К концу третьего часа отчетливо проявилась накопившаяся усталость, а потом пришло ощущение взгляда в спину. Не злого, не доброго… безразличного какого-то — но все равно мурашки по хребту забегали… Денис даже пару раз оглянулся, но, ожидаемо, ни черта не увидел: плотный полог дремучего леса создавал прозрачный, зеленый сумрак, в котором перспектива терялась уже в паре — тройке шагов.
«Чудится… — решил он, — … устал, вот и кажется…»
«А если нет…» — вкрадчиво поинтересовался внутренний голос.
Эту, едва начавшуюся, но потенциально содержательную беседу прервал хорошо замаскированный корень, зацепившись за который, Денис едва не растянулся. Он сдержанно, сквозь зубы, матюгнулся и, как по волшебству, ощущение взгляда, а с ним и внутренний голос куда-то пропали.
«Русский мат — грозное оружие в борьбе с мистикой и мракобесием!» — усмехнулся про себя Денис, возвращаясь в хорошее расположение духа, но буквально через пару шагов, как будто отвечая на его ерничанье, взгляд снова проявился. Стало неуютно. Совсем неуютно.
Денису, типовому продукту урбанизации, и обычный-то пригородный лес, чахлый, редкий и загаженный, внушал определенные опасения, что же говорить про этот — маргеландский, совершенно дремучий. После того, как компаньоны, три часа назад, вышли из-под корней огромного старого дерева, росшего на склоне оврага, они безостановочно двигались по этому черному, страшному, как в киносказках Александра Роу, лесу.
Шэф казалось не шел, а скользил над землей — так плавно и бесшумно он передвигался, в отличие от Дениса, который постоянно цеплялся за выступающие корни и поваленные стволы, скрытые опавшей листвой. Так же безуспешно он пытался предотвратить контакт лица с липкой паутиной, а одежды с не менее липкой смолой. И, как будто этого было мало, добавился новый поражающий фактор в виде взгляда в спину.
От утренней прохлады, сопутствовавшей началу путешествия, не осталось и следа, стало жарко и душно, пот заливал глаза, темп заданный Шэфом, поддерживать становилось все труднее и труднее. И вообще, Денису стало как-то не по себе.
«Ну что, — снова проявился внутренний голос, — ты думал, что с новой тушкой, ты царь, бог и воинский начальник?! Ан — хрен! Как был ботан — так и остался!»
«Отвянь!»
— Шэф, а чего мы шкиры не одели?
— Зачем? Днем здесь безопасно.
— А ночью?
— Нет.
— Не безопасно?
— Да.
… лаконичный ты наш… мать твою…
— Шэф, может передохнем, — хрипотца в голосе Дениса почти достигла уровня Джигурды. В горле у него пересохло, да и не только в горле — было стойкое ощущение, что влаги внутри не осталось. Ее заменил раскаленный песок из пустыни.
… Негев… Сахара… Гоби… Каракумы…
… тьфу ты, какого хрена я их перечисляю?!..
… точно — в башке песок!..
— Пока нельзя, — ответил Шэф, не оборачиваясь.
— Почему?!
— Я здесь конечно не первый раз, но… может изменилось чего… — короче — береженого Бог бережет!
— В смысле? — разговор на ходу отнимал последние силы, но слова Шэфа Денису сильно не понравились.
— Пока светит солнце — здесь безопасно. А потом… — нет.
— А почему же мы не надели шкиры!?
— Бесполезно. Дневные на людей не нападают, а от ночных она не спасет. И вообще… не парься… скоро отдохнем.
Передвижение по сильно пересеченной местности, заросшей труднопроходимой растительностью, неизбежно приводит к усталости, а усталость и духота неизбежно влекут за собой потерю концентрации. И уже следствием этой потери, стала потеря Шэфа: вот только что его спина мелькала впереди, и вот впереди уже никого нет! А уж паника стала закономерным следствием потери руководителя концессии: Денису показалось, что он навсегда остался один в этом страшном лесу.
— Шэф!!! — завопил он во всю мощь своих здоровых легких.
— Тихо, не ори. — Послышался спокойны голос и Денис с громадным облегчением увидел любимого руководителя, замершего в нескольких шагах впереди, — смотри, — Шэф ткнул пальцем куда-то перед собой.
Приглядевшись, Денис почувствовал, что горячий пот становится холодным, внутренности сжимаются в комок, а волосы встают дыбом, причем по всему телу и что в процесс вовлечена каждая волосинка, независимо от длины, толщины, цвета и места расположения!
Пересекая их путь, ползла змея… нет, не так — если называть вещи своими именами, то не змея, а — З — М-Е — Я! В отличие от земных собратьев… или сестер — черт их разберет — гадюк пресмыкающихся, была она не чешуйчатая, а какая-то… как слоновий хобот — с кольцевыми валиками мышц и редкими, противными волосками. Головы чудовища Денис не увидел, но хватило и остального: диаметр сантиметров тридцать, а длина, которую удалось рассмотреть (не всю естественно!) — от забора до заката! Насколько хватало взгляда в обе стороны, трава мерзопакостно шевелилась! Окраска гада была маскировочной — под цвет опавших листьев, а особое омерзение у Дениса вызвало наличие многочисленных, как у многоножки, ног с перепончатыми красными лапками.
Денис и обычных-то змей боялся, что уж говорить про этого монстра. В душу его влился липкий страх и, найдя убежище подходящим, решил остаться. Денис оцепенел, подвижность сохранили только глаза, с ужасом наблюдавшие за омерзительно — плавным перемещением гигантского хобота на ножках.
Когда хвост ЗМЕЯ бесшумно скрылся в опавшей листве, Шэф, так же молча, махнул рукой, приказывая продолжать движение. Денису стоило колоссальных усилий сделать первый шаг, ему казалось, что каждую секунду он рискует наступить на еще какое-нибудь мерзкое пресмыкающееся. Если бы не еще больший страх — потерять Шэфа и остаться в этом гиблом лесу одному, он бы вообще остался на месте. Но встреча неожиданно дала и положительный результат. Если до этого, Денис тупо старался не потерять Шэфа, то сейчас, помимо этой, жизненно важной цели, он успевал посматривать по сторонам, с трепетом ожидая появления очередного представителя коренного населения Маргеланда.
