но уже не так уверенно. – А вот перстень… – командор сделал фирменную паузу. – Перстень наверняка отберет. Согласен? – После небольшой заминки Витус неохотно выдавил:

– Да.

– Поэтому, – улыбнулся Шэф, – на голубом глазу, ты говоришь Свэрту, что перстень конфисковали Северные Лорды в качестве контрибуции за твое участие в нападении на «Арлекин».

– А на самом деле? – воспрял духом маг.

– А на самом деле… – задумчиво начал главком, а закончил очень холодно и жестко, бросив на мага ледяной взгляд, – это чистая правда. Перстень – твоя вира!

Метаморфоза, произошедшая с Лордом Атосом, изрядно смутила Витуса. Похожие чувства испытывает человек, когда внезапно отодвигается фанерная заслонка, которая при внимательном взгляде оказывается не фанерной, а стальной, а за ней обнаруживается дуло крупнокалиберного пулемета, смотрящее ему прямо в лоб. А Шэф уже снова доброжелательно улыбался, будто не было этого кинжального взгляда несколько мгновений назад:

– Мы будем давать тебе его для изучения… в свободное от работы время. Кстати, – задумался командор. – Он заряжен?

– Да.

– Полностью?

– Ну-у… – заюлил Витус, – насколько я смог.

– То есть, после форсирования защитного поля фархана, ты восстановил заряд артефакта до уровня, который был до начала операции? – резюмировал Шэф. Маг посмотрел на главкома с уважением. Не часто ему удавалось общаться с людьми, умеющими формулировать свои мысли кратко, четко и ясно, безо всякого меканья и беканья.

– Да, – так же лапидарно, в стиле главкома, отозвался Витус. Растекаться мыслью по древу он тоже не стал.

– Ладно. Вопросов больше нет. Пока, – уточнил верховный главнокомандующий. – Будем прощаться, – снова улыбнулся Шэф. – Надеюсь ты переживешь расставание без слез.

– Плакать не буду, – хмыкнул маг, – но ты что-то говорил о взаимовыгодном сотрудничестве…

– Ты хочешь сказать, что выгоду получили только мы?

 … вот сука! а жизнь свою он не считает!?!..

– Нет, – пожал плечами маг, – я все понимаю. И благодарен. Вы могли убить меня издалека, а вместо этого предпочли переговоры.

 … ну то-то же!..

 Я обязан вам жизнью. Я прекрасно этот понимаю, – повторился Витус. Просто я хотел бы понять, о каком взаимовыгодном сотрудничестве ты говорил.

– Нам нужно кое-что уточнить, – Шэф вежливо и приятно улыбнулся. Обычно так улыбаются менеджеры меховых салонов, общающиеся с роскошными блондинками, сопровождаемыми «кошельками на ножках». – Через пару дней встретимся и предметно поговорим, – ободрил он мага.

 

5 Глава

 Забравшись в карету, компаньоны первым делом натянули шкиры. Как ни крути, а мирные будни закончились. Надолго, или нет, это другой вопрос, но наступили дни войны. Напавших на «Арлекин» требовалось покарать. Ничем неспровоцированный акт агрессии требовал адекватного ответа. До сведенья бакарской организованной преступности необходимо было довести информацию о том, чем чревата конфронтация с Северными Лордами. Кстати говоря, и магам, и олигархам, и аристократам, и «братьям» всех оттенков белого, и всем прочим «заинтересованным лицам», небесполезно будет об этом напомнить. Зачем? – а так, на всякий случай, чтобы не повторяли чужих ошибок.

Переодевшись, компаньоны перебрались на козлы и карета, ведомая твердой рукой командора, двинулась в путь.

– Ну, я готов! – предвкушающе улыбнулся Денис любимому руководителю.

– К труду и обороне… – меланхолично отозвался верховный главнокомандующий, думая о чем-то своем.

– К тому, чтобы выслушать план предстоящей операции, – мягко поправил его старший помощник.

– Какой операции? – удивился главком. Причем искренне. По крайней мере Денис никакой фальши не уловил.

– Мы что же не в гостиницу едем? – нахмурился Денис. Вместо само собой ожидаемого утвердительного ответа, верховный главнокомандующий выдал свою фирменную паузу, неприятно удивившую старшего помощника. Свой вопрос он, положа руку на сердце, подразумевал риторическим и его несказанно обеспокоило то обстоятельство, что мудрый руководитель не спешит развеять его сомнения. Наконец Шэф соизволил ответить:

– Еду, – буркнул он. Чувствовалось, что главком о чем-то напряженно размышляет, а вопросы Дениса мешают этому процессу, чему командор совершенно не рад.

Первоначально – после разгрома пятерки Святоши, но до посещения особняка Гистаса Грине, Шэф планировал подкатить к «Империуму» на бандитском шарабане, на котором компаньоны и рассекали все утро, а в качестве приманки использовать Дениса. Ловить их, так сказать – на живца. В качестве оного должен был выступать старший помощник, восседающий на козлах. Главкому же, притаившемуся в недрах кареты, отводилась роль засадного полка, который будет нужен только для того, чтобы подстраховать мстителя.

Проще и эффективнее Шэфу было бы действовать в одиночку, но Денис так рвался в бой, так жаждал лично «отмстить неразумным хазарам», что главком решил ему в этом не препятствовать. Однако, проанализировав ситуацию после посещения дома Зме я, верховный главнокомандующий решил сменить приоритеты, отдав пальму первенства охране магического имущества. Поэтому силы пришлось разделить. И в этом главком был безусловно прав. Согласитесь, что две Пчелы, неважно какого цвета, да еще в шкирах! – это явно избыточные силы для уничтожения пятерых, или сколько их там, разбойников. Это примерно, как послать авианосец с полным фаршем сопровождения: крейсера, эскадренные миноносцы, фрегаты, подводные лодки, суда обеспечения и прочая ботва, на борьбу с сомалийскими пиратами. По новому плану Денис отряжался на охрану дома, а Шэф на разборку с криминалом.

Изменение первоначального плана повлекло за собой потребность в дополнительном транспортном средстве – ведь теперь пути-дорожки компаньонов расходились. На первый взгляд могло показаться, что командору было бы логично воспользоваться бандитской каретой. Но, при внимательном взгляде на ситуацию в целом, выяснялось, что это не совсем так, а точнее – совсем не так. Конечно, воспользоваться ею Шэф смог бы без каких-либо трудностей – технических проблем не было.

Но вот только Денис, в таком случае, был бы вынужден добираться до Грибного Поля пешком. Дело в том, что никакой «таксист» туда бы не поехал. Ни за какие коврижки. И этого гипотетического извозчика можно было понять – какой смысл брать большие деньги за поездку туда, откуда ты вернешься и без полученных денег и без транспортного средства? – Никакого! Это, как пойти прогуляться по ночному Гарлему, нацепив белый ку-клукс-клановский балахон. Ну-у… почти. В Грибном Поле гуляке бы не вставили горящий крест сами знаете куда. Местные нравы были все-таки помягче, почеловечнее что ли.

– В смысле? – не понял старший помощник. – Что значит «еду»?

– Я поеду в «Империум».

– А я? – округлил глаза Денис.

– А ты… – командор щелкнул вожжами и экипаж прибавил ход. – Сейчас доедем до перекрестка… не помню, как улицы называются, но на глаз знаю. Я там выйду, поймаю «такси» и двину в «Империум», а ты дуй в Грибное Поле – будешь наш дом охранять.

– В смысле – девчонку? – поднял бровь Денис.

– Можешь и девчонку, – не стал возражать Шэф, – но за ее пропажу – выговор с занесением, а если пропадет «Эйфелева башня», вместе с молотым фарханом… – верховный главнокомандующий не успел уточнить, что будет в этом случае, потому что старший помощник его перебил:

– Я все понял – ведерная скипидарная клизма!

– С патефонными иголками, – ухмыльнулся командор. – Это хорошо, что ты такой понятливый. Но! На всякий случай, уточняю! – Чтобы ни одна собака внутрь не проникла, ни ночные, ни маги – они сейчас все должны зашевелиться, – он поморщился, – наверняка почуют, что можно половить рыбку в мутной воде. Постарайся миром, но если полезут напролом – не стесняйся, мы в своем праве – это теперь наша собственность.

– Да… Но я сам хотел… – начал было Денис, однако мудрый руководитель слушать его не стал:

– Дэн, я все понимаю – праведный гнев, жажда мщения…

– Справедливости! – с напором поправил его старший помощник. Однако верховный главнокомандующий ни в какие дискуссии по этому поводу вступать не собирался, и невозмутимо продолжил, пропуская возражения и уточнения мимо ушей:

 – … но перере зать этих остолопов даже без шкиры – чести никакой, а уж в шкире… – Шэф пожал плечами. – Это просто работа. Грязная работа.

– Так давай поменяемся! – обрадовался Денис. – Ты – в Грибное Поле, а я – в «Империум».

Шэф поморщился. На его лице появилось выражение, какое бывает у папаши, пытающегося по-хорошему договориться с упрямым отпрыском, который сильно неправ. Например, хочет начать обед с шоколадки, а затем отказаться от супа и котлет, мотивируя отказ своей сытостью. Конечно же, проще и эффективнее было бы выдрать упрямца широким ремнем с армейской пряжкой и прекратить бесполезную дискуссию, но взрослый пока что сдерживается. И главком приступил к увещеваниям:

– Во-первых, я хочу устроить костюмированное представление для местной публики.

– Гнев йохара? – мгновенно сообразил старший помощник.

– Именно. А то все про него слыхали, а никто не видел. Пора показывать. И повод, как раз, есть.

– Понятно…

– Во-вторых, как ты вероятно догадываешься… Вернее, я надеюсь, что догадываешься, – ухмыльнулся верховный главнокомандующий, вызвав встречную ухмылку старшего помощника – мол, ваше высокоблагородие вставьте ваши сомнения себе, сами знаете куда, – после шоу придется прыгать. – В ответ Денис неохотно покивал, признавая правоту командора, а тот поинтересовался: – Вопросы есть?

– Нет.

– Ну, тогда в третьих, а по существу – во-первых – это приказ. А приказы не обсуждаются. Ферштейн?

– Ферштейн.

Денис изобразил обиженный вид, надулся и замолчал, но хватило его ненадолго – всего на пару минут. После чего он решил, что хорошенького понемножку – хватит комедию ломать, надо делом заниматься. Оставались непроясненными несколько вопросов, а он этого очень не любил. Тем более, что время и место для прояснения были подходящими. Пока они едут, делать все равно нечего, да и подслушать разговор никто не сможет.

– Шэф, у тебя же не всегда была шкира. Так ведь? – Денис сделал паузу, подождал, но не дождавшись ответа на свой, честно признаемся – риторический вопрос, продолжил: – Но ты ведь как-то обходился. Да? – На этот раз верховный главнокомандующий отмалчиваться не стал и издал какой-то звук – что-то среднее между тем, когда прочищают горло при легком першении и продувкой носа при начинающемся насморке. При желании, этот звук можно было принять за утвердительный ответ. Приободренный этим обстоятельством, старший помощник перешел к главному вопросу, который его занимал: – Шэф, скажи честно, ты ведь мог его сразу же убить? – И так как командор молчал, Денис конкретизировал претензии: – Без того чтобы ломать комедию… – и уточнил: – с моим участием. – Следует отметить, что на своем участии он сделал ярко выраженный негативный акцент. – Не люблю, знаешь ли, чтобы меня втемную использовали.

– Я не люблю, когда меня держат за болвана в старом польском преферансе, – пробурчал себе под нос командор. – Тоже мне, Штирлиц нашелся.

Произнеся эту сакраментальную фразу главком замолчал, с непроницаемым лицом глядя на дорогу – вот бы так вели себя водители маршруток, и Денис уже совсем было отчаялся дождаться вразумительного ответа, когда Шэф заговорил:

– Не предупредил, чтобы ты вел себя естественно и Витус ничего не заподозрил – хотел посмотреть его реакцию на наш визит. – Денис прищурил глаза, показывая, что ответ услышан, но ответ этот совершенно его не устраивает.

– Ну, посмотрел, а почему не убил?

– Зачем? – коротко, не поворачивая головы, поинтересовался командор и снова замолчал.

– Как это зачем!? – взвился Денис. – Он убил наших людей!

Шэф скривился, будто надкусил лимон.

– Витус жертва обстоятельств. Жил себе, никого не трогал, и тут – раз! Ему делают предложение от которого невозможно отказаться.

– Хорошо… – пошел на попятную Денис. Все же, в отличие от упрямого ребенка, к логически обоснованным доводам он не был глух. Пойти-то – пошел, но от продолжения банкета не отказался: – Шэф, а ты адвокатской практикой никогда не занимался? – очень серьезно поинтересовался он. – В тебе чувствуется классный защитник. Типа этого… – Денис защелкал пальцами припоминая. – Ну-у… который по ящику отмазывает тех, у кого денег много.

– Не передергивай! – Верховный главнокомандующий бросил на старшего помощника быстрый тяжелый взгляд. – Мы кажется это уже обсудили. Витус – не убивал.

– Но, участвовал! – упрямо прищурился старший помощник. Он помолчал несколько секунд и, не дождавшись ответа, добавил: – Ты действовал… точнее – бездействовал, во имя высшей политической целесообразности, я полагаю? – Денис снова выжидающе замолчал, но не дождавшись никакой реакции от любимого руководителя, продолжил: – Ну-ну… это кое-кого мне напоминает…

– Я даже знаю кого, – жестко взглянул на него командор, – можешь не уточнять. Тоже мне – борец за справедливость! А что, по-твоему, нужно было начинать ядерную войну из-за «Курска»? – Чувствовалось, что Денис сумел-таки зацепить Шэфа за живое. Главком разозлился.

– Ну, войну, не войну, а топить «Мемфис» и «Толедо» надо было однозначно!

– Насчет этого ничего не знаю. Мне, к счастью, такие решения принимать не надо. А что я точно знаю, так это то, что нам репутация отморозков не нужна. И вообще запомни – отморозки долго не живут. – Главком заговорил короткими рубленными фразами, напоминавшими параграфы должностной инструкции, или статьи уголовного кодекса. – Одно дело убить тех, кто пытался убить нас. Совсем другое – теоретически «мирный артефактор», который лично на нас не нападал. Мы же решили, что здесь будет наша база – значит надо инкорпорироваться в местное общество, а не противопоставлять себя ему. Короче! – ты сам все прекрасно понимаешь. – Командор замолчал и насупился, давая понять, что разговор окончен. Но, не тут-то было. Старший помощник уже давно обращал внимание на настроение начальства только в крайнем случае, когда чувствовал, что может реально схлопотать. Сейчас у него такого ощущения не было.

– Шэф! Ты что-то крутишь. Скажи честно – зачем тебе этот колдун? Ты явно на него глаз положил.

Верховный главнокомандующий тяжело вздохнул:

– Во-первых – всегда полезно иметь знакомого мага – мало ли что может понадобиться. Сам же убедился на примере этого засранца – банкира.

– Карста Итала? – уточнил Денис и тут же понял, что вопрос дурацкий. Больше знакомых банкиров у них не было. Поэтому он быстренько, не давая командору возможности перехватить инициативу и поглумиться, задал следующий вопрос: – А во-вторых?

– А во-вторых – он очень талантливый, этот маг. Он сделал то, чего не смогли все остальные. Так что, опять же – может пригодиться. И в-третьих – он нелицензированный.

– И что? Лицензированный, нелицензированный… – ни один хрен? Что нам это дает?

– Пока не знаю… но определенную свободу маневра дает точно. Может пригодиться, – повторил Шэф.

– Вот, вроде ты все правильно говоришь… – задумчиво протянул Денис, – убедительно. Но! Сдается мне, мил человек, что настоящие причины своей внезапно вспыхнувшей любви к Витусу ты не называешь. Колись! – внезапно рявкнул он. Неизвестно какого именно эффекта ожидал Денис от мгновенного перехода от плавной, спокойной речи к яростному крику, но явно не такого. Главком захихикал.

 – Маладэц Прошка! Считай – напугал. Ладно… Не хотел я ничего говорить, чтобы не сглазить, но ты ведь, как банный лист. Если уж пристал к жопе – все равно не отстанешь. – Денис растерялся, не зная как расценивать слова любимого руководителя. Что это было? – оскорбление, констатация факта, или же комплимент? Так и не придя к определенному мнению, он решил считать мнение командора комплиментом своему упорству и приготовился слушать, что скажет главком дальше, а тот стал серьезен: – Ну что ж, слушай и не перебивай. – Произнеся эти слова, командор снова замолчал, видимо ожидая, что старший помощник не выдержит и что-нибудь вякнет, нарушив тем самым прямой и безусловный приказ. Однако Денис был нем, как рыба. Так и не дождавшись от него никакой акустической активности, верховный главнокомандующий, с тяжелым вздохом, продолжил: – Витус – это подарок судьбы. Если бы его не было, его следовало бы придумать. – Денис удивленно взглянул на мудрого руководителя, но помня приказ о неперебивании, промолчал, а Шэф, не отрывая взгляда от дороги, монотонно заговорил: – Я давно хотел найти приличного артефактора, чтобы заказать амулеты от дистанционного оружия: арбалетов, луков, метательных ножей, духовых трубок и прочей летающей поедрени…

– Чтобы из-за угла не пульнули, – не удержался Денис от комментария.

– Именно. – Веско подтвердил главком. – Причем встроить эту хрень в наши Перстни.

– Почему именно в Перстни? – удивился Денис. У него напрочь вылетел из головы запрет перебивать командора, но похоже и тот о нем успешно позабыл.

– Потому что наличие у нас на пальцах Перстней Лордов не вызывает никаких вопросов. Это – символ власти. А если будем таскать другую бижутерию, разные там охранные амулеты, это будет свидетельством нашей слабости – типа рассчитываем не на себя, а на костыли.

– Ты не прикалываешься? – на всякий случай уточнил старший помощник.

– Нет. Причем есть еще одно условие. Необходимое и достаточное, – хмыкнул Шэф. – Кроме того, что артефактор должен быть толковым, он еще не должен болтать.

– Ну, насчет не болтать – это понятно, – согласился с ним Денис. – А вот дальше я правда не понимаю. Мне серьезно кажется, что ты прикалываешься. – В ответ главком лишь молча покачал головой, а старший помощник стал развивать свою мысль: – У нас есть шкиры, зачем огород городить? Это – раз. Во-вторых – наверняка у многих по ком я стрелял были такие артефакты. Согласен?

– Да.

– У пятерки Святоши точно были. Они еще удивились, суки, что я в них попал. Сильно они им помогли?

– Нет.

– Так за каким?..

– Повторяю для малограмотных, – устало вздохнул верховный главнокомандующий: – Радиостанция на бронепоезде.

– Это-то я понял, Василь Иваныч, – нагло ухмыльнулся Денис, – но все же объясни, зачем нам какие-то артефакты, ни от чего не защищающие, если у нас есть шкиры, которые защищают от всего?

– Объясняю. – Командор пошевелил вожжами, чтобы взбодрить лошадок, которые решили, что раз их никто не подгоняет, то нечего и особо стараться. – Шкира – это танк. На танке удобно воевать, а вот путешествовать – нет. И разгонять несанкционированный митинг музейных работников тоже неудобно. Для путешествий нужен комфортабельный джип, а для разгона – полицейский броневик с водометом. А мы все на танке. Чтобы раздавить этих ночных говнюков шкира не нужна. А нам приходиться надевать.

– Ну-у… давай голышом, – предложил старший помощник. Правда без особой уверенности в голосе.

– Дэн, – Шэф тяжело взглянул на него, – мы не понтуемся перед девочками. Мы – на работе. Конечно же, вероятность того, что они смогут причинить нам вред крайне мала. Доли процента. Но, она не равна нулю. А в шкире мы неуязвимы… по крайней мере для таких врагов. Поэтому мы в шкире. – Он помолчал. – Надеюсь возражений нет?

– Нет.

– А были бы у нас хорошие защитные артефакты, – продолжил главком, – не нужно было бы использовать шкиру. Батареи зазря жечь. А вдруг шкира через час понадобится по-настоящему, а аккумуляторы полупустые! Что тогда делать? Шкиру экономить надо! Ферштейн?

– Ферштейн-то ферштейн… – был вынужден согласиться Денис, – но ведь эти висюльки ни от чего не защищают.

– Кто тебе сказал? – поднял брови верховный главнокомандующий. – Хорошие защитные артефакт отбивают до пяти арбалетных болтов, выпущенных чуть ли не в упор.

– А почему от моих звездочек не защитили? Нет, я конечно понимаю, – Денис приосанился и с некоторой надменностью продолжил, – когда такой Мастер швыряет сюрикен – хрен защитишься! Но, все же…

Командор внимательно уставился на старшего помощника, пытаясь понять – прикалывается тот, по обыкновению, или подхватил где-то звездную болезнь. И хотя вид у Дениса был серьезным до чрезвычайности, выдавали его все-таки веселые искорки, пляшущие в глубине глаз.

– Ага-ага… – ухмыльнулся в ответ верховный главнокомандующий. – Мастер… как же, как же… Твои сюрикены из чего сделаны? – неожиданно поинтересовался он.

– Не знаю точно, – на мгновение растерялся Денис, – керамика какая-то… вроде бы.

– Вот тебе и ответ. Соколиный, ты наш, глаз, – усмехнулся Шэф.

– В смысле? – включил дурака старший помощник, хотя причину своей «неотразимости» понял сразу же, как только мудрый руководитель задал свой вопрос. А может еще и до того. Можно сказать, что фактически произошел акт инсайта! Но, старого воробья на мякине не проведешь.

– Никогда не поверю, что ты глупее, чем кажешься, – осклабился главком. – Это невозможно.

– Хочешь сказать, что все зависит от материала? – Денис решил не обращать внимания на шпильки любимого руководителя и доиграть роль Кэпа до конца.

– Ясновидящий! – тут же воскликнул верховный главнокомандующий, глядя на старшего помощника с восторгом и обожанием. – Прошу простить – не признал. Старею… – Он грустно понурил голову. – Вы – Вольф Мессинг, или же Кассандра?

Но и старший помощник был не лыком шит и взять его на простое постановление было трудновато:

– Мое имя слишком известно, чтобы трепать его на каждом углу, – надменно начал Денис, но не выдержал и захихикал: – Нет, я правда был уверен, что вся эта ПРО реагирует на подлетающий предмет, а не на то из чего он сделан. – В ответ Шэф только развел руками:

– Именно, что на материал. Причем, чем на большее количество – тем дороже, соответственно. Ну, и количество сэйвов тоже ограничено. 

– Ну, ясен пень. Наверняка еще скорость и масса влияет.

– Наверняка, – согласился Шэф. – Но, в нашем случае главное материал. Здесь такого нет. Поэтому стрелы из «дыроколов» и звездочки из «рулетки» и не перехватываются – местные защитные артефакты их «не видят».

– Стелс, однако… – глубокомысленно отметил старший помощник. И тут же новая мысль молнией пронзила его мозг. – Шэф, а на Тетрархе такие амулеты есть?

– А как же. В ассортименте.

– А почему… – начал было Денис, но договорить ему командор не дал.

– А потому что изотопный состав в каждом мире разный. И артефакт перехватывающий медь на Тетрархе, на Сете ее пропустит. Поэтому сделать универсальный амулет для всех миров невозможно. Ферштейн?

– Ферштейн… ферштейн… – задумчиво отозвался Денис. И тут же загорелся: – А как же шкира? Она-то во всех мирах работает! – Но через мгновение сам себе все и объяснял: – Хотя со шкирой все сходится – шкира материальные предметы не отклоняет, она их на себя принимает.

– Ну, слава богу, с защитными артефактами разобрались, – констатировал Шэф, давая понять, что разговор окончен. Однако, не тут-то было. Денис не отставал.

– Хорошо… разные изотопные составы и прочая хрень – это я понимаю. – Услышав такое вызывающее заявление, командор явно удивился, вполне обоснованно сомневаясь, что старший помощник что-то понимает в изотопных составах, в частности, и в физической химии, в целом, но промолчал, с интересом ожидая продолжения. – Я другого не понимаю. Почему мы не могли на складе «Морского Змея» взять их защитные артефакты, наверняка сильно хорошие, чтобы местные умельцы, типа Витуса, их здесь немного подрихтовали…

– …драчевым напильником… – ухмыльнулся главком, однако Денис сбить себя не дал:

– И наверняка они были бы всяко лучше местных. Так?

– Нет.

– Почему?

– Потому что в арсенале Отдельного Отряда Специального Назначения «Морской Змей» таких артефактов нет! – отчеканил Шэф.

– А откуда ты знаешь?! – удивился старший помощник.

– Знаю… – уклончиво ответил верховный главнокомандующий.

– Ладно, знаешь, так знаешь – верю. Тогда объясни – почему они не используют защитные артефакты, если на Тетрархе, по твоим словам, – уточнил Денис, – они имеются в ассортименте?

– А кто их будет использовать? Разведка и диверсанты «Морского Змея» пользуют шкиры – им батареи экономить не надо, а ударные подразделения без боевых скафандров за ворота базы не выходят. Им защитные артефакты нужны, как танкистам дальнобойные луки.

– Но, ведь кто-то на Тетрархе их использует? – не сдавался Денис.

– Разные лузеры в трущобах, – отмахнулся Шэф. – Серьезные люди их не применяют.

– Ладно! – старший помощник был вынужден согласиться с доводами верховного главнокомандующего в части использования на Тетрархе защитных артефактов, однако на этом вопросы к руководству у него не закончились: – Но ведь это не все, что ты хочешь получить от Витуса? – испытующе уставился Денис на Шэфа. И командор был вынужден признать его правоту. Врать смысла не имело, потому что Денис чувствовал ложь не хуже самого Шэфа. Альтернатива была простая: или послать не в меру любопытного старпома куда подальше, или же терпеливо отвечать на его вопросы. Главком выбрал второй путь.

– Да… не все. Артефакты – не главное, что я хочу от Витуса. – Шэф немного помолчал, подогревая, то ли из любви к искусству, то ли из природной вредности, градус интереса. Добившись желаемого, командор продолжил: – Я хочу, чтобы он полностью расшифровал некромантские книги!

– А что там расшифровывать? – округлил глаза Денис. – У «тельника» есть полный перевод. Вроде как… Да и зачем нам это. Или ты собрался малехо поколдовать? 

– Малехо… – хмыкнул верховный главнокомандующий. – Еще бы сказал: «маненько». Где ты набрался этого местечкового жаргона? Ты же из интеллигентной семьи, вроде. Или я ошибаюсь?

– Из интеллигентной! – тоном не терпящим возражений объявил Денис.

– Как скажешь, – покладисто согласился с этой декларацией главком. После чего, бросив быстрый взгляд на старшего помощника, снова уставился на дорогу. – Так вот, – начал он. – Колдовать я не собираюсь. Ни малехо, ни много. Я собираюсь продать некромантские книги Ларзу. – Шэф помолчал, прежде чем задать вопрос: – Почему именно Ларзу, надеюсь, понятно?

– Потому что медицинское обслуживание в Островной Цитадели не только сильно хорошее, но и сильно дорогое, – последовал мгновенный ответ. – Так?

– Именно. К тому же и хорошее снаряжение денег стоит. И не малых. Нам просто повезло в последний раз – все получили на халяву.

– Понятно… – старший помощник задумался. Он был удивлен, что командор так сильно сузил круг потенциальных покупателей, сведя его лишь к одному человеку – А скажи пожалуйста, почему бы по дороге, пока мы будем добираться до Тетрарха, не продавать эти талмуды всем заинтересованным лицам? Мне кажется, желающих приобщиться к запретным знаниям… Ведь эти знания запретные, я надеюсь? – внезапно озаботился Денис.

– Еще какие запретные! – успокоил его Шэф. – Запретнее не бывает.

– Ну, так вот, и я об этом. Запретный плод сладок. Покупатели, стало быть, найдутся, а тельник напечатает столько экземпляров, сколько потребуется – так что проблем с деньгами в дороге не будет!

– Их и так нет, – равнодушно отреагировал верховный главнокомандующий. 

– Это нам сейчас повезло, что на нас некромант напал с сундуком, а в сундуке было золото. А если бы не напал? А если бы в сундуке денег не было? Чтобы мы делали? Лапу сосали? Жили бы в дешевой таверне и пользовали портовых шлюх!?

Главком в ответ на этот горячий спич только саркастически хмыкнул:

– Не перегибай. Ограбили бы кого-нибудь богатенького. Деньги – не проблема. Хотя… согласен. Если есть возможность, лучше оставаться в правовом поле. Так что – мыслишь ты в правильном направлении. – Тут командор призадумался и неожиданно осветил проблему с иной точки зрения: – Но, с другой стороны, чем грабеж хуже… или лучше – иди разбери, распространения опасных знаний? Это вопрос. Большой вопрос.

– С точки зрения морали и общечеловеческих ценностей? – на всякий случай уточнил старший помощник.

– Каких, к черту, ценностей? – удивленно уставился на него верховный главнокомандующий. – Или ты прикалываешься, по обыкновению? – Денис на это ничего отвечать не стал, а лишь придал лицу индифферентное выражение. – Молодец! – похвалил его командор, – я чуть было взаправду не поверил, что у тебя проблемы с головой! – В ответ старший помощник лишь укоризненно взглянул на любимого руководителя. Примерно таким взглядом смотрел Цезарь на Брута. А командор, сделав серьезное лицо, закончил мысль: – Так что отвергать идею с порога не будем, но, практическое ее использование представляется проблематичным. Ферштейн?

– Ферштейн… – подтвердил старший помощник и задумался. После короткого размышления от его былого энтузиазма не осталось и следа:

– Ты прав. Идея тухловатая – подводных камней много.

– Ну-ка, ну-ка, – поощрил его командор. – Изложи, что за камни.

– Да вариантов до хрена. – Бодро начал Денис. – Вот тебе навскидку. Первый вариант получения геморроя – продаем, а маг, с помощью плетений из книги, поднимает мертвяков, чтобы напасть на нас и вернуть деньги; второй – продаем, а маг, по своим резонам, формирует армию зомби в районе, через который мы должны идти; третий – продаем, об этом становится известно врагам некромантов, а таких, я думаю, всегда хватает, и мы становимся объектами охоты половины мира; ну и так далее… – можешь сам додумать, – несколько нахально закончил старший помощник. Он знал, что матрос… в смысле – главком, ребенка не обидит, чем и пользовался. Но, из-за высокоразвитого интеллекта и хорошего чутья на опасность, не злоупотреблял. А мудрый руководитель, после короткой паузы, во время которой он напряженно думал – было видно по глазам, неожиданно резюмировал:

– И все же, в принципе… – мысль плодотворная, – наконец заговорил он. – Я бы даже сказал – конструктивная. Мне она тоже в голову приходила, но я ее отбросил из-за стереотипности мышления.

– В смысле? – не понял Денис.

– Чего непонятного? – нахмурился командор. – С деньгами никогда проблем не было. Добывались по мере надобности, – он выразительно чиркнул себя по горлу. Поэтому никаких других вариантов и не рассматривал. Не было нужды.

– Гражданских грабил? – не поверил Денис.

– Нет, конечно, – усмехнулся Шэф. – Не люблю проблем с совестью. Предпочитаю, чтобы молчала.

– А кого?

– Да хватает всяких… Сам же участвовал. Всегда находятся такие, у которых можно провести экспроприацию без угрызений совести.

– Это да… – согласился Денис, припомнив Дожа Талиона, а в особенности Дожа Эмидуса Флакса.

– Так что, – улыбнулся командор, – идея торговли книгами некромантов неплохая. Альтернативные источники финансирования не помешают. Мало ли, как жизнь повернется – может придется и приторговывать, но, как ты правильно отметил – много подводных камней. В каждом конкретном случае придется все тщательно анализировать, чтобы выгода превысила убытки. Будет много штабной работы по планированию операций. К сожалению, не для средних умов! – Главком выразительно посмотрел на старшего помощника.

– Само собой, – ухмыльнулся Денис, но тут же перешел к прямому и явному подхалимажу: – Но, Шэф, ты же у нас прямо это… – стратег! Так что все получится!

– А то! – встречно ухмыльнулся мудрый руководитель. – Стратегия это… – Главком на секунду задумался, чтобы сформулировать свое виденье темы: – Это тебе не фички воробьям показывать!

– А как же! – тут же признал его несомненную правоту старший помощник.

– Кстати говоря, – Шэф пытливо взглянул в глаза Дениса, – надеюсь ты не собираешься надыбать килограмм пятьдесят, или сколько там, золотишка и таскать за собой по мирам?

– Насяльника, засем ругаися? – огорчился старший помощник.

– Я не ругаюсь. Я спрашиваю.

– Шэф! Как на духу – никакого накопительства и стяжательства. Бабки будем добывать только для комфортного проживания и на девок. Все излишки будем отдавать бедным!

– Типа большевики… – задумчиво протянул главком.

– Не-а, – не согласился Денис, – типа Робин Гуды.

– Ладно, возвращаемся к продажам. Продать надо, сам понимаешь, как можно дороже. Надеюсь, цены в цитадельских госпиталях ты помнишь.

– Весьма приблизительно, – признался Денис. Помню только, что дорого.

– В-о-о-о-т… А цена на книги, которую даст Ларз, будет зависеть от полноты информации.

– А что там неполного? – поднял брови старший помощник. – Вроде голова все прочла и перевела… насколько я помню.

– Все, да не все, – нахмурился Шэф. – Когда я начал внимательно знакомиться…

– А когда это ты успел? – насторожился Денис. – Вроде мы все время вместе, а я тебя за чтением некромантских фолиантов никогда не видел.

– Во-первых – я не читал, а слушал «тельника». А во-вторых – когда ты тренируешься, я не сплю с открытыми глазами, как ты наверняка считаешь, а работаю. Потому что с такими помощничками, как ты, все приходиться делать самому!

– Ну-у… это понятно, – расстроился Денис. Причем так натурально, что если бы Шэф знал его немного хуже, то мог бы и поверить. Однако, излишней доверчивостью командор не страдал. – Другое непонятно, – непринужденно сменил тему старший помощник: – что тебе непонятно у некромантов?

– Понятно-непонятно… – буркнул командор, которому совершенно не хотелось продолжать весь этот разговор. Он искренне полагал, что о планах заранее говорить нельзя, если есть возможность не говорить. Реально можно сглазить. Но отвязаться от любознательного старшего помощника было весьма проблематично. Примерно, как девушке от мужчины зануды, которому проще дать, чем объяснить почему не дашь. – Вот тебе последний пример, на который я наткнулся: плетение «Серый Феникс». Позволяет оживить убитого…

– В смысле – зомби поднять? – не удержался Денис, и хотел было развить мысль, но по взгляду, вскользь брошенному на него любимым руководителем, понял, что следующая попытка перебить докладчика будет последней. Мгновенно оценив ситуацию, он сжал губы, прикрыл их ладонями и принял вид, смиренный до чрезвычайности. При этом не забывал пожирать верховного главнокомандующего взглядом, который любит начальство во всех мирах и во все времена, а именно: преданным, молодцеватым и слегка придурковатым. Верховный главнокомандующий милостиво сделал вид, что не заметил оплошности старшего помощника и продолжил:

– Если разрисовать разными непотребными картинками площадку, примерно два на четыре метра, поместить внутрь тело убитого человека, а рядом положить живого убийцу, а затем понемножку отсекать у убийцы разные части тела, причем в строгой последовательности – не дай бог что-то перепутать! – мало никому не покажется в радиусе метров десяти, то убитого можно воскресить.

– Ни фига себе! – присвистнул Денис. – И это правда работает!?

– Я откуда знаю? – пожал плечами Шэф. – Я, блин, не некромант.

– Жаль…

– Чего именно? Что я не знаю, или что я не некромант?

– Что не некромант.

– И ты бы не боялся иметь дело с некромантом? – прищурился командор.

– А чем ты лучше… или хуже, некроманта? – пожал плечами старший помощник и уточнил: – для меня.

– В смысле!? – изумился командор.

– Да в прямом смысле, – хмыкнул Денис. – Ты ведь можешь свернуть мне шею, как цыпленку, в любой момент, безо всякой магии голыми руками. Не так, скажешь?

– Ну-у…

– Так ни один мне хрен, если ты сможешь это сделать еще и магически?

– Ну-у… если так ставить вопрос… то один.

– Вот и я об этом. А если бы ты был некромантом, или каким другим магом, польза была бы несомненная. Я помню, как у тебя жилы чуть не лопались, когда ты двери открывал во «Дворце Пчелы», а так, – Денис щелкнул пальцами, – раз, и все! Ну, и что-нибудь еще полезное делал бы…

– Ладно, – прервал его разглагольствования главком. – Возвращаемся к нашим баранам. Итак. У нас есть картинки, есть текст заклинания, есть аудио запись его произнесения, казалось бы – все! Бери и работай. Ан нет. Начинаются дополнения мелким шрифтом, как в банковском договоре. Труп должен хранится в растворе мхрангового масла, в углы воскресительной площадки должны быть воткнуты сухие ветки дерева тхут и прочее, прочее, прочее… Так что не все так замечательно, как казалось, – в голосе командора прозвучала печальная нотка, да и вообще чувствовалось, что Шэф был не по детски расстроен вновь открывшимися обстоятельствами. – Понятно? – строго взглянул он на старшего помощника.

Понятно-то – понятно, – задумчиво протянул Денис. – То есть, ты надеешься, что Витус просветит тебя насчет масла, насчет веточек и прочей ботвы?

– Ясновидец! – главком с восхищением уставился на старшего помощника. – Не помню, я тебе говорил, что ты гораздо умнее, чем кажешься?

– А как же! – успокоил его Денис. – Вот только я не понимаю, с какой такой радости, Витус будет тебе помогать? Насколько я помню рассказ этого, как его… – Денис нахмурился, пытаясь вспомнить. – О! Вспомнил! Хранитель Знаний, зять полицмейстера. Как же, блин, его…

– Элай Иршап, – пришел на выручку командор.

– Точно! Ну у тебя и память! – сделал комплимент любимому руководителю старший помощник. Причем совершенно искренне. – Так вот, насколько я помню, местные относятся к некромантам, как мусульмане к свинине.

– В смысле?

– Ну, официально нельзя, но если сильно припрет, то немножко можно, – пояснил Денис. – А ты, насколько я понимаю, припирать мага не собираешься. Ты хочешь его обольстить, – ухмыльнулся Денис.

– Ага, как Бендер мадам Грицацуеву, – подтвердил Шэф.

– В связи с этим вопрос. А что ты ему собираешься предложить такого, чтобы он не побежал на нас стучать в Гильдию Магов, или Светлым Братьям, или еще куда, а наоборот – проникся к тебе диким расположением, можно сказать – любовью, и начал таскать каштаны из огня? – старший помощник уставился на верховного главнокомандующего в ожидании ответа, коего, через некоторое время, и дождался:

– Ну-у… стучать он вряд ли будет. Витус – умный человек. Ученый. Он и так засветился с «Эйфелевой башней» на весь Бакар, вряд ли ему нужна лишняя головная боль. Ведь первым вопросом тех же Братьев, или еще кого там, куда он прибежит, будет: «А почему это, мил человек, они пришли со своими мерзопакостными книгами к тебе? А!?!». – Командор немного помолчал и добавил: – Да и Гильдия Магов может напомнить, что у него уже третий прокол, после которого светят болота Западного Предгорья… Так что – нет. Не побежит он стучать.

– Согласен, – после короткого, но интенсивного, раздумья признал правоту главкома Денис. – А завлекать чем будешь?

К его большому сожалению, ответа на этот вопрос не последовало. Главком, которого старший помощник изрядно достал своей неумеренной мстительностью, кровожадностью и любознательностью, внезапно просиял:

– Ну все! Дальше без меня, – ухмыльнулся он, на всем ходу спрыгивая на землю. – Надоел ты мне – о как! – он чиркнул ладонью по горлу. Его поведение объяснялось просто – командор углядел свободное «такси», что было очень кстати – на следующем перекрестке пути компаньонов расходились. Денису же не оставалось никакого другого выхода, как взять управление каретой на себя и продолжить путь в гордом одиночестве.

 

6 Глава

Назвать путешествие верховного главнокомандующего приятным мог бы только закоренелый мазохист. Конечно же, до профессиональной порки ощущения не дотягивали, но и того что было, этому извращенцу хватило бы, чтобы чувствовать себя счастливым в течении целого рабочего дня. Причина была в том, что трафик в районе «Империума» не уступал, а пожалуй даже – превосходил, аналогичный на Кутузовском в час пик. В свое время Антон Павлович Чехов сокрушался по поводу: «…способности русских возниц соединять тихую, черепашью езду с душу выворачивающей тряской». Так вот – его счастье, что он не катался по центру Бакара.

Если бы дело происходило вечером, или ночью, то подобное скопление транспортных средств было бы вполне объяснимо – золотая молодежь выбралась на гулянку. Но в том-то вся и штука, что дело происходило днем, в самую жару, когда, казалось бы, нужно было или нежиться на пляже, или отдыхать в тенечке – если вы могли позволить себе такой образ жизни, имея для этого достаточно средств, или же трудиться не покладая рук, чтобы добыть эти самые средства, но никак не болтаться по жаре в экипажах разной степени открытости и фешенебельности, мучая себя и лошадок. Куда черт нес всю эту разношерстную публику было одному богу известно. Если немного перефразировать слова товарища Плюшкина, в том смысле, что: «Народ-то больно прожорлив, от праздности завел привычку трескать…», то можно смело сказать, что бакарский народец от праздности взял привычку таскаться по жаре хрен знает куда и хрен знает зачем.

В конце концов Шэф не выдержал. Когда до «Империума» оставалось еще несколько кварталов, а его экипаж встал так фундаментально, что казалось колеса скоро пустят корни, он похлопал извозчика по плечу, протянул ему серебряную монетку, а когда тот остановился, выбрался наружу. Сделал он это очень степенно, совершенно не в стиле «чертик из табакерки», каким покинул старшего помощника. С другой стороны – а чего спешить? – возница ведь, в отличие от Дениса, мозг ему не выедал, поэтому можно было и не торопиться. Главком с удовольствием потянулся, расправил плечи и двинулся в нужном направлении. И хотя шагал он не очень быстро, но, в любом случае, передвигался гораздо быстрее ползущих в огромной пробке экипажей.

Перед тем, как сесть в «такси», верховный главнокомандующий натянул личину Святоши. К качеству работы командора никаких претензий не было – обнаружить подделку было практически невозможно. Все-таки наложение личины это искусство. Точных алгоритмов не существует и у человека или есть талант к этому делу, или его нет. У Дениса, кстати, талант тоже был, но не отшлифованный. Чтобы достичь уровня мудрого руководителя ему нужно было еще учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин. Правда, Ильич завещал кое-что другое, но кого это волнует – главное, чтобы понтово звучало!

Конечно, если бы шкира зафиксировала в своей базе данных образ Святоши, то и проблем бы никаких не было, и никакого творчества не потребовалось бы – все было бы элементарно, типа портрет по фотографии, но в том-то все и дело, что в момент встречи с главарем лучшей пятерки Серого Цеха, Шэф был без своего замечательного комбинезона. Поэтому пришлось работать по памяти. Здесь следует отметить, что работа была выполнена на высочайшем художественном уровне, и если бы за подобного рода творчество давали какую-нибудь премию типа Оскара, то командор статуэтку непременно бы получил. Ну-у… или хотя бы был номинирован. Но, к счастью, или к сожалению, никаких премий для работников плаща и кинжала не существует. Причем, ни в одном из миров. А жаль, было бы прикольно: «Звание лучший по профессии в номинации киллер года присуждается агенту МИ-6 Бжеймсу Донду». 

По первоначальному плану в роли живца и одновременно экзекутора должен был выступить Денис. При реализации плана «А» многочисленные свидетели должны были бы видеть, что Лорд Арамис действует лишь в рамках необходимой обороны – на него напали – он защищается. После, когда шум и пыль улягутся, станет понятно, что в нападении участвовали серые, так что никаких вопросов к Лорду Арамису быть не может. Как говорится: и волки целы и овцы сыты… или наоборот… но, не суть. Главное, что виновники резни на «Арлекине» наказаны, а старший помощник справедливость восстановил и жажду мести утолил. Однако, как известно, от этого простого и элегантного варианта пришлось отказаться и прейти к альтернативному.

План «Б» вовсе исключал присутствие кого-либо из компаньонов на месте происшествия. Шэф справедливо решил, что раз звезды так сложились, то надо совместить приятное… или неприятное, а именно – избиение младенцев, с полезным – демонстрацией йохара городу и миру. И пожалуй, это было, даже, к лучшему, что от плана «А» пришлось отказаться. Одно дело, когда все знают, что у Северных Лордов есть демоны-хранители, но знают на уровне слухов, и совсем другое, когда увидят йохара во плоти и крови, да еще в действии!

 У плана «Б» был только один недостаток. Он мог стать поводом к официальному обвинению со стороны властей в причинении тяжкого вреда бакарским гражданам. Конечно же, эти самые власти будут только рады, если ряды Ночной Гильдии будут кем-то значительно прорежены, причем без малейшего участия с их стороны и никаких обвинений никто выдвигать не будет. Сейчас.

Но это – сейчас, когда компаньоны в фаворе у бакарского градоначальника, а не исключалась ситуация, что когда-нибудь в будущем власть переменится и самые «достойные» из числа ее новых представителей внезапно вспомнят о законе, причем с большой буквы «З» – Законе! Вспомнят и зададутся вопросом: а как это так получилось, что какие-то мутные иностранцы нагло и цинично режут полноправных граждан славного города Бакара!?! Как, я вас спрашиваю!? И плевать на то, что эти граждане – бандиты. Бандиты они во вторую очередь, а в первую – граждане! И вот для того, чтобы избежать подобной щекотливой, хотя и, честно признаемся – очень маловероятной, ситуации и понадобился Святоша. Точнее говоря – его облик.

Расчет мудрого руководителя строился на практически стопроцентной схожести лица реального Святоши и той картинки, которую, при помощи шкиры, мудрый руководитель демонстрировал. Основная функции, которую выполняла личина бандита, была в привлечении внимания околачивающихся подле гостиницы соратников, которые несомненно должны были бы полюбопытствовать, какого это хрена начальник лучшей пятерки оставил свой пост возле «Арлекина» и приперся в их зону ответственности к «Империуму».

Кроме того личина Святоши несла дополнительную нагрузку по введению следствия, если оно конечно же будет проводиться, в заблуждение. Правда, особого смысла в таком изощренном запутывании следов не было – не та ситуация, и можно было бы спокойно натянуть любую личину, за исключением своей собственной и старшего помощника.

Компаньоны не должны были иметь ни малейшего отношения к месту будущего преступления. Официально. Неофициально же, самый последний олух из самого удаленного уголка Бакара, умеющий только пускать пузыри и сопли, будет знать наверняка, кто мочит серых и за что. Но, это, повторимся – неофициально.

Командор натянул личину Святоши по привычке. Шэф имел очень полезную привычку делать все, за что берется, хорошо. Настолько хорошо, насколько это возможно. Ведь одно дело, если свидетели, которые обязательно найдутся, припомнят какого-то никому неизвестного человека и совсем другое, если в полиции и в Ночной Гильдии по описанию, с удивлением, узнают Святошу.

К тому же, это было делом принципа. А главным принципом, которым долгие годы руководствовался верховный главнокомандующий при проведении секретных операций, было: никакой помощи следствию. А самый оптимальный вариант – направить ищеек по ложному пути. Вот тут Святоша и должен был помочь. И хотя, повторимся, в данный конкретный момент такой необходимости не было – не опасались компаньоны уголовного преследования за свои действия, но, как говорится в старом анекдоте – руку не собьешь!

Однако, в плане было одно непременное условие – нужно было сидеть в транспортном средстве, выставив на обозрение только лицо. Фигуры Шэфа и Святоши были абсолютно непохожи. Сухой, поджарый главком отличался от массивного, мускулистого, слегка заплывшего жирком бандита, как истребитель от танка.

Разумеется, если бы на верховном главнокомандующем была надета только шкира, он бы мог изобразить не только Святошу, но и основателя Москвы князя Юрия Долгорукого, причем верхом на коне. Да что там Долгорукого – бери выше – Анджелину Джоли, в стиле «ню»! Однако, поверх несокрушимой тетрархской брони присутствовала самая обычная одежда. И сделано это было не по забывчивости, не по недосмотру и не по глупости. Шэф хотел сэкономить ресурс батареи шкиры, инициировав ее в экономичном режиме, демонстрирующем только голову и руки. Кто ж мог знать заранее про дневные пробки? Никто. Хотя… «тельник» мог знать… наверное, но у него никто не спрашивал, а сам он с советами, по своей инициативе, не лез.

Кстати говоря, из-за таких случайностей часто рушатся самые грандиозные планы. А может это и не совсем случайности? Кто знает… Не помоги буря англичанам с «Непобедимой Армадой», или же японцам с флотом хана Хубилая (причем дважды!), вся история человечества могла бы пойти совсем другим пути. Но, не пошла. На фоне этих грандиозных катастроф, провал плана «Б», разработанного верховным главнокомандующим, особой трагедией не выглядел. Шэф если и расстроился, то не сильно, и перешел к плану «В».

Командор неторопливо прошел на террасу ресторана «Империум» и устроился за столиком в самом центре зала. Веранда была практически пуста по причине промежуточного времени суток – время завтрака уже закончилось, а обеда еще не наступило. Кроме столика, где обосновался главком, было занято только два. За одним сидела пожилая, хорошо одетая пара и чинно вкушала ароматный черный кофий с не менее ароматной свежей выпечкой. У Шэфа, последний раз евшего хрен знает когда, слюнки потекли от этих запахов. За другим столиком солидный мужчина, лет сорока, охмурял молоденькую девицу, щедро подливая той холодного шампанского. Красотка уже изрядно набралась и поощрительно похохатывала в ответ на горячие нашептывания на ушко. Было похоже, что у мужика все на мази.

Командор приступил к исполнению плана «В». Для начала верховный главнокомандующий плотоядно оглядел официантку, моментально подскочившую к столику сразу после появления нового клиента. С этим в «Империуме» было строго – девиз «Клиент всегда прав» исполнялся не на словах, а на деле. Главком громко, привлекая внимание всей немногочисленной публики, тусующейся на веранде, поинтересовался у девушки о ее планах на ближайшее время и не хочет ли она оказать ему ряд специфических услуг за солидное вознаграждение. При этом Шэф умудрился придать лицу… а точнее – морде Святоши, столь мерзкое выражение и подмигнуть девушке столь развязно и цинично, что официантку, далеко не выпускницу института благородных девиц, а вполне себе взрослую барышню, аж передернуло. Ну что ж… Начало было положено. План «В» начал претворяться в жизнь.

Получив от официантки вежливый, но решительный отказ, мотивированный неимоверной служебной занятостью, командор расстраиваться не стал, а сделал заказ, сформулированный примерно так: «А принеси-ка ты мне милашка то же, что у этих старперов». При этом он бросил веселый взгляд на пожилую чету и дебильно ухмыльнулся. Вряд ли стоит упоминать, что сказано все было достаточно громко, чтобы все посетители ресторана и обслуживающий персонал смог оказаться не в курсе гастрономических пристрастий главкома. Мужчина гневно уставился на него и совсем уже было собрался потребовать сатисфакции, но его спутница положив тонкую, аристократическую руку на его плечо, это дело пресекла. Старик фыркнул, как рассерженный морж, и отвернулся от наглого мерзавца, а Шэф мысленно поаплодировал его спутнице. Мужчина раздраженно кинул на столик несколько серебряных монет и пожилая пара, сохраняя достоинство, гордо удалилась. При этом они громко обсуждали проблему понаехавшего быдла от которого нет спасения даже в славном городе Бакаре. Что характерно – Шэф был с ними полностью солидарен.

Разобравшись со стариками, верховный главнокомандующий обратил свое благосклонное внимание на коварного соблазнителя и его жертву. Парочка прервала свое воркование и с презрением, приправленным некоторой долей хорошо спрятанной опаски, взирала на командора. Видимо они не знали знаменитую сентенцию: не стоит долго вглядываться в бездну – иначе бездна начнет вглядываться в тебя. Роль бездны взял на себя командор. Он пристально уставился на потенциальных любовников, причем его взгляд направленный на кавалера обещал тому массу неприятных сюрпризов, причем в самом ближайшем будущем, взгляд же устремленный на его легкомысленную спутницу был масляным до чрезвычайности.

Шэф самым внимательным образом осмотрел глубокое декольте девушки, которой в плане содержимого этого самого декольте было чем гордиться, и остался доволен увиденным. Содержимое тянуло на четвертый размер, если не на пятый! Причем девица была молоденькой и, в принципе, довольно стройной. Так что коварного соблазнителя можно было понять – игра стоила свеч. Закончив осмотр, командор пристально взглянул прелестнице в глаза. Таким взглядом обычно провожают аппетитную блондинку, заблудившуюся вечером на окраине Махачкалы. Примерно так себя девушка и почувствовала. Но, это было еще не все. Не довольствуясь игрой в гляделки, главком игриво подмигнул прелестнице и кивнул головой, приглашая ее к себе за столик.

Соблазнитель вскипел и уже начал было подниматься, чтобы дать нахалу укорот, но делал это достаточно медленно, дабы его смогли вовремя остановить. Как говорится: держите меня семеро! Его спутница не преминула это сделать, повиснув на своем кавалере и что-то горячо ему зашептав. Одарив Шэфа взглядами сколь гневными, столь и презрительными, парочка покинула ресторан, предварительно оставив на столике золотой. Этим актом неслыханной щедрости мужчина окончательно покорил сердце своей юной пассии, прильнувшей к нему, как березка к дубу. Так что можно было смело сказать – верховный главнокомандующий не только не нарушил его далекоидущих планов по части кобеляжа, а вовсе даже наоборот – помог. Мужская солидарность в действии!

На этом первую часть плана «В» можно было считать завершенной. Причем – успешно. Пятеро разных людей хорошенько запомнили странную, а если называть вещи своими именами – отвратительную, личность, посетившую «Империум» непосредственно перед грядущими незабываемыми событиями, очевидцами которых они, если не повезет, вполне могут стать. Кроме того, его видели, и наверняка вспомнят, если понадобится, еще несколько официанток и дежурный метрдотель.

А командор дождался когда ему принесут заказ, еще раз сально подмигнул официантке и после того, как она, нервно озираясь, поспешно удалилась, Шэф, вместо того, чтобы приняться за кофеек с только что выпеченной сдобой, а есть ему хотелось зверски, повел себя несколько странно – вместо того, чтобы приступить к трапезе, он откинулся на спинку стула и казалось бы закемарил. Так, по крайней мере, могло бы показаться при невнимательном взгляде на верховного главнокомандующего. Однако, все было совершенно иначе. Главком не дремал, главком напряженно работал. Выйдя в кадат, он тщательно осматривал окрестности «Империума».

Кстати говоря, в этом процессе не было ничего фантастического – некоторые наши… как бы поточнее выразиться? – соотечественники не подойдет, так как этот термин относится к гражданам одного государства, а как назвать тех, кто живет в одном с тобой мире? – сомирцы… как-то не очень, ладно, пусть будут земляне. Так вот, некоторые, честно признаемся – очень немногочисленные, люди, живущие в мире Земля, практикуют осознанные сновиденья. Кроме многих других возможностей, их тело сновиденья может путешествовать в реальном физическом мире, добывая информацию, в то время как тело сновидца мирно похрапывает в своей постельке. Примерно такой практикой и занимался Шэф.

Никакого присутствия киллеров «Союза», в местах их возможной дислокации, командор не обнаружил. Ни у парадного входа, ни на ресепшене, ни на хоздворе, ни у задней двери, точнее дверей, короче говоря – нигде в окрестностях «Империума» злополучной пятерки Серого Цеха не наблюдалось. Здесь у внимательного читателя может возникнуть вопрос: а как бы Шэф их узнал? Он что – в лицо знал этих мерзавцев? Ответ очевиден – конечно же нет. Просто в кадате он мог чувствовать намеренье. В кастанедовском смысле. Оно ощущалось им как запах. Вонять эти ребята должны были, как выгребная яма после дождя.

Отсутствие положительного результата верховного главнокомандующего нисколько не расстроило. В разведке, как в науке – отсутствие результата – тоже результат. Но, если посмотреть правде в глаза, то Шэф заранее был уверен в подобном исходе и «прогулялся» по окрестностям гостиницы только для очистки совести. Ну, не любил он оставлять за спиной ничего, что могло бы преподнести неприятный сюрприз. Неприятностей в жизни и так хватает и не стоит увеличивать их количество за счет собственной лени и надежды на авось.

Это в фильмах главный герой обязательно оставит сзади недобитого главного злодея, или же не проверит помещение, где тот мог бы спрятаться. И это правильно! Иначе не было бы финальной драки на пять, а то и на десять, минут. А без такой драки, где главный злодей сначала долго и старательно лупцует главного героя, нанося ему множество ударов, каждый из которых всенепременно вывел бы главного героя из строя, а то и из жизни, а потом главный герой проделывает все то же самое с главным злодеем, но гораздо сильнее, что же это за фильм? Это черт знает что, а не фильм!

Однако, тот кто бывает так неосмотрительно беспечен в реальной жизни и оставляет за спиной врагов, тот обычно долго не живет, а командор, как нам известно, долго жил и много чего видел. Поэтому, несмотря на то, что у него были кое-какие предположения о том, где могли притаиться злодеи, он тщательно проверил все места, где они, потенциально, могли бы находиться. Хотя вероятность этого была крайне мала, но проверить было нужно. Хотя бы для очистки совести. Главком на месте киллеров поступил бы вполне определенным образом и он был процентов на девяносто уверен, что местные профессионалы его надежд не обманут. И они не обманули. Все пятеро нашлись в шикарном люксе компаньонов. Трое играли в карты в гостиной, а оставшаяся парочка вольготно расположилась в спальнях, развалившись на кроватях Лорда Атоса и Лорда Арамиса. И это было правильно – кто-то дежурил, а кто-то отдыхал, ведь неизвестно было сколько придется ждать проклятых северян – гвоздь им в печень!

А где им еще прикажите расположиться? Мозолить глаза на ресепшене? – могли вызвать подозрение у многочисленной охраны, а та могла вызвать полицию. Толкаться возле парадного входа? – аналогично ресепшену. Дежурить возле задних дверей? – во-первых распыление сил, а во-вторых вряд ли Лорды пойдут в свою гостиницу с черного хода. Короче говоря, у каждого варианта была масса слабых сторон, кроме одного – устроить засаду в номере этих порождений Тьмы! Одним махом устранялись все проблемы, связанные с поиском и обнаружением, да и силы не распылялись, а это очень немаловажно – по слухам Лорды были еще те перцы!

А главное – минимизировалась вероятность невыполнения приказа Змея, что грозило самыми серьезными оргвыводами. Конечно же «серые» мыслили не такими терминами, а просто соображали, что мимо своего люкса Лорды никак не пройдут, обязательно в нем появятся. А раз так, то и задание грозного главы Ночной Гильдии будет выполнено и не будет никаких неприятностей. Решение было правильное и профессиональное и поэтому предсказуемое. Кстати говоря, Шэф, на своем месте, никогда бы так не поступил. Если хочешь жить долго и много чего видеть, нельзя быть предсказуемым.

Верховный главнокомандующий кровожадной мстительности старшего помощника не разделял. С его точки зрения «серые» ничего предосудительного не сделали – они лишь выполняли приказ. Да и их руководитель и идейный вдохновитель Змей, по мнению Шэфа, заслуживал снисхождения – он просто спасал любимого человека, а для этого все средства хороши. На его месте командор поступил бы точно так же. Другое дело, что им всем крупно не повезло, но что уж тут поделаешь? – от судьбы не уйдешь. Наезд на Мастера войны это знаете ли чревато… Да еще Мастера в сопровождении Красой Пчелы! Это, как авианосец в сопровождении многоцелевой атомной подводной лодки. Такая парочка может много чего наворотить. 

Будь у него такая возможность, Шэф бы убил «серых» быстро и практически безболезненно, как говорится – небольно зарезал. Но, в том-то все и дело, что не было у него такой возможности. Их никчемные жизни стали ставкой в большой политической игре, а они сами фишками на игровом поле. Пятерке киллеров, обосновавшейся в люксе компаньонов, не повезло дважды. Первоначально из-за того, что они напали на «Арлекин». Не надо им было этого делать, но, в их оправдание надо честно сказать, что их никто и не спрашивал. Приказ – есть приказ! А во-вторых им не повезло, потому что с их смертью верховный главнокомандующий связывал далеко идущие планы. Но, к счастью для себя, «серые» об этом не догадывались. Пока.

Так и не приступив к еде, а как к ней приступишь? – для этого надо капюшон шкиры снимать, устраивать, так сказать – «сеанс черной магии с последующим разоблачением», Шэф вытащил из кошелька золотой и продемонстрировал его официантке, время от времени зыркавшей в его сторону с крайне насупленным видом. При этом, он еще поманил ее пальчиком, одновременно показывая руками, каким способом она может заработать денежки. Официантка гордо отвернулась – уж больно противно выглядел Святоша в исполнении Шэфа, никакие деньги не могли компенсировать. Главком обижаться не стал. Он пожал плечами, типа: не хочешь – как хочешь, другие найдутся, посговорчивее. После чего спрятал золотой, достал мелкую серебряную монетку, стоимости которой едва должно было хватить на оплату заказа, разумеется безо всяких чаевых и небрежно кинул ее на стол. Вся эта пантомима проходила под зоркими взглядами других официанток, разглядывавших командора с брезгливы презрением. Все шло по плану.

Верховный главнокомандующий встал из-за стола и неторопливо, с вальяжностью среднеазиатского бая, проследовал к выходу из ресторана, рассматривая по дороге официанток сальными глазками. Он бы мог оказать внимание и другим представительницам прекрасного пола, но ввиду отсутствия таковых на его пути, весь запас сала достался труженицам общепита. Святошу здесь должны были запомнить надолго.

Выйдя на улицу, Шэф как-то мгновенно растворился в толпе и исчез из поля зрения провожавших его глазами официанток. Как будто испарился! Впрочем, ничего удивительного. С его опытом и умением отводить глаза сделать это было не очень трудно. Главком немного прошел вперед и устроился в тени большого дерева, росшего напротив балкона их номера. Небольшая шумная толпа, расположившаяся неподалеку и представлявшая собой одну семью: папу, маму и троих хулиганистых отпрысков мужского пола, его как будто не замечала. А ведь командор стоял к ним чуть ли не вплотную. Ну, что тут скажешь? – мастерство есть мастерство.

Если человек по-настоящему умеет отводить глаза, он наступит вам на ногу, а вы его не заметите. А если не умеет, то и пыжиться не стоит – дороже обойдется. Будешь считать себя самым умным и невидимым и вот тут-то тебя и возьмут за одно место. Тонут не те, кто умеет плавать и не те, кто не умеет, тонут те, кто думает, что умеет. Шэф, как уже было сказано, глаза отводить умел и делал это хорошо. Некоторое время он постоял, сканирую окружающее пространство, одновременно понемножку исчезая. С каждым мгновением количество взглядов, которые останавливались на его фигуре, уменьшалось. Они соскальзывали с него, как лыжники с крутого слона. Не задерживаясь. Поймав мгновение, когда ни один луч внимания его не касался, командор прыгнул.

*****

Про сотрудников Серого Цеха, при желании, можно было бы сказать много чего плохого. Как ни крути, а наемные убийцы это не самый лучший человеческий материал, мягко говоря. Но, были у «серых» и некоторые достоинства. Главный из них – профессионализм.

Сами посудите – человек, у которого руки растут не из того места; человек, у которого есть проблемы с координацией и реакцией; человек, имеющий лишний вес и повышенную тревожность, а если называть вещи своими именами – трусливость, а самое главное – человек, который туго соображает, на такой нервной работе долго не протянет. Любой более-менее серьезный косяк приведет к тому, что его либо отправят на каторгу – это в лучшем случае, либо пристрелят при попытке к бегству – что более вероятно, либо прирежут свои же «товарищи», чтобы спрятать концы в воду.

Так что, если человек был работником Серого Цеха, это говорило о его определенном социальном статусе. А уж если он входил в одну из лучших пятерок – тем более. Серый Цех – это был бренд. Вроде английской Премьер-лиги, или испанской Примеры. Если человек там играет – значит он футболист.

Положение в иерархии Цеха определялось общественным мнением его сотрудников. Причем безо всякого формализма, безо всяких собраний и голосований. Если человек работал над собой, не сачковал на «тренировках», повышал уровень мастерства, не праздновал труса, и перерастал уровень своей пятерки, то рано или поздно открывалась вакансия и он «уходил на повышение» в пятерку, номер которой в неформальном «табеле о рангах» был ниже, а положение выше. Никакой блат здесь помочь не мог – будь ты хоть сыном, хоть племянником Дона. Правда, честно говоря, ни сыну, которого отродясь у Зме я не было, ни племяннику, которого не было тем более, такое и в голову не могло прийти – вербоваться в Серый Цех.

Это, как отпрыску думского депутата явиться в военкомат с просьбой отправить его служить в десант и непременно в горячую точку. Нет, его конечно в Цех бы приняли, но на этом все. Заставить выгнать кого-то из сложившейся пятерки и взять на его место «сынка» не мог никто. Единственное, что мог сделать «сынок» – это создать свою пятерку. Но, исходя из вышеизложенного, понятно, что долго она бы не прожила. Точнее говоря – до первой серьезной операции. Таким образом можно смело сказать, что пятеро бандитов, с комфортом расположившихся в номере компаньонов, косорукими придурками не были. Они были второй пятеркой Серого Цеха. А это, знаете ли, о-го-го!

Именно поэтому, незнакомца, шагнувшего через балконную дверь в номер, они за Святошу и не приняли, несмотря на полное портретное сходство. Присутствующим хватило краткого мгновения, чтобы понять – это не Святоша! Рост, фигура, а главное – манера двигаться, все выдавало подделку. И реакция последовала мгновенно. Маленький крепыш, сдававший карты, не меняя темпа движений, подхватил со стола метательный нож и швырнул его в Шэфа, а его напарники синхронно поднесли к губам свои духовые трубки и отправили в полет отравленные стре лки.

Уклоняться командор не стал. Зачем? Разыгрывать какой-либо дополнительный спектакль перед покойниками смысла не имело. С них хватило и того зрелища, как кинжал отскочил от его горла, а стре лки от глаз. Причем мишенями послужили оба глаза, что лишний раз подтверждало высокую квалификацию и сыгранность всей команды. Новички, из-за несогласованности, отсутствия «чувства локтя» и «чувства партнера», приходящих с опытом, часто пуляют несколько стре лок в один глаз. Особого вреда от этого нет – для гарантированной отправки клиента на воссоединение с большинством достаточно яда с одной стре лки, но признак класса, это когда две стрелки – в два глаза.

Главком достаточно неторопливо, можно даже сказать – лениво, преодолел расстояние от балконной двери до низкого столика, за которым коротали время за картами трое бандитов. Он двигался так медленно, что они успели вскочить.

Грохот от опрокинутого в спешке столика и трех стульев послужил сигналом побудки для двух злодеев, мирно почивавших в спальнях компаньонов. Они тоже, вне всякого сомнения, были настоящими профессионалами и много времени, чтобы перейти от сна к состоянию полной боеготовности им не потребовалось. Так… – считанные секунды. Конечно же, полностью одеться они не успели, да в этом и не было нужды – в чем спали, в том и выскочили в гостиную, но духовые трубки были у них уже в зубах, а кинжалы в руках. Единственным негативным моментом, да и то от серых никак не независящим, было то, что двери спален находились на одной стороне, поэтому неизвестный, похожий на Святошу, мог быть атакован только слева, но тут уж ничего не поделаешь – все претензии к архитектору, проектировавшему «Империум».

Киллеры, выдернутые из объятий Морфея, без малейшего промедления пустили в ход свои трубки, причем опять-таки сделали это на высочайшем профессиональном уровне – стре лки отскочили от такого места, от которого в принципе, по всем законам природы, не должны были отскакивать и куда должны были беспрепятственно проникнуть – в ушные отверстия!

Согласно каноническим наставлениям по стрельбе из духовой трубки, при положении «объекта» анфас, целиться полагалось в глаза, а при стрельбе сбоку – в уши, а точнее – в ушные отверстия. Поэтому никаких претензий к действиям второй пятерки Серого Цеха быть не могло. Они все сделали правильно, просто «заказ» оказался не по зубам. Ну, что тут поделаешь – судьба… Однако «серые» даже не успели по-настоящему удивиться всему происходящему, потому что Шэф пришел к выводу, что если все в сборе, то пора начинать. Чего тянуть?

От его неторопливости и вальяжности не осталось и следа. В гостиной будто возникло маленькое торнадо, которое прошлось по всей пятерке «серых». Никто не остался обделенным – получили все. Командор нанес им травмы несовместимые… нет-нет не с жизнью, как можно было бы предположить, а всего лишь с возможностью самостоятельно покинуть пределы номера. Они были нужны главкому живыми и это было очень плохо. Для них. Ну и, разумеется, потерей подвижности дело не ограничилось. Утраченная подвижность дополнялась потерей боеспособности. Возможность сопротивляться у всей пятерки «серых» была сведена к нулю. Со сломанными руками и ногами много не навоюешь. Если бы дело происходило на ринге, их тренер уже бы выкинул полотенце, но это были бои без правил, в самом прямом смысле этого термина. Победа по очкам не предусматривалась и шоу должно было продолжаться.

Шэф пинком, которому могли позавидовать девять из десяти профессиональных футболистов, причем, естественно, не РФПЛ, а приличной лиги, вроде АПЛ, отбросил с дороги бандита, скорчившегося на полу со сломанной ногой, и прошел в свою спальню. Здесь следует отметить, что никакой излишней жестокости и стремления усугубить страдания бандита в действиях командора не было. Как говорится – ничего личного. Просто тот лежал на дороге – не прыгать же через него. Тоже мне – нашли белочку.

Через несколько секунд из спальни показалось существо настолько ужасное, что «серые» забыли о своих телесных муках, перестали стонать и материться и издали вопль ужаса. Черная металлическая фигура, с лицом, стилизованным под маску «Крик» издала, в свою очередь, душераздирающий вой от которого у бандитов внутри все оборвалось, а гостиница встала на уши. Еще никогда в своей истории фешенебельный «Империум» не слышал подобных звуков. Но, все когда-нибудь случается в первый раз.

Что касается «сценического воплощения», то главком решил велосипед не изобретать и использовать удачно найденный образ йохара, который использовался для запугивания Талиона Ардена. Кроме естественной для всякого человека лени и нежелания делать ничего лишнего, командор не исключал, что Дож мог с кем-нибудь поделиться подробностями своего общения с Лордами и показать йохара. Конечно же, делать этого он был не должен ни в коем случае, но в жизни все бывает, поэтому надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему. Принцип этот верховного главнокомандующего никогда не подводил и отказываться от него он не собирался. Так что «Крик» – и точка!

Безобразия, творящиеся в люксе компаньонов, не остались незамеченными широкой общественностью в целом и службой безопасности отеля в частности. Четверо дюжих молодцов, обряженных в фирменные зеленые куртки с вензелями «Империума», подбежали к дверям номера и проворно открыли дверь собственным ключом. Ну-у… что тут можно сказать? Сказать можно одно – не служили они ни в советской, ни в российской армии, потому что, если бы служили, то на обоих полушария их мозга, а не исключено, что и на мозжечке, каленым железом была бы выжжена одна из главных армейских заповедей: «Не спеши, а то успеешь!». Не зная ее, ребята поспешили… и успели.

Но, они-то ладно – они по долгу службы, а вот досужие зеваки, неизвестно за каким чертом околачивавшиеся в душном помещении и подоспевшие в немалом количестве – те точно по глупости. Дверь открылась и перед собравшимися во всей красе предстал Шэф в образе йохара. Черный демон во всей красе! Правда вид был со спины, но им и этого хватило. Вполне. Потрясенные зрители застыли в оцепенении, а может их охватил столбняк – иди знай. Короче говоря, волосы у них встали дыбом, члены расслабились до полной невозможности ими управлять, а глаза расширились, как у анимешек.

Для представления, разыгрываемого командором, зрители были нужны, но не так близко от сцены. Дело было в том, что после окончания спектакля ему нужно было снова одеться – ведь для создания образа демона-хранителя Северных Лордов ему предварительно пришлось раздеться – для этого он, собственно, и заходил в свою спальню. Не мог же Шэф раздеваться на глазах у «серых» – неприлично как-то. Поэтому зрителей прорвавшихся в первый ряд надо было отправить на галерку. Что главком, с успехом, и проделал.

Черный демон плавно развернулся к ним лицом и благодарные зрители почувствовали нарастающие симптомы медвежьей болезни. Однако, только поворотом дело не ограничилось. С демоном стали происходить метаморфозы, значительно усилившие симптомы этой самой болезни. Черные провалы глазниц чудовища стали медленно наливаться багровым сиянием, органично дополняющим маску «Крик», а из пальцев выросли пятисантиметровые когти, от одного взгляда на которые внутренности собравшихся сжались в тугой комок. Это вам не баскервильская собака с фосфором на морде. Это вам – О-ГО-ГО-ГО-ГО!

Все действо происходило в жуткой тишине. Искалеченные «серые» прекратили стонать, видимо понадеявшись, что исчадие Тьмы нашло себе новое место приложения сил, а у зрителей языки прилипли к нёбу от ужаса, а ноги вросли в пол. Сколько продолжалось это состояние неустойчивого равновесия сказать было трудно. Все зависело от точки зрения. Если смотреть со стороны Шэфа, то секунд пять-шесть, а если со стороны его оппонентов, то – Вечность.

Но, все на свете имеет свое начало и все на свете имеет свой конец. Закончилось и это безмолвное стояние. Главком резко прыгнул в сторону двери, за которой скопились зеваки, и издал душераздирающий низкочастотный рык с инфразвуковыми обертонами. Рот маски при этом растянулся до неприличия, обнажив страшные клыки, а в его глубине затрепетал мерзкий раздвоенный язык. И тут застывшая картинка ожила! Вся толпа отклеилась от пола, причем некоторые в буквальном смысле, и в слезах и соплях, сотрясая воздух криками ужаса, ринулась по коридору в сторону лестницы, чтобы избежать клыков и когтей чудовища.

На свою беду, им навстречу двигалась следующая порция зевак, любопытствующих узнать, что же такого интересного здесь происходит, что сопровождается таким эффектным звуковым сопровождением. Отступающие смяли и растоптали их, как рыцарская конница деревенское ополчение – практически не заметив. А когда Шэф показался в коридоре и повторил свой рык, то все лежащие на полу и считавшие, что травмы полученные ими от отступающей толпы несовместимы с возможностью самостоятельного передвижения, с удивлением обнаружили, что вполне могут передвигаться самостоятельно, причем с невиданной доселе скоростью! Что тут можно сказать… Страх или вводит человека в ступор, или же мобилизует скрытые резервы организма, позволяя ему вытворять черт знает что.

И кстати говоря, от всех этих экзерсисов никто из «гражданских» не пострадал. Ну-у… некоторые правда немножко поседели, но их же никто не заставлял совать свой нос куда не следует – сами влезли, по собственной воле. За исключением, разумеется, четверки из службы безопасности – те были вынуждены по долгу службы. Но ничего – ребята они крепкие, а седина даже придала их облику определенную импозантность, чем они впоследствии с успехом пользовались в общении с прекрасным полом. Да и по службе продвинулись – как никак, а встретились с йохаром чуть ли не нос к носу, а от испуга не умерли – значит достойны повышения!

Закончив с перебазированием первого ряда на галерку, главком приступил к завершающей фазе операции. Подхватив первого попавшегося бандита за шкирку он выволок его на балкон. «Серый» пытался упираться в пол переломанными ногами и цепляться за мебель переломанными руками, но, само собой разумеется, получалось у него это плохо. На балконе командор вздернул киллера-неудачника над головой, постоял так несколько секунд, словно штангист взявший рекордный вес, и издав уже знакомый всем окружающим душераздирающий рев, с размаху швырнул штангу на помост… тьфу ты – «серого» на мостовую.

Все то время, пока Шэф этапировал представителя Серого Цеха из номера на балкон, держал на вытянутых руках, а потом отправлял в короткий полет, «серый» визжал, как недорезанный поросенок. Финальным аккордом звукоряда стал мягкий шлепок с которым тело бандита соприкоснулось с камнями брусчатки и оборвавшийся визг. Многочисленным зрителям, которым посчастливилось лично наблюдать за бесчинствами черного демона, жаловаться было не на что. И картинку и звуковое сопровождение они получили первосортные. Лозунг «Хлеба и Зрелищ!» актуален во все времена, во всех мирах и для всех типов социального устройства общества.

Гладиаторские бои сменяются боями без правил, гонки на колесницах – Формулой-1, сплетни – Интернетом, а суть остается одной и той же – сытому пиплу нужны зрелища. И Шэф обеспечил толпу, ошивающуюся в окрестностях «Империума», таким зрелищем, какое они не смогли забыть до конца дней. Долго еще очевидцы его триумфального выступления просыпались по ночам с криками и в холодном поту. Спектакль, устроенный верховным главнокомандующим, напоминал хорошую рекламу. Хорошая реклама не обязательно должна быть умной, не обязательно должна быть талантливой, хотя это и не помешает. Хорошая реклама должна быть запоминающейся. А с этим, у представления разыгранного Шэфом, проблем не было. Все очевидцы запомнили его надолго… хорошо, если не навсегда.

Вышвырнув всю пятерку «серых» с балкона на мостовую, а это был как-никак пятый этаж, да и высота потолков в «Империуме» была не как в хрущовках, так что зрелище было вполне себе эпическое, командор застыл на балконе, как черная металлическая статуя. Ужас, который он вызывал у благодарных зрителей, заставил их затаить дыхание и замереть. Никто ведь не знал, что у демона на уме. А вдруг он спрыгнет с балкона и займется зрителями? Продолжит, так сказать, банкет. Гарантий ведь не было никаких.

Но, к счастью для зевак, никакого продолжения банкета не последовало. Шэф взметнул руки, поднял голову (а для всех присутствующих – морду) к небу и начал выпевать какую-то не сказать неприятную, но несомненно странную, мелодию. По мере того, как мелодия приближалась к концу, тело черного демона таяло. Так гаснут люстры в театре – постепенно. Вместе с последним звуком балкон опустел.

Все произошедшее можно было бы назвать спектаклем ужасов. По аналогии с фильмом ужасов. В фильме все происходит по ту сторону экрана, а в спектакле действо творится на глазах у публики, так сказать – вживую, на расстоянии вытянутой руки. Хотя, честно говоря, для данного представления термин «вживую» был несколько неуместен, но зато точен. 

Все зрители этого спектакля ужасов помертвели от нечеловеческой жестокости черного монстра. Швырять живых людей с двадцатиметровой высоты на булыжники мостовой… – это было круто даже для средневековой аудитории, еще не зараженной тлетворной идеологией толерантности, плюрализма и феминизма. С другой стороны, а чего ждать от порождения Бездны? Ничего, кроме запредельной жестокости в отношении рода человеческого!

На самом деле все было абсолютно не так. Шэф не был жестоким человеком. Шэф был рациональным человеком, причем безо всякой склонности к неоправданному насилию и немотивированной жестокости. Как уже упоминалось, если бы не необходимость в «театрализованном представлении» с участием «серых» и беспощадного йохара Северных Лордов, он бы умертвил вторую пятерку Серого Цеха быстро и практически безболезненно – он это умел. На этот счет не должно быть никаких сомнений даже у самых закоренелых скептиков. Ни в том, что умел, ни в том, что не был жестоким человеком.

С другой стороны, главком не испытывал по отношению к серым никакой жалости. А с чего он должен был их жалеть? Они поджидали его в его же номере не для того чтобы предложить чая с печеньками. Отнюдь. И еще – Шэф твердо полагал, что если ты продаешь людям билеты в один конец, можно сказать – немузыкально напеваешь им «One Way Ticket», то должен быть морально готов к тому, что рано или поздно такой билет получишь сам. Причем, совсем даже не исключено, что бесплатно. Так что – ничего личного.

Командор, вернувшись в номер, тут же отключил режим невидимости – емкость батарей шкиры была конечно же большой, но отнюдь, не бесконечной. Как правильно отмечалось на закате эпохи развитого социализма, плавно перешедшей в эпоху дикого капитализма – экономика должна быть экономной! Шэфу этот тезис очень нравился и он, где только мог, руководствовался им в повседневной практике. В частности при работе со шкирой.

Люкс компаньонов был слегка разгромлен. «Слегка» в том смысле, что несущие конструкции не пострадали. Беспорядок был вполне объясним – бандиты во время засады единственное что делали хорошего, так это – не шумели, а больше они ни в чем себя не ограничивали, а во время восстановления конституционного порядка уже Шэф ни в чем себя не стеснял, так что перед уборщиками и горничными открывался широкий фронт работ. Им будет чем заняться и куда приложить руки. Быстро одевшись, командор, подошел к балконной двери и, не выходя на балкон, никем незамеченный, прыгнул на вершину Королевской Горки, видневшуюся из окна. Вторая часть операции «Возмездие», вариант «В», была завершена.

 

7 Глава

Как ни грустно это признавать, но никаких сенсационных результатов, да и не сенсационных тоже, вся титаническая деятельность по расследованию обстоятельств разгрома консульства Высокого Престола в Бакаре, не принесла. Ничего нового к той информации, которую получил Квинтилиан Магн в первый же день, общаясь со Свэртом Бигландом, добавлено не было. Не помогли ни ежедневные беседы с бакарскими магами, ни слежка за Лордами, ни другие оперативные мероприятия. По-прежнему у Ястреба были два подозреваемых: кто-то из местных магов и северяне.

У Гранд-Аудитора уже давно чесались руки и другие части тела, ответственные за выполнение приказа Императора, на предмет доставки Северных Лордов на допрос, или же приглашения на беседу – это как кости лягут во время общения, так оно и будет называться, но что-то удерживало его от этого шага. Каждый раз, когда он уже готов был отдать приказ, какой-то голос в глубине его души тихонько советовал: «Не торопись… Время еще не подошло…» И Ястреб, как всякий умный человек, жизнь и работа которого сопряжена со всякого рода рисками и опасностями, прислушивался к этому голосу и не спешил.

И вот сегодня днем, когда ему доложили о происшествии в «Империуме», Квинтилиан возблагодарил голос за мудрые советы, а себя – за терпение. Ситуация, наконец-то, прояснилось. У северян был повод и была возможность уничтожить консульство. У Гранд-Аудитора не осталось никаких сомнений, что черный демон, бесчинствовавший в гостинице, мог поступить аналогичным образом и с персоналом консульства. Ну а то, что потом поработала «Черная Жатва», так то дело десятое. Может посольский некромант защищался, а может еще что – неважно. Теперь важно было совсем другое. Важно было выяснить, представляют эти, не побоимся этого слова – страшные существа – Северные Лорды Атос и Арамис, опасность для Акро-Меланской Империи, и если представляют, то какую. Когда начсостав собрался, Гранд-Аудитор начал без раскачки:

– Про «Империум» все знают? – вполне ожидаемо поинтересовался он. В ответ все приглашенные дружно покивали головами. Вообще на совещаниях у Ястреба рот открывали только по делу – он сам не любил трепаться и подчиненным, соответственно, воду лить не позволял. А с момента создания комиссии и до ее роспуска, все они – и генералы и замминистра и Обер-Легат были его подчиненными.

Среди начсостава комиссии, краснобаев было двое – заместитель министра иностранных дел Герман Транквиллин и Обер-Легат Братства Света Ульрих Роттенау. У обоих это было профессиональное – и тот и другой работали языками, вот и наловчились, шельмы. Точь-в-точь, как наши политики – те тоже могут часами трепаться на любую тему, не выдав на гора, при этом, ни единого бита информации. Однако, и тот и другой вынуждены были от своего любимого занятия отказаться и молчать в тряпочку, если не чего было сказать по делу, а так как по делу у них никогда ничего не было, то они и молчали себе, как рыбы об лед. Но, молчали по разным причинам. Герман после первого же совещания быстро сориентировался, как надо себя вести, потому что умный, а с Обер-Легатом произошла другая история.

Поздним вечером, после все того же приснопамятного первого совещания, когда он обмишурился по полной и страдал у себя в номере, к нему без стука вошли пять человек. Ульрих даже испугался поначалу, когда увидел Квинтилиана Магна в сопровождении своих генералов и примкнувшего к ним мидовца, но когда понял, что убивать его никто не собирается, а совсем даже наоборот – будут вербовать, совершенно успокоился и внимательно выслушал все, что ему сказали. Точнее говоря, не сказали, а сделали предложение. Предложение от которого невозможно отказаться.

Как нетрудно догадаться, Обер-Легату предложили дать пять расписок, в которых он обязывался сотрудничать с шестым Департаментом Имперской Канцелярии, в лице генерала Приска Саторния, седьмым – в лице генерала Вассиана Куарта, третьим – в лице генерала Палия Марина, а так же министерством иностранных дел – в лице заместителя министра иностранных дел Германа Транквиллина и с Гранд-Аудитором Квинтилианом Магном лично. Альтернатива у него была следующая: или официальное обвинение в государственной измене вместе с протоколом совещания немедленно отправляются в адрес Имперской Канцелярии, а копия – Прайм-Легату, или же он пишет расписки.

Кстати говоря, на привлечение к вербовке Германа Транквиллина Гранд-Аудитор пошел скрепя сердце – этим действом нарушался баланс сил при дворе – партия противников сближения с Высоким Престолом получала определенные преимущества, и хотя Квинтилиан сам был сторонником этой линии, но нарушать хрупкое равновесие опасался – неизвестно, чем это обернется в будущем. Однако, другого способа гарантированно заткнуть рот Транквиллину, чтобы тот сразу же по возвращению в столицу не побежал с докладом к своему министру, Гранд-Аудитор не видел, вот и пришлось привлечь мидовца к операции.

И хотя Герман, как и все остальные члены комиссии, начиная с самого Квинтилиана Магна и заканчивая последним поваренком, подписывали стандартную расписку о неразглашении любой информации, ставшей известной во время работы комиссии, Гранд-Аудитор посчитал, что пряник и кнут надежнее, чем только кнут. Личная заинтересованность в источнике влияния и расписка о неразглашении лучше помогут заместителю министра иностранных дел держать язык за зубами, чем одна расписка. В своих же генералах Квинтилиан не сомневался. Пожалуй, Квинтилиан и в Германе не сомневался – тот знал, что связываться с Гранд-Аудитором себе дороже, но береженого Бог бережет. 

Выбор Обер-Легата предугадать было несложно. То, что с ним будет, если информация о его проколе на совещании всплывет, он себе нафантазировал еще до прихода Ястреба с товарищами. Такой вариант развития событий Ульриха никак не устраивал. «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов» – это было решительно не для него, и он, правда изобразив душевные терзания и муки совести, расписки написал. Поэтому, на всех последующих совещаниях он сидел тихо и молча, а некоторыми и вовсе манкировал, чему Ястреб с генералами были только рады.

– Хорошо… – Гранд-Аудитор обвел глазами присутствующих. – Если у кого-то есть, что сказать, докладывайте.

– У меня есть, – практически мгновенно откликнулся контрразведчик, – но, нужен маг. – Гранд-Аудитор понимающе кивнул и тут же позвонил в колокольчик. Когда на пороге появился секретарь, Ястреб коротко приказал:

– Позови Фрументия, – после чего добавил: – и побыстрее!

Маг Фрументий Палий был постоянным консультантом Квинтилиана. Пожилой, умный, очень образованный и многознающий, он был как бы «ноутбуком» Гранд-Аудитора, который тот постоянно таскал с собой во время всяческих экспедиционных вылазок, подобных расследованию обстоятельств уничтожения консульства Высокого Престола. 

Размер гонорара, суточных и командировочных мага вполне устраивал – император на аудиторских проверках не экономил, справедливо полагая, что информация не бывает одновременно достоверной и дешевой, обычно, или то, или другое. Поэтому Фрументий всегда с охотой откликался на предложения Квинтилиана. Деньги никогда лишними не бывают, даже если человек не беден, а самое главное – магу нравилась такая работа. Нравилось, когда его энциклопедические знания находят практическое применение в распутывании различного рода головоломок.

Дождавшись появления Фрументия, Вассиан Куарт заговорил:

– Сегодня Лордов вели мои люди. Как обычно – издалека.

Ястреб знал, как организована слежка. В распоряжении шпиков шестого и седьмого Департаментов, которые осуществляли наружное наблюдение, было двенадцать карет. Они постоянно сменяли друг друга, а кроме того, регулярно менялись кучер, сидящий на козлах. Вдобавок, никто из соглядатаев не проявлял пристального интереса к северянам – внимание было рассеянным, практически на уровне фона и обнаружить его было чрезвычайно трудно, да и к тому же, в нем не было агрессии. Слежка была поставлена на очень высоком уровне, что впрочем неудивительно, потому что занимались ею профессионалы из Департаментов разведки и контрразведки.

– От дома Витуса Иддера, – начал генерал, и хотел плавно продолжить повествование, но, не тут-то было! – Гранд-Аудитор слегка приподнял бровь, выказывая некоторое недоумение – это имя он слышал впервые. Генерал понятливо покивал, после чего несколько смущенно пояснил: – Мы пока не установили его роль, он всплыл только сегодня, но обязательно это сделаем в самое ближайшее время. – Квинтилиан благосклонно кивнул и Вассиан продолжил: – Но, важно другое. В карету возле дома Витуса сели оба Лорда, а в квартале от «Империума» из нее выскочил один из людей, которые устроили засаду возле «Арлекина» и которых матросы утащили на корабль, после того, как Лорды их нейтрализовали.

– И что? – не понял Ястреб. – Может они его с собой взяли… – он на мгновение задумался, – для опознания, скажем. – Генерал покачал головой:

– Нет. Они уехали вдвоем.

– Точно? – с нажимом спросил Квинтилиан.

– Точно. – Контрразведчик был уверен в своем ответе.

– Что скажешь? – Гранд-Аудитор посмотрел на мага, вольготно расположившегося в глубоком кресле.

– Амулет.

– Мои люди следили с расстояния не меньше двухсот локтей. На такой дистанции морок не работает. Нет таких амулетов. Максимум тридцать.

– Это у нас нет, – улыбнулся Фрументий. – А что есть у этих гратовых северян, одному Творцу известно. Я тут почитал сводки – мутные они какие-то.

– Это точно, – согласился Гранд-Аудитор. – И все же. Если не амулет, то что?

Маг нахмурился, пожевал губами, помолчал и нехотя выдавил:

– Метаморф.

Ответом на это заявление стала мерзлая тишина, установившаяся в кабинете. Никто не знал правда это, или нет, но среди темного крестьянства и прочего малограмотного плебса ходили всякие фантастические, в худшем смысле этого слова, рассказки о метаморфах эпохи Больших Войн, в одиночку вырезавших целые подразделения. Да что там подразделения – города! Справедливости ради надо отметить, что и среди аристократов эти побасенки пользовались нездоровой популярностью, но белая кость всегда делал вид, что не верит во все эти страшилки.

– Ты это серьезно? – прищурился Гранд-Аудитор.

– Почему нет? – пожал плечами маг.

– Так, вроде бы их не существовало, – засомневался генерал Приск Саторний.

– А может просто оборотень? – выдвинул новую версию генерал Палий Марин.

