Зермон Энотрий, первый волшебник Люкении, сидел в уютном тёплом кресле и курил свою любимую трубку. Выпуская сизые облака дыма, он поглядывал в окно на горизонт, где уже показалось солнце, окрашивающее небо в розовый цвет.

Новый день начался.

Внизу уже суетились дворовые слуги, выполняя свои рутинные занятия: растапливали печи, расчищали снег, который намело за ночь, и, конечно же, готовились к сегодняшнему событию. Зермон хмыкнул, и на его лице появилась очередное самодовольное выражение. Простолюдины сегодня будут отмечать праздник, который называют "День первых капель". Это всегда забавляло его и одновременно раздражало. Все знали, что сегодня не простые будни, но большинство из них успели позабыть, с чего всё начиналось. Придумали глупый праздник для того, чтобы запомнить этот день, но всё же умудрились утратить его истинное значение. Хотя, что с них взять. Человеческий век не долог. Нет ничего удивительного в том, что многие не знают о том, насколько этот день особенный. Пусть только и раз в двести лет.

Докуривая трубку, Зермон наблюдал за тем, как люди бегают и суетятся, готовясь встречать весну, хотя снег ещё стоит и сходить не собирается. К вечеру и в замке начнутся пиршества и празднества, королевская семья будет принимать и развлекать гостей.  Только немногие сегодня соберутся в заповедном месте среди ритуальных камней. Хотя он сомневался, что кто-то ещё прибудет кроме них, уж слишком неспокойное время сейчас.

Зермон улыбнулся, и, последний раз пыхнув трубкой, высыпал пепел в небольшую пепельницу, богато украшенную рубинами. На самом деле он был рад тому, что мало кто помнит настоящее значение сегодняшнего дня. Конечно, он был не настолько глуп, чтобы считать, что волшебники и мудрецы соседних королевств ни о чём не знают. Они могут не явиться к камням, но это не значит, что они останутся в стороне...

Вздохнув, Зермон поплотнее укутался в свою мантию и встал с кресла. Зима подошла к концу, но по утрам было всё ещё холодно. Да и возраст уже берёт своё. Девяносто шесть по меркам волшебников ещё не старость, но по меркам обычных людей он был уже чахлым стариком. И скоро ему будет сложно даже по ступенькам в свою башню подниматься.

Набив в свою трубку новую порцию редкого в этих местах табака, Зермон взял её в рот и сложил перед собой ладони. После чего он закрыл глаза, сосредотачиваясь, и уже через мгновение перед ним возник небольшой огненный шарик, который он направил к трубке, чтобы разжечь огонь. 

Закончив с заклинанием, он оглядел свою комнату в поисках своей походной сумки, которую собрал ещё с вечера.

Через некоторое время послышался стук в дверь, и в проёме показался мэтр Алекендр, ещё один придворный волшебник. Но он, так же как и мэтр Савелий, был слабее Зермона и занимал более низкий пост в королевстве. Сам же Зермон считался не просто главным, но и лучшим волшебником в государстве, потому и носил советующий орден в виде удлинённой капли. Носить подобный талисман было честью. Этот древний артефакт мог усиливать магические способности всех волшебников, которые находились вокруг. Радиус его действия был впечатляющим и как минимум охватывал весь замок.  Конечно, сильнее всего он влиял на своего владельца. Но, к сожалению или к счастью, подобными талисманами владели все королевства равнины. Даже у Герцога в Тунарии хранился такой же.

— Мэтр, почти всё готово к путешествию, — сказал вошедший волшебник.

— Это хорошо. А где этот мальчишка Савелий? — Зермон нахмурился. Савелию было всего тридцать четыре года, но он обладал довольно сильными способностями к магии, и из-за неё же выглядел лет на восемнадцать. Потому у Зермона язык и не поворачивался называть его "мэтром". Глянув на своего коллегу Алекендра, Зермон опять вздохнул. Ещё один одарённый, которого сложно было принять за волшебника. Алекендр был больше похож на разбойника. Широкая кость, внушительные плечи, повязка на один глаз и рыжая густая борода, которая явно свидетельствовала о том, что предки мэтра были из Торкии.

— Он ждёт возле конюшни, следит за тем, чтобы всё было аккуратно погружено в карету.  Отряд, что будет нас сопровождать, уже готов и ожидает нас, — чётко отчитался маг.

— И рыцарь Абретис? — удивился Зермон.

— Э... Он... — Алекендр замялся. — Он не пожелал стоять на месте и пошёл на тренировочную площадку, где всегда тренируется. Сказал, что прибудет, когда все будут готовы отправиться в путь.

