1
Приняв душ и переодевшись, Дымов с аэродрома уехал домой. Всю дорогу у него из головы не выходил репортаж, показанный по телевизору. Он даже забыл забрать Елену на обед. Зазвонивший в кармане сотовый вернул его в реальность.
– Дорогой, где ты? Мы едем на обед?
– Солнце мое, извини, сегодня не получится.
– Хорошо. Но не забудь про меня вечером.
Дома Дымов стал искать свою записную книжку, где был записан телефон Гришкевича. Наконец, когда нашел, то набрал его номер. Продолжительные гудки в трубке раздражали. Наконец, услышал его голос.
– Алло! Сергей Александрович, привет из столицы Западного Урала!
– О, господин полковник, рад слышать!
– Слушай, есть повод встретиться по поводу нашей командировки. Сегодня по телевизору показывали репортаж из Новгорода. Там выступал историк Черепков, говорил, что обнаружили городские каменные ворота города Ветлуг. Может, наша капсула с твоими часами в них все еще лежит?
– Да, интересное дело. Какой план действий?
– Надо выехать в Новгород и определиться на месте. Ты можешь?
– Да, пока я в простое, не работаю.
– Короче, сегодня – среда, в понедельник утром встречаемся в ресторане аэропорта Новгорода.
– Договорились. До встречи.
Разговор закончился, а волнение Дымова не покидало. Зайдя в Интернет, он скинул на планшет видео репортажа, чтобы показать его Гришкевичу.
Вечером за ужином он рассказал Елене о репортаже, о заложенной капсуле с посланием потомкам и часах Гришкевича.
– Да, если все это так, то это будет сенсация на весь мир.
– Так-то оно так, но всю нашу командировку засекретили и взяли подписки. Вот встретимся с Гришкевичем и посмотрим обстановку на месте.
В условленный день утренними рейсами Дымов и Гришкевич прилетели в Новгород. Встретились в ресторане как два старых приятеля. За завтраком обменялись новостями, и Дымов показал ему на планшете репортаж.
– Все это интересно. Что будем делать?
– Сначала едем в гостиницу, устраиваемся и пойдем осматривать город. Я в самом Великом Новгороде ранее не был, поэтому интересно его посмотреть. А в кремле поинтересуемся последними археологическими находками и Черепковым.
После обеда они гуляли по городу. Как в поговорке говорится, что все дороги идут в Рим, так и здесь, сколько они ни ходили по городу, но все равно вышли к кремлю. Хотя был понедельник, но по его территории ходило несколько групп туристов. Судя по говору, часть из них была иностранцами. Дымову раньше за время службы часто приходилось выводить солдат в музеи различных городов. Там всегда группы с иностранцами отличались от наших туристов. Если первые были одеты в цветастые, модные одежды, с обязательными атрибутами в виде солнцезащитных очков, барсеток и дипломатов, то наши ходили серой совковой массой. Сейчас же по одежде наши граждане не отличались от иностранцев, а некоторые даже нарочито выпячивали свою значимость перед другими: в виде толстых золотых цепей на шеях, перстней, колец на пальцах и пренебрежительному взгляду на окружающих.
Дымов и Гришкевич пристроились к одной из групп. Молодая экскурсовод в очках с выражением рассказывала о сердце древнего города – Кремле:
– Первое упоминание о нем было в 1044 году. Сам город основан по приказу князя Ярослава в 859 году на левом берегу реки Волхов, имел кроме Кремля много старинных церквей, монастырей, соборов и оборонительных сооружений. Сначала Кремль представлял собой деревянную крепость с двумя воротами. Из камня ее перестраивали с 1333 по 1478 год. До наших дней из 13 башен осталось только 9, построенных в XV веке: Кокуй, Покровская, Митрополичья. Федоровская, Владимирская, Дворцовая, Спасская, Княжая, Златоустовская. На территории Кремля площадью 12 гектаров находятся Софийский собор с шестью куполами, построенный в 1054 году, звонница со смотровой площадкой, Грановитая палата, памятник 1000-летия России, вечный огонь погибшим в ВОВ, скульптура былинного героя Садко, здание Присутственных мест, церковь Андрея Стратилата на месте разрушенной Борисоглебской церкви, церковь Входа Господня в Иерусалим, церковь Сергия Радонежского и часовня.
В конце экскурсии на вопрос Дымова о новых археологических открытиях экскурсовод посоветовала обратиться в историко-краеведческий музей, который был в здании Присутственных мест.
Дымов и Гришкевич, действительно, увидели там табличку, указывающую, что здесь помимо нескольких исторических экспозиций находится историко-краеведческий музей. Первый же сотрудник музея на вопрос о Черепкове отправил их к директору.
В маленьком кабинете, с табличкой на двери «Колобков Анатолий Александрович», заставленном шкафами со стеклянными дверцами, где находились книги и какие-то безделушки, с большим письменным столом и массивным кожаным креслом, находился невысокого роста полноватый пожилой мужчина в сером костюме. В руках он держал пульверизатор с водой. Вошедшие явно ему помешали поливать растущие в горшках на подоконниках цветы.
– Черепков у нас в штате не числится, а является научным консультантом, почему-то стал оправдываться директор, приняв вошедших, видимо, за каких-то начальников. – Сейчас пишет диссертацию у себя в университете, водит сюда студентов, выезжает с ними на раскопки. Недавно останки старинного города нашлись, так он с ребятами там все облазил, записал и заснял.
Даже по телевизору интервью дал. А вот и его телефон, – директор ткнул пальцем в свой блокнот.
– Записывайте.
Созвонившись с Черепковым, Дымов и Гришкевич договорились встретиться с ним в сквере возле университета. Сидя на лавочке под большой липой в назначенное время, они нервно оглядывались по сторонам, им обоим не терпелось начать поиски капсулы. Вновь и вновь вспоминали моменты ее закладки. Наконец, увидели того, кого ждали. Черепков и наяву был таким, каким выглядел по телевизору: среднего роста, среднего телосложения, в возрасте 45-ти лет, с живым взглядом и энергичной жестикуляцией.
– Так, слушаю вас внимательно, – после приветствий и представления друг другу начал он.
– Дело в том, что мы интересуемся, как ни странно, городом Ветлуг. На это есть веские причины, о которых пока не можем говорить. Судя по телерепортажу, вы его обнаружили.
– Да странно, на любителей истории вы, господа, не похожи, на кладоискателей или бандитов тоже, – проговорил Черепков, с интересом рассматривая своих новых знакомых.
Но ему, как ученому, которому приоткрылось что-то старинное и тайное, не терпелось поделиться своими впечатлениями, результатами изысканий, поэтому он решил ничего не скрывать от своих собеседников.
– Тут недавно погода побушевала, за один день выпала двухмесячная норма осадков в виде дождя. От этого в Новоселицком районе произошел оползень земли по старому руслу реки Веслухи, который обнажил на холме каменные столбы крепостных ворот и другие постройки старинного города Ветлуг. Сейчас там раскопки продолжаются. Если хотите, то пойдемте на кафедру, я покажу фото и видеоматериалы с места.
Дымов и Гришкевич, конечно, были не против. По согласию Черепкова, они прикупили с собой бутылку коньяка, закуски и все направились в университет.
В гостиницу они вернулись около девяти вечера. Под коньяк Черепков показал им все, что имел, и рассказал все, что знал. Расставались друзьями, обменялись телефонами и электронной почтой. Дымов и Гришкевич из всего материала особенно тщательно рассматривали изображения воротных столбов. Их верхняя часть не сохранилась. От прежней высоты в шесть метров остались столбы до трех метров. Но и этого для идентификации было достаточно. В левом столбе возле сгнившей металлической петли они явно увидели место закладки капсулы. Черепков, не зная истинных причин, позволил им сделать копию снимка данного места.
