Был ли Рим изначально этрусским городом? Это один из спорных на сегодняшний день вопросов. Существуют две полярные точки зрения. Согласно первой, Рим был завоеван несколькими крупными метрополиями этрусского додекаполиса и, таким образом, подчинен этрусскому господству более чем на 100 лет. Согласно второй, Рим никогда не был этрусским городом. И эти споры совсем не новы, поскольку еще Дионисий Галикарнасский заявлял свое несогласие с теми, кто считал Рим «тирренским городом». Но не была ли эта позиция продиктована одним лишь желанием представить Рим только лишь как греческий город? Во всяком случае, представляется очень сложным, если не абсурдным, отрицать этрусское присутствие в Риме, поэтому форма и причины этрусского влияния в Риме порождают споры.

 

ИСТОРИОГРАФИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ: СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО

Танаквиль и Тарквиний Приск

Обратимся к литературным источникам и прежде всего к Титу Ливию. Пятым царем Рима, сменившим Анка Марция в 615 г. до н. э., был Тарквиний Приск. Он был выходцем из этрусского города Тарквинии и имел жену Танаквиль, носившую типично этрусское имя. Нет никаких причин ставить под сомнение происхождение Тарквиния Приска, даже если это имя было найдено в более раннем погребении в Цере: такие же имена были обнаружены в нескольких городах, и это лишь следствие известных браков между представителями крупных семейств. Будущий царь Рима, который также носил имя Лукумон (значение этого слова до сих пор точно неизвестно), был сыном крупного торговца из Коринфа, Демарата, а его жена, происходившая из аристократической семьи Тарквиниев, подтолкнула его к переезду, поскольку он не мог сделать яркую политическую карьеру в этом городе, где был наполовину чужеземцем. В Риме возможности социального роста были другими. Здесь обнаруживается ряд показательных черт: связи между Коринфом и Этрурией, в частности Тарквиниями, были хорошо известны, и коринфская керамика, найденная на тосканской территории, является существенным доказательством. Вскоре этруски начнут ей подражать, изготавливая так называемую этрусско-коринфскую керамику, которую они незамедлительно экспортируют в другие города Средиземноморья.

Еще более поразительной является, возможно, роль этрусской женщины. Можно предположить, что Танаквиль во многом руководила своим мужем. Ее роль была первостепенной в частности в тот момент, когда она прибывает в Джаникулу, что на «этрусском» побережье Тибра. Там было предзнаменование, данное летящим орлом, которое одна лишь Танаквиль смогла интерпретировать как знак верховной власти. После прибытия супругов в Рим царь Анк Марций выбрал Тарквиния Приска в качестве опекуна для царских наследников и назначил его командовать римской конницей.

Танаквиль и Сервий Туллий

Танаквиль исчезла? Нет, она вновь выйдет на первый план, когда станет необходимо наследовать супругу. Тарквиний Приск был убит через 37 лет после начала своего правления сыновьями Анка Марция, осознавшими, наконец, что они были наследниками трона. Римские цари правили очень долгое время и можно с полным основанием задаться вопросом об их количестве: как всего семь царей, отраженных в письменных источниках, правили почти два с половиной века (с 753 по 509 гг. до н. э.)?! Кроме того, древние авторы толком и не знали, являлся ли Тарквиний Гордый сыном или внуком Тарквиния Старшего. В любом случае, спустя 37 лет Танаквиль в здравом уме и светлой памяти предсказывает, будучи экспертом по предзнаменованиям, царскую судьбу младенцу, Сервию Туллию, люлька которого была подброшена во дворец при невероятных обстоятельствах. Происхождение Сервия, имя которого, вероятно, говорит о рабских истоках (servus), было запутано, и позднее мы обнаружим, что этрусская версия его биографии не лишена аргументов. В Риме его считали сыном латинского аристократа. Он стал зятем Тарквиния Приска, и когда царь умер, Танаквиль сумела утвердить его на престоле, где Сервий Туллий осуществил множество важных реформ.