— Не пожелал он... — Зермон потёр виски, ощущая приближавшуюся мигрень. Лекамир Абретис — первый рыцарь королевства и с недавних пор его персональная головная боль. Не будь он народным любимцем и великим героем, никогда бы этот своевольный человек не стал бы Первым Рыцарем и командиром целого полка лучших воинов королевства. Хотя, судя по его собственным словам, он бы и сам с радостью отказался от этой должности. Но даже он не смог ослушаться королевского указа.

— Иди, вели ему собираться, я уже скоро буду. Надо только к королю зайти, предупредить о нашем отъезде. А то я не уверен, помнит ли он вообще, что сегодня за день.

— Хорошо, мэтр, — сказал Алекендр, скривившись, пока Первый волшебник отвернулся. Вряд ли он может что-то "велеть" Первому Рыцарю.

Выйдя из своей комнаты, Зермон направился прямо к королевскому кабинету. Неприятные мысли о непослушном рыцаре отошли на второй план, когда он подумал о короле Анаквие. Его высочество наверняка опять закопался в свои свитки и прочие "королевские дела". Маг ни капли бы не удивился, если бы их правитель на самом деле забыл о том, какой сегодня день.

Подойдя к кабинету, он заметил двух стражников из личной охраны короля. Оба мужчин еле стояли на ногах, устало оперевшись на свои пики. Однако, увидев мага, тут же встрепенулись и встали ровно. Зермон опять нахмурился. Ясно, что стража стоит тут не первый час, а значит Анаквий Третий опять всю ночь провёл за столом. Тем не менее, подойдя ближе, он всё же спросил:

— Его величество на месте?

Охранники кивнули, но волшебник постучал в дверь, после чего открыл её и вошёл, бросив напоследок охранникам:

— Никого не впускать без предупреждения и доклада.

Стражники послушно встали так, чтобы перегородить путь любому, кто попробует войти.

Зермон тем временем недовольно осматривал правителя.

Как он и ожидал, Анаквий сидел, целиком погружённый в дела. Волосы растрёпаны, а под глазами круги — подарок бессонной ночи. Рядом с ним стоял несчастный писарь, который, казалось, вот-вот упадёт замертво от усталости.

— Ваше Величество, — поприветствовал он короля. — Уж сегодня бы оставили свои заботы. Праздник всё-таки. Да и, насколько я слышал, ваша дочь организовала бал по этому случаю.

Анаквий Третий поднял хмурый взгляд на своего мага, и Зермон окончательно убедился, что тот заседал здесь всю ночь. Одежда, небрежно накинутая, уже вся смялась и покосилась, как будто он не в кабинете сидел, а танцевал всю ночь. Королю хоть и было всего пятьдесят один, выглядел он на все шестьдесят. Однако тело было ещё вполне крепкое, благодаря юности, в которой он вовсю орудовал мечом. Тёмные волосы уже почти полностью поседели, но в глазах ещё читался живой ум.

— Я помню, — сухо пробормотал он, — именно поэтому я старался закончить все дела, чтобы присутствовать на этом празднике. Олея бы не простила мне, если бы я пропустил его.

— Понимаю, — улыбнулся чародей. Хоть в народе и ходила молва о том, каким Анаквий был жёстким и суровым правителем, мало кто знал, что временами он боится собственных дочерей.

— Ты сам зачем пришёл? — вдруг спросил Анаквий, продолжая что-то писать и кидать листы юноше, который складывал документы невидящим взглядом и почти ничего не соображал от усталости.

— Пришёл напомнить Вам, Ваше Величество, что сегодня не простой праздник и что я вынужден покинуть вас...

— А, помню-помню... Жрица. Ты уверен, что она сегодня прибывает?

— Более чем.

— Что ж, будем надеяться, что ты прав... — задумавшись, произнёс король, продолжая копаться в своих бумагах и свитках. — Значит, Лекамира тоже сегодня не будет?

— Да. Я думаю, что Первому рыцарю стоит пойти с нами. Будет лучше, если при её появлении они сразу встретятся.

— Да-да... — Анаквий, наконец, сложив всё, встал из-за стола. — Какая жалость, что у меня нет сыновей. Да, безопасней было бы, если бы она стала частью королевской семьи. Очень печально упускать такую возможность...

— Я думаю, вам не стоит волноваться Ваше Величество. Рыцарь Абретис родился и вырос здесь, так же, как и его родители, и родители родителей. Здесь его дом, и он в любом случае останется в Люкении. Даже путешествуя по миру, он всегда возвращался обратно.

