Им вновь пришлось воспользоваться лифтовой шахтой, теперь уже, чтобы выбраться из жилого комплекса. Оказалось, что лифты вели не на отдельные этажи, а в отдельные сектора этого огромного подземного комплекса, которые располагались на разной глубине. Как выяснилось чуть позже, лабораторный сектор залегал глубже жилого.

Однако уйти без приключений не удалось. Едва ребята покинули жилой модуль начальника охраны, на них попытались напасть. Лишь благодаря обострившемуся чутью Михаила, его реакции и предупреждению, сделанному Григорием в последний момент, удалось встретить противника во все оружия. Но даже в этом случае легкого боя не получилось. Во-первых, враг имел численное превосходство, во-вторых, нападавшие перемещались куда резвее любого человека. Их реакция, пожалуй, уступала лишь реакции Кондратьева, но Григория и Марину по этому показателю они превосходили. Кроме всего прочего, странные люди, выглядящие как завсегдатаи дурдома, отличались потрясающей живучестью, и могли выдержать половину обоймы в туловище из ГШ или «Гюрзы». В этом Мезенцев убедился на собственном опыте, когда думал, что подкараулил одного такого противника, спрятавшись за дверью технического помещения. Когда ее решили проверить, он открыл огонь из пистолета практически в упор, но сумел убить противника, лишь выстрелив тому в голову одиннадцатой по счету пулей. Рассмотрев тело, он убедился, что все десять пуль, выпущенные им в с расстояния в пару метров, не пропали даром, и это настораживало. Да и ауры этих созданий (язык не поворачивался назвать их людьми) выглядели очень странно, были слабозаметны, плыли, постоянно ускользая из его пристального взора.

Как всегда больше всего целей, хоть и не без наводок Григория, настрелял Кондратьев. Довольный собой, суперсолдат принялся изучать изуродованные автоматными очередями тела, но к своему удивлению ни к какому практическому выводу не пришел. Скрюченные пальцы, очень тонкие, сухие, больше напоминающие когти, сухие же лица, словно маски, жилистые руки, ноги, глаза без зрачков, совершенно мутные и чудовищная, фантастическая живучесть существ — было над чем поразмыслить, но на досуге. Сейчас у группы не имелось достаточного количества времени. Нужно было действовать и думать на ходу.

Забрав у одного из нападавших пистолет, который тот, судя по всему, экспроприировал у того самого мертвого охранника в лифте, они поспешили покинуть недружелюбный жилой комплекс. Позади остались девять изуродованных непонятной силой существ, некогда бывших людьми. Сейчас их превратили в не знавших жалости убийц, хищников, чьи инстинкты оказались заточены лишь под одну единственную цель. Может быть, Мезенцев со своим мистическим бредом был не так и далек от истины?

Ползти вверх по пожарной лестнице в огромной лифтовой шахте то еще занятие. Если кто не в курсе, подниматься всегда тяжелее, чем спускаться, а уж когда у тебя за плечам недавний бой не пойми с кем, где тебя могли раз пять убить, то сея задача и вовсе становится проблематичной. Но они выбрались. Все. В полном составе. Марина повалилась на пол, закрыла глаза, тяжело дыша. Мезенцев выглядел не лучше. Он прислонился спиной к стене, постаравшись унять дыхание и готовое вот-вот выскочить из груди сердце. Кондратьев по обыкновению выглядел собранным и без тени усталости, хотя внизу он набегал куда больше них двоих вместе взятых. И чем в свое время его кормили?

— Пара минут перекур, потом выступаем, — скомандовал старший, самый опытный в группе.

Пока ребята отлеживались, он исследовал дверные механизмы, позволявшие открывать и закрывать створки лифтовых кабин и шахт. Все они оказались одинаковыми, поэтому ребятам не составило труда проникнуть внутрь очередной шахты. Сноровка Кондратьева вкупе с его ножами сделали свое дело, и ребята во второй раз за последнее время очутились на пожарной лестнице. Где-то там внизу, во мраке покоилась кабина, и людей ждало нечто таинственное.

Спустились довольно резво. Сказался опыт, полученный несколькими часами ранее. Кабина, как и предполагалось, затаилась в самом низу, ожидая команды на подъем. Команды не последовало. Вместо этого ребята стандартным уже способом проникли внутрь нее, а потом и в коридор.

Перед ними расстилался лабораторный сектор. Где-то впереди их ждали ответы на все вопросы. Где-то впереди покоилось зло, причастное и к Катаклизму, и к его последствиям.

— Как обстановка? — спросил Михаил, обращаясь к Григорию.

Мезенцев привычным усилием воли ввел себя в особое резонансное состояние. Радар его парачувствительной сферы заработал на полную, и внутреннее пространство лабораторного сектора предстало перед молодым псиоником во всей красе. Правда, не на долго, всего на секунду. Григорий успел лишь в общих чертах уловить несколько десятков активных аур, наподобие тех, что он уже видел раньше, в жилом секторе, успел увидеть некое слепое пятно, которое тут же прыгнуло на него и вышвырнуло Мезенцева с ментально-энергетического уровня бытия на физический.

Псионик согнулся пополам, сдерживая дикий рвотный спазм. Голова гудела, словно после рок-концерта, непрерывно продолжавшегося часов двенадцать; тряслись руки, все тело покалывало, по спине то и дело пробегал холодок. Стукнули его знатно. Даже за такое короткое время Григорий успел понять, что он подвергся направленному психо-энергетическому удару. Впереди таилась поистине титаническая мощь, сокрытая, видимо, в объектах «Зеро» или «Алтарь».

К стоящему на коленях парню первой подбежала Марина, помогла ему лечь на спину, расстегнула душившую грудь одежду.

— Пить дай, — прошептал Григорий, пытаясь успокоить разбушевавшиеся нервы. Зверски ломило суставы, слезились глаза, и он никак не мог сфокусировать зрение.

Живительная влага обжигающим потоком коснулась губ, заструилась по языку, устремилась внутрь. Вода никогда еще не казалась настолько вкусной. Жадно припав к фляге, Григорий никак не мог насытиться обыкновенной питьевой водой. Остановил его лишь окрик Кондратьев:

— Хорош уже, оставь на потом.

Мезенцев нехотя подчинился.

— Что случилось? — строго спросил Михаил.

Как следует откашлявшись, псионик ответил:

— Вокруг порядка тридцати агрессивно настроенных существ, и еще что-то, вырубившее меня. Возможно, это «Зеро» или «Алтарь».

— Какого типа существа, успел понять?

— Да… кажется те, с кем мы недавно воевали в жилом комплексе.

— Кажется, или точно?

— Схожесть аур стопроцентная.

— Ты же смотрел всего мгновение? — вклинилась в разговор двух мужчин девушка. — Неужели ты можешь быть уверен в том, что видел?

— Паранормальное восприятие существенно отличается от обыкновенного. Поверь, я знаю, что говорю.

— Тридцать особей говоришь? — пожевал губами Кондратьев. — Это может быть интересно. Сканировать, надо полагать, ты уже не сможешь?

— Не знаю, — пожал плечами Мезенцев. — Я действовал резко, сразу попытался объять весь объем помещений сектора целиком и получил по рогам. Возможно, если аккуратно подсоединяться к пси-полю, ничего подобного не случится.

— Но рисковать нельзя, — командирским тоном заявила Марина. — Вдруг ты не выдержишь второго удара?

Михаил решал считанные секунды.

— Поможешь лишь в крайнем случае. Марина права, не зная броду, не стоит лезть в воду. Вдруг эта штука атакует все, что влезает в ее поле зрения? Первый раз тебе, вполне возможно, крупно повезло, в следующий раз тебя могут и прикончить.

— Но как же ты…

— Попытаюсь справиться сам. Ты главное давай в себя быстрей приходи. Лишние рабочие руки мне не помешают.

Мезенцев сумел встать на ноги спустя пол часа. Головокружение постепенно сошло на нет, в голове прояснилось. Зрение восстановилось практически на сто процентов, и он почувствовал, что пистолет в его руках держится достаточно уверенно. Что ж, следует еще раз попробовать произвести пси-разведку, но более аккуратно.

— Двинулись, — скомандовал Кондратьев. — Идем тихо. Производим как можно меньше шума.

— В общем, все как всегда, — подтвердил Мезенцев.

Широкий коридор от лифтового холла вел прямо. Его стены были обделаны квадратной белой плиткой, и у Григория они вызывали уныние. Гладкий серый пол без следов крови как ни странно, белый потолок, длинные трубки ламп дневного освещения. Тишина.

Первым помещением, которое встретилось им на пути, оказалась лаборатория «Прикладных физических проблем». Во всяком случае, именно такое название горело над стеклянной дверью входа в кластер помещений, отгороженных от остального пространства толстенной бетонной стеной. Дверь на фотоэлементах разъехалась в стороны, едва люди подошли к ней на расстояние пары метров, и явила им нагромождение высокотехнологичных агрегатов. Уйма высококачественных мониторов за столами, мощные компьютеры, самые настоящие голографические проекторы, как в фантастических фильмах, какие-то центрифуги, электронные микроскопы и еще бог знает что. В одной из комнат Григорий увидел постамент, выполненный, судя по всему, из какого-то металла, над которым без видимой опоры в воздухе висела металлическая же шайба. Постамент имел радиус метров семь, а шайба была толщиной сантиметров пятнадцать и диаметром в метр. В общем, весила она хорошенько, но при этом даже и не собиралась падать, игнорируя притяжение земли. Вокруг постамента что-то еле слышно гудело, из чего Мезенцев сделал вывод о полностью исправном оборудовании. Заглянув в ближайший монитор, Григорий увидел кучу разномастных графиков, таблиц и диаграмм, изменявшихся в реальном времени. Что изучали ученые на этом стенде, ему было мало понятно. Возможно, речь шла о магнитной левитации, но это были лишь предположения.

Отсутствие людей настораживало, но не удивляло. Их поиском Мезенцев предпочел не заниматься, справедливо полагая, что в лабораториях не осталось ни одного разумного вменяемого существа. Здесь могли находиться лишь мертвые или агрессивно живые.

И в том он смог убедиться довольно скоро. В следующей лаборатории, носившей название «Прикладных генетических исследований» их встретила целая куча безжалостно умерщвленных людей. Искромсанные, разодранные на части тела были беспорядочно разбросаны по помещению, и оставалось лишь гадать, кто в самом недавнем прошлом сподобился на такие зверства. Впрочем, как думалось Мезенцеву, этих зверолюдей или зомболюдей им уже доводилось видеть и не только видеть, но и воевать с ними.

Обшарив помещение, насчитали ровно десять мертвых тел. Все они были одеты в лабораторные халаты, однако карточки-ключи, сохранившиеся почти у всех, свидетельствовали о том, что не все здесь лежащие принадлежали именно к этой лаборатории. Двое занимались исследованиями в области прикладной физики (там ребята уже успели побывать), еще один относился к сектору медицинских исследований. Григорий успел подметить у всех одинаковый характер повреждений, нанесенный, скорее всего, зубами и пальцами рук, после чего даже не удивился, что уже не страшится трупов, даже обезображенных. Он искал ответы на собственные вопросы. Он пытался выжить в условиях крайне агрессивной окружающей среды и для этого черпал информацию из любых источников.

— Осмотримся, — коротко скомандовал Михаил.

Эта лаборатория внешне не сильно отличалась от предыдущей. Все те же мониторы, голографические проекторы. Мезенцев заметил несколько томографов и еще каких-то приборов футуристической громоздкой конструкции. На одном из мониторов он обнаружил две схематично изображенных цепочки ДНК. Одна из них показалась ему определенно знакомой, другая, более массивная, принадлежала явно не человеческой особи. Тогда кому?

— Миха, — окликнул он командира их небольшой боевой группы, — я кое-что нашел.

Кондратьев мгновенно оказался подле Мезенцева, уставился в монитор, изучая неизвестную молекулу ДНК. Путешествие по лаборатории продолжала лишь Иванцова.

— Жаль я не биолог, но, по-моему, это не наше.

— И я того же мнения, — кивнул Мезенцев. — Может, пороемся?

— Согласен. Дайка клаву.

Михаил свернул активные окна, пошарил по папкам. Слава богу, ни одна из них не была запаролена, правда то, что в них находилось, неспециалисту понять было очень сложно. В каждой папке с одинаковой структурой названия (образец N…) лежали несколько десятков файлов различных специфических приложений. Запустив несколько из них, Кондратьев, откровенно говоря, сломал голову, пытаясь разгадать, что же перед ним. Графические модели, диаграммы, какие-то вовсе непонятные штуковины. Одно приложение при активации создало белый экран, утыканный разноцветными точками и шариками, с кучей рабочих инструментов интерфейса. Бездумно повозив мышкой, Михаил плюнул на это бесперспективное занятие и как раз в этот момент услышал пронзительный крик ужаса.

Суперсолдат мгновенно вскинул оружие, устремляясь на помощь Иванцовой. По пути он высказал пару недружелюбных фраз в адрес Григория, проморгавшего опасность, однако Мезенцев только развел руками. Никакой угрозы в такой близи от людей он не чувствовал. На деле оказалось, что Марина набрела на рефрижератор, в котором на стеллажах покоились… эмбрионы. Но были это не просто эмбрионы, а какие-то уроды, напоминавшие человеческие лишь отчасти.

— Черт, подруга, ну ты меня и напугала, — сказал Михаил, осматриваясь по сторонам. Столько сосудов с некогда живыми организмами он видел впервые. Их здесь было несколько сотен, и на каждый из них, по большому счету, не было особого желания смотреть.

— Что это такое? — дрожащим голосом спросила Марина. — Это… это мутанты?

— Может — да, может — нет. Не знаю. Я не специалист.

— Что же за эксперименты они здесь проводили? Куда мы попали?

— Скоро выясним, — твердо пообещал девушке Михаил.

В это время до суперсолдата долетел мыслеголос Григория. Псионик почувствовал угрозу и предупреждал об опасности. Не долго думая, Кондратьев схватил девушку в охапку и повалил ее на пол, накрывая собой. Спустя мгновение воздух над ним взорвался пластмассовым пластиковым крошевом разнесенного в пух и прах монитора. За первым выстрелом последовал второй, чуть ниже, затем третий, немного в стороне. Разлетелся еще один монитор, зацепило микроскоп.

— Тихо сиди, — цыкнул на Марину Кондратьев и змеей скользнул в проход между лабораторными столами.

Тихо щелкнул Грязев-Шипунов. Мезенцев успел отследить перемещение одного из противников, используя свой паранормальный арсенал, и открыл огонь на упреждение. Тяжелые пули попали точно в цель, разнеся зомби-человеку голову.

Михаил сделал два кувырка, краем глаза заметил движение справа, тут же выстрелил туда дуплетом. Выстрел оказался точным. Тело монстра врезалось в стеклянную переборку, отгораживающую одну секцию лаборатории от другой. Стекло выдержало, а вот столик с центрифугой нет. Несколько десятков колб с какими-то жидкостями внутри упали на пол, примерно треть из них разбилась.

— Сколько по нам мочат? — выкрикнул Кондратьев, выцеливая очередного врага.

— Теперь двенадцать. Двоих ухлопали.

— Держишься?

— Пока да.

Как раз в этот момент перед Мезенцевым выросло агрессивно настроенное тело в лабораторном халате. Григорий успел заметить лишь безумный взгляд сошедшего с ума человека, после чего нажал на курок. Пуля ГШ, выпущенная практически в упор, не оставила некогда бывшему ученому не единого шанса.

— Минус один, — совершенно автоматически выпалил Мезенцев. Уроки Кондратьева даром не прошли.

Михаил не пожелал отставать от своего младшего товарища. Не рискуя пока что входить в боевой режим, он резким, гибким движением поднялся на ноги и сходу открыл поразительно точный огонь с двух рук. Слитные чихи пистолетов слились в один шелестящий вопль. Свинцово-стальной веер жалящих без всякой пощады ос, подвластных воле и мастерству лишь одного человека, прошелся по лабораторному отсеку, не пропустив не одной цели. Разом семь зомби-людей рухнули на гладкий пол комплекса без признаков жизни.

Однако это была еще далеко не победа. Пятеро человекоподобных созданий, очевидно сумев подавить свои первичные инстинкты, затаились, перегруппировались для следующей атаки.

— Давим, — скомандовал Кондратьев и молнией выскочил на открытое пространство комплекса.

Такую цель невозможно было пропустить, и монстры на это купились. Только Михаил как раз этого и ждал. Едва несколько голов высунулись из своих укрытий, прозвучали сухие выстрелы, и с противниками было покончено. Последнюю цель прикончил Мезенцев, отследив ее своим внутренним зрением.

— Кажись все, — выдохнул он спертый воздух.

Только сейчас парень понял, что в одночасье промок до нитки.

— Согласен, — утвердительно кивнул Кондратьев. — Ну и быстрые же твари.

Он подошел к одному из трупов, выглядящих поприличнее, вынул из его руки иностранный «Глок».

— Импортная штучка. В руках обезумевшего доктора, наверное, не так опасна, как в руках профессионала, но все равно, стоит держать ухо востро.

— Откуда он у них? — спросила Марина, вылезшая из своего укрытия. Для нее бой прошел слишком быстро, чтобы она успела испугаться.

— От охранников, — предположил Кондратьев. — Возможно, склад взломали. Какая разница. Важно то, что эти… эм… существа, некогда бывшие людьми, умеют обращаться с оружием, жаждут убийства, обладают бешенным метаболизмом и способны действовать командой. Если б не наши с псиоником возможности, рискну предположить, что десяток подобных тварей растерзали бы пару взводов подготовленного десанта.

— Ты серьезно? — удивилась Иванцова

— Абсолютно. Если тебе показалось, что я с видимой легкостью их прикончил, так вот знай, что это не так. Они двигаются столь же споро, сколь и я. Мое преимущество в опыте и в навыках стрельбы, которых они, по сути, лишены.

— Хочешь сказать, что, если б их кто-нибудь вздумал обучить воевать, то они б смогли заткнуть тебя за пояс? — ухмыльнулся Григорий.

