6
Новая неделя для Дымова и Донцовой началась с приятных хлопот. В понедельник подали заявление в ЗАГС. По законам российской бюрократии, им была назначена дата бракосочетания через месяц, на 21 июля. Через пару дней после поездки в Кунгур Дымов собрав свои вещи в служебной квартире и переехал к Елене. Та удивилась, когда увидела, что у него, как оказалось, нормальной одежды-то не было, в основном одна военная форма. Некоторое окружение обоих скептически восприняло известие об их свадьбе и из-за разницы в возрасте предрекало скорое расставание. Но многие были рады за них, ведь грязных и неприличных слухов за обоими не водилось. На работе у Елены обе Людмилы и Хляпин больше других радовались за нее, засыпали советами по организации свадьбы, выборе свадебного платья и предлагали свои услуги и помощь. Начальник предложил подведомственное кафе без арендной платы, а Людмилы – продукты и спиртное по закупочным ценам. Но когда та сообщила им о скромном бракосочетании, то все как-то приуныли, но потом согласились. Действительно, у молодоженов был уже не тот возраст, чтобы проводить пышную свадьбу с белым платьем, фатой, эскортом и большим застольем.
Елена на такую реакцию коллег облегченно вздохнула, но пообещала им корпоративную вечеринку – девичник за неделю до свадьбы.
В таком же русле проходил разговор Дымова со своими сослуживцами и друзьями-гаражниками. Он тоже им пообещал мальчишник.
Оба уже не скрывались от людей, партизанщина закончилась. С улыбкой вспоминали, как он крался к ней домой на свидание. С большим энтузиазмом ездили по магазинам за покупками для свадьбы и повседневной жизни. Дымову было приятно участие Елены в выборе ему той или иной одежды, во всем он полагался на ее вкус. В тоже время и Елене было приятно советоваться со своим любимым в выборе того же платья на свадьбу. Дымов для своего «Солнца» ничего не жалел и хотел, чтобы все завидовали ему.
Они искали платье в фирменных бутиках и салонах, кучу всяких перемерили и выбрали по последней моде даже не одно. В первые недели их совместной жизни, гардероб обоих изрядно пополнился. Так же вместе выбирали и ресторан. По совету Дымова, остановились на «Каме», так как только здесь, помимо отличного обслуживания, было варьете.
Обоим нравились семейные хлопоты. В быту Елена оказалась такой же спокойной, заботливой, внимательной и домашней, как и ранее при их нечастых встречах. Конечно, характеры и привычки были у каждого свои, но они были готовы все противоречия со временем безболезненно притереть и устранить.
Предсвадебные вечеринки провели демократично. Со стороны Елены на ее девичник коллеги по работе собирались в своем кафе. В банкетном зале собрался близкий круг: Ушкалова Ленка, Хляпин, обе Людмилы и несколько завмагов. Втисался в их ряды и Виктор Иванович. С подарком те заморачиваться не стали и купили здоровенную мягкую игрушку – розового слона. День выбрали под выходные, в пятницу. Обычно все веселье у них начиналось с обеда. Так и в этот раз. К двум часам дня к столу прибыли молодые. Одеты они были «с иголочки», на лицах светились счастливые улыбки. Елена, приняв от коллег букеты цветов, представила им Дымова. Тот в смущении обошел стол и с каждым поздоровался. Ему как-то было не по себе от того, что все рассматривали его как «тульский пряник». Особенно пристальным взглядом его пробуровил Виктор Иванович, у которого в глубине души кипели ревность и зависть.
Молодых посадили во главу стола.
Первой слово взяла Людмила Васильевна. Она во всех возможных ярких красках расписала Елену как женщину-хозяйку, хорошего работника, красавицу, которая будет надежным тылом для Дымова. Той было приятно слышать о себе, что ее по-настоящему любят в коллективе, ценят как хорошего работника и хотят ей семейного счастья. Дымов испытывал чувство гордости за свою избранницу. Заключительным словом в речи Людмилы Васильевны было «Горько!»
Молодые уже без стеснения продемонстрировали всем долгий, под счет, поцелуй. Все дружно выпили по бокалу шампанского.
С ответным словом поднялся с бокалом в руке Дымов.
