Стерлинг

Воистину все святые покинули ее.

Бродик вернулся на закате солнца. Элен свела Анну вниз по лестнице, чтобы она могла из двустворчатых дверей наблюдать за тем, как во двор въезжает повозка, запряженная волами. Ее сопровождали вассалы Макджеймса, на правом плече каждого красовался клетчатый плед. Настроение у всех было приподнятое. Каждый приложился сбоку к вязаной шапочке, когда она посмотрела на них. Элен показала на повозку.

— Видите, хозяин привез Агнес. Она приняла больше младенцев, чем кто-либо может сосчитать. У нее больше мастерства в одной руке, чем у меня в двух. Теперь все будет в порядке.

Внешне Агнес, которую привез Бродик, выглядела весьма внушительно. Двое крепких шотландцев помогли ей слезть с повозки, но после этого она направилась к Анне твердым шагом. Она без колебаний приблизилась к ступенькам и остановилась, окидывая Анну изучающим взглядом.

— Добрый день, госпожа.

Едва ли у Анны будет какая-либо возможность бросить вызов этой опытной женщине. Агнес излучала уверенность, и не приходилось сомневаться в ее мастерстве. Глаза ее смотрели, казалось, в глубину души человека. Анна слегка дрогнула, опасаясь, что эта опытнейшая женщина может увидеть все то, что она пытается скрыть.

Конечно, такое было невозможно, тем не менее именно эти мысли рождались в голове Анны.

Подошел Бродик, завладев ее вниманием. Он выглядел как командир, нельзя было прочитать даже намека на слабость в его лице. Взяв Анну за руку, он привлек ее к себе настолько близко, что его слова не мог услышать никто, кроме них.

— Я сделал то, что ты хотела, Мэри. Но я хочу сказать определенно, что не требую этого осмотра. Для меня безразлично, будет исполнен этот обычай или нет. Я в любом случае буду соблюдать условия нашей женитьбы по договоренности.

Это выглядело великодушно. Более великодушно, чем можно было ожидать.

Он в упор смотрел на нее, ожидая ее реакции. Ей хотелось прямо-таки расплавиться у его ног. Вряд ли кто-нибудь был с ней столь любезен. Она никогда не ожидала ничего подобного от мужчины.

Это напомнило ей то, как вел себя ее отец с матерью.

Слезы набежали на глаза, когда она вспомнила, как ее родители смотрели друг на друга. У Анны тоскливо заныло сердце. Однако чувство вины давило ей на плечи, колени того и гляди могли подломиться под ее тяжестью.

Бродик, возможно, успел полюбить ее, она видела это по его глазам. Она не хотела быть причиной того, чтобы он оказался связан союзом с ее единокровной сестрой.

— Вы должны отправить меня назад к отцу. Ко двору. — В ее голосе послышалась мольба, которую она не могла скрыть. — Прошу вас.

Возвращаться в Уорикшир было рискованно, пострадает ее мать. Единственной ее надеждой был отец.

Выражение его лица сделалось суровым, в его глазах блеснуло раздражение. Он повел ее вперед, в башню. Продолжая удерживать ее маленькую ладонь в своей, Бродик наклонился к ней.

— Ты любишь другого? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

При этом он сжал ее руку еще сильнее.

— Нет.

— Объяснись, Мэри. Довольно игр. Что тебе кажется в нашей женитьбе неприемлемым?

Ею овладел страх; у нее перехватило дыхание, казалось, она не в состоянии сделать даже глотка воздуха. Она не знала его и не могла отдать судьбу своей семьи в его руки. Если он обнаружит обман, разыгранный Филиппой, он может просто вернуть ее в Уорикшир и умыть руки.

— Все не так просто для женщины, милорд. По причине того, что моя королева столь стара, многих женщин возвращают их отцам за ненадобностью. Мужчины правят миром, поэтому я вынуждена быть осторожной. Вы увеличите свои земельные владения, в то время как мне не приходится надеяться на счастье.

Она выдернула руку из его ладоней и замерла, надеясь, что он снова не станет до нее дотрагиваться.

— Вы избрали меня вовсе не по причине нежных чувств ко мне; просто это была выгодная сделка. Мы ничего не знаем друг о друге.

— Это нормальная ситуация в нашем положении, миледи, — сказал он, и в его глазах засветилось подозрение. — Ваша просьба отправить вас к вашему отцу смахивает на трусость, и в то же время вы держитесь так, будто ваш позвоночник из стали.

Этот комплимент ошеломил ее. И понравился. Стоявший перед ней мужчина не относился к числу тех, кто запросто раздает комплименты. Их надо было у него заработать.

