Ночью они проснулись только однажды, чтобы еще раз испытать сладостные любовные ощущения, и все было так фантастично, что Фиби уже не могла разобрать, где сон, а где явь.

Под утро она услышала какой-то странный звон. Фиби открыла глаза: над ней нежно склонился Бретт.

— Телефон звонит, соня, — ласково произнес он.

Фиби посмотрела на часы и застонала: было уже половина десятого, в это время она должна находиться в магазине. Молниеносно Фиби выскочила из постели и схватила трубку, на ходу придумывая причину, по которой опоздала. Она была уверена, что звонит Боб.

Однако это звонила Энни, а не Боб.

— Господи, Фиби, почему ты не в магазине? — В голосе слышалось отчаяние. — Ты представить себе не можешь, что случилось! Сегодня утром нашли скелет! Бен почти уверен, что это Сью Флайд.

— Интересно, как он может быть в этом уверен? — Сон Фиби как рукой сняло, и она с тревогой обернулась к Бретту.

— Я сказала, почти уверен, Фиби, но кто это может быть еще?

Глаза Фиби расширились от ужаса. Она рассеянно продолжала слушать рассказ сестры.

— Следователь уже там. Кости хотя и повреждены, но видно, что это скелет ребенка. Отвратительно, конечно. Не знаю, как Дорис Флайд перенесет это страшное известие. — Энни выдержала паузу. — Фиби, Бен ищет Бретта, чтобы задать ему несколько вопросов...

— Это еще зачем? — прервала ее Фиби, прежде чем та успела закончить. Бретт не одобрил бы ее вмешательства, но она хотела защитить его от возможных неприятностей.

— Ты знаешь ответ, милая. Его всегда подозревали в похищении девочки, и это единственная причина, по которой шеф полиции хочет поговорить с ним. В любом случае передай ему, пожалуйста, что с ним хочет поговорить Бен. Ты ведь увидишь его сегодня?

— Возможно, — ответила Фиби сухо, хотя понимала, что ее сестра наверняка догадывается, где сейчас Бретт. — Я передам ему.

Фиби медленно положила трубку и встретилась взглядом с Бреттом. Его лицо было таким же белым, как лежащая рядом на постели простыня.

— Они нашли Сью Флайд? — догадался он, прежде чем она смогла объяснить ему.

Фиби кивнула.

— Скелет нашли сегодня утром совершенно случайно. Они занимались поисками Салли и наткнулись на него. Пока еще нельзя точно сказать, кому он принадлежит, но ясно, что это скелет маленького ребенка. По-видимому, это в самом деле Сью, кто же еще? — Фиби говорила как робот, повторяя чужие слова. Было видно, что ее мысли где-то очень далеко.

Бретт какое-то время не мог вымолвить ни слова. Он качал головой, не желая мириться с услышанным. Когда он наконец заговорил, его голос был невыразимо печален.

— Все это время я продолжал надеяться, что Сью жива. Я даже представлял ее молодой женщиной с голубыми глазами и белокурыми волосами. Хотя в глубине души, конечно, всегда понимал, что это не так.

— Бен хочет поговорить с тобой, — осторожно проговорила Фиби.

Он долго не отвечал, и Фиби стало не по себе. Этой ночью им казалось, что они избавились от теней прошлого. Но солнце светило, птицы пели, а тени не исчезали.

— Мне нужно одеться, — сказал Бретт, решительно вставая с кровати.

— Расскажи мне все, что знаешь, — потребовала Фиби от сестры, потягивая великолепно сваренный кофе и наблюдая за Энни. Кухня сестры от скатерти до кружевных занавесок была очень яркой. Кастрюли и сковороды, искусно закрепленные на крюках, ослепительно поблескивали на ярко-желтой стене. Веселье, исходившее от этой кухни, резко контрастировало с серьезным лицом Фиби.