Туллия и Тарквиний Гордый

После Танаквиль еще одна представительница этрусского народа вмешалась для того, чтобы привести к власти Тарквиния Гордого. На этот раз речь идет о Тулии, дочери Сервия Туллия: по римскому обычаю, она не имеет имени, а только лишь фамилию отца в женском роде. Туллия была вспыльчивой, а ее родная сестра — очень робкой. Чтобы упрочить свою власть, Сервий Туллий выдал их замуж за сыновей Тарквиния Приска. Это закончилось трагедией: по инициативе Туллии ее сестра с мужем и Сервий Туллий были убиты, а муж Туллии Тарквиний Гордый провозгласил себя царем.

 

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ОБ ЭТРУССКОМ ВЛИЯНИИ

Керамика

Римская историография в лице Тита Ливия признавала, что этруски обосновались в Риме, а некоторые из них попали в правящую верхушку государства. С трудом приняв Сервия Туллия, которому была приписана латинская генеалогия, античные авторы были вынуждены оставить двух этрусских Тарквиниев в списке семи царей. Археология полностью подтверждает этрусское присутствие в Риме, в какой бы форме оно ни проявлялось. Многочисленные фрагменты керамики буккеро были обнаружены в различных частях Рима, и не только в центре, на Форуме или в Боариуме. Например, можно обратить внимание на удивительную керамику, выполненную техникой тонкого буккеро, обнаруженную близ Сен-Жан-де-Латран. Однако обнаружение этрусской или греческой керамики, даже в большом количестве, не достаточно, чтобы в точности говорить об этрусском или греческом присутствии на римской территории: всегда можно предположить, что это был всего лишь импорт. Но также верно то, что это свидетельствует об активной торговой деятельности.

Эпиграфика

Зато найденные этрусские надписи не оставляют никаких сомнений в том, что на римской территории присутствовали носители этрусского языка. Итак, в Риме было найдено порядка десяти надписей, выгравированных на керамике буккеро. Например, имя «Uqnus» можно прочесть на фрагменте буккеро из Форума Боариум, и в этом имени можно узнать латинское имя Окнус, который считался основателем Болоньи (этрусской Фелсины).

Но самая длинная и показательная этрусская надпись выгравирована на небольшой фигурке льва из слоновой кости: она была обнаружена в ходе раскопок в Сант Омобоно, на Форуме Боариум, в месте рыночной торговли на берегу Тибра. На этом изделии второй половины VI в. до н. э. выгравированы три имени — «araz silqetenas spurinas». Первое из них — хорошо известное этрусское имя Арат, а замена придыхательного t на z в конечной позиции очень характерно для римского варианта этрусского языка. Третье имя «spurinas» — также очень известно и принадлежит аристократическому роду города Тарквинии. Эта фамилия встречается в надписях множество раз, в этой форме или же в форме «spurinna», более известной в латинском языке. Намного позднее, в I в. н. э., латинские надписи дают нам сведения о деяниях, свершенных, быть может, в V или IV вв. до н. э. представителями рода Спуринна. Один из них принимал участие в экспедиции на Сицилию, в ходе которой этруски оказали помощь Алкивиаду. Эта крупная этрусская семья из Тарквиниев не исчезла вместе с независимостью Этрурии: Цезарь избрал своим личным гаруспиком именно выходца из рода Спуринна, ведь для выполнения этой роли необходим был этруск знатного происхождения. Позднее с еще одним выходцем из этого рода — военачальником Вестрицием Спуринной — состоял в переписке Плиний Младший.