«Да — а, блин, — думал Денис, с трудом поспевая за Шэфом и обливаясь потом от жары и страха, — похоже, меня ждет интересная жизнь, яркая, полная приключений. Но… не долгая…»
Его паникерские размышления прервал солнечный свет, ударивший с безоблачных голубых небес, показавшийся особенно ярким, после зеленого лесного сумрака. Чаща кончилась, впереди темнели, неожиданно близкие, лесистые горы, уступами спускавшиеся к ярко блестевшему на солнце синему — синему морю.
Вид открывался лубочно — курортный. Раньше, в «довоенные времена», про которые молодежь теперь ничего не знает, подобные пейзажи украшали открытки типа «Привет из: Ялты, Алушты, Гагры, Пицунды…», ну и так далее. Ныне многие из этих мест запаршивели, а раньше это были курорты, манившие советского человека, как муху мед… правда сейчас, после разных Ницц, Мальдивов, да и той же Антальи, выяснилось, что это был не совсем мед, а скажем так — несколько иной продукт жизнедеятельности, но… — тогда это был мед!
— Нужен отдых? — повернулся к Денису Шэф.
В ответ, тот только энергично замотал головой. Подстегиваемый воспоминаниями о ЗМЕЕ, Денис был готов идти сколько угодно, лишь бы оказаться подальше от леса, где водится такое.
Но Шэф ему не поверил.
— Рюкзак на землю. Отдыхаем десять минут. Стоя, — добавил он, — видя, что Денис собрался сесть, — потом будет труднее, если сесть или лечь. Просто постой, восстанови дыхание.
— Шэф, что ЭТО было?
— Травяной дракон.
— Очень опасный?
— Да нет… практически безопасный… дневной.
— А чем питается?
— Если «травяной» — так чем по твоему?
— А почему…
— А потому, — перебил Дениса командор, которому надоела роль ведущего «В мире животных» — что если его напугать или обидеть, он может так махнуть хвостом, что мало не покажется.
— Понятно, — грустно покивал головой Денис. — А почему лес такой… как бы поточнее выразиться… неприятный, что ли… а здесь нормально… хорошо даже?
— Не — при — ят — ный… — задумчиво протянул Шэф, — это ты хорошее словечко подобрал… Взгляд чувствовал?
— Да… думал почудилось…
— Нет… не почудилось. Каким он тебе показался?
— В смысле?
— Ну — у… злым, добрым — каким?
— Пожалуй… — задумался Денис, — … безразличным, каким-то…
— Все правильно — днем взгляд безразличный.
— А ночью?
Шэф привычно ухмыльнулся:
— Заинтересованный… я думаю… Да, кстати, про шкиры — если бы мы их одели — лес бы заинтересовался и днем. Проверено. В них ведь не только технология, но и магия… хоть и разряженная, но магия, а лес магию не любит… чужую.
— И?!
— Мог и не выпустить…
— Подожди… подожди… — сообразил Денис, — ведь шкиры никуда не делись — лежат себе в рюкзаках. Лесу что — не один хрен, свернуты они или одеты на нас?
— Нет.
— А что это за лес такой? — Денис зябко передернул плечами.
— Лес этот… за достоверность не ручаюсь, сам понимаешь, но местные сказки, легенды… тосты, — Шэф привычно резвился, — гласят, что давно — чуть ли не шесть тысяч лет назад, — он сделал такое лицо, будто сомневался в собственных словах, — хотя… — он махнул рукой, — все может быть. Так вот, случилась в те времена Последняя Война Магов! — Он сделал паузу. — Чувствуешь, что всё с большой буквы: Последняя! Война! Магов!
— Чувствую.
— Это у местных, как Великая Отечественная Война — все слова с большой буквы…
— Понятно.
— И как мне представляется… я тут кое-что почитал в свое время — маги эти, тогдашние, владели энергиями уровня термоядерной, и дел наворотили соответственно. В конце концов получили что-то вроде ядерной зимы, плюс зоны радиоактивного… тьфу ты — магического заражения — ничем кстати не лучше. И вот одной из этих зон являет лес, у нас за спиной. Днем все более — менее, а вот как солнышко скроется, в нем появляется разное…
— И много таких зон? — угрюмо поинтересовался Денис.
— Хватает… война шла по всей планете.
И тут Денис понял, что не давало ему покоя пока Шэф говорил:
— Шэф, а если бы мы ночью вошли?..
Блестящий руководитель вздохнул:
— Умные люди полагают, что лес как-то влияет на дверь и не дает ей открываться ночью… но это только предположение… гипотеза, так сказать.
— А кто эти умные люди?
— Я.
— То есть, теоретически, мы могли припереться и ночью?
— Теоретически — да.
— Понятно… А ночью кто в лесу появляется? — поинтересовался Денис. И что интересно — не хотел ведь спрашивать… а все равно как-то вырвалось, чуть ли не через силу.
— Да хватает любителей… — Шэф сделал паузу, но не ухмыльнулся по обыкновению, — … свежей крови и парного мяса.
Денис испуганно покосился через плечо на лес, но все же уточнил:
— А откуда про них известно?
— В свое время, посылали несколько очень хорошо подготовленных разведгрупп… кое-кто вернулся… не все.
— Понятно… а откуда известно, что лес чужую магию не любит?
— Ну — у… пара ребят из вернувшихся не сошли с ума — они и рассказали.
— А остальные?
— Сошли.
— Понятно…
— Ладно. Отдохнул?
— Да.
— Пошли.
Через час компаньоны вышли к небольшой мелководной речке, через которую бы перекинут широкий каменный мост, странно смотревшийся на безлюдной и пыльной проселочной дороге — даже не дороге, а так — широкой тропинке. Мост этот смотрелся, как декорация к фильму о средневековой жизни и был совершенно неуместен в данных «декорациях».
— Это дверь с Маргеланда на Сету, — пояснил Шэф, — в данный момент закрытая.
Денис молча кивнул, показывая, что информация принята к сведению. Его душевное состояние не располагало ни к каким вопросам о еще одном неизвестном мире — с этим бы разобраться.
Перейдя мост, путники свернули на узкую тропку, идущую вдоль берега моря. Слева от тропинки, вплоть до высокой скальной стены, высотой никак не менее ста метров, росли невысокие, редкие деревья, ширина «лесополосы» была метров двадцать, а справа, метрах в пяти от тропинки, начинался крутой тридцатиметровый обрыв, под которым волны с монотонным рокотом обрушивались на скалистый берег.