– Дорогие друзья, уважаемые коллеги Елены! – начал он. – Мне приятно было с вами всеми познакомиться. Спасибо за поздравление и те теплые, хорошие слова о моей невесте, которые здесь прозвучали. Заверяю коллектив, что она будет в надежных руках, и все у нас будет хорошо. Прошу еще раз выпить за нас, – Дымов чокнулся с Еленой и ближайшими соседями по столу, до которых дотягивалась рука, и выпил.
– Сейчас же, прошу меня извинить, так как покидаю уважаемую компанию. Как-никак это ее девичник.
Народ, конечно, после этих слов просил Дымова остаться, но тот все же решил их покинуть.
– Когда закончите, позвони, я приеду, – сказал он Елене на ушко и поцеловал в щечку.
– Хорошо, дорогой. За меня не переживай.
Дымов уехал, а вечеринка продолжалась с тостами, поздравлениями, песнями и танцами. Каждый из коллег говорил Елене теплые слова, желал счастья и хвалил ее выбор.
По общему мнению, Дымов всем был хорош. По гражданке он оказался простым и компанейским.
Вечеринка продолжалась до восьми вечера.
На улице темнело, и Дымов начал было уже беспокоиться, но тут позвонила Елена. Он вызвал такси и приехал в кафе. Возле входа стояла толпа ее коллег, прощались между собой. Сама Елена была изрядно навеселе. Такой Дымов ее еще не видел. Но та была веселой и счастливой. Он посадил ее с цветами и подарками в машину. Распрощались с гостями и поехали домой.
Всю дорогу Елена лезла к нему с поцелуями и шептала ему на ухо о «большом возжелании» своего Котика. Ее укачало и развезло еще больше. Дымову пришлось непросто, чтобы довести ее до квартиры. Дома он помог ей раздеться и уложил в постель. Той было уже не до отношений, и она сразу заснула.
На следующее утро Елена проснулась с больной головой. Она, конечно, и раньше на вечеринках выпивала, но так «набралась» впервые. Ей было неловко перед Дымовым. Что он о ней подумал?
– Прости, Вова, меня, дуру. Такого со мной еще не бывало. Ведь там каждый подходил с поздравлениями, и с каждым надо было выпить. И это помимо общих тостов, – начала оправдываться она. Как хоть все кончилось? Нормально?
– Не переживай, Солнце мое, все было хорошо. Ты позвонила, я приехал, и мы уехали. Цветы и подарки дома.
Елена оглядела комнату. Действительно, в углу сидел огромный слон, а в банках и ведре стояли букеты цветов, распространяя вокруг обалденный запах.
– Ты меня не будешь ругать?
– Нет, конечно. Хотя, если бы ты буянила и скандалила, то ух, что бы я с тобой сделал, – улыбаясь, сказал Дымов. – Пить хочешь?
– Ой, дай что-нибудь, и я пойду в душ.
Тот принес ей стакан холодной минералки.
Пока Елена хлюпалась в душе, Дымов приготовил завтрак из яичницы и горячих бутербродов. Когда «распрекрасная» зашла в кухню, стол уже был накрыт.
– Какой ты у меня заботливый, не дал умереть, – с улыбкой проворковала Елена и поцеловала жениха в щечку. Выглядела она уже бодро и свежо.
– А когда твой мальчишник?
– Да сегодня в три.
– Где будете собираться?
– У меня в гараже. Там всем мужикам близко и удобно.
– Сколько человек?
– Где-то до десяти.
– Что на горячее будет?
– Будем жарить шашлык.
– Хорошо, дорогой, а на закуску перед горячим я что-нибудь приготовлю.
Перекусив, они перешли в комнату. Диван еще не был застелен.
– А кто-то вчера в такси всю дорогу ко мне приставал с недвусмысленными предложениями? – улыбаясь, сказал Дымов.
– Ну, судя по всему, вчера у меня на это здоровья не хватило, а сегодня – пожалуйста, – сбрасывая с себя халат, парировала упрек Елена, и они бухнулись на диван.
Через два часа они уже ходили по магазину и покупали для мальчишника продукты. Вернувшись, Елена взялась за приготовления салатов и закусок, а Дымов делал нарезку сыра, колбасы и рыбы. Сложив все приготовленное по контейнерам и банкам, они пошли в гараж, где закупленное спиртное и пиво ждало своего часа в холодильнике.
