15 февраля 1942 года было воскресенье. Но лишь немногие английские солдаты заметили это. Зато генерал Персиваль, напротив, подготовился к нему. На рассвете в полуразрушенной церкви форта Каннинг состоялось последнее богослужение, и Персиваль причастился. Но лишь только он вышел из врат церкви, как снова ощутил горькую реальность жизни.

Всю ночь не прекращались атаки японцев. В некоторых местах обороняющиеся уже отступили. Воды не было совсем. Пожары распространялись все шире. На улицах лежали сотни стонущих раненых, главным образом жителей города. Голодные дети рвали и ели траву с газонов. Запасы продовольствия были исчерпаны. Боеприпасы кончались, поэтому многие еще исправные орудия не могли стрелять. Из единственного сохранившегося радиоприемника на командном пункте генерала звучала на английском языке японская пропагандистская передача из Пенанга: «Мы сметем защитников Сингапура с лица земли! Через несколько часов над Сингапуром взовьется японский флаг. И город этот больше не будет зваться Сингапуром. Его императорское величество повелел переименовать Сингапур в Сёнан…»

Персиваль с яростью выключил приемник. В половине десятого утра он в последний раз созвал офицеров штаба и поставил их перед альтернативой: либо немедленный контрудар в направлении Букит-Тимаха с целью вернуть находящиеся там запасы боеприпасов, продовольствия и оружия, а также выбить японцев с этих высот перед городом, стратегически чрезвычайно выгодных, либо капитуляция. Все присутствовавшие отказались вести свои части в контрнаступление. По их мнению, это было безнадежно. Они выбрали капитуляцию.

Еще во время совещания в форте Канпинг пришло указание от Уэйвелла: «Продолжайте сражаться, пока вы в состоянии наносить противнику ущерб. Лишь окончательно убедившись в том, что далее это невозможно, вы, с моего разрешения, вправе прекратить сопротивление… Что бы ни произошло в дальнейшем, я благодарю вас и всех солдат за отличные действия последних дней».

Персиваль решился прекратить борьбу, ставшую бессмысленной. Он поручил майору Уайльду передать японцам предложение о капитуляции. Уайльд, взяв с собой еще одного штабного офицера и переводчика, отправился на автомашине в направлении Букит-Тимаха. На машине были установлены британский и белый флаги. Она пересекла линию фронта и проехала еще несколько сот метров, а затем парламентеров остановили, и японский офицер велел им ждать. В четыре часа появилась автомашина японского главнокомандующего, в которой сидел начальник разведывательного отдела штаба Ямаситы, раненный в боях за Букит-Тимах полковник Суги-та, сопровождаемый майором Асидой. Он передал английскому парламентеру заранее заготовленную бумагу с условиями капитуляции. Они гласили:

1. 15 февраля 1942 года, в 18.00, оба командующих (Персиваль и Ямасита) встречаются в Букит-Тимахе.

2, Английская армия немедленно прекращает боевые действия на всем фронте и складывает оружие.

3. Административно-хозяйственные органы продолжают свою работу по указаниям японцев до тех пор, пока их функции не перейдут к японской армии.

4 Корабли, самолеты, автомашины, боеприпасы, предметы снабжения, принадлежащие армии или используемые ею, средства связи, портовые сооружения, оборудование аэродромов, оперативные карты и документы подлежат передаче японской армии в исправном виде и без попытки заранее их уничтожить. Недопустимо — в какой бы то ни было форме — оскорбление японской армии.

5. Лица, ответственные в служебном порядке за прекращение боевых действий против японской армии, обязаны немедленно обеспечить прекращение возможного сопротивления в отдельных пунктах.

6. Все видные лица, находящиеся на стороне Америки, Голландской Индии и чанкайшистского Китая, немедленно объявляются военнопленными.

7. Все японские военнопленные немедленно передаются японскому командованию.

8. Следует создать комиссии английской армии, военно-морского флота, авиации, административного управления, военнопленных и т. п. Их председатели несут ответственность за выполнение японских распоряжений.

