С одной стороны изменилось все, с другой не изменилось ничего, — исцеленный Великий Магистр, как и прежде, казался отцом Шэфа. Единственное, но кардинальное отличие было в том, что если раньше он выглядел старым отцом немолодого человека, то теперь он предстал в облике молодого отца молодого человека, коим на данный момент безусловно и являлся Шэф. Исцеленный ш'Иртан явился взору Дениса в облике светловолосого стройного мужчины неопределенного, но явно нестарого возраста. Лицо Магистра практически не изменилось, — лишь помолодело: исчезли глубокие морщины, делавшие его похожим на индейского вождя, пропали мешки под глазами, кожа сделалась молодой и упругой, но вот глаза «старого» и «нового» ш'Иртана отличались разительно. Сейчас в них не бушевало пламя, порожденное беспощадной схваткой двух Сил: Жизни и Смерти, теперь это были обычные светло — голубые глаза, очень напоминавшие глаза Шэфа цветом и выражением ничем непоколебимой уверенности в себе.

Великий Магистр, как и в прошлый раз, встретил компаньонов сидя в одиночестве за богато накрытым столом. При виде их, он широко улыбнулся, встал, поздоровался с Шэфом и Денисом за руку, после чего прижал палец к губам, призывая к молчанию.

Никаких фонтанов на этот раз ш'Иртан запускать не стал, вместо этого он поджег небольшую красную пирамидку, стоящую в центре стола, — Денис еще принял ее за декоративную свечу. Может это и была свеча, но ни разу не декоративная, — из нее сразу повалил густой красный дым, который не стал как обычный, нормальный дым, беспорядочными клубами подниматься к потолку. Этот странный дым, в нарушение всех законов термо и аэродинамики, поднялся на высоту трех метров, а затем растекся по сторонам, образовав шатер с прозрачными, красноватыми стенами.

— Все, — улыбнулся Магистр, — можно разговаривать.

— А почему не фонтаны? — сразу же поинтересовался Денис.

— А потому что в прошлый раз было нужно, чтобы нас слышали, — объяснил Шэф, — а в этот раз, — нет.

— По — о-о — нятно!

Заинтригованный Денис уже набрал воздуха чтобы задать следующий вопрос касаемо создания защитных пологов, но несостоявшаяся лекция была прервана в самом зародыше стандартным тостом Магистра:

— За встречу!

После чего присутствующие махом осушили небольшие стаканчики с высокоградусным изделием местных виноделов и приступили к трапезе — всего было много и все было вкусное. Поглядывая по сторонам, Денис обратил внимание, что в некоторых местах прозрачный полог выглядел так, будто его пытаются проткнуть извне, причем сила давления в разных точках была явно разной — от почти незаметной до вполне себе впечатляющей.

— Слушают? — он кивнул на самый большой прогиб.

— Пытаются, — подтвердил Великий Магистр. Любимый же руководитель ни на попытки подслушать, ни на что другое внимания не обращал, он был сильно занят — увлеченно выковыривал остатки мяса из птички сильно смахивающей на цыпленка — табака, — по крайней мере ни вкусом, ни размерами она от него не отличалась. Насытившись, мудрый руководитель налил себе какого-то красного, тягучего ликера, отхлебнул маленький глоток и обратился к ш'Иртану:

— Что-нибудь по Дэну выяснили?

Великий Магистр, не отрываясь от жаренной рыбы, которую в этот момент с аппетитом ел, только покачал головой, а Шэф продолжил наседать:

— То есть, кто-то проникает на тщательно охраняемую территорию обители, усыпляет дежурную смену охраны, — причем неизвестно чем и непонятно как, потом выходит на контакт с Дэном, а до этого проводит каким-то образом мокреца через обитель, — тут Магистр молча поднял на него удивленные глаза. — А чему ты собственно удивляешься? — в свою очередь удивился командор, — как мокрец оказался за обителью? — может скажешь перелетел? — так я тебе открою страшную тайну — мокрецы не летают, а попасть на ту сторону можно только через обитель! — Великий Магистр недовольно поджал губы, но промолчал, а Шэфу на все эти признаки недовольства, выказанного высоким начальством было, судя по всему, наплевать и он продолжил с прежним энтузиазмом: — С той стороны ночных никогда не бывало. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — буркнул ш'Иртан.

— Так какого х… хрена молчит твоя служба безопасности? Они что! — вообще мышей не ловят!? Ну, ладно — один раз не Фабрегас, — Магистр бросил на любимого руководителя удивленный взгляд, но тот не обращая внимания продолжал, — допускаю… проворонили. — может кто-то половчее их оказался, — предположим, все в жизни бывает, но как они допустили, чтобы его, — Шэф кивнул на молча жующего Дениса, — чуть не утопили уже после того, как они взяли его под колпак?! И никаких зацепок! Ни малейших! Ты уверен что это разгильдяйство, тупость, или еще что-то в этом роде, а не предательство!?

— Ш'Эф, я ни в чем не уверен. Слишком много появилось изменников пока я болел. Буду наводить порядок…

… фигасе! Такое ощущение…

… что Великий Магистр перед ним оправдывается!..

… крут верховный главнокомандующий!..

… хотя… он же его от смерти спас, — имеет право… наверное…

С крысами я как-нибудь разберусь… — Магистр так нехорошо прищурился, что Денис сразу же поверил, что — да: разберется, и что мало, этим самым крысам, не покажется. — Теперь можно не спешить, Конклав через десятидневку, а ядовитые зубы у Гроссмейстера ты вырвал…

За столом воцарилось тишина, — Шэф и Магистр не сговариваясь и без тоста выпили по рюмке «крепкого» и принялись молча закусывать.

— Прошу прощения, — встрял в образовавшуюся паузу Денис, — а почему просто не воспользоваться тем мячом… в смысле, — прибором, которым нас проверяли… ну тогда… перед входом?

В ответ оба синхронно улыбнулись, а Шэф спросил:

— Ты имеешь в виду терий?

— Ну — у… такой мячик серебристый.

— Терий. — Шэф на секунду задумался, а потом продолжил. — Дэн… терий ничем не лучше обычного детектора лжи, — любой человек с повышенным самоконтролем может его обмануть.

— То есть…

— То есть любая Пчела, начиная… ну скажем, — … с голубой, любой маг, ему не по зубам.

— А зачем…

— А затем, что порядок такой, — приперся к Ночным Вратам — будь добр пройти проверочку… да и смысл в этом некоторый есть: любая нечисть… ночные там… и вообще… проверку не пройдут. Так что это, все же, не дурацкая формальность…

— Понятно…

— Ну слава Богу! — Закончив эту небольшую лекцию, Шэф разлил по рюмкам горлодер и провозгласил тост: — За удачу! — мужики!

Отдышавшись и закусив каким-то фруктом, видом напоминавшим яблоко, а вкусом, как ранее убедился Денис, — виноград, ш'Иртан поинтересовался:

— Ну, а вы что?

— Да уйдем наверно завтра утром. А что, нужен еще?

— Вроде бы нет, но…

— Что «но»?

— Да нет, — отмахнулся Магистр, — сам не знаю, чего вдруг вырвалось… дурная кровь взыграла, наверное! — Оба, и Шэф и ш'Иртан при этом довольно заржали, словно мальчишки, вспомнившие совместную шкоду.