– Может и оборотень, но только не «просто», – выделил тоном маг. – Оборотень может из человека в зверя, и обратно, а чтобы в другого человека, я о таком не слыхал.

– Так что, – каким-то сдавленным голосом начал контрразведчик. – Он в любого так может перекинуться?.. – тут его голос упал до хриплого шепота, – и в… – он не договорил, стрельнув глазами в потолок, но и без этого все присутствующие прекрасно поняли, о ком идет речь.

– Не пользуйся деревенскими словечками, – несколько раздраженно буркнул Фрументий, – тоже мне – козопас. Может принять произвольный облик! – наставительно закончил он.

– А в чем принципиальная разница? – уперся жестким взглядом в мага Гранд-Аудитор.

– Обернуться, по их сельским верованиям – это стать другим живым существом. А тут другое дело, как мне кажется, – на всякий случай подстелил соломки Фрументий. Он не хотел быть загнанным в угол, отстаивая одну из версий и оставлял простор для маневра. – Лорд нацепил на себя облик другого человек.

– А что, есть амулеты, которые позволяют такие фокусы? – наконец открыл рот генерал Приск Саторний, молчавший все это время.

– Нет, – покачал головой маг. – Наши амулеты позволяют накинуть облик только конкретного человека. Амулет создается под конкретного владельца и может изображать только кого-то одного, конкретного. И изготовить такой артефакт – дело не одного дня. А тут они утром встретились, а в обед гратов северянин предстает другим человеком. Не амулет это!

Напряженная тишина повисла над столом. Нарушил молчание хозяин кабинета:

– Тем хуже для нас… – он немного подождал, но так как высказываться никто не торопился, продолжил сам: – Теперь мы знаем, что у северян был мотив и, скорее всего, возможность разнести в прах это гратово консульство.

– А «Черная Жатва»? – недоверчиво прищурился Фрументий. – Она бездарным непосильна… да и магу далеко не каждому.

– Я думаю, – заговорил контрразведчик, – что ее применили не они, а против них. И они выжили…

– И я так думаю, – еще больше нахмурился Гранд-Аудитор. Остальные просто кивнули, соглашаясь. – Теперь вопрос в другом: что нам делать с этим знанием? – задал риторический вопрос Квинтилиан Магн и вновь наступила тишина.

А что тут скажешь? Оптимальный вариант – захватить в плен этих гратовых Лордов и тщательно допросить, скрупулезно сверяя показания и выявляя нестыковки, а потом опять допросить, и так столько раз, сколько потребуется, чтобы нестыковок не осталось. Вариант отличный, но вряд ли выполнимый, как все понимали. Обернутся северяне, или кто они там на самом деле, черными демонами и непонятно, кто кого будет арестовывать.

Запасной вариант, план «Б» – убить. Окружить гвардейцами и зарубить, а еще лучше издалека – стрелами. Нафаршировать с гарантией, чтобы на ежей стали похожи. Похуже оптимального варианта, но приемлемо, ибо опасны северяне, очень опасны. Иди знай чего им в голову придет, но и с убийством плохо – а вдруг не Лорд в йохара перекинулся, а тот сам по себе бесчинствовал, а гратов северянин просто спокойно наблюдал, а чтобы не привлекать внимания, сменил облик. Может такое быть? А почему бы и нет.

И что тогда, любезные пиры? А тогда совсем плохо – за своих Лордов йохары начнут безжалостно мстить и пойдут по всей цепочке, а в конце цепочки кто? Правильно – Государь Император Калликстус VII! Такие, или схожие мысли крутились в голове у каждого участника совещания. Вот поэтому все и молчали, но бесконечно это продолжаться не могло. Первым, привычно, заговорил Гранд-Аудитор:

– Можно попробовать договориться… – предложил он. Предложить-то – предложил, но сомнения в его голосе не заметил бы разве что глухой.

– Как ты хочешь это проделать? – через некоторое время, не сразу, потому что все обдумывали предложение своего руководителя, полюбопытствовал Палий Марин.

– Пока не знаю… – медленно протянул Квинтилиан, думая о другом. Внезапно глаза его сверкнули: – Вот что! – стало понятно, что Ястреб принял решение и участники совещания мгновенно подобрались, чтобы без проволочек, которых Гранд-Аудитор терпеть не мог, перейти к активным действиям. – Я сейчас же связываюсь с императором, докладываю обо всем, что мы узнали и наши выводы и предложения: договориться, арестовать, убить. И пусть он решает. – Квинтилиан выглядел несколько смущенным – он никогда не перекладывал ни на кого, бремя выбора, но обстоятельства иногда вынуждают что-то сделать в первый раз.

– Правильно! – чуть ли не хором поддержали его остальные участники совещания. – Связывайся!

Начало процедуры, пока Фрументий связывался с дежурным дворцовым магом, а тот потом пробивался через толпу секретарей и придворных к императору заняло какое-то время, потом маг кивнул, Ястреб осуществил кровопускание и сеанс связи начался. Продлился он достаточно долго – генералы даже успели заскучать, когда Гранд-Аудитор открыл глаза, поморгал немножко и объявил присутствующим вердикт главы государства:

– Пытаемся договориться, если не получится – по нарастающей! Теперь думайте, как это организовать, чтобы нас тут всех не перебили к гратовой матери, как в некромантском консульстве!

 

8 Глава

Это могло бы показаться странным, но информация о судьбоносных событиях, произошедших в доме главы Ночной Гильдии Гистаса Грине, по прозвищу Змей, никакого распространения не получила. Нет, конечно же в особняках, принадлежащих элите «Союза» и расположенных по соседству с резиденцией Змея видели карету, остановившуюся около его дома, слышали непонятный шум, доносящийся со двора и отметили, что через некоторое время эта карета, смутно знакомая и кажется принадлежащая какой-то пятерке Серого Цеха, благополучно отбыла восвояси.

Разумеется, все это не могло не насторожить многочисленную челядь, обретающуюся в этих домах. К несчастью, никаких разъяснений и указаний на этот счет прислуга получить не могла, по причине отсутствия хозяев на месте – время было не особо раннее и все домовладельцы отбыли к месту службы, и уже давненько. А насторожиться был отчего. Не каждый день к дому грозного Дона подъезжает карета цеха наемных убийц, после чего доносятся звуки, больше всего напоминающие шум битвы: хрипы, проклятья, стоны, хруст, лязг и все такое прочее. Однако охотников сунуть свой нос и проверить что там происходит не нашлось.

Несомненно, причина такого отсутствия интереса была, и причина достаточно веская. Первое, что приходит на ум – стеснительность, не позволяющая персоналу проявить неуместное любопытство. Такая версия имела право на жизнь, но была ошибочной. Отсутствие любопытства объяснялось, отнюдь, не природной застенчивостью и деликатностью, царящей в цитадели бакарской организованной преступности. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов гипотетическое наличие тонкой душевной организации у членов «Союза» – чем черт не шутит, могли быть среди них и такие типажи, но не в массовом же порядке! Но в целом эта гипотеза никакой, мало-мальски, серьезной критики не выдерживала. Если посмотреть правде в глаза, надо честно признать, что типовой бакарский организованный преступник застенчивостью и деликатностью не страдал.

Отсутствие должного любопытства у соседей главы Ночной Гильдии имело под собой другую причину. И заключалась она в том, что соседями Зме я был начсостав, скажем так – «мирных» Цехов. С одной стороны к особняку Гистаса примыкал дом начальника Таможенного Цеха, с другой его первого зама, а напротив расположилось обиталище начальника Цеха Нищих.

Любая работа требует от исполнителя определенного склада ума и определенных черт характера. В этой связи вспоминается один из ранних выпусков «Поля чудес». Якубович азартно торговался с каким-то коренастым и угрюмым пареньком на тему доставать – не доставать из черного ящика, а тот монотонно, невзирая на растущие ставки, бубнил: «доставать!».

Чтобы разнообразить нудное действо, ведущий, на свою голову, поинтересовался у паренька, а кем тот, собственно говоря, работает, что так насобачился торговаться. Тот, без всяких эмоций, также монотонно, сообщил, что бойцом скота на бойне. Бедный Якубович аж в лице переменился, но профессионал, он и в ящике профессионал – быстренько взял себя в руки и полюбопытствовал: «а почему тот выбрал такую, мягко говоря – экзотическую, профессию?». «Животных люблю» – пояснил паренек и больше ему вопросов Якубович не задавал.

Так вот, как работа на бойне требует от человека наличия определенных черт характера, вроде любви к животным, так и труд в «мирных» цехах Ночной Гильдии привлекал людей определенного духовного склада. Они отличались толерантностью и незлобивостью, ибо производили отъем денежных средств у граждан не методами прямого насилия, а путем переговоров и компромиссов.

Разумеется, «таможенникам» иногда приходилось прибегать и к шантажу и запугиванию, но все же это были исключения из правил. Конечно же, надо делать известную скидку на то в какой организации им приходилось служить – как говорится: с волками жить, по волчьи выть. Любой служащий этих почтенных Цехов мог при необходимости ткнуть ножиком под ребро оппоненту, но только в крайнем случае, если бы не было другого выхода, да и сделал бы это безо всякого удовольствия.

Соответственно и челядь и охрана в домах главарей «мирных» цехов свирепостью не отличалась. Охранники так вообще напоминали безобразно разжиревших ментов, сидящих в будках около многочисленных посольств и консульств. И как вы думаете, пойдут такие люди проверять, а что это за шум такой случился во дворе грозного руководителя Ночной Гильдии? Ответ очевиден.

Это примерно, как если бы случайный прохожий, маршрут движения которого пролегал мимо отделения милиции… пардон-пардон – полиции! услышал оттуда выстрелы, хруст костей и мебели, мат и стоны. Сунулся бы он туда полюбопытствовать, а не нарушается ли там часом конституционный порядок и не нужна ли какая помощь доблестным блюстителям правопорядка? Мог конечно и сунуться, чтобы, в лучшем случае, стать главным подозреваемым, причем – во всем, а в худшем – получить шальную пулю, и не исключено, что в лоб. Даже скорее всего, что в лоб, потому что сунуться мог только круглый идиот, а Бог не любит идиотов.

Конечно, располагайся рядом с особняком Гистаса дом начальника Серого Цеха, или же дом командира какой-нибудь пятерки с небольшим номером, и не исключено, что информация о произошедшем была бы получена сразу же после отбытия компаньонов. Это уточнение, что «после отбытия», очень существенно. Если сунуться раньше, никакой информации получено бы не было, а было бы получено немножко «Карбона-12» в грудь, а это, согласитесь, далеко не одно и то же.

Возвращение уже знакомой кареты к особняку предводителя (чуть было не вырвалось дворянства), никакого ажиотажа у обитателей «Вороней слободки» не вызвало. Так – легкое любопытство. И это вполне понятно – жизнь Зме я и челяди окрестных домов протекала во взаимонепересекающихся плоскостях. Это хозяева этих домов имели дело с грозным главой Ночной Гильдии и трепетали от одного его взгляда, а обслуга с ним практически не сталкивалась. Побаивалась конечно, но несколько абстрактно, как тигра в клетке. Слуги вполне справедливо полагали, что если в клетку не лезть, то и вреда от тигра никакого не будет.

Подъехав к особняку покойного Зме я, Денис привязал лошадок и забарабанил в калитку, в которой немедленно – видимо внутри услышали цокот копыт по булыжнику мостовой, открылся глазок, через которой на него уставился испуганный глаз. Видимо процедура идентификации прошла успешно, потому что калитка мгновенно открылась. Слуга встретил его подобострастным поклоном, за которым угадывался какой-то косяк. Первой мыслью Дениса было, что кто-то умыкнул «Эйфелеву башню», за которою он отвечал головой. И хотя его вины тут не было, потому что он прибыл на пост после того как, однако настроение у старшего помощника испортилось. Он сдвинул брови и грозно вопросил:

– Посторонние в дом заходили?!

– Н-нет Великий Лорд! – побледнев доложил привратник.

«Не знает подлец, как меня зовут, – ухмыльнулся про себя Денис, – но как ловко вывернулся, шельма! Ишь ты – Великий Лорд! Я так скоро и взаправду себя Лордом почувствую. И не исключено, что – Великим!» – совсем развеселился старший помощник. Но развеселился только в душе , внешне это никак не проявилось.

– Меня зовут Лорд Арамис, – сухо поправил он слугу.

– Прошу простить Лорд Арамис, – по прежнему смущаясь, повинился тот.

Избавившись от тревоги по поводу судьбы драгоценного аппарата для гемодиализа, Денис переключил внимание с внутренних проблем на внешние и сразу же ему стали понятны причины смущения слуги. Причиной этой были трупы. Повсюду были разбросаны мертвые тела. Можно даже сказать – живописно разбросаны. Трупного запаха еще не появилось – времени прошло недостаточно, но лужи засохшей крови воздух, мягко говоря, не озонировали. Конечно, до валенок Тихона им было далековато, но тоже – приятного мало. Самое же неприятное заключалось в том, что пролитая кровь привлекла внимание огромного количества мух и прочих инсектов. Ну, что тут поделаешь – тропики, живности очень много и живности, как правило, не очень приятной. А если быть честным с самим собой – весьма противной.

Это была проблема. Конечно же не очень сложная, можно сказать – бытовая, но легче от этого старшему помощнику не было. До этого момента подобные ситуации были в ведении боцмана Хатлера, Брамса, или еще кого-нибудь. Проза жизни Дениса не касалась, он имел дело с ее высшими проявлениями: битвами, шикарными девушками, сокровищами добытыми в бою и прочими элементами сладкой жизни. Кто выносит мусор, стирает постельное белье, драит ванну и моет полы его не интересовало, и вот на тебе! – такая незадача. Конечно же, можно было пустить дело на самотек – дождаться мудрого руководителя и пусть он командует, но тут у Дениса взыграло ретивое, примерно как у царя Салтана: «Что я? царь или дитя?». Поэтому Лорд Арамис нахмурился и строго вопросил, у мнущегося с ноги на ногу, слуги:

– Почему не убрано?

Ответ поразил Дениса своей внутренней логикой:

– Так эта… не велено было…

Возразить было нечего, надо было брать командование в свои руки и начинать уборку. Надо, но не хотелось. Очень.

«Намусорил. – Убирай!» – ухмыльнулся внутренний голос.

«Не царское это дело!» – мгновенно парировал Денис.

«Так ты и не царь!» – продолжил резвиться внутренний засранец.

«Я – Князь Великого Дома «Полярный Медведь», если ты позабыл! – строго напомнил ему Денис. – Так что попрошу без этих!» – последнее указание внутренний голос не очень понял, но уточнять ничего не стал и счел за благо заткнуться.

И тут старший помощник задумался. Он исходил из непреложного факта, что от тел надо избавляться, причем, чем быстрее – тем лучше. Этого требовали, как санитарные соображения, так и эстетические – их дом не филиал городского морга! Причем переполненного до такой степени, что покойников уже складируют во дворе. Оставалось только решить, как избавляться – по-тихому, или же наоборот – по-громкому.

Сначала он прикинул, как избавляться по-тихому. Алгоритм вырисовывался такой: загнать карету во двор; загрузить ее мертвецами; вывезти в укромное место на берег океана и утопить. Имеются в виду тела, а не карета. Вроде бы ничего сложного, но только на первый взгляд. Дальнейшие размышления вскрыли все недостатки данного варианта.

Самый главным из них был тот, что Денису придется принять непосредственное и самое живое – как бы это странно ни звучало в данном контексте, участие во всем этом мероприятии. Дело в том, что хотя он слуг видел только мельком и специально не разглядывал, но в памяти четко отразилось, что единственным человеком пригодным для тяжелых погрузо-разгрузочных работ был этот самый, который открыл калитку, все остальные были или старыми, или доходягами, по крайней мере, так ему запомнилось. Из этого следовало, что избежать личного участия в погрузке не удасться – доходяги и старики не справятся. А участвовать в этом грязном деле Денису страшно не хотелось. Убивать мерзавцев – с нашим удовольствием! А вот с телами возиться…

Но, даже если наступить на горло брезгливости и засучив рукава взяться за работу, то и здесь не все айс, а если не заниматься самообманом и посмотреть правде в глаза, то все не айс – сначала придется запихать десяток трупов в тесный каретный салон – это снаружи карета большая, как свадебный лимузин, а внутри, как «Ока», ну… может чуть побольше, так что придется попотеть. А не хочется! Наверняка руки будут по локоть… в дерьме – брезгливость снова напомнила о себе. Затем придется прокатиться по жаре и пробкам к «Арлекину». Это займет хрен знает сколько времени, груз может и завонять. Потом дождаться, пока Брамс, или Хатлер, не найдут подходящую посудину, перегрузить туда груз и только потом выйти в море, рыб прикармливать. Хорошо, если к вечеру управишься. Целый день придется заниматься черт знает чем!

Ну, а теперь по-настоящему самое главное – если бы в «тихих похоронах» был практический смысл, Денис плюнул бы на все свои капризы и дело сделал. Однако смысла не было. Единственной причиной для скрытности было желание не вспугнуть остальных «серых», чтобы они не разбежались и не попрятались, как тараканы, под плинтусы. Ловить гадов желания не было, было желание продолжить массовую резню. А вот с этим выходила закавыка – наверняка Шэф раньше закончит свое показательное выступление в гостинице, чем Денис покончит с похоронами, и весь Бакар будет в курсе того, как Северные Лорды и их магические помощники разбираются со своими врагами. После этого сидеть на попе ровно и дожидаться, пока придут за тобой могли бы только клинические идиоты, а «серые» идиотами не были. Поэтому не было и смысла в похоронах по-тихому. Оставался один вариант – по-громкому.

Ну, и наконец, самая, самая, самая главная, можно сказать – архиважная! причина невозможности осуществления «тихого варианта». При его исполнении пришлось бы оставить без охраны дом и «Эйфелеву башню», а это было бы прямым нарушением приказа верховного главнокомандующего. А что бывает за неисполнение приказа командира во время ведения боевых действий все и так знают. Напоминать не надо.

– Сколько людей в доме? – поинтересовался Денис у слуги.

– Пять.

– Выводи всех во двор, – приказал Денис и строго добавил: – И живо мне тут!

Увиденное никакого оптимизма не внушало. Контингент был откровенно дохлый и к уборке трупов малоприспособленный. Разумеется, если бы не было другого выхода, то и эта великолепная пятерка и вратарь, живо навела бы порядок на территории. Особенно, если бы за спиной у них стоял сержант НКВД с наганом. Да что тут говорить? – при наличии сержанта и самому грозному Лорду Арамису пришлось бы потаскать жмуриков. Если бы приказали. С НКВД шутки плохи. Приказано таскать – значит таскать! И плевать, что ты себя-то с голодухи тащить не можешь.

Однако, все было не так плохо – за спиной никого не было, и негоже было Князю Великого Дома «Полярный Медведь» самому заниматься подобными делами, да и собственных поданных напрягать как-то не хотелось. Им еще в доме убирать, еду готовить, да и вообще могли понадобиться. Так что решение проблемы было очевидным и напрашивалось само собой.

Денис строго оглядел строй слуг. Те вели себя несколько странно. Слуга, который открыл ему калитку, и который все время переминался, и сейчас продолжил заниматься тем же самым. Если бы он был один такой, этот факт можно было бы отнести на счет того, что ему хотелось отлить, но он стеснялся отпроситься. Однако и остальная четверка вела себя точно так же. А это уже была тенденция.

«Эпидемия недержания в присутствии начальства» – поставил Денис диагноз, и решил побыстрее их озадачить и отпустить, чтобы еще, чего доброго, не напрудили в штаны.

– Значитца так, Шараповы, пойдете сейчас по соседям, скажете, что я приказал всем мужикам построиться около наших ворот, – при этих словах старший помощник ухмыльнулся в стиле верховного главнокомандующего, то есть очень неприятно, и уточнил: – в одну шеренгу. – Тут он припомнил, что местный контингент инициативу проявлять не обучен, поэтому старший помощник детализировал инструкцию: – И пусть телегу захватят… – Сказав это, Денис запнулся, – телеги… – поправился он, – несколько. И песок. И побыстрее. Выполняйте. – Строй колыхнулся, но с места не сдвинулся, а самый старый слуга, который приставучий старпер, заговорил:

– А если… – начал было он, но договорить ему Денис не дал:

– А если будут возражать, скажете, что я их всех сожгу, к чертовой матери! Причем, в их же домах! – старший помощник рявкнул так, что строй слуг пошел ходуном и вновь замер лишь через несколько секунд. После этих слов во дворе установилась зябкая тишина, которую Денис же – кто бы сомневался, сам и нарушил, уточнив будничным тоном: – Живьем. – А еще через пару секунд, дав присутствующим проникнуться ответственностью поставленной перед ними задачи, Денис гаркнул: – Живей, сучьи дети! А ну быстрей, пока я добрый! – Вся шестерка немедленно порскнула со двора, как куры из под колес тарантаса.

«Правда сожжешь?» – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос.

«А то, ты не знаешь… – устало отмахнулся Денис. – Хрен они дадут людей и телеги, если не напугать!»

«И песок» – напомнил голос.

«Тем более!»

Отослав гонцов, старший помощник быстренько поднялся к «спящей царевне», убедился что с ней, а главное с «Эйфелевой башней», все в порядке и спустился во двор. Подождав минут десять и решив, что хорошенького понемножку – если личный состав не построен, то пора от слов переходить к децимации, Денис направился к калитке. Картиной, открывшейся его глазам, он остался вполне себе доволен. Перед ним стоял плотный строй, человек так из двадцати, и испуганно пожирал глазами. Качество «призывников» было приличное. Правда, пожилых, толстых и одышливых хватало, но, и наоборот – годных к строевой имелось достаточное количество. Это обстоятельство Дениса сильно обрадовало – эксплуатировать пенсионеров ему было как-то не с руки. Воспитание не позволяло.

Дополнительным поводом для хорошего настроения было то, что кроме живой силы наличествовали три одноконные телеги с невысокими бортами, идеально подходящие для предстоящей транспортной операции. Все ингредиенты, необходимые для очистки территории, присутствовали. Можно было начинать. Старший помощник заложил руки за спину, выпятил грудь колесом и гоголем прошелся взад и вперед перед строем, завороженно наблюдающим за его маневрами. Во время третьего прохода Денис начал селекцию.

Первой группой «избранных» стали его собственные слуги. Все остальные были им переподчинены. В их задачу входило управление ходом уборки. Если воспользоваться терминологией Фазиля Искандера, то они были назначены «присматривающими», а все остальные – «работающими». Казалось бы синекура – ан нет! В отличие от нашего чиновничества, которому сходит с рук все, включая катастрофу на Саяно-Шушенской ГЭС, падающие с неба «Протоны», Сколково, нецелевое использование бюджетных средств, то бишь золотые унитазы, шестиэтажные виллы и лимузины за миллион долларов, «присматривающие» были официально предупреждены о том, что их ждет, если конечный результат не устроит Лорда Арамиса.

Старший помощник решил применить систему коллективной ответственности, принятую в римской армии, но, несколько модернизированную. Там накосячевшее подразделение разбивали на десятки, затем каждая десятка кидала жребий и бедолагу, на которого он выпадал, казнили. Вдобавок силами самой десятки… Можете себе представить ощущения людей, забивших насмерть собственного боевого товарища, с которым делили все опасности и тяготы военной жизни.

В результате коротких, но интенсивных размышлений, Денис пришел к выводу, что такие моральные терзания – это уже перебор, и пошел на кардинальное смягчение наказания. Старший помощник довел до сведенья прислуги, что если он останется недоволен результатами клининга, то будет наказана вся шестерка – чтобы никому не было обидно. Вне зависимости от того, кто за чем и за кем следил и кто за чем и за кем не уследил. Причем по всей строгости революционных законов.

Это уточнение повергло в трепет не только «присматривающих», но и всех остальных присутствующих, которые после выделения из общей среды «присматривающих», автоматически стали «работающими». Неизвестность всегда пугает, а что такое революционные законы, да еще примененные по всей строгости, не было известно никому. Но, испуг шестерки домашних слуг не шел ни в какое сравнение с испугом всех остальных. Ведь козе понятно, что если своих слуг ужасный Лорд Арамис – один из убийц страшного Зме я, накажет по всей строгости революционных законов, то что же он сделает со всеми остальными!?!

Вот так – невольно, сам того не желая, Денис ввел собравшихся в заблуждение, представ в их глазах то ли Алешей Поповичем, то ли Добрыней Никитичем, то ли Ильей Муромцем, короче – тем, кто одолел Тугарина Зме я. Хотя… знай они, что главу Ночной Гильдии убил Лорд Атос, а Лорд Арамис просто-напросто перебил всю остальную охрану, то вряд ли его стали бы бояться меньше. Так что, пожалуй, никакого обмана, даже невольного, не было.

В следующую выборку попали семь полных и одышливых, которым было поручено собрать все части тел, разбросанных по территории, засыпать все лужи песочком, чтобы и следа не осталось, а кроме того отдраить полы в доме, там где они заляпаны кровью. Оставшиеся восемь лбов, напоминавших телосложением одесских амбалов, были отправлены на погрузо-разгрузочные работы – транспортировку жмуриков в телеги. Домашним слугам было строго-настрого запрещено прикасаться к трупам и фрагментам тел – только присматривать и руководить! Денис понятия не имел, через сколько времени появляется трупный яд, или еще что-нибудь столь же «приятное» и рисковать не желал. Береженого Бог бережет. Естественно, сделано это было не от излишнего человеколюбия, как кто-то сгоряча мог бы подумать, и не от внезапно вспыхнувшей симпатии к «домашней шестерке», а чтобы не принесли в дом какую-нибудь заразу. Наконец, на картину был нанесен последний штрих – все сотрудники были предупреждены о коллективной ответственности, о безусловном выполнении всех приказов «присматривающих» и работа закипела.

Решив все организационные вопросы, Денис с чистой совестью направился в дом, чтобы перекусить. Организм настоятельно требовал своего – кишки и желудок совсем уже наплевали на все приличия и кидали голодные взгляды на печень и селезенку. Причем, кишки взглядами не ограничивались, а совсем распоясались – не только напевали какую-то затейливую мелодию, а вполне себе в открытую танцевали, внаглую отплясывая то ли джигу, то ли «Вальс Бостон», то ли что-то очень на это похожее.

Где находится кухня старший помощник знал, туда он и направился, справедливо полагая обнаружить там что-нибудь съестное. Но, это только у «Газпрома» мечты сбываются, а вот в реальной жизни – не всегда. Готовой еды, к огромному своему сожалению, Денис не нашел. Нет, разумеется, ингредиенты для приготовления вкусной и здоровой пищи присутствовали в полном ассортименте, как то: сырое мясо, рыба, овощи, фрукты и прочая зелень.

А вот то, чем можно было бы наскоро перекусить: хлеб, колбаса, сыр, сметана – на худой конец, как-то не наблюдались. Не было их видно. Конечно же, где-то они хранились. Вот только вопрос – где? Вне всякого сомнения, человек умирающий с голода на этой кухне бы не пропал. В конце концов можно было бы и сырым мясом поддержать тающие силы, если бы не было другого выхода, не говоря уже о том, чтобы набить живот фруктами. Но, Денис, к счастью, еще не так сильно оголодал, чтобы пуститься во все тяжкие. Мясо он предпочитал в жаренном виде, а к вегетарианству относился скептически. 

Но все оказалось не так плохо, как показалось на первый взгляд. Кроме отсутствия сыра и колбасы, Денис обнаружил присутствие на кухне одной из сиделок, что, как он сильно понадеялся, облегчит ему задачу поиска пропитания. Правда, имелся один щекотливый момент. Почтенная матрона, не понаслышке знавшая, что представлял из себя такой монстр, как Змей, и прекрасно осознававшая, какими чудовищами должны быть Северные Лорды, этого самого Зме я укантропупившие, при виде старшего помощника побледнела, оцепенела, не донеся до рта бутерброд с ветчиной, и уставилась на исчадие Тьмы выпученными от страха глазами. Дениса увиденная картина обрадовала чрезвычайно. Конечно же не то, что тетенька окаменела от страха, а то, что где-то неподалеку хлеб и ветчина имеются! Оставалось только получить информацию о их местонахождении. Сложной задача не представлялась.

Существует театральная байка о том, как мхатовская труппа решила помирить вконец рассорившихся корифеев – Станиславского и Немировича-Данченко, которые даже не разговаривали между собой. После спектакля, который они совместно поставили, режиссеры должны были выйти на сцену с разных сторон, встретиться в центре и пожать друг другу руки. Наступил торжественный момент – мэтры двинулись к точке рандеву. И все было бы хорошо, но Станиславский был гораздо выше, ноги, соответственно, имел длиннее и к финишу должен был прийти первым. Немирович-Данченко допустить подобного не мог. Он ускорился, споткнулся и упал прямо к ногам Станиславского. Увидев у своих ног Немировича-Данченко, Станиславский развёл руками и сказал: «Ну, зачем же уж так-то?». Ровно та же самая мысль пришла в голову Денису, при виде одеревеневшей сиделки. Надо было срочно исправлять положение. Во-первых – выводить ни в чем неповинную женщину из кататонического состояния, а во-вторых – получить от нее информацию: где она раздобыла, хлеб и ветчину. Насчет кофе, чашка с которым дымилась на столе, вопросов не было – неподалеку от чашки расположился пузатый кофейник. Старший помощник улыбнулся насколько мог приветливее:

– Мадам! Прошу прощения, что нарушил твою трапезу. Не подскажешь, где тут у… – Денис хотел сказать: «вас», но вовремя поправился: – … где тут у нас можно раздобыть то же самое. – Он кивнул на бутерброд в ее руке. – В ответ женщина еще больше выпучила глаза, но из ступора не вышла. Вечер переставал быть томным. Денис заскучал. Он просто не представлял, что делать в подобной ситуации. И тут на помощь к нему пришел верный друг и товарищ, не раз выручавший старшего помощника в непростых жизненных ситуациях – внутренний голос:

«Будь проще и народ к тебе потянется!» – посоветовал он.

«Не понял… – удивился Денис. – В каком смысле?»

«В прямом! Короткие, четкие приказы, без всяких экивоков. – Голос желчно усмехнулся: – «Мадам, не подскажешь…» – передразнил он. – Где хлеб!? Блин! Вот, как надо разговаривать. Только так, и никаких соплей!»

«Ну-у… фиг знает…» – засомневался Денис.

«Попробуй, я тебе говорю! Я сто раз так делал!»

«Ладно…» – нехотя согласился Денис. Как-то не привык он так разговаривать с пожилыми женщинами, годящимися ему если не в бабушки, то в матери – с запасом.

– Прожуй что во рту! – приказал он сиделке, что она и не преминула сделать. – Проглоти! – После выполнения этой команды появлялась возможность конструктивного общения. Так, по крайней мере представлялось Денису. – Теперь скажи, где хлеб? – Перешел он к основной части алгоритма, и тут выяснилось, что в своих надеждах на общение старший помощник был излишне оптимистичен. Мадам продолжала молчать. Как рыба. Ситуация вновь заходила в тупик. Обрадовавшийся было Денис, приуныл. Чертова баба молчит, как одно место, а кушать хочется с каждой секундой все сильнее и сильнее.

«Надо ей пятки подпалить – точно разговорится!» – серьезным тоном посоветовал внутренний засранец.

«Да пошел ты! – адекватно отреагировал Денис. – Не чего сказать – так заткнись! И не надо тут ехидничать! У меня может сейчас голодный обморок будет, а тебе все хихоньки!»

«Мне-то, как раз есть чего сказать!» – обиделся голос.

«Ну, так говори! Блин!»

«Шарик – ты балбес!»

«Будешь оскорблять – не буду общаться!» – обиделся на сей раз уже Денис.

«При чем тут «оскорблять»? Это констатация, – продолжил было резвится голос, но сразу же пошел на попятную: – Ты что не видишь, что она только разговаривать не может, а двигательные команды выполняет? Прожевать, проглотить… А?»

«И что?» – осторожно поинтересовался Денис, который пока не улавливал.

«И то! Пусть ходит и показывает, где что лежит!»

«И правда – балбес…» – самокритично признал Денис, а матроне приказал:

– Покажи, где хлеб! – распоряжение, как и предсказывал мудрый внутренний голос, было выполнено молниеносно.

Мадам поднялась и походкой робота из старых советских фильмов – то есть очень дерганной и неестественной, направилась к неприметной двери, оказавшейся входом в кладовку. Постороннему человеку обнаружить дверь было совершенно невозможно – над ней были вбиты гвозди на которых висели многочисленные фартуки, халаты, колпаки и прочая поварская экипировка. Было ли так сделано специально – чтобы запутать гипотетических воров, или же случайно, осталось неизвестно. Дениса это не сильно интересовало, да и спрашивать было некого – сиделка все равно бы не сказала, даже если бы знала. Самое главное, что в кладовке были обнаружены вожделенные съестные припасы: свежий хлеб, сахар, шесть сортов колбасы, сыры девяти сортов, масло, сметана, ветчина и карбонат, а горячий кофейник с кофе уже дожидался на столе. Жизнь снова разворачивалась к старшему помощнику лицом!

У дотошного читателя может возникнуть вопрос: а к чему это уточнение – горячий кофейник с кофе. А с чем еще может быт кофейник? Тут дело вот в чем, во время недолгой рабочей карьеры Дениса на Земле, когда он еще не был безногим инвалидом, стал он свидетелем следующей сценки: сидит сослуживец и потягивает чай. В это время в комнату залетает сотрудница и радостно восклицает:

– О! Горячий чай! Отлично!

– Горячий чайник, – меланхолично поправляет ее чаевничающий сотрудник.

В процессе дальнейшего разбирательства выяснилось, что в чайнике, действительно горячем, не было ни капли воды. Вот чем вызвано, уточнение, на первый взгляд тавтологическое: горячий кофейник с кофе.

Минут через пятнадцать, когда сытый и умиротворенный Денис неторопливо потягивал кофеек, кстати очень даже неплохой, раздался стук в дверь. Стук был робкий и почтительный, каким подчиненные стучатся к начальству, а просители в двери чиновничьих кабинетов.

– Не заперто! – с ленцой отреагировал Денис. Он примерно представлял кого увидит и не ошибся в своих расчетах.

 Дверь приоткрылась и показалась голова слуги – того который открывал калитку, а потом выводил во двор остальную прислугу. Осторожно заглянув на кухню и поймав внимательный взгляд Дениса, он с опаской двинулся вперед.

– Так эта… Лорд Арамис… – смущаясь и робея начал он. – Все готово…

– Ну что ж… – неторопливо, с сановной важностью отреагировал грозный Северный Лорд, – сейчас допью кофе и посмотрим, как там у вас готово. – Он сурово нахмурил брови, поддерживая в оппоненте должный уровень трепета. Денис инстинктивно чувствовал, что с прислугой надо себя вести, как с кошкой. Если держать ее в разумной строгости, не перекармливать, излишне не баловать, то кот – прекраснейшее, обаятельнейшее пушистое существо. Ежели же дать слабину – наглая, разжиревшая скотина. Старший помощник не спеша прихлебнул кофе и поинтересовался: – Тебя как звать-то, боец?

– Амор, – смущенно глядя в пол, признался слуга.

– Ишь ты, – ухмыльнулся старший помощник. – Бог любви, значитца. – Ответом ему послужили удивленные глаза Амора. – Однако, не похож, – продолжил Денис. И действительно, на мальчонку с золотыми крылышками, луком со стрелами, колчаном и факелом, кряжистый мужичок неопределенного возраста походил мало. – И какие же у тебя функциональные обязанности? – делая очередной глоток горячего и ароматного напитка, вальяжно продолжил допрос Лорд Арамис. Неизвестно, что он предполагал услышать в ответ, но то, что клиент может и подзависнуть, со счетов не сбрасывал. Так и получилось. Тест на стрессоустойчивость бог любви не прошел. Пришлось Денису воспользоваться дельным советом внутреннего голоса, а именно – быть проще. – Чем занимаешься? – изменил формулировку вопроса старший помощник.

– Садовник я, Лорд Арамис, – вышел из ступора Амор.

– Ну, садовник, так садовник… – скептически хмыкнул Денис, как бы сомневаясь, не вводят ли его в заблуждение и одновременно намекая, что при случае можно и проверить квалификацию Амора – скажем… отличает ли тот привой от подвоя, а пестик от тычинки. От такого недоверия бог любви совсем скис – повесил голову и опустил плечи. Глядя на эту картину, раздухарившемуся Денису стало немного стыдно, и он решил, что пожалуй хватит дурью маяться – надо делом заниматься. – Пошли, – коротко бросил он, вставая из-за стола и направляясь к двери. За ним безмолвной тенью последовал садовник с красивым именем Амор.

На нем принцип: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет!» не сработал. То ли дело было в том, что местный бог любви назывался как-то по другому, то ли в том, что такового вообще не было в местном пантеоне, то ли еще в чем, но местный Амор отличался от нашего Амура, как конь от трепетной лани, коих, по словам поэта, впрячь в одну телегу не можно.

Личный состав похоронной команды, выстроившийся в одну неровную линию, с тревогой ждал вердикта грозного северянина. По мере приближения старшего помощника все разговоры и перешептывания стихли. К тому моменту, когда он с Амором, по-прежнему следовавшим за ним по пятам, остановился перед строем, над улицей воцарилась мертвая тишина. Кстати говоря, очень соответствующая моменту. Челядь не обманывал юный вид и веселые глаза старшего помощника. Они все прекрасно представляли, что будет если этот мальчик останется недоволен. Как говорится – не дай Бог никому!

Денис не стал выпендриваться, как то: выпячивать грудь, смотреть орлиным взором и прогуливаться взад и вперед перед пожиравшим его глазами личным составом. К их огромному облегчению и еще большей радости, Лорд Арамис был доволен. Старший помощник, не кочевряжась, сразу же, сообщил собравшимся, что принял их работу с оценкой «удовлетворительно», а пожалуй даже, что и – «хорошо»! Еще бы он сказал, что плохо! – уборка была проведена весьма качественно – в доме все полы от крови отмыты, лужи во дворе засыпаны чистым песочком, а все трупы и фрагменты тел заботливо перенесены в телеги, так что никаких следов от побоища, прошедшего в бывшей резиденции Зме я, а нынешней – компаньонов, не осталось. Мерзкие инсекты и те оставили поле боя и перебазировались поближе к телегам, ставшими на время труповозками. Пользовались ли уборщики моющими средствами, магией, или же просто старались не огорчить северного отморозка осталось неизвестно. Главное, что успех был налицо.

Старшего помощника, как всякое большое начальство, процесс не интересовал, его волновал только конечный результат. И сборная команда окрестной прислуги не подвела – с успехом справилась с поставленной задачей. Кстати говоря, социальное неравенство сохранилось и после смерти. Десяти телам простых солдат пришлось тесниться в двух телегах – по пять в каждой, зато бывшему главе Ночной Гильдии достался персональный катафалк. Он привольно раскинулся в отдельной телеге и ему даже приставили к шее отрубленную голову. Похоже было на то, что Зме я уважали и побаивались даже после смерти. Ну, что тут скажешь? – умел человек себя поставить! Если бы он сейчас не лежал с отсеченной головой на труповозке, можно было даже позавидовать.

После завершения погрузо-разгрузочных работ основная фаза операции «Очистка» была завершена, можно сказать – торт был испечен. Оставалось водрузить на него вишенку. Необходимо было решить, куда отправить скорбный караван. Вернее, даже не так – финишную точку Денис наметил пока ел, оставалось выбрать исполнителей и довести до них полетное задание. Может возникнуть вопрос: а что, до того, как вонзить зубы в бутерброд старший помощник не представлял конечную точку маршрута? Ответ короток, как выстрел – нет.

Сами посудите – а когда было задумываться? Сначала надо было организовать ленинский коммунистический субботник по очистке территории, потом обеспечить организм питанием, пока желудок не начал переваривать поджелудочную железу, или еще чего поблизости, да и вообще – проблемы лучше решать по мере поступления. Так, по крайней мере, полагал Денис.

А то есть деятели, которые все рассчитывают, планируют на три хода вперед, мозг напрягают так, что голова трещит, а все впустую. Решит такой перец, что вон того хрена скоро назначат начальником над ним, и начинает разрабатывать тактику и стратегию сближения и дружбы с вышеозначенным хреном, начинает интриги плести, на дружбу набиваться, деньги тратить на разные подарки, а того хоп! – и сокращают. И вся проделанная работа псу под хвост, да еще на душе гадостно.

Правда, надо честно признать, что есть и обратные примеры, когда человек вообще ни о чем не думает, по сторонам не смотрит, и вдруг оказывается, что хмырь, которого он неоднократно посылал по известному адресу, становится его непосредственным руководителем. Так что, как себя вести, каждый решает сам. Нет тут общего рецепта.

Короче говоря – вот что надумал старший помощник во время трапезы. Он решил отправить бакарскому криминальному сообществу, как сейчас стало модно выражаться в определенных кругах – сигнал. Сигнал о том, что Северные Лорды недовольны некоторыми действиями этого самого сообщества. Форма подачи сигнала сама собой получилась двухканальной.

Первый канал, разумеется, акустический, а именно – слухи. Слухи распространяются мгновенно – со скоростью цепной реакции. Они обрастают совершенно фантастическими деталями, работают на усиление паники и вообще, действуют разлагающе на неокрепшие умы. Со слухами все складывалось очень удачно. Уже сейчас много людей вовлечено в процесс и даже если приказать им всем держать рот на замке, кто-нибудь обязательно, как только скроется с глаз страшного северянина, побежит стучать.

Кто-то сделает это от природного недержания – есть такая порода людей, которая узнав какую-либо тайну, да даже и не тайну, а так – свежую информацию, не может удержать язык за зубами и растреплет ее всем, до чьих ушей сумеет добраться. Другие, которые поумней, да порасторопней, ринутся докладывать обо всем начальству, чтобы заработать дополнительный бонус – денежку там, повышение по службе, или же просто благоволение этого самого начальства. Третья же, самая многочисленная часть, начнет трепаться просто по глупости. Так что с акустическим каналом все было в порядке – информация дойдет до самых удаленных уголков Грибного Поля – никто не останется неохваченным.

Второй же и главный канал подачи сигнала – визуальный. Так что единственное, о чем следовало подумать, было место для подачи сигнала. Вообще, вовремя поданный сигнал и форма подачи играют в истории большую роль. Не пальни «Аврора» по Зимнему дворцу иди знай, как бы пошла история нашей многострадальной Родины, куда свернула и откуда бы вывернула. Так вот, путем зрелых размышлений старший помощник пришел к выводу, что лучшего места для подачи этого самого сигнала, чем трактир «У трех повешенных», не найти.

Денис вполне справедливо рассудил, что ежели поставить телеги на Зеленой площади, рядом с трактиром, то девяносто девять процентов личного состава «Союза» воочию ознакомятся с сигналом. Как говорится – лучше один раз увидеть, чем сто услышать. Однако, решение это было не простое, а политическое! И чтобы не наломать дров, надо было получить санкцию мудрого руководителя. А чтобы ее получить, надо было дождаться любимого руководителя, которого черти носили неизвестно где (тут Денис врал самому себе – он прекрасно знал, где находится командор и чем занимается, просто он по-прежнему немножко дулся, что главком отстранил его от справедливого воздаяния «серым», побывавшим на «Арлекине»). Конечно, можно было бы связаться с верховным главнокомандующим через шкиру, но делать этого старший помощник не хотел. Неизвестно, чем в данный конкретный момент занимается Шэф, может не стоит его отвлекать, да и вообще, вопрос не был срочным – трупы могли немножко и подождать. Спешить им было уже некуда.

А пока что Денис наугад отобрал девять человек – по три на телегу, приказал отогнать караван за перекресток, чтобы здесь не воняло, разместиться в тенечке и ждать дальнейших распоряжений. В случае форс-мажора, или каких-либо других неотложных надобностей, отправлять к нему гонца – для этого и был сформирован тройной комплект личного состава, чтобы в любой момент времени при каждой телеге было, как минимум, два сопровождающих – мало ли чего.

То, что этим ни в чем не повинным людям придется заниматься таким малоприятным занятием, старшего помощника не волновало – своих слуг он в наряд не поставил, а на остальных ему было плевать, чего он и не скрывал. Надо честно признать, что за время общения с мудрым руководителем, старший помощник несколько почерствел и избавился от многих интеллигентских привычек. К добру, или к худу – сложный вопрос. Для себя – к добру, однозначно, хотя… Разрешив оставшейся не у дел челяди проваливать на все четыре стороны, Денис, во главе со своими слугами, направился домой.

Там он проследовал на кухню, причем не в одиночку, а в сопровождении одного из слуг – маленького пожилого китайца, а если выражаться политкорректно, с учетом того, что страны Китай на Сете не было – человека, по мнению Дениса, похожего на китайца. Китаец сообщил, что он повар, и что зовут его Веньян, что еще больше укрепило старшего помощника в его мнении насчет национальности повара.

«Ну, повар – так повар, – подумал Денис. – Продегустируем, как-нибудь. Вряд ли Змей стал бы держать косорукого кашевара – должен неплохо готовить».

Однако, в данный момент кулинарные изыски его не интересовали – был сыт, но кофе хотелось. Зная по прошлому посещению, где, что находится, Денис быстренько налил себе большую кружку кофе. Повар, при виде такого святотатства, потерял всякий страх перед новым хозяином, округлил глаза и высказался в том смысле, что здесь приличный дом, а не походный бордель, что если Лорд Арамис хотел кофе, то ему надо было расположиться в Большой, или Малой Гостиной, позвонить в колокольчик и послать прибежавшего слугу на кухню, и не успел бы он и глазом моргнуть, как его заказ был бы доставлен. Причем, на серебряном подносе с хайньским фарфором! 

А если Лорд Арамис ему не доверяет, и полагает, что он хочет отравить Господина, а ничем иным нельзя объяснить такое поведение, то он немедленно подает в отставку! Денис в ответ только рукой махнул и предложил повару не париться. Конечно же, никуда уходить старому китайцу не хотелось, поэтому, сочтя отмашку официальным извинением, мастер поварешки и половника приводить угрозу в исполнение не стал и приступил к исполнению должностных обязанностей – что-то неразборчиво пробурчал под нос и стал шинковать капусту. Здесь надо отметить, что делал это он с таким остервенением, что старший помощник счел за благо убраться с кухни. Он вышел на крыльцо, уселся на ступеньки и стал с наслаждением потягивать замечательный напиток. За этим занятием его и застал любимый руководитель.

– Ну, как всегда, – хмыкнул Шэф усаживаясь рядом и отбирая чашку. – Начальство пашет в поте лица, – он сделал крупный глоток, прикрыл глаза от удовольствия и продолжил: – а он наслаждается жизнью!

– А я предлагал! – без тени смущения отозвался старший помощник. – Ты сам в гостиницу поперся. И вообще – отдай кофе!

– Ага. Щаз. – Вполне ожидаемо отреагировал верховный главнокомандующий. – Небось ты уже и поел? – совершенно справедливо заподозрил он старшего помощника.

– А как же! – не стал отпираться Денис.

– Осталось чего?

– Осталось. Пошли на кухню.

– Момент. Гостей, как я понимаю, не было?

– Нет.

– Отлично! – Неизвестно чему обрадовался командор. – Пойду переоденусь, – огорошил он старшего помощника.

– В смысле!? Фрак наденешь? – сделал большие глаза Денис. В ответ мудрый руководитель лишь загадочно улыбнулся.

Повар еще не оправился от предыдущего чудовищного нарушения этикета, как его нервная система подверглась новым испытаниям – новые хозяева уже вдвоем завалились на кухню и Лорд Арамис собственноручно! притащил на стол хлеб, сыр и ветчину. Хорошо еще, что Веньян кофе успел подать. Как и грозился, на серебряном подносе с хайньским фарфором.

– Чего-то я фрака не наблюдаю, – после внимательного осмотра командора объявил Денис. И с этим было трудно поспорить – внешний вид любимого руководителя практически не изменился.

– А я про фрак ничего не говорил, – ухмыльнулся Шэф, – это ты сам придумал.

– Так что ты тогда переодевал? Трусы что ли. Так ради меня не стоило… Ты мне и в старых нравился, – на лице старшего помощника появилось умильное выражение, как у кота, нагадившего в труднодоступном месте – например, за ванной. Кот знает, что хозяин знает, что кот нагадил, и в тоже самое время кот знает, что хозяину практически невозможно добраться до места диверсии и, соответственно, невозможно предъявить официальное обвинение. Все это знание приводит мохнатого бандита в совершеннейший восторг.

– Ты со своими девками совсем рехнулся. Везде кружевные трусики мерещатся, – не остался в долгу главком. – Киса, вам уже нужно лечиться электричеством! – посочувствовал он старшему помощнику. И вообще, не буду тебе ничего рассказывать! – мстительно добавил командор, вгрызаясь в бутерброд.

– Ну-у… на нэт и суда нэт, – тяжело вздохнул Денис, после чего сделал героическое лицо и принялся живописать свои подвиги на ниве очистки особняка и прилегающей территории от всяческой скверны. По мере развития сюжета и одновременного насыщения верховного главнокомандующего, взгляды, которые тот изредка бросал на старшего помощника, делались все более и более благосклонными. А когда Денис закончил свою повесть доводами в пользу отправки похоронной процессии на Зеленую площадь к дверям «У трех повешенных», командор ворчливо осведомился:

– Так чего не отправил?

– Ждал твоей санкции, – четко, по-военному, отрапортовал старший помощник.

– Считай, дождался, – ухмыльнулся наевшийся и заметно подобревший главком. Все-таки хорошая еда может растопить даже самое ледяное мужское сердце. Глядя на любимого руководителя, старший помощник пришел к выводу, что можно приступать к расспросам.

– Нет, правда Шэф, – преданно заглядывая ему в глаза, начал он: – чего за бал-маскарад с переодеванием? Объясни. – Денис немного выждал и добавил: – Пожалуйста.

И то ли от использования старшим помощником волшебного слова, то ли от того, что верховный главнокомандующий червячка заморил, и тем самым повысил градус благодушия, он сменил гнев на милость. Сжато, но не упуская ни одной важной детали, командор рассказал о событиях в «Империуме». После завершения рассказа, за столом некоторое время царила тишина, которую нарушил Денис.

– Не, Шэф, то что ты страшные сказки о йохарах превратил в ужасную реальностью – это здорово. Пипл должен заценить! – ухмыльнулся старший помощник. – Но ты про переодевания так ничего и не сказал.

– Нечего говорить – просто шкиру снял.

– Считаешь, что все кончено? – удивился Денис. – Отбой воздушной тревоги?

– Отнюдь.

– Так за каким?

– Понимаешь, в чем дело… – Шэф сделал тщательно выверенную паузу, а когда Денис уже открыл было рот, чтобы поинтересоваться, не уснул ли любимый руководитель, продолжил: – хочу перстень антимагический испытать.

– Каким образом?

– Не образом, а подсвечником! – усмехнулся командор, но сразу же перешел на серьезный тон: – Думаю, что в течение часа здесь появятся люди Свэрта.

– Хапнуть Эйфелеву башню?

– Разумеется. Артефакт, как мне представляется, очень непростой… А почему не простой, понимаешь? – Верховный главнокомандующий испытующе взглянул на старшего помощника. В ответ Денис пренебрежительно пожал плечами:

– Тоже мне – бином Ньютона. Если бы эта шняга была простым насосом, перекачивающим кровь через молотый фархан, ее бы давно уже сделали и успешно лечили… – он защелкал пальцами, вспоминая диагноз девчонки.

– Белокровие, – подсказал мудрый руководитель.

– Именно!

– Все правильно, – согласился с гипотезой старшего помощника верховный главнокомандующий. – Свэрта должна сильно интересовать «искусственная почка» и результаты ее применения…

– Это все понятно, – перебил его Денис. – Но, почему в течении часа?

– Почему в течении часа… – задумчиво протянул командор. – А потому, минхерц… Давай рассуждать логически, – сделал он неожиданное предложение, от которого Денис не смог отказаться:

– Давай.

– Первое – Свэрт с самого начала отслеживал ситуацию – осведомителей у него хватает во всех структурах, и был в курсе всего происходящего. Согласен?

– Да.

– Пока был жив Змей, соваться сюда Свэрт не собирался. Есть возражения?

– Нет, – после коротенькой заминки согласился с Шэфом Денис. Заминка была вызвана тем соображением, что в открытой схватке с несколькими боевыми магами глава Ночной Гильдии не устоял бы – шкиры, или какого-нибудь ее аналога у него, скорее всего, не было, и этот довод старший помощник и собирался высказать, но уже в следующий миг, по трезвому размышлению, он осознал, что по всей видимости такое противостояние было невыгодно обеим Гильдиям, и ночным, и магам – наверняка многие деловые интересы были тесно переплетены, и ссориться главам таких могущественных организаций, даже из-за такого ценного приза, было не с руки.

– Идем дальше, – неторопливо продолжил главком. – Где-то час назад, или около того, узнав о заварухе на «Арлекине», Свэрт принял решение направить сюда своих людей.

– А почему час назад? – не согласился старший помощник. – Про захват корабля он мог узнать с самого утра, а с людьми Святоши мы разобрались часа два с половиной назад. Почему час?

– А потому, майн либер фатер, что он начальство, а начальство рано не встает. Пока явится на работу, пока доложат…

– Ну, хорошо, – продолжил упорствовать Денис, – могли сообщить какому-нибудь оперативному дежурному, а тот уже Свэрту.

– Я сомневаюсь, что в Гильдии Магов вообще есть дежурный, а тем более оперативный. На хрена? – Шэф притормозил, ожидая возражений. Не дождавшись аргументов против, мудрый руководитель снова заговорил: – Итак, узнав о заварухе между отморозками – Северными Лордами и Змеем, Свэрт наверняка оживился. Началась война, а любая война это прежде всего хаос, а хаос это возможность половить рыбку в мутной воде. Согласен?

– Да.

– Так что, в течении ближайшего часа надо ждать гостей. Я, так думаю.

– А почему не двух, или трех? Может он занят, ему сейчас не до Эйфелевой башни – он позже пошлет людей.

– Не пошлет! – с непоколебимой уверенностью, твердо заявил верховный главнокомандующий.

– Почему!?

– А потому, что Свэрту доложат о бойне, устроенной йохаром в «Империуме»! Одно дело хапнуть артефакт по-тихому, и совсем другое заполучить таких врагов, как Северные Лорды с их наголову отмороженным йохаром! Согласен?

– Да, – немного подумав согласился Денис.

– Поэтому ждем гостей, – криво ухмыльнулся командор, нежно поглаживая перстень, конфискованный у Витуса Иддера.

– Ждем, – согласился старший помощник. Потом немножко подумал и задал вполне себе закономерный вопрос: – А если?..

– Если что-то пойдет не так, – Шэф выразительно покачал пальцем, украшенным перстнем, – мне придется сматываться.

– Прыгать? – уточнил Денис.

– Нет, блин, отползать, – хмыкнул главком, но продолжил вполне серьезно: – А ты остановишь их. Только не убивай. Нам конфронтация с Гильдией Магов не нужна. Пока я не исчез, ты не вмешиваешься. Все понятно?

– Да, – коротко, по-военному, отрапортовал Денис, хотя понятно было мало чего. А если говорить честно – то вообще, ни черта не было понятно, как исполнять приказ верховного главнокомандующего.

 … хорошенькое дело – остановить боевых магов, но не убивать!..

 … а как, блин?!.. добрым словом, блин!?..

 … так доброе слово без пистолета не сильно катит, блин!..

 … ну Шэф… пойди туда, не знаю куда, блин!.. сказочник хренов!..

– Ну-у… напугай их как-нибудь, – почувствовал его сомнения мудрый руководитель. – «Черные когти» достань, в морду дай – в конце концов, но не убивай! Понятно?

– Понятно… – буркнул старший помощник. – Ладно, я пока гонца отправлю, – с этими словами он покинул уютную кухню и вышел на крыльцо. – Амор! – зычно позвал Денис и через пару секунд откуда-то из-за кустов вынырнул садовник с большими ножницами в руках, и рысью направился к грозному Лорду Арамису. – Передай этим, караванщикам, – сурово сдвинул брови Северный Лорд, чтобы отогнали телеги на Зеленую площадь и поставили у входа в трактир «У трех повешенных»…

– Пусть до утра постоят, – взял слово верховный главнокомандующий, появляясь на крыльце. А так как, Амор продолжал молча стоять, пожирая глазами новых хозяев, но с места не трогался, добавил командирским голосом, от которого кони приседают: – БЕГОМ! – Последняя команда послужила чем-то вроде выстрела стартового пистолета и садовник рысью припустил со двора, так и не выпустив из рук ножницы. Он на бегу размахивал ими, как эстафетной палочкой.

– Красиво пошел, – прокомментировал происходящее старший помощник. – Спринтер!

– Скорее, многоборец, – не согласился с ним главком. – Тяжеловат для спринтера – кость широкая.

– Хрен с ним – пусть будет многоборец! Главное то, что комиссию по организации похорон можно распускать! – осклабился довольный Денис, которого вся эта организационная деятельность по уборке территории изрядно задолбала – это мягко говоря, а грубо и не скажешь, если конечно не использовать ненормативную лексику.

С чисткой Авгиевых конюшен было покончено и можно было переходить к привычному, героическому образу жизни, напоминающему времяпрепровождение отличников боевой и политической подготовки в Вальхалле: дракам с могущественными магами, банкетам и пирам в компании юных красоток, купании в их восхищенных взглядах, последующему обольщению вышеупомянутых красоток, ну, и всему такому прочему. Корче говоря – dolce vita! Жизнь снова белозубо улыбалась. Денис расправил плечи и бросил на Шэфа орлиный взгляд – мол знай наших! Хорошего настроения ему не испортил даже приставучий старикан, бесплотной тенью возникший на пороге.

– Великий пир-рр! – привычно завопил старпер, жалобно глядя на Дениса слезящимися глазами. Старший помощник только тяжело вздохнул. Послать старика куда подальше не хватало духа. Точнее говоря – воспитание не позволяло, а вникать в его проблемы не было никакого желания.

– Ну, и чего тебе опять надо… почтеннейший? – скривился, как от зубной боли, старший помощник, строго глядя на просителя.

– Позволь старого хозяина похоронить, – огорошил старик. И добавил: – Он любил девочку…

– Это не ко мне! – обрадовался Денис. – Такие вопросы находятся исключительно в компетенции Лорда Атоса! – он кивнул на Шэфа, стоящего рядом.

– Великий пир-рр! – переключился на командора неугомонный старик. Ничего больше он сказать не успел, потому что главком его перебил:

– Тебя как звать, почтеннейший? – поинтересовался он. При этом верховный главнокомандующий бросил на старшего помощника быстрый взгляд, в котором смешалось одобрение от удачно подобранного термина с неприятным удивлением на то, как быстро Денис сумел перевести стрелки с себя любимого на не менее любимого руководителя. «Маладэц Прошка!..» – читалось во взгляде командора. И кое-что еще, что Денис предпочел не расшифровывать.

– Юфемиус! – доложил старпер, преданно глядя на Шэфа.

– Ну, Юфемиус, так Юфемиус, – медленно повторил главком с таким видом, будто имечко могло бы быть и похуже – в жизни всякое случается, но и так ничего хорошего. – В принципе… – командор сделал обычную паузу, а старик затаил дыхание в ожидании приговора. – Я не против, – вынес вердикт верховный главнокомандующий. – А ты? – неожиданно обратился он к Денису, пригревшемуся на солнышке и слегка закемарившему.

Скорее всего это была мелкая месть за перевод стрелок. Но старший помощник отреагировал вполне адекватно – не открывая глаз, равнодушно пожал плечами и сделал индифферентное выражение лица – мол, твой знакомый, тем более Мастер войны – тебе и решать.

– Хорони! – разрешил Шэф.

– Прямо сейчас? – обрадовался Юфемиус, но верховный главнокомандующий охладил его пыл:

– Утром.

– А может… – попробовал было поканючить старик, но командор сурово сдвинул брови и дискуссия увяла не начавшись. Умел главком общаться с людьми – не отнимешь.

– Утром, – еще раз повторил он. Юфемиус понятливо покивал головой и уже сделал было шаг назад, причем не поворачиваясь к новым хозяевам спиной – видимо от боязни получить удар мечом в спину, или же, в лучшем случае – пендель, а может он так передвигался от большого почтения к Северным Лордам, иди знай – эта тайна так и осталась покрыта мраком, когда Шэф остановил его вопросом: – А деньги на похороны у тебя есть?

– Есть… – после небольшой запинки ответил старик, причем сразу стало понятно, что их у него нет.

Верховный главнокомандующий сунул руку в карман, вытащил несколько золотых и протянул Юфемиусу.

– Хватит? – поинтересовался Шэф. Старик молча взял деньги, после чего из его глаз градом покатились слезы. Он попытался облобызать руку командора, но тот ловко уклонился, со словами: – Иди, иди… займись делом, проверь, как там у девочки дела, и вообще…

Сплавив Юфемиуса, следующие пятнадцать минут компаньоны провели в блаженной неге, устроившись в тенечке, а потом, притормозившая было жизнь снова рванула с места в карьер. Командор, как всегда, оказался прав. Раздался цокот копыт, возле ворот остановилась здоровенная карета, а еще через пару мгновений с треском распахнулась калитка. Хорошо еще, что была не заперта, иначе от такого удара точно бы слетела с петель. Сегодня в особняке, ранее принадлежавшему почившему в бозе Зме ю, а ныне, явочным порядком, компаньонам, был прямо какой-то «День незваных гостей». Едва дом сумел прийти в себя после знакомства с первой группой товарищей, состоящей из Шэфа с Денисом, как во дворе появилась «вторая волна десанта», состоящая из трех боевых магов.

Старший помощник остался сидеть в расслабленной позе, хотя внутри был собран, как взведенный курок, и напряжен, как натянутая струна, а верховный главнокомандующий гибко поднялся, сделал пару шагов навстречу и встретил новых визитеров на середине двора. Предводительствовал у магов старый знакомый компаньонов – Эрфан Итраван, который возглавлял приснопамятную комиссию по проверке марки «Арлекина». Сопровождали его два, как бы поточнее выразиться… – не то чтобы юнца, но очень молодых мага, лет двадцати, которых распирало от чувства собственной важности.

При виде командора и расположившегося возле крыльце Дениса, лицо Эрфана приобрело очевидно кислое выражение – он мгновенно осознал, что казавшееся простым и легким задание – доставка артефакта и девчонки пред светлые очи главы Гильдии Магов Свэрта Бигланда, может оказаться сложным и тяжелым, если вообще выполнимым, делом. В отличие от него, верховный главнокомандующий просто светился от радости. В обычной жизни такое радостное выражение лица можно увидеть или в индийских фильмах, когда главный герой в конце находит своего брата-близнеца, потерянного в раннем детстве во время падения с лестницы, или же в рекламе туалетной бумаги со смываемой втулкой.

– Ба! – завопил командор. – Какая встреча! Такие люди и без охраны! – От увиденного и услышанного Эрфан скривился, как будто разгрыз перчинку в щах, а его подчиненные очумело уставились на командора, несколько подрастеряв, из-за оторопи, свой напыщенный вид. Однако, предводитель маленького отряда магов очень быстро сумел взять себя в руки и отреагировал на неожиданную ситуацию вполне достойно:

– Рад приветствовать Лорды, – сухо поздоровался он с компаньонами, причем надо отметить, что не только безо всякой радости, но даже без какой-либо приветливости, и тут же уточнил диспозицию: – мы здесь по делу.

– Я слушаю! – широко улыбнулся Шэф.

– Наше дело не имеет к тебе никакого отношения! – отрезал Эрфан. – Мы должны забрать из этого дома кое-что принадлежащее Гильдии Магов. И прошу не стоять у нас на пути! – Он грозно нахмурился и сверкнул, начавшими стремительно наливаться красным огнем, глазами. Однако на оппонента это не произвело ожидаемого впечатления, а если называть вещи своими именами, то вообще никакого. Эрфан нахмурился еще больше, видимо предчувствуя грядущие неприятности. У него еще от первой встречи с Северными Лордами остались самые негативные воспоминания. Вот и сейчас, при виде северян, он почувствовал изжогу от недавнего, то ли позднего завтрака, то ли раннего обеда. Короче говоря, как его ни назови, а перекус был плотным и сейчас дал о себе знать. «Из-за этих северных тварей еще гастрит себе заработаешь!» – хмуро подумал Эрфан. А Шэф улыбнулся еще шире, чем вызвал искреннее изумление мага – ему казалось, что это физически невозможно:

– Как же не имеет, голубь ты мой сизокрылый? – не сказал, а прямо-таки проворковал верховный главнокомандующий. – Ежели это наш дом. Мой и Лорда Арамиса.

– Это с каких таких пор? – поднял бровь Эрфан, прекрасно знавший, кому принадлежит особняк.

– Ты ставишь под сомнение мои слова? – обманчиво спокойным тоном поинтересовался Шэф и маг не нашелся, что ему ответить. Вместо этого он сместил акценты разговора, что несомненно говорило о том, что пословица: «Сила есть – ума не надо», к нему не относилась.

– В конце концов, это не важно – чей. – Покладисто согласился Эрфан. – Просто Свэрт хочет забрать то, что принадлежит Гильдии и послал нас за этим. Вот и все.

– Вот и все… – вслед за ним задумчиво повторил верховный главнокомандующий. – Боюсь, что все не так просто…

– Что ты имеешь в виду!? – насторожился маг, но главком удовлетворять его любопытство не стал, а наоборот – задал встречный вопрос:

– О чем конкретно идет речь? Что хочет Свэрт? – очень холодно поинтересовался командор, но тут же тепло улыбнулся, сбивая с толку Эрфана, и мягко уточнил: – Если не секрет?

– Не секрет, – нехотя буркнул маг. Ему не хотелось отчитываться перед Лордом Атосом, но он, благоразумно, решил ситуацию не накалять, вполне справедливо полагая, что она и сама накалится. Присутствие этих полярных выродков это гарантировало. И ведь, как в воду глядел… Пока же он продолжил: – Мы должны доставить лечебный артефакт, находящийся в доме… – маг на мгновение запнулся, видимо хотел уточнить в чьем доме, но вовремя вспомнил, что вопрос этот не простой, можно сказать – спорный, и проглотил уточнение. – Доставить артефакт и девочку, – вернулся он к прерванной мысли, – подключенную к артефакту, в распоряжение главы нашей Гильдии. – После чего бросил на Шэфа острый взгляд и с явно ощутимой угрозой произнес: – Надеюсь, ты не собираешься нам мешать! – При этих словах его молодые помощники приосанились и стали посматривать на компаньонов свысока. Однако, их предводитель такого бравурного настроя не разделял и продолжал смотреть на оппонентов исподлобья, справедливо опасаясь подвоха.

– Конечно же не будем, о, алмаз моей души! – ласково улыбнулся Эрфану Шэф.

«Интересно, долго еще колдун будет издевки терпеть?» – подумал Денис.

«А может он не понимает, что Шэф над ним глумится?» – выдвинул свою версию внутренний голос.

«Ну, тогда он просто дурак!» – сделал свой вывод старший помощник. Правильный, или неправильный – это другой вопрос. Точный ответ был неизвестен.

Слова верховного главнокомандующего, насчет алмаза, вызвали у Эрфана явно положительную реакцию. Маг, ожидавший подлянки и вроде как – не получивший ее, расслабился и впервые с момента встречи, улыбнулся. И зря. Потому что главком, после своей обычной, мхатовской паузы, продолжил, улыбаясь еще более открыто: – Вот только на ордерок позволь взглянуть.

«Началось… – тоскливо подумал Эрфан. – Не зря эти северные выкидыши Бездны мне сразу не понравились, побери их Трехглавый Пес!», а вслух удивленно спросил:

– О каком ордере идет речь?

– Как это о каком?! – всплеснул руками главком, словно кумушка, узнавшая о беременности соседки – старой девы. – Как это о каком? – округлил он глаза, но уже в следующую секунду перестал паясничать и оглядел группу захвата тяжелым взглядом. – Вы собрались проникнуть в жилище Лорда Великого Дома «Морской Дракон», по сути экстерриториальное! – значит у вас должен быть ордер, за подписью Генерал-губернатора! – От взгляда командора, сдвинувшего точку сборки в положение «Смерть» стало неуютно даже опытному боевому магу Эрфану Итравану, что уж говорить о его юных помощниках.

 … ну, Свэрт… ну, старая сволочь… съезди проветрись…

 … заодно этих лоботрясов выгуляешь – нечего им штаны сутками просиживать…

 … почему я уже второй раз вляпываюсь в дерьмо с этими северными отморозками!?..

 … почему именно Я!?..

– Идем дальше, – продолжил командор, сверля мага немигающим взглядом, – ты собираешься изъять какой-то артефакт, находящийся в моем доме! – слова «моем доме» он выделил интонацией, – а все, что находится в МОЕМ ДОМЕ – МОЕ! – отрезал главком. – Значит у тебя должен быть на руках очень серьезный документ, которому бы я поверил, – неприятно усмехнулся Шэф, отчего в глазах мага зажглись злые огоньки, а верховный главнокомандующий продолжи, как ни в чем не бывало: – доказывающий права Гильдии Магов на артефакт. Но и это еще не все, – голос Шэфа стал напоминать шипение гигантской змеи – если бы ни шкира, волосы у Дениса встали бы дыбом, причем по всему телу. У волшебников шкир не было и судя по выражениям их лиц, ощущения у них были аналогичны, испытываемым старшим помощником – то есть, очень неприятные. – Но и это еще не все! – гремел командор: – ты собрался забрать поданную Великого Дома «Морской Дракон» из дома Лорда Великого Дома «Морской Дракон», без его на то согласия! Даже не спросив об оном! Ты вваливаешься в мой дом, в сопровождении каких-то болванов… – «видимо пора когти доставать», – подумал Денис, но так как любимый руководитель пока не прыгнул, повременил с этим делом – приказ есть приказ – принуждать колдунов к миру только после исчезновения командора со сцены. А главком, тем временем, завершил свой пламенный спич: – Как это прикажешь понимать? – спокойным тоном вопросил он и внезапно рявкнул: А!?! – Маг даже вздрогнул от неожиданности, а верховный главнокомандующий снова спокойно и можно даже сказать – доброжелательно, поинтересовался: – Так все-таки, где ордер и остальные документы?

«Ну, как я понимаю, – подумал Денис, – первую часть плана Шэф успешно выполнил – Эрфана разозлил…»

«Насколько я знаю свою собаку – долго дразнить ее не придется!» – хихикнув, поддержал его внутренний голос, припомнив одну из самых любимых книг.

– Не забывайся, северянин! – устав сдерживаться, мгновенно перешел в контратаку Эрфан. При этом, слово «северянин» прозвучало, как ругательство, причем, сильно нецензурное. – Может быть ты забыл, – он сузил глаза, в которых засветились опасные искорки, – что ты не у себя на Севере, а в Бакаре! И у нас здесь свои законы!

– Отнюдь, – ухмыльнулся главком в своей привычной манере. – Я прекрасно помню, что нахожусь на территории Акро-Меланской Империи, в славном городе Бакаре. – Его ухмылка стала еще шире. – И я так же помню, что единственным сувереном этой территории является Генерал-губернатор Бакара Брикус Валент! – «красиво излагает, собака!» – подумал Денис, а Шэф между тем, продолжил свою яркую, в стиле российских правозащитников, обличающих отсутствие демократии в стране, речь. – И именно поэтому, я желаю взглянуть на официальный ордер на арест, – командор строго взглянул на Эрфана, демонстрируя, что никакой самодеятельности в этом вопросе он не потерпит, – моего подданного, за подписью Генерал-губернатора. Официальный ордер на проникновение в мое жилище, – продолжил он список требований, – и официальные документы, – главком выделил слово «официальные», – на право собственности Гильдии Магов на артефакт.

 – Гильдии Магов не требуется чье-то разрешение, чтобы войти куда угодно и забрать что угодно и кого угодно! – яростно ощерился Эрфан, отбросив всякую дипломатию. – У нас свои законы, северянин! – Слово «северянин» он разве, что не выплюнул. При этом в глазах его начал стремительно разгораться пугающий красный огонь, а температура воздуха вокруг боевого мага скачком повысилась. Градусов так до трехсот-четырехсот…

Это заставило обоих его клевретов находившихся в непосредственной близости от эпицентра событий и Дениса, потихоньку подобравшегося к этому самому эпицентру, отступить на шаг. Разумеется, старшему помощнику, облаченному в несокрушимую тетрархскую броню, было наплевать на скачки температуры, и отступил он лишь во исполнение приказа главкома ни во что не ввязываться, пока любимый руководитель лично присутствует на авансцене и сам ведет заглавную партию. До наступления часа Х, когда командор будет вынужден прыгнуть, старшему помощнику следовало изображать обычного человека. Или, если выражаться высоким литературным штилем – «прикинуться ветошью и не отсвечивать». А вот, что заставило ретироваться юных помощников Эрфана, осталось тайной – то ли они не умели защищаться от пирокинетических атак, то ли попросту растерялись. А с другой стороны, что с них возьмешь? – молодые еще, неопытные.

Свэрт любил таких, всем ему обязанных балбесов – из них получался замечательный электорат. Как справедливо говаривал отец Кин: «Умные нам не надобны. Надобны верные». Глава бакарской Гильдии Магов Стругацких, конечно же, не читал, но с тезисом этим был согласен целиком и полностью, и пребывал в твердой уверенности, что до этой замечательной истины дошел своим умом. Что тут скажешь? Идеи носятся не только в воздухе, но и между мирами.

Облаченному в шкиру Денису конечно же хотелось остаться рядом с Шэфом и пиромагом, чтобы усилить психологическое давление на Эрфана, но он хорошо помнил приказ мудрого руководителя. Хотя было так заманчиво ткнуть распоясавшегося колдуна носом в дерьмо! Чтоб знал свое место. И место это ниже плинтуса! А верховный главнокомандующий, между тем, никуда исчезать не собирался – похоже было на то, что перстенек-то работал!

Командор стоял на исходной позиции непоколебимо, как пирамида Хеопса. Он не сдвинулся ни на миллиметр и наблюдал за высокотемпературными проявлениями магического неудовольствия с полнейшим равнодушием. Это стало для Эрфана очень неприятным сюрпризом, ведь обычно, при первых проявлениях его гнева, всяческие бесполезные дискуссии тут же прекращались и дело мгновенно решалось к полному удовольствию мага. Хотя нет. Пожалуй… – не стало сюрпризом. Он помнил их первую встречу – и тогда прокля тый северянин, чтобы пожрала его Вечная Тьма, тоже не испугался.

– Я тебе охотно верю, – улыбнулся Шэф, еще ближе придвигаясь к боевому магу, и тем смущая его еще больше – это было невозможно в принципе – ведь на такой дистанции у него должна была начать лопаться кожа на лице. – Верю, что у вашей Гильдии есть свои законы… – он на секунду задумался, – и в Гильдии Ассенизаторов тоже есть, наверняка…

– У кого? – не понял Эрфан.

– У Гильдии Говновозов, – охотно пояснил Шэф с любезной улыбкой, которая уже в следующее мгновение сменилась сурово сжатыми губами и ледяным взглядом: – Но… меня не интересуют внутренние уставы всех ваших ОАО, ЗАО и НКО.

– Кого?! – оторопел Эрфан.

– Никого! – отрезал главком. Это ваши проблемы. Передай Свэрту, что… – договорить он не успел.

В этот момент терпение боевого мага лопнуло. Терпение, но не контроль за Силой. Поэтому он позволил ей выплеснуться, но выплеснуться только на очень небольшое расстояние – примерно на полметра, чтобы не задеть своих балбесов, застывших соляными столбами. Полуоткрытые рты и широко распахнутые глаза придавали им удивительно дурацкий вид. Эрфан еще успел порадоваться, что никто из посторонних не видит этой картинки. Если пойдут сплетни – стыда не оберешься.

После приснопамятной внеочередной сессии Большого Совета Магов города Бакара магическое сообщество пришло к консолидированному, можно даже сказать – практически единогласному, мнению, что связываться с этими северными отморозками не нужно. Конечно, никаких официальных указаний на этот счет не было и поэтому окончательное решение, как ему поступить в том или ином случае, оставалось за каждым магом. Каждый решал за себя, не вплетая в это дело Гильдию. Вот Эрфан и решил, что зажился этот прыщ – Лорд Атос, на белом свете, что пора ему убираться в царство теней, или куда там еще уходят знатные северяне. Да и Лорда Арамиса пусть прихватит с собой, за компанию. Именно это решение он и собрался немедленно претворить в жизнь. Однако, человек предполагает, а располагает отнюдь не он.

Сказать, что Эрфан был растерян, узрев, что Лорд Атос остался цел и невредим после огненной атаки, значит ничего не сказать. Он был смят, он был шокирован, он был уничтожен! Шэф взял его за грудки одной рукой, немного повернул ее, так, что у мага перехватило дыхание, и подтянул к себе, пока его глаза не оказались на расстоянии нескольких сантиметров от глаз Эрфана. И это все во время выхода Силы! По всем законам природы у Северного Лорда должен был уже плавиться скелет, а он стоял перед магом, как ни в чем не бывало, да еще и душил его! Впервые в жизни боевой маг испытал смертельный ужас. Как он теперь понимал всех тех людей, которые не могли управится со своими кишечниками и мочевыми пузырями при встрече с ним. Но, колоссальным усилием воли, Эрфан все же удержал все свое при себе.

– Потухни, гнида, – приказал верховный главнокомандующий бесцветным голосом, который внушает страх почище любого крика и маг мгновенно выполнил приказ. Он втянул огонь обратно и Шэф отпустил его.

На губах командора появилась приветливая улыбка, составлявшая разительный контраст с его бешенными глазами, превратившимися в два черных провала черт знает куда. В их глубине таился Ужас. Эрфан вновь ощутил себя маленьким мальчиком, под кроваткой которого притаился Безглазый, который приходил туда каждую ночь. Он терпеливо ждал, когда мальчишка вылезет из кровати, чтобы утащить в свое логово, зажарить и съесть. Родители смеялись над страхами маленького Эрфана, а он твердо знал, что каждая его ночь может стать последней. От страха перед Безглазым у него руки и ноги ходили ходуном, а кишки скручивались в жгут. Нечто подобное он испытал и сейчас.

 Маг отчетливо почувствовал, что северный Лорд из последних сил сдерживает желание убить его. Эрфан на уровне базовых инстинктов, доставшихся людям от первых многоклеточных, ощутил, что ниточка, на которой висит его никчемная жизнь, а всю глубину ее никчемность он осознал только сейчас, оказавшись перед вратами Вечности, утончилась до состояния ломкого седого волоса. Он кристально ясно осознал, что своим безрассудным поведением привел в действие силы поистине космического масштаба! Силы способные уничтожить не только его бренную оболочку, не только его бессмертную душу, но и весь Бакар! Да что там Бакар! Всю Акро-Меланскую Империю, а за ней и всю Сету!

Эрфан не был трусом, он был человеком неробкого десятка, но он испугался. Что ни говори, а Шэф виртуозно владел темным искусством передвижения точки сборки. И на этот раз он сдвинул ее не в банальную точку «Смерть», а вообще черт знает куда, в такое положение у которого и названия-то нет на человеческих языках. А на тех, на которых есть, его лучше не произносить – дешевле будет. Впрочем человеческий язык – тот который во рту, а не в лингвистическом смысле, и не в состоянии воспроизвести требуемые звуки. К счастью.

– Эрфан! – ласково обратился к магу командор. – Пойми, нам не нужна конфронтация с Гильдией Магов. Мы хотим дружить.

– И нам не нужна, – прохрипел Эрфан массируя горло.

 … в Бездну таких друзей!.. в пасти Трехголовому!..

 … почему я!?!.. почему уже второй раз!?!..

 … это какое-то наказание Господне!..

 … разве я главный грешник во всей Гильдии?!?!.. Нет!..

 … А может и вправду я?!?!?.. Нет!.. Не может быть!..

 … Я не хуже других!.. Но… ведь и не лучше…

 … Все!.. Хватит!.. Больше я к этим полярным ублюдкам не ездок!..

 … Свэрту надо – пусть едет сам… Или посылает кого…

 … Он мне не господин!.. А я ему не раб!.. Больше не поеду!..

– Передай Свэрту, чтобы подъезжал ночью, ко второй склянке, – доброжелательным тоном попросил Шэф, – будем отключать девочку от искусственной почки, заодно и о цене поговорим.

В ответ маг только молча кивнул и направился к калитке. Его клевреты, спесь с которых слетела, как позолота с китайской мишуры, кинулись вслед за ним. На самом деле, им очень повезло, хотя сейчас они этого и не осознавали – они получили сколь тяжелый, столь и полезный урок – мгновенный переход от состояния «повелитель жизни» к состоянию «тварь дрожащая». А везение их заключалось в том, что обычно, такой урок заканчивается смертью, а они, так уж распорядилась судьба – остались живы. Хотя… термин «повезло» не совсем точно описывает ситуацию. Кроме смерти существовала еще одна опасность. Дело в том, что такие передряги делают людей сильных, а в особенности – сильных и умных, способных делать правильные выводы – сильнее, а слабых и глупых – ломают.

– А перстенек-то – ого-го-го! – был вынужден признать командор. – Не врал Витус…

– Давай на механические воздействия проверим! – загорелся старший помощник.

– Некогда, – засомневался Шэф, – надо еще к Брикусу успеть заскочить, настучать, на всякий случай. Кто первым настучал – тот и прав.

– Это-то – да, – признал несомненную правоту мудрого руководителя Денис, – но мы по-быстрому – пять минут.

– Ну-у… если пять – давай! – Главкому самому было интересно, поэтому уговорить его было несложно. Примерно, как девушку, которая сама положила на тебя глаз. Верховный главнокомандующий протянул перстень старшему помощнику. Денис, в свою очередь, сделал ответный жест доброй воли и вручил любимому руководителю сюрикен, извлеченный из «рулетки».

Эксперимент начался. Денис отошел метров на семь и надел перстень, после чего мудрый руководитель, ничтожно сумняшеся, метнул в него звездочку. Сверкнув на солнце, сюрикен начал свой смертоносный полет. Денис ожидал… да что там ожидал – был уверен до самого последнего мгновения, что звездочка вот-вот резко уйдет вбок, не коснувшись шкиры. Он был уверен в успехе даже тогда, когда до мишени – его груди, надежно укрытой непробиваемой тетрархской броней, оставались считанные миллиметры, а сюрикен все продолжал и продолжал свой гудящий полет. Но, нет… – звездочка, согласно обычным законам физики, достигла поставленной цели и отскочила в сторону, только врезавшись в несокрушимую шкиру старшего помощника.

– Жаль… – цыкнул зубом Шэф. – Было бы неплохо. Но, и так сойдет. – Он привычно ухмыльнулся. – Хорошенького понемножку.

 Однако, сдаваться так быстро старший помощник не собирался:

– А ты не думаешь, что перстень не сработал из-за шкиры? Может она его нейтрализовала… или еще чего…

– Вполне может быть, – согласился командор. – Сейчас проверим. Кидай в меня.

– Сильно? – уточнил Денис.

– Нежно! – ухмыльнулся верховный главнокомандующий. – Причем в глаз, чтобы шкурку не попортить. Чучело потом набьешь. – Он покачал головой, как бы недоумевая: и где это старший помощник берет такие замечательные вопросы. Где находится этот бездонный колодец!? Завершив пантомиму, он хмыкнул. – Конечно же, сильно! Иначе, что мы проверим?

Ну, что тут скажешь – русский мужик крепок задним умом. Нет бы Денису сначала секунду подумать и сообразить, что перстень, по идее, должен реагировать на потенциально опасные предметы только, если они движутся со скоростью, превышающей какой-то порог. Иначе и вилку, не говоря уже о ноже, взять в руки будет невозможно. А как же? – потенциально опасное хладное железо приближается к охраняемому объекту! Или объект к железу, но это один хрен. От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Объекту все равно – его ткнут мечом, или он упадет на меч. Результат будет одинаковый.

Короче говоря – проверить перстень можно было, только пульнув сюрикеном по-настоящему. И Денис должен был это сообразить сам, без уточняющих вопросов. В связи с этим старший помощник почувствовал определенную неловкость. Не особо сильную, конечно, но – ощутимую.

– Как скажешь… – хмуро буркнул Денис. Он отдал главкому перстень и отошел на исходную позицию – на те же семь метров. Все вернулось на круги своя, с той только разницей, что теперь не старший помощник выступал в качестве мишени, а верховный главнокомандующий. Еще один нюанс заключался в том, что на мишени не было шкиры. Пустяк – а неприятно. Особенно, если ты – мишень. 

– Давай! – приказал Шэф, и сюрикен отправился в новый полет.

Естественно, нацелил его Денис не в глаз любимому руководителю – мало ли, что тот болтал, а в корпус. К сожалению, надежды Дениса на волшебный перстень не оправдались – звездочка благополучно достигла груди командора. Вреда, разумеется, никакого не нанесла, хотя и летела с приличной скоростью. В грудь, конечно же, не возилась, отскочила, как от шкиры – так, на то он и командор – на простое постановление его не возьмешь! Результат был, в какой-то степени, ожидаемым, но все же – разочаровывающим. Хотелось продолжения банкета. Однако, не все еще было потеряно.

– Шэф, а может он на нашу керамику не реагирует, а с железом прокатит. Попробуем?

– Все-таки хочешь ухайдакать руководство, – ухмыльнулся главком. – Валяй.

Денис белкой метнулся на кухню и через пару секунд появился на крыльце с кухонным ножом руках. Несмотря на сугубо мирное предназначение, вид у ножа был самый зловещий.

– Чистый хоть? – лениво поинтересовался верховный главнокомандующий.

– Обижаешь, начальник, – с этими словами Денис ткнул острием себе в палец и показал командору выступившую капельку крови.

– Ну, ты герой! – восхитился главком. – Подарю тебе эту хрень… – он защелкал пальцами, – забыл как называется, которая уровень сахара показывает. Будешь проверять, раз такой отчаянный. – Шэф собирался развить свою мысль, когда Денис бесстрастно напомнил:

– Ты вроде куда-то торопился…

Крыть было нечем и мудрый руководитель отрывисто приказал:

– Швыряй, изверг!

Результат был аналогичен предыдущему – нож отлетел от верховного главнокомандующего, как от кирпичной стенки.

– Обидно… – грустно прокомментировал результаты эксперимента старший помощник. – А я уже губу раскатал… – признался он.

– Я тоже, – не стал кривить душой Шэф. – Ничего… закатаем губенки – чай не впервой! – «утешил» он Дениса. – А теперь давай когтем. Проверять – так проверять!

Старший помощник извлек «Черный коготь», перевел его в положение меч и вопросительно уставился на любимого руководителя.

– Руби! – резко выдохнул верховный главнокомандующий.

Денис резко рубанул по руке командора. И на этот раз перстень никак не отреагировал на атаку.

– Ладно, – подвел итоги эксперимента Шэф, – хватит дурью мается. Я – к губернатору, ты – на хозяйстве. Ферштейн?

– Ферштейн.

Командор уже сделал пару шагов к калитке, как вдруг остановился.

– Погоди-ка… – с этими словами он стянул с пальца перстень и кинул Денису. – Держи.

– А ты? – удивился старший помощник. – Если вдруг припрет?

– Не припрет! – уверенно возразил мудрый руководитель. – Я им не нужен. Им «Эйфелева башня» нужна. Так что, пусть у тебя побудет… На всякий случай, – ухмыльнулся он. – Понятно?

– Понятно… – встречно ухмыльнулся старший помощник.

Проводив любимого руководителя, Денис первым делом нацепил на палец волшебный перстень. Вторым делом он припер дырокол. Теперь старший помощник был готов к встрече с любыми неожиданностям. К непробиваемой шкире и суперстреломету прибавился еще и антимагический артефакт. И хотя генезис перстня был непонятен, дело он свое, похоже, знал туго, так что лишним в эшелонированной системе обороны никак не будет.

Однако, для полноценного несения караульной службы, имелось одно, но практически непреодолимое препятствие – старшему помощнику смертельно хотелось спать. Сказалась бессонная ночь и последовавшие затем события. Теперь, когда нервное напряжение отступило, и не нужно было куда-то бежать и с кем-то сражаться, организм настоятельно хотел получить свое, а именно – полноценный отдых.

Но! Здоровый сон и караульная служба есть две вещи несовместные, как гений и злодейство! А в том состоянии, в котором пребывал Денис, для того, чтобы не заснуть, ему необходимо было предпринимать усилия поистине титанические. Для поддержания состояния бодрствования старшему помощнику потребовались бы абсолютно радикальные меры, как то: регулярно совать в огонь руку, ногу, или еще какую часть тела, которую не жалко, или же, к примеру, тыкать в бедро, или еще куда, ножом. Короче говоря – заниматься самоистязанием, на пример разных там флагеллантов и мазохистов.

Положа руку на сердце, надо честно признать, что к такому экзальтированному способу борьбы со сном Денис готов не был. Поэтому, требовалось найти другой способ охраны «Эйфелевой башни» (и примкнувшей к ней девчонки). После коротких, но интенсивных размышлений, перемежающихся провалами в полу и целиковую дрему, Денис пришел к выводу, что лобовая борьба со сном обречена на провал. Нужна была альтернатива. И она нашлась. Так всегда бывает, когда чего-то по-настоящему хочешь.

Денис исходил из того, что даже если он будет крепко спать в момент «Ч», когда самураи решатся перейти границу у реки и вторгнуться на территорию бывшего особняка Зме я, принадлежащего теперь Великим Домам «Морской Дракон» и «Полярный Медведь», он это дело почует и проснется. Почему-то он был в этом уверен.

А раз так, то если принять за аксиому, что он вовремя восстанет ото сна, оставалось только найти нужное место, где старший помощник должен оказаться в нужное время, чтобы пресечь бандитскую вылазку. Направлений потенциальной атаки было немного, а конкретно – два: со стороны двери и со стороны окон. Какое наиболее вероятное, трудно сказать. Денис бы пошел со стороны, откуда его меньше ждут, то есть через окно, а как будут действовать маги неизвестно. Может они ленивые сильно, чтобы лазить, или высоты боятся… а с другой стороны – может левитацией владеют, иди знай.

Поэтому, старший помощник принял решение, по мудрости не уступающее лучшим образцам принятия решений, известных нам из притчей о царе Соломоне. Денис решил одним выстрелом убить двух зайцев и перекрыть оба потенциально опасных направления. С этой целю он подтащил большое кресло к кровати, где лежала, подключенная к аппарату гемодиализа, любимица бывшего владельца дома.

Теперь, чтобы добраться до вожделенной «Эйфелевой башни», потенциальным похитителям потребовалось бы перелезть либо через Дениса, почивающего в кресле, либо через девчонку, подключенную к искусственной почке. Старший помощник был уверен, что проделать такой кунштюк незаметно, невозможно. Но, и организацией блокпоста Денис не ограничился. Он лично проинструктировал каждого обитателя дома, начиная с двух сиделок и заканчивая дедушкой Юфемиусом, о необходимости немедленного поднятия тревоги при малейших признаках прорыва охраняемого периметра. Организовав караульную службу надлежащим образом, старший помощник со спокойной душой устроился в вышеупомянутом кресле и моментально заснул.

 

9 Глава

Карл Мебус – Легат бакарского отделения Братства Света, был занят крайне важным делом. Он составлял девяностодневный отчет. Документ должен был лечь на стол Конрада Рахтенберга – Прайм-Легата Братства Света, через семь суток, не раньше и не позже. Точность – вежливость светлых братьев! Курьер добирается до столицы трое суток, так что время в запасе еще было, но и отчет еще не был готов, поэтому Легат после обеда закрылся в своем кабинете и с головой погрузился в работу.