— Ты знаешь, я бы не одобрил его кандидатуру, если бы это было не так, но всё же он слишком... неуправляемый. Такого, как он, сложно контролировать. В конце концов, я бы предпочёл кого-нибудь другого, — хмуро произнёс правитель и пошёл к выходу. — Пошли, проводишь меня.

Анаквий широким шагом вышел из кабинета, и Зермон краем глаза заметил, как писарь облегчённо вздохнул и поспешил побыстрее удалиться, пока его не нагрузили ещё чем-нибудь.

Стараясь не отстать от короля, маг проследовал за ним.

— Я бы тоже предпочёл кого-нибудь другого, но всё же, Ваше Величество, он лучший из всех, кого только можно придумать. Он молод и красив, многие барышни заглядываются на него. Пусть и не по роду, но он благороден и честен, а это то, что любая жрица оценит. Без сомнения, он будет лучшей парой для неё.

— Твои бы слова... Ладно, я уже устал в очередной раз это обсуждать, да и выбора всё равно нет. Главное ведь, чтобы она после замужества осталась в Люкении. А остальное не так уж и важно. Жаль, что сам я уже стар. Будь я лет на двадцать помоложе!.. — Он рассмеялся. — Говорят, жрицы очень красивы.

— Красота у них не главное достоинство...

— Но весьма приятное, не так ли?

Подойдя к очередному коридору, Анаквий кивнул вправо:

— Лекамир сейчас, скорее всего, во дворе тренируется, — небрежно сказал он, а потом помрачнел. — И, мэтр, если увидишь Келину, скажи, чтобы сняла свои доспехи и хоть один день провела, как положено.

— Принцесса всё ещё настаивает на военной подготовке?

— Ты же знаешь её. Упряма, как её мать: если вбила себе что-то в голову, то ничто её не переубедит.

Зермон вздохнул. О том, что старшая принцесса решила стать воином, известно уже всему королевству. Однако никто не посмел её останавливать. Даже отец.

— В любом случае, напомни ей, что сегодня всё-таки праздник, и у неё тоже есть обязанности. На этот раз как у настоящей принцессы.

— Обязательно, Ваше Величество, — сказал придворный волшебник, когда Анаквий, ещё раз вздохнув, развернулся и направился по каким-то своим делам.

Он понимал негодование короля, но поделать никто ничего не мог. Развернувшись, он пошёл по коридору через задний выход во внутренний двор. Здесь, недалеко от конюшни, тренировались воины и рыцари из тех, что проживали в замке. Также здесь тренировалась и принцесса. Зермон почему-то ни капли не сомневался, что рыцарь пропустит мимо ушей все требования метра Алекендра немедленно закончить свои тренировки и быть в полной готовности.

И действительно, он сразу взглядом зацепил две фигуры, которые отрабатывали какие-то удары возле учебных манекенов. Как и предполагал король, принцесса Келина была здесь. Она стояла в лёгкой тунике и плотных мужских штанах и размашисто махала деревянным мечом. Когда-то у неё были красивые длинные волосы, чёрные как ночь, но она обрезала их в тот же день, когда решила взяться за меч, и теперь короткие пряди были завязаны в маленький хвостик на макушке. Недалеко от неё стоял и сам Лекамир, который был вообще без рубахи и тоже выполнял упражнения, но, в отличие от принцессы, он в руках держал настоящий меч. Огромный и тяжёлый. Время от времени он поворачивался к девушке и давал какие-то указания.

И, несмотря на холодную погоду и всё ещё не сошедший снег, оба они были мокрыми от пота и тяжело дышали. Лекамир всегда начинал день с тренировки, он старался поддерживать физическую форму и в мирное время, а уж сейчас, когда армия талемов сметала одно королевство за другим, он стал заниматься ещё больше. Недолго осталось до того момента, когда эти выходцы из западных лесов наконец нападут на Люкению.

— Вы опять сгорбились, принцесса, — нахмурившись, сказал Лекамир и ударил ладонью по спине девушки.

Келина дёрнулась и, выпрямив спину, опять атаковала воображаемого врага. А ведь это был только деревянный меч, что будет, когда она возьмёт настоящий?

— Ноги пошире, — всё ещё говорил стоящий рядом рыцарь. — Больше манёвренности, а то замерли как вкопанная.

Принцесса опять замахнулась, чувствуя, как горят мышцы на руках, хотелось кричать, плакать и бросить всё, но она не смела. Лекамир и так тратил на неё своё время, и, хоть она и принцесса, Первый Рыцарь не обязал был лично тренировать её. Потому, сжав зубы, она терпела не только мышечную боль, но и его постоянные толчки, замечания и даже пинки. Она знала, что всё это для её же блага.