Он сжал ей подбородок, сделал это твердо, но не больно.

— Сделай свой выбор, девочка. Ты можешь прийти ко мне на ложе с осмотром или без него, но будь уверена, что ты проведешь ночь со мной.

Он отошел от нее. Тело его было напряжено. Однако он контролировал свои чувства, не позволив себе ни малейшего намека о возможном физическом наказании. И это лишний раз внушило к нему уважение, более того, он еще больше понравился этим. Многие мужчины способны были поднять на женщину руку за ослушание.

— Чтобы узнать друг друга, потребуется время. Мы хорошо начали, но я привез тебя сюда вовсе не для того, чтобы ухаживать за тобой, словно юнец. Я не удовлетворюсь несколькими поцелуями. Ты тоже вышла из этого возраста.

— Но мы могли бы подождать несколько месяцев до свадьбы. Ваши люди с удовольствием воспримут тот факт, что их господин дает брачные обеты в церкви. Это будет служить хорошим христианским примером.

— Это Шотландия, миледи. Мне придется отбивать попытки похищения со стороны половины моих соседей, если они прослышат про то, что ты находишься здесь и все еще девушка.

Потрясенная, она некоторое время молчала.

— Но это варварство.

— Таковы шотландцы, как и я сам.

И он был горд этим. Анна увидела это в его глазах, в которых поблескивали также веселые искорки. Это зрелище ее заинтриговало, поскольку она не могла даже предположить, что в нем может гнездиться подобное мальчишество — ведь он был такой большой и сильный. Тем не менее блеск его глаз свидетельствовал о том, что в глубине души он получает удовольствие от этой игры.

— Я понимаю.

Его губы вытянулись в прямую жесткую линию.

— Нет, ты не понимаешь.

Анна почувствовала, что ее терпение на исходе. Эти благородные лорды… Они всегда считают, что все знают. Но она человек самостоятельный, у нее свои мысли.

— Вы не можете знать, что в моей голове, сэр.

Он вскинул бровь.

— Я хорошо понимаю, какие мысли гнездятся в твоей голове, за фасадом этого хорошенького личика. Ты настроена убежать снова ко двору, где какой-то юнец заморочил тебе голову стихами.

— Я никого не люблю.

Он сделался серьезным.

— В таком случае ты недовольна тем, что я шотландец.

Анна покачала головой раньше, чем успела подумать. Уж лучше бы он оставался в уверенности, что ей не нравятся традиции его народа, подобное отношение было привычным. Однако она не могла пойти на это. В нем было много такого, что она находила достойным восхищения и похвалы. Правдой было и то, что она начинала его любить.

Бродик издал звук, который свидетельствовал о его раздражении. Он уперся ладонями в бедра, отчего стал выглядеть еще более крупным. Рукоять меча, выглядывающая из-за его правого плеча, придавала ему еще более внушительный вид.

— Ты водишь меня за нос, — заявил он.

— Я испытываю ваше терпение, потому что не отношусь к тем, кто не любит шотландцев?

Он шагнул к ней, что моментально заставило отреагировать ее плоть. Анна невольно попятилась, он же продолжал наступать на нее до тех пор, пока она не уперлась спиной в стену. Они отстояли друг от друга всего лишь на длину пальца.

Сердце Анны заколотилось, едва она уловила исходящий от Бродика запах соблазна. Она никогда не подозревала, что мужчины имеют такой запах. Ее соски под корсетом тут же воспрянули. Его взор сосредоточился на ее губах, и все тело заныло от желания.

Время остановилось. Она перестала ощущать что-либо, кроме Бродика и его тела. Каждой своей клеточкой она хотела его прикосновений, хотела, чтобы он ее гладил и ласкал.

Это было безумие.

— Я буду ждать Агнес, чтобы через нее узнать, что же ты решила.

Голос его был хриплым от желания. Нагнувшись, он поцеловал ее в губы. Поцелуй был кратким, но жар пронизал Анну вплоть до пальцев ног.

— Не ошибитесь относительно того, что я решил, миледи. Я буду обладать вами сегодня.

Он отстранился от нее и зашагал через главный зал башни. Обитатели замка наблюдали со двора. Вытянув шеи, они пытались увидеть, что происходит в башне. Судя по их смущенным лицам, никто не мог этого увидеть. Бродик остановился, чтобы переговорить с Агнес. Повитуха кивнула, сосредоточив внимание на Анне.

Граф широкими шагами покинул помещение, освободив вход, и люди смотрели в промежуток между его широкой спиной и застывшим выражением лица Анны.