В глубине Денис заметил неторопливые черные тени, величаво парящие в толще воды и иногда, в фонтанах брызг и пены, вырывающиеся на поверхность, словно рубка всплывающей подлодки. От созерцания морских глубин его отвлек резкий, неприятный крик, раздавшийся с неба. Он быстро поднял глаза и успел заметить двух летящих тварей, размером с дельтаплан, которые скрылись за гребнем скалы.
— А это кто?!
— А черт их разберет, — равнодушно ответил Шэф, кинув ленивый взгляд в сторону моря, — тут этих гадов столько… — «Парк юрского периода» отдыхает.
— Нет, я имел в виду тех, что в небе.
— Дэн, не бери в голову. Самая опасная тварь, с которой я встречался — человек.
Дальнейший путь протекал в молчании. Денис с грустью обдумывавший сложившуюся ситуацию пришел к невеселому выводу, что Маргеланд ему, в отличии от Тетрарха, категорически не нравится. За этими грустными думами он пропустил момент, когда тропинка кончилась.
— Вот и все — а ты боялась!
— Не понял? — Денис недоуменно оглянулся. Тропинка исчезла, упершись в скалу. Слева была скала, впереди скала, справа море.
Шэф мягко сбросил рюкзак, с хрустом потянулся, и приступил к непонятному действу: сначала он вытащил из рюкзака кинжал, а затем принялся сосредоточенно чертить им на земле. Денис хотел было пуститься в свои обычные расспросы, но глядя в спину Шэфа удержался. Спина явно и недвусмысленно демонстрировала, что пока лучше помолчать.
— Ну вот… готово — удовлетворенно произнес бригадир минут через пять, пружинисто распрямляясь.
— Чё это?
— Звонок.
Денис с интересом разглядывал «звонок», представлявший собой восьмиконечную звезду, вписанную в окружность. В вершине каждого луча Шэф изобразил какие-то не то закорючки, не то руны, короче говоря — неизвестные Денису символы, а в центре октограммы поместил изображение китайского (на взгляд Дениса) иероглифа похожего на двухэтажный домик с односкатной крышей, украшенной крестом.
Шэф, между тем, убрал «рисовальный» кинжал обратно в рюкзак, потом немного там порылся и вытащил хищно блеснувший на солнце «Черный коготь». В ответ на недоуменный взгляд Дениса, который не понял, чем был плох кинжал, и зачем его менять на более — менее аналогичный предмет, он пояснил:
— Коготь стерилен, на карбоне-12 никакая микрофлора не живет. — Денис не особо понял, к чему вдруг начальнику понадобилась стерильность, но на всякий случай кивнул. — Ладно, — продолжил гендиректор. — Звоним. — Он полоснул себя по пальцу и дал стечь немного крови в центр чертежа.
Тут же вся октограмма тускло заблестела, как будто была не нарисована на земле, а сделана из меди. Через пару — тройку секунд чертеж медленно, словно театральная люстра, начал гаснуть и несколько мгновений спустя на земле не осталось никаких следов — октограмма исчезла, будто ее и не было.
— Сейчас хозяева нам откроют. — Шэф ухмыльнулся. — И бросятся на грудь с радостным лаем.
Он принялся чистить свой «ритуальный» нож, а Денис, глядя как земля возвращает лезвию первоначальный черный блеск, поинтересовался:
— А без кровопролития никак?
— Почему никак — маги силой активируют… а все остальные — кровью.
«Странно, — подумал Денис, — раньше вид крови, заставлял внутри все сжиматься, физические страдания доставлял. А сейчас смотрю — и мне абсолютно пофиг. Интересно, это только к чужой, или и к своей тоже?..»
«Ну ты, блин, вааще — мачо! — кровь спокойно видишь…» — съехидничал внутренний голос, но развить мысль не успел.
Раздавшийся скрежет чуть не заставил Дениса подпрыгнуть от неожиданности, но помешал тяжелый рюкзак, который он так и не снял, завороженный магическими пасами Шэфа. Часть скалы, под которую уходила тропинка, сдвинулась, обнажив широкий проем в скальной стене.
Из образовавшейся дыры, как горох из стручка, высыпали шесть человек в желтой униформе, с взведенными арбалетами в руках. «Группа захвата» быстро и слаженно расположилась так, чтобы не перекрывать друг другу директрисы стрельбы и взяла компаньонов на мушки.
Шэф, несмотря на то, что половина стрел оказалась нацеленной на него, никакой нервозности не проявил, Денис же почувствовал себя крайне неуютно, оценив какие места выбрали «его» арбалетчики для прицеливания: голова, грудь, пах. Он замер, затаив дыхание, боясь пошевелиться.
Как назло, сразу дал о себе знать забытый рюкзак — казалось он мгновенно потяжелел раза в два и держать его на плечах стало тяжело до чрезвычайности — неимоверный вес просто клонил вниз! Требовалось немедленно скинуть рюкзак на землю, но… Денис почему-то был уверен, что именно это и вызовет непременное открытие огня. Через мгновение до него дошло, что не «открытие огня», а спуск тетив, но — хрен редьки не слаще!
Между тем, в открывшемся проходе, с нутряной вальяжностью крупного начальства, появился высокий, сухопарый человек европейского типа, лет сорока на вид, одетый в такую же желтую одежду, как у стрелков, состоящую из длинной, чуть выше колен, рубахи и штанов, заправленных в невысокие мягкие сапоги. Оживление в костюм незнакомца вносил черный пояс. С его появлением, напряжение владевшее стрелками — чувствовалось, что они готовы спустить тетиву в любой момент, заметно снизилось.
Спинным мозгом ощутив, что стрельба откладывается, Денис немного успокоился и решил слегка оглядеться. Вполне обоснованно опасаясь делать резкие движения, он начал выполнять задуманное едва — едва поворачивая голову, практически не шевелясь. Увиденное показало, что арбалетчики от «начальства» отличались только цветом поясов — у них они были оранжевыми.
— Кто инициировал лограм ш'Эфа?
… истинный знак Пчелы… чё за хрень?..
— Я, — отозвался любимый руководитель.
… а гравировочка-то на башке работает!..
… скорей бы рюкзак скинуть, сил нет!..
