— Ну что мазохист… оклемался? — с усмешкой поинтересовался Шэф.

Открывать глаза Денису не хотелось совершенно, но… надо Федя!.. надо! — дальше притворяться спящим было уже невместно. Он давно проснулся, но лежал смежив ясные очи, оттягивая начало неприятного разговора, однако бесконечно это продолжаться не могло и настал такой момент, когда продолжать изображать глубокий сон, стало, грубо говоря — неприлично. Взгляду Дениса открылась незнакомая комната с высоким потолком, светлая и чистая. Постель соответствовала комнате: мягкая, удобная, с бельем пахнувшим свежестью с каким-то ускользающим привкусом, то ли травяным, то ли еще каким из царства флоры, но однозначно не морским, но главное было не в детализации аромата свежести, главное было в том, что просыпаться в такой постели было приятно до чрезвычайности! Голова была ясная и не болела, да и вся тушка была в полном порядке — в этом Денис уже успел убедиться, поерзав под одеялом. Никаких провалов в памяти не было, он прекрасно помнил все предшествующие пробуждению события, правда вспоминать свою службу в качестве стража двери черного хода из Зала Выбора не хотелось совершенно, но видимо придется… Любимый руководитель в покое не оставит, пока всю душу не вымотает.

— Сфига это я мазохист? — хмуро поинтересовался Денис.

— Ну — у… как же… как же… — обрадовался верховный главнокомандующий, — а кто же, если не ты?.. Скажу честно — я с мазохистами встречался не часто, а если быть до конца откровенным — то никогда. Но!.. Если бы меня спросили, нет ли у меня на примете толкового мазохиста, то я — как честный человек, вынужден был бы ответить, что есть. — Мудрый руководитель продолжал резвиться, видимо настроение у него было высший класс. — Сделай мне больно крошка! Да! Да! О — о-о — о! Даст ист фантастишен!

— Чего-то я не въезжаю. Какие претензии? — все так же хмуро отозвался Денис, хотя в глубине души, естественно, догадывался какие именно претензии имеет к нему командор.

— Какие претензии? — переспросил Шэф, делаясь серьезным. — А такие, минхерц… что тебя снова чуть не ухайдакали, причем полностью по твоей вине! Ты что обалдел? — глаза Шэфа сделались жесткими и очень неприятными, — позволив Гроссмейстеру размахивать ручонками возле себя в течении часа… или сколько он там махал… вместо того, чтобы сразу его убить, как только он начал делать непонятные пассы? — Денис подавленно молчал, вспоминая подробности боя с ш'Эссаром и его командой. — Ась? Не слышу… — Шэф даже ладонь к уху приложил, чтобы не пропустить ничего важного, но убедившись, что комментариев не последует, верховный главнокомандующий продолжил менторским тоном. — Тебе повезло, что он не боевой маг, а просто использовал артефакты «Молния» и «Спрут»… иначе… — Шэф безнадежно махнул рукой, как бы говоря, что вообще не понимает, как такие раздолбаи вообще могут жить на свете, не став жертвой несчастного случая или какого-нибудь плохого дяди… или тети.

— Я думал… — начал было Денис, но главком перебил его:

— Ты думал, что шкира — это Доспехи Бога… — командор мягко подхватил оправдательную речь Дениса и судя по всему, хотел плавно перевести ее в свою — обличительную, но внезапная догадка, сверкнувшая как мигалка в пробке, или, как молния в ночи — кому что ближе, пусть то и представляет, заставила его несколько изменить тему: — а кстати… — подозрительно поинтересовался верховный главнокомандующий, — может ты еще думал, что ты — Джеки Чан?.. непобедимый и неуловимый герой Голливуда и его окрестностей?

— Ничего я не думал! — буркнул Денис.

— Вот это плохо, — расстроился Шэф, — думать всегда надо — рекомендую… Ну да ладно — возвращаемся к нашим баранам.

… уж говорил бы правду — барану… в единственном числе… чего уж там…

Да, шкира — она очень хороша, но… не всесильна, к сожалению. И от давления она защищает, тоже, но! От какого давления? — задал любимый руководитель риторический вопрос. — От локального! ЛО — КАЛЬ — НО — ГО! — повторил он, чтобы лучше дошло. — Когда тебя душат, или пытаются руку откусить… или там ногу. Она перераспределяет локальное давление по всей своей поверхности, поэтому тебя ни придушить, ни ногу откусить… Но! — шкира не глубоководный скафандр. Она не держит давления по всей поверхности, особенно в триста атмосфер, какое на тебя обрушил «Спрут»… Да… кстати — и под лавину лучше не попадать… ну — у… по крайней мере, я — не советую. — По тону мудрого руководителя было непонятно: продолжает он выволочку, или уже прикалывается. Денис решил считать, что — прикалывается, а верховный главнокомандующий взял небольшую паузу и замолчал, чтобы Денис смог лучше оценить степень своего лопухизма. Решив, что старший помощник все осознал, главком продолжил. — Ладно, какой вывод?

Денис немного помолчал и ответил все в той же, хмурой манере:

— Заметил рядом волшбу — мочи колдуна!

— Маладэц Прошка! Соображаешь… хотя и после.

— Русский мужик крепок задним умом… — нашелся старший помощник. — А где мы? — попытался ненавязчиво сменить он тему разговора.

— Не догадываешься? — удивился Шэф.

— Нет.

— У мага — целителя Эсмаила… где же еще?.. Дорого ты мне обходишься…

— Папаша! Любовь в вашем возрасте обходится очень дорого!

— Ну — у… нах — хал! — с некоторым даже, если не восхищением, то уж с одобрением точно, отозвался Шэф.

— А чем все закончилось, во Дворце? — снова увел беседу в сторону Денис, решив что обсуждению его профессиональных, скажем так… — недоработок, и так уже уделили достаточно много времени и пора с этим заканчивать. Видимо главком был с ним согласен, потому что разбор полетов продолжать не стал, а вполне доброжелательно ответил:

— Красные победили. — И видя, что Денис не очень понимает, пояснил: — ш'Эссара убили, ш'Иртан — новый Гроссмейстер, можно спокойно уходить на Сету… если ты здоров…

— Здоров.