Любопытствующая толпа устремила взоры на повитуху, когда женщина с задумчивым видом остановилась перед Анной. Она довольно долго ничего не говорила, проницательно разглядывая Анну с головы до ног. Пальцем она потрогала свою фибулу-брошь, которая надежно удерживала ее клетчатый плед на одном плече.

— Вы нуждаетесь во мне, миледи? — спросила наконец она, четко произнося тихим голосом каждое слово. — Или я могу вернуться домой?

Анна почувствовала искушение.

Она настолько запуталась в интриге Филиппы, что даже мельчайшую возможность услышать что-то такое, что могло помочь ей, не хотела отбрасывать. Застенчивостью следовало в этом случае пренебречь.

— Я с благодарностью выслушаю ваше мнение.

Агнес нахмурилась, но Анна вскинула голову.

— Такой брак, как этот, не должен иметь место, если возникают сомнения. Граф не может быть таким нестрогим при выборе жены. Ему нужен наследник. Если я не смогу это обеспечить, то лучше разорвать наш союз сейчас, чтобы не было разочарования в будущем.

Недовольное выражение на лице повитухи исчезло.

— Вы, без сомнения, честная женщина.

«Честная… ну и ну!»

Агнес направилась в сторону лестницы, ведущей наверх; было очевидно, что она хорошо знает замок.

— Пойдемте, госпожа. Приступим к этому делу. Я понимаю характер ваших мыслей. Если бы все благородные женщины были столь же разумными, — Агнес снова окинула ее взглядом с головы до ног, — мир стал бы счастливее. Мать господина также была осмотрена перед свадебной ночью. Ваша мама поступила мудро, научив вас уважать традиции.

Анна силой воли заставила ноги передвигаться. Каждый шаг давался ей ценой огромных усилий, и она вдруг осознала, как мало на ней одежды. Ее накидка была наброшена поверх сорочки. А пестрые шелковые башмачки предназначались для спальни и были очень тонкими. При ходьбе воздух овевал ее обнажающуюся кожу.

Анне показалось, что преодоление этого лестничного пролета потребовало очень много времени. Элен в ее отсутствие развела огонь в камине и подбросила гораздо больше дров, чем всегда. Огонь горел ярко, наполняя комнату теплом. Элен подошла, намереваясь снять с нее накидку.

Анна выпрямилась, заставив себя преодолеть смущение. Понадобились секунды, чтобы снять накидку, хотя казалось, на это ушли часы. Секунды тянулись, время почти остановилось.

Агнес долго стояла неподвижно, медленно рассматривая Анну. Она обошла ее, осмотрела сзади. Снова оказавшись впереди, повитуха положила ладонь Анне на грудь.

Анна закусила нижнюю губу, чтобы подавить свой протест. Повитуха прикинула на ладони вес и строение груди. Завершила исследование тем, что ущипнула сосок и наклонилась ближе, чтобы увидеть реакцию.

Агнес не произнесла ни звука и приступила к исследованию второй груди. Ущипнув сосок, она убрала руку.

— Ложитесь на кровать. Я должна посмотреть, правильно ли располагается у вас в животе детородный орган.

— Д-да… конечно, — хриплым голосом произнесла Анна.

То, чего хотел от нее Бродик, было гораздо серьезнее. Ей следует согласиться с требованиями повитухи и пройти детальный осмотр. Тогда у повитухи может появиться больше поводов для высказывания неблагоприятного мнения. Главное было попасть к отцу. Он разберется с Филиппой.

Агнес прижала ладони к животу Анны, двигая их от одного бедра к другому. Анна наблюдала за уверенными движениями женщины, которые можно отработать только с помощью большой практики. По крайней мере это было то, что вызывало восхищение, Агнес прощупывала до тех пор, пока не исследовала каждый дюйм живота Анны.

— Можешь теперь одевать свою хозяйку, — обратилась она к Элен.

Повитуха отступила, и Элен взялась за сорочку.

Анна не произнесла ни слова, поскольку Агнес продолжала ее разглядывать изучающим взглядом. Поднявшись на ноги, она помогла набросить на себя накидку. Повитуха снова приблизилась к ней.

— Покажите мне ваши зубы.

Агнес не пропустила ни единой части тела Анны. Она даже заставила ее закрыть глаза, при этом щелкала пальцами под ухом, после чего Анна должна была поднимать соответствующую руку.

— Вы более чем отвечаете всем требованиям, госпожа.

Анна ахнула, зато Элен восторженно всплеснула руками.

— Я сейчас принесу вам ужин. Вам понадобится много сил сегодня ночью.

И тут же повернулась и выскочила из комнаты, живо постукивая каблучками.