– Ничего-то, дорогой, здесь не изменилось, – оглядываясь кругом, произнесла Елена.
– Да что тут может измениться? А может, забудем про всех, закроемся и вспомним былое? – с явным намеком предложил Дымов.
– С этим мы успеем в другой раз, а сейчас давай лучше готовить все для твоего мальчишника.
Вдвоем они быстро накрыли стол, после чего Елена ушла домой, а он остался разжигать мангал. Договорились, что в три часа она вернется в гараж, чтобы представиться всем его друзьям.
К условленному времени в гараж стали подтягиваться приглашенные.
Первыми появились соседи-гаражники Вова, Петро, Андрюха и Серега. За ними появились сослуживцы Ушаков и Бухин. По мере сбора компании все друг с другом перезнакомились. В воздухе вовсю веяло запахом жареного мяса, и народу не терпелось начать празднование.
Ровно в три Дымов пригласил всех за стол. В это время, улыбаясь присутствующим, в гараж зашла Елена. Она была неотразима в новом фирменном спортивном костюме красного цвета и белых кроссовках.
– Господа хорошие! Разрешите вам представить мою, пока еще невесту, Донцову Елену Николаевну. Прошу любить и жаловать, но руками не трогать! – улыбаясь, торжественно объявил Дымов.
Присутствующие одобрительно загудели.
– Ну ты, Иваныч, молодец, такую красавицу отхватил, одним словом одобрям, – за всех высказался Андрюха. Откуда-то появился букет цветов, который от всех гостей вручили Елене. Дымов смотрел на реакцию друзей, ему была приятна их положительная оценка.
– А иначе и быть не могло, – подумал он с гордостью.
Мужики быстренько налили всем по рюмке и первый тост подняли за красавицу невесту. Затем последовал тост за молодых с обязательным «Горько!» и понеслось…
Елена долго смущать мужиков своим присутствием не стала. Пригубив рюмку водки за первые два тоста и попробовав шашлык, она засобиралась домой.
– Давай, Котик, много не пей, и будьте осторожны с огнем. Твое Солнце будет тебя ждать и беспокоиться, – сказала она, уходя, и поцеловала жениха в щечку.
Через час уже водка всех передружила, языки развязались. Болтали про жизнь, про политику, работу, а закончили, как всегда, про баб. Каждый при этом, пытался учить Дымова уму-разуму семейной жизни. Больше и громче других наставлял его Петро, по национальности татарин. Он напирал на свои традиции и обычаи.
– У нас так принято, муж – глава семьи. Все делается так, как он скажет. Я жену и дочерей держу строго, – при этом выразительно продемонстрировал всем сжатый кулак. – Пусть попробуют что против сказать! Они даже и не пытаются.
Присутствующие, особенно гаражники, которые знали его давно, с Петром не спорили и, не скрывая, «подтрунивали» над ним, отчего тот еще больше заводился.
– Ох, не гони, Петро, – мнение всех озвучил Андрюха. – Ты же от каждого звонка из дома вздрагиваешь, «лепишь» своим по телефону, что уже подходишь к дому и быстренько из гаража сматываешься. А стоит жене или дочери прийти сюда за тобой, то сразу семенишь домой как нашкодивший кот.
Диалог обоих закончился нецензурной лексикой, отчего обиды друг друга они не держали. Это была уже сложившаяся практика пьяных споров по любому поводу между ними, к которым все привыкли. Вообще среди гаражников, Петро был постоянным объектом подколов. Особенно ему доставалось за веру.
Он как дальнобойщик периодически ездил в Казань, где как «путевый» татарин купил в главной мечети настоящую тюбетейку, посещал по праздникам мечеть, придерживался в кругу семьи и родственников обычаев. Однако во время своих постов не гнушался при очередном междусобойчике в гаражах с мужиками закусывать и свиным салом, и есть в дневное время. А на справедливые замечания по этому поводу отшучивался, что Аллах под крышей гаража его не видит, что опять же вызывало над ним смех у присутствующих.