— Рыцарь Абретис! — послышался сзади раздражённый голос Первого Волшебника.

Келина облегчённо вздохнула, радуясь неожиданной передышке, и тут же мысленно обругала себя за малодушие.

— Вот же напасть, — услышала она тихий шёпот и улыбнулась, глянув на своего учителя. Рыцарь выглядел расстроенным. Скорее даже как нашкодивший мальчишка, что не могло не вызвать улыбки.

— Продолжайте в том же духе, принцесса, — сказал он, вздыхая, и пошёл к своим вещам, которые раньше грудой сбросил возле оружейного склада для тренировок. Келина собиралась так и поступить, но не успела она и руки поднять, как ее прервали.

— Принцесса, прошу Вас, подойдите сюда, — услышала она всё тот же голос старого мага. И поняв, что и ей тоже достанется, девушка опустила меч и вздохнула. Но потом, взяв себя в руки и нацепив маску величественной особы, повернулась и подошла к волшебнику.

— Слушаю Вас, мэтр, — с достоинством произнесла она. Ну, или хотя бы попыталась, так как дыхание у неё было всё ещё сбившимся.

— Ваш отец, король Анаквий, просил напомнить вам, что сегодня праздник Первых Капель и что Ваша сестра Олея на сегодня организовала бал, а также про сегодняшнюю церемонию на площади, где вся королевская семья также должна присутствовать в полном составе, и что также прибывают высокопоставленные гости из соседних королевств...

Слушая всю эту тираду, принцесса всё больше и больше начинала хмуриться.

— А может, мне поехать вместе с вами встречать жрицу? — без всякой надежды спросила она.

На что волшебник замолчал на полуслове, удивлённо посмотрев на девушку.

— Ой, да ладно Вам, отец мне давно всё рассказал, я в курсе всего. — Она махнула рукой. — Мне не терпится поскорее её увидеть, и я с удовольствием сопровождала бы...

— Ваше высочество, у Вас есть свои обязанности...

— Метр Зермон, я готов, — сказал подошедший рыцарь. Он успел не только привести себя в порядок, но и нацепить лёгкий походный доспех.

— Везёт тебе, Лекамир, — вздохнула принцесса, глядя на него.

— Я бы так не сказал, — хмуро поправляя кожаный наплечник, произнёс он.

— Рыцарь Абретис, я надеюсь, Вы в курсе, что нам предстоит очень ответственное дело, и Ваши "Не желаю", "Не хочу" будут неуместны, — сказал Первый Волшебник, сдвинув брови и осматривая бунтаря с головы до ног, ещё раз убеждаясь, что они правильно сделали свой выбор в его пользу. Рыцарь был высок, с правильными чертами лица, чёткий мужской подбородок показывал его волевой характер. В светло-карих глазах был виден ум. Волосы песочного цвета, красиво уложенные, делали его ещё более притягательным. Недаром все служанки и кухарки постоянно о нём вздыхали. А недавно приобретённая и аккуратно подстриженная бородка добавляла ему шарма.

— Я не знаю, какое задание у вас, но у меня — охранять вас в этом путешествии. Разве не так? — Лекамир смерил его хмурым взглядом. — Я только не понимаю, чем вас не устроили двенадцать рыцарей из лучшего полка, что вам ещё и лично я понадобился.

— Как? — удивился Зермон. — Вас что, ещё не ввели в курс дела?

Он хмуро посмотрел в сторону других волшебников, бубня под нос что-то вроде: "Бездари и неучи, ничего вам поручить нельзя".

— Какого дела? — подозрительно посмотрел на мага рыцарь.

Мэтр вздохнул, поняв, что чуть ли не самое сложное не просто оставили на последние несколько минут, но ещё и умудрились перепоручить ему. Посмотрев на настороженного рыцаря, он, наверно, впервые в жизни захотел плюнуть на всё и вернуться в свою башню, завернуться в одеяло и посмотреть парочку-другую красочных снов. Он-то был уверен, что Лекамир со своим собственным кодексом чести принял и смирился с тем фактом, что его судьбу предопределили.

— У нас мало времени. Я по дороге всё расскажу, — попытался увильнуть Зермон, но рыцарь остался стоять на месте.

— Вы извините меня, мэтр, но я с места не сдвинусь, пока вы мне всё не объясните. Так что там за дело, о котором я не в курсе? Что ещё вы там задумали и во что хотите втянуть?