— Ой, но…

Элен уже успела выйти из комнаты, прежде чем Анна смогла что-либо придумать, чтобы остановить ее.

— Свадьба — это всегда время сомнений и неуверенности для женщины. Но все образуется, как у всех женщин.

Тон у Агнес был по-матерински наставительный. Он заставил Анну сомкнуть губы. На какое-то время Анна почувствовала себя маленьким ребенком, которого поймали в тот момент, когда он стащил кусок сладкого пирога в промежутке между обедом и ужином.

— Я не хочу разочаровывать графа.

Повитуха медленно покачала головой.

— Вы не разочаруете. Я видела многих девушек, которые были сложены гораздо хуже вас, но даже они рожали здоровых детей.

Кажется, западня захлопывалась за ней все крепче. Анна с трудом дышала. Агнес не спускала с нее глаз, наблюдая за игрой эмоций на ее лице. Анна отвернулась и направилась в дальний конец комнаты.

— Ваша мама рассказывала вам страшные истории о болезненной обязанности, связанной с осуществлением брачных отношений?

Агнес искренне пыталась понять проблемы Анны. Анна чувствовала стыд за то, что она вынуждала эту женщину искать способы помочь ей. Анна никому не доверяла, хотя ей этого хотелось бы. Желание все рассказать начистоту становилось у нее все сильнее при встрече буквально с каждым человеком. Но даже если этот человек хотел ей помочь, это еще не означало, что он способен был помочь.

Бродик мог оставить ее в Стерлинге, но Филиппа все равно оставалась ее хозяйкой в Уорикшире. Даже граф не имел права забирать слуг из другого владения.

— Нет, я знаю об отношениях между мужчиной и женщиной.

— Тем не менее вы определенно их боитесь. — Агнес последовала за ней. — Вы в самом деле опасаетесь того, что не сможете родить сына? Я слыхала, что ваша мама так и не смогла этого сделать.

Анну больше волновал процесс зачатия, но Агнес подкинула ей отличную отговорку, за которую можно спрятаться.

— Конечно же, я опасаюсь. Сомнения гложут мое сердце. Принимая в расчет положение в моей семье, вы можете понять, почему я считаю, что было бы лучше, если бы вы сообщили господину о нашем несоответствии. Он мог бы сделать предложение женщине, у которой много братьев. Это было бы для него гораздо лучше.

Впрочем, это не убедило Агнес. Она поджала губы и устремила пристальный взгляд на Анну.

— Я не согласна, госпожа. Вы достаточно здоровы, чтобы без проблем рожать детей для господина. — Она медленно вдохнула и выдохнула. — Вы просто нервничаете. Вы, англичане, должны знать, какое значение имеет смелость для женщины.

Повитуха кивнула, явно определившись в своем решении.

— Дочери добиваются целей по примеру отцов. Не думайте о том, чего не удалось сделать вашей матери.

Агнес величественно повернулась и вышла из комнаты. Анна тяжело вздохнула, чувствуя, что ее оставляет последняя надежда. План Филиппы продолжал действовать, и Анна не имела понятия, каким образом приостановить его действие.

Ни малейшего понятия.

Бродик нервничал.

Даже сильнее, чем раньше. Он не хотел, чтобы Агнес долго оставалась рядом с Мэри. Его беспокоил тот факт, что всплеск эмоций, которые он испытывал, был очень сильным. Раньше он слышал о чем-то похожем, но всегда считал, что с ним подобное никогда не случится.

— Я никогда раньше не видел, чтобы ты так вышагивал.

— Отстань, Каллен. Тебе лучше уйти. Мне сейчас не до шуток.

Брат не ушел, однако озорная улыбка покинула его лицо.

— Мне тоже. Эта брачная сделка оказалась более сложной, чем я думал.

— Многое зависит от того, что скажет Агнес.

Бродик в этот момент думал вовсе не о приданом. Он хотел видеть Мэри у себя на ложе. Сознание того, что она в этот момент пребывает обнаженной в той самой комнате, волновало и будоражило его.

— Ты не должен отсылать ее даже в том случае, если Агнес скажет, что она недостаточно сильная.

Бродик кивнул и снова зашагал по комнате.

— Согласно традиции, я должен.

— Ты один из Макджеймсов. Если ты отошлешь ее, больше никто не примет ее.

— Похоже на правду, — согласился Бродик. — Но это было бы не по-доброму. Я не хочу, чтобы девочка пострадала.

Каллен фыркнул.

— Совершенно ясно всем и каждому, где бы ты хотел ее видеть. В своей постели, и притом как можно скорее.