– Что будем дальше делать, Владимир Иванович?
– В первую очередь я переговорю с генералом, а там посмотрим. О результатах моего разговора тебе сообщу.
– Хорошо, так и поступим.
Они еще долго сидели в номере и не ложились спать. Под вторую бутылку коньяка разговаривали, делились своими новостями, вспоминали командировку.
Ранним утром уехали в аэропорт и разлетелись по домам.
По прилету, Дымов отзвонился Елене и сразу направился на работу. Заместитель доложил ему о текущих делах. Дымов просмотрел почту. Ничего срочного не было, все шло своим чередом. Он набрал телефон приемной генерала. Адъютант Тарачев узнал его и без промедления соединил с командующим, с которым договорились встретиться на следующий день.
С утра Дымов уже умчался в Екатеринбург.
– Заходи, заходи, Владимир Иванович, – поднявшись навстречу, сказал генерал, когда тот вошел в его кабинет. Они пожали друг другу руки и сели за длинный стол.
– Слушаю тебя. Что за срочность, и что за дело?
– Дело в том, Сергей Валентинович, что наша историческая командировка нашла свое продолжение. И Дымов рассказал генералу о телепередаче, выезде в Новгород и осмотре материалов Черепкова. Даже предоставил снимок места закладки капсулы.
– Если наши археологи будут тщательно осматривать столбы, просвечивать их для определения точного возраста постройки, то могут найти капсулу с посланием и часами Гришкевича. А это похоже на историческую сенсацию с последующей широкой оглаской. Откроются факты нашего там пребывания, которые засекречены.
– Да, и какие у тебя предложения на этот счет?
– Думаю, нужно в том районе объявить учения, закрыть на время территорию раскопок и изъять капсулу, для чего создать специальную комиссию.
– В принципе, план подходящий. Я согласую этот вопрос с Москвой и тебе, Владимир Иванович, сообщу.
Они еще около двух часов посидели в кабинете за разговорами, поделились новостями. Дымов рассказал генералу о своем житье-бытье и новой работе.
Вернувшись в Пермь, он вновь окунулся в работу и домашние дела, ожидая звонка генерала.
2
Подходил август, а это значит очередной день рождения Елены. Дымов решил снова для нее сделать незабываемый праздник с сюрпризом. Посоветовавшись между собой, решили день рождения, который выпадал на субботу, совместить с новосельем. До этого, после получения по сертификату квартиры, не торопясь, довели ее «до ума», фактически сделали капитальный ремонт: сменили входную дверь, обложили ванную и туалет плиткой, заменили ванну на итальянскую, закупили стиральную машину, мягкую и кухонную мебель, утеплили и застеклили лоджию и т. д. и т. п. Из гостей решили пригласить родителей, близких друзей – Ушкаловых и Ушаковых. На день рождения Дымов решил подарить жене машину. Он и раньше уже подумывал о покупке второй машины, так как периодически оставался «без колес» и добирался до работы пешком, благо до нее было недалеко. Сам он в них ничего не понимал и относился к «наездникам», поэтому как со специалистом выбирать машину решил с Ушаковым. Вместе ездили по салонам и выбрали «Пежо-308» цвета малиновый металлик. Машина небольшая, уютная, «автомат», как раз для женщины. За неделю до дня рождения она уже стояла в боксе войсковой части Ушакова.
Кроме этого, Дымов снял на выходные коттедж в поселке Ваньково в пригороде Перми, где было форелевое хозяйство.
Как всегда, все приготовления делались втайне от виновницы торжества.
В пятницу, перед самим торжеством, состоялись посиделки с коллективом военторга. Дымов уже воспринимался в их компании как свой. Целый вечер на Елену лились поздравления с днем рождения и новосельем и пожелания в продолжении рода. Ушкалова, как всегда, постаралась, и застолье прошло весело и интересно.
Уже дома на подвыпившую Елену опять нашла хандра. Лежа в своей любимой позе на плече у Дымова и обняв его, она вновь затеяла разговор о ребенке.
– Уже больше года прошло, как ты вернулся из командировки, много всего перепробовали, а все никак не получается. Может, девочку из дома малютки или детдома возьмем? Я уже узнавала и даже в базе данных фотографии смотрела. Есть интересные варианты, а?
Хотя Дымов сам прошел через эти казенные заведения и понимал, что там каждый ребенок ждет «своих» родителей и хочет в семью, но в душе был против, потому что был уверен в результате обоюдных с женой усилий.
– Нет, Солнце мое, я против. Этот вариант мы будем рассматривать как самый последний. Можно еще попробовать репродуктивное зачатие. По госпрограмме медицинские центры работают в этом направлении. У нас в Перми такие есть, и нам можно попробовать. Зато это будет только наша дочка Маша, о которой мы мечтаем, такая же красивая, как ты, с голубыми глазами и светлыми волосами, ну и, конечно, умничка, как я.
В ответ Елена тяжело вздохнула. Ей в глубине души тоже хотелось только свою дочку.
– Хорошо, дорогой, я после выходных прозондирую этот вариант.
И в этот раз Дымову удалось как-то успокоить супругу. Он погладил ее по голове как малого ребенка, поцеловал в лоб и покрепче прижал к себе. Так они и заснули в мечтах о лапочке дочке.
Ранним утром, чтобы не разбудить Елену, он тихонько поднялся и сбегал в гараж, где находился ранее купленный букет белых роз. Зазвучавшая из музыкального центра песня Королева «Зацелую твои рученьки…» разбудила Елену и приятно ее удивила. Перед ней в одних трусах стоял улыбающийся Дымов с букетом цветов и подносом с двумя бокалами шампанского.
– Поздравляю, Солнце мое, с днем рождения! – провозгласил он. – Желаю тебе счастья со мной, и чтобы, наконец, быстрее у нас с тобой появилась дочка Маша! Не переживай, не все еще потеряно, будем с тобой стараться в поте тела. Подарок будет позже.
Они чокнулись бокалами и выпили. Затем Дымов присел к Елене на диван и крепко поцеловал.
– Между прочим, Котик, врачи рекомендуют утренний секс для поднятия духа, настроения и еще чего-то, – при этом она озорно посмотрела на передок его трусов.
Смеясь, дурачась и мурлыкая друг другу какие-то потаенные слова, они завалились на диван и снова сделали попытку детозачатия.
Не прошло и часа, как ожил под подушкой сотовый Елены. Это был звонок от родителей. Они пообещали к 12-ти приехать.
Дымов загодя предупредил именинницу, чтобы с готовкой на новоселье и день рождения не заморачивалась и ограничилась в новой квартире фруктами, бутербродами и вином. Та в свою очередь спорить не стала, ожидая от мужа чего-то необыкновенного.
В назначенное время Дымовы с приглашенными собрались в их новой квартире. Гости с интересом ее обходили, осматривали. Хвалили хозяев за избранный дизайн, подобранные цвета интерьера и отделку. Признаться и Дымовым все нравилось, и хвала гостей им была приятна. Присутствующие несколько тостов подняли за новоселье и день рождения. Перебираться в новую квартиру хозяева решили после выходных.