— Это что-то связанное с жрицей, да? — вдруг спросила принцесса, которая всё ещё стояла рядом.

— Ваше Высочество, разве вы не говорили, что отец вам всё рассказал? И вообще, вам пора вернуться во дворец.

— Я тоже никуда не пойду, мэтр, пока не узнаю всё. Отец, видимо, всё же что-то недосказал, так как я тоже понятия не имею, о чём вы говорите.

Зермон вновь потёр виски, мигрень, которая, как он наделся, его сегодня всё же минует, решила всё-таки составить ему компанию. Волшебника радовало только одно: тот, чью работу он сейчас выполняет, здорово поплатится за всё это позже. Посмотрев на парочку упрямцев, которые требовали от него ответов, он вздохнул и сдался. Лучше уж сейчас выслушать все недовольства, чем потом в самый ответственный момент выяснить, что весь их план провалился из-за одного капризного рыцаря. Подойдя к стоящей неподалёку скамейке, он присел и начал говорить:

— Вы ведь знаете, кто такие жрицы? — Зермон решил начать с самых основ, чтобы плавно привести своих слушателей к нужным ему мыслям. — В священном чертоге у Небесной Госпожи служат самые одарённые, чистые и красивые девы. И раз в двести лет одна из этих дев, посылаемая Небесной богиней, прибывает к нам на грешную землю, чтобы...

— Мэтр, я думаю, мы с рыцарем Абретисом в курсе истории, — нетерпеливо высказалась Келина.

— Прошу не перебивать меня, принцесса, если хотите понять то, ради чего был затеян весь этот поход, — Зермон неодобрительно посмотрел на девушку и, кашлянув, продолжил: — Раз уж вы знаете историю... — он ещё раз зыркнул на принцессу, — то также знаете и то, что каждая жрица обладает разными уникальными талантами. Они могут такое, на что даже наши лучшие волшебники не способны. Это особая магия, магия Богини, которую каждая из дев несёт в себе. Но по каким-то причинам эти способности покидают жриц. И когда это случается, то происходит огромный магический всплеск, который затрагивает всех, кто в этот момент находился рядом с ней и наделяет их особыми возможностями. И люди, получив свои таланты, передают их по наследству... За примером и ходить далеко не надо.  Наш уважаемый менестрель Даорик, — при этом слове он скривился. Ни для кого не было секретом, что маг недолюбливал барда. Впрочем, он вообще мало кого любил. — Так вот, он приехал как раз из Санктория, легендарной столицы всех трубадуров, художников и прочих лентяев. И по легендам, именно там жила Гленн, вторая посланная нам жрица.

— Я изучала летописи Хикитора, — вмешалась Келина. — Так он утверждал, что способности, которые передавала жрица, зависели от того, кого именно она выбрала себе в мужья. Все же знают легенду о жрице Гленн и барде Анакрие. Возможно, то, что он бард и стало причиной, по которой в тех краях рождаются самые лучшие артисты и менестрели.

— Да, я тоже читал труды Хикитора, принцесса, — раздражённо пробубнил маг. — Это одна из причин, почему я начал весь этот разговор. Мало что известно про первую жрицу и того варвара, которого она выбрала себе в мужья, да и было это очень давно. А благодаря Анакрию и его балладам мы знаем кое-что про Гленн. Ну и, конечно же, все знают третью жрицу Авродику и её избранника из Шентры, легендарного Сонимирга.

— Считалось, что он мог вылечить любую болезнь, — с улыбкой сказала Келина.

— Смысл в том, что это тоже проявление магии жрицы. Сонимирг и раньше был известным лекарем, но после того, как его выбрала Авродика, его способности увеличились, как и многих в округе. Недаром считается, что именно в Шентре самые лучшие врачи.

— То есть, как я понял, все вокруг получают такой же дар, каким обладал избранник жрицы? Это всё, конечно, интересно, но неужели всё это надо обсуждать именно сейчас? И в чём именно заключается то "дело", в которое меня забыли посвятить? — скучающим голосом произнёс рыцарь.

— Я бы давно обо всём рассказал, если бы вы перестали меня перебивать, — буркнул раздражённый маг. — Как уже ясно из легенд и летописей, дар получали те люди, среди которых оставалась жить жрица. И наша главная задача заключается в том, чтобы новая жрица, прибывающая сегодня, осталась в Люкении. Нашему королевству сказочно повезло тем, что жрица появляется именно на нашей территории. Но каждый раз, уходя в странствие, юные девы останавливались в других местах. Но сейчас, когда талемы угрожают всей равнине, эти легендарные возможности жрицы будут как нельзя кстати.