— Вполне возможно, — совершенно серьезно ответил Михаил. — Правда, у меня тоже найдется пара тузов в рукаве, но, порой, количество может побить качество.

Осмотрев все тела, ребята изрядно прибарахлились. Лишь с двоих трупов было нечего собрать, поскольку они были вооружены обыкновенными хирургическими скальпелями. Все остальные некогда бегали с оружием как отечественного, так и зарубежного производства и в теперешнем состоянии в нем не нуждались. У одного из трупов на шее висел бейджик. Сорвав его, Кондратьев внимательно изучил задумчивое лицо доктора медицинских наук, профессора Альтова Виктора Игоревича. Возможно, при жизни он действительно был классным специалистом, но теперь…

— Куда теперь? — спросила Марина.

Григорий оценил ее психическое состояние, как удовлетворительное. Она вполне себе привыкла к этой странной, страшной игре на выживание.

— Туда, — ткнул пальцем в сторону общего коридора Кондратьев, кладя бейдж на тело его владельца. — Лабораторный сектор нужно осмотреть целиком и полностью.

Возражений не последовало. Все понимали, что Михаил предлагал дело, вот только воевать больше ни с кем не хотелось, а хотелось исследовать, узнавать об этом месте больше. Тем более что возможностей у ребят было предостаточно. Одна лаборатория сменяла другую. В одних проводились медицинские исследования, в других изучали свойства материалов, но не было ничего, что помогло бы ребятам соединить осколки найденной информации во что-то цельное, единое. Не было самого главного: понимания происходящего. Да, произошел Катаклизм, до неузнаваемости изменивший многое, но при этом до сих пор не удавалось понять его причины.

Наверное, напрасно они сунулись сюда, думал Григорий, ведь удача явно не собиралась помогать им. И, как это зачастую бывает, посетуешь на несправедливость судьбы, и она тут же проявит себя с противоположной стороны. Мезенцев копался в каких-то записях, принадлежащих очередному лаборанту, когда в сферу его паранормальных чувств вплыла вполне нормальная, человеческая аура, не принадлежащая не Марине, не Михаилу. Нормальная, естественно, по здешним меркам.

«Внимание, — тут же сообщил Мезенцев Кондратьеву мысленно, — у нас гость. На сей раз человек разумный».

«Уверен»?

«Абсолютно. Так что возьми его тихо».

Используя Мезенцева как своеобразного корректировщика, Михаил сумел незаметно подобраться к тому месту, где предположительно засел, возможно, последний представитель рода людского на этом объекте. Тот неизвестным образом сумел спрятаться в платяном шкафу и, уму непостижимо, выжить там. Это при том, что (Григорий был в этом практически уверен) видоизмененные люди обладали не только прекрасно развитыми слухом, зрением и обонянием, но и до определенного предела могли видеть человеческую ауру. Несчастный лаборант или ученый, бог его знает, способностью экранировать свою ментально-энергетическую оболочку не обладал, но при этом сумел уцелеть. Странно? Безусловно.

«Будь осторожней, — предупредил Григорий Кондратьева, доверившись своей интуиции, — с этим экземпляром может быть не все так просто».

«В каком плане»?

«Пока не знаю. Но меня настораживает тот факт, что ему удалось здесь выжить. Считай это банальной перестраховкой».

«Понял».

При задержании перестраховка не потребовалась. Михаил со всего размаху приложился ногой по металлическому шкафу, надо понимать, доводя клиента, засевшего в нем, до «неописуемого блаженства», после чего резко открыл створки и выволок практически бездыханное тело наружу. Какое-то время у ребят ушло на то, чтобы привести человека в белом халате в чувство. После чего со спокойной совестью можно было начинать допрос.

Мезенцев невольно поймал себя на мысли, что в сложившейся обстановке не только не будет против допроса, но и, в случае чего, не побрезгует применить форсированный его вариант, если его собственных сил не хватит.

Пришедший в себя профессор, лицом напоминавший одиозного политика националистического толка Эдуарда Лимонова, затравленно озирался по сторонам, совершенно не понимая, что с ним происходит, и кто все эти люди. Зато понимал, что ему не светит ничего хорошего. Кроме того, он страшно боялся окружения. Боялся, что в любую минуту появятся ужасные зомбированные и не оставят от него и мокрого места. Все это Мезенцев хорошо видел, сканируя ауру несчастного. Но ему нужно было узнать больше, поэтому он решил взять инициативу с допросом в свои руки.

— Как тебя зовут? — издалека начал Григорий, стараясь смотреть своему собеседнику прямо в глаза.

Пока что он не пытался гипнотизировать, но, видимо его взгляд и без того обладал особыми эффектами, потому что задержанный вдруг перестал моргать, и уставился на Мезенцева как на некую диковинку.