Наконец, Дымов всем объявил, что у подъезда ждет «ГАЗель», на которой все поедут в Ваньково на форелевое хозяйство. Вся толпа с шумом, прихватив вино и закуску, покинула квартиру и спустилась вниз, где погрузилась в машину. С самого утра Ушаков с двумя бойцами уже съездили в Ваньково, перегнали к снятому коттеджу «подарок», затолкали в салон кучу разноцветных шариков и завязали на машине из широких атласных лент бант. Всю эту красоту закрыли тентом.
Всю дорогу ехали с песнями и шутками. Через час они въехали в коттеджный поселок. Место было живописным. С одной стороны от домов была речушка с прудом, а с другой – лесной массив. Все коттеджи в два и три этажа были из оцилиндрованных бревен, с открытыми террасами, дороги заасфальтированными, газоны подстриженными, фонари освещения выполненными под старину, вдоль дорог и у домов красовались клумбы с цветами.
– Прямо как за границей. Чистота и порядок, – заметила Ольга Андреевна.
Их подвезли к одному из двухэтажных коттеджей. Все выгрузились из «ГАЗели» и осмотрелись. Рядом с домом стояла открытая веранда с длинным столом. Там же была выложена кирпичом, типа русской, печь со встроенными мангалом и коптильней. В это же время во двор въехал «Москвич»-сапог, из которого вышел представитель хозяйства и представился Михаилом. Он предложил всем пройти в дом, показал комнаты, кухню, баню с бассейном, наличие посуды и инвентаря. Коттедж был полностью обставлен мебелью и техникой, в просторном зале находился камин.
В это время водитель «сапога» занес на веранду контейнеры с продуктами и напитками. Проинструктировав всех напоследок по пожарной безопасности, Михаил уехал.
– Так, господа хорошие, – провозгласил Дымов, – в этом заведении самообслуживание, поэтому мужской контингент займется коптильней и баней, а женщины – сервировкой стола.
«Подогретый» в пути следования шампанским, народ оперативно взялся за дело.
Через сорок минут стол на веранде был накрыт. Бутерброды с икрой, салаты, нарезки мясные и рыбные, фрукты и спиртное ждали горячего. Наконец, на середину стола Ушаков поставил большой поднос с копченой форелью, от запаха которой у присутствующих «потекли слюнки».
Эдик Ушкалов налил женщинам по бокалу шампанского для первого тоста, а мужикам – водочки.
Слово взял Дымов.
– Солнце мое! Еще раз поздравляю тебя с днем рождения! Желаю тебе всех благ и, наконец, вручу тебе мой скромный подарок. Но сначала завяжу тебе глаза. Остальные следуйте за нами.
С бокалами в руках все сошли с веранды и направились за Дымовым, который вел за руку Елену за угол коттеджа.
Ушаков, подойдя к тенту, сдернул его, и присутствующие увидели малиновый «Пежо», перевязанный атласными лентами с бантом. Тут же Дымов снял повязку и с глаз Елены.
– Вот, дорогая, забирай! – и он вложил в ладонь Елены ключи от машины.
У той от радости не было слов и даже пробило на слезы. Ушаков и Ушкалов сняли ленту с бантом и распахнули в машине все двери. Тут же в небо устремилась куча разноцветных шаров. Восторг у всех был неописуемым. Все закричали «Ура-а!», ринулись к имениннице, целуясь и чокаясь с ней.
Елена, отдав матери свой пустой бокал, бросилась к Дымову на шею, засыпая его поцелуями. Счастливая улыбка не сходила с ее лица. Она с нетерпением села в машину, осматривая внутренности, трясущимися руками поглаживала руль, нажимала педали и различные кнопки на щитке приборов.
В приподнятом настроении вся компания вернулась на веранду за стол. Вновь посыпались тосты за именинницу, новоселье и машину.
Дымов был доволен собой, сюрприз удался.
Не могли очередной раз не порадоваться за дочь и Ольга Андреевна с Николаем Николаевичем.
Позже, когда стало темнеть, родители ушли в дом отдыхать, а остальные перебрались в крытый пристрой с русской баней. Там в теплом предбаннике стоял длинный стол с лавками, а на стене висела большая «плазма».
– Ну-ка, девчонки, короткие юбчонки, живо переодеваться! – скомандовал Ушаков, и пока те с шумом и смехом в женской раздевалке этим занимались, мужчины притащили на стол спиртное, пиво и закуску.
– Да и нам мужики, надо бы тоже портки скинуть, – предложил Эдик.
В обеих раздевалках, как в хороших гостиницах, оказались халаты, в которые все и облачились.
Не успела вся компания по первой рюмке выпить, как пьяненький Ушаков уже теребил в руках пульт, чтобы включить караоке:
– Ща-ас спою.
Никто из присутствующих уже не удивился, когда тот нашел и во всю глотку затянул Серовскую песню «Я люблю тебя до слез…» По Марине было видно, что ей, конечно, приятно такое отношение Ушакова к ней, но как всякая женщина, она все же ворчала на него.
– Да любишь, любишь, Юрий Михайлович, – со смехом выговаривала она ему, – только слез не вижу. Поди-ка ты лучше в баню, а то оглушил всех.
Ушаков с явным удовольствием допел песню и даже получил 80 баллов.
– Точно, пошли-ка, мужики, попаримся, дурь выгоним. Глотнув пару глотков пива, он первым, взяв березовый веник, направился в парилку. Дымов с Эдиком последовали за ним.
– А что, девушки, давайте-ка и мы споем мужикам чего-нибудь? – предложила Ушкалова.
Взяв список песен, они выбрали песню Кукарской «Ну что, девчата, по маленькой…»
Минут через 15 мужики «выпали» из парилки, и с шумом уселись на лавку к столу. Не успели они налить себе пива, как девушки включили музыку и приплясывая, кружась и тряся подолами халатов перед своими мужьями, дружно исполнили песню.
– Браво, молодцы! – хлопая в ладоши, наперебой закричали мужчины.
Величаво до «земли» поклонившись, девушки со смехом убежали в парилку.
– Так, господа офицеры, – продолжил выступать Ушаков, – чья сейчас очередь петь песню?
Эдик с Дымовым запереглядывались, желания петь у них явно не было.
– Хорош трусить, начнем с Эдика. Давай выбирай по списку, – не унимался Ушаков.
Просмотрев список песен, со вздохом, он выбрал «Там, где клен шумит».
Из парилки, все красные и распаренные, выскочили девчонки, и, подсев к столу, навалились на прохладительные напитки.
– Внимание! – с пультом в руке торжественно объявил Ушаков.
Перед вами выступает артист больших и малых театров Ушкалов Эдуард с сольной песней. Исполняется им впервые для любимой жены. Кстати, можно танцевать.
Заиграла музыка. Казалось, что сама Ленка Ушкалова удивилась пению мужа. Кое-где он в ноты не попадал, но пел усердно. Одной рукой он, танцуя, держал за талию жену, а в другой микрофон. Остальные пары тоже присоединились к «медляку». Песня закончилась, и исполнитель получил аж 70 баллов.
– Да-а, интересно, а сколько наш полковник наберет баллов? – ехидненько вслух спросил Ушаков.
На удивление всех, Дымов к этому «испытанию» отнесся серьезно, поднялся с лавки и объявил:
– Сегодня день рождения у моей дорогой и любимой жены, поэтому я с удовольствием исполню, конечно, как смогу, песню. Он включил музыку, и все услышали мелодию песни «Кто тебя создал такую». Дымов с микрофоном в руке начал петь, подошел к своей «распрекрасной», и, взяв за руку, вывел на танец. Оказалось, что у полковника неплохой голос и всю песню он исполнил ровно и почти без ошибок. Его Елену при этом аж распирало от счастья. Высока оказалась и оценка, – 90 баллов.
