По приезде в Австрию мы арендовали небольшой Фольксваген для передвижений по стране. Пока мы не знали, насколько мы задерживаемся, но поскольку виза была полугодовой, то как минимум еще четыре с половиной месяца с учетом того, что она начала действовать раньше, были в нашем распоряжении. Мы держали путь в самое сердце Австрии, на один из ее самых красивейших горных курортов.

Кирхдорф — это небольшой городок в западной части Австрии, уютный и зеленый, как и многие провинциальные населенные пункты. Пока Петр гнал машину, мне представилась возможность как следует разглядеть ровные чистенькие домики почти одинаковой архитектуры. Горные склоны, покрытые снегом, совершенно фантастически контрастировали с зелеными сочными полями, по которым прогуливались добротные гламурные буренки.

— Красиво-то как, — невольно вырвалось у меня.

Петя усмехнулся:

— Да, это тебе не перегон между Нижним Новгородом и Электросталью.

Мы притормозили у небольшого кафе недалеко от здания мэрии, где, по словам Игнатьева, он должен был нас ожидать.

Войдя в помещение кафе, мы огляделись. Внутри всё было обставлено с большим вкусом: каждый столик окружали мягкие кресла, в которых можно было развалиться как в собственной гостиной. По залу сновали румяные стройные официантки в передниках. За некоторыми столиками сидели, судя по экипировке, туристы-горнолыжники:

— О, привет! — Махнул кому-то Петя, и я обернулась, ища глазами человека, который был целью нашего путешествия.

Игнатьев сидел за столиком в самом дальнем углу, и перед ним уже дымилась чашка кофе. Виталий оказался голубоглазым светловолосым парнем чуть старше тридцати, веселым, улыбчивым и широкоплечим. Да к тому же симпатичным. Совсем не таким, каким я представляла себе молодого ученого:

— Здравствуйте! — Широко улыбаясь, приветствовал он нас и указал на креслица рядом с собой. — Присаживайтесь, пожалуйста. Как доехали?

— Отлично! — Тут же ответил Петя. — Виталик, знакомься, это Лариса Склярова, она занимается пиаром. Мы вместе с ней занимаемся поисками пропавшего гипнометра.

— Хорошо, — ответил Игнатьев, изучающее глядя на меня. — Что ж, я предлагаю сейчас позавтракать, выпить кофе и сразу поехать ко мне в лабораторию, я вам кое-что покажу…

— Добре, — согласился Петя.

Подошла одна из румяных официанток:

— Что желаете? — спросила она по-немецки.

— Принесите нам, пожалуйста, тосты с беконом и два кофе, — сделал заказ Виталик.

Я по-немецки не понимала, поэтому сидела, развесив уши и нема как рыба. Петя — тоже, поскольку он владел только английским.

— Только в провинции понимаешь, насколько это важно — знать сразу несколько языков, — улыбнулся нам Виталик. — Кирхдорф очень гостеприимный город, одна беда, по-английски здесь никто не говорит.

Я немного смутилась. В присутствии Виталия я чувствовала себя слегка скованно, что невозможно было не заметить со стороны. И Петя, и Виталик — оба обнаружили это и принялись меня развлекать:

— Из местных достопримечательностей я рекомендую вам обязательно посетить церковь, которая находится на окраине города. Это старинная постройка, 15-й век, и ходят легенды, что сюда молиться приезжали специально перед крестовым походом рыцари. Эта церковь считается одной из самых почитаемых в Австрии… Ну, и также было бы грех не показаться на горных лыжах. Лариса, Вы умеете кататься на горных лыжах? — Обратился Виталий ко мне.

— Я, честно говоря, ни разу не пробовала, — еще больше смутилась я. — Но с удовольствием покатаюсь.

— Это несложно, я Вас научу, — заверил мня Виталий.

— Или я, — встрял в разговор Петя, немного ревниво оберегая меня от возникшего соперника.

Мы спокойно допили кофе и вышли вслед за Виталием из кафе.

— Лаборатория находится не в самом городе, а в его окрестностях, — пояснил Виталик, — поэтому нам придется немного проехаться, это где-то полчаса пути. Езжайте строго за мной, я впереди.