Горячую и злободневную тему продолжил Андрюха:
– Женитьба – дело, конечно, хорошее, но как быть с подружками?
– Да, законы природы никто не отменял, но я считаю, что в любом случае семьи не должны страдать. Если гуляешь, то чтобы никто не знал, – вставил свое слово Серега.
– Так-то оно так, но случаются и проколы. Давай, наливайте мне еще стопку, и я расскажу, какая хрень была у меня, а жених пусть наматывает на ус.
Володя налил ему водки, тот выпил и, закурив сигарету, начал повествование.
– Моя жена, как знаете, учительница, и в один год ее коллега пригласила всех к себе домой отмечать День учителя. Когда мы со своей к ним приехали, то оказалось, что из мужиков были я и муж хозяйки. Еще пять женщин были одни. Так погуляли, что я не помню, как до дома добрались.
Утром меня приспичило в туалет. Когда вернулся и хотел снова лечь в постель, жена остановила меня вопросом:
– Это что у тебя? – и показала на передок моих трусов.
Я глянул и вижу: Бог ты мой, там все красно. Ну, естественно говорю, что это, мол, ее следы, а она и говорит, что ее канитель давно уже кончилась.
– Ну и что дальше? – нетерпеливо спросил Серега.
– А что тут сделаешь? – включил «дурака», что ничего не знаю и не помню. И самое интересное, что так оно и было. До сих пор не знаю, когда, где и с кем тогда получилось. Моя скандалить не стала, но больше этих подружек в нашей компании не было.
– Да-а, залет, так залет, – сокрушенно произнес Дымов и налил всем по очередной рюмке.
– Ну, это так, цветочки. Со мной еще «страшней» история произошла, – продолжил уже захмелевший Ушаков. – Был я еще холостым, капитаном, служил в Дрездене и жил в семейном общежитии квартирного типа. Это еще до Афганистана.
Как-то на каком-то празднике в части пригласил на танец жену начальника узла связи Дашу. Тот только ее из Союза привез и был старше жены на пятнадцать лет. Слово за слово, вижу она глазками на меня «стреляет», значит, думаю можно к ней «подкатывать».
И действительно, она согласилась встречаться. Военный городок небольшой, все друг друга знают. Жили мы в одном общежитии, но на разных этажах. Тогда она придумала «семафорить» мне, когда ее мужик на службе, весила на балконе зеленое полотенце. Около двух лет это все продолжалось. Однажды, когда я по сигналу был у нее, вдруг ее мужик ночью заехал домой. Ключами гремит, в дверь стучит. Я быстренько оделся и на балкон. У них третий этаж, думаю, повисну на руках и спрыгну. Но пока примерялся, смотрю, тот вышел на балкон, направил на меня пистолет и говорит:
– Залазь обратно.
Здесь Ушаков нарочно остановился на самом интересном, а присутствующие замерли в ожидании концовки рассказа. Выпив еще рюмку, он продолжил:
– Ну куда деваться, влез обратно. Однако тот скандалить и угрожать не стал и говорит:
– Иди домой. И я ушел. На следующее утро, когда пошел на службу, встретил их у подъезда. Старлей был уже поддатый, видимо, пораньше со службы ушел, а Дашка вся в слезах. Тот остановил меня и говорит:
– Забирай ее себе.
Я, конечно, вежливо отказался. Серьезных планов на дальнейшее у нас с ней никогда не было, а был лишь дружеский секс. На этом мой роман с ней прекратился, и что у них там дальше было, не знаю, так как вскоре был направлен в Афганистан.
– Хороши делишки, а ведь он мог и пристрелить. Иди потом чего доказывай, – сокрушенно заметил Вова. За этот благополучный исход надо выпить.
– А мы не возражаем, – подхватили все.
– Не зря ведь в поговорке говориться, что нельзя гадить, где живешь и где работаешь, – вставил Серега.
– Поговорка – поговорками, но жизнь есть жизнь. Если все нормально складывается, то зачем шанс терять. Живем один раз. Пока здоровье есть, надо везде успевать. Признаться это был не единственный случай, когда мужья подруг с оружием были, – произнес Ушаков.
– Давай, давай рассказывай, – потребовали мужики.