— Я почти все рассказала тебе по телефону, — сказала Энни, надувая губы и вертя в руках кофейную чашечку. Ее белокурые волосы были аккуратно собраны на затылке в пучок; она производила впечатление респектабельной, холодной и умудренной житейским опытом женщины. Рядом с ней Фиби, напротив, выглядела простушкой. После телефонного звонка сегодня утром она быстро приняла душ, и длинные волосы ее были еще мокрыми. Широкая рубашка с короткими рукавами, старые голубые шорты и поношенные теннисные туфли тоже не придавали ей солидности.

— Не понимаю, зачем надо было мчаться ко мне в таком виде. — Энни неодобрительно оглядела Фиби с ног до головы. — По крайней мере, ты могла бы найти время, чтобы привести себя в порядок.

— Энни, пожалуйста, расскажи мне, что случилось, — снова попросила Фиби, не обращая внимания на замечания сестры. Она знала, что если как следует поднажать, сестрица выложит все, что знает, потому что она неисправимая сплетница. — Бен, должно быть, рассказал тебе все.

— Конечно, — сказала Энни и наклонилась вперед, как бы собираясь поведать о чем-то очень важном. — Ты, наверное, знаешь, что Бен входил в состав команды, занимающейся поисками Салли Флеминг? — Фиби кивнула. — Недалеко, в двух или трех милях от города по Старой дороге, они обнаружили заросшую тропу и начали поиски. Не прошло и часа, как ребята наткнулись на кости малышки Сью. Бен сказал, что они не заметили бы их, если бы в последнее время прошло больше дождей. Болото осело в некоторых местах, и скелет был ясно виден в подсохшей тине. Фиби! Фиби, милая, что с тобой?

Лицо Фиби побледнело. Старая дорога. Узкая тропа. Болото. Скелет Сью обнаружен неподалеку от того укромного уголка, где они впервые с Бреттом занимались любовью. Все это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой. Ее руки начали дрожать. Неужели убийца знал, что они встречались там? Значит ли это, что он умышленно оставил там тело Сью в надежде бросить тень на Бретта Кроуза?

— Фиби! — снова окликнула ее Энни и, подойдя к сестре, резко взяла ее за дрожащие руки. — Фиби, ты в порядке?

Ее встревоженный голос вывел Фиби из состояния оцепенения, и она усилием воли подавила дрожь в руках. Фиби посмотрела на сестру и увидела искреннюю заботу в ее глазах.

— Я в порядке, Энни. Просто... просто картина, которую ты обрисовала, ужасна. Я не могу себе представить, кто мог отважиться на такое?

— Да, дорогая, — сказала Энни и прикусила губу. — Я все время думаю, как было бы ужасно, если кто-нибудь захватил бы Майкла или Айрин. Я не смогла бы вынести этого! И знаешь, это вообще просто случайность, что Сью нашли. В этом году было мало дождей, и болото высохло. Никто не обнаружил бы ее там, если бы искал несколько лет тому назад.

Энни снова села, и сестры замолчали, каждая погруженная в собственные мысли.

— Фиби, пожалуйста, пойми меня правильно, — сказала после нескольких минут молчания Энни с нехарактерной для нее вкрадчивостью. — Ведь я беспокоюсь о тебе и Бретте Кроузе. Не говори пока ничего, дай мне закончить. Когда Бен не мог найти Бретта сегодня утром, мне не нужно было гадать, где он.

Фиби скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на Энни, давая понять сестре, что она возмущена ее любопытством. Однако Энни даже не обратила внимания на рассерженный вид сестры и продолжила:

— Ты, вероятно, не хочешь говорить со мной об этом, но я считаю, что должна сказать тебе кое-что. Я знаю, ты думаешь, что Бретт не виновен, но большинство наших соседей думают по-другому. Зачем ты защищаешь его?

Фиби знала, что Энни имеет в виду ее утверждение, что она была вместе с Бреттом в ту ночь, когда похитили Сью. Она громко вздохнула. Если уж собственная сестра не верит ее признанию, то что говорить о других?

— Энни, это не выдумки. Почему ты не веришь, что я была с ним в ту ночь?