«Весельчаки, блин! — усмехнулся про себя Денис, — осушили колдуна и довольны! Хотя… и правильно сделали!»

— Короче, думай Склифасофский, — сказал Шэф поднимаясь из-за стола, — утром я еще загляну перед уходом.

* * *

«Если хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах!». На своей шкуре оценить эту истину Денис смог утром, когда Шэф изложил ему их ближайшие перспективы:

— Сразу после завтрака собираемся и уходим на Равал.

Первым чувством, которое посетило Дениса после этого заявления главкома, была досада. Хотя еще вчера вечером он знал, что утром они уходят, но это было холодное, отстраненное знание, — знание ума, а вот сейчас он почувствовал, что они уходят из Ордена, и быть может, на — всег — да! — как пелось в какой-то старинной песне. В голове Дениса крутилось огромное количество таких обрывков из услышанных когда-то песен, увиденных фильмов и прочитанных книг, всплывавших время от времени, иногда невпопад, но чаще, — к месту. Нет, ну надо же! — только он вошел во вкус своей новой жизни, когда каждый день приносит новые знания, почерпнутые у Мастера войны ш'Тартака, новый боевой опыт извлеченный из схваток с «мальчиками» Хадуда и краснопоясниками, приносит неизвестное ранее ощущение внутренней силы, — не той которая мускулы и угрюмая рожа, а той которая спрятана глубоко, в недрах души, но которая ощущается всеми и сразу, привлекая женщин и отбивая желание меряться письками у мужчин, а самое главное, — каждый новый день дарит чувство уверенности в себе! — и здрасьте! — надо все бросать к чертовой матери!

Только теперь он до конца осознал, насколько тоскливой была его первая, — «довоенная жизнь» на Земле. Унижение и чувство собственной неполноценности, которое впиталось во все поры его маленькой души в том далеком сентябре, в первом классе, казалось бы навсегда отравило всю его дальнейшую жизнь, и если бы не поганец Настар, — чтоб он был здоров и счастлив! — осталось бы с Денисом навсегда, заставив его прожить серую, скучную жизнь, омраченную множеством страхов от опасностей, как реальных, так и выдуманных, существующих только в его воображении, но от этого не менее изматывающих душу. И он бы никогда не узнал, что жизнь на самом деле цветная, опасная, яростная, но… — ужасно интересная и захватывающая штука.

Конечно, как всякий нормальный, разумный человек он отдавал себе отчет, что во время тренировочных боев, экстремального скалолазания и прочих специфических «упражнений», его могут покалечить, могут даже убить, но… кайф от осознания себя «право имеющим», а не «тварью дрожащей», перебивал это осторожное знание и доставлял почти физическое наслаждение. Ведь прав был д'Артаньян — Боярский, — черт побери! — тысячу раз прав: «И жизнь хороша, хороша вдвойне, — коль ей рисковать умеешь!» И вот всей этой замечательной жизни приходил конец, — было от чего загрустить… Но! С другой стороны, — новый мир, новые приключения, новые впечатления! — это было здорово, и предвкушение всего этого нейтрализовывало возникшее чувство досады, оставляя в душе то ли печальную радость, то ли радостную печаль… — сразу и не разберешь.

Произнеся свою судьбоносную фразу, вызвавшую в душе Дениса такую бурю противоречивых чувств, Шэф вытащил из кармана прямоугольный кусок пластика, выполняющий те же функции что и детская игрушка «магнитный экранчик», на котором можно писать магнитной ручкой, а потом стирать написанное.

— Вот схема перехода, смотри, — продолжил любимый руководитель. Денис хотел было поднять на него удивленный взгляд: «Что, мол, за схема еще такая!?» — но вовремя сообразил лишних телодвижений не предпринимать: если Шэф говорит «смотри», — значит смотри!

На листе, естественно по — русски, было написано: «За нами смотрят и нас слушают, не исключено, что будут перехватывать. Не расслабляйся! Бди. Уходим на Сету. Помнишь мостик на дороге?» — вот здесь Денис смог реализовать подавленное желание, — он поднял взгляд, после чего кивнул мудрому руководителю. Тот стер написанное и принялся писать вновь: «В наших сотах сидят загримированные двойники. Мы заходим, они выходят и идут к двери на Равал, — это за пляжем с Мостом. Мы ждем уборщиков, это недолго, они приходят, гримируют нас и мы уходим туннелем по которому пришли в обитель. Уборщики остаются вместо нас. Все понятно?»

Денис взял блокнот: «Как гримируют?».

Шэф: «Под себя: усы, бородки, длинные волосы. Уборщики будут длинноволосые и усатые, все что нужно принесут. Все ясно?» — Денис кивнул, и главком убрал «блокнотик».

— Вот такой непростой переход! — завершил он инструктаж персонала и начал было подниматься из-за стола, чтобы приступить к претворению в жизнь намеченных планов, но не успел довести этот процесс до конца. Быстрым шагом, какой-то тревожной походкой, к ним приблизился незнакомый Денису фиолетовый послушник и сходу, не здороваясь, зашептал что-то Шэфу на ухо. По мере «доклада», лицо командора мрачнело с каждой секундой.

— Жди меня здесь, — бросил он Денису уже на ходу, и вместе с незнакомцем отбыл в неизвестном направлении.

Вернулся главком через полчаса, мрачнее тучи. Таким видеть его Денису еще не доводилось: глаза Шэфа горели каким-то мрачным огнем, черты лица заострились, сразу состарив его на пару десятков лет, во всем облике проявилось что-то, если называть вещи своими именами, — демоническое. Смотреть на Шэфа было страшновато.

Денис к словам верховный главнокомандующий: что мол позабыли его… не уважают… относился с некоторым скепсисом, — делил примерно так… на десять, полагая, что да, — мог Шэф, по молодости дать шороху, нагнать страха на разных раздолбаев, но так и другие Мастера войны не хуже, — вон ш'Тартак, к примеру, а теперь понял… печенкой почувствовал, что Шэф, — это Шэф, а остальные, — это остальные.

Командор, не говоря ни слова, взялся за пластик: «План изменился — уборщики нас не гримируют, когда они придут, натягиваешь шкиру, но не включаешь, включишь невидимость когда они соберут вещи и выйдут из соты. Идешь за ними. Вопросы?»

Денис стер написанное Шэфом и начал писать: «Что случилось? Куда идти? Что делать, если я вдруг отстану?»

Ответ любимого руководителя был лаконичен и не допускал двоякого толкования: «Потом расскажу. Увидишь. Идти на Мост и прыгнуть на камни вниз головой». Он пристально взглянул Денису в глаза:

— Все ясно?

— Да.

— Пошли.

Конечно, «освещение» в соте — вернее его отсутствие, не позволяло в должной степени оценить искусство мимикрии, проявленное создателями двойника Дениса, но на него самого впечатление произвело, — на лежаке сидел молодой парень, поджарый, мускулистый, заросший, с мрачно поблескивающими глазами.

«А ничего! — подумал Денис, впечатленный созданным образом, — если это я! — то… вполне себе… мне нравится!.. Изображение в зеркале замены не требует!» — припомнил он Жванецкого.

Сразу после появления Дениса, двойник поднялся, одел свой рюкзак, — точь — в-точь как настоящий, оставшийся стоять у изголовья и плавным движением выскользнул наружу, не обменявшись, при этом, с Денисом ни единым словом.