— Знаешь ли ты об ответственности…
— Ш'Уан, кончай придуриваться, и скажи своим ребятам, чтобы перестали в нас целиться, еще стрельнет кто… сдуру.
… зачем он их провоцирует, блин!..
… ведь действительно стрельнут…
… мать их… мать его!..
«Черный пояс» помолчал немного и щелкнул пальцами. Арбалетчики мгновенно приняли положение «вольно», направив оружие в землю. Денис со сладострастным стоном, медленно (не будите спящую собаку) снял рюкзак и плавно опустил на землю.
— Коротышка, — Шэф ухмыльнулся особо наглой ухмылкой, — а ты меня правда не узнал?.. Стареешь…
Денис в этот момент смотрел на одного из стрелков и увидел, что у того глаза полезли на лоб.
«Точно нас сейчас перестреляют, — обреченно подумал Денис, — вон у них наконечники какие… — серебряные!.. Сактируют, как нечисть из леса…»
— Не дождешься, хорек! — теперь заухмылялось местное начальство, — но, — он нахмурился, — вид твой вызывает у меня обоснованные подозрения — не глифант ли ты?
… теневая сущность, принимающая облик съеденного человека, включая надтелесные оболочки, имеет сильно выраженную непереносимость к истинному серебру, крайне опасна… ни фига себе!..
Больно сильно помолодел… Так что…
— Ш'Уан, кончай трепаться — доставай терий, а то
… Камень Правды… определитель сути…
… рентген… блин…
устроил тут конный цирк… с акробатками.
Последние слова Шэфа вызвали на губах аборигена мгновенную, тут же пропавшую, улыбку — видно были у них какие-то общие воспоминания, скорее всего приятные…
Но, дело прежде всего — ш'Уан закаменел лицом, бросил быстрый взгляд на арбалетчиков, отчего те мгновенно подтянулись, и вытащил непонятно откуда серебристый шар размером с теннисный мяч. Задержав его в руке на несколько секунд, будто не хотел с ним расставаться, он бросил его Шэфу. Пока шар летел, арбалетчики снова взяли компаньонов на мушку.
… застрелят суки… мать их…
Шэф тягуче — ленивым движением профессионального спортсмена поймал серебряный мяч, сажал между ладонями и произнес:
— Я, Шэф, Мастер войны, человек.
После этих слов наступила такая тишина, что стало слышно цвирканье какого-то местного кузнечика, или кого еще там… А шар медленно налился голубоватым сиянием, а потом так же медленно погас, снова превратившись в обычный теннисный мяч серебристого цвета.
— Держи, — Шэф протянул терий Денису. Не зная что с ним делать, тот стал просто вертеть серебряный шар в руках. — Ну! — поторопил Шэф.
— Что «ну»?
— Говори: «Я, Дэн, человек!»
— И все?
— Давай, не тяни!
— Я, Дэн, человек.
После того, как терий повторил фокус с сиянием, «оранжисты», по сигналу начальника, закинули арбалеты за спины и втянулись в скальный проход, а Шэф с ш'Уаном обнялись и стали хлопать друг дружку по плечам.
— А ты помолодел, хорек — искупался в божественном помете Небесного Быка?
— Типа того… ты даже не представляешь до чего близок к истине… потом расскажу… брр… — Шэф скривился.
— Да уж непременно, непременно… «Слеза Ада» с меня!
… шестидесятиградусная самогонка двойной очистки…
… однако круто!..
— Есть кто из наших? — поинтересовался Шэф.
— Откуда… я сам тут случайно оказался, и на те, прибегает первый секретарь: «Великий Магистр просит встретить вашего однокашника!..», — он улыбнулся, — рад тебя видеть, хорек!
… видать Шэф в молодости знатный был пердун…
— Ошибаешься, дружок, — ухмыльнулся Шэф,
… бля — я… опять прокололся…
… или он все-таки читает мысли!..
ш'Уан, объясни ему пожалуйста.
— Хорек очень быстрый, а главное — очень кровожадный зверь — вот ш'Эфа так и прозвали в детстве… когда он еще не был ш'Эфом, а был сопливым…
— Ну что, пойдем? — прервал вечер воспоминаний любимый руководитель.
… шифруется многоликий наш…
… Шэф… Лис… Старый Лис… Хорек…
… зачем?.. от меня?.. вряд ли… а от кого?..
— Момент, я лицо официальное, — ш'Уан посторожел вышеупомянутым лицом и казенным голосом произнес: — Настоятель Северной обители Ордена Пчелы, Великий Магистр ш'Иртан, рад приветствовать своего друга ш'Эфа и его спутника, и приглашает посетить нашу обитель. — Закончив эту маленькую речь, он сделал резкий поклон, в гусарском стиле, и застыл, как статуя, глядя в пространство.
Шэф ответил непривычно серьезно и торжественно:
— Я и мой помощник Дэн, почтем за честь, воспользоваться гостеприимством Настоятеля Северной обители Ордена Пчелы, Великого Магистра ш'Иртана.
На этом официальная часть, к счастью, была закончена, ш'Уан сделал приглашающий жест рукой и первым шагнул в туннель, следом пошел Шэф. Как только за Денисом со скрежетом закрылся каменный «люк» и наступила кромешная тьма, он почувствовал панику и удушье.
Тут же в голове само собой всплыло знаменитое: «Замуровали демоны!» — но увы, никакой иронии в этом не было — было отчаянье и страх. Денису на миг показалось, и тут же он всем сердцем в это поверил — что остался в темноте один… что страшные горные змеи уже разворачивают свои тугие кольца в своих черных норах, готовясь к акту ничем не спровоцированной агрессии.
— Держись за мой рюкзак. Тут негде потеряться, туннель узкий, — прозвучал спокойный голос Шэфа. Давненько Денис не испытывал такого восторга при звуках голоса любимого руководителя!
— Шэф, а чего без света-то — хоть бы факел какой…
— Зачем?
— Так не видно же ни черта!
— Ну — у… это кому как…
Прикинув, что для дискуссий время и место не самое удачное, Денис не стал продолжать диалог, а просто цепко схватился за рюкзак любимого руководителя правой рукой, а левой прикоснулся к стене, оказавшейся теплой и сухой, что нарушало известные стереотипы о мокрых и влажных подземельях. Как показало перманентное ощупывание, во время недолго путешествия, туннель был грубо вытесан в скальной породе.