— Не проблема, — буркнул Петя и щелкнул сигнализацией, открывая машину и снова приглашая меня садиться.

Наш небольшой кортеж тронулся. Петляя на горной дороге, мы отправились в сторону промышленного центра «Медитерраниан Компани», откуда Игнатьев впервые звонил мне в Москву.

Добрались мы быстро и без приключений. Здание научного центра было как бы встроено в горный массив, снаружи помещение выглядело одноэтажным и очень просто построенным.

— Там вниз еще три этажа уходит, — пояснил Игнатьев, — впрочем, сами всё увидите.

Мы вошли в просторный холл, отделанный серым мрамором. Игнатьев нажал кнопку лифта, куда мы погрузились и начали спускаться вниз под землю. Через пару секунд двери распахнулись, и мне в глаза ударил яркий электрический свет. Мы вошли в абсолютно белую комнату, прекрасно иллюминированную, но с непривычки от такого сильного освещения слепило глаза.

— Помещение компании построено таким образом, — продолжил Игнатьев, — чтобы служить еще и бомбоубежищем на случай военных действий. Здесь снаружи положены бронированные бетонные плиты толщиной полтора метра каждая. С учетом глубины погружения вполне достаточно, чтобы выдержать даже ядерный удар.

Мы прошли по коридору, и в самом конце Игнатьев открыл своим ключом дверь, ведущую в лабораторию.

— А вот моя святая святых, — радостно произнес Игнатьев. — Место, где я провожу свои опыты и создаю новые творения.

Оглядев лабораторию, я поняла, что в России Игнатьеву мало что могли предоставить из того, что здесь находилось. Самое современное электронное оборудование — датчики, микроскопы, манипуляторы. На дальней стене висел прозрачный чертеж, подсвеченный сзади лампой.

По ноге у меня что-то стукнуло. Я услышала легкий стрекочущий звук и перевела взгляд вниз. Рядом с моей ногой копошился небольшой круглый приборчик с лапками-клешнями, который, ощупав меня, отъехал в другую сторону и затих.

— Это робот-чистильщик, — усмехнулся Игнатьев. — Он решил проверить, не слишком ли вы запылились с дороги. У него на клешнях датчики, которыми он ощупывает некоторые предметы и сразу же замеряет и уровень загрязнения, и степень содержания вредных веществ. Я зову его «ляся». Ляся решил, что количество грязи на ваших ногах вполне в норме.

— Ой, как мило, — улыбнулась я. — А почему Вы зовете его Ляся?

— Потому что, когда он работает, он издает такие легкие стрекочущие звуки «ляс-ляс», «ляс-ляс». Вот и выходит — Ляся.

У дальней стены находилось какое-то подобие аппаратной. Несколько мониторов, пульт управления, переливающийся разноцветными кнопочками, распечатки диаграмм, напоминающих отчеты. Прямо перед всем этим техническим великолепием находился стол, заваленный бумагами, деталями, но, впрочем, рядом с большим удобным креслом для его обладателя. Еще чуть поодаль также стояло кресло, над которым нависал небольшой колпак, окруженный проводками и датчиками.

— Вот это лабораторный стенд, — пояснил Игнатьев. — Сюда мы сажаем человека и замеряем деятельность головного мозга. Это очень важно для того, чтобы понять результаты действия гипнометра. В другой комнате находится магнитно-резонансный томограф, там можно провести более детальное обследование испытуемого. Но уже после того, как на человека воздействовал гипнометр…

— А не опасно проводить опыты на людях? — Осторожно спросила я.

— Я бы не назвал это опытами над людьми, — возразил Игнатьев. — Опыты, которые мы проводили чуть раньше, все производились над крысами и шимпанзе. А это лишь контрольные замеры, подтверждающие наши выводы.

— Понятно…

— Давайте присядем. — Игнатьев прикатил из дальнего угла лаборатории пару кресел и пододвинул к столу. — Располагайтесь, пожалуйста, с комфортом, давайте побеседуем.

Мы с Петей уселись перед креслом, а меня занимал один-единственный вопрос. Вопрос этот заключался в следующем. Почему Игнатьев, которого я могла запросто сдать властям, так доверился нам и сидит спокойно с нами разговаривает. Ведь он же не знает, кто мы такие и что можем предпринять.