Ждать следующих гостей пришлось довольно долго, — они появились только минут через двадцать после ухода «Дениса бис», и «Денис прима» уже начал было беспокоиться, — все ли идет по плану гениального руководителя, нет ли какого сбоя!?.. когда в его каморку протиснулись двое «уборщиков», — длинноволосых и бородатых белопоясников в возрасте. Сразу же после их появления, Денис, нимало не смущаясь, быстренько разоблачился и натянул заранее приготовленную шкиру, но как выяснилось, торопился он напрасно.

Сначала уборщики неторопливо покидали все его вещички в свои мешки, отдыхая после каждого движения, потом не торопясь еще раз «прошмонали» каморку, — проверяли не забыли ли чего, и лишь затем, полностью уверившись в том, что оставляют в ней только Дениса в шкире и больше ничего, в черепашьем темпе покинули помещение. Денис, не теряя ни секунды, дважды нажал незаметную кнопку, расположенную в левой подмышке, — одно нажатие переключало комбез в активный режим, а второе, — в режим невидимости, и шустро последовал за ними. Шкира не обманула его ожиданий, штатно перейдя в режим невидимости, что в общем-то было немудрено, — она провела в мощном метамагическом поле Маргеланда достаточно времени, чтобы ее батарея оказалась полностью заряженной.

Хотя, с ихними темпами, далеко уйти уборщики не могли, Денис все же испытал некоторое облегчение, когда пристроился им в хвост. Слова Шэфа о прыжке с Моста на камни могли быть шуткой… а могли и не быть. Проверять желания не было.

— Ты где? — раздался в наушниках голос любимого руководителя.

— Иду за уборщиками.

— Ну — ну… иди. Смотри не потеряйся… — съехидничал верховный главнокомандующий и отключился.

«Покаркай… покаркай! — подумал Денис с внезапной злостью — если делать нехер!» — но вслух говорить ничего не стал. Пройдя с десяток шагов и пару раз увернувшись от встречных — поперечных, он быстро сообразил, что путешествие невидимки можно значительно упростить, для этого нужно только выйти на связь с главкомом и кое-что выяснить:

— Шэф! — негромко произнес он, надеясь что шкира сообразит включить связь, но добился только того, что проходящий мимо краснопоясник недоуменно покосился в его сторону, любимый же руководитель остался глух и нем, чем ухудшил и без того начавшее портиться настроение Дениса.

Плетясь за уборщиками, которые неторопливо двигались по направлению к Главным воротам Северной обители, Денис ежесекундно был занят тем, что уворачивался от многочисленных Пчел, норовивших пройти сквозь него. Приходилось непрерывно следить как за «поводырями», чтобы, не приведи Господи! — не отстать, — прыгать на камни вниз головой как-то не хотелось, так и за «айсбергами», норовившими врезаться в невидимый «Титаник», короче говоря, — удовольствие от «прогулки» было ниже среднего. Хотя навыки, приобретенные Денисом за время самостоятельной жизни в Ордене, пока любимый руководитель в одиночку развлекался в Хазрете и позволяли ему уходить от столкновений без особого труда, однако знание конечной цели путешествия могло бы в значительной мере облегчить Великий поход, но… связь с любимым руководителем, как выяснилось, была односторонней и не позволяла выведать где находится эта самая, чертова цель, пока мудрый руководитель сам не соизволит выйти на контакт, — а этого можно было дожидаться до морковкиного заговенья… Все это привело к тому, что в душе Дениса вместо то ли печальной радости, то ли радостной печали начало понемногу нарастать глухое раздражение.

Выходить за ворота уборщики не стали, они свернули на хоздвор и прошагав в его дальний конец, через маленькую дверку попали в помещение, которое Денис для себя охарактеризовал как «Ангар». В огромном, высотой с двухэтажный дом, пакгаузе находились многочисленные люди, лошади и повозки, самых разнообразных типов и назначений, начиная с грузовых телег и заканчивая элегантными двуколками и каретами.

Вся эта мешанина находилась в непрестанном, броуновском движении и увертываться от людей, лошадей и влекомых ими транспортных средств, сновавших во всех направлениях, стало гораздо труднее, чем до попадания внутрь. Денис еще раз, с нарастающим раздражением отметил, насколько было бы проще, знай он конечную цель путешествия, — не пришлось бы тащиться хвостом за уборщиками, которых меньше всего интересовало удобство перемещения человека — невидимки. Усиливающееся раздражение привело к тому, что дал о себе знать пузырь внизу живота, — капля за каплей, там стала понемногу накапливаться ярость.

Этот пузырь был обратной стороной медали, — ведь как известно, у медали есть две стороны, — так вот, если спокойствие и уверенность в своих силах были лицевой стороной, то пузырь как раз и был той самой, пресловутой, — обратной стороной. Раньше все что пугало и раздражало Дениса оседало в его душе тяжким грузом, тянущим вниз, к земле, теперь же весь негатив, без которого в реальной жизни не обойтись, тут же трансформировался в невесомую, прозрачную, сверкающую, брызжущую злой энергией, янтарную субстанцию, конденсирующуюся в этом самом мешке внизу живота. С одной стороны это было хорошо, а с другой, — не очень…

Неторопливое (мягко говоря) путешествие, отягощенное пусть небольшими, но постоянными нервными встрясками, привело к тому, что у Дениса сбилось внутреннее чувство времени и он перестал понимать долго ли, коротко ли сказка сказывается и стало ему казаться, будто лимит невидимости вот — вот закончится, а никаких инструкций насчет того, что делать, когда Пчелы внезапно обнаружат в своих рядах неизвестно откуда взявшуюся личность в черном, как сама изначальная Тьма, облачении, у него не было, что спокойствия также не добавляло, а вот раздражения, — наоборот.

«Блииин… я как Золушка за минуту до полуночи, — сейчас начну туфельки терять… хрустальные… к едрене фене!..» — промелькнула тревожная мысль.

«Ага… ага… — внес свою лепту внутренний голос, — кареты превратятся в тыквы… а Шэф… — в крысу!»

«А он и есть крыса! — в запале отозвался Денис, — нет чтобы прямо сказать куда идти! А то ползи за этими…» — тут он осекся, и обзывать белопоясников, тащивших его вещи, не стал, — они-то ни в чем виноваты не были, а Денис был справедливым человеком.

«Так спроси…» — невозмутимо посоветовал внутренний голос.

«Как!?.. Как спросить!?.. Я в этой блядской шкире первый раз в жизни и не знаю как связь включается! Натягивай и пиздуй! Полководец херов!..» — Денис мог бы продолжать еще долго, но был прерван внутренним голосом:

«Второй…»

«Чего второй?!» — не понял Денис.

«Ты в шкире второй раз в жизни. Первый, — когда примерял на базе…» — это неожиданное, хотя и справедливое замечание почему-то охладило агрессивный настрой Дениса, хотя никаких объективных предпосылок для этого в нем и не имелось, но как говорится, осадочек остался, — пузырь внизу живота продолжал потихоньку наполняться.