– Было это уже в Екатеринбурге. Свела меня судьба в одной компании на Дне медика с одной из коллег моей первой жены – Аленой, муж Леха у которой работал таксистом. Оба были младше меня лет на двенадцать, наверно. С Аленой возникли симпатии, стали встречаться. Роман продолжался тоже около двух лет, и в этот раз все по-серьезному, я даже чуть от своей не ушел. Подруга на мое предложение дала предварительное согласие стать моей женой и хотела родить от меня ребенка. У них со своим почему-то не получалось, хотя прожили с десяток лет. Мы даже определились со свидетелями на нашей свадьбе и гостями. Многие из них были в курсе наших отношений. Обоим было тяжело жить с одним человеком, а любить другого. Встречались везде: и на природе, и в гостиницах, и у нее дома, и у меня. Много фотографировались, скидывали снимки друг другу. В один из дней Леха взял ее сотовый с собой на работу, так как свой где-то потерял, а та не смогла меня предупредить. Вечером я без «задней» мысли скинул ей несколько пикантных фоток, где мы вместе. Проходит полчаса, раздался звонок с ее номера, но вместо Алены я услышал Лехин голос. Тот назначил «стрелку» недалеко от моего дома. Меня, если честно, сначала холодный пот прошиб, думаю: «как так, тот же должен быть на работе?» И он, действительно, был на работе, когда ему вдруг стали приходить фотки. От увиденного он ошалел и сразу сорвался домой, пытать жену. Та во всем ему и призналась. Ну, стою я на оговоренном месте. Тот подъезжает, предлагает прокатиться. Поехали. Повез за город, а по пути спрашивает, что, мол, и как у нас с ней, говорит, что сильно жену любит. У меня и у самого были сильные чувства к Алене, о чем ему и сказал. Где-то остановились. Тот спрашивает: что будем делать? А сам специально откинул полу куртки, чтобы я увидел кобуру «травматиком». Думаю, если бы я испугался, то тот бы на меня конкретно «наехал» и чем бы все кончилось, не знаю. Хотя если что, то с ним бы справился. Но я был спокойный, как удав. Что я, оружия не видал?
И что интересно: Леха со мной даже в этих обстоятельствах на «Вы» разговаривал. Может, ему и самому было неудобно, что такой «старик» в его глазах, как я, с его молодой женой «смахнулся»? Потом он заявил, что семью свою разбивать не будет и просил больше с Аленой не встречаться. Меня это тоже задело. Я ему только и ответил, что пусть она сама решает. На этом и договорились, после чего тот отвез меня обратно домой. В дальнейшем, она выбрала его.
– Да, Юра, прям твои истории – готовые сюжеты для фильма или книги, – сопереживая услышанное, сказал Андрюха.
Все вновь выпили и закусили горячим шашлыком. Все заметили, что почему-то от таких разговоров аппетит вдруг разыгрался.
– У меня лично до такой Санты-Барбары не доходило, но тоже интрижки были, – продолжил разговор Серега.
– Тогда давай, рассказывай, потребовали все.
– Ну, у меня все просто. Закрутил я в отделе «шашни» с нашим бухгалтером Ритой. В кабинете сидел вместе с опером Женькой Старковым, который тоже гульнуть был не дурак. Мы познакомили своих подруг между собой. У него Надежда была инженером снабжения на заводе Дзержинского. Повадились мы этой компанией ездить по выходным на заводскую базу отдыха в Голованово, где каждый раз жарили шашлыки, пили и трахались. Чтобы домашние не возникали, Ритка выписывала нам командировки. После такого отдыха, домой каждый раз возвращались не выспавшись и пропитанные запахом костра.
– Это ведь подозрительно, как выкручивались? – тут же спросил Бухин.
– Все очень просто. Сваливали все на попутчиков в купе, на туристов с вонючими рюкзаками или крикливого грудного ребенка.
Но это еще не все. Мать Ритки тоже что-то заподозрила, мол, где дочь по выходным с ночевой пропадает? Стала у ее подруг выяснять. Ну, одна и сказала, что, мол, есть в отделе такой-то внешности женатый опер. Ладно, хоть фамилию не знала. Мать заявилась к начальнику отдела кадров и давай там выяснять, что да как. Та естественно ее успокоила и пообещала разобраться, но сама по описанию подумала на другого дежурного по отделу, капитана Шишкина, и когда мать ушла, наехала на того. Тот, понятно дело, – в отказ, хотя знал о моих шашнях с Риткой. Пришлось мне позже ему бутылку коньяка ставить за беспокойство.