— Я знаю, о чем вы хотели бы в первую очередь узнать, — начал Игнатьев. — Почему я с вами так запросто тут переговариваюсь, хотя я ничего о вас не знаю, и вы можете запросто выдать меня властям.

— В общем, да, — ответила я. — Это логично.

— Никакой особой логики в моем выборе не было, — улыбнулся Игнатьев. — Если вы думаете, что я сейчас начну вам рассказывать о том, что вы наверняка обладатели каких-то уникальных достоинств, вам на роду написана какая-то особая миссия и так далее в том же духе, то вы сильно ошибаетесь.

Выбор мой, по большей части, случаен. Мы с Петей всегда находились в хороших отношениях, и о нем я могу сказать следующее — он порядочный человек. У Ларисы оказалось средство связи, позволяющее общаться без посторонних ушей — и это был второй фактор, который говорил в пользу того, чтобы я с вами связался. И, наконец, даже если предположить, что вы окажетесь подставными лицами, и меня арестуют, то я подстраховался. Чертежи и схемы гипнометра содержатся в нескольких сейфах, ключи от которых и инструкции по применению находятся у нескольких разных людей, которым я абсолютно доверяю. В случае моей гибели чертежи прибора будут попросту переданы спецслужбам нескольких государств. Новым правителям России придется несладко.

— Вы, однако, не патриот, — заметила я. — Готовы запросто сдать родную страну со всеми потрохами.

— Не страну, заметьте, — веско возразил Игнатьев. — Не страну, а тех людей, которые без особых на то оснований захватили власть и в данный момент времени насаждают свои порядки.

— То есть в случае подставы вы были готовы пожертвовать собой? — Вдруг дошло до меня то, что поведал нам Игнатьев.

— Громко сказано, но получается так, — серьезно ответил Виталий и посмотрел на меня своими бездонными голубыми глазами. — Я боюсь, что, будучи ученым, я в некотором роде несу ответственность за то, что сам же и создал.

Мы немного помолчали.

— Итак, — начала я. — Вы сказали, что необходимо изготовить новый гипнометр.

— Да, совершенно верно, — взглянул на меня голубоглазый Виталик. — План у меня, конечно, уж больно буйный, но, по-моему, другого выхода просто нет. Нужно вернуть все на круги своя, а политическому устройству России — статус-кво.

— Каким образом? — Сдержанно поинтересовалась я.

— Я изготовлю новый прибор, как я уже говорил, — снова озвучил свою мысль Игнатьев. — Вы заберете гипнометр с собой и найдете способ установить его на одном из телеканалов. Потом выйдете в эфир и расскажете мировой общественности обо всем, что творится на просторах нашей родины.

— Вы думаете, это так просто сделать? — Осадила я его.

— Я не думаю, что это просто сделать, — Виталий приблизил ко мне лицо и отчеканил каждое слово. — Я не думаю, что это просто сделать. — Повторил он. — Я говорю, что это надо сделать. Это единственный выход. Иначе половина страны через несколько лет будет жить исключительно в сибирских регионах. А по Москве будут гулять американские граждане, понукая коренных жителей, словно собак.

— Вы не понимаете, — тихо пояснила я свою мысль. — Это совсем не игра. Нас могут попросту убить. Меня уже пытались.

— Я знаю, — добавил Игнатьев. — Меня бы тоже убили, если бы я вовремя не скрылся. Сколько времени вам отвели на поездку? — Уточнил он.

— Четыре недели, — сказала я.

— Вполне достаточно времени, — кивнул Игнатьев. — Я уже начал собирать новое устройство, но мне понадобится еще время. Во-первых, закончить сборку, во-вторых — протестировать. На тесты уходит львиная доля времени.

— А мы чем будем заниматься? — Поинтересовалась я.

— А вы пока отдыхайте, — засмеялся Виталик. — Вы же хотели в отпуск, вот и приехали. Можете расслабляться, а я вам сообщу, когда всё будет готово.

Я улыбнулась. Получается, что официальная часть на этом была закончена.