7:30, Медицинский центр имени Мейнарда, отделение «скорой помощи»
— Извините, но доктор Бек здесь больше не работает, — певучим голоском сообщила молодая администраторша с прыщавым личиком.
Тайлер стоял перед стойкой администратора в отделении неотложной помощи, перед ним в обе стороны тянулся бесконечный главный коридор, ведущий в смотровые палаты. Краем глаза он заметил вспышку голубого цвета, когда мимо пробежала операционная сестра в робе. За стойкой вдруг ожила рация. «Наверняка настроена на частоту „Скорой помощи“», — подумал Тайлер. В отделении неотложной помощи жизнь кипела. Некоторым несрочным пациентам в эти ранние утренние часы оказывали помощь прямо на месте.
— Правда? — спросил Тайлер, испытывая на ней свою лучшую дружескую улыбку. — Когда же она уволилась?
«Интересно, почему это меня не удивляет?»
— Извините, доктор, нам не разрешают разглашать личную информацию о нашем персонале.
— В таком случае, я полагаю, о номере ее телефона даже речи быть не может. — Мэтьюс не смог скрыть свою досаду.
— Извините, доктор, но это так.
— Спасибо, — кивнул Тайлер и ушел, спрашивая себя, уж не с роботом ли он только что пообщался.
Он поднялся на один лестничный марш, прошел по длинному коридору из одного конца здания в другое и попал в комнату отдыха для врачей. Набрав код доступа, открыл дверь, вошел и огляделся. Две компьютерные кабинки из трех были заняты. В этот утренний час терапевты распечатывали списки пациентов. Большинство хирургов уже прошли через эту комнату примерно час назад — перед утренним обходом или по пути в операционную.
Заняв свободную кабинку, Тайлер взял телефон и набрал ноль. Когда ответил оператор, он сказал:
— Говорит доктор Мэтьюс. Мне необходимо связаться с доктором Робин Бек. Вы не могли бы дать мне ее домашний номер?
Он уже знал: будет отказ.
— Извините, доктор, — ответили ему после секундной паузы, — но доктор Бек больше не числится в списке нашего персонала.
Тайлер поблагодарил и повесил трубку. Телефонной книги в кабинке не было, поэтому он включил Интернет, нашел нужный номер и позвонил доктору Робин Бек.
На третьем гудке трубку сняли.
— Алло?
— Доктор Бек?
— Да.
— Не знаю, помните ли вы меня, — солгал Тайлер. Насколько ему помнилось, они никогда не встречались. — Я Тайлер Мэтьюс, нейрохирург у Мейнарда. Не могли бы мы с вами сегодня встретиться и поговорить?
Она помолчала.
— О чем поговорить? — В ее голосе слышалось сомнение.
— Вы столкнулись с осложнением какое-то время назад. У меня было серьезное осложнение всего три дня назад, и мне кажется, мой случай похож на ваш.
— Это что, шутка? У вас извращенное чувство юмора?
— Нет-нет, послушайте, пожалуйста. — Тайлер отчаянно подыскивал нужные слова, чтобы пробиться сквозь ее гнев. — Я говорю серьезно. Мой пациент умер из-за передозировки облучения мозга. Я думаю, тут может быть виноват компьютер.
Молчание.
— Доктор Бек, вы меня слушаете?
— Как, вы говорите, вас зовут?
— Тайлер Мэтьюс. Я нейрохирург…
— Да-да, вы уже представились. — Пауза. — Где вы хотите встретиться?
— Где вам будет угодно.
— Можете прийти ко мне. — Она продиктовала ему адрес. — В котором часу?
Тайлер прикинул, сколько времени ему потребуется, чтобы проехать в ту часть города, припомнил еще несколько вещей, которые необходимо было сделать, и бросил взгляд на часы.
— Ну, скажем, в десять тридцать?
— Увидимся.
Тайлер вошел в комнату дежурных медсестер отделения интенсивной терапии. За одним из компьютеров сидел знакомый ему медбрат. Когда Тайлер подошел, молодой человек оторвался от компьютера, узнал его и кивнул:
— Чем могу помочь, доктор Мэтьюс?
Тайлер решил пустить в ход правдоподобную историю, которую состряпал, пока поднимался в лифте на восьмой этаж.
— Тут дело вот в чем, — он бросил взгляд на идентификационный жетон, болтавшийся на шнурке на шее у медбрата, — Пол. Я пишу статью об одном интересном случае, хочу послать ее в «Нейрохирургию». Пока изучал карту, я наткнулся на имя медсестры, некой Гейл Уокер. Она ухаживала за больным. Она ведь на этом этаже работает, верно? Она сегодня на дежурстве?
Пол почесал щеку, раздумывая над вопросом.
— Уокер? Да, припоминаю. По-моему, она уволилась из Мейнарда несколько месяцев назад.
— А вы не могли бы узнать, куда она делась?
— Без проблем.
Пол позвонил по телефону в отдел кадров. После краткого разговора он повесил трубку и повернулся к Тайлеру:
— Дело в том, что пару месяцев назад она не вышла на работу. И с тех пор никто о ней ничего не слышал.