Бродик насторожился.

— Это настолько очевидно?

— Тому, кто тебя хорошо знает, — да. — Каллен снова перешел на шутливый тон. — Ты сейчас настолько взволнован, что я не могу найти повода, чтобы подразнить тебя. Я никогда не мог подумать, что наступит день, когда увижу, что ты попросишь о том, чтобы тебе позволили вкусить капельку меда.

— О чем я мечтаю, так это о семье, брат. Это то, что приходите возмужанием. Гоняться за дикими кошечками ради нескольких минут удовольствия больше меня не устраивает. Я хочу проснуться во время похода и знать, что меня в моей постели ожидает моя женщина. Может, даже молится о том, чтобы я прибыл домой целым и невредимым. Я хочу видеть, как она качает в колыбели моего ребенка, кормит его своей грудью, потому что она счастлива быть моей женой и кормить моих детей.

Бродик улыбнулся брату. Они всегда поддразнивали друг друга. Единственным человеком, кто подкалывал его еще сильнее, была его сестра. Фиона не жалела их обоих, когда дело доходило до словесных перепалок, выставляя в качестве щита свою женскую грацию.

— Надеюсь, ты добьешься этого, Бродик. — Сейчас Каллен был серьезным, лицо его сделалось задумчивым. — У меня есть подозрения в отношении твоей невесты. Не все мне ясно в ней.

Бродик согласился.

— Но это не имеет значения. Когда Агнес закончит с осмотром, я представлю мою жену всей семье. Не важно, что она думает сейчас. В будущем для нее станет важным совсем другое. Она находится в чужом месте и окружена незнакомцами. Понятно, что ей требуется время, чтобы приспособиться.

— Это говорит настоящий Макджеймс.

Бродик почувствовал, что его беспокойство слабеет. Он Макджеймс, и Мэри со временем оценит это.

В этот момент на верхней площадке лестницы показалась Агнес, и плечи Бродика напряглись, несмотря на только что проявленный оптимизм.

Мэри была права в одном. Мужчины не слишком хорошо разбираются в том, насколько женский организм здоров и приспособлен для брака. Мужчины больше всего обращают внимание на детали, которые природа создала для того, чтобы привлечь их интерес. Поэтому общество рассматривает брак прежде всего как деловую сделку. Это более мудро. В тех случаях, когда похоть является главным движителем в деле заключения брака, мужчина может проиграть — им не улучшить свое материальное благосостояние и не получишь наследников.

Он был крупным мужчиной; беря на свое ложе маленькую женщину, он словно выносит ей смертный приговор. Осмотры могли в какой-то степени оградить ее от подобной участи, но его похоть пыталась оспорить эту логику. Ему следовало иметь достаточное самообладание, чтобы преодолеть свое все возрастающее влечение.

Однако он не мог.

Ему хотелось прервать формальности и приступить к тому, чего он страстно желал. Традиция начинала казаться ему нелепой, а требования ее исполнения противоречащими здравому смыслу, поскольку она стояла у него на пути.

Желание пробивалось сквозь оковы многолетней дисциплины, и, честно говоря, он получал удовольствие от этого жгучего желания.

Он с решительным видом двинулся навстречу Агнес. Повитуха приблизилась к нему, но остановилась, жестом показав своим сыновьям, которые собрались сопровождать ее, чтобы они удалились.

— Милорд.

Она наклонила голову, ожидая, когда он спросит ее о результатах осмотра. Таков был установленный порядок общения между господином и вассалом.

— Способна ли моя невеста выполнять свои супружеские обязанности?

— Полагаю, что способна.

Удовлетворение отразилось на его лице, однако Агнес подняла морщинистую ладонь.

— Она больше всего озабочена тем, что, поскольку у ее матери нет сыновей, она может пойти по ее стопам. Она боится не выполнить свою обязанность родить вам наследника.

— Жизнь во многом непредсказуема. Нельзя жить, не делая никаких попыток. Любая невеста, которую я взял бы, была бы озабочена тем же.

Агнес поджала губы, выказывая недовольство. Он почувствовал это, словно оказавшись в мальчишеском возрасте, когда она делала ему выговор. Повитуха устремила на него пристальный взгляд.

— Невеста, которая старается предотвратить возможные разочарования мужа, ценна не меньше, чем та, которая стремится удовлетворить все его желания. Я пришла к выводу, что ваша жена — женщина, которой свойственна предусмотрительность.

— Я выражаю тебе свою благодарность.

Агнес на короткое мгновение наклонила голову, прежде чем подать знак своим сыновьям.

— Да будет ваш союз благословен здоровыми детьми. