В половине пятого профессор разбудил Кэртойса и предложил ему чашечку чая. Они находились в лаборатории; кроме них, в доме никого не осталось. Теперь Хьюбри Холлом безраздельно владели призраки и тени прошлого. Как давно это было: дети, слуги, Эд Грей в нижнем белье, неразборчивое бормотание Адамсона, у которого замкнулись логические цепи.
— Ну как тебе тот денек? — спросил профессор.
— Да уж… такое не забудешь и за два месяца… — отозвался Кэртойс.
Взяв фонарь, он как был, полуодетый, направился в ванну. Генераторы в лаборатории были выключены, всякие исследования приостановлены. Субсидий больше не выделяли.
Профессор, сидя за рабочим столом, попивал чай и слушал по радио последние известия.
— Ничего новенького не передавали? — спросил Кэртойс, выходя из ванной.
— Да как сказать… про нас молчат, — ответил Лэтэм. — Говорят в основном про Верити и ее приятелей. Их новый вожак…
— Эндрю Грин.
— Грин цветет и колосится, — буркнул профессор.
— С ним носятся, как с писаной торбой. Хотя он отпустил бороду, — заметил Кэртойс, — он здорово похож на Эда Грея.
— Так он и есть Эд Грей, — бросил профессор. — Проник, понимаешь, в парня, скопировал его, а Грею потом досталось на орехи от начальства. Куда он, кстати, подевался?
— Улетел домой и сгинул, — сказал Кэртойс. — Однако Грин все-таки не Грей, и вам это известно.
— Грин — болотный дух! — проворчал профессор.
— Ходячая гипотеза — вот что он такое!
Он вздохнул.
— Надеюсь, у Верити хватит ума вести записи. Сидни, по-моему, нам нечего опасаться…
— Не изводи меня, Чарлз, — покачал головой Лэтэм. — Моя забота стара, как мир. Что бы ты чувствовал, если бы твоя дочь выкинула этакий фортель?
Наступила пауза. Кэртойс порылся в карманах куртки, потом протянул профессору рюкзак с запасной одеждой.
— Как прошла заправка? Без проблем?
— Да, — сказал профессор. — Всякая слежка прекратилась. После того шурум-бурума СБ наконец-то оставила нас в покое.
— А уж как они старались, прямо землю рыли, — хмыкнул Кэртойс. — Вот только Адамсона жаль…
Они помолчали, размышляя об участи Адамсона.
— А Брюстер? — спросил профессор. — Ты вроде про него упоминал.
— Его перевели в группу охраны туннеля под Ла-Маншем, — мрачно сказал Кэртойс. — Он проверяет металлоискателем багаж пассажиров на вокзале в Дьеппе.
Бок о бок они вышли из лаборатории.
— Чарлз, — проговорил профессор, — я хочу сказать тебе большое спасибо. Ты промолчал — а иначе у них ничего бы не вышло.
— Ерунда, — отозвался Кэртойс, явно польщенный. — Я объяснил полиции, что несколько часов, когда я был в саду и Адамсон меня потерял, просто выпали у меня из памяти. Внезапно я обнаружил, что уже утро…
— Но ты уже понял тогда…
— Да, я понял, — ответил Кэртойс. — И потому ни словом не обмолвился про Дженкинсона.
— Кто бы им ни был, — пробормотал профессор.
— Неважно. Главное, что он ехал в Литтлмарш.
Профессор достал из кармана сморщенный, почерневший шарик, который когда-то был желудем, и покатал его между пальцами.
— То, что мы видели, — сказал он, — что пережили…
— Кстати, вы мне так и не рассказали о своих приключениях, — заметил Кэртойс сухо.
— Мне думается, в тех средневековых картинах было скрыто некое наставление… или поучение.
— Литтлмарш восполняет пробел в решетке, — сказал Кэртойс.
— Грубо говоря, да.
— Ну и как? Не попробовать ли опередить службу безопасности?
Профессор кинул на Кэртойса безумный взгляд.
— Нам нечего терять! — воскликнул он. — Я готов отправиться хоть к черту в пасть, чтобы раздобыть новые образцы!
Остановившись посреди большой и пустынной кухни, они обменялись рукопожатием. Профессор Лэтэм поставил ногу на ступеньку лестницы, что вела на крышу, где располагалась посадочная площадка для вертолета.
Кэртойс пересек вымощенный плитами двор и через заскрежетавшие ворота проник в сад. Он выбрал извилистую тропку, которая бежала через лужайку и терялась в глубине. Мокрая ветка дерева хлестнула его по лицу. Холодало. Он сунул руки в карманы куртки и двинулся дальше, лавируя между деревьями. Небо прояснилось. Надо спешить… Становилось все светлее… В отдалении голос одинокого петуха возвестил рассвет.