– Да-а, легко отделался, – заметил Володя.
– Коньяк у нас в отделе любят, потому что им все за свои залеты расплачиваются. Вот, например, с тем же «сожителем» по кабинету Женькой. Нам как-то выдали новую форму. Я свою увез домой, а он китель и плащ оставил в кабинете, в шифоньере. В один из вечеров мы с Риткой решили после работы расслабиться и распить бутылку винца. Женьки не было, и нам никто не мешал. Вино выпили, захотелось «чих-пых» сделать. Так как у нас в кабинете дивана не было, я ничего другого не придумал, как бросить на пол Женькины китель и плащ. С Риткой трахнулись без «предохранителя», из-за чего оставили ярко выраженные следы «преступления» на подстилке. Через какое-то время, когда я был в командировке, в отделе объявили строевой смотр. Женька хватился и увидел на форме следы. Если бы я не был в отъезде, то заставил бы стирать, но время поджимало и ему пришлось нести все домой и самому, втихаря от жены, замачивать форму в ванной и стирать ее. Но по моему возвращению, он, конечно, на мне отыгрался. Пришлось гасить конфликт литром коньяка.
– Ну, а кто с проститутками имел дело, а? – спросил присутствующих Бухин.
Все как-то дружно заотнекивались, только Андрюха проинформировал, что в его подъезде одну из квартир снимают проститутки. Их вечером сутенер увозит, а утром привозит. Но сам с ними дел не имел.
– Была нужда грязь собирать, – заметил Петро. – Я вон на трассе полно их вижу. Мужики как-то не боятся с ними связываться, хотя и с «предохранителями».
– А у тебя-то что было? Не томи, рассказывай, – «наехал» под общее одобрение на Бухина Серега.
– В общем, есть у меня друг Толя, предприниматель. Держит в городе бани, гостиницы и какую-то торговлю. Обычно, если кто к нам приезжает с проверкой, то он организовывает все по высшему разряду. Вот и в тот раз приехал ко мне проверяющий майор Истомин из Округа, но не захотел в одно лицо куковать в номере, попросил меня быть с ним за компанию. А мужик этот вредный, буквоед, ко всему при проверке придирался. Как тут ему откажешь? Поэтому номер взяли двухместный. Мало того, что мы после работы посидели за мой счет с ним в приличном кафе, но того растащило продолжить в номере. Купили шампанского, водки, пива, закуски. Расположились, стали пить. Проснулся я ночью от какой-то качки. Глаза открыл, а на мне сидит девица, титьками перед глазами трясет. Голову повернул, а на соседней кровати так же трахает проверяющего другая девица. Что только они с нами не делали, вернее нам. Я даже не понял, сработал ли мой отравленный алкоголем орган или нет. Все это удовольствие длилось около получаса. Потом девицы соскочили с нас и быстренько удалились. Проверяющий трясущимися руками еле надел на себя трусы и, сидя на кровати с выпученными глазами, спросил меня: «Что это было?» Что я помнил, так это то, что он ходил несколько раз к администратору угощать ее шампанским. Кстати, классная дамочка в тот вечер работала. Я тому и брякнул про это и добавил от себя, что, видимо, он проституток и заказал. Тот перепугался и попросил меня об этом случае никому не говорить. С тех пор он к нам в часть с проверками не ездит. Как я позднее узнал, оказывается проституток в качестве «подарка» подогнал нам Толян. Вот так я в первый и последний раз попробовал проститутку.
– Ха, вернее она тебя попробовала, – со смехом уточнил Петро.
Под общий смех компания вновь опрокинула по рюмашке и навалилась на закуску.
– Да-а, мужики. Наслушался я сегодня всякого. Но в мои пятьдесят я тоже не мальчик и уже нагулялся. Сейчас же у меня впереди будет спокойная семейная жизнь, – подытожил Дымов.
– А мы и не против, живи долго и счастливо, – за всех поднял очередной тост Вова.
