Стоя с гордо поднятой головой, Бриджет смотрела прямо в глаза Керану.

— Полагаю, бессмысленно выяснять, кто из нас сильнее.

Он был удивлен, но подозрения никак его не отпускали. Бриджет подняла руку. «Не спеши», — напомнила она себе. Сердце забилось сильнее, и все чувства разом обострились. С громким щелчком расстегнулся крючок пелерины, обнажая шею. Бриджет медленно провела пальцем вдоль ключицы и сбросила шерстяную ткань на пол.

— Значит, вот чего вы хотите, милорд?

Пелерина упала с плеч. Не спеша Бриджет направилась к столику возле камина, встроенного в стену возле окна.

— Я бы предпочел клятву. И чтобы вы сняли платье.

Она удивленно повела бровью.

— Какой вы жадный! Если я дам вам слово, платье останется на мне.

Она старалась говорить помедленнее, и Керан, казалось, ловил каждое ее слово. Его глаза неотступно следили за ее движениями, даже самыми мельчайшими. Бриджет расстегнула перчатку и стянула ее с руки. Потом не спеша занялась второй перчаткой.

— Полагаю, придется выбирать. Мое слово… — Бриджет провела пальцем по обнаженному запястью. — Или платье.

Керан судорожно сглотнул. Его реакция приободрила Бриджет. Пальцы пробежались по застежке корсажа, и ее вдруг бросило в жар. Щелкнув, отлетел первый крючок, за ним второй.

— Знаете, тут довольно прохладно.

Она повернулась к Керану спиной и тут же бросила косой взгляд через плечо. Его рот был по-прежнему сжат, зато щелчок оповестил его о том, что расстегнут и третий крючок.

— Так приятно стоять возле жаркого камина.

— Вы со мной играете.

Еще один щелчок, и платье начало скользить вниз, открывая плечи.

— Странные вещи вы говорите, учитывая, что я просто выполняю ваш приказ, милорд.

Старательно выговорив его титул, Бриджет повернулась, чтобы показать ему наполовину расстегнутое платье. Корсет был на виду, и Керан немедленно уткнулся взглядом туда, где поднималась грудь. Расстегнув два последних крючка, Бриджет снова отвернулась к камину, и платье начало спадать с её тела. Задержалось на бедрах, и Бриджет, не спеша огладив корсет, ухватила платье и стянула его вниз.

— Куртизанка сумела-таки обучить вас своим штучкам!

Платье осело бесформенной грудой на полу, и Бриджет переступила через него. Оглянувшись через плечо, принялась играть кружевной завязкой корсета.

— Я что-то не так делаю? Вы сами велели мне раздеться. Неужели у меня плохо получается? Может, попробовать все сначала?

Присев, Бриджет сделала вид, что хочет взять платье с пола.

— Оставьте, — судорожно выдохнул Керан.

Выпрямившись, Бриджет потянула кружевную ленту, удерживающую обе половинки корсета. Лента подалась, и корсет начал раскрываться под напором грудей.

— Не нужно сердиться, милорд. Я просто хочу убедиться, что правильно поняла ваше желание.

— Мне очень нравится, что вы столь послушны, Бриджет.

Его руки сжали поясной ремень, и вдруг металлическая пряжка со звоном распалась. Отработанным движением руки он подхватил ремень вместе с мечом, чтобы бросить их на стол возле двери. Расстегнул несколько пуговиц своего простого камзола. При виде его рубашки в памяти Бриджет живо воскресли события прошлой ночи. Она опустила глаза ниже — ее ум уже рисовал новые упоительные картины.

Срывающимся голосом он назвал ее имя, и Бриджет опять покраснела. Губы Керана изогнулись в улыбке.

— Смею ли надеяться, что вы продолжите это увлекательное представление?

Вместо ответа Бриджет повернулась к нему спиной. Всего несколько секунд понадобилось ей, чтобы расшнуровать корсет, который незамедлительно упал к ее ногам. С губ Бриджет слетел тихий вздох облегчения, когда сорочка мягко облекла естественные изгибы ее тела.

В следующий момент ладони Керана легли ей на грудь. Прижавшись сзади, он склонился над ней. Его ласки зажгли ее страстным желанием…

— Наверное, лучше спросить, смею ли я надеяться, что вы позволите ублажить вас, милая Бриджет.