К счастью для Золушки — невидимки, бал закончился раньше, чем часы пробили полночь, и никакого сеанса разоблачения черной магии не последовало. Траекторию движения уборщиков перекрывала довольно внушительная баррикада, составленная из нескольких очень неудачно (для этой самой траектории) расположившихся экипажей. Чтобы преодолеть «завал», им пришлось бы сделать немаленький крюк, но имелась альтернатива, коею они и не замедлили воспользоваться. Белопоясники, ничтожно сумняшеся, проложили себе путь сквозь довольно большую, потрепанную карету, запряженную четверкой лошадей. Разглядеть что-либо внутри было невозможно, — все окна были наглухо зашторены какой-то темной, даже на вид тяжелой тканью. Не задерживаясь внутри ни на секунду, и оставив открытыми обе двери, как будто приглашая его следовать за собой, уборщики через мгновение выбрались с противоположной стороны и продолжили свое неторопливое движение. У Дениса сложилось полное впечатление, что таким маневром они попросту сократили себе путь, — видимо также должны были подумать и другие «заинтересованные лица», наблюдающие за передвижением старых уборщиков. В том, что такие «лица» должны были быть, Денис не сомневался, — иначе зачем было огород городить с двойниками, уборщиками и шкирой в режиме невидимости? Но, размышления — размышлениями, а надо было догонять поводырей, — иначе ведь можно и головой на камни. Денису ничего не оставалось делать, как последовать вслед за ними, через карету. Вот тут-то и выяснилось, что карета и была целью путешествия, — на одном из двух диванов расположился верховный главнокомандующий. Причем расположился так, что его невозможно было увидеть снаружи даже при открытых дверях.

Заодно стало понятно, почему главком не сообщил заранее, где находится финишная ленточка, — двери кареты должны были открыть уборщики, — ведь согласитесь, было бы странно, если бы они вдруг открылись и закрылись сами по себе. Конечно, не исключено, что «заинтересованные лица» могли бы и не отследить это феномен… а могли бы и отследить, — магия ничем не хуже понатыканных, где только можно и где нельзя, видеокамер. А так, уборщики забираются в карету, незаметно роняют принесенные мешки, тут же подхватывают идентичные и, не снижая темпа, выбираются наружу. Закрывать двери им недосуг, да и руки заняты, — все замотивировано. Правда, с другой стороны, если бы Денис знал конечную цель путешествия, он мог бы самостоятельно, не наступая на пятки уборщикам, добраться до кареты, спокойно их дождаться, и точно так же проследовать вслед за ними. Все указывало на то, что про интересы Дениса, чтобы ему было удобно и комфортно, Шэф задумывался не сильно… если вообще задумывался. Настроения последнему, это не добавило, а вот раздражения, — наоборот.

— Такси свободен — прошу садиться! — Главком сделал микроскопическую паузу и продолжил: — Шкиру пока не отключай. — В этом был резон, — диван, предназначавшийся Денису, в отличие от Шэфовского, снаружи просматривался.

Как только Денис оказался в салоне, мимо кареты протопали несколько белопоясников, тащивших на спинах какие-то тюки демонических размеров. Как все грузчики, во всех мирах и во все времена, они не страдали излишней толерантностью к препятствиям, мешающим осуществлению их профессиональной деятельности, — дверцы кареты с лязгом, способным довести до нервного срыва любого водителя маршрутки, захлопнулись, не выдержав комбинированного натиска тюков и ненормативной лексики.

Какое-то время «завал» сохранял неподвижность, а потом начал понемногу рассасываться, и вскоре тронулась и карета компаньонов. Она неприятно удивила Дениса тем, что была полной противоположностью немецким автомобилям. В том смысле, что те внутри гораздо больше, чем кажутся снаружи, а карета же, — наоборот, выглядевшая снаружи большой и громоздкой, внутри оказалась ужасно маленькой и тесной. Причина этого пространственного парадокса осталась для Дениса загадкой.

Как только двери кареты захлопнулись, Денис двумя щелчками отключил батарею, после чего принялся внимательно разглядывать главкома, который с удобством, полулежа в расслабленной позе, расположился на своем диване. Шэф уже успел избавиться от шкиры и переодеться в «гражданское». Гражданское не в том смысле, что невоенное, а в том, что не в орденскую униформу с черным плащом. Но не это, в данный момент, интересовало Дениса:

— Шэф, ты меня увидел? Или просто знал, что я должен быть поблизости?

— Нет, — отстраненно отозвался главком, думая о чем-то своем, — в кадате можно почувствовать… и то, если знать, что искать, и примерно где… а так нет. В шкире, в режиме невидимости тебя не обнаружить никому: ни людям, ни магам, — никому… — он задумался на секунду, — … разве что на Тетрархе есть специальные сканеры… а больше никак.

— И я смогу в кадате?..

— Нет… ты не сможешь… пока… может быть потом…

— А?.. — хотел было Денис продолжить расспросы, но был остановлен командором:

— Потом! Переодевайся.

Облачение руководителя концессии сильно смахивало на парадный мундир королевского мушкетера, как представлял его себе Денис, по многочисленным фильмам. Видимо Шэф, если именно он был заказчиком костюма, черпал свою фантазию из тех же источников. На это прозрачно намекал короткий лазоревый плащ с серебряными галунами и нашитыми на него спереди, сзади и на боковых лопастях белыми крестами. Дополнительным штрихом являлась широкополая шляпа с ярким пером.

— Если не ошибаюсь, шевалье д'Артаньян? — поинтересовался Денис, стягивая шкиру с головы.

— Это ж с какого такого перепугу?

— Ну — у… д'Артаньян самый… крутой!

— Ты книгу-то читал, или только кино смотрел? — ехидно поинтересовался верховный главнокомандующий, что для такого крупного книгочея, как Денис, было по — настоящему обидно!

— Читал, естественно! — подавляя раздражение, отозвался он.

… тоже мне — книголюб — эксцентрик!..

… не мог по человечески объяснить куда идти…

… навигатор хренов!.. а туда же!..

… я бы мог спокойно дождаться уборщиков у кареты…

… а не тыкаться за ними, как слепой кутенок!..

… еще подкалывает… каз — з-зел!..

— Д'Артаньяну, если ты и вправду читал, всего восемнадцать лет. Он желторотый мальчишка, а действительно крутой, — Атос.

— Лады, — подавив раздражение, не стал упорствовать Денис, — ты — Атос, а я, так и быть…

— Арамис, — перебил его Шэф.

Прежний Денис, — тот который с тоской и страхом, словно щенок оставленный хозяином, глядел вслед уходящему любимому руководителю, воспринял бы его слова если не с пониманием, то хотя бы с полным равнодушием, — мол если мудрый руководитель сказал: «Арамис», — значит Арамис! Нынешний же Денис еще больше разозлился, — какого хрена! — он д'Артаньян! а не этот замаскировавшийся попик, но Шэф остановил его легким движением руки:

— На время операции, это наши имена. Я — Атос. Ты — Арамис.

— Какой еще операции!? — но Шэф, не отвечая на этот явно риторический вопрос, продолжил:

— Мы братья, причем младшие, — никакого наследства нам не светит. Мы мелкопоместные аристократы из Узлана, — самой захолустной провинции Великой Дарланской Империи… кстати, на ее территории мы сейчас находимся, — чтобы ты знал, и направляемся в ее столицу, — Дарлан. — Денис изумленно уставился на командира:

— Мы же собирались на Сету?

— На Сету потом. Сейчас есть дела поважнее.