Вернувшись в комнату отдыха для врачей, Тайлер опять обратился к браузеру. В справочнике числились две фамилии Уокер с инициалом «Г», но ни один из этих номеров не ответил, хотя он выждал двадцать звонков. Гейл Уокер, которую он искал, могла быть замужем и числиться под фамилией мужа. А может быть, она жила в одном из бесчисленных пригородов Сиэтла. Проверить все было невозможно.
Тайлер вытащил из бумажника визитную карточку живущего в округе Кинг частного детектива, с которым был знаком по баскетбольной лиге спортивного клуба Сиэтла. Он не надеялся застать Джима Лэнга дома, когда набирал номер, и уже готовился оставить сообщение на автоответчике. К его удивлению, Джим взял трубку.
— Джим, это Тайлер Мэтьюс… Да, знаю, я пропустил последнюю игру… Слушай, это не насчет баскетбола. Окажи мне услугу…
Тайлер попросил детектива прокачать имя Гейл Уокер по компьютеру управления автомобильным транспортом. Через минуту он узнал адрес.
8:10, отделение ФБР в Сиэтле
Старший специальный агент Нина Стэнфорд широко зевнула, даже не пытаясь прикрыть рот рукой. Она взяла черный кофейник «Браун» с серванта, стоявшего позади ее дубового письменного стола.
— На моем рейсе в кабине пилота все никак не гас свет, когда они проверяли самолет, и нам пришлось лишний час просидеть в аэропорту, пока какие-то инженеры там ковырялись. Насколько я поняла, то ли они устранили неполадку, то ли сочли ее несущественной, но в конце концов мы долетели в целости и сохранности. Как бы то ни было, в Сиэтл я попала только в половине двенадцатого. А это значит, что я легла спать после часа ночи. Тебе черного или с сахаром?
— Обойдусь черным, — ответил Фергюсон.
Они были в ее кабинете на шестнадцатом этаже административного здания, окна выходили на гавань и огромные портовые оранжевые краны на пирсах. Роскошный вид был единственным украшением кабинета, если не считать портретов директора ФБР и президента, висевших на тусклых зеленовато-серых стенах.
Стэнфорд была в одном из своих шикарных, сшитых на заказ деловых костюмов. Костюм цвета молочного шоколада прекрасно контрастировал с ее безупречной эбеновой кожей. Фергюсон был в своей привычной униформе: в классическом синем блейзере, белой рубашке с репсовым галстуком и спортивных брюках. Цвет брюк был единственной уступкой временам года, коих, по его мнению, в Сиэтле было всего два: летом он носил светло-бежевые брюки, а зимой — темно-серые. Такой распорядок упростил для него выбор гардероба с тех самых пор, как Сьюзен, его жена, подала на развод.
— Ладно, хватит болтать о моей поездке в Гувервилль. — Стэнфорд передала Фергюсону белый керамический бокал в военно-морском стиле, который она предпочитала. — Расскажи мне лучше, как обстоят дела с добрым доктором Мэтьюсом.
Фергюсон взял обеими руками теплый сосуд.
— Нервы у доктора ни к черту. Стоило мне затронуть тему, как он психанул. Чуть не каждую минуту порывался уйти. Короче, делал все возможное, чтобы уклониться от ответа. Он явно что-то скрывает.
— Прошу. — Стэнфорд повела рукой, указывая коллеге на кресло перед столом, и сама села в обитое черной кожей начальственное кресло. — Как именно он отреагировал, когда ты ему сказал?
— Вот это меня больше всего поразило. Он глазом не моргнул. Как будто именно этого и ждал. Честно говоря, мне даже показалось, что он вздохнул с облегчением, когда услышал.
Стэнфорд подула на свой кофе.
— Тогда я задам следующий вопрос: по-твоему, он будет сотрудничать?
— Так себя и не выдал. Не сказал ни «да», ни «нет». Парень все еще не оправился от неприятностей в Калифорнии, можно сказать, пуганая ворона куста боится… И я его понимаю. Это была нечестная сделка.
Стэнфорд сидела, поворачиваясь вместе с креслом то влево, то вправо.
— Мы ничем не могли ему помочь. Сам знаешь.
— Да, скорее всего так. И все же тебе придется признать — Мэтьюсу тогда здорово досталось. Парень оказался по уши в дерьме.
Стэнфорд пожала плечами:
— Ты ему объяснил, что его ждет на этот раз? — Ее аккуратно выщипанные бровки изогнулись.
— Объяснил. Он не пришел в восторг.
Она саркастически рассмеялась:
— Ясное дело.
— Мы расстались на том, что он даст о себе знать.
— Когда?
— Я решил дать ему еще пару дней. Потом начну давить.
— Я думаю, больше и не понадобится. Два дня максимум. — Она выждала паузу. — А если это не сработает? У тебя есть план Б?
8:10, кабинет Джилл Ричардсон, вице-президента Управления по рискам
Тайлер закрыл за собой дверь.
— Доброе утро.
Джилл оторвалась от клавиатуры.