Закончилось мероприятие к одиннадцати часам вечера. На улице было уже темно и прохладно. За столом уже никто не сидел, а вся громкоголосая компания стояла на улице возле гаража у мангала и от выпитого была изрядно пьяненькая. Помня наставление Елены, Дымов с мужиками вытряхнули угли из мангала и тщательно залили их водой. Со стола убирать не стали, выключили свет и закрыли гараж. Начали расходиться. Кто-то уехал на такси, а часть пошла пешком. Дымов возвращался домой с Ушаковым и Бухиным, которым было с ним по пути. Его изрядно развезло, и друзьям пришлось придерживать его под руки. Прощаясь у подъезда, жених пригласил их зайти «на огонек», но те отказались.
Дымов посмотрел на окна квартиры. В комнате через шторы пробивался свет от бра. Ему было приятно и все еще непривычно от того, что его кто-то ждал. Даже не кто-то, а любимая женщина. Когда он сам попытался, но безуспешно, непослушными руками своим ключом открыть двери, то их распахнула перед ним Елена.
– Ну что, жених, отвел свое холостяцкое мероприятие? – с улыбкой, разглядывая его, спросила она. Я уже беспокоиться стала. Но вижу все благополучно закончилось. Раздевайся, и поди с Богушком спать.
Ее доброжелательный и спокойный тон, как гипноз подействовал на Дымова. Тот «по-солдатски» быстренько разделся, принял душ и уже через полчаса сопел «в обе дырочки».
Когда он улегся, Елена подобрала всю его одежду, пропахнувшую дымом, и запустила в стиральную машину. Пока белье стиралось, она прилегла к нему на диван. Какое-то время лежала и смотрела на спящего жениха и размышляла, как же ей повезло, что он у нее пьяный такой спокойный. Другие, как «бывший», пьяные буйные, драчливые, блудни, а этот пришел, лег и его не видно и не слышно.
Почитав еще книгу, она дождалась окончания стирки, вывесила одежду на лоджию и со спокойной душой легла спать.
Утро для Дымова начиналось как обычно в армейском режиме. Когда Елена вышла на кухню, завтрак уже стоял на столе, а жених был, «как огурчик», свеж и бодр.
– Не устаю удивляться, дорогой. Еще вчера «через губу переплюнуть не мог», а сегодня как и не пивал ничего.
– Все гены такие и армейская закалка. Утром должен быть всегда «в форме». Когда я лейтенантом приехал служить в Новосибирск, начальником тыла в полку был майор Маланичев. Он, правда, вскоре умер от инфаркта. Когда хоронили, то все его подчиненные прапорщики всем говорили, каким тот был справедливым. Я спросил у одного, в чем же это выражалось. Оказалось, что Маланичев частенько с прапорщиками после работы «задвигал». Как-то утром, на разводе, обходя строй, майор увидел, что его собутыльники стоят с «кривыми» рожами» и неопрятно одеты. Сам же Маланичев был как я сейчас и в чистой, выглаженной форме. Когда он сделал замечание одному, то тот имел неосторожность высказать, что, мол, вместе же вечером пили, поэтому они еще «не отошли» и вид такой соответствующий. Остальные выпивохи ему заподдакивали. Тогда Маланичев каждому съездил по роже и сказал: «Зарубите себе на носу, чтобы с кем бы, сколько и до скольки вы ни бухали, утром без оговорок должны выглядеть как я!» С тех пор, прапорщики стали придерживаться наказа командира, хотя и продолжали вместе выпивать.
Вот почему они на него не обижались и называли справедливым. Хочу уточнить, что такую «школу» я у этого майора не проходил. У меня у самого давно такая внутренняя установка.
– И на этом, Котик, спасибо. Чем дольше мы с тобой живем, тем больше хорошего от тебя самого про тебя я узнаю.
– Вот и прекрасно, Солнце мое!
После завтрака они на машине поехали в гараж прибираться. Собрали грязную посуду, мусор и подмели пол.
Впереди, через неделю, им предстояло отметить главное событие для обоих – свадьбу. В шифоньере уже висели готовые к торжеству его костюм и ее платье, а в коробках лежала новая обувь. Столик в ресторане «Кама» был тоже заказан.