— Как тебя зовут? — Григорий повторил свой вопрос. — Ты помнишь свое имя?

Ответа не последовало.

— Ты нормальный. Я вижу это. Ты отличаешься от других. Они не способны вести переговоры, и знают лишь язык насилия, но ты — разумен.

Кондратьев, стоящий чуть в стороне, справа от Григория, с интересом наблюдал за действиями своего товарища. Вмешиваться в процесс он пока не спешил.

Ученый долго молчал, натурально пялясь на Мезенцева, но, видимо, и ему это, в конце концов, надоело. Человек облизнул пересохшие полопавшиеся губы, затравленными глазами осмотрел сначала Михаила потом Марину.

— Ожил? — вновь заговорил псионик. — Говорить будешь или как?

— Ли…Лившиц, — промямлил человек, каким-то шипящим голосом.

— Лившиц твоя фамилия?

— Да, — кивнул ученый. — Профессор… Лившиц Игнат Семенович.

— Потрясающе. Ученые степени у тебя имеются? В какой области ты специалист?

При этих словах парня Игната Семеновича передернуло, будто ему не вопрос задали, а облили сначала грязью и потом еще обложили трехэтажным матом. Вскоре выяснилась причина такой реакции ученого.

— Я доктор медицинских наук, — с неохотой ответил Лившиц. — Мы… проводили… опыты…

— С этого места поподробней, — перебил профессора Кондратьев. — Начни сначала с общего. Что это за место? Чем тут занимались?

Очередная порция вопросов вызвала бурную реакцию ученого. Он вновь заткнулся на полуслове и ничего непонимающими глазами окинул собравшихся.

— Так… вы…

— Что мы? Не ликвидаторы, хочешь спросить? — ядовито ухмыльнулся Михаил.

— Д-да…

— Нет, тебе повезло, Семеныч. Хотя, повезло или нет, позже поймем. Мы, честно признаюсь, фигуранты в этом таинственном деле совершенно случайные. Попали к вам по недоразумению, но, простите, Вы, дорогой мой профессор, хотя бы отдаленно представляете, что случилось там, наверху, из-за ваших, между прочим, опытов?

Профессор конвульсивно дернул головой, показывая, что не знает.

— Ваши эксперименты похоронили не одну сотню человек, представляете? Естественно, это привлекло внимание людей наверху, и они послали нас, правда, поначалу совершенно с другой целью. Но гулять поблизости и не проверить это место…, я б себе потом никогда такого не простил. Поэтому мы здесь. Мы не ликвидаторы, которые уже близко — разведотряд мы устранили в полном составе…

— К-как…, - вырвалось у профессора.

— Руками. Мы тоже кое-что могем. Но о нас потом. Итак, дорогой профессор Лившиц, будете ли Вы выпендриваться и кидать в меня заезженными выражениями о государственной тайне и прочей подобной чепухе или же преобразуетесь в пай-мальчика и все расскажете добровольно? Что Вы выбираете? Я хочу сказать, что мы в любом случае узнаем от Вас все, но, как мы это сделаем, зависит от Вас.

Но, похоже, Игнат Семенович и не думал ни о какой государственной тайне. Этот человек был ошарашен тем фактом, что в лабораториях оказались посторонние люди, не принадлежащие к страшным ликвидаторам.

В общем, как только Лившиц более-менее пришел в себя, он начал говорить и говорить охотно.

— Наверное, нужно рассказать с самого начала, но…

— Что но? — спросил Кондратьев.

— Вы говорите, что уничтожили разведотряд ликвидаторов?

— Да, именно так. Солдаты генерала Реутова. Знакомая фамилия?

Лившиц обреченно вздохнул.

— Реутов… чертов фанатик, жаждущий мирового господства… Впрочем, остальные не лучше.

— Кто остальные? Вы знаете Реутова? Чего он хочет?

— То же что и все, точнее не все, а большинство людей. Власти, безоговорочной и абсолютной. Но об этом потом. Сейчас нам нужно обезопасить себя. Реутов пойдет на штурм «Изумрудного города». Он здесь всех положит, но попытается добиться своего. Ему жизненно необходимо зачистить весь комплекс, иначе секреты, таящиеся здесь, могут попасть не в те руки.

Михаил ошалел от такого напора ученого, который еще несколько минут назад и двух слов связать не мог.

— Постойте, профессор, Вы знаете, как можно обезопасить объект от штурмовых отрядов? И что это еще за «Изумрудный город»?

— «Изумрудный город» — это название объекта, где мы в данный момент находимся. Присвоено оно ему при закладке первого, так сказать, камня. Я не знаю, кто автор и чем он руководствовался, видимо, представлял, что мы все, весь научный персонал — это что-то типа волшебников.