Второе слово в надписи из Сант Омобоно, «silqetenas», хоть ничего нам не напоминает на первый взгляд, но по суффиксу -nas можно определить, что это имя собственное. Было предположение, что это слово как-то связано с географическим названием, в данном случае — с городом Сульчи в Сардинии. Действительно, этруски имели торговые отношения с этим крупным островом, находившимся напротив их основной территории. Что же касается имени Арат Спуринна, то исследование небольшой фигурки льва из слоновой кости, от которой до нас дошла лишь одна половина, приводит к выводу, что этот предмет был своего рода «паспортом», позволяющим идентифицировать его владельца за границей: вторая половина фигурки льва должна была прикладываться к первой, словно банкнота, разорванная пополам. Нам известен и другой пример такого этрусского «удостоверения личности» из Карфагена, также часто посещаемого этрусскими купцами, которые привозили туда множество изделий из керамики. Во всяком случае, небольшая фигурка из слоновой кости с надписью из Форума Боариум прекрасно показывает, что Рим был весьма интересен для одной из самых крупных этрусских семей.

Что касается Тарквиниев, необходимо процитировать последнюю надпись, хоть она была выполнена на латинском, а не на этрусском языке. На дне чаши в стиле буккеро, датируемой последней третью VI в. до н. э., была сделана надпись «гех». Исключительное положение надписи указывало на то, что этот предмет не использовался в быту, а был предназначен для ритуального действа, возможно, имевшего отношение к жрецам начала Республики. Однако нельзя исключать тот факт, что речь могла идти и о самом царе.

 

ЭТРУССКИЕ КВАРТАЛЫ И ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ

Этрусская улица

Спуринна, очевидно, был в Риме не единственным этруском. Их именем в Риме названа одна из улиц, расположенная между храмом Диоскуров и базиликой Юлия. Эта узкая улица — всего лишь 4 метра в ширину, как и все улицы Форума, — начиная с республиканской эпохи, имела дурную славу, поскольку, по словам Платона, именно там можно было встретить мужчин-проституток. Но там были также и лавки парфюмеров, а Гораций сообщает нам что там находилась знаменитая книжная лавка Сосиев. На этой улице также возвышалась статуя Вертумны, бога фруктовых садов и фруктов, о котором Варрон говорил как о главном боге Этрурии, а Проперций пространно описывал его в одной из своих элегий.

Влияние этрусков на римскую цивилизацию, согласно античным источникам, было многочисленным и разнообразным — ив политической, и в религиозной, и в культурной жизни. Достаточно один раз почитать Тита Ливия, чтобы осознать размах градостроительных работ, предпринятых этрусскими царями и прежде всего Тарквинием Приском. Римский историк выделяет три крупных вида работ: осушение низин и болотистых местностей Рима, строительство храма Юпитера Капитолийского и сооружение Большого цирка (ипподрома).

Мастера гидравлики

Что касается первого пункта, то уже в Античности бытовало единогласное мнение, что этруски были «мастерами гидравлики». Они установили в своих городах целую сеть водостоков и канализационных канав. Больше всего впечатляют водостоки Марцаботто, идущие вдоль основных осей города. Этруски также сумели дренировать вулканические и непроницаемые для воды почвы Южной Этрурии с помощью сети подземных каналов. Именно таким образом они смогли противостоять эпидемии малярии, опустошившей окрестности Рима, — эта болезнь вновь и вновь возобновлялась вплоть до новейшего времени. Нельзя сомневаться в этрусском происхождении восхитительного колодца в Перудже, имеющего глубину 37 м и ширину 5,6 м. После некоторых споров теперь считается, что «Понте Содо» («Крепкий Мост») в Вейях также был этрусским: этот туннель, вырытый в туфе, позволял откачивать воды с территории Вальчетты, часть земель которой была постоянно затоплена и, следовательно, непригодна для земледелия.

В Вейях и во многих других городах Южной Этрурии нет никаких сомнений в том, что куникулы, подземные каналы (1,70 м в высоту и 60 см в ширину), через которые откачивалась стоячая вода, поступавшая из вертикальных колодцев, были созданы в этрусскую эпоху. Известно, что римляне во время осады Вейев воспользовались одним из этих куникулов, чтобы проникнуть в этрусский город. Во время той же осады этруски сумели создать водоотводный канал из озера Албен, чтобы избежать затопления прилегающих территорий во время паводка. Не будем покидать территорию города Вейи, не отметив наличие огромного водоема архаического периода на акрополе Пьяцца д’Армии, который находился под открытым небом. Необходимо уточнить, что туф в этом регионе было весьма просто копать, и можно было сопоставить эти дренажные работы с дорожными: во многих городах к западу от озера Больсена этруски вырыли в туфе на многометровой высоте очень живописные дороги.