— То есть, вы хотите сказать, что мы должны не только охранять жрицу от разбойников и всяких проходимцев, но и от представителей других королевств? К тому же, жрицам положено путешествовать. Кто поручится, что она не сделает эту... штуку, когда поедет на недельку к кому-нибудь в гости? — скептически сказал Лекамир.

Зермон вздохнул. Этот разговор начинал его утомлять.

— Эта так называемая "штука", если вы, сэр рыцарь, ещё не поняли, происходит только тогда, когда небесная дева выбирает себе супруга. Именно тогда она лишается своей магии и становится обычным человеком. Другими словами, просто так это произойти не может.

— Но ведь жрицы каждый раз сначала несколько лет бродили по миру, прежде чем выбрать себе мужа, — тут же вмешалась Келина. — Вторая жрица вообще лет двадцать потратила на своё паломничество, прежде чем ответить на любовь Анакрия. А вы как будто хотите, чтобы она вышла замуж чуть ли не сразу же, как только появится. И вообще, разве это не ей самой решать?

— В том-то и дело, принцесса, что у нас нет этих нескольких лет, и уже тем более двадцати. Эти варвары, талемы, наступают. Они захватили уже три королевства. Нужно любыми способами убедить жрицу вступить в супружество как можно быстрее и выпустить божественную энергию. Для этого нам и нужен рыцарь Абретис.

— Я? — удивился мужчина. — Вы предлагаете мне уговорить её?

— Нет, я предлагаю вам жениться на ней! — выпалил волшебник, уже не скрывая своего раздражения.

— Что?! — воскликнули оба его слушателя.

— Вы в своём уме? — От возмущения Келина аж раскраснелась. — Это не просто какая-то девица, которую можно использовать в своих грязных целях, это Жрица! Жрица Небесной Госпожи! — Она ткнула пальцем вверх, как будто пыталась призвать саму богиню себе в свидетели.

— О чём вы вообще говорите? Вы предлагаете мне жениться на полубогине? На девочке-полубогине. Они же приходят совсем юными.

— Во-первых, она жрица, но не полубогиня. Во-вторых, она всё-таки девушка, я не предлагаю её "использовать в грязных целях", как выразилась наша достопочтенная принцесса, — от этих слов девушка раскраснелась ещё больше, — а всего лишь усиленно ухаживать и мягко подталкивать её к этому выбору. А что касается её юности, то не вижу ничего в этом зазорного. Ранние браки не такая уж и редкость в наши дни. К тому же...

— Это безумие, — разозлился потенциальный ухажёр. — Если вы серьёзно рассчитываете на то, что я...

— К тому же... — с нажимом продолжил Зермон, — это приказ Его Величества. Нам необходима эта магия. Иначе варвары захватят наши земли.

— Я понимаю, что это приказ, мэтр, но кто вам сказал, что Жрица согласится с вашим планом? — Лекамир скрестил руки на груди, всем своим видом выражая недовольство. — Если она захочет уйти, никто не посмеет её остановить. Не лучше ли нам оставить всё, как есть, и заняться боевой подготовкой всего королевства? В этом будет больше толку.

— Именно поэтому и были выбраны вы, сэр рыцарь. Вы достаточно хороши собой и привлекаете противоположный пол.  Да и к тому же, если жрица выйдет за воина, боевая мощь всего королевства поднимется настолько, насколько не поднимет ни одна тренировка.

Видя, как рыцарь открыл рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не произнёс и задумчиво опустил голову, Келина вскипела ещё больше.

— Мы рассуждаем об исторических событиях, которые произошли двести и четыреста лет назад, — сказала она, хватаясь за любую соломинку. — Кто сказал, что магия действует сразу? Может быть, на это требуются годы.

— Нам придётся рискнуть, — отчеканил маг, не задумываясь ни на секунду. Он пристально смотрел на Лекамира, пытаясь понять, о чём он думает, и предугадать его дальнейшие шаги. Всё сейчас зависело от решения этого человека.

Лекамир же начал осознавать весь потенциал и всю масштабность того, о чём говорит Зермон. Ему было противно признавать, что старик прав. И ещё более противно осознавать, что он сам втянут во всё это по самую макушку. Более того, дело серьёзное, и отказаться просто так не получится. Мелкое непослушание ему прощалось, но здесь его и казнить могут за неподчинение королю.

Ему было мерзко от того, на что его толкают, но пока выбора не было. В конце концов, ему не сегодня же вечером на ней жениться, потом, глядишь, он и придумает возможность, как избежать всего этого. А сейчас всё что остаётся, это смириться, ну или сделать вид, что смирился.