Его ладони коснулись холмиков груди. Керан тихо рассмеялся, когда Бриджет просто откинулась назад, отдаваясь ласке его рук. Да разве могла она сопротивляться?

— Мне следовало бы заплатить этой куртизанке. Она оказала мне большую услугу, согласившись наставлять вас в своем искусстве.

Коснувшись поцелуем ее шеи, Керан разжал руки, и Бриджет обернулась к нему, жалобно хныча. Ее заинтриговало выражение лица мужа. Прошлой ночью скудное освещение комнаты не давало ей возможности как следует видеть его. Теперь, в золотистом сиянии свечей, она могла взглянуть в его горящие страстью глаза.

— Потому что она научила вас быть храброй и уверенной в себе. И это нельзя путать с непочтительностью. Слишком многие отцы требуют от дочерей робости и слабоволия.

— Я никогда не думала, что мужчина способен это понять.

— Нам еще многое предстоит узнать друг о друге. — Глаза Керана обежали ее фигуру. — Кажется, я знаю, каков будет наш следующий урок.

Под его требовательным взглядом Бриджет вдруг сделалось не по себе. Ее пальцы мял и тонкую ткань сорочки. Сорочка и подсказала ей, как снова стать хозяйкой положения. Ухватив подол, Бриджет потянула сорочку вверх, медленно обнажая колени, затем бедра. Еще выше — и вот сорочка победно взметнулась над головой.

— Превосходно проделано! — Губы Керана снова сжались в нитку. — Даже слишком.

Бриджет дернула плечиком.

— Кажется, вы только что сказали, что не терпите робости!

Керан усмехнулся. В его глазах плясали веселые огоньки.

— Ваша взяла, моя милая.

Его рука потянулась к штанам. Пальцы проворно раскрыли застежку. Бриджет следила за ними как зачарованная. Сущая правда — ей нравилось любоваться мужским телом. И Керан не сводил глаз с ее восхитительных форм. Эти темные глаза ловили ее ответные порывы. Или, может, следили, не дрогнет ли она? Очень скоро штаны были сброшены — он и не посмотрел, куда они упали.

Жар, идущий от камина, обволакивал кожу, словно теплое облако. Однако иной огонь снедал Бриджет изнутри. Она уже знала, что испытает, когда он войдет в нее, и это помогло отбросить последние сомнения. Страсть пробудилась к жизни, и разум не стал спорить. Соски мгновенно отвердели, и взгляд Керана немедленно сосредоточился на этих драгоценных горошинах. Лицо застыло в страстной гримасе. Он торопливо сорвал с себя рубашку — ткань треснула.

Бриджет не успела вдоволь на него насмотреться. Быстро подойдя к ней, он обнял ладонями ее лицо и страстно поцеловал в губы. Этот поцелуй требовал ответа, и Бриджет не осталась безучастной. Ведь она умирала без его ласк! Язык Керана дразнил ее нижнюю губу. Ее рот раскрылся, и язык немедленно скользнул внутрь, чтобы затеять танец, сплетясь с ее собственным. Бриджет провела рукой по его бедру, по плоскому животу и опустила ищущую руку вниз, где возвышался возбужденный член. Ее пальцы сомкнулись на могучем стволе. Как восхитительна была его нежная кожа на ощупь!

Подняв голову, он оставался неподвижен, наслаждаясь лаской ее проворных пальчиков.

— Вы сами не знаете, насколько вам приятен наш союз, Бриджет!

И он подхватил ее на руки. Бриджет в который раз поразилась его силе. Поднял ее, точно пушинку, и бровью не повел. Только смотрел на нее глазами победителя.

— Плотская страсть не слишком похвальное чувство.

— Не согласен.

Подойдя к постели, муж опустил Бриджет в самую середину широкого ложа.

— Страсть… Ее слишком часто лживо изображают куртизанки, и слишком часто она отсутствует на брачном ложе. — Керан растянулся на постели рядом с женой. — А я как раз намеревался показать вам, какой жаркой она может быть.

Нагнувшись, он взял сосок губами. Бриджет никогда не думала, что мужские губы могут быть такими горячими! Тело свело сладостной судорогой. Рука мужа гладила ее тело — грудь, живот, пока не коснулась мягких завитков ее лона.