— А люди Реутова?

— А что люди Реутова? Предполагаю, что они воспользуются теми же путями, которыми вы тут оказались. Вас не расстреляли там на верху, в гараже, вы беспрепятственно доехали на поезде… Неужели вы думаете, что другие на подобное не способны? Тем более, не забывайте, что это их объект, а не ваш. Вы здесь гости, а они хозяева.

— Я это помню, — нахмурился Кондратьев и сурово взглянул на профессора. — Скажите, откуда Вам известны подобные тонкости? Вы же ученый, даже не простой охранник.

— Вот именно потому что я ученый, молодой человек, я все знаю. Охранники они конечно молодцы, они стрелять умеют и в мониторы пялиться, и много чего еще, но где они теперь, и где я? Автоматическая система защиты, которая присутствует в недрах комплекса везде и всюду, имеет несколько алгоритмов действий на случай тех или иных неприятностей. В данном конкретном случае она работает в полузакрытом режиме — это официальное его название, но мне больше нравится называть все это режимом «дырки». Так, знаете ли, более точно получается.

— Дырки? — удивился Мезенцев. — Это что еще за бред?

— Это не бред, молодой человек, это алгоритм, позволяющий тем, кто о нем знает, беспрепятственно проникнуть на объект и не попасть под пулеметы и прочую машинерию. Вы, надо полагать, узнали обо всем случайно. Мой вам, как это нынче модно говорить, респект и уважуха. Однако людей Реутова пускать в «Изумрудный город» нельзя, а для этого мы должны сменить режим работы автоматической системы защиты объекта с «дырки» на «кольцо».

— «Кольцо», надо понимать, полная изоляция «Изумрудного города» от внешнего мира? — предположил Григорий.

— Именно, Вы чрезвычайно догадливы, мой юный друг.

— Ага, и мы сейчас идем это делать? — проявила сообразительность Марина.

— Да, миледи, именно так.

— А куда мы идем, если не секрет? — поинтересовался Кондратьев.

— В центральный терминал управления «Око».

— Кем? — удивились сразу все, особенно девушка.

Профессор обреченно вздохнул. Видимо ему было в тягость объяснять непосвященным еще и это.

— Про искусственный интеллект что-нибудь слышали?

— А то, — сказал Григорий.

— Вот «Око» — это наш искусственный интеллект, который следит за всем, что происходит внутри «Изумрудного города». Конечно, до настоящего ИИ ему далеко, но и он кое-что умет. Самое главное, что ему подчинена АСЗО, и мы сейчас этим воспользуемся.

— И Вы, надо полагать, знаете, алгоритмы перевода системы защиты с одной программы действий на другую? — насторожился Михаил.

— Знаю.

— А позвольте полюбопытствовать, откуда? Вы же в медицине дока, а не в кибернетике.

Лившиц устало взглянул на Кондратьева.

— Уважаемый, у меня три высших образования и уровень IQ за сто девяносто единиц. Поверьте, я способен разобраться с грудой металла, гордо называющимся искусственным интеллектом. Естественно, я не знаю, как перевести работу АСЗО с одного алгоритма на дугой, но я могу попытаться это сделать.

— Вы так уверенно об этом говорите, как будто действительно знаете, как проделать этот самый перевод.

— Я всегда достигал поставленной перед собой цели. В этот раз будет так же.

«Приглядывай за этим ученым, — мысленно посоветовал Михаилу Григорий, — не нравится он мне».

«Что-то замышляет?»

«На данный момент нет, но не исключено, что в дальнейшем этот дядечка выкинет несколько странных номеров».

В терминал управления этим самым «Око» вел отдельный лифт, располагавшийся на территории лабораторий. Добраться до него, на удивление, оказалось делом простецким. Зомбированные люди куда-то подевались, причем их местоположение не мог отследить даже Григорий, спецназ еще не успел нагрянуть, а прочих сущностей — продуктов неведомых экспериментов, желавших растерзать случайных свидетелей — и вовсе не наблюдалось. Лифт в компьютерный центр «Изумрудного города» находился в рабочем состоянии, и ребятам не пришлось карабкаться по пожарным лестницам, как это было в прошлые разы.

Первое, что они увидели, когда створки лифта распахнулись, оказалось помещение, заполненное самыми настоящими надгробными плитами, причем от одних плит к другим вели аккуратно выложенные кабельные короба. Плиты, на самом деле ячейки памяти, располагались в тридцать рядов по восемь штук в каждом из них, таким образом, их общее количество достигало двухсот сорока единиц. Здесь царил очень сухой, чистый воздух, было холодно, не больше пяти градусов по Цельсию.