Человеку постороннему, не знакомому со спецификой такого рода деятельности, могло бы показаться, что в составлении отчета ничего сложного нет – вписывай нужные данные в соответствующие клеточки большой таблицы и вся недолга. Ан нет! – думая подобным образом, этот посторонний человек очень сильно бы ошибся.

Возьмем, к примеру базовый показатель: «Общее количество эпизодов применения запретной магии за отчетный период». В реальности, такой случай был всего один и совсем недавно – инцидент в консульстве Высокого Престола, когда был уничтожен практически весь персонал консульства при помощи запретного плетения «Черная Жатва». Кстати говоря, больше случаев применения запретных заклинаний не было не только за отчетный период, а вообще с тех пор, как Мебус занял вожделенный пост бакарского Легата много лет тому назад.

Казалось бы, ставь в нужную клеточку единицу, в соседнюю, называющуюся: «Наименование примененного плетения (если удалось идентифицировать)» пиши: «Черная жатва» и дело с концом. Так? В данном конкретном случае – да, а если рассматривать ситуацию в целом, то совсем не так. Если писать только правду, голую правду и ничего кроме правды, то вся внушительная таблица будет заполнена, в основном, пустыми клетками. А в подавляющем большинстве предыдущих отчетов не в основном, а полностью.

И какой вопрос, скажите пожалуйста, придет в голову Прайм-Легату при просмотре таких, с позволения сказать, документов? Если он честный человек… ну допустим на секунду, что существуют честные чиновники, тем более в другом мире, так вот, если он честный человек, он подумает: «В Бакаре уже долгие годы ничего предосудительного не происходит – запретной магией никто не балуется. Поэтому, держать там огромный штат светлых братьев – непозволительная роскошь, надо сократить их поголовье, раз так в десять, а может и совсем разогнать, к гратовой матери, оставить одного послушника с половинным содержанием, а сэкономленные государственные средства направить на ремонт дорог имперского значения, или в сиротские приюты, или, на худой конец, в инновационный центр Сволково на разработку новых маготехнологий. А уж там-то денежки точно не пропадут – все, до последнего медяка, будут потрачены на благо родной Акро-Меланской Империи! Вот, что подумает честный чиновник. К счастью, такие чиновники существуют только в сказках, да и то фантастических. В природе их нет.

Реальный Прайм-Легат, который из плоти и крови, а не из кружев, соплей и конфетти, пришедших из женского любовного фэнтези, подумает примерно так: «А какого грата, этот старый козел – Карл Мебус занимает пост Легата бакарского отделения Братства Света? А!?! Я вас спрашиваю!?! Кто его рекомендовал!?!? Кто?.. Я сам… Ладно… Я его породил, я его и сниму!». Эта мысль придет ему в голову после первого же «нулевого» отчета – долго резвиться «правдорубу» никто не позволит. Ведь и Прайм-Легату надо составлять свой девяностодневный отчет для Имперской канцелярии, а если все станут крыть правду-матку – и региональные Легаты, и он сам, то того и гляди у Императора может зародиться мысль, аналогичная мысли честного чиновника. Тьфу. Тьфу. Тьфу. Не к ночи будь упомянут.

Так что, составление девяностодневного отчета таило в себе множество подводных камней, и вообще напоминало прогулку по болоту – один неверный шаг, и кочка казавшаяся надежной, уходит из под ног, а ты по уши в зловонной жиже. Самым трудным делом было выдумывание эпизодов, связанных с применением запретной магии. Наверное, если бы можно было привлечь к этому процессу весь личный состав бакарского отделения Братства Света, то мог бы получиться эффект, как в передаче «Что? Где? Когда?». В ней суммарный интеллект команды превосходит сумму интеллектов отдельных игроков. Разумеется, речь идет о хороших командах и играх, которые им удались.

Но, привлекать кого-либо было нельзя – светлые братья, в своей массе, были ребята смелые, резкие, хорошо подготовленные для борьбы со злокозненными магами, но назвать их титанами мысли было бы большим преувеличением. А самое главное – они были честными людьми, верящими в различные Идеалы Света и Добра. И все с большой буквы. Привлекать их к составлению отчета было все одно, что показывать любителю колбасы, как ее готовят. Так что, единственным человеком, посвященным в тайную кухню составления девяностодневного отчета был Зигфрид Хаген – заместитель Карла Мебуса.

Зигфрид был постарше остальных братьев, за исключением, понятное дело, самого Карла и так же, как все они, был смелым, резким, хорошо подготовленным для борьбы со злокозненными магами, вот только с безраздельной верой в идеалы света и добра было немножко похуже – жизнь, знаете ли немного пообтесала и от лишних иллюзий избавила. Но и у него с креативным мышлением было, мягко говоря – не все в порядке. Четко исполнить приказ Легата – это пожалуйста, а вот придумать что-нибудь – это не к нему.

Поэтому, видя в отчете названия запретных плетений, типа: «Конский Жезл», «Гадючья Метла», «Скелет Огня» и тому подобных, он только восхищенно качал головой, глядя на своего мудрого руководителя. Так что не только Шэф был удостоен этого почетного звания. Конечно же, не всё Карл Мебус придумывал сам, приходила помощь и со стороны. А именно – со стороны коллег из других регионов.

Дело было в том, что количество происшествий с запретной магией должно было быть у всех Легатов, если выражаться простонародным языком – средним по отрасли, плюс-минус что-нибудь для достоверности. Таких региональных отделений, как бакарское, у Братства Света было двадцать четыре. И согласитесь, что если у двадцати отделений будет по семь-восемь эпизодов, у двух – одиннадцать, у одного – пять, а у бакарского – двадцать пять, или же одно, то это несомненно зацепит начальственный взгляд, а именно этого и следовало избегать всеми доступными способами.

И хотя особой – «братской» любви друг к другу, между Легатами Братства Света никогда не было, да честно говоря, и не братской тоже, а единственным чувством, которое их объединяло, была зависть менее удачливых к более удачливым, контактировать они были вынуждены. По вышеизложенным причинам, все отчеты должны были быть согласованы между собой. И тут возникает закономерный вопрос. Если, скажем так – «более удачливым» Легатам, осуществляющим свою многотрудную и самоотверженную деятельность на благо народа в местах типа Бакара, ну-у… похуже конечно, но более-менее приемлемых, сохранение статус-кво было жизненно необходимо, то скажите пожалуйста за каким хреном участвовать в этих играх Легатам из многочисленных «депрессивных» регионов?

Казалось бы, если ты Легат в каком-нибудь Мухосранске, а хочешь быть Легатом в Бакаре, или, по крайней мере, в каком-нибудь цивилизованном месте, где есть рестораны, ночные клубы, богатые спонсоры, красивые проститутки и прочие элементы «сладкой жизни», а в Мухосранске, вместо всего вышеперечисленного, наличествуют только крестьянки с шершавыми пятками и ладонями, и доярки с каменными пальцами, а прочих элементов «сладкой жизни» и вовсе нет, да и климат далек от бакарского, так борись! Для начала, взорви ситуацию изнутри! Открой глаза Прайм-Легату, что его обманывают!

Так мог бы рассуждать какой-нибудь юный брат, одержимый Идеалами Света и Добра и еще более страстным желанием попасть в солнечный Бакар, но, к счастью, на долгом пути от рядового послушника до регионального Легата, все вышеперечисленный идеалы куда-то испарялись, за исключением желания попасть в Бакар, но, согласитесь, это желание трудно отнести к идеалам света и добра. И этот опытный, битый жизнью человек прекрасно понимал, что Прайм-Легат и без него все знает, и что если поднять бучу, то он станет врагом системы, и что единственное, чего он добьется, это отставка без пенсии – это в лучшем случае, а в худшем – сами понимаете… В Братстве Света служат ребята конкретные и к всепрощению несклонные.

Бороться за место под солнцем разрешалось исключительно по незыблемым бюрократическим правилам, путем подсиживания и подгаживания, и не иначе, как тишком. Все тишком! И все только в рамках правил. Это, как в футболе – мяч летит в считанных сантиметрах от тебя, казалось бы – он твой, сейчас сыграешь! – да только все не так просто – достать его можно лишь рукой. А сыграешь рукой – получишь желтую карточку. Это на первый раз, а за второй – с поля выгонят. В теории. На самом деле, некоторым такие фокусы сходят с рук. Кое-кто даже голы рукой забивает. И их засчитывают! В жизни все бывает. Но, редко. Очень редко. Так что, волей-неволей, а основной массе приходится играть по правилам. А правила Братства Света, писанные, а что еще важнее – неписанные, предполагали сотрудничество, направленное на общее благо. Никакого правдорубства, выноса сора из избы и срывания покровов. Отщепенца свои бы и придушили – долго бы он не протянул.

А для сотрудничества нужен обмен информацией, а для обмена нужна связь, причем оперативная. Все региональные отчеты должны быть согласованы, а ситуации разные бывают и иногда приходиться вносить корректуры в последний момент, а надо, чтобы все заинтересованные лица были в курсе, а Империя большая – не наездишься, да и голубиная почта не панацея – не сильно скоростная, да и не сильно надежная. Короче говоря, не было бы скоростной связи, не было бы Братства Света в таком виде, в каком оно исторически сложилось. А раз Братство существовало, значит такая связь – быстрая, напоминающая телефонную, имелась.

Каналы связи внутри Братства делились на горизонтальные и вертикальные. Связь Легатов провинций между собой осуществлялась через горизонтальные каналы, а между провинциальными отделениями и Штаб-квартирой Братства Света через вертикальные. Казалось бы – все хорошо, связь есть, ан нет – не все!

К огромному сожалению светлых братьев, каналами своими они не владели. Как впрочем и все остальные государственные, коммерческие и иные структуры, пользующиеся быстрой связью. Но, честно говоря, на всех остальных братьям было наплевать. Их бесило только собственное положение. Технически, ситуация один в один напоминала наши телефонные сети, построенные на базе забугорных АТС типа: Nokia, Samsung, NEC, Siemens и иже с ними. Думаете нашими телефонными сетями управляют многочисленные «Телекомы», расплодившиеся на теле почившей в бозе «Единой системы электросвязи СССР»? – Хрен!

И основная закавыка состоит даже не в том, что весь трафик прочесывается частым гребнем всеми, кому не лень, а в том, что в любой момент эти станции могут быть из-за этого самого бугра дистанционно вырублены, и можно будет смело переходить на семафорную азбуку, сигнальные барабаны и оглушительный свист. Свист будет заменять мобильную связь.

В оправдание светлых братьев надо сказать, что для них ситуация была вынужденной. У них, в отличие от наших власть предержащих, влекомых лишь сребролюбием и алчностью, другого выхода не было. На Сете в целом и в Акро-Меланской Империи в частности, монополией на Связь владели маги. В Акро-Меланской Империи роль забугорных телекоммуникационных компаний играла местная Гильдия Магов. И, кстати говоря, это обстоятельство качественно отличало ситуацию в их Империи от нашей – маги-то были своими, можно сказать – патриотически настроенными, в отличие от всяких там сименсов и самсунгов.

Все контакты, как по вертикали, так и по горизонтали, Братство Света осуществляло через поднадзорные отделения Гильдии Магов, у которых имелись соответствующие связные артефакты и специалисты, умеющие с ними работать. Казалось бы – все хорошо, все по Жванецкому: «Что охраняешь, то и имеешь», однако – отнюдь. Проверяемая сторона владела всей информацией контролирующей структуры, а это, согласитесь, нонсенс!

Ведь, как всем известно, кто владеет информацией, тот владеет миром. И эта сентенция справедлива для всех миров и времен. Из-за этого-то и было особо обидно – вроде бы ты – присматривающий, а находишься в прямой и явной зависимости от присматриваемого! Хорошо еще, что для Братства Света, как впрочем и для остальных госструктур, связь была бесплатной, а то со всех остальных маги столько драли, что мама не горюй! А куда денешься? Монополист, он и на Сете монополист. А законы экономики никто не отменял. Сколько можно содрать с покупателя, столько монополист и сдерет, и не медяком меньше.

Однако, экономика – экономикой, но гораздо интересней техническая сторона быстрой связи. Итак… В качестве «телефонных аппаратов» использовались специальные артефакты. Материальной основой таких связных артефактов служили крупные драгоценные и полудрагоценные камни. Стоимость каждого такого «камешка» была крайне высока и, разумеется, не за счет материала, хотя и основа иногда бывала не из дешевых, а за счет высокой стоимости работы магов-артефакторов. Связь была исключительно парной. Каждый артефакт был связан исключительно со своим «двойником» и больше ни с кем. Ничего похожего на то, когда с одного мобильника можно позвонить на черт знает какое количество других аппаратов и в заводе не было. Связь подразделялась на ближнюю – что-то вроде нашей внутригородской и дальнюю – междугороднюю.

Как уже было сказано, с каждого конкретного связного артефакта можно было связаться только с его «дублем», или «двойником». Изготовить такую «пару близнецов», даже для ближней связи, мог далеко не каждый артефактор, а уж чтобы она устойчиво работала на дальних расстояниях – вообще единицы. Отсюда и стоимость. Правда, ходили слухи, что у некоторых, особо продвинутых, магов-артефакторов есть какие-то таигственные изделия, позволяющие связываться с разными абонентами, но все это было на уровне слухов и реальных подтверждений не имело.

Самым сложным было «связывание близнецов», ведь с точки зрения метамагического поля это должен быть один и тот же объект, иначе никакая связь будет невозможна. В глубокой древности использовалась технология, при которой сначала на материальную основу накладывалось плетение, а потом основа разделялась на два материальных носителя, а плетение делилось подобно амебе. Очень небольшое количество таких артефактов дожило и до нынешних времен. Качество связи, генерируемое ими, было превосходное, а стоимость заоблачной. Сейчас таких уже не делают. К сожалению.

Причина утраты технологии была банальной и очевидной. При каких-то очередных политических и военных катаклизмах между бездарными и бездарными, магами и магами, магами и бездарными и всех против всех, коих, за прошедшие тысячелетия, на Сете было великое множество, пока жизнь более-менее не стабилизировалась, магов, владеющих знанием технологии изготовления таких связных артефактов, повыбили, а вместе с ними и технологию. Ничего удивительного тут нет – артефактора проще убить, чем боевого мага, а подготовить – сложнее, вот их поголовье и сокращается.

Теперешние артефакторы используют другую технологию, более сложную и не гарантирующую стабильного результата – они сначала накладывают плетения на два носителя, а потом долго и нудно согласовывают артефакты между собой. Именно «привязка» делила всех магов-артефакторов, занимающихся связными артефактами, на обычных, хороших и гениальных. Последних было в десятки раз меньше, чем первых и их изделия стоили во столько же раз дороже. Но, раскупалось все, что производилось – спрос превышал предложение.

Проблема была в том, что из десяти пар изделий, прошедших всю технологическую цепочку, финальную проверку проходила только одна пара! И это в среднем. У обычных магов-артефакторов процент брака бывал и повыше. Определить, что данная конкретная пара будет нежизнеспособна, было невозможно, пока она не будет полностью готова. В процессе работы такой возможности не было. Отсюда и дефицит связных артефактов и цена.

Бездарным, даже при наличии соответствующего артефакта, быстрая связь была недоступна, причем как ближняя, так и, тем более, дальняя. И дело тут было вовсе не в злой воле колдунов – с этим уж как-нибудь да справились бы – золотом, огнем, мечом, или колоссальным численным перевесом – нашли бы чем. Бездарные, они такие – вроде крыс, живучие очень, и хитрые. Лучше их не доводить. Просто не может собака играть на балалайке, а кот вязать на спицах. Так и тут. Общаться между собой через связные артефакты могли или два мага, или маг и бездарный. Исходя из этих ограничений и была построена коммуникационная система всех государственных и негосударственных структур Акро-Меланской Империи, в том числе и Братства Света.

Магическая связь была исключительно надежной – никакой возможности перехвата не существовало. Каждый «камешек» мог общаться только со своим близнецом и больше ни с кем. Узнать, о чем общаются между собой два абонента, с помощью связных артефактов, можно было единственным путем – стоять рядом с одним из них и подслушивать. Согласитесь – не самый перспективный способ «радиоперехвата». Так что, с точки зрения магического сообщества, все было в порядке. А вот с точки зрения всех остальных, не очень.

Но, опять же, все очень зависело от того, на кого работает магическая связь. Ведь в случае утечки всегда были известны имена магов, проводивших сеанс связи. И в том случае, если бы в результате такой утечки был нанесен ущерб серьезным государственным структурам: полиции, разведке, контрразведке, Братству Света – не к ночи будь упомянуто, и прочим большим людям, они бы нашли способ поквитаться с болтунами, невзирая на все их магичество.

И, что характерно, Гильдия Магов вступаться бы за болтунов не стала – себе дороже. Разумеется, особую щепетильность маги проявляли в отношении светлых братьев. Портить отношения с кураторами могут только идиоты, а маги, в массе своей, придурками не были. Но, опять же, это самое пресловутое «НО». Если бы из штаб-квартиры Братства Света по каналам магической связи прошел циркуляр: «Мочить всех магов в сортире!», вряд ли информация о нем не была бы доведена до сведения самой широкой магической общественности.

А вот если бы один негоциант сообщил по магической связи другому негоцианту например такое: «Срочно бросай все, к гратовой матери, и столби участки на Клондайке!», то совсем не исключено, что по приезду на речку, этот самый второй негоциант был бы поражен количеством народа уже моющего там золотишко. И самое обидное, что претензии предъявлять было бы некому – поди докажи, что все эти старатели заявились сюда по наводке нечистых на руку магов, а не сами по себе. А если и предъявишь – что толку? Еще и сам виноватым окажешься, бывали, знаете ли, прецеденты. Так что, для маленьких людей, не имеющих Дара, впрочем и для больших тоже, голубиная почта, для сохранения конфиденциальности сообщения, представлялась более надежным видом связи. А в особо важных случаях использовался гонец. Кстати, у нас тоже для передачи информации особой важности используется фельдъегерская связь, а не мобильник. Ну-у… разве только, если айфон.

В ситуации с быстрой связью внутри Братства Света присутствовал еще один тонкий момент. Дело было в том, что маги не очень-то и хотели быть в курсе информации, циркулирующей между провинциальными Легатами и Центром. Ну, нельзя же всерьез предполагать, что по каналам быстрой связи действительно будет отдан приказ типа: «Мочить магов в сортире!». Если действительно должна будет начаться резня, то сигнал о ее начале будет подан каким-либо иным способом. Братья что-нибудь придумают.

Всякая же другая информация Братства представляла для магов примерно такой же интерес, как для нас заграничные коррупционные разоблачения. Забавно, занятно, можно почитать, если больше нечем заняться, но никакого практического значения не имеет. То что магам надо было знать о деятельности светлых братьев, те сообщали им сами (и наоборот), в случае же возникновения каких-либо коллизий все решалось тихо и келейно на местах – выносить сор из избы было невыгодно никому, да и случаев таких, за долгие годы, было раз, два, да и обчелся. 

Так что, в первом приближении можно считать, что маги не хотели, но владели информацией, которой Легаты обменивались между собой. И владели лишь потому, что технически не могли не владеть – она проходила через их головы. А вот Прайм-Легат хотел, но не владел. Вернее, не владел бы, если бы не организовал связь внутри Братства надлежащим образом, а именно – через «центральный коммутатор». Принцип работы гениальной задумки Прайм-Легата легче всего понять на конкретном примере.

Допустим, непонятно за каким хреном, у Карла Мебуса возникло желание переговорить, например, с Агидиусом Варином – Легатом истанского отделения Братства Света, который являлся его заклятым другом – именно его Мебус обошел на последнем повороте и стал бакарским Легатом, а Агидиус получил назначение в заштатный, никому не нужный Истан.

Так вот, в случае возникновения такого, прямо скажем – противоестественного желания, Мебусу пришлось бы связаться со своим куратором из бакарского отделения Гильдии Магов. Дальше, если бы не гипертрофированная любознательность Прайм-Легата, бакарский маг связался бы со своим коллегой в Истане, а тот в свою очередь – с «вызываемым абонентом» Агидиусом Варином. Все просто, естественно и логично. Сильно напоминает работу древних телефонных станций, даже не декадно-шаговых АТС, а тех которые: «Барышня! – Смольный!». На все, про все – три пары связных артефактов – необходимый минимум. 

На самом деле все было бы не так. Дежурный бакарский маг, вместо того, чтобы «звонить» напрямую в Истан, был бы вынужден связаться с дежурным магом в Акре, а тот с дежурной «барышней» в штаб-квартире Братства, роль которой, как правило, исполнял угрюмый, волосатый и свирепый брат. Был ли он при этом еще и вонюч, неизвестно, но что в целом сильно смахивал на настоящего мужчину – это точно! И только после включения «слухача» в шнур – так в телефонии называется временное проводное соединение двух абонентов, дежурный маг в Акре связался бы со своим коллегой в Истане, а тот с Агидиусом Варином. Такие вот пирожки с котятами – пять пар связных артефактов! Но, кого волнует цена, когда начальство хочет. К слову говоря – еще один универсальный закон для всех времен и миров. 

После завершения сеанса связи, дежурный, в башке которого, как в телефонной трубке, был слышен весь разговор, в особом журнале отмечал все необходимые реквизиты: кто, с кем, дату, время, тему разговора и свои комментарии, если они, конечно же, были нужны. Чаще всего нет, ибо кто в здравом уме будет обмениваться информацией, которая может потребовать комментариев «прослушки». Все Легаты были людьми, как минимум – здравомыслящими, так что эта графа никогда не заполнялась за ненадобностью.

Казалось бы то обстоятельство, что никаких секретов выудить не удасться, было очевидны заранее – Легаты знали, как устроена связь, и можно было не городить огород там, где вполне можно было обойтись без него. Казалось бы, только идиот может организовать прослушку, о которой все знают. Однако, не надо держать Прайм-Легата за дурака. Не надо думать, что он не понимал, что конфиденциальной информацией обмениваться через него Легаты не будут.

Все он понимал. Организацией «центрального коммутатора» он решал две задачи. Во-первых, Прайм-Легат хотел быть в курсе того, какой «бытовой» информацией обмениваются Братья – мало ли, что всплывет, а вдруг пригодится! И в канализации встречаются караси. Правда редко. С помощью «центрального коммутатора» Прайм-Легат мог держать руку на пульсе… а может и на горле своей организации, и его можно понять – прекраснодушие на таком посту недопустимая роскошь. Если, конечно, хочешь этот пост сохранить.

Но, главная причина, по которой была организована централизованная быстрая связь, заключалась в другом. Этой причиной было лишение провинциальных Легатов возможности оперативно связываться между собой за спиной Прайм-Легата. Любой заговора невозможен без оперативного обмена информацией. Это доказывает даже большевистский переворот семнадцатого года, когда первоочередными целями были телефон и телеграф. Ну-у… правда там присутствовали еще и банки, но это, в данном случае, к делу не относится. Так что, повторимся – придурком Прайм-Легат не был. Отнюдь.

В случае же вертикальной связи, если провинциальный Легат хотел связаться с Прайм-Легатом, или же в обратную сторону – из столицы в провинцию, связь осуществлялась по естественному, без накруток, алгоритму. Первый абонент связывался со своим магом, тот с магом на вызываемой стороне, а тот со вторым абонентом.

Кстати говоря, в вынужденной связи через магов были не только минусы, по крайней мере для Братьев. Такая связь была полезна хотя бы тем, что позволяла обойти очередной подводный камень. Ведь Свэрт Бигланд – глава бакарской Гильдии Магов, точно так же отсылал свой девяностодневный отчет в свою штаб-квартиру Гильдии Магов. И в его отчете были точно такие же поля, связанные с использованием запретной магии (кроме своих – специфических, разумеется), как у Карла Мебуса. И цифры в этих полях должны были совпадать. И названия запретных плетений должны были совпадать. И описания эпизодов применения запретной магии должны были совпадать.

В противном случае, когда в Имперской канцелярии будут изучать сводные девяностодневные отчеты Гильдии Магов и Братства Света, могут возникнуть неприятные вопросы о несоответствии информации, а там уже недалеко до Императорского Аудита, после чего может замаячить несоответствие занимаемой должности. А кому нужны неприятности? Правильно – неприятности не нужны никому. Поэтому, Карл Мебус был уверен, что Конрад Рахтенберг – Прайм-Легат Братства Света поддерживает связь с Бруно Вольфгангом – главой Гильдии Магов Акро-Меланской Империи, аналогичную той, которая имеется у него со Свэртом Бигландом. Поддерживает по многим причинам, но одна из них очевидна – вдруг какой-нибудь Легат не согласует отчет с главой Гильдии Магов своего региона. Как уже упоминалось, в жизни все бывает, а раз так, то должна быть последняя инстанция, которая исправляет подобные ляпы, и этой инстанцией и были Конрад Рахтенберг и Бруно Вольфганг.

Раз уж речь зашла о неформальных связях Братства с Гильдией, нельзя не упомянуть об еще одном аспекте их взаимодействия. Дело заключалось в том, что Братство Света было организацией сугубо бюджетной, ну, по крайней мере так официально считалось. Братья полностью находились на государственном обеспечении и по идее, никаких источников дохода, кроме фиксированного жалованья у них не было и быть не могло. В теории. На практике же, они, как всякие госчиновники, которые по сути своей являются присматривающими, могли рассчитывать на хорошее отношение со стороны присматриваемых, роль которых в их связке выполняла Гильдия Магов. Маги были работающими.

Ну, и в соответствии с вышеупомянутой формулой: «Что охраняешь, то и имеешь», на счет Карла Мебуса в бакарском отделении банка Гильдии Магов каждую декаду поступала кругленькая сумма. Свэрт Бигланд справедливо полагал, что голодный проверяющий – злой проверяющий, и средств, выделяемых на кормление Братьев, не жалел. Легат, со своей стороны, в три горла не жрал, вполне разумно считая, что так не долго и подавиться, в одно жало все не затачивал и делил полученную сумму по справедливости. Пятую часть оставлял себе, десятую выделял верному Зигфриду, а оставшиеся деньги делил поровну между остальными братьями. И все были довольны. Так что, и с формальными и с неформальными связями Братства Света с Гильдией Магов все было в порядке.

А вот со своим номинальным непосредственным начальником Жаном Урельяном – Обер-Кардиналом Бакара, Салантена и Обраска, Легат не контактировал. Причем – напрочь, а если назвать вещи своими именами, то попросту игнорировал. И делал это по нескольким причинам.

Во-первых, потому что Обер-Кардинал был ему начальником только де-юре. Де-факто Урельян не имел никаких рычагов, ни административных, ни финансовых, для давления на Братство Света, вот Карл и клал на него с прибором. Такое странное положение являлось следствием давнишней подковерной борьбы между двумя партиями в Имперской Канцелярии.

Первой не нравилось усиление роли Братства в общественно-политической жизни Империи и она сумела провести в жизнь несколько законов, ставящих Братство Света под контроль Церкви. Но, через некоторое время после ратификации стало ясно, что теперь уже Церковь позволяет себе много лишнего и надо бы ей крылышки подрезать.

Однако, делать это в открытую – то есть отбирать недавно дарованные полномочия было как-то не с руки – в дурацком положении оказывался Император. Получалось, что он сам не знает, что делает, не Император, а шут какой-то. Допустить такое было решительно невозможно, поэтому был принят новый пакет законов, не отменявших предыдущее постановление насчет Братства и Церкви, а делающий его неработающим. Вот откуда росли ноги этих, не побоимся этого слова – высоких, отношений между Жаном Урельяном и Карлом Мебусом.

Тут надо уточнить, что некоторые Легаты и Обер-Кардиналы преккрасно между собой общались и чуть ли не дружили семьями. В принципе, центральными властями невербально поощрялись доброжелательные отношения между двумя этими структурами, напоказ демонстрируемыми электорату, но если их не было, то тоже ничего страшного – на нет и суда нет. 

Ну, а во-вторых, и это пожалуй была самая главная причина отсутствия контактов, было то, что в отчетах Церкви и Братства не было совпадающих полей и, следовательно, согласовывать было нечего. Да и вообще, церковные отчеты в Имперскую Канцелярию не поступали. Формально в Акро-Меланской Империи Церковь была отделена от государства. Однако, когда какой-нибудь Генерал-Прелат, только что принявший сан, начинал всерьез проводить самостоятельную политику, идущую вразрез с генеральной линией Императора, он очень быстро отправлялся на погост – причины смерти всегда были самые разные, но всегда бытовые, никакого криминала, а на смену ему приходил человек, который хорошо понимал, что от него требуется.

Третьей же причиной, по которой бакарский Легат терпеть не мог Обер-Кардинала была та, что он не любил дураков – вот такая была у него слабость, что-то вроде хобби. С другой стороны, а как еще, скажите пожалуйста, относиться к этому жирному индюку, который на полном серьезе полагал, что Карл Мебус его подсиживает, чтобы получить пост Обер-Кардинала. Ну, не тупой? Тупой и еще тупее! Легату даром не нужно было место Обер-Кардинала, он и на своем отлично себя чувствовал. Правда, тут следует оговориться – до недавнего времени.

Сегодняшняя работа над отчетом у Легата не задалась. Бывают такие дни, когда какая-то конкретная работа не ладится: паяльник перегревается, мяч в ногах не держится, софт не пишется, голова не думает, руки намекают, что они – ноги, если судить по результатам их деятельности. Человек, обладающий необходимым запасом здравого смысла, откликается на эти сигналы и, если конечно же может, прекращает такого рода деятельность. Оговорка: «если может», весьма существенна – одно дело, если ты гоняешь мяч с товарищами на даче, и совсем другое, если за тебя заплатили много миллионов, зарплата у тебя много сотен тысяч и ты играешь в официальном матче Лиги Чемпионов – тут по своему желанию с поля не уйдешь.

Карл Мебус, конечно же, мог отложить отчет на потом – время позволяло, но он был человеком упертым и целеустремленным. Именно про таких Владимир Семенович Высоцкий написал бессмертные строки: «Если я чего решил, – выпью обязательно!». Поэтому Легат, с упорством достойным лучшего применения, продолжал корпеть над опостылевшим документом, но когда раздался деликатный стук в дверь, испытал большое облегчение. Теперь он мог отвлечься от отчета с полным на то основанием – не он позорно не совладал с ним, а его отвлекли от работы внешние обстоятельства, заставившие прекратить бумаготворчество. Чувствуете разницу? Человек всегда старается хорошо выглядеть в своих глазах.

Пришедший заместитель надежды на качественное отвлечение полностью оправдал. Его рассказ о чрезвычайном происшествии в «Империуме» был ярок и информативен. Когда Зигфрид закончил повествование, в кабинете воцарилась тишина – уж больно необычно и, надо честно признаться – пугающе, было то, о чем поведал верный Хаген.

Легат моментально понял, о чем идет речь. Сразу же после первой, не очень удачной, а если называть вещи своими именами – провальной встречи с гратовыми северянами, когда не удалось достичь ни одной из поставленных целей, он, по их же совету – Тьма с ними обоими, навел справки о личных врагах клана. В процессе сбора информации, всплыли и йохары. Свэрт Бигланд, «по дружбе», показал Карлу то, что ему, в свою очередь, продемонстрировал Дож Талион Арден. Увиденное, мягко говоря – впечатляло, и сейчас у Легата не было ни малейших сомнений в том, кто именно душегубствовал в гостинице. Однако, он все же решил уточнить кое-какие детали произошедшего:

– Какая-то связь с Северными Лордами прослеживается?

– Еще бы не прослеживалась, – скривился Зигфрид, – этот грат вышвыривал серых с балкона их номера!

– Серых? – поднял бровь Карл. – А откуда ты их знаешь? – подозрительно осведомился он. «Вот только связи с криминалом нам не хватает!» – раздраженно подумал Легат.

– Я никого из ночных не знаю, – спокойно пояснил заместитель. – Просто там крутился начальник полиции. Орст мне и сказал, что эти ребята из Серого Цеха. – Зигфрид немного помолчал, а потом полюбопытствовал: – Теперь придется этот случай в отчет включать?

– В отчет… – чуть погодя эхом повторил Легат – было видно, что он напряженно размышляет над сложившейся ситуацией.

Нужно было найти приемлемый компромисс – и в горку влезть и ничего не ободрать. Ситуация была не так проста, как могло бы показаться с первого взгляда. Если включать происшествие в «Империуме» в отчет, то придется упоминать Северных Лордов – кол им в задницу! А тогда у начальства, вполне справедливо, возникнет вопрос: а откуда они взялись, грат их побери, и не успели ли эти гратовы северяне еще чего набедокурить!? И тогда наверняка всплывет, что в деле с уничтожением консульства Высокого Престола явно торчали уши проклятых северян, но не было доказательств их причастности.

А начальство удивленно поинтересуется: «а когда это останавливало светлых братьев?», и тогда надо будет признаваться, что он, Карл Мебус – Легат Братства Света в Бакаре просто-напросто побоялся связываться с этими выкидышами из Бездны. Отчет, как паутина – дернешь за одну нитку – отзовется вся сеть. Хотя, отмазка была – маги в своем отчете Лордов не упомянули, а дело было чисто их – магическое, чего уж тут с Братьев спрашивать. И все же, на душе было скажем так – неспокойно, потому что, если что не так, спросят со всех, а с него – с Карла Мебуса, не в последнюю очередь. Поэтому торопиться не стоило. И самое главное нельзя было светить этих гратовых северян, провались они в Бездну! Ибо утянут за собой, дети греха…

– А с какой стати включать в отчет? – сделал вид, что удивился Легат. – Зрак молчит… – При этих словах и Карл и Зигфрид бросили взгляд на артефакт, лежащий на столе. Десятисантиметровый глаз, сделанный из горного хрусталя, начинал светиться тревожным багровым светом, если в радиусе двадцати тысяч шагов кто-то баловался запретной магией. – А раз молчит – значит это не наше дело! 

– Только надо… – не закончил фразу заместитель, но Карл прекрасно его понял, потому что думал о том же – надо будет связаться с Индисом Карвахом, который был «телефонной барышней» Мебуса и через которого шло все общение Легата с внешним миром при помощи быстрой связи. Вернее – не все, а почти все, потому что иногда, очень редко, в экстренных ситуациях, возникала необходимость в прямых контактах со Свэртом Бигландом, поэтому у бакарского Легата было два связных артефакта. Ситуацию, сложившуюся в результате инцидента в «Империуме», надо было безотлагательно обсудить с Гильдией Магов и выработать согласованную линию поведения. В последний момент Карл Мебус заколебался и изменил первоначальное решение. Он все же счел возникшее положение форс-мажором и решил воспользоваться чрезвычайным каналом связи – со Свэртом, а не обычным – через Карваха.

Оба связных артефакта формой и размером напоминали голубиные яйца и всегда висели на шее у Легата, как два кулона. Хорошо еще, что под сутаной, а иначе сочетание ярко красного балахона и двух сверкающих камней, голубого и желтого, наверняка вызвало бы у многочисленных посетителей и подчиненных Мебуса когнитивный диссонанс. Располагались бы кулоны на виду и Легата Братства Света в Бакаре Карла Мебуса можно было бы принять за ведущего «Модного приговора», или еще какого похожего шоу, вроде «Итогов недели». 

Легат вытащил из-за пазухи кулон с желтым камнем, следом извлек откуда-то из недр своего балахона маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью, большую серебряную булавку и кипенно-белый платок. Затем он вытащил притертую пробку и в кабинете явственно запахло спиртом и, судя по запаху, не исключено, что девяносто шести процентным. После этого он скупо смочил платок, закрыл бутылочку – чтобы спирт не выдыхался, продезинфицировал палец и булавку, а затем, поморщившись, палец проколол. И его можно понять – процедура хоть и не опасная, и не очень болезненная, но малоприятная – это точно. Выступившую капельку крови Карл Мебус уронил на связной артефакт. Кровь не осталась на поверхности камня, не растеклась по ней, а казалось, была им молниеносно впитана, как капелька воды губкой. После этого Легат вернул бутылочку, булавку и платочек на исходные позиции, крепко зажал «голубиное яйцо» в кулаке и приготовился ждать. Ожидание продлилось недолго. В голове у него зазвучал голос Свэрта:

«Приветствую! Полагаю, ты по поводу «Империума»?»

«Приветствую! Угадал» – Легат вполне обоснованно опасался, что гратовы колдуны могут читать мысли во время сеанса связи и поэтому всегда старался ни о чем постороннем во время «разговора» не думать, чтобы не «сболтнуть» лишнего. При общении с магами через артефакт он пытался мыслить короткими, рублеными фразами, не отвлекаясь ни на какие посторонние мысли, включая оценку «услышанного». Что из этого получалось он не знал, но старался.

«У нас нет данных о применении магии во время инцидента. – Маг сделал короткую паузу и уточнил: – Ни разрешенной, ни запретной. Вмешательства Гильдии Магов не требуется. Это происшествие вне нашей юрисдикции. В отчете упомянем в графе «Происшествия без применения маги, о которых стало известно». Сам понимаешь…»

Карл прекрасно понимал Свэрта. Вообще проигнорировать происшествие в «Империуме» было невозможно. МВД, разведка, контрразведка и грат его знает кто еще – спецслужб в Империи хватало, а наверняка в Бакаре еще тусовались и личные агенты Его Императорского Величества, подчиненные ему напрямую, наверняка отразят в своих донесениях столь неординарный эпизод. Но, это их проблемы. Для Братства и Гильдии нужно, чтобы информация в отчетах, совпадая по сути, разнилась по изложению. Все должностные лица в Имперской Канцелярии, проверяющие отчеты, были прекрасно осведомлены, что обе эти структуры обмениваются информацией, но делали вид, что ничего подобного в природе не существует. Такая была игра, и правила ее необходимо было соблюдать.

И к сожалению, графа «Происшествия без применения маги, о которых стало известно» присутствовала и в отчете Братства. Не было бы такой графы и, как говорится: «На нэт и суда нэт!», но она была. Люди, которые в недрах Имперской Канцелярии разрабатывали структуры отчетов для различных ведомств, постарались снабдить их как можно большим числом пересекающихся параметров. Забудут Братья, маги, или те же полицаи, отразить какой-то эпизодик, не сойдутся циферки – вот тебе и комплексная проверочка со всеми вытекающими следствиями. В Имперской Канцелярии не дураки сидели!

Хотя, почему «к сожалению»? Пожалуй, что эта графа подходила для данного случая, как нельзя лучше. Она, юридически, разрывала всякую связь между Лордами, уничтожением консульства Высокого Престола с помощью запретной магии и бойней в «Империуме», проведенной безо всякой магии.

Ведь, если разобраться, откуда Братство могло знать о конфликте Лордов с консульством Высокого Престола? – это дело полиции, а никак не Братства Света. Уничтожение консульства? – сами маги ни хрена не понимают, как это было сделано, так чего вы хотите от Братства? Бесчинства в «Империуме»? – опять же дело полиции, тем более, что в Братстве не знают в чьем номере все это безобразие происходило. В номере Лордов, говорите… а нам это откуда знать? Все вопросы к полицаям, пусть они и разбираются и отписываются. Карл даже повеселел – все было не так страшно, как показалось поначалу.

Все эпизоды в отчете присутствуют? – присутствуют! и формально к Братьям не подкопаться, а это самое главное. Никакого небрежения обязанностями и неполного служебного соответствия не маячит. У Гильдии с этим был посложнее, ведь, как ни крути, а консульство было уничтожено магическим путем, а они так ничего и не нашли, что могло бы пролить хоть какой-то свет на это происшествие. Но, это были их проблемы – каждый пьет свое какао. Ничем Братство здесь помочь Гильдии не могло.

Все эти соображения, занявшие порядочно места, молнией – за считанные мгновения, промелькнули в голове бакарского Легата А маг, между тем, продолжал диалог:

«Продумай формулировки. Я свяжусь с тобой…» – Свэрт замолчал, ожидая подсказку. С его стороны это был жест доброй воли – он знал, что процедура прокалывания пальца никакого удовольствия, мягко говоря, Легату не доставляет. Тот как-то обмолвился об этом при личной встрече, а при входящем вызове заниматься кровопусканием Карлу было не нужно. Артефакт становился горячим, давая знать о «звонке» и оставалось просто зажать его в кулаке. В голове возникал голос «звонящего», и все – можно было общаться.

«В восьмую склянку»

«Хорошо. Что-нибудь еще?»

«Нет. Спасибо! – искренне поблагодарил мага Легат. – До связи».

«До связи» – отозвался Свэрт и ощущение чужого присутствия в голове исчезло.

Карл разжал кулак и пару секунд вглядывался в артефакт – у него всегда после сеансов связи оставалось неприятное, какое-то брезгливое ощущение, что «яйцо» живое. Но, ощущения – ощущениями, а работа – работой. Надо было делом заниматься, а не рефлексировать. Легат вернул связной артефакт на шею и взглянул на своего заместителя, с нетерпением ожидавшего оглашения вердикта.

– Колдуны включат в отчет, как происшествия без применения маги, о которых стало известно. Применения магии не было. Формально – не их дело.

– И не наше, – осклабился Зигфрид. Чувствовалось, что ему тоже не хочется связываться ни с гратовыми йохарами, ни с их гратовыми хозяевами. Еще неизвестно, кто хуже! Тьма с ними, со всеми! И, что характерно, Легат был полностью с ним согласен. Короткого общения с северянами, во время первой, и хотелось бы надеяться – последней, встречи, ему вполне хватило. Больше не надо. Но, человек предполагает, а Бог располагает. Причем, что не удивительно, во всех мирах.

Подтверждение этому тезису было получено практически мгновенно. Дверь плавно распахнулась и в кабинет бакарского Легата Братства Света бесшумно, словно привидение, проник клирик Хролф Эберард. Именно ему Карл Мебус, отлично чувствовавший себя на своем месте, был обязан уточнением: «До недавнего времени».

Время, когда он отлично чувствовал себя на своем месте, безо всяких оговорок, закончилось полгода назад, после прибытия клирика в его распоряжение. Ну, прислали и прислали – мало ли, как он сумел подмазаться к Прайм-Легату Братства Света, чтобы получить назначение в благословенный Бакар – это его дело. Сумел – значит молодец! Многие хотят, но у немногих получается.

Однако, следуя очень хорошей привычке, развитой за долгие годы беспорочной службы, а именно – получать максимум информации по любому вопросу, связанному со служебной деятельностью, Карл связался с теми коллегами, которых, с некоторой натяжкой, конечно же, можно было назвать не то чтобы приятелями – их, как и друзей, у Легата не было, а знакомыми, готовыми поделиться некоторыми сведениями. Разумеется, с расчетом, при случае, получить аналогичную услугу.

Само собой разумеется, что информация была запрошена и, соответственно – получена, не по каналам быстрой связи. Карл Мебус, вполне справедливо, полагал, что у Прайм-Легата хватает своих забот большой государственной важности, так что нечего его грузить своей мелкой бытовухой.

Заботу о душевном здоровье начальства он полагал своей первоочередной задачей, а связь между информированностью руководства и его здоровьем – обратно пропорциональной. Об этом недвусмысленно упоминал еще царь Соломон: «От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль». На Сете, по понятным причинам, о такой формулировке не слыхали и этот тезис здесь выражался несколько иначе: «Меньше знаешь – больше смеешься», но смысл оставался один и тот же. Ничего удивительного здесь нет – идеи носятся между мирами.

Исходя из соображений как можно более тщательного сбережения душевного здоровья руководства, Карл Мебус старался свести умножение печалей своего непосредственного начальника к минимуму, что выражалось в его стремлении как можно реже напоминать о своем существовании, и не исключено, что благодаря этому, а также благодаря еще многим другим положительным качествам, ему присущих, Карлу Мебусу удавалось так долго сохранять за собой пост бакарского Легата.

Среди личного состава бакарского отделения Братства Света, всецело приверженных Идеалам Света и Добра, встречались отдельные братья у которых эта самая приверженность была несколько… скажем так – эластичной. И эта эластичность позволяла им безо всяких угрызений совести выполнять некоторые поручения своего Легата, которые, на первый взгляд, не совсем соответствовали Высоким Идеалам Света и Добра, но если немного подумать, то почти соответствовали, а если еще хорошенько поразмыслить, то вполне себе соответствовали. Эти братья, снабженные необходимым количеством золота и четкими инструкциями, посетили несколько отделений Братства Света, где проходила предыдущая трудовая деятельность Хролфа Эберарда.

Полученная информация привела к тому, что у Карла стал дергаться глаз – нервный тик! Нервный тик у человека лично срубившего немало некромантских голов, человека в которого пуляли молниями, проклинали и вообще пытались сжить со свету различными экзотическими способами, но который, назло им всем, остался жив! Как выяснилось, Хролф Эберард успел поработать во всех остальных региональных отделениях Братства Света – бакарское было оставлено на закуску. И отовсюду его по-тихому сплавляли! Значит, было за что. Братья терпимо относятся к недостаткам друг друга и тот факт, что Хролф нигде не стал своим, говорил о многом.

Поначалу, правда, особой опасности, исходящей от нового коллеги, ни Карл Мебус, ни остальные братья не почувствовали. Что с того, что тот хмурый, что угрюмый, что смотрит исподлобья, что рожа противная – так с лица воды не пить. Легат к нему в душу не лез, а клирик, в свою очередь, никакого желания, вполне естественного, кстати говоря, а именно – понравиться новому начальству, не выказывал. Ну, не выказывал, и не выказывал – грат с тобой. Не больно-то и хотелось.

Какой фрукт попал в их спаянный коллектив бакарские братья по настоящему осознали только во время выдачи премии по результатам работы за очередную декаду. Легат уже знал, что клирик был «правдорубом» – получил информацию с прошлых мест его работы, знал, что болезнь хроническая, знал, что тяжелая, но не представлял до какой степени запущенная. Вся глубина пропасти открылась во время выдачи премиальных. Вот тогда-то Карл и почувствовал, что спокойная жизнь в бакарском братстве закончилась. По крайней мере для него.

Несмотря на возможность открытия в банке Гильдии Магов именных счетов, Легат выдавал премию сотрудникам по старинке – из рук в руки. Такой консервативный подход к проведению финансово-кассовых операций имел под собой несколько причин. Самая главная из них заключалась в том, что Мебус не хотел выпускать из рук управление финансовыми потоками.

Ведь если переложить на «присматриваемых» магов рутинные обязанности по переводу денежных средств на счета каждого отдельного брата, то будет потеряна возможность оперативного управления. Мало ли, кого-то надо депремировать за косяк, а кого-то поощрить за беспорочную службу, значит связывайся с магами, давай инструкции с кого сколько снять, а кому добавить, а это означает выносить сор из избы и вообще – геморрой. Так что, лучше по старинке – из рук в руки. Получил денежки, разложил по кучкам – кому, что положено, и раздавай. Своя рука владыка, никаких промежуточных звеньев. Одно неудобство – процесс занимает порядочно времени.

Правда, существовала еще одна, потенциально возможная платежная технология. После того, как, после очередного транша от магов, Карл снимал со своего счета деньги, предназначенные братьям, он мог не тащить мешок с золотом к себе в контору, а класть, положенное каждому брату вознаграждение, на его именной счет. Однако, никаких преимуществ, по сравнению с традиционной – «из рук в руки», эта технология не имела, и даже – наоборот.

Во-первых, никакой экономии времени при этом бы не было – Легату пришлось бы сначала снимать общую сумму со своего счета, затем вручную отсчитывать нужные суммы для каждого брата, да плюс еще какое-то время уходило бы на осуществление самой операции. А во-вторых, не надо забывать, что при этом терялась бы десятая часть денег – банковский налог на операцию зачисления средств на счет.

А элементарную операцию перевода денег со счета на счет банк Гильдии Магов не выполнял. Почему, неизвестно. Не было ее в перечне услуг и все тут. Безусловно, если бы начать качать права, пригрозить, что закроешь счет и уйдешь на обслуживание в другой банк, то не исключено, что руководство банка прислушалось бы к пожеланиям вкладчиков и ввело такую услугу, но, к сожалению, другого банка не было в принципе. Банк Гильдии Магов был монополистом, поэтому на него со своими капризами где сядешь, там и слезешь.

В свете всего вышеизложенного, перераспределение средств, полученных от Гильдии Магов, начиналось с того, что в конце каждой десятидневки с Легатом связывался Индис Карвах и называл цифру. Сумма перевода всегда колебалась около тысячи риалов – когда чуть больше, когда чуть меньше – это зависело от доходов самого Свэрта за текущий период. Ничего против такой неопределенности Карл не имел – входил в положение. Его снисходительность и мягкость, в обращении с «поднадзорными», не переходящая, однако, в панибратство, однозначно свидетельствовали о том, что несмотря на суровый внешний вид и специфику работы, в душе он был настоящим демократом и, не побоимся этого слова – либералом. Правда не исключено, что и – наоборот – в душе либералом. 

Обычно, после получения сигнала, Легат брал заместителя и они вдвоем отправлялись в банк. Там Карл снимал со своего счета восемьсот риалов, тут же отсчитывал из них сотню Зигфриду, а с остальными деньгами они отправлялись назад, где их ждала вся шатия-братия, все четырнадцать человек личного состава. 

Как не трудно подсчитать, каждый брат получал от своего любимого руководителя (опять же, не один Шэф такой) пятьдесят риалов. Казалось бы, на фоне того, что Легат оставлял себе двести, а заму платил сто, это не выглядело актом неслыханной щедрости. Но! Это смотря с какой стороны посмотреть. Если учесть, что из казны каждый брат получал десять риалов в десятидневку, то очень даже и ничего! Мудрый и любимый руководитель (в одном флаконе) платил своим солдатам, от себя, в пять раз больше, чем они получали от государства!

Но, жизнь не стоит на месте. Появился еще один «иждивенец» и надо было выделить долю и ему. Эту задачу можно было решить тремя способами. В первом случае, доли Легата и его заместителя оставались неизменными, а семьсот золотых делились не на четырнадцать, а на пятнадцать человек. В этом случае личный состав не очень-то и пострадал бы – вместо пятидесяти получил бы сорок шесть золотых. Потери не очень страшные.

При втором способе дележа, неизменной оставалась только доля Легата, а делились бы уже восемьсот риалов. Доля каждого брат составляла бы сорок семь золотых, а Зигфрида – девяносто пять. Тоже неплохо.

Карл Мебус пошел третьим путем – он решил, что ему хватит и ста пятидесяти золотых и выделил долю новому «брату» из своей. У Легата было много недостатков, он был жестким, точнее даже – жестоким человеком. Если к намеченной цели нужно было идти по головам, или по трупам конкурентов, он шел по головам и трупам, интриговал, подсиживал, клеветал, если было надо. Иначе, скажите пожалуйста, как бы он стал бакарским Легатом? – претендентов на это место было, как чаек на свалке.

Но! – он не был стяжателем, к деньгам относился хорошо, но без трепета, и по своему любил своих «мальчиков». В первое посещение банка, после того, как в ряды бакарского отделения Братства Света влился новый сотрудник – клирик Хролф Эберард, Карл Мебус снял со своего счета не восемьсот, как обычно, а восемьсот пятьдесят риалов.

Кстати говоря, официальный оклад самого Легата был двадцать риалов, а заместителя – пятнадцать. Особо не пошикуешь. Видимо в министерстве финансов, или еще где – в структуре, занимающейся формированием штатного расписания Братства Света, полагали, и надо честно признать – не безосновательно, что умные братья сумеют себя обеспечить. Ну, а дураки, спросите вы. А дуракам деньги не нужны!

Никаких угрызений совести от того факта, что себе он оставлял в четыре раза больше (до появления в братстве клирика), чем выдавал рядовому бойцу, Карл Мебус не испытывал. Он вполне справедливо полагал, что если бы поровну делил полученные деньги на всех, то рядовые получили бы ненамного больше, чем они имеют сейчас. Точной цифры он, конечно же, не знал, потому что не умел делить тысячу на пятнадцать, а тем более на шестнадцать, как стало в последнее время, но был уверен в своей правоте. Так ему интуиция подсказывала. И она не ошибалась.

Его солдаты, так же интуитивно чувствовали, что начальник у них правильный и отвечали ему глубоким уважением. Кстати говоря, никому из них и в голову не приходило поинтересоваться, сколько денег он получает от магов и сколько оставляет себе. На безбедную, не шикарную, конечно же, а именно что – безбедную жизнь в Бакаре им хватало, а на вопросы обеспечения старости им было пока плевать. До старости еще дожить надо, знаете ли.

А вообще, конечно же, братья были людьми самых широких взглядов, как бы это не показалось кому-нибудь странным. Посудите сами – беззаветная преданность высоким Идеалам Света и Добра нисколько не мешала им принимать финансовые пожертвования от главного потенциального противника. Вот такая вот высокая толерантность! Практически – готовые европейцы.

Процесс выдачи премиальных выглядел так – Легат устраивался у себя за столом с большим кошелем, рядом сидел Зигфрид со списком сотрудников и через открытую дверь вызывал их в алфавитном порядке. Все прекрасно знали, кто за кем идет, и чтобы не устраивать толчеи, в предбаннике тусовалось не более двух-трех человек. Остальные околачивались частью на лестнице, частью на улице.

Все было чинно и благородно – очередной вошедший пересчитывал монеты – это было обязательное правило, введенное Карлом, чтобы не было никаких претензий задним числом, после пересчета заместитель ставил галочку в списке, что, мол, денежки получены сполна, брат довольно улыбался и покидал кабинет, а вместо него появлялся следующий. 

Процесс шел по накатанной, пока в кабинете не появился Хролф Эберард. Клирик подозрительно осмотрел кошель, потом перевел взгляд на Зигфрида, который под ним даже поежился, и остановил его на Легате. Смутить Мебуса такими фокусами было трудновато – он в своей жизни и не такое видал. Поэтому он молча отсчитал пятьдесят золотых и подтолкнул сияющую горку на край стола, поближе к насупленному клирику.

– Пересчитай, – коротко приказал он.

– Позволь поинтересоваться, – не притрагиваясь к деньгам, сделал удивленную мину Хролф, – номером указа.

– Какого указа? – нахмурился Карл.

– Ну, как какого? – ядовито улыбнулся клирик. – Я вижу нашему Братству в разы увеличили оклад содержания… – после этих слов в кабинете и в предбаннике, где дожидались своей очереди трое братьев, наступила зловещая тишина, а Хролф, крайне довольный произведенным эффектом, продолжил: – Значит должен быть приказ по Имперской канцелярии, и я бы хотел с ним ознакомиться, а для этого надо знать его номер. Все очень просто. – Клирик просто лучился злобной радостью, разглядывая угрюмого Легата и взбешенного зама.

– Это частные пожертвования, – холодно сузил глаза Карл Мебус.

– Частные пожертвования… вот оно что… – протянул Хролф, сделал паузу, перестал улыбаться и заговорил голосом Имперского Прокурора: – Устав Братства Света и Императорский указ номер двести тринадцать дробь три тысячи двадцать восемь от восьмого дня пятнадцатой декады три тысячи двадцать восьмого года четко и однозначно определяет источник и размер денежного довольствия братства, – он пристально оглядел Легата, зама и трех братьев, застывших в дверях. – Этим источником является бюджет Акро-Меланской Империи. Никаких других источников в указе не предусмотрено. Или я ошибаюсь? – он требовательно уставился на Карла Мебуса, ожидая ответа.

 … вот же кошачья отрыжка на мою голову!..

 … но, ничего!.. дождешься у меня… чернильная душонка…

– Как ты можешь ошибаться? – криво усмехнулся Легат. – Ты же – клирик!

К слову говоря, звание «клирик» никаких преимуществ по службе не давало и означало только то, что его обладатель – человек более образованный, чем типовой брат и, что он преуспел в различных науках. Единственным преимуществом, которым обладали клирики, было право, наравне с Легатами, на получение золотого перстня для беспрепятственного доступа к руководителю региона, в котором подвизалось отделение братства, где они служили.

Считалось, что клирик, благодаря своей высокой учености может разглядеть опасность там, где ее не видят остальные братья и, теоретически, могла возникнуть ситуация, когда у него не оставалось бы времени, чтобы информировать Легата, а нужно было бы действовать напрямую через первое лицо региона. Именно этим объяснялось наделение клириков таким правом.

Хролф своей привилегией воспользовался на следующий же день после представления по поводу направления в бакарское отделение братства. Это Легату сразу не понравилось. Да и вообще, надо честно сказать, что клириков в братстве не любили. Даже нормальных. Что уж говорить про такой типаж, как Хролф Эберард.

То, что произошло дальше, навсегда отделило его от остального коллектива. А если называть вещи своими именами – поставило вне закона. Клирик смахнул в руку горсть монет, выделенных ему, между прочим, из своей доли лично Карлом Мебусом, подержал пару секунд в кулаке – у Легата даже на мгновение отлегло от сердца, он решил, что Хролф покуражился-покуражился, да и взялся за ум – ан нет. Клирик ссыпал деньги обратно на стол, затем с презрительно-высокомерной – типа: вы – дерьмо, а я – д’Артаньян, усмешкой оглядел Легата и остальных братьев, и покинул помещение с гордо поднято головой. Даже спина его выражала презрение к так называемым «братьям», продавшим право первородства за чечевичную похлебку.

Карл тыльной стороной ладони сдвинул монеты, предназначавшиеся клирику, вбок – впервые в жизни ему было противно прикасаться к деньгам, и продолжил процесс награждения нижних чинов. Внешне он оставался спокоен, но внутри все кипело – такого плевка в душу он не получал никогда. Инцидент, разумеется, тайной не стал. Весть о случившемся мгновенно облетела всех братьев и вызвала аналогичные чувства. Когда все деньги были розданы, Легат собрал личный состав, который никуда не разошелся, чувствуя, что «банкет» будет иметь продолжение, на «общее собрание коллектива».

– Тайные осведомители у всех есть? – коротко поинтересовался Карл. В ответ на начавшийся гул, означавший, что у кого есть, а у кого и нет, он поднял ладонь, заставляя подчиненных замолчать. – Распределите между собой интервалы слежки. Самим не светиться, использовать только осведомителей. Я должен знать, про него все. Ответственный – Зигфрид. – Легат оглядел подчиненных тяжелым взглядом, под которым некоторые из молодых даже поежились, и продолжил: – Любую мелочь, которая может показаться неважной, но осталась в памяти, все равно докладывать ему, – он кивнул на зама. – А ты все фиксируешь и каждый вечер докладываешь. Мне нужно знать, когда он встает, когда ложится, куда ходит, с кем общается, с кем спит, как спит – храпит, или нет, мается ли животом, что ест, где ест, короче – все-все-все. Вопросы есть? – Собравшиеся молча помотали головами. – Все свободны. – На этом короткое собрание было закончено.

В дальнейшем, братья ничем не тревожили Хролфа, чтобы он, в свою очередь, не потревожил их, какой-нибудь кляузой в канцелярию Прайм-Легата. Уверенности, что он этого еще не сделал, не было никакой, так что оставалось надеяться на авось. Однако, авось, не авось, а новых поводов для разлития желчи клирику не давали. Поэтому, после злополучного эпизода, выдача вспомоществования происходила у Легата дома, на его вилле, вечером, во внерабочее время.

Клирик, скорее всего, стучать в штаб-квартиру не стал, понимая всю бесперспективность этого занятия. Об этом можно было судить хотя бы потому, что никаких грозных приказов и проверяющих, наделенных самыми широкими полномочиями, из столицы в Бакар не прислали. А может его донос положили под сукно, чтобы использовать в нужное время, кто его знает… Карл знал, что большинство Легатов подкармливает братьев по такой же нехитрой схеме, и шум по этому поводу был никому не нужен. Но! Опять «НО»! Но, если бы понадобилось как-то прищучить, ставшего, по какой-либо причине, неудобным Легата, бумаге тут же был бы дан законный ход. 

Больше никаких коллизий с Хролфом не было. Поручения Легата он выполнял с должным усердием, нос в каждую щель не совал, и казалось бы, что ситуация стабилизировалась, инцидент исчерпан, клирик осознал, что неча лезть в чужой монастырь со своим уставом и можно спокойно жить дальше в параллельных, непересекающихся мирах – братья в своем, клирик – в своем. Но, Карл Мебус спинным мозгом, или еще каким органом, отвечающим у него за интуицию, чуял, что неприятности, связанные с этим шакалом «правдорубом» еще будут. И он не ошибся. Подтверждением тому и стал, как уже было указано много выше, Хролф Эберард, бесшумно, словно привидение, просочившийся в кабинет Легата. Как ему удалось миновать верного Зигфрида, которому было велено никого не пропускать, загадкой не было – заместитель Мебуса и сам торчал в кабинете у патрона.

– Нужно немедленно арестовать Северных Лордов Атоса и Арамиса, – с места в карьер начал клирик, сразу взяв быка за рога. Но взять Карла Мебуса на арапа был так же непросто, как товарища Полыхаева на простое постановление.

– Ты это о чем? – очень натурально удивился Легат.

– Ты прекрасно знаешь о чем, – желчно улыбнулся Хролф Эберард, – уверен, что он, – кивок в сторону насупившегося Зигфрида, – тебе все уже доложил.

– Слушай, мне разгадывать твои загадки некогда, – поморщился Легат. – У меня отчет. Так что, или внятно говори, чего надо, или… – слово «проваливай» вслух произнесено не было, но все присутствующие прекрасно поняли, что имел в виду хозяин кабинета.

– Ну, что ж… внятно, так внятно. – Колоссальным усилием воли клирик загнал внутрь желчь и злобу и заговорил размеренным, менторским тоном: – Только что в гостинице «Империум» демонами, связанными с Северными Лордами, были убиты бакарские граждане в количестве пяти человек. Это достаточный повод, чтобы арестовать Северных Лордов Атоса и Арамиса и начать расследование.

– Доказательства применения запретной магии, или же разрешенной, но в неустановленном законом порядке, имеются? – невозмутимо поинтересовался Легат.

– Какие тебе нужны доказательства, когда все и так очевидно!?! – Снова взорвался клирик. – Чудовище выбрасывало живых людей с пятого этажа, а потом исчезло! И происходило это торжество Тьмы в номере этих богомерзких Лордов! Этого мало!?! Тебе нужны еще доказательства!?

– Хролф, ответь пожалуйста на мой вопрос, – с обманчивой мягкостью в голосе откликнулся на эту гневную филиппику Карл Мебус. – Если ты его забыл, я повторю. Мне не трудно. У тебя есть доказательства применения Северными Лордами запретной магии? Или же разрешенной, но в неустановленном законе порядке? – Клирик зашипел через стиснутые зубы, но все же был вынужден ответить:

– Нет.

– Тогда я вынужден напомнить тебе первую статью Устава Братства Света…

– Я знаю Устав! – огрызнулся Хролф.

– А я все-таки напомню, – с нажимом продолжил Карл. – Основной и главной целью Братства Света является защита бездарных и одаренных от всяческих проявлений запретной магии, применяемой, как бездарными, так и одаренными, – менторским тоном заговорил Легат. – Статья вторая…

– Послушай! – взорвался клирик, но Карл и не думал прерываться:

– Второй целью Братства Света является защита бездарных от одаренных, использующих разрешенную магию, в неустановленном законе порядком…

– Прекрати это представление! – рявкнул клирик, совершенно наплевав на субординацию. А Легат не обращая на это ни малейшего внимания, продолжал:

– Для определения проявлений запретной магии служит артефакт «Око света». При ее наличии он начинает светиться…

– Там был демон! – снова прервал своего командира клирик. Это уже было откровенным хамством и Зигфрид, начиная свирепеть, прорычал сквозь зубы какую-то невнятную угрозу, однако клирику было на это плевать. Ощерясь, как дикий зверь, он яростно вперился в Карла Мебуса. Впрочем, на это было плевать уже Легату. Из троих людей, присутствовавших в кабинете, спокойным оставался только он.

– Ну-у… если ты уверен, что в гостинице буйствовал демон, обратись к Обер-Кардиналу – это, как раз, по его части, – издевательски ухмыльнулся Легат. – Пусть берет своих монахов и с хоругвями, гимнами, дудками и барабанами, три раза обойдет вокруг «Империума». Говорят помогает. Иди, подскажи ему, что надо делать.

– Ты еще пожалеешь!.. – прошипел клирик и так же стремительно, как ворвался, выскочил из кабинета.

– Конечно пожалею… уже жалею, – задумчиво проговорил Легат, глядя в распахнутую дверь, за которой таращились внутрь кабинета изумленные братья. – Иди, и проследи, чтобы мне никто не мешал, – обратился Карл к Зигфриду, – а то действительно можно не успеть. Тут еще работать и работать.

 

10 Глава

Ехать к Генерал-губернатору на рыдване, доставшемся от пятерки Святоши, было несколько неловко. Громоздкий, обшарпанный агрегат совсем не подходил для выезда в «свет». Это примерно, как заявиться на прием в Кремль, или Белый дом, причем без разницы – что тот, что другой, на грузопассажирской «Газели», или же гордости узбекского автопрома «Daewoo Nexia». Правда, честно говоря, и шарабан компаньонов недалеко ушел от кареты серых, но у него было одно неоспоримое достоинство – он был гораздо компактнее. Кусочек сами знаете чего, но поменьше – уже преимущество, но его под рукой не было.

 Однако, Шэф не расстраивался, он вполне справедливо полагал, что руководитель такого ранга, как глава Ночной Гильдии, не мог обходиться без персонального лимузина с водителем. Noblesse oblige – положение обязывает. Следовательно надо было просто-напросто разыскать и повозку и возницу. На первый взгляд задача не представляла никаких трудностей, но, как нередко случается в жизни, первое впечатление было обманчиво. С другой стороны, есть множество и обратных примеров. Тут – как, кому повезет.

Беглый осмотр территории выявил наличие и каретного двора и конюшни. Жаль только, что оба помещения были пусты. С целью разрешения этой загадки был допрошен, попавшийся под руку, многострадальный Амор.

В результате коротких, но интенсивных, следственных действий была получена следующая, совершенно безрадостная, информация: ранним утром прежний хозяин отправил кучера за каким-то лекарем, имени которого садовник не знал. Карл – так зовут кучера, в точности выполнил приказ, и привез какого-то важного, страшно умного на вид, пира. Это событие произошло почти сразу после того, как новые хозяева поубивали старого хозяина, всю его охрану и уехали. При виде такой картины, Карл и пир лекарь пришли в ужас и скрылись в неизвестном направлении. Где их искать Амор не знает.

– Грустно, девушки… – меланхолично отреагировал на эту печальную новость командор, после чего отпустил садовника заниматься своими непосредственными обязанностями, согласно штатного расписания.

Конечно же, ситуация не была безвыходной и даже не пыталась таковой прикинуться. Вполне можно было по примеру старшего помощника напрячь народонаселение окрестных особняков и заполучить представительский лимузин – где-нибудь он бы обязательно нашелся, но главком печенкой чувствовал, что надо спешить. Рациональных объяснений это чувство, разумеется, не имело, но присутствовало явно, а своей интуиции Шэф доверял – она его никогда не подводила. Он ее подводил по молодости, когда не прислушивался к голосу своей интуиции – такое бывало, а вот она его – никогда! А экспроприация кареты могла занять немало времени – сначала ее надо было найти, потом запрячь лошадей, вывести со двора, да мало ли что еще. Это вам не ключ повернуть в замке зажигания.

Короче говоря, выходило, что за неимением гербовой придется писать на простой. Ну, на простой, так на простой – верховный главнокомандующий по этому поводу сильно не комплексовал. Шэф полагал, и не без оснований, что слухи о происшествии в «Империуме» очень быстро разнесутся по всему огромному городу. Как говорится: от Москвы до самых, до окраин… где под Москвой следует понимать отель. Дело в том, слухи распространяются практически мгновенно, этот явление напоминает цепную реакцию деления ядер урана – оба процесса имеют лавинообразный характер.

Второй краеугольный камень, на который опирались рассуждения главкома, также относился к области слухов. Слухов о йохарах северян. Эти слухи, в свой черед, тоже получили широкое распространение в различных слоях бакарского общества. Далее, Шэф небезосновательно предполагал, что какой-нибудь особо башковитый гражданин обратит внимание на тот факт, что инцидент произошел непосредственно в гостиничных апартаментах, арендуемых Северными Лордами. Учитывая, что этот гражданин башковитый, он объединит все разрозненные факты и придет к неоспоримому выводу, что в «Империуме» бесчинствовал йохар северян. Скрывать свое эпохальное открытие этот умняга не станет и породит новый – третий слух. 

Ну, а дальше все просто – как только до местного бомонда дойдут слухи о похождениях йохара северян в «Империуме», этот самый бомонд отнесется к любому сумасбродству Северных Лордов вполне себе снисходительно, можно даже сказать – с пониманием. Так что, к тому моменту, когда произойдет встреча Лорда Атоса с каким-нибудь местным, или же приезжим аристократом, то вряд ли они станут воротить нос от неказистой повозки северянина, или же, даже страшно себе представить – насмехаться! Скорее сочтут проявлением эксцентричного характера, свойственного Владыкам Севера.

Следует особо отметить, что если бы не необходимость врастания в местную инфраструктуру, Шэфу было бы глубоко плевать на мнение всех жителей Бакара, как о себе, так и о своем экипаже, но так как эта задача имела место быть, то приходилось соответствовать.

Запрыгнув на облучок, командор щелкнул кнутом и карета тронулась в путь. По идее, не худо было бы найти кучера, но это опять же потерянное время. Единственный человек, которого можно было бы привлечь в этом качестве без потери оного, был старший помощник, но оголять тылы было нельзя – мало ли найдутся еще охотники поживиться искусственной почкой. Как правильно говорится: на шару и уксус сладок, а здесь не уксус, а очень даже ценный артефакт. Причем, уникальный! Так что пришлось командору в качестве возницы кооптировать самого себя.

Настроение у Шэфа было плохое. Это с виду он был несгибаемым марксистом-ленинцем и пламенным революционером, а на самом деле ничто человеческое не было ему чуждо. Хмурость его объяснялось неожиданной встречей со ш’Лахом, который Змей, закончившейся смертью последнего. Друзьями они, конечно же, не были, но ведь и врагами тоже. И вот на тебе – встретились на чужбине, причем какой чужбине! – не на Маргеланде даже, а в другом мире, два Мастера войны… Результат встречи – труп одного из них. Хороший такой вечер встречи выпускников Ордена Пчелы. Это как взрослым встретить пацана с соседнего двора, с которым учились в одной школе в параллельных классах, с которым и драться приходилось, и в футбол играть, и в войнушку, и вместе отбиваться от шпаны с соседней улицы. Встретить и застрелить, в связи со служебной необходимостью. Пустяк – а неприятно!

К сожалению, война была неизбежна. Старший помощник, которого обуяла жажда священной мести, не понял бы своего командора, если бы тот попытался спустить убийство матросов «Арлекина» на тормозах. А иметь в команде человека с камнем за пазухой – хуже не придумаешь. Это с одной стороны. С другой стороны, ш’Лах не собирался ни с кем договариваться. У него и раньше-то характер был паршивый, а с годами, похоже, совсем испортился. Похожее явление имеет место у самцов шимпанзе – с годами, их и так агрессивный характер становится все хуже и хуже.

Однако, долго предаваться вселенской скорби и размышлениям о краткости бытия и чрезмерному присутствию насилия в жизни человеческого общества было некогда. Надо было решать, куда более насущные проблемы, а именно – куда направить копыта. Приближалась развилка, или же, если выражаться по-простому – точка бифуркации. Налево пойдешь – во дворец Генерал-губернатора на площади Небесных Заступников попадешь, направо пойдешь – в резиденцию Генерал-губернатора на Мшистом Холме попадешь.

Выбор осложнялся тем обстоятельством, что хотя время было вполне себе присутственное – где-то шестая склянка, ну может чуть позже и, по идее, Брикус Валент должен был бы находиться на рабочем месте на площади Небесных Заступников, но вчера был бал, на котором он вполне достаточно принял на грудь вместе с компаньонами, а совершенно не исключено, что и не только с ними одними. Принять – принял, а никакой «химии» для протрезвления у него не было. Хотя… тут же одернул себя Шэф, однозначно утверждать такое было нельзя – могло что-то быть, начиная от огуречного рассола и заканчивая какой-нибудь магической пилюлей, или же настойкой. Эта неопределенность еще больше запутывала картину.

Ну, и нельзя было сбрасывать со счетов, что термин «должен был» в отношении такой персоны, как Генерал-губернатор не вполне уместен. Генерал-губернатор никому ничего не должен, это Генерал-губернатору все должны, поэтому рассуждения, что в присутственное время Брикус должен быть на площади Небесных Заступников, были вилами на воде писаны. По этой причине решить, куда именно свернуть – направо, или налево, было непросто.

Любой, самый совершенный, робот в такой ситуации, в лучшем случае, просто бы завис, а в худшем – сжег свои позитронные, или какие там у него есть, мозги. А командор не завис и уж конечно же не сжег свой замечательный мозг! В условиях, когда принять логически обоснованное решение не представлялось возможным, верховный главнокомандующий опять же положился на свою интуицию, которая однозначно посоветовала свернуть направо. Что он и сделал.

Вернее – вознамерился сделать, но потерпел в этом начинании полное фиаско. Карета, шедшая перед ним, попыталась проскочить перекресток сходу, не притормаживая и не обращая внимания на дорожную обстановку по сторонам. Ровно такую же эскападу, типа я д’Артаньян, а вы все мерде – это если выражаться на французский манер, а по-русски говоря: расступись грязь, говно плывет, попытался проделать лихач, шедший перпендикулярным курсом справа. Первым результатом этих незамысловатых маневров стало ДТП, в котором сбруи обоих экипажей переплелись, как снасти кораблей, вцепившихся друг в дружку во время абордажа. Вторым – абсолютная невозможность правого поворота, в связи с полной блокировкой перекрестка в этом направлении.

Конечно, можно было бы осторожненько протиснуться мимо места происшествия, доехать до следующего перекрестка, там повернуть направо и ехать другой дорогой, но Шэф справедливо посчитал, что не обращать внимания на такие знаки – это не уважать того, кто их посылает. Правда, большинство народонаселения аналогичные знаки просто не замечает, а кое-кто из оставшейся части считает, что он не глупее отправителя и лучше знает, что делать, и что никакие подсказки ему не нужны. Что тут скажешь? – это их проблемы. Командор же и замечал знаки и прислушивался к ним. Поэтому, ни секунды больше не сомневаясь, Шэф, пользуясь тем обстоятельством, что встречка свободна, объехал затор и, повернув налево, навострил лыжи в направлении площади Небесных Заступников.

По мере приближения ко дворцу, во весь рост встала следующая проблема – место для парковки отсутствовало, как класс. То ли день был такой, то ли еще что, но во время посещения Обер-Кардинал Бакара в Храма Единого, расположенном напротив канцелярии Генерал-губернатора на площади Небесных Заступников, таких сложностей не было – припарковались за милую душу! Сейчас же, уже за три квартала до дворца Генерал-губернатора оставить транспортное средство было негде.

Ни на что уже не надеясь, командор выехал на площадь. Он пофигистически решил, что подъедет к парадному подъезду, спрыгнет на землю, бросит поводья на облучок и гори оно все синим пламенем. Заберут на штрафстоянку, выпишут штраф, угонят в конце концов – плевать! Ему нужно побыстрее переговорить с Брикусом Валентом, а на все остальное начхать. Да и карета, опять же, не его, хотя… конечно же, жалко, может еще пригодиться.

Само собой разумеется, что свободные парковочные места физически присутствовали, да вот только находились они за дворцовой оградой и предназначались для VIP-персон, а толпа стражников, околачивавшихся возле ворот, вряд ли сочла бы таковым какого-то незнакомого типа на видавшем виды рыдване. Естественно, вся эта охрана была Шэфу на один зубок, и если бы ему просто нужно было попасть внутрь, то он бы прошел сквозь них, как горячий нож сквозь масло. Но, в том то все и дело, что новый скандал был нужен главкому, как прыщ фотомодели, или гонорея жениху – он еще не уладил предыдущий. Подобная ситуация хорошо описана в одной из миниатюр Михаила Михайловича Жванецкого: «Жора, не изводите себя. Вы же еще не отсидели за то дело, зачем вы опять нервничаете?»

Интуиция и громадный жизненный опыт однозначно подсказывали командору, что шансы на то, чтобы полюбовно, без мордобоя и к полному взаимному удовлетворению, проникнуть на охраняемую территорию и скромно пристроить карету где-нибудь в уголке, были равны нулю. Не пустят его внутрь по-хорошему, а по-плохому не имело смысла. Вариант с VIP-парковкой отпадал. Главком уже совсем было собрался спрыгивать с облучка, бросать свое транспортное средство на произвол судьбы и отправляться на прием к Генерал-губернатору (на который он, кстати говоря, даже не был записан), как судьба ему улыбнулась.

На первый, поверхностный, взгляд такое везение могло бы показаться странным. Странным, потому что судьба, или Бог – кому как удобнее считать, помогают пьяным и влюбленным, ну-у… иногда еще дуракам. А Шэф ни в коем случае не был ни первым, ни втором, ни, тем более, третьим. Его везение объяснялось совсем другими причинами.

Дело было в том, что командор шел по жизни Своим Путем. Когда человек идет по своему пути, все двери для него открыты. А исходя из личностных особенностей командора следует еще учитывать, что некоторые двери, которые не должны были быть для него открыты, он просто выбивал с ноги.

Действует и обратная закономерность – если человек, волею обстоятельств, свернул со Своего Пути, жизнь его превращается в непрерывную борьбу с самыми разнообразными препятствиями, встающими перед ним. Ну и, разумеется, никакого успеха не на своем пути он не достигнет. Если человек любит детей, чувствует в себе дар целителя и его тянет в медицину, а конкретно в педиатрию, а родные уговаривают его учиться на технолога колбасного производства, или юриста, и он соглашается, то сотни детей останутся неисцеленными, а сам он всю жизнь будет ходить на работу, как на каторгу, с отвращением, превозмогая себя.

Короче говоря, будто по заказу, большая, красивая карета, стоявшая у тротуара метрах в двадцати от тарантаса верховного главнокомандующего, внезапно пришла в движение и освободила вожделенное парковочное место, к которому сразу же устремились несколько жаждущих парковки экипажей. И здесь снова сказались особенности Своего Пути – хотя командор не был профессиональным кучером, а его карета не располагалась ближе всех к освободившемуся жизненному пространству, но Шэф, все же, оказался достаточно проворен, чтобы первым пересечь финишную черту.

Возница кареты, которой в этой короткой гонке досталось «серебро», подъехал поближе и открыл рот, видимо для того, чтобы поздравить главкома с заслуженной победой. Подобным образом ведут себя хорошие футболисты – вот только что они сталкивались в костоломных подкатах, расшибали головы в борьбе за верховые мячи, клянчили у судьи карточки разных цветов для соперника, но звучит финальный свисток и они жмут друг другу руки, улыбаются, похлопывают по плечу и поздравляют с красивой игрой.

Скорее всего, именно это и собирался проделать «серебряный призер». Правда не исключено, что он хотел переговорить с Шэфом на какую-то иную тему, но мы этого никогда не узнаем, потому что, оценив весьма недешевую, можно даже сказать – дорогую одежду командора, перехватив его внимательный взгляд, а может и вообще опознав, возница резко захлопнул рот, вытянул кнутом своих бедных, ни в чем не повинных лошадок и так ничего и не сказав, скрылся из виду вместе со своей каретой.

«Бронзовый призер» даже приближаться к командору не стал – он издали прокричал что-то восторженное, то ли: «Вся власть Советам!», то ли: «Понаехали тут, козлы!», а не исключено даже, что и: «Спартак – чемпион!» – точно было не разобрать, и тоже скрылся в неизвестном направлении. Ну, а главком, не обращая внимания на злобные взгляды остальных проигравших, даже не попавших в призеры, привязал поводья к коновязи и быстрым шагом направился к парадному крыльцу. Удача снова улыбнулась верховному главнокомандующему – Брикус был здесь, а не в своей резиденции, куда Шэф собирался направиться изначально, по подсказке своей интуиции. Ну, что тут можно сказать? – только одно: и на старуху бывает проруха. Раз в год и палка стреляет и интуиция подводит. Но! Свой Путь – есть Свой Путь! Если ошиблась интуиция, так, слава Богу, есть кому ее поправить. Сигнал из «альтернативного источника», поданный на перекрестке, оказался правильным.

Внутрь главкома пропустили без вопросов – командор после бала так и не переоделся и одет был согласно лучшим канонам местной аристократии, а так как, в отличие от старшего помощника, ни в крови, ни в грязи главком не заляпался, то с этой – внешней стороны никаких претензий у охраны к нему не возникло.

Они возникли чуть позже, когда выяснилось, что попасть на прием к Генерал-губернатору могут только люди внесенные в специальный список, а имени Лорда Атоса в нем, разумеется, не было. Чиновник и офицеры, контролирующие пропускной пункт, узнав Шэфа мгновенно подобрались и даже слегка взбледнули с лица. От их вальяжной расслабленности, напоминающей таковую у их собратьев по ремеслу, контролирующих проходы в раскрученные ночные клубы типа «Солянка», «Cielo», или же «KissFly, не осталось и следа. Из властителей жизни они в одно мгновенье превратились в скромных вахтеров. И хотя словосочетание «скромный вахтер» – это катахреза, но метаморфоза была именно такова.

Охрана прекрасно понимала с кем имеет дело и вела себя предельно корректно, чтобы упаси Создатель, не перейти из лагеря просто честно выполняющих свой профессиональный долг служак в стан личных врагов Владыки Севера. Корректно-то корректно, но твердо стояла на своем: в списке нет – пропустить не можем! Войдите в наше положение! Мы люди маленькие, нам приказано – мы не пущаем. Возразить было нечего – Шэф прекрасно их понимал. Люди на службе, выполняют приказ, тут ничего не поделаешь. Оставалась лишь надежда на личные связи. Надо было немедленно разыскать Ютропиуса Приска – личного секретаря Генерал-губернатор Бакара.

Верховный главнокомандующий внимательно оглядел всю эту служивую братию, преданно таращившую на него глаза и решил, что они не откажут ему в таком пустяке – разыскать секретаря губернатора. Он уже совсем было собрался озадачить их соответствующей просьбой, а может и приказом – кто знает, как бы они восприняли обращение такого уважаемого человека, как судьба, в очередной раз, пришла к нему на помощь. Приск лично прибыл на КПП по каким-то своим надобностям.

– Ютропиус! – зычно гаркнул Шэф. – Где тебя черти носят, когда ты нужен!? Быстро иди сюда!

Секретарь затравленно огляделся, как бы не понимая, к нему ли направлено такое странное обращение. Убедившись, что кроме него самого, вокруг нет никого, носящего такое имя, он тяжело вздохнул и быстрым шагом направился к командору. Его поспешность объяснялась тем обстоятельством, что крайне фамильярное обращение этого северного отморозка уже вызвало нездоровый интерес у многочисленной публики, толпящейся в фойе дворца, а продолжение общения в таком тоне могло нанести непоправимый вред репутации личного секретаря. На что верховный главнокомандующий, собственно говоря, и рассчитывал.

 – Ютропиус, мне нужно немедленно, без всякой очереди, попасть к Брикусу. – Очень негромко, почти что шепотом, так что многочисленные придворные, толпившиеся вокруг и скрутившие уши в звуколокаторы, ничего не смогли разобрать, сообщил командор. Видя, что тот мнется, и правильно понимая причины заминки, Шэф ласково заглянул в глаза, откровенно нервничающего, секретаря и так же тихо прибавил: – Ютропиус, мое расположение стоит гораздо дороже денег, которые ты можешь потерять. Сделай правильный выбор. – При этих словах, главком, продолжая пристально смотреть в глаза Приску, на краткий миг сдвинул точку сборки в положение «Смерть». Этого незамысловатого маневра хватило, чтобы секретарь проникся важностью и судьбоносностью момента и принял правильное решение.

– Идем! – скомандовал Приск, резко разворачиваясь на каблуках. После того, как решение было принято к нему вернулись и самообладание и спокойная уверенность в себе.

К парадной лестнице, сверкающей мрамором и бронзой, а не исключено что и позолотой, он командора не повел, а свернул в какой-то закуток, где открыл неприметную дверь, ведущую в помещение, по размерам сильно напоминающее кладовку, где уборщицы хранят свой инвентарь. В чулане обнаружилась вторая дверь, ведущая в мрачный, узкий и безлюдный коридор, по которому Ютропиус быстро двинулся вперед.

Все это время верховный главнокомандующий безотрывно «висел у него на колесе», не позволяя уйти в отрыв. Иначе можно было элементарно потеряться – каждые пять-шесть метров коридор начинал ветвиться – от него отходили боковые ходы, так что вся эта конструкция сильно напоминала лабиринт. Положение осложнялось тем, что секретарь не двигался равномерно и прямолинейно, а периодически сворачивал, то вправо, то влево.

Объяснялось ли такое хаотическое передвижение особой топологией «крысиных ходов», по которым Ютропиус вел Шэфа, или же желанием его запутать, было неизвестно. Понятно было только то, что по каким-то своим причинам Приск решил скрытно провести главкома, подальше от любопытных глаз, так сказать – «черным ходом». Так как командору не от кого было скрываться, да и не просил он о такой услуге, дело, скорее всего, было в том, что Приск не хотел афишировать свое активное участие в подготовке предстоящей аудиенции. Так это, или нет, осталось тайной, покрытой мраком – Ютропиус по этому поводу ничего не говорил, а Шэф ничего не спрашивал – ему было безразлично. Верховного главнокомандующего интересовали совершенно другие вопросы.

– Кто сейчас у него? – осведомился Шэф, нагоняя секретаря за очередным поворотом.

– Дож Амэтус Мамант.

– Забьем, как мамонта, – ухмыльнулся командор, но поймав удивленный взгляд секретаря, сделался серьезен: – А кто еще ждет приема?

– Дож… – начал было Приск, но главком бесцеремонно его перебил:

– Не из аристократов есть кто? От магов, церковников, или еще откуда…

– Нет. От Обер-Кардинала и Гильдии Магов никого нет. – Шэф облегченно выдохнул. Похоже тревога была ложной. Зря он спешил. А губернаторский секретарь продолжил: – Правда, от Братства Света ждет аудиенцию клирик Хролф Эберард. Он недавно пришел, но у него есть перстень, так что он пойдет первым.

Услышав эти слова, верховный главнокомандующий в очередной раз убедился, что интуиция его не подвела. Было куда спешить! Очень даже было. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы этот хрен стал ездить по ушам Брикусу до того, как Шэф изложит Генерал-губернатору свою версию событий, произошедших в «Империуме». А в том, что клирик рвется на прием именно из-за этого инцидента, Шэф был уверен. Закон Мерфи: «Если неприятность может произойти, она произойдет», еще никто не отменял. Наверняка посланец Карла Мебуса собирается оклеветать ни в чем неповинных северян и представить случившееся в гостинице в самом невыгодном для них свете. А даже если это и не так, в чем командор очень сильно сомневался, и «светлый брат» находится во дворце по своим светлым делам, никакого отношения к компаньонам не имеющим, рисковать главком не собирался. 

– Я должен попасть к Брикусу раньше его! – тоном не терпящим возражений объявил Шэф. Приск сделал еще пару шагов, прежде чем до него не дошел смысл сказанного, после чего он резко остановился, повернулся к верховному главнокомандующему и испуганно воскликнул:

– Это невозможно!!!

Испуг секретаря объяснялся просто – он оказался между молотом и наковальней. Все, что он успел узнать про этих северных отморозков – Лордов Атоса и Арамиса, поглоти их Темная Бездна, говорило… нет, не говорило, а кричало… и даже не кричало, а – вопияло, что вставать у них на пути все одно, что целовать гремучую змею – это с одной стороны, ну, а с другой – Братство Света было последней организацией с которой Ютропиус хотел бы испортить отношения.

– Кто это тебе сказал, что невозможно? – искренне удивился главком. – Невозможно только то, что противоречит базовым законам природы. Сохранения энергии, массы, импульса, лептонного числа… Да и то, – оборвал себя Шэф.

– Что, «и то»? – моментально заинтересовался любознательный секретарь. Вернее, даже не то, чтобы так уж сильно заинтересовался – Приск был приземленным прагматиком и всякие абстрактные вопросы, тем более основы устройства Мироздания, его волновали не сильно, примерно, как какого-нибудь секретаря-референта думского депутата, или рядового инспектора ГИБДД. Такие фундаментальные вопросы обычно занимают мысли только их хозяев – депутатов и начальников ГИБДД. Ну-у… в лучшем случае – замов, да и то в звании не ниже подполковника. Просто Ютропиус наивно решил увести разговор в сторону, в зыбкой надежде на то, что Лорд Атос позабудет о своем наглом требовании приоритетного доступа к телу Генерал-губернатора. Наивный! Шэф прекрасно понимал все движения его темной души и в ответ только отмахнулся, показывая, что время и место для философского диспута выбраны не совсем удачно и никакой дискуссии не состоится. Осознав, что никакого ухода в сторону не будет, секретарь попытался донести до Лорда Атоса свою позицию:

– Он идет вне очереди… – начал горячо объяснять Приск.

– Какой перстень? – перебил секретаря командор. Надо отметить, что обычно он себя так беспардонно не вел – Шэф был вежливым человеком, по крайней мере с теми, кто не был его врагом, просто сейчас было не до политесов – время поджимало. Нельзя сказать, что этот вопрос его так уж сильно заинтересовал, но он сам сегодня разжился одним очень интересным перстеньком и теперь испытывал к этому направлению ювелирного искусства определенный интерес, а главное, Ютропиуса надо было вернуть в конструктивное русло – уж больно тот расстроился из-за неколебимости намеренья Лорда Атоса пробиться в кабинет Генерал-губернатора раньше Хролфа Эберарда, что грозило самому Приску, как соучастнику, вполне ощутимыми неприятностями.

– Генерал-губернатор, – постепенно успокаиваясь и приходя в себя, начал объяснять Приск, – дарует некоторым важным персонам право беспрепятственного доступа к своей особе. – Он поднял палец и важно уточнил: – В целях государственной необходимости! А следующим официальным лицам он не только может, но и должен! – секретарь сурово нахмурился, подчеркивая важность того, что сейчас будет сказано: – Генерал-губернатор обязан выдать золотой перстень Обер-Кардиналу, главе Гильдии Магов, Легату Братства Света, клирикам Братства Света и начальнику полиции… – Ютропиус немного подумал и веско прибавил: – Согласно Императорского эдикта!

– Понятно, – вспомнил Шэф старшего помощника. – Полезная штуковина этот перстень. А еще разные чиновники, наверное, с пониманием относятся ко всяким просьбам кольценосца. Входят в положение. Сочувствуют…

– Да, – не стал спорить с очевидным секретарь.

Наконец, короткое путешествие по изнанке дворца канцелярии Генерал-губернатора подошло к концу. Приск остановился перед такой же неприметной дверью, как та с которой это путешествие началось.

– Там ниша, – он кивнул головой на дверь. Закрыта портьерой. Когда выберешься, увидишь высокую белую дверью, украшенную золотыми цветами – это приемная. Вход охраняет офицер и два солдата. Скажешь офицеру на ухо – так, чтобы никто не слышал: «тридцать семь» – это пароль. – Командор покивал с самым серьезным видом, давая понять, что оценил систему безопасности и дал ей самую высокую оценку. Приск поверил – каждый охотно верит в то, во что хочет верить, и заважничал – даже слегка надулся от удовольствия. После чего продолжил инструктаж: – Зайди в приемную и жди. Я тебя вызову.

Справедливо посчитав свою миссию выполненной и не дожидаясь ответа командора, секретарь оставил Шэфа подле двери, ведущей в большой мир, а сам быстрым шагом проследовал до ближайшего разветвления коридора, куда и свернул.

«Ну, тридцать семь – так тридцать семь!» – хмыкнул главком и двинулся вперед.

Проход к высокой белой двери, украшенной золотыми лилиями, что в очередной раз подтверждало гипотезу о межмировой миграции идей, преграждала довольно плотная толпа. Состояла она из свиты высокопоставленных особ, которые были допущены в приемную Генерал-губернатора Бакара. Господ пропустили, а обслугу и охрану – нет, вот и приходилось им торчать в коридоре. Никаких удобств типа кресел, диванов, стульев, табуреток, а на худой конец – скамеек, предусмотрено не было. Из этого Шэф сделал вывод, не исключено, правда, что и ошибочный, будто Брикус Валент недолюбливал всю эту публику – причем, как хозяев, так и слуг.

Поэтому, прежде чем пробиться к двери в приемную, верховному главнокомандующему пришлось немножко поработать локтями и, соответственно, выслушать несколько нелицеприятных высказываний и угроз в свой адрес. Но, все это продолжалось только до того момента, как его узнали. Как выяснилось, все присутствующие имели представление о том, с кем их свела судьба. После успешной идентификации все проявления недовольства, как по мановению волшебной палочки, исчезли, и перед командором открылся беспрепятственный проход к белой двери, украшенной золотыми лилиями.

Ну что ж… первую часть жизни ты работаешь на имидж, вторую – он на тебя. Было похоже на то, что компаньонам не потребовалось так много времени, чтобы заслужить определенную репутацию. Хорошую, или плохую – это в зависимости от того, с какой стороны посмотреть. Если с их, то – хорошую.

Приемная, куда его беспрепятственно пропустили, благодаря знанию волшебного слова, точнее – двух слов, оказалось большой светлой комнатой, выдержанной в цветах двери – бело-золотых. Из мебели присутствовали уютные кресла, такой же гаммы, как сама комната и столики, наподобие журнальных, на которых было удобно разложить документы и внести последние коррективы перед аудиенцией. Все было продумано, функционально и удобно. Перед дверью, ведущей непосредственно в кабинет Генерал-губернатора, стояли «железные дровосеки», как их сразу же окрестил главком – два офицера в пластинчатых доспехах и алых плащах.

Их полуторные мечи были обнажены и упирались в пол, а скрещенные руки покоились на гардах. Ребята были здоровенные, вполне способные держать свое оружие в одной руке, и стоя плечом к плечу, они полностью перекрывали вход, да еще и с запасом. Зрелище было внушительное, долженствующее внушать трепет посетителям. Однако, их функция была, по большому счету, декоративной. Настоящим охранником был маг, скромно устроившийся в сторонке. Все эти нюансы Шэф оценил сразу, как только переступил порог.

Приема ожидали пятеро. Четверо явно были Дожами – презрительные взгляды, роскошная одежда, обрюзгшие, брыластые лица… а пожалуй даже, что не лица, а рожи – самые настоящие рожи, все выдавало в них потомственную аристократию. Одним словом – вырожденцы. Результаты близкородственного скрещивания. На их фоне почивший в бозе Дож Талион Арден выглядел, как чайный клипер «Катти Сарк» рядом с угольными баржами. Пятым посетителем, ожидавшим аудиенции был, вышеупомянутый, клирик Братства Света Хролф Эберард. Его облик: худое, костистое лицо, горящие фанатичным огнем глаза и серый монашеский балахон, резко контрастировал с внешностью квартета Дожей.

Появление верховного главнокомандующего резко изменило атмосферу в приемной. До этого момента она была неприязненной, но не напряженной. Антипатия между Дожами объяснялась тем, что они не знали, кому из них первому будет дана аудиенция, кто из них первым переступит порог кабинета Генерал-губернатора. Каждый считал, что именно он достоин такой чести в виду знатности и древности рода, а также заслуг перед Отечеством. Этим объяснялись недобрые взгляды, которые они кидали друг на друга. Ну, а про клирика Братства Света и говорить нечего – наличие у него вожделенного перстня, гарантирующего аудиенцию у главы Бакара вне всякой очереди, и вовсе вызывало у Дожей идиосинкразию. Сам же Хролф Эберард, похоже, вообще не любил никого на свете, включая самого себя. По крайней мере, именно такое впечатление сложилось у Шэфа при беглом осмотре обитателей приемной.

Командор очень доброжелательно улыбнулся всем присутствующим и скромненько, как студент, явившийся в ректорат за направлением на бесплатную пересдачу, уселся в одно из свободных кресел. Однако, несмотря на улыбчивость и, бьющее через край дружелюбие верховного главнокомандующего, градус напряженности в приемной вырос скачком.

Если воспользоваться цветовой шкалой, принятой в метеорологии, то можно сказать, что до прибытия главкома, уровень тревоги в приемной был зелено-желтым. До чисто зеленого он все же не дотягивал, но был именно, что зелено-желтым – ближе к зеленому, а не желто-зеленым, который ближе к желтому.

Так вот, после появления командора, этот невидимый глазу, но хорошо ощущаемый цвет, минуя оранжевый, резко перешел в красный. Хорошие манеры Лорда Атоса никого не ввели в заблуждение. Дожи прекрасно знали, как обошлись мерзкие северные выродки с не менее мерзким, но все же своим Эмидусом Флаксом, а Хролф Эберард просто цепенел от злобы, вспоминая о полностью проваленной попытке Легата бакарского отделения Братства Света вырвать у Северных Лордов тайну их неуязвимости от магических воздействий. А в том, что она есть, клирик не сомневался. Да и вообще, надо было сразу поставить этих варваров на место, а не миндальничать с ними. Не хотят говорить по-хорошему? – в пыточном подвале быстро бы заговорили! Так нет! Этот взяточник, полностью размякший в благословенном бакарском климате и потерявший все боевые навыки и храбрость, не осмелился их арестовать. Предатель!

Не успел Шэф обжиться в кресле, как к нему неспешно приблизился маг. Средних лет, спокойный, но очень сосредоточенный. Чувствовалось, что он готов к любому повороту событий и, в случае форс-мажора, применит весь свой арсенал не задумываясь. Профессионал профессионала видит издалека и то, что перед ним весьма квалифицированный убийца командор понял, как только оказался в приемной. Маг, наверняка, тоже.

– Прошу прощения, Лорд Атос, – вежливо начал он,

 … а я, однако, популярен…

– меня зовут Верк Гордиан, я дежурный маг, охраняю Генерал-губернатора. По правилам, входить в кабинет Генерал-губернатора Бакара с оружием нельзя. Попрошу сдать. Его вернут после аудиенции.

При этих словах маг изобразил на лице сложную гамму чувств. Главенствующим мотивом был старинный римский принцип: «Dura lex, sed lex» – закон суров, но это закон. Вторым планом шло сожаление, что он вынужден разоружать такого уважаемого человека, а совсем в глубине угадывалось, что по своей воле, маг никогда бы не оскорбил Лорда Атоса подозрением, но служба – есть служба. Так что – ничего личного.

Верховный главнокомандующий, в свою очередь, в долгу не остался и принял вид чрезвычайно благонамеренный, а вдобавок, он чуть ли не засиял, демонстрируя, как рад пообщаться с таким важным пиром, в смысле – магом, который удостоил его своим вниманием. И не важно, что внимание это было вызвано подозрением о скрытом проносе оружия, а не попыткой взять автограф. Акцент командором делался на том, что главное – это внимание такого, в высшей степени, достойного человека, как дежурный маг, а уж чем оно вызвано – дело десятое.

Если судить по степени умильности на лице главкома, он, через много лет, превратившись в седого старпера, внукам будет рассказывать с каким великим человеком свела его судьба! Пусть завидуют! Правда, справедливости ради надо отметить, что вся эта блестящая пантомима не произвела на Верка Гордиана никакого впечатления, он ни на секунду не расслабился, хорошо помня о товарищах, павших от рук этого улыбчивого юноши и его, не менее милого, дружка… в Бездну их обоих. А Шэф продолжил изображать законопослушного гражданина, не имеющего проблем с правоохранительными органами.

– Так, я ж без оружия! – радостно сообщил он, справедливо полагая, что если сканеры на технологически развитой Земле не замечают «Карбон-12», то куда уж тут магам с заштатной, средневековой Сеты. Не то, чтобы ему непременно нужно было зайти в кабинет Брикуса Валента с «Черными когтями», свернутыми в брусочки, просто не хотелось демаскировать свое оружие. Меньше знаешь – крепче спишь. Фактически он заботился о здоровом сне Верка Гордиана. Слова: «самый человечный человек», сказанные совсем про другого человека, в совсем другое время, вполне можно было бы отнести к верховному главнокомандующему.

– Позволь, я все же посмотрю, – не поверил ему маг.

– Конечно-конечно! – засуетился командор, вскакивая с кресла.

Верк Гордиан несколько раз провел ладонями вдоль тела главкома, но, ничего предосудительного так и не обнаружил. Последней его надеждой стал массивный перстень Лорда Великого Дома «Морской Дракон».

– Это не боевой артефакт? – подозрительно осведомился маг.

– Нет-нет, что ты, – широко улыбнулся Шэф, – это гораздо более сильный артефакт. – При этих словах маг ощутимо напрягся. – Это символ власти, – продолжил командор. – Перстень Лорда. Да ты сам посмотри, – с этими словами он снял перстень и протянул Верку. – Магии в нем нет. – Маг долго крутил перстень в руках, принюхивался, была бы его воля – лизнул, но так уж терять лицо ему не хотелось, и через некоторое время он был вынужден, со вздохом, вернуть перстень владельцу. Верк чувствовал, что его напарили, но не мог понять, в чем и как, но больше придраться было не к чему – оружия и потенциально опасных магических артефактов у Лорда Атоса не было.

– Спасибо за сотрудничество и понимание, – сухо поблагодарил он главкома.

– Да не за что, – тепло улыбнулся Шэф. – Я же понимаю – служба.

Разочарование остальной пятерки, ожидающей аудиенции, было соизмеримо только с их надеждами на позорное изгнание северного выскочки, то есть – очень велико. Ну, а после того, как Лорд Атос прошел проверку и остался в числе избранных, он и вовсе распоясался и перешел все границы приличия. Командор с наглой ухмылкой обвел взглядом Дожей и клирика, а потом панибратски подмигнул, причем всем пятерым одновременно! Дожей от такого амикошонства чуть было не стошнило, а Хролф Эберард попросту зашипел.

Но, это все, как говорится, были еще цветочки – ягодки были впереди! Эти самые ягодки начались, когда в приемной раздался мелодичный звук, чем-то напоминающий сигнал «Внимание», который можно услышать на вокзалах и аэропортах перед объявлением о прибытии рейса, начале регистрации и прочих важных событиях. Как только раздался этот звук, «железные дровосеки», синхронно, как механические игрушки, подняли мечи и сделали шаг в сторону, освобождая проход.

Одновременно с этим маневром, распахнулись двустворчатые двери губернаторского кабинета и на пороге показался очередной знатный пир, получивший аудиенцию. О том, что она прошла несколько не так, как он рассчитывал, говорило его красное, распаренное, как после бани, лицо, с крупными каплями пота и ошалелые голубые глаза. Сочетание красной рожи, голубых очумелых глазок и венчика белесых кудрявых волос оставляло яркое, можно даже сказать – неизгладимое, впечатление. Отдуваясь и вытирая шею цветастым платком, размером с пеленку, незнакомец быстро проследовал на выход. Передвигался он несколько боком, по-крабьи, чем напомнил Шэфу незабвенного Михаила Самуэлевича. Вслед за «Паниковским», на пороге показался Ютропиус Приск и торжественно объявил:

– На аудиенцию к Генерал-губернатору Бакара Брикусу Валенту приглашается клирик Братства Света Хролф Эберард!

Хролф неторопливо поднялся и с презрительной усмешкой оглядел остальных претендентов. На Дожей было больно смотреть, командору даже стало их немного жаль. Привыкли, небожители, смотреть на людей, как на дерьмо, а тут самих мордой в навоз. Ну, что тут скажешь – диалектика в чистом виде – изменчивость бытия… Как там у Владимира Семеновича : «Ну как же так?! Ведь мы в очереди первыми стояли. А те, кто сзади нас, уже едят!». Точь-в-точь про сложившуюся ситуацию.

Однако, посрамленные Дожи были немедленно отмщены. Помощь пришла откуда не ждали. Пока клирик вальяжно наслаждался своей победой, Шэф подскочил, как наскипидаренный, и с криком: «Я только спросить!», проскочил мимо оторопевшего Хролфа, оттер плечом Ютропиуса и влетел в кабинет под светлые очи Генерал-губернатора.

– Я только спросить! – повторил он свою мантру, с разбега усаживаясь в кресло для посетителей.

– Ну-у… спрашивай! – с некоторой задержкой отреагировал Брикус, с лица которого еще не вполне исчезло злое выражение, вызванное, судя по всему, предыдущим посетителем.

В этот момент в кабинет ворвались «дровосеки» с поднятыми мечами, колдун с небольшим файерболом в правой руке и клирик Братства Света Хролф Эберард со зверским выражением на лице. Первые трое собирались спасать Генерал-губернатора из лап террориста, а Хролфу просто хотелось рвать и метать. Рвать и метать! Картина происходящего была бы не полной, если не уточнить, что позади ворвавшихся, в дверном проеме, застыл квартет Дожей. Зайти в кабинет Дожи не решились, вполне справедливо опасаясь попасть под раздачу, но интерес был слишком велик, и сейчас они, с безопасного, как им представлялось, расстояния, с болезненным любопытством наблюдали за происходящим, ожидая развязки. В том, что она будет ужасной они не сомневались. 

– Чего надо? – хмуро обратился Брикус к «дровосекам», колдуну, клирику и примкнувшим к ним Дожам.

Вопрос поставил их в тупик. Офицеры и маг остановились и недоуменно переглянулись – по всему выходило, что террористической угрозы не было, по крайней мере губернатор никакой тревоги не выказывал и, судя по всему вознамерился пообщаться с Лордом Атосом. Напрашивался неприятный вывод, что они в своем служебном рвении несколько, мягко говоря – перестарались и надо отрабатывать задний ход, чем они тут же и занялись, начав медленно пятиться к двери. Дожи, чутко уловив момент, очистили проход и только клирик Братства Света продолжил свое яростное движение вперед.

– Я требую! – гневно завопил он, брызгая слюной. – Чтобы… – договорить ему Брикус не дал.

– Требовать у себя будешь, – тихо, но веско оборвал его Генерал-губернатор. Впрочем, кротость, скорее всего, не была его основной добродетелью и особо сдерживаться губернатор не собирался. – Ты на кого орешь! – рявкнул он в свою очередь, начиная распаляться. Эта отповедь заставила Хролфа сделать шаг назад. Но, хотя клирик и отступил, однако кабинет не покинул. Он остался стоять, переводя горящий ненавистью взгляд с Шэфа на Брикуса.

– Я только спросить, – с кроткой улыбкой свидетеля Иеговы, обратился к Хролфу Шэф. – Однако тот не обратил на этот жест доброй воли ни малейшего внимания.

Клирик, надо отдать ему должное, сумел быстро взять себя в руки. Его лицо стало спокойным, а голос тихим и ровным. Бушующую в его груди ярость выдавали только горящие глаза. Примерно так выглядит извергнутая вулканом магма, когда начинает застывать – снизу раскаленная лава, сверху застывшая корка.

– Ну, что ж, – с каким-то даже сожалением, что приходиться это говорить, начал Хролф. – Боюсь, что у меня не остается другого выхода. – Он пожал плечами, сумев передать этим жестом, что ни в коем случае не хотел такого развития событий, но не все в его власти – от судьбы не уйдешь.

«Тоже мне – Понтий Пилат, – с раздражением подумал командор, – руки он умывает! Гнида!»

Шэф незаметно вздохнул. Выходило по всему, что Брикуса он немножко подставил. А может и не немножко. Нехорошо поучилось… А клирик размеренным, спокойным голосом продолжил:

– Я буду вынужден подать официальную жалобу на имя Прайм-Легата Братства Света Конрада Рахтенберга. – Сказав это, Хролф замолчал, сделав паузу, совершенно в стиле самого верховного главнокомандующего, после чего сам же и нарушил тишину, установившуюся в кабинете бакарского градоначальника. – А он будет вынужден обратиться к нашему любимому Императору, да продлит Свет его годы! – У Шэфа стала крепнуть уверенность, что его хваленая интуиция на этот раз его подвела. Похоже было на то, что не нужно было втискиваться в кабинет перед этой задницей. Все можно было бы объяснить и после этого хрена – Брикус понял бы. А теперь выходило, что брошенный им камень вызвал лавину. – Сам понимаешь, – фальшиво вздохнул клирик, – что если губернатор нарушает эдикт о «Перстне доступа», то только Император может сказать прав он, или нет. – Произнеся этот замысловатый текст, Хролф бросил на Генерал-губернатора быстрый взгляд, в котором не смог, или же не пожелал, скрыть своего торжества.

Командор, которому выступление светлого брата чрезвычайно не понравилось, тоже бросил на Брикуса не менее короткий взгляд, в котором отчетливо светился вопрос: «А не пойти ли мне отсюда вон? И побыстрее». Генерал-губернатор не оставил вопрос без внимания. В ответном взгляде Брикуса присутствовала только одна эмоция. И этой эмоцией было спокойствие. После этого обмена взглядами к Шэфу вернулась его обычная безмятежность, чего нельзя было сказать о клирике. Вырвавшаяся на свободу злоба исказила его, и так не самое приятное, лицо. Однако, через пару мгновений он вернул маску бесстрастности обратно.

А Брикус Валент – Генерал-губернатор Бакара, заговорил. Заговорил в той манере, в которой начал разговор: тихо, медленно и веско. Казалось, что его слова обрели вес и тяжесть.

– Значит, ты хочешь пожаловаться на меня этой гнилой подстилке – Рахтенбергу… – Брикус недобро усмехнулся, а клирик при этих словах дернулся, как от пощечины, но ничего не сказал. – Твое право, – продолжил губернатор, – можешь и насчет подстилки написать, чтобы он свою жирную задницу быстрее приподнял. – На щеках Хролфа заиграли желваки, но он продолжал молчать, устремив взгляд куда-то в бок. – И ты прав. Император вызовет меня для дачи объяснений, почему я нарушаю эдикт о «Перстне доступа». А знаешь, что я ему скажу? – теперь уже Брикус взял гроссмейстерскую паузу и выдержав ее, констатировал: – Не знаешь… Потому что, если бы знал, то уже обоссался от страха! – внезапно рявкнул он. – А может и обосрался… – снова тихо и спокойно продолжил Брикус. – Я скажу ему, что устал от должности Генерал-губернатора Бакара, не справляюсь – вот даже эдикт о «Перстне доступа» нарушаю, что мне надо что-нибудь поспокойнее… – При этих словах клирик поднял взгляд, и Шэф готов был поклясться, что ненависть в нем, процентов на двадцать, разбавилась беспокойством. Что-то в словах Генерал-губернатора сильно обеспокоило Хролфа. А Брикус, между тем, усмехнулся уже совершенно издевательски: – Я чувствую, ты начинаешь понимать о чем идет речь. Не правда ли дружок? – При этих словах, левый глаз у клирика самопроизвольно задергался. Будь на месте Брикуса привлекательная барышня, можно было бы подумать, что Хролф отчаянно флиртует.

 … ишь какие мы реактивные…

 … нервным тиком страдаем!..

– Ты ведь умный, клирик… Ты уже догадался о какой должности идет речь. Правда? – очень неприятно ухмыльнулся Генерал-губернатор. – И ты прав! Я попрошу у него должность Имперского Аудитора! Недавно появилась вакансия, так что проблем не будет. Император, как ты понимаешь, мне не откажет. – На клирика было интересно смотреть – он напоминал проколотый воздушный шарик из которого быстро улетучивается воздух. Только вместо воздуха были гнев, спесь, злоба, чувство собственной важности и другие сопутствующие чувства. – И да, ты снова угадал, – ехидно ухмыльнулся Брикус, – первое, что я сделаю – начну расследование финансовой деятельности вашего блядского Братства.

 – Я денег не беру! – прошипел Хролф.

 – Твое горе, – ухмыльнулся Генерал-губернатор. – Просто все братья… а они берут, – уточнил бакарский градоначальник, – будут знать из-за кого именно я возьму их за причиндалы. Мне скрывать нечего. Все, от Прайм-Легата до последнего золотушного брата с Западного Предгорья будут знать кого благодарить за внимание Имперского Аудитора. – Брикус доброжелательно улыбнулся, но ответной улыбки от клирика не дождался. Есть такое избитое выражение: «побелел, как полотно», и именно оно лучше всего описывало цвет лица Хролфа, которое оно приняло при последних словах губернатора. Высказавшись, Брикус замолчал, не сводя глаз с застывшего перед ним светлого брата. С каждым мгновением молчание становилось все более тяжелым. В конце концов клирик не выдержал, он развернулся и, почему-то перекосившись на один бок, медленно побрел к двери.

 … тенденция, однако…

 … Дож так же выходил…

 … теперь этот хрен…

Когда клирик уже взялся за ручку, его остановил голос Брикуса Валента: – Не вздумай уйти, я хочу послушать, с чем ты пришел! – После того, как за Хролфом закрылась дверь, Брикус повернулся к Шэфу: – Ну, спрашивай!

– Чего спрашивать? – не сразу врубился командор, все еще оставаясь под впечатлением яркого выступления Генерал-губернатора.

– Как чего, – усмехнулся Брикус, – ты же ввалился в кабинет с криком: «Я только спросить!». Вот и спрашивай.

– Хорошо… – Шэф решил сразу взять быка за рога и обойтись без деревенских политесов. А то в провинции, прежде чем попросить у столичного гостя в займы пятьдесят пять рублей сорок копеек, его часа четыре мурыжат расспросами о внешней и внутренней политике, считая, что географическая близость к Кремлю позволяет тому быть в курсе самых засекреченных тайн этой самой внешней и внутренней политики. – Спрашиваю… Тебе уже доложили о происшествии в «Империуме»?

– Про черного монстра?

– Да.

– Конечно доложили. Об этом весь Бакар гудит. После обеда от докладчиков не продохнуть было… – Брикус покачал головой, как бы удивляясь количеству очевидцев, – выгонять пришлось, – улыбнулся губернатор, – работать не давали. А что, тоже хочешь поделиться впечатлениями?

– Да нет… – медленно протянул Шэф и от этих простых слов и от тона, каким они были сказаны, улыбка с лица Брикуса сползла. Через мгновение перед командором сидел не обаятельный Лесли Нильсен, а суровый полководец, водивший свои легионы в самое пекло, но сумевший оттуда выбраться. Военачальник знающий цену жизни и цену смерти, цену дружбы и цену предательства.

– Ваша работа? – прищурился губернатор.

– И да… и нет…

– Не крути! – Брикус так стукнул кулаком по столу, что подскочили бумаги и перо с чернильницей. – Говори правду! – загремел он, но мгновенно сник и тихо, добавил: – Я дам вам уехать из города. Никто вас не тронет. – Он тяжело вздохнул. – Такие ребята хорошие… и чернокнижники! – Чувствовалось, что Генерал-губернатор Бакара сильно расстроен.

– Какие чернокнижники? – поднял брови Шэф. – Ты это, о чем?

– О чем!? – снова разъярился Брикус. – О чем!?! – повторил он. – Да о том, что какое-то порождение Тьмы кидается с балкона живыми людьми! Вот о чем! И о том, что ты с Арамисом имеешь к этому отношение!

– Я даю тебе честное, благородное слово, – глядя в глаза Генерал-губернатору твердо сказал командор, – что мы с Арамисом не только не чернокнижники, но и вообще не маги. Я могу все объяснить, для этого и пришел, но есть ли у тебя время? – Шэф кивнул на дверь в приемную. – Чтобы все было понятно, рассказ будет довольно длинный, придется начать издалека. Как у нас говорят – танцевать от печки.

– Да хоть от свечки! Только не ври! – строго предупредил Брикус. – А эти, – он пренебрежительно махнул рукой в сторону двери, – подождут. Мне от них ничего не надо, а если им надо – подождут.

– Логично, – согласился с Генерал-губернатором командор. – Итак. У каждого Великого Дома есть свой йохар. Йохар – это Хранитель Дома. Если бы не Хранители, мы бы уже давно перерезали друг другу глотки. Что-что, а воевать наше любимое занятие.

– Я обратил внимание, – буркнул Брикус, а Шэф продолжил свой занимательный рассказ:

– Считается, что йохар живет в Перстне Лорда. Правда, кое-кто из наших яйцеголовых считает, что это не так и перстень служит лишь для связи Лорда с Хранителем, но официальная точка зрения состоит в том, что йохар живет в Перстне Лорда. – С этими словами командор продемонстрировал губернатору свой экземпляр, сняв с пальца. Он протянул перстень Брикусу, для более детального ознакомления, но Генерал-губернатор только покачал головой и брать перстень в руки не стал. Похожие сцены возникают, когда какой-нибудь юный натуралист, с совершенно благими намерениями, предлагает своему взрослому родственнику подержать здоровенного жука, или жабу, чтобы тот смог разделить его восторг и получить свою порцию удовольствия. Судя по выражению лица Брикуса, тот полагал перстень Лорда чем-то средним между гюрзой и скорпионом, и брать в руки такой предмет ему решительно не хотелось. В ответ Шэф выразительно поднял брови, как бы говоря, что люди готовы любые деньги заплатить, чтобы только подержать в руках такой артефакт, а тут забесплатно не хотят! Но, губернатор был тверд в своей позиции – Нет! Нет! И еще раз – Нет! Ну, на нет и суда нет, пожал плечами командор, и продолжил: – Принять Перстень может только тот человек, в жилах которого течет неразбавленная кровь Истинных Владык Севера. Любого другого перстень убьет. В связи с этим, время от времени, возникают разные коллизии…

Брикус понимающе ухмыльнулся: – Дорогая, прости, но наш первенец не от тебя.

– Именно, – с такой же глумливой ухмылкой подтвердил главком, после чего оба чуть-чуть похихикали и командор вернулся к основной теме повествования: – В Великих Домах все, как везде. Вокруг Лорда суетится толпа всяких… – Шэф махнул рукой, а Брикус понимающе покивал. – Скандалят, интригуют, подсиживают, карабкаются по головам, за деньги душу могут продать, – Брикус снова покивал. – Но, есть одно серьезное отличие от остального мира – на место Лорда претендентов нет. Поэтому, когда умирает старый Лорд, то не выстраивается очередь из наследников, жаждущих примерить перстень. Старший сын обязан, он не может отказаться, а вот все остальные могут. И бывали случаи, когда Великие Дома гибли из-за того, что не находилось правителей с Истинной Кровью. – Брикус покачал головой, как бы говоря: «И какой только хрени не бывает на белом свете!». Командор в ответ степенно покивал, соглашаясь, что еще и не такая бывает. – Так что, – продолжил командор, – полоснуть себя по ладони и приложить к ране перстень, занятие не для слабонервных! Переживаешь несколько неприятных мгновений, пока не убедишься, что живой! – Шэф нервно сглотнул, как бы заново переживая один из самых драматических моментов своей жизни. Если бы его видел в этот момент старший помощник, то не задумываясь поставил ему шесть баллов за артистизм. – Йохар связан с Лордом Великого Дома узами крови и пока Лорд жив, никак себя не проявляет, но стоит Лорду умереть насильственной смертью, как он начинает мстить. 

– Так что, Арамиса убили!?! – вскинулся Брикус.

– Нет-нет, – успокоил его Шэф. – С Арамисом все в порядке.

– Так какого!?!... – снова вскипел губернатор Бакара, но Шэф его невежливо перебил:

– Я тебя прошу – не перебивай! Дослушай до конца, а потом я отвечу на все твои вопросы… – командор сделал паузу. – Если они у тебя будут. Так вот… йохар уничтожает всех причастных к гибели своего Лорда. Солдат, офицеров, генералов, князей и самого вражеского Лорда.

– А почему йохар не защитит своего Лорда от чужого йохара? – не устоял Брикус перед искушением задать вопрос.

– Йохары между собой не воюют.

– Поумнее людей, – фыркнул Брикус

– Это точно, – не стал спорить с очевидным командор. – Чтобы тебе стало понятно, что именно произошло в «Империуме», придется вернуться к истории дуэли Арамиса с Титом Арденом.

В ответ Генерал-губернатор благосклонно кивнул, как бы говоря: «Возвращайся, кто ж тебе не дает?». Но, внезапно он нахмурился:

– Послушай-ка, Атос, – Брикус подозрительно уставился на Шэфа, – ты говорил, что вашим… – тут он закашлялся, видимо для того, чтобы не выругаться, – перстнем может владеть только Лорд, а Арамис, насколько я помню, князь Великого Дома «Полярный Медведь»! Это, как же так получается!?

 … ишь ты какая память!.. и логический склад ума!..

 … может Брикус только прикидывается «старым солдатом»?..

 … а на самом деле еще тот перец и политикан?..

 … а кто ж его знает… может и так…

– А очень просто, – пожал плечами главком. – Во-первых, я не говорил, что владельцем перстня может быть только Лорд. Им может быть любой человек, в чьих жила течет неразбавленная кровь Истинных Владык Севера. Другое дело, что таких людей вне высшей аристократии Севера не бывает. – Шэф подождал новых реплик с места и не дождавшись, осведомился: – С этим разобрались? – После чего бросил пытливый взгляд на губернатора. Во взгляде читалось явное осуждение за проявленное последним недоверие. В ответ Брикус сделал морду лопатой, а если выражаться по-простому – придал лицу индифферентное выражение, типа: «не знаю, что ты там сам себе понапридумывал, а я к этому отношения не имею!». – Будем считать, что разобрались, – подвел итог обмену взглядами командор. – Идем дальше. Три года назад умер единственный сын тогдашнего Лорда Великого Дома «Полярный Медведь», а полгода назад – сам Лорд. Возникла та ситуация, про которую я тебе говорил – очереди из желающих принять перстень не было. Жаждущих порулить финансами Дома было хоть отбавляй, а вот принять ответственность…

– Чего сделать? – не сразу, но среагировал Генерал-губернатор. – Порулить?

– Северный сленг, – на стал вдаваться в подробности командор. Неизвестно, устроило ли Брикуса объяснение Шэфа, но больше вопросов по этому поводу он не задавал.

 – Положение становилось опасным – Великий Дом не имеющий йохара – не Великий Дом. И тогда Арамис на очередном внеочередном чрезвычайном Совете поднялся и сказал, что примет перстень, но править не будет. Не любит он это дело.

– Понимаю! – снова не выдержал, чтобы не вклиниться Брикус.

– Ну, на Совете поорали, поорали, что мол – нарушение традиций! Что, мол, если у тебе перстень – ты и Лорд! А если Лорд – изволь править! Короче говоря, поорали, поорали, да и согласились. А куда им деваться? – хмыкнул Шэф. – Каждого из князей на Совете терзали смутные сомнения насчет чистоты своей крови. Мало ли бабка с кем-то согрешила за день до свадьбы, а ему отвечать!? Н-е-е-е-т ребята – так дело не пойдет! Как-то ведь жил я без титула, и дальше проживу! Так что других желающих не было… – Брикус снова понимающе покивал. – Да и у Арамиса, честно говоря, были сомнения, но он такой человек – если не я, то кто же? – с некоторым можно даже сказать, что пафосом произнес командор. Если бы старший помощник это услышал, то был бы искренне удивлен своими героическими качествами и в очередной раз подивился, как красиво и правдоподобно любимый руководитель несет такую пургу! – Ну, что еще вопросы есть, или возвращаемся к дуэли? – поинтересовался Шэф у губернатора. И тот еще раз доказал, что подозрения главкома в его адрес, имеют под собой основания. Ни одного тонкого момента, в предлагаемой его вниманию истории, он не пропустил:

– А откуда ты все это знаешь? Ты же из другого Великого Дома. Вы же все воюете друг с дружкой! А-а?! – с подковыркой поинтересовался Генерал-губернатор. Но, если Брикус собирался смутить командора, то не на того напал. Главкома на простое постановление не возьмешь!

– Великие Дома «Полярный Медведь» и «Морской Дракон», Лордом которого я являюсь, – величественно начал Шэф, да так что Брикусу даже захотелось встать, причем встать навытяжку! – губернатор явственно ощутил себя в присутствии коронованной особы! – основаны родными братьями, давшими страшную, нерушимую клятву в мавзолее Владимира Ильича Ленина на Красной площади,

 … причем, отстояв огромную очередь!..

что их Дома до скончания времен, пока день будет сменяться ночью, будут друзьями и союзниками, а кто нарушит эту клятву, получит нисходящее посмертие. А никому, знаешь ли, – усмехнулся командор, – рождаться жабой, или деревом, как-то не хочется. К тому же, мы с Арамисом дружим с его детства – я был его наставником в боевых искусствах, – не моргнув глазом соврал Шэф, присвоив себе лавры мастера войны ш’Тартака и наставника Хадуда. – Вот поэтому я все и знаю. – Вранье, на самом деле, такое же искусство, как и всякое другое. Причем авторское. Не меньшее значение, чем текст, имеет личность исполнителя. Хороший лгун – настоящий артист. Можно даже сказать – народный, ну а заслуженный – к бабке не ходи! В этом деле главное – непоколебимая уверенность в том, что все так и есть, как ты говоришь, а с этим – с непоколебимой уверенностью, у Шэфа никаких проблем никогда не бывало. Завершив свой блестящий монолог, он плавно вернул беседу в конструктивное русло: – Ну, что? Переходим к дуэли, или?..

 – Один маленький вопрос и переходим. Как ты мог быть наставником Арамиса, если вы одного возраста. Примерно.

 – Я немного старше, чем кажусь, – ухмыльнулся Шэф и чуть-чуть вильнул точкой сборки. Этого оказалось достаточно.

– Переходим! – был вынужден сдаться Генерал-губернатор.

Если кого-то удивляет в данном контексте словосочетание «был вынужден сдаться», то совершенно напрасно. Представьте – вы еще не старый, но уже и не молодой человек, у которого есть все. Вы живете не в коттеджном поселке, пусть даже и на Рублевке, а в настоящем загородном дворце; вы не нувориш – чиновник, депутат, или бандит, а потомственный аристократ с большой буквы «А» в черт знает каком поколении; вы не стесняетесь происхождения своих денег (правда и наши не стесняются, но справедливо опасаются, что их могут пристрелить конкуренты, или жребий укажет на них для показательной порки, чтобы бросить кость общественному мнению, или еще что-нибудь случится); у вас огромный штат молоденьких, обаятельных служанок, ловящих каждый ваш взгляд, чтобы предугадать любое ваше желание; этим же – ловлей взглядов, занимается толпа лизоблюдов и просителей, толкущихся подле вас; и наконец – вы правитель лучшего города планеты, но взяток не берете, потому что это противно вашей натуре, а к тому же у вас и так все есть. Еще один важный момент – время спокойное, ни войн, ни революций, короче говоря – «эпоха застоя» – тишь да гладь, да Божья благодать. У вас все есть, но вам скучно. Ваш главный враг – скука.

Конечно, будь Брикус помоложе, мог бы, хотя бы, любовниц менять почаще – все какое-то развлечение, но он уже вступил в тот возраст, про который очень удачно спел Александр Розенбаум: «Уже старушки кажутся родными, а девочки - как куклы заводные». Конечно, не до такой степени, но все же… Мог бы охоты устраивать каждую неделю, но Брикус, как старый солдат (без тени иронии), ненавидел убивать без особой на то нужды даже людей, не говоря уже о бедных животных, которые ничего плохого ему не сделали. Короче говоря, жизнь Генерал-губернатора была хорошей, но постной и пресной, как сиротская каша, и тут на горизонте появляются два перца, которые взбаламутили все застоявшееся бакарское болото. Два добрых мо лодца, рядом с которыми интересно жить! Поэтому хочется, чтобы их байки были как можно более подробными и длинными – вот и приходится ставить всякое лыко в строку, чтобы рассказали побольше.

А Шэф продолжил свой, в высшей степени, занимательный рассказ:

– То, что сделал йохар Арамиса до и после его дуэли с Титом Арденом перевернуло все мои представления о наших Хранителях. Раньше я считал йохара стихией. – Услыхав такое, Брикус, мягко говоря – сильно удивился, а его интерес к повествованию, и так большой, если не сказать – огромный, вырос еще больше.

– Это, как так – стихией?!

– Ну-у… – командор защелкал пальцами, пытаясь подобрать нужные слова. – Я полагал йохара чем-то вроде урагана, или молнии…

– Молнии? – округлил глаза губернатор. – Мне доложили, что в «Империуме» бесчинствовал какой-то черный демон, а не молния… и не ураган, – прибавил он.

– Бли-и-ин! – почувствовал некоторое раздражение верховный главнокомандующий. Причем разозлился он, как на себя, так и на Генерал-губернатора. И что характерно, на обоих за тупость. На себя за то, что не может внятно выразить свою мысль, а на Брикуса за то, что тот не может ее, пусть даже и не особо четко выраженную, понять. – Ну, представь такую цепочку событий, – взяв себя в руки, начал командор, – дует ветер – появляются волны. Одно событие вызывает другое, причем оба: ветер и волны – это стихия. От человека не зависят. Все понятно? – Брикус энергично покивал. – Хорошо… А в нашем случае – убивают охраняемое лицо, после чего появляется йохар и начинает всех, причастных к убийству, мочить…

– Мочить? – переспросил Брикус, на что Шэф только досадливо махнул рукой и не вдаваясь в объяснения продолжил:

– Как и с волнами, так и в случае с йохаром – его появление от человека не зависит – убит владелец перстня – Хранитель появляется неотвратимо, как волны, после ветра. Никто и ничто не может предотвратить его появление. Йохар – стихия. Стихия не имеет своих желаний. Подул ветер – появились волны. Им безразлично, какой они высоты и куда бегут. У них нет ни цели, ни свободы воли. Теперь понятно?

– Вроде бы… – несколько неуверенно пробормотал Генерал-губернатор, – … да.

– Ну, слава Богу – с этим разобрались. Так вот, повторюсь – именно так я и считал всю жизнь, полагая йохара слепой стихией – материальным воплощением силы мщения. Силы, связанной кровными узами со своим Господином и способной только беспощадно отомстить убийцам, в случае его насильственной смерти. А оказалось, что все не совсем так. Точнее – совсем не так.

– А как?! – глаза у Брикуса загорелись, как у восьмиклассника, удачно заглянувшего в декольте практикантки, присланной после третьего курса педвуза потренироваться на юных оболтусах.

– Как-как… а черт его знает как!.. – уклончиво начал командор, выгадывая еще немножко времени для варки лапши, предназначенной для ушей Генерал-губернатора.

Примерный план беседы у него конечно же был, но с разными живописными деталями приходилось импровизировать на ходу, а это, несомненно, немного усложняло дело, ну, а с другой стороны, кто обещал, что будет легко? Так что ничего страшного – просто приходилось работать с колес. Самым сложным было решить с какого именно эпизода бурной жизни компаньонов начать свою «Повесть временных лет». По зрелому размышлению, у командора осталось только два варианта: первый – разведка боем, которую устроил Дэну в придорожной кафешке Дамир Арвегас – маг Дожа Талиона Ардена; второй – приход уже самого Талиона в раздевалку на «Поле Чести».

Вариант с «разведкой боем» был хорош. Он недвусмысленно демонстрировал, какой же гнидой был покойный Дож Талион Арден, собиравшийся с помощью своего клеврета – мага Дамира Арвегаса воздействовать на Лорда Арамиса во время дуэли. Зная отношение Брикуса к магии и магам можно было безошибочно предугадать его реакцию на эту историю.

Но, к сожалению, были у этого варианта подводные камни, сильно снижавшие его привлекательность, а фактически сводившие ее на нет. Ибо сказавши «А», придется говорить «Б» и так далее. Начать с того – а как они с Дэном узнали, что эта мразь – Дамир Арвегас, тестирует Лорда Арамиса в кафе? Откуда они знают, что это нужно для того, чтобы отключить того в нужный момент на «Поле чести»? И это только начало – вопросов возникнет много.

Значит придется упомянуть про кадат, а там и до шкир дойдет и до других миров… А это не есть гуд, ибо компаньоны позиционируются, как честные солдаты, без вредных привычек, а как отнесется Генерал-губернатор к их, не совсем обычным, способностям и происхождению неизвестно… Да к тому же, если упомянуть Дамира, придется, воленс-ноленс, рассказывать про его нейтрализацию, а это уже совсем нехорошо – слишком много ненужной информации всплывет.

Так что, как ни противно, но придется изобразить Талиона Ардена убитым горем отцом, стремящемся лишь, после гибели сына, сохранить жизнь любимой женщины и дочери. Поэтому, весь упор придется сделать на нечистый меч, исключив из рассказа подрывную деятельность Дожа Талиона перед дуэлью. И, соответственно, рассказ придется начать с момента прихода Талиона в раздевалку на «Поле Чести». Весь этот план, в общих чертах, Шэф наметил еще пока трясся в карете. Сейчас настало время претворить его в жизнь. Однако Генерал-губернатор неожиданно увел беседу несколько в сторону:

– А кто такой черт? – заинтересовался Брикус.

– Я вроде бы уже говорил… – смутно припомнил Шэф прошлую ночь.

– Ты наверно не мне говорил, а графу.

– А ты не слышал?

– Может и слышал, – насупился Генерал-губернатор, – но не помню! Тебе что? – трудно повторить?

– Не трудно, – улыбнулся Шэф, – один из служителей Тьмы.

– Главный? – продолжил любопытствовать Брикус.

– Да нет, кажется – много их.

– Так это же – грат! – воскликнул Брикус. – Черный, с рогами и хвостом!

– Точно, – подтвердил Шэф.

– Так и говори по человечески: «грат его знает!» – ворчливо порекомендовал Генерал-губернатор.

– Слушай, Брикус, не сбивай. Я ведь не артист разговорного жанра, шоумен какой. Мне тяжело!

– Все-все! – замахал руками Генерал-губернатор. – Прости!

– Мы обещали Дожу Талиону Ардену держать эту историю в тайне, – неторопливо начал Шэф, – но теперь, когда он убит…

– А откуда ты знаешь, что он убит!? – вскинулся Брикус, впиваясь в командора колючим взором.

– Дослушай до конца, – досадливо поморщился Шэф, – а потом будешь лелеять свои страшные подозрения, – он усмехнулся и покачал головой, как бы говоря: – Неужели ты считаешь меня таким дебилом, что если бы я имел отношение к убийству, упомянул бы о нем? А? – Губернатор не стал упорствовать в своих заблуждениях. Мимикой и прочими невербальными способами он показал, что осознал всю поспешность и незрелость своих выводов, и дико извиняется. Извинения были приняты и Шэф продолжил: – После дуэли сначала заявился маг, который дежурил в этот день и не распознал, что меч нехороший… Хотел изъять.

– Как это изъять!? Это же трофей добытый в честном бою – по закону принадлежит Лорду Арамису!

– Ну-у… магам же закон не писан, – нехорошо ухмыльнулся Шэф, – он лопухнулся, не прочухал, что меч плохой, вот и захотел изъять, чтобы концы в воду. – По лицу Брикуса было заметно, что он бы очень хотел уточнить значение нескольких незнакомых слов, но так как смысл был понятен, Генерал-губернатор встал на горло собственной песне и только коротко поинтересовался:

– И?

– Мы объяснили ему всю пагубность подобного рода действий, – с постной миной, более всего подходящей странствующему монаху, неукоснительно придерживающегося принципа непротивления злу насилием, пояснил командор. Брикус засмеялся… Хотя нет – термин «засмеялся» не подходит. Брикус заржал! Отсмеявшись, он повторил то, что говорил на балу:

– Не люблю магов! – Шэф понимающе покивал и продолжил свой рассказ:

– Потом пришел Талион. Он бухнулся на колени и взмолился, чтобы мы не убивали Рему и Марину! Честно скажу – мы с Арамисом были в шоке. Мы рассчитывали, что он придет договариваться насчет выкупа за меч Тита, а тут такое… Даже подумали, что он умом тронулся после гибели сына. Когда же до Талиона дошло, что мы вообще не в курсе, кто это такие – Рема и Марина, он нам такое порассказал, что у нас глаза на лоб полезли. В другое время ни за чтобы не поверили, но… на шутника, в этот момент, Дож Талион Арден походил менее всего…

– Так что он рассказал-то? – снова не выдержал Брикус.

– Что он рассказал… – Шэф потер лицо, как бы сомневаясь, стоит ли повторять слова Талиона и не примут ли уже его самого за не вполне вменяемого субъекта, потом махнул рукой, как бы говоря: была не была! – Дож рассказал, что в ночь перед дуэлью к нему на виллу явился йохар Арамиса и предупредил, что если со стороны клана Талионов будут нарушены правила фэйр-плей…

– Чего!? – изумился Брикус.

– Ну-у… короче говоря – если дуэль будет нечестная…

– Так и говори! – Вскипел Генерал-губернатор. – А то понапридумывают у себя на Севере грат знает что, а ты расшифровывай! Тебе привет от Квинта Анжелуса!

– Что за зверь? – кротко поинтересовался верховный главнокомандующий.

– Да был такой легат, – усмехнулся Брикус остывая, – в девятом легионе. Все норовил во время боя шифрованные письма слать. Тут обычное-то прочесть некогда, а он шифрует…

– Виноват. Осознал. Постараюсь в будущем избегать, – повинился Шэф и продолжил основную тему: – Своим сообщением Талион поверг нас в изумление. Арамис, как и я, считал йохара стихией мщения, а тут такое… Получается, что йохар обладает свободой воли и может действовать по своему разумению, не дожидаясь гибели своего кровного побратима. Если сказануть такое в присутствии наших яйцеголовых… – поймав хмурый взгляд Генерал-губернатора, командор мгновенно поправился: … в присутствии наших ученых, изучающих теоретические основы йохаризма, можно прослыть клиническим идиотом. А этого бы не хотелось… так что эта информация для служебного пользования. Хорошо?

– Нет уж! Я как встречу вашего яйцеголового, обязательно ему передам, что Лорд Атос! – Брикус закатил глаза. – Такое говорил про йохаров… такое! – Он громко захохотал. Через секунду к нему присоединился командор, представив, как Брикус встречается с несуществующими в природе учеными несуществующего Великого Дома «Морской Дракон» и стучит им на Лорда этого дома за его еретические высказывания о несуществующих в природе йохарах!

– А Талион был в ужасе от того, – продолжил Шэф, становясь серьезным, – что йохар, во-первых – преодолел защиту виллы. Не помню, как она у вас называется… – он защелкал пальцами, вспоминая.

– «Купол Огня», – хмуро подсказал ему Генерал-губернатор. – Я знал про него. Талион, в свое время, попросил моего содействия в переговорах со Свэртом Бигландом. Тот не хотел продавать ни в какую, а Талион сильно опасался своей женушки – та еще стерва. Пришлось помочь. – Брикус печально покачал головой. – Жаль его и девочек. Талион выделялся среди Дожей в лучшую сторону… хотя тоже конечно, – Генерал-губернатор прищурился и пошевелил пальцами, демонстрируя, что и с Дожем Талионом не все было гладко. Короче говоря – сколько волка не корми, решил Шэф, согласно кивая. Хотя Дож Талион Арден был еще той сволочью, но по сравнению с экземплярами, дожидавшимися своей очереди в приемной, он точно был как ягненок в свинарнике.

– Ну, «Купол Огня», так «Купол Огня», – покладисто согласился командор. – Хотя Талион называл его «Пирамидой Света», – вспомнил он.

– Один грат! – твердо заявил Брикус и выжидательно уставился на Шэфа, требуя продолжения банкета. И командор не обманул его ожиданий:

– Дальше, по словам Талиона, йохар как-то усыпил всех обитателей виллы. И не только усыпил, но и стер из их голов память о себе, поэтому утром никто о йохаре не помнил. – В ответ на недоверчивый взгляд Брикуса, Шэф сделал неопределенное выражение лица – мол, за что купил, за то и продаю. Какие ко мне вопросы? Генерал-губернатор невербально призвал правоту командора и последний продолжил: – Талион осторожно расспросил слуг и Рему – никто ничего необычного не заметил – спали, как обычно, правда у всех утром голова болела, а Марина сильно капризничала. А его йохар предупредил о фэйр… о честном поединке. А чтобы Талион не думал, что йохар ему приснился, провел когтями по стене, оставив глубокие борозды. Утром борозды были на месте, так что, к своему ужасу, Талион убедился, что йохар ему не померещился… – Сделав небольшую паузу, чтобы в голове у Брикуса уложилось услышанное, Шэф продолжил: – А ужас его положения состоял в том, что йохар предупредил, что если поединок не будет честным, то он убьет Рему и Марину, а Талиона оставит в живых, чтобы тот мучился до конца дней! А честным поединок не мог быть никак, потому что Тит собирался воспользоваться мечом крови! А на категорический приказ отца отказаться от этой затеи, Тит обнажил грудь, вложил меч в руку Талиона и предложил заколоть его прямо сейчас, потому что он своего решения не изменит! Представляешь состояние Дожа? Короче говоря, убить сына он не смог и сейчас валялся у нас в ногах, умоляя спасти жену и дочь! Вот такие пироги…

– Ни грата себе!.. – покачал головой изумленный Брикус. – И что дальше?!

– Дальше… – хмыкнул командор. – Дальше меня Арамис ошарашил. Послушал он Талиона и говорит, что поначалу решил, что это сон, а теперь видит, что не совсем сон. Я спрашиваю: «Какой, еще к чертовой матери, сон!?» и почему я о всяких странностях узнаю только сейчас?! У нас правило есть – обо всем необычном рассказывать друг другу, а то колдуны… в смысле маги так и норовят какую-нибудь пакость пристроить…

– Это точно! – солидно подтвердил Генерал-губернатор. Шэф ожидал, его обычную присказку, что он не любит магов, но этот раз Брикус промолчал и командор, немного подождав, продолжил рассказывать свою байку.

– Арамису приснился его йохар, который сказал, что дуэль не будет честной, но он страшно отомстит. Ничего рассказывать мне Арамис не стал, чтобы я не подумал, что он дергается перед поединком… Побоялся выглядеть трусом, мальчишка!

– Ну, а ты бы, что на его месте сделал?! – вступился за Дениса Брикус. – Небось и сам такой! – Шэф, в ответ, состроил неопределенную мину и вернулся к повествованию.

– Короче говоря, выяснилось, что йохар Арамиса ведет себя не так, как положено. Он не ведет себя, как слепая стихия мщения, не ждет, пока Арамиса убьют, чтобы отомстить, а вмешивается, как личность, обладающая свободой воли и личными пристрастьями. – В ответ на эту тираду Брикус бросил на Шэфа уважительный взгляд.

– А почему?

– А кто его знает… – пожал плечами командор. – Совершенен только Творец, все творенья – несовершенны.

– У нас тут Обер-Кардинал философские диспуты проводит, – ухмыльнулся Генерал-губернатор, я смотрю, ты бы смог поучаствовать…

– Ага-ага… как приглашенный профессор, – ответно ухмыльнулся Шэф, и оба захихикали. – Так вот, – вновь становясь серьезным, продолжил командор: – Еще йохар сказал, что начнет мстить, как только Арамис снимет перстень. Правда это, или нет – никто, в тот момент, не знал, но вместе с тем, что рассказал Талион, сон Арамиса выглядел вполне правдоподобно. Ситуация зашла в тупик. С одной стороны, нам было по-человечески жаль Талиона.

 … шутка… не было его жаль – гнида он…

 … и сынок его… и маг его… все гниды!..

 … ладно… о мертвых или хорошо, или ничего…

 … а девочек… Рему и Марину… и правда жалко…

Человек сын потерял, а теперь смертельная опасность нависла над женой и дочкой. А с другой стороны – не мог Арамис постоянно таскать перстень на пальце. Иногда и снимать надо – сам понимаешь. – Брикус кивнул, показывая, что понимает всю сложность ситуации. – Ну, и как помочь Талиону? А? – В ответ Генерал-губернатор почесал в затылке, невербально демонстрирую, что приемлемой версии нет и нужна помощь клуба. – А Арамис придумал! – торжественно объявил Шэф и сделал паузу.

– Ну, не томи! – не выдержал Брикус. – Что он придумал?

– Он предложил держать перстень внутри «Купола Огня»!

– Это как? – не понял Генерал-губернатор, – ведь по твоим словам, ваш гратов йохар… – тут он поймал пристальный взгляд командора и быстро поправился: – йохар Арамиса прошел через купол снаружи внутрь. Так?

– Так?

– А если так, что ему помешает пройти изнутри наружу?

 … однако, быстро соображает Брикус…

 … и под старого солдата косит профессионально…

 … младэц Прошка…

– Арамис предложил уменьшить радиус купола. Он предположил, что интенсивность защитного поля «Купола Огня» обратно пропорциональна квадрату радиуса защитной сферы и что на минимальных значениях можно попробовать удержать йохара внутри. – После этой тирады командора, Брикус, мягко говоря – впал в ступор, а грубо выражаясь – завис. Правда, к его чести, продолжалось это недолго и он довольно быстро перезагрузился.

– Ну, Арамис! Ну, голова!

– А то!

 … я бы ему палец в рот не положил!..

– И получилось?

– А как же! – с определенным оттенком хвастовства объявил командор. – Мы уменьшили радиус до… – Шэф защелкал пальцами, ибо в местных мерах длины был не силен – как-то не было нужды разбираться, поэтому сформулировал искомую величину несколько расплывчато: – Как от меня, до вон того стула, – показал он пальцем. Брикуса данный ответ вполне устроил. – Мы активировали «Купол Огня» на «Арлекине» и внутри его хранили перстни и деньги. Купол полностью вписывался в контуры корабля, наружу не выступал, никакой опасности для окружающих не представлял, и обнаружить его было невозможно. – Тут командор ненадолго задумался и поправился: – В смысле – простому человеку, маг бы конечно заметил, если вблизи… – Генерал-губернатор задумчиво покивал, после чего неожиданно поинтересовался:

– А как же Талион остался без защиты? Почему женушка не воспользовалась ситуацией?

– На вилле поставили имитатор, который мог обмануть любого шпиона.

– И мага? – удивился Брикус.

– И мага, – улыбнулся Шэф, после чего нахмурился: – Ну, и напоследок – что случилось сегодня утром, когда мы возвращались домой после бала. – После этих слов последовал рассказ командора об утренних событиях. Рассказ был сух, краток и, практически, документален, а заканчивался он так: – … и вот не успел я подъехать к «Империуму», чтобы разобраться со второй пятеркой серых, как вижу, что йохар вышвыривает их с балкона нашего номера. Ну-у… посмотрел я на это дело и решил туда не соваться. За йохаром подчищать не надо – он свое дело туго знает – от него никто не уйдет, а меня, если заметят – разговоры пойдут…

– Это уж точно, – меланхолично подтвердил Генерал-губернатор. – Что разговоры пойдут – можешь не сомневаться. А кстати, – он с беспокойством взглянул на командора. – Сейчас-то этот ваш гребаный йохар где? – с ноткой тревоги в голосе поинтересовался он.

«Интересно, – подумал Шэф. – Какое все же словечко употребил Брикус. Вряд ли у местных есть точный аналог прилагательного «гребаный». Хотя… чего только в жизни не бывает – может и есть».

– С балкона он исчез… – задумчиво проговорил командор, как бы вспоминая подробности недавнего инцидента и пытаясь донести до благодарной аудитории наиболее точные и правдивые воспоминания о нем. – Нет! – поправился он, – сначала спел, а потом как будто растаял. Как дым…

– Спел?! – удивился Генерал-губернатор.

– Да. Ты знаешь, как по мне, это была именно песня, а не крик, вой, или что еще.

– Интересно, – покачал головой Брикус. После чего вернулся к более животрепещущему вопросу: – Ты знаешь, где он сейчас?

– Знаю. В перстне у Арамиса. – В ответ на вопросительный взгляд Генерал-губернатора, командор пояснил: – Я сразу же рванул к Арамису, он сказал, что йохар вернулся в перстень.

– А откуда он знает?

– Чувствует.

Немного помолчав, Брикус с силой растер затылок и, не глядя в глаза Шэфа, сказал:

– Послушай, Атос, вы ведь… – командор прекрасно понял незаданный вопрос и отреагировал мгновенно:

– Мы не собираемся устраивать никаких разборок с Ночной Гильдией. Это же очевидно, что карательная операция может вызвать массовые волнения во всем Бакаре. Мы все понимаем, – улыбнулся командор. – Честно говоря, мне даже не приходится наступать себе на горло – главный виновник понес заслуженное наказание, а все остальные были солдатами, выполнявшими приказ. За что им мстить?

– Это правильно! – горячо поддержал его Генерал-губернатор.

– Арамис конечно же еще поерепенится – молодой еще, горячий – справедливости хочет…

– А он йохара своего из перстня не выпустит? – обеспокоился Брикус.

– Не выпустит! – веско заверил Генерал-губернатора командор. – Если партия скажет – надо, комсомол ответит – есть!

– Чего!? – округлил глаза Брикус.

– Короче – не парься. Больше никаких эксцессов не будет! – Генерал-губернатор значения слов «парься» и «эксцессов» не знал, но общую мысль сказанного прекрасно уловил и, к собственному удивлению, полностью успокоился. Была у Шэфа такая особенность, что слова, сказанные им, сомнению не подвергались. – Ну, вот и все, что я должен был тебе рассказать, – резюмировал командор, – больше не буду отнимать рабочее время. – С этими словами он попытался подняться из кресла, но Брикус его удержал:

– Погоди. Я ногою чую, что этот хорек вонючий – Хролф Эберард, по ваши души пришел!

 … ага-ага… на Сете есть хорьки… причем вонючие…

 … надо запомнить… мало ли пригодится…

 – Ногой!? – удивился Шэф. – У нас говорят «печенкой».

– Да при чем тут говорят? – махнул рукой Генерал-губернатор. – У меня нога ранена была, все давным-давно зажило, шрам почти не виден, но если неприятность какая грозит, или погода там… – дергать начинает. А я, как этого хорька увидел, так сразу и задергала.

– Не любишь светлых? – ухмыльнулся командор.

– Не люблю! – подтвердил Брикус.

– Но, ты и магов не любишь!

– И магов не люблю!

– И неудивительно. После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов! – процитировал Шэф Довлатова, нагло выдав изречение за свое.

– Кто такие? – живо заинтересовался Генерал-губернатор. Чувствовалось, что ему совершенно не хочется возвращаться к скучной рутине общения с «челобитчиками», дожидавшимися аудиенции в приемной, и он готов отвлекаться на любую ерунду, лишь бы подольше не видеть их рожи. Но, командор его огорчил:

– Долго рассказывать. Чтобы разобраться, надо много книг вот такой толщины, – Шэф пальцами показал, какой, – прочесть. Да и то – все это лажа. А если сказать коротко и неправильно, то одни, вроде как, за простой народ, а другие против. А на деле… – командор сморщился, будто лимон укусил. Но, к полному его изумлению, оказалось, что Брикус хорошо его понял:

– Как про араэлитов говоришь…

– Точно! – обрадовался Шэф. – Одного поля ягоды.

– Ладно, – с сожалением отрываясь от обсуждения этой богатой темы, вернулся к насущным делам Генерал-губернатор. – Боюсь, что у клирика черная метка!

 … ишь ты!.. сначала Билли Бонсу предъявили…

 … потом капитану Сильверу…

 … а теперь и до светлого брата добрались…

 … шустрые ребята – эти пираты…

 … насчет остальных не знаю…

 … а хорьку точно – поделом!.. по роже видно…

– Что за хрень? – равнодушно полюбопытствовал командор.

– Хрень!? – сделал страшное лицо Брикус. – Это не хрень! Это категорический приказ Императора оказывать Братству Света любое содействие, какое они потребуют! Касается всех без исключения! От Генерал-губернатора Бакара до последнего нищего в порту. А ты говоришь…

– А поподробнее можно? – подобрался Шэф. Раненной ноги у него не было, но печенкой он неприятности почувствовал. Вечер переставал быть томным.

– У сановников братства есть артефакт, – начал Брикус. Вид у него при этом был такой, как взрослого, уважаемого человека, пересказывающего другому взрослому, уважаемому человеку общеизвестные истины. Причем общеизвестные до такой степени, как, например, содержание «Колобка», или, скажем там – «Буратино». Ведь понятно же, что не может тот – второй, не знать, как закончился квест у Колобка, и что приобрел в конце концов Буратино, но слушает с таким видом, будто и взаправду не знает. Вот и приходится первому подыгрывать – излагать на полном серьезе: – Выглядит, как маленький серебристый диск. Если рядом творится запретная магия, диск чернеет. Поэтому получил название «черная метка», – несколько язвительно уточнил Генерал-губернатор, как бы говоря: нравится играть в дурацкие игры? – пожалуйста! Любой каприз дорогого гостя – закон! Однако Шэф был предельно серьезен:

– Пардон! А если у него этот гребаный диск почернел год назад, черт знает где. Тогда как!?

– Нет, – покачал головой Брикус, – чернота держится только одну склянку, потом диск сразу светлеет. Мне кажется он поэтому и торопился.

– Йохар не имеет отношения к запретной магии! – твердо объявил командор.

– Да я-то тебе верю! – поморщился Генерал-губернатор. – Дело в другом. Если крысеныш предъявит метку, вас будут ловить все – армия, стража, маги, светлые, церковь – все-все-все…

– Проблема, однако… – задумчиво протянул Шэф. – Я правда надеюсь, что метки у него нет.

– Я тоже… но если есть, придется вам бежать. – Брикус стал собранным и сосредоточенным. Произошло волшебное изменение. Перед Шэфом предстал легат, готовый вести в сражение свой легион, а не уставший от жизни, пресыщенный и избалованный этой самой жизнью, наместник огромного города-курорта. – Ты сейчас уходи, а я приму этого хрена и все выясню. Надо только решить, как нам связаться.

В связи не было совершенно никакой необходимости, ибо командор намеревался просто-напросто подслушать разговор Генерал-губернатора Бакара с клириком Братства Света, однако делать свое намеренье достоянием гласности он не считал целесообразным. Во-первых – знание Брикусом того факта, что Лорд Атос может его дистанционно подслушивать (а не исключено, что и подглядывать!), сразу бы разрушило атмосферу приязни и доверия, возникшую между ними. Характерный пример – откровения Сноудена по поводу прослушки штатниками своих союзников в Европе. Скандал замяли, а осадочек остался! Во-вторых – Шэф никогда не открывал карт, если была возможность этого не делать – лишний козырь на руках никогда не помешает.

Изобретать велосипед командор не собирался. Все было изобретено до него: Штирлиц, Плейшнер и цветочные горшки. Он поднялся и бегло осмотрел подоконники двух больших окон губернаторского кабинета, выходящих, разумеется, на площадь. К сожалению, никаких цветочных горшков и прочего хлама, потребного для подачи сигнала, на них не наблюдалось.

– У тебя есть что-нибудь такое, что если поставить на подоконник, можно увидеть с площади? – озадачил он Брикуса.

– Вроде нет… – несколько растерялся Генерал-губернатор.

– А балкон есть?

– Балкон есть, но я на него не выхожу. Он не открывается.

– Привет тебе из матушки России, – хмыкнул Шэф.

– Ты наверное хотел сказать: от матушки России, – поправил командора губернатор. – А кто это такая? Твоя мать?

– В некотором смысле, – буркнул Шэф, уже начиная жалеть о своей болтливости. Брикусу только дай повод потрепаться… – Потом расскажу. Как-нибудь. Если ты захочешь.

– Захочу-захочу!

– Давай о насущном – о сигналах. Если хорек потребует нашей выдачи…

– Крысеныш! Хорек более благородное животное.

– Хорошо. Если крысеныш потребует нашей выдачи, и ты будешь вынужден на это пойти, просто раздвинь штору и постой у окна.

– Долго? – вопрос поставил главкома в тупик. Из местных мер времени он знал только склянку. А требовать от Генерал-губернатора торчать у окна три часа было как-то не с руки.

– Ну-у… пару минут, – за неимением лучшего предложил Шэф.

– А это сколько по-нашему? – подозрительно осведомился Брикус. Командор быстренько в уме уже все посчитал и ответил незамедлительно:

– Одна девяностая часть склянки, – в ответ Генерал-губернатор уставился на него с явным недоумением и Шэф решил упростить условие задачи: – для простоты – пусть будет одна сотая.

– Для простоты!?! – взорвался Брикус. – Я тебе кто? – Арифмет!? Делить я ему тут буду!

– А кто такой Арифмет? – невинно поинтересовался Шэф. Этим вопросом командор поставил Генерал-губернатора в тупик и сбил с атакующего настроя.

– Тоже мне… – успокаиваясь, но все еще гневно сопя, как снятый с огня чайник, Брикус пояснил: – легендарный математик… делить умел! – Но все же успокоился он не до конца, потому что сверкнул глазами и прибавил: – Арифмета не знает, а туда же – одну сотую часть ему считай! Совсем у себя на Севере с ума посходили!

В конце концов сошлись на том, что Брикус постоит у окна недолго. Дело было в том, что температура воздуха в кабинете, впрочем, как и во всем дворце поддерживалась с помощью магических артефактов, что обеспечивало вполне комфортный климат в помещении, а если открыть штору, жгучее бакарское солнце могло создать серьезные проблемы «кондиционеру», да и перезарядка денег стоила – маги бесплатно не работали.

– Ну, я пошел, – поднялся Шэф из-за стола. – Вроде все решили.

– Погоди, – остановил его Брикус. Он извлек из ящика стола серебряный перстень и протянул командору.

– Как у крысеныша? – догадался командор.

– Размечтался! – хмыкнул Генерал-губернатор. – У крысеныша – золотой!

– Сироту каждый обидеть может… – расстроился Шэф. – Крысенышу – так золотой! А мне… – он поджал губы и укоризненно уставился на Генерал-губернатора.

– За золотой надо отчитываться в Имперской канцелярии, а серебряным – я сам себе хозяин. Так что – перебьешься… сиротинушка, – хмыкнул Брикус и замолчал, но было видно, что его мучает какой-то вопрос. И губернатор его озвучил: – И вот еще что… – он слегка замялся и продолжил с некоторым смущением, – просто интересно. А что, если бы Тит Арден по-честному убил на дуэли Арамиса? – Брикус замысловато скрутил пальцы, чтобы не накликать. Командор был в курсе – он как-то увидел такую «мудру» у одной девочки из группы поддержки и не поленился выяснить для чего она предназначена. – Тогда йохар убил бы Тита?

– Думаю… нет.

– Думаешь, или знаешь? – уточнил Генерал-губернатор.

– Думаю, – не стал разгонять туман верховный главнокомандующий. Во-первых – откуда он мог точно знать о намерениях йохара, да еще не своего, а Арамиса? – это раз. А во-вторых, когда содержание беседы станет достоянием широкой общественности, а командор чувствовал луч внимания, идущей со стороны «потайной» двери за которой «скрывался» секретарь, и не сомневался, что прогрессивная бакарская общественность будет ознакомлена с информацией «для служебного пользования», то меньше будет идиотов, желающих скрестить оружие с северянами на «Поле Чести» – неопределенная опасность страшит больше определенной. Мозг, только дай ему волю, такое наворотит из туманных намеков, что куда там реальному тигру, или скажем – налоговой. Элементарная психология.

– Ладно… – нахмурился Брикус, не любивший неопределенности. – Иди.

 … все-таки есть в нем что-то от старого солдата…

Выйдя в коридор, главком некоторое время постоял у стены, гася лучи внимания, направленные на него, затем, когда стал практически невидим, неторопливо добрался до нишы, в которой находилась дверь, ведущая в «изнанку» дворца, через которую он и попал на «чистую» половину, немного сдвинул портьеру и, никем незамеченным, проник в нишу. Открыть дверь, запертую с другой стороны, большого труда для него не составило – даже жилы, так пугавшие Дениса, на лбу не вздулись. Теперь никто не мог помешать командору заняться незаконным подглядыванием и подслушиванием в кабинете бакарского градоначальника.

*****

– … солдаты, говоришь, тебе нужны… – задумчиво протянул Брикус, сверля взглядом сидящего перед ним клирика Братства Света. На того, однако, эта токарная операция никакого впечатления не производила. Хролф Эберард то ли действительно успокоился, то ли сумел взять себя в руки, но сидел он в кресле с абсолютно невозмутимым, можно даже сказать – безмятежным выражением лица. И это его спокойствие Шэфу не понравилось. Так ведут себя люди чувствующие силу за спиной. Хролф не суетился, не повторял, что мол – «да! нужны солдаты, вы уж не откажите ваше сиятельство!», не заглядывал искательно в глаза Генерал-губернатора, а спокойно дожидался его реакции, будучи уверен, что ответ будет положительным. – А что, в братстве братьев не осталось? – поднял брови Брикус, испытующе глядя на клирика. – Чего это тебе мои солдаты понадобились?

– Ну-у… начнем с того, – хладнокровно парировал Хролф, – что солдаты не твои, а императорские. – И как бы ни был антипатичен Шэфу светлый брат, но объективность превыше всего. Командор не мог не признать, что контратака была результативной. Судя по тому, как недовольно засопел Генерал-губернатор, удар попал в цель. – И вообще, это что – допрос? – бесстрастно осведомился светлый брат. – К тебе обратилось официальное лицо – клирик Братства Света – ты обязан помочь!

– Ну что ты! Что ты! – разволновался Брикус. – Какой допрос? О чем ты говоришь! Неужто я не понимаю!? Клирик! Братства Света! Официальное лицо! Как можно!?.. – При этих словах губернатора, на тонких губах Эберарда промелькнула довольная усмешка, впрочем мгновенно растаявшая, как только Брикус внезапно рявкнул, да так, что клирик ощутимо дернулся: – Если бы я тебя допрашивал, то не здесь, а в подвале Серой Башни

 … наверно местные «Кресты»…

 … или «Матросская Тишина»…

и ты бы уже валялся весь в дерьме с разбитой мордой, а так… – Брикус прищурился на левый глаз, хмыкнул и совершенно спокойно, будто бы и не было только что криков и угроз, закончил: – Можешь встать и спокойно уйти. Целым и невредимым. – После губернаторской отповеди в кабинете на несколько мгновений воцарилась тишина, которую нарушил Хролф:

– Ты отказываешься помочь клирику Братства Света!? – неприятным голосом уточнил он. При этом Эберард так сузил свои и без того узкие глазки, что превратил их фактически в смотровые щели.

– Да как ты можешь так говорить!? – в голосе Брикуса сквозила нешуточная обида. – Чтобы я отказал в такой небольшой просьбе такому важному пиру! Да никогда! – продолжил ломать комедию губернатор, не обращая внимания на желчное выражение, появившееся на лице Хролфа. Хотя… скорее всего, именно оно его и воодушевляло. От былой невозмутимости клирика не осталось и следа – растаяла, как грязный снег весной. – Дело видишь ли в том, – сменил тон Брикус на уже совершенно доверительный, – что все войска сейчас на маневрах, в полевом лагере. Сам понимаешь – надо поддерживать обороноспособность на надлежащем уровне… – Губернатор поднял палец, подчеркивая важность сказанного. Оба собеседника прекрасно знали, что это ложь. Но доказать клирик ничего не мог – в случае любой проверки, пусть даже из самой Имперской Канцелярии, на руках у Генерал-губернатора будут все необходимые бумаги, неоспоримо доказывающие, что войск в тот момент в Бакаре не было. Даже дежурная турма сбивала копыта на крутых горных склонах. И все это ради святого дела – поддержке боеспособности на надлежащем уровне! А кто против – тот шпион и иностранный наймит! – Другое дело, – сочувственно продолжил Генерал-губернатор, – если у тебя на руках есть черная метка. Тогда я немедленно отправлю фельдъегеря и солдаты будут. Как только доберутся до Бакара, конечно же…

– У меня нет метки…

 … ну, слава Богу…

и ты прекрасно это знаешь, – бесцветным голосом объявил клирик. – Если бы она у меня была, мне не пришлось бы унижаться. Но, ты мне еще за это заплатишь, – все так же бесстрастно пообещал Эберард. – И до дружков твоих северных – Бездна их дом, я доберусь. Не сомневайся. – С этими словами Хролф поднялся с кресла и вознамерился покинуть кабинет градоначальника, но, не тут-то было.

 – А ну сядь! – тихо приказал Генерал-губернатор и столько силы было в его голосе, что клирик безропотно повиновался. Он даже не сел, а как будто рухнул обратно в кресло, будто его подбили сзади под коленки. – Ты там что-то про моих северных дружков начал. Поясни.

– А то ты не знаешь! – желчно усмехнулся Эберард. От его былой сдержанности не осталось и следа – в глазах клирика горела ненависть. – Ты не знаешь, кто устроил бойню в «Империуме». Ты не понимаешь зачем этот сын греха, втиснулся передо мной, чтобы залить твои уши смердящей ложью, которой ты! – указательный палец Хролфа, как копье нацелился в грудь Генерал-губернатора, – с упоением внимал. Вместо того, чтобы исполнить свой долг по защите граждан Бакара, ты приблизил к себе их убийц! Вместо того, чтобы… – узнать в чем еще накосячил Генерал-губернатор, по мнению клирика Братства Света, Шефу не удалось. Брикус заткнул фонтан.

– Кстати, насчет служебного долга, – тихо и как-то даже флегматично поинтересовался он: – Напомни мне пожалуйста, чем согласно устава… – губернатор сделал паузу, – утвержденного Императором, – выделил он, – ограничивается деятельность Братства Света? – Ответом ему была тишина. Клирик молчал. – Не помнишь? – посочувствовал ему Брикус. – Ничего страшного – я тебе напомню. Я, конечно же, старый, – усмехнулся Брикус, – но на память пока не жалуюсь. Дословно я, конечно, тоже не помню. Так что, я своими словами, уж не обессудь. – Губернатор бросил на клирика внимательный взгляд, как бы пытаясь удостовериться, что тот не возражает против не вполне канонического изложения Устава Братства Света. И так как по перекошенной от злости физиономии Хролфа определить это не представлялось возможным, Брикус уточнил: – Надеюсь, ты не против? – Так и не дождавшись ответа, Генерал-губернатор заговорил: – Братство Света контролирует действия членов Гильдии Магов, а также всех других одаренных, не входящих в Гильдию Магов, буде таковые обнаружатся, на предмет использования запретной магии и препятствия осуществлению правосудия, в случае противозаконных действий членов Гильдии Магов, а также всех других одаренных, не входящих в Гильдию Магов, буде таковые обнаружатся, против бездарных. Кажется ничего не напутал? – снова попытался Генерал-губернатор привлечь клирика к диалогу, и снова же потерпел в этом начинании неудачу – Эберард молчал, как одно место, и Брикус был вынужден продолжить монолог: – Поэтому мне интересно, – он требовательно уставился на Хролфа, – ты обвиняешь моих северных дружков, – ухмыльнулся Генерал-губернатор, – в использовании запретной магии, или же в препятствии осуществлению правосудия?

– Я тебе уже говорил, – поднял на Брикуса пылающий взор Эберард. – Если не понял, могу повторить! У меня нет официальных оснований для ареста северян! Если бы были, – зло ощерился он, – на кой грат мне бы сдались твои солдаты!? Я бы заставил шевелиться этого ублюдка Мебуса!

 … оба на!.. а в братстве-то высокие отношения!..

Но он такая же тупая, а может и трусливая задница, как и ты! – От гнева у клирика даже перехватило горло, но он все же удушливо не то чтобы выговорил, а задушено просипел: – Но ничего! – я найду на вас управу.

*****

 «Так-так-так… – думал командор стремительно сбегая вниз по ступеням парадной лестницы, – надо что-то делать. А что тут сделаешь? – задал он сам себе вопрос, и, соответственно, сам себе на него и ответил: – Ничего не сделаешь. Клирик – фанатик. Его не запугаешь, с ним не договоришься, его не купишь, его можно только убить. А это плохо…» – расстроился главком.

Если кто-то решил, что причина расстройства была в том, что Шэфу было жаль губить такого прекрасного человека и гражданина, как Хролф Эберард, то этот «кто-то» сильно ошибался. Как говорится – отнюдь. Верховный главнокомандующий свернул бы ему шею безо всяких негативных эмоций и угрызений совести. Ничего личного – просто, так сложились обстоятельства.

Технически, никаких препятствий на этом пути не было. Главком убрал бы клирика посреди площади, кишащей народом, да так, что комар носа не подточил. Никто бы ничего и не заметил. Опыт был. Шел себе человек и вдруг! – упал. Солнечный удар, а может еще чего – организм штука тонкая, медицина не всесильна, а бакарский климат с его жарой и влажностью только для молодых хорош, когда кровь кипит, а на людей почтенных, да еще желчных, вроде клирика, действует не так благотворно, как хотелось бы.

Но! На этом пути стояло одно очень большое препятствие. Через какой-то, не очень большой, промежуток времени все перипетии этого насыщенного событиями дня станут достоянием широкой бакарской общественности. И тогда, умные… а даже и не очень умные люди, обладающие более чем одной извилиной, непременно почувствуют некую взаимосвязь между следующими эпизодами: наводящее ужас на мирных горожан явление йохара в «Империуме», с последующим избиением серых, произошедшее в апартаментах Северных Лордов – это раз; встреча Лорда Атоса с Хролфом Эберардом в приемной Генерал-губернатора и последовавшая за этим безобразная сцена с проникновением северянина в кабинет градоначальника без очереди, вызвавшая справедливый гнев и возмущение клирика – это два, и наконец – подозрительная, скоропостижная кончина этого самого клирика сразу после аудиенции – это три.

Эти самые умники, среди которых, наверняка, будут представители всех властных структур, безо всякого сомнения, свяжут эти эпизоды в одно целое, и хотя прямых доказательств причастности Северных Лордов к гибели клирика не будет, но, подозрения останутся и, как минимум, отношения с Братством Света будут испорчены навсегда – не любят серьезные организации, когда кто-то убивает их сотрудников, это прерогатива только самих этих организаций. Ну, а про максимальные потери не хочется и задумываться – они могут быть очень велики. Можно восстановить против себя все влиятельные силы в городе и тогда прости-прощай идея с внедрением в местную инфраструктуру. Спрашивается, и зачем тогда было огород городить? Вот то-то и оно…

Командор с неохотой признал, что слегка ошибся в своих расчетах… а может и не слегка. Руководствуясь принципом, что лучше один раз увидеть, чем сто услышать, он собирался представить на суд взыскательной бакарской публики занимательное представление – «работу» йохара. В том, что успех этому «бенефису» будет обеспечен, главком ни секунды не сомневался. Верховный главнокомандующий собирался одним выстрелом убить даже не двух, а трех зайцев: и эффектную демонстрацию провести – чтобы надолго запомнилась, и провести ее «малой кровью» – на преступниках, да еще каких преступниках! – наемных убийцах, к которым, у горожан не должно было быть никакого сочувствия. По идее…

А третьим, и самым главным зайцем должно было стать то, что ни одному, даже самому отмороженному отморозку, не говоря уже о людях в здравом уме и трезвой памяти теперь, после премьерного показа, и в голову не могла прийти мысль как-либо напакостить Владыкам Севера и уж тем более становиться их врагами. А если уж становиться, то иметь для этого весьма вескую причину. Весьма…

И вот на тебе – беда пришла откуда не ждали. Не учел главком в своих планах светлое братство. Да даже не братство, а одного чокнутого брата. Верховный главнокомандующий рассчитывал так: Гильдия Магов в это дело не полезет, потому что никакой магии, ни разрешенной, ни запретной, в «Империуме» не применялось, никакого всплеска метамагического поля не было, по этой же причине верховный главнокомандующий не брал в расчет Братство Света, а вот полиция могла заинтересоваться. Как ни крути – убиты бакарские граждане. Но, верховный главнокомандующий был уверен, что полиция в это дело тоже не полезет – такие известные иностранные аристократы, как Лорд Великого Дома «Морской Дракон» и Князь Великого Дома «Полярный Медведь» – это не ее уровень. А если полезет, то только по приказу с самого верха, и чтобы предотвратить такой негативный вариант развития событий, Шэф и ломанулся на прием к Генерал-губернатору напролом, чтобы не потерять драгоценное время, и все получилось… Все предусмотрел командор, кроме этого чертова Хролфа Эберарда.

«Это хуже, чем преступление, – это ошибка! – с горечью припомнил главком слова то ли Талейрана, то ли еще кого из этой братии. – И это про меня. Надо как-то исправлять…»

*****

Оставшись в одиночестве, Карл Мебус продолжил составление опостылевшего документа, однако долго этот процесс не продлился. Если уж день не заладился – значит не заладился. И до визита гратова клирика – мать его ехидна, работа шла не шатко не валко, а уж после и подавно – настроение Легата было испорчено напрочь. По всему чувствовалось, что кроме неприятностей ждать от этого дня нечего. И точно! Прошла примерно треть склянки и странный шум, донесшийся из приемной, заставил Легата оторваться от отчета. Карл нахмурился – в приемной явно творилось что-то непонятное, он уже начал подниматься с кресла, чтобы выяснить, что же там, грат их всех побери, происходит! Попросил же Зигфрида, чтобы его не беспокоили, так нет! Мало того, что эти жеребцы не помогают, так они еще там игры затеяли – зла на них не хватает! Выйти из-за стола Легат не успел – дверь распахнулась и на пороге показался приветливо улыбающийся Лорд Атос – не к ночи будь упомянут.

Короткий эпизод, последовавший вслед за появлением незваного гостя, впоследствии еще не раз заставлял Карла Мебуса удушливо краснеть от стыда, когда он вспоминал гратова северянина. Фактически, если называть вещи своими именами, Легат потерял лицо, а причиной тому и свидетелем этого прискорбного эпизода стал Лорд Атос, внезапно появившийся там, где появиться никак не мог, а именно – на пороге кабинета Карла Мебуса. Вернее, появиться там северянин мог, вполне мог, но только под конвоем светлых братьев, охранявших кабинет своего Легата. А появиться так, как северянин это проделал – в гордом одиночестве, не мог! Точнее говоря – не должен был.

Что мог подумать Легат, не увидев перед незваным гостем и за его спиной четверых братьев из дежурной смены с обнаженными мечами в руках? Ведь согласно должностной инструкции именно так охрана должна была встретить посетителя, явившегося без предварительной записи и без приглашения. А подумать он мог только одно, что дежурная смена уничтожена и что Лорд Атос теперь явился по его душу. Интересно, а что бы вы подумали на его месте?.. – вот то-то и оно.

А вообще любопытно, как бы повела себя наша, так называемая, «элита» в такой ситуации. Слово элита поставлено в кавычки потому, что в России элиты нет. И раньше-то не было, а уж сейчас… Так вот, представьте на секунду, что где-то в недрах министерства внутренних дел, или «Газпрома», или «Роснано», или еще где, распахивается дверь в кабинете начальника этого заведения, а на пороге стоит кто-то, кого сюда не приглашали и не ждали! И стоит один, а не в окружении многочисленных охранников, секретарей, помощников и прочей шушеры. Интересно было бы понаблюдать за реакцией хозяина кабинета.

Ну, неизвестно, что предприняли бы наши начальники в такой ситуации, а вот Легат отреагировал адекватно. Вполне естественно он отреагировал и абсолютно предсказуемо. Карл Мебус, являвшийся хоть и начальством, но по сути своей настоящим головорезом, а не кабинетным бюрократом, решил не ждать пока его заколют, как свинью, а вовсе наоборот – приготовился подороже продать свою жизнь, и схватился за меч. Тот всегда стоял в специальной корзинке, рядом с письменным столом. Так… На всякий случай. Но, как ни крути, а Карл в этот момент испугался. И, что очень плохо – и Лорд, а самое главное – сам Легат, прекрасно это понимали.

При виде взявшегося за меч хозяина кабинета, гость остался невозмутим, как судебный пристав перед сиротскими слезами. Ни один мускул не дрогнул на лице нежданного посетителя, добродушное выражение не покинуло его лица, но Легат был уверен, что Лорд все заметил, оценил, зафиксировал и сохранил в памяти.

Это было тем более досадно, что трусом Карл Мебус не был. Когда он зеленым юнцом участвовал в битве с артальским ковеном, и в его десятке не осталось ни одного дееспособного бойца – кого убили, кого ранили, Карл не спрятался, не убежал, а не побоялся сразиться один на один с некромантом. Это примерно, как выйти с гранатометом против танка, причем не в городских развалинах, где можно спрятаться и напасть из засады, а в чистом поле. Шансы, конечно, есть, если подобраться сзади, или сбоку, но…

И как ни мало их было у будущего Легата, он сумел выжить. И не проста выжить, а победить! С этого эпизода и началась его успешная карьера в Братстве Света, приведшая, в конце концов, на вожделенный пост в Бакаре. Так что, еще раз повторимся – трусом Карл Мебус не был, а хватание за меч было вызвано, в основном, неожиданностью появления посетителя, но кому от этого легче? Потеря лица была зафиксирована Лордом Атосом, а самое главное – им самим.

Однако, потерей лица дело не ограничилось. Было кое-что еще, не менее, если не более неприятное, а именно – взгляд северянина в тот момент, когда Легат схватился за оружие. Ну-у… может это и чисто субъективная, эмоциональная оценка, но Легату больше чем собственный конфуз с мечом, больше чем отсутствие братьев, не понравился взгляд, который кинул на него Лорд Атос, когда он взялся за клинок. Карл навсегда запомнил этот взгляд. 

Так смотрит взрослый на карапуза, угрожающего ему игрушечным пистолетиком, или каким иным игрушечным оружием. Здесь только следует еще раз подчеркнуть, что оружие должно быть игрушечное. Окажись в руках малолетнего преступника настоящий ствол, да хотя бы та же «Оса», взгляд будет совершенно иной. Но, если оружие игрушечное, а взрослый хочет потрафить ребенку, то он принимает правила игры и делает вид, что напуган. Впрочем, дети отлично чувствуют фальшь, и обмануть маленького разбойника невозможно – он надувается и начинает капризничать от того, что его никто не боится.

Легат надуваться и капризничать не стал, но некий неприятный холодок в спине ощутил. Он прожил довольно долгую жизнь и еще никогда его с обнаженным клинком в руках не воспринимали, как мальчугана с деревянной саблей. Это обескураживало.

Несколько мгновений Мебус сверлил взглядом незваного гостя, прежде чем сумел опомниться, взять себя в руки и наоборот – меч из рук выпустить. Северянин был безоружен, или, по крайней мере, казался таковым, и хватаясь за меч, Карл проявил вполне объяснимую, но, ничем неоправданную, слабость.

Мозг Легата лихорадочно работал, анализирую сложившуюся ситуацию. Вопрос номер один – что с охраной? Уничтожена, или только нейтрализована? Допустим, уничтожена… – тогда он тоже не жилец. Таких свидетелей не оставляют. С другой стороны, если бы гратов Лорд собирался его убить, он бы это уже сделал. Скорость, с которой он расправился, или нейтрализовал – на что хотелось надеяться, охрану, впечатляла. Легат трезво оценивал свои силы, прекрасно понимая, что он сам, как боевая единица, явно уступает семерым молодым головорезам, несшим дежурство в приемной.

«Ну, что ж… раз я жив, то получается, что и люди живы… скорее всего» – подумал Карл и у него немного отлегло от сердца. Что ни говори, а к своим «мальчикам» он относился хорошо, любил их, по-своему.

Карл Мебус, достаточно быстро соображал – иначе бы и не стал Легатом, потому что дурака и тугодума обязательно съели бы конкуренты во время длинного пути к этой должности, поэтому он не стал упорствовать в заблуждениях и признался самому себе, что ошибся в первоначальной оценке ситуации, когда по запарке решил, что раз не видит своих людей, значит они убиты. Теперь же Карл Мебус пришел к однозначному выводу, что они просто нейтрализованы.

По всему выходило, что этот сын ехидны явился не по его душу, а по какому-то делу, и это было плохо. А плохо было потому, что как ни крути, но если не первый раунд, то «битву взглядов» он проиграл однозначно. Это было неприятно, но Легат никогда самообманом не занимался и, хотя и с явной неохотой, но был вынужден признать этот факт. Однако, если бы дело ограничивалось только потерей лица и холодком в спине, это было бы еще полбеды. Да что там пол! – одной десятой, если не одной сотой беды. Гораздо хуже было то, что вести себя в привычной манере – с позиции силы, в сложившихся условиях было невозможно. Так что, за каким бы гратом ни явился этот гратов Лорд, надо было искать дипломатические пути решения возникшей проблемы.

И тут Карл мысленно похвалил себя за то, что оперативно вернул меч обратно в корзинку. Как говорится – упавшее, но быстро поднятое, упавшим не считается. Так что, с некоторой долей натяжки, можно было считать, что он клинка вовсе даже и не обнажал, да и вообще – с самого начала был приверженцем конструктивного диалога, а не никому не нужной конфронтации.

– Я только поговорить и очень ненадолго, – Шэф обезоруживающе улыбнулся и поднял руки, демонстрируя миролюбие и чистоту помыслов. – Прошу простить, что врываюсь без предупреждения, но дело неотложное.

Командор неспешно преодолел расстояние от двери до стола и, не спрашивая разрешения, плюхнулся в гостевое кресло, после чего у Легата отлегло от сердца. Теперь он был уверен, что в случае чего успеет первым ударить мечом. Ну, что тут скажешь? Только одно – все мы живем в мире иллюзий. Иногда эти иллюзии безопасны, иногда нет. По мере возможности надо от них избавляться. Полезнее для здоровья.

– Собственно говоря, – начал командор, – ответ на свой вопрос я уже получил… – закончить предложение ему не дали. Дверь с грохотом распахнулась – похоже ее открывали с ноги, и в кабинет ворвалась… точнее говоря – ввалилась, дежурная смена во главе с Зигфридом.

Братья Света с обнаженными мечами выглядели весьма грозно, но от опытного взгляда их руководителя не укрылась какая-то их общая помятость и ломаность движений. Гримаски боли на их лицах однозначно свидетельствовали, что приперлись они на выручку своему Легату превозмогая боль. Можно сказать – проявили мужество! Да что там мужество, бери выше – совершили акт героизма!

Однако нападать братья не спешили. Что их останавливало было не до конца понятно. Может то, что Легат и Лорд мирно расположились в креслах и вели беседу, а не сражались не на жизнь, а на смерть, а может и что другое – непонятно. Но, факт остается фактом, вместо того, чтобы наброситься на пришельца, силой проникшего в особо охраняемое помещение, и представляющего собой реальную опасность для охраняемого лица, они выстроились вдоль стены и застыли с обнаженными мечами.

Карл Мебус был опытным человеком, можно сказать – бывалым, собаку съевшим и зубы стершим в таких делах, и все эти нюансы мгновенно отметил. Поэтому особой эйфории от прибытия подкрепления он не испытал. Менее искушенный руководитель на его месте непременно решил бы, что ситуация в кабинете кардинально изменилась, и что можно начинать себя вести в обычной манере – с привычной позиции силы. Однако Легат был достаточно искушен, да и взгляд северянина, мельком брошенный на него – тот самый, который у взрослого на малыша с деревянной саблей, только подтвердил его выводы.

– Братья, у нас конфиденциальный разговор с Лордом Атосом. Вернитесь, пожалуйста в приемную, – мягко, но непреклонно приказал Легат. Приказание было выполнено мгновенно, что его, прямо скажем, неприятно поразило. Карл ожидал, что его люди проявят нежелание оставлять любимого руководителя в потенциально опасной ситуации, что хоть переминаться начнут, на месте топтаться, да хоть взглядом спросят: «А может остаться!? А!?!» Нет. Вперли взоры в пол, и гуськом на выход. Пом-мощ-нич-ки! Лишь Зигфрид оглянулся перед тем, как закрыть дверь, так лучше бы и не оглядывался – взгляд, как у побитой собаки.

– С твоего разрешения, я продолжу, – заговорил северянин, как только дверь кабинета закрылась и они остались с Легатом тет-а-тет.

«Можно подумать, если бы я не разрешил – ты бы молчал!» – с раздражением подумал Карл.

– Идя сюда, я хотел узнать – какого дьявола ты отдал приказ о нашем аресте, – не моргнув глазом соврал командор. На самом деле он мог держать пари, что не глава бакарских братьев стоит за всей этой историей. – А теперь я уверен, – улыбнулся Шэф, – что ты не отдавал такой приказ. – В ответ на хмурый взгляд Легата, который в принципе понимал, о чем идет речь – наверняка клирик где-то подгадил, главком дружелюбно пояснил: – Иначе твои люди попытались бы меня схватить, а они попытались не пропустить.

Командор не только не стал говорить об этом вслух, но и никакими невербальными методами, вроде изменения выражения лица, или глаз, или еще какими-то уловками, не попытался показать, что как попытка задержать, так и загородить дорогу молодцу, были заранее обречены на провал, но Легат прекрасно эту недоговоренность уловил и нахмурился еще больше, ибо откуда-то точно знал, что это – правда. Как легко догадаться, осознание этого факта веселья ему не добавляло. Однако Карл Мебус был тертый калач и на «простое постановление» его было не взять, поэтому он сразу же попытался перейти в контратаку:

– А что? – сурово прищурился он, – есть за что? – За свою долгую жизнь Легат научился не только успешно воевать, но и сбивать спесь с наглеющих магов. В большинстве случаев этим грешили своем юные волшебники, небитые жизнью и не до конца отдающие себе отчет в том, что связываться с Братством Света не самая лучшая идея. Вот и сейчас, инстинктивно, на автопилоте, Карл начал использовать апробированные методики общения с оппонентами. Впрочем, как в глубине души Легат и опасался, на Лорда Атоса этот микродемарш никакого впечатления не произвел. Тот разве что не зевнул.

– Слушай, Карл, давай без этих штучек… – Шэф пошевелил пальцами, показывая, что он имеет в виду, и Легат прекрасно его понял. – Я человек занятой, ты – наверное, тоже. Так что обойдемся без разной хрени. – Главком бросил на Легата острый взгляд и тот моментально почувствовал себя, как человек находящийся рядом с питбулем, ротвейлером, бультерьером, или каким-нибудь аргентинским догом. Пес спокоен, рядом хозяин, но… Конечно же имеется в виду не супермачо со стальными яйцами, железными мускулами, молниеносной реакцией и полным отсутствием инстинкта самосохранения, а обычный, мирный обыватель, отягощенный пивным животиком и заботами о многочисленном семействе. – Твой клирик, – подобравшись и сбросив с себя всю напускную доброжелательность, размеренно заговорил командор, – только что требовал у Генерал-губернатора солдат, чтобы арестовать нас с Лордом Арамисом. Надеюсь, ты осознаешь, чем чревато такое поведение…

– А ты откуда знаешь!? – перебил его Легат, снова попробовав перехватить инициативу, но Шэф только досадливо махнул рукой и поморщился.

– Я неплохо отношусь к таким организациям, как ваша. Худо-бедно, но они являются противовесом колдунам. Иначе маги на голову сядут. Но! – он поднял палец, призывая к вниманию. – Такие безответственные товарищи, как Хролф Эберард, – «ишь ты, по имени знает!» – отметил Легат, – своим… – Шэф пощелкал пальцами, подбирая приличное слово, но не найдя, продолжил, как на язык легло: – своим идиотским поведением могут привести к полному уничтожению вашего Ордена.

– Братства, – машинально поправил Легат, и только потом до него дошел смысл сказанного. – Что-о-о-о!?! – Взвился он, как змея, которой наступили на хвост. – Да знаешь ли ты – се-ве-ря-нин, – выплевывая каждый слог, отчеканил он, – с кем имеешь дело!?! Ты представляешь силу Братства!?! Да я!.. Да мы!.. Братство раздавит тебя и не заметит! – разорялся Легат. Что характерно, Карл сам искренне верил тому, что говорил.

– Ой. Ой. Ой. Боюсь. Боюсь. Боюсь. – Нагло ухмыльнулся Шэф. А потом видя, что Легат открывает рот, чтобы продолжить дискуссию, неожиданно рявкнул: – Ма-ал-чать! – Карл, не привыкший к такому обращению, слегка оторопел, а не исключено даже, что и – остолбенел, и поэтому указание выполнил беспрекословно, хотя ему и было чего сказать, а командор, менторским тоном, начал рисовать картины возможного будущего: – Дело будет так… Твой бешенный клирик… чуть не вырвалось – карлик! – зло прищурился Шэф, – попытается нас арестовать. Я, как уже отмечал, неплохо отношусь к борцам с магами, – Лорд Атос тонко улыбнулся непонятно чему. Вернее, Легат не понял чему улыбается Лорд, а сам-то Шэф, разумеется, знал. – Но! Как бы я к вам не относился, я буду вынужден защищаться и клирика убить.

– Убийство брата является особо опасным имперским… – попытался перебить Шэфа Карл Мебус, но командор в ответ даже ухом не повел и продолжил себе вещать:

– Сам понимаешь, – Лорд Атос заговорщицки подмигнул, приглашая Карла разделить его точку зрения, а потом еще и улыбнулся, якобы дружелюбно, но сделал это так криво, что Легата аж передернуло. – Если у меня будет альтернатива, – при этих словах Карл изумленно уставился на Шэфа с видом: «папа, ты с кем сейчас разговариваешь», а главком не обращая на это ни малейшего внимания, и не снижая темпа, продолжил: – пойти под арест, или, – он чиркнул ладонью по горлу, – твоего клирика, я, естественно, лучше убью этого придурка. – Командор бросил на Карла веселый взгляд, как бы предлагая оценить весь юмор ситуации – Лордов Атоса и Арамиса! пытается арестовать, какой-то зачуханный клирик, какого-то занюханного Братства Света!, но Легат почему-то юмора не оценил, да и вообще, от этой веселухи у него опять пробежал холодок по спине. Он снова ощутил себя рядом со здоровенным бультерьером с налитыми кровью, красными глазами. А главком продолжил витийствовать: – Тебе, в свою очередь, придется реагировать. Как же! – убит офицер вашего Ордена. Надо отомстить! Припрешься вместе со своими орлами, – Шэф кивнул на дверь. – Значит придется убить и тебя и всех твоих братьев. Потом вмешается главное командование вашей организации и начнется мясорубка, в которой Братство и будет уничтожено. Вот как-то так, – резюмировал главком.

– Ты не представляешь силы Братства! – снова завел свою шарманку Легат.

– Да брось, ты! – досадливо отмахнулся Шэф. – Ну сколько вас там? Три тысячи? Пять? Десять? – Глядя на широко открывшего глаза Карла, он неприятно ухмыльнулся: – Все это пыль под ногами Великих Домов!

– На своих демонов надеешься? – прошипел Легат. – Так мы магов привлечем! Справимся! Не сомневайся! Не с такими справлялись!

– Ну, это вряд ли, – ухмыльнулся командор. – С такими вы точно не встречались. – А вообще, про каких это демонов ты толкуешь? – удивился он. – Если про йохаров, так это – наши ангелы-хранители.

– Демоны! – заупрямился Карл, как будто от названия что-то зависело.

– Ну, демоны – так демоны! – весело согласился Шэф. – Хрен с тобой, называй как хочешь. Хоть горшком – только в печь не ставь.

– Чего!? – изумился Легат.

– Того! – передразнил его командор. – А вообще-то, ты конечно прав. Если вам как-то удасться нас убить, – командор состроил недоверчивую мину, как бы говоря: «Я лично в такое не верю, но чего в жизни не бывает – раз в год и палка стреляет», то конечно, всей вашей братией займутся йохары. Уж от них-то никто не уйдет, ни заказчики, ни исполнители, вообще никто! Считай, что это будут ковровые бомбардировки. Как американцы во Вьетнаме.

– Кто? Где? – обалдел Легат.

– Это тебе будет, не «кто, где», а Что? Где? Когда? – туманно пояснил Шэф, вызвав у Карла еще больше вопросов, но задать их командор не позволил. Взглядом приказав Легату закрыть рот, он продолжил разгром Квантунской армии. – Йохары что? – йохары стихия мщения, – доверительно сообщил он совершенно ошалевшему от количества свалившейся на него новой и совершенно непонятной информации Легату. А мы пойдем другим путем. Более привычным. Используем своих боевых големов! Уж они-то ваше блядство покрошат в навский шюрк!

– Братство, – машинально поправил Легат и совсем уже было собрался уточнить насчет навского шюрка, потому что, разумеется, не слыхал по такое блюдо, так как не читал Панова. Легат вообще мало читал – не любил, да и времени не хватало, но поощрять его любознательность командор не стал. Справедливо решив, что лучше один раз увидеть, чем сто услышать, Шэф показал Карлу лучшие кадры из первого «Терминатора». Благодарная аудитория была заворожена увиденным, особенно Легата впечатлило, как металлический скелет, с горящими красными глазами, выходил из пламени взорвавшегося бензовоза. – Каменный Душитель, по сравнению с нашими големами – младенец, – бесстрастно прокомментировал показанный трейлер командор и добавил: – Но! Самое главное! – нам конфронтация не нужна… Однако и совать нос в наши дела мы не позволим. А уж срать на голову, – главком развел руками, – извини!

– Церковь проклянет эти исчадия Бездны и они обратятся в прах! – не очень уверенно попытался контратаковать Легат. Чувствовалось, что он сам не очень-то в это верит, но и сдаваться, когда есть хоть малейшая возможность для продолжения борьбы, было не в его правилах.

– Какая Церковь? – поднял брови главком. – Какое проклянет? Какие исчадия? – Шэф покачал головой, как бы говоря: «Взрослый человек, а такое несет!». – Карл, окстись! Это – машины. Обычные боевые машины, вроде танков, или самолетов. В них магии столько же, сколько у тебя в жопе. У тебя есть магия в заднице? – тут же поинтересовался командор. – В ответ Легат только оторопело помотал головой. – Ну вот видишь, и в них нет. Так что, никаких «обратятся». Не надейся. Да и вообще, – главком заговорил проникновенно, как торговый агент втюхивающий интимную косметику старым девам в бухгалтерии: – Хватит письками меряться. Ситуация простая – твой человек мутит воду. Плохо от этого будет всем – и нам, и тебе. Человек твой? – Шэф вопросительно уставился на Легата. Дождавшись кивка он продолжил: – Твой! Тебе с ним и разбираться. Согласен?

– Согласен, – выдавил Карл.

– Вот и отлично! – констатировал Лорд Атос, поднимаясь с кресла. – А теперь проводи меня, чтобы твои орлы не подумали, что я тебя… – он чиркнул по горлу и по свойски подмигнул Легату, отчего тот скривился, будто раскусил перчинку в щах. – Ребята и так пострадали ни за что, – ухмыльнулся командор, – так что не хотелось бы их еще раз беспокоить.

 

11 Глава

 Не успел Шэф поднять руку, чтобы побарабанить в калитку, как та моментально распахнулась. Амор, дежуривший у ворот, засек появление экипажа новых хозяев задолго до того, как тот «ошвартовался» у коновязи. Командор поощрительно улыбнулся садовнику и направился было к крыльцу, как вдруг остановился.

– Сможешь карету в гараж поставить? – обратился о к Амору. Неизвестно, был ли садовнику знаком термин «гараж» до знакомства с Северными Лордами, но он прекрасно понял о чем идет речь и интенсивно закивал, что мол – конечно-с, что мол – не извольте-с беспокоиться-с ваше высокоблагородие-с! – Ну, так поставь, пожалуйста, – еще шире улыбнулся главком. Как известно, в общении с «простыми людьми», которые ничем ему не напакостили, командор был очень вежлив и доброжелателен. – Да, кстати, гости какие-нибудь заглядывали, пока меня не было? – полюбопытствовал Шэф. – Амор ничего не ответил и лишь решительно помотал головой. – Ну-у… на нэт и суда нэт, – подвел итоги односторонней беседы Лорд Атос. Односторонней она была потому, что говорил только Шэф, а Амор лишь кивал, моргал и, чуть было не вырвалось – хохотал, чтобы в рифму, но, чего не было, того не было – только моргание, кивание и отрицательное мотание.

 «Так, а чем мой незаменимый помощничек занимается, интересно знать, – задал самому себе вопрос верховный главнокомандующий, неторопливо направляясь к дому. – Бдит? Что-то я сомневаюсь… Хотя… чем черт не шутит. Надо посмотреть. – Для получения информации о том, как чувствует себя на посту управдома, оставленный на хозяйстве Денис, изобретать велосипед Шэф не стал, а пошел апробированным путем и вышел в кадат. Увиденное его решительно расстроило. – Интересная у нас контора, – саркастически хмыкнул командор, возвращаясь назад и отключая автопилот, под управлением которого тело продолжало шагать как ни в чем не бывало. – Пока руководитель, носится по городу, как бешенный пес, весь в мыле, стирая ноги по самую задницу, личный состав преспокойно давит на массу и смотрит эротические сны. Нехорошо! Надо хоть напугать паршивца для порядка! А то совсем страх божий потерял. Сторож, блин!»

Только не надо думать, что верховный главнокомандующий элементарно позавидовал своему старшему помощнику. Конечно же ангелом, совсем незнакомым с этим чувством, Шэф никак не был, а был, в некотором смысле, совсем даже наоборот – «дитем порока», но вот зависть в число его пороков никак не входила. Как говорится: не надо на меня вешать чужие грехи, у меня своих хватает!

С такими вот скорбными мыслями о страшном падении нравов в среде современной молодежи в целом, и не менее катастрофическом падении трудовой и производственной дисциплины во вверенном его попечению подразделении, в частности, командор быстро, но бесшумно, добрался до спальни Делии. Он решительно распахнул дверь, намереваясь прищучить спящего часового, но был вынужден резко затормозить. И надо честно сказать, для этого имелась весьма веская причина – трудно, знаете ли, продолжать движение, когда в живот тебе смотрит заряженный дырокол.

– Ты же спал! – искренне изумился Шэф.

– Спал, – не стал юлить Денис.

– А чего проснулся? – начал допытываться главком.

– Да-а… почувствовал что-то… – начал мяться старший помощник.

– Послушай, не юли! – строго приказал командор. – Четко сформулируй почему ты проснулся. Это важно!

– Да не юлю я! – нахмурился, в свою очередь, старший помощник. – Спал, и вдруг чувствую – пора просыпаться. Что-то насторожило. Больше ничего не могу тебе сказать.

– Получается, что ты ощутил мое присутствие, когда я в кадате сканировал комнату… – Шэф был очевидно удивлен.

– Получается так, – пожал плечами Денис.

– Интересное кино… – задумчиво произнес главком, – никогда раньше с таким не сталкивался.

– А в чем, собственно, дело? – слегка удивился старший помощник. – Заметил и заметил. Делов-то…

– В чем дело, спрашиваешь? А дело в том, минхерц, что меня мог бы заметить Мастер войны, или сильный маг, а ты, как мне представляется, ни тем, ни другим не являешься. Странно это все. Да-а… забыл сказать – на такое способен не каждый Мастер войны, – главком на мгновение замолчал, а затем уточнил: – Далеко не каждый. И все, ровно тоже самое, относится к магам. Далеко не каждый сильный маг засек бы сканирование. Далеко не каждый. Проверено не раз, – криво усмехнулся верховный главнокомандующий. – Ты этот… – Командор покачал головой, вспоминая. – Как его?.. А-а-а! Вспомнил! Уникум!

– Можно в цирке показывать, – усмехнулся Денис. – В паре с бородатой женщиной Кончитой Вурст.

– Ну, это ты загнул, – встречно ухмыльнулся верховный главнокомандующий, – кому, нахрен, интересна эта Кончита. Вот ты – другое дело.

– Ну, ясен перец! – согласился Денис. – Особенно, если в шкире. Я такие фокусы покажу, куда там Кио…

– Эмилю, или Игорю? – со знанием дела уточнил командор.

– А их что двое? – удивился Денис. – Я думал, что это один человек – Кио, и все тут!

– Дэн… – проникновенно начал Шэф. – Я тебе больше скажу… – Он сделал фирменную паузу. – Слава КПСС вообще не человек! Ладно, – стал серьезным главком. – Докладывай!

– Тврщ женераль-майор! За время моего дежурства никаких происшествий не произошло! Дежурный по базе атомных подводных лодок стратегического предназначения капитан страшного ранга Иванопуло!

– Я смотрю, ты службу понимаешь, – похвалил старшего помощника командор. – При Сердюкове мог бы маршалом стать.

– Так его, вроде как, в отставку отправили, – вздохнул Денис.

– Поэтому и отправили, чтобы тебе карьеру загубить.

– Понятно… – расстроился Денис. – Жаль.

– С девочкой, я так понимаю, все нормально, – сменил тему командор, – вглядываясь в порозовевшее лицо Делии. – Как полагаешь?

– Дяденька, – пожал плечами Денис. – Я ведь – не доктор. Я, как бы это поточнее выразиться – наоборот.

– Точно! – прищелкнул пальцами командор. – Как же это я забыл. Ты же у нас – знатный киллер! – В ответ старший помощник лишь застенчиво улыбнулся и опустив глазки, поковырял ножкой паркет. А верховный главнокомандующий заботливо, как делали отцы командиры в старом советском кино, поинтересовался: – Надеюсь, ты выспался? – и уточнил: – Пока начальство вкалывало.

– Поспал… – сместил акценты Денис, ненавязчиво давая понять, что в дефинициях предпочитает точность и конкретику, а не полисемичность и расплывчатость, и ожидает того же от оппонента, но дальше отпираться не стал. Спорить с очевидным было бессмысленно.

– А раз поспал, значит теперь можно и поесть, – сделал резонный вывод Шэф. – Пошли, убивец.

– Только не на кухню, а то я уже получил втык от повара.

– За что? – удивился командор.

– За то, что здесь приличный дом, а не походный бордель.

– И? – поднял бровь главком.

– И если хочешь есть, нужно расположиться в Большой, или Малой Гостиной, позвонить в колокольчик и послать прибежавшего слугу на кухню, и не успеешь глазом моргнуть, как все будет доставлено на серебряном подносе с хайньским фарфором!

– Звучит заманчиво! Пошли.

– В большую, или малую? – уточнил старший помощник.

– А ты знаешь, где какая? – вопросом на вопрос ответил командор.

– Нет, – сознался Денис.

– Тогда в малую! – принял ответственное решение верховный главнокомандующий. В условиях дефицита информации и лимита времени на принятие решений, главной функцией командира является принятие какого-либо решения – пусть даже неправильного, и доведение его до личного состава твердым, командным голосом, с целью избежать паники и падения боевого духа. И с этой задачей Шэф прекрасно справился – задавил панику в зародыше. Но, с его подразделением было все не просто – вместо паники, тут же появились иные проблемы.

– А может в большую? – как обычно, начал свои интеллигентские штучки старший помощник. Ну, не могут они не внести разброд и шатания в широкие народные массы, озадаченные прямой, как полосатая палка гаишника, директивой руководства на построение счастливой жизни в одной, отдельно взятой, стране. Тут только следует особо оговорить, что под полосатой палкой следует понимать жезл, которым гибэдэдэшники зарабатывают на жизнь, а не что-либо иное. Кстати говоря, в отношении к интеллигенции сходились такие крайние противоположности, как кровавый царский режим и вечной живой Ильич. Первый считал, что это студентишки народ баламутят, а русский мастеровой трудолюбивый и богобоязненный, а Владимир Ильич Ленин считал эту прослойку гнилой. Похоже, что действительно что-то не в порядке в Датском… тьфу ты – в интеллигентском, королевстве.

– А может и в большую, – не стал настаивать на своем командор. В вопросах непринципиальных он был мягок и гибок до чрезвычайности. – На какую первую наткнемся, там и осядем! – поставил он точку в дискуссии. Ну, что тут скажешь? Все гениальное – просто.

*****

Не успел колокол на Белой башне, венчавшей канцелярию Генерал-губернатора, пробить два раза, как в ночной тишине, накрывшей район Грибного Поля в целом, и улицу Оглобля, в частности, раздался цокот копыт. Цокот был звонкий и как бы поточнее выразиться… скажем так – уверенный в себе. Гости Грибного Поля, обычно, ведут себя куда скромнее, стараются лишнего внимания не привлекать – копыта обматывают мягким тряпьем, чтобы меньше шуметь, колеса лишний раз смазывают, чтобы не скрипели, а тут прямо, как на параде – да еще и фонарь зажгли! Неслабый такой, типа паровозного прожектора.

Так могли бы себя вести или хозяева здешних мест, или хозяева всего Бакара, или же люди, уверенные в своей безопасности на все сто процентов. Методом исключения лишнего, компаньоны, не сговариваясь, пришли к выводу, что это маги, а конкретно Свэрт Бигланд, прибыл за вожделенной «Эйфелевой башней».

Ведь посудите сами, после разгрома, учиненного Северными Лордами в самом сердце Ночной Гильдии – в резиденции ее руководителя, о каких хозяевах здешних мест может идти речь? Все попрятались и притихли, как мыши под веником – лишь бы не навлечь на себя гнев грозных северян. Хозяева Бакара? Эти могли бы, но тогда шума, грохота и лязга было бы на порядок больше, ибо без поддержки «мотопехоты и танков», а в нашем случае пары сотен тяжелой, панцирной пехоты официальные власти в Грибное Поле не совались. Нема дурных – опыт имелся.

Оставались маги. Те могли бы нагрянуть по двум причинам. Первая – с помпой, шиком и фейерверком осуществить акцию возмездия за унижение своих представителей, которые днем приходили по шерсть, а ушли стрижены, вторая – за вожделенным артефактом. Мщение, с большой долей вероятности, отпадало.

Нужно быть совсем пустоголовым, чтобы, с целью сведения счетов, заявится к серьезным врагам таким образом – в заранее назначенное время, и предупреждая о начале операции возмездия звонким цоканьем копыт. А в серьезности Северных Лордов, в качестве вероятного противника, у магов никаких сомнений быть не могло. Во-первых, северяне уже не раз успешно разбирались с боевыми магами, во-вторых – не стоит забывать о йохарах, так что враги они были серьезные и не считаться с этим было бы верхом глупости. Никто не говорит, что все маги – титаны мысли, но ведь и не клинические идиоты, поэтому для мщения они все же постарались бы появиться более-менее неожиданно и бесшумно. Поэтому, все сходилось на кандидатуре Свэрта, прибывшего за артефактом.

Правда, оставалась небольшая вероятность того, что весь этот шум и гам на самом деле – операция прикрытия, а основные силы магов уже подтянулись, окружили особняк и только и ждут сигнала о начале штурма. Несомненно, такая вероятность имелась, но более логично, в таком случае, было бы напасть неожиданно, но и у этой версии имелся мощный контраргумент – йохары. Это, как ядерное оружие в современном мире. Не проведи сегодня Шэф показательной порки в «Империуме» – чего-то вроде бомбардировки Хиросимы и Нагасаки и неизвестно, какой была бы реакция Гильдии Магов и ее бессменного руководителя на инцидент с Эрфаном Итраваном. А так, хапнуть бесценный артефакт на халявку конечно же хочется, но жить – больше. Так что, имелись все основания полагать, что депутация все же прибыла, чтобы договариваться, а не воевать.

Встречать гостя, или гостей – неизвестно, в каком составе прибудет делегация, было поручено Амору. Как-то незаметно садовник сумел повысит свой статус… или понизить – это смотря с какой стороны посмотреть, и превратиться в «прислугу за все». Тщательно проинструктированный Амор сделал все, как полагается – встретил гостей уважительно, но без подобострастия и препроводил в Малую Гостиную, где расположились компаньоны.

Глава бакарской Гильдии Магов прибыл не один, а в сопровождении своего ближайшего соратника Индиса Карваха – сильного мага-эмпата. Отсутствие в составе делегации боевых магов и, наоборот, наличие эмпата, намекало на то, что Свэрт Бигланд, вроде бы, отказался от силового варианта и перешел к тактике переговоров и компромиссов. Намекало, но не утверждало. Количеству разнообразной бижутерии – разного рода колечек, перстенечков, цепочек и прочего барахла, навешанного на магах, могла бы позавидовать любая цыганка, или ворона. Назначение цацек могло быть трояким: или для красоты, или чисто утилитарным, или и то и другое.

Версия, что для красоты мгновенно рождала новый, весьма деликатный вопрос… Конечно, предположение о не совсем обычной сексуальной ориентации членов высокой, не побоимся этого слова – правительственной, делегации имело право на жизнь – чем черт не шутит, в жизни все бывает, и при изучении любого вопроса надо рассматривать полную группу событий, так что скидывать со счетов гипотезу, что маги просто хотели поэффектнее выглядеть, чтобы понравиться Северным Лордам, было нельзя, но все же более вероятным представлялось, что волшебники увешены боевыми и защитными артефактами. Следует отметить, что по количеству украшений на квадратный сантиметр они могли бы поспорить с новогодней елкой в Кремле.

Поэтому, скидывать со счетов вариант захвата «Эйфелевой башней» путем открытого грабежа, было преждевременно. Маги – они такие, привыкли получать все, что им приглянулось и получать без особых проблем и материальных затрат, а тут такой облом. Могли и на принцип пойти.

– Прошу рассаживаться, – улыбнулся Шэф гостям, широким жестом указывая на кресла, стоящие подле стола, за которым расположились компаньоны. – Чай, кофе, коньяк, шампанское?.. – продолжил он играть роль гостеприимного хозяина.

– Девочек вызвать… – хмыкнул Денис, вызвав неодобрительные взгляды всех присутствующих. Люди собрались делом заниматься, а он тут резвится!

– Лорд Атос! – решил сразу взять быка за рога Свэрт Бигланд. – Я выражаю решительный протест по поводу неправомочного применения силы к представителям Гильдии Магов города Бакара, исполнявших свои должностные обязанности!

– Учитесь, Киса! – обратился по-русски верховный главнокомандующий к старшему помощнику. – Красиво излагает, собака! – Денис в ответ покивал, признавая несомненную правоту мудрого руководителя – в Свэрте чувствовался стиль. А командор перевел луч своего внимания на высоких гостей. – Ага-ага… – сочувственно покивал он головой, глядя в глаза «предводителя дворянства». – Должностные обязанности говоришь… – Шэф хитро, по-ленински, прищурился. – Ты имеешь в виду, что твои люди должны были вломиться на территорию частного домовладения, как к себе домой, и немножко пограбить хозяйское добро. Так? – командор глумливо ухмыльнулся. – Такие у них должностные обязанности. Понимаю… А тут им по ручкам, бедненьким, настучали. – Главком нахмурился: – А нефиг без мандата Совнаркома в калашный ряд. Без мандата только в сортир. Тоже мне – рейдеры недоделанные.

– Поцеловал пробой, да и пошел домой! – неожиданно для всех присутствующих взял слово старший помощник, и на этом перле изящной словесности не остановился, а сразу же продолжил: – Пришел теленок медведя пугать! – прищурился он совершенно в стиле любимого руководителя. Следует отметить, что в процессе внесения своей скромной лепты в переговорный процесс Денис нагло ухмылялся. Этими заявлениями и ухмылками он заслужил неприязненные взгляды обоих гостей и одобрительный, но в то же самое время и немного удивленный взгляд командора. Шэф как бы говорил: «Маладэц Прошка! – Но, одновременно интересовался: – Однако я интересуюсь – и где это, интересно знать, ты такой хрени набрался?» Старший помощник, в ответ, лишь горделиво улыбнулся – мол, знай наших! и продолжил свой бенефис: – Вот до чего бывают люди до чужого добра жадные! – огорчился он. При этом, на лицо Дениса легла печать скорби, вызванная людским несовершенством. Однако, на всех присутствующих, включая любимого руководителя, этот цирковой номер никакого впечатления не произвел. Ну, что тут поделаешь – все собравшиеся были закоренелыми циниками.

– А какое, собственно, отношение вы имеете к этому дому? – резко сменил тему глава Гильдии Магов, делая упор на местоимении «вы».

– А вот это не твое… дело! – резко отреагировал верховный главнокомандующий. Слово «собачье» он не произнес, но оно явно ощущалось, причем всеми присутствующими – видимо у местных существовало аналогичное выражение. Маги в ответ только обиженно поджали губы. А что еще им оставалось делать? Давненько, а точнее говоря – никогда, Свэрту Бигланду и Индису Карваху не доводилось участвовать в переговорах с такими оппонентами. Обычно, бездарные, как бы они ни были «круты» и высокопоставленны, в общении с одаренными испытывают определенный дискомфорт, а точнее говоря – робость, ну, а если называть вещи своими именами, то – страх, более или менее удачно скрываемый.

До встречи с северянами маги знали только одного бездарного, который их совершенно не боялся и даже наоборот – сам внушал какой-то подсознательный трепет. Этим отморозком был Змей. Теперь к нему добавилась еще эта парочка. Все это нервировало и выбивало из привычной колеи, а именно – вести любые дела и переговоры с бездарными с позиции силы. В компании Северных Лордов Свэрт и Индис явственно ощущали собственную, ну-у… не то, чтобы слабость, но отсутствие превосходства – точно. И это чувство было весьма неприятным. Весьма…

А Лорд Атос наоборот – был полностью уверен в своих силах и этой уверенностью сильно давил на оппонентов. Кроме того он использовал в разговоре незнакомые термины и понятия, совершенно не заботясь – поймут его, или нет. Обычно так ведут себя вышестоящие по отношению к нижестоящим, но даже не это было самым противным. Самым противным было то, что северяне были уверены – это чувствовалось в каждом их слове, взгляде, жесте и движении, что после демонстрации йохаров в «Империуме» маги не решатся на открытый конфликт с Северными Лордами, а еще более противным было то – что это было правдой. 

Денис давно восхищался тактикой любимого руководителя, используемой им на трудных переговорах. Шэф резко менял доброжелательный и интеллигентный стиль общения на откровенно гопницкий, причем в самый неожиданный момент и безо всякой системы. Тем самым он держал оппонента в постоянном напряжении, а смена громкости голоса от шепота до крика и вовсе, похоже, была позаимствована из арсенала психотерапевтов и гипнотизеров.

– Но я тебе скажу, – широко улыбнулся Шэф, – по дружески. Мы ведь друзья? – его улыбка стала еще шире. И не дожидаясь ответа от обалдевшего от всего этого балагана Свэрта, он продолжил: – Бывший хозяин этого дома, Змей, ты его должен хорошо знать, – Лорд Атос по свойски подмигнул главе Гильдии Магов, заставив того поморщиться от подобного амикошонства, – напал на наш корабль, убил нескольких наших людей и похитил различные ценные вещи, и в частности охранный артефакт «Купол Огня». – Шэф сделал фирменную паузу. – Наверняка, ты об этом знаешь… – строго и многозначительно произнес командор. Теплота в его голосе сменилась льдом, да так, что гости подобрались и нервно взялись за свои перстни. Что конкретно имел в виду главком было не очень понятно. То ли то, что Гильдия Магов знала о предстоящем нападении, то ли, что чуть ли не санкционировала! Короче говоря, Шэф тонко намекнул, что не исключает участия Гильдии Магов, или отдельных ее представителей, в инциденте, и если их вина будет доказана в Международном суде в Гааге… то перспективы перед этой самой Гильдией в целом и ее главой, в частности, открываются самые мрачные. Однако ледниковый период сменился очередным потеплением и командор продолжил с мягкой улыбкой: – Поэтому нам пришлось убить Зме я и этот дом теперь наш. И все, что в доме, наше. – Лорд Атос сделал крохотную паузу и неожиданно рявкнул: – Еще вопросы есть?

И тут надо отдать должное главе Гильдии Магов. У любого нормального человека вопросов к людям, устранившим Зме я, при общении с которым проскальзывал холодок по спине не только у интеллигентных артефакторов, но и у грозных боевых магов, не было бы и в помине, но не таков был непотопляемый глава бакарской Гильдии Магов. Человек слабый и робкий на таком посту долго не просидит – ураганный ветер снесет с вершины, а Свэрт был главой бакарского отделения Гильдии Магов уже чертову прорву лет и никуда уходить не собирался. У него вопросы нашлись. Точнее говоря, даже не вопросы, а утверждения. Ловко обойдя тему домовладения, он снова сменил вектор атаки:

– Нам требуется осмотреть девочку и артефакт, использовавшийся для ее лечения! – веско объявил Свэрт, строго глядя в глаза Лорду Атосу. Шэф в ответ гаденько захихикал, однако недоуменные взгляды обоих магов заставили его внятно объяснить причину своего внезапного веселья. Для этого командор, ничтоже сумняшеся, воспользовался наработками своего знаменитого тезки:

– А ключи от квартиры, где деньги лежат, вам не требуются? – с доброй улыбкой поинтересовался Шэф. Немедленно парку добавил и старший помощник:

– От мертвого осла уши, а не артефакт! Получите у Пушкина!

Кого другого такая, не побоимся этого слова – разухабистая, если не сказать – разнузданная, отповедь могла привести в замешательство и даже в смятение, но не таков был Свэрт Бигланд. Опытный турнирный боец, поучаствовавший за свою долгую жизнь в самых разнообразных словесных баталиях с самыми различными оппонентами, начиная с императорских высокопоставленных чиновников, предъявляющих высосанные из пальца претензии, и заканчивая своими братьями магами, норовящими хапнуть чего-нибудь на шару, он был готов к любому повороту событий. Главный бакарский маг сменил тактику:

– Ты, наверное, неправильно меня понял, – очень вежливо обратился он к главкому, – или я неправильно выразился, – самокритично добавил Свэрт. – Я имел в виду, что мы с Индисом хотели бы… с твоего разрешения, – уточнил Свэрт, – осмотреть девочку и целительский артефакт.

– Так это ж другое дело! – расплылся в довольной улыбке Шэф. – С моего разрешения чего бы и не осмотреть! – Обоих магов поведение верховного главнокомандующего явно покоробило, но вслух они ничего не сказали и лишь невербально выразили свое отношение к происходящему, путем поджатия губ. – Пошли! – скомандовал главком, поднимаясь с кресла, и вся компания потянулась вслед а ним.

В спальне Делии Свэрт провел стандартную диагностическую процедуру: оттянул нижнее веко у девочки, тщательно осмотрел глазницу, затем уколол палец и внимательно оглядел выступившую капельку крови. После этого многозначительно переглянулся с Индисом.

– Ну что, насколько я понимаю, – Шэф бросил взгляд на Делию, – она здорова. Правильно? – Главный бакарский маг в ответ выдержал паузу – видимо, чтобы показать верховному главнокомандующему, что и ему не чужд этот вид искусства, после чего процедил через губу:

– Насколько я понимаю в медицине, да.

– Вот и хорошо, – улыбнулся главком. Однако Свэрт его радости не разделял:

– Должен официально заявить… – начал было он, но командор моментально его прервал:

– Ну, не здесь же, – укоризненно покачал головой Шэф, показывая взглядом на кровать с девочкой, – вернемся в гостиную, там и поговорим. – С этими словами он решительно направился на выход. Магам не оставалось ничего другого, как последовать вслед за командором. Денис, шедший последним, в дверях оглянулся. Увиденная картина весьма его позабавила. Сиделки, как пооткрывали рты при виде таких высокопоставленных особ, как Северные Лорды и два мага, так и продолжали сидеть раскрыв клювы, рискуя простудить кишки и желудок.

 «Закрой рот, дура! Я все сказал!» – сами собой всплыли в голове у Денис кадры из фильма с великим артистом, виденные в далеком детстве, но от комментариев вслух он, разумеется, воздержался.

– Должен официально заявить, – сразу же по приходу в гостиную продолжил гнуть свою линию Свэрт, – что законы Акро-Меланской Империи не разрешают частным лицам, не состоящим в Гильдии Магов, владеть артефактами, подобными… – тут он замялся, не зная как официально называется «Эйфелева башня», но тут же выкрутился: – Подобных тому, с помощью которого осуществлялось лечение девочки, больной белокровием.

Неизвестно, на что рассчитывал глава бакарского отделения Гильдии Магов, но явно не на такую реакцию. Командор расхохотался. Отсмеявшись и утерев выступившие слезы, главком сделался предельно серьезен:

– Свэрт, у нас с Лордом Арамисом был тяжелый день. Сначала бал у Генерал-губернатора, потом… да ты в курсе, – Шэф махнул рукой, – так что не буду растекаться мыслью по древу. Скажу тебе честно – очень хочется спать. Так что, если тебе есть что сказать по существу дела – говори. Нет – проваливай к чертовой матери! – неожиданно рыкнул главком, да так, что посетители, несмотря на всю свою бижутерию, вздрогнули. – «По законам Акро-Меланской Империи…», – передразнил он Свэрта. – Нет таких законов! – отрубил командор. – А если и есть, на нас они не действуют. Мы – Лорды Великих Домов! У нас дипломатический иммунитет! Так что последний раз тебе говорю, – не произнес, а практически прошипел Шэф, опасно сузив глаза, – еще один гнилой базар с твоей стороны и мы найдем других покупателей! Будет мне тут Муму крутить… «По законам Акро-Меланской Империи…», – снова передразнил Свэрта главком. И тут же, спокойным тоном и с благожелательной улыбкой поинтересовался: – Все ясно?

– Все… – после некоторой паузы ответил глава Гильдии Магов. И это было удивительно, ибо некоторых терминов он явно знать не мог. Видимо он имел в виду общее содержание речи командора.

– Ну, раз все – давай конкретные предложения, – с крайне деловым видом объявил Шэф.

– Десять тысяч риалов, – с таким видом, будто он собирается платить за какой-то хлам золотом, причем по весу один к одному, и только из внезапно вспыхнувшей любви к северным варварам, сквозь зубы процедил глава Гильдии Магов.

– Ты теряешь свое и мое время, – пугающе ласково отреагировал на это предложение Шэф. – И если на твое, мне, по большому счету, плевать, то мое мне очень дорого.

– А что бы ты хотел?! Сто тысяч!? – взвился Свэрт. – Или может миллион!?!?! А?!

– Дуся, вы меня озлобляете, – ухмыльнулся командор. – Не надо делать из Лорда Атоса стяжателя. Я, конечно же, люблю деньги. А кто не любит? – Главком обвел испытующим взором всех присутствующих. Денис тут же сделал вид, что деньги он, конечно же, любит, но культа из этого не делает, а маги просто скромно потупились. – Так вот, я и говорю, – продолжил Шэф, – что деньги конечно важны – без них не проживешь, но в данном конкретном случае, мы будем меняться.

– И что ты хочешь взамен? – мгновенно отреагировал Свэрт Бигланд.

– «Купол Огня», – буднично, тоном не терпящим возражений, объявил верховный главнокомандующий. Таким тоном супруга с многолетним стажем, интересуется у мужа за завтраком, давать ему сливки к кофе, или нет. Какие тут могут быть возражения?

– А где я его, по твоему, возьму? – опасно прищурился Свэрт. Чувствовалось, что он сдерживается из последних сил. Ну, не привык могущественный глава Гильдии Магов к такому обращению. Он привык к уважительному, на грани подобострастия, отношению, особенно со стороны бездарных, а тут ему лениво, через губу, цедят, что ему надлежит сделать. Святой взбесится! Однако же, как не ярился главный бакарский маг, но он был умным человеком и опытным политиком. А политика – это искусство возможного.

В этой связи, как ни хотелось Свэрту заполучить целительский артефакт, и желательно даром, как ни хотелось поставить на место зарвавшихся северян, пойти на силовой вариант он не решился – ни на миг не забывал он про убиенных боевых магов, а уж про йохаров и говорить нечего.

Одно дело туманные рассказы и совсем другое – наглядная демонстрация работы ангелов мести, ну-у… или демонов – кому как удобнее считать. Как ни обзови этих исчадий Бездны, а в сухом остатке одно – с северными варварами лучше все проблемы решать миром. Поэтому глава Гильдии Магов задавил свой яростный порыв и вернулся к конструктивному диалогу:

– Ну, допустим… саму Пирамиду я найду. Кстати, за нее придется доплатить – она гораздо больше, чем старая.

– А вот уж хрен тебе в обе руки! – язвительно улыбнулся Шэф.

– Это еще почему? – поднял брови Свэрт.

– А потому, майн либер фатер, что это ты навел Зме я на «Арлекин»! – тихо, но страшно, выговорил командор. – Погибли мои люди, которые присягнули мне на верность и которым присягнул я! Никто, кроме меня не имел власти над их жизнью и смертью, но какие-то ублюдки, – не сказал, а прошипел Лорд Атос, – пользуясь разведданными, полученными от тебя! – его указательный палец уставился в грудь главного бакарского мага, как дуло пистолета, – убили моих людей! – Надо честно признаться – никогда еще оба мага не чувствовали себя так неуютно. Конечно же, никакого отношения к нападению Зме я на «Арлекин» они не имели, но попробуй это докажи полоумному северянину, настроение которого скачет, как бешенная белка! Шэф, конечно же, был не прав. Да он и сам это прекрасно знал. Командор блефовал, но делал это крайне убедительно, так что даже у эмпата Индиса Карваха не возникло и тени сомнения в его убежденности в виновности Гильдии Магов. На самом деле, маги «навели» главу Ночной Гильдии на Дожа Талиона, а не на Северных Лордов, но глаза Лорда Атоса светились такой яростью – как у голодного тигра, что все возражения застряли в горле Свэрта Бигланда. – Это будет ваша вира. – Командор помолчал и закончил с мягкой улыбкой: – Но, мы не настаиваем. Если что-то не устраивает, мы найдем других покупателей. Посговорчивее. Такая штука, как аппарат для гемодиализа дорогого стоит. Желающие найдутся. Уж ты мне поверь! – криво ухмыльнулся командор.

– Да кого ты найдешь!? – взвился глава Гильдии Магов. – Никого ты не найдешь! Никто не посмеет перейти дорогу Гильдии!

– Да что ты говоришь? – неприятно усмехнулся командор. «Никто не посмеет…» – передразнил он Свэрта. – Да хотя бы Архимаг Ларз Котен, которому достаточно щелкнуть пальцами, чтобы снести, к чертовой матери, с лица земли всю вашу Гильдию, даст настоящую цену! – И снова Индис Карвах поверил словам Шэфа. Правда, на этот раз командор, для разнообразия, говорил чистую правду, так что особой заслуги Индиса в этом не было.

– С лица чего? И к какой матери? – все же решил уточнить сказанное Свэрт, но Шэф только досадливо дернул щекой. 

– Я думаю, что торг здесь неуместен! – внезапно вклинился в разговор Денис. Он вспомнил товарища Воробьянинова и посчитал, что сейчас самое время для этой реплики и, неожиданно, оказался прав.

– В конце концов, дело не в цене Пирамиды, – поморщился Свэрт. – Загвоздка в другом. Пирамида у меня есть, но кто сделает «Купол Огня»?..

– Как это: «кто»? – изумился Шэф. – У тебя, что – мало артефакторов?

– Да артефакторы-то есть… – еще больше скривился Свэрт Бигланд, – но…

– Косорукие, – догадался Шэф.

– Ну-у… не то что бы… – решил, для порядка, защитить честь мундира глава Гильдии Магов, однако чувствовалось, что командор попал в яблочко.

– Ладно, черт с ними, с твоими артефакторами, – пожал плечами Шэф. – Но кто мешает поручить это дело Витусу Иддеру? В конце концов, он ломал наш «Купол Огня». Пусть он и восстанавливает. Тем более, что у него все запчасти должны остаться. – Казалось бы предложение Лорда Атоса вполне логично и легко выполнимо, но, неожиданно, Свэрт замялся.

– Мне бы не хотелось обращаться к нему…

– Почему это? – удивился Шэф.

– Светить не хочет, – предположил Денис и снова оказался прав! Причем, второй раз за вечер – тенденция, однако. Значение термина «светить» Свэрт, разумеется, не знал, однако уточнять ничего не стал. Он решил ничего больше у северных хамов не спрашивать – ему хватило пренебрежительной реакции Лорда Атоса на вопрос о «земле» и «чертовой матери». Не хотя говорить – не надо! Пусть сами катятся к своей «чертовой матери»! Свэрт чувствовал, что это далеко и надолго. Однако и без всяких уточнений смысл сказанного он уловил.

– Если об этом узнают… мне придется инициировать пожизненную ссылку Иддера в болота Западного Предгорья. Или на костер, – вздохнул главный бакарский маг. – А мне бы этого не хотелось…

– Естественно. Парень-то – талант! – поддержал Свэрта Шэф.

– А может никто и не узнает, – засомневался Денис.

– Узнают! – вступил в разговор Индис Карвах. – О его роли во всей этой истории у нас уже многие знают. Как только Витуса стал разыскивать Змей, многие им тоже заинтересовались.

– Шила в мешке не утаишь! – прокомментировал Денис слова эмпата, заслужив ухмылку командора и удивленные взгляды обоих магов. – Северная идиома, – небрежно прокомментировал свои слова старший помощник. Свэрт с Индисом понимающе покивали.

– Так что давать Витусу заказ на «Купол Огня», это тоже самое, что прямиком отправлять на костер, – подытожил Свэрт Бигланд.

– Так выдай ему лицензию, и дело с концом! – влез с рацпредложением Денис.

– Выдай лицензию… – грустно хмыкнул Свэрт. – Если бы это было так просто.

– А ты знаешь… – задумчиво протянул Шэф. – Мы с Лордом Арамисом можем тебе помочь с этим делом.

– С выдачей лицензии?! – изумился глава бакарского отделения Гильдии Магов.

– Нет, – добродушно улыбнулся Шэф, – с этим тебе никто не поможет. Ты мне другое скажи… Эти ваши правила насчет работы без лицензии относятся к поданным Акро-Меланской Империи, или же к лицам с любым гражданством, пребывающим на территории Империи? – Заковыристый вопрос не поставил Свэрта Бигланда в тупик:

– Никто не имеет права заниматься Искусством на территории Акро-Меланской Империи без лицензии Гильдии Магов! – твердо отчеканил Свэрт.

– Это хорошо… – нисколько не расстроился Шэф. – А давай взглянем на ситуацию под несколько другим углом. – Глава бакарской Гильдии Магов посмотрел на командора с нескрываемы уважением – немногие из его знакомых умели смотреть на ситуации под различными углами – подавляющее большинство только под одним. – Так вот… чтобы ты сделал, если бы узнал, что консул Высокого Престола Хан Карум, не к ночи будь упомянут, стал проводить свои некромантские экзерсисы?

– Ну-у… – на секунду задумался Свэрт,– как только об этом стало бы известно, я бы подал соответствующую бумагу Генерал-губернатору.

– А дальше?

– Брикус, в свою очередь, отправил бы донесение в МИД, те доложили бы Императору, а он, наверняка, приказал бы пресечь. В итоге Карума объявили бы персоной нон-грата и выслали за пределы Империи. Как-то так…

– Ну, что ж – логично, – командор одобрительно покивал и вкрадчиво продолжил: – А скажи пожалуйста, как бы твоя Гильдия отреагировала, если бы этот недостойный выродок в славной семье двигателей унутреннего изгорания, – Свэрт обалдело уставился на главкома, но тот, не обратил на это ни малейшего внимания: – занялся бы волшбой, разрешенной законами Акро-Меланской Империи? – Вопрос поставил Свэрта в тупик. Почесав в затылке, главный бакарский маг вопросительно взглянул на Индиса, но тот взглядом показал, что и у него нет готового ответа. Поэтому, главе бакарского отделения Гильдии Магов пришлось брать ответственность на себя:

– Да никак бы Гильдия не отреагировала. Занимается и пусть себе занимается… если, конечно, не на продажу, – уточнил глава бакарской Гильдии Магов. – Хотя… – Свэрт задумался, – с чисто формальной точки зрения никто не имеет права заниматься Искусством на всей территории Акро-Меланской Империи без лицензии Гильдии Магов, но… сам понимаешь – консул. Дипломат! Так что, закрыли бы глаза.

– Все правильно – в Империи без лицензии нельзя, – согласился Шэф. – А на территории консульства, даже формально – можно. Все по закону. Это уже не ваша земля, а Высокий Престол. По крайней мере, у нас так считается. На Севере. А у вас? – судя по озадаченному выражению лица Свэрта Бигланда, ответ и на этот вопрос был ему неизвестен. И тут стало понятно, почему на переговоры был взят эмпат, а не кто-либо другой. Судя по всему, ближайший соратник главного бакарского мага, обладал и другими талантами, кроме отточенной эмпатии, усиленной магическим даром. Индис Карвах тут же пришел на помощь патрону:

– Одной из форм дипломатических и консульских привилегий и иммунитетов, предусмотренных законодательством Акро-Меланской Империи, является принцип экстерриториальности, – с готовностью пояснил он. Все собравшиеся, включая его непосредственного руководителя, только восхищенно покачали головами.

– Браво! – прокомментировал сольное выступление эмпата Шэф. – Высокий класс! – После чего повернулся к Свэрту: – Ну, теперь все понятно?

– Не все. Какое отношение все это имеет к Витусу Иддеру? Разве что Высокий Престол назначит его своим консулом, – покривил губы в подобии улыбки Свэрт Бигланд.

– Престол, конечно же, не назначит. А я назначу! – лучезарно улыбнулся Шэф. – Консулом Великого Дома «Морской Дракон»!

– А по совместительству, Великого Дома «Полярный Медведь», – добавил Денис.

Маги изумленно переглянулись и в гостиной воцарилась тишина. Свэрт с Индисом думали.

– Что тебя смущает? – поднял брови Шэф. – Будет выполнять твои заказы на дому… На территории Великого Дома «Морской Дракон», – уточнил главком

– И никакой лицензии не надо! – ухмыльнулся Денис. Однако Свэрт Бигланд хорошо знал, что именно его смущает:

– И твои тоже? – пытливо уставился он на командора.

– А как же! – не стал кривить душой командор. – И наши с Арамисом. А что тебя не устраивает?

Главный бакарский маг снова задумался. Он прекрасно осознавал, что соглашаясь на предложение хитроумного северянина теряет контроль над самым перспективным артефактором, которого только встречал в своей жизни. Однако, повторимся: политика - это искусство возможного.

Ну, допустим, скажет он: – Нет! Не согласен я! – И что? А ничего. Витус наверняка соблазнится предложением этих северных уродов – кто ж откажется заполучить иммунитет от местных властей и Гильдии Магов? – Никто! Любому нелицензированному магу захочется навсегда изгнать из своей жизни зловещий призрак болот Западного Предгорья.

И что делать прикажете? Попытаться помешать силой?.. И раньше-то, после первого знакомства, идея силового воздействия на Северных Лордов, представлялась Свэрту весьма сомнительной, а уж после происшествия в «Империуме» и подавно.

Однако, на этом потери варианта «Нет» не заканчиваются. Наверняка… ну-у, может быть не наверняка, а скорее всего, Лорды, обозленные противодействием, не станут продавать целительский артефакт Свэрту, а обратятся к своему архимагу.

И что в итоге? Контроль над Витусом он все равно потеряет, а кроме того потеряет позарез нужный артефакт, с помощью которого можно успешно лечить белокровие. А что означает возможность справиться с болезнью, от которой, на всей планете, никто больше исцелить не может? – это означает, что ты монополист. А раз ты монополист, то деньги можно грести не то, что лопатой, а ластами большого синего кита! Это же золотое дно! Да что там говорить – дна нет!

Но, и это еще не все. Сохраняя дружеские… ну, может и не дружеские, а более-менее доброжелательные отношения с северянами, можно будет в случае какого-либо форс-мажора обратиться к ним за помощью. Помощью весьма специфической и за которую, наверняка, придется дорого заплатить и, разумеется, не только, и не столько деньгами… но бывают в жизни обстоятельства, когда о цене не думаешь. Так вот, выбирая вариант «Нет», положительная реакция Лордов, в ответ на такое обращение, представляется весьма сомнительной.

Все эти соображения молнией промелькнули в голове главного бакарского мага. Для Шэфа, внимательно наблюдавшего за ним, душевные терзания Свэрта Бигланда тайной за семью печатями, не оказались. Командор прекрасно понимал к каким умозаключениям придет Свэрт, исходя из имеющихся в наличии исходных данных.

Все-таки, до чего приятно иметь дело с предсказуемыми адекватными людьми, которые располагая той же информацией, что есть у тебя, придут к таким же выводам, что и ты. Как говорится: лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Свэрт заговорил:

 – Как ты собираешься сделать это… – «переводчики» в головах компаньонов синхронно притормозили на мгновение, но тут же подобрали нужный термин – «технически»?

– Тут есть один скользкий момент… – признался Шэф. – По нашим правилам, при направлении дипмиссии, текст верительной грамоты начинается с официального, конституционного наименования главы государства, которое направляет посла. – При этих слова, глава Гильдии Магов поднял бровь, как бы спрашивая: «Ну, и в чем собственно проблема?». – Командор тут же ответил на его немой вопрос: – С эти-то все в порядке, никаких вопросов. Я – Лорд Великого Дома «Морской Дракон», но… – главком сделал фирменную паузу и Свэрт не выдержал:

– Что, но!?

– Далее следует полный титул главы принимающего государства… – Услышав такое, главный бакарский маг задумался. И было о чем. Если пойти этим путем и адресовать грамоту Императору, да продлит Небо его дни, то есть через столицу, МИД, Имперскую канцелярию и орду более мелких чиновников, то во-первых – дело сильно затянется, причем – очень сильно! А во-вторых – никто не гарантирует нужный результат. Забудешь дать взятку третьему помощнику четвертого письмоводителя, а он потеряет нужный документ и пиши пропало! Свэрт с надеждой взглянул на своего многознающего приятеля и Индис, в очередной раз, не подвел:

– Ярлык Хана Карума адресовался непосредственно Генерал-губернатору Бакара, причем даже без упоминания имени Брикуса Валента, так что…

– Точно!? – строго взглянул на него командор, на что Карвах сделал вид «обижаешь гражданин начальник!». – Тогда делаем так, – начал распоряжаться Шэф: – Вы отправляетесь к себе и спокойно ждете…

– Чего ждем? – перебил его Свэрт. Командор строго взглянул на него, взглядом потребовав больше не перебивать.

– Ждете, пока к вам не явится Витус с официальным визитом…

И снова главный бакарский маг не выдержал и перебил главкома:

– Каким еще… – тут он хотел выругаться, но сдержал себя, – официальным визитом?

Командор сделал вид, что удивлен вопросом:

– Как это каким? В город прибывает дипломат высокого ранга, практикующий Искусство. По всем правилам вежливости и этикета он должен представиться главе местного отделения Гильдии Магов Акро-Меланской Империи, чтобы исключить в дальнейшем всяческие коллизии. Все должно быть официально! А ты спрашиваешь: «Каким»! Я тебя не понимаю… – протянул Шэф таким тоном, каким учительница младших классов делает выволочку записному отличнику, схлопотавшему пару за невыполненное домашнее задание. Свэрт проникся, и хотя внешне это было незаметно, чувствовалось, что он смущен.

– Договорились, – буркнул он поднимаясь. И чтобы последнее слово все же осталось за ним, добавил: – Постарайся не затягивать!

– Как только, так сразу! – мило улыбнулся Шэф. – И кстати, – командор посерьезнел, – отключи-ка перед уходом девчонку от искусственной почки.

– Или почку от девчонки, – осклабился Денис.

– А сами не можете? – насмешливо прищурился глава бакарской Гильдии Магов. Очень его обрадовала возможность хоть немного, но отыграться. Пусть даже в таком третьестепенном вопросе дать почувствовать свое превосходство.

«А действительно, – подумал Денис, – чего сложного-то? Осторожно вытащить иголки, смазать йодом, или зеленкой, или еще чем – хрен знает, чем здесь мажут, но ведь чем-то мажут наверняка. Антисептика должна быть однозначно. Забинтовать, если надо, и все. Нахрена просить этого индюка?»

«Аппарат-то – магический… – осторожно возразил внутренний голос. – Мало ли что…»

«Насчет магии – это правильно, – после короткого раздумья согласился Денис. – Магия – дело темное. Да и вообще – начальству виднее!»

«Это точно!»

– Свэрт… может ты не знаешь, – голос командора мягкость напоминал кошачью лапку, однако глава бакарских магов хорошо представлял, какие стальные коготочки притаились внутри этой лапки, – но, мы в медицине разбираемся плохо. Мы – не по этой части. Мы – не целители. Мы, как бы это поточнее выразиться – наоборот, – использовал удачную наработку старшего помощника верховный главнокомандующий. – Так что, будь любезен. Тем более, что Витус сказал, что по инструкции время лечения – сутки, а они уже прошли и даже больше.

Решив, что уже отыграл значительное количество очков, далее упорствовать и выпендриваться главврач бакарской ЦКБ не стал.

– Разумеется, я отключу девочку, – сухо произнес он. – Никто не знает к чему может привести избыточное использование артефакта. Как целитель я не могу допустить, чтобы больному был причинен вред, который я могу предотвратить!

– Да ты никак давал клятву Гиппократа!? – изумился Денис.

– Только многоуважаемый Свэрт забыл упомянуть, что пациент должен быть платежеспособным, – хмыкнул Шэф. – Так? – Отвечать на подобные инсинуации глава бакарского отделения Гильдии Магов счел ниже своего достоинства и молча направился к дверям. Вслед за ним потянулись и остальные.

При виде порозовевшего, красивого лица Делии, Денис ощутил непонятное раздражение.

«А может прав Брикус, что от баб одни неприятности, – неожиданно пришло ему в голову. – Лежит… кукла, а из-за нее столько народу положили! Наших, да и этих козлов… – человек пятьдесят, минимум. И все ради чего? Ради того, чтобы эта Барби могла жить!»

«Это еще что… – насмешливо отозвался внутренний голос. – Из-за Елены Прекрасной город с землей сровняли! А ты говоришь – пятьдесят человек… Нет такого преступления, на которое человек не пойдет из-за любви!»

«Да все я понимаю! – досадливо отмахнулся Денис. – Девчонка ни в чем не виновата, да и вообще странно, что я на нее злюсь. Я где-то читал, не помню где, что мужчина не может злиться на красивую девушку, а я вот злюсь, хотя с ориентацией все нормально… сам знаешь».

«Это ты просто зажрался, братец, – хмыкнул внутренний голос. – Имея гарем под рукой, можешь себе позволить».

«Ну-у… может быть, – был вынужден согласиться Денис. – И все равно – несправедливо это как-то… Вспомнил сейчас юнгу Юстуса – ведь и его могли… А чем он хуже? Несправедливо это все…»

«А жизнь вообще штука несправедливая…» – философски заметил внутренний голос и на этом обмен мнениями прекратился. Прекратился главным образом из-за того, что последний тезис, насчет несправедливости жизни был абсолютной истиной в последней инстанции, обсуждению не подлежащей, а во-вторых потому, что стали происходить разные интересные события, за которыми надо было внимательно наблюдать, и лучше «вооруженным» взглядом.

Как только главный бакарский лекарь откинул простыню, под которой покоилась Делия, Денис скользнул в кадат. Так, на всякий случай, чтобы гарантированно не пропустить ничего интересного, если оно, конечно же, будет иметь место. В обычном состоянии сознания можно было чего-нибудь и не заметить, особенно разных магических штучек, а в кадате – дудки! – ничего не скроешь. И его предусмотрительность была вознаграждена.

Сначала Свэрт легким, невесомым движением бережно извлек иглу, через которую кровь девочки поступала в хитроумный аппарат. После этого у него на пальцах возникло мягкое зеленоватое свечение, которое плавно перетекло на ее руку. Затем, выждав пару минут, главный бакарский маг таким же манером извлек иглу, по которой очищенная кровь возвращалась в кровеносную систему Делии. И снова зеленое свечение перекочевало с его пальцев на руку многострадальной девочки. Эффект от этой «зелени» был вполне себе впечатляющий – ни малейших следов от процедуры, проводившейся в течении суток, – ни ранок, ни синяков, на руке Делии не осталось.

Временно й люфт между извлечением «входной» и «выходной» игл Денис объяснил себе необходимостью того, чтобы кровь, уже находящаяся внутри «Эйфелевой башни», не пропала зря при отключении артефакта. Ведь после отключения иглы, через которую кровь поступала в артефакт, у него внутри продолжал находиться некоторый объем крови уже закаченный туда и находящийся в процессе очистки, но еще не возвращенный в вену девочки. А если выдернуть иголки единомоментно, то вместо кровеносной системы Делии очищенная кровь попадет на пол, на постель, или еще куда, но только не туда, где она действительно нужна. Так ли это было на самом деле и какими соображениями руководствовался Свэрт Денис не знал, да, честно говоря, и особо не стремился узнать. Девчонку спасли? – Спасли. Вот и ладненько – хоть не зря столько народа перебили, а остальное не суть важно – становится врачом он не собирался.

– Ну вот, а теперь она спокойно поспит до утра, – с этими словами Свэрт Бигланд положил ладонь на лоб девочки и снова зеленое свечение стекло с его ладони на Делию, – и встанет абсолютно здоровой. 

«Да-а… – восхищенно прокомментировал внутренний голос. – Это, я тебе скажу, не фельдшерский пункт в доме колхозника!»

«Да уж… – был вынужден согласиться Денис. – Высокий класс!»

– Вот и славненько! – прокомментировал работу Свэрта главком. – Большое тебе спасибо! Сразу видно работу профессионала! А то бы мы тут навыдергивали… – Главный бакарский лекарь лишь снисходительно улыбнулся в ответ, как бы говоря: «При современном развитии печатного дела на Западе изготовить советский паспорт – это такой пустяк, что об этом даже смешно говорить!», однако чувствовалось, что похвала Лорда Атоса ему приятна.

– Если медицинская помощь больше никому не нужна, то мы, пожалуй, поедем – поздно уже.

– Конечно-конечно, – дружелюбно улыбнулся Шэф. – Мы все вопросы решили, теперь можно со спокойной душой отдыхать, – при этих словах, командор зевнул так, что Денису на какое-то мгновение показалось, что он вывихнет челюсть и снова понадобится обращаться к Свэрту за помощью, но, к счастью, этого не произошло. Зевок главкома послужил спусковым крючком, и все присутствующие тоже принялись напропалую зевать. – Пойдем, проводим наших гостей и спать! – повернулся верховный главнокомандующий к старшему помощнику. Вид у него, при этом, был такой сонный, что казалось он заснет прямо на ходу. Денису это показалось несколько подозрительным – он знал, что любимый руководитель гораздо выносливее, чем он демонстрировал сейчас магам и следовательно до койки еще далековато, а жаль. Спать, несмотря на то, что в отличие от командора, ему удалось днем покемарить, уже хотелось не по-детски.

Однако, как и предполагал старший помощник, как только цокот копыт стих вдали, всю сонливость Шэфа как рукой сняло. Главком был свеж и бодр, как опохмелившийся гусар.

– Иди, буди Амора, – приказал он Денису, – пусть поможет запрячь лошадей и чеши к Витусу. Привезешь сюда.

Старший помощник хотел поинтересоваться – «за каким хреном?» и уже открыл было рот, но вовремя закрыл. Короткого мгновения ему хватило, чтобы понять замысел верховного главнокомандующего. Наверняка, главком хотел, чтобы как можно меньше ненужной информации попало в распоряжение Гильдии Магов в целом и главы ее бакарского отделения в частности. Как минимум, Свэрту Бигланду совершенно не нужно было знать про перстень блокирующий магию. Меньше знаешь – крепче спишь. А для этого надо было исключить любой, потенциально возможный, контакт между всемогущим главой Гильдии Магов и бесправным Витусом Иддером. Пока еще бесправным…

– А я займусь верительной грамотой, продолжил Шэф. – Сделаю из серебра, чтобы Брикусу было нестыдно предъявить.

– «Тельник» используешь? – машинально поинтересовался Денис и тут же за это поплатился.

– Нет, блин, руками раскатаю, – ухмыльнулся командор.

Тащиться к черту на рога, на ночь глядя, старшему помощнику совершенно не улыбалось. Ему хотелось спать, ну, и еще посмотреть на работу «тельника», но спать больше.

– Шэф, а может с утра? Чего человека будоражить? Наверняка десятый сон смотрит. Он со сна может заартачиться, а я тоже не железный – нервы ни к черту, выпишу по рогам, а ты к нему, я так понял, трепетно относишься… жалеешь. Нехорошо может получится.

Верховный главнокомандующий пристально посмотрел на разговорившегося старшего помощника и ответил цитатой из Высоцкого:

– Бить не нужно, а не вникнет – разъяснять! – Прозвучало это очень веско, но и Денис знал эту песню:

– Но, ведь я не агитатор! Я – потомственный кузнец!

– Все! – нахмурился командор. – Проваливай! Раньше сядешь, – хмыкнул он, – раньше выйдешь.

Делать было нечего и, недовольно ворча себе под нос, Денис потянулся на выход. Нет, умом ему все было понятно, из-за чего придется тащиться в мглу ночную. «Эйфелеву башню» без присмотра не оставишь – это раз; надо готовить верительные грамоты, а вряд ли «тельник» станет слушаться приказов Дениса, так что вопрос: «А почему я!?!» отпадал – это два; и хотя вероятность того, что Свэрт с Индисом попрутся к Витусу посреди ночи, чтобы допросить с пристрастием была крайне мала, но не равна нулю, поэтому следовало побыстрее переправить его в надежное место, куда они не сунутся – это три. Ну, а дальше дело техники – Витус предъявляет Генерал-губернатору верительные грамоты, тот их принимает, маг получает дипломатический иммунитет и вуаля! – Свэрт, со своими шестерками, идет лесом. В идеале нужно будет попасть на прием к Генерал-губернатору с самого утра, как только Брикус появится во дворце. Так что, Витус по-любому должен быть под рукой – это четыре. 

Все это, повторимся, было очевидно для Дениса, но уж очень влом было тащиться. Однако, верховный главнокомандующий, как обычно, был прав – чем быстрей обернешься, тем дольше поспишь, поэтому старший помощник перестал изображать из себя старую клячу и по лестнице скатился, как вполне себе молодой жеребец.

А Шэф прошел в комнату, где был свален багаж компаньонов и приступил к процедуре. Он расстегнул рубашку, вытащил из-за пазухи «тельник» и расстелил его на девственно чистом столике, который у нас называется «журнальным». Какое название такой вид мебели имеет на Сете командор не знал, но явно не такой, как на Земле, ввиду отсутствия журналов, как таковых. После этого он извлек из своего рюкзака брусок серебра уже использовавшийся при создании Перстня Северного Лорда Князя Великого Дома «Полярный Медведь» Лорда Арамиса и положил его на «тельник». Все было готово, можно было начинать.

– Ты верительные грамоты составлять умеешь? – обратился главком к представителю суперцивилизации, сгинувшей в бездне времен и пространств. Без посторонних Шэф предпочитал нормальное, акустическое общение, а не мысленное – чем-то мысленное ему меньше нравилось.

– Нет, – разочаровал его ИскИн.

– Грустно девушки! – прокомментировал это сообщение главком, причем, на удивление веселым тоном. – Всему-то вас учить приходиться. – «Тельник» на подначку не отреагировал и промолчал. – Ладно, для начала, раскатывай лист, с себя размером, – приказал командор.

И «тельник» взялся за работу. Сначала он, привычно, заискрил, затем засветился ярким изумрудным светом, после чего металл на торце бруска оплыл и превратился в маленький шар, наподобие ртутного, после чего шар отделился от основного слитка и на этом процесс прервался.

– Чего стоим, кого ждем? – поинтересовался Шэф.

– Брусок-то убери, – ехидно, или же так показалось командору, отозвался боди-комп. Но, в любом случае, «тельник» был прав – брусок мешал ему продолжать работу. 

Когда главком выполнил указание и вернул, вновь слегка уменьшившийся в размерах, брусок серебра обратно в рюкзак, шар, оставшийся лежать на боди-компе начал быстро расплываться, пока не покрыл весь «тельник», превратившись таким образом в серебряный лист формата А4. Подготовительный процесс был завершен и можно было приступать непосредственно к написанию письма «турецкому султану».

– Итак, пиши… – начал диктовать верховный главнокомандующий.

*****

Конское ржание и стук копыт, раздавшиеся часика через полтора, однозначно свидетельствовали, что старший помощник вернулся на базу после завершения своей миссии. Удачного, или нет – это другой вопрос, но вернулся. Заслышав характерный шум, Шэф не торопясь, вальяжно спустился по лестнице и встретил Дениса и Витуса на крыльце.

Беглый осмотр последнего показал отсутствие у него на лице синяков, ссадин и кровоподтеков, что свидетельствовало либо о дипломатических талантах старшего помощника, сумевшего внятно донести до контрагента все аргументы о пользе сотрудничества, либо о том, что он бил его, как принято в милици… пардон-пардон! – в полиции, а именно – не оставляя следов.

Для бездарного побить мага, даже небоевого – задача, практически, неразрешимая, но для облаченного в шкиру старшего помощника, это труда бы не составило. Конечно, Денис не обладал отточенной техникой патрульно-постовой службы, но и в Ордене Пчелы кое-чего нахватался, так что следы рукоприкладства вполне могли быть незаметны.

Шэф все же склонялся к первому – «дипломатическому» варианту, ввиду спокойного и даже можно сказать – довольного выражения лица мага. И это было вполне логично – Витус, как умный человек, не мог не понимать всех преимуществ, даруемых дипломатическим иммунитетом, что однозначно радовало, ведь, повторимся: лучше с умным потерять, чем с дураком найти. А уж найти с умным, так и вообще – небесное наслаждение!

– Есть хотите? – гостеприимно полюбопытствовал Шэф, на что оба – и Денис и Витус энергично помотали головами.

– Спать хотим, – высказал общее мнение старший помощник.

– Спать, так спать, – покладисто согласился командор и гаркнул, причем так, что у Дениса и Витуса заложило в ушах: – Эй, кто-нибудь! Живо сюда! – На зов быстренько, буквально через минуту, явился один из слуг, имя которого было компаньонам неизвестно. – Проводи гостя в свободную комнату и приготовь постель, – приказал главком, однако маг остановил Шэфа:

– Лорд Атос, прежде чем отойти ко сну, я бы хотел взглянуть на верительную грамоту.

– Молодец! – похвалил его командор. – Дело прежде всего. Или ты нам не доверяешь? – ухмыльнулся главком.

– Почему я должен вам не доверять? – пожал плечами маг. – Это ваш план, не мой – сделать меня консулом, значит вы должны быть заинтересованы в его исполнении. Но, так как ваш план вполне соответствует моими интересам, то я тоже заинтересован в его исполнении.

– И что? – не понял Денис.

– И то, что я хочу посмотреть, как выглядит верительная грамота. Привезти ее с собой вы не могли, так как не знали о моем существовании и вообще… Правильно?

– Правильно, – подтвердил командор.

– Значит, вы составили ее только что, наспех. Так?

– Так, – был вынужден согласиться главком.

– Следовательно, она может иметь вид… – тут Витус замялся, не желая обидеть работодателей, – не вполне…

– Понимаю твои опасения, – кивнул Шэф. – Смотри. – С этими словами он вытащил из кармана смятый серебристый лист.

Лицо Витуса, при этом, слегка вытянулось. Еще больше оно вытянулось, когда командор небрежно, держа за уголки, встряхнул «бумагу», как делают хозяйки развешивая белье, чтобы было легче гладить, и скомканная поверхность превратилась в гладкую, напоминающую черный лед, или зеркало.

– Ознакомься, – протянул грамоту Витусу Шэф, – может действительно что не так. Подправим.

Маг бережно – словно боясь повредить этот волшебный документ, взял серебряный лист двумя руками, и принялся внимательно изучать.

– Не беспокойся, порвать его трудновато, – ободрил его командор, прекрасно понимавший чувства Витуса. – Держи, как удобно. Ничего с ним не случится.

Денис, тоже, несмотря на желание побыстрее нырнуть в койку, подошел поближе и впился глазами в документ. Было интересно – что именно наваял Шэф за время его отсутствия. Увиденное впечатляло. Черное на серебряном выглядело торжественно и внушительно:

Лорд Великого Дома «Морской Дракон»

Атос

приветствует

Императора Акро-Меланской Империи

и

Генерал-губернатора города Бакара

Брикуса Валента

и просит принять в качестве консула

Великого Дома «Морской Дракон» в городе Бакаре

наделенного всеми полномочиями и

привилегиями чрезвычайного и полномочного посла

Витуса Иддера

изображенного на прилагаемой фотографии

после текста располагалось цветное изображение Витуса, замысловатая печать с морским драконом, подпись Шэфа, с расшифровкой и дата: третий день четырнадцатой десятидневки три тысячи сто двадцать восьмого года от Низвержения Темного Ангела.

– Ну, как? – не без кокетства, свойственного художникам, интересующимся у окружающих профанов впечатлением о созданной нетленке, полюбопытствовал Шэф. Он ждал выражения чувств, начиная от спокойного одобрения, до экзальтированного восхищения, но что-то пошло не так. На мага было больно смотреть. Первоначальный восторг, при виде грамоты, сменился глубочайшим разочарованием. – В чем дело? – удивился командор. – Что не так?

– Император… – выдавил Витус.

– Что император?

– Нет имени императора, а без него…

– Понятно-понятно, – перебил его командор. – А как его зовут? – флегматично осведомился он, не проявляя, в отличие от мага, ни малейших признаков беспокойства.

– Калликстус VII.

– Калликстус, так Калликстус – нам татарам один хрен, сейчас подправим, – с олимпийским спокойствием воспринял новую информацию Шэф. Он расстегнул рубашку и приложил верительную грамоту к груди, где притаился невидимый «тельник».

«Все понятно?» – мысленно обратился он к боди-компу.

«Да».

«Работай. И сделай его побольше. На всякий случай…»

На глазах много чего в своей жизни повидавшего, но все же изумленного, мага часть текста сдвинулась на одну строчку вниз, в нужное место добавилось имя Императора и верительная грамота приняла законченный вид:

Лорд Великого Дома «Морской Дракон»

Атос

приветствует

Императора Акро-Меланской Империи

Калликстуса VII

и

Генерал-губернатора города Бакара

Брикуса Валента

и просит принять в качестве консула

Великого Дома «Морской Дракон» в городе Бакаре

наделенного всеми полномочиями и

привилегиями чрезвычайного и полномочного посла

Витуса Иддера

изображенного на прилагаемой фотографии

– Ну, теперь-то все в порядке? – улыбнулся Шэф, глядя на восхищенного мага.

– Все!

– А вот и не угадал – не все. Надо еще исправить его, – командор кивнул на Дениса, – верительную грамоту. – С этими словами он вытащил из кармана еще один смятый серебряный листок, расправил и приложил к груди. Отличался от первого он тем, что вместо Лорда Великого Дома «Морской Дракон» Атоса в нем упоминался Князь Великого Дома «Полярный Медведь» Арамис, а также другими были печать и подпись. Все остальное совпадало.

– Ну, а теперь-то все? – Денис не мог скрыть зевоту. Предыдущая бессонная ночь и бо льшая часть этой давали о себе знать. Спать хотелось зверски.

«А Шэф-то – сук-кин кот, свеж и бодр, как гимназистка на морозе!» – позавидовал он.

Теперь действительно все, – командор небрежно сунул исправленные верительные грамоты в карман. – Спать! А ты, – обратился он к слуге, простоявшему все это время молча, с выпученными от страха, восторга и изумления глазами, – отведи пира в его комнату и уложи! – строго добавил он.

 

12 Глава

Завтрак накрытый Веньяном в малой гостиной особыми изысками не отличался: свежий, только что испеченный хлеб – «это когда ж он встал – подумал Денис, – чтобы успеть?», копченое мясо, сыр, масло, яичница со шкварками, соки, овощи, фрукты, кофе – все. Никакой пряной ветчины, глубоководных серых крабов, икры пресноводной рыбы свян и прочих деликатесов не было и в помине, но компаньоны и Витус остались довольны – все было очень вкусно, да пожалуй, что и красиво – еда, ханьский фарфор и серебро прекрасно гармонировали друг с другом. Правда, вся эта красота была мгновенна порушена, как только завтрак начался, но тут уж ничего не попишешь – у любой красоты, в особенности женской и сервированного стола, век не очень долог.

Как только завтрак начался, Веньян материализовался неизвестно откуда и принялся старательно изображать из себя жену Лота. Повар застыл соляным столпом около двери с перекинутым через руку полотенцем. Во все время трапезы он ни разу не пошевелился и на его широком, желтоватом лице не отразилась ни одна, самая мельчайшая, эмоция. Вся его жизнь сосредоточилась в глубине маленьких раскосых глаз, где и тлели все непроявленные эмоции и несовершенные движения. Его звездный час настал после того, как верховный главнокомандующий пришел в состояние полного насыщения и, выражаясь высоким казенным слогом, закончил прием пищи. Отвалившись от стола, Шэф глубокомысленно произнес:

– Да-а… умел Змей персонал подбирать, чего уж тут говорить… – в ответ на этот чистосердечное признание, повар немедленно сделал шаг вперед и вопросительно уставился на командора. – Нет-нет, – замахал главком руками, правильно поняв немой вопрос в глазах повара: – Ничего больше не надо, мы сыты, – и он чиркнул себя по горлу, демонстрирую степень насыщения. – Все очень вкусно! Большое спасибо! 

Веньян опять же никак внешне не отреагировал на похвалу, но было видно, что старый ханец доволен. Так оно и понятно – доброе слово и кошке приятно. Да и вообще – любому профессионалу греет душу, ежели даже профаны могут по достоинству оценить его искусство. Хотя, конечно похвала из уст другого профессионала еще более приятна, но ее получить весьма нелегко – таланты завистливы и ревнивы и славословить конкурентов не любят.

– Спасибо! – одновременно, практически хором, поблагодарили Веньяна и Денис с Витусом.

– Что прикажите на обед? – наконец заговорил повар, показывая, что он вовсе и не немой.

– А вот с обедом сложней, – честно признался Шэф, – где мы будем обедать, да и ужинать, пожалуй, одному богу известно. – Веньян молча изобразил недовольство, но комментировать услышанное поостерегся – субординацию понимал. – Ты вот что, – продолжил главком, – готовь обед и ужин на тех кто в доме, и чтобы было чем быстро перекусить: сыр, колбаса, ветчина, буженина там… – командор пошевелил пальцами, визуально демонстрируя то, что еще должно быть в перечне дежурных блюд и, что не удивительно, повар прекрасно его понял:

– Сделаем, – сдержанно, с чувством собственного достоинства, кивнул он.

– Вот и отлично! – щелкнул пальцами, от избытка хорошего настроения, Шэф. – Теперь вот что, скажи пожалуйста, сколько денег нужно на хозяйство в день?

В ответ лицо повара выразило крайнюю степень удивления, граничащего с изумлением:

– А мне-то откуда знать, Господин?

– Действительно… – Шэф смущенно почесал бровь, признавая, что попал со своим вопросом впросак. Но, видимо, вопрос этот интересовал его не от досужего любопытства, поэтому командор не бросил дело на полдороге, а сменил тактику и зашел с другой стороны: – Кто закупает продукты? – В ответ Веньян даже фыркнул – таким дурацким показался ему вопрос. Однако, начальство интересуется – надо отвечать!

– Так кто ж, если не я? – нарушая субординацию ухмыльнулся он. – Ведь готовить-то мне! – доходчиво пояснил он командору. При этом вид у повара был такой, будто он сильно сомневается в интеллектуальных способностях оппонента понять сказанное. А ведь действительно, если человеку необходимо пояснять, что заготовкой продуктов занимается тот, кто их потом готовит, так о чем, вообще, с ним можно говорить? Чтобы не усугублять, верховный главнокомандующий понятливо покивал, но не успокоился:

– То есть, ты идешь на рынок, закупаешь продукты, расплачиваешься и тащишь домой. Так? – продолжал допытываться главком. Цели этого минидопроса были Денису неясны, но они явно имели место быть.

– Нет.

– А как?

– Я иду на рынок, отбираю продукты и их приносят на кухню.

– А платить? – удивился Шэф. В ответ повар лишь пожал плечами.

– Ага-ага… начинаю понимать, – лицо командора прояснилось. – Тут у вас, что-то вроде коммунизма, – при этих словах повар и маг удивленно уставились на главкома, а Денис довольно осклабился:

– От каждого по способностям, каждому по потребностям! – отчеканил он.

– Ты и это знаешь? – округлил глаза любимый руководитель, но развивать тему не стал, видимо, чтобы не давать лишней информации Витусу, который явно все услышанное мотал на ус – авось пригодится. Верховный главнокомандующий неукоснительно придерживался непреложного правила: каждый должен знать только то, без чего не сможет исполнять своих функциональные обязанности, и ни битом больше.

– Тут вот какое дело, – Шэф полез в кошелек и извлек на свет несколько золотых, – в ближайшее время, пока мы не восстановим конституционный порядок, могут быть перебои с поставками продовольствия в кредит. – Повар смотрел на командора, как белая мышь на черную гадюку, чувствовалось, что он полностью попал под гипнотическую власть непонятных слов и если не спит наяву, то очень близок к этому состоянию. – Поэтому, вот тебе немножко денег. Если понадобится, заплатишь наличными, чтобы вы тут с голоду не перемерли. Все понятно? – резко спросил главком, почувствовав неладное.

– Все, – буркнул Веньян, приходя в себя, после чего золото исчезло в недрах его платья.

– Тогда свободен, – скомандовал Шэф, после чего повернулся к Денису с Витусом: – А вы запрягайте шарабан и грузите искусственную почку, а я пока смотаюсь к «Трем повешенным».

– За каким? – поднял бровь Денис.

– Что именно, «за каким»? – уточнил Шэф, чтобы ответить только на тот вопрос, который действительно интересовал старшего помощника. А то станешь детально расписывать зачем грузить «Эйфелеву башню», а окажется, что Дениса интересует какого хрена понадобилось любимому руководителю на площади… ну, или – наоборот. 

– Что тебе нужно у повешенных? – конкретизировал Денис.

– Да, так, – неопределенно пожал плечами командор, – посмотрю, как там очередь в мавзолей, и вообще – пообщаюсь с народом.

– Только не долго! – нахмурился Денис и нагло заявил: – Ждать не будем! – Он ожидал достойной отповеди на беспрецедентное нарушение субординации, однако, в ответ Шэф только согласно покивал, что мол – «Не извольте-с беспокоиться-с ваше преподобие-с! Мы мигом-с!». И это еще больше не понравилось Денису. По непонятной самому причине ему очень не хотелось, чтобы командор мотался на площадь, но тут уж ничего не поделаешь – если Шэф чего решил, то выпьет обязательно.

Ждать командора, практически, не пришлось. Пока, запрягали, пока выводили карету из сарая – а специалистов по этому делу не было – оба – и Денис и Витус, были дилетантами разной степени дилетантизма, пока, с огромной осторожностью, загружали «Эйфелеву башню», Шэф и обернулся. Денис уселся на козлы, а Витус остался в «салоне» оберегать и лелеять собственное творение. Было решено, что ему, как разработчику и изготовителю, в одном флаконе, будет сподручнее удерживать тонкий прибор надлежащим образом, чтобы ненароком не повредить на многочисленных ухабах. Да и без ухабов плавность хода шарабана несколько уступала аналогичной у рэндж ровера, да пожалуй, что и уаза патриота, поэтому миссия у мага была насколько почетная, настолько и непростая. 

«Прыгал, – подумал Денис, глядя на совершенно незапыхавшегося любимого руководителя, – причем и туда, и обратно».

– Ну, что хорошего увидел? – стал он пытать главкома, как только шарабан двинулся в путь.

– Что хорошего?.. – протянул Шэф. – Да ничего. Стоят телеги с трупами. Пусто. Попрятались все по углам. Я разрешил хоронить.

– И все? – не поверил Денис.

– Не совсем. Я им там разъяснил права и обязанности.

– Так никого же не было? Сам сказал.

– Кому надо всё видели и слышали, – заверил Шэф.

– И что за обязанности?

– Все вернуть к завтрашней полуночи и заплатить штраф за моральный ущерб.

– Сколько?

– Шестьдесят пять тысяч золотых.

– Ну-у… я примерно так себе и представлял, – важно надул щеки Денис.

Те, кто смотрел «День выборов» помнят, как герой Евгения Стеблова – Сан Саныч, режиссёр русского областного театра драмы имени М. Петухова реагирует на предложение гонорара в сто пятьдесят тысяч рублей, а именно – как задница на ежа, и лишь узнав, что это – деньги труппе, а сам он получит еще столько же, заявляет ровно то, что сказал Денис, причем, с теми же интонациями. Кто у кого спер текст, Денис у Сан Саныча, или же – наоборот, современной науке неизвестно и мы оставляем этот вопрос открытым.

– Хорошо, – продолжил допытываться Денис. – С обязанностями разобрались, а что ты им насчет прав пообещал?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Шэф, – что могут жить, если вовремя все вернут и заплатят.

Денису показалось, будто его обдали кипятком – горящая волна прошла от макушки до пяток, оставив ощущение нестерпимого зуда на коже. Он почувствовал, что сейчас лопнет от ненависти, которая мгновенно заполнила все его существо, как водород заполняет воздушный шарик, но водород вовремя перекрывают, а ненависть все текла и текла, а где ее краник, и как ее перекрыть, было непонятно.

«Ах ты ж сук-ка! – думал Денис, уставившись прямо перед собой и сцепив зубы, чтобы не начать грызть любимого руководителя – уж больно хотелось вцепиться ему прямо в глотку. – Он им, блядь, пообещал, что могут жить! А их же всех, кто был на «Арлекине», надо резать! А он им жизнь пообещал, всепрощенец, херов! Политик сучий! А меня ты сук-ка спросил!?! Или на мое мнение насрать?! Да конечно же насрать! У нас же все решает командор, мать его! – Денис вспомнил тоскливые глаза юнги Юстуса и желание сломать что-нибудь Шэфу стало непереносимым, однако самоубийцей старший помощник не был и благородный порыв погасил, прекрасно понимая, что ничем хорошим для него восстание сипаев не закончится. – Ладно, сук-ка, я тебе это припомню!» – дал сам себе торжественную клятву Денис. Такие клятвы обычно давали октябрята при приеме в пионеры. Клятва была торжественной и страшной и такой же была клятва Дениса.

Разумеется, умом Денис понимал, что после представления, устроенного вчера в «Империуме», дальнейшие репрессии в адрес работников «Союза» могут быть восприняты прогрессивной общественностью неоднозначно. Эта самая общественность, и так напуганная явлением черного демона йохара, без энтузиазма воспримет дальнейшие боевые действия между северянами и Ночной Гильдией, а учитывая разный военный потенциал сторон – то, попросту говоря, бойню, которую устроят Северные Лорды. И, соответственно, общественное мнение может сменить вектор и запланированный уважительный трепет, сменится подспудным сочувствием к Ночной Гильдии и таким же потаенным негативом по отношению к Северным Лордам. А учитывая, что компаньоны планировали использовать Бакар в качестве постоянной базы, допускать такое было крайне нежелательно. Повторимся – все это Денис прекрасно понимал. Умом. А вот сердцем нет. Так часто бывает в жизни – надо жениться на умнице и красавице из хорошей семьи, а тянет, как магнитом к рыжей профуре с помоечными корнями.

– Ну, что, перебесился? – через некоторое время поинтересовался верховный главнокомандующий. В ответ Денис не без труда растянул уголки рта в подобии улыбки, придал глазкам наивно-удивленное выражение и задал встречный вопрос:

– Об чем это вы, дядя Сидор?

– Об чем? – жестко ухмыльнулся командор. – А об том, что теперь лучше меня понимать начнешь.

– Так нешто мы не понимаем, ваше высокоблагородие! – заерничал Денис. – Вы ж только для блага общего, чтобы волки сыты и овцы целы. Чтобы тихо было в Бакаре, а на матросиков наших насрать! Бабы еще нарожают, – не выдержал и с неприкрытой злостью закончил старший помощник.

– Это ты все правильно говоришь, – похвалил Дениса командор. – Линию партии понимаешь. Молодец, – в ответ старший помощник только скрипнул зубами. – Но, я о другом. Помнишь, ты удивлялся почему я не хочу никому служить, и даже Ларзу? Хотя казалось бы – Островная Цитадель: комфорт, экология, медицина, деньги, а при службе в «Морском Змее» еще защищенность от всех напастей. Не жизнь – а рай на земле. А я не хочу. Хочу сам по себе. Теперь понял почему? – Денис продолжил молча пялиться вперед, а Шэф продолжил вколачивать гвозди в крышку гроба: – Согласись – я не самый плохой начальник? – Старший помощник и на сей раз не показал, что признает очевидное, однако командору его пылкие признания были ни к чему. Он и так знал, что услышан и что понят. – Но и меня, как сегодня, хочется убить. А представь, что такое чувство возникает каждый день, и не по одному разу. Так что, – неприятно ухмыльнулся Шэф, – когда решишь подставить шею под ярмо, ты припомни сегодняшний день.

Денис, которому смертельно надоело выслушивать поучения мудрого руководителя, совсем уже было собрался послать того к едрене фене и тем сам придать беседе новый импульс, но сделать этого не успел. К сожалению, их в высшей степени интересный и познавательный диалог был прерван самым бесцеремонным образом. Сразу стало не до разговоров и не до выяснения отношений. Начало процессу положил мальчишка, лет восьми, или около того, короче говоря – совсем маленький, который выскочил откуда-то из тени, как чертик из табакерки. Он махнул рукой по ходу движения, задушливо просипел: «За поворотом гвардейцы!», и снова исчез, нырнув куда-то вбок. Реакция у Шэфа была отменная и поводья он натянул еще до того, как мальчишка растворился в воздухе.

– Смотри, – ухмыльнулся Денис, – нас уже считают своими.

– Да-а… – согласился Шэф. – Хорошо, что традиции пионеров-героев и юных друзей милиции живут и побеждают!

– Милиции? – поднял бровь Денис, но командор развивать тему не стал и перевел разговор в практическую плоскость:

– Для начала, давай-ка натянем шкиры, а там посмотрим.

Шкиры лежали в рюкзаках, рюкзаки в карете, так что никаких препятствий для реализации этого плана не существовало. Вид раздевающихся компаньонов особого впечатления на Витуса не произвел, но когда он услышал про гвардейцев, то явственно взбледнул с лица. Незамеченной эта физиологическая реакция не осталась.

– Ты чего бледный такой, – участливо поинтересовался верховный главнокомандующий. – Съел чего-нибудь?

– Имперская Гвардия! – несколько невпопад, но чрезвычайно эмоционально отреагировал маг.

– И хули? – скривил губы Денис, к которому вернулось никуда не девшееся раздражение. – Нам татарам все равно, что крошить – что салат, что гвардию!

– Да погоди ты, – остановил его Шэф, видя, что маг не на шутку напуган. – Можешь толком объяснить в чем дело, – обратился главком к Витусу. – Ты главное, ничего не бойся, – улыбнулся он, – с нами не пропадешь!