— Потому что не хочу поверить в это, — сказала Энни с прямотой, которой от нее трудно было ожидать. — А еще больше я не хочу, чтобы ты была впутана в это грязное дело. Это может плохо кончиться, Фиби!

Фиби потянулась через стол и взяла руку сестры. Энни, по-видимому, искренне заботилась о ней.

— Мне придется вмешаться, моя дорогая. Я уже промолчала однажды, и ничего хорошего из этого не вышло. Теперь я должна рассказать то, что знаю.

Энни понимающе кивнула, и Фиби почувствовала себя виноватой в том, что сегодня утром хотела бросить трубку, чтобы только не разговаривать с сестрой.

— Ты действительно думаешь, что Бретт похитил этих двух маленьких девочек, да? — спокойно спросила она.

— В том-то и дело, милая, что я в этом не уверена, — ответила Энни так же спокойно. — В том-то и дело!

Был полдень, солнце палило вовсю. Бретт шел по главной улице Конуэя, и его гнев был сильнее полуденного зноя. Бен Толмен зря потратил столько сил, чтобы вызвать его в полицейский участок. У него не было никаких очевидных доказательств его вины. Бретт был по горло сыт сыпавшимися на него обвинениями, в то время как настоящий преступник, вероятно, смеется от удовольствия, что его план сработал.

Бретт вытер влажный лоб, кляня адскую конуэйскую жару.

Услышав шаги позади себя, он обернулся. И тут же пожалел об этом. Улица была почти пустой, но посреди нее стоял Эд Бирч. Бретт не видел Эда с тех пор, как уехал из города, но за это время тот совсем не изменился. Ему, должно быть, сейчас около шестидесяти, но он был все так же неопрятно одет и не брит. Судя по всему, он направлялся выпить.

— Раскайся! — возопил вдруг Эд. Улица была пустынна, и этот возглас мог относиться только к Бретту. — Раскайся в грехах своих или будешь проклят!

Бретту меньше всего нужна была ссора с городским пьяницей, поэтому он заскочил в скобяную лавку Бакнела, чтобы заодно купить краску для своей спальни. С годами она приобрела такой запущенный вид, будто у нее и вовсе никогда не было хозяина.

Поток холодного воздуха, встретивший его на пороге магазина, был чрезвычайно приятен после гнетущей полуденной жары. Бретт подумал, что Сэм Бакнел заплатил хорошую цену, чтобы поддерживать прохладный воздух в помещении. Громоздкие кондиционеры создавали столько шума, что покупателям приходилось повышать голос, чтобы быть услышанными. Бретт кивнул Сэму и направился вдоль узкого ряда к полке с красками. Через несколько минут он уже пробивал чек за пару кистей и баллон с краской.

— Как тебе наш городок? — неожиданно спросил Сэм, пока Бретт расплачивался с ним. Сэм улыбался и, в отличие от большинства горожан, смотрел на Бретта приветливо.

— Слишком жарко, — ответил Бретт, подхватывая банку с краской с прилавка. — И жара в этом городе не спадает для меня с тех пор, как я приехал.

— Я не верю в байки, которые о тебе рассказывают. — Сэм произнес это достаточно громко, чтобы быть услышанным.

— Ты не в большинстве, дружище, — сказал Бретт и вышел из магазина. После слов Сэма он почувствовал себя чуть лучше.

Эда Бирча уже не было на улице, и Бретт вздохнул с облегчением. Но радость длилась недолго — он увидел Гарри Дейве, одного из сотрудников Бена Толмена, рыжеволосого, кареглазого парня, с которым у Бретта никогда не было особо дружеских отношений. Однажды он основательно переиграл Гарри в баскетбол и, очевидно, тот не простил и не забыл этого: сейчас его глаза смотрели холодно и подозрительно.

— Ну и ну, блудный сын вернулся! — протянул он саркастически. — Почему бы тебе не рассказать мне, где Салли, чтобы нам не тратить время на ее поиски?

Бретт не собирался выслушивать колкости Гарри и уже собирался пройти мимо него, но последние слова заставили его остановиться.