Цирк

Однако форум не был единственной болотистой низиной в Риме. Та же проблема была и в долине Мурчи, что между Палатином и Авентином, где протекал ручей. Для строительства здесь Большого цирка необходимо было провести осушительные работы, чтобы вывести стоячую воду в Тибр. Именно этруски смогли это осуществить. Описание этого архаического цирка с его деревянными трибунами для знати, покрытыми тентом, данное Титом Ливием и Дионисием Галикарнасским, полностью подтверждаются этрусскими фресками из Тарквиниев. Их можно увидеть в гробнице Колесниц (рис. 14), датируемой примерно 500 г. до н. э.: зрители сидят на высоких скамейках, наблюдая за разными атлетическими соревнованиями и за гонками на колесницах (последние и дали название этой гробнице, обнаруженной в XIX в.). На этой этрусской фреске на почетных местах иногда фигурируют зрительницы, и нельзя не отметить разношерстный характер публики, что свойственно Риму, во всяком случае, в цирке. Для Овидия, в эпоху Августа, цирк оставался идеальным местом для попыток соблазна. У греков было другое отношение к атлетическим и конным состязаниям, и, вероятно, этруски были причастны к тому привилегированному положению, которое было даровано римской женщине, во всяком случае, в том, что касается спектаклей.

Этрусское влияние на римские игры и культурную жизнь не ограничивалось одними лишь постройками и оборудованием. Вся программа и технические элементы конных скачек были заслугой этрусков, и все это — уже в эпоху царей. И когда Тарквиний Старший, по словам Тита Ливия, организует роскошные игрища в Риме после победы над латинскими народами, он велит доставить кулачных бойцов и лошадей главным образом из Этрурии. Весьма любопытно, что одна из расписных гробниц Тарквиниев, гробница Олимпиады (ок. 530 г. до н. э.), кажется, иллюстрирует это событие: на одной стене показаны боксерский поединок и скачки на колесницах. Однако детали еще более показательны: техника этрусских и римских возничих одинакова, они завязывали узлом вожжи вокруг талии, чтоб не выронить их во время скачек. Очень опасная техника при падении (поломке), которая совсем не использовалась греческими возничими. Снаряжение этрусских и римских возничих также очень сходно — короткая туника, отличавшаяся от длинной тоги, которую носили их греческие коллеги, в частности возничий из Дельф. Естественно, цирковые выступления не были единственными, носившими этрусский отпечаток: считалось, что сценические представления также появились в Риме с приходом этрусских гистрионов, которые были в большинстве своем танцорами. Однако это происходило, вероятно, около 367 г. до н. э., то есть уже не в эпоху этрусских царей, как в случае с конными состязаниями.

Храм

В ряду масштабных работ царя Тарквиния не последнее место занимало строительство храма Юпитера на Капитолийском холме. Храм по своим внушительным размерам и убранству был крупнейшим в Центральной Италии в свою эпоху. Он был возрожден во всем своем величии благодаря современным раскопкам, проводимым вследствие реконструкции капитолийских музеев. Любопытно, что долгое время наиболее «этрусской» чертой являлась та, которую в настоящее время мы, скорее, назовем «римской»: этот храм, посвященный триаде Юпитера, Юноны и Минервы, характеризуется наличием трехнефной целлы, расположенной позади пронаоса, фронтальной колоннады. Витрувий, архитектор августовской эпохи, описал эту тройную целлу как типичную для тосканского храма. Однако теперь исследователи прекрасно осознают, что мало этрусских храмов имеют эту характерную черту. Она встречена только в храме Бельведера в Орвието и в храме А в Пирги (ок. 470 г. до н. э.).