Мезенцев, раскрыв рот от удивления, подошел к одной такой ячейке. На ее поверхности весело перемигивались огоньки, и высвечивался номер. По идее данное помещение имело очень высокий класс чистоты, и вваливаться в него одетым в чем попало не полагалось, хотя какая сейчас разница?

Задерживаться однако здесь не стали. Их путь, как выяснилось спустя секунду, лежал чуть дальше, в следующее помещение, скрытое от посторонних глаз многотонной махиной двери из высокопрочной стали. Видели когда-нибудь фильмы, в которых показывали американские банки? В свое время была мода их грабить. Умные и находчивые (ну прям бравые ребята Маслякова) парни и девушки, вооруженные до зубов хитроумными гаджетами, дурили охранников, полицию, незаметно проникали в хранилища, запираемые как раз такими вот многотонными дверьми с кодовыми замками, и выносили оттуда все, что могли упереть на своих двоих. Казавшаяся с виду неприступной, дверь подалась неуловимым командам профессора Лившица и в течение минуты плавно и величаво отъехала в сторону.

За ней оказалось круглое помещение, метров пяти в диаметре, посреди которого высилась цилиндрическая колонная, высотой что-то около четырех метров. Колона в два обхвата шириной переливалась светодиодными искорками и едва слышно гудела.

— Ну-с, посмотрим, — удовлетворенно кивнул Игнат Семенович, разглядывая центральный терминал «Око», — так ли хорош голографический интерфейс управления, как мне его расписывали.

Он замахал руками, стоя в метре от колонны, и буквально в следующую секунду перед ним появилось спроецированное откуда-то изображение многогранника. Картинка была такой четкости, что был виден каждый угол, каждая его сторона. Вдобавок изображение поддавалось вращению во все стороны, и Лившиц тут же принялся за дело.

— Схематичное изображение сегментов владений «Око», — пояснил профессор, наобум тыча пальцем в узлы многогранника. — Нужно найти тот, который ответственен за АСЗО, и дело в шляпе.

— А Вы там ничего не сломаете? — тихо произнесла девушка.

— Нет, милочка, это исключено! — хвастливым тоном ответил ей Лившиц. — Система снабжена защитой от дурака, весьма продвинутой ее версией, так что причинить вред объекту по неосторожности вряд ли возможно.

— А не по неосторожности? — спросил Кондратьев.

Профессор многозначительно вздохнул:

— Ломать — не строить, слыхали о таком? Разрушить можно все. Это просто, но вот создать что-то куда сложнее. Если Вы рассчитываете при помощи «Око» уничтожить «Изумрудный город», то позвольте мне Вас сразу огорчить. Это невозможно, иначе бы я так уже поступил.

— Ну, это вряд ли, — уверенно заявил Михаил. — С компьютером Вы еще справитесь, верю, но как быть с зомбированными созданиями?

— Что-нибудь бы придумал, — огрызнулся обиженный ученый.

— Возможно, — не стал спорить с профессором Кондратьев, — но с нами спокойней, согласитесь.

Лившиц молча продолжил разбираться с голографическим интерфейсом управления. На первый взгляд он тыкал в виртуальное изображения систем «Око» совершенно хаотично, однако такая тактика вскоре принесла ему успех. Узел АСЗО был найден и немедленно развернут для более детального изучения. Вскоре выяснилось, что воздействовать на автоматическую систему защиты полностью невозможно. Точнее можно, но для этого нужно иметь на руках специальные коды доступа. Коды, судя по всему, выдавались охранникам, во всяком случае, Игнат Семенович так думал.

— Значит, у нас ничего не выйдет? — грустным голосом спросила Марина.

— Не переживайте, — тут же поспешил успокоить ее Лившиц. — Для того чтобы перебросить АСЗО с одного императива действия на другой, кодов не нужно. Это аварийная операция и ее возможно осуществить без командных кодов. А вот активно управлять защитой мы не сможем.

— Вы имеете ввиду динамическое управление? — сориентировался Михаил.

— Именно. Я думал, что смогу контролировать каждый шаг штурмовиков и устранять их мелкими группами или по одному, но не судьба.

— Значит, придется действовать по старинке.

— Не хорохорьтесь, уважаемый. Это Вам не разведотряд. На объект кинут что-то вроде полка. Динамическая защита нам бы очень помогла, но… не судьба.

— И так сойдет, — махнул рукой Михаил. — Давай врубай шарманку.

— Уже, — кивнул Лившиц.

Михаил зевнул во всю ширину рта.

— Следовательно, осталось только ждать?

Никто ему не ответил.