— Полагаю, настало время показать вам, что я испытывал прошлой ночью, когда вы ласкали меня ртом.

Его слова не имели смысла; ей не хотелось напрягать ум. Зато ее куда больше занимали движения руки, осторожно дотрагивающейся до ее лона. Женская плоть требовала ласки.

— Сейчас я сделаю для вас то же самое, — прошептал он, и Бриджет испуганно вздрогнула.

Ее разум отказывался воспринять эту мысль. Но воображение уже разыгралось, рисуя одну поразительную картину за другой.

— Мужчины такого не делают…

Темная бровь насмешливо взметнулась вверх.

— Отчего же нет, моя милая жена? Потому что Мари об этом не рассказала? Так я объясню, почему она молчала. — Его пальцы шаловливо поглаживали влажные складки ее лона. — Мужчины платят, куртизанкам, чтобы за свои деньги получить удовольствие. Не для того, чтобы стараться самим, доставив удовольствие в ответ. Вы моя жена, и доставить вам радость — мой долг, которым я ни в коем случае не хочу пренебрегать.

— Но мужчины не могут…

Бриджет судорожно вздохнула, когда его пальцы нашли клитор. Она не успела закончить фразу — так быстро охватила ее волна чувственного удовольствия. Сердце забилось с удвоенной силой. Казалось, вот-вот разобьется о ребра.

— Могут, уверяю вас, если хотят слышать, как стонет от наслаждения жена.

Палец терся о клитор, не давая ей возможности возразить. Бриджет оказалась пленницей собственного желания сдаться на милость его ласк, его властной настойчивости.

— А я хочу.

Голос Керана был исполнен страстного обещания. Бриджет подняла глаза. Обещание было не только в голосе. Оно сияло в темных зрачках его глаз, заставляя ее дрожать от сладостного предчувствия.

— Но это, должно быть, неправильно…

— Ласкать вас языком? — Он склонился над ней и лег сверху, прижав Бриджет спиной к постели. — Единственное, что тут неправильно, так это болтать об этом вместо того, чтобы действовать.

Дыхание замерло у нее в груди. Бриджет прикусила нижнюю губу, не понимая, что испытывает — шок или возбуждение. Керан воспользовался её растерянностью. Раздвинул ей ноги, умещая между ними свои широкие плечи.

— Керан, вы не можете…

— Отлично могу, уверяю вас.

Она чувствовала его дыхание на влажной коже лона. Пальцы судорожно вцепились в простыни. Она пыталась ерзать, но он положил тяжелую руку ей на живот.

Язык осторожно коснулся беззащитной плоти, И Бриджет вздрогнула. Она едва могла терпеть.

— Керан, я не вынесу…

Он не ответил, не дал ей ни малейшей передышки. Язык работал, постепенно продвигаясь вверх, к пульсирующему клитору. Ее спина выгнулась дугой, голова запрокинулась. Бриджет закрыла глаза, изнемогая от впечатлений, которые рождало прикосновение языка Керана. Эти медленные, легкие касания грозили свести ее с ума. Разве можно вынести такое наслаждение, не повредившись рассудком?

— Перестаньте. Кажется, я схожу с ума!

— Именно на это я и надеюсь, Бриджет. Хочу слышать, как вы стонете в исступлении от моих ласк…

Он снова занялся ее телом, на сей раз коснувшись клитора губами. Наслаждение прочертило огненную дорожку внутри ее тела. Губам помогал язык, и ум перестал служить хозяйке, отступив перед лавиной нестерпимого восторга. Она билась в экстазе, бедра сотрясались, вздымаясь навстречу его рту. Крики эхом отражались от стен комнаты. Наслаждение беспощадно раздирало ее тело. Вонзалось в живот, а она кричала, комкая простыни.

Она разучилась дышать и была безумно рада, что под ней надежная, крепкая кровать. Грудь вздымалась и опадала с пугающей частотой, а сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Но какое все это имело значение, если ее тело горело в огне всепобеждающего наслаждения? Она купалась в нём, качалась на его волнах.

— Именно это я и хотел услышать от своей жены.

Голос Керана выдавал едва сдерживаемую страсть.