Последнее утверждение, честно говоря, было весьма сомнительным, но на Витуса почему-то подействовало. Маг взял себя в руки и лаконично довел до сведения компаньонов информацию о событиях последнего времени, связанных с появлением в Бакаре столичной комиссии в целом и том, что представляет из себя Имперская Гвардия, в частности.

Компаньоны, занятые прожиганием жизни вместе со своим гаремом, мало обращали внимания на общественно-политическую жизнь города, и если называть вещи своими именами, то – совсем не обращали, но было очень похоже на то, что старинный тезис Владимира Ильича, что нельзя жить в обществе и быть свободным от него, все-таки является правильным. И раз Магомет не пошел к горе, то гора пришла к Магомету – общество обратило свое неблагосклонное внимание на Северных Лордов.

Чем отличается хороший командир от нормального, а нормальный от плохого? Плохой командир в условиях внезапного форс-мажора: пробоины в борту, через которую хлещет поток воды, пожара в отсеке, внезапного нападения на блокпост и тому подобных негативных жизненных обстоятельств, впадает в ступор и молчит. Подчиненные не слышат приказов отданных твердым командирским голосом и начинают паниковать, а паника – это залог поражения и гибели.

Нормальный командир, в отличие от плохого, не молчит. Он прекрасно понимает, что от его уверенности зависит все и начинает командовать. Твердым командным голосом он раздает приказы направо и налево, матерится и всячески вселяет в подчиненных уверенность в своих силах. Приказы далеко не всегда, а если говорить откровенно – практически никогда, не являются оптимальными с точки зрения стратегии и тактики, но свою роль выполняют – гасят панику в коллективе. А вот хороший командир отдает правильные приказы. Шэф был хорошим командиром и как только Витус замолчал, начал распоряжаться.

– Выходи! – приказал он магу. – Подождешь, пока мы не свернем за угол, а потом пешочком, пешочком, не торопясь, и на площадь Небесных Заступников. Жди нас у центрального входа в канцелярию Генерал-губернатора. 

– А если?.. – начал было маг, но командор не дал ему договорить:

– Никаких «если»! Мы приедем! Может немножко задержимся – как карта ляжет, но никуда не денемся. Главное – ничего не бойся! –

Главком улыбнулся так широко и безмятежно, будто снимался для предвыборного плаката. Эта улыбка подействовала на Витуса и Дениса диаметрально противоположным образом. Витус явно приободрился, а вот Денис почувствовал не менее явные сомнения – уж больно оптимистично вел себя любимый руководитель – не к добру. Как только компаньоны остались наедине, командор мгновенно стал серьезен, как жених в ЗАГСе, до которого внезапно дошло, что он наделал и куда попал. Он молча достал из рюкзака четыре «Светлячка», два из которых протянул старшему помощнику. Денис так же молча убрал свето-шумовые гранаты в карман. Кроме этого, Шэф извлек из недр вещмешка часы и тоже сунул в карман. Смысл этого действия остался Денису непонятен, но он справедливо решил, что главкому виднее – у него голова большая.

– Думается, нас сейчас поволокут на допрос в эту самую комиссию… – начал инструктаж верховный главнокомандующий.

– Будем мочить гвардию? – тут же бесцеремонно перебил его старший помощник.

– Дэн, – поморщился Шэф. – Сделай одолжение – не перебивай, пока я не закончу. Договорились?

– Договорились, – нехотя согласился Денис.

– Итак. Нас отконвоируют на допрос. Там мы, по мере сил, сотрудничаем со следствием и вообще – демонстрируем полную лояльность к властям. Сотрудничаем до последней возможности, пока они не решат нас арестовать. Как только я взорву «Светлячка» – уходи, как можно дальше.

– А ты? – не выдержал Денис и все-таки перебил главкома.

– А я пробиваюсь к карете, прихватываю наши рюкзаки и прыгаю. Встречаемся в «Ржавом якоре» у Алхана, надеюсь, что трактир не засвечен, но будь острожен. Все ясно?

– Все… но, не все. К чему такие сложности? Разворачиваемся и едем другой дорогой, или вообще… – тут Денис осекся, потому что понял, что его предложение ведет в тупик – если начинать бегать от властей, то зачем было огород городить с внедрением в бакарскую инфраструктуру?

– Ладно, вижу все сам понял, – покивал Шэф. – Давай, забираем «Эйфелеву башню» и поехали.

С большими предосторожностями компаньоны перегрузили бесценный агрегат – Шэф подавал, Денис принимал, после чего на козлы забрался сам командор и карета продолжила свой путь. Видок был в достаточной степени сюрреалистическим – изрядно потрепанная колымага на облучке которой восседали два прекрасно одетых молодых человека, по виду – явно аристократы, один из которых держал в руках вожжи, а второй какой-то затейливый артефакт.

А что поделаешь? Оставлять Дениса в салоне, если можно так назвать внутренность шарабана, было нецелесообразно – если действительно гвардейцы явились по их души, то было нежелательно, чтобы они, не обнаружив одного из Лордов, сразу стали совать носы внутрь кареты, там ведь оставались рюкзаки – еще сдуру захотят обыскать, значит сразу придется мочить, а этот момент Шэф хотел оттянуть настолько, насколько возможно. А так – все подозреваемые на месте, можно предъявлять бляху и тащить в участок, не заморачиваясь излишними процессуальными действиями, вроде обыска транспортного средства.

Засада оказалась там, где и указал пионер-герой – за поворотом. Как только шарабан компаньонов свернул за угол, перед взорами Шэфа с Денисом предстали десять Имперских Гвардейцев, выглядевших не менее монументально, чем конный памятник Бартоломео Коллеони в Венеции. Единственное, непринципиальное, отличие было в том, что у гвардейцев были закрытые шлемы, а у знаменитого итальянского кондотьера – открытый, а так – очень похоже. Ну и, разумеется, в магическом диапазоне на гвардию было больно смотреть – в глазах рябило! Каждый из бойцов сиял, как новогодняя елка на Бродвее. 

«Да-а… было бы неприятно неожиданно на них напороться, – подумал Денис, с благодарностью вспомнив шустрого мальчишку. – Надо будет наградить шельму когда все закончится».

«При наличии технической возможности…» – несколько пессимистично уточнил дотошный внутренний голос.

«Естественно, – зло усмехнулся Денис, – если мы сюда больше не вернемся, то награда героя и не найдет. Козе понятно!»

Завидев шарабан компаньонов, гвардейцы медленно двинулись вперед, охватывая экипаж полукругом. Действовали они четко и синхронно – чувствовалась хорошая выучка. Шэф, в свою очередь, тормозить не собирался и нагло пер вперед, как будто не замечая препятствия.

– Небольшой тест на вшивость, – негромко, по-русски, прокомментировал он свои действия. – Потрогаем граждан гвардейцев за вымя, посмотрим насколько позволят наглеть.

– Ну-ну, – хмыкнул Денис, подвинув ладони поближе к «Черным когтям».

– Прочь с дороги, бараны! – заорал командор, когда до черной металлической стены осталось метров десять. – Дорогу Северным Лордам! – Но, так как стена безмолвствовала и дорогу не уступала, он был вынужден натянуть вожжи и начать торможение. В момент, когда карета остановилась, между лошадиными мордами оставалось не более полуметра.

– Ну, ты ювелир! – оценил работу верховного главнокомандующего старший помощник.

Как только карета остановилась, один из гвардейцев выдвинулся вперед и подъехал вплотную к компаньонам. Вблизи он выглядел чрезвычайно внушительно. Чтобы было понятнее, представьте себе типового омоновца, формата два на полтора, закованного в черную сплошную броню, восседающего на мерине такого размера, что сидящий на нем гвардеец если и не выглядел лилипутом, то был к этому очень близок. Вот такая вот парочка.

– Слушай, бронеподросток, – раздраженно заговорил Шэф, – какого хрена? Мы торопимся, а я подаю только по субботам, так что проваливайте, пока я не рассердился.

Видимо «бронеподросток» не привык к такому фамильярному и не побоимся этого слова – наглому, обращению, а вовсе наоборот, привык к почтительному, вежливому и испуганному, а может и по какой иной причине, но только он явно завис. Причем в прямом и переносном смысле этого слова. В прямом – он нависал над компаньонами черной железной статуей, а в переносном – молчал, как одно место. Но, бесконечно так продолжаться не могло и наконец «статуя» заговорила:

– Северные Лорды Атос и Арамис? – разродился вопросом «броневик». При этом голос гвардейца звучал глухо, как из бочки, что было немудрено – забрало его шлема оставалось закрытым.

– Мы-то – Северные Лорды Атос и Арамис, – ласково отозвался командор. – А ты-то кто, чмо? Личико-то открой, Гюльчатай! – ухмыльнулся главком. – Открывать личико «бронеподросток» не стал, но соизволил представиться:

– Я декурион Имперской Гвардии Инвикт Флор!

– Да по мне – хоть Фаун, хоть Даун! – лицо главкома приобрело злое и хищное выражение. – Я тебя, дебила, еще раз спрашиваю: какого хрена ты со своими железными баранами мешаешь нам проехать? Тебе делать нехер? Или ты тупой с детства? Отвечай, собака! – рявкнул верховный главнокомандующий, – когда с тобой разговаривает Лорд Великого Дома «Морской Дракон»!

«Ну все… Думается Шэф все-таки перегнул палку – сейчас эти гвардейцы не выдержат оскорблений и полезут в драку! Иначе, какие они, нахрен, гвардейцы? Не гвардейцы они тогда, а овечьи какашки! Ну, давайте ребятки! – очень хочется вас в колбасный фарш порубать! – мечтательно подумал Денис. Он не был особо кровожадным, просто в нем никак не утихала злость на любимого руководителя, объявившего амнистию убийцам матросов «Арлекина». Не утихала и требовала выхода, а тут такой прекрасный повод! – А то нацепили на себя центнер цацек, панимашь, и думают, что самые крутые! Я вам, блядь, устрою крутизну! ГВАР-ДИ-Я! ИМ-ПЕР-СКА-Я!»

Но, к огромному сожалению Дениса, никаких решительных контрмер, как-то: встречных оскорблений словом, или делом, оппоненты предпринимать не стали, а декурион объявил:

– Я уполномочен доставить вас в комиссию по расследованию обстоятельств уничтожения консульства Высокого Престола в Бакаре для дачи показаний.

– Что-о-о-о!?! – не выговорил, а прошипел Шэф, причем он сумел придать голосу такие обертоны, что конь декуриона прижал уши, злобно оскалился и попятился.

– Прошу простить. Я не так выразился, – декурион, по примеру своего коня, начал сдавать назад: – Гранд-Аудитор Квинтилиан Магн приглашает вас с Лордом Арамисом на беседу. Он попросил меня проводить вас к нему.

– Да ладно, расслабься парень, – улыбнулся Шэф. – Я же понимаю – служба. – После этих слов командора, напряжение, висевшее в воздухе, как гнетущий болотный туман, стало быстро рассеиваться. Денису даже показалось, что он уловил вздох облегчения, прозвучавший в шлеме декуриона. – Провожай! – разрешил главком. Инвикт Флор поднял руку и его люди споро окружили карету компаньонов, после чего декурион махнул рукой и величественная процессия: два гвардейца перед каретой, трое с каждого бока и двое сзади, двинулась вперед.

– Ну, что скажешь? – по-русски заговорил Шэф.

– Как-то странно они себя вели – больно вежливо. Это же ОМОН, мать их! – должон бесчинствовать! Но, – Денис хищно ухмыльнулся, – похоже на то, что явление йохара подействовало разлагающе на неокрепшие умы.

– Похоже… – согласился Шэф.

Прием, которого были удостоены компаньоны по прибытию в «Русалку», вполне соответствовал пышности их кортежа. В небольшом парке, где располагался отель их ожидали еще двадцать гвардейцев и штук пять боевых магов – точнее сказать было сложно, потому что отдельные магические особи могли скрывать свои надтелесные оболочки и идентифицировать их было затруднительно. При виде такого внушительного воинского контингента в душе Дениса зародились первые, робкие сомнения. Такие обычно возникают у пожилых мужей, вернувшихся домой в неурочное время, и заставших юных жен в пеньюарах. Усилению подозрений очень способствуют столики с романтическим ужином, накрытые на двоих. Но, не пойман – не вор! Если коварный соблазнитель не пойман – жена вне всяких подозрений. Юридически.

– Шэф, не нравится мне это.

– Что именно?

– Больно много их.

– И что? – командор зевнул. – Они нас боятся, – успокоил он старшего помощника. – На рожон никто не полезет. Главное самим не облажаться.

После того, как карета остановилась перед входом в «Русалку», компаньоны неторопливо покинули экипаж, причем выглядело это так: Шэф спрыгнул на землю, Денис аккуратно передал ему «Эйфелеву башню», затем спрыгнул сам, после чего Денис открыл дверцу, забрался в карету, бережно принял артефакт и осторожно установил его на сиденье. Пока происходили все эти телодвижения, карета была окружена плотным кольцом гвардейцев и магов, а кроме того появился важный, осанистый человек, одетый во все черное – по виду типичный распорядитель.

«Ворон, мля!» – подумал Денис.

– Гранд-аудитор Квинтилиан Магн ожидает вас! – голосом сильным и густым, как у тамады на грузинской свадьбе, объявил «ворон».

– Что ожидает – это хорошо, – осклабился Шэф. – А кто отвечает за охрану кареты и сохранность имущества? Или у вас за ценные вещи оставленные в гардеробе администрация ответственности не несет?

Распорядитель был смущен и сбит с толку. Он растерянно оглянулся на гвардейцев и магов, толпящихся у него за спиной, но никакой поддержки не получил. Лица первых были скрыты за глухими забралами и никакие невербальные сигналы вырваться наружу из шлемов не могли, а маги безучастно смотрели мимо несчастного «ворона», делая вид, что этот вопрос их никак не касается. Так всегда бывает, когда надо брать на себя ответственность. Чаще всего ее сваливают на слабейшего члена коллектива, в идеале на стрелочника.

– Я так понимаю, нет ответственного, – нахмурился командор. Распорядитель в ответ состроил мину, что мол да, извиняйте, господин хороший, но ответственного нет! – Ладно… – медленно и зловеще протянул главком. – Раз нет, я сам назначу. Арамис, - неожиданно обратился он к старшему помощнику: – ты видишь здесь лица отмеченные печатью честности? – Денис начал внимательно всматриваться в лица присутствующих магов, но у него ничего не получилось – те отводили глаза.

– Жулье, – резюмировал старший помощник, с трепетом ожидая, что сейчас этот балаган закончится и толпа магов и гвардейцев набросится на них и порвет, как Тузик грелку.

– И я того же мнения, – нехорошо улыбнулся Шэф. – Поэтому, исходя из того, что в нашей карете находятся значительные материальные, – он сделал паузу, – и не только! ценности, я назначаю коллективную ответственность! – Маги и гвардейцы слушали молча и внимательно и Денис снова подивился сюрреализму этой картины – тридцать Имперских Гвардейцев и пятеро боевых магов реально боялись одного человека! – Если из кареты что-нибудь пропадет, я с вас со всех шкуру спущу! Живьем. – уточнил командор низким, инфернальным голосом от которого даже у Дениса мурашки промаршировали по коже. – Разбираться не буду, кто спер. Так что следите друг за другом в четыре глаза и не приведи вас господь! Веди, – повернулся он к распорядителю и первым шагнул к крыльцу. Толпа двинулась следом, но, как отметил Денис, несколько гвардейцев остались около кареты.

Для допроса был подготовлен малый банкетный зал. Посередине квадратного помещения стоял длинный стол, за которым расположился командный состав комиссии, по другую сторону стола находились два кресла, предназначенных компаньонам. Все было чинно и пристойно, за исключением того факта, что ровно посередине стола проходило мощное защитное плетение, наглухо делящее помещение пополам. Как говорится: ни компаньонам к комиссии, ни комиссии к компаньонам.

Ведомые «вороном», Шэф с Денисом, подошли к предназначенным для них креслам, плюхнулись в них, немножко повозились, устраиваясь поудобней и стали молча разглядывать сидящих перед ними комиссионеров. Те тоже не спешили открывать рты и молчание стало затягиваться.

– Ну, и чего эти пидоры молчат, – не выдержал Денис. – Думают вывести нас из равновесия?

– Наверное… – зевнул Шэф.

Реакция на этот невинный обмен мнениями была совершенно неожиданной и она же сдвинула процесс общения с мертвой точки.

– Не сметь разговаривать на иностранном языке в присутствии высокой комиссии! – внезапно, как резаный, заорал брат Ульрих Роттенау.

Долгое словесное воздержание давалось ему с трудом – привык подлец непрерывно звиздеть, а тут был вынужден довольно долго помалкивать, вот и накопились в нем запасы словесного дерьма в промышленных масштабах. Но, надо честно сказать, что для выплеска негатива он выбрал неудачное время и неудачное место.

– Сам укоротишь придурка, или мне? – лениво поинтересовался Шэф.

– Сам.

Денис сдвинул точку сборки в положение «Смерть», пристально уставился на брата Роттенау, отчего тот явственно побледнел и медленно заговорил:

– Если ты, лягушачья отрыжка, еще раз посмеешь обратиться в таком тоне ко мне – Князю Великого Дома «Полярный Медведь», или же к Лорду Атосу, я вызову тебя на дуэль и убью самым мучительным образом. – Произнеся этот незамысловатый текст, Денис улыбнулся Ульриху, отчего того передернуло. – Это в том случае, если ты аристократ, – продолжил Денис, причем в его тоне звучали большие сомнения насчет благородного происхождения брата. – А если нет – повешу на первом же подходящем дереве. Лучше всего на осине, – зачем-то уточнил Денис. На бедного брата было больно смотреть – он стал походить на мухомор – на красной роже выделялись какие-то белые пятнышки. Видок был неприглядный до чрезвычайности.

«А нечего было пиздеть, – мстительно подумал Денис. – За язык никто не тянул!»

– Если в комиссии все такие придурки, – демонстративно, по-русски заговорил Шэф, – им собственную задницу не найти, не то что, разрушителей консульства.

– Это точно! – поддержал верховного главнокомандующего старший помощник, с наглой ухмылкой разглядывая командный состав комиссии. Но, как вскоре выяснилось, не все в комиссии были придурками. Отнюдь, не все.

– Лорды, – заговорил поджарый брюнет с ястребиными желтыми глазами. – Я – Квинтилиан Магн Гранд-Аудитор Имперской Канцелярии, начальник комиссии по расследованию обстоятельств уничтожения консульства Высокого Престола в Бакаре. В процессе следствия у меня возникли некоторые вопросы, ответы на которые я бы хотел получить от вас.

– Мы тебя внимательно слушаем, – Шэф был сама вежливость.

– Скажи пожалуйста, зачем вы уничтожили консульство? – очень спокойно и доброжелательно поинтересовался Квинтилиан.

– Мы? – поднял брови командор. – Насколько я знаю, консульство было уничтожено каким-то некромантским плетением, а мы с Арамисом отнюдь не маги. Так что… – он развел руками.

– Все правильно, «Черная Жатва» тоже поучаствовала, но только, как защитная реакция. У вас с Лордом Арамисом был мотив и возможность совершить это… – Гранд-Аудитор замялся и вместо слово «преступление» использовал эвфемизм, – действие. – Заминка не осталась незамеченной компаньонами.

«Не хочет обострять» – решил Денис.

– Ну, с мотивом, все понятно – про нашу размолвку с престольскими знают все, – согласился Шэф. – А вот с возможностью… – он улыбнулся. – Что ты имеешь в виду?

– Что я имею в виду?.. – встречно улыбнулся Квинтилиан. – А вот что! – И он спокойно и методично изложил все факты, собранные комиссией, их логическую взаимосвязь, обоснования и выводы. После того, как Гранд-Аудитор замолчал, Шэф задумался и длился этот процесс довольно долго – примерно минуту. Что характерно, никто из членов комиссии его не торопил.

 … перемудрил командор, прикинувшись Святошей… перемудрил…

 … оттуда все и пошло… а этот, сука, умный, оказывается…

 … похоже придется в «Ржавый якорь» линять…

 – Хорошо. – Шэф тяжело посмотрел на Гранд-Аудитора. – Я расскажу тебе правду. Но! Только тебе одному.

– У меня нет секретов от членов комиссии. Все, что знаю я, знают и они.

– Ты не понимаешь, – несколько раздраженно отреагировал Шэф. – Дело не в том, доверяешь ты своим членам, или нет. Это – твои проблемы. Дело в том, что информация, которую я тебе сообщу, потенциально опасная. И если она попадет не в те уши, это нанесет колоссальный вред вашей Акро-Меланской Империи, а нам бы этого не хотелось, потому что мы планируем часто бывать в Бакаре. – Командор сделал паузу. – Но, если ты настаиваешь, я оглашу информацию при всех. Решай. – Теперь задумался Квинтилиан и думал не меньше, чем чуть ранее его оппонент.

– Выйдите из зала, – приказал он гвардейцам и магам, толпящимся за спиной компаньонов. – И вы тоже, – обратился он к начсоставу комиссии. – Возражений ни с одной из сторон не последовало. После этого Квинтилиан дотронулся до камня на одном из многочисленных перстней, которыми были унизаны его пальцы и переговорщиков накрыл купол, состоящий из теплого, мягко дрожащего воздуха, который можно увидеть в жаркий день над раскаленным асфальтом Ни один звук не мог вырваться за пределы этой завесы наружу. – Итак, я тебя слушаю, – обратился Квинтилиан к Шэфу, когда в большой комнате за столом, укрытым «Пологом тишины», остались только компаньоны и он.

И командор заговорил. Он рассказал и показал Гранд-Аудитору всю ту байду, которую обкатал на Витусе: истребители, вертолеты, виманы, терминаторы (которые из фильмов), виды ночного Нью-Йорка и Эстепоры, термоядерный взрыв и все такое прочее. В завершении всего, Шэф рассказал Квинтилиану, что они сотрудники могущественной организации из другого мира и к чему приведет их исчезновение. Гранд-Аудитор был впечатлен, особенно, когда командор вытащил из кармана часы и положил их на стол.

– Это прибор для измерения времени, покажи его своему императору, чтобы он не сомневался в твоих словах. С вашим уровнем развития изготовить его невозможно.

После того, как Шэф замолчал, Квинтилиан задумчиво покивал, после чего вернул беседу в исходное русло:

– И все же, зачем вы уничтожили консульство Высокого Престола? Я не понимаю, а император, наверняка, задаст мне этот вопрос. Что мне ему отвечать?

– Дело в том, что мы используем Сету, как транзитный мир – через нее проходит много путей. И мы ходили через нее многократно. Мы никому не мешали, нам никто не мешал… но в последний раз на нас неожиданно и неспровоцированно напали престольцы. Мы отбились, после чего они напали повторно. Во время второго боя мы захватили у них «Арлекин», пришли в Бакар и тут они заявились к нам в третий раз. Но, – на голубом глазу соврал командор, – никого убивать и ничего разрушать мы не собирались. Мы хотели просто поговорить, выяснить – может все эти нападения были недоразумениями, но говорить с нами не стали. Ну, а дальше ты знаешь.

– Да-а… Дальше я знаю. И что вы планируете делать?

– Мы планируем, – хищно ухмыльнулся Шэф, – навестить Паранг и на месте разобраться, откуда у некромантов возникло такое неприязненное отношение к скромным сотрудникам одной могущественной организации.

– Понятно… – покивал Гранд-Аудитор, а Шэф с Денисом мысленно похихикали.

– И вот еще что, – командор пристально посмотрел в глаза Квинтилиана. – Наверняка тебя и твоего императора не может не беспокоить наличие двух таких мутных субъектов на территории Империи. Так вот я даю тебе честное, благородное слово, что мы никоим образом не участвовали, не участвуем и не будем участвовать в политической жизни Империи. Мы случайно попали в Бакар и нам здесь очень понравилось и единственное, чего мы хотим, это изредка здесь спокойно отдыхать – и все! Больше нас ничего не интересует. Представь, ты идешь по дороге по своим делам, а на обочине играют дети. Тебя ведь не интересует во что они играют, на деньги, или щелбаны, кто у них лидер, кто ябеда, кто маменькин сынок. Так и здесь – у нас свои дела, у вас свои, и они не пересекаются.

– Мы дети? – грустно улыбнулся Гранд-Аудитор.

– Не обижайся, – ответно улыбнулся Шэф.

– На правду не обижаются, – покивал Квинтилиан, после чего сбросил полог и позвонил в серебряный колокольчик, а когда в зал ворвались маги и гвардейцы, с выпученными от усердия глазами, приказал: – Проводите гостей до их кареты.

Глава

*****

Долго ждать Витуса не пришлось. Не успел шарабан компаньонов остановиться, как он уже вынырнул из толпы, собравшейся у центрального входа в канцелярию Генерал-губернатора.

– Я уже начал беспокоиться, – хмуро сообщил он компаньонам, бесстрастно пялившимся на него с облучка. В глазах же мага наоборот – еще поблескивал ледок не до конца растаявшей тревоги.

– Не дождешься, – ухмыльнулся Шэф.

– В смысле? – поднял брови Витус.

– Ну, ты же, небось, уже похоронил нас, – хмыкнул командор. Витус в ответ только пожал плечами, как бы говоря: «Хотите возводить напраслину – дело ваше, а только я девушка честная – жила исключительно с вами и больше ни с кем!» – А по-моему, мы быстро отстрелялись, – сделал серьезное лицо главком и уточнил: – Специально старались, чтобы ты не нервничал. – Витус ничего не ответил и лишь кивнул, подтверждая, что, мол, да – ждал недолго. Денис, в свою очередь, ничего говорить не стал и молча вручил магу «Эйфелеву башню», довольно-таки тяжелую и громоздкую, таскаться с которой ему порядком надоело.

Сегодня, на удивление, проблем с парковкой не было, и причина этого явления была непонятна – то ли вчера был необычный день, с пиковым наплывом посетителей, то ли, наоборот – сегодня был сезонный минимум, но факт оставался фактом – стояночное место нашлось сразу и, практически, напротив входа во дворец.

Прихватив рюкзаки и «башню» компаньоны и маг направились к парадному крыльцу. В процессе движения выяснилось, что попасть во дворец будет не так легко, как могло бы показаться. Дело было в том, что если бы компаньоны шли без Витуса, а паче того и без своих вещмешков, то они просто-напросто ввинчивались бы в толпу на манер штопора, не замечая преград, но в том-то все и дело, что на сей раз с ними был маг, с его хрупкой ношей, да и рюкзаки маневренность не увеличивали. А плотность толпы, между тем, по мере приближения к заветным дверям, увеличивалась в геометрической прогрессии. Вот такой вот получался парадокс – на парковке свободно, а к дверям не пробиться. Складывалось впечатление, что все эти обормоты заявились пешком – иного объяснения не было.

Когда продвижение маленького отряда совсем застопорилось, главком предпринял решительные меры – он засунул два пальца в рот и свистнул с такой силой, что кони, в упряжке проезжавшей рядом кареты, брякнулись на колени, а толпа у входа пришла в состояние просветления – она осознала, что что-то делает не так. А пока толпа мучительно пыталась сообразить, что же именно она делает не так, командор времени не терял. Не успел еще стихнуть свист, как Шэф заорал, причем так заорал, что у многострадальных коней подогнулись и задние ноги:

– Дорогу людям кардинала! – завопил командор нечеловеческим голосом. Денис еще успел подумать, что в предках у главкома наверняка был Соловей-Разбойник, или кто еще из этой братии, а толпа у входа от акустического удара перешла из состояния просветления в состояние уныния и расстройства желудка. И, кстати говоря, было отчего – по независимой экспертной оценке старшего помощника, сила звука командорского голоса превышала сто пятнадцать децибел, лишь немного не дотягивая до болевого порога, но и без порога это было, знаете ли, о-го-го!

После того, как толпа из кристаллического состояния перешла в аморфное, Шэф с Денисом, вцепились друг в дружку, и образовали единый ударный механизм, который попер вперед с целеустремленностью и неудержимостью асфальтового катка. Во время движения, тандем «Шэф-Денис» расшвыривал не успевших убраться с траектории движения зевак, на манер того, как это происходит с кеглями на дорожке в кегельбане. Высокая пробивная способность ударного механизма «Шэф-Денис» привела к тому, что для многочисленных внешних наблюдателей, тандем, образованный компаньонами, стал ассоциироваться с самым тяжелым шаром, используемом в боулинге – номер шестнадцать, а те, кто оказался у них на пути – с пластмассовыми кеглями, из магазина игрушек. Витусу оставалась лишь следовать в кильватере этого живого тарана. Достигнув дверей, компаньоны, как пробку из-под шампанского, выбили застрявших в них посетителей и с триумфом, на плечах отступающего противника, ворвались в вестибюль.

Следующая заминка возникла непосредственно на КПП. Шэф продемонстрировал заветный серебряный перстенек, выданный давеча Брикусом, небрежно кивнул на Дениса с Витусом, мол – эти со мной, и совсем уже было вознамерился пересечь заветную черту, как самый молодой из дежурных офицеров – юнец с пушком вместо усов и прыщами вместо бороды, внезапно возопил: «С артефактами к Генерал-губернатору нельзя! Не положено!» и загородил своим, довольно-таки тщедушным, телом дорогу маленькому отряду.

Реакция на это событие у всей остальной охраны и у посетителей, толпившихся в вестибюле, была одинаковой – на лицах всех очевидцев отчетливо читалось: «Ой, дур-а-а-а-а-к!». Офицеры старательно смотрели в сторону, всем своим видом показывая, что к «этому» никакого отношения не имеют и вообще не знают, как «это» сюда попало, а посетители наоборот – во все глаза уставились на страшных Северных Лордов, чтобы не пропустить ни мгновения из экзекуции, которую они устроят этому недоумку.

Как уже отмечалось, с развлечениями в Бакаре было бедновато, так что для всех присутствующих возможность вблизи поглазеть на показательную порку была чем-то вроде того, как нашему человеку попасть на концерт… Единственный вопрос – на какой именно. Вкусы-то у всех разные, кто-то любит попсу, а кто-то – heavy metal, а отдельные извращенцы, точнее – извращенки, и Стаса Михайлова. Так что, на какой концерт, каждый пусть решает самостоятельно. Но, к огромной радости охраны и такому же огромному разочарованию публики, ничего зубодробительного и кровопролитного не последовало.

– Пир офицер! – мягко сказал главком, – нам можно! – после чего маленький отряд просто обогнул юношу, впавшего от собственной глупости и смелости в состояние кататонического ступора, и зашагал к парадной лестнице, никем и ничем более не задерживаемый.

Видимо было в «Эйфелевой башне» что-то такое, что активировало в мозгу у охраняющих какие-то древние и темные структуры, доставшиеся нам от динозавров, а может еще и от кого похуже, которые при пробуждении от летаргического сна, требовали не пущать, и точка! Ведь, казалось бы, чем отличается «башня» от бесчисленного количества своих собратьев артефактов, висящих на шеях, пальцах и прочих, приспособленных для этого местах, своих владельцев, каждый день посещающих Генерал-губернатора? Ничем! Ну-у… может быть, единственно чем – размером, хотя какое это имеет значение для магии? Вроде бы никакого, а получалось, что размер все-таки имеет значение. А может быть дело было в чем-то другом? – черт его знает… Но одно можно сказать однозначно – попал под это странное наваждение и дежурный маг в приемной Генерал-губернатора.

– С этим нельзя, – хмуро сказал он, тыкая пальцем в «Эйфелеву башню».

– Нельзя, так нельзя, – покладисто согласился Шэф, чем сразу изрядно насторожил как дежурного мага, так и Дениса с Витусом. Ну, не в правилах главкома было такое соглашательское, в стиле приснопамятного министра иностранных дел Козырева, поведение. Все трое немедленно заподозрили подвох и если двух последних это обстоятельство обрадовало, то дежурного мага вовсе наоборот – огорчило. И как немедленно выяснилось, все трое не ошиблись. Командор с ласковой улыбкой продолжил: – Мы, с удовольствием, оставим артефакт у тебя, на ответственное хранение. Ты – человек, как видно, относительно честный. – Исходя из чего верховный главнокомандующий сделал такой вывод и с кем, или с чем сравнивал абсолютную величину честности дежурного мага, было совершенно непонятно, но, наверное, у него были какие-то свои, тайные способы выявления честности. Денису, например, дежурный маг никакого доверия не внушал, но оставим определение его сравнительной честности на совести Шэфа, в конце концов – ему виднее.

– Тут только вот какая загвоздка, – продолжил витийствовать командор, – можно даже сказать – загогулина! – Он внимательно оглядел дежурного мага, как бы пытаясь понять, готов ли тот к восприятию чрезвычайно важной информации, которая сейчас будет ему сообщена. И, видимо, решил, что готов. А маг, в свою очередь, начал потихоньку тосковать, пытаясь понять: какого хрена он прицепился к этой гратовой штуковине и к этим гратовым северянам – Бездна с ними обоими! Шли бы себе и шли, эти порождения Тьмы. Кто его за язык тянул? – Дело вот в чем, голуба! – от этого идентификатора мага ощутимо передернуло, но он решил не усугублять и промолчал. – А дело в том, что некоторые твои товарищи по цеху… пардон-пардон – по Гильдии, – поправился Шэф, – хотят спиз… спереть этот агрегат, – командор ткнул пальцем в «башню, как будто вокруг был ежегодный слет тупых и кому-то могло быть непонятно, о чем идет речь. – И их можно понять, – сделал неожиданное признание главком. – Дело в том, что залоговая стоимость этого артефакта… – он сделал фирменную паузу и медленно озвучил цифру: – Миллион золотых!

– С-с-сколько!?! – с трудом выговорил маг, одновременно пытаясь расстегнуть воротник – ему вдруг стало сильно душно и немного жарко.

– Миллион золотых, – очень доброжелательно повторил Шэф. – И вот еще какой момент, – прищелкнул он пальцами, как будто только что вспомнил: – Видишь, какая сложная структура у артефакта? – маг покивал. – В-о-о-о-т… А если какой-то элемент – любой, самый маленький, немножко погнуть, или там – поцарапать, то артефакт выйдет из строя, – Денис с Витусом слушали все эти откровения с трудом сдерживая изумление, но виду, естественно, не подавали, а командор продолжал: – но выяснится это потом, когда артефакт не сможет работать в штатном режиме. Так что, если ты готов взять на себя такую ответственность, – решил закругляться Шэф, которому надоело ваньку валять, – то мы, с удовольствием, оставим артефакт у тебя, на ответственное хранение. Только назовись, пожалуйста, чтобы мы знали, с кого спрашивать… если что.

Закончив вешать лапшу на уши дежурного мага, командор перестал улыбаться и требовательно уставился на него, ожидая ответа. Однако, никаких имен озвучено не было. Вместо того, чтобы представиться, дежурный скривился, будто укусил горький огурец:

– Провали… в смысле – проходите! – махнул он рукой, отворачиваясь.

Разрешение было дано очень вовремя, ибо, буквально в ту же секунду прозвучал гонг «Внимание», «железные дровосеки» освободили проход, и на пороге кабинета показался Ютропиус Приск. Воздух в грудь он успел набрать заранее и ему оставалось лишь озвучить имя счастливца, которому прямо сейчас откроется доступ к телу Генерал-губернатора. Ютропиус уже открыл было рот и в этот самый момент узрел компаньонов и Витуса. Честно признаемся – никакого удовольствия это зрелище ему не доставило. Скажем больше – досада промелькнула у него на лице, но личный секретарь был тертым калачом и опытным аппаратчиком, поэтому давать волю эмоциям он не собирался, а вовсе наоборот – быстро вник в ситуацию, изменил первоначальные планы и завопил:

– На аудиенцию к Генерал-губернатору Бакара Брикусу Валенту приглашается Лорд Великого Дома «Морской Дракон» Атос! – после чего вопросительно посмотрел на Шэфа, как бы спрашивая: «Все? Могу быть свободен?». В ответ командор качнул головой в сторону Дениса и понятливый Ютропиус снова набрал воздух и на выдохе озвучил еще одного счастливца, который будет удостоен аудиенции: – Князь Великого Дома «Полярный Медведь» Арамис! – Взгляд который бросил секретарь на главкома, после объявления Дениса был однозначен: «Ну, надеюсь, на этом-то все?!». И снова Ютропиус не угадал, потому что верховный главнокомандующий кивнул уже на мага. Здесь возникла небольшая заминка, потому что, как зовут Шэфа с Денисом, секретарь знал, а вот про Витуса не знал ничего. Командор, прекрасно понимая трудности, вставшие перед секретарем, пришел к нему на помощь и подсказал, а Ютропиус озвучил: – И Витус Иддер!

Следует отметить, что с того самого момента, как компаньоны ввалились в приемную, где их предводитель повел себя с бесцеремонностью трехмесячного щенка ньюфаундленда и сначала в совершенно недопустимом тоне препирался с дежурным магом, а затем устроил цирк из объявления персон, допущенных к аудиенции, все остальные посетители, дисциплинированно ожидавшие своей очереди, кидали на компаньонов и примкнувшего к ним мага крайне неодобрительные взгляды. Но, кидать-то – кидали, однако делали это незаметно, чтобы не быть пойманными за этой фрондой. Кроме этих взглядов, больше никаких признаков, что кто-то недоволен тем, как эти наглые северяне лезут без очереди, да еще и прихватив с собой какого-то недоумка с непонятной хренью в руках, не наблюдалось – все благоразумно помалкивали. Хотя, имели полное право не молчать – за каждое место в очереди было заплачено полновесной монетой, порядок следования утвержден, длительность приема строго оговорена и вот – на тебе! Ну, что тут скажешь? Удачи делают нас счастливыми, а неудачи – философами. В этот день многие из очередников задумались о бренности всего земного.

– Ну что? – довольно ухмыльнулся при виде компаньонов Брикус Валент. – Опять накосячили? – Основное его внимание, при этом – кто бы сомневался, тут же сосредоточилось на «Эйфелевой башне».

– Почему сразу Бонч-Бруевич? – Шэф, не без таланта, изобразил невинно оклеветанную добродетель. – Такие подозрения нам очень даже и обидны… – начал было он, но Генерал-губернатор его не слушал. Отмазки командора были ему до фонаря – Брикуса интересовало совсем другое:

– Это что – та штуковина из-за которой напали на «Арлекин»? – Губернатор не отрывал взгляда от необычного артефакта и его можно было понять – было в «Эйфелевой башне» что-то завораживающее. Шэф важно кивнул:

– Да.

– Это с ее помощью вылечили девочку Зме я от белокровия? – продолжил допытываться Брикус. Командор и здесь не стал скрывать очевидное:

– Да.

– Занятная вещица! – подвел итог своим наблюдениям глава Бакара. – А как работает? – После того, как Витус объяснил ему принцип работы искусственной почки у Генерал-губернатора возник следующий, закономерный, вопрос: – А за каким гратом вы ее сюда притащили? У меня белокровия пока нет! – Брикус немного подумал и добавил: – И вообще, раз вы ко мне заявились – значит вам от меня чего-то нужно. Так что давайте рассказывайте с толком, с чувством, с расстановкой, чего хотите?

– Отвечаю по пунктам, – неторопливо начал Шэф, – но для начала встречный вопрос – может сесть предложишь? – Компаньоны и Витус, как вошли в кабинет, так и продолжали стоять возле монументального письменного стола, за которым расположился Генерал-губернатор.

– Садитесь, конечно, – махнул рукой Брикус, – и вообще, могли бы и не спрашивать. Про тебя и говорить нечего, – улыбнулся он Шэфу, – ты из моего кабинета не вылазишь, так что чувствуй себя как дома.

– Спасибо, – сдержанно, с чувством собственного достоинства, поблагодарил командор, усаживаясь в большое, удобное кресло. Остальным членам маленькой делегации пришлось довольствоваться стульями. – Итак, – начал Шэф. – Отвечаю по пунктам. Притащили мы артефакт сюда, потому что вещь это уникальная, второй такой нет в Бакаре – это точно, в Акро-Меланской Империи – скорее всего, и на всей Сете – с большой долей вероятности. Из этого следует что? – Главком требовательно взглянул на Брикуса, как бы ожидая ответа, но Генерал-губернатор придал лицу индифферентное выражение и свою очередь уставился на командора, как бы спрашивая: «И что же, по твоему, из этого следует?». Таким образом Шэф был вынужден сам отвечать на свой же заковыристый вопрос: – А следует из этого, что почка эта бесценна… или, на худой конец, можно получить за нее кучу деньжищ – даже не знаю сколько. Поэтому и приходится таскать за собой, чтобы не сперли. – Брикус понятливо покивал, показывая, что понимает резоны компаньонов, а командор продолжил: – Тем более, что Свэрт глаз на нее положил и хотел хапнуть на халяву! Естественно, – главком хищно ухмыльнулся, – с нами такой номер не прошел, – но осадочек остался. – Он немножко помолчал и уточнил: – Ну что, с первым пунктом разобрались?

– Разобрались, – был вынужден согласиться Генерал-губернатор. Он бы с удовольствием послушал Лорда Атоса еще, но вопрос был исчерпан.

– Теперь, зачем мы к тебе заявились?.. – начал было командор, но Брикус его перебил, глядя на мага:

– Скажи, пожалуйста, это не твой портрет появился на платке у Морской Ведьмы? – этим вопросом Генерал-губернатор показал, что находится в теме гораздо глубже, чем это могло бы показаться.

– Мой, – не стал отпираться Витус.

– Ага… ага… – прокомментировал это признание Брикус.

– Ну вот, собственно говоря, мы и перешли к основной причине нашего появления, – снова взял слово Шэф.

– А что будет еще и не основная? – насторожился Генерал-губернатор.

– Будет, – твердо заверил его командор. – Итак, Витус Иддер, – он кивнул на мага, – является одним из лучших, а может просто – лучшим, магом-артефактором в Бакаре. Он и сделал эту штуковину, – кивок на «Эйфелеву башню». – Но! У него нет лицензии. Пользуясь этим, Свэрт хочет заставить его работать на себя, практически бесплатно, а мы хотим, да и он сам, – Витус кивнул, – чтобы он сотрудничал с нами на взаимовыгодных условиях.

– Не-е-е-е ребята, – замотал головой Брикус, – тут я вам не помощник. Согласно Указа… он потер лоб вспоминая, потом махнул рукой, – грат его знает как называется – забыл, но он точно есть! Так вот, согласно этого гратова Указа светская власть не имеет права вмешиваться в дела, подпадающие под юрисдикцию Гильдии Магов, а тут как раз такой случай. Так что – извините, – он развел руками.

– Я, честно говоря, – поднял брови Шэф, – не очень понял о каком вмешательстве в дела Гильдии Магов ты толкуешь. Мы тебя лишь просим принять верительные грамоты, – с этими словами он вытащил из кармана два смятых серебристых листа, встряхнул их, отчего они приобрели первоначальную гладкость и протянул Генерал-губернатору.

Брикус, хорошо зная с кем имеет дело, принял документы настороженно. Он долго их разглядывал, мял, расправлял, разве что не нюхал, но в конце концов был вынужден приступить к детальному изучению. По мере того, как он въезжал в тему, на его лице стала расплываться широкая ухмылка. Завершив ознакомление с представленными верительными грамотами и сличив изображения будущего консула Великих Домов с оригиналом, Генерал-губернатор поднял глаза на Шэфа:

– Ты придумал?

– Я, – не стал отпираться командор.

– Ну, ты и жучара! – Свое восхищение Генерал-губернатор скрыть и не пытался. – Это что ж получается, сидит он в консульстве, – кивок в сторону Иддера, – и делает, что хочет! Консульство ведь территория Великих Домов и Гильдия Магов там никаких прав де-юре не имеет. Де-факто они могли бы наплевать и показать зубы, но это с кем-нибудь другим, с вами никто связываться не будет, – Брикус сделал крохотную паузу, – мне так кажется. Молодец! – В ответ на похвалу, Шэф сделал постное лицо, какое бывает у записных отличников, которых хвалят учителя в присутствии одноклассников. С одной стороны отличнику хотелось бы воспользоваться моментом и орлом оглядеть пару-тройку классных красавиц, чтобы оценить произведенное впечатление, с другой – чем меньше будешь выпендриваться, тем меньше вероятность нахватать лещей от молчаливого большинства, не сильно довольного большим отрывом IQ героя дня от среднестатистического уровня. К этому случаю очень подходит выражение: скромность украшает. Неизвестно, какими соображениями руководствовался мудрый руководитель, но вел он себя, как мудрый отличник.

– Если тебе понадобится какой-нибудь артефакт, – продолжил Шэф, – который Гильдия сделать не может, или, ты по каким-то причинам не захочешь, чтобы они знали о твоем заказе, смело обращайся к Иддеру, – маг и Генерал-губернатор одновременно кивнули. – Если и он не сделает – значит никто не сделает. Витус, – командор посмотрел на мага, – просьба Генерал-губернатора – наша просьба! – Маг молча кивнул. – И наоборот, – главком повернулся к Брикусу, – его просьба – наша просьба. Договорились?

– Договорились, – ухмыльнулся Генерал-губернатор, – ты же, как Пуд Руфин.

– Что за Пуд?

– Да был у меня в легионе десятник, мог любую бабу уболтать быстрее, чем ты штаны скинешь. – В ответ на это заявление, Шэф посмотрел на Брикуса с определенной долей недоверия, как бы говоря, что он раздевается чрезвычайно быстро – естественно, когда надо. В ответ на проявленный скепсис, Генерал-губернатор загорячился: – Я тебе точно говорю! Ему все равно было, кто: крестьянка, трактирщица, пастушка, или аристократка… Один раз мы охраняли караван со знатью – двор перебирался из столицы в летний дворец, и одна графиня на стоянке отошла от кареты, то ли пописать, то ли ножки размять, то ли еще чего. Так он сразу к ней и давай на ушко нашептывать, пошептал чуток и смотрим – пошли в ближайшие кустики. Дар у него был. Жаль убили… хороший был десятник. – Брикус вздохнул. – Вот и ты такой же говорун – конную статую Бригитты Непорочной уговоришь.

– Лошадь или Бригитту? – уточнил Денис.

– Обеих! – отрезал Генерал-губернатор. Командор от спора воздержался. То ли решил, что Брикус прав, то ли по какой иной причине, но ввязываться в дискуссию о своих сверхспособностях главком не стал и перешел к следующему акту Мерлезонского балета:

– Тут еще одно дело… небольшое.

– Валяй, – махнул рукой Генерал-губернатор, – пользуйся административным ресурсом.

«Интересно, – подумал Денис, – а что Брикус сказал дословно? Явно не «административный ресурс» – уж больно не по местному. Это «переводчик» вытащил у меня из головы наиболее подходящий термин, а губернатор наверняка сказал что-то другое. Но, что?..»

«А ни один хрен?» – насмешливо поинтересовался внутренний голос.

«Один, – согласился Денис, но все-таки интересно…»

– Мы хотим оформить на себя дом Зме я – он все равно без хозяина остался, так чего добру пропадать? Пусть хорошие люди попользуются.

– Ты с Арамисом? – ухмыльнулся Брикус.

– Нет, – помотал головой Шэф, – там девчонка эта осталась, из-за которой весь сыр-бор, слуги разные… И если дом без хозяина оставить, плохо им придется. Не хотелось бы. – Командор сделал паузу и внимательно посмотрел на хозяина кабинета: – Поможешь?

 … ну, прям мать Тереза, мать твою!..

 … девку Змея ему жаль и слуг…

 … а матросиков с «Арлекина» не жаль…

 … хотя… девку и слуг тоже жаль…

 …ее наверняка в бордель определят, а слуг на улицу…

 … пусть живут… хрен с ними…

 … а за матросиков все равно обидно…

– Да без проблем! – посерьезнел Генерал-губернатор. – Ютропиус! – рявкнул он. – Мухой ко мне! – А компаньонам и Витусу пояснил: – Подслушивает шельма. – Долго ждать личного секретаря не пришлось – буквально через несколько секунд он материализовался пред светлыми очами своего работодателя. – Все слышал? – осведомился Брикус, грозно сдвигая брови. Однако на Ютропиуса эти кунштюки особого впечатления не произвели – привык, поэтому он молча, и несколько даже меланхолично, покивал. – Живо ко мне этих… которые иностранными делами занимаются и которые недвижимостью!

Секретарь, собаку съевший на аппаратной работе, прекрасно знал, когда можно выполнять приказ начальства не торопясь, когда совсем не выполнять, а когда со всех ног, поэтому он исчез из кабинета с той же скоростью, что и появился, то есть – мгновенно. Еще через пару-тройку минут он снова появился в кабинете Генерал-губернатора, ведя за собой, как на буксире, двух бледных и потных мужчин гражданской наружности – судя по всему представителей, а скорее всего, что и начальников соответствующих подразделений.

Следует отметить, что скорость исполнения распоряжения Генерал-губернатора была чрезвычайно высока. За эти несколько минут Ютропиус успел добраться до кабинетов этих чиновников и вернутся вместе с ними назад. А это дорогого стоит, даже если предположить, что их кабинеты находились недалеко и располагались совсем рядом, или на небольшом расстоянии друг от друга. В противном случае, если бы это было не так, в разные концы дворца секретарь, за это время, никак бы не успел.

Но! Добежать было не самое главное. Самое главное было заставить этих чиновников мгновенно оторвать задницы от кресел, а тут имелись определенные проблемы, заключающиеся в том, что Ютропиус наверняка приволок не мелкую сошку, а руководителей соответствующих подразделений. Тащить шестерок смысла не имело. Шестерки ничего не решают, а ситуация, как чувствовал Ютропиус своей пятой точкой, требовала незамедлительного разрешения.

В связи с вышесказанным возникает закономерный вопрос: а почему так трудно заставить чиновничье начальство мгновенно оторвать задницы от кресел? Что здесь такого сложного? А вот что – отрывать их (чиновников) пришлось от важных дел, наверняка связанных со значительным коррупционным потенциалом. Такой вывод можно сделать исходя из того, что доставлены были не рядовые клерки, а чиновничье начальство, а начальство вряд ли станет занимается делами не сулящими финансовых, или каких иных дивидендов – для этого существуют всякие мелкие сошки. И отвлекаться от такого рода деятельности на какие-либо иные бизнес-процессы, не имеющие такого потенциала, начальству чрезвычайно трудно – приходится наступать на горло собственной песне.

Конечно же, после того, как личный секретарь смог завладеть их вниманием, процесс отрыва афедронов от кресел наверняка пошел шустрее, однако надо иметь в виду, что завладевание тоже потребовало какого-то времени. Разумеется, как только до чиновников дошло, что их вызывает сам Генерал-губернатор, да еще по личной просьбе Северных Лордов – и что им не сидится в своей Бездне! никого подгонять не пришлось. Но, ведь надо было еще добежать обратно, а это опять-таки время, так что можно смело сказать: Ютропиус не зря занимал свой пост и не зря ел свой хлеб – службу понимал! Генерал-губернатор тоже так полагал, он одобрительно оглядел своего личного секретаря, потом перевел взгляд на чиновников:

– Это верительные грамоты, – Брикус протянул документы, которые были ловко подхвачены одним из чиновников. – Нужно оформить консула Великих Домов, – приказал Генерал-губернатор. Получив задание, чиновник, паче чаянья, не бросился со всех ног исполнять, а застыл на месте – видимо не привык жить в таком ритме, где за считанные мгновения происходит столько событий, сколько у него не бывает и за год: и отрыв от рутинной, но прибыльной, работы – он как раз оформлял дипломатическую карточку для дочери тарангского консула, за которую уже получил сто золотых задатка, и испуг, и бег по коридорам власти, и свидание с Генерал-губернатором, которого он вблизи-то и не видел никогда, а главное непосредственный контакт – глаза в глаза, с этими северными демонами, которые поубивали кучу народа – от этого всего его немножко переклинило, вот мидовец и стоял рядом с губернаторским столом, даже не пытаясь тронуться с места. Он переминался с ноги на ногу, будто стремясь в туалет, а может и правда хотел, и молчал. – Тебе все понятно? – нахмурился Брикус. – Чиновник покивал. – Так какого грата ты еще здесь!? Чернильница прокисшая! Пшел-л-л!!! – рявкнул Генерал-губернатор. Воздействие начальственного ора на бедного чиновника было сравнимо с криком петуха на нечисть – мидовца вынесло из кабинета, как на крыльях.

– Брикус, ты бы с ними полегче, а то обгадятся – не проветрить будет, – без тени иронии, на полном серьезе, заметил Шэф. – Мы-то уйдем, а тебе сидеть… – Генерал-губернатор недовольно взглянул на командора, но как честный человек не мог не признать его правоту и к следующему чиновнику обратился почти что ласково:

– Подойди. – Когда тот на негнущихся ногах приблизился, Брикус поставил перед ним задачу: – Нужно на них, – кивок в сторону компаньонов, – домик оформить в собственность…

– И участок, – добавил командор.

 … ну, блин, прям Матроскин…

 … хозяйственный ты наш!..

– И участок, – согласился Генерал-губернатор.

Чиновник, разумеется, был готов на все, однако не смог удержаться от само собой разумеющегося вопроса:

– А нынешние хозяева… – начал было он, но договорить ему Шэф не дал:

– А нет хозяев, – развел руками командор. – Бывший домовладелец – Змей, – главком вздохнул, – почил в бозе, а больше и нет никого. – Чиновник, который, скорее всего, был в курсе того, кто такой Змей, его места работы, его должности и его репутации, а также того, кто именно лишил Зме я жизни, а вместе с ней работы, должности и репутации – слухи в Бакаре распространялись быстрее, чем порнуха в Интернете , взбледнул еще больше, хотя и до начала разговора вид имел вполне себе бледный. А Шэф продолжил постановку задачи, начатую Брикусом. Уточнил, так сказать, граничные условия: – С этим проблем не будет. Нэт человэка – нэт проблемы! – Командор подмигнул чиновнику. – Правда, таварыщ Бэрия?

У человека менее закаленного от всего услышанного голова пошла бы кругом, и он наверняка впал бы в прострацию, а то и куда похуже, но чиновник на своей работе зубы сточил до десен, поэтому он только помотал головой, как собака после купания, и наверняка с той же целью – собака таким образом избавлялась от излишков воды, а он – от излишков лапши, повешенной ему на уши верховным главнокомандующим.

– Необходимо знать точный адрес! – твердо объявил чиновник, доказывая в очередной раз, что профессионал – он и на Сете профессионал и что мастерство не пропьешь.

– Так это мы мигом, – весело улыбнулся Шэф. – Улица называется Оглобля, район Грибное Поле.

– А номер дома? – не сдавался чиновник.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – развел руками командор. – Но! – Он строго взглянул на оппонента. – Я тебе на карте покажу, а там уж сам, как-нибудь! – С этими словами главком извлек из вещмешка свою замечательную, можно даже сказать – интерактивную, карту Бакара, быстренько отыскал нужный участок, увеличил и предъявил местному бюрократу. В том, что это именно бюрократ не осталось ни малейших сомнений, как только тот снова открыл рот:

– Быстро сделать не получится, – начал чиновник, обращаясь к Генерал-губернатору, – для начала надо получить кадастровую справку на участок, а для этого нужен запрос в архив, а архив… – но договорить ему Брикус не дал. Губернатор поднял ладонь и чиновник дисциплинированно замолчал. Не исключено, а даже – скорее всего, он не набивался на банальную взятку, ибо на идиота не походил, а только идиот будет заниматься вымогательством у друзей своего непосредственного начальника, находясь в кабинете этого самого начальника. Скорее всего он действительно попытался довести до сознания присутствующих логику бизнес-процесса по оформлению соответствующих документов, но кому до этого было дело? Брикус понятливо ухмыльнулся и обратился к Шэфу:

– Атос, я отлучусь ненадолго, а ты уж тут сам… как-нибудь, – в ответ командор вернул Генерал-губернатору понятливую ухмылку, а Брикус с неожиданным проворством поднялся и с тем же проворством покинул кабинет – судя по всему пошел пописать. Ну, а что? – на горшок и короли пешком ходят, не говоря уже о Генерал-губернаторах. Как только дверь за Брикусом закрылась, Шэф повернулся к Денису:

– Лорд Арамис, как считаешь, не дать ли этому почтенному чиновнику немножко денег для ускорения процесса. А?

– Я считаю… – Денис сделал небольшую паузу, после которой заговорил очень обстоятельно, солидно и с расстановкой, – что коррупция – главное зло для любого государства. А так как мы обещали Гранд-Аудитору свою лояльность по отношению к Акро-Меланской Империи, то мы не можем поощрять такое явление, как коррупция, никоим образом. – Чиновник и Витус слушали старшего помощника с большим, но абстрактным интересом, чего нельзя было сказать про командора – его интерес был вполне себе деятельным.

– Ну, и какой из этого вывод, – прищурился Шэф. – Что делать-то?

– Надо идти другим путем! – сформулировал свою позицию старший помощник.

– И каким же именно? – продолжил допытываться Шэф, но Денис только пожал плечами. – А я, кажется, знаю, – задумчиво протянул командор. После чего перевел точку сборки в положение «Смерть» и воззрился на бедного чиновника. Тот побледнел еще больше, хотя казалось, что дальше некуда, а холодный пот потек с него ручьями.

– Ты, сучье вымя, – негромко, бесцветным голосом обратился к нему командор. – Если через полчаса у меня на руках не будет готового пакета документов, я отрежу тебе уши и заставлю съесть…

 … без соли, мля!..

– Ч-ч-через с-с-сколько? – чиновник явно был неглуп и сразу же, несмотря на стрессовое состояние, выделил из сообщения главкома критическую информацию.

– Через одну шестую часть склянки.

– Но… – заблеял было чиновник, однако Шэф его слушать не собирался.

– Я тебе все сказал! – отрезал командор. – Не успеешь – готовь уши. И смотри, гнида! – оформишь без всяких там налогов на недвижимость и прочей херни. Как для себя, – усмехнулся Шэф.

– Но, я не знаю как… – продолжил гнуть свою линию несгибаемый чиновник, однако, на командора где сядешь, там и слезешь:

– А это уж ты сам решай, милок! Ты же специалист по недвижимости, а не я. – Командор зловеще ухмыльнулся. – Я же не спрашиваю у тебя совета, как лучше головы резать. – И до этого заявления видок у чиновника был не айс, а теперь на бюрократа было просто больно смотреть. А с другой стороны, вместо того, чтобы сразу начать искать варианты, как исполнить порученное дело, он начал выискивать юридические крючки, чтобы затруднить процесс – вот и поплатился. – Да и вообще, – Шэф широко улыбнулся. – Ученого учить – только портить. Так что – дерзайте юноша! – Впрочем, дерзать «юноша» не спешил, а впал в какое-то оцепенение. Правда, ненадолго. Из этого состояния его вывели две вещи: нахмуренные брови командора и его же, немного шипящий, на манер змеиного, голос: – Все! Время пош-шло! – Эти слова произвели на «юношу» такое же воздействие, как команда «Пуск!» на ракетоноситель – он стартовал! А, пожалуй, даже не ракетоноситель – те стартуют медленно и печально, словно давние, умудренные жизнью и растерявшие иллюзии любовники, а как противоракета, вроде С-500, или SM-6 – те стартуют, как наскипидаренные. Это привело к тому, что на пороге кабинета специалист по недвижимости чуть было не сбил входящего Генерал-губернатора, но похоже даже не заметил этого – энтузиазм застил глаза!

В принципе, неправда, что человек не любит и не хочет работать. Просто нужно к каждому подобрать свой ключик, свой стимул. Разнообразие этих ключей не поддается описанию: одному нужно, чтобы на работе был комп с быстрым Интернетом, другому чтобы была любовница, хоть страшненькая – ну, любит он производственные романы, что тут поделаешь, третьему нужны банальные деньги, четвертому, чтобы был персональный кабинет, пусть даже полтора квадратных метра, но – персональный, пятому еще что-нибудь, но есть универсальный ключ, типа отмычки, действующий безотказно на всех – сержант НКВД с наганом, за спиной. Вот командор этот ключик и использовал.

– Ну что, договорились? – полюбопытствовал Брикус.

– А как же! – улыбнулся Шэф. – Очень толковый парнишка – на лету схватывает.

– Ну-ну, – усмехнулся Генерал-губернатор, – а мне показалось…

– Нет-нет! – горячо перебил его командор. – Очень толковый!

– Лады, коли так, – согласился Генерал-губернатор, усаживаясь в кресло. – Как встреча с Квинтилианом прошла? – неожиданно поинтересовался он. Неожиданный вопрос вызвал неожиданную реакцию – Шэф смутился.

– Брикус… – начал он несколько, скажем так – сконфуженно, – это хорошо, что ты спросил, – вслед за этим многообещающим пассажем последовала короткая пауза и тяжелый вздох. – Дело вот в чем… я собирался тебе сказать, но не успел. – Командор снова вздохнул и повторил: – Дело вот в чем…

– Ну, и в чем все-таки дело? – ухмыльнулся Брикус. – Может в том, что вы с Арамисом были со мной не всегда откровенны, а иногда и вовсе искажали истину?

 … красиво излагает собака!..

 … вот тебе и «простой солдат»…

– Да, – был вынужден признать очевидное командор. – Гранд-Аудитор задавал нам неудобные вопросы и мы, чтобы сохранить дружественные отношения с Акро-Меланской Империей были вынуждены на них откровенно отвечать. Ибо, в противном случае, нас могли принять за врагов, а это никому не нужно. – Генерал-губернатор понимающе покивал, а Шэф продолжил: – Ответы на некоторые из них не совпадают с теми, которые мы давали тебе, и мы с Арамисом очень хотели бы, чтобы ты отнесся к этому с пониманием… Мы врали не для того…

– Вы искажали истину, – перебил его Брикус, – не для получения личной выгоды, а чтобы не поставить в неловкое положение себя и меня. Так? – Компаньоны молча кивнули. – Допустим, я спрашиваю: а это не вы, часом, раздолбали консульство Высокого Престола? И что вы можете мне ответить? – Только «нет», потому что, если вы скажете «да», я, как государственный чиновник, буду вынужден взять вас под стражу и отправить этапом в Акр. Так что, не переживайте ребятки, я с самого начала знал, что вы не до конца откровенны. И кстати, – он улыбнулся, – в этом нет ничего плохого – только у идиотов нет тайн.

– Спасибо за понимание, – очень серьезно произнес верховный главнокомандующий. – Мы говорили с Квинтилианом один на один… – Брикус удивленно поднял брови:

– А как же его свора?

– Если сведения, которые мы ему сообщили, станут достоянием широкой общественности, – Шэф ухмыльнулся, – или даже узкой, то нанесут ощутимый вред интересам Акро-Меланской Империи. Поэтому мы говорили с Гранд-Аудитором тет-а-тет – он отнесся серьезно к нашей озабоченности. Тем более, что это было сделано в интересах Империи. Но! Он наверняка сообщит все, что узнал от нас, Императору, а тот, рано или поздно, тебе. И вот, когда ты узнаешь все, ты наверняка поймешь наши мотивы и то, что лично к тебе мы относимся с огромным уважением!

– Атос, – ухмыльнулся Генерал-губернатор, – ты меня растрогал всего: от остатков волос на голове до любимой мозоли на большом пальце левой ноги, и если я немедленно не выпью, то наверняка заплачу! А этого допустить никак нельзя – я на службе! Ютропиус! – гаркнул он. – Живо неси!

На этот раз личного секретаря пришлось подождать немного подольше, но ожидание было вознаграждено – он явился в сопровождении двух слуг, которые притащили большие корзины с самой разнообразной снедью. Было, что выпить и чем закусить. Столик в углу был мгновенно сервирован на четыре персоны и понеслось.

– Ребята! – проникновенно начал Брикус, подняв бокал с коньяком. – Хоть вы суки еще те, но я рад, что познакомился с вами. Уж больно лица у вас хорошие…

– Скорее уж морды, – буркнул себе под нос Денис, которому надоело молчать. Этим комментарием он надеялся внести и свои пять копеек в общую беседу.

– А, – махнул рукой Брикус, – лица, морды – один грат. Главное, что вы люди хорошие… а то кругом… – он не договорил и сделал изрядный глоток. Остальные присутствующие последовали его примеру.

– А как ты определяешь, кто плохой, кто хороший? – заинтересовался Денис.

– Чувствую! – отрезал Генерал-губернатор, не собираясь вдаваться в ненужные подробности. И его можно было понять, он был занят важным делом – намазывал себе бутерброд с черной икрой. По вкусу она ничем не отличалась от земной и не исключено, что добывали ее из тех же осетров, но точно компаньоны не знали. Была она не столь дефицитной, но менее вкусной от этого не становилась.

– А он какой? – Денис кивнул на Витуса. Тот недовольно зыркнул в его сторону, но промолчал.

– Никакой.

– Как это? – удивился командор.

А так, – пожал плечами Генерал-губернатор. – Большинство людей никакие – не хорошие и не плохие, а так – серединка на половинку. Как кости лягут – в ту сторону и пойдут.

– А мы, стало быть, хорошие… – задумчиво протянул Шэф.

– Хорошие! – заверил его Брикус. – Так что – за хороших людей! – Все чокнулись – за такое грех было не выпить. – Слушай, – закусив долькой апельсина, Генерал-губернатор повернулся к командору. – Только не ври! – предупредил он. – Не можешь сказать правду – промолчи. Я пойму. Так вот… – он сделал паузу. – Зачем вы, на самом деле, попретесь к некромантам? Не за поруганную же честь мстить, – усмехнулся он.

– Нет, конечно, – Шэф был серьезен. – Просто они, безо всякого повода с нашей стороны, пытались несколько раз нас убить. Надо разобраться, кто, откуда и зачем.

– Понятно… – протянул Генерал-губернатор, вызвав тем самым бурю положительных эмоций в душе у компаньонов.

– Кстати говоря, – командор ухмыльнулся, – мы и «Арлекин» у них отбили во время очередного нападения. Пошли по шерсть, а пришли стрижены.

– Как ты сказал? – расхохотался Брикус. – Пошли по шерсть, а пришли стрижены? – надо будет запомнить! А вообще я смотрю, – Генерал-губернатор подмигнул командору, – с трофеями у вас все в порядке – то корабликом разживетесь, то домиком. – В ответ Шэф сделал скорбное лицо, какое бывает у политиков во время предвыборных дебатов на ТВ, когда они страдают по маленькому прожиточному минимуму. В это время в кабинет бесшумно просочился Ютропиус и стал издалека, не приближаясь к столу, показывать руками какие-то знаки, напоминающие азбуку глухонемых. – Ладно ребята, – вздохнул Брикус, – документы ваши готовы, да и мне пора работать. Давайте по последней!

– Только давай выпьем за то, – ненавязчиво перехватил желтую майку тостующего Шэф, – чтобы собраться этим же составом, когда мы вернемся.

– Вы уж постарайтесь, – попросил Генерал-губернатор.

– Сами хотим, – хмыкнул командор.

 

13 Глава

Настроение Обер-Легата Братства Света Ульриха Роттенау было препаршивейшее. Точнее говоря он был в тоскливом бешенстве. А в бешенстве он был из-за того, что ни один из этих ублюдков – членов комиссии, не пришел к нему на выручку, когда этот северный недоносок публично оскорбил его и можно сказать – втоптал в грязь! И за что?!? За то, что он, как член комиссии призвал этих северных уродов – мать их полярная гиена! к порядку, чтобы они не смели болтать на своем тарабарском наречии в присутствии высокопоставленных официальных лиц Акро-Меланской Империи! И на тебе! – ни одна собака не пришла к нему на помощь, ни эти козлы комитетчики, ни гвардейцы, ни маги! Никто! Было из-за чего взбеситься.

Ну, а тоскливым бешенство было из-за того, что сегодня комиссия свою работу заканчивала, завтра все снимутся с места и отправятся обратно в Акр, а там ничего хорошего для себя Обер-Легат не ждал. Во-первых, шпионы Прайм-Легата наверняка доложат своему хозяину о том, как жидко обгадился брат Ульрих Роттенау во время допроса Северных Лордов и вряд ли это сильно понравится Конраду Рахтенбергу. Прайм-Легат очень щепетильно относился к вопросам престижа своего ведомства.

А тут такая звонкая оплеуха для всего Братства Света – их представителя в комиссии смешали с дерьмом и никому до этого нет дела! То есть, с точки зрения Конрада Рахтенберга, это не Ульриха Роттенау ткнули мордой в навоз – это руководимое им Братство Света, и лично его Прайм-Легата ткнули носом в зловонную жижу! И виноват в этом его представитель в комиссии Обер-Легат Ульрих Роттенау!

Ульрих тяжело вздохнул и сделал то, чего обычно не делал – признался самому себе, что и его доля вины в произошедшем имеется. Его за язык никто не тянул – остальные ведь промолчали и остались чистенькими – суки, а он в очередной раз вляпался. А ведь после того, как из-за своей несдержанности он так подставился перед Гранд-Аудитором и его клевретами, Обер-Легат дал себе зарок помалкивать, и вот на тебе – не сдержался! Так что, согласитесь, было отчего прийти в тоскливое бешенство.

Но это еще полбеды – вымолить прощение у Конрада Рахтенберга не очень сложно – уж больно тот любит дорогие подарки, и если цена подношения однозначно соответствует тяжести проступка, то вопрос будет закрыт, а деньги у Ульриха были.

Вторая, и главная, половина беды заключалась в том, что о недоразумении – такой термин Ульрих Роттенау принял сам для себя для описания того, что произошло между ним и Лордом Арамисом, наверняка узнает не только Прайм-Легат, но и весь руководящий состав Братства Света. А самое главное – не только руководящий, но и вообще все, кому не лень.

Ведь свидетелями конфуза… в смысле – недоразумения, была гратова прорва народа: руководящий состав Комиссии, маги и гвардейцы, и хотя все они под подпиской о неразглашении, но… да и шпионы тоже люди, и несмотря на строжайшие инструкции, один по пьяни сболтнет друзьям в таверне, другой шепнет любовнице в порыве страсти и понеслась – что знают двое, знает и свинья, а осведомителей у Конрада Рахтенберга не один и не два, так что никаких иллюзий на этот счет Обер-Легат не строил – репутационные потери обеспечены.

Главное, чтобы эти репутационные потери не трансформировались во что-либо более материальное, типа перевода в какую-нибудь глушь. Да не дисциплинарного перевода, на три-четыре… хорошо, пусть даже – семь-восемь десятидневок, а на постоянной основе, навсегда. А ведь есть такие места в необъятной Акро-Меланской Империи, и Ульрих прекрасно об этом знал – приходилось бывать по службе, откуда хотелось сбежать по-любому, хоть в виде чучела, хоть в виде тушки. 

Единственным утешающим моментом во всей этой истории, да и то – пусть их всех так утешают, скрипнул зубами Ульрих, вспомнив своих многочисленных недругов, было то, что Гранд-Аудитор наверняка не захочет лишиться такого ценного агента, как он, и хотелось бы надеяться, как-нибудь да поможет, если его соберутся турнуть с насиженного места. Терять такой ценный источник информации Квинтилиан Магн вряд ли захочет. Вот такое вот, грат его подери, утешение.

С этими невеселыми мыслями, Обер-Легат налил себе стаканчик крепкой виноградной водки и залпом – продемонстрировав незаурядную сноровку, выпил. Только он собрался закусить, а закусив предаться размышлениям о бренности всего земного, как раздался стук в дверь и на пороге показался один из многочисленных слуг, прикомандированных к Комиссии. Он почтительно доложил, что аудиенции просит клирик Братства Света Хролф Эберард. Мнительному Ульриху показалось, что глазки посыльного ехидно поблескивают, но Обер-Легат взял себя в руки и решил в паранойю не впадать. Больше всего ему хотелось послать к грату и служку и клирика, но положение обязывает. Поэтому он сквозь зубы буркнул:

– Проси.

Незваный гость сразу перешел к делу, безо всякого политеса и предварительных ласк.

– Я – клирик Хролф Эберард, – представился он. – Прошу тебя, как высшего, на данный момент, иерарха Братства Света в Бакаре, вмешаться и остановить мерзость творящуюся в городе! – Обер-Легата покоробило уточнение: «на данный момент», но вида он не подал.

– Что ты имеешь в виду? – искренне удивился Ульрих. – То, что в Бакаре творится мерзость он не сомневался, потому что творилась она именно с ним, но откуда, грат его побери, об этом узнал этот хрен?! «Неужели слухи распространяются с такой скоростью!» – неприятно поразился Обер-Легат.

– Я имею в виду, – отчеканил Хролф, – что мерзкие северяне, среди бела дня, в присутствии огромного количества свидетелей, в центре города, убивают граждан Акро-Меланской Империи, а власти города и региональное руководство Братства Света им попустительствуют! Ты должен немедленно отстранить от должности бакарского Легата Карла Мебуса за предательство, взять на себя командование силами Братства, арестовать Лордов, а при попытке сопротивления уничтожить!

«Ах ты бычий хрен! – разозлился Ульрих. – Он меня учит будет, что мне делать! Я без него – выкидыша обезьяньего, не разберусь, кого отстранять, а что брать на себя! А то, что меня потом йохары этих гратовых Лордов в бараний рог скрутят и вывернут наизнанку, ему плевать! Ведь не его будут убивать, он-то в сторонке останется, советчик хренов! Ну, погоди тля, я тебе устрою!»

Однако, как ни хотелось взять мерзавца за шиворот, открыть его лбом дверь и наградить прощальным пинком, делать этого было нельзя ни в коем случае. Обер-Легату сразу не понравились горящие фанатичным огнем глазки клирика, он хорошо знал такой тип людей и очень сильно побаивался. С фанатиком невозможно договориться, фанатик не внемлет ничьим и никаким аргументам, противоречащим его представлениям о мире. Если в тупую башку фанатика втемяшилась какая-то идея, то выбить ее оттуда можно лишь путем усекновением головы, другие методы не работают.

Ульрих хорошо представлял, что будет делать клирик получив пендель – он немедленно свяжется через местных магов с Прайм-Легатом. Дальняя связь, к сожалению, работает бесперебойно и никаких проблем с ябедничеством у гратова клирика не возникнет. Что будет дальше спрогнозировать несложно. После разговора, у Конрада Рахтенберга неизбежно возникнут некоторые вопросы по поводу поведения своего Обер-Легата и он захочет получить на них ответы. В процессе поиска ответов, шпионы Прайм-Легата вполне могут наткнуться на информацию о его главном проколе, и если даже факт вербовки не будет подтвержден, подозрения возникнут. А если подозрения возникнут, то начнут копать по-настоящему и рано, или поздно, все тайное станет явным. Допустить такое развитие событий было решительно невозможно!

Обер-Легат смущенно улыбнулся – лицедей он был знатный, без этого искусства в таком террариуме единомышленников, как штаб-квартира Братства Света, долго не протянешь – сожрут, или задушат в дружеских объятиях.

– Я понимаю и разделяю твое беспокойство, – начал Ульрих. – Но… – Обер-Легат сделал паузу, а клирик насторожился, чувствуя, что и здесь начинает попахивать предательством!

– Что, «но»!? – с вызовом осведомился Хролф, а глаза его потемнели от ненависти. Чувствовалось, что он сдерживается из последних сил, чтобы не нагрубить высокопоставленному члену Братства.

 … точно побежит жаловаться Прайм-Легату, гнида…

– Но, – развел руками Обер-Легат, – до полуночи я член «Высочайшей Императорской Комиссии по расследованию обстоятельств уничтожения консульства Высокого Престола в Бакаре» и полностью подчиняюсь Гранд-Аудитору Квинтилиану Магну. Без его разрешения я не имею права предпринимать никаких самостоятельных действий.

– Значит надо пойти к нему и получить разрешение! – клирик не искал ободных путей, он был прост и прям, как гимнастическое бревно. Ну, что тут можно сказать? Лишь то, что простота хуже воровства, но если исходить только из этого, безусловно правильного, посыла, то можно прийти к совершенно неправильному выводу, что Хролф Эберард был просто-напросто не очень умным человеком, а если называть вещи своими именами, то – дураком. Однако, это был не так. Хотя… Нет! Точно! – дураком клирик не был, но было в его характере несколько особенностей, заставлявших все же усомниться в наличии большого, или небольшого, но все-таки ума, а он был!

Главной этой особенностью было то, что Хролф на самом деле верил в светлые идеалы Братства Света, второй – что он генетически не был способен к компромиссу, а третьей – что он говорил то, что думает, невзирая на лица и последствия. Во всем остальном он был нормальным, неглупым человеком. Исходя из вышеизложенного можно сделать однозначный вывод, что клирик Хролф Эберард мог быть в этой жизни кем угодно, но только не нормальным героем, потому что «нормальные герои всегда идут в обход», а он всегда ходил к цели кратчайшим путем, по прямой. Больших дивидендов, в смысле достижения поставленных целей, эта тактика не приносила, но переступить через себя и начать жить, как все, Хролф не мог. Ему было проще утопиться.

– Пойти к Гранд-Аудитору конечно же можно, – позволил себе легкую усмешку Ульрих, – да только он такого разрешения не даст. – Клирик не был особо удивлен – никаких иллюзий по поводу моральных качеств подавляющего большинства населения Акро-Меланской Империи он не питал, но все же поинтересовался:

– Почему?

– Потому что склянку назад, после короткой беседы Квинтилиан Магн отпустил Северных Лордов на все четыре стороны. Причем разговаривали они с глазу на глаз, укрывшись «Пологом тишины»!

– Как это!?! – вырвалось у клирика, хотя он и ожидал нечто подобное. – Отвечать на риторический вопрос Ульрих не стал, а перевел беседу в конструктивное русло:

– Поэтому нам придется действовать самостоятельно. Чтобы не терять времени, ты сейчас пойдешь к Легату Карлу Мебусу и скажешь, что я срочно вызываю его к себе.

– Зачем? – насторожился Хролф.

– Затем, – снисходительно пояснил Обер-Легат, – что я прикажу ему собрать весь личный состав бакарского Братства к четвертой склянке – мол, буду проводить инспекторскую проверку. Там, в присутствии всех братьев, чтобы не было потом никаких кривотолков и саботажа, я отрешу его от должности и возьму командование на себя. После этого мы сразу займемся этими гратовыми Лордами!

– Да, действительно, – клирик уважительно посмотрел на Обер-Легата, – это ты здорово придумал. А то, пока дождешься Карла на работе, пока он соберет своих парней, полдня пройдет. А так – раз! И можно начинать. – В глазах Хролфа Эберарда появился нездоровый блеск.

«Фанатик! – мать его гиена!» – с грустью констатировал Ульрих Роттенау, и похвалил себя за то, что сумел вовремя раскусить опасного визитера.

Проводив незваного гостя, Обер-Легат позвонил в колокольчик и тщательно проинструктировал слугу, мигом явившегося на зов – с этим в «Высочайшей Императорской Комиссии» было строго – за нерадивость могли не только выкинуть на улицу без выходного пособия, с волчьим билетом, но и надрать задницу, как в прямом, так и в переносном смысле.

Инструкция была четкая и несложная – передать охране, что этого типа, который только что вышел от Обер-Легата, больше не пропускать ни под каким видом. Но! Не грубо развернуть от двери и дать поджопник, а вежливо объяснить, что весь руководящий состав комиссии на совещании у Гранд-Аудитора и до его окончания, а точнее – до особого распоряжения Квинтилиана Магна, приказано посетителей не пропускать.

В случае возникновения каких-либо вопросов не посылать к гратовой матери, а отвечать. Вежливо, но уклончиво. А почему пропустили вон того пира? А потому, что он внесен в специальный список, утвержденный лично Гранд-Аудитором. Нет. Клирика Хролфа Эберарда в списке нет. Почему нет? – не могу знать. Ну, и так далее – можно рассказывать любые сказки, главное, чтобы вежливо, а еще главнее – чтобы ноги этого типа в гостинице не было!

Конечно же, по уму, нужно было спуститься и самому, лично, проинструктировать не только начальника дежурной смены, но и каждого гвардейца, потому что принцип: если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, делай его сам, никто не отменял, но Ульрих чувствовал себя совершенно разбитым после недоразумения с Лордом Арамисом, да еще масла в огонь добавил визит этого недоумка – Хролфа Эберарда, чтобы он себе ноги переломал, а лучше свернул шею! Поэтому Обер-Легат решил плюнуть на все принципы и остаться в номере, наедине с бутылочкой граппы и богато сервированным столом.

Особо долго ждать не пришлось. Легат бакарского отделения Братства Света Карл Мебус появился на пороге номера Обер-Легата где-то через пол склянки. «Чёток, собран, напряжён, и не лезет на рожон» – так Владимир Семенович Высоцкий описал одного из «первачей». Эти же слова, как нельзя лучше характеризовали бакарского Легата. Удивительно, но несмотря на выпитое и съеденное, которое в больших количествах тоже действует, как усыпляющее и расслабляющее, Обер-Легат Ульрих Роттенау также был четок, собран и напряжен, как его визави – ситуация обязывала.

Ульрих внимательно оглядел званого гостя, остался вполне доволен увиденным, и пригласил Карла Мебуса к столу, после чего разлил граппу по лафитникам, молча отсалютовал Мебусу и выпил. Легат тоже осушил свою рюмку, взял небольшую кисть винограда и принялся ее медленно пощипывать, ожидая разъяснений, за каким гратом он срочно понадобился столичному начальству. Правда, некоторые соображения на этот счет у него имелись и, как не сложно догадаться, хорошего настроения они Карлу Мебусу не добавляли. То, что приглашение передал гратов сын Хролф Эберард говорило само за себя.

– Как ты думаешь? – прервал затянувшееся молчание Обер-Легат, – зачем я тебя вызвал?

– Ну-у… – Бакарский Легат сделал вид, что вопрос стал для него определенной неожиданностью и ему требуется время для формулировки ответа, который, на самом деле, был готов в тот самый момент, когда клирик с мерзкой ухмылкой передал ему приказ немедленно прибыть в распоряжение Обер-Легата. – Я думаю… из-за инцидента в «Империуме», – очень обтекаемо и дипломатично обрисовал Карл Мебус бесчинства черного демона.

– В некотором смысле да… – протянул Ульрих, – но это не главная причина. Главная причина в другом. – Сказав это, он замолчал, ожидая закономерного вопроса от Легата: «В чем же главная причина!?!?!», но Мебус молчал, как коммунист на допросе. Так и не дождавшись внятной реакции… да пожалуй, что не только внятной, а вообще – никакой, Обер-Легат был вынужден продолжить: – Главная причина в том, что твой клирик Хролф Эберард предложил мне, как высшему, на данный момент, – Обер-Легат криво усмехнулся – он запомнил уточнение клирика. Ульрих вообще не забывал обид. Как говорится: я не злопамятный, просто память у меня хорошая. – Он предложил мне, как высшему иерарху Братства Света в Бакаре, вмешаться и остановить мерзость творящуюся в городе, а именно – отстранить тебя от командования бакарским отделением Братства за предательство, принять командование на себя, арестовать Лордов, а при попытке сопротивления уничтожить! – Озвучив громадье планов, Ульрих замолчал и в номере воцарилась тишина, которую через некоторое время нарушил Карл Мебус:

– Ты вправду собираешься все это проделать? – спокойно поинтересовался он. Обер-Легат в ответ кивнул. – А про йохаров ты слыхал? – продолжил любопытствовать бакарский Легат, и снова кивок. – Тогда я не понимаю…

– Если я откажусь, – невесело усмехнулся Обер-Легат, – Хролф немедленно свяжется с Конрадом Рахтенбергом. – А чем грозит повышенное внимание Прайм-Легата к бакарским событиям объяснять Карлу Мебусу было излишне – он знал и так, и такого развития событий хотел меньше всего. – До полуночи, – продолжил Ульрих, – я не имею права предпринимать никаких самостоятельных действий, потому что все еще являюсь членом комиссии, а не Обер-Легатом. После полуночи я, как всякий добропорядочный гражданин нашей любимой Акро-Меланской Империи, буду спать, так что отрешить тебя от должности я смогу лишь в четвертую склянку. К этому времени все братья должны быть собраны, мы с клириком тоже не опоздаем. Ты все понял?

– Да.

– Тогда приступай к исполнению своего долга.

Несмотря на то, что выпил Обер-Легат в этот вечер изрядно, и, по идее, должен был дрыхнуть без задних ног, похрапывая, посвистывая и пуская ветры, спал он плохо. Ужасно плохо! Всю ночь его мучили кошмары. Лейтмотивом всей этой ночной вакханалии был тоскливый ужас от того, что Прайм-Легат навечно сослал его в страшные болота Западного Предгорья! Это место внушало ужас, как проштрафившимся магам, так и накосячившим Братьям.

Один из кошмаров Ульрих смог вспомнить даже после пробуждения – видать до печенок пробрало. Сумерки, непонятно, то ли рассвет, то ли закат, но, скорее всего закат, потому что висит в воздухе какое-то предчувствие скорого наступления Тьмы (с большой буквы). Он бредет по болоту, причем даже не по зеленому болоту, а по болоту какого-то абсолютно гадкого, ржавого оттенка. Время от времени всплывают огромные газовые пузыри, которые лопаются, достигая поверхности воды, и наполняют воздух «ароматами» смерти и гниения.

Но, запах не самое страшное – Обер-Легат не был кисейной барышней, он видывал в своей жизни и вспоротые животы, с вывалившимися оттуда кишками, которые воздух, однозначно, не озонировали, случалось ему бывать и в больницах для бедных, где вонь выедала глаза, так что повторимся: запах что? – запах ерунда. Заткни нос и дыши ртом… правда потом будет не отплеваться, но это потом.

Ужас был в другом. По мере того, как сгущались сумерки, а ноги все больше и больше увязали в илистом дне, Ульрих все отчетливее, насколько это возможно во сне, понимал, что он заблудился, и что никогда не найдет дорогу к берегу и будет блуждать по этому бескрайнему болоту целую вечность, пока не провалится в какую-нибудь бездонную яму, прикрытую ряской. Мгла и одиночество захлестнули его волной отчаянья.

Однако, и это еще не было концом его страданий. В следующее мгновение спящий Обер-Легат отчетливо осознал, что одиночество – это не самое плохое, что может случиться с человеком на болотах. Сначала неподалеку из воды показалось то, что он первоначально принял за черную кочку, которую не заметил по причине плохой освещенности, но когда «кочка» открыла глаза, а потом и рот, ошибка стала очевидной. Вслед за первой головой показались следующие, их было много, а вскоре стало понятно, что это не мертвые головы, а полноценные мертвяки с руками, ногами, туловищем и головой выбираются из трясины! И вот когда вся эта братия медленно, но неуклонно стала приближаться, а бежать Ульрих не мог, потому что не было сил вырвать ноги из болотного плена, ужас обуял Обер-Легата по-настоящему!

Поэтому, когда слуга разбудил его, осторожно тряся за плечо, он даже не запустил в него сапогом, или каким иным тяжелым предметом, что непременно сделал бы в иных условиях. Ульрих лишь разлепил запекшиеся губы и что-то невнятное промычал, однако слуга был вышколен и службу понимал. Он немедленно помог Обер-Легату немного приподняться и поднес к его губам большую кружку с лекарством. Еще через пару мгновений превосходное светлое пиво скользнуло по пищеводу и достигло желудка Ульриха. С этого момента началось возрождение организма и через короткое время Обер-Легат пришел в такое состояние, что смог понять то, что пытался донести до его сознания слуга.

– Легат Карл Мебус просит немедленно принять его по делу чрезвычайной важности.

Обер-Легат бросил хмурый взгляд на буколический гобелен, на котором была выткана отара, пасущаяся на горном склоне. Солнце, бьющее через окно в номер, еще не осветило вершину горы, у подножия которой разместился сводный отряд из овечек, пастушек, пастушков, барашков и волкодавчиков, а это означало, что утро еще очень раннее. Первым желанием Ульриха было послать раннего визитера к гратовой матери и завалиться спать дальше, но проснувшаяся память услужливо стала разворачивать перед его внутренним взором события вчерашнего вечера и Обер-Легат хриплым голосом распорядился:

– Проводи.

После того, как слуга стремглав бросился исполнять приказ, Ульрих титаническим усилием воли заставил себя подняться с постели, после чего с радостью обнаружил, что спал одетым – значит не придется одеваться! – а это уже плюс, потому что сил хватит только доплестись до стола и рухнуть в ближайшее кресло. Принимать Мебуса лежа ему категорически не хотелось – не стоит демонстрировать слабость перед нижестоящими. Это, как с дрессированными тиграми – почуют слабину – вцепятся в горло.

– Клирик Хролф Эберард убит сегодня ночью, – усаживаясь в кресло напротив Ульриха, произнес Легат. Сказано это было безо всякого выражения, как будто речь шла о вчерашней погоде, а не об убийстве члена Братства!

 «Нет, но все-таки провинция – она провинция и есть! – думал Обер-Легат, страдая от того, что из-за колоссальной физической нагрузки, вызванной перемещением его тела от дивана к столу, действие предыдущей порции «лекарства» уже закончилось, и голова снова стала раскалываться. Общее болезненное состояние организма Ульриха Роттенау усугублялась тем обстоятельством, что головная боль дополнялась ощущением песчаной пустыни во рту. Причем в пустыне было кое-что еще, помимо песка. В ней нагадила многомиллионная армия кошек – видимо приняла ее за огромный лоток. – Никакого обхождения, что тот, что этот, – с горечью констатировал Ульрих. Горечь особенно сильно ощущалась во рту. – Один с порога: «Давай, отстраняй Мебуса за предательство и иди арестовывать Северных Лордов!». Второй: «Хролф Эберард убит!». Тьфу ты! – две деревенщины. Но, Легат еще ладно – не фанатик, а с клириком вообще непонятно, как он до сегодняшнего дня дожил. Как такую гниду раньше не придавили? Непонятно… Ладно, хрен с ним, с клириком, убили и правильно сделали, а вот с Легатом надо держать ухо востро – опасный тип…»

– Как это произошло? – сурово сдвинул брови Обер-Легат. Значительная, а если называть вещи своими именами, то – подавляющая, часть этой суровости была обусловлена вовсе не трагическим происшествием с клириком, а похмельным синдромом. Пить ему хотелось нестерпимо, но почему-то Ульрих вбил себе в голову, что если нальет себе апельсинового сока, то этим уронит себя в глазах Мебуса, что это будет признаком слабости! Еще один наглядный пример того, что пьянство до добра не доведет… если не умеешь пить.

– Трупы нашла молочница, – все тем же бесстрастным тоном начал рассказывать Легат.

 «Трупы? – удивился Ульрих. – Странно… – подумал он, – речь же шла, вроде бы, об убитом клирике. Откуда еще трупы? – Однако, несмотря на раскол головы на две партии – коммунистическую и либерально-демократическую, которые, в принципе, не могут договориться ни о чем, способность к абстрактному мышлению у Обер-Легата восстановилось до такого уровня, что он сумел принять здравое решение: – Мебуса не перебивать – пусть скажет все, что считает нужным, а все вопросы потом. Если они будут».

– Она принесла молоко, но решила не оставлять его на пороге, как обычно, а занести в дом, потому что входная дверь была приоткрыта.

 «Интересно, откуда он знает все эти подробности?! – с нескрываемым подозрением уставился на Легата Обер-Легат. Однако Карл Мебус демонстративно проигнорировал вопросительный взгляд начальства и даже бровью не повел. Ульрих в долгу не остался и мстительно подумал: – Ничего! Я тебе это еще припомню!»

