— Вадик, это все? Так и кончилось?..

— А что еще, Тим? Полуразрушенный Грифон был взят войсками Короля. Генералы отыскались... Мы выбили стражников из Форта, а укрепления на Абрикосовке остались за ними...

Вадим оглянулся: палата тихо шелестела ребячьими голосами.

— Спать немедленно,— свирепым шепотом потребовал Вадим.

Сейчас принесет «медицину»... Накаркал. Дежурившие в корпусе Гранька и Марчик проскользнули в палату:

— Дежурная на подходе.

— Всем лишним—в окно,— приказал Вадим. Аль проскочил к широкой, оправленной в дюраль стеклянной пластине, повернул на оси.

— А на тебе бацилл больше! — И махнул через невысокий подоконник на ухоженный газон.

— Люди, я вечером появлюсь, а пока выздоравливайте! — Вадим шагнул в дверь навстречу медсестре; шел вместе с нею к выходу, слушал рассуждения о нехороших людях, лишающих больных детей сна и нахально злоупотребляющих расположением врачей.

«...Аль стал похож на мальчишку, прежней суровой взрослости словно не бывало. Как теперь Этре Ольхель его в море опять возьмет?» Вадиму становилось жутко при мысли, что из тихого Приозерска Аль снова уйдет за отцом на палубу «Лунного Луча» в завывание снарядов, в десант под пулеметные очереди. Он, Магистр, тоже вернется туда, там Даня и Маришка, там — Илька, непростивший, ненавидящий, но одинокий и несчастный, там — невысокий земляной холмик в парке у Ратуши Вольного Города Грифона... И огонек над развалинами дворца...

Вадим вздрогнул, вспомнив, как звенели подошвы ботинок по песку лабиринта, спекшемуся в блестящую корку. След Битвы...

Этот врач... кажется, у него может получиться, он останется здесь с мальчишками, будут заново строить Город.

Рядом с Алем Магистр шел по больничной аллее, гулкой от прихваченного первым инеем асфальта, в бледном зеленоватом свете «дневных» ламп. Последняя не горела, за больничной оградой легла темнота, вся в красноватых сполохах фар проносившихся автомобилей. Шаги отдавались все громче, сливаясь с урчанием моторов... А может, осенний ветер доносил уже через грань Кольца отзвук боя.