— Что случилось? Вид у вас недовольный.
Он опустился в кресло напротив нее.
— Когда мы подадим наверх рапорт о чрезвычайном случае?
— Никогда.
С минуту он просидел в ошеломленном молчании.
— Вы шутите.
Она отломила кусок бублика, лежавшего на белой бумажной тарелочке возле чашки кофе с молоком рядом с клавиатурой компьютера.
— Отнюдь нет. В настоящий момент нет ни грана доказательств в пользу того, что Чайлдс получил передозировку. Конечно, лечение было неудачным, но я точно знаю — специально проверила! — что подобный исход, к сожалению, не редкость. И сам по себе такой исход не является чрезвычайным случаем. — Джилл сунула в рот кусок бублика, потом перестала жевать и, прикрыв рот рукой, спросила: — Что?
— Вы тоже в этом замешаны, да?
— В чем я замешана?
— Вы — часть прикрытия.
— О, ради всего святого! Это же абсурд! — Джилл прижимала палец к губам, пока не прожевала. — Где доказательства того, что запись была изменена? Вот как я это понимаю: у вас умер пациент. Вы расстроены, это вполне понятно, вы сочувствуете его родным. Совершенно естественно. Хотелось бы надеяться, что любой хороший врач будет испытывать то же самое. Но осложнения не так уж редки, Тайлер. Вам нужно это пережить и двигаться дальше.
— Чушь. Есть проблема с компьютером, и я не сдвинусь с места, пока не узнаю, в чем она, и не добьюсь ее устранения. И если вы не хотите мне помочь, я сам подам рапорт.
Джилл пристально вгляделась в его лицо.
— Вы не шутите.
Тайлер шумно вздохнул с досадой:
— Господи, ну как мне до вас достучаться?! Вы чертовски правы, я не шучу.
— Только попробуйте подать рапорт! С тем, что у вас есть сейчас, вы просто выставите себя дураком. Мне не хотелось бы видеть вас всеобщим посмешищем.
— Ну так помогите мне, чтобы я не стал всеобщим посмешищем.
— Прекрасно. Что, по-вашему, я должна делать? — Она скрестила руки на груди.
— Я не доверяю информации, полученной от Дэя. Хочу, чтобы кто-нибудь, не связанный с центром Мейнарда или с «Мед-индексом», проверил резервные копии записей. Я точно знаю, что резервные копии делаются ежедневно и хранятся в течение месяца. Где-то еще хранятся записи за несколько дней, на них показано первоначальное значение дозы. Я хочу, чтобы вы попросили Хана заморозить резервные копии записей на день госпитализации Чайлдса. А потом я хочу, чтобы была проведена независимая экспертиза этих записей.
Джилл снова глотнула и промокнула губы салфеткой.
— Я не собираюсь делать ничего подобного.
Тайлер почувствовал, как сводит судорогой челюсть.
— Почему нет?
С тяжелым вздохом она отвернулась, потом снова взглянула на него и спросила:
— Кто-нибудь, кроме вас, видел цифру передозировки?
В голове у Тайлера прозвенел тревожный сигнал. Он вспомнил о Мишель.
— А почему вы спрашиваете?
— Просто хочу знать, есть ли у вас свидетели. А почему я не должна об этом спрашивать?
— Мне не нравится ваш тон. Вы как будто намекаете, что я все придумал.
— А почему бы вам просто не ответить на вопрос, вместо того чтобы уклоняться он него, разыгрывая праведное негодование? В чем проблема, Тайлер?
Внутренне чувство подсказывало ему: она знает нечто такое, чего не знает он.
— Ее видела доктор Лоуренс, анестезиолог. — Тайлер внимательно следил за лицом Джилл.
Та пренебрежительно отмахнулась:
— Лоуренс Алабийский? Лесбиянка без члена? Ха! Ни один человек в здравом уме не примет ее всерьез.
— Почему нет?
— Да потому. Тайлер, у нее испытательный срок за сексуальные домогательства, и она из-за этого зла как черт. Она бы с радостью затеяла скандал по любому поводу. — Джилл с явным отвращением покачала головой. — Кто-нибудь еще может подтвердить ваши слова?
Она явно не знала, что Мишель мертва. А если знала, виртуозно это скрывала. Нет, решил Тайлер, она ничего не знает.
— Джим Дэй. Хотя при сложившихся обстоятельствах…
— Тогда позвольте открыть вам один секрет. Мне не следовало этого делать, но я считаю, вы должны это знать. И запомните: говорю вам как другу. — Джилл помолчала. — Вчера, после нашей встречи с Ханом, я пошла повидаться с Дэем. Попросила его проверить поле данных на предмет следов изменения. Оказывается, были две попытки изменить данные, но обе оказались безуспешными.
Желудок Тайлера проделал двойное сальто.
— А можно было проследить, чьи это были попытки?
Ее взгляд стал суровым.
— Вы же знаете ответ, Тайлер. Зачем спрашиваете?
— Нет, не знаю. Что показывает поле?
— Вы сами пытались изменить значение на следующий день после госпитализации Ларри Чайлдса.