И все же он благоразумно решил отношения не обострять – не время письками мериться! Надо для начала досконально разобраться в сложившейся ситуации. Кое-что уже понятно – в том, что гратова Хролфа убил бакарский Легат, Ульрих не сомневался ни мгновения. Главное сейчас понять, может ли пасть подозрение и на него, или хотя бы тень подозрения, в связи с гибелью клирика. А для этого надо внимательно выслушать Мебуса, а уж потом задавать вопросы, но натура, грат ее побери, брала свое! Хотелось учить и строить. Строить и учить! Хотелось задавать барственным тоном начальственные вопросы и получать заискивающие ответы, а делать всего этого, к огромному сожалению, было нельзя. 

И ведь, что самое обидное – хоть и хватало дури у Обер-Легата, с которой он частенько не мог справиться – один эпизод с Лордом Арамисом, будь он неладен, чего стоит, но дураком Ульрих не был и прекрасно ситуацию понимал, а что хотелось начальника из себя строить, так то многолетняя привычка – от нее разом не избавишься.

А так-то и козе понятно, что если начнется настоящее расследование, вроде того, что провел Гранд-Аудитор – Тьма его побери, и плотно возьмутся за Легата, то и ему сухим из воды не выйти. Так что, как ни крути, а они в одной лодке. Единственная радость, что временно. А Мебус, между тем, без малейшей задержки, плавно продолжал свое повествование: 

– В прихожей молочница наткнулась на два трупа, на ее крики подоспели, оказавшиеся поблизости, патрульные – район приличный, так что стражников там хватает даже ночью, и даже рано утром.

– А когда это произошло? – не удержавшись, все-таки влез с вопросом Обер-Легат, правда, в виду наглого поведения бакарского Легата, не особо надеясь, что получит ответ, однако вопрос был задан вслух, а не таился в глубине глаз и Карл Мебус удовлетворил начальственное любопытство. Правда неохотно:

– Вторая склянка, – коротко бросил он, давая взглядом понять, что от ненужных вопросов хорошо бы воздержаться, потом все же уточнил: – Молочница попал в дом клирика во вторую склянку, а драка произошла между… – Он замолчал и пристально взглянул на Ульриха, после чего задал неожиданный вопрос: – Когда он от тебя вышел? – Обер-Легат начал мучительно вспоминать. Мучительно, потому что голова продолжала раскалываться, а про сухость во всем теле, начиная с горла и заканчивая кончиками ногтей на больших пальцах ног можно было и не упоминать.

– Шестая… или седьмая… может восьмая склянка… Я точно не помню, – был вынужден признаться Ульрих. Определенная расплывчатость, присутствовавшая в ответе, могла быть интерпретирована Легатом, как слабость и это еще более усилило, и так паршивое, настроение Обер-Легата.

– Ну вот, – бесстрастно подытожил Мебус, – драка в доме клирика произошла между шестой… или седьмой… может восьмой склянкой и второй, – Легат явно издевался, но делал это абсолютно невозмутимо, так, чтобы не дать ни малейшего повода, чтобы обвинить его в нарушении субординации. – Но, это все не столь важно. Важно другое. Три стражника остались караулить дом, чтобы никто не затоптал следы, а четвертого отправили за полицмейстером. Орст Уршан, несмотря на раннее время, прибыл незамедлительно, внимательно осмотрел место происшествия и отправил патрульного за мной. Вот откуда я все это знаю, – сузил глаза Мебус. – Понятно? – с какой-то можно даже сказать угрозой, поинтересовался он, пристально уставившись на Обер-Легата.

– Понятно, – был вынужден пойти на попятную Ульрих, а бакарский Легат продолжил свой рассказ:

– Кроме меня, Уршан вызвал двух своих самых опытных следователей и мы вчетвером осмотрели место происшествия. Выводы у всех однозначные, – он нагло ухмыльнулся в лицо вышестоящего начальника, демонстрируя, что для него не был секретом ход мыслей Обер-Легата, – произошла драка, в ходе которой клирик Хролф Эберард нанес смертельный удар неизвестному человеку кинжалом в солнечное сплетение, но и сам не уберегся – неизвестный успел полоснуть его ножом по горлу. О произошедшем составлен стандартный рапорт с нашими четырьмя подписями.

У Обер-Легата отлегло от сердца – все было сделано правильно – комар носа не подточит! Хотя…

– А в рапорте отражено, что ты оказался на месте преступления после вызова полицмейстера?

– А как же, – невозмутимо подтвердил Легат. – Все отражено. Начиная с молочницы и заканчивая описанием помещения, где произошла драка.

Ну, тогда хорошо! – улыбнулся Ульрих. – В смысле – ужасно! – тут же поправился он, – что произошла такая трагедия и убили такого достойного члена Братства, как клирик Хролф Эберард, а хорошо только то, что не надо искать убийцу клирика. Кстати говоря, личность убийцы установили? Наверняка Хролф знал его, иначе не открыл бы дверь.

– А чего ее устанавливать? – ухмыльнулся Мебус. – Это личный осведомитель клирика, которого он таскал за собой по всем региональным отделениям, где служил. Просто не хотелось давать лишней информации полиции, поэтому он в акте числится, как «неизвестный». Так что, когда будешь докладывать Прайм-Легату, можешь назвать его имя – Адалрик Штрайх.

Проводив Легата, Ульрих наконец дорвался до апельсинового сока и то ли это стало причиной, то ли осознание, что одной опасностью стало меньше, но настроение у него улучшилось. Причем значительно! Но вся борьба была еще впереди – теперь нужно было как можно быстрее вернуться в столицу, чтобы одному из первых, а лучше первому, припасть губами к уху Прайм-Легата.

 

14 Глава

Встреча делегаций Великих Домов «Полярный Медведь» и «Морской Дракон» с представителями бакарского отделения Гильдии Магов прошла в сугубо деловом стиле, без малейшего намека на теплоту, доверительность и неофициальность. Состав обеих рабочих групп был крайне малочисленен. От Великих Домов присутствовали Лорды и вновь испеченный консул, а от Гильдии Магов глава ее бакарского отделения Свэрт Бигланд и его друг и наперсник Индис Карвах.

Чтобы не привлекать ненужного внимания и не создавать нездоровый ажиотаж, встреча прошла в доме главы Гильдии Магов. Высокие договаривающиеся стороны без лишних разговоров обменялись заранее приготовленными артефактами и разошлись. Каждый получил, что хотел: Свэрт Бигланд – аппарат для лечения белокровия, а компаньоны – фархан, витиевато именуемый местными «Пирамидой Света».

Тем самым, основной компонент для воссоздания «Купола Огня» был получен и Витус мог приступать к работе. Роль фархана в конструкции «Купола» была не меньшей, если не большей, чем у процессора в компьютере. По сути дела и в компьютере и в «Куполе Огня» все остальные детали были лишь обвесом вокруг процессора и фархана. Конечно, без этого самого «обвеса» тоже не обойтись, но, и процессор и фархан были в своих конструктах самыми главными. Ну-у… или, по крайней мере, самыми дорогими.

Кстати говоря, и компаньоны и Свэрт по результатам сделки испытывали чувство какого-то подспудного неудовлетворения. Так всегда бывает, когда не удается облапошить оппонента. Легче всего появление этого чувства можно объяснить на примере. Допустим, у вас есть какая-то вещь, которая в среднем стоит сто условных единиц, в базарный день – сто двадцать, а в плохой – девяносто. К вам приходит покупатель, вы объявляете свою цену – сто тридцать, он свою – восемьдесят. Вы полдня спорите до хрипоты и в конце концов приходите к консенсусу – сто единиц. Так вот, никакой радости от сделки не испытаете ни вы, ни покупатель.

При этом следует учесть, что компаньоны предполагали, и видимо, небезосновательно, что за «Эйфелеву башню» можно было бы выторговать и побольше, чем голый фархан, но у них, к сожалению, не было времени заниматься этой коммерцией – хватало гораздо более неотложных дел, а Свэрта душила жаба потому, что его фархан был побольше измельченного, и довольно намного. Так что, пожалуй, будет неправильно сказать, что участники сделки испытывали чувство подспудного неудовлетворения. Правильно будет так: если существует чувство глубокого внутреннего удовлетворения, то у компаньонов и Свэрта именно оно и присутствовало, только с обратным знаком.

– Ну, что? – поинтересовался Шэф, когда шарабан остановился подле ворот дома Витуса, – за час сделаешь?

– Треть склянки? – переспросил маг. Командор покивал. – Пожалуй… нет.

– А что так? – удивился верховный главнокомандующий. – Фархан у тебя есть, все детали есть, – с этими словами он снял, так и продолжавший висеть у него на шее, ключ к артефакту и протянул его Витусу.

– В этом-то все и дело, – маг подбросил ключ на ладони, – я вскрывал «Купол Огня» без него, – он снова подбросил ключ, – и кое-что, скажем так…

– Раскурочил, – недовольно поджал губы Денис. На этот раз молча покивал уже маг.

– И сколько тебе понадобится времени? – сдвинул брови Шэф.

– Ну-у… к полуночи, наверное… сделаю.

– Хорошо, – после короткого раздумья принял решение командор, – мы заедем утром. Работай спокойно. Но, – он поднял палец, – это не все, нужно будет сделать кое-что еще.

– Я слушаю.

– Проверь заряжается ли он непосредственно от фархана, – с этими словами Шэф протянул Витусу антимагический перстень. – Если не заряжается, подумай, как сделать, чтобы заряжался. – Маг покивал. – Второе, – продолжил ставить задачу главком, – сделай из них защитные артефакты, – командор вручил Витусу свой перстень Лорда и подождал, пока аналогичную операцию не совершит Денис. – И то же самое – нужно, чтобы они заряжались от фархана. – Витус снова кивнул. – И последнее, сделай защиту периметра прямо по забору, и как можно более яркую, чтобы и днем видно было – тебе скрывать нечего, ты – консул!

– Может и надпись над воротами сделать, что, мол, консульство Великих Домов? – проявил инициативу Витус.

– Горящую? – заинтересовался Денис.

– Конечно, – пожал плечами маг. – А иначе, какой смысл?

– Сделай, – одобрил верховный главнокомандующий, но помни – главный приоритет «Купол Огня», все остальное потом. – Маг покивал, а Шэф призадумался – не забыл ли он чего сказать, или спросить. И припомнил – кое-что все-таки забыл: – Да, кстати, Витус, – полюбопытствовал командор, – нет тут у тебя проточной воды,.

– Есть, конечно, – хмыкнул маг, – и горячая есть. Или ты думаешь, что я не моюсь? – Это предположение Витус сделал с крайне серьезным выражением лица, правда глаза его пи этом подозрительно блеснули. Отвечать на подколку главком не стал, а продолжил расспросы:

– А воспользоваться позволишь?

И тут маг сделался серьезным по-настоящему. Непонятно как, но компаньоны это сразу почувствовали.

– Лорды! – Витус вытащил откуда-то из-за пазухи документ, выданный ему в канцелярии Генерал-губернатора Бакара и помахал им перед компаньонами. – Может быть вы не знаете, что это такое, так я вам скажу – это Ордонанс Генерал-губернатора Бакара Брикуса Валента о подтверждении им моих верительных грамот, свидетельствующих о том, что я – Витус Иддер являюсь консулом Великих Домов «Морской Дракон» и «Полярный Медведь» в Бакаре. В силу этого, мой дом является консульством Великих Домов «Морской Дракон» и «Полярный Медведь» в Бакаре. Вы согласны? – компаньоны ошарашено покивали, не понимая, куда клонит Витус, а тот продолжил свой спич: – Исходя из вышесказанного очевидно, что сюзерены этих Великих Домов не могут и не должны спрашивать разрешения на использование здания консульства, территории консульства, или же предметов, оборудования и артефактов, находящихся на территории консульства. Они могут только узнавать о наличии вещей, необходимых им, на территории консульства. – Витус сурово оглядел притихших от такого напора верховного главнокомандующего и старшего помощника. – Иначе получится, что мы играем в то, что вы – Лорды Великих Домов, а я – ваш консул. А я не играю. У меня все по-настоящему! – отрезал маг.

– Мы поняли, – примирительно поднял ладони Шэф. – Проводи нас в душ, пожалуйста. А заодно, если не затруднит, просвети, как у тебя тут все устроено.

Система горячего и холодного водоснабжения в бывшем особняке мага Витуса Иддера, а ныне консульстве Великих Домов, была организована на надлежащем техническом уровне. Вода из глубокой скважины – метров двадцати, если не больше, подавалась в здоровенный черный бак, установленный на высоком, решетчатом основании, где и нагревалась на беспощадном южном солнце. Холодная вода поступала непосредственно из скважины. По разветвленной системе труб горячая и холодная вода поступала в две ванные комнаты, кухню и два туалета с ватерклозетами. Канализационная труба уходила вглубь на пятьдесят метров и соединяла особняк с гигантской полостью в глубине земли.

На закономерный вопрос: откуда Витус узнал, где проходит водоносный пласт, а где находится полость для приема сточных вод и не соединяются ли они где-нибудь, таким образом, что в один прекрасный момент из кранов с холодной водой попрет жидкое дерьмо, Витус недоуменно пожал плечами и сказал, что прежде, чем заниматься проектированием водопровода и канализации, он провел геологоразведку с помощью артефакта «Крот» и плетения «Тень земли». Так что никакого дерьма из кранов с холодной водой в ближайшую тысячу лет не польется – он ручается. За более длительный срок – нет. Предвосхищая следующий вопрос, он пояснил, что насос использует магическую энергию и подзаряжать его приходится раз в десятидневку и, что никаких проблем это не доставляет. После всего услышанного, компаньоны смотрели на мага с гораздо большим уважением, чем до того.

– Вам, папаша, памятник надо ставить при жизни! – попытался съехидничать Денис, но особого ехидства не получилось – прозвучало всерьез.

После того, как компаньоны помылись сами и вымыли шкиры, встал вопрос: что делать с рюкзаками? Таскать с собой хотелось не сильно, да и нужда в шкирах, как подсказывала интуиция обоих, на ближайшее время исчезла. Вместо того, чтобы натягивать на себя непробиваемую тетрархскую броню и взваливать на плечи тяжеленные рюкзаки, хотелось, чтобы душа сначала развернулась, а потом свернулась, а тело подышало. Шэф, тонко чувствующий текущий момент и настроение масс, предложил рюкзаки и шкиры оставить в консульстве и одним голосом «за», при одном «воздержавшемся», оно было принято. Правда, перед этим командору пришлось разъяснить свою позицию.

– Ты ему так доверяешь? – поднял брови Денис, на что Шэф лишь коротко хохотнул:

– Вспомнил старый анекдот: стоит мужик в общественном туалете и стирает брюки, народ недоуменно косится, тогда он поворачивает голову и говорит: «Никому нельзя доверять, даже себе. Хотел только пёрднуть…». Так вот – в данный момент я Витусу доверяю.

– Почему?

– Мы дали ему больше, чем мог предложить Свэрт. Витус – ученый. Для него самое важное, чтобы он мог спокойно заниматься тем, что ему интересно, а у Свэрта главное деньги и у него не забалуешь, чистой наукой не позанимаешься – будешь делать то, что нужно боссу, что принесет хозяину денежки, и Витус это все прекрасно понимает.

– Но, ты же ему тоже заданий оставил туеву хучу, чем это отличается от заданий Свэрта?

– А ему самому этим интересно заниматься.

– Уверен?

– Уверен.

– Хорошо, – не сдавался старший помощник, – а деньги Витусу, что – не нужны?

– Как это не нужны? – удивился Шэф. Нужны конечно же. Но! – Он поднял палец, подчеркивая важность того, что будет сказано. – Ему нужны деньги лишь для того, чтобы поддерживать уровень жизни, который его устраивает. Деньги для него не самоцель.

– А как же закупка всяких артефактов, книг, расходников и прочего для научной деятельности?

– А это входит в понятие «уровень жизни, который его устраивает».

Больше крыть было нечем и Денис лишь протянул:

– Ну-у… я не знаю… – после чего предложение командора было принято в третьем чтении.

Попрощавшись с магом, компаньоны, не сговариваясь, развернули оглобли в сторону центра Бакара. День был в самом разгаре и нужно было срочно решать, где спасаться от жары. На Земле, в южных странах, всяческая жизнь в такие часы замирает – сиеста. Не был исключением и Бакар – жить-то всем хочется и хочется хорошо, а хорошо жить в такую жару, находясь в неподходящем месте, невозможно, да пожалуй, что и плохо жить – тоже.

Праздному туристу в шортах и маечке, не обремененному никакими заботами и наоборот – отягощенному кошельком, который позволяет создать комфортные условия для жизни, как то: утолить жажду холодным соком, пивом, или же ключевой водой – в зависимости от пристрастий, посидеть под тентом, или в прохладном зале уютного кафе, или ресторанчика, или еще как-то спрятаться от безжалостного светила, и то становится плохо в раскаленных каменных джунглях, так что уж говорить про человека в глухом комбинезоне, вынужденного работать в этой преисподней, обремененного заботами и не имеющего финансовых средств для их решения. Так что единственный выход – сиеста. У компаньонов, к счастью, были все возможности для обеспечения комфортного существования.

Вариантов спасения было несколько: собственный особняк на улице Оглобля в Грибном Поле, капитанская каюта «Арлекина», номер люкс в «Империуме», любой открытый ресторанчик, или кафешка, со столиками в благословенной тени, городские парки для «чистой» публики, или же пляж. И путь к любому из этих мест проходил через центр города. Конечно, можно было бы остаться и у Витуса, тем более, что он предлагал, но не хотелось мешать мастеру. Никто не любит, когда у него стоят над душой, когда он занят делом. Так что пришлось задвинуть жалость к бедным работникам гужевого транспорта куда подальше и двинуться в путь.

Кстати говоря, многие ошибочно полагают работниками гужевого транспорта кучеров, возниц и прочий персонал, подвизающийся на козлах. А это в корне неправильно. Все они являются менеджерами гужевого транспорта, потому что они управляют истинными работниками этого вида транспорта: лошадками, мулами, осликами, оленями, слонами, волами и прочим четвероногим рабочим классом.

– Ну, что делать будем? – нарушил молчание Шэф.

– В смысле – где жару будем пережидать? – уточнил, на всякий случай, Денис.

– Нет. В глобальном смысле.

– Валить надо из Бакара… – с ощутимым сожалением, выговорил Денис.

– Почему?

– Ну-у… у меня такое ощущение, что мы бросили камень в болото. Круги пошли по зеркалам чистой воды, ряска заволновалась, газовые пузыри начали со дна подниматься и лопаться на поверхности, птицы смолкли…

– Дэн, – ухмыльнулся командор, – из тебя получится настоящий писатель. Уйдешь на пенсию – садись за мемуары.

– С чего это ты решил? – насторожился старший помощник. Он хорошо знал своего начальника и испытывал большие сомнения в искренности его комплимента.

– Да видишь ли в чем дело, – начал с серьезной миной объяснять главком, – я, когда читаю классиков, Тургенева там, Бунина, Пришвина, когда дохожу до описаний природы, меня в сон начинает клонить. – Он ехидно посмотрел на старшего помощника. – И представляешь, как ты начал про болото – чувствую засыпаю! Так что – ты будущий классик! – резюмировал главком. – Дерзай!

– Тьфу на тебя, – беззлобно огрызнулся Денис. – А ты сам не чувствуешь?

– Чувствую, конечно – был вынужден признаться Шэф, после чего ненадолго задумался и снова заговорил: – Но, «валить» – это стратегический план, а меня интересует его пошаговая реализация, тактические, так сказать, шаги. С чего начнем? – поставил вопрос ребром верховный главнокомандующий.

Теперь призадумался Денис и думал довольно долго – примерно минуту. Конечно же, эта минута пошла не на тактическое планирование. О том, кто виноват и что делать, Денис задумывался довольно часто и определенные наметки у него были. Эта минута ушла на упорядочивание домашних заготовок и придания им более-менее литературной формы.

– Думаю, что начинать надо с продажи «Арлекина», – осторожно начал старший помощник.

– Думаешь с собой денежки прихватить в Высокий Престол?

– Шэф, – хмыкнул Денис, – ты часом не в курсе, есть у них в столице… – тут он запнулся. – Кстати, как она называется?

– Паранг.

– Тем более. Так вот, есть там отделение Банка Гильдии Магов? – Командор в ответ только пожал плечами. – Хорошо… Допустим, что есть и что туда являются два человека… или один – неважно, и начинают менять бакарские векселя. Может есть лучший способ привлечь внимание всех спецслужб, но я его не знаю. Согласен?

– Да.

– Следовательно, есть там банк, или нет, но золото мы потащим на горбу и не в виде векселей, а полноценной звонкой монетой. Как говорится: плачу наличными! – Верховный главнокомандующий бросил на старшего помощника одобрительный взгляд. Пока все его рассуждения совпадали с собственными мыслями главкома. – Идем дальше – престольский эмар немного тяжелее нашего риала…

– Нашего? – ухмыльнулся главком.

– Не придирайся. Так вот, с собой брать придется эмары, чтобы сразу не спалиться с риалами. Ферштейн?

– Ферштейн-ферштейн, – проворчал Шэф.

– Тогда давай считать. Риал весит примерно…

– Девять граммов, – пришел на помощь командор.

– Отлично! – обрадовался Денис и тут же с подозрением уставился на любимого руководителя: – А откуда ты знаешь!? – Главком, в ответ, завел привычную песню акына: «Долго живу… много видел… много знаю…», поэтому старший помощник решил не заморачиваться и продолжил: – Для простоты будем считать, что эмар весит десять граммов. Из этого следует что? – задал Денис риторический вопрос. – Из этого следует, что тысяча эмаров весит десять килограммов!

– И что? – прикинулся валенком мудрый руководитель.

– И то, что все золото придется тащить на горбе, а я и так еле рюкзак поднимаю!

– Ты – немощный лентяй! – вынес свой вердикт верховный главнокомандующий, и уточнил: – Доходяга.

Денису сильно захотелось послать любимого руководителя с его подколками куда подальше, но мудрость и благоразумие взяли верх – а вдруг командор не шутит? Шэфу ничего не стоило резко интенсифицировать тяжелоатлетическую подготовку личного состава, а в планы старшего помощника это никак не входило. К поднятию тяжестей, как виду спорта Денис относился скептически. Он считал, справедливо, или нет – это другой вопрос, что кроме преждевременного износа сердечно-сосудистой системы никакой другой «пользы» от занятий тяжелой атлетикой нет. Поэтому он не стал углубляться в такую деликатную проблему, как свое трудолюбие и физическая подготовка, а перевел разговор в практическую плоскость:

– Даже если мы удвоим нагрузку и взвалим на себя по пятьдесят лишних килограммов, то это будет всего по пять тысяч золотых на брата. Согласен?

– А как же.

– Из этого следует что? – Денис вопросительно уставился на главкома, но командор сделал вид, что вопрос адресован не ему и Денис ответил сам: – Из этого с неизбежностью следует, что продавать «Арлекин» надо вовсе не из-за денег. Нам столько не унести.

– А из-за чего?

– А из-за того, что мы больно сильно нашумели. Излишне даже… И надо, чтобы про Северных Лордов немножко позабыли, а пока «Арлекин» будет торчать у причала, как «Аврора» на Петроградской набережной, про нас вряд ли забудут. Я так полагаю.

– Правильно полагаешь, – согласился главком. – Надо навестить Алхана в «Ржавом якоре».

– Прямо сейчас?

– А чего тянуть?

– Давай. Заодно и перекусим. Не знаю, как ты, а я уже проголодался.

– Ну, ты и проглот! – сокрушенно покачал головой командор. – Такой маленький, а столько трескаешь.

– Да не больше тебя, – нагло ухмыльнулся Денис. В ответ Шэф только сокрушенно покачал головой, как бы скорбя о падении нравов среди современной молодежи.

– Сделаем так, – главком заговорил серьезно. – Я сейчас прыгну на Королевскую Горку – она сейчас покажется из-за домов, а оттуда по-быстрому доберусь до «Ржавого якоря», а ты поезжай куда-нибудь поешь. Потом встретимся.

– А чего не вместе? Не хочешь время терять?

– И это тоже, – согласился Шэф, – но главное в другом. Ничего не чувствуешь?

– В смысле слежки?

– Да.

Дэн прислушался к своим ощущениям. Что-то неопределенное, на уровне фона, вроде бы присутствовало, но мелиферы молчали, как коммунисты на допросе. Короче говоря – ничего конкретного.

– Ничего не чувствую, вроде бы… – несколько неуверенно доложил он верховному главнокомандующему. Командор понимающе покивал.

– Ведут нас профи очень высокого класса. Честно скажу, – командор недовольно прищурился, – если бы Гранд-Аудитор не рассказал, я бы и сейчас их не заметил, но если целенаправленно искать, то обнаружить можно.

– А почему я не чувствую?

– Они не проявляют враждебности, не смотрят в нашу сторону, даже стараются не думать о нас. Я же говорю – профи высший класс!

– Понятно…

– А раз понятно, действуем так: сейчас сворачиваем, ускоряемся и выезжаем на параллельную улицу. Как только свернем, я прыгаю.

– Хочешь, чтобы они потом, когда тебя не обнаружат, решили что ты спрыгнул где-то там?

– Именно. Не надо им лишнего знать, особенно про прыжки, – главком недовольно сдвинул брови, – и так больно много узнали. – Денис покивал, соглашаясь.

– Шэф, а ты уверен, что следят люди Аудитора?

– Отнюдь. Но, нам без разницы – кто бы ни следил, про прыжки им знать не надо. – Денис снова покивал, а командор продолжил: – Так, с этим разобрались, а где тебя искать?

Денис призадумался. Возвращаться в собственный особняк? – можно, но не особо хотелось. На «Арлекин»? – решительно нет! После того, что произошло у него появилось такое отношение к кораблю, какое бывает у некоторых мужчин по отношению к изнасилованной подружке. Жалкое ее, сил нет, глотку порвал бы насильнику, и часто рвут, если находят, но вот относиться по-прежнему не могут. Умом понимают, что не виновата она, что ее поддержать надо, что травма психологическая, а душа, или тело – черт его разберет, кто, не принимает.

И сам мучается и ее мучает. К ее травмам, моральным и физическим, еще и это добавляется – не жизнь, а ад на земле. В таких случаях расставаться надо, и как можно быстрее – нет другого выхода. Потом, со временем, встретит девушка другого мужчину – таких большинство, который примет ее такой, какая она есть и все будет хорошо, но все это будет потом. Наверное и такое остервенение против серых у Дениса было, что подсознательно воспринимал их насильниками. А Шэф, сука, жизнь им подарил! Ну, да ладно – будет и на нашей улице праздник.

Что остается? – можно пойти в какой-нибудь незнакомый ресторанчик, так потом еще разминешься с любимым руководителем, а ситуация сейчас близкая к форс-мажору – каждую минуту может что-то произойти, на что надо немедленно реагировать – лучше силы не распылять. Что в сухом остатке? – в сухом остатке старый, добрый отель «Империум», где и кухня очень даже неплохая и номер есть, где можно спокойно главкома дожидаться, если задержится.

– Я тебя в «Империуме» буду ждать.

– Договорились.

*****

Все-таки репутация – страшная сила. Ресторан отеля «Империум» никогда не страдал из-за отсутствия посетителей, а уж что говорить про дневной час пик – разгар сиесты, когда его столики манили платежеспособных клиентов прохладой, даруемой огромными зонтиками, заботливо укрывающими каждый столик и фонтанами, охлаждающими раскаленный воздух. Но, несмотря на ажиотажный наплыв гостей, жаждущих скоротать несколько жгучих часов в ресторане «Империума», а свободный столик для Лорда Арамиса и место на закрытой гостиничной стоянке для его тарантаса нашлись моментально.

Это все из положительных моментов, но были и отрицательные: косые взгляды мужчин, которые они сразу же отводили, стоило обратить на них внимание и испуганные взгляды девушек, которые они все же не отводили, но былой игривости и огня в них не было и в помине, да и общий настрой публики заставил Дениса почувствовать себя волком в овечьей отаре. Кстати говоря, ничего приятного, если ты по жизни не кровожадный маньяк, а нормальный, приличный человек, который мухи не обидит… если, конечно, муха первая не начнет.

«Да-а… – подумал Денис, усаживаясь за столик, – а не переборщили ли мы с йохаром? Народ может и не понять…»

«Группа поддержки разбежится…» – подколол его внутренний голос.

«Да это – хрен-то с ним, – нисколечко не расстроился Денис, – все равно скоро уезжаем, да и денег у нас куры не клюют! В крайнем случае проституток наймем, если приспичит».

«А как же любофф, большая и чистая!?» – продолжил резвится голос. На это Денис пропел ему, практически не хуже Агаты Кристи, потому что пел про себя:

«Но где она живет вечная любовь, слепое знамя ду-ра-ков!» – после чего внутренний голос, то ли впечатленный исполнением, то ли по какой иной причине, заткнулся.

И вовремя, ибо на Дениса, уткнувшегося в тарелку и решительно не глазеющего по сторонам, потому что зрелище это было печальное – испуганные и косые взгляды, вместо кокетливых и задорных, пала тень, заставившая его поднять глаза. Вернее, не совсем так – Денис и до этого, разумеется, сидел под тентом, просто он обратил внимание на то, что очередная тень, вместо того, чтобы испуганно прошмыгнуть мимо его столика, остановилась и замерла.

Перед столиком стояла Адель. Увиденная картина Дениса, мягко говоря, не обрадовала. И вовсе не потому, что обычно веселая и задорная девушка была тиха и печальна. Причина для отсутствия радости у старшего помощника была более глубокой – гораздо более глубокой. Для лучшего понимания ситуации следует отметить, что появление такой девушки, как Адель, не могло оставить равнодушным любое существо мужского пола, начиная от подростковых теоретиков секса и заканчивая их коллегами из старшей возрастной категории старше восьмидесяти пяти.

У любого нормального мужика при виде Адели сразу же загорались глаза, учащалось сердцебиение и горячая кровь начинала быстрее бежать по жилам и, честно признаемся, было отчего – красивая, стройная, миниатюрная шатенка с идеальной фигурой, у нее даже ступни были маленькими и изящными, что отличает подлинную красавицу от просто красивой женщины – недаром китайцы бинтовали ноги своим аристократкам, китайцы – они большие доки по части всяческих извращений, одна казнь прорастающим бамбуком чего стоит, но толк в женской красоте знали – большие ступни присущи только простым крестьянкам и прочему негламурному элементу. Единственные представительницы женского пола, которым большие ступни не мешают, а даже, наоборот, помогают в их профессиональной деятельности, это пловчихи – они им заменяют ласты.

А кожа! Избитое сравнение с лепестками роз ничего не говорило о том чуде мягкости и нежности, которым матушка природа наградила свою любимицу. Короче говоря, проще сосчитать волны в море и звезды на небе, чем составить инвентарный список всех прелестей красавицы Адели!

А вот Денис, при виде Адели, никакой радости не испытал, а вовсе даже наоборот испытал определенное смущение. Вот только не надо сразу возводить на него напраслину – как мы знаем, с сексуальной ориентацией у него все было в порядке. Причина отсутствия радости заключалась в том, что все огромные достоинства Адели: красоту, ум и веселый нрав перечеркивал один, но колоссальный, недостаток – она, в отличие от остальной группы поддержки, не развлекалась с Северными Лордами, а искренне и глубоко полюбила одного из них. Кстати говоря, из отношения к ней Дениса следует, что поговорка: «все бабы дуры, а все мужики сволочи», не совсем верна. Хотя… насчет баб с уверенностью утверждать нельзя – это вопрос темный и исследованию не подлежит.

Денис ощущал себя бедным студентом, который по дороге в общежитие поделился купленной на предпоследние деньги шавермой (или шаурмой – хрен знает, как правильно, пусть каждый выберет вариант по душе) с приблудившейся собачкой. И теперь это кудлатое недоразумение следовало за ним, не отставая ни на шаг, преданно заглядывая в глаза. Ну, и что прикажете с ней делать? – в общежитие взять, так комендантша и так грозилась выгнать за то, что привел двух одногруппниц и оставил до утра для подготовки к зачету по «Камасутре», да и денег на жизнь в обрез – только чтобы с голоду не умереть, да проездной купить. Так что, как ни крути, а Боливар не вынесет двоих. И что остается? Прогнать? А как? Замахнуться, закричать, пнуть наконец? – совесть и врожденная интеллигентность не позволяет. Вот и думай, что делать. Короче говоря, готового рецепта у него не было и что предпринять в такой ситуации Денис не знал.

Конечно, будь ситуация иной, был бы Денис привязан к одному миру, как все нормальные люди, то и говорить не о чем – не ответить на любовь такой девушки мог бы только Железный Дровосек, Страшила, или же какой-нибудь Буратино, да и то потому, что не были они мужчинами из плоти и крови, а были сказочными персонажами, сделанными не пойми из чего. Но, Денис был ходоком и яд профессии уже глубоко проник в его душу.

«Синдром пассажира» во всей красе – человек может улыбнуться красивой девчонке на перроне забытого Богом полустанка, помахать ей, послать воздушный поцелуй, но он ясно отдает себе отчет, что больше эту девочку никогда не увидит, а если увидит через много лет и станций, когда будет снова проезжать этот полустанок, то это будет уже не она – в одну реку дважды не войдешь. Разумеется, есть романтики, страдающие сыпью и разжижением мозжечка, которые в подобной ситуации могут без памяти влюбиться и пронести светлый образ прекрасной незнакомки в своей душе до конца дней, некоторые даже могут выскочить из вагона без вещей, документов и денег, но Денис был для этого слишком рационален.

– Привет! – широко улыбнулся Денис, вскакивая с резвостью человека уязвленного в седалище лопнувшей матрасной пружиной. Он совсем уже было собрался применить стандартный идентификатор «малыш», но вовремя сдержался – девчонка и так явно чем-то расстроена, надо по возможности сделать приятное, тем более, что он хорошо помнил, как ее зовут. – Привет, Адель! – И пытаясь улыбаться еще более жизнерадостно, хотя это уже выходило за пределы физиологических возможностей, зачастил: – Как же я рад тебя видеть! – Вихрем подлетел, подвинул кресло. – Присаживайся! Сейчас закажем что-нибудь вкусное!

Усадив Адель, Денис оглянулся на кучкующихся официанток, чем вызвал немедленную реакцию – та из них, которая обслуживала его столик, опрометью бросилась принимать заказ, но девушка на нее даже не взглянула. Видя такое дело, Денис состроил виноватую мину и понятливая официантка, а они все отличные психологи, испарилась так же быстро, как и появилась.

– Мы уезжаем, – бесцветным голосом выговорила Адель. Ее голубые глазищи от непролившихся слез казались больше, чем обычно, отчего девушка выглядела еще более красивой. Красивой и несчастной.

«Началось…» – тоскливо подумал Денис.

«А что делать? Терпи, – посочувствовал ему внутренний голос. – Наверняка больше не увидитесь, так что нужно постараться!»

«Да я понимаю…»

– Я пообещала маме и папе, что уеду с ними и они отпустили меня до вечера.

 … это правильно!..

 … родителей обманывать нехорошо!..

 … пообещала – надо ехать!..

– Ничего страшного! – жизнерадостно улыбнулся Денис. – Мы с Атосом тоже уезжаем в самое ближайшее время. Дела, – он убрал улыбку и сдвинутыми бровями попытался показать всю важность предстоящих дел, после чего вернул жизнерадостность на лицо. По этой части он мог бы смело соперничать с тетенькой из рекламы растворимого валика для туалетной бумаги. – Так что через пару-тройку десятидневок вернемся и снова встретимся!

– Мы больше не увидимся. Я знаю, – все тем же бесцветным голосом выговорила Адель.

 … ну все… я тебя никогда не увижу…

 … я тебя никогда не забуду…

 … Юнона и Авось… с Кончитой…

 … блиииин!.. ну зачем так все усложнять!?!..

 … так все было хорошо!..

 … радуйся жизни, и все!..

 … ан, нет! – надо трагедию устроить, блин!..

– Почему!? – Денис попытался изобразить жизнерадостность и удивление одновременно, но судя по всему это у него получилось не очень.

– Ты сам знаешь, что я говорю правду, – бесцветным голосом произнесла Адель, поднимаясь из-за стола. – Пойдем. Я хочу попрощаться.

Назвать Адель ледышкой было бы в корне неправильно, но жила в ней обычно какая-то, скажем так – сдержанность. Думается, что так же вели себя в постели воспитанницы «Смольного». Не того, который штаб и колыбель Великой Октябрьской Социалистической Революции, а «Смольного института благородных девиц», у которых природный темперамент вступал в конфликт с нормами поведения приличных девушек из высшего общества, вбитых в них на уровне категорического императива. Сегодня от этой сдержанности не осталось и следа. Видимо, Адель решила напоследок взять от жизни все.

В течении четырех часов непрерывно, с маленькими остановками типа пит-стопов в «Формуле-1», Адель и Денис занимались любовью. Про Адель это можно было сказать наверняка – она именно что занималась любовью, а вот с Денисом это было сложнее – он, скорее всего, занимался сексом. Как говорится, из песни слова не выкинешь, но, с другой стороны, и не вставишь. Как бы ни хотелось ошибиться, но было очень похоже на то, что при раздаче талантов именно этот – дар любви, Денису не достался, или же он успешно его в себе задушил. Это только кажется, что любить может каждый человек. Отнюдь! Это такой же подарок Создателя, как музыкальный слух, или умение шевелить ушами.

Есть анекдот: жена решила народными методами «закодировать» мужа алкаша. Купила несколько бутылок водки, налила в большую темную – это важно! кастрюлю и бросила туда дохлую кошку, а сама ушла из дома. В темной кастрюле кошка была не видна. Расчет был на то, что муж выпьет все до дна. увидит кошку, ему поплохеет и вработается условный рефлекс. Возвращается – а муж выкручивает кошку и приговаривает: «Ну, Мурочка, ну, еще капельку!»

Когда Адель юная, свежая, прекрасная, полная сил и энергии, но чрезвычайно печальная вышла из душа, Денис пластом лежал на кровати, выжатый, как эта самая Мурочка. Сил, чтобы пошевелить даже мизинцем, не было. Однако, видя, что девушка начала быстро одеваться, он титаническим усилием воли заставил себя сесть.

– Подожди, – улыбнулся Денис, – я провожу.

– Не надо, – очень серьезно ответила Адель. Денис хотел было начать протестовать, что как джентльмен не может допустить и все такое прочее, что принято говорить в таких случаях, но не успел. – Передай Атосу, что его искала Электра и если не нашла, значит ее уже увезли.

– Хорошо, передам, – покладисто согласился сбитый с толку Денис.

Подойдя к двери, Адель остановилась и не оглядываясь на сидящего на кровати Дениса спросила:

– Если будет мальчик, как назвать?

– Чего? – встрепенулся Денис. Вопроса он не понял, но висках у него тревожно застучало и тут Адель соизволила обернуться:

– У нас принято, что если рождается девочка, то имя ей дает мать, а если мальчик, то отец. Как ты хочешь назвать сына?

И тут до Дениса наконец дошло. Он очумело помотал головой, выкидывая из нее хмарь и дурь, и ошарашено уставился на девушку:

– Ты уверена… – робко поинтересовался он.

– Да! – отрезала Адель. – Говори быстрее, меня ждут. – И тут же смягчилась: – Пожалуйста. Я же обещала…

– Назови… – ничего в голову не приходило и тут на помощь пришел внутренний голос:

«Пусть Денисом назовет» – посоветовал он.

«Денисом?!» – изумился Денис.

«А что? Будет Денис Денисыч – красиво!»

«Ну-у… ладно»

– Назови сына Денис.

– Хорошо, – Адель кинула на него последний печальный взгляд и выскользнула за дверь.

После ухода девушки в номере сделалось до невозможности пусто и тоскливо. И именно эта невозможность дальнейшего здесь пребывания и заставила Дениса подняться с кровати, хотя секундой ранее казалось, что сделать это невозможно. Оказалось, что в жизни все возможно – было бы желание и несгибаемая сила намеренья. На душе у него было так же пусто и тоскливо, как в комнате, и с этим чувством Денис поплелся в ванную.

Любимый руководитель обнаружился именно там, где Денис и предполагал – в ресторане. Шэф, видимо, уже поужинал, потому что сидел за пустым столиком, сервированным лишь пузатой бутылкой коньяка и блюдечком с нарезанным лимоном. Командор потягивал благородный напиток с непроницаемым выражением лица, не глядя по сторонам.

– Тебя Эля нашла? – спросил Денис вместо приветствия, плюхаясь в кресло.

– Нет.

– Она искала, но если не нашла, значит ее увезли. – Главком кивнул, показывая, что информация принята к сведению.

В это время подлетела официантка и Денис отвлекся на заказ – есть хотелось просто зверски. Он заказал салат из крабов (до крабовых палочек на Сете, к счастью, еще не докатились – все было впереди), овощной салат, стейк из свинины – он показал руками величину, картошку и апельсиновый сок. Решил сначала съесть это, а потом уже переходить к десерту – вдруг понадобится еще чего-нибудь дозаказывать из серьезной еды, в связи с катастрофическим оголоданием. Покончив с этим важным делом, старший помощник обратился к верховному главнокомандующему:

– Нашел Алхана? Договорился?

– Нашел. Договорился, – лаконично сообщил главком. – Он очень обрадовался, что дело сдвинулось с мертвой точки.

– Из-за своего процента? – предположил Денис и не ошибся.

– Ну, а из-за чего же? Конечно из-за своего процента. Бескорыстно люди помогали друг другу только в эпоху развитого социализма, – Шэф ухмыльнулся, – да и то в кино и книгах в жанре социалистического реализма.

– Чё за хрень? – Задав вопрос, Денис отпил чуть ли не половину из литрового бокала сока – жажда была под стать голоду. На его счастье, обслуживали их столик очень быстро и что могли сразу же доставили. – Чего-то не припомню.

– Молодой ты еще, – снисходительно хмыкнул главком, – основ не знаешь. – Денис печально вздохнул, соглашаясь, что есть за душой такой грех – незнание основ. Правда, основ чего именно, он не очень понял, но уточнять не стал. А командор продолжил свои, в высшей степени интересные, культурологические откровения: – Социалистический реализм – это когда описывается жизнь не такая, какая она есть, а такая, какая она должна быть!

– Ни фига себе! – изумился Денис, – это до чего же наука дошла!

– А то! – согласился Шэф с таким видом, будто бы именно он и изобрел такой замечательный жанр. Хотя… черт его знает – иди знай…

Денис хотел продолжить расспросы, но тут принесли первую часть заказа – салаты, и он приступил к ужину. Потом принесли мясо с картошкой, что тоже сильно умерило его любопытство и к выяснению всех обстоятельств встречи командора с лоцманом он вернулся только минут через двадцать.

– Как я понимаю, продажа такого корабля процесс не быстрый? – сформулировал свое виденье ситуации старший помощник.

– Правильно понимаешь, – не мог не признать верховный главнокомандующий.

– Будем ждать? – поднял брови Денис, который внезапно почувствовал, что Бакар, со всеми своими пляжами, отелями, ресторанами, девушками и всем прочим, ему надоел. Так бывает, когда переешь сладкого. Потом это проходит и снова хочется, но потом.

– Нет, свалим это на Витуса. Дадим ему тоже процент – будет стараться.

– Один? – удивился Денис.

– Нет, конечно. Думаю – десять. Это ему будет и на представительскую деятельность и на все остальное. – Шэф сделал паузу. – Или ты не согласен.

– Почему не согласен? – пожал плечами Денис. – Согласен.

Золото, которое нельзя утащить с собой в другие миры его мало волновало. Вернее, сколько-то, конечно, можно упереть, но плечи не казенные, да и стяжателем он никогда не был. И вообще – будет день, будет пища.

– А нам надо подумать, как будем уходить и разработать операцию прикрытия, – поставил задачу командор, на что старший помощник согласно покивал.

 

15 Глава

На встречу не опоздал никто. В воздухе еще не растаял звук от последнего – восьмого удара главного колокола на Церкви Единого, а все бригадиры уже сидели за большим деревянным столом в неприметной таверне «Морская Дева». Стол этот, отполированный локтями и лицами многочисленных посетителей, располагался в общем зале таверны в компании семерых своих собратьев, таких же крепко сбитых и отполированных. Не исключено, что при наличии в «Морской Деве» отдельных кабинетов, встреча происходила бы в одном из них, но увы – чего не было, того не было. Так что, ввиду отсутствия гербовой, пришлось писать на простой.

Однако, может оно и к лучшему – компания угрюмых мужиков, уединяющихся в «кабинете», наверняка привлекла бы ненужное внимание, а так собрались ребята нажраться, и все дела. Все – как обычно. Лист лучше всего прятать в лесу.

По случаю вечернего времени все места были заняты, в зале стоял гомон и дым коромыслом – подслушать и подглядеть что-либо в таких условиях было бы проблематично даже самому Джеймсу Бонду с его хитроумной аппаратурой, так что никто из присутствующих бригадиров шпионажа не опасался. Тем более, что они слыхом ни слыхивали ни про знаменитого агента, ни про его, не менее знаменитые, гаджеты. А если бы знали, то не исключено, что хоть немножко, да волновались бы! Это еще раз подтверждает универсальность закона: меньше знаешь – крепче спишь.

Почему Эргюст Вир выбрал именно это заведение общепита для встречи со своей командой было понятно – он не хотел никаких неожиданностей, ни приятных, ни, тем более, неприятных. За время, прошедшее с момента расставания и до момента встречи, произойти могло многое, ибо времена для Серго Цеха, а не исключено, что и для всего «Союза», наступили смутные. Слишком грозных врагов они нажили из-за своего покойного руководителя, чтоб он провалился на самое дно, самого нижнего Ада!

Однажды, давным-давно, в самом начале своей карьеры профессионального киллера, юный Эргюст побывал на выступлении бродячего цирка. Акробаты, жонглеры и уж тем более фокусники, его воображение не поразили. И действительно – чем может удивить фокусник в мире, где есть магия? Скорее всего – ничем, но профессия такая существовала и находились благодарные зрители, которые позволяли фокусникам сводить концы с концами и не умереть с голода.

А вот кто запал в душу Старика, который не был тогда еще Стариком, так это укротитель тигров. Всю жизнь воспоминание о том, как могучие звери хоть и с недовольным рыком, но все же подчинялись воле человека, время от времени всплывало у него в памяти. Вот и в ночь, после избрания начальником Серого Цеха, ему снова припомнился дрессировщик и его тигры, и понял тогда Эргюст, почему не может забыть то давешнее представление.

Озарение посетило его и осознал Эргюст, что ничем не отличается от того хмурого, жилистого мужика, который остается, с глазу на глаз, в клетке с могучими зверями, каждый из которых может отправить его к праотцам одним взмахом лапы. Но! Может-то – может, однако вместо того, чтобы разорвать глотку дрессировщику и вонзить клыки в парное мясо, выполняет все команды человека и позволяет ему выйти живым из клетки.

Постигнув свое сродство с укротителем, понял Старик и то, что жизнь и здоровье, как дрессировщика, так и начальника Серого Цеха зависят от их наблюдательности. Они должны успеть отследить малейшие нюансы в изменении поведения своих подчиненных – зверей, или людей – кому, какая труппа досталась. Правда, начальнику Серого Цеха посложнее приходится – его питомцы поопаснее.

Короче говоря – любое изменение поведения подопечного может свидетельствовать о назревающей опасности. А для того, чтобы его отследить, необходимо знать, какое поведение является обычным, нормальным, что в свою очередь влечет за собой необходимость постоянного наблюдения за звериным – вне зависимости от имиджа, контингентом. 

Старик не страдал излишней подозрительностью, просто он постоянно был настороже. Как говорится: я не злопамятный, просто память у меня хорошая. Начальник Серого Цеха хорошо относился к своим людям, доверял им, но… проверял. Причем, не раз и не два, не от случая к случаю, а на регулярной основе. Выражалось это в том, что Эргюст задушевно беседовал с каждым из серых и многое знал о жизни каждого – у кого мать болеет, кто ждет прибавления в семействе, у кого сын поет церковные гимны исключительно хорошо, у кого жена редкостная сука, а мать ее и того хуже, и прочее, прочее, прочее, что составляет обыденную, повседневную жизнь любого человека, вне зависимости от его профессии, будь он хоть булочником, хоть киллером.

Никакой идиосинкразии это перманентное тестирование у подчиненных не вызывало. Главным образом из-за того, что они не догадывались, что их тестируют. Старик не задавал вопросов. Или же задавал, но очень редко, когда от него это явно ждали. Он просто сидел за рюмочкой яблочного коньяка, или за кружкой эля, в компании своих людей и слушал, но не отмалчивался, а тоже рассказывал о своей жизни – что младшая внучка растет еще той вертихвосткой, что характер жены с годами стал еще хуже, да и был не сахар, ну, и так далее. Короче говоря – грузил подчиненных разнообразной ботвой и в ответ получал такую же.

Разумеется, занимался Эргюст этим не из банального любопытства и уж, тем более, не из желания покопаться в чужом грязном белье. В его интересе к интимным подробностям жизни личного состава не было ничего общего с темным и липким вниманием околоподъездных старух к жизни своих соседей. Регулярные задушевные беседы с подчиненными нужны были начальнику Серого Цеха для того, чтобы доверять своим сотрудникам, чтобы по мельчайшим, трудноуловимым изменениям нюансов поведения успеть отследить зарождающуюся измену и провести операцию по «опережающему отражению». И благодаря этой кропотливой работе, он был уверен в лояльности своих людей. Был уверен до прошлой ночи. Теперь все изменилось – мирная жизнь закончилась и началась война. А это означало, что изменились правила игры, и к этому надо быть готовым.

Эргюст не исключал, что за те несколько склянок, что они не виделись, кто-то из его подчиненных мог попасть в лапы темных Лордов и променять свою преданность «Союзу», Цеху и лично ему, на жизнь, а это означало, что вся информация, которой располагали эти гипотетические пленники, стала достоянием северян.

Старик не был прекраснодушным идеалистом, поэтому в стойкость и несгибаемость своих людей, и их готовность умереть под пыткой, но не раскрыть рта, верил слабо. А если быть честным с самим собой, то не верил вообще. В данном случае, ключевая информация – время и место встречи. Попади она в лапы Лордов – тут и до геноцида недалеко! В их способности быстро и эффективно вы резать всех собравшихся (включая относительно мирных посетителей «Морской Девы»), начальник Серого Цеха не сомневался ни мгновения. Как правильно говорится – рыбак рыбака… 

Эргюст был реалистом до мозга костей, никаких иллюзий никогда не питал и несмотря на очень хорошее отношение к своим людям, вполне справедливо полагал, что предают только свои. Врагу проблематично пробраться к тебе за спину на расстояние вытянутой руки, а другу, товарищу, соратнику – без проблем. В спокойное время вероятность предательства, конечно же, была невелика, но как только обстановка стала накаляться и перед окружающими встала, или могла встать альтернатива – своя жизнь, или твоя, все резко менялось.

Начальник Серого Цеха сумел дожить до весьма почтенного возраста, и попутно, сохранить свой пост. Понимающие люди – ветераны «Союза», число которых было весьма невелико, ибо работа в этой специфической организации не особо способствовала долголетию, отмечали, что это большое достижение, причем, как одно, так и другое.

А помог Старику достигнуть таких верши некий дуализм, с которым он относился к людям. В природе это явление тоже встречается. Наиболее яркий пример – свет. Он, как известно, одновременно и частица и волна. Так вот, Эргюст никогда не забывал, что каждый сотрудник – это потенциальный предатель, но, в то же самое время никак это внешне не демонстрировал, вербально и невербально внушая окружающим, что он им всецело доверяет. Эргюст был сильным манипулятором и ему это вполне удавалось. Такой вот бег по лезвию бритвы с дуализмом наперевес.

Никакой паранойи в таком отношении Старика к жизни не было, заговоры на каждом шагу ему не мерещились, но любую возможность предательства он старался минимизировать заранее, настолько, насколько мог. В данном конкретном случае этим объяснялся выбор точки рандеву.

Никто из бригадиров до вчерашней ночи, когда прозвучало название места встречи, о таверне ничего не знал. Точнее, не так – слыхал когда-то краем уха, что есть такое заведение – и все. Назвать сходу, где точно «Морская Дева» расположена, особенности ее архитектуры, карту скрытых подходов, наличие, или отсутствие подземных ходов и другую важную информацию никто бы их них не смог – короче говоря, попади кто из бригадиров в плен, выдавать ему было бы нечего. Хотя… такая формулировка не совсем точна. Пожалуй, правильнее будет так: пленник смог бы выдать меньше, чем если бы совещание происходило в хорошо ему известном месте. Так будет правильно. А вот Эргюст все вышеперечисленное про «Морскую Деву» знал, а еще и много чего другого, не менее, если не более, важного в игре на выживание, в которую все они были вынуждены теперь играть.

Старик, в отличие от значительной части начальства всех уровней, которые искренне считают, будто народ должен ждать начальство, а иначе, что это за начальство? полагал, что точность – вежливость не только королей, но и руководителей, уважающих своих сотрудников. Поэтому, когда он не появился в «Морской деве» с восьмым ударом главного колокола на Церкви Единого, это вызвало у собравшихся бригадиров некоторое удивление. К счастью, задержался он не на много и удивление не успело перерасти в тревогу. Кстати говоря, в рассуждениях о точности и вежливости, непременно следует иметь в виду, что точность хороша только в том случае, если она не противоречит разумной осторожности. Человек, например, является на стрелку в строго оговоренное время, а его там фаршируют свинцом, как рождественского гуся яблоками – что ж хорошего в такой точности?

В том, что Старик задержался не было ничего удивительного. И никакой невежливости в этом не было и в помине. И никакого начальственного чванства – мол, подождут, мол, никуда не денутся с подводной лодки! Отнюдь. Опоздание было чисто техническим. Эргюст задержался ровно настолько, сколько ему потребовалось, чтобы удостовериться, что «хвостов» никто не привел. А если быть предельно корректными в формулировках, то не «не привел», а он «не обнаружил» – так будет точнее. Эргюст проследил за своими бригадирами на подходе к таверне, проследил за людьми, пришедшими после них и пришел к выводу, что если кто-то и шпионит, то вычислить соглядатая он не может, а значит – нечего и время терять. От Судьбы не уйдешь и не надо разумную осторожность превращать в трусость. К слову говоря – это совершенно разные проявления человеческой психики.

В темном углу материализовалась одна из теней, отбрасываемых неверным светом дешевых масляных фонарей, и к столу, где расположилась элита Серого Цеха, проскользнул его начальник. Можно было дать голову на отсечение, что никто, кроме бригадиров, его появления не заметил. Как правильно говорится – мастерство не пропьешь! Особенно, если пить в меру.

И хотя начальник Серого Цеха давно оперативной работой не занимался – сказывалось высокое положение в иерархии и возраст, но базовых навыков он не утратил. О высоком классе начальника Серого Цеха говорил хотя бы тот факт, что Эргюст сумел протиснуться между двух, в дым пьяных, матросов, которые уже успели по разу съездить друг дружке по уху и собирались продолжить это увлекательное занятие. Причем Старик проскользнул так, что они на этот вызывающий маневр даже внимания не обратили.

Устроившись в торце стола, на «председательском» месте, он внимательно оглядел хмурые лица своих соратников. Хмурые – это ладно – веселиться особо не с чего, но вот тщательно скрываемая растерянность и, чего греха таить – даже страх, Эргюсту сильно не понравились. Никогда раньше он своих бригадиров такими не видел, хотя… с другой стороны – никогда раньше они в такой переплет и не попадали. За одно злосчастное утро уничтожены четыре лучшие пятерки. Правда, про Святошу точных данных нет, но Эргюст привык доверять своей интуиции, а она однозначно говорила, что если он когда и встретится со своим лучшим бригадиром, то разве что в преисподней. Еще раз оглядев своих людей, начальник Серого Цеха заговорил:

– О чем болтают в городе я знаю. Пересказывать сплетни не надо. Пусть говорят те, кто видел что-нибудь своими глазами.

Высказавшись таким образом, Эргюст сделал большой глоток черного эля и выжидательно уставился на подчиненных. Как он и предполагал, очереди из желающих поделиться информацией не возникло. Все сидели опустив глаза в кружки, медленно потягивали их содержимое, и открывать рот никто не спешил. Некоторое время за столом царило молчание, но бесконечным, к счастью, оно не стало. Первым его нарушил бригадир шестой пятерки Шест. Роста он был обычного, однако же худ до чрезвычайности. Шутили, что в профиль он становится невидимкой. Ну, невидимкой, не невидимкой, но то, что не намного толще своего погоняла – это точно.

– Сам не видел… но боец мой видел черного демона в «Империуме». Говорить?

– Это который? – бросил на него острый взгляд начальник Серого Цеха.

– Трюм.

Эргюст, как любой правильный военачальник, знал всех своих людей. Ничего удивительного в этом не было. У Суворова и Александра Македонского было людей побольше, чем в его двенадцати пятерках, и ничего – всех знали. Никого не забывали. Трюму Старик симпатизировал. Парень не был «сынком». Как ни крути, но все «служащие» Серого Цеха пытались пристроить своих отпрысков к себе под крылышко. Разумеется, Серый Цех это не «Газпром» – такие кормушки вообще можно по пальцам одной руки пересчитать во всех мирах, но все же, по бакарским меркам, контора не из последних.

Конечно же, никто не будет спорить, что сынишка профессионального киллера – это не самый плохой человеческий материал, чтобы достойно сменить отца на «трудовой вахте» – из многих «сынков» получались вполне достойные профессионалы, высоко несущие знамя социалистического соревнова… тьфу ты! пардон-пардон – это из другой оперы, но Эргюст предпочитал self-made mans.

Так вот, возвращаясь к Трюму – парень рано осиротел, лет в пять-шесть, может чуть раньше, а может и чуть позже – точно никто, включая его самого, не знал. Отец не вернулся из очередного то ли торгового, то ли пиратского рейса, мать с горя слегла и за неделю сгорела от горячки, а Трюм, которого звали тогда Гемелл Каликс, оказался на улице, как и все его многочисленные братья и сестры. Поголодав, парнишка прибился сначала к Цеху Нищих, а потом «пошел на повышение» – начал воровать, потом грабить и в конце концов сумел пробиться в элиту «Союза» – Серый Цех. Кличку свою получил за любовь к морю, доставшуюся, по наследству, от отца.

– Хорошо… – кивнул Эргюст. – Я слушаю. Итак, что нового рассказал Трюм?

– Нового ничего, – нахмурился Шест. – Просто у него руки дрожат… Постоянно.

Если бы Шест обладал возвышенно-романтическим складом ума и способностью выражать свои эмоции словами, он бы непременно рассказал собравшимся о том, что поразило его до глубины души. О том, что Трюм стал бояться темноты и не постеснялся в этом признаться, о том, что Трюм схватил его за руку и умолял не оставлять одного… И еще, что в глазах у Трюма затаилась тень от черного демона, отчего взгляд у него стал затравленным, как у подранка, которого окружила свора легавых, что в голове у Трюма постоянно звучит вой этого самого демона, что прежнего, смелого и спокойного Трюма больше нет, что душу Трюма медленно, но неуклонно, как сахар в кипятке, разъедает страх, но ничего этого Шест – душевно черствый воинствующий материалист и прагматик не сказал. Не сказал не потому, что хотел что-то скрыть, а потому что не умел так говорить. Однако, собравшимся было и так все ясно. Им было достаточно сообщения о дрожащих руках. Шест замолчал, но чувствовалось, что внутри у него происходит борьба – говорить, или не говорить. Наконец, он решился:

– Не знаю… может показалось ему… – Шест вздохнул. Чувствовалось, что продолжать бригадиру не хочется, но раз начал, надо доводить дело до конца: – Трюм еще сказал, что видел там Святошу. До демона…

– Святошу?!? – прошелестело над столом.

– Да. Святошу. – Повторил Шест. – Так Трюм сказал. Он еще сказал, что Святоша странный был.

– В смысле? – поднял глаза Эргюст. – Что значит странный?

– Ну-у… лицо Святоши, а сам вроде и не Святоша… Потом он исчез, а вскоре демон начал наших выкидывать… – После этих слов ледяной ветерок просквозил по спинам всех собравшихся. Оказалось, что детские страшилки про лис оборотней вбиты в подсознание глубже, чем хотелось бы, что детские страхи никуда не делись. Каждому припомнилось, КТО жил под кроватью и поджидал во дворе, куда приходилось ночью выскакивать по нужде.

Настроение, и так не сильно хорошее, эти ностальгические воспоминания не улучшили. Тишина повисла над столом. Нарушил ее Карлик – бригадир девятой пятерки. Он протянул огромную, такую же, как он сам, ручищу, схватил свою галлонную кружку и одним глотком, с шумом, влил в себя не менее половины. При его размерах ничего необычного в этом не было – мог бы и полностью осушить. Такие гиганты в Сером Цехе, где лучшим достоинством считалась незаметность, не приветствовались, но выдающиеся профессиональные качества позволили ему занять достаточно высокую ступеньку в иерархии цеха. Кроме того, что Карлик великолепно владел духовой трубкой, чем конечно же никого не удивишь – таких самородков хватало, он был прекрасной, можно даже сказать – самой лучшей в Цехе, фигурой отвлечения.

В любом месте, где появлялся двухметровый гигант, выглядевший, из-за коротких ног, широких плеч и не менее широкой задницы, скорее приземистым, чем высоким, он тут же приковывал к себе всеобщее внимание, чем значительно облегчал работу своих людей. Пока обыватели глазели на бригадира, бригада делала свое черное дело и растворялась в людском море.

Если бы жители и гости славного города Бакара имели доступ к земной литературе последних лет, то они были бы поражены насколько Карлик походил на гнома, как их обычно рисуют на обложках фэнзийных книг, а именно – бородатый хрен, поперек себя шире – это что касается тушки. Лицо же бригадира особых примет не имело и выглядело, на удивление, благообразно. Можно даже сказать, что мясистый нос и маленькие, близко посаженные глазки, органично вписывались в широкую физиономию Карлика, придавая его облику завершенность и даже некий определенный шарм.

Так что, единственным отличием от земного шаблона были размеры – этакий двухметровый гномик! Но, так как на Сете про гномов слыхом не слыхивали, а суть людская везде одинакова и без сплетен обойтись не может, а внешность Карлика не могла не породить вышеупомянутые сплетни, то насчет его генетических корней имелись различные гипотезы. Одни злые языки, за его спиной, шептались, что мамаша Карлика согрешила с горным троллем, другие – что с гориллой, но в лицо этого, разумеется, ему никто не говорил, а на все сплетни и шепотки Карлику было плевать – он был поразительной флегмой, а не исключено даже, что и – фаталистом.

Вот и сейчас, не обращая внимания на тягостную атмосферу, воцарившуюся за столом, Карлик, вторым глотком, до конца осушил свою кружку и сыто отрыгнул, как бы внося тем самым посильный вклад в роскошь человеческого общения, происходящего за столом. Однако, его попытка оживить обстановку (если это действительно была сознательная попытка) пропала втуне, и мрачное молчание мгновенно отыграло утраченные, было, позиции.

Эта молчаливая мрачность, вкупе с общей аурой опасности, излучаемой серыми, как невидимым куполом, отгораживала собравшихся профессиональных убийц от шума и гама остального зала. Прочие посетители «Морской Девы» явственно ощущали границу, переходить которую не следовало и вели себя сдержанно и можно даже сказать – прилично.

Заведение пользовалось широкой известностью в узких… точнее говоря – в определенных кругах гостей и жителей славного города Бакара. Круги эти отличались низкой законопослушностью, и наоборот – высоким правовым нигилизмом. Любимым занятием завсегдатаев, которые составляли не менее девяти десятых из числа посетителей, был развод лохов. Лохами считались любые другие клиенты, не являющиеся завсегдатаями.

Развод осуществлялся, как по-хорошему, так и по-плохому. В первом случае лохи покидали заведение с пустыми карманами, но на своих ногах и без телесных повреждений, во втором – с теми же пустыми карманами, но вдобавок изрядно помятыми. Конечно же все проистекало без излишнего фанатизма – до смертоубийства дело не доходило. Проблемы с полицией не были нужны никому.

И казалось бы, что столик за которым собрались девять незнакомых аборигенам людей, спокойных и на вид вполне себе мирных и добропорядочных, должен был привлекать нехорошее внимание буйных завсегдатаев «Морской Девы». Ан нет! Никто не подкатывал с предложением проставиться за новоселье, или вернуть несуществующий должок, или же, по-простому, по рабоче-крестьянски, сначала дать в морду, а уже потом попросить проставиться за новоселье, или потребовать несуществующий должок. Что-то останавливало вышеупомянутых завсегдатаев за шаг от роковой черты.

Так, раскормленные домашние псы – ну, те которые поумнее, при встрече с уличными котами лаять – лают, но бросаться не торопятся – понимают, что глаза и нос у них не железные. Придурки и отморозки, встречающиеся в собачьем племени не реже, чем у людей, те – бросаются. И часто задирают ничего не сделавшего им плохого кота, но не менее часто остаются без одного глаза, а то и без обоих и с долго незаживающим носом. После этого от классовой ненависти к семейству кошачьих излечиваются и больше на рожон не лезут.

Завсегдатаи «Морской Девы», весьма охочие до чужих кошельков, оказались не глупее среднестатистических собак и сделали вид, что мутного столика вообще не существует – даже особо не поглядывали в его сторону, что благотворно сказалось на состоянии их здоровья. А может все было гораздо проще – вряд ли проспиртованные мозги местных завсегдатаев могли уловить тонкий флер Смерти, исходящий от столика Серого Цеха, и от недружественных актов местных удерживало присутствие за столом Карлика? Может и так. Главное, что все был чинно и благородно. Скандалы были серым ни к чему.

И пожалуй да – следует согласиться, что главную роль в сдержанности аборигенов играл именно Карлик. Это, как наличие у страны ядерного оружия – что бы она себе ни позволила, как бы ни накосячала, все ее соседи, и дальние и ближние, разве что устроят вой в СМИ, ноты протеста предъявят, санкции объявят, а так, чтобы что-то реальное – это ни-ни. Жить-то все хотят.

Однако, от отвлеченных материй возвращаемся к нашим баранам. В смысле – к бригадирам. После того, как Карлик высказался, своеобразно, конечно же, но можно считать, что высказался, плотина молчания рухнула и из-под ее обломков послышались робкие звуки, складывающиеся в членораздельную речь – слово взял следующий оратор:

– Я видел одного из Лордов на Зеленой площади у «У трех повешенных», – негромко обронил Мельник, бригадир десятой пятерки. Его иссиня-черные волосы с самого раннего детства, когда Мельника еще звали Аттикус Церес, были припорошены сединой, словно обсыпаны мукой, так что выбор прозвища был небольшим: или Мельник, или Седой, другие варианты, вроде Булочника, не рассматривались.

Дело было в том, что облик булочника предполагает наличие в нем чего-то вкусного, домашнего что ли, чего-то доброго в конце концов, а во внешности и внутренних свойствах юного Аттикуса всего вышеупомянутого и близко не наблюдалось. Посему, при выборе между Седым и Мельником, общественное мнение шайки малолетних преступников, где Аттикус имел честь подвизаться, большинством голосов склонилось к Мельнику, ввиду природной кряжистости фигуры и общей основательности юного бандита. С тех пор так и пошло – Мельник и Мельник.

После нападения на «Арлекин», никто из работников Серого Цеха высокопоставленных северян не видел. И что характерно – и не стремился, а ровно наоборот. Поэтому неудивительно, что после такого интригующего начала взоры всех присутствующих обратились к бригадиру десятой пятерки, а он, в свою очередь, не стал изображать из себя эстрадную звезду и заставлять себя упрашивать:

– Северяне разрешили похоронить наших с утра, – продолжил он, и все присутствующие угрюмо покивали. Это было общеизвестно – за площадью, куда вывезли тела бойцов Серого Цеха во главе с его бывшим главой без головы – вот такой вот каламбурчик, следили сотни глаз и примерно такое же количество ушей, и объявление воли Северных Лордов, которую озвучил Амор, мгновенно было доведено до сведения всех заинтересованных лиц.

Кстати говоря, если кого-то удивило нестрогое совпадение количества следящих глаз и ушей, чего, в принципе, следовало бы ожидать, то объяснение этому явлению очень простое – некоторые из наблюдателей не имели полного комплекта органов зрения и слуха. У кого глаза не было, у кого уха, а у кого и того, и другого! Жизнь рядового бандита не сахар, это не в Сколково нанотехнологии клепать, хотя и там опасно –могут проверить… рано, или поздно. Но, у бандитов условия труда все же похуже, и соответственно – травматизм выше.

– Соваться на похороны стремно, – дернул щекой Мельник и остальные бригадиры, сидящие за столом, молча с ним согласились. Никто не исключал, а подавляющее большинство вообще было непоколебимо уверенно в том, что северные демоны просто хотят добить всех участников нападения на их корабль и только и ждут, чтобы серые явились торжественно попрощаться со своими боевыми товарищами. – Поэтому, ночью я навестил Грача, – начальник Цеха Нищих уж больно напоминал эту птицу и другого прозвища у него просто не могло быть, – и напряг похоронить ребят. – Бригадир десятой пятерки по-волчьи ощерился. – Он не хотел, но я упросил. – Мельник криво ухмыльнулся. – Остальные бригадиры понимающе покивали, хорошо представляя, как именно он «упрашивал» главного бакарского нищего. – Грач вписался… Хотя не хотел. – Повторил Мельник. И снова все присутствующие покивали. При этом некоторые испытали легкое чувство стыда, потому что не предприняли, со своей стороны, никаких шагов для организации похорон. А некоторые не испытали – наличие, или отсутствие совести от профессии не зависит. Можно быть совестливым депутатом, или губернатором и бессовестным пастором, или детским врачом. По статистике, однако, вероятность и того и другого не слишком велика.

А вот начальник Серого Цеха самоустранился от организации похорон по причине никак не связанной с душевным выбором. Он был таким же, как Шест, прагматиком до мозга костей и для него не существовало моральной дилеммы: кого спасать – молодую женщину, или ее маленького ребенка, если есть возможность спасти только кого-то одного. Конечно же, женщину – она родит еще детей. Для Эргюста главным и единственным приоритетом было сохранение личного состава Серого Цеха. Однако и тут все было не так просто и ясно.

Казалось бы, для сбережения своих людей, начальник Серого Цеха должен был отдать четкий и однозначный приказ – не приближаться к телегам с телами соратников и вообще держаться подальше от Зеленой площади и от трактира «У трех повешенных», но он этого не сделал. Эргюст никому не стал навязывать свою точку зрения на организацию похорон братьев по оружию, предоставив каждому бригадиру право самому решать, как поступить и что сказать своей бригаде. И это было правильно – никто не сможет потом объяснять свое поведение полученным приказом, а самое главное – некого будет винить.

В противном случае – если бы он отдал конкретный и однозначный приказ, причем не важно какой именно – участвовать в похоронах, или же нет, это неминуемо привело бы потом, когда ситуация таким, или иным способом устаканится, к разброду, шатанию и расшатыванию внутренних скреп Серого Цеха. Если бы Эргюст приказал всем участвовать даже не в самих похоронах, а только лишь в их организации, и при этом были бы новые жертвы среди сотрудников, то оставшиеся в живых непременно заявили бы, что они всегда были против такого решения и лишь категорический приказ начальника Цеха погнал их на бойню.

А если бы он приказал на лигу не приближаться к Зеленой площади, то нашлись бы такие, что стали бы шептаться у него за спиной, что хотели проводить товарищей в последний путь и лишь трусливый приказ руководства лишил их этой возможности. Так что Эргюст поступил единственным, возможным для себя, в данной ситуации, способом – даровал всем свободу воли. Как говорится – каждый пьет свое какао.

– Грач фуфло никогда не гнал… – покривил губы Мельник, – сукой не был. Но… – Он обвел хмурым взглядом высокое собрание, присутствующее за столом, и высказал вслух то, что у каждого было на душе: – Время наступило смутное. Любой может кинуть… – От этих слов будто бы порыв ледяного ветра пронесся над столом. Зябко всем стало, мурашки по спине пробежали, и неизвестно, что бы еще произошло с организмами собрвышихся, продлись такое состояние подольше, но тут раздался бесстрастный голос Старика:

– Не отвлекайся. Давай ближе к делу. – И от этих простых слов, всех отпустило. Компания снова задышала.

– Я позырить решил, чтобы нищие не кинули. В первую склянку пробрался в дом Старого Пня, – продолжил Мельник и вновь собравшиеся высказали ему свое молчаливое одобрение. Дом Старого Пня – отставного сотрудника Серого Цеха, отошедшего от дел по старости и слабости здоровья, идеально подходил для наблюдения за трактиром «У трех повешенных». С эркера второго этажа открывался прекрасный вид как на сам трактир, так и на телеги, а можно даже сказать – катафалки, с телами павших соратников.

Кстати говоря, Старый Пень был еще одним редким человеком, чье погоняло изменилось со временем. Обычно, кличка, которую получал бакарский мафиози, сопровождала его от «рождения» – когда он вступал в ряды этой замечательной организации, и до могилы. А со Старым Пнем получилось иначе. Изначально он звался просто Пнем из-за общей корявости фигуры и лица. Лучшего идентификатора подобрать для него было невозможно. Однако, время шло и его воздействие на Пня привело к тому, что при упоминании его имени многие товарищи стали добавлять прилагательное «старый» – уж больно Пень стал походить именно на старый, трухлявый пень. И с какого-то момента, точно назвать который никто бы не смог, Пень превратился в Старого Пня.

– Я как раз зыкал на голову Зме я, – продолжил свой рассказ Мельник. При этих словах Эргюст поморщился. Все сотрудники Серого Цеха – и бригадиры и рядовые бойцы, знали, что Старик не любит блатной жаргон. Он сам по фене не ботал и терпеть не мог, когда в его присутствии это делали другие, тем более «офицеры». Использование Мельником арго могло быть следствием двух причин. Первая состояла в том, что последние события настолько расшатали строгую дисциплину в Сером Цехе, что бригадир счел для себя возможным положить с прибором на лингвистические пристрастия и предубеждения своего непосредственного руководителя и изъясняться в удобной для себя манере, без оглядки на авторитеты. Вторая – в том, что из-за нервных перегрузок он просто-напросто позабыл про табу. Такое бывает – сильный стресс произвольно стирает из памяти информацию и Мельник забыл, что любит, а чего не любит начальник Серого Цеха. В любом случае все это было не очень хорошо и Эргюст нахмурился. Нахмуриться – нахмурился, но промолчал, а Мельник продолжил, как ни в чем не бывало: – Когда он появился. – Насчет того, кто именно появился, у собравшихся за столом вопросов не было. Вопрос был в другом – имел ли Мельник в виду, употребив термин «появился», именно то обстоятельство, которое страшило всех, знавших Зме я, до нервного тика, или же что-то другое.

– Появился? – хмуро уточнил Эргюст.

– Да. – Мельник был тверд в своем ответе, и это очень сильно не понравилось всем присутствующим.

Дело было в том, что Змей, среди остальных пугающих особенностей, типа невероятной, нечеловеческой скорости, обладал способностью исчезать, мгновенно растворяясь в воздухе и, соответственно, появляться, в самых неожиданных местах, где его никто не ждал, точно так же материализуясь из этого самого воздуха, что объясняло, почему убить его было, практически, невозможно, в чем убедились многочисленные покушавшиеся, решившиеся это проделать в начальный период его правления. Второго шанса Змей никому не давал и эта полезная привычка свела число его открытых недоброжелателей к нулю.

Скрытые, возможно, оставались, но так как они свою недоброжелательность никак не проявляли, то и определить их было затруднительно, а Змей выявлением потенциальных инсургентов не занимался, справедливо полагая, что когда высунутся, тогда он им головы и отчекрыжит. И вот теперь получалось, что эти гратовы Лорды из той же конюшни! Именно к таким людям… а может и нелюдям – кто его знает, короче говоря, именно к таким существам относилось оговорка «практически». Потому что, хотя убить Зме я было практически невозможно, фактически они именно это и проделали.

С того момента, когда присутствующие за столом узнали, что Лорды убили Зме я, им сделалось сильно не по себе. И это состояние продолжалось по сию пору. Да что там кривить душой – «не по себе». Им всем было страшно. Змей и в одиночку внушал трепет всем членам «Союза», так что уж говорить об этой парочке, сумевшей обезглавить бывшего главу Ночной Гильдии и остаться, при этом, в живых. Хорошего мало, мягко говоря, нажить таких врагов. А если еще припомнить их черного демона, о котором, впрочем, никто и не забывал, то вообще можно идти топиться, или вешаться.

Конечно же, во всем случившемся, начиная с приказа о нападении на «Арлекин» и заканчивая сегодняшней трусливой, тайной встречей в «Морской Деве», был виноват только один человек – Змей, да только кому от этого легче? Вряд ли Лорды станут слушать оправдания. Короче говоря, если бы у каждого из присутствующих был выбор – заполучить таких врагов, или засунуть разъяренную змею себе в штаны, то многие предпочли бы змею.

– Сдается мне, – хрипло выдавил Амбал – бригадир одиннадцатой пятерки, – что Змей и эти, – он не уточнил о ком идет речь, но все прекрасно его поняли, – одну сиську сосали. – Был Амбал, как и следовало ожидать из его прозвища, невысок, сухощав, поджар и вообще напоминал тощего мальчишку. Единственное, что сильно его отличало его от мальчугана – это глаза и глубокие морщины.

– Насчет сиськи неизвестно… может и одну, – дернул щекой Шест, – но что все трое явились к нам из одной преисподней – это точно!

Эргюст бросил быстрый взгляд на обоих говорунов и те мгновенно заткнулись – можно сказать, что прения прекратились, фактически, не начавшись.

– Что дальше было? – взглянул начальник Серого Цеха на Мельника.

– Дальше… – слегка помедлил тот с ответом, – дальше он бозланить начал: «Можете хоронить!»

– А кто был на площади?

– Кто-кто… нищие…

– Больше никого?

– Ну-у… еще с ним Амор латался. Потом подошел. Он садовником у Зме я…

– Я знаю. Что дальше? – Эргюст чувствовал, что самое важное впереди, что там или бездонная пропасть, в которой и сгниют их косточки, или та же самая пропасть, но с перекинутым через нее тоненьким бревном. Нервическое нетерпение охватило его. – Ну! – не выдержал он.

– Он повернулся и в ставни мне позыкал…

– В глаза посмотрел?! – изумился Карлик, до этого внимавший рассказу совершенно бесстрастно. 

– Это как? – не понял начальник Серого Цеха. – Ты же был на эркере у Старого Пня. Или я ошибаюсь?

– На эркере! – упрямо качнул головой Мельник.

– А он у входа в трактир?

– У входа.

– Это локтей пятьдесят… – задумчиво протянул Эргюст, – не меньше. Тем более – ты ведь наверняка не торчал на виду, а прятался. Ты ведь прятался?

– Линял… – начал было Мельник, но тут Старик не выдержал и рявкнул:

– Говори нормально! – Одновременно он кратко, но емко охарактеризовал Мельника: – Блядский выползень! – При этом обычно тусклые глаза Эргюста так сверкнули, что Мельник почувствовал будто его молнией прошибло от затылка до пяток. А может, и наоборот – от пяток до затылка. Направление прострела сразу распознать было трудновато. И сразу же к нему вернулась способность общаться с помощью нормативной лексики. Вот что благотворящий начальственный рык творит!

– Прятался! Я стоял в глубине эркера. Он не мог меня заметить никак!

– Тогда как? – сузил глаза начальник Серого Цеха.

– Я не знаю как! – Мельник чуть не кричал, что в обычной обстановке представить было невозможно, но обстановка, к сожалению, была далека от обычной. Был самый настоящий форс-мажор. – Ты мне не веришь!?! – сорвался он на визгливый фальцет. В ответ Эргюст еще некоторое время посверлил его взглядом, а потом внезапно, как-то резко, расслабился.

– Верю. – Начальник Серого Цеха стал спокойным, как камень. – Верю. – Повторил он. – Что было дальше? – Спокойствие Старика умиротворяюще подействовало и на бригадира – успокоился и Мельник.

– Лорд заговорил, глядя мне в глаза и я прекрасно его слышал… хотя это невозможно, – самокритично уточнил Мельник.

– С этими детьми Тьмы, что со Змеем, что с Северными Лордами, все возможно, – «успокоил» бригадира начальник Цеха. – Мы все верим тебе, – продолжил он сеанс психотерапии и одобрительный гул собравшихся подтвердил его слова. – Итак. Что он сказал?

– Он сказал… – Мельник вздохнул и поднял глаза к потолку, пытаясь вспомнить все слова грозного северянина, как можно более точно. – Он сказал, что командир, отдавший преступный приказ и солдаты, оказавшие сопротивление уже наказаны и что они не будут преследовать солдат, сложивших оружие. – Бригадир судорожно вздохнул. Было видно, что он не привык произносить длинные речи, и что это занятие ему не по нраву, но переложить свой крест было не на кого – он был единственным свидетелем и очевидцем, так что нести свой крест придется в одиночку. – Северянин сказал, – продолжил Мельник, хмуро вглядываясь в не менее хмурые лица товарищей и пытаясь понять, верят они ему, или нет, – что у него нет претензий к солдатам честно выполнявшим свой долг, и что неисполнение приказа худшее преступление, чем исполнение преступного приказа…

– Это точно… – вздохнул Пипо – бригадир двенадцатой пятерки. Когда он малышом попал к нищим – то ли сам прибился с голодухи, то ли украли его – видать не очень тщательно следили за ним родители, то мальчишка сообщил, что зовут его Пипо. Кличка это, или имя он не знал и с тех пор так и пошло – Пипо и Пипо. Был он человеком глубоко верующим, богобоязненным и, как это ни странно прозвучит – честным. Это к вопросу о совестливых депутатах и бессовестных проповедниках. Однако же, трудовая и производственная дисциплина были для него альфой и омегой и прочно стояли на первых местах в списке жизненных приоритетов, что и подтвердила следующая, высказанная им, сентенция: – Прикажут зарезать Святую Цицилию Эрхенвальдскую, – он вздохнул еще глубже, – придется резать… хотя грех. И там спросят, – он грустно кивнул на пол, куда непроизвольно бросили взгляд все присутствующие. От этих слов облако уныния повисло над столом, хотя, надо честно сказать, и до них особого веселья не наблюдалось. Но это был уже перебор, надо было выправлять ситуацию, а лучшим лекарством в таких случаях является переход от абстрактной тоски к суровой конкретике жизни.

– Ну, что ж… – взял слово начальник Серого Цеха, – пока все, что мы услышали от Мельника – это хорошая новость. – Все присутствующие дружно закивали, соглашаясь, что отсутствие у северян намеренья передушить их всех к гратовой матери – это уже хорошо. Однако, Эргюст общее воодушевление не разделял. Он хорошо знал, что люди склонны верить в то, во что хотят верить, и в то, чего боятся. А здесь присутствовали оба этих мотива. – Если Лорд не врал, – остудил он готовую вспыхнуть эйфорию. И бригадиры, ожидаемо, сникли. Старик с сожалением отметил, что его люди выбиты из колеи и что их легко бросает с сияющих вершин Надежды в темные пучины Отчаянья, и наоборот. С еще большим сожалением он констатировал, что доверять таким людям нельзя – напуганный до икоты соратник продаст за дырявую монетку, не говоря уже о собственной шкурке. В этой связи ему показался сильно подозрительным пассаж Пипо о безусловном выполнении любого приказа, но разбираться сейчас с этим времени не было – надо было вырабатывать стратегию и тактику выживания. Все остальное потом. – Наверняка северянин сказал и что-то плохое, – Эргюст взглянул на уныло таращившегося вдаль бригадира десятой пятерки. – Да, Мельник?

– Да. – Мельник обвел собравшихся тяжелым взглядом. – Он сказал, что все, кто участвовал в нападения на «Арлекин», должны выплатить виру. – При этих словах над столом пронесся тяжелый вздох.

– Сколько? – внешне абсолютно бесстрастно поинтересовался Эргюст.

– Он сказал – по тысяче золотых за каждого убитого моряка. Это тридцать пять тысяч. И по пятнадцать тысяч ему с Лордом Арамисом за какой-то ущерб. Он сказал какой, но я не понял. Мотальный вроде… или оральный…

– Не расстраивайся, – криво ухмыльнулся начальник Серого Цеха. – Это неважно. Значит, если я правильно понял, мы должны шестьдесят пять тысяч золотых?

– Да. – Подтвердил Мельник. И снова вздох пронесся над столом – таких денег в Цехе не было. – Еще он сказал, – продолжил свой, в высшей степени, интересный доклад бригадир десятой пятерки, – что надо вернуть все похищенное. До последней пуговицы.

– Ну, теперь-то все? – поинтересовался невозмутимый Карлик. Вернее, не то чтобы совсем уж невозмутимый… – просто гораздо более невозмутимый, чем остальные. С его габаритами он мог себе это позволить. До известной степени. Хотя… если их будут искать, с такой внешностью далеко не уйдешь и не понимать этого он не мог – был далеко не дурак, так что, видимо – действительно невозмутимый.

– Все! – твердо заверил Мельник.

– Срок? – деловито уточнил Эргюст.

– До завтрашней полуночи.

– А чем грозил? Ну-у… если не заплатим, или не все отдадим? – вклинился в разговор Карл – бригадир пятой пятерки. Свое незамысловатое прозвище он получил за почти что стопроцентное сходство с профилем Карла Валента – покойного отца нынешнего императора. Когда в руки бригадира попадала монета прежней чеканки, Карл всегда испытывал сильное воодушевление, разглядывая свой профиль, отчеканенный на золотом кругляше. Пустячок-с – а приятно! Да и товарищи уважают. Одно время, он даже пытался пустить окружающим пыль в глаза, выдавая себя за потерянного в детстве сына Императора, но, к его сожалению, излишней доверчивостью сотрудники «Союза» не отличались. Так что, этот номер не прокатил. Следует отметить, что особого расстройства по этому поводу бригадир пятой пятерки не испытал, так как распространял эту байку не из корыстных интересов, а так – для прикола.

– А чего ему грозить?.. – меланхолично отозвался Апельсин – бригадир седьмой пятерки. Свое погоняло он получил за нездоровую, ноздреватую кожу, сильно смахивающую на кожуру вышеупомянутого фрукта. – Человек Зме ю голову отрезал, – вздохнул он, – так что… – Апельсин криво ухмыльнулся, – ему можно и без угроз.

– … или не человек – грат их разберет, этих северян, кто они, на самом деле, Тьма с ними обоими! – поддержал Апельсина Пипо.

– Да даже, если бы эти гратовы Лорды были безобидны, как молочные поросята, хватило бы только их черного демона, чтобы никому, ничем не грозить! Вон, Шест говорит, что Трюма до сих пор трясет, а он его только увидел, и все! Демон, ведь, ему ничего не сделал. Трюм его только увидел… а он смелый парень. Был… Я его знаю. – С некоторой горячечностью вступил в разговор Рыбак – бригадир восьмой пятерки. Был он типичным серым – с неброской внешностью и смазанными, незапоминающимися чертами лица, а прозвищем своим был обязан хобби, которому отдавался со страстью юного любовника, впервые в жизни дорвавшегося до не менее юного женского тела. Рыбалке он посвящал все свободное время и весь пыл души. Выполнит очередной заказ, заскочит домой за удочками, и на рыбалку. Если был срочно нужен – всегда можно было найти на мостках, где собирались такие же одержимые. Рыбак был не одинок в своем увлечении.

«Ну, что ж… – подумал начальник Серого Цеха, – сейчас и увидим, у кого яйца тяжелее мозгов. – Он на мгновение запнулся, после чего признался самому себе: – У меня легче… И ничего в этом постыдного нет!» – попытался Эргюст успокоить поднявшего головы трехглавого дракона – Чувство Собственной Важности, Чувство Собственного Достоинства и Мужскую Гордость. И это ему почти что удалось. Во всяком случае, он твердо решил, что решение за которое будет голосовать, продиктовано лишь заботой о судьбе вверенного его попечению подразделения, а не элементарным, животным страхом перед страшными северными выродками. Вслух же произнес:

– Какие будут предложения? – И глядя на расстроенные и какие-то смазанные, что ли, лица своих бригадиров, потерявших привычную твердость, уточнил: – Только без соплей и конкретно. Начинаем, как обычно.

«Как обычно» означало, что свое мнение бригадиры должны были высказывать в порядке убывания номеров пятерок, начиная с двенадцатой и так далее. Такой принцип используется во всех иерархических структурах с начала времен и по сей день – первыми говорят лейтенанты, а заканчивают генералы и маршалы. Солдаты, старшины и матросы помалкивают – их дело телячье, обоссался и стой.

Кстати говоря, далеко не всегда мнение обладателей больших звезд оказывается правильным, но тут уж ничего не поделаешь, в армии ведь как? – в армии, как в анекдоте: приказано жрать кактус – значит будешь колоться, плакать, давиться, но есть! И не важно, что Главный Маршал Бронекавалерийских Войск, принявший такое решение, ни хрена не понимает в структуре плазменных отражателей, решивших исход операции. Главное, что он – Маршал!

Эргюст же, как умный и ответственный руководитель, развития событий по такому сценарию категорически не хотел. Не желал он брать на себя единоличную ответственность – ведь в случае выбора неправильного решения под угрозой оказывалось существование не только Серого Цеха, а всего «Союза». Поэтому и решил, что вместо обычного завершения такого рода совещаний, когда он, выслушав всех, объявлял окончательное решение, на сей раз просто озвучит волю большинства.

Эргюст хмуро посмотрел на Пипо, вцепившегося в свою кружку двумя руками и вперившего в нее взор. Складывалось впечатление, что Пипо ждал какого-то знака от Богини Судьбы и твердо рассчитывал, что подаст она его именно в сосуде с элем. Однако, никакого знамения не было и молчание затягивалось. Начальник Серого Цеха не хотел никого торопить, но время поджимало – чем быстрее они примут решение, неважно какое, но примут, тем больше времени останется на его реализацию. Хотя… чего себя обманывать… Старик почти не сомневался, какое решение примут его бригадиры. Свое он уже принял. Однако, запущенную процедуру надо было довести до конца. Эргюст хотел было уже поторопить бригадира двенадцатой пятерки, когда тот, не поднимая глаз и не глядя по сторонам, заговорил:

– Я думаю… надо заплатить… северным демонам… – Пипо сделал паузу, – если деньги найдем… А если нет… – он обреченно махнул рукой и присосался к своей кружке.

«И все же интересно, – отстраненно подумал Эргюст, – найдется хоть один, кто скажет, что надо воевать? А если найдется, то по-глупости, или это будет политика? Кто-нибудь рискнет сыграть по крупному?.. Думаю, что никто, но… Времена смутные – все может быть…»

Он перевел взгляд с Пипо на Амбала, сидящего с кислым видом. Чувствовалось, что тому не хочется открывать рот, но почувствовав на себе взгляд руководителя, бригадир одиннадцатой пятерки хмуро выдавил:

– Платить…

Следующим должен был говорить Мельник и Старик, к большому своему сожалению, был уверен в его ответе. К сожалению, не потому, что считал его точку зрения неправильной, вовсе даже – наоборот, а потому, что Мельник смотрел в глаза этому северному грату. Как только Эргюст услышал об этом, он тут же мысленно вычеркнул бригадира десятой пятерки из списка действующих боевиков. Справедливо, или нет, но он твердо решил, что Мельник теперь подобен бойцовой собаке, которую растерзал, но не до конца, соперник на арене. Физически такой пес может восстановиться, но его боевой дух, который и делал его бойцовым псом, потерян безвозвратно.