Однако нельзя отрицать существование такого типа планировки в Этрурии. Тройные элементы можно обнаружить и в погребальной архитектуре (Цере — гробница Кресел и Щитов, гробница Греческих Ваз), а также в домашней архитектуре (Акваросса). Что же до этрусских триад в религии и культуре, то исследователи часто хотят видеть их повсеместно, даже там, где их может не быть. Например, в Поджо Чивитат (Мурло), где американским археологам на терракотовых архитектонических плитах привиделась не одна, а целых две божественные триады: небесная триада, в которую входили Тиния (Юпитер), Юни (Юнона) и Менерва (Минерва), и хтоническая триада, состоящая из Цереса, Либера и Либеры. Коль скоро этот вопрос, архитектурный и религиозный одновременно, остается открытым, неоспоримо, что архаический римский храм хранил в себе отпечаток этрусской культуры в своей общей планировке, подиуме и, в частности, отделке. Внушительные размеры капитолийского храма Юпитера доказывают, кстати, что Рим в VI в. до н. э. ни в чем не уступал другим этрусским городам. Можно предположить, что Рим не просто был этрусским городом, но одним из крупнейших этрусских городов.

Общественная и сакральная архитектура не была единственной сферой, где вклад этрусков был подчеркнут традицией. Эта тенденция распространилась и на частное жилище: широко распространенные в италийском домостроительстве атриумы считаются этрусскими по происхождению. Само слово было сопоставлено Варроном с портом Адрией: определенно известный топоним, поскольку он подарил название Адриатике. Известно, что древние обожали слова фантастического происхождения, и все же странно, что атриум сопоставлялся, в общем то, со второстепенным и отдаленным от центра городом паданской Этрурии. Существует также понятие «тосканский атриум», в котором отсутствуют колонны. Отсутствие в ряде случаев центрального водоема заставляет некоторых современных исследователей полагать, что это был просто крытый двор, а не настоящий атриум. В настоящее время жилище, раскопанное на южном склоне Палатина, подарило нам прекрасный пример аристократического жилища с атриумом последней трети VI в. до н. э.

Символы власти

Культурные влияния на Рим со стороны этрусков этим не ограничиваются. Многие античные авторы считали сами символы римской власти (insignia imperii) этрусскими. Об этом вполне определенно пишет Страбон: «Говорят, что победные символы, знаки отличия консулов, и в целом знаки отличия магистратов были принесены в Рим из Тарквиниев вместе с фасциями, секирами, трубами, религиозными церемониями, искусством гадания и музыкальным сопровождением римских публичных мероприятий». К этому списку можно отнести скипетр, курульное кресло, пурпурную мантию и один из важнейших символов власти — фасции (перевязанные пучки прутьев-розг, являвшиеся изначально непременным атрибутом высших магистратов).

В одном из произведений латинского поэта III в. до н. э. Силиуса Италикуса утверждается, что именно в Ветулонии впервые появились фасции. В одной из гробниц VII в. до н. э., открытой в 1898 г., была обнаружена фасция, или ее модель, из железных прутьев и двойной секиры. Этот тип секиры очень часто встречается в Этрурии, например, обоюдоострые топоры найдены в Тарквиниях, а в Ветулонии на знаменитой стеле изображен силуэт воина Авела Фелуске, держащего двойную секиру в правой руке. Гробница Ликтора в Ветулонии, похоже, подтверждает неожиданное утверждение латинского писателя; но иногда реальность этого открытия подвергается сомнению, поскольку во время открытия этой гробницы еще не осуществлялась настоящая научная фиксация находок. Кстати, в Этрурии практически нигде не были найдены фасции, сочетающие прутья и секиры, ни среди археологических источников, ни среди иконографических: каждый раз два этих символа власти были обнаружены отдельно и не составляли фасцию в римском значении. Если отвлечься от этрусского влияния на Рим, необходимо отметить, что помимо выше указанных примеров мы обнаружили множество символов власти в собственно этрусских погребениях. Можно упомянуть потрясающие бронзовые секиры, найденные в царских погребениях Казале Мариттимо, близ Вольтерры, а в иконографии погребальных фресок, в особенности в Тарквиниях, зачастую изображены символы власти, секиры, копья, жезлы, музыкальные инструменты и многочисленные кортежи, сопровождавшие покойных магистратов.