— Ты не отвертишься даже с помощью Фиби Стефансен! — злобно выкрикнул Гарри.

Глаза Бретта побелели от бешенства.

— О чем это ты?

Гарри рассмеялся.

— Всем понятно, что Фиби специально рассказывает везде о проведенной с тобой ночи двенадцать лет тому назад, чтобы спасти тебя! К счастью, у нас достаточно мозгов, чтобы понять, где правда, а где ложь.

Земля поплыла под ногами Бретта. Он знал, что Фиби рассказала Бену, что была с ним в ту трагическую ночь, но он понятия не имел, что она рассказывает эту историю по всему городу. Разве она не понимает, что подобное признание спустя столько лет только выставит его в еще более худшем свете? Он резко повернулся, чтобы уйти, но Гарри не собирался отпускать его так легко.

— Знаешь, хорошо, что твоя мать умерла, Бретт, — сказал он безжалостно. — Она не увидит твоего позора.

Бретт больше не раздумывал. Он положил краску и кисти на тротуар и ударил пышущего злобой Гарри. Удар сбил Гарри с ног.

Бретт не спеша подобрал свою ношу и ушел. Его противник сидел на тротуаре, бормоча ему вслед проклятия и угрозы. Бретт уже сожалел о содеянном, хотя расправа с Гарри и защита чести матери приободрили его. Но проблем у него теперь только прибавится, это он понимал.

Каждый раз, когда звонил телефон, Фиби торопилась снять трубку в надежде, что это Бретт. Но каждый раз на том конце провода оказывался кто-то другой. Неизвестность сводила ее с ума. Знал ли шеф полиции, что Сью найдена поблизости от тайной бухты Бретта? И как он расценивает этот факт?

Фиби нервно расхаживала по магазину, в то время как все новые вопросы возникали в ее голове. Наконец она подняла трубку и набрала номер Бретта, но опять услышала лишь гудки, вот уже в который раз приветствующие ее. Где же он? Фиби вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она вышла на улицу и прислонилась к холодной кирпичной стене магазина.

День был чудесный, но жара еще не спала. Всюду пестрели портреты Салли Флеминг, с надписью «разыскивается». Она бросила взгляд на игровую площадку, расположенную по соседству со школой. В это время года дети обычно играли на улице. Но теперь все было по-другому: площадка пустовала. Фиби понимала, чем это вызвано, и не осуждала родителей, но не могла простить им, что все они обвиняли Бретта в похищении ребенка.

— Дела идут на убыль, Фиби? — медленно протянул знакомый голос над ее ухом, заставив вздрогнуть. Она так задумалась, что не услышала, как кто-то подошел. Гарри Дейве слегка улыбнулся ей, и Фиби взяла себя в руки. Он был красивым мужчиной и, говоря словами ее матери, «из прекрасной семьи». Фиби встречалась с ним несколько раз, но его поцелуи не шли ни в какое сравнение с ласками Бретта. Она отказала ему наотрез, хотя и понимала, что мать останется недовольна ее поступком. Миссис Балфент считала этого молодого человека одним из самых достойных женихов в городе. Но сейчас у Гарри был синяк под глазом.

Фиби кивнула в ответ на его вопрос и вошла вместе с Гарри в магазин.

— Мне кажется, сегодня плохой день не только у меня, — заметила она, выразительно глядя на его синяк.

Гарри не обратил внимания на ее замечание. Подхватив пару упаковок батареек с прилавка, он последовал за ней к кассе.

— У меня в фонарике сели батарейки, и я решил заменить их на случай, если мы отправимся искать Салли сегодня вечером, — объяснил он.

— Вам, наверное, не очень-то везет? — спросила Фиби, хотя уже знала ответ.

— Да нет, мы воспряли духом после того, как нашли скелет Сью, но где искать Салли, понятия не имеем.

Фиби пробила чек за батарейки, обдумывая услышанное.

— А вы уверены, что это Сью?