Денис для себя решил считать, что это гранит, но так как специалист в области геологии и минералогии он был никакой, да и знакомство с туннелем было только на ощупь, то и настаивать на своей версии, случись какой научный диспут, он бы не стал.
Высота подземного, вернее внутрискального, хода позволяла идти не пригибая головы, а ширина была достаточной, чтобы не задевать стены плечами, рюкзак тоже не застревал. Прежде чем со знакомым скрежетом открылся «выходной люк», они прошагали, как показалось Денису, метров двадцать, а сколько на самом деле, неизвестно — в темноте и тесноте правильно оценить пройденный путь непросто.
Когда глаза вновь привыкли к солнечному свету, перед Денисом предстало что-то вроде альпийской лужайки — большое, относительно ровное поле, сильно смахивающее на футбольное, правда гораздо большее по размеру. Такого рода поля чаще всего встречаются в Российской Премьер Лиге и на африканском континенте в наиболее слаборазвитых или наименее развитых — кому как удобнее считать, странах, и отличаются эти поля зеленой травой различной высоты и многочисленными проплешинами. «Стадион», со всех четырех сторон, вместо трибун, окружали отвесные скальные стены.
Скалы были не очень высокие — метров пятьдесят или чуть меньше, и ничего примечательного в них бы не было, если бы не одно «но» — они были практически одной высоты и поэтому складывалось полное впечатление, что ты попал не на альпийскую лужайку, а во двор многоэтажки.
Сам же двор, или лужайка (если бывают прямоугольные лужайки), на глаз, был никак не меньше восьми футбольных полей: четырех в длину и двух в ширину, а может даже и побольше — для точной оценки потребовалась бы бригада землемеров с теодолитами, буссолями и прочими геодезическими пожитками.
И на всем этом пространстве бегали, прыгали, неподвижно сидели в разных позах, дрались и занимались еще чёрте чем сотни людей, одетых а ля ш'Уан. Колористическое разнообразие в эту желто — зеленую картину вносили только разноцветные пояса участников.
Денис, наблюдательный, как всякое травоядное, а им приходиться зорко сканировать окружающее пространство в поисках приближающейся опасности (неважно в каком виде она предстает: тираннозавр, бандит, волк, гопник, лев, милиционер, нарк или скинхед), успел отметить, что цвета поясов местной публики соответствуют цветам спектра: от красного до фиолетового, диссонанс вносил лишь черный пояс ш'Уана.
— «Кин — дза — дза», однако! — непроизвольно вырвалось у него.
— «Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов — то нет цели!» — с Яковлевскими интонациями, мгновенно отреагировал Шэф.
Ш'Уан, естественно, по — русски не понимал, но что-то этакое… почувствовал и бросил на Дениса взгляд от которого тому сразу же расхотелось продолжать разрабатывать тему цветовой идентификации. Шэф же, наоборот, разулыбался:
— Гениальный фильм. Я тоже, когда смотрел, всегда вспоминал Орден. Идея-то очень правильная, чтобы сразу было понятно ху из ху: увидел какие штаны на человеке и сразу понятно, ты ему делаешь ку, или он тебе — помнишь в девяностые, братва носила адидасовские треники с лампасами?
— Не — а… — смущенно признался Денис.
— «Страшно далеки они от народа!» — это точно про тебя, — вынес суровый приговор Шэф, — у них иерархия шла по количеству полос — та же идея…
— Понятно…
— Кстати, — продолжил резвиться Шэф, — нам бы тоже надо ввести что-то похожее.
— Зачем? — искренне удивился Денис.
— Как это зачем? Внешне мы стали похожи как однояйцовые сестры — а как посторонний определит, кто начальник, а кто…
— Почему сестры? — быстро перебил его Денис.
— Чтобы никто не догадался!
— Понятно… Надо — значит введем. У тебя будут красные, а у меня серые.
— Коричневые… — продолжил веселиться командор, — чтобы…
— Не надо уточнять! Тут дураков нет — все понятно…
— Уверен?..
Эта увлекательная беседа могла бы продолжаться еще долго, но тут внимание Дениса было отвлечено. Скала, мимо которой шли компаньоны, была испещрена отверстиями, около метра в диаметре, хаотично разбросанными от земли до высоты этажа, примерно так, девятого — десятого.
— Это что такое? — поинтересовался Денис у ш'Уана, причем, машинально, не задумываясь, сделал это не на русском!
… ни фига себе лингатамия работает!..
— Пчелиные соты, — лаконично пояснил тот.
— Жилища местных послушников, — добавил Шэф, — типа спальный корпус.
— А как они попадают наверх — скала-то почти отвесная? — удивился Денис и тут же получил ответ на этот вопрос. Из отверстия, расположенного никак не ниже шестого этажа, показались ноги, затем все туловище, человек на секунду завис на руках, а затем быстро, по паучьи, начал спускаться вниз, цепляясь, видимо, за мельчайшие неровности, не видимые глазу, а достигнув высоты трех метров просто спрыгнул вниз, приземлившись мягко и бесшумно, как кошка.
В это время другой «желторубашечник» пулей взлетел по вертикальной стене и скрылся в своей норе на высоте четвертого этажа. Денис даже остановился, удивленно разглядывая необычное зрелище.
— Пчелы, чего же ты хочешь, — рассудительно сказал Шэф, мягко подталкивая Дениса в сторону ш'Уана, остановившегося неподалеку от них.
— Ваши соты, — он кивнул на две норы, неотличимых от множества других, и расположенных в полуметре от земли, рядом друг с другом. Улыбнувшись, ш'Уан продолжил: — Вы удостоены чести лицезреть Великого Магистра ш'Иртана! Он приглашает вас на ужин!
— Надеюсь тебя он НЕ пригласил? — улыбнулся Шэф.
— Не пригласил.
— Серьезно? Он наконец раскусил какую змею пригрел на груди!?
— И не надейся. Просто я уже должен быть в пути к ш'Урвану в Габад, а торчу тут с тобой.
— Так срочно? — посерьезнел Шэф.
— Да.
— А поговорить?
— Вернусь дней через пять… максимум семь, ты же не уедешь?
— Уеду.
— Вернешься, и посидим втроем. Ладно,
… вряд ли третий я… кто третий?..
отдыхайте, у меня еще дела, — ш'Уан хлопнул Шэфа по плечу, улыбнулся Денису и растворился в окружающей желтизне.
— Ну — у… насчет «отдыхайте» — это он пошутил. — «Обрадовал» Шэф. — Пошли мыться и стираться. Вернее наоборот.
— Чего наоборот? — не понял Денис.
— Сначала стирать, потом мыться.
— А как мы потом найдем свои норы… кельи, тьфу ты… соты?
— Элементарно Ватсон, посмотри внимательно на стену. — Денис присмотрелся — действительно, вокруг их «входных отверстий» были нарисованы зеленые круги, правда, не очень заметные на темной поверхности скалы.
— А ночью они еще и светятся — это специальные, гостевые, соты. Ладно, кидай рюкзак в нору и пойдем.
— А не сопрут?
— Вот на этот счет можешь не беспокоиться. Содержимое может и проверят — вернее не «может», а обязательно проверят специально обученные люди, но деликатно и незаметно. Но чтоб чего пропало — ни — ни… Пошли, — и Шэф зашагал вдоль скальной стены. Денису ничего не оставалось делать, как последовать вслед за ним.
Как выяснилось, их целью был маломощный водопад, шириной метров тридцать. Термин «низвергавшийся» к этому природному явлению подходил слабо, «капающий» тоже, короче — его «производительность» была где-то посередине между «низвергавшийся» и «капающий». Падал он с не очень большой высоты — метров пять — шесть, или чуть больше, в небольшое, глубиной не более полутора метров, скальное озерцо, вытянувшееся вдоль скалы. Гладкие стены и дно озера наводили на мысль о его искусственном, или полуискусственном (обтесывание, выравнивание, сглаживание и т. д.), происхождении, так что, без особой натяжки, Денис решил считать «это» — «ванной». Один из берегов озера, или одна из «боковых» стенок ванны, смотря чем считать эту баню под открытым небом, была пониже остальных, обеспечивая водосброс.
В этом водном конструкте, невыясненного происхождения, весело болтая, мылись и стирали желтую униформу, несколько человек. В качестве геля для тела, шампуня для головы и кондиционера (в одном флаконе), а также моющего средства с активной формулой, аборигены использовали какую-то серую грязь, в изобилии присутствовавшую на берегу. Санитарные правила и нормы, действующие на территории обители, по всей видимости не нарушались — грязной воды около купальщиков не наблюдалось — судя по всему водообмен был достаточно интенсивный.
Шэф не спеша разоблачился, взял кусок «мыла» и приготовился лезть в воду. Эти нехитрые действия вызвали у местных какое-то непонятное оживление: они прекратили свои банно — прачечные занятия и уставились на него с каким-то потаенным ожиданием, словно прозелиты на профана, слепо бредущего к жертвенному колодцу. Купальщики явно знали что-то неизвестное Шэфу.
Примером важности таких знаний могут служить события, часто имевшие место во время оно на одном из участков шоссе Ялта — Симферополь, на спуске к Гурзуфу. Спуск этот, после дождя становился скользким, как каток. Никакой мистики в этом загадочном явлении не было — его причиной было использование морской гальки в качестве подложки под асфальт. Никакого злого умысла тоже не было — обычная наша вороватость, глупость и безнаказанность. Местные очень любили, сидя после дождя на обочине, наблюдать, как «понаехавшие» плавно съезжают в кювет. Так вот… тщательно скрываемое радостное ожидание на лицах купальщиков, застывших в «ванне», очень напоминало выражение лиц гурзуфских аборигенов.
…Шэф ловко, без брызг, спрыгнул в воду, ополоснул лицо и, сообщив Денису: — Эх, хороша водичка! — принялся за стирку. Лица автохтонов вытянулись — видимо они ожидали чего-то другого, но, как видно, были обмануты в своих заветных чаяньях. Зато Денис сполна оправдал их надежды и потаенные желания! По примеру руководителя он смело прыгнул в «ванну», но тут же выскочил из нее с поросячьим визгом обратно на берег — вода была ледяная! Наградой ему за этот акробатический этюд были только глумливые улыбки местных.
— Ты что — бешенный? — невозмутимо поинтересовался Шэф, продолжая стирку.
— По — ч-ч — чему? — изумился Денис, трясясь и клацая зубами.
— Тогда откуда водобоязнь?
Занятый тряской и постукиванием, Денис не нашелся, чем ответить мудрому руководителю на этот не самый сложный вопрос.
Между тем, местные, закончив санитарную обработку, выбрались на берег, еще раз одарили Дениса презрительными улыбками и, не торопясь, двинулись восвояси. Самый противный из них, на вид лет шестнадцати, обернулся и крикнул что-то, чего Денис не разобрал, но явно обидное.
— Да — а, — задумчиво протянул Шэф, выбираясь на берег, — тяжело тебе будет найти общий язык с этими подонка… тьфу ты, я хотел сказать подростками.
— А на хрена мне с ними общий язык!? — От изумления у Дениса даже прошел озноб.
— Здр — а-а — а-сьте! Как это «на хрена»? Тебе с ними заниматься боевыми практиками, в спаррингах работать… а спарринги здесь жесткие… желательно, чтобы не покалечили… сразу… а ты говоришь «на хрена»…
Образ мускулистого Конана — варвара, сформировавшийся в голове Дениса перед дверью на Маргеланд, когда он представлял кем станет в ближайшем будущем, начал тускнеть, пока совсем не исчез — «школа диверсантов», вблизи, оказалась совсем не такой сладкой, как представлялась издалека — и вода была очень холодной, и по стенам лазали непонятно как, и контингент был какой-то неприятный, мягко говоря…
«Блииииин! Я даже помыться не могу, как ЭТИ, а что же дальше будет… они же мне такую дедовщину устроят — мама не горюй! Убьют суки! Что делать?.. Что делать?!.. Что делать!!?»
«Вымыться для начала!» — спокойно посоветовал внутренний голос.
«А как!? — вода-то ледяная!»
«Но Шэф как-то может, а тела у вас после Реаниматора, практически одинаковые, значит и ты сможешь!»
«А ведь действительно — у нас с Шэфом, после чистки генотипа, физиологически совершенные тела. Это так? — Так! Почему он спокойно переносит эту воду, а я нет?.. Он может… — значит и я смогу. Надо просто понять в чем секрет. А он есть — нормальный человек в такой воде находится не может. А они сидят… и Шэф сидит. Надо разобраться. Это первое… Второе — он со мной уже столько возится, что ему будет невыгодно, если меня здесь ухайдакают — потеряет инвестиции! — Денис даже ухмыльнулся, но… про себя. — Значит какой вывод? — На погибель не отдаст!»