Как только Уайльд возвратился с этими условиями в Сингапур, Персиваль отдал приказ прекратить боевые действия и вместе с ним, бригадным командиром Торренсом и своим адъютантом Ньюбиггенгом направился в Букит-Тимах на машине с белым и британским флагами. В здании фордовского автомобильного завода состоялась официальная капитуляция.

Для начала генерал Ямасита заставил англичан четверть часа ждать своего появления. Приступая к переговорам, он держался крайне высокомерно. Прежде всего он потребовал от англичан дать краткие и точные ответы на вопросы, содержавшиеся в заранее заготовленном документе, который он держал в руках.

Персиваль заявил о своем согласии. Ямасита начал:

— Готова ли британская армия безоговорочно капитулировать?

— Да, — ответил Персиваль.

— Имеются ли у вас японские военнопленные?

— Ни одного.

Японский генерал наморщил лоб. Его писарь записывал ответы,

— Держите ли вы в плену каких-либо японцев?

— Все интернированные японские гражданские лица отправлены в Индию.

— Согласны ли вы безоговорочно с этим документом?

Персиваль уклонился:

— Прошу подождать нашего ответа до завтра. Однако Ямасита не был расположен ждать. Наблюдая, какое впечатление производят его слова, он сказал:

— В таком случае мы продолжим до завтра атаки. Хотите? Или сейчас же и здесь же капитулируете?

Тут Персиваль признал себя окончательно побежденным:

— Да.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Ямасита. — В таком случае мы прекратим боевые действия в двадцать тридцать по местному времени. Пусть английская армия выделит для поддержания порядка тысячу человек, которые обеспечат капитуляцию в соответствии с этим документом. В случае нарушения соглашения мы немедленно атакуем по всему фронту.

Генерал Персиваль, имевший немало сведений о жестокостях японцев, обратился с просьбой:

— Я хотел бы получить от вас гарантию сохранения жизни англичанам и австралийцам, находящимся в Сингапуре.

Но Ямасита уже поднялся. Он и не думал давать такой гарантии. Тем не менее он сказал:

— Об этом позаботятся. Будьте спокойны.

Разговор был окончен. Побежденные удалились.

Ямасита и его окружение отправились в здание японского главнокомандования, где уже был накрыт стол со сладостями и вином. Солнце зашло, но тем не менее Ямасита совершил традиционную церемонию: он поднял бокал, протянул его к северо-востоку, примерно в том направлении, где должен был находиться Токио, и приветствовал императора. А затем было решено, что войска вступят в Сингапур на следующее утро.

Сингапура больше не существовало. Отныне он должен был именоваться Сёнан — «Просвещенный Юг». И Ямасита, вкусив «кикумасумуне», провозгласил:

— Этот поход — всего лишь начало. Японская армия не станет почивать на лаврах. Вместо парада победы мы устроим торжество в честь наших погибших солдат. И тут же начнем наступление на Суматру! 

Британская цитадель в Юго-восточной Азии пала…

* * *

В этот час Робин Кларк больше уже не стрелял. После последнего боя он похоронил своего индийского стрелка номер два. Когда стемнело и пришла весть о капитуляции, он еще раз проверил, хорошо ли закреплена леска на сошке его пулемета. Вставил наполовину целую ленту и ремнем прикрепил к пулемету два полных патронных ящика. Только бы не оборвалась тонкая леска! Но эта была крепка: на такую ловили акул.

Кларк встал и зашагал к насосной станции — месту сбора остатков его части. Когда он удалился, в темноте, за штабелем бамбуковых жердей, поднялся одетый в черное малаад. Он потянул за шнур, конец которого держал в руке. Леска натянулась. Значит, англичанин сдержал свое слово! И малаец, осторожно оглядевшись, снова спрятался: японцы могли наблюдать в свои бинокли ночного видения; к тому же пулемет находился в поле зрения английских офицеров.

Малаец стал медленно тянуть шнур. Пулемет дрогнул, сошка защелкнулась, и он, стволом вперед, метр за метром, пополз к штабелю бамбука.