Военная музыка

Согласно одной из современных теорий, этруски фактически были наставниками римлян в гоплитской тактике, этом революционном изобретении в военном искусстве, которое положило конец гомеровским аристократическим боям на колесницах. Но особое внимание уделяется военной музыке, которая в Риме также считалась музыкой этрусского происхождения. Это касалось рога и трубы. Этрускам были известны два типа последнего инструмента: прямая труба, по-латински «tuba», и труба с загнутым концом и расширяющимся мундштуком, которую по-латински называли «lituus». Бронзовая труба такой формы была найдена в Черветери. Во время раскопок, проводимых недавно в наиболее древнем поселении Тарквиниев, на плато Чивита, в погребении начала VII в. до н. э. была обнаружена очень красивая бронзовая «lituus», согнутая втрое. Она располагалась на бронзовой секире и щите — совокупность предметов, несомненно, имела сакральный характер. Наиболее часто изображаемым инструментом был, несомненно, греческий «авлои» или латинский «tibiae», с двумя трубами, который мы зачастую переводим как «флейта», поскольку речь идет о язычковом инструменте, более близком к габою или кларнету. Кажется, что невелик список дел, которые этруски делали без музыкального сопровождения (рис. 16), в частности без этих «tibiae», будто тишина была самым редким явлением в этрусском городе! Некоторые греческие авторы, в том числе великий Аристотель, например, с удивлением (а иногда и с возмущением) констатировали, что этруски делали хлеб, били и стегали их рабов под музыку (изображения подтверждают первые два вида деятельности).

 

ЭТРУССКАЯ ВЕРСИЯ ИСТОРИИ ЦАРЕЙ В РИМЕ

Так, достаточно длительное присутствие этрусков на римской земле, очевидно, благодаря одним лишь надписям на этом языке, объясняет многообразие влияний, которое очевидно в начале римской цивилизации. Однако мы возвращаемся к первоначальному вопросу: было ли это лишь результатом простого соседства, мирного по своему характеру, и торговых контактов, что подтверждается такими находками, как скульптура льва из слоновой кости? Тексты и археология великолепно показывают нам, что в архаическую эпоху существовал важный феномен географической мобильности: в самой Этрурии в некрополе конца VI в. до н. э. Крочефиссо дел Туфо в Орвието были обнаружены несколько иностранных имен кельтов, италиков, обосновавшихся в этрусской метрополии. Ничего удивительного в том, что подобное имело место и в Риме. Отметим, что хоть римляне и заимствовали этрусский алфавит, в Риме продолжали говорить по-латински, и, несмотря на все заимствования и влияния, город все же не был полностью этрускизирован, что могло и должно было произойти в случае военной оккупации и политического влияния в течение одного века. Этрусские цари, таким образом, были лишь «естественным» проявлением этого тосканского присутствия в Риме. Однако ряд источников, относящихся к периоду правления Сервия Туллия, может привести нас к другому видению ситуации.

Нашим основным «гидом» здесь будет император Клавдий, правивший с 41 по 54 гг. н. э. Этот император написал на греческом языке, как свидетельствует Светоний в своем труде «Жизнь двенадцати Цезарей», историю карфагенян и историю этрусков. Почему именно этрусков? Конечно же по семейным причинам, поскольку он был женат на некоей Ургуланилле, представительнице одной из наиболее крупных этрусских семей. Благодаря ей Клавдий обладал, несомненно, архивами, необходимыми для реализации этой цели. Хоть, увы, этот труд был утрачен, тема этрусков в одной из самых известных речей императора была сохранена на так называемой табличке Клавдия из Лиона — великолепной латинской надписи, выгравированной на бронзовой пластине. В этой речи Клавдий стремился убедить сенаторов открыть двери их собрания перед знатными галлами, и для этого он привел исторические прецеденты, иллюстрирующие, что Рим всегда умел принимать, даже на самом высоком уровне, лучших среди иностранцев (после того, как они конечно же были покорены). И это имело место с самого возникновения Рима, поскольку некоторые цари были сабинами (Нума Помпилий, Анк Марций) и этрусками (Тарквинии). Что же касаемо Сервия Туллия, несомненно, это был подобный случай.