— Ну и отлично — на Маргеланде мы все дела сделали… почти… на этот раз…

Может быть верховный главнокомандующий собирался сказать еще что-то, но не успел — дверь без стука отворилась и в комнату стремительным шагом вошел, можно даже сказать — ворвался, Эсмаил.

— Привет… привет! — он окинул Дениса внимательным взглядом и быстренько присел на его кровать.

— Здрасьте… — смущенно поприветствовал целителя Денис, чувствуя известную робость, свойственную всем без исключения пациентам, невзирая на чины и звания, в присутствии лечащего врача, в компетентности которого они не сомневаются.

Эсмаил проверил у Дениса пульс, помял живот, посмотрел высунутый язык, понажимал в разных местах на голову, постучал пальцами по груди и спине, а напоследок откинул одеяло и минуту — другую молча рассматривал его каким-то странным… расфокусированным, что ли, взглядом.

— Здоров! — вынес он вердикт. — Если хочешь есть — поешь, но не переедай… представь, что ты девица на выданьи — фигуру бережешь. — Целитель улыбнулся. — Побудь в их шкуре. Почувствуй на какие жертвы идут юные барышни!

«Интересно, — подумал Денис, — что дословно сказал Эсмаил — ведь «девица на выданьи» — это чисто земной, даже конкретно — русский, идиоматический оборот и наверняка на местной мове он сказал что-то другое, не «девица на выданьи»… а что?» — впрочем досужие мысли занимали его не долго — после того, как «доктор» заговорил о еде, Денис почувствовал, что от голода аж сосет под ложечкой и было странно, что раньше он этого не замечал.

— Мне надо уехать, — продолжил маг — целитель, — у юной графини а'Стернаи роды… их сиятельство бьет копытом и уже трижды посылал за мной… дальше тянуть неудобно, так что распоряжайтесь без меня. Когда вернусь не знаю. — Выпалив все это единым духом, Эсмаил исчез так же внезапно, как и появился.

— Лады… — резюмировал Шэф, — приводи себя в порядок, одевайся и приходи. Я на кухне.

Когда Денис спустился, молоденький поваренок, под мудрым руководством верховного главнокомандующего, уже накрыл завтрак на двоих. Вкусно, питательно, без излишеств: апельсиновый сок; яичница из трех яиц; хрустящая, только что выпеченная булка; масло; сыр; крепкий ароматный кофе — все. Быстренько покончив со всеми блюдами, Денис понял, что мог бы еще… но бросив взгляд на Шэфа понял, что тот нарушать врачебные рекомендации не позволит.

— Сыт? — отдуваясь, поинтересовался любимый руководитель, порция которого была, по крайней мере, вдвое больше.

— Не совсем…

— Это хорошо… Пошли наверх, поговорим… Кстати, — внезапно поинтересовался Шэф, — почему «хорошо»?

— Потому что Эсмаил сказал не переедать.

— Маладэц.

* * *

Для беседы компаньоны расположились в малом гостевом кабинете. Денис хотел было занять одно из уютных кресел, стоящих вдоль стены, но Шэф воспрепятствовал этому, сказав, что они предназначены только для того, чтобы в них спать, дремать, медитировать и релаксировать. Поэтому пришлось Денису усесться на жесткий «деловой» стул, пригодный, по словам главкома, именно для какой-никакой, а все же умственной деятельности. Подождав пока Денис умастится и прекратит ерзать, Шэф вытащил из рюкзака и положил на письменный стол тонкую металлическую трубку, длиной сантиметров сорок, оказавшуюся при более внимательном рассмотрении футляром, похожим на те, в которых хранят медицинские термометры, только подлиннее. Если главком предполагал, что Денис немедленно бросится раскручивать маленький тубус, чтобы извлечь его таинственное содержимое, то он ошибся, а если не предполагал — то нет.

Денис инициативы проявлять не стал — видать опыт недавних косяков, когда излишняя неторопливость в принятии решений выходила ему боком, ничему его не научил — не стал спешить он и на сей раз и только вопросительно уставился на любимого руководителя, ожидая разъяснений. Однако, на сей раз подобная манера поведения, судя по всему, оказалось правильной, потому что никаких замечаний от верховного главнокомандующего не последовало. Шэф не стал его интриговать сверх необходимого и ловко свинтив крышку, вытащил из футляра свернутый в трубочку квадратный лист, который мгновенно распрямился и стало ясно, что это не бумага — больше всего материал походил на фольгу, в которую упаковывают шоколадки, правда в отличие от фольги, на листе не было ни единой морщинки — он был абсолютно гладким.

Шэф молчал. Денис тоже молчал, разглядывая блестящий прямоугольник, не пытаясь к нему прикоснуться. В процессе «смотрин», он пришел к выводу, что материал, из которого сделан лист, больше напоминает полированный алюминий, а не фольгу — ощущалась в развернувшемся листе какая-то твердость, никак фольге не свойственная. Спустя некоторое — не очень долгое время, любоваться непонятным артефактом и играть в молчанку Денису надоело и он с деланным безразличием поинтересовался:

— И чё?

— Возьми в руки.

Как только «лист из полированного алюминия» оказался в руках Дениса, с ним (с листом, в не с Денисом) начали происходить чудесные метаморфозы: поначалу «лист» напоминал замерзшее окно, через которое ни черта не видно, а потом, в процессе «оттаивания», но оттаивания аномально быстрого, продлившегося считанные секунды, стали проступать все более отчетливые контуры чего-то непонятного, а закончился процесс тем, что в руках у Дениса оказалось окно, открывшее взгляду объемную картинку, больше всего напомнившую ему виденную когда-то, в «довоенной» жизни, трехмерную модель какого-то кристалла: шарики и соединяющие их стержни.

В подавляющем большинстве, каждый шарик был связан ортогональными связями только со своими шестью непосредственными соседями, но встречались и отдельные, «волосатые», экземпляры, связанные не только с ближайшим окружением, но и с большим количеством удаленных шаров, причем некоторые «волосины» уходили куда-то за границу окна.