Денис почувствовал, что скрывать нарастающее раздражение становится все труднее и труднее, — вся эта история сильно ему не нравилась: одно дело идти в другой мир, на Сету, а так, за каким хреном срывать его с занятий?! — чтобы прогуляться в столицу какой-то долбанной Империи?! Чего он там забыл!? Шэфу в боевых действиях он не помощник, — квалификация не та, — козе понятно. За каким дьяволом любимый руководитель, в рот ему пометом, срывает его с занятий!? Не дать недовольству прорваться наружу стоило значительных усилий. Несмотря на то, что Денис не забыл «демонический» облик любимого руководителя, так поразивший его (в старые — «довоенные времена» непременно напугавший бы, а сейчас именно что, — поразивший), ярость накопившаяся внизу живота рвалась наружу, а обычных коллекторов для нее, как в лице «мальчиков» Хадуда, так и разных прочих «тренировочных» краснопоясников, сегодня не было. Идеальной мишенью был бы сам любимый руководитель, заваривший всю эту кашу, но пока логика и здравый смысл перевешивали клокочущую, злую энергию, бившуюся в пузыре внизу живота, — Денис хорошо понимал насколько верховный главнокомандующий ему не по зубам, — а жаль… Поэтому, взяв волю в кулак, Денис справился с задачей обуздания своего характера, — как показали клинические исследования, — далеко не ангельского, и совсем уже было собрался стянуть шкиру, но был остановлен главкомом:

— Сначала одень, — и он протянул ему тонкую цепочку, по виду золотую, к которой был прикреплен какой-то странный кулон, вернее даже не кулон, а скорее, — прозрачный камень, каплевидной формы, размером с ноготь указательного пальца. Кристалл был заключен в изящную оправу, — никакие крепежные детали и отверстия не нарушали его хрупкое очарование.

— Чё за хрень? — поинтересовался Денис, надевая подарок руководства.

— Камень слез.

Денис вопросительно уставился на Шэфа, ожидая объяснений, — в то, что верховный главнокомандующий, просто подарил ему кулончик, в знак признания его заслуг, — впрочем, каких нахрен заслуг? или, что еще менее вероятно, — большой любви, верилось с трудом. Любимый руководитель правильно понял его взгляд и пояснил:

— Он искажает вид надтелесных оболочек.

— За каким хреном? — изумился Денис.

— Чтобы нас не нашли.

— А кто нас будет искать и зачем? — продолжил удивляться Денис. — И вообще, что случилось?

Шэф призадумался:

— Ладно, переодевайся, — он кивнул на клон своей мушкетерской униформы, лежащей в углу каретного дивана, — и пока есть время, изложу все медленно и печально, от печки. Как ты знаешь, мы собирались на Сету, но… пришел ш'Ирхас и все испортил. — Шэф печально усмехнулся и Денис понял, что еще никогда не видел его таким расстроенным, — разным видел, но таким грустным никогда. — Сегодня утром убит мой друг, Великий Магистр ш'Урван, Настоятель Южной обители…

… и ты, как всегда, оказался затычкой в этой бочке с дерьмом… и я вместе с тобой…

Это сильно меняет расклад сил на Конклаве, который состоится через десятидневку… вернее уже через девять дней.

— И ты теперь работаешь Брюсом Уиллисом… — «догадался» Денис.

— Да… придется спасать мир.

Денис хотел привычно произнести: «Понятно — о», но что-то внутри его заставило, на этот раз, промолчать.

«Бли — и-и — н… — то нас воруют, — раздраженно думал он, — то мы сами лезем в задницу… мирные торговцы… блять… как же… как же…»

«Конечно, — «поддержал» его внутренний голос, — гораздо лучше было бы сейчас гнить в земле на глубине двух метров: тихо… спокойно…»

«Заткнись! — оборвал его Денис, — и без тебя паршиво — Любимый… с — с-ук-ка… руководитель тягает меня, как теля на веревочке! А я может хочу дальше учится у ш'Тартака!.. и кстати! — Шэфу же лучше, чтобы я больше умел! Фактически для него стараюсь!»

«А мужики то и не знают…» — привычно съехидничал внутренний голос, оставляя за собой последнее слово, — была у него такая неприятная привычка.

Между тем командор, совершенно не подозревая о бурной дискуссии, развернувшейся в голове Дениса, продолжал свой рассказ:

— Каждые пятнадцать лет в Центральной обители Ордена Пчелы, расположенной в славном городе Дарлане, — столице Великой Дарланской Империи, — он грустно усмехнулся чему-то своему, — собираются высшие иерархи Ордена, чтобы избрать Гроссмейстера.

— И много этих… иерархов?

— Не очень… четыре Великих Магистра, — Настоятели Северной, Южной, Восточной и Западной обителей, ну и пятый — сам Гроссмейстер, он же Настоятель Центральной обители — как же без него-то, без Гроссмейстера… — зло ощерился Шэф. — Кандидатом в Гроссмейстеры может быть только один из этих пятерых.

— И все? Весь Конклав, — всего пять человек? — поразился Денис.

— Нет, еще Мастера войны.

— Значит все решают Мастера? — снова удивился Денис.

— С чего бы это? — в свою очередь удивился любимый руководитель

— Так их же наверняка больше пяти.

— Не все так просто… — задумчиво протянул Шэф. — Каждый Великий Магистр, ну и Гроссмейстер естественно, имеет один голос. И все Мастера войны, в совокупности, тоже имеют один голос. Всего один на всех, но он чуть больше голоса Магистра.

— Не понял, — честно признался Денис.

— Объясняю: допустим каждый кандидат проголосовал сам за себя, — тут все ясно, — выигрывает тот, за кого проголосует большинство Мастеров войны, — здесь все просто, но таких раскладов я на своей памяти не припомню…

… ага… ага… конклав бывает раз в пятнадцать лет…

… он таких ситуаций не припомнит…

… на память он никогда не жаловался…

… значит сколько конклавов за спиной Шэфа?..

… фиг знает… десять?.. — может и десять…

… а может и больше… а может и меньше…

… восемь?.. пять?.. три?.. фиг знает…

… ладно… ни вам, ни нам — пусть будет четыре…

… хорошо… четыре конклава — шестьдесят лет…

… на Земле он тоже выглядел лет на шестьдесят…

… итого… Шэфу — сто двадцать лет… минимум…

… шустрый… бля… старичок…

зато очень часто бывает такая ситуация: три Магистра голосуют за кандидата «А»; два — за кандидата «Б», так вот, если большинство Мастеров войны проголосует за «Б», то голосов у них будет поровну: три против трех, — и Гроссмейстером станет кандидат «Б», за которого отдадут свой голос Мастера войны, хотя формально будет равенство голосов: три на три. — Шэф на пару мгновений задумался, будто вспоминая что-то, а потом продолжил: — Эта система, с более «тяжелым» голосом Мастеров войны и была придумана, чтобы при приблизительном равенстве сил в Ордене, власть доставалось тому, кого поддерживают Мастера, — главная ударная сила Ордена.

Вся эта выборная механика не сильно заинтересовала Дениса, — по большому счету ему было все равно, а волновало его только расставание со своим любимым ш'Тартаком, мальчиками Хадуда и тренировочными краснопоясниками, но логический склад ума, — он или есть, или его нет, и когда он есть, то каждое не до конца проясненное обстоятельство действует подобно занозе, поэтому для собственного спокойствия Денису нужно было перебрать полную группу событий.