— Теперь да. — Ответ Гарри был для нее неожиданным. — Доктор Томас хранил снимки ее зубов и теперь сопоставил их с найденными останками. К сожалению, кости слишком долго пролежали в болоте, и теперь трудно сказать, что случилось с ней. Конечно, вряд ли она забралась туда сама, и мы предполагаем, что она была убита.

Фиби напряженно задумалась.

— Мне жаль, что ты оказался среди тех, кто нашел ее. Это, должно быть, ужасное зрелище.

Гарри резко кивнул, и Фиби заметила боль в его глазах.

— По крайней мере, теперь Дорис Флайд знает, что случилось с ее дочкой. Неизвестность ведь еще хуже.

Фиби дала ему сдачу, но он продолжал стоять у прилавка.

— Фиби, — сказал он нерешительно. — Я слышал, ты встречаешься с Бреттом Кроузом?

— Я думаю, это никоим образом тебя не касается, Гарри, — сказала Фиби, подумав при этом: есть ли в городе хоть один человек, который не знает, что она встречается с Бреттом?

— Конечно, это не мое дело, но, может быть, тебе все же следует хорошенько подумать, стоит ли с ним встречаться снова. Ты ведь слышала: поговаривают, что это его рук дело?

— Это тебя не касается, Гарри, повторила Фиби строго. — Ты ошибаешься в Бретте. Протри глаза наконец. У человека великолепная карьера романиста в Нью-Йорке. Он приехал сюда на похороны своей матери, а вовсе не для того, чтобы похитить маленькую девочку. Это мог сделать только больной человек. Ты слышишь меня? Больной. А Бретт добрый и заботливый. Он всего лишь жертва чьих-то мерзких интриг. Никто даже пальцем не хочет шевельнуть, чтобы поймать настоящего преступника, но зато всех волнует Бретт Кроуз.

Переведя дыхание, Фиби закончила свою тираду. Защита Бретта уже вошла у нее в привычку. Гарри отошел от прилавка, как будто желая избежать ее гнева.

— Извини, что рассердил тебя, Фиби, но мы давно знаем друг друга, и я беспокоюсь за тебя, — сказал он. — Я знаю, что ты вправе поступать, как считаешь нужным, но, по крайней мере, подумай о том, что я сказал. Попомни мои слова, Фиби. Как бы тебе не пришлось пожалеть о том, что ты снова стала встречаться с Бреттом Кроузом.

Он подошел к двери и остановился, глядя на Фиби.

— Кстати, этот добрый, заботливый человек поставил мне синяк под глазом.

Гарри повернулся и вышел прежде, чем Фиби успела ответить. Она была в шоке. Почему Бретт подрался с Гарри? Имеет ли это какое-нибудь отношение к похищениям? И если у Гарри синяк под глазом, означает ли это, что и Бретт пострадал?

Ровно в шесть Фиби закрыла магазин и, охваченная беспокойством за Бретта, почти побежала по главной улице. Почему он не отвечал на звонки весь день? Ужасная мысль пришла ей в голову: что, если жители Конуэя решили устроить самосуд над человеком, которого считали виновным в смерти Сью и в похищении Салли?

Фиби продолжала бежать, не обращая внимания ни на растрепавшиеся волосы, ни на любопытные взгляды прохожих. Конечно же, это все глупости, убеждала она себя. Она понимала, что фантазия завела ее слишком далеко, но все равно не могла успокоиться.

Хотя солнце скрылось за облаками, было все еще жарко, и к тому времени, когда Фиби добралась до дома Бретта, она была уже без сил. Не заботясь о том, как она выглядит, Фиби стала изо всех сил стучать в дверь до тех пор, пока ее не открыли.

Увидев Бретта, запачканного краской, Фиби удивленно отступила назад. Бретт, в свою очередь, был удивлен, увидев ее растрепанной, с мокрым от пота лицом и одетой в старую рубашку с короткими рукавами и шорты. Только Фиби могла расхаживать по городу в таком виде, оставаясь при этом по-прежнему привлекательной.

— Ты теперь постоянно будешь так ломиться в мою дверь? — сказал Бретт, пропуская ее в дом. — Уж лучше я дам тебе ключ. Это сохранит мои барабанные перепонки.

— Ты не пострадал? — Фиби не обратила внимания на его слова и вместо того, чтобы рассказать ему о своих опасениях, выпалила первое, что пришло ей на ум: — Почему у Гарри Дейве фонарь под глазом?

Только сейчас он понял причину ее громкого стука в дверь, взъерошенного вида и учащенного дыхания.

— Ах, вот в чем дело, — ответил он саркастически. — Новости быстро распространяются в маленьких городах. Теперь ты хочешь спросить с меня за синяк бедняжки Гарри?

Фиби отрицательно покачала головой.

— Конечно нет, — сказала она, но он не обратил никакого внимания на ее ответ.

— А впрочем, чего еще ожидать? Ты ведь тоже из Конуэя? Ты одна из них. Если что-то случается и нужен козел отпущения, то лучшей кандидатуры, чем моя, не найти. Пропала маленькая девочка? Так это, должно быть, дело рук Бретта. У Гарри Дейве синяк под глазом? Так это плохой Бретт виноват.

Фиби недоуменно посмотрела на Бретта.

— Ты ничего не понял, Бретт. Не все в городе считают тебя плохим человеком. По крайней мере, я не отношусь к их числу, — сказала она, отходя в сторону. Он не был похож сейчас на мужчину, которого она любила. Его лицо было напряженным и разгневанным, но причиной тому, по-видимому, явилась она.

— Да нет же, это ты не поняла, — сказал Бретт громче, чем обычно. — Открой глаза и посмотри вокруг. Почему ты защищаешь этот забытый Богом городишко? Почему ты вообще живешь здесь?

— Речь сейчас не обо мне, Бретт. — Фиби даже не могла понять, к чему он клонит, но решила ответить. — Мне приходится управлять магазином, к тому же мать и брат зависят от меня.

— Ты даже не представляешь себе, насколько смешно это звучит, — рассмеялся Бретт. — Сколько ты еще будешь обманывать сама себя? Боб взрослый мужчина, он способен позаботиться о себе сам. А если ты беспокоишься о благополучии матери, то можешь просто продать этот чертов магазин! И тогда никому из них ты не будешь нужна!

— Это не так, — сказала Фиби неуверенно, но Бретт не давал ей возможности защищаться.

— Нет, так, — сказал он. — И знаешь, что я думаю? Я думаю, что тебе необходимо чувствовать себя жертвой, оказавшейся в безвыходном положении и вынужденной оставаться в этом ужасном городе. Потому что иначе ты бы поняла, что никогда не сможешь его покинуть. Ты давно похоронила свои мечты, свою живопись, ты даже меня похоронила. Но ты не сможешь похоронить Конуэй.

— Как ты смеешь так говорить? — Фиби казалась оскорбленной. — Как ты вообще можешь говорить со мной так после прошлой ночи? Разве она ничего не значила для тебя?

— Может быть, вчерашняя ночь была простой данью прошлому? — Он не мог скрыть своего раздражения.

Фиби была в отчаянии. Горькие слезы катились по ее лицу; она повернулась, толкнула дверь и выбежала в сумерки.

Бретт посмотрел ей вслед. Часть гнева, скопившегося в нем, рассеялась вместе с ее уходом. Он говорил с Фиби искренне, но ему не стало легче от того, что он довел ее до слез и не дал возможности объяснить, почему она появилась у него такая растрепанная и запыхавшаяся. Более того, теперь Фиби будет сомневаться, что прошлая ночь может что-то значить для него. Бретт понимал только одно: он не может простить ее, но в то же время не может и забыть.

Вздохнув, Бретт вышел на улицу. Он понимал, что должен извиниться, и решительно направился к дому Фиби.

Фиби медленно брела вдоль квартала. Одна горькая мысль не оставляла ее: как он мог сказать такое, вновь и вновь спрашивала она себя, вытирая слезы, все еще катившиеся по щекам. Да, в чем-то он прав. Она действительно похоронила свои мечты, забросила живопись и смирилась с безрадостной жизнью в Конуэе. Да, она побоялась защитить его тогда, двенадцать лет назад. Но сейчас-то она хочет помочь ему! И уж конечно, она спала с ним не ради того, чтобы вспомнить прошлое.