Правда, с другой стороны, в сложившихся обстоятельствах вообще было непонятно, кому можно доверять, а кому нет. Кто еще хищник, а кто уже травоядный. А если хищник, то будет ли он слушаться дрессировщика, или попытается вцепиться своему повелителю в горло? На кого можно опереться в случае форс-мажора, а кто подтолкнет, если споткнешься. Все это было неясно. Времена настали смутные, и абстрактные рассуждения Пипо о верности присяге только усиливали природную подозрительность начальника Серого Цеха.

«Сомневаюсь, что Мельник захочет иметь такого врага, особенно рассмотрев его вблизи, – хмуро предположил Эргюст. – Я и сам не хочу, – мрачно усмехнулся Старик, – хоть и не смотрел ему в глаза. И все же…» – Несмотря на то, что начальник Серого Цеха был реалистом, что сам уже мысленно переломил шпагу через колено, что уже положил ключи от города на золотой поднос и был готов к безоговорочной капитуляции, ему все же хотелось, причем абсолютно трансцендентно и алогично, чтобы хоть кто-то из его бригадиров взбрыкнул, доказал что у него есть яйца и проголосовал за войну! Эргюст ни на мгновение не допускал возможность такой войны, понимая всю ее гибельность для Цеха, но все равно в глубине души хотел, чтобы кто-то из его людей плюнул на рационализм и сказал, «что лучше умереть стоя, чем жить на коленях!» – Мельник смелый человек. Был… – поправил себя начальник Серого Цеха. – Однако… Чудеса иногда бывают. Все же, Мельник единственный, кто хоть что-то сделал для похорон. Послушаем, что он скажет. Может и сейчас он меня удивит?»

– Надо платить… – глядя в пол, высказал свое мнение бригадир десятой пятерки.

Никто из оставшихся военачальников оригинальничать не стал и выставлять свою кандидатуру на вакантный пост предводителя партии войны поостерегся. И это было к лучшему, ибо в сложившихся обстоятельствах только разброда и шатаний не хватало для того, чтобы ситуация из отчаянной превратилась в катастрофическую. Однако, как старом анекдоте про серебряные ложечки, осадочек остался. Как ни крути, а хотелось Эргюсту, тайно, подспудно, но хотелось, чтобы все-таки нашелся безрассудный храбрец в его команде. Чтобы поднял горящий взор и сказал: «Да вы что, мужики!?!? Бабы мы что ли, чтобы терпеть такое!?!?! Навалимся толпой, да и замочим гадов!!!», или как-то по другому призвал к восстанию угнетенного пролетариата, но чтобы не было полного пораженческого единодушия. Однако, чего не было, того не было – все были умные и шансы прикидывать умели.

И тут перед начальником Серого Цеха во весь рост встала следующая дилемма: высказывать свою позицию, или нет. В связи с тем, что все бригадиры единогласно высказались за капитуляцию, он, по законам Цеха, обязан был подчинится такому безоговорочному решению большинства. Как говорится – демократия в действии, хе-хе-хе…

Так вот, если он промолчит, то когда-нибудь, в будущем, если оно, конечно, у него будет, Эргюст сможет… не сказать конечно же – нет-нет, а тонко намекнуть, что он был против такого решения. Что он хотел сражаться до победного конца и лишь забота о людях заставила его, скрипя зубами или скрепя сердце – грат его знает чем, подчиниться воле общего собрания колхозников. Разумеется, если ситуация будет требовать такого намека. На первый взгляд казалось бы, что промолчать сейчас – наилучшее решение.

Но… – опять это пресловутый союз. Не в смысле названия организации бакарской организованной преступности, а в смысле части речи русского языка. Но, ведь и соратнички, грат их дери, все прекрасно понимают. Понимают, что празднуют труса, а если их начальник промолчит, то он как бы и не трус совсем, а так… – присоединился, вынуждено. Все в дерьме, а он в белом… ну, или в сером, на худой конец. А такое не забывается. Могут, при случае, и припомнить. А времена настали смутные, дышло личной истории могло качнуться в любую сторону, к успеху, или к фиаско, а то и вообще – развернуться назад, грат его знает куда. Надо было принимать решение и делать это быстро.

– Я тоже считаю, что откупиться от Лордов – единственно правильное решение, – негромко заговорил Эргюст. И глядя на немного, но просветлевшие, лица своих бригадиров, мысленно поздравил себя, что тоже принял единственно правильное решение – времена настали трудные и надо быть ближе к людям. Не надо противопоставлять себя коллективу. – Теперь будем решать технические вопросы, – деловым тоном продолжил Старик, – и первый из них… – он остановил свой взгляд на Апельсине, и тот моментально и грустно откликнулся:

– Где деньги взять?.. – озвучил он вопрос, тяжело, как грозовая туча, давно уже висевший над столом.

– Именно! – подтвердил Старик. – Конечно, по справедливости, надо было бы воспользоваться счетом Зме я, он всю эту кашу заварил – ему и расплачиваться, но, счет именной… – вздохнул начальник Серого Цеха и сделал паузу, которой немедленно воспользовался Пипо:

– А может его девчонку… того… – он пошевелил пальцами, – наверняка эта маленькая сучка знает, как снять денежки. Уж больно Змей ее баловал – может и счет общий сделал! – Пипо глумливо ухмыльнулся: – Когда старый перец молоденькую сучку прет, особо малолетку, он с головой не дружит. Все для нее делает. Мог и счет сделать общим.

– Мог… – задумчиво кивнул Старик. – Предложение было небезынтересное и только братва собралась обсудить детали, как заговорил Мельник:

– Совсем забыл. Этот сказал, что все имущество Зме я теперь их, дом тоже их и люди в доме. Так что… – заканчивать Мельник не стал – и так все было понятно. Вздох разочарования пронесся над столом.

– Ну-у… Нет – так нет. В таком случае и говорить не о чем, – покривил губы Эргюст. – Как вам известно, у Цеха таких денег нет, – медленно оглядел он присутствующих, заглядывая всем в глаза. И это была истинной правдой. Конечно же, никто из работников Серого Цеха, не говоря уже о его начальнике, не бедствовал. Все, начиная от последнего бойца двенадцатой пятерки и заканчивая Эргюстом жили хорошо, нужды ни в чем не испытывали, но в золоте не купались. – Думаю, что не ошибусь, – продолжил Старик, – если скажу, что вы все уже догадались, какой источник финансирования мы используем для решения возникшей проблемы. – При этих словах, бригадиры начали интенсивно переглядываться. Во взглядах присутствовали две эмоции: несомненная гордость за своего руководителя, умеющего так гладко и не побоимся этого слова – витиевато, выражаться и некоторое смущение от предстоящего решения. Дело было в том, что в долгой истории «Союза» еще никогда ни один Цех не грабил другие, а то, что это придется сделать было очевидно всем присутствующим. – Платить будут все! – Озвучил окончательный вердикт начальник Серого Цеха. – Змей был главой «Союза», а не Серого Цеха. Если он накосячил – значит отвечает весь «Союз», а не только Серый Цех. Мы и так заплатили самую высокую цену – кровью! Погибли двадцать наших людей.

– Правильно! – дружно поддержали своего руководителя все собравшиеся. Взаимопонимание было полным. Такое единодушие можно было наблюдать разве что на съездах КПСС, когда дорогой Леонид Ильич читал свой Отчетный доклад. Выслушав одобрительные крики с мест, Эргюст начал излагать план действий и раздавать указания.

– Первое, – прищурился Старик, – к третьей склянке начальники всех Цехов должны сидеть за моим обеденным столом. Я хочу с ними вдумчиво переговорить и добиться взаимопонимания, чтобы к четвертой они уже были в банке и наперегонки опустошали свои счета, – при этих словах, все присутствующие понимающе ухмыльнулись, а Эргюст продолжил излагать свой «хитроумный» план: – Я хочу, чтобы к пятой склянке все шестьдесят пять тысяч лежали у меня на столе – мало ли что, должен быть запас времени. – Бригадиры дружно закивали, целиком и полностью поддерживая планы своего руководителя. Как правильно говорилось во время оно: планы партии – планы народа! – Апельсин, – начальник Серого Цеха обратил свой взор на бригадира седьмой пятерки: – На тебе таможня. Справишься?

– Да, – кивнул головой бригадир.

– Может еще кого дать? – слегка усомнился Эргюст. Это было общим местом, что Таможенный Цех, как самый богатый в «Союзе» был и самым своевольным и только стальная рука Зме я, лежащая у него на горле, удерживала его руководство в рамках трудовой, производственной и финансовой дисциплины, да и вообще – в рамках приличий. Теперь же, в связи с гибелью последнего, и наступлением смутных времен, от Бенигнуса Клитемнестра можно было ожидать чего угодно. Кличку Слон он получил не только за размеры и успех у женщин – как поговаривали злые языки, из-за наличия хобота, но и за то, что со слонами не любят связываться даже тигры. Естественно, все это не относилось к прежнему главе «Союза», рядом с которым грозный Слон превращался в трогательного плюшевого слоненка. С другой стороны – а кто кинет в него камень? – кто не превращался?

– Единственно… – замялся Апельсин и мгновенно взоры всех присутствующих слегка помрачнели, и скрестились на бригадире седьмой пятерки. – Как Зме я, – он чиркнул себя по горлу, – так все попрятались, как тараканы от лучины. Где Слона искать непонятно… Наверняка у какой-нибудь бабы, а у этого хрена столько баб… Грат его знает с какой начинать. – При этих словах, бригадиры и начальник Серого Цеха помрачнели уже по-настоящему. Проблема действительно имела место быть. Про любвеобильность этого козла… в смысле – Слона, ходили легенды и где он мог заныкаться только Творцу было известно. Однако, как тут же выяснилось, Бог был на стороне больших батальонов, а именно – Серого Цеха.

– Бенигнус у Ютурны, – совершенно неожиданно для всех подал голос Мельник, переключив тем самым всеобщее внимание на себя.

– Откуда ты знаешь? – поднял брови Эргюст.

– Грач сказал, – пожал плечами бригадир десятой пятерки. – Когда я от него уходил.

– Так-так-так… – побарабанил пальцами по столу Старик. – Если это правда… – задумался он. – Если это правда, будем считать, что нищие большую часть своего взноса уже внесли… если конечно, это правда, – повторил начальник Серого Цеха. – Хотя… какой резон ему врать? – сам себя спросил Старик и сам же ответил: – Никакого! Что он еще сказал?

– Что будет у себя дома.

– Это хорошо… – задумчиво протянул Эргюст, после чего улыбнулся бригадирам: – Все ясно? – Ответом ему послужили молчаливые кивки. От вездесущих взглядов нищих укрыться было невозможно и раз глава их Цеха шел на добровольное сотрудничество, то отказываться от такой разведывательной поддержки было бы верхом легкомыслия. Галантерейщик и кардинал – это сила. Чего уж говорить про нищих и киллеров – это лошадиная сила! Грач всегда отличался здравомыслием и, по всей видимости, оно и подсказало ему единственно правильное решение – вовремя примкнуть к Серому Цеху. Единственной альтернативой был Бенигнус Клитемнестр и Таможенный Цех, но бывают времена в истории, когда сталь дороже золота, и именно эти времена сейчас для «Союза» и наступили. Главное было вовремя это осознать.

– А кто такая, эта Ютурна? – запоздало вспомнил кто-то из бригадиров.

– А хрен ее знает, – честно признался Мельник.

– Это неважно, – начальник Серого Цеха остановил попытку увести производственное совещание в сторону и вернул его в конструктивное русло, – важно, что Грач знает, где найти Слона и остальных. Все остальное неважно. Так что, сейчас я распределю работу и за дело. – Он пристально посмотрел в глаза бригадиру седьмой пятерки. – Апельсин, я последний раз спрашиваю – уверен, что справишься один, может возьмешь еще кого?

– Никого не надо. Слон же умный… – нехорошо прищурился бригадир. И все присутствующие молча с ним согласились. Не мог не понимать Бенигнус Клитемнестр, что после гибели четырех лучших пятерок, сотрудников Серого Цеха лучше не раздражать. Они и так на взводе, могут огорчиться, ну, а потом – огорчить. Точнее, даже – не могут, а обязательно огорчат, если что не так. И кому потом жаловаться в случае чего? Зме я-то нет. И жаловаться можно только в том случае, если будет наличествовать жалобщик, а то ведь, мертвые не жалуются. Конечно же, у Слона была многочисленная и преданная охрана, но против профессионалов из Серого Цеха она была, как «плотник супротив столяра». Но, самое главное, что охрана Слона об этом прекрасно знала. – Откупится по полной, – резюмировал Апельсин. – И молча. Главное его найти, а с этим, – он кинул быстрый взгляд на Мельника, – проблем вроде не должно быть.

Разумеется, Старик и сам все это прекрасно осознавал, но утренняя дойка Слона была ключевым элементом финансового плана по спасению Серого Цеха и ошибиться здесь было никак нельзя. Конечно, можно было бы послать на охоту за начальником Таможенного Цеха несколько пятерок, но людей и так было мало, а дел много, а самое главное – коллективная ответственность расхолаживает. Можно как угодно строго назначить главного ответственного за операцию и переподчинить ему несколько пятерок, но все бригады привыкли работать самостоятельно и в самый ответственный момент это может подвести. Кто-то на секунду замешкается, ожидая подтверждения приказа от своего бригадира, какой-то бригадир на секунду взъерепенится, мол какого грата ему приказывает этот хрен! – и все! – эта секунда потеряна и операция провалена. Враг заходит в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было в гвоздя! Повторимся – Эргюст переспрашивал Апельсина из-за осознания важности его миссии, а вовсе не из-за старческого склероза, маразма и потери памяти.

– Хорошо, – после секундного раздумья согласился Эргюст, – работай. – После чего повернулся к Рыбаку: – На тебе воры. – Бригадир восьмой пятерки молча кивнул. – Карлик, – продолжил раздавать задания начальник Серого Цеха: – за тобой Игорный Цех. – Здоровяк повторил пантомиму, исполненную Рыбаком – молча покивал. Все было правильно – говорить было не о чем. – Мельник, на тебе Сладкий Цех, а ты – Пипо, одним глазом присматриваешь за нищими, но твоя главная задача, чтобы все барахло с корабля, к четвертой склянке, лежало у меня во дворе. До последней пуговицы! – Эргюст так сверкнул глазами, что бригадир двенадцатой пятерки непроизвольно вздрогнул.

 

16 Глава

Встали компаньоны не так, чтобы очень рано – в промежутке между четвертой и пятой склянками – по-нашему часов в десять. Спешить им было некуда. Они, не торопясь, совершили все утренние гигиенические процедуры, медленно спустились вниз, тщательно ознакомились с меню, вдумчиво сделали заказ и неторопливо приступили к завтраку. Атмосфера в ресторане, по сравнению со вчерашним днем, несколько потеплела – некоторые, особо отважные и безбашенные особы женского пола уже позволяли себе кокетливые взгляды и еще робкие, но уже призывные улыбки, направленные в сторону Северных Лордов. К своему удивлению, Денис осознал, что эти улыбки и взгляды его совершенно не интересуют. Ему было все равно, кокетничают с ним красивые девушки, демонстративно игнорируют, или на самом деле не замечают.

«Это тебя Аделька сглазила! – на полном серьезе предположил внутренний голос и продолжил: – Раз так, не доставайся же ты никому, коварный соблазнитель!» – пропел он фальцетом и стало понятно, что паршивец внаглую глумится.

«А что? – мир-то магический, – меланхолично согласился Денис. – Все может быть…» – Голос был так изумлен пораженческим настроением хозяина, что замолчал и больше с приколами не лез.

«А вообще-то не удивительно, – думал Денис, активно налегая на яичницу с беконом. – Если им вампиры нравятся, оборотни всяческие, чудища из «Аленького цветочка», то что уж говорить про хозяев демонов хранителей… Демоны всяко покруче будут всякой нечисти, так что дамочки должны к ногам падать и сами в штабеля укладываться… Все сходится…»

«И неудивительно – все бабы дуры!» – не выдержал внутренний голос и все-таки влез с со своим просвещенным мнением, которым, кстати говоря, никто не интересовался.

«Да ладно тебе, – миролюбиво отозвался Денис. – Просто устроены они так. Каждой девочке хочется чем-нибудь заморочиться. Конституция у них такая, причем во всех мирах».

«Конституция у нас одна – Ельцинская!» – твердо возразил голос, но Денис, перейдя к десерту: кофе с мороженым, ввязываться в дискуссию не стал, чтобы не портить себе удовольствие.

Позавтракав, верховный главнокомандующий и старший помощник, все так же неторопливо, направились к Витусу. Уже на подъезде к красному особняку в Аптекарском переулке стало понятно, что консул-маг, или маг-консул – черт знает, как правильно, времени зря не терял – весь периметр территории консульства был укутан защитными плетениями кислотных цветов, видимых даже в обычном зрении, что придавало консульству вид, с одной стороны, красочный и веселый, с другой – чрезвычайно грозный.

Веселенькие огоньки и молнии вызывали чувство опасности у любого, будь он последним бездарным, или же супермагом. Особо следует отметить огненных Медведя и Дракона, стороживших ворота – выглядели гербы Великих Домов очень внушительно. Короче говоря, вид искрящейся магической ограды отбивал всяческую охоту ломиться на территорию консульства через забор – вход только через ворота и только в строго установленные приемные часы – что и требовалось доказать!

– Ну что, Кулибин, чем порадуешь? – поприветствовал Лорд Атос консула Великих Домов «Морской Дракон» и «Полярный Медведь», вышедшего встречать своих сюзеренов.

– Кто такой? – поднял брови маг.

– Изобретатель один, очень известный, его имя стало нарицательным, – объяснил командор, на что Витус вежливо покивал. – Периметр ты хорошо оборудовал, – похвалил Лорд Атос консула, – а что у нас слышно по остальным заданиям? – он строго посмотрел на мага.

Дениса всегда восхищала точность пропорций, с которыми мудрый руководитель смешивал строгость и панибратство в общении с людьми. Командор всегда точно знал как с кем надо обращаться, чтобы достичь желаемого результата. Денис пессимистически подозревал, что научиться этому нельзя, он полагал, что это врожденное качество. С другой стороны, его не оставляла робкая надежда на то, что нахождение рядом с таким учителем, как главком, обучит и его этому темному искусству. Разумеется, не на уровне самого Шэфа, а хотя бы в небольшой степени. Как говорится, если зайца бить – он спички зажигать научится, а чем Денис хуже зайца? Ничем! Денис лучше зайца!

– Все сделал, как ты сказал, – невозмутимо отозвался Витус, при этом на его лице появилось выражение так называемой специальной скромности.

Почему специальной и чем оно отличается от обычной? А вот чем. Скромное выражение бывает на лицах людей скромных, стеснительных, которые осознают свою малость и незначительность и стесняются ее. На самом деле такие люди не являются «маленькими» и незначительными, а вовсе наоборот – на них все и держится, но в их сознание через СМИ вбито, что солью земли являются всякие паразиты: чиновники, депутаты, бандиты и прочий кровососущий элемент, а они: учителя, врачи, фермеры и остальной рабочий люд, который не умеет воровать, а умеет только работать, это так – грязь под ногами пророка.

А вот выражение специальной скромности появляется на лицах людей творческих профессий, которые сделали что-либо… даже не выдающееся, вроде доказательства великой теоремы Ферма, или написания «Мастера и Маргариты», а просто достойное уважения коллег: разработали хитрую микросхему, или софт, нарисовали картину, написали книгу, станцевали партию Жизели в одноименном балете, ну и так далее. Так вот, специальная скромность появляется на их лицах, чтобы скрыть прорывающееся тщеславие – Я смог! А вы?.. А так как люди они, в основном, интеллигентные, а тщеславие в этой среде официально порицается, то и приходится им маскировать это чувство специальной скромностью. Короче говоря – кругом одно лицемерие. Тьфу!

– Все!?! – верховный главнокомандующий сделал вид что поражен до изумления – ну, надо же подыграть мастеру, пусть порадуется.

– Все! – твердо заверил его Витус, победно сверкнув глазами.

– Тащи сюда! – приказал ему командор и еще усложнил задание: – И прихвати что-нибудь колюще-режущее, ножи там, кинжалы… ну, сам понимаешь, – он пошевелил в воздухе пальцами, уточняя, что именно надо принести, после чего повернулся к Денису и заговорил по-русски: – Иди шкиру натяни, надо перстни проверить.

– А ты? – синхронно перешел на родную речь старший помощник.

– Ну, на ком-то ведь надо проверить и без шкиры, – грустно сказал командор, демонстрируя всем своим видом на какую великую жертву – стоять под градом остро заточенного железа, безо всякой защиты, ему приходится идти.

– Ок, – ухмыльнулся старший помощник, – без шкиры, так без шкиры…

– Ты мне эти англицизмы кончай, – нахмурился верховный главнокомандующий. – Ишь моду взяли: ок, да погугли! Запомни! Купил смартфон – помог врагу! Понятно!?

 … интересно, прикалывается Шэф…

 … или на самом деле так англосаксов не любит?..

 … я их тоже не люблю, но не до такой же степени…

– Так точно, группенфюрер! – Вытянулся по стойке смирно Денис. – Разрешите исполнять?

– Проваливай… англофил.

Витус с большим интересом досмотрел до конца эту сценку, разыгранную на неизвестном ему языке, и направился вместе с Лордом Арамисом в дом. Отсутствовали они недолго. Первым вернулся маг, а вслед за ним и Денис, после чего приступили к испытаниям. Первым испытывался «Купола огня».

– Какой радиус выставлен? – осведомился командор у Витуса.

– Как от нас до крыльца.

– Радиус, или диаметр? – на всякий случай, чтобы перестраховаться и не попасть под раздачу, уточнил Денис – иди знай, может местные не знают различия между этими понятиями. Станешь не там, а в момент активации артефакта тебя и накроет. Ну ладно – он в шкире, а любимый руководитель? – жалко все-таки, не чужой ведь. Выяснилось, что знают. Ну, может не все, но некоторые, особо одаренные, знают.

Больше никакой информации для проведения эксперимента не требовалось и можно было начинать. Немного отодвинули пирамиду в сторону забора, чтобы не задеть дом – места хватало, и главком активировал артефакт. Испытание прошло в штатном режиме – купол засиял и на управляющие воздействия, имеющие целью уменьшение и увеличение радиуса охраняемого периметра, реагировал согласно инструкции по эксплуатации, которой, естественно, не было, но если бы она была, то «Купол огня» реагировал бы на управляющие воздействия именно так, как было бы написано в инструкции. Высокая приемочная комиссия в составе Лордов Великих Домов «Морской Дракон» и «Полярный Медведь», после небольшого совещания, довела до сведения генподрядчика, что работа по реставрации артефакта «Купол огня» принята с оценкой «Хорошо».

– А почему не «Отлично»? – поднял брови маг.

– А потому что! – получил он аргументированный ответ от лорда Арамиса. – И вообще, скажи спасибо, что не «Удовлетворительно»! – После короткого размышления, аргументация Князя Великого Дома «Полярный Медведь» была признана Витусом исчерпывающей и все претензии по поводу оценки были им сняты.

Теперь ничто не мешало переходу к следующему номеру программы. Настала пора испытаний перстней. С этой целью все перебазировались поближе к беседке, внутри которой находился большой круглый стол. Сделано это было для того, чтобы не держать в руках многочисленные ножи и кинжалы, щедро предоставленные Витусом. Схема эксперимента была следующая: испытательный инструментарий был разложен на столе, так чтобы его было удобно брать, метатель располагался непосредственно в беседке, а мишень – в девяти шагах от нее. 

– Кто первым? – поинтересовался Шэф у Дениса.

Старший помощник счел вопрос любимого руководителя риторическим и вообще – кокетством. И так было ясно, что первым должен изображать мишень тот, на ком шкира. Поэтому, отвечать он не стал, а молча взял со стола свой перстень Лорда, нацепил на палец и вышел из беседки. Старший помощник отсчитал девять шагов, как судья при установке «стенки», остановился, повернулся лицом к беседке и натянул капюшон шкиры. Не то, чтобы в этом была особая нужда, вряд ли Шэф случайно воткнет ему сюрикен в глаз, а так… на всякий случай. Проделав все эти манипуляции, Денис, совершенно неожиданно, даже для самого себя, заорал по-русски:

– Стреляйте, гады! Нас сто пятьдесят миллионов, всех не перестреляете! Наше дело правое, победа будет за нами! – на что Шэф отреагировал абсолютно адекватно:

– Ничего… мы штыками.

С этими словами он швырнул в своего боевого товарища первый нож – небольшое, легкое лезвие с деревянной рукояткой. Швырнул не очень сильно – наблюдать за полетом лезвия Денис смог даже не выходя в кадат. Когда показалось, что ПРО успешно преодолена и боевой блок доставлен к объекту поражения без помех, выяснилось, что это не так. Смертоносная сталь, почти воткнувшаяся в шкиру, внезапно прекратила свой полет и нож упал на землю к ногам Дениса.

«Ага… а перстенечек-то работает!» – с некоторым даже удивлением констатировал старший помощник. Умом он, конечно же, понимал, что если бы защитные артефакты не выполняли своих функций, то их бы не покупали, а если бы их не покупали, то их бы и не делали, и вот теперь на собственной шкуре… пардон-пардон – на собственной шкире, он почувствовал, что защитные артефакты – это не дешевая бижутерия для лохов, а реальная защита от хладного железа.

Если кто-то предположил, что в ходе дальнейших экспериментов мудрый руководитель будет плавно менять массогабаритные и скоростные характеристики боеголовок в сторону постепенного их увеличения, всякий раз выбирая для тестирования все более и более тяжелые клинки, одновременно увеличивая скорость броска, то этот человек очень сильно бы ошибся.

Денис еще продолжал радоваться по поводу успешной работы перстня Лорда, как Шэф сделал какое-то едва уловимое, практически незаметное глазу движение и на этот раз нож – близнец первого, удачно перехваченного, ударил его в грудь. На этот раз ПРО оплошала – видимо, уж больно быстро летел боевой блок. Другого объяснения быть не могло, потому что клинки были абсолютно одинаковыми по весу, материалам, пошедшим на их изготовление, и размерам – десертные ножи из одного набора. Шэф довольно ухмыльнулся, а Витус нахмурился.

Характер дальнейших испытаний сохранился – командор менял начальные условия в случайном порядке. Он медленно кидал тяжелые кинжалы, потом быстро столовые ножи, затем быстро кинжалы и медленно ножи – короче говоря, никакой системы не было. Отшвырявшись, главком вытащил из кармана золотую и серебряную монеты, вышел из беседки и направился к старшему помощнику, с интересом наблюдавшему за чудачествами руководства.

По дороге верховный главнокомандующий разнообразил свою коллекцию странных предметов, подобрав с земли палочку и камешек. Подойдя к Денису поближе, он резко атаковал его сначала монетками, а затем пульнул камешком и палочкой. В итоге монеты и камешек благополучно преодолели защиту перстня Лорда, а деревяшка была отбита. Витус, поначалу пребывавший в весьма благодушном настроении, по мере того, как все больше предметов прорывались через артефактную защиту, мрачнел на глазах. Окончание эксперимента он встретил с насупленными бровями и угрюмым выражением лица.

– Ты все понял? – повернулся довольный Шэф к хмурому Витусу.

– Увеличить мощность артефакта я не смогу, – начал оправдываться маг, – она на пределе. Ты бросаешь ножи слишком быстро, – он поморщился. Неприятно, когда твоя профессиональная репутация вдруг подмокает, да еще на глазах твоего же работодателя! – Чтобы защититься, – продолжил Витус, – нужен гораздо более крупный носитель для плетения. – Примерно вот такой, – показал он руками. Если маг не был заядлым рыбаком и не страдал их профзаболеванием – стремлением к преувеличениям, то для артефакта требовался носитель размером с крупный арбуз.

– Ты не понял, – улыбнулся верховный главнокомандующий, – по скорости претензий нет. Некому так кидать. Был один мастер, да весь вышел. – Денис с удивлением уловил в словах любимого руководителя какую-то даже горечь.

«Ишь ты, какие мы сентиментальные, – с раздражением подумал старший помощник. – Зме я пожалел. Однокашники, блин! Вместе сопли мотали и портянки нюхали. Лучше бы матросов пожалел!»

«Да ладно тебе, – стал увещевать его внутренний голос. – Не устраивать же теперь из-за этого перманентную войну. Они ведь тоже не станут сидеть на жопе ровно, когда их резать начнут. И будет вместо Бакара Бейрут! Тебе это сильно надо?»

«Не сильно, – был вынужден признать Денис. – Но все равно противно!»

«Это-то да… – согласился голос, – но ведь и Брикус просил…»

«Да все я понимаю… Брюзжу просто!» – сдался Денис.

– Меня другое волнует, – продолжил Шэф, – почему перстень пропустил золото, серебро и камень?

– Ну-у… на золото и серебро я просто не настраивал, – пожал плечами маг. – А надо? Вряд ли будут клинки делать из золота и серебра.

– Да что ты говоришь? – хмыкнул командор. – А я тебе скажу, что именно так и ловят излишне полагающихся на артефактную защиту! – твердо продолжил он, тоном не терпящим возражений. Я точно знаю.

 … небось, сам и ловил, хе-хе-хе…

– Ну, ладно, – золото и серебро добавлю, – не стал спорить Витус. – Это не сложно.

– А камни?

– Это вряд ли.

– Почему? – удивился главком.

– Практически у каждого состав разный.

Командор понимающе покивал головой, но надежд не оставил:

– Послушай. Но, ведь все камни, насколько я разбираюсь в химии… а может и не в химии… впрочем один черт, – махнул рукой Шэф, – состоят из ограниченного числа минералов. Так?

– Так, – согласился Витус.

– Так почему?

– Потому что этих минералов несколько сотен, а настраивать нужно на каждый. И еще – камень может состоять из нескольких минералов, а число сочетаний я назвать не могу – их очень много. Универсальную защиту не сделать.

– Жалко. Было бы неплохо, – огорчился командор.

– Давай так, – маг твердо взглянул в глаза верховного главнокомандующего. – Золото и серебро я добавлю, а насчет камней подумаю. – Он задумался на несколько секунд и продолжил. – Но, скорого решения не обещаю.

– Договорились! – улыбнулся командор. – Теперь скажи, как определить, долго еще перстень проработает, или скоро вырубится?

– Чем выше наполнение плетения силой, тем перстень теплее, и наоборот, чем он холоднее, тем быстрее, как ты выражаешься – он вырубится.

– Хорошо… с этим разобрались. И последний вопрос – как их заряжать, когда тебя нет рядом?

– Да очень просто – кладете перстни внутри «Купола огня», рядом с пирамидой, и активируете купол. Чем меньше радиус, тем быстрее будут заряжаться перстни.

– Слушай, Витус, – подключился к разговору Денис, который проанализировал результаты испытаний, сделал определенные выводы и решил их проверить. – Поправь меня, если я ошибаюсь. – Маг кивнул. – Чем больше вес и скорость атакующего предмета, тем быстрее разряжается перстень?

– Да.

– То есть, грубо говоря, полностью заряженный перстень может отразить сто стрелок из духовых трубок, или десять метательных ножей, или один топор?

– На самом деле намного больше, но принцип правильный.

– А скажи пожалуйста, – не отставал Денис, – от остроты ничего не зависит? Если, скажем, прилетит не топор, а кусок железа такого же веса, или арбалетный болт, расход энергии будет одинаковый?

– Одинаковый.

– Понятно…

– Так, с перстнями разобрались, – веско объявил верховный главнокомандующий, строго поглядев на старшего помощника и на мага. И хотя у Дениса вертелось на языке еще много вопросов, а Витусу был приятен интерес к его работе и эта беседа могла продолжаться и продолжаться, но у главкома были другие планы. – Переходим к следующему вопросу, – командор сделал паузу и уточнил: – На миллион! – После этого заявления внимание мага полностью переключилось со старшего помощника на главкома. И Витуса можно было понять – уж больно цифра была большая. Убедившись, что его внимательно слушают, Шэф заговорил: – Мы решили продать «Арлекин». Ориентировочная цена миллион золотых, может немного больше, может немного меньше, но настоящая цена колеблется около этой цифры. Заниматься этим будешь ты, потому что мы в ближайшее время уезжаем. – Лицо мага вытянулось, он никогда подобными вещами не занимался и склонности к ним не имел. Оно и понятно – человек науки, белая кость. А к торговле, как и к любому иному ремеслу нужно иметь склонность, а лучше талант, иначе недолго и дров наломать. Так вот, к торговле ни склонности, ни тем более таланта, Витус не имел, и Шэф прекрасно понимал его опасения, коие и поспешил развеять: – Тебе не надо будет подыскивать покупателей, договариваться о цене и торговаться, – маг облегченно вздохнул, – этим занимается другой человек. Тебе нужно будет проконтролировать получение денег. Справишься? – Витус на секунду задумался, а потом уверенно кивнул. Его уверенность была Денису понятна – вряд ли кто захочет кинуть какого-никакого, а мага, да еще и официального представителя северных отморозков, за спинами которых торчали их, еще более отмороженные, демоны хранители. А Шэф продолжил: – Сотую часть вырученной суммы отдашь этому человеку – боцману Алхану, десятую возьмешь себе, – при этих словах маг поднял на командора удивленный взгляд, но тот ничего не поясняя продолжил: – остальное положишь на наш счет в банке Гильдии Магов. Вопросы есть?

– Есть… За что мне такие большие деньги?

– Гонорар… неизвестно сколько мы будем отсутствовать – так чтобы ты ни в чем не нуждался, – улыбнулся Шэф улыбкой доброго дядюшки, – ну-у… еще там на нужды консульства, представительские расходы всякие… Короче – десятая часть твоя!

– Спасибо! – поблагодарил Витус и тут же, в очередной раз, показал, что соображает он очень быстро. – Ничего не выйдет. Без присутствия владельца такая крупная сделка не может быть оформлена. Тот, кто вписан в Марку «Арлекина», как владелец, должен будет присутствовать.

– Значит, ты будешь вписан, – успокоил его главком, за что был удостоен взгляда, сколь восхищенного, столь и недоверчивого. Восхищение было вызвано тем, с какой небрежностью Шэф упомянул о подделке Марки корабля, деле считавшемся совершенно невозможным, ну, а недоверие было вызвано теми же причинами. А командор продолжил инструктаж: – Послезавтра утром мы выходим в море, через десятидневку-другую «Арлекин» вернется, тебя об этом оповестят – придет матрос, после этого ты связываешься с Алханом, – Шэф объяснил, как его найти, – и начинаешь вместе с ним работать. За тобой общее руководство, а что ему делать, он знает. С перстнями поколдуй пока время есть, а послезавтра утром привези их на корабль. Вопросы есть? – Витус ненадолго задумался, прежде чем ответить:

– Да-а… вроде нет, – с некоторым сомнением отозвался он.

– А у меня есть. Как ты думаешь, могут престольские некроманты следить за нами издалека?

– А почему нет? – пожал плечами маг. – Надтелесные оболочки каждого живого существа образуют неповторимый рисунок. Если ты знаешь, как рисунок выглядит, то отследить его – вопрос личной силы. В смысле – с какой дистанции можно следить, – уточнил Витус. – Чем маг сильнее, тем с большей дистанции сможет следить.

– В-о-о-о-т! В связи с этим следующий вопрос: можно ли исказить этот рисунок до неузнаваемости? Во многих мирах это рутинная задача, а как обстоят с этим дела на Сете?

– У нас тоже, – пожал плечами Витус. – Вам нужны такие артефакты?

– Спасибо, нет. У нас есть, – вежливо поблагодарил Шэф.

«Точно! – вспомнил Денис. – «Камни слез» – мы их еще использовали, когда пробирались во Дворце Пчелы».

– Нас интересует несколько иной аспект феномена надтелесных оболочек, – гладко, как по писанному продолжил главком. «Прямо член-корреспондент!» – завистливо отметил Денис. – А именно – эффективная маскировка. Скажем… можно ли, с помощью каких-нибудь артефактов, так модифицировать надтелесные оболочки какого-либо человека, чтобы в магическом зрении он выглядел, как другой человек? – Маг задумался.

– Ты знаешь… я о таком не слыхал, – задумчиво протянул он. – И вообще, не очень представляю можно ли это сделать.

 … странно… а на Маргеланде, помнится, это сделали…

 … правда не знаю, с трудом, или без труда… но сделали…

 … получается, что наука… в смысле – магия, там более развита…

 … интересно, за счет чего?.. непонятно…

 … хотя… там же раньше был высокоразвитый мир…

 … одни гравицапы чего стоят…

… а потом война…и пиздец… средневековье… и то не сразу…

– А в чем проблема? – продолжил любопытствовать Шэф.

– Проблема в уникальности надтелесных оболочек. Невозможно создать общий трафарет, который можно было бы легко приспособить для произвольного человека. С чем бы сравнить… – задумался маг. – Вот представь, что ты оружейник, но вместо того, чтобы из полосовой заготовки выковать клинок, тебе надо сначала найти месторождения железной руды и угля, потом добыть их достаточное количество, потом построить печь, потом выплавить железо, потом очистить его от примесей и добавить всякие присадки, потом сделать предварительную заготовку полосового железа и только потом приступить к ковке клинка. Причем, все это ты должен сделать в одиночку! Так и с со «Снежным туманом».

– Ага! – оживился командор. – Значит такие артефакты все же есть!

– Нет, – покачал головой маг. – Таких артефактов нет.

– А откуда тогда название? – удивился Денис.

– Давным-давно, жил очень известный теоретик магии Герман Сеннис, – начал объяснять Витус. – В одном из своих трудов он описал, как можно было бы изготовить артефакт с такими свойствами, как ты говоришь, – он кивнул на Шэфа, – и дал ему название – «Снежный туман».

– Сразу видно – человек не из Бакара, – хмыкнул старший помощник, – снег видел. Он хотел еще что-то добавить, но вмешался верховный главнокомандующий и не дал увести разговор в сторону:

– И как?

– Как… – протянул маг припоминая, – все детали не помню, но приблизительно так… из двенадцати прозрачны самоцветов вытачиваются одиннадцать полых шаров, уменьшающегося диаметра и один, самый маленький – цельный , все они, кроме самого маленького разрезаются пополам, так чтобы их можно было вложить друг в друга, начиная с самого маленького, который будет в середине.

– Матрешка, блин, – прокомментировал Денис, заслужив осуждающий взгляд Шэфа и удивленный Витуса.

– Матрешка?

– Игрушка такая, деревянная, – был вынужден пуститься в объяснения старший помощник. – Кукла в виде яйца, расписанная всякими изображениями, а внутри у нее такие же, но поменьше. – Витус покивал:

– Похоже, – согласился он и продолжил: – На каждую сферу переносят изображение соответствующей надтелесной оболочки…

– Как переносят? – снова не выдержал и встрял Денис.

– Человек держит сферу при себе несколько дней. В кармане, или в руке, или еще где… – ухмыльнулся Витус. Похоже было на то, что общение с компаньонами, даже короткое, даром для него не прошло – плохому быстро учатся. А может он от природы обладал глумливом складом ума. Кто ж его знает…

– По одной что ли? – удивился Шэф. – Это ж сколько времени потребуется! А все сразу нельзя? На каждую сферу ведь своя оболочка записывается, не должны пересекаться, если я правильно понял, и заодно вопрос – получается, что если носить при себе соответствующие камешки, то на них будут отпечатываться надтелесные оболочки?

– Все сразу нельзя, – начал последовательно отвечать на поступившие вопросы Витус. – Почему, не знаю, – опередил он готовый сорваться с губ Лорда Атоса новый вопрос. – Так написано у Сенниса, я ему верю. На обычных камешках оболочки запечатлеваться не будут. Из камней должны быть выточены сферы и сферы должны быть обработаны специальным плетением. Это тоже у Сенниса написано, сам я не проверял.

– А ты все это умеешь? – заинтересовался Денис. Ну-у… сферы вытачивать, чтобы камень не раскололся, плетение это накладывать?

– В данный момент нет, но если надо, научусь – у меня есть описание.

– Это ты сам решай, – покачал головой командор, – надо тебе – изучай, не надо – не изучай. Если интересует мое мнение, то я считаю, что лишних знаний не бывает, но это все лирика, ты про «Снежный туман» дорасскажи. Интересно.

– Хорошо. После того, как будут получены слепки всех надтелесных оболочек, сферы последовательно вкладывают внутрь самой большой, – маг на мгновение задумался и уточнил, – как матрешку, и когда закрывают последний, самый большой шар, то в магическом зрении его аура выглядит, как аура человека, оболочки которого были скопированы.

– Послушай, Витус, – после короткой паузы, во время которой он обдумывал услышанное, заговорил главком: – я пока вижу только трудоемкость процесса – выточить эти чертовы сферы из камней, скопировать оболочки – это все большой труд и время, но в чем сложность-то?

– Ты до конца дослушай, – невозмутимо возразил маг. – После создания сферы с надтелесными оболочками человека, которого надо спрятать, или одновременно, если позволяют ресурсы, создается точно такая же сфера с надтелесными оболочками человека, который будет изображать прячущегося. Затем, или одновременно, создается еще один комплект из двенадцати сфер.

«Пока ничего сложного, – подумал Денис. – Только геморроя много – камни эти вытачивать и шлифовать… если конечно нельзя все сделать как-нибудь магически – р-раз! и сфера в руке!»

– А вот теперь сложное, – Витус посмотрел на Шэфа. – Слушай внимательно, – предупредил он командора. – На каждую сферу из третьего комплекта наносится такой рисунок, который при совмещении этой сферы с соответствующей сферой прячущего, делает ее неотличимой от соответствующей сферы прячущегося. В результате, когда все двенадцать дополняющих сфер будут должным образом изготовлены и собраны в единое целое, то получившаяся… матрешка, – хмыкнул маг, – помещенная внутрь ауры прячущего, будет взаимодействовать с ней и в магическом зрении прячущий станет выглядеть, как прячущийся. – После короткой паузы маг поинтересовался: – Понятно?

– Понятно-то понятно, – с ощутимой задержкой отозвался Шэф, – другое непонятно: как эти изображения нанести, которые дополняют?

– Ну, нанести-то несложно, было бы, что наносить.

«Да-а… это тебе не «Семнадцать мгновений весны» раскрасить» – подумал Денис. В кадате он мог видеть человеческие ауры и не мог представить способ, как из одной абстрактной, переливающейся и сверкающей всеми цветами радуги, объемной картинки, сделать другую, строго заданную, но такую же абстрактную, путем совмещения с третьей абстракцией. От всего услышанного он даже слегка обалдел, но зато стал намного лучше представлять всю сложность создания артефактов, которые были использованы в операции по нейтрализации Гроссмейстера ш’Эссара.

– Да-да, именно это я и имел в виду, – поправился командор. – Как создать эти дополняющие рисунки? Откуда они берутся? – Витус в ответ пожал плечами:

– В трактате об этом ничего не было. Я тоже заинтересовался, перерыл все книги по артефактостроению, которые смог достать – нигде ничего. Так что… – он развел руками. – Поэтому спроса на такие артефакты нет. – Маг ненадолго задумался и добавил: – Насколько я знаю. – Этим он ненавязчиво подчеркнул, что кто-то может знать и побольше и если в конце концов выяснится, что такие игрушки этот самый «кто-то» все же изготавливает, то никакой ответственности за непредоставление такой информации Витус не несет.

– Ну, на нэт и суда нэт, – покладисто согласился командор. – А жаль… – Однако расстраиваться было рано. У Витуса в загашнике кое-что нашлось.

– Слушай… – задумчиво протянул он, – а вам может пригодиться артефакт, который просто копирует ваши ауры?

– Не понял, – признался Шэф. – Давай поподробнее.

– Ну-у… я когда прочел про эти сферы – заинтересовался, и попробовал поэкспериментировать. Пошел другим путем и кое-что стало получаться, но тут попался во второй раз, – Витус досадливо поморщился, – и пришлось к серым идти, стало не до экспериментов, а потом другие дела нашлись и про это как-то забылось… Так вот, – прервал маг вечер воспоминаний, – в процессе исследований, я создал артефакт, который запоминает ауру человека…

– Так-так-так! – оживился главком. – Это что ж получается… если я тебя правильно понял, – подстелил он соломки на всякий случай. – Допустим у нас есть твои артефакты, которые запомнили наши ауры, в какой-то момент мы надеваем «Камни слез», – в ответ на вопросительный взгляд Витуса, командор пояснил: – наши артефакты искажающие надтелесные оболочки, затем выкладываем твои и уходим. И тогда для всех, следящих за нами в магическом зрении, мы остаемся на том месте, где лежат твои артефакты, и нас теряют. Так?

– Именно.

– Профессор! – влез в разговор Денис, которому надоело молчать. – Так вам за такое надо бюст ставить на родине, как Герою Советского Союза! – Витус с удивлением воззрился на Лорда Арамиса. Но удивило его, отнюдь, не незнакомое звание – «Герой Советского Союза» – мало ли на свете разных званий, а обращение «Вам».

– Кому «нам»? Мне никто не помогал. Я один разработал технологию создания таких артефактов.

– Арамис просто проявил повышенное уважение, – снова взял слово верховный главнокомандующий, строго посмотрев при этом на старшего помощника. Взгляд его выражал недвусмысленное пожелание, чтобы тот поперед батьки в пекло не лез и от дурацких комментариев воздержался – не время. Дело надо делать, а не развлекаться. – А Витусу пояснил: – У нас к уважаемым людям обращаются во множественном числе.

– Как интересно! – вежливо отреагировал маг, хотя, на самом деле, ему было абсолютно наплевать на данную информацию.

– И кстати, – Шэф взглянул на Дениса. – Героям не ставили.

– Как это?! – сделал большие глаза старший помощник.

– Ставили дважды Героям, – отрезал главком и повернулся к магу: – Сколько ты сможешь сделать таких артефактов и в какие сроки?

– Ну-у… мы ведь встречаемся послезавтра… штук шесть-восемь сделаю… наверное.

– Хорошо. До послезавтра.

*****

Следующим местом, которое предполагалось посетить в этот день, являлся особняк компаньонов – бывшее логово Зме я. Командор вознамерился до отъезда еще раз проинспектировать новую недвижимость, так удачно подвернувшуюся под руку, и проинструктировать персонал. Мудрый руководитель вполне справедливо полагал, что такие дела пускать на самотек нельзя. В отсутствие хозяйского пригляда обслуга могла начать шалить и лениться, как говорится: кот из дома – мыши в пляс. Допустить такое, с точки зрения главкома, было решительно невозможно, поэтому дружная компания в составе Шэфа, Дениса и лошадки направила свои стопы и копыта в сторону улицы Оглобля.

Старшему помощнику, в отличие от верховного главнокомандующего, было решительно наплевать и на особняк, владельцами которого они с любимым руководителем так внезапно заделались и на то, как за домом будут присматривать, пока они с командором отсутствуют. Скажем больше – ему было даже наплевать потеряет, или нет бывшее жилище Зме я высокое звание «Дом образцового содержания и высокой культуры быта». Без сомнения, за такую мировоззренческую позицию, любой непредвзятый человек мог бы смело назвать Дениса нигилистом, а то еще кем похуже – анархистом, например, или даже, упаси господи – внесистемным оппозиционером!

Однако, не надо спешить, не надо сразу же вешать на него ярлыки и клеймить позором. Старший помощник не был ни бессеребряником, не знающим цену деньгам, ни зажравшимся папенькиным сынком, повинном в том же грехе, ни нигилистом, а был старший помощник реалистом. Рассуждал Денис вполне прагматично – денег у них с Шэфом в банке Гильдии Магов дохренища – хоть жопой ешь, снять люкс в любой гостинце, причем в районе Королевской набережной – нет проблем, так чего париться из-за самого обычного здания, не являющегося шедевром архитектуры, причем расположенном в далеко не самом лучшем месте славного города Бакара? Причем, не самом лучшем – это мягко говоря. Но, если Шэфу нужно это строение – ради Бога. Чем бы дите не тешилось…

По прибытии в собственный особняк, верховный главнокомандующий собрал слуг на первом этаже, выстроил их в одну шеренгу, благо их небольшое количество позволяло не использовать так любимое военными всех стран и миров построение в каре, и начал им что-то активно втюхивать, расхаживая перед строем взад и вперед. Во время всех этих эволюций, народ не отрывал взглядов от главкома и только успевал вертеть головами. Дениса вся эта суета интересовала не больше, чем блондинку из автошколы цикл Карно и принципы работы двигателя «унутреннего изгорания», поэтому он недолго – примерно с полминуты, понаблюдал за этим театром одного актера, а потом решил где-нибудь переждать, пока Шэф витийствует и нагоняет страх на обслуживающий персонал. Идеальным местом для этого представлялся кабинет Зме я, меблированный, кроме всего прочего, большим, удобным диваном и парой не менее удобных кресел.

По-хозяйски распахнув дверь кабинета, Денис вознамерился было плюхнуться в ближайшее кресло, но был остановлен давшими о себе знать мелиферами. Подмышки не загорелись, как бывало в случае серьезной опасности, а именно что – дали о себе знать, легкими такими покалываниями и таким же зудом. То есть опасность вроде как и была, но какая-то неконкретная. Однако, конкретная там, или неконкретная, но она присутствовала и старший помощник приготовился к отражению агрессии, которая и не заставила себя долго ждать.

Какая-то возня началась в простенке между диваном и книжным шкафом, а через мгновение оттуда выскочил потенциальный убийца, одетый в бесформенный серый балахон с капюшоном, и бросился на старшего помощника. Сразу стало понятно, почему так странно вели себя мелиферы. Во-первых, нападающий был весьма скромных размеров, а во-вторых, нападал не сказать, чтобы сильно быстро – так, на троечку, но, некоторую опасность все же представлял, ибо в руке у него сверкала сталь, а интуиция Дениса недвусмысленно подсказывала, что заточена эта сталь надлежащим образом.

«Серые?.. – успел удивиться Денис. – Что-то не похоже… Странно это все…»

Однако, удивляйся, не удивляйся, а надо защищать целостность собственной шкуры, ибо, если ничего не делать, то, хоть и медленно приближающийся, враг проделает в ней дырку, несовместимую, если не с жизнью, то с стопроцентным здоровьем, наверняка. Странность нападения удивила и заинтриговала Дениса, поэтому прибегать к радикальным мерам, типа извлечения «Черного когтя» и всаживания его в живот агрессору, он не стал, а поступил, как опытный тореро в тренировочном спарринге с молодым, неопытным бычком.

Денис элегантным движением ушел с траектории, по которой двигался неизвестный враг, действительно сильно напоминавший однорогого бычка. Эта ассоциация с бычком была вызвана тем обстоятельством, что неизвестный бежал не держа свое оружие таким образом, чтобы в любое мгновение применить его по любому азимуту, а вовсе наоборот – он выставил кинжал перед собой и бежал, как будто влекомый им.

«Такое впечатление, что кинжал им управляет, а не он кинжалом» – подумал Денис, одновременно ставя «бычку» подножку. От полученной подсечки, неизвестный полетел кубарем, при ударе о стену потерял свое оружие и видимо достаточно сильно приложился к вышеупомянутой стенке, потому что не вскочил сразу же на ноги, как можно было ожидать от сотрудника Серого Цеха, пусть и начинающего, а остался лежать, тихонько постанывая.

Денис не торопясь подобрал кинжал и снова удивился, была в клинке какая-то несообразность, которую он сразу не уловил, поэтому пришлось заняться детальным изучением. Отгадка пришла через несколько мгновений – отличная, голубоватая сталь лезвия, явно предназначенная для создания боевого оружия высшего класса, никак не сочеталась с вычурной, декоративной гардой и рукояткой, похоже сделанными из чистого серебра. Кроме того, образ декоративного оружия дополнял крупный голубой камень, украшавший навершие, и почему-то чувствовалось, что это не бижутерия. Ну, и последней странностью был размер рукоятки – оружие явно предназначалось лилипуту, или ребенку. Денису, у которого ладони были нормально, среднего и отнюдь не гигантского размера, использовать такой кинжал по назначению, было бы сложновато.

После изучения оружия настала пора поближе познакомиться с его хозяином, который продолжал лежать, уткнувшись лицом в стену. Поначалу Денис хотел привести его в чувства хорошим пинком по ребрам, но взглянув на хилую, можно сказать – тщедушную, фигуру, обряженную в свой безразмерный балахон, от принятого решения отказался.

«Ну нафиг, убьешь еще ненароком, а поговорить… – подумал Денис. – Нет. Мы пойдем другим путем!» – пришел он к однозначному выводу. Одновременно старший помощник вспомнил, что один человек, сказавший такую же фразу, достиг определенных успехов на своем поприще, так почему бы и ему – Денису, не достичь на своем.

– Встать, – низким, грозным голосом, с инфразвуковыми обертонами, которым он научился у любимого руководителя, приказал Денис. Некоторое время фигура не подавала признаков жизни, но потом все же зашевелилась и принялась медленно подниматься. Завершив это действо, неизвестный остался стоять, уткнувшись носом в стену. Старший помощник почувствовал, что начинает злиться.

– Повернись! – резко скомандовал он. Все так же медленно, несостоявшийся киллер развернулся на сто восемьдесят градусов, стянул капюшон, и Денис еле успел подхватить начавшую отпадать челюсть. Перед ним стояла девчонка Зме я, одетая в какой-то безразмерный комбез, явно предназначенный для проведения деликатных спецопераций, направленных на скрытное проникновение и уничтожение хорошо охраняемых персон, позаимствованный, судя по всему, где-то в арсеналах Серого Цеха.

Злость у Дениса сразу же испарилась. Все было ясно – считанные часы назад, девочка, будучи при смерти, лежала под хитрым аппаратом, вырывавшим ее из лап костлявой. Лежала, наверняка, под наркозом, а сейчас у нее начался отходняк – такое бывает.

– Э-э-э… – начал он. Как зовут незваного гостя, точнее – гостью, старший помощник не помнил, но надо было как-то обращаться, поэтому, после краткого размышления, Денис решил просто тыкать, хотя это и не очень вежливо. С другой стороны – а за что уважать человека, который хотел пырнуть тебя ножом? Вроде как не за что, но опять же, надо учитывать, что человек этот – больной на голову, и явно не ведает, что творит. Однако, ведает, или не ведает, а надо было выходить из этой щекотливой ситуации.

– Ты чего на людей бросаешься? – Денис попытался улыбнуться как можно более ласково, но сам почувствовал, что получилось это у него не очень. Примерно, как у Билла, когда он предлагал вождю краснокожих: «Эй, мальчик, хочешь получить пакетик леденцов и прокатиться?». Что характерно, реакция у девчонки была соответствующая – примерно, как у «вождя». Она резко вздернула голову и уставилась на Дениса пылающим взглядом:

– Я не бросаюсь на людей! Я бросаюсь на убийц дяди Гистаса! И мне все равно, что у них есть ручные демоны! – отчеканила она, вызвав изумление у старшего помощника – девчонка выглядела абсолютно психически здоровой. В свете этого открытия, ситуация переставала быть томной – получалось, что эта маленькая дрянь сознательно пыталась его убить! И тут Денис понял, почему ему не удалось ласково улыбнуться девчонке – подсознательно он причислял ее к врагам, к тем людям, которые напали на «Арлекин» и вырезали столько матросов! Гнев начал овладевать старшим помощником.

– Так-так-так… – процедил он сквозь зубы, – значит ты – маленькая су… – Денис хотел сказать «маленькая сучка», но вовремя себя одернул – человек, который не побоялся в открытую выступить против грозных Северных Лордов – повелителей черных демонов, чтобы отомстить за смерть близкого, заслуживал, по крайней мере, уважения. Старший помощник проглотил недосказанное слово и продолжил: – А ты знаешь, что для того, чтобы ты могла жить, твой любимый дядюшка зарезал тридцать пять наших матросов, а трупы выбросил за борт? – Денис не стал уточнять, что Змей проделал все это не своими руками, но девочка не обратила на это внимания – она резко выкрикнула:

– Ты все врешь! Дядя Гистас не такой! Ты врешь! Врешь! Врешь!

– Вру? – нехорошо прищурился Денис и показал ей юнгу Юстуса.

– Так это же не дядя… – попыталась слабо сопротивляться Делия, хотя все уже поняла. Она резко побледнела и прижала к лицу руки, сжатые в кулачки.

– Вина всех этих людей заключалась лишь в том, – внешне спокойно, но едва сдерживая гнев, менторским тоном, продолжил Денис, – что они были на борту Арлекина в тот момент, когда твой любимый дядюшка Гистас явился за нашим артефактом, чтобы приготовить из него лекарство для тебя, – Денис не стал вдаваться в подробности, какой артефакт, какое лекарство – посчитал несущественным. – Но, это еще не все, – он пристально уставился на девочку, до которой медленно, но неотвратимо, доходила правда другой стороны. – Он не убил нас с Лордом Атосом… – тут Денис замешкался и поправился: – Не попытался убить нас с Лордом Атосом лишь потому, что нас в этот момент не было на борту. Но! – Денис криво ухмыльнулся. – Дядюшка Гистас оставил караулить около корабля свою лучшую пятерку, чтобы она закончила дело, когда мы вернемся. А для гарантии, еще одну, в гостинице, где у нас номер. – У Дениса от неприятных воспоминаний руки самопроизвольно сжались в кулаки и он решил завершать свой спич: – Вот такой вот человек был твой любимый дядюшка.

На Делию было больно смотреть – ее мир рушился. Любимый человек оказался хладнокровным убийцей, ее жизнь была куплена ценой жизни десятков незнакомых ей, и ни в чем неповинных людей. Звери в человеческом облике – Северные Лорды, оказались не такими уж и зверями – голова шла кругом, ей хотелось лечь и умереть.

Любой нормальный человек пожалел бы бедную девочку. Кто-то из-за того, что ему действительно стало ее жалко, кто-то из-за того, что пустил бы слюни, разглядывая юную красотку, а Делия действительно была очень хороша во всем блеске едва начавшей распускаться девичьей красы, но пожалели бы все. Хотя… нет – не все. Выше речь шла о мужчинах, у женщин несколько иное отношение к юным красавицам, не у всех конечно, но у значительной их части. Денис же смотрел на все эти моральные терзания с холодным безразличием. Умом он понимал, что из-за любви убивали не только десятки, а сотни и тысячи людей, царства рушились, но все эти соображения для него перекрывали тоскливые глаза юнги Юстуса. Денис до сих пор чувствовал свою вину перед мальчишкой, не мог забыть его бесхитростного и страшного в своей бесхитростности рассказа, как вырезали экипаж «Арлекина».

И эта память рождала злую мысль: почему для счастья этого ребенка надо было сделать несчастным того? Конечно же, Денис не собирался мстить девочке за ее покровителя, но и никакой жалости не испытывал. Это может показаться странным, обычно мужчина с нормальной сексуальной ориентацией, а сомневаться в ее правильности у Дениса нет никаких оснований, всегда посочувствует красивой девушке, и сложись карты по другому и старший помощник не избежал бы воздействия основного инстинкта, но, его разбаловала группа поддержки, а человек, объевшийся пирожными, вряд ли позарится на печеньку. И не надо его за это осуждать – все люди разные. Да и вообще, не судите, да не судимы будете.

«Скажи пожалуйста, – не смог остаться в стороне внутренний голос, – если бы Адели грозила опасность, а для ее спасения пришлось бы рискнуть жизнью, ты бы рискнул?»

«А ты сомневаешься!» – разъярился Денис, которого покоробило сомнение внутреннего мерзавца.

«Хорошо… – продолжил голос и вкрадчиво поинтересовался: – Ну, а что бы ты делал, если бы для спасения Адели потребовался фархан из Купола Огня, принадлежащего каким-то левым челам?»

«По-крайней мере, не мочил бы всех подряд!» – отчеканил Денис.

«А вот с этого места поподробнее, – оживился голос. – То есть, если я тебя правильно понял, ты бы наносил дозированные, несмертельные удары, чтобы на обратном пути, когда руки у тебя будут заняты украденным артефактом, тебя встретили недобитые охранники. Так?»

«Ладно… – недовольно отозвался припертый к стенке Денис. – Будем считать, что Змей действовал, как должно ему, а мы с Шэфом действовали, как должно нам, а девчонка ни в чем не виновата. Так тебя устраивает?»

«Устраивает».

– Я не останусь здесь, – подняла полные слез глаза Делия. – Я убегу!

– Убежишь? – поднял брови Денис. – А позволь полюбопытствовать – зачем?

– Я не останусь в доме, где убили дядю Гистаса! – отрезала девочка. Копившиеся слезы мгновенно просохли, а глаза Делии яростно сверкнули. Преображение было разительным – вот только что перед старшим помощником стояла бедная сиротка, миг – и перед ним юная валькирия!

 … Змей ее что – в башне из слоновой кости держал?..

 … похоже на то…

 … а ведь она действительно хочет сбежать…

 … пропадет дуреха… но стеречь ее некому…

 … ладно… мое дело предупредить…

 … а там… каждый человек – сам творец своего несчастья…

 … пусть сама думает, как жить… не маленькая…

 … хотя… все же попробую удержать… от меня не убудет…

 … маленький психологический этюд… хочешь подманить лошадь – иди от нее…

– Ты не поняла, – хмыкнул Денис. – Меня не интересуют мотивы. Я не спросил: «почему». Я спросил «зачем». – По выражению лица Делии стало понятно, что она разницы не улавливает и тогда он снисходительно пояснил: – Зачем тебе убегать, если ты можешь просто уйти. Тебя здесь никто не держит. Нахрена? Только не забудь захватить, – с этими словами он кинул ей под ноги ее оружие.

– Зачем? – растерялась девочка.

– Как это зачем? – искренне удивился Денис. – Ты девочка домашняя, чистенькая, неиспорченная, и когда тебя изнасилует твой первый клиент, тебе от стыда и ужаса захочется перерезать себе горло. – Сказано это было таким тоном, каким говорят о вещах обыденных, само собой разумеющихся и общеизвестных, типа: «в воскресенье приезжает мама (кому мама, а кому и теща), холодильник пустой, в субботу надо съездить в “Ашан”». От услышанного, порозовевшая было Делия, снова побледнела, а Денис закончил мысль: – Так чтоб было чем.

– К-какой к-клиент? – голос девочки слегка дрогнул.

– Ну-у… я не знаю. Какой-нибудь здоровый, вонючий хряк, килограммов так на сто… – предположил Денис. – А может тощий, но не менее вонючий. Это, как повезет.

– Почему у меня будут клиенты? – Делия взяла себя в руки и задала вопрос нормальным голосом, безо всякого дрожания. Денис еще раз отметил, что с самообладанием у девочки все в порядке.

– Как это почему? – Денис сделал вид, что изумился этому вопросу еще больше, чем вопросу: «Зачем?». Но, и на самом деле, незнание девочкой реалий современной бакарской жизни, его просто умиляло – этакий цветочек выросший на куче дерьма. – Как только ты окажешься одна на улице, – снисходительно пояснил он, – первый встречный подручный твоего любимого дядюшки отволокет тебя в ближайший бордель и продаст. Ну-у… может предварительно изнасилует. Бесплатно. Но, потом все равно отволокет. Так что кинжал обязательно захвати, когда соберешься на улицу, – резюмировал Денис. – Понадобится.

– Какой подручный? – тихо спросила девочка.

– Ты не знала, что твой любимый дядюшка Гистас был главарем бакарской мафии?

– Нет… А что такое мафия?

– Мафия – это организованная преступность. Твой дядюшка Гистас был главным бакарским бандитом.

– Я тебе не верю, – печально отозвалась Делия, но было видно, что это просто попытка спрятаться за глиняным забором от надвигающегося цунами.

– Твои проблемы, – с этими словами Денис развернулся и покинул, оказавшийся таким негостеприимным, кабинет Змея. Хотя… а чего еще можно было от этого кабинета ожидать.

В коридоре он встретился с верховным главнокомандующим, закончившим инструктаж персонала и пустившимся на поиски старшего помощника. Поиски завершились, практически не начавшись.

– Ну, а ты чем занимался, пока я доводил до трудящихся линию партии? – поинтересовался Шэф. – Дрых небось? – Настроение у командора было хорошее и он начал резвиться: – У нас ведь только начальство в поте лица работает, а личный состав или дуру гонит, или на массу давит, или девок портит… Нет! – остановил сам себя главком. – Еще личный состав пожрать не дурак. Так все же, чем, из вышеперечисленного, ты занимался?

– Ничем. Заклинателем змей работал.

– В смысле? – поднял брови командор.

– Со змеенышем общался.

– С кем? – не понял Шэф.

– С девчонкой Зме я.

– С Делией?

– Наверное, – пожал плечами Денис, – не знаю, как ее зовут.

– И как?

– Хорошая девочка.

– Ну, хорошая, так хорошая, – принял к сведению Шэф. Чувствовалось, что командора эта тема интересует не сильно. – Где обедать будем? – перешел он к более животрепещущим вопросам: – Здесь, или поедем куда-нибудь?

– Давай в «Империум», – без раздумья предложил Денис. Вероятность того, что шустрая девочка попытается отравить их за обедом, была минимальной, но, не нулевой. Так зачем рисковать?

– Поехали, – принял окончательное решение мудрый руководитель.

На улице Дениса ожидал приятный сюрприз – роскошная карета, отличавшаяся от шарабана, позаимствованного компаньонами у лучшей пятерки Серого Цеха, как «Роллс Ройс» от «Рено Логан».

– Наш? – проявил смекалку старший помощник.

– А то! – Шэф довольно ухмыльнулся. – Возвращение блудного сына. Кучер одумался и вернулся.

– Это правильно, – одобрил действия возницы Денис. – У нашей организации длинные руки. – Компаньоны похихикали.

– Теперь не стыдно будет показаться в приличном обществе, – важно надул щеки Шэф, – а то ездили, как… – главком замялся подбирая нужное сравнение.

– Гопники, – выдвинул свою версию старший помощник.

– Ну-у… типа того, – согласился верховный главнокомандующий. – Теперь будем, как уважаемые люди.

– Жаль, что не долго, – вздохнул Денис. Как ни крути, а несмотря на жажду перемен, расставаться с солнечным Бакаром было грустно. И чем ближе был момент расставания, тем становилось грустнее.

– Да ладно, – командор лучился оптимизмом, как ведущий программы «Время», рассказывающий об успехах импортозамещения, – вернемся, накатаешься!

К сожалению, несмотря на роскошь внутреннего убранства, трясло в местном «Ройсе» хоть и поменьше, чем в «Логане», но не намного. У их земных аналогов разница в уровне предоставляемого комфорта была более значительной. Причем, намного.

Неторопливо откушав в «Империуме», причем степень неторопливости была такова, что начиналась трапеза, как поздний обед, а закончилась, как ранний ужин, компаньоны погрузились в свое новое, роскошное средство передвижения и направились в порт, где их ждало последнее, на этот день, дело.

*****

На борт «Арлекина» Шэф с Денисом поднялись незадолго до восьмой склянки. Вид пустой, темной и непривычно тихой палубы навевал тоску. В период расцвета «эры группы поддержки» все здесь было по другому. Как пелось в одном старинном фильме: «Шик, блеск, красота!». К сожалению, а может быть и к счастью, ничего вечного в плотном, физическом мире нет. Все, что рождается под небесами в бесчисленных мирах, неизбежно умирает. Относится это и к людям, и к зверям, и к рыбам, и к гадам, и к государствам, и к геологическим эпохам, и к таким эфемерным образованиям, как «эра группы поддержки».

И с той же неизбежностью, на смену ушедшему приходит новое. И не всегда это новое лучше старого, но печалиться о приходе неизбежного может только дурак, а не печалиться – человек у которого нет сердца. Денису было грустно, что еще раз подчеркивает, что дураком он не был, потому что грусть и печаль – это не одно и то же. Что испытывал Шэф было непонятно, ввиду бесстрастного выражения, застывшего у него на лице.

Подскочивший Хатлер на вопросительный взгляд командора только помотал головой.

«Я уже сам не понимаю, чего хочу, – с раздражением подумал Денис. – То ли, чтобы серые не выполнили кондиции Шэфа и можно было их всех вырезать, к чертовой матери, то ли, чтобы вся эта история поскорее закончилась. А чего точно хочу, так это – свалить из Бакара. Пора, нахрен, делом заняться!»

Грусть от предстоящего расставания с солнечным городом, посетившая его сегодня днем, куда-то испарилась. Все очарование предыдущих дней, расцвеченных прелестями группы поддержки и прочими радостями бакарской жизни: солнцем, морем, праздничной толпой, на Королевской набережной, яркой иллюминацией и красотами ночного Бакара, все это было перечеркнуто мрачной атмосферой, царящей на палубе «Арлекина». По какому-то странному выверту сознания, корабль стал ассоциироваться у Дениса с красивой и гордой женщиной, подвергшейся унижению и надругательству. Утихшая было, темная волна ненависти снова стала подниматься у него в груди. Теперь он точно знал чего хочет – чтобы серые не выполнили ультиматум Шэфа. А уж тогда…

К сожалению, или к счастью – тут все зависит от точки зрения, если смотреть с позиции старшего помощника, то – к сожалению, а если – со стороны сотрудников Серого Цеха – к счастью, воплотить в жизнь свои мстительные планы Денису не удалось. Минут через десять после их приезда, Хатлер доложил, что к трапу подъехали две большие крытые телеги, похожие на сараи на колесах, а какой-то человек просит разрешения подняться на борт для встречи с пирами Северными Лордами Атосом и Арамисом.

– Пропусти! – приказал Шэф и через несколько мгновений перед компаньонами предстал человек, чрезвычайно похожий на птицу.

– Я Грач – начальник Цеха Нищих, – представился посетитель.

«Мог бы и не говорить, – съехидничал внутренний голос. – И так видно».

 «Самого безобидного прислали, суки, который точно ни при чем» – отозвался Денис.

«Боятся…» – голос решил, что ввиду отсутствия Капитана Очевидность, эту роль, с успехом, может сыграть и он.

«И правильно делают!»

Командор представляться не счел нужным и сразу перешел к делу:

– Все привез? – строго поинтересовался он.

– Конечно, – с любезной улыбкой, сдобренной изрядной долей подобострастия, отозвался Грач. С этими словами он вытащил из-за пазухи и протянул главкому большой, приятно позванивающий, кошель. – Остальное в телегах.

Когда погрузо-разгрузочные работы были завершены, и вещи компаньонов вернулись на свои законные места в капитанской каюте, а матросские на свои, Шэф обратился к Грачу, молча стоявшему рядом все это время:

– Завтра, в седьмую склянку, новый глава «Союза» должен ждать нас в трактире «У трех повешенных». Мы с Лордом Арамисом прибудем, чтобы пообщаться. – Было видно, что Грач хочет что-то сказать, или спросить, но природный ум и богатый жизненный опыт заставили его сдержать этот порыв. Он молча поклонился и направился к трапу.

 

17 Глава

Если император Наполеон Бонапарт был уверен, что на штыках можно прийти к власти, но на них нельзя усидеть, то начальник Серого Цеха Эргюст Вир придерживался диаметрально противоположного мнения. Весь его колоссальный жизненный и криминальный опыт не то что говорил, а во весь голос кричал о том, что придя к власти на ножах и духовых трубках своих соратников, можно прекрасно эту власть удержать.

Единственной причиной по которой он не стал бороться за пост главы «Союза», а лишь имитировал борьбу, была необходимость личной встречи с Северными Лордами. Не то, чтобы он не доверял их слову, но… береженого бог бережет. В этом отношении, Эргюст был полностью солидарен с царем Соломоном, который считал, что лучше быть живой собакой, чем мертвым львом.

Но, если быть предельно точным, то надо сказать, что эта самая главная причина – нежелание встречаться с северянами, была глубже, а не исключено даже, что и шире, чем желание избежать одной единственной встречи с мстительными хозяевами черных демонов. А в том, что они мстительные, Эргюст не сомневался ни мгновения. Каждый судит по себе, и он искренне полагал что люди, а может и нелюди – грат их разберет, обладающие таким могуществом, отнюдь не склонны к всепрощению и подставлению задницы под пендель, если им зарядили правым хуком в челюсть.

Так вот, главная причина добровольного отказа от борьбы за место нового главы «Союза» была в том, что Эргюст тщательно проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что новый руководитель Ночной Гильдии будет, во-первых, фигурой несамостоятельной, так как незримая тень Северных Лордов будет всегда маячить у него за спиной, а во-вторых, что следовало из во-первых, ему предстоят достаточно регулярные контакты с этими самыми Лордами – провались они назад в преисподнюю, откуда и заявились в славный город Бакар!

И вот этого-то – перманентных встреч с повелителями Севера и владельцами черных демонов йохаров, он хотел меньше всего на свете. Не стоит гладить тигра, даже сытого. Неосторожно вырвавшееся слово, взгляд, который Лорды могут интерпретировать, как косой, любая мелочь: натертая мозоль, несварение желудка, насморк, размолвка с любовницей, короче говоря – все, что угодно, любая непредсказуемая причина, может вызвать из глубин памяти северян поток воспоминаний о том, что он – Эргюст Вир, принимал самое деятельное участи в избиении их людей. А что последует после этого одному Богу известно. Так что не нужен ему пост главы «Союза». Обойдется должностью начальника Серого Цеха. Раньше жил как-то, и дальше проживет.

Выборы нового главы «Союза» прошли тихо и спокойно в камерной обстановке. Раньше, при советской власти, так проходили выборы из одного кандидата – никакой предвыборной борьбы, никаких ушатов помоев на соперника – ведь, лить-то не на кого, соперников-то нет, все чинно и благопристойно – пришел, отметился, получил бюллетень, сунул в урну – свободен. А если не пришел, придут домой, будут выспрашивать почему не пришел, нет ли каких пожеланий, или упаси бог, претензий к любимой советской власти, и не мытьем, так катанием уговорят проголосовать, чтобы процент не портить.

Так и с выборами нового главы Ночной Гильдии. Сначала было два кандидата: начальник Серого Цеха Эргюст Вир и начальник Таможенного Цеха Бенигнус Клитемнестр. Но, Мельник, выполняя распоряжение Эргюста, конфиденциально переговорил со всеми начальниками Цехов и очень убедительно попросил их не голосовать за своего патрона. Те подивились, но перечить не стали, тем более, что большинство и так склонялось к кандидатуре Слона.

Клитемнестр был предпочтительней потому, что если есть возможность выбирать между звериным оскалом капитализма и военной диктатурой, так уж лучше звериный оскал. Примерно так рассуждал истеблишмент Ночной Гильдии и неожиданное предложение Эргюста, озвученное Мельником, было встречено с нескрываемым одобрением. Эргюст такому ходу событий нисколько не удивился, но запомнил. И запомнил не потому, что был злопамятным, а просто потому, что память у него была хорошая. Таким образом, выборы нового руководителя бакарского преступного сообщества прошли в стиле приснопамятных советских выборов, что полностью устроило всех участников процесса. Все формальности были завершены к шестой склянке и «выборщики» потянулись на выход, когда их остановил вновь испеченный глава «Союза».

– Пиры! – обратился он к собравшимся. – Попрошу всех начальников Цехов собраться здесь к седьмой склянке.

Ответом Клитемнестру послужило гробовое молчание – охотников встречаться с глазу на глаз с северными отморозками, сумевшими завалить Зме я, а до кучи угробить еще двадцать элитных бойцов Серого Цеха, было мало. Точнее говоря, их не было вообще. Никакие соображения шкурного свойства, типа того, что участие в совещании в верхах и получение критически важной информации из первых рук позволит опосредованно увеличить доходы их подразделений и их собственные, не могли пересилить страх, идущий из глубины души, перед черными демонами Северных Лордов – Тьма их всех побери, и Лордов, и их йохаров! 

Кроме приснопамятного Трюма, немало членов «Союза» были свидетелями ужасной расправы в «Империуме», и их рассказы, полные живописных подробностей и самого отчаянного вранья и преувеличений, заставляли трепетать сердца всех, без исключения, сотрудников этой организации, включая и самых высокопоставленных – жить-то всем хочется. 

Однако, порядки в «Союзе» были такими же, как в любой организации со строгой иерархической структурой: армии, полиции, ФСБ, ФБР, ГРУ, ЦРУ и им подобным – приказы начальства не обсуждаются, а исполняются. Поэтому, незадолго до того момента, как пробили седьмые склянки, за столом в большом обеденном зале таверны «У трех повешенных» уже сидели все главари бакарской организованной преступности. Никто не посмел манкировать прямым приказом нового руководителя Ночной Гильдии. Как говорили в свое время умные люди: «Прогонять казенного курьера – это, знаете ли, чревато!». Поэтому и начальник Серого Цеха, как бы ему ни хотелось быть в это время в любом другом месте, ну-у… за исключением Старой Королевской Тюрьмы, из которой никто и никогда не выходил и еще нескольких подобных мест, был вынужден присутствовать за столом. Отсутствие Старика сразу же бы поставило жирный крест на его карьере. Таких вещей в «Союзе» не прощали.

Бесшумно открылась входная дверь, немедленно приковав к себе напряженные взоры всех присутствующих, но тревога оказалась ложной – фальстарт, так сказать. Просто, один из приближенных нового главы Ночной Гильдии, карауливших у входа, просунул голову, чтобы доложить, что колокола на Церкви Единого отбили седьмые склянки – внутри их слышно не было. Напряжение в зале нарастало – вот-вот должны были появиться Великие и Ужасные северные Лорды Атос и Арамис! Однако, мгновения таяли, а ничего не происходило.

– Может, вообще не придут, – робко предположил Перегрин Фрументий, бывший первый заместитель начальника Таможенного Цеха, а ныне его начальник, прозванный за тучность Доходягой. В принципе, начинать прения должен был самый старый и уважаемый член собрания, но Старик сидел, как в рот воды набрав и по его виду было понятно, что говорить он не собирается, вот слово и взял Доходяга, как правая рука Клитемнестра, и вообще – как особа приближенная к телу нового начальства. Народ отнесся к этому с пониманием – у любого руководства любимчики были, есть и будут.

– Это вряд ли… – вздохнул Грач.

– Почему? – живо заинтересовался Домнин Уалент по кличке Евнух, начальник Сладкого Цеха. Главный бакарский сутенер всегда лично проверял качество вновь поступившего живого товара, чем и заслужил свое погоняло. Внешность Домнин имел вполне благообразную, не противную, мужеложством и педофилией не занимался, зазря никого не наказывал и имел репутацию порядочного человека, коим, в принципе и являлся, правда, с одним утонением – настолько, насколько позволяла должность.

«А потому, – поджав сухие губы, мысленно ответил Евнуху Эргюст Вир, – что теперь Лорды командуют в Гильдии. Как скажут – так и будет! И новым хозяевам обязательно надо посмотреть в глаза холопам, понять, кто будет честно горбатиться на дядю, кто груши околачивать, а кто и скотину может травануть, а то и красного петуха пустить. Так что, обязательно придут. Промурыжат немного, для порядка, и придут!» Разумеется, озвучивать свои мысли Старик не собирался и по-прежнему молча восседал на своем месте.

– Может забыли, – поддержал Евнуха Флор Тивуртий по кличке Граф – начальник Цеха Воров. Кличку свою он получил за внешний лоск, выражавшийся в умении модно и дорого одеваться и вести себя в аристократическом обществе. Тонкие, можно даже сказать – благородные черты лица и общее изящество фигуры позволяли ему без труда втираться в доверие к приезжим толстосумам и облегчать их возмутительно раздутые кошельки.

– Забыли… – скептически хмыкнул Мартиниан Тивуртий – начальник Игорного Цеха, удостоенный погоняла Кости, за виртуозное владение этим игровым инструментом. – Как же. Жди!

– Да уж… – выразил общее мнение Клитемнестр. – Чую, попьют они еще нашей кровушки! – Что характерно, высокое собрание было полностью солидарно в этом вопросе со своим руководителем.

Конец этой, в высшей степени, интересной дискуссии положил насмешливый голос Лорда Атоса, прозвучавший с торца стола, противоположного тому, где разместился новый руководитель «Союза»:

– Ну-у… пиры разбойнички, это вы уже загнули! Прямо каких-то вампиров из нас сделали. А мы, с Лордом Арамисом, ведь люди совсем не злые – мухи не обидим… – Шэф сделал привычную паузу, с удовольствием разглядывая впавших в оцепенение главарей бакарского преступного сообщества. И их можно было понять – подойти к столу можно было только войдя в таверну через главную дверь, выходящую на площадь, или же со стороны бара, где начинался черный ход. Оба этих направления прекрасно просматривались и все присутствующие могли дать головы на отсечение, что ни оттуда, ни отсюда гратов Лорд не появился. А откуда!?.. Вопрос… – Так вот, – ухмыльнулся Шэф, – я и говорю, что мы мухи не обидим, если она конечно же, – веско уточнил он, – не лезет в наши котлеты. А уж отделять мух от котлет мы умеем, – улыбнулся он. Судя по взглядам собравшихся, они в этом и не сомневались.

В принципе, обалдевать элите Ночной Гильдии было не с чего – подобные фокусы изредка проделывал и покойный Змей. Он внезапно появлялся неизвестно откуда и так же внезапно исчезал неведомо куда. И если эти темные Лорды – мать их сколопендра, сумели его уконтрапупить… Его! – державшего в ежовых рукавицах всю Гильдию, державшего так, что никто не мог ни вздохнуть, ни пёрднуть без высочайшего дозволения, а все недовольные быстро успокаивались на морском дне, то следовало ожидать и от страшных северян подобных кунштюков – так что ничего удивительного в появлении Лорда Атоса не было. И все же, все же, все же…

Согласитесь, что одно дело понимать на уровне сознания, а совсем другое почувствовать на уровне ощущений, когда появляется слабость в коленках, расслабление в животе и струйки холодного пота на спине. Не очень-то приятно осознавать, что тебе могут перерезать горло в любой момент, а ты сможешь угасающим взором увидеть киллера только тогда, когда он будет вытирать окровавленный нож о твой сюртук, или во что ты там одет. Причем кровь на ноже, что особо неприятно, будет именно твоя. 

– Надеюсь, что вы простите Лорда Арамиса, – весело осклабился Шэф, – за его отсутствие. Он очень хотел со всеми вами познакомиться… прямо жаждал, – ухмыльнулся командор, – но я его отговорил. Вы, конечно же, спросите почему? – задал он риторический вопрос, и хотя ответ никого из присутствующих не интересовал – им вполне хватало и одного Северного Лорда – не к ночи будь упомянут, а два и вовсе были бы перебором, но Шэф их все же просветил: – Я всегда считал американские боевики верхом идиотизма, – доверительно сообщил главком. Сделав это заявление, командор внимательно оглядел высокое собрание в надежде найти поддержку своей точки зрения, но вылупленные глаза собравшихся и их приоткрытые рты ясно дали понять, что сочувствия такой мировоззренческой позиции он здесь не найдет. Печально вздохнув, командор продолжил: – И все же, в них имеется рациональное зерно. Я имею в виду доброго и злого полицейского. Так вот… в нашей паре я добрый полицейский, – широко улыбнулся Шэф, – и если бы я не отговорил Лорда Арамиса от визита, то, скорее всего, он бы сначала выпустил вам кишки, а уже потом перерезал глотки.

«Кто бы сомневался…» – промелькнуло в голове у начальника Серого Цеха.

– Хотя… черт его знает, – деланно задумался главком, – Арамис, он такой выдумщик, мог бы и еще чего-нибудь придумать. Очень уж он переживает за наших людей… – Все присутствующие, за исключением Эргюста, с огромным трудом удерживались от акта самопроизвольного мочеиспускания, а некоторые и от акта самопроизвольной дефекации. На Старика слова Шэфа особого впечатления не произвели – он и так знал, на какой тонкой ниточке подвешены их жизни, а какой смысл страшиться неизбежного? Речь Лорда Атоса лишь подтвердила правильность его решения об отказе от поста главы Ночной Гильдии.

«Главное пережить сегодняшний вечер, – думал он уткнувшись взглядом в стол, – а потом, хрен они меня найдут!»

А командор прекратил улыбаться и оглядел собравшихся потяжелевшим взглядом. Резкий контраст между юным лицом и глазами старца Мафусаила, но не того – библейского, а какого-то другого, который все девятьсот шестьдесят девять лет занимался интенсивным истреблением, как ближних, так и дальних, заставил впечатлительного Доходягу испуганно подумать:

«Точно вампир! Как есть вампир! Они же живут гратову уйму лет!»

Эргюст, в свою очередь, решил, что северянину лет не меньше, чем ему и позавидовал его юношескому виду, а все остальные просто перепугались еще больше. Шэф, между тем, продолжил свое сольное выступление:

– Ладно пиры, побалагурили и хватит, – очень серьезно произнес командор.

«Интересно, кого ты имел в виду, песий сын, говоря «побалагурили» – подумал начальник Серого Цеха. – По-моему, ты один балагурил, все остальные молчали в тряпочку!»

– Все мы люди деловые, – продолжил Шэф, – а у деловых людей, время –деньги. Так что не будем терять время. Как говорится: куй железо, не отходя от кассы, – весело улыбнулся командор. – Я вас собрал не для того, чтобы познакомиться, – главком перестал улыбаться и ухмыльнулся так, что всех собравшихся, включая Эргюста, передернуло. – Мне все равно, кто из вас кто, и если все будет проистекать в штатном режиме, то видеться с вами мне ни к чему, если же нет, – командор сделал привычную паузу, – то имена покойников мне уж точно не нужны. – Судя по резко осунувшимся лицам, до всех присутствующих наконец-то дошло знание, которым изначально владел начальник Серого Цеха – насчет тонкой ниточки. Понимание было достигнуто несмотря на то, что значение некоторых терминов, употребленных Лордом Атосом, было им неизвестно. Этим бакарские мафиози напоминали умных животных – собак, кошек и прочих, которые прекрасно понимают смысл человеческой речи, когда им это нужно. Причем и те и другие – имеются в виду бакарцы и животные, а не разные представители животного мира, значения многих слов не знают, но это нисколько им не мешает. А Шэф, убедившись, что понят правильно, перешел к конкретике: – Мне надо, лишь одно – чтобы Гильдия добросовестно исполняла те обязательства, которые я на нее наложу, – доброжелательно пояснил главком.

«Началось…» – одновременно пронеслось в головах у всех участников симпозиума, а Шэф довольно осклабился, глядя на вытянувшиеся лица гильдейских.

– Итак, пиры, – всяческое веселье из глаз командора исчезло и на элиту бакарского преступного мира смотрело воплощение Смерти, – от вас требуется немного, а именно: каждую десятидневку класть на наш с Лордом Арамисом счет в банке Гильдии Магов пятьсот золотых. Кроме того, пятьдесят золотых на счет Делии – приемной дочери покойного Гистаса Грине. – Кстати говоря, если бы при разговоре присутствовал Лорд Арамис, то он был бы против такой щедрой субсидии… или стипендии… или пособия – черт его знает, как назвать такие выплаты. Змееныш ему активно не понравился и он потребовал бы ограничить выплаты пятью, ну-у… в крайнем случае – десятью золотыми. Однако, история не знает сослагательного наклонения – Дениса здесь не было и ограничить аппетиты командора было некому, и Шэф, разошедшись, продолжал: – По одному золотому выдавать всем обитателям дома, где раньше жил Змей. – Главком обвел тяжелым взглядом, тоскливо переваривающих полученную информацию, разбойников и веско добавил: – Теперь это наш дом. Ну, и напоследок мелочи, – он весело улыбнулся, приглашая собравшихся разделить его веселье, но ответного отклика не нашел. Мафиози сидели со вполне себе смурными выражениями на лицах и Шэф, вздохнув от такого недопонимания, продолжил список репараций: – Будете оплачивать хозяйственные расходы обитателей нашего дома, – он выделил тоном слово «нашего». – И самое последнее, – на собравшихся снова смотрела Смерть. – Если с обитателями нашего дома, или матросами «Арлекина», произойдет какой-нибудь неприятный инцидент, я останавливать Лорда Арамиса больше не буду, а даже совсем наоборот – соглашусь с его точкой зрения. – Командор сделал паузу и был за это вознагражден – дождался вопроса, которого ждал. Иначе пришлось бы задавать его самому, а это, скажем так – было бы не айс.

– А какая точка зрения у Лорда Арамиса? – не выдержав напряжения, робко поинтересовался Грач – начальник Цеха Нищих. И не надо считать его дурачком – он прекрасно знал, какой точки зрения придерживается Лорд Арамис. Лорд Атос прекрасно довел ее до сведения всех присутствующих в начале своего выступления. Просто, когда на тебя выжидательно смотрит высокое начальство, и не обыденное, заурядное начальство, которое может, в худшем случае, уволить тебя без выходного пособия, а в девяносто девяти случаях из ста просто лишить квартальной премии, а смотрит совсем другое начальство, которое в девяносто девяти случаях из ста может лишить тебя головы, то язык сам и поворачивается, чтобы сказать то, чего от тебя ждут. Грач, обладавший самым слабым психотипом из всей мафиозной верхушки, первым и поплыл, что неудивительно.

Понимающие люди могут возразить, что, мол, начальник Цеха Нищих не кисейная барышня, чтобы так раскисать – мол с самого раннего детства, как только глаза прорезались, прошел такую школу, что не дай Бог каждому! – мог запросто чикнуть ножиком по горлу, если припрут к стене, причем безо всяких эмоций. Все правильно, не поспоришь, но только ведь и перед ним сидел не законопослушный полицейский из американского боевика, к слову говоря – фантастического – на самом деле их копы такие же, как наши, просто следят за ними получше. Перед начальником Цеха Нищих восседал не американский коп, который (в кино) сначала зачитает тебе твои права, потом затолкает в машину, да так, чтобы ты, упаси Господи, не ударился головой, а потом, в отделении, даже не побуцкает тебя по почкам, а будет грозно стучать кулаком по столу. Перед Грачом сидел человек, который убил Зме я! Зме я, которого сотрудники Ночной Гильдии боялись до медвежьей болезни. А раз он это сделал, значит он еще хуже бывшего главаря «Союза» – такие вещи людьми, имеющими определенный жизненный опыт, ощущаются на уровне спинного мозга – вот Грач и расслабился. Не он, так нашелся бы кто-нибудь другой. А сиди за столом лишь Шэф, да Старик, так и Эргюст бы заговорил. Так что не надо…

– Да самая простая у Лорда Арамиса точка зрения, – недобро ухмыльнулся командор и от частного перешел к общему: – Предать всю вашу Воронью Слободку огню и мечу! – Ответом ему послужило гробовое, в полном смысле этого слова, молчание. – Да ладно! – весело улыбнулся Шэф, снова превращаясь в милого юношу. – Не будем о грустном – не будете косячить – все будет хорошо. Вопросы есть? – поинтересовался он. Вопросов у присутствующих не нашлось. – Может имеются какие пожелания, – главком снова ухмыльнулся, на этот раз беззлобно, – в плане увеличения выплат, раза так в два? Встречный, так сказать, план. Нет? – деланно удивился он, глядя на оторопевших мафиози. – Жаль… – вздохнул он. – Вот нет в вас энтузиазма строителей первых пятилеток… скучные вы. – Все присутствовавшие, как приоткрыли рты в начале выступления главкома, так и продолжали сидеть с открытыми. Повода закрыть не было – уж больно диковинные вещи рассказывал Лорд Атос – не к ночи будь упомянут. – Ну, что поделаешь, – начал закругляться главком. – Как у нас на севере говорят: на нэт и суда нэт! Тогда я, с вашего разрешения, – Шэф заговорщицки подмигнул начальнику Серого Цеха, – исчезаю. – И исчез.