— Вы, вообще, осознаёте, о чем вы тут рассуждаете? — воскликнула принцесса, видя, что на неё и вовсе перестали обращать внимание. — Она посланница богини! Она приходит сюда, чтобы чему-то нас научить, чтобы помогать людям, чтобы... чтобы...  А вы! Это чудо, которое происходит с нами раз в двести лет, а вы... собираетесь её использовать, лишив сил? Она же лишится своей божественной сущности, станет... станет обычной смертной!

Зермон выпрямился, смерив Келину покровительственным взглядом, и резко выговорил:

— Чудо будет, если мы выживем в этой войне, принцесса. Раз вы решили влезть в военное дело, то должны понимать, как трудно защитить хотя бы себя, и что в этой войне многие могут погибнуть. Перед нами возможность спасти если не всех, то многих. А теперь, рыцарь Абретис, предлагаю не терять больше времени и поскорее отправиться в путь.

После чего он развернулся и пошёл к карете, возле которой его уже ждали двое других волшебников, нервно переглядываясь друг с другом.

"Вот теперь наступает приятная часть", — подумал Зермон, размышляя о том, как отплатить своим коллегам за подобную подставу.

— Ты серьёзно собираешься это сделать? — спросила принцесса, глядя на Лекамира.

— Простите, принцесса, но, боюсь, мэтр прав, — обречённо вздохнул он. — Эти дикари очень сильны, никто не мог даже предполагать, что настолько. Три королевства уже пало. Это может быть единственный шанс не просто остановить их, а победить.

— Принеся в жертву благословение богини?

— Не принося... воспользовавшись им... Послушайте, принцесса, мне самому это не нравится. Очень не нравится, но получается, что у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда. Появление Жрицы — это чудо, что бы ни говорил старый маг, а вы хотите втоптать его в грязь!  — Келина буквально выплюнула эти слова. Сейчас ей было очень гадко. Весь этот разговор, вся эта ситуация, эта ужасная война... В глубине души она тоже понимала, что это лучшее решение, но не могла смириться с ним. Резко развернувшись, принцесса пошла в замок, поговорить с отцом. И хотя она прекрасно осознавала, что это ни на что не повлияет, она чувствовала себя обязанной хоть что-то сделать.

Это лучшее решение...

"О, Небесная Госпожа, смилуйся над ними за то, что они собираются сделать... За то, что мы собираемся сделать..."

Они ехали по дороге в центр Большой Равнины, прямо к Белой скале. На самом деле, скала по цвету ничем не отличалась от остальных, но имела такое название из-за ритуальных камней, что стояли почти на самой вершине. Они были сделаны из неизвестной породы и имели слегка прозрачный белый цвет. Это и было священное место, куда прибывали жрицы. Так получилось, что Белая скала стояла недалеко от королевского замка. И одно то, что эта скала находится на территории Люкении, было величайшей честью, о чём Лекамир услышал уже раз двадцать за сегодняшний день.

Всю дорогу его преследовало неотвратимое предчувствие чего-то неправильного. У него было ощущение, что он собирается запачкать что-то светлое и прекрасное, и даже отговорка, что сейчас такие времена, его не успокаивала. Что ж, по крайней мере, если ему всё-таки придётся жениться на жрице, то он сделает всё от него зависящее, чтобы девушка была счастлива. В конце концов, ему ведь и вправду пора бы обзавестись семьёй. Раньше он, размышляя об этом, представлял на месте своей жены Тикму, которая работала служанкой в замке и делила с ним постель. Хотя он не испытывал к ней каких-то сильных чувств, он всё же думал, что это будет правильным поступком. А теперь... Мысль о том, чтобы привести в свой дом и лечь с юной девочкой заставляла ощущать себя ничтожеством.

Зермон пристально наблюдал за рыцарем, волшебника беспокоило его состояние. Нет, он не сомневался, что сэр Абертис выполнит свой долг. Чего-чего, а преданности своему королевству ему не занимать. Он, конечно, постоянно своевольничает, но в одном на него можно было полностью положиться: для Люкении он сделает всё возможное и невозможное. Этим они с принцессой Келиной были так похожи. Оба долг ставят превыше собственных желаний.

До самой скалы они добрались довольно быстро, здесь же, у подножья, пришлось оставить и всю охрану, так как ритуальные камни считались священной территорией, и только избранные могли там находиться. Трое волшебников взяли необходимые вещи, собираясь подняться на вершину.