– Вот так-то, господа, – глядя на результат на экране «плазмы», сказал Дымов.
– Никогда бы не подумал, что у тебя есть слух и голос, – заметил Ушаков.
– Ты, Юра, разве забыл наши спевки в детдоме? Да и строевая песня в училище чего стоит.
– Да, что верно, то верно, – подтвердил Ушаков. – Так! Попели, попили, пора и попариться.
– Думаю, нам надо своих жен попарить. Давай идите с Мариной первыми, – предложил Эдик.
Ушаковы ушли в парилку, а остальные наугад включали песни и горланили их на весь пристрой. Дымовы уходили в парилку последними. Елена хотела прямо там отдаться своему любимому, но на полке было жарко, поэтому все эти дела решили перенести уже в постель. Однако массаж Дымов супруге все же сделал, отчего та от блаженства чуть не уснула. Попарив друг друга, они вышли к столу.
До часа ночи компания веселилась. Помимо различных приколов и конкурсов, хоров «мальчиков» и «девочек», перекинулись исполнением друг другу песен «Ты отказала мне два раза, не хочу, сказала ты…» и «Все мы, бабы, стервы». Только после этого, наконец, женщины растащили своих мужей по комнатам.
В эту ночь, как положено, Елена отблагодарила своего Котика за все и не один раз.
Празднование продолжалось и на следующий день. Помятые лица освежили в бассейне, а похмелье выгоняли холодным пивом. На обед, на горячее, мужички жарили шашлыки под водочку. В три часа дня за ними приехала та же «ГАЗель» со вторым водителем, который перегнал подарок к новому месту жительства Дымовых. Забрав с собой недоеденное и недопитое, вся компания вернулась, опять же с песнями, в Пермь. От такого активного отдыха все как-то сильно устали, поэтому поспешили по домам. Родителей Елена определила на свою старую квартиру, а сами с Дымовым остались ночевать в новой.
«Понедельник – день тяжелый», как говорится в поговорке. Но в этот раз эти предрассудки были не для Елены. Ей не терпелось похвастаться подарком перед коллегами. Она пораньше приехала на работу на своей машине и специально для наглядности поставила ее в плотную ко входу конторы. Реакция коллег не заставила себя долго ждать. Хляпин недовольным бурчанием озвучил общее мнение.
– Расставили тут свои машины, ни пройти, ни проехать, мало им автостоянки.
Его недовольство поддержали и обе Людмилы, ругая на чем свет стоит нерадивых водителей.
Выждав паузу, улыбающаяся Елена всем объявила:
– Дорогие мои, довожу до вашего сведения, что малиновый «Пежо», это моя машина, подарок мужа. Вот! Можете поближе посмотреть. Ну и, конечно, я ее переставлю на автостоянку.
Раздражающий тон у всех сразу сменился на благоприятный, после чего все пошли осматривать подарок.
– Да-а, хорошая и красивая женская машина, – заключил Хляпин. – Только не забудь Елена Николаевна ее освятить, чтобы не получилось истории как с моим соседом.
– Ну-ка, ну-ка, что за история Андрей «Батькович»? – обступили директора обе Людмилы.
– Хорошо, пойдемте в контору, по дороге расскажу, – открывая перед женщинами входную дверь и пропуская их вперед, улыбаясь, сказал Хляпин.
– В общем, есть у меня сосед по площадке – Володя Сигаев. Тот хоть уже в годах, но в технике ничегошеньки не понимает. Купил он ранней весной себе новую машину «Рено» седан, как раз в самую грязь. Ездил мало, только в сухие дни, «пылинки с нее сдувал». Я ему тоже рекомендовал съездить в церковь и освятить машину, на что тот только посмеялся надо мной. И что вы думаете? Вскоре он поплатился за это. Как-то приезжает ко мне и умоляет найти хорошего «жестянщика». Я осмотрел машину и увидел, что в водительской двери порядочная вмятина. Спрашиваю: что, наверно, кто врезался или сам на какое препятствие наехал? От его ответа хохотал минут пятнадцать. Оказалось, это лошадь копытом ему «заехала» в дверь.
– Где же он в городе на лошадь нарвался? – смеясь, спросила Людмила Александровна.
– Вот и я его спросил. Оказывается, он в выходные с семьей ездил в Балатовский парк. Там, вы знаете, детей возят верхом на лошадях. И вот, когда одна из них проходила мимо машины, какой-то пацан бросил петарду. От ее грохота лошадь вздыбилась и копытом лягнула двери машины. И это все у Володи «на глазах». Того чуть «кондрат» не хватил. Он стал звонить в ГАИ, но там только посмеялись и сказали, что это не ДТП. Ездовой с лошадью тоже «смылся». В общем, пришлось мне искать ему «жестянщика», дверь выправили, после чего он съездил в церковь и освятил машину. Сейчас ездит без происшествий.
Вся компания еще раз поздравила Елену с днем рождения и таким дорогим подарком и потребовала его обмыть.
Пришлось Елене в обед проставляться бутылкой шампанского и тортом.
3
Предложение Дымова о репродуктивном зачатии Елена в долгий ящик откладывать не стала и с начала недели принялась за дело. Сходила к своему врачу гинекологу и взяла направление в Центр планирования семьи. Все оказалось с искусственным зачатием не так-то просто. Оказалось, и там была очередь. Кроме этого, необходимо было ей пройти в Центре курс обследования и лечения, сдать обоим кучу анализов и сделать заборы семенного материала. Но надо было начинать, и Елена взялась за это дело вплотную.
Весь август и сентябрь прошел в разъездах по больницам. Дымову тоже пришлось сдавать анализы, как и Елене. Наконец, настал день, когда у обоих сделали забор половых клеток. Врачи сообщили, что биоматериал годен и заверили в положительном результате искусственного оплодотворения. Через неделю их обрадовали, что все «схватилось», а еще через две недели эмбрионы подсадили Елене.
Дымов принял меры, чтобы жена не волновалась и спокойно выносила ребенка. Сразу запретил ей водить машину и заниматься физической работой. Сам возил ее на работу, на обед и вечером домой, мыл полы, ходил за покупками. Ольга Андреевна с отцом тоже оберегали дочь от физических нагрузок. По совету врачей, Дымов старался больше находиться с женой на свежем воздухе. Неоднократно они выезжали на природу, гуляли по лесу, городским паркам и просто по улицам. Питание тоже подкорректировали. Больше употребляли овощей, фруктов. Шел уже третий месяц беременности, все протекало нормально. УЗИ показало, что будет девочка. Оба родителя были несказанно рады, но разговоров о рождении ребенка родные и друзья старались избегать, чтобы не «сглазить». Тоже самое относилось и к преждевременным покупкам детских вещей, коляски и кроватки.
А в первых числах сентября позвонил генерал Иванов и попросил Дымова к нему приехать. Уже на следующий день тот помчался в Екатеринбург. Генерал, как всегда, радушно встретил его, расположились опять в комнате отдыха за чашкой кофе.
– Начну с того, что в Москве по нашему делу Воротников собирал целое совещание. Мы снова просмотрели ваши видеозаписи о закладке капсулы и сравнили с фото, что дал Черепков. Сомнений нет, что место то самое. Огласка и шум по этому поводу исключается. Сейчас, Владимир Иванович, одно за другим идут военные учения с передислокацией воинских частей. Скоро будут «поднимать» и Западный военный округ. Поэтому принято такое решение, что район раскопок закроют для гражданских на пару дней, пока через него для видимости не прогонят на полигон Ежовский полк. Для обнаружения и изъятия капсулы будет создана комиссия во главе с тем же полковником Смирновым, в которую, помимо экспертов, будете включены и вы с Гришкевичем. Так что в октябре готовься ехать туда.
– А взамен капсулы что-нибудь положим? Например, план города, который у нас есть.
– Нет, не стоит, только больше вопросов от археологов будет. Мы им дадим в качестве «утешения» снимки города с космоса. Там очертания строений видно. Остальное пускай сами раскапывают.
Часа полтора Дымов пробыл у генерала. Поговорили и на другие темы.
По возвращении в Пермь, он созвонился с Гришкевичем и пересказал содержание разговора с генералом.
Заканчивался октябрь. Дымов сидел в своем кабинете и занимался бумажной работой, когда краем уха услышал из включенного телевизора о начале внезапной проверки войск Западного военного округа.
«Началось!» – подумал Дымов и посмотрел в нетерпении на лежащий на столе сотовый.
Действительно, в этот же вечер ему позвонил из Москвы полковник Смирнов и попросил 1-го ноября с утра быть в Новгороде.
Перезвонив Гришкевичу, Дымов договорился с ним о встрече там же, в ресторане аэропорта.
После ужина, Дымовы сидели в обнимку на диване перед телевизором. Елена, поджав под себя ноги, просматривала свежий номер журнала «Телесемь», а супруг смотрел футбольный матч с участием его любимой команды «Спартак».
– Что-то в дорогу тебе собрать? – Елена оторвала взгляд от журнала и посмотрела на Дымова.
– Да нет, Солнце мое, ничего не надо. Я думаю, через пару дней вернусь. В мое отсутствие береги себя. Утрами уже подмораживает. Так что ходи осторожно.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой дорогой. Не переживай за меня, все будет хорошо.
4
1-го ноября Дымов первым же рейсом вылетел в Новгород. Все в том же ресторане аэропорта встретились с Гришкевичем и заказали завтрак.
– Я сейчас, Сергей, позвоню Смирнову. Он обещал за нами прислать машину, – Дымов достал сотовый и набрал знакомый ему номер.
– Что-то я, Владимир Иванович, волнуюсь, даже мандражит.
– Ничего, Сергей, приедем на место, посмотрим закладку в натуре, а не на фотке.
Когда вышли на улицу из центрального входа, то к ним подъехала белая «Волга» с военными номерами.
– Куда, боец, повезешь? – спросил Дымов солдатика-«водилу», усаживаясь с Гришкевичем в машину.
– Приказано в Новоселицы, на полигон.
– Ну давай, давай, – пробормотал Дымов, пристегиваясь ремнем безопасности.
Машина резво тронулась с места и помчалась по улицам утреннего города. Машин было еще мало, поэтому особых задержек проезда через город не было. Ну, а за городом водила явно прибавил «газу», и «Волга» понесла прибывших навстречу с прошлым.
Если дорога ничего в душе Дымова особо не затрагивала, то Гришкевич был как «на иголках». Тысячу раз до увольнения он ездил по данному маршруту и все повороты, спуски и подъемы знал наизусть. Вот и сейчас он глядел в окно, и его цепкий взгляд замечал знакомые места.
Наконец, проехали одно КПП, затем другое. В недавнем прошлом дежурные подбегали к командирской машине Гришкевича и докладывали ему о несении службы. Ну, а в этот раз все ограничивалось лишь проверкой документов. Службу на КПП несли срочники, поэтому Гришкевича в лицо никто не знал.
На самом полигоне была суматоха. Все были подняты по тревоге. В воздухе слышался гул моторов различной техники, загружался в машины личный состав, боевые машины выстраивались в колонны. Всю эту картину Гришкевич и Дымов наблюдали уже как зрители со стороны.
Гостей привезли сразу в штаб. В бывшем кабинете Гришкевича их встретил полковник Смирнов.
– Ну как, господа пенсионеры, добрались? – обратился он к ним, здороваясь с каждым за руку. – Завтракали?
– Добрались нормально. Завтракали в ресторане аэропорта, – ответил за обоих Дымов.
– Присаживайтесь, – предложил полковник.
– Как видите, полигон поднят по тревоге, с переброской личного состава в новые места дислокации. Ежовский полк соседней части будет проходить маршем как раз в районе раскопок, который на время маневров уже закрыт для гражданских. Я возглавляю комиссию, в составе которой два эксперта-криминалиста, капитаны Черноусов и Зайко, и профессор кафедры истории Военной академии Генерального штаба Юнин Александр Михайлович. Сейчас старший прапорщик Старцев вас переоденет, и через час встречаемся на вертолетной площадке. Все ясно? Вопросы есть?
– Все понятно. Вопросов нет, – ответил опять за двоих Дымов.
В кабинет постучался и с разрешения вошел старший прапорщик Старцев. Увидев своих бывших начальников, он заулыбался, поздоровался и повел их в свою каптерку.
– Михаил Григорьевич! Ты не на пенсии еще?
– спросил его Гришкевич по дороге. Ему не терпелось узнать последние новости в его бывшей части.
– Да я уже на пенсии, товарищ майор. Пока здоровье позволяет, буду служить. Не привык я к «гражданке». Даже в отпуске на службу тянет.
Это было правдой. Гришкевич вспомнил, что, будучи в отпуске, Старцев часто появлялся в части и всегда ходил только в армейской форме, за что над ним все посмеивались.
– А кто из офицеров-возвращенцев остался?
– Почти никого. Кто на пенсию ушел, кого перевели. Сейчас полигоном командует полковник Жеманов Александр Николаевич, из танкистов пришел. А вот вертолетчики Орлов и Крупин до пенсии здесь дослуживают. С ними и полетите.
– Ну, хоть кто-то из своих, – с облегчением вздохнул Гришкевич.
На вертолетную площадку от штаба членов комиссии привез «ПАЗик». Там стояли все те же два Ми-8. Один уже разогревал со свистом турбины двигателей. Прибывшие живо перебегали из автобуса в вертолет. В дверях их встречал с серьезным видом на лице Крупин. Увидев Дымова и Гришкевича, он обрадовался встрече, заулыбался и с каждым, обнявшись, поздоровался.
– Смотрите, летуны, не завезите нас еще куда-нибудь на годик или более, – с юмором обратился к экипажу Смирнов.
– Это уж как, товарищ полковник, получится, – ответил ему Орлов.
Все расселись по местам и вертолет медленно, но верно поднялся в воздух и полетел по заданному маршруту, набирая скорость. Пассажиры с непривычки вертели головами и зажимали уши, так как внутри вертолета стоял невообразимый шум. Но потом к нему привыкли, и от нечего делать стали смотреть в иллюминаторы. Внизу мелькали поля, леса, дороги, какие-то населенные пункты. С высоты в 300 метров машины казались спичечными коробочками, а люди – букашками. У Дымова, по многолетней привычке, забилось чаще сердце, и ему захотелось сделать прыжок с парашютом, принять всем телом резкий порыв вольного ветра, в полной тишине висеть на стропах над матушкой землей и балдеть от удовольствия. Гришкевич такого чувства не испытывал, он вообще никогда с парашютом не прыгал, поэтому просто сидел и с любопытством рассматривал земные окрестности.
Дымов непроизвольно стал рассматривать членов комиссии. Заметил, что Старцев всех одел одинаково, в десантные комбинезоны без знаков различия и береты цвета хаки, кожаные берцы. Полноватый, пухлощекий, румяный, с бегающими глазками, лет 45-ти, профессор явно не смотрелся в военной амуниции.
– Наверно, боится летать, – глядя на него, подумал Дымов. Обоим экспертам было лет под 30–35. Один, брюнет Черноусов, прижимал коленями стоящий между ног большой чемодан, а второй, блондин Зайко, придерживал сумку средних размеров с ремнем через плечо.
– В чемодане явно какие-то принадлежности и инструмент для осмотра, а в сумке видеокамера, – решил про себя Дымов.
Через 40 минут лета по громкой связи Орлов объявил, что приближается к контрольной точке. Он уже летал в сторону старого города и теперь комментировал маршрут. Все прильнули к иллюминаторам.
– Сейчас мы перелетаем речку Веслуху и идем вдоль ее старого русла. Ниже она впадает в реку Мсту. А вот и место оползня и останки древнего города Ветлуг.
Действительно, внизу все увидели очертания древних построек, изрядно заросших кустарником и деревьями, которые все же выделялись на склонах холма. Облетев его пару раз, Орлов посадил машину чуть в стороне, на поляне, где оставались следы палаточного лагеря студентов-археологов, кострищем посередине. Члены комиссии с нетерпением выскакивали из вертолета и разминали затекшие конечности. Прихватив с собой все необходимое, прибывшие направились к двум торчащим из земли остаткам столбов когда-то высоких каменных ворот.
Дымов и Гришкевич, не обращая внимания на остальных, первыми начали осмотр левого столба, при этом поглаживали и очищали камни кладки руками от грязи.
– Вот, Сергей, место закладки, – Дымов положил ладонь на небольшое углубление между камнями.
– Да, оно.
– Давайте мужики, пусть специалисты прибором это место просветят, – сказал Смирнов.
К столбу подошел эксперт Черноусов. Из чемодана достал какой-то прибор, похожий на автомобильный пылесос, но с небольшим экраном и стал «колдовать».
– Это прибор – портативный рентген, – прояснил тихим голосом присутствующим Смирнов.
Все вплотную окружили эксперта и пытались как-то разглядеть изображение на экране. Наконец, эксперт повернулся к ним и сообщил свой вердикт:
– Обнаружена полость с цилиндрическим предметом внутри.
На душе у всех наступило какое-то облегчение. Факт закладки подтвердился. Смирнов поздравил Дымова и Гришкевича с этой находкой, жал им руки и похлопывал по плечу.
– Всем отойти в сторону, – скомандовал полковник. – Черноусов, давай извлекай капсулу.
Эксперт пошарил в своем чемодане и извлек из него зубило с молотком. Сначала стал пробивать швы между камней, а затем и каменную квадратную заглушку самой полости. Возился минут сорок. Окружающие переминались с ноги на ногу, курящие искурили по нескольку сигарет. Наконец, Черноусов с большой осторожностью, будто мину, достал наружу медный цилиндр и передал Зайко, снимающего всю процедуру изъятия на камеру.
– С отверстием что делать?
– Забей землей и замажь грязью это место, распорядился Смирнов.
Вся компания гуськом, вслед за экспертом с капсулой в руках, направилась к вертолету. На улице вечерело. Серые облака брызнули мелким моросящим дождем. Дождавшись Черноусова, который «скрывал» следы изъятия капсулы, Смирнов дал команду Орлову лететь обратно на полигон.
Обратная дорога показалась всем короче. Настроение членов комиссии заметно улучшилось. Все шутили, рассказывали анекдоты и смешные истории. По прилету, капсулу до утра убрали в сейф. После ужина все разошлись по номерам гостиницы. В этот раз номер у Дымова был двухместный, совместный с Гришкевичем. Оба, довольные и усталые, после принятия душа бухнулись на свои кровати и достали сотовые. Каждый хотел пообщаться с домашними.
Не прошло и двух гудков, как Дымов услышал голос своей «распрекрасной» и сразу засыпал ее кучей вопросов.
– Солнце мое, как ты там? Все нормально? Как самочувствие?
– Все, Котик, хорошо. Немного подташнивает и тянет на солененькое, но так и должно быть в «интересном» положении. Как у тебя там?
– Да, не по телефону будет сказано, все хорошо. Завтра вечером буду дома.
– Возвращайся быстрей, мы втроем тебя ждем.
– А кто третий-то? – не понял Дымов.
– Да успокойся, дорогой, смеясь, ответила Елена. – Это я, Маша и Туча. Тот вообще сидит в прихожей целый день, тебя ждет.
– Ладно, Солнце мое, успокоила. У нас здесь время московское, дома-то уже поздновато. Ложись спать. Спокойной ночи, дорогая!
– И тебе, Котик, спокойной ночи! ЛЮ! ЛЮ! ЛЮ!
Утро было таким же пасмурным, как и вечер. Дымов по привычке встал в районе шести и, стоя перед окном, делал зарядку.
«Видимо, дождь ночью не заканчивался», – подумал он про себя. – «Хорошо, что вчера на раскопках были еще по-сухому».
Полигон тоже «проснулся». Личный состав с голыми торсами бегал по улицам городка, сотрясая топотом сапог воздух, слышались команды командиров.
Закряхтел в постели Гришкевич.
– Как с погодой, Владимир Иванович?
– Да, так же, как и вчера, паршивая. Лишь бы была летной, а то своей обещал к вечеру быть дома.
– Вот это точно, – Гришкевич поднялся и подошел к окну.
– Давай, Сергей, одеваемся и на завтрак, – скомандовал Дымов.
Члены комиссии завтракали в офицерском кафе. Вид у всех был довольный. С поставленной задачей они справились, осталось только проверить содержимое капсулы и составить акт.
По команде Смирнова все собрались в кабинете начальника полигона, при этом самого начальника к осмотру не допустили. Тот с самого приезда комиссии так и не понял, зачем она приезжала.
– Давай, Сергей Александрович, вскрывай капсулу. Кому, как не тебе, знать, как это делать, – распорядился Смирнов, обращаясь к Гришкевичу. – А ты Коля, – обратился он к Черноусову, – все снимай на камеру.
Когда Гришкевич взял в руки капсулу, его охватило сильное волнение. В последний раз он держал ее два года назад, если считать по нашему времени, и 770 лет, если по историческому. Такое никакой фантаст не мог и предвидеть, и придумать, а вот он сейчас стоял и держал в руках свидетельство этого факта. Знакомым движением трясущихся рук Гришкевич стал откручивать по резьбе верхнюю часть капсулы. Та с трудом, но поддалась. Вывернув ее до конца, он вывалил содержимое на стол. Все увидели свернутый в рулончик лист бумаги и кварцевые наручные часы с браслетом. Какое-то время все стояли и молча смотрели на эти предметы.
Смирнов взял в руки часы и стал разглядывать.
– Да, это твои, Сергей Александрович, часы, номер их совпадает с тем, что указан в паспорте, который ты предоставил. И идут ведь, паршивцы! – даже дата сегодняшняя, с какой-то радостью воскликнул он.
Передав часы Дымову, Смирнов развернул лист послания свернутый в рулон и стал про себя читать.
– Ну, так и есть, текст тот, что вы говорили, – бросив взгляд на Дымова с Гришкевичем, сказал он.
– В общем, ваше пребывание в XIII веке подтвердилось полностью. Я так и отражу в выводах комиссии. Вы согласны со мной, Александр Михайлович, – обратился Смирнов к профессору, который вертел в руках часы и послание.
– Безо всякого сомнения, Александр Константинович. Это просто фантастика, сенсация мирового значения. Как жаль, что все это происшествие засекречено.
Закончив осмотр, члены комиссии подписали акт, составленный Смирновым. Сами «вещественные доказательства» были уложены и опломбированы в специальном дипломате. После этого, все с облегчением направились в кафе на обед. Мерзкая погода уже не казалась такой уж мерзкой. За обедом Смирнов поздравил всех с окончанием работы и полученным результатом. По этому поводу даже разрешил выпить по рюмке коньяка.
Веселые и довольные члены комиссии на том же «ПАЗике» выехали в аэропорт Новгорода. Гришкевич как-то отстраненно от всех тихо сидел и смотрел в окно, провожая взглядом знакомую ему местность.
– Наверно, в последний раз я здесь побывал, – вздыхая, сказал он Дымову, – даже сердце защемило.
– Ничего, Сергей, пройдет. Приедешь домой, окунешься в семейный быт, и все встанет на свои места.
Остальной путь до аэропорта они оба ехали молча и думали каждый о своем.
По приезду в аэропорт, пути членов комиссии разошлись. Смирнова с командой ждал специальный самолет на Москву, а Дымову и Гришкевичу военный комендант вручил билеты на их рейсы. Посидеть на этот раз в ресторане не получилось. Дымов через полчаса уже улетел в Пермь, а следом за ним и Гришкевич – в Воронеж.
По окончании рабочего дня Елена была приятно удивлена и рада, когда за ней приехал любимый муж. Пока она собиралась, тот успел поздороваться с конторскими и сделать несколько комплиментов обоим Людмилам.
– Как и обещал, Солнце мое, вернулся вовремя, – доложил он жене, усаживая ее в машину.
– Я рада, дорогой, и скучала. Как съездил?
– Все отлично. Все наши прошлые объяснения начальству полностью подтвердились. Капсулу нашли и извлекли. Даже часы Гришкевича показывали настоящую дату и время. Профессор истории, что с нами был, чуть не ошалел от увиденного.
Ведь по нашему времени капсула лежала там два года, а по историческому – 770 лет.
– Да, действительно, фантастика.
Обрадовался возвращению Дымова и Туча, который, только услышав шаги хозяина в подъезде, уже сидел у дверей, и когда тот зашел в квартиру и разувался, то усердно терся о его ноги.
5
После возвращения из Новгорода, Дымов снова окунулся в работу, вместе с тем, продолжал плотно опекать супругу. Также возил ее на работу и обратно, по магазинам за покупками, а по выходным, если не было других дел, в Кунгур к родителям. Там ей уже пришлось забыть о первом жаре в бане и довольствоваться его остатками в сопровождении мужа или матери. Всю зиму продолжали пешие прогулки, как по лесу на лыжах, так и пешком. Дымовы в компании Ушаковых и Ушкаловых несколько раз выезжали в лес на шашлыки. Будущий папаша трясся над женой, как над «хрустальной вазой». Елена периодически посещала врачей и даже неделю перед Новым годом лежала на сохранении в больнице. Все вроде было нормально, беременность протекала, как положено. Уже видно было округленный живот, Маша начинала поворачиваться и пинаться. Молодым родителям нравилось вечерами наблюдать за телодвижениями ребенка. Дымов вообще любил прижиматься ухом к животу жены и слушать происходящие там процессы. У обоих это был первый практический опыт.
Чтобы оградить жену от лишних волнений и потрясений, они отказались от шумных застолий по праздникам, на которые периодически приглашались. Даже Новый год и день рождения Дымова снова проводили в узком кругу с родителями Елены в Кунгуре. Та даже обижалась на мужа, что ее дни рождения проходят шумно, торжественно, а его – скромно. Дымов на этот упрек с улыбкой отшучивался, что в его прошлой жизни вообще никогда не было семейных праздников, поэтому он это дело наверстывает и с большим удовольствием встречает их с ней и ее родителями. Такая отговорка была по душе Ольге Андреевне и Николаю Николаевичу, которые все больше уважали и привязывались к зятю.
Закончилась зима. Весна вступала в свои права теплыми солнечными днями, журчащими ручьями, прилетом грачей. Природа просыпалась от зимней спячки. На «посиделки» с конторскими военторга на празднование 8 Марта Дымовы не пошли, а поехали в Кунгур. Коллектив их понял и не обиделся. Там тоже все переживали за исход беременности Елены.
Дымов в честь праздника с утра вручил жене букет белых роз. А по приезду в Кунгур, – и теще. Та, как всегда, была рада приезду желанных гостей и приготовила разнообразную выпечку. Елене с трудом приходилось сдерживать себя от всего этого изобилия. Врачи рекомендовали ей ограничить себя в еде, чтобы не набрать лишний вес.
После праздников она, как положено в семь месяцев беременности, вышла в декретный отпуск. Неделю просидела дома, а потом, отпросившись у мужа, поехала погостить к родителям. Дымов возражать не стал, так как сам днями был на работе, а в Кунгуре Елена была бы под постоянным присмотром у родителей. 20 марта он сам увез Елену в Кунгур. Их разлука сопровождалась активной CMC-перепиской, общением в скайпе и телефонными разговорами. Причин переживать за беременность на первый взгляд не было. Однако через три дня, вечером, у Елены начались схватки, сопровождающиеся скачками температуры и давления. Врач вызванной «скорой помощи» настоял на госпитализации и отвез роженицу в новый перинатальный центр. Проведенный там осмотр и повторное УЗИ показали, что ребенок лежит неправильно и может погибнуть, удавившись пуповиной. Поэтому было принято решение срочно делать кесарево сечение.
Во время операции Ольга Андреевна с мокрыми от слез глазами тихо сидела в приемном покое с мужем. Ждали результата. Когда же им сообщили, что родилась здоровая, но недоношенная девочка, то радости их не было предела. От сердца отлегло, и они, сообщив об этом радостном известии Дымову, вернулись домой.
Сутки Елена отходила от наркоза. Она не могла дождаться, когда же ей покажут ребенка. Наконец, ее лечащий врач пришел и сообщил о рождении дочери ростом 40 см и кило семьсот весом. Ребенок был недоношенным и поэтому находился в инкубаторе на искусственном кормлении. Самочувствие самой Елены было переменчивое. Груди и низ живота болели, продолжали скакать давление и температура. Об этих проблемах Елена сообщила матери, что прибавило родителям и Дымову переживаний. Ему и тестю даже не помогала водка. По телефону все, как могли, успокаивали роженицу, ведь по большому счету все было хорошо. Ребенок родился нормальным, здоровым. А то, что недоношенный, так в инкубаторе все нормализуется.
– Солнце мое, я ведь тоже родился семимесячным, – рассказал Дымов супруге в первом же телефонном разговоре. – И как ни странно, вес тоже был как у Маши. Не знаю, были ли в то время в роддомах инкубаторы, но как-то выходили. Видимо, такое рождение у нас с дочерью в генах, и видишь, какой я вымахал?
– Ну, если она будет еще и здоровьем в тебя, дорогой, то я больше волноваться не буду.
– Все будет хорошо, любовь моя. Давайте быстрей поправляйтесь и выписывайтесь.
Переживали за Елену и коллеги на работе. Все звонили, поздравляли, подбадривали.
Пока доступа к жене не было, Дымов оформил в ЗАГСе свидетельство о рождении дочери и, как было решено ранее, назвал ее Машей. Это событие, под одобрение Ольги Андреевны, они с тестем отметили. Кроме этого, на следующий же день, бабушка и дедушка поехали по магазинам и закупили белье, одежонку и кроватку для внучки. Все это, но уже для пермской квартиры, по просьбе Дымова, взялись купить в качестве подарка Ушкалова с Ушаковой.
Через неделю врачи разрешили Елене вставать и дали возможность ей первый раз посмотреть на дочь через стеклянные стены палаты. В закрытой капсуле инкубатора та лежала такая маленькая, беззащитная, как куколка. Каждый раз, когда молодая мамаша смотрела на нее, то ее пробивало на слезы. Ей так хотелось взять ее на руки, прижать к себе, всю осмотреть. Но сделать это она не могла. Лишь через месяц, при условии отсутствия каких-либо осложнений и набора веса, Машу могли выписать.
Прошло десять дней со дня рождения дочери, и Елену выписали. Разрешили ей навещать и наблюдать со стороны за ребенком в инкубаторе.
К концу первого месяца Маша подросла и хорошо набирала вес. Консилиум врачей пообещал скорую выписку.
Неделя ожиданий и, наконец, наступил день выписки. Елена с утра уже была в родильном отделении, унесла пеленки, одежду и одеяло для дочери. Наконец, закончился ее последний осмотр врачами, подписаны необходимые документы, и ребенка выдали матери. Та от волнения не знала, как к Маше подступиться, что делать, как правильно одеть и завернуть. Очень внимательно ее осмотрела, пересчитала пальчики на руках и ногах. Видя такое состояние «мамаши», медсестра отделения помогла ей во всем разобраться. Одна только Маша была ко всему безучастна и на удивление спокойна, молча созерцала все происходящее. На выписку из Перми приехали Ушаковы и Ушкаловы. Ровно в 12 встречающие стояли у центрального входа в родильный корпус перинатального центра. Ушакова Марина и Ушкалова Елена держали в руках букеты цветов, а их мужья Юрий и Эдуард – пакеты с подношениями врачам виде шампанского и конфет. Дымов с родителями Елены, как завороженные, смотрели на большие стеклянные входные двери. Наконец, они распахнулись, и первой на улицу вышла со счастливой улыбкой на лице Елена, а за ней две сотрудницы центра в медицинской униформе. Одна из них держала на руках «конверт» с ребенком, перевязанный розовой лентой.
– Кто тут отец? – строго спросила она у встречающих.
Вперед с вытянутыми руками ринулся Дымов, которому та передала «дорогой» сверток. Тут же к счастливой Елене подбежали с цветами Ушакова с Ушкаловой, а их мужчины с подношениями, – к врачам. Все были радостны от этого события.
Погода в этот день тоже не подкачала. С утра моросил дождик, который все посчитали за хорошую примету, но к моменту выписки он закончился. Расталкивая хмурые тучи, на небе новь появилось весеннее солнышко. Деревья и кустарники снова ожили щебетанием птиц. Казалось, что и они разделяли радость людей. Разглядывать на улице Машу не стали и, рассевшись по машинам, поехали в дом родителей роженицы.
Еще с вечера комнаты в доме были украшены цветами и разноцветными шариками. Для внучки Ольга Андреевна выделила маленькую и самую теплую комнату, где установили новую кроватку. Всем встречающим было невтерпеж поближе посмотреть ребенка. И когда Машу занесли в дом, то сразу положили на диван в большой комнате, развернули одеяло, сняли пуховую шапочку и в восемь глаз стали ее рассматривать. Все утвердительно заключили, что она похожа на обоих родителей. Только Елена недоумевала, почему у дочери на голове темные волосенки и серые глаза, вместо ожидаемых светло-русых волос и голубых глаз. Это недовольство вызвало смех у Ольги Андреевны и у подруг, которые имели детей и уже прошли эти «университеты». Они заверили Елену, что с возрастом ребенка все цвета поменяются, и все будет, как она мечтала.
Когда Маша уснула в новой своей кроватке, а эмоции присутствующих успокоились, все дружно сели за стол отмечать выписку. В этот вечер было много поднято тостов за здоровье ребенка с «матерешкой», за отца и, конечно, за дедушку с бабушкой.
Дома, в Перми, Машу тоже ждала новая кроватка, коляска, дюжина погремушек и новых игрушек.
Ну, а дальше начались будни молодых родителей, с бессонными ночами, походами по больницам, анализами, прививками и прочим.
Через месяц после выписки Машу решили окрестить. В качестве крестных родителей Дымовы выбрали Ушкалову и Ушакова. Церемонию, по совету Ольги Андреевны, проводили в Кунгуре, в Тихвинской церкви. Купание в купели ребенок выдержал молча, казалось, при этом она завороженно слушала протяжную однотонную молитву батюшки. По окончании процедуры тот надел ей на шею серебряный крестик на простой тесемке, купленный в подарок дедушкой и бабушкой. Крестные в свою очередь подарили Маше освященную иконку святой Девы Марии.
– Теперь, Солнце мое, наша дочь под божьим покровительством, – тихо на ухо сказал Дымов супруге.
– Да, дорогой, это и хорошо, она в нем по жизни будет нуждаться, – так же шепотом ответила Елена.
Данное событие грех было не отметить. Поэтому вся компания из церкви отправилась домой к родителям Елены.
Маша, вскормленная хоть и на смесях, быстро набирала вес, и к году уже догнала по параметрам своих сверстников. Елена с удовлетворением замечала, что, действительно, с возрастом у дочери волосы светлеют, а глаза голубеют. С Дымовым не раз спорили: что у дочери от каждого из них? Сошлись на том, что Маша по внешности – в маму, а по характеру – в отца.
Ребенок еще тесней сплотил семью Дымовых, но не отгородил и от других радостей жизни. Вместе с друзьями они вновь стали ходить по выставкам, театрам, концертам, торжествам, праздникам, и даже ездили на машинах в Казань в аквапарк. По каждому вызову молодых родителей Ольга Андреевна всегда с радостью приезжала в Пермь водиться с внучкой, а когда родители и сами привозили Машу в Кунгур.
С замужеством дочери дом ее родителей стал родным и для друзей молодых, которые стали здесь частыми и желанными гостями. Все вместе стали ездить по грибы и ягоды, коих в округе было достаточно. Чаще стали жариться шашлыки, коптиться рыба и топиться банька. Особенно все любили стряпню Ольги Андреевны, похвалу за которую ей было приятно слышать. Каждый раз на праздник «Небесная ярмарка» вся толпа с детьми приезжала в Кунгур. Воздухоплаватели из клуба Дымова тоже принимали в ней участие, и мало того, несколько раз взлетали со стадиона, что рядом с их домом, и грех было этим не воспользоваться. Когда мужчины предложили своим дамам прокатиться на воздушных шарах, «девушки» сначала, конечно, упрямились, боялись высоты, но в паре со своими мужьями, в конце концов, согласились, и не пожалели. На высоте птичьего полета всех охватывал неописуемый восторг. Сверху город со старинными церквями, архитектурой, казался еще красивей, чем с земли. Полет на шарах, концерт московских артистов на стадионе, купание в Сылве надолго запомнились гостям родительского дома.
По мере взросления дочери, через несколько лет Дымовы улучшили свои жилищные условия. Учитывая любовь Елены к выращиванию ягод, овощей и цветов, продали обе квартиры и сменили душный и шумный город на двухэтажный дом в новом коттеджном поселке в пригороде Перми.
Елена и Владимир втайне были довольны и благодарны судьбе, что встретили друг друга, что были счастливы. Ну, а наградой за их любовь была дочка Маша. Испытания, что выпали на долю Дымова и Елены на стадии их знакомства, любви, разлуки, ожидания, рождения дочери, закончились. Их союз стал новой точкой отсчета в судьбах обоих, со своими радостями и огорчениями, от которых никто не застрахован.