Встречались на «картинке» и провалы — там, где по идее, в месте пересечения трех, взаимно перпендикулярных векторов, должен был находиться очередной шарик — была пустота, и наоборот — встречались немногочисленные шары не связанные ни с кем из своих собратьев и гордо, или уныло, в зависимости от точки зрения наблюдателя на жизнь, висящие в пустоте. В целом картинка больше всего напоминала трехмерную сеть с шарами в узлах. Все шарики были близнецами — черного цвета и одинакового размера, за исключением одного, расположенного во втором от поверхности окна слое, в самом центре «экрана». Этот шарик отличался от своих черных собратьев — он был ярко — белым. Ярко — потому что он светился, причем не просто светился, а пульсировал, привлекая внимание — потерять его на «мониторе» было невозможно.

— Ну и что это, по твоему? — поинтересовался главком через некоторое время. Денис ответил мгновенно, не раздумывая, ведь ответ сразу появился у него в голове, как только «окно оттаяло»:

— Схема кристалла.

Шэф, в отличие от него, задумался, прежде чем ответить, и ответ его не был столь категоричен:

— Ты знаешь… может ты и прав… вот только боюсь, что мы с тобой никогда не узнаем: прав ты или нет… хотя — я-я… — на лице верховного главнокомандующего отразились определенные сомнения, которые он впрочем тут же решительно отмел: — и все же нет! — думаю, не узнаем.

— Так все же, чё за хрень? Типа «тельника» что-то?

— Не — ет… не типа «тельника»… «Тельник», скорее всего, из прошлой цивилизации… шесть тысяч лет назад… ну десять… ну двадцать, в конце концов! А это… Это — СХЕМА МИРА!

— Чего — о?! — изумился Денис.

— Смотри: — Шэф показал пальцем на белый шарик. — Это мир, в котором сейчас находится СХЕМА. Куда бы ты ни зашел, всегда мир, где ты находишься, будет отмечаться белым пульсирующим шариком, находящемся в центре второго слоя. Удобно?

— Зашибись! — подтвердил Денис, — очень удобно… Правда, не совсем понятно для чего…

— Студент… — с оттенком сожаления, будто скорбя о недостаточной догадливости старшего помощника, произнес командор, — смотри сюда — здесь будет проистекать!

«Тоже мне, Жванецкий…» — успел подумать Денис, а затем ему стало не до абстрактных рассуждений.

Верховный главнокомандующий ткнул пальцем в белый шарик, который как будто только этого и ждал — сфера начала стремительно расти, расширяться, заполнила весь экран и стало понятно, что это глобус. Изображение было цветным и объемным, глобус медленно вращался, голубой океан и многочисленные моря поблескивали на невидимом солнце; на разноцветных горных вершинах сверкали снежные шапки, соперничая белизной с полярными; зеленели многочисленные равнины; желтели пустыни; в горах и на равнинах были разбросаны жилки рек; за линией терминатора, на ночной стороне, горели огни многочисленных городов — было полное впечатление, что ты любуешься планетой из космоса. Единственное, что говорило о том, что это все же не взгляд с орбиты, было отсутствие помехи в виде атмосферы: никакие облака, вулканический пепел, пыль, мутные испарения мегаполисов и прочие искажающие картинку факторы не мешали наблюдать все красоты и особенности неизвестного мира.

— Глобус Маргеланда? — уточнил Денис.

— Ну, не Украины же, — хмыкнул Шэф.

Затем главком снова ткнул пальцем в экран. В ответ на это, глобус сначала ускорил вращение, а затем остановился. После этого началось стремительное увеличение масштаба изображения — было ощущение, что ты падаешь с большой высоты на землю и тебе открываются все новые и новые подробности ландшафта, скрытые до того. В конце концов, перед глазами компаньонов предстал город, расположившийся в дельте могучей реки, впадающей в океан. Было видно, как река продолжает свое желто — коричневое течение далеко от побережья, сопротивляясь ассимиляции с безбрежным водным простором, но это ее упорство, хотя и достойное уважения, было совершенно безнадежно — по мере удаления от берега, цвета речной струи бледнели, выцветали и неотвратимо принимали голубой цвет океанской воды.

Главной доминантой, притягивающей взгляд в городе, была правильная треугольная пирамида. Поначалу она Денису не глянулась и показалась какой-то маленькой и приземистой, игрушечной что ли… Истинные ее размеры стали более понятны, когда в окне стали видны отдельные деревья, росшие вблизи пирамиды. Если они не были произведениями искусства бонсай, то ребро пирамиды было никак не меньше двухсот метров. Колоссальное сооружение было сделано, или по крайней мере облицовано, чем-то вроде зеленого стекла. В одной из граней правильного тетраэдра отражалось невидимое, но несомненно очень яркое солнце.

— Интересное местечко, — заметил Денис, — а где это?

— Это место, где в данный момент находится Карта.

— Какая карта?

— Ну — у… надо же как-то эту хрень называть — не говорить же постоянно «СХЕМА МИРА»… — больно пафосно… я ее называю Картой. Правда с большой буквы. И буква эта — «К»… — с подозрительной торжественностью произнес Шэф, причем было непонятно — на самом деле он испытывает такой глубокий пиетет к артефакту, или же, по обыкновению, прикалывается.

— Карта, так Карта, — равнодушно согласился Денис… И тут до него наконец дошел смысл слов, сказанных главкомом. — Постой, постой… ты что-то путаешь, как это — «место где находится карта»? Значит и мы должны находится в этом же месте, а я что-то никаких пирамид вокруг не заметил.

— О — о-о — о! Соображаешь! — довольно констатировал главком, назидательно подняв палец. — Кстати, не помню — я тебе говорил, что ты гораздо умнее, чем кажешься с первого взгляда? — Но Денис на подколку не повелся и только махнул рукой — мол, не томи! — объясняй в чем дело!