— Сэр Абретис, вы тоже пойдёте с нами, — сказал Зермон, глядя на Лекамира испытующим взглядом.

Рыцарь, хмуро кивнув, повернулся к отряду, который расположился у кареты и занимал оборонительный позиции.

— Смотрите в оба, — сказал он. — Талемы, конечно, вряд ли покажутся, но всё равно будьте предельно внимательны, разбойников тут тоже хватает.

Поставив одного из воинов за старшего, он пошёл вместе с магами на вершину.

Подъём на удивление был лёгок, как будто присутствие божественной реликвии окрыляло и давало дополнительные силы. Даже настроение немного поднялось.

Когда же они наконец поднялись на вершину, Лекамир просто обомлел от красоты, которая открылась им. У подножья лежала Белая скала идеально круглой формы и с гладкой поверхностью. Вокруг неё размешались пять вытянутых камней, которые парили над землёй и медленно вращались вокруг своей оси. И ещё одна пластина, на этот раз прямоугольной формы, была впечатана прямо в скалу чуть левее. Высота этой плиты была почти в два его роста. На ней были выгравированы какие-то знаки, которых он никогда в жизни не видел. А ведь рыцарь во времена своих подвигов объехал не только все королевства равнины и Эсортские острова, он был так же в племенах западных и восточных лесов, даже у талемов был много лет назад, да что там говорить, он даже в Большой пустыне был, но нигде не видел подобной письменности.

Подойдя ближе, он постарался внимательней рассмотреть странные знаки.

— Жрица может прибыть в любой момент, — сказал кто-то из волшебников, отвлекая его от созерцания совершеннейшей работы по камню, какую он когда-либо видел. — Нужно хоть как-нибудь привести это место в порядок.

— А что здесь не в порядке? — спросил он, осматриваясь ещё раз.

Ну, если быть слишком критичным, то да, та немногая растительность, какая здесь всё же была, вторглась в некоторых местах на белоснежную круглую основу. А один из летающих камней не вращался, так как какое-то вьющиеся растение оплело его и мешало.

Волшебники, быстро призывая свои силы, начали сжигать лишнюю растительность, а Лекамир продолжил осматривать интересные надписи на плите, чтобы хоть чем-то занять себя.

Ещё по дороге волшебники объяснили ему, что точного времени прибытия жрицы не известно. Они знают только день и место. Так что всё, что им остаётся — это устроиться поудобнее и ждать.

Уже где-то через час Лекамир стал чувствовать смертельную скуку, странные надписи довольно быстро надоели ему, так как он в них ничего не понимал, волшебники же после очистки священных реликвий от "коварной" растительности встали возле круга и начали читать какие-то заклинания. Точнее, еле слышно бубнить. Всё это навивало тоску.

Присев на один из камней, что выпирал из скалы, мужчина достал кинжал и от скуки начал проделывать всевозможные манипуляции, тренируя кисти рук, раз уж нельзя было заняться ничем посерьёзней. Зермон и так неодобрительно покосился на него, когда он только начал, и рыцарь, решив не злить волшебника, просто сидел подперев щёку и упражнялся с кинжалом.

Просидев так ещё какое-то время, он уже начал зевать, так как больше всего в жизни он ненавидел безделье.

Конец его мучениям положил тихий гул, который начали издавать парящие камни. Отложив кинжал, Лекамир подскочил, сосредоточившись на всё нарастающем шуме. Эти странные белые сооружения начали вертеться всё быстрее и быстрее, пока с неба прямо в центр идеального круга не ударил луч света. Поднялся сильный ветер, который кружил вокруг камней. Всё это ослепляло, не давая хорошо рассмотреть, что же происходит.  Наконец, гул начал стихать так же, как и ветер, постепенно, и свет рассеивался настолько, что можно было заметить нечёткую фигуру в центре ритуального круга.

Когда свет вовсе пропал, все, не только Лекамир, но и волшебники, с удивлением уставились на девушку, что стояла там. То не хрупкая юная дева в лёгких одеяниях, не милое и нежное создание с божественным сиянием и скромной улыбкой, которую все они так ждали...

Перед ними стояла взрослая девушка, полностью облачённая в боевые доспехи, сверкающие серебром и красными символами, которые были очень похожи на те, что выгравированы на камне. Длинные волосы цвета красного дерева были заплетены в косу, а несколько коротких прядей спадали на лоб.

Быстрым привычным движением она смахнула их на бок и с любопытством посмотрела на встречающих.

— Астекева тек а листэ? — произнесла она, поправляя за спиной великолепнейший клинок.