Конечно, римские историки, такие как Тит Ливий, превратили его в сына раба и латинской аристократки из Окрикулума, захваченного римлянами. Однако Клавдию была известна этрусская версия: согласно этрусским историкам, Сервий Туллий был этруском, и звали его Мастарна (очевидно, этрусское имя с характерным суффиксом -па). Этот Мастарна был кем-то вроде кондотьера, участвовавшего в военных действиях на территории всей Центральной Италии в VI в. до н. э. с двумя братьями, Авлом и Целием Вибенна, его компаньонами. По завершении своих походов Мастарна, а может быть, до него и братья Вибенна, правил в качестве шестого царя Рима под латинским именем Сервий Туллий.

В другом тексте, принадлежащем перу Веррия Флакка, историка августовской эпохи, уточняется, что братья Вибенна были выходцами из города Вульчи, одного из крупных городов додекаполиса. Однако некоторые этрусские источники несут в себе другую информацию и позволяют начать дискуссию и это — исключительное пересечение, поскольку мы практически не имеем источников, противоречащих друг другу. Первым источником является надпись, выгравированная на основании кубка буккеро середины VI в. до н. э. и преподнесенного в качестве вотивного дара в святилище Портоначчо в Вейях. Это святилище, известное своими терракотовыми акротериями, как Аполлон из Вейев, было посвящено разным божествам, в частности Минерве, и должно было в течение определенного времени играть роль общеэтрусского храма, поскольку невейцы могли преподносить туда посвятительные дары. Надпись была прочтена как «mine muluvanece avile vipiiennas», переводится «Меня посвятил (божеству) Авил Випииеннас». А вспомнив некоторые фонетические феномены, такие как синкопа, а также то, что в этрусском языке не было звонких согласных, например b (а только лишь р), можно заключить, что Авил — это архаическое имя, соответствующее латинскому Авл, и что «випииеннас» весьма похоже на Вибенна. Итак, это наш Авл Вибенна принес в дар данный килик в стиле буккеро в Вейях. Конечно, нельзя полностью исключить случай омонимии, но это происходило в середине VI в. до н. э., то есть во время правления Сервия Туллия, к тому же поблизости от Рима, где, как считалось, наш персонаж совершил часть своих подвигов. Таким образом, без всяких сомнений можно говорить о реальности существования этого соратника Мастарны-Сервия Туллия.

Мы находим трех наших героев даже в Вульчи. В богатых некрополях этого города, который подарил тысячи аттических ваз VI–V вв. до н. э., обнаруженных в ходе раскопок Люсьена Бонапарта, была обнаружена уникальная расписанная гробница Франсуа. Следует сказать, что длинный дромос, свойственный гробницам этой эпохи, углублялся прямо в скалу, что само по себе весьма впечатляюще. Гробница датируется третьей четвертью IV в. до н. э. Это настоящий цикл рисунков, разбитый на три основных сюжета. Начнем с самого последнего, где изображен владелец гробницы: речь идет о некоем Веле Сатиесе, который изображен в лавровом венке, одет в расшитую тогу и, очевидно, готовится к гаданию по полету птицы. Ребенок выпускает перед ним зеленого дятла, за полетом которого будет наблюдать его хозяин (рис. 17).