«Жить будешь… а петь и нюхать никогда!» — встряла внутренняя ехидна.
«Заткнись!»
— Ну, чего сидим, кого ждем? — Прервал его раздумья начальник экспедиции.
— В смысле?
— Ты мыться — стираться собираешься, или нет. Сколько тебя ждать прикажешь?
— Шэф, а тут потеплее водички нигде нет? — с искательной улыбкой поинтересовался Денис. Отвращение испытываемое им к самому себе было чрезвычайным, но… вода была непереносимой.
— Нет. — Отрезал Шэф. — И вообще, имей в виду: курсанты к пришлым, не из ордена, относятся как боксеры к шахматистам… не, — он ухмыльнулся, — это я неправильно сказал. Как десантура к пидарасам!
— То есть?
— То есть, за людей не считают. А тут ты еще… со своим бабьим визгом.
— Но я не… — начал было оправдываться Денис, но был прерван Шэфом:
— Короче так: параграф семь, часть вторая, статья одиннадцать устава Ордена Пчелы: любой человек на территории Ордена, вне зависимости, входит ли он в иерархию Ордена, или является гостем, обязан быть чистым и должен быть облачен в чистую одежду. Все. Вопросы есть?
— Нет. — Потухшим голосом отозвался Денис.
— Тогда вперед.
— Но… я не могу…
— А в чем дело? — сделал удивленные глаза Шэф.
… вот сволочь, еще издевается…
— Холодно! — С ненавистью прошипел Денис.
— А чего обогрев не включишь?
— Чего?!
— Да — а… темный ты чел, непрошаренный… — с грустью констатировал Шэф, — как ты вообще дожил до столь почтенного возраста? — задал он риторический вопрос, видимо самому себе и, не найдя никакого разумного ответа, горестно покачал головой, — тяжело тебе будет…
Денис стиснул зубы от холода и злости и молча ожидал продолжения. Наконец Шэфу надоело резвиться и он перешел к практическим директивам:
— Сядь в позу лотоса… — он вопросительно взглянул на Дениса, — надеюсь знаешь что это такое? — и дождавшись кивка продолжил, — руки на бедра, ладоням вверх.
Когда Денис принял необходимую позу, Шэф продолжил:
— В центре живота, на пол — ладони ниже пупка находится то, что в разных практиках называют по разному: «золотая Печка», «Центр Средоточия Силы»… короче, по всякому называют — для нас это неважно, назовем это место просто «Точка». Так вот… представь, что энергия… пускай будет солнца, например… через открытые ладони, через руки, а дальше, вдоль позвоночника, попадает в Точку и там концентрируется.
— Так просто?
— Да. Ничего сложного. Закрой глаза и медитируй.
Сначала Денис не чувствовал ничего, потом исчез нутряной холод, потом озноб, потом он согрелся, и наконец Денис впал в состояние какого-то транса: перед закрытыми глазами пролетали какие-то видения, приходили гениальные мысли, не оставлявшие следа в памяти, тихо, на грани восприятия, звучала красивая музыка, но все это благолепие прервал голос главкома:
— Ты никак спать собрался?
— Нет, нет, я не сплю, — автоматически отреагировал Денис, с закрытыми глазами.
— Иди мойся.
— Да — да — да… — не просыпаясь вступил в диалог с любимым руководителем Денис.
Подобным способом маленький Дениска умудрялся выторговать у мамы от десяти до пятнадцати минут сна, пока она наконец не переходила к решительным действиям и нежно, но непреклонно не извлекала его из кровати. В случае же с Шэфом непреклонность, в виде пинка, присутствовала, а вот нежность — нет.
«Ох — ох — ох… ох — ох — ох, что ж я маленьким не сдох!?» — была первая мысль посетившая Дениса, после возврата точки сборки в исходное состояние. Он с внутренним содроганием, заранее покрывшись гусиной кожей в ожидании неизбежного ледяного ожога, попрощался с жизнью и… выполнил садистский приказ непреклонного руководителя.
За краткий миг полета, когда он оторвался от земли, но еще не коснулся воды, душа его, в ожидании неминуемой пытки, сжалась в точку и попыталась скрыться в глубинах тела. Она наивно полагала, что оттуда ее будет труднее выковырять, но Денис, к собственному глубочайшему сожалению, твердо знал, что это не так — в холодной воде люди долго не живут, однако: «Dum spiro, spero!» — успел подумать он, входя в воду.
«Пока живу, надеюсь…» — тут же промелькнуло в голове. Денис даже успел удивиться — получалось, что «переводчик», выгравированный на черепе, переводил на русский не только то, что говорили другие, но даже то, что Денис думал про себя не на ридной мове!
«Однако, круто!» — успел отметить он, прежде чем скрылся под водой.
За последнее время Денис пережил много разнообразных эмоций, правда с различными знаками, но… шок испытанный им после того, как он с головой скрылся в «ванне» смело мог претендовать на место в призовой тройке — вода была бодрящей комнатной температуры!
— Они что, пустили горячую воду, после профилактики?! — радостно завопил Денис выныривая.
— Нет, ты пустил внутренний обогрев.
— Зашибись!
Вымывшись и выстирав одежду, Денис с наслаждением растянулся на горячих камнях. Жизнь начинала налаживаться! Погревшись минут десять он почувствовал, что начинает превращаться в шашлычок и чтобы это не оказалось правдой, снова сиганул в «ванну» — скальное озеро встретило его кристальной прохладой.
— Шэф, а ее можно пить?
— Попробуй, — разрешил руководитель, а когда Денис напился, добавил, — может и не отравишься… — увидев, что лицо Дениса начинает вытягиваться и бледнеть, он привычно ухмыльнулся, — шучу я, шучу — ты же видишь, что никто из этих козлов не купается — значит вода чистая…
— На территории Северной обители Ордена Пчелы все гости, — слово «гости» было не сказано, а выплюнуто, — обязаны говорить на официальном языке Ордена — Ипрани! Нарушителю грозит наказание в виде… — что грозит нарушителю, незаметно подкравшийся к компаньонам абориген в неизменной желтой униформе, подпоясанный зеленым поясом, разъяснить не успел, потому что был прерван неполиткорректным Шэфом:
— Пошел в задницу, законник хренов. — Шэф сделал паузу, ожидая пока добровольный блюститель порядка осознает всю глубину оскорбления нанесенного Ордену Пчелы в его лице, и с глумливой улыбкой добавил, — пока в морду не получил — скунс вонючий.
