Большая лепешка, по вкусу напоминающая лаваш; жаренное мясо с овощами; травяной чай — все вполне съедобное, даже вкусное, в достаточном количестве. А ведь поначалу Денис решил, что до ужина придется попоститься…

Огромная пещера, в которой находилась «столовая» Ордена, встретила их гулкой пустотой, которая бывает ночью на провинциальных вокзалах, слишком больших для своих городов. Для Дениса «пещера» всегда была синонимом слова «тьма», но в данном конкретном случае света было вполне достаточно. Отсутствующие светильники заменяло теплое, янтарное свечение от стен и потолка. Денис даже восхищенно покачал головой и поцокал языком — зрелище впечатляло! Что касается источника освещения, то, «Штирлиц пораскинул мозгами» и решил, что он мог иметь магическое происхождение, или же быть неизвестным на Земле минералом, но скорее всего плесенью. Шэф гипотезу с плесенью одобрил, но внес небольшое, но существенное уточнение: магически обработанной.

Пустынный пейзаж оживляли только несколько «желторубашечников», с поясами, невиданного доселе, белого цвета, занятых уборкой со столов. Ничего ни у кого не спрашивая, Шэф уверенно двинулся к дальнему углу пещеры, где виднелся вход в следующее помещение.

— Куды прешь? — недружелюбно буркнул «дежурный по кухне», на свою беду оказавшийся ближе всех к траектории движения компаньонов.

Любимый руководитель, не говоря худого слова, немного отклонился в сторону от маршрута и, приветливо улыбнувшись, отвесил дежурному такую затрещину, что тот кубарем влетел под стол, который убирал. После этого, не убирая улыбки, Шэф оглядел застывшее, как на фотографии, кухонное воинство.

— Вопросы, пожелания? — главком был сама доброжелательность, прямо сочился ею, но, что характерно, больше никаких вопросов и пожеланий, у обладателей белых поясов, не возникло, и до кухни Шэф с Денисом добрались сопровождаемые угрюмым молчанием персонала.

Сама же кухня находилась в следующей пещере, меньшего размера, причем пещера эта делилась примерно пополам деревянной стенкой с многочисленными раздаточными окошками. Сбоку, около скальной стены, имелась внушительного размера дверь, напоминавшая статью крепостные ворота. Дверь и все окошки, за исключением одного, оказались запертыми. Мудрый руководитель подошел к открытому и зычно прокричал:

— Дайте поесть, пожалуйста!

Некоторое время ничего не происходило, а затем в окошке показалось недовольное усатое лицо:

— Ужина жди! — буркнуло недовольное лицо и окошко с треском захлопнулось.

— Да — а… — задумчиво пробормотал Шэф, как бы про себя, — забыли меня… все забыли… — в его голосе ощущался нерв и надрыв, чувствовалась искренняя горечь состарившейся, ушедшей в тираж, некогда знаменитой, а теперь прочно забытой примадонны, — некоторые вообще не знают… — он тяжело вздохнул, махнул рукой, хотел еще что-то прибавить, но видимо ему надоело ломать комедию и он широко улыбнулся, — но, ничего — напомним! — С этими словами он принялся барабанить в закрытое окошко.

— В морду хочешь? — поинтересовалось недовольное лицо, вновь появляясь в проеме.

Шэф, на сей раз, ни в какие дискуссии вступать не стал — он молниеносно прихватил недовольное лицо за куртку и резким рывком вытащил наружу, слегка ободрав при протаскивании через довольно таки узкое раздаточное окно. Как понял Денис, бить «кухонного мужика», украшенного пресловутым белым поясом, для Шэф было не комильфо — он принялся крутить ему ухо. На истошные вопли, через «крепостные ворота» вывалилась целая толпа все тех же белых поясов. Причем, если у озера, в основном были совсем молодые ребята, максимум лет двадцати, то среди поваров присутствовали и вполне взрослые дяди.

Денис ни черта не смыслил в боевых искусствах, но все же и ему, через несколько мгновений стало понятно, что если на берегу Шэфу противостояла, скажем так — команда из Лиги Чемпионов, то сейчас против него оказался, в лучшем случае, клуб второго, если не третьего дивизиона, причем однозначно не английского. А может и вовсе — любители.

Верховный главнокомандующий пинками и оплеухами, выполнявшимися с умопомрачительной скоростью, быстро довел до сведения повелителей кастрюль и половников, кто в доме хозяин, и на плечах отступающего противника ворвался на кухню. Вопли и грохот там продолжались еще с полминуты, а затем, внезапно, как по мановению волшебной палочки, все стихло, монументальная дверь открылась и на ее пороге показался довольный Шэф.

— Пошли, — он кивнул Денису и двинулся в сторону столовой.

Не успели компаньоны усесться за один из убранных столов, как два расторопных поваренка, украшенных, один — фингалом, полностью закрывавшим левый глаз, а второй пылающими красным жаром ушами, притащили подносы с уже упоминавшимся мясом и лепешками. Стоило компаньонам насытиться и отвалиться от стола, как им были доставлены большие кружки ароматного, горячего чая. Наступило прекрасное время послеобеденной беседы — неторопливой и благодушной. Что может быть лучше, чем почесать язык с приятным собеседником после того, как твои желудочные потребности удовлетворены, а все прочие еще не подоспели.

— Шэф, а на черта тебе работать ходоком? С твоими способностями менеджера по работе с персоналом, ты бы и на Земле греб деньги лопатой, — улыбнулся Денис.

— На Земле вряд ли, а где-нибудь в другом месте… почему бы и нет…

— Почему не на Земле?

— Слишком много условностей: бить персонал нельзя, убивать ни — ни… видеокамеры везде… — нафиг! На Земле пусть сами управляют.

— Кстати о Земле, или мне кажется, или этот твой Орден сильно смахивает на Шаолинь? — Шэф неопределенно пожал плечами:

— Все такие места смахивают на Шаолинь, или он на них… — Он сделал глоток и продолжил. — Но, вообще-то, Орден Пчелы специфичен. На Маргеланде очень сильное метамагическое поле, значит… — Шэф взглянул на Дениса, — значит что?

— Значит много магов. Как на Тетрархе.

— Логично. Но! Есть одно, но очень заметное отличие. Я бы сказал — кардинальное! Тут у них есть пара десятков крупных государств, но, в основном, множество мелких. И политическая власть далеко не везде в руках магов. Что из этого следует? — Шэф попытался вовлечь Дениса в мыслительный процесс, но у того после плотного обеда это получалось плохо. Денис пожал плечами:

— Ну — у… фиг знает…

— Логично, — повторно согласился любимый руководитель, — он-то наверняка знает, но я хочу выслушать хотя бы одну твою версию.

Выхода у Дениса не было — надо было начинать думать.

— То есть, во главе каких-то муниципальных образований стоят маги, а в других обычные люди? — принялся он уточнять граничные условия.

Шэф ухмыльнулся:

— Отличное выражение: «муниципальное образование», но есть лучшее… по крайней мере, для России: «муниципальное новообразование», но я отвлекся — да.

— Что да?

— Ты уже забыл свой вопрос?

— Шучу я — шучу… я все помню… и у нашей организации длинные руки! — Думать Денису было неохота и он надеялся, что Шэф отстанет и сам все расскажет, но не тут-то было.

— Значит какой вывод?

Делать было нечего — пришлось включать голову. Кровь, отхлынувшая к желудку, медленно и неохотно пошла вверх.

— А в государствах управляемых людьми живут маги?

— Живут.

— Подчиняются правителям?

— Да.

— Интересно… что, или кто их заставляет, если они маги?..

Шэф вяло поаплодировал:

— Браво! Но, голодный ты все-таки лучше соображаешь — буду иметь в виду…

Денис в ответ только укоризненно посмотрел на любимого руководителя и продолжил свои логические построения:

— Можно предположить, что магов держат в рамках приличий другие маги, но тут мы возвращаемся к библейскому вопросу: «Кто усторожит сторожей?«… — услыхав такое, Шэф удивленно округлил глаза:

— Я смотрю ты знатный библеист… или теософ… всегда путался ху их ху… — осклабился мудрый руководитель.

— Заслуженный! — огрызнулся Денис и продолжил: — следовательно — есть специально обученные люди, которые не дают магам баловать, и этих людей готовит Шаоли… тьфу ты — Орден Пчелы! — Денис бросил на Шэфа победный взгляд, типа — ну что, съел!

— Логично! — радостно согласился главком. — Все так и есть — все пять обителей готовят уртаху.

— Шэф, не надо меня пугать — я уже и так боюсь! Какие еще, нах, «уртаху»? — В ответ руководитель концессии пожал плечами с видом: «странно что ты спрашиваешь — это известно любому придур… в смысле — младенцу»:

— Все у кого есть цветной пояс — это и есть уртаху… различного ранга. У тебя будет возможность узнать их поближе!

— Звучит двусмысленно… — задумчиво прокомментировал Денис с вопросительной интонацией, но Шэф отвлекаться не стал, и продолжил:

— Уртаху — это люди устойчивые к магическим воздействиям.

— То есть все эти ребятишки с цветными кушаками устоят против Ларза?! — изумился Денис.

Шэф призадумался.

— Ладно. Рассказываю медленно и печально, от печки — чтобы попонятнее… Каждый год, в день летнего солнцестояния, — с интонациями былинного сказителя Бояна начал он, — на рассвете, перед главными воротами всех пяти обителей Ордена Пчелы…

— А что за обители?

— Еще раз перебьешь — не буду рассказывать.

— Извини. — Денис изобразил искреннее раскаянье, правда не очень правдоподобно.

— Северная. Южная. Восточная. Западная и Центральная, — смилостивился Шэф. — На чем я остановился? — Он досадливо нахмурился, но Дэн быстро вставил:

— Каждый год, в день летнего солнцестояния, на рассвете, перед главными воротами всех пяти обителей Ордена Пчелы…

— …собирается огромная толпа, — продолжил Шэф, — состоящая из родителей и сопливых семилетних мальчишек. Они собираются со всего Маргеланда. Для людей не обремененных деньгами и титулами, не говоря уже о крепостных и рабах, это единственный путь наверх… — он усмехнулся, но на удивление не как обычно: желчно — ядовито, а как-то грустно, — путь из грязи в князи… — меланхолично закончил он и замолчал, сделав вид, что с головой погрузился в бурный поток детских воспоминаний… а может и на самом деле погрузился… — по выражению лица главкома не очень-то определишь — у Дениса была возможность не раз убедиться, что Шэф был знатный лицедей. Выдержав мхатовскую паузу, любимый руководитель соизволил обратить внимание на выразительную мимику Дениса, напоминавшую попытки пациента, сидящего с бормашиной во рту, привлечь внимание стоматолога. — Говори, — буркнул он.

— Шэф, погоди, ты сказал «от печки», так давай от печки — для начала скажи пожалуйста, у них тут что на Маргеланде: рабовладельческий строй, феодализм, коммунизм… шучу, или еще какая хрень?

Мудрый руководитель призадумался, но не надолго и показав себя блестящим полемистом и тонким знатоком главной книги всех времен и народов: «Краткий курс истории ВКП(б)» под редакцией товарища Сталина, незаслуженно забытой современной золотой молодежью, задал встречный вопрос:

— А на Земле какой общественно — политический строй? — Денис хотел было пошутить, что мол рабовладельческий, но припомнил строительный бизнес, подмосковные генеральские дачи, Сомали, турецкие бордели, сауны на рублевке, общежития гастарбайтеров и прочие инфернальные места, и охота шутить у него пропала.

— На Земле, Шэф, имеют место самые разные общественно — экономические формации, — щегольнул он останками знаний почерпнутых на лекциях по обществознанию: Африка и Москва, до третьего кольца — рабовладельческий строй; Швеция — социализм; Европа и Штаты — капитализм; Белоруссия и Северная Корея — диктатуры; Китай — империя; Россия — хрен знает что…

— Чувствуется поверхностно — волюнтаристский подход к проблеме, мягко говоря — бред, — Денис надулся, — но… в целом правильно. Правильно в том, что на Земле разнообразие. Тоже самое на Маргеланде: в крупных странах рабовладельчества нет… официально, в основном монархии разной степени абсолютизма, а в мелких все что угодно: от пиратских республик до абсолютных монархий. Одной даже управляет Великий Император Вселенной — о как!

Услышав, что в главном он прав, Денис закончил дуться и продолжил допрос мудрого руководителя:

— Значит приходят только свободные люди со своими сыновьями?

— Блин! Ты слушал, что я говорю, или спал с открытыми глазами!? Или слушал и не понимал? — Разозленный Шэф выглядел, мягко говоря, страшновато и Денис весь сжался, причем как внутри, так и снаружи. Однако глубоко вздохнув, а затем медленно, со звуком, выпустив воздух сквозь сжатые зубы, терпеливый руководитель стоически взял себя в руки и, гневно сверкнув напоследок очами, продолжил.

— Согласно Восьмому Ордонансу Ордена Пчелы, представленному Ассамблее Восхода, Заката, Полудня и Полуночи восемнадцатым Гроссмейстером Ордена Пчелы ш'Кварценом, и утвержденного Ассамблеей Восхода, Заката, Полудня и Полуночи в качестве безусловного императива, скрепленного Большими Государственными Печатями всех государств — членов Ассамблеи, а также Главной Печатью Ордена Пчелы, все дети мужского пола, достигшие к Испытаниям возраста семи лет, без различия расы, вероисповедования, имущественного и гражданского состояния родителей имеют право беспрепятственного доступа к Испытаниям, в сопровождении как обоих своих родителей, так и любого из них, а равно самостоятельно!

Денис в изумлении уставился на Шэфа и, желая загладить прошлый ляп, восторженно, но стараясь не переигрывать, произнес:

— Ты эту хрень отбарабанил как Патриарх Отче Наше! — Главный руководитель усмехнулся:

— Заставляли учить… в свое время… у кого не получалось через голову — доходило через задницу… По его задумчивому виду было непонятно, каким образом он выучил эту богатую фразу, но уточнять Денис не стал, а спросил:

— Шэф, а хозяева этих рабов и крепостных, они не мешают? По идее, могли бы и не пускать?

— Негласно, конечно препятствуют, но на рожон не лезут.

— Почему?

— Ну — у… во — первых — уртаху нужны всем — чтобы маги не хулиганили. Но это так — абстрактная польза, типа зеленых насаждений — все понимают, но когда мешает парковке, срубят к чертовой матери. А во — вторых, и это поважнее будет, как-то раз один самостийный князек запретил именным указом пускать своих поданных на кастинг. На мягкий укор Ордена положил с прибором… — Шэф замолчал, будто припоминая что-то, Денис не выдержал:

— И?!

— Что «И?!» — замок взяли штурмом, с князя содрали кожу и кинули в яму с солью… — Денис, обладавший отличным воображением, нервно поежился:

— Высокие… высокие отношения!

— А то! — ухмыльнулся Шэф, — нехрен было выеживаться!

— А наоборот — рабы и крепостные не бегут под шумок?

— Да не очень-то побегаешь, с магическим клеймом. Не вернешься к хозяину — жечь начинает… типа наших червячков из Аз — Карсала, только попроще. Ладно — я продолжаю. Вся эта толпа мальчишек, тоскливо оглядываясь, заходит в главные ворота Ордена, а родители разбредаются по постоялым дворам, трактирам, кабакам и тому подобным заведениям. Потом, каждое утро, они приходят на площадь и ждут.

— Чего ждут? — не понял Денис.

— Ждут своих… но надеются, что не появится их сын, с грустно опущенной головой. Видишь ли — Орден не резиновый, а мальчишек каждый год приводят туеву хучу…

— Ну, так отбор бы какой устроили, вступительные экзамены, типа…

— Дык, елы — палы, кормилец, как же без тебя не догадались-то?.. — Шэф ухмыльнулся обычной ехидной ухмылкой, — их и устраивают, но силами самих, так сказать, абитуриентов — их помещают в казарму и для них начинается жизнь, по сравнению с которой жизнь московских новобранцев из семей музейных работников, в роте с процветающей дагестанской дедовщиной, показалась бы отдыхом в испанском отеле пять звезд олл инклюзив.

— Их что, бьют эти, красножопые… тьфу ты — краснопоясные? — испугался Денис за малышей.

— Да ни боже ж мой, — успокоил его Шэф. — Методика гениальная по простоте и эффективности: ребятишек помещают в казарму, где спальных мест заведомо меньше, чем людей, а еду дают в маленьком котле, явно недостаточном на такую ораву, количество ложек и мисок тоже ограничено и тоже меньше, чем людей. Причем детей предупреждают, что в течении десяти дней они могут вернуться к родителям. Родители это тоже знают и ждут… и надеются, что их дитятко не покажется в воротах…

— И в конце десятидневки остается ровно то количество мальчишек, сколько коек в казарме, — произнес догадливый Денис.

— Йес, сэр — обычно даже раньше, остается ровно сто пятьдесят мальчишек — сто пятьдесят маленьких волчат, сдавших свой самый первый в жизни экзамен… я бы сказал — самый важный экзамен — экзамен на твердость характера. В Ордене эти первые десять дней называют: «Тест на яйца». Остаются только те, чей дух не был сломлен. И далеко не всегда это самые физически сильные мальчишки, хотя большинство именно такие.

— Понятно… — стереотипно отреагировал Денис, а потом внезапно добавил. — Лучше иметь твердый шанкр, чем мягкий характер!

— Молодец — службу понимаешь! — одобрил Шэф.

— Но ведь отсеиваются самые умные и утонченные, — задумчиво продолжил Денис, — они-то наверняка всю эту дедовщину не выдерживают.

— А Орден Пчелы это знаешь ли не Университеты дружбы народов имени Патриса Лумумбы, — зло усмехнулся главком, — интеллектуалов здесь готовят в других местах… наверное… я точно не знаю.

— Понятно. И чё дальше с маленькими головорезами… пардон — с волчатами?

— Дальше им дают белые пояса и желтую одежду и обучают разным занятным штукам, а через восемь лет, примерно половина из них, сдает экзамен на красный пояс.

— А другая половина?

— А ее нет, другой половины — или сами уходят — не выдерживают, или гибнут… но гибнут, в основном, на Испытании, а это дело добровольное… А так, в быту, если можно так выразиться, несчастные случаи со смертельным исходом довольно редки… хотя время от времени случаются… не без этого… ребята-то резкие… как сейчас любят выражаться — конкретные… да чего там рассказывать — сам все увидишь. — Последнее высказывание Шэфа Дениса насторожило.

— В каком смысле?

— В прямом блин, в каком еще — когда будешь с ними в спаррингах работать.

— А это обязательно? Может мне приемчики какие изучить, и хватит…

— Ага… ага — и лучше по книге? — ласково улыбнулся мудрый руководитель.

— А можно? — загорелся Денис.

— В принципе можно… — Шэф улыбнулся, — знавал я одного мальца, он каратэ изучал по книге, как сейчас помню называлась она… нет не помню… толстая такая, коричневая… с картинками…

— И?

— И… как-то гопы его тормознули на предмет закурить, или еще чего, я подробностей не знаю, а он стал на них ногами махать и кричать: «Киии — ий — яяяяя!«… — Шэф сделал длинную, хорошо рассчитанную, паузу, в конце которой Денис не выдержал:

— Ну!?

— Что «ну»? — печальным тоном продолжил дорогой руководитель, — так они его этой же книжкой и побили по голове — сотрясение получил… Так что в принципе можно — но, не в этот раз.

Денис тоскливо вздохнул, перед ним все отчетливее стали вырисовываться колоссальные размеры задницы, в которую он попал. Шеф же, увидев его вытянувшееся и слегка взбледнувшее лицо, отчего-то развеселился пуще прежнего и бодро продолжил:

— Значитца, так, Шарапов, как я тебе уже сказал, до экзамена на красный пояс доходят, минимум, человек, скажем так — сто; максимум — сто пятьдесят, если никто добровольно не ушел и не было несчастных случаев. Впереди Испытание.

— Что за испытание?

— Подробности в газетах, — отмахнулся Шэф, не давая себя сбить, и продолжил, — вот здесь начинается главный отсев, если можно так выразиться, на групповой стадии — кто-то не идет на испытание и уходит с белым поясом, кто-то идет и гибнет, а кто-то идет и проходит — таких обычно около семидесяти человек, иногда чуть меньше, иногда чуть больше, но в среднем — семьдесят. Будем считать, что из ста пятидесяти поступивших «белых поясов», через восемь лет получилось семьдесят «красных».

— Пардон! — Денис хотя и был в растрепанных чувствах, но считать не разучился, — ты хочешь сказать, что этим бугаям, — он кивнул в сторону «белопоясников», продолжавших что-то делать в столовой и тем, на кухне, по пятнадцать лет?

— Да нет, конечно. Просто, когда, курсант не выдерживает и уходит сам, или не выходит на Испытание, а в хозслужбе, на его счастье, есть вакансии — он может остаться в Ордене.

— Это большое счастье? — теперь уже усмехнулся Денис.

— Это очень большое счастье, — серьезно ответил Шэф, — любой человек страшится перемен, а особенно кардинальных перемен. Поменять работу, жену, любовницу, что там еще… страну, город — и то стресс, но все это пустяки. У человека есть два неотъемлемых, я бы сказал: встроенных в его суть, страха — это страх рождения и страх смерти. Каждый человек страшится покидать матку, в которой было так уютно и безопасно, он не знает чем кончатся родовые муки, что ждет его впереди, он боится, что впереди черная пустота небытия и точно так же человек боится смерти, боится потерять физическое тело, страшась того же небытия. — Шэф в упор взглянул на притихшего Дениса и продолжил. — Орден для этих мальчишек — матка, и они боятся его покидать. Так что, когда есть возможность в нем остаться — для них это счастье.

— Понятно… а что с теми, для кого не нашлось места?

— Для них тоже все неплохо. Хотя они остались с белым поясом, но они умеют читать, писать, считать — то есть без куска хлеба не останутся, а это по здешним меркам — не так уж мало. А самое главное — они Пчелы. На Маргеланде, видишь ли, по — настоящему свободных людей, кроме аристократов и Пчел, нет. Кстати, это очень многим, из аристократии, сильно не нравится — но Ордену на это плевать, пока…

— А почему кроме аристократов и Пчел нет по — настоящему свободных?

— Всем аристократам, при рождении, ставят неснимаемую магическую блокировку клеймения — из аристократа невозможно сделать раба… убить можно, а раба сделать — нет.

— Круто! А Пчелам тоже ставят блокировку?

— Нет.

— Так а как?..

— С Пчелами никто не связывается… один раз, давно, Император Балик III решил, что законы Ордена ему не писаны…

— Погоди, — перебил Шэфа Денис, — дай угадаю: кожа, яма, соль?

— Абсолютно точно — с тех пор никто не рискует.

— Ну хорошо, официально Пчел никто взять в рабство не может, а всякие разбойники, пираты?..

— Не связываются — у Ордена длинные руки. Рано или поздно — достанут, не его, так детей, внуков, братьев, род в конце концов… Свои же и сдадут. Неотомщенных Пчел не бывает, и все это знают. С Орденом пока никто не связывается…

— Почему «пока»? — Денис обратил внимание на оговорку мудрого руководителя, уже дважды повторенную — тенденция однако…

— Потому что ничего вечного нет.

— Тогда еще вопрос… а если одна Пчела убьет другую — тогда что? Или так не бывает?

— Сплошь и рядом.

— И?

— И ничего — это их дело, тех кто дрался.

— А друзья… типа кровная месть? — Шэф скривился:

— Бывает и такое, но неписанными законами не приветствуется: позволил себя убить — сам виноват…

— Высокие отношения…

— Ладно. Возвращаемся к нашим баранам: еще через два года интенсивного обучения, «красные» сдают экзамен на оранжевый пояс, обычно сдает меньше половины, будем считать — человек тридцать его получают. Еще два года — экзамен на желтый пояс, пропорции сохраняются, итого — пятнадцать «желтых поясов» — каждый десятый из принятых. Еще два года — восемь «зеленых», еще два — четыре «голубых»… — Денис ухмыльнулся, но Шэф посмотрел на него очень жестко, — ты зря хихикаешь, один «голубой пояс» гарантировано вырежет отделение любого земного спецназа, что нашего ГРУ, что ихних «Морских котиков»… если его не подстрелят с дистанции, конечно… Дальше, еще два года — два «синих пояса», еще два — один «фиолетовый».

— То есть, в двадцать семь лет, один из ста пятидесяти принятых на обучение мальчишек, получает фиолетовый пояс? — быстро сосчитал Денис.

— Да.

— Шэф, а куда деваются все кто отсеивается?

— Ну — у… белопоясные «везунчики» на хоздвор, остальные — в писари, мажордомы, управляющие… — это ты уже знаешь, а «цветные», кто куда — профессионалы везде нужны — на Маргеланде очень много работы для уртаху: разборки с магами, нечисть всякая беспокойная, личная гвардия разных князьков, в наемники охотно берут… Короче, без работы никто не остается. Чем круче пояс — тем больше платят — цветовая дифференциации штанов в действии!

— А почему «Пчелы»?

— Ну — у… тут неоднозначно. С одной стороны, символ Пчелы играет важную роль в местной теологии. С другой — когда послушник, уйдя из Ордена, начинает самостоятельно зарабатывать, он часть отправляет в Орден — типа пчела несет в улей нектар. С третьей — пчелы кроме меда могут больно ужалить. С четвертой… не помню. Короче, Склифасовский, много тысяч лет назад были у людей причины так назвать Орден. Ферштейн?

— Ферштейн, ферштейн… А кто следит, сколько он отправил — может жилит и недоплачивает? — вычленил главное, из объяснений мудрого наставника, Денис.

— Никто не следит, — пожал плечами Шэф, — сколько считает нужным, столько и отправляет.

— А есть которые не платят?

— Может и есть — откуда мне знать? — я плачу, Орден существует, а на остальное мне плевать — это не мое дело. Ну все — хватит трендеть и жир копить, у нас еще есть дела — пошли.

Денису очень не хотелось куда-то идти и заниматься какими-то делами, зная Шэфа — наверняка не сильно приятными, к тому же была еще парочка вопросов, на которые надо было получить ответы — ну не то, чтобы совсем уж «надо», но желательно…

— Шэф, — каким-то странным тоном, заставившем начальство насторожиться, произнес Денис, — ты ведь меня и сам не поймешь, если я не спрошу… — в ответ удивленный Шэф только пожал плечами и не без подковырки согласился:

— Ну — ну… спрашивай…

— Шэф, — повторил Денис, — ты… там — на Земле, говорил, что местный… а по всему выходит… — ты с Маргеланда… — Денис не спросил: «Зачем врал?», но это явно читалось между строк.

— Ты значит решил, что я тебя обманываю? — привычно ухмыльнулся Шэф.

— Ну — у…

— Причем так примитивно: по рабоче — крестьянски — на Земле одно пиздел, а здесь рассказываю всякие байки, не стыкующиеся с моим земным происхождением. — Шэф весело посмотрел на смутившегося Дениса. — Так?

— Ну — у-у… так! — Денис собрался с духом: если Шэф врет, ему-то чего стесняться — пусть он и стесняется.

— А скажи пожалуйста, Дэн, похож я на человека, который может врать?

— Да! — твердо ответил Денис.

— Пр — а-а — вильно… — вкрадчиво, в стиле кота Матроскина, отозвался Шэф, — а теперь скажи: похож я на человека, который может попасться на такой элементарной лаже, как забыть то, о чем рассказывал раньше?

— Нет… вроде…

— И это правильно… — уже с шипящими интонациями Каа, подзывающего бандерлогов, согласился Шэф, — но нет должной уверенности в голосе.

— А должна быть?

— А как же — ты наверняка не помнишь, но в благословенное время оно была такая душевная песня: «Вера в людей, вера в людей — главное наше оружие»… — он усмехнулся, — по степени лицемерия с ней может соперничать только современный слоган: «Что нас всех объединяет? — Доброта!«… Так вот — не веришь ты людям Дэн… — уже грустно продолжил Шэф, с выражением вселенской скорби на лице, но глядя на вконец смутившегося компаньона, не выдержал и заржал: — И правильно делаешь — верить, в крайнем случае! Где-то слышал — где не помню, но очень правильная мысль.

Денис был окончательно сбит с толку:

— Ты с Земли?

— Да.

— Обучался в Ордене Пчелы?

— Да?

— Взрослым приняли?

— Нет. Мальчишкой. На вид я был, как все, а сколько точно было лет никто не знает, и я не знаю…

— Тогда я ничего не понимаю!

— Дэн, не все проходят через двери как ты — взрослым, целенаправленно, с проводником — можно сказать: за ручку. Бывает все наоборот: в нежном возрасте, случайно, проскальзываешь через дверь — только что светило солнышко и ты пасся с няней на лужайке, метнулся нюхнуть цветочек, или пописать… не важно — хоп! — и ты в ночном лесу! И рядом кто-то подвывает! — Шэф замолчал.

Хотя выражение его лица было привычным: иронично — глумливым, Денису показалось, что эти воспоминания навевают на руководителя грусть. Помолчав, Шэф продолжил:

— И тут мне повезло. Очень сильно повезло — на меня наткнулись крестьяне: муж с женой, которые везли своего сына в Орден… — Шэф улыбнулся, — рояль в кустах — непременное условие выживания главного героя.

— Ну — у… не всегда…

— Да что ты!.. — Шэф стал язвителен до чрезвычайности. — Ну приведи пример, если найдешь.

— Да сколько угодно — д'Артаньян, например, — вспомнил детство Денис.

— Ага, ага… конечно — без роялей. Ну — у… давай анализировать. Итак, исходные данные — д'Артаньян вызвал на дуэль трех мушкетеров, каждый из которых фехтует лучше его. Согласен?

— Да.

— Цель эпизода — д'Артаньян и три мушкетера должны подружиться. Согласен?

— Да.

— Идем дальше, вероятность того, что он останется в живых после трех таких противников — ноль. Согласен?

— Ну — у… д — да.

— Хорошо… что может объединить враждующих? — вопросил Шэф, и сам же себе ответил: — общий враг! И он появляется удивительно вовремя. Гвардейцы подвалили именно в тот момент, когда шпаги уже обнажены, но кровь еще не пролилась, а приди они на полминуты раньше, что бы было? — Денис задумался.

— Да ничего бы не было.

— Абсолютно точно, но диаметрально противоположно тому, что ты имеешь в виду.

— Поясни, плиз.

— Легко. Гвардейцы видят знакомых мушкетеров и с ними какого-то хрена — явно готовится дуэль, но придраться не к чему — шпаги в ножнах. Они долго крутятся вокруг, но криминала нет — молодые люди просто вышли подышать свежим воздухом и понюхать цветочки, и в конце концов гвардия сматывает удочки. И все… дуэль продолжается — д'Артаньян по любому не жилец. Согласен?

— Пока… да… — с нотками сомнения в голосе отозвался Денис.

— Идем дальше. Гвардейцы явились на полминуты позже, чем в романе… и что тогда? А то, что уже или д'Артаньян с дыркой в груди, или кто там был первый из мушкетеров, не помню…

— Атос.

— Один хрен — д'Артаньян все равно или не жилец — убит на дуэли, или в Бастилии за убийство мушкетера… и не было бы «Трех мушкетеров»… хотя могла бы быть какая-то другая книга. Согласен?

— Ну — у… может и да, наверное…

— Я полагаю, что появление гвардейцев ровно в ту секунду, когда они нужны чтобы все герои остались в живых, да еще и подружились — это рояль, и что в этом нет ничего страшного — нет героя без рояля… Если у героя нет рояля — значит он второстепенный персонаж, который остается лежать в придорожных кустах с лишней дыркой в голове — я так считаю, а ты считай как хочешь… Надеюсь, я развеял темные подозрения насчет моего места рождения? Если нет — больше ничем не могу помочь. Пошли.

— Шэф, последний вопрос!

— Ну. — Нахмурился руководитель.

— А кто такой «мастер войны»? Эти… тебя обзывали мастером войны… и еще дождевым червяком! — не удержался Денис. Он хотел развить тему бандерлогов, но острый взгляд Шэфа заставил его проглотить экспромт. Несколько секунд любимый начальник не мигая смотрел в глаза Дениса, и тот действительно почувствовал себя оцепеневшей мартышкой перед голодным Каа. Ощущение было не из приятных, но Шэф затягивать экзекуцию не стал и «специальный» взгляд отключил.

— Мастер войны… это тот, для кого фиолетовый пояс не предел… Для тебя это пока пустой звук, потом разберешься. У тебя всё?

— Всё.

— Нет, не всё — ты уже забыл для чего я тут наговорил целую аудиокнигу? — Денис действительно забыл, стал быстренько вспоминать и, умница — вспомнил!

— Справятся ли эти ребята с Ларзом!? — вот в чем вопрос!

— Молодец, — похвалил его Шэф, — хоть склероза нет — уже хорошо. Так вот: с Ларзом, из них, не справится никто.

— И мастер войны?

— И мастер войны… Приблизительно расклад такой: все цветные пояса — красные похуже, фиолетовые получше, могут противостоять обычным магам — мастерам иллюзий, которые воздействуют только на мозг… но не истинным. С истинными могут работать некоторые фиолетовые — не все, и мастера войны.

— Так ты же сказал, что с Ларзом… — Шэф не дослушал:

— Маг магу рознь — они тоже все разные. Ларз самый сильный — из тех, кого я знаю.

— То есть, если по простому, обычный маг — простой гипнотизер?

— Ну — у, в некотором роде… да. Но, не простой! Гипнотизеру надо предварительно вводить человека в транс, работает он обычно с одним клиентом, редко с несколькими…

— А Кашпировский?

— Нет, я не спорю, есть отдельные таланты, Мессинг там, или кто еще… но до уровня мага и они не дотягивают. Маг манипулирует обычными людьми, как хочет, например, заходит в комнату и хоп! — становится невидимым, исчезает, или покрывается костяной броней и взлетает к потолку на крыльях, как у летучей мыши, или бросает файербол — и ты видишь этот огонь, чувствуешь жар и получаешь ожог по полной, если ты не уртаху с желтым поясом. Но! — все это иллюзия, все происходит только в твоей голове, на которую маг воздействует, а вот истинные, они воздействует на реальность — их файербол это сгусток перегретой плазмы, летящий со скоростью сто метров в секунду, а молния, которой могут ударить некоторые из них, это реальный гигаджоуль, веришь ты в это или нет…

— Так как же с истинными совладать, если…

— И вот тут-то проявляются индивидуальные различия конкретного мага и конкретного уртаху: какой-то маг сможет в бараний рог скрутить этого конкретного уртаху, а другой уртаху сможет увернуться от всяких магических штучек и подобраться к магу поближе — а тут уж как кому повезет, обычно из магов бойцы плохенькие… но бывают и исключения. Так что все очень индивидуально, и многое зависит от удачи… Всё — пошли. Надо жиры растрясти, а то с тобой скоро ни в одну дверь не пройдешь!

— Почему это — со мной!? — обиделся Денис, шагая вслед за Шэфом к выходу.

* * *

Северная обитель Ордена Пчелы оказалась куда обширнее, чем показалось Денису поначалу. Она не ограничивалась первым «двором», куда первоначально попали компаньоны через тайный туннель, а представляла собой вереницу таких «дворов», различных размеров, связанных между собой скальными туннелями, правда не замаскированными, а открытыми с обеих сторон.

В следующем «дворе» открылся вид на большое, практически прямоугольное озеро, длиной метров сто и шириной не менее пятидесяти, окаймленное уже привычным «футбольным полем».

«Добавить дорожки — вылитый бассейн, — подумал Денис, разглядывая многочисленных пловцов, бороздящих водоем, с проворством водомерок. Никакого упорядоченного трафика не существовало и в помине: кто-то плыл вдоль, кто-то — поперек, кто-то — по диагонали, кто-то нырял с бортика, кто-то со скального уступа, высотой метров десять — жизнь кипела и пузырилась…

При неизбежных столкновениях, пловцы не расходились миром, а вступали в яростные схватки, протекавшие, в основном, под поверхностью прозрачной воды, и Денис даже приостановился, чтобы посмотреть, как курсанты стараются утопить друг друга.

— Чего это они?..

— Тренируются. — Шэф был лаконичен.

— Так они же не плавают… а в основном дерутся…

— А ты думаешь, на тебя будут нападать только на суше? — привычно ухмыльнулся руководитель.

— А на меня будут нападать?! — неприятно изумился Денис.

— Не сомневайся.

— А за что?!

— Специфика работы, — индифферентно пояснил Шэф, и резко сменил тему, — любишь плавать?

— Да не так чтобы очень… и вообще пловец я… скажем так — средненький.

— Ничего, — успокоил Дениса любимый руководитель, — скоро ты будешь плавать, как лоцманский катер! — Шэф немного подумал и добавил. — А под водой, как торпеда!

«Тупой, как утка, а плавает, как утюг!» — не вовремя всплыла в памяти Дениса услышанная в детстве фраза, он только тяжело вздохнул — предчувствия были не самые хорошие.

«Бассейном» территория Ордена не ограничивалась — новый туннель, и глазам компаньонов открылось еще одно «футбольное поле» с водоемом. Этот участок был значительно больше предыдущих двух вместе взятых и объяснялось это, видимо, огромным количеством курсантов с белыми поясами. По крайне мере, Денис решил именно так.

— Площадка молодняка, — прокомментировал Шэф, — загон белопоясных, на местном жаргоне — «молочник».

Но и «молочником» Орден не ограничивался — еще один скальный туннель вывел компаньонов на большой двор, или площадь, мощеную булыжником и окруженную высокой стеной, уже не скальной, а сложенной из больших, тщательно пригнанных красных кирпичей.

— Хоздвор, — пояснил Шэф, окидывая взглядом многочисленные двух и трехэтажные здания сложенные из такого же кирпича — конюшни, склады и все такое прочее… — главные ворота, — махнул он в сторону массивных, двухстворчатых металлических ворот.

— Не понял!

— Не сомневаюсь…

— Нет, правда Шэф, а где штаб — квартира… дворец что ли… короче, где главное здание Ордена? Где резиденция Великого Магистра?

— На площади, за воротами — сейчас увидишь.

— А почему не здесь… в смысле, не внутри? — удивился Денис.

Шэф пожал плечами.

— Магистр встречается с разными людьми. Некоторым нечего делать внутри периметра.

— Понятно.

— Да ни черта тебе не понятно, — улыбнулся Шэф, — ты забываешь, что Маргеланд магический мир, а среди местных колдунов встречаются ребята способные. К делу относятся с огоньком… — Шэф ухмыльнулся, — горят, блин, на работе.

— Могут сжечь Орден?!

— Да нет… сжечь не сжечь, но напакостить, как нефиг делать… есть очень талантливые некроманты — мор организовать или эпидемию какую — запросто; артефакторы — камушек следящий подбросить, или веточку… кукольники могут курсанта увести…

— В смысле? Куда увести? С собой?

— Да нет, — Шэф досадливо поморщился, видно было, что тема ему не нравилась и он уже жалел, что сказал лишнего, — ладно… видимо надо от печки… Кукольник — это маг со специфическим даром — он полностью подчиняет себе человека… Как они это делают никто не знает… короче — после обработки кукольником человек полностью сохраняет интеллект, память и все такое прочее, что делает его личностью, но! — это уже другой человек. Это человек колдуна, который в огонь пойдет по приказу хозяина, лучшего друга убьет, жену любимую за ноги подержит пока колдун ее будет насиловать.

— Ни фига себе!.. — сказал потрясенный Денис, — так что, получается, что курсанты, ну… Пчелы эти твои, сидят здесь, как в тюрьме? Как зашел маленьким мальчиком и пока не выйдешь?

— С чего это ты так решил? — удивился Шэф.

— Ты сам только что сказал — могут увести, а за воротами — тем более!

— Ни фига.

— Как это «ни фига»?

— Главные ворота, — Шэф для убедительности кивнул в их сторону, — это не просто ворота, это — Врата, они запоминают кто вышел, и сравнивают с тем, кто зашел, и…

— И если пользователь не прошел авторизацию, — встрял Денис, то…

— Кирдык пользователю!

— А почему не арестовать? — удивился Денис, — допросить там, то да се…

— Бесполезно. Во — первых — бьется как одержимый, может убить или покалечить, но это конечно никого бы не остановило. Главное — он ничего про хозяина не скажет, что ты с ним не делай, и не скажет ничего о задании, а все остальное, по большому счету, никого не интересует.

— То есть, у Пчел есть увольнительные? — уточнил Денис.

— Небольшое семантическое уточнение: пока человек учится в Ордене — он курсант, а вот когда заканчивает обучение, то проходит определенный ритуал и становится Пчелой. Так что у Пчел увольнительных нет — они и так вольные люди, а вот у курсантов есть. Как ни быть — чем старше становятся, тем больше тянет на подвиги… ну и на баб, разумеется. Тяжело эту банду держать… Сам понимаешь — каждый курсант, это яркая эгоцентрическая личность, склонная к антиобщественному поведению… других сюда не набирают, — усмехнулся любимый руководитель.

— Шэф, излагаешь как по писанному! — восхитился Денис.

— А то!

— И как справляются?

— Тяжелая ежедневная работа, без выходных, жесткая дисциплина. Крайне жестокие наставники, склонные к садизму, уверенные что толерантность — это болезнь. Правда, начиная с красного пояса, раз в пять дней вечернее увольнение с ночевкой, но утром никаких поблажек на тренировках. Облажался — следующее увольнение пропускаешь.

— Круто. А на какие шиши гулять? Или у курсантов в местных борделях кредит?

— Щаз… кредит… норовят последнюю копейку отсосать, — Шэф криво ухмыльнулся, — короче, все по принципу: «Деньги есть — Иван Иваныч, денег нет — косая блять!», — он сделал паузу, видимо припоминая, — в мое время, опять же начиная с красного пояса, платили что-то вроде стипендии — десять хумов за десятидневку — по хуму в день.

— И сколько это?

— Сколько… ни до фига… посидеть в кабаке с приличной девушкой — двадцать хумов, если не больше…

— А за каким тогда уходить на ночь раз в пять дней, если денег все равно нет?

— Ну — у… не только же в бордель люди ходят, у некоторых любовь! Просто увидеть издалека… подержаться за ручку… а если повезет — то и потрахаться, конечно! Эх, молодость… — в голосе Шэфа чувствовалась самая настоящая ностальгия…

… эк его разбирает… никогда бы не подумал…

… да Шэф просто романтик, блин!..

— И у тебя было? — удивился Денис.

— А я что, не человек? — встречно удивился Шэф. — Ладно, возвращаемся к нашим баранам, в смысле — Пчелам, курсантам и Ордену в целом, — гендиректор задвинул высунувшиеся было воспоминания юности обратно. — Самое главное для поддержания дисциплины, — он хмыкнул, — и высокого морально — политического облика курсантов — это непререкаемый моральный авторитет Великого Магистра. Все знают, что если у ш'Иртана завелся лишний хум, в столовой появится лишний пучок салата, а не новое платье у его любовницы. Если на территории Ордена запрещено пребывание женщин, то проституток не будет нигде, включая покои Великого Магистра. Рыба гниет с головы. Вам — в России это хорошо известно!

««Вам»? — подумал Денис, — а почему не «Нам?». Что-то Шэф поначалу пел, что он русский… или советский?.. точно не помню, но что-то плел — это точно… или не точно… Врет? — так примитивно? — не похоже, тогда что?..»

— Ну что? — верховный главнокомандующий откровенно веселился, — какие выводы? Когда я врал? — Денис увел глаза в сторону, а Шэф продолжил, — Дэн, я никогда не говорил, что я русский, или россиянин, как сейчас модно выражаться, я только говорил, что я — с Земли… — Дэн тут же встрял:

— А откуда конкретно?

— Неважно… Важно то, что Орден Пчелы в лице своей Северной обители НЕ гниет с головы и начинается это с Великого Магистра ш'Иртана.

— Другие обители тоже?

— Отнюдь… — Денис понимающе покивал головой.

За разговорами путь до ворот прошел незаметно. Охранялись они пятеркой красных поясов под командованием оранжевого. Когда компаньоны приблизились, один из красных вознамерился двинуться им наперерез, но после короткого тычка старшого, застыл на месте, после чего охрана сделала вид, что Шэф с Денисом прозрачные и старательно пялилась сквозь.

— Предупредили уже… — ласково улыбнулся Шэф оранжевому, когда они проходили мимо, — а жаль… — У того только чуть дернулась щека, и это было единственное свидетельствовало, что он не глухонемой слепец.

— Тебе надо написать книгу: «Как заводить друзей!», — сказал Денис, когда они отошли от ворот на порядочное расстояние. В ответ Шэф только ухмыльнулся.

— Дэн, вот сразу видно, что ты в армии не служил.

— Не служил — ну и что?

— Ты — декабрист!

— В смысле?.. Такой же благородный борец за народное счастье? — Дэн ухмыльнулся, а Шэф заржал. Отсмеявшись он сказал:

— Дэн, я тебе уже не раз повторял слова какого-то облома про декабристов, не помню кого, но мне очень нравится: «Страшно далеки они от народа!», так вот — это про тебя! — Шэф сделал паузу ожидая возражений, и не дождавшись продолжил. — Орден — та же казарма. А в казарме, кроме уставных отношений, всегда существуют неуставные, и надо чтобы никто не сомневался, у кого красные штаны… Понятно?

— Вроде да…

— «Вроде да…» — передразнил Шэф, ни черта тебе не понятно — это можно понять только на собственной шкуре… вот когда твою миску боятся брать… и ложку, и ты наконец ложишься спать не голодный и не ждешь, что тебя скинут с лежака… Ладно… поймешь со временем…

… не нравится мне все это…

А теперь немного прогуляемся — чтобы жир не копить, — Шэф улыбнулся, — заодно покажу одно удивительное местечко.

* * *

Привратная площадь, именуемая «Дворцовой» (не правда ли, очень оригинально?), колоколообразной формой и размерами напоминала свою тезку в Санкт — Петербурге, но в отличии от оной, окружали ее не величественные здания Зимнего дворца и Главного Штаба, а бесчисленные торговые ряды, трактиры, постоялые дворы и прочие предприятия сферы бытового обслуживания, образующие огромный, пестрый амфитеатр. Сравнение с амфитеатром пришло в голову Дениса не случайно — первые, так сказать, ряды, состояли из одноэтажных строений, следующие двух, и так далее, вплоть до пятиэтажных «небоскребов», угадывающихся вдали.

Центр площади занимал трехэтажный, помпезный дворец Великого Магистра. Сила и Власть, излучаемые сверкающими стенами, ощущались физически, не оставляя никаких сомнений в предназначении здания. Денис в архитектурных стилях, тем более неземных, не разбирался, но что-то очень знакомое ему почудилось. Через несколько секунд подсознание закончило перебор вариантов и выдало «наверх» вердикт: «Мавзолей с колоннами».

«Точно, — подумал Денис, — вылитый мавзолей с колоннами! Интересно, из чего сделан, блестит будто металлический. Надо бы вблизи посмотреть…»

Но приблизиться к сверкавшим стенам вплотную, чтобы потрогать руками, не удалось из-за ажурной металлической решетки. Многочисленная толпа, густо клубящаяся на площади, вплотную к ограде не приближалась — причиной тому были голубые искры, время от времени, с тихим шипением, проскакивающие между элементами ограждения. Но и из-за ограды было отчетливо видно, что стены дворца сложены из какого-то полированного камня, зеркальная поверхность которого и обеспечивала блеск, так заинтриговавший Дениса.

Не дав ему полюбоваться дворцом: «Еще надоест, пошли, пошли!», Шэф вывел его на одну из многочисленных улочек, берущих начало на площади. Спустя некоторое время улица плавно перетекла в лесную дорогу, плотную, хорошо укатанную, шириной — чтобы разъехаться двум телегам, которая повторяя все изгибы береговой линии уходила вдаль к городу Эргону, расположенному в шести часах неспешной ходьбы.

Этот портовый город, довольно крупный по меркам Маргеланда — тысяч пятьдесят населения, являлся главной перевалочной базой на пути к Северной обители. Никакие грузы, направлявшиеся в Орден, морем ли, сушей ли, миновать его не могли. Всю эту краеведческую информацию Денису поведал Шэф, пока они неторопливо шагали по улице, застроенной добротными одно и двухэтажными деревянными и каменными домами.

— А почему бы не построить порт здесь, прямо под стенами обители? Было бы логично…

— Увидишь. — Шэф был лаконичен как древние индийские математики, не утруждавшие себя доказательствами теорем — они просто писали под чертежом слово «смотри».

Как только компаньоны очутились в лесу, Шэф с ленивого прогулочного шага перешел на такой же ленивый, прогулочный бег.

«Сюда бы хорошего художника!» — думал Денис. Не по земному яркие краски зелени, голубого неба и необычного — оранжевого цвета, лесной дороги, так и просились на холст.

Невидимое присутствие моря выдавал теплый ветерок, открывавший вдруг, совершенно неожиданно, мимолетные просветы в густой листве, через которые море игриво напоминало о себе веселыми солнечными зайчиками, а еще, этот же ветер приносил тревожащий аромат соли, йода и гниющих водорослей, смешанный с разнообразными лесными запахами.

Мир пытался обмануть Дениса, нашептывая сказки о том, что Денис в раю… или, по крайней мере, на курорте для випов. Мир нежно гладил его по щеке солнечными лучиками, прорвавшимися сквозь густые кроны, ласково ерошил волосы теплым ветерком, но… Денис не верил — и правильно делал.

А все равно было хорошо! — то ли из-за того, что этот лес был какой-то светлый, добрый что ли — не то, что тот утренний, в который компаньоны попали перейдя с Тетрарха. А может была какая иная причина, но бежать Денису было легко и приятно, будто по алле в Центральном Парке. Первое время, минут тридцать, или чуть больше, Денис без труда удерживал взятый Шэфом темп, у него даже оставался резерв — в случае надобности он мог и прибавить. Потом, как-то незаметно, постепенно, этот резерв растаял и Денис уже бежал на пределе сил, а потом и вовсе начал отставать, и отставал, с каждой секундой, все больше и больше.

Шэф оторвался уже метров на сорок и, внезапно, исчез. Денис на что-то отвлекся, пару мгновений не следил за лидером, а когда перевел взгляд обратно, Шэфа уже не было! К счастью, до паники дело не дошло — добежав до места, где пропал любимый руководитель, Денис разглядел тропинку, ведущую к морю. Тайна исчезновения Шэфа была раскрыта по горячим следам и Денис из последних сил ринулся в погоню.

Через несколько секунд дорожка вывела его на безлюдный песчаный пляж, привольно раскинувшийся в обе стороны. Видимо на Маргеланде с курортами было все в порядке, раз такое место оставалось в девственном состоянии: синее море, чистый желтый песок, сосны… и ни одной рожи вокруг! Но главная доминанта этого райского уголка была в другом — зрелище, открывшееся Денису, заставило его на время забыть об убежавшем начальнике — перед его глазами предстало удивительное по красоте творение природы — скальный мост! Первая «опора» находилась большей своею частью на берегу, лишь немногим заходя за линию прибоя, вторая же находилась в море, на расстоянии метров двухсот от первой, была немного повыше и соединялась с ней, вышеупомянутым скальным мостом, казавшимся тоненьким и хрупким на фоне «быков». Высота «моста» была никак не менее пятидесяти — шестидесяти метров — шестнадцатиэтажка!

Оторваться от созерцания этого чуда Дениса заставила маленькая фигурка Шэфа, мчавшаяся далеко впереди, на полпути между Денисом и «мостом» — Шэф нарастил свое, и так уже немаленькое, преимущество и сейчас его отделяло от Дениса метров двести.

«Он, блин, когда-нибудь выдохнется!?» — угрюмо подумал Денис кидаясь вдогонку. Ну — у… «кидаясь» — это пожалуй сильно сказано — дыхание уже было сбито, в боку кололо — короче говоря, Денис двинулся в направлении Шэфа.

Руководитель концессии встретил уставшего, потного и злого подчиненного ехидной улыбочкой. Он расслабленно устроился в тенечке возле отвесной «береговой опоры» и, что самое обидное, был полон сил, сух и весел!

— У параолимпийцев ты был бы знаменосцем! — «обрадовал» он Дениса.

Тот хотел было вступить в полемику по этому поводу, но для состязания в остроумии, или просто для отбрехивания, нужны силы и желание, а у выжатого как лимон, Дениса не было ни того, ни другого, и поэтому он молча, с трудом, плюхнулся на крупный, плоский камень очень вовремя подвернувшийся под задницу.

«Загнанных лошадей пристреливают!» — вдруг всплыло у него в голове. Это было странно, загнанной лошадью Денис себя не чувствовал — так… уставшей, и не более того, да и вряд ли Шэф будет его «пристреливать» — однако всплыло… — подсознание штука тонкая…

Денис начал было вспоминать откуда фраза: кино, книга, пословица, или еще что, но сил не было даже на это. Тепло от нагревшегося за день булыжника и вожделенная неподвижность вызвали рефлекторное смеживание ясных очей и расслабление натруженных мышц. Через короткое время Денис то ли задремал, то ли впал в нирвану: перед глазами проплывали сотканные из тумана образы, мерцал свет в конце туннеля, нежный шепот звал куда-то в светлую даль…

За тысячелетия человеческой истории, многими умными людьми было отмечено, что счастье долгим не бывает. Подтверждение этого тезиса было получено практически мгновенно — Шэф, естественно, кто бы сомневался, рассиживаться и блаженствовать в ничегонеделании Денису не позволил:

— Ты там живой?

— Нет.

— Тогда вставай.

— Но я же сказал: «НЕТ»!

— Но сказал же…

— Шэф, мне правда не пошевелиться… — Денис сам верил своим словам.

— Ладно, — подозрительно легко сдался Шэф, — посиди, а я ненадолго отлучусь… только не спи… по сторонам поглядывай…

— В смысле!? — сонливость Дениса начала таять, как туман летним утром.

— Ну — у… мы же не на Земле… тут разное бывает…

… вот оно чё Михалыч…

… почему пляжик-то пустынный…

… разное тут бывает…

— Я с тобой, — кряхтя, как старый дед, Денис поднялся и страдальчески взглянул на Шэфа, — только я бежать не могу. Могу идти. Медленно.

— Кто тебе сказал? — искренне изумился руководитель. — Ты еще километров пятьдесят пробежишь… при правильной стимуляции… Знаешь что такое «стимул»? — Денис кивнул. — Ну?

— Палочка… острая… слонов подгонять…

— Ну, не слонов, а вроде быков, но — суть уловил! Читал я про какого-то пловца, то ли австралиец, то ли американец, олимпийский чемпион, так вот, уйдя из спорта, открыл свой фирменный секрет — он представлял, что за ним гонится акула — очень помогало! — Шэф усмехнулся, — если бы ты знал, КТО за тобой может погнаться…

— КТО!?

— А фиг знает…

… знает небось сволочь, но молчит… пугает гад…

— Шэф… ну правда… кто?

— Дэн, — руководитель сделал вид, что не слышит вопроса, — а скажи-ка мне, пожалуйста, какого хрена ты так устал?

— Бежал…

— И что?.. Я тоже, как ты мог заметить, не на мотоцикле ехал. Почему я не устал?

Денис хотел было ответить в том духе, что мол Шэф — тренированный головорез — спецназовец, а он интеллигент в третьем поколении и где уж ему угнаться… но, пораскинув мозгами (привет от Штирлица!), сообразил, что это не аргумент — тела у них, после Реаниматора мало чем отличались в физическом плане. Во всяком случае не настолько, чтобы Шэф вообще не устал, а он повесил язык на плечо.

— Не знаю, — буркнул он.

— И я не знаю… — задумчиво пробормотал Шэф, — хотя… — тут он крайне фальшиво — на уровне школьного драмкружка, изобразил внезапное озарение, — ты вертикальный прогон делал?

— Чего!? — изумился Денис.

Шэф уставился на него со снисходительно — брезгливым сочувствием, как случайный прохожий на блондинку, паркующуюся под знаком «Остановка запрещена», на виду у гаишника.

— Понятно… — любимое словечко Дениса пригодилось и руководителю, — значит ты ничего не знаешь о восходящем и нисходящем потоке?

— Нет! — окрысился Денис.

… ты же не был так любезен…

… чтобы просветить меня…

… ДО того, как мы побежали…

… тебе же интереснее поиздеваться… сука!..

— И как можно жить без вертикального прогона!? — продолжал резвиться Шэф.

… ну повеселись… повеселись… сволочь…

— И не надо про руководителя всякие гадости думать — руководство только о вашем благе печется, а вы неблагодарные…

У человека, меньше знавшего Шэфа, могло сложиться полное впечатление, что тот сейчас заплачет от печали по людскому несовершенству, но Денис знал его получше, и на вселенскую скорбь любимого руководителя не повелся, и правильно сделал, потому что Шэф сделал серьезное лицо и перешел к практическому руководству:

— Когда человек сидит, идет, стоит или бежит, через его тело, вдоль позвоночника, проходят два потока энергии. Один направлен вверх, другой вниз. Самое интересное для нас, что этими потоками можно управлять, сжимая или расширяя каналы, по которым идет энергия.

— А что за энергия? — тяга Дениса к знаниям была неискоренима.

— Я не знаю. Есть энергия, неизвестной природы, ею можно управлять и получать прогнозируемые результаты. — Шэф заглянул Денису в глаза: — Ферштейн?

Денис недовольно кивнул — а что делать… — если Шэф сказал «Ферштейн» — значит «Ферштейн»!

— Мысленно расширяя оба канала, восходящий и нисходящий, мы увеличиваем количество энергии, проходящей через наше тело, и соответственно увеличиваем что? — задал Шэф риторический вопрос и, естественно, сам же на него и ответил. — А увеличиваем мы свою энерговооруженность. Но! Это далеко не все, хотя и не мало. Главное то, что расширяя нисходящий канал, мы уменьшаем свой вес, а расширяя восходящий — увеличиваем.

— А увеличивать-то зачем? — на лице Дениса было написано недоумение. — С уменьшением все понятно, а увеличивать…

— Да мало ли… стоишь на скале, где дует ураганный ветер, или тебя пытаются куда-то затолкать, или наоборот вытолкнуть, а ты этого не хочешь. Главное, чтобы ты умел использовать, а где применить всегда найдется.

— Понятно…

— Если понятно — приступай.

— К чему!?

— К расширению каналов.

— А как?!

— Ты же сказал «понятно»!

— Я сказал «понятно» в смысле, что понятно о чем ты говоришь, а не в том…

— Отставить демагогию! — Шэф сдвинул брови и Денис быстренько заткнулся. — Итак. Рассказываю, как это делаю я. Ты можешь делать по своему — главное чтоб был результат. Представь: из земли бьет красный луч, типа лазерного, с неба — синий. Через тебя проходят две трубы, около позвоночника, синий попадает в одну трубу, красный в другую. На данный момент у тебя эти трубки открыты еле — еле, тебе надо их увидеть и расширить насколько можно. Все предельно просто — приступай.

— Сидя можно? — Мудрый руководитель в ответ заржал. — И чего смешного? — надулся Денис.

— Да вспомнил… один знакомый со своей девушкой попал в аварию, их загипсовали потом, он мог только сидеть, а она стоять и лежать, а секса хотелось обоим, причем до скрежета зубовного — вот они и перебирали разные позы… Виртуозы Москвы, блин!

— Шэф, я серьезно!

— Ну — у… если ты стоять не можешь… то можно сидя. Лежа нельзя.

Получив благословение верховного главнокомандующего на сидячий образ жизни, Денис приступил. Сначала не получалось ни черта, он даже вспотел от усердия. Денис старался и так и сяк представить себе два луча: красный и синий, бьющие из-под земли и с неба, но все это оставалось только словами, звучащими в голове: «я вижу синий луч с неба… я вижу красный луч из-под земли… я вижу синий луч с неба… я вижу красный луч из-под земли… я вижу синий луч с неба… я вижу красный луч из-под земли…»

А потом, в какой-то момент его вдруг торкнуло, и он что-то почувствовал. Далеко не сразу, теряя и вновь обретая ощущение, он наконец почувствовал две тоненькие струйки: алую и синюю, струящиеся сквозь него. После этого стало полегче, и расширить каналы он смог достаточно быстро. Немного, но смог! Но тут же выяснилось, что расширение имеет предел — в какой-то момент Денис почувствовал, что все — выше головы не прыгнешь, больше, чем уже есть, расширить не получается.

— Шэф, я немножко расширил, а дальше не идет.

— Вижу.

— Видишь?

— А что тебя удивляет? — Шэф усмехнулся. — Я много чего вижу…

— А почему не идет?

— Ну — у, не все сразу… это надо практиковать постоянно: двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Тогда будет толк — чем шире каналы — тем больше сила.

— Как это — двадцать четыре? А ночью… когда спишь?

— Естественно, сначала не сможешь, но со временем, — Шэф сделал паузу, — втянешься… Жить захочешь — не так раскорячишься.

— В смысле? — насторожился Денис.

— Да шучу я… шучу — лежа нельзя, если ты не забыл. Ладно, хорош трепаться — пошли.

Денис начал подниматься, с тревогой ожидая возвращения полного букета ощущений, сопутствующих усаживанию на камень… но, к его восторгу, больше ничего не болело, усталости не было, а в крови бушевал огонь, толкая на поиски приключений на свою задницу…

— Ты часом не трансвестит? — вопрос Шэфа, заданный каким-то неприятным голосом, с царапающими душу низкочастотными обертонами, быстренько вернул Дениса из заоблачных высей на грешную землю. В ответ Денис только изумленно захлопал глазами:

— Почему!?

— А потому что ты уже забыл. Тебе же было сказано: ПОС — ТО — ЯН — НО! — Шэф был, не по обыкновению, серьезен, а его бледно — голубые глаза приобрели какой-то нехороший, странный оттенок. Пугающий…

Денис почувствовал, что краснеет — от стыда и… страха. Придя в восторг от новых ощущений он действительно тут же забыл про каналы, и они начали медленно сужаться, возвращаясь в исходное состояние.

— Ты должен постоянно помнить о них, расширять. Чем бы ты не занимался — помни о каналах. — Шэф продолжал нахлобучку, но глаза его, к неописуемому облегчению Дениса, приобрели обычный вид… — Я не наседка, а ты — не цыпленок. Я не собираюсь постоянно поддерживать тебя под локоток и стелить соломку. Если я сказал «постоянно» — это значит «постоянно». — Шэф сделал паузу и продолжил нормальным голосом: — Я не требую ничего невыполнимого. Действительно, можно забыть, для того чтобы помнить тоже нужна энергия, и когда ее нет — то и суда нет. У тебя же ее больше, чем достаточно…

К чести Дениса надо сказать, что во время выволочки он, как только вспомнил, больше про каналы не забывал, чем, видимо, и вернул верховному главнокомандующему его обычное благодушное настроение.

— Почему я назвал тебя трансвеститом? — все еще хмурясь, поинтересовался Шэф.

— Память девичья! — по военному четко отрапортовал Денис.

— Маладэц, пилят нерусский. Соображаешь. — Прощающе усмехнулся Шэф.

* * *

Как выяснилось, береговая «опора» была отвесной, неприступной скалой только с трех сторон. С четвертой же у нее оказалась вырублена лестница, по которой компаньоны и забрались наверх, преодолев двести скользких и узких ступеней. С самим подъемом трудностей не возникло никаких — Денис даже не сбил дыхание добравшись до вершины, правда в процессе восхождения чуть было не загремел вниз. В какой-то момент, когда Денис не отставая поднимался вслед за Шэфом, он вдруг увидел его нехорошие глаза, те — странные! Видение возникло и тут же исчезло, но Денис мгновенно покрылся холодным потом, осознав, что забыл про каналы…

«Это что ж получается — если забуду — всегда так будет!?.. Бли — и-и — н… лучше не забывать… — то еще зрелище! — пилят я нерусский!..»

На вершине дул порывистый ветер, что Денису, и так боявшемуся высоты, настроения не прибавило. Он замер в центре небольшой площадки и решил, что никакая сила его к краю не сдвинет. Шэф же, в отличие от него, на месте не стоял и прогуливался по вершине, как кот по крыше — весело и беззаботно. Он подходил к краю, заглядывал вниз, и вообще вел себя так, что Дениса от его эволюций стало слегка подташнивать. Неожиданным следствием подъема стало то, что в какой-то момент, внезапно, рывком увеличился диаметр «красного» канала и Денис почувствовал, что буквально врастает ногами в гранит «опоры». Шэф кинул на него быстрый взгляд и усмехнулся:

— Ну что, — нужно иногда вес увеличивать? — Денис ничего не ответил и только шумно сглотнул, а Шэф продолжил расспросы: — Ты как насчет искупаться?

— В принципе можно…

— Ну — ну…

— А что?

— Посмотри…

Денис бросил быстрый взгляд в сторону моря и обомлел: моря не было — был густой суп с фрикадельками, причем фрикадельки были живые, очень подвижные, увлеченно жравшие друг друга. Заодно стало понятно почему рядом с Северной Обителью нет порта — вдоль берега, метрах в двухстах, в обе стороны, насколько хватало взгляда, тянулась гряда подводных скал, отчетливо видимая с высоты. Время от времени, следуя за бесконечной игрой ветра и волн, иззубренные черные вершины на мгновение показывались из воды и тут же скрывались обратно, оставляя вместо себя клочья пены. Сразу же за этим природным барьером начиналась пучина, но и в ее темных глубинах угадывалось шевеление теней уже совершенно чудовищных размеров.

«Да — а-а — а… блин… курорт… твою мать!»

Шэф, между тем, подошел к началу моста, представлявшему собой неровный каменный брусок, повисший над морем.

— Дэн, полюбуйся на это чудо, — он сделал плавный жест, — ширина его, в самом широком месте, метра два, в самом узком — не больше метра. Висит чудом, почему не рухнул — никто не понимает.

Денис посмотрел — кроме того, что мост имел переменное сечение в ширину, он еще не был ровным в вертикальной плоскости: участки относительно гладкой поверхности сменялись холмами и впадинами. Кроме того, скала, являвшаяся второй «опорой», была выше береговой, и мост шел с довольно большим возвышением, что и позволяло рассмотреть его целиком.

— Видишь, — Шэф кивнул в сторону морской «опоры», — голубенькое?

Денис присмотрелся: на вершине морской «опоры» что-то ярко голубело, но рассмотреть, что именно было невозможно.

— Вижу. А что это?

— Покажу, — с этими словами Шэф шагнул на мост.

Номер конечно не был смертельным — это тебе не над Ниагарским водопадом по канату, без страховки, но Денису и этого хватило — от вида Шэфа, прогулочным шагом идущего над пропастью, у него внутри все сжалось, а красный канал расширился настолько, что ему стало тяжело дышать из-за возросшего веса. Примечательно, что Денис его не расширял — сам расширился!

Минут через пять Шэф вернулся.

— Держи на память, — он протянул Денису небольшой камешек, необычного, ярко — голубого цвета.

— Зачем?

— Не нужен — выброси.

Денис немного помялся, не очень понимая зачем ему этот камень, но все же выбрасывать подарок любимого руководителя — себе дороже, поэтому он немного повертел его в руках, пытаясь определить, чем же тот привлек внимание Шэфа, и нет ли в нем каких-то скрытых удивительных свойств, но так и не придя ни к какому определенному выводу, все же выкидывать «презент» поостерегся, и засунул камешек в карман.

— Ладно, хорош прохлаждаться — на ужин опоздаем к Великому Магистру, а это знаешь ли чревато… — с этими словами Шэф подошел к лестнице и резко сорвался вниз, перебирая ногами с проворством матерого чечёточника.

Денис медленно, приставным шагом, тоже добрался до начала спуска и… оторопел — перед ним разверзлась пропасть! Нет, умом он понимал, что там есть ступеньки, что если бы их не было, то как бы он сюда забрался, скажите на милость? Но! Их не было видно, и складывалось полное впечатление, что перед тобой вертикальный провал! Положение складывалось аховое — Шэф снизу, зычным голосом недвусмысленно намекал, что не будет дожидаться до второго пришествия пока всякие улитки будут телиться, а Денису было не оторвать подошв, приклеившихся к граниту. Все же, через несколько секунд, показавшихся Денису очень долгими, выход был найден — на помощь пришел любимый журнал детства «Вокруг света». Денис, очень вовремя, вспомнил жрецов майя… или ольмеков… или ацтеков… — черт их разберет, которые под предлогом чрезвычайной почтительности к своим богам, чтобы не поворачиваться к ним спиной, спускались со своих высоченных пирамид на карачках.

Опыт предков был успешно применен Денисом на практике, и буквально через несколько минут, он достиг подножья злополучной опоры.

Шэф критически осмотрел своего помощника и привычно ухмыльнулся:

— Ну ты, блин… — Святогор! — Денис и сам чувствовал, что сильно потяжелел, а Шэф, между тем, попытался перепеть Трофима: «Я ужэ — э прибавил в вэсэ — э — я бил в бэлом «Мэрсэдэсэ — э»…» — получилось, на взгляд Дениса, не очень… но обнародовать свое мнение он не стал.

— И что делать?

— Угадай! — развеселился руководитель, — с трех раз! У тебя в запасе звонок другу и подсказка зала — ты справишься!

— Расширить синий канал? — Шэф ухмыльнулся:

— Попробуй…

Через несколько минут Денис вспотел, а синий канал не расширился ни на йоту. Наконец Шэфу это надоело:

— Дэн, ты его расширишь когда рак на горе свиснет, а у нас столько времени нет — не можешь расширить синий — сожми красный!

Ломать — не строить, сжать красный канал до размера синего оказалось не в пример проще, чем наоборот… и буквально через полминуты Денис понесся вслед за Шэфом, взявшим с места в карьер так, будто дьявол лизал ему пятки. Что приятно — Денис не отставал и Дворцовой площади они достигли одновременно.

Все было прекрасно, но Денису не давал покоя вопрос: зачем Шэф притащил его на этот чертов мост? Полюбоваться красотами? — На Шэфа не похоже. От нефиг делать? — Тем более не про Шэфа. Зачем? — Непонятно… А все непонятное пугает, ну — у… или в лучшем случае — настораживает…