— А если в последнем случае, ну — у… где счет по Магистрам: три — два, голоса Мастеров разделятся поровну? — начал он разбирать следующий вариант. — И будет непонятно кому отдается их этот… — совокупный голос?

— Теоретически возможно… — задумался мудрый руководитель, — … но на практике такого никогда не встречалось, — тут надо чтобы и число Мастеров было четным и голоса разделились точно пополам… не бывало такого.

— Хорошо, — не сдался упрямый искатель истины, — а что делать если все-таки не определить большинство, если голоса разделятся точно на три части, четыре, или пять… короче: что делать, если не определить кому достается голос Мастеров войны?

Шэф задумался и ответил только спустя некоторое время:

— Вообще-то… такого никогда не бывало… насколько я знаю, но вроде бы тогда решающим становится голос Гроссмейстера… надо будет выяснить… хотя, — спохватился Шэф, — … тут-то как раз все просто — нет голоса Мастеров войны, — значит все решают голоса Магистров, — а их нечетное число… — он помрачнел, — за исключением нынешнего Конклава… А вообще-то, — тебе бы в адвокаты, — цены бы не было! — очень ты въедливый!

— А то! — Денис сделал вид, будто обрадовался сомнительному комплименту, но сразу же вернулся к теме, — раз уж начали разбираться, надо довести дело до конца, — так что там с раскладом сил на Конклаве? — ты хотел рассказать.

— Расклад был прост и очевиден — у нас было большинство.

… у НАС!?.. интере — е-сно — о девки пляшут!.. а МЫ-то блять каким боком к этим заморочкам!?..

У нас было три голоса Магистров: самого ш'Иртана, а так же Настоятеля Восточной обители ш'Олоха и Южной — ш'Урвана… Мастера войны тоже были за нас, — покойный… — глаз Шэфа предательски дернулся, — … ш'Урван пользовался непререкаемым авторитетом среди Мастеров войны и они бы никогда не проголосовали против его выбора… Следующим Гроссмейстером должен был стать ш'Иртан! За Гроссмейстера ш'Эссара был только ш'Ехт, — Настоятель Западной обители. Но… мы просчитались… решили, что после снятия инвольтации на смерть ш'Иртана, Гроссмейстер окажется в западне, которую сам же и вырыл, что он не успеет ничего сделать за оставшееся время… но оказывается у него в запасе был план «Б»… Да и с Мастерами войны не все так просто, как выясняется… — Шэф замолчал, угрюмо вперившись в стену кареты невидящим взглядом.

— И что теперь? — нарушил молчание Денис.

— Теперь… теперь, как ты уже знаешь, мы едем в Дарлан, чтобы помочь Магистру ш'Иртану стать новым Гроссмейстером.

Денис задумчиво уставился в окно, обдумывая свалившуюся информацию, — что-то не сходилось… Через минуту он понял что именно:

— Но ведь… — начал он после паузы, — практически ничего не изменилось — и до убийства, и сейчас все решает голос Мастеров войны… или я не прав?

— Прав… конечно прав… но раньше с нами был ш'Урван и практически гарантированный голос Мастеров… а сейчас ни того, ни другого… — Констатировав этот неприятный факт, любимый руководитель замолчал и прикрыл глаза, будто собрался спать. Денис тоже помолчал некоторое время, обдумывая, как бы повернуть разговор в нужное ему русло и, ничего не придумав, решил действовать по — простому, — в лоб:

— Шэф, а боевые действия предполагаются… типа Хазретских?

— А что? — вопросом на вопрос ответил верховный главнокомандующий, открывая глаза, — боишься? — он едко усмехнулся.

— Да, нет… — заюлил было Денис, но потом тоже усмехнулся в ответ не менее ядовито, — как говорится, долгое пребывание в Ордене Пчелы действует разлагающе на неокрепшие умы! — конечно боюсь! — умирать-то никому не охота! Но… сейчас дело в другом, — зачем тебе я? У меня хорошо пошло обучение, может я лучше останусь еще немного поучиться у ш'Тартака, а вместо меня возьмешь какого-нибудь фиолетового… или вообще Мастера войны!

Руководитель пробега прищурился, и выдержав, свойственную ему мхатовскую паузу, соизволил ответь:

— Дэн, я похож на идиота, который не понимает, что от тебя в хорошей драке проку, как от козла молока?

… конечно похож!.. мать твою!..

— Да — а… вроде нет…

— «Вро — оде нее — ет!» — передразнил его Шэф. — Естественно, я бы взял вместо тебя того же ш'Тартака, или какого другого Мастера, но… шкира… — у шкиры может быть только один владелец! Любого другого она убьет, если он сдуру влезет.

Денис хотел было воспользоваться своим фирменным слоганом, но сдержался и «Понятно!» не произнес, чем заслужил одобрительный взгляд главкома, который, между тем, продолжил развитие темы:

— Учитывая, что ты, — дальнобойщик… — произнеся это, Шэф оглядел Дениса скептическим взглядом, явно говорившем о том, что он скорее бы поверил в йети, играющего на балалайке в подземном переходе у Белорусского вокзала, чем во внезапно открывшиеся таланты Дэна, — но вот, поди ж ты… — факты упрямая вещь! — ш'Тартак такими вещами шутить не будет, — … то ты в шкире против местных, тоже самое, что танк против македонской фаланги… причем на равнине!

С громким щелчком пазл сложился — все встало на свои места. Стало очевидно, что Шэф «срывает Дениса с занятий» не по барской прихоти, а по вполне объективным причинам и по уму казалось бы, что Денис просто должен принять этот факт к сведению и успокоиться, но к сожалению этого не произошло, — за время относительно недолгого отсутствия верховного главнокомандующего в обители, Денис очень сильно изменился, и прямо скажем, — не в лучшую для окружающих сторону, вот только мудрый руководитель об этом абсолютно не подозревал. Аналогичный случай описан у Маршака, когда дама сдала в багаж маленькую болонку с манией преследования, отягощенной маниакально — депрессивным психозом, а возвратили ей здоровенного злющего добермана. Так и главком, — оставлял одного Дениса, а вернулся совсем к другому, хотя это и было не сильно заметно… внешне. Но как любой умный человек Денис мог контролировать свой норов, — опять таки до определенных пределов, разумеется. Характер поведения Дениса теперь стал подобен ступенчатой функции, которая при изменении аргумента все ноль… ноль… ноль… ноль… а потом вдруг хоп! — и единица! Малюсенькое, незаметное глазу изменение аргумента и вместо спокойного нуля, яростная единица!

— То есть… если я правильно понимаю, я — твой козырный туз в рукаве?

— Ну — у… — усмехнулся Шэф, — туз, не туз… скажем так, — валет.

— Хорошо, — Денис был очень серьезен, — как я понимаю, местными скобяными изделиями меня в шкире не прошибешь… а магия? — он вспомнил Эркеля с его инвольтацией на смерть и невольно поежился, — от магии она защищает?

— Защищает… но не полностью.

— Понятно…

— Да ни черта тебе не понятно, — ухмыльнулся любимый руководитель, — ты знаешь сколько стоит шкира? — внезапно поинтересовался он.

— Н — нет… — растерялся Денис.