Самое раннее изображение отсылает нас к Троянской войне. На великолепной в художественном смысле сцене показан Ахилл, собирающийся принести в жертву троянских пленных на похоронах Патрокла; присутствие божеств Шаруна и Ванта придает этрусскую специфику этой замечательной фреске. Строго симметрично этому «греческому» изображению следует третий сюжет, хронологически находящийся между первыми двумя, он нас непосредственно и интересует: на этот раз мы имеем дело только с этрусками, как свидетельствуют надписи рядом с персонажами. Это серия поединков, которые заканчивались избиением побежденных. Победители были героями Вульчи, происхождение их противников неизвестно. Среди победителей выделяются имена Мастарны, Авла и Целия Вибенна. А одной из жертв был «cneve tarchunies rumach», что можно перевести как «Тарквиний из Рима».

Рассмотрим концепцию этого цикла рисунков. Троянцы, по легенде, были основателями Рима, в то время как этруски отождествляли себя с ахейцами. На изображениях гробницы мы, таким образом, видим следующую идею: так же как греки победили троянцев, так и этруски побеждают римлян. И наконец, Вел Сатиес является представителем одного из самых крупных этрусских родов, ведущих победоносную борьбу с Римом: нам известно, что в этот период происходили крайне жестокие столкновения между этрусскими городами (в особенности Тарквиниями и Вейями) и римлянами. В этом ряду исторических прецедентов необходимо учитывать воззрения этрусков, которые верили в повторение событий через века и в силу судьбы: если предки этрусков победили римлян во время осады Трои, то же должно произойти и в IV в. до н. э., и Вел Сатиес, аристократ из Вульчи, мог быть победителем в тот момент, когда гадал по полету птицы. Ну а братья Вибенна стали настоящими легендарными героями для этрусков: они были также изображены на зеркале с гравировкой из Больсены и на двух урнах эллинистической эпохи поймавшими божество с чертами Аполлона, которое должно было предсказать их будущее согласно известному в греческом мире мифу. На знаменитом кубке старца Нестора V в. до н. э., хранящемся в парижском музее Роден, также начертано имя Авла Вибенна.

Однако более всего нас интересует роль этих трех героев из Вульчи в их столкновении с Тарквинием из Рима, как свидетельствует надпись в гробнице Франсуа. Римские источники дают другую версию конца царствования Тарквиния Приска: поскольку Сервий Туллий был его зятем, то после его смерти был избран на царство. Однако, можно задаться вопросом: не отражали ли фрески гробницы Франсуа из Вульчи историческую реальность достоверней? Современные исследователи сомневаются, что всего лишь семь римских царей правили в течение двух с половиной веков: какими же исключительными долгожителями должен был быть каждый из них.

Версия о том, что Авл и Целий Вибенны могли быть римскими царями, подтверждается и топографией Рима — в честь них в городе названы два крупных холма. Христианскому автору Арнобию была известна версия этого царского периода, согласно которой Авл был убит рабом своего брата («a germani servulo»). При этом имя собственное Сервий Туллий всегда сопоставлялось с латинским именем существительным, обозначавшим раба («servius»), откуда и легенды о его происхождении. Однако здесь можно задаться вопросом: не относится ли фраза Арнобия к смерти Авла Вибенна от руки Мастарны-Сервия Туллия, раба или, быть может, помощника Целия Вибенна.

 

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВЫВОДЫ

Тезис о гегемонии этрусков в Риме и о власти, полученной силой, подтверждается благодаря тому, что нам известно о Порсене, царе Клузия. Тит Ливий и другие римские авторы превратили его в союзника Тарквиния Гордого, осаждавшего Рим, дабы восстановить Тарквиния на троне. После долгой осады Порсена, восхищенный мужеством римлян, согласно традиционной версии, заключает с городом мир. Однако другие источники, например Тацит, не скрывают тот факт, что Рим был взят войсками Порсены. Сам город Клузий в эту эпоху был властителем всей тиберийской Этрурии и, несомненно, Вольсиниев.

Представляется вполне логичным и правдоподобным признать, что Рим в течение определенного врёмени был этрусским городом или, по крайней мере, находился под политическим контролем этрусков. Римские историки всячески старались приуменьшить значение этрусской династии и завуалировать поражения Рима, превратив этрусских царей в незначительный эпизод. Однако дополнительные источники помогли нам прояснить картину.