Фиби остановилась как вкопанная, увидев открытую настежь входную дверь своего дома. Она насторожилась, почувствовав неладное, и осторожно вошла внутрь дома. Что-то зловещее было в гробовой тишине, царившей в комнатах.

С тех пор, как исчезла Салли, Фиби аккуратно запирала двери, уходя из дома. Почему же сейчас они были широко распахнуты с каким-то леденящим душу гостеприимством?

Она внимательно оглянулась, задержав внимание на стопке газет на полу и куче выстиранного белья. Все было так, как она оставила утром.

Фиби прошла по коридору, и единственным звуком, который она слышала, было биение ее сердца. Она заглянула в спальню и замерла в ужасе: будто ураган пронесся по ней. Содержимое ящиков и шкафов бесцеремонно вывалено на пол, лампы разбиты вдребезги, стеганое одеяло и простыни искромсаны ножом.

Фиби зажала рот рукой, чтобы подавить невольный крик, затем развернулась и побежала вниз к двери. Ей хотелось только одного — выбраться на свежий воздух, убежать подальше от этого кошмара, но вместо этого она почувствовала, как чьи-то крепкие руки схватили ее. Не осознавая что делает, Фиби начала судорожно вырываться.

— Фиби, прекрати! Это я, Бретт! — раздался громкий возглас, и Фиби подняла свои потемневшие от ужаса глаза. Забыв о недавней ссоре, она беспомощно прижалась к его груди.

— Слава Богу, это ты, — прошептала она. Дыхание ее постепенно успокоилось, и она слегка отстранилась, чтобы увидеть его лицо. Оно выражало озабоченность, но он не торопил ее с рассказом. — Когда я пришла домой, моя дверь была широко распахнута, — объяснила Фиби дрожащим голосом. — Я вошла в дом и обнаружила, что кто-то разгромил мою спальню.

Бретт тихо выругался.

— Как ты решилась войти в дом? Ведь там мог кто-то быть!

Фиби немного растерялась от его слов.

— Но там никого не оказалось, — сказала она, освобождаясь из его объятий.

Бретт был вне себя. Что-то ужасное происходило в Конуэе, и этот кошмар коснулся и дома Фиби. Когда он представил себе, что могло бы случиться, если бы она наткнулась на злоумышленника, его бросило в дрожь. Никто из них еще и словом не обмолвился о том, что этот взломщик, возможно, причастен к убийству Сью и похищению Салли, но такая мысль была достаточно обоснованной.

— Обещай мне, что будешь более осторожной, если это повторится еще раз, — настойчиво попросил Бретт. Ему хотелось обнять и приласкать ее, но ситуация была слишком напряженной.

Фиби молча кивнула.

— Я просто не подумала об этом, — сказала она. — Ничего подобного раньше не случалось.

Бретт протянул руку.

— Ну что ж, пойдем посмотрим на твою спальню.

Перешагивая через битое стекло от ламп, Бретт подошел к кровати, на которой они с Фиби провели прошлую ночь, и коснулся пальцами порезов на простынях и матраце. Было ясно, что они сделаны большим охотничьим ножом, но это предположение никак не проясняло случившегося. Почти у каждого мужчины в городе был охотничий нож. Но почему это было сделано именно в спальне Фиби? И имело ли это отношение к похищению двух маленьких девочек?

— Что-нибудь пропало, Фиби? — спросил Бретт.

— Я не хранила здесь ничего ценного, за исключением нескольких украшений. Вряд ли я смогу что-то сказать, пока не разберусь в этом бардаке, — сказала Фиби, слегка всхлипывая. Все это время, пока он осматривал комнату, она стояла в дверях, покусывая губы.

Бретт тут же подошел к ней. Он чувствовал жалость и нежность к этой женщине.

— Мне не хочется этого делать, но нам следует позвонить Бену, — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.