Бриджет открыла глаза. Он смотрел на нее поверх ее широко расставленных ног. Эти глаза прожигали ее насквозь. Рука нежно поглаживала бедра. Это было так чудесно вкупе с удовольствием, которое медленно замирало в ее животе. Но он сделал движение большим пальцем, и Бриджет снова воспламенилась. Этот новый приступ желания был куда острее, чем в первый раз. Ласки губ и языка не могли принести желанного освобождения — теперь Бриджет это знала. В ту ночь, когда он забрался к ней в фургон, она еще не понимала разницы. Ее освободит только его твердый член, которого так жаждало ее возбужденное естество.

Сев на постели, она обхватила его голову руками и поцеловала. От его губ исходил ее интимный запах, но Бриджет это не останавливало. Она впилась в губы Керана жадным поцелуем.

Керан легко вошел в ее влажные глубины. Бриджет оторвалась от его губ, слегка напуганная.

— Разве ваша наставница не поведала, что для занятий любовью есть много поз?

Она тихо застонала от удовольствия, принимая в себя твердую возбужденную плоть. Ей почти не было больно.

— Я видела, как она скакала верхом, почти так же, как я сейчас.

— Вы видели, как она занималась любовью с мужчиной?

В его глазах явственно читалась ревность.

— Это лучший способ учиться, если нельзя участвовать самой.

— Тут вы правы, мадам. Я бы ни за что не допустил, чтобы вас коснулся другой мужчина.

Его руки сжали ее бедра. Кажется, Керан действительно ревновал, но она нашла это весьма милым. Сжав ногами его бедра, она приподнялась, выпуская его ствол, чтобы затем снова сесть на него, вобрав в себя целиком.

— Я узнала, что женщина может скакать верхом, а не только терпеливо дожидаться.

— Кажется, я готов пересмотреть свое мнение, — довольным тоном заявил он.

Она снова приподнялась и начала мерно двигаться — вверх-вниз, повинуясь нараставшему возбуждению.

— А мне нравится, что вы так строги со мной…

Он рассмеялся сквозь зубы, помогая ей руками.

— Вы меня просто вынуждаете.

Бриджет слегка покраснела.

— Вы так трогательно краснеете, Бриджет. Вас удивляет, что мы можем шутить на такие интимные темы? — усмехнулся он.

— Да.

Но ей становилось все сложнее вникать в смысл слов. Сердце снова жарко забилось, и Бриджет двигалась в такт его безумному ритму. Энергичное движение вниз, и он застонал, приветствуя ее усилие. Она сильнее сжала его бедра ногами — хотелось слиться с ним в единое целое.

— Довольно игр. Я устал ждать! Хочу, чтобы вы были внизу и приняли мое семя.

Он опрокинул Бриджет на спину, не нарушив их телесного контакта. Мощная грудная клетка придавила ее к постели. Схватив ее запястья, он завел руки Бриджет, за голову, заставив вытянуться. Его бедра перешли в наступление.

Их соитие было яростным и необузданным, и кровать тряслась, еще сильнее раздувая бурю сладостных ощущений, которая давно бушевала в теле Бриджет. Ей хотелось быть в самом сердце этой бури, испытать ее силу! Бедра вздымались, прочно удерживая в плену его возбужденную плоть, напрягаясь изо всех сил, чтобы быть к нему как можно ближе.

Необходимости в этом не было; он сам рвался ей навстречу. Его мощные удары, словно молнии, пронзали глубины ее тела. Наслаждение хлынуло, словно грозовой дождь, в считанный миг накрыв ее с головой. Этот поток напитал каждую клеточку ее тела, и Бриджет восторженно рассмеялась. Поразительно, какие ощущения дано испытать телу! Долгий момент он лежал на ней сверху, его грудь вздымалась так же бурно, как и ее собственная. Единственным звуком, который сейчас существовал для Бриджет, было его дыхание да сумасшедшее биение их сердец.

Напоенное наслаждением тело обмякло, веки опустились — Бриджет засыпала. Керан перекатился на бок, крепко обняв жену. Она уткнулась носом в его плечо, удивляясь — как же раньше она могла спать одна, не чувствуя рядом его жаркое тело?

Это был чудеснейший момент ее жизни.

Керан спал крепко. Но его рука по-прежнему обнимала ее бедро. Бриджет осторожно пошевелилась, чтобы его не потревожить. Их постель была священным убежищем. Здесь не было места тревоге, которая терзала ее душу. Здесь имело значение лишь то, как крепко прижимал ее к себе муж, не отпуская даже во сне. Сердце Бриджет переполняла нежность, и она упивалась этим сладостным чувством.

