Как говорится, голод не тётка. Алёша шёл быстрым шагом, внимательно глядя по сторонам, но ничего похожего на съестное не обнаруживалось. И вдруг он заметил чуть в сторонке от тропы настоящий индейский вигвам с матерчатым пологом вместо двери, весь покрытый ветками, корой и циновками. На одной из них — тростниковой, очень светлой — ярко выделялись слегка корявые буквы: «Пироги на заказ». Вот оно — то что надо.

Внутри просторного вигвама оказалось темновато. Привыкнув к скудному освещению, Алексей Попов разглядел сидящего хозяина жилища. Его длинные чёрные волосы, заплетённые в косы, были откинуты назад и открывали высокий лоб и пронзительные горящие глаза. На красноватой коже обнажённой груди висело ожерелье из игл дикобраза. В мочках ушей — массивные серебряные серьги. Лоб и щёки покрыты разноцветным узором. На коленях — томагавк.

— Как поживаешь, достойный вождь? — спросил следователь по особым делам, мигом сообразив, что перед ним — Чингачгук Большой Змей. — Удачно ли прошла твоя охота?

Вопрос он задал не только их вежливости. Ему хотелось заранее выяснить возможное меню. Если сегодняшняя добыча Большого Змея была богатой, стоит ожидать пирогов с мясом. Если не очень — придётся обойтись капустными или рисовыми с зелёным луком. Алёша с благодарностью угостился бы и такими.

— Послушай меня, юноша, — заговорил вождь. — Шесть раз по десять горячих лет прошло с тех пор, как Чингачгук был молодым. Высокий, как сосна, прямой, как полёт стрелы Соколиного Глаза, сильный, как бизон, ловкий, как горная коза, — вот каким был Большой Змей. Теперь он уже не тот. Охота не для него. Хау, я всё сказал.

Алёша понял, что пироги будут рисовыми или капустными. Однако сразу перейти к заказу показалось ему не совсем вежливым. Всё-таки перед ним сидел вождь — пусть постаревший, но ещё недавно могущественный и непобедимый. Неспешная беседа продолжалась.

— Правильно ли я предполагаю, достойный Чингачгук, что, потеряв с годами возможность охотиться, ты избрал для себя ремесло пирожника?

— Боюсь, юный воин, ты не совсем верно употребил слово. Насколько известно Большому Змею, пирожники пекут пироги, а я выдалбливаю на заказ пироги, — он сделал ударение на втором слоге. — Вот этим томагавком, снявшим когда-то сотни скальпов. Хау, я всё сказал.

— Но в твоём вигваме не видно ни одной пироги!

— Но в нём не видно и пирогов, — пошутил вождь, даже краешком губ не улыбнувшись. — Лодки я делаю не здесь, а на берегу реки.

Следователь по особым делам чуть не заплакал от разочарования. Опять неудача! Но просто развернуться и уйти он не мог. Как-никак Чингачгук был его любимым героем. Не хотелось обижать вождя наскоро оборванным разговором.

— И много ли заказов, достойный вождь?

— Не скрою от тебя, юноша: мало. Однако с пирогами, у которых ударение на третьем слоге, было бы ещё сложней. Очень сильная в этом секторе экономики конкуренция.

Надежда в Алёшином сердце вспыхнула ярко, как восходящее солнце. Кажется, стала намечаться дорога, ведущая к еде. С трудом сохраняя внешнее спокойствие, он спросил в прежнем размеренном тоне:

— И кто же, Большой Змей, здесь у вас конкурирует, занимаясь выпечкой?

— Авдотья и Глафира, — последовал ответ.

— Где бы повстречаться с этими достойными дамами?

— Что ж, можно назвать их и так, — важно кивнул Чингачгук. Серьги при этом мелодично зазвенели. — Перейдёшь мост через реку. Увидишь большой луг. Они там часто бывают. Хау, я всё сказал.

— Спасибо, вождь, до новых встреч! — скороговоркой отозвался Алёша, собираясь немедленно заняться поисками пирожниц, но его остановил разочарованный голос Большого Змея:

— Хау, я не всё ещё сказал…

«А я не всё ещё спросил!» — спохватился следователь по особым делам.

— Достойный Чингачгук, не вызывал ли ты кого-нибудь по мобильнику?

— Кого, например?

— Например, Алексея Попова?

— А это кто?

— Это я.

Вождь отрицательно покачал головой: нет, не вызывал.

— Ну, тогда мне и вправду пора идти, — протараторил Алёша и, откинув полог, вылетел из вигвама со скоростью стрелы Соколиного Глаза.

— Хау, я не всё ещё сказал… — донеслось вослед.

Видно, не так уж часто баловали лукоморцы старика дружеской беседой.