Весь этот диалог, на ранее неизвестном Денису, но хорошо понятном языке, он прослушал изумленно хлопая глазами, стоя по грудь в воде.
Решив видимо, что дерзкий «гость» никакого снисхождения не заслуживает, обладатель зеленого пояса решил проучить зарвавшегося мерзавца, продолжавшего валяться на теплых камнях, как ни в чем ни бывало. Он подскочил к Шэфу и с резким криком, напомнившим Денису китайские боевики с Брюсом Ли и Джеки Чаном, нанес удар ногой по мирно лежащему главкому.
У Дениса внутри все сжалось: он плохо переносил насилие — не только над собой, но даже над незнакомыми людьми, что уж говорить про любимого руководителя, хоть и бывавшего иногда большой сукой… но все же своего.
Конечно, Денис знал что Шэф не является мальчиком для битья — события в Аз — Карсале были прочно вбиты в его память, но сейчас Шэф продемонстрировал новые, доселе не проявлявшиеся грани своего таланта. Сначала, каким-то плавным движением перехватив ударную ногу, он затем, резким ударом по опорной ноге сбил атаковавшего его аборигена на землю. Видимо тот изрядно приложился копчиком при падении, потому что лицо его исказила болезненная гримаса.
— Ноги бы поломать твоему наставнику — кто ж так бьет? — весело поинтересовался Шэф, неторопливо вставая. — Смотри, как надо! — С этими словами он нанес ему резкий боковой удар ногой в корпус, который снес незадачливого блюстителя законности в воду.
— Посиди пока в воде, чтобы ненароком не зацепил, — Шэф широко улыбнулся Денису, изумленно наблюдавшему за происходящим, — сейчас повеселимся!
Реализовать желание «повеселиться», Шэфу помогли восемь обладателей красных поясов, три оранжевых, два желтых и два зеленых. Заприметив ситуацию «наших бьют!», они стремглав примчались на помощь, но несмотря на колоссальный численный перевес, специальную подготовку, заметную невооруженным взглядом, и родные стены, через непродолжительное время повторили печальную судьбу первой жертвы веселящегося Шэфа — оказались в воде.
Меньше всего происходящее напоминало спорт, с его запретами ударов в пах, по затылку, тыканьем пальцем в глаз и горло и прочими писанными и неписанными правилами; это был бой, бой без правил — не на жизнь, а на смерть. Денису каждую секунду казалось, что Шэфа вот — вот убьют, или в лучшем случае покалечат, но как-то так получалось, что ни один удар его противников цели не достиг, в то время как Шэф будто смерч на кукурузном поле все прореживал и прореживал ряды нападавших. Боевой дух «желторубашечников» был очень высок — пока они были в состоянии самостоятельно выбраться из воды, они это и делали и, с упорством достойным лучшего применения, снова и снова шли в атаку, заканчивавшуюся для них стереотипным образом — принудительным купанием. Правда, с каждым мгновением боеспособных оставалось все меньше и меньше.
Побоище остановил неизвестно откуда взявшийся ш'Уан:
— Ш'Эф, я конечно понимаю, что ты соскучился по… — он произнес какое-то слово, — а в голове Дениса с некоторым запозданием прозвучало: — «родным пенатам», но все же Мастер войны мог бы быть и посдержаннее в своих чувствах…
— Да куда сдержаннее?! — с легкой обидой вопросил Шэф, — Куда!? — никого не убил, никого не покалечил — только выкупал! — он окинул «помытое» воинство, сбившееся в неряшливую кучу, добрым, можно сказать — отеческим взглядом… — на самом деле я проводил с ними тематическое занятие.
— И что за тема? — ухмыльнулся ш'Уан.
— Тема называется: «Надо меньше выебы…» — Шэф прервал озвучивание темы занятия и задумался, — нет, не так, тема называется: «Очевидное — невероятное!«… о как!
— Поясни.
— Ну, как же — очевидно, что любой курсант, особенно с цветным поясом, неизмеримо выше любого штатского, и так же очевидно, что при случаи этому шпаку надо накостылять по шее, чтобы знал свое место…
— Ага… ага… начинаю понимать, — подхватил ш'Уан, а невероятное — что можно получить самому.
— Я тебя начинаю бояться — ты проницателен, как гварт!
… дракон — оборотень, читает мысли, очень коварен и опасен…
— А то! — ш'Уан сделал строгое лицо, но не удержался и захихикал.
— …мастер войны… мастер войны… мастер войны… — опасливый шепоток, как шорох гальки от набегающего прибоя слышалось из кучи послушников, отправленных Шэфом в бассейн.
— А кто у них наставник? — поинтересовался Шэф.
— Ш'Краб.
— Хорошее имечко, — привычно ухмыльнулся Шэф, — как тебе? — поинтересовался он у Дениса, поспешившего выбраться на берег. Денис решил, что от побитых курсантов надо держаться подальше — он же не какой-то там «мастер войны», а скорее наоборот… и связываться с ними у него никакого желания не было, а те уже стали украдкой бросать на него косые взгляды. В ответ на вопрос руководителя он только неопределенно пожал плечами — имя ему, естественно, не понравилось — он не был любителем послереволюционного аббревиатурного творчества, но это же не повод обижать незнакомого человека — может он белый и пушистый. В то, что он добрый, почему-то, верилось с трудом…
— Ш'Краб… ш'Краб… — пробормотал Шэф, — из новых что ли? Я такого не припоминаю…
— Ну — у… как из новых… это тебя давно не было…
— Ладно, все это лирика, а есть хочется не по — детски. Давай Дэн, собирайся и пошли. Посмотрим может чего от этих оглоедов осталось… хотя в мое время после обеда не оставалось ничего.
— Чего-нибудь найдете, — успокоил его ш'Уан, — в крайнем случае ужин скоро.
— Ага… скоро… у меня кишки не только прилипнут к позвоночнику, а обернутся вокруг него три раза, пока дождешься.