В камине раздался треск. Огромное полено, которое горело, когда Керан привел ее в эту спальню, развалилось пополам, рассыпавшись ворохом раскаленных докрасна угольев. Но крупный обломок откатился слишком далеко, чуть не выпав из камина. Бриджет насторожилась. С огнем шутки плохи. За камином нужно все время присматривать.

Выбравшись из-под одеяла, она осторожно спустила ноги на пол, стараясь не разбудить Керана. Пол оказался холодным, но возле камина был расстелен толстый ковер. Опустившись на колени, Бриджет взяла массивную железную кочергу и подтолкнула тлеющее полено в глубь камина. Теперь огонь не наделает беды. Можно просто наслаждаться его теплом.

Она с любопытством оглядела спальню Керана. Огромный камин был оснащен трубой, которая вытягивала дым прочь из комнаты. Одна из стен представляла собой череду больших застекленных окон; вдоль другой располагались длинный стол и несколько стульев. В одном углу комнаты Бриджет увидела свои сундуки; там же помещался и багаж Керана. Более ценные предметы были составлены на столе — конторка для письма и шкатулка с бумагами. Пока они с Кераном спали, свечи успели прогореть. Но глаза Бриджет привыкли к полумраку. Рубинового сияния углей в камине было достаточно, чтобы видеть.

Ее внимание привлекла стопка пергаментных листков. На этих пергаментах она не увидела ни восковых печатей, ни лент. Значит, это не были важные документы, которые командиру отряда полагалось возить с собой. Вот если бы там была королевская печать или что-нибудь в этом роде!

Эти же пергаменты, напротив, были сложены в несколько раз, и маленькая восковая печати, скреплявшая их когда-то, давно отпала. Тусклое освещение не позволяло рассмотреть бумаги как следует, но что-то насторожило Бриджет. Подойдя ближе, она вдруг закрыла рот ладонью, чтобы подавить изумленный возглас. На лежащем сверху пергаменте она узнала собственный почерк.

Это были ее письма к Керану, написанные в те благословенные времена, когда их брак был одобрен ее отцом. Раз в месяц она непременно писала будущему мужу письмо и отсылала, как только предоставлялась возможность. Бывало, ей приходилось ждать два или три месяца, пока кто-нибудь не останавливался в их имении, — путешественник, который мог бы отвезти письма в Лондон, откуда их переправили бы во Францию.

Бриджет смотрела на стопку писем. Они были тут, все до единого. Сгибы истрепаны и местами порваны. Значит, пергамент разворачивали и вновь складывали много-много раз. Стопка писем возле конторки — видимо, хозяин очень дорожил ими. Бриджет была поражена. Неужели ее письма были так важны для Керана? Внезапно события, послед них дней представились Бриджет в новом свете. Керан так спешил водворить ее в Эмбер-Хилл! Но не потому, что был отъявленным собственником. Просто она была ему очень дорога. Она сама, а не выгоды союза, который он заключил с ее отцом. Разве берег бы он ее письма, будь его сердце свободно?

— Ваши письма помогли мне сохранить рассудок на этой войне, которой, казалось, не будет конца.

Ахнув, Бриджет покачала головой:

— Но я не писала ничего особенного. Простые слова самой обычной девушки.

Ее муж приподнял бровь.

— Каждое из этих писем мне дороже золота.

Керан не счел нужным прикрываться простыней и стоял перед женой во всей наготе, окутанный теплом огня в камине. Он улыбнулся Бриджет — как редко он улыбался! Но его глаза были по-прежнему серьезны.

— Я очень дорожил ими. Упивался каждым словом, каждой фразой. Читая их, я представлял, что нахожусь рядом с вами, там, где мне очень хотелось быть. Ваши письма уносили меня прочь от войны, которая пожирала наши жизни из-за чьей-то алчности. Мой долг призывал меня воевать. Но письма не давали мне чувствовать себя одиноким, всеми забытым.

Протянув руку, Бриджет провела пальцем по обтрепанным сгибам писем. В некоторых местах пергамент треснул — так часто его сгибали. Казалось, пергаментам лет десять, не меньше. А ведь она писала их всего три года назад. Ее глаза наполнились слезами, потому что ни один мужчина не смог бы так притворяться. И одними словами не объясниться в любви. Эти письма с рваными краями были лучшим из доказательств, которого так ждало ее сердце.