— Шкира стоит полтора лимона корон Островной Цитадели!

— Ни фига себе! — присвистнул Денис, — а чего так дорого-то?

— Всех тонкостей я не знаю, но знаю, что в ней, помимо всякой другой ботвы, есть несколько тысяч слоев сделанных из искусственного фархана, которые накапливают рассеянную магическую энергию и используют ее для защиты владельца от магических атак.

— О как! — обрадовался Денис, — но все же, почему так дорого?

— Ну — у… во — первых, искусственный фархан на порядок дороже естественного, а тот тоже не сильной дешевый, — сам знаешь… во — вторых, шкиру выращивают, слой за слоем, в течении полугода. Сбой техпроцесса, — все насмарку, — начинай сначала, а слоев-то несколько миллионов!

— Круто! — признал Денис, — но тут же вспомнил кое-что из рассказа любимого руководителя о его похождениях в Хазрете, — а как же Эркель тебя парализовал, когда ты забрался к нему во дворец?!

— А я и не говорил, что шкира защищает полностью!

— Точно… — с грустью признал Денис, — ты сказал: «Защищает, но не полностью…»

— Не расстраивайся! — «успокоил» его Шэф. — Полную гарантию дает только страховой полис!

— Ага, ага… и полная тайна вкладов! — откликнулся Денис, также обожавший эту книгу, что среди современной молодежи было большой редкостью.

— Не подставляйся, — с отсутствующим видом пожал плечами мудрый руководитель, явно размышляя в этот момент о чем-то своем. Было очевидно что безопасность любимого помощника не является для него приоритетной задачей. — И вообще… меньше клювом щелкай! — добавил он с ехидной ухмылочкой, — поживешь подольше!

— Спасибо за совет! — ощерился в ответ Денис, переживавший разлуку с атмосферой казармы, царящей в Ордене, все сильнее и сильнее, по мере удаления от обители, — как же я сам-то, болезный, не догадался! — любимый руководитель посмотрел ему в глаза долгим обещающим взглядом, но промолчал. А Дениса уже было не остановить, — последний совет мудрого руководителя изменил аргумент на ту микроскопическую величину, которая и перебросила ступенчатую функцию поведения Дениса из нуля в единицу, — пузырь внизу живота наполнился и ярость рвалась наружу. — А за каким хреном, ты мне прямо не сказал про карету, чтобы я добрался по — человечески, а не плелся за уборщиками!? Не сообразить было, — умник хренов!?

— Ты чего-то стал много пиздеть, — ровным тоном отозвался Шэф, глядя куда-то вдаль, а потом перевел взгляд на Дениса и несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, но так и не заставил того опустить взор, — ярость, накопившаяся в мешке внизу живота, требовала выхода.

— Привыкай! — с глумливой усмешкой бросил Денис, не опуская взгляд, что в животном мире являлось актом агрессии и вызова!

… забавно, я так мечтал, чтобы Шэф поскорее забрал меня из обители…

… а теперь представить не могу, как буду жить без занятий с ш'Тартаком…

… и боев с этими краснопоясными козлами…

… нет, ну надо же — этот ур — род без меня обойтись не может…

… танк ему нужен… зар — раза!.. тоже мне, — Гудериан хренов!..

И как тут же выяснилось, — в человеческом тоже.

Никакого движения со стороны любимого руководителя Денис заметить не успел, но в левом ухе у него будто что-то взорвалось, и застывшее лицо Шэфа, с гневно горящими глазами, он лицезрел уже снизу вверх, — с пола кареты.

— Убью щенок!

Надо честно признать, что прежний Денис, при виде такого Шэфа, в лучшем случае обосрался, а в худшем и представить сложно, что бы с ним произошло, но то, — прежний, а нынешний просто еще больше разозлился, причем не столько на верховного главнокомандующего, оторвавшего его от любимой титьки, сколько на себя! Причем на себя в первую очередь, — за то, что так легко позволил себе очутиться на полу!

— А вот хрен тебе в обе руки! — как бешенный заорал Денис, вскакивая на ноги, — кто тебе в шкире танком будет работать!? Кто будет бинарные боеприпасы таскать!? Пушкин!? — при этом он нанес… — вернее, попытался нанести Шэфу резкий удар тыльной стороной кулака (для тех, кто понимает — уракен), очень эффективный удар при бое в замкнутом пространстве, хлесткий такой!

Легкость, с которой Шэф блокировал нападение, немного остудила его горячую голову, да и ярость, подспудно копившаяся с момента, когда дорогой руководитель объявил об уходе из Ордена наконец-то выплеснулась. Новость об уходе на Сету на сознательном уровне никакого неприятия в душе Дениса не вызвала, чего нельзя было сказать о подсознании, — подсознательно Денис все равно хотел продолжения банкета, с тамадой ш'Тартаком во главе стола, а уж в чем мнение сознания и подсознания совпадало целиком и полностью, так это в вопросе о походе в столицу какой-то — там — нахрен — империи, для защиты интересов Шэфовских дружков, — дышло им в глотку! Но, в любом случае, после этой эмоциональной разрядки, Денис был готов вполне адекватно воспринимать дальнейшие слова главкома:

— Брэк! — скомандовал Шэф, с брезгливой гримасой отшвыривая Дениса на диван. Он немного помолчал, а затем продолжил, — ну что ж… раз пошла такая пьянка… да, — ты мне нужен… не спорю. — Денис бросил на него подозрительный взгляд, — что-то дорогой руководитель больно легко признавал этот факт, — не к добру… — Но!.. В крайнем случае я без тебя обойдусь… а вот ты без меня… — нет. — Он дал время угрюмо молчавшему Денису обдумать свои слова, а затем продолжил. — В принципе, ты можешь уйти прямо сейчас, я даже дам тебе какую-нибудь одежду… конечно, ни шкиры, ни дырокола ты не получишь… да — а и еще, не строй иллюзий, — в Орден тебя не возьмут, никто тебя учить не будет, — я благотворительностью не занимаюсь, и как ты понял, — мое слово здесь кое-что да значит… Но ты не пропадешь… думаю ты сможешь пристроиться в дружину какого-нибудь барона, или даже графа, — Пчела с красным поясом на Маргеланде с голоду не умрет, и… если тебя устраивает перспектива до конца жизни остаться в средневековьи с его срачем, вонью, отсутствием антибиотиков и прочее, прочее, прочее, — то флаг тебе в руки и барабан на шею! — Шэф помолчал и нанес завершающий удар. — Кроме того, ты наверно забыл, — но у нас договор… и если ты помнишь, я заплатил за твои ноги на Тетрархе… порядочный человек, перед уходом, по крайней мере, отдает долги…

В карете наступило продолжительное молчание, в процессе которого Денису стало так стыдно, что покраснели уши. Стыдно ему было за все: и за то, что сорвался, как истеричная дамочка; и за то, что так легко получил взбучку от любимого руководителя, — как нашкодившего котенка натыкали носом в лужу; и за то, что позволил себе предстать в глазах верховного главнокомандующего, а самое главное! — в своих собственных, человеком непорядочным, не отдающим долгов, а таких Денис всегда презирал и сторонился, и вот на тебе… — сам очутился в их сплоченных рядах! На его счастье, видеть себя со стороны он не мог, а если бы смог, то настроения это зрелище ему бы не добавило, — уши у него стали одного цвета — то, по которому вдарил Шэф и второе, — незатронутое.

— Я знаю дверь на Сету, — буркнул Денис, продолжая обреченно хорохориться… А что ему оставалось делать? Бросаться на грудь главкома, «размазывая сопли и слезы по небритым мордасам», с воплем: — Шэф!.. Шэф!.. Прости меня ду — у-у — р-ру — у гре — е-е — е-шну — ю-ю — ю-ю!?..

Он был удручен и занят собственными переживаниями, а если бы и мог знать что творится в этот момент в душе командора, то не был бы удивлен, — Шэф был в бешенстве! Но! — Если бы Денис смог проникнуть в мысли главкома глубже, то здесь бы его поджидал большой сюрприз, — ярость верховного главнокомандующего была направлена не на Дениса, как можно было ожидать, а на него самого! Мудрый руководитель был полностью солидарен с тезисом то ли Черчилля, то ли еще кого из политиков: «Ошибка — хуже преступления!» Так вот, — он совершил ошибку! Он не заметил, не обратил внимания, не придал значения, что за время его отсутствия Денис изменился, и повел себя с новым Денисом, как со старым и это было ошибкой… Надо было немедленно исправлять ситуацию и спускать дело на тормозах… — иначе можно было заиметь в будущем огромный геморрой в виде ножа в спину… — причем как в прямом, так и в переносном смысле. Но и это было не самое главное, — самое главное было в том, что Денис был нужен Шэфу, он был уникален, его нельзя было заменить никем, — этого любого фиолетового или Мастера войны можно заменить, а Дениса никем не заменишь, — терять его было нельзя! Нельзя было допустить превращения Дениса во врага, и что совсем плохо, — скрытого врага, с камнем за пазухой. А значит, для начала, нельзя было допустить потери лица Денисом. Нельзя было допустить чтобы он затаил в сердце обиду, которая обязательно вырвется наружу, рано или поздно, в самый неподходящий момент, — предают только свои…

— Ну — у… ладно… во — первых, как ты до нее доберешься? Через Орден тебя не пустят, а другой дороги я не знаю… Но… допустим… допустим, — поднял ладони Шэф, видя, что Денис собрался вступить в полемику, — допустим ты прошел на Сету, а дальше что? Застрять там… — он усмехнулся, — не знаю… не знаю… может тебе и понравилось бы, но я бы не хотел.

… врет небось… а может и нет… хрен поймешь…

… дурак я… дурак… зря я устроил этот цирк…

… еще аукнется мне это небось…

Я бы еще понял, если бы ты решил сбежать в развитом мире, вроде Тетрарха… да и то, — везде свои заморочки… Короче, — без меня, ты навсегда остаешься в том мире, в котором захочешь уйти!

— И ты меня не убьешь? — дерзко ухмыльнулся Денис, пряча страх, который оказывается никуда не делся, — просто жил теперь в душе намного глубже и добраться до него стало гораздо сложнее… Пряча не от Шэфа конечно, — того обмануть было бы трудновато… а от самого себя.

— Зачем? — улыбнулся в ответ любимый руководитель, — ты сам себя накажешь. Ты каждую секунду с замиранием сердца будешь ждать, когда я приду за тобой.

— Чтобы убить?

— Совсем плохой?.. — главком выразительно покрутил пальцем у виска… — чтобы забрать…

Понимая что дискуссия безнадежно проиграна, Денис все же продолжал ее с безнадежным упрямством пайщиков МММ. Правда теперь с его стороны она приобрела несколько детсадовский оттенок, типа: «а мой брат омоновец, у него автомат есть, — он твоего брата одной левой!»

— А может я там встречу девушку своей мечты, нарожаю кучу детей, стану богатым и влиятельным господином и буду счастлив!

— Дэн… ты уже отравлен, — мудрый руководитель был спокоен и терпелив, как будто разговаривал с неразумным ребенком… а может так оно и было?.. — ты уже знаешь, что есть другие миры, что их много, что по ним можно ходить… Представь… что сегодняшний программер — фанат, — который три дэ игры пишет… или поисковых роботов… или еще какой софт хитрый… объекты использует… не знаю там… — классы абстрактные… который спит и ест за компом, которому этот самый комп заменяет любимую девушку и все остальное, оказывается в году, скажем так… шестидесятом, — семидесятом, в эпоху «Минск-32» с его перфокартами, перфолентами и памятью на ферритовых кольцах… а он-то знает что есть на свете широкополосный Интернет, цветные дисплеи высокого разрешения, терабайтные винчестеры и гигагерцовые процессоры! Будет он там счастлив, таскаясь с колодой перфокарт и расписывая в машинных кодах всякие сортировки — слияния?.. — любимый руководитель улыбнулся и сам же ответил на свой вопрос: — тоскливо ему будет…

— Шэф, а почему у тебя мушкетерская униформа? — винясь и пряча глаза спросил Денис после продолжительного молчания — ему было неловко за свой бунт, бессмысленный и беспощадный. А с другой стороны, какой еще может быть бунт у русского человека? — только такой.

— Бывая на Маргеланде, — тоже извиняясь откликнулся Шэф, — а я здесь часто бываю… приходится иногда работать под прикрытием, — тогда вместо Мастера войны появляется обедневший аристократ, — шальт Атос. Шальт — это титул такой, означает одного из младших безземельных сыновей, — здесь лен не дробят, — все старшему сыну. Атос — тоже не случайно, графически это выглядит, как: «а'Тос», приставка «а'" означает, что ее носитель — аристократ, так же, как приставка «ш'" определяет фиолетовую Пчелу или же Мастера войны. Поэтому, — ты а'Рамис, а не твой любимый д'Артаньян…

— А почему форму мушкетерскую выбрал?

— А какую еще? — удивился Шэф, — ты кроме гвардейской… ну — у… той — черной… еще какую-нибудь знаешь? Я — нет.

— И я нет… — признался Денис.

— Я давным — давно заказал несколько комплектов у лучших портных и сапожников Дарлана… эскизы с Земли притащил. Нужен был какой-то имидж, и чтобы не изобретать велосипед… — он улыбнулся, — … еще повезло, что у нас рост и фигура одинаковые.

Денис хотел было спросить: «А если бы были НЕ одинаковые, — ты бы меня оставил учится?», но вместо этого сказал:

— А выглядит, как новая…

— Простейшее заклятие нетленности.

— Понятно…

Скажем честно, что если Денис сразу успокоился, — недолгая, но крайне интенсивная стажировка в Ордене Пчелы начисто избавила его от главного, можно сказать, — определяющего свойства русской интеллигенции, — рефлексии по каждому поводу, и он попросту выкинул произошедшую ссору из головы, — мол поцапались и поцапались, — с кем не бывает! — дело житейское, а по ушам так вообще чуть не каждый день прилетало на тренировках, да бывало и не по разу, то Шэф долго не мог вернуться к обычному, безмятежному состоянию духа, — он все искал ответ на сакраментальный вопрос: «Как такое вообще могло произойти!? Как!? — я вас спрашиваю?..» И в конце концов, тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, пришел к выводу, который полностью очищенный от ненормативной лексики выглядел так: «Да — а-а — а… похоже я, как в дурацком анекдоте, вместо щеночка гладкошерстной таксы прикупил пакистанскую крысу… причем бешенную!»