Объяснять любимый руководитель ничего не стал, а вместо этого коснулся пальцем левого верхнего угла Карты — изображение мгновенно вернулось к виду кристаллической решетки. После этого он ткнул пальцем в шарик, находящийся от белого на расстоянии двух переходов — один переход влево от белого, а второй вглубь. Шарик плавно превратился в глобус неизвестной планеты, или параллельного мира — впрочем, может отличие и есть, но если разбираться, то в чем разница?

Другой мир, он и есть другой мир и неважно, отстоит он от тебя на сотню световых лет или на что-то эфемерное, не укладывающееся в обыденное человеческое сознание, трехмерное по своей сути. И эта иррациональная грань, проходящая в высших измерениях, разделяет трехмерные миры не хуже, чем космическая бездна — так что, способ проникновения не важен: что дверь, что звездолет — лишь бы мир был хороший! Совсем не исключено, что с Земли можно добраться до, скажем к примеру — Тетрарха, не через дверь в загаженной многоэтажке, торчащей посреди бывшего колхозного поля, а долететь на фотонной ракет с субсветовой скоростью за пару тысяч лет… Однако, возвращаемся к Карте.

Открывшийся вид, с одной стороны, был совершенно Денису незнаком, а с другой ему показалось, что где-то он что-то похожее видел. Единый континент, смутно напоминающий очертаниями человеческий эмбрион, правда с непропорционально длинным носом, скорее подходящим Буратино, украшенный к тому же, некрасивой нашлепкой на самом кончике. Омывал континент безбрежный океан. Снежных шапок на полюсах не было. Все это было смутно узнаваемым, как детская фотография хорошего знакомого — с одной стороны вроде незнакомец, а с другой, взгляд вдруг выхватывает характерные черты, но мозг не доводит до конца процесс опознавание образа — ему не хватает какой-то малости, какой-то ключевой информации и ответ, который уже вертится в голове, ускользает.

— Узнаешь? — полюбопытствовал командор. Денис замялся.

— Нет… но вроде… нет… не знаю.

Шэф, тоном учителя географии, когда он демонстрирует малолетним оболтусам где находится Антарктида, которую они не смогли найти в течении десяти минут, объявил:

— Это Пангея!

— Точно! — Денис от избытка чувств даже хлопнул себя по колену. — Точно! — повторил он, — я даже знал, как называется единый океан, омывавший Пангею — как его там бишь… — что-то типа панталонов…

— Панталасса.

— Точно! — повторил Денис обрадовано, будто встретил старого знакомого. И тут до него дошло. — Постой. Ты хочешь сказать, что Карта… ну то есть СХЕМА МИРА была сделана, когда на Земле вместо нынешних континентов была Пангея?

— Я ничего не хочу сказать, — Шэф был олицетворением спокойствия, — ты сам все видишь.

— Так когда же ЭТО было сделано!? — выдохнул потрясенный Денис, — миллионы лет назад!?

В глазах главкома зажглись ехидные огоньки:

— По современным научным данным… земным… — слова «современным» и «земным» он произнес с едва уловимым, но несомненно присутствовавшим, оттенком превосходства, как бы намекая на только одному ему известную ограниченность знаний современной земной науки и на то, что он имеет более точную информацию на этот счет, но обнародовать ее в данный момент не может, или не хочет, по неким причинам ГОСУДАРСТВЕННОЙ, хотя нет, пардон, какой нахрен государственной, бери выше — ВСЕЛЕНСКОЙ, важности! — Так вот, — продолжил верховный главнокомандующий, — согласно этим данным, Пангея образовалась где-то двести сорок миллионов лет назад, а раскололась на два континента минимум сто пятьдесят, а максимум двести двадцать миллионов лет назад. И ты знаешь, — он сделал многозначительную паузу, — не знаю как ты — а я, этой гипотезе склонен доверять. Из нее следует, — менторским тоном продолжил Шэф, — что Карте минимум — сто пятьдесят, а максимум — двести сорок миллионов лет… разброс конечно довольно большой, — командор привычно ухмыльнулся, — но для наших дел существенного значения не имеющий.

Сказать, что Денис был ошеломлен, значит ничего не сказать — получалось, что двести миллионов лет назад… Стоп, стоп, стоп — давайте медленно, и как говорится членораздельно — ДВЕСТИ! МИЛЛИОНОВ! ЛЕТ! НАЗАД!!! были люди (или нелюди), короче Цивилизация, которая, как минимум, не уступала современной земной… Хотя какой там «не уступала»! — превосходила на порядок… а может на пару порядков, если не больше! Это обстоятельство поразило его не меньше, чем сама возможность ходить по мирам, хотя, как натура увлекающаяся, он искренне верил во всякие уфологические приблуды, щедро рассыпанные по Интернету, всякие там кратеры от ядерных взрывов в бассейне Амазонки, возрастом 30 тысяч лет, черные космические корабли, размером в десятки километров, проносящиеся над Луной со скоростью 600 км/сек, квакеры и прочая, прочая, прочая…. Но! — ДВЕСТИ! МИЛЛИОНОВ! ЛЕТ! было все-таки многовато даже для него!

В какой-то момент у Дениса возникла четкая мысль, что если ТАКАЯ Цивилизация сгинула без следа, то что говорить о человеческой, но особого расстройства не вызвала — это как беспокоиться о том, что солнце погаснет через восемь миллиардов лет. Ну, погаснет, и что? — никто из людей этого не увидит, а те, кто увидят (если таковые вообще найдутся) будут иметь с человеком сходства не больше, чем у нас с сине — зелеными водорослями. А с ними у нас общее только то, что живем на одной планете.

Но всякие абстрактные рассуждения затмевало чувство, которое возникает у человека на необитаемом острове, на котором точно есть сокровища, и это чувство — азарт! Энтузиазм, охвативший Дениса, никак не уступал тому, который охватывает депутатов всех уровней в процессе распила бюджета.

— Шэф, а еще что-то от НИХ осталось?! — с горящими глазами задал вопрос Денис.

Мудрый руководитель понимающе хмыкнул — он и сам переболел лихорадкой кладоискательства, правда давно… очень давно.

— Ты знаешь… кроме Карты мне больше ничего не попадалось… да и как узнаешь? И про нее-то я не сразу врубился… пока Пангею не узнал…

— Круто… двести миллионов лет! — Денис все еще не мог отойти от шока. — Слушай… а может и «тельник» тоже… того… не «довоенный», как ты говоришь… а оттуда!

— Кто знает… — равнодушно отозвался главком, — может и оттуда… впрочем — а не один нам хрен сколько «тельнику» и Карте лет? — главное чтобы работали. Мы же не историки и не археологи — нам статей не писать…

— Да и не поверят все равно… — согласился Денис, — а все же интересно! Ты у «тельника» — то не спрашивал?

— Сам-то как думаешь?

— Спрашивал конечно!

— Угадал…

— Ну! И!?

— Молчит… паскуда.

— Понятно.

Верховный главнокомандующий помолчал, как бы опасаясь нарушить торжественное оцепенение в которое впал Денис от нахлынувшей информации, но потом все же продолжил:

— Управлять Картой проще не пальцем, а мысленно… типа биотоками: смотришь на нужный шар и представляешь, что он переходит в режим глобуса… то же самое для увеличения масштаба и для выхода в «главное меню», просто представляешь кристалл, как ты удачно выразился. Потренируйся.

— Шэф, а по названию можно: Земля там, Маргеланд или Тетрарх?

— Нет. Не понимает.

— А если я представлю Землю…

— Но ты же представишь современную Землю, а не ту которую знает Карта… Не получается — я пробовал… но ты можешь попробовать еще раз, если хочешь.

— Стоп! — внезапно сказал Денис. И повторил: — Стоп! — Какая-то несообразность в рассказе главкома, поначалу неосознанная, но, с каждым мгновением тревожащая все больше и больше, наконец прорвалась в сознание, которое и преобразовало ощущения в слова: — не сходится!

— Что именно?

— Вот смотри… Как выглядит современный ландшафт мира, где она находится, Карта не знает. Согласен?

— Естественно.

— Тогда откуда она берет координаты места, где находится? Сам понимаешь, навигационных спутников нет… по крайней мере сейчас… а может и тогда они были не везде. Значит что?

— Что? — вяло откликнулся главком. Было видно, что поднятая Денисом тема его интересует, мягко говоря — не сильно.

— А то, что Карта была связана с каким-то супер — пупер — гипер — Вселенским — Интернетом, оттуда она брала и актуальную картинку ландшафта и координаты точки, где она находится… Ведь так?

— Не знаю… — безразлично протянул командор.

— Иначе никак! — горячился Денис. — Это как навигатор, или смартфон: карты изначально залиты в память, а все изменения загружаются из Интернета, чтобы карты оставались актуальными. А то одну дорогу разроют, другую перекроют — поди проедь! А координаты определяются по спутникам, или берутся у мобильного оператора. Нет связи — значит в навигаторе старые, неактуальные карты и отсутствуют координаты точки местонахождения. — Он удовлетворенно прищелкнул пальцами — пасьянс сходился! — Получается, что сейчас, без связи с этой Вселенской Сетью, вид ландшафта Карта берет из какого-то кэша, где он сохранился с последнего раза, когда была связь с тем Супер — Интернетом, или как он там назывался, и связь эта была установлена последний раз двести миллионов лет назад… тогда и загрузили Пангею и прочее… а координаты текущего места Карте взять неоткуда… — Денис сделал паузу, мысленно перепроверяя свои доводы и не найдя нестыковок, продолжил: — С чего ты вообще решил, что она показывает место, где находится?

— Опытным путем.

— Это… как это?

— Ты пока тренируйся, а с этим разберемся потом, — твердо сказал Шэф, тоном не терпящим возражений.

— Лады… — нехотя, с сомнением в голосе, отозвался Денис — уж очень ему хотелось разобраться с механизмом определения местонахождения, используемым Картой, прямо здесь и сейчас — по горячим, так сказать, следам, и окончательно закрыть вопрос, но если главком сказал: «потом» — значит потом. Он взял Карту в руки и принялся тренироваться. Сначала, естественно, ничего не получалось, а потом, минут через десять, шарик на который он смотрел, внезапно увеличился в размерах, заполнил весь экран и превратился в глобус очередного таинственного мира. Вернуться к «кристаллической решетке» труда уже не составило — это как езда на велосипеде — если поехал, уже не разучишься. Денис поиграл еще несколько минут с разными мирами, пока это занятии не прервал любимый руководитель. Он забрал миллионолетнюю игрушку и ткнул пальцем в один из шариков, отстоящих от белого тоже на два перехода, как и Земля, но вправо от Маргеланда.

«А чего не биотоками?» — подумал Денис, но спрашивать не стал — слишком все было необычно и интересно, чтобы отвлекаться на всякую ерунду.

Открывшийся глобус ничем экстраординарным на фоне остальных не выделялся, не было там никакой экзотики типа безбрежного океана, без единого клочка суши, или мира, где вообще не было мирового океана, а был огромный материк от полюса до полюса, с внутренними водоемами типа Каспийского моря. Мир, «открытый» Шэфом, состоял из двух континентов, расположенных в северном и южном полушариях, омывающего их экваториального океана и большого количества островов разного размера.

Один из таких островов Шэф и увеличил до чрезвычайности, открыв взгляду красивый приморский город с высоты птичьего полета (ну — у… не птичьего конечно, а вертолетного). Красивые дома, светлых оттенков различных цветов, но в основном белого, наводили на мысль о жарком климате. Это же подтверждали темные и зеркальные окна, которые стали видны по мере дальнейшего «снижения». Шэф еще увеличил масштаб, и весь экран заполнило светло — золотистое здание, стоящее на берегу моря. Больше всего это сооружение напоминало маковку русской церкви, стоящую прямо на земле. Ни окон, ни дверей видно не было, а вместо креста, на шпиле, располагалась огромная снежинка. Впечатление усиливалось тем, что эмблема сверкала серебром, как елочная игрушка.

— Снежинка? — хрипло выдохнул Денис, ощутив какой-то непонятный, неизвестно откуда взявшийся трепет, для появление которого, казалось бы, не было ни малейших оснований. На душе у него стало «и легко, и тревожно» — как пелось в одной старинной песне. Так бывает в жизни, — нечасто, но бывает. Рок иногда предупреждает тебя о крутом повороте, который ждет впереди. Очень немногие умеют осознанно относиться к таким подсказкам судьбы, большинство же, испытав томительное волнение души, мгновенно забывает о нем, как только оно проходит. Денису повезло — он ничего не забыл, но особой его заслуги в этом не было — просто причина душевного смятения оставалась перед глазами. При виде этого здания, он ощутил не только душевный трепет, но и просто физический зуд — так ему захотелось проникнуть внутрь этой золотой луковички, украшенной серебряной снежинкой.

«Блин, — подумал он, — какая-то несусветная дурь, как в американском боевике — немотивированная тяга к приключениям на свою задницу…»

«Нет, — возразил внутренний голос, который, как иногда казалось, был мудрее владельца, — так мотыльков притягивает огонь…»

— Да. Снежинка. — После мимолетной паузы ответил Шэф. — Так мы ее с Антом и назвали. И здание, и мир.

Несмотря на клокочущее любопытство, Денис молчал, справедливо полагая, что Шэф сам расскажет все, что посчитает нужным, без дополнительных вопросов. А что не посчитает, не расскажет — спрашивай, не спрашивай. Именно так все и произошло.

— Этот мир сейчас необитаем, как он назывался никто не знает, а мы с Антом, стали называтьnbsp; — Понятно.

его Снежинка, — главком на мгновение запнулся, видимо вспомнив что-то, а потом продолжил, — мы его часто проходили, как транзитный… — Шэф опять сделал паузу и Денису показалось, что разговор чем-то тяготит любимого руководителя. Ему очень хотелось начать задавать разнообразные вопросы, но все-таки жизнь Дениса немного пообтесала и кое — какой выдержке научила, поэтому он молча ждал продолжения. — Мы попали в метель, заблудились, потом упал туман, а когда он рассеялся, мы увидели Снежинку…

И все-таки Денис не выдержал:

— Внутрь попробовали залезть?!

Шэф улыбнулся:

— А сам-то как думаешь?

— Попробовали!

— Естественно попробовали… но безрезультатно.

— Двери не было?

— Дверь-то как раз была, но, похоже, ее без ключа не открыть…

— А выломать?

— Вы — ло — мать?.. — переспросил Шэф и саркастически хмыкнул, — Гм — м… Дэн… это здание простояло не меньше двухсот миллионов лет, там полностью изменился ландшафт — теперь там горы, а оно выглядит точно так же, как на картинке.

Оба не сговариваясь бросили взгляд на Карту, где золотистая луковка, увенчанная серебристой снежинкой, красовалась на берегу тропического океана, окруженная пальмами и яркими цветами.

— Так что выломать — эт-то вряд ли… — резюмировал верховный главнокомандующий.

— А окна!

— Окон нет.

— А вы внимательно… — начал было раздухарившийся Денис, но поймав ехидный взгляд главкома, решил тему не развивать.

— Смотри сюда, — Шэф взял Карту и повернул ее обратной стороной, — подсознательно Денис чего-то такого и ждал, как дети ждут от фокусника в цирке — немолодого, усталого мужчины с желчным выражением лица, что из его черного цилиндра появится кролик, голубь и прочая ботва. И в своих подсознательных ожиданиях Денис не ошибся — на обратной стороне листа из полированного алюминия, или Карты, кому как приятнее, пусть так и называет сей артефакт, искрилась и сияла Снежинка.

Он восхитился и тут же дотронулся до нее пальцем, но, разумеется, нащупал только лист из полированного алюминия, ну… или Карту.

— Там была дверь, — продолжил рассказ Шэф. — Или я так думаю, что это дверь — арка, метра три в высоту и два в ширину. Ничем не отличалась от стен — на вид металлических, просто на стене как будто нарисована тонкой линией. Никакого зазора не было, — предупредил он вопрос Дениса, открывшего было рот и тут же закрывшего, — и засунуть нож было некуда. А вот снежинка на двери была!

— Как это?

— В центре арки была снежинка, точно такая же, как на Карте. Я тоже, как ты… пальцем потрогал.

— Ну! И?!

— И!.. — ничего.

— То есть — как это: НИЧЕГО!?

— А так, — ты потрогал Снежинку… что-нибудь произошло?

— Нет…

— И у нас тоже нет… — привычно, но как-то грустно, усмехнулся любимый руководитель.

— А приложить Снежинку на Карте к той… на двери, ну — у… то есть на арке, — запутался Денис, — пробовали!?

Командор задумчиво покивал головой:

— Когда в наши руки попала Карта, мы об этом тоже подумали.

— То есть? — не понял Денис.

— Мы сначала наткнулись на Снежинку, которая мир и здание, — главком перевернул Карту и ткнул пальцем в золотую луковку, — а уже потом в наши руки попала Карта.

— Ну так что?! — загорелся Денис, — это же очевидно! Надо туда идти и приложить снежинку на карте к снежинке на двери…

— Мы проверили.

— Как проверили?!?! — разочарованно выдохнул Денис.

— Сходили, когда у нас появилась Карта, — спокойно ответил Шэф.

— И!???

Любимый руководитель только пожал плечами — ответ был очевиден.

— Значит нет ключа?.. — удрученно спросил Денис. Нельзя сказать, что его разочарованию не было предела, но огорчился он сильно — сам от себя такого не ожидал. Казалось бы, на фоне событий, обрушившихся на него за последнее время, ну — у подумаешь: какое-то таинственное сооружение, ну — у не попасть в него — так не повод для расстройства — кругом чудес полна коробочка, одна Карта чего стоит! — ан нет! — зацепила чем-то золотая луковичка с серебряной снежинкой и не отпускает! Однако верховный главнокомандующий влил новое вино надежды в старые и съежившиеся меха. И кстати, новое вино не прокисло!

— Почему? Ключ есть. И именно за ним мы и отправимся.

Денис тут же превратился в одно большое ухо и кажется даже перестал дышать, ожидая продолжения банкета — так захватила его вся эта история, а мудрый руководитель, в свою очередь, томить его не стал:

— Мы с Антом нашли, — он поморщился, — вернее… случайно наткнулись на Снежинку, которая, как мы полагали — ключ…

— А теперь?!

— Что теперь?

— Ну — у — раньше «полагали», а теперь, что — не полагаете?

— Теперь Ант уже ничего не полагает, как ты догадываешься… а я продолжаю так полагать.

— Понятно.

— Хорошо, что понятно… Снежинка, которая ключ, украшает Главное Боевое Знамя Приората Чистильщиков! — Тон, которым сделал свое сообщение главком, явно показывал, какие важные люди владеют теперь этим артефактом. — Я их сокращенно называю «дворниками».

— И где блюдут чистоту тротуара эти почтенные люди?

— Эти «почтенные люди», как ты выразился, к уборке тротуаров, мытью грязных подъездов и лифтов, а так же к любой другой деятельности жилкомсервиса, никакого отношения не имеют… разумеется. Их трудовая деятельность направлена несколько в другую сторону — это святейшая инквизиция Священной Хамгарской Империи мира Антанар.

Это сообщение ввергло Дениса в недолгие, но, судя по выражению лица, интенсивные раздумья, завершив которые он обратился к верховному главнокомандующему:

— Меня терзают смутные подозрения… вернее даже наоборот — определенная уверенность… что этим почтенным людям Снежинка чем-то дорога — типа память о счастливом детстве, или еще что, и потеря ее может их сильно огорчить… Я угадал?

Любимый руководитель в восхищении уставился на Дениса:

— Ясновидец!

— Не… ну правда — задницу нам не надерут за кражу реликвии? А то инквизиция… — это похлеще махачкалинского омона наверное будет… мне так кажется… — Денис сделал паузу, и видя, что любимый руководитель не спешит с ответом, поставил вопрос ребром: — Короче! — это серьезная организация?!

— Да, как сказать… — раздумчиво начал Шэф, — с одной стороны… да — их очень много. В тамошней столице, Ар — Антанаре плюнуть некуда, чтобы не попасть в дворника, в форме или под прикрытием. Методы работы… — тут Шэф запнулся, чтобы лучше сформулировать: — как у стандартного правоохранителя — никого не волнует: виноват, не виноват — главное, чтобы дал бабла, или сознался, а лучше и то, и другое. Так вот… берут произвольного человечка, выдирают несколько ногтей щипчиками, и записывают показания: кто, когда и как оскорбил взглядом ли, словом ли, действием ли, помыслами ли…

— Помыслами?! — поразился Денис. — А как узнать, что ты оскорбил помыслами?!

— Ну — у… ты как младенец. Это же элементарно Ватсон.

— А поконкретнее!

— Да пожалуйста! Например: ты «дворник» и тебе понравилась жена какого-нибудь лавочника… зеленщика там… или горшечника… иди знай. Так вот — у тебя сразу появляются вполне обоснованные подозрения, что этот лавочник оскорбляет помыслами…

— Понятно…

— А так как твои товарищи дворники, которые рангом повыше и принимают решения, тоже когда-то были в твоей шкуре и искали крамолу «на земле», а уже потом перебрались в теплые кельи, то они тебя прекрасно понимают, и всячески поддерживают… И находят неоспоримые доказательства преступных помыслов… — без ногтей, знаешь ли, сразу вспомнишь…

— Понятно… — повторил Денис.

— Так вот, если понятно, — то и помыслами тоже, — невозмутимо продолжил Шэф, — оскорбил единого бога Ара, Бога — Императора Фарасмана II, Безгрешную Императрицу Эвритию, наследного принца Ороза, Приора Чистильщиков Готарза… Короче, склиф, — принцип: «Был бы человек, а статья найдется», он, знаешь ли, универсальный…

— Да — а, — поежился Денис, — серьезные ребята.

— Ничего подобного, — осклабился Шэф, — напоминают ваших ментов.

— В смысле?

— Ну, что «в смысле» — не проходит и пары дней, чтобы в СМИ не появилось что-то вроде: мент пытал задержанного, мент сбил пешехода, мент чего-то спиздел, мент кого-то застрелил, мент кого-то изнасиловал…

— Ну вот.

— Что: ну вот?

— Ты же сам привел примеры — опасные ребята.

— Дэн, ты меня или не слушаешь, или, что гораздо хуже — не понимаешь.

Денис молча придал лицу обиженно — удивленное выражение, а Шэф продолжил.

— Обрати внимание, кого они пытают, бьют и насилуют. Ну, что общего у всех пострадавших? — допытывался мудрый руководитель.

— Не знаю.

— Это мирные, невооруженные люди, которые не оказывают правоохранительным органам, — он саркастически хмыкнул, — никакого сопротивления.

— Нет, но они же и бандитов ловят, — попытался заступиться за доблестные органы Денис.

— Отнюдь. После встречи с настоящими бандитами, причем, как правило, случайной, потому что обычный мент, боится таких свиданий, как монашка сутенера, по ящику предают примерно следующее: при попытке проверить документы у пассажиров подозрительного автомобиля, бандиты открыли огонь, в результате чего был убит сержант Пупкин и тяжело ранен ефрейтор Тюпкин, нарушители скрылись, введенный план «Перехват» результатов не дал.

— Нет, погоди… — не согласился Денис, — по ящику все время показывают, как уничтожают террористов… в Махачкале… ну — у… или еще где-то там… на Кавказе, под Москвой, в Москве… или еще где-нибудь… точно не помню.

— Дэн, не путай божий дар с яичницей. Во — первых — этим занимаются не менты… пардон, пардон — полицаи, а спецназ. Это совсем другие люди. Во — вторых — во время операций, этих спецназовцев там дохрена, гораздо больше, чем бандитов. И в — третьих — обычно у спецназа есть еще и бронетехника. Понятно?

— Подожди… ну — у хорошо, менты, по — твоему, — отстой галимый, но ведь есть еще прокуратура, суд, ФСБ… ну — у… не знаю кто еще… они же борются с преступностью?

— Дэн, — ухмыльнулся главком, — под термином «мент» я подразумевал отнюдь не только полицейских. Я имел в виду их всех: полицейских, прокурорских, судейских, фсбэшных и всех прочих, охраняющих бояр от тяглового быдла. И скажу тебе честно — полиция не главный плохиш в этом списке.

— Шэф… ты меня запутал — инквизиторы, менты… объясни по простому, чего от «дворников» ждать и как себя вести.

— Объясняю: стараешься не привлекать их внимания, а если тебя остановил патруль, вежливо отвечаешь на все вопросы, показываешь то, что можно показывать, а если они требуют показать ненужное — «дырокол», к примеру, или еще что, ну, например, шкиру, вежливо предлагаешь откупиться. Если они оказываются слишком жадными, или слишком принципиальными, или слишком глупыми, и отказываются от денег, и более того говорят: «Пройдемте!» — выхватываешь боевые ножи и…

— А из дыроколов нельзя?.. — а то я ножами как-то… похуже…

— Нет! — верховный главнокомандующий был тверд и непреклонен.

— Почему?

— Некогда будет болты собирать — а болты, это дефицит!

— Понятно… То есть, доставать боевые ножи — это обязательно.

— Конечно нет, — развеселился Шэф, — если ты предпочитаешь пыточные камеры Дворца Правосудия, то флаг в руки и барабан на шею — можешь идти с дворниками, — он помедлил, — но, без меня. Кстати, когда мы были в Ар — Антанаре предпоследний раз, а мы с Антом там нередко бывали, почему-то и Антанар часто оказывался у нас транзитным миром, на базарной площади дворники решили проверить, нет ли в наших рюкзаках свитков запрещенного поэта, хрен знает как его звали, не помню. Мы им говорим: «Десять монет и не открываем ящик». Они: «Приз!» Мы: «Двадцать монет и не открываем ящик». Они: «При — и-з!». Мы: «Тридцать монет и не открываем ящик». Они: «При — и-и — и-з!» и тянутся к ножнам. Ну что ж — приз, так приз. Наверно ребята недавно попали в дворники — выслужиться хотели, да видать не судьба…

— А дальше?

— Народ вокруг стал вопить и разбегаться — за убийство дворника там очень специфическое наказание — сажают в местный муравейник, и, по рассказам осведомленных людей, в нем можно и неделю просидеть, пока отойдешь, а сидеть там неприятно…

— А вы?.. Как вы ушли?

— Тоже стали вопить и разбегаться, — Шэф улыбнулся, — и что характерно, ни введенный план «Перехват», ни «Вулкан-5», результатов не дал.

— А они правда так называются?

— Кто?

— Ну — у, планы эти: «Перехват»… «Вулкан-5».

— Да — а-а… — сочувственно вздохнул любимый руководитель, — а закон-то работает…

— Какой еще, нах, закон? — подозрительно поинтересовался Денис.

— Перехода количества в качество.

— Ты что имеешь в виду?! — с еще большим подозрением вопросил Денис.

— Я имею в виду, что ты себя не бережешь.

— В смысле?

— В прямом — позволяешь слишком много бить по своей голове — вот оно и сказывается…

— Меня не били, — буркнул Денис, — сдавливали.

— Хрен редьки не слаще — результат один.

— Какой?

— Перестаешь соображать. Откуда я могу знать, как конкретно у этих козлов на Антанаре называются их планы?! Я знаю как у ваших, и то случайно. Они одинаково эффективны во всех мирах, где вместо нормальной полиции менты. Ладно, — оборвал сам себя Шэф, — ты понял, как себя вести с дворниками, когда мы будем на Антанаре?

— Да.

— Сформулируй.

— Не попадаться. Если попался — пытаться договориться. Если не получилось — доставать боевые ножи и…

— В общем, все правильно, за исключением одной детали.

— Какой?

— Не доставать ножи, а выхватывать.

— А в чем разница?

— В скорости.

— Понятно.

— Итак, — резюмировал Шэф, — первая наша цель Антанар, там нам предстоит снять с Главного Боевого Знамени Приората Чистильщиков их священную реликвию — Снежинку. — Он выдержал небольшую паузу и продолжил. — После того, как Снежинка — ключ окажется у нас, мы идем в мир Снежинка и пробуем открыть дверь… Все ясно?

— Да вроде все… — несколько неуверенно протянул Денис. — Может потом какие вопросы появятся…

— Лады… Ты себя нормально чувствуешь?

— Да вроде… да…

— Впрочем это неважно — все равно сейчас отправляемся, — ухмыльнулся верховный главнокомандующий.

— Нафига спрашивал? — резонно поинтересовался Денис.

— Как руководитель, я должен проявлять заботу о личном составе! — развеселился Шэф. — Вот я и проявляю!

— Понятно… хотя, да! — вдруг спохватился Денис, несколько невпопад, — есть вопрос.

— Валяй.

— Путь на Снежинку идет через Сету?

— Ну разумеется — если мы до этой свистопляски с Конклавом собирались на Сету, так через что же?

— Ну, теперь вроде все понятно… хотя нет — ты сказал, что покажешь на примере, как Карта определяет координаты текущего местоположения.

— А — а-а… точно. Просто находясь рядом со «Снежинкой», которая здание, мы смотрели, и Карта нам ее показывала, а если находились в другом месте, то показывала другое место… правда совсем непохожее на то, что в реале, — ухмыльнулся главком.

— А может там несколько таких «Снежинок» и… — начал было занудничать Денис, но верховный главнокомандующий этот процесс прервал:

— Короче, Склифасовский! Считаем, что Карта показывает свое текущее местоположение! Понятно!? — грозно вопросил командор.

— Понятно… — уныло согласился Денис.

— Оч — чень рад! Собирайся, через полчаса выходим.