— Читая эти письма, я учился любить вас, Бриджет.

— Но вы так редко писали в ответ… Любить меня? Как же это может быть? Мы все еще едва знакомы. Так мало времени прошло с тех пор, как мы вместе!

Керан взял со стола стопку писем, и его лицо осветилось радостью. Пальцы любовно гладили пергамент. Его нежность трогала до слез, потому что не было слов, чтобы ее передать. Зато жест был достаточно красноречив, чтобы сказать Бриджет, как драгоценны были Керану ее послания.

— Я вторгся в Шотландию с целой армией, чтобы найти вас. Это ли не доказательство моей преданности вам? — Керан вздохнул. — По правде говоря, я боялся — вдруг вы решите, что я мало за вами ухаживаю? Я человек действия, но не умею сочинять куплеты. И я не хотел платить какому-нибудь поэту, чтобы тот написал стишки, которые я мог бы вам послать. Я просто ревновал. Каждое мое письмо я писал сам, собственной рукой. Это лучшее, что я мог сделать.

Многие благородные рыцари платили сочинителям любовных писем. Конечно же, подумала Бриджет, ей было приятнее читать редкие, коротенькие письма, написанные им самим, чем прихотливые строчки, купленные на рынке. Ее умиляло, что Керан писал письма сам.

Будь она для него просто племенной кобылой для рождения детей, он предпочел бы нанять поэта, да и дело с концом.

— Вы доказали свою преданность не только поступками.

Бриджет провела пальцем по верхнему пергаменту в стопке. Ее сердце переполняло счастье, и она радостно улыбнулась. Любовь… Она так ее боялась, а вот теперь обнаружила, что это чувство прекрасно.

— Вы нашли много разных доказательств, Керан.

Множество чудесных доказательств, которые не сбросить со счетов. Спальня из обычной комнаты вдруг превратилась в райский уголок, где она могла найти уют и утешение. Уголок, который не хотелось покидать, чего бы это ни стойло ее доброму имени.

— Обещаю, что по своей воле никогда не покину вас, муж мой.

Его лицо оставалось серьезным, внимательные глаза всматривались в ее душу. Но Бриджет стояла не дрогнув. Никогда в жизни не была она столь искренней.

— Клянусь, Керан.

Бросив письма на стол, он подхватил ее на руки и прижал к груди. Могучие руки, казалось, могли задушить ее в объятиях.

— Я по-прежнему намерен держать вас голой взаперти. Но уже в качестве награды.

Он опустил ее на постель, но она капризно выпятила нижнюю губку:

— Похоже, вы не понимаете, как надлежит принимать дар моей клятвы. Закрыть меня здесь — разве это награда, милорд?

Он завел ее руки за голову, прижимая ее к постели весом собственного тела.

— А вы, милая Бриджет, похоже, не понимаете, что я намерен запереться вместе с вами. Для того лишь, чтобы доказать, каким преданным я умею быть.

— Ах… Но это совершенно меняет дело, — проворковала она, и он тихо зарычал в ответ.

Его бровь испытующе поползла вверх.

— То есть вы не против того, чтобы поразвлечься?

— Если вы обещаете развлечение, я решительно за.

На рассвете кто-то заколотил в дверь.

— Подите, прочь!

Бриджет едва не рассмеялась. Голос мужа звучал так грозно, а глаза сияли лукавыми искорками. Бросив сердитый взгляд в сторону двери, он накинул одеяло поверх их обнаженных тел. Его возбужденный член снова стоял прямо и твердо, и она подняла колено, чтобы потереться об него бедром.

— Я скоро привыкну просыпаться с первыми лучами солнца, потому что вы в моей постели, женушка.

Он склонился к ее лицу, и губы коснулись шеи теплым поцелуем. Накрыл ладонью грудь и стал ласкать сосок. Стук раздался опять.

— Прочь, я сказал!

Его громовой голос мог бы перебудить всех слуг на конюшне.

Но дверь все-таки распахнулась, и мужское покашливание заставило ладонь Керана замереть. Пробормотав что-то себе под нос, он обернулся к вошедшему. Набросил одеяло до самых плеч, чтобы скрыть наготу Бриджет.

— Прошу прощения, милорд, но мне нужно с вами переговорить.

— Нет, это ни к чему.

Керан повернулся к Синклеру спиной. Зажал ногу жены, не давая ей возможности продолжать игру. Но ладонь снова обхватила ее грудь, чтобы ласкать сосок. Бриджет задрожала от возбуждения. Она покраснела — наверняка Синклер понял, чем занимается сейчас его лорд.

— Нам нравится французский обычай праздновать медовый месяц. Пойдешь вниз — вели кому-нибудь принести нам меду, да скажи всем, чтобы нас оставили в покое за закрытыми дверями до конца месяца.

Но резкость хозяина, казалось, не произвела на Синклера должного впечатления. Рыцарь ворвался в спальню с искаженным от ярости лицом.

— Прошу простить, лорд Риппон, но вас ожидают внизу.

Керан, однако, продолжал гладить живот Бриджет, и ее кожа подрагивала от этих восхитительных прикосновений. Но ей стало неловко, и она оттолкнула руку Керана.

— Я занят, Синклер. Я дал тебе право решать все дела по собственному усмотрению. Как-нибудь справишься сам.

Рыцарь сказал что-то вполголоса, и Бриджет выглянула из-за плеча Керана. Во взгляде Синклера ей почудился победный огонек, но он быстро принял невозмутимый вид, плотно сжав губы. Потом с тяжелым вздохом сообщил:

— Прибыл гонец от короля.

Рука, ласкающая ее живот, замерла. Бриджет почувствовала, как застыл в напряженном ожидании ее муж.

— Вас призывают в Уайтхолл вместе с мисс Ньюбери.

Керан перекатился на другой бок и сел на постели, быстрым движением укутав одеялом ее обнаженное тело. Синклер протянул ему пергаментный свиток, который Керан выхватил из его руки. Документ был запечатан с помощью восковой печати с изображением вставшего на задние лапы льва — знак самого короля! Но больше всего ее напугало не это. Кровь застыла в ее жилах, когда Синклер четко и внятно произнес ее девичье имя. Муж скомкал пергамент в кулаке.

— Готовь моих людей.

Керан говорил звенящим от гнева шепотом. Его глаза налились яростью. Синклер не терял времени даром и повернулся, чтобы идти, едва дослушав до конца приказания хозяина. Керан приподнял ее подбородок.

— Жаль, если вы любите своего отца, Бриджет. Возможно, мне придется его убить.

Керан говорил совершенно серьезно. Бриджет видела, что его злость не утихает, но у нее не было возможности его хоть немного урезонить. Его люди покорно подчинились приказу немедленно выступить в дорогу, но было ясно, что это им совсем не по душе.

Они отправились в путь, не говоря ни слова, вопреки ожиданиям Бриджет. Ей самой ужасно не хотелось ехать; она затосковала при виде знакомой кобылки, которую подвели к парадной лестнице замка Эмбер-Хилл. Тело болезненно заныло, когда она, сжав зубы, взобралась в седло. Ехали молча; выражение лиц сопровождавших ее рыцарей не сулило ничего хорошего.

В их молчании Бриджет чувствовала осуждение — ведь это из-за нее им пришлось пуститься в путь. И ведь заранее знала, что так случится! Бесспорно, ей было известно, чего ожидать, если свершится их брак с Кераном.

Но она ни за что бы не согласилась от него отказаться.

Правда жгла ей сердце, точно раскаленное железо, Она любила Керана и отныне не собиралась повиноваться отцу. Детство прошло. Впрочем, это было малым утешением. Новоприобретенная зрелость принесла осознание того, что ей, возможно, придется помешать мужчине, которого она любит. Иначе он погубит себя! Она обязана сделать это для Керана. Такие мрачные мысли одолевали Бриджет, а дорога бежала вперед. Керан не взял с собой фургона; все ехали верхом. Без пеших солдат и лучников отряд путешествовал намного быстрее.

И очень скоро они прибудут туда, где Бриджет вовсе не хотелось находиться. Судя по выражению лица Керана, он думал примерно то же. Но он оставался в седле, непоколебимо уверенный в себе, стремящийся на зов короля. Честь превыше всего, и Бриджет еще сильнее захотелось уберечь мужа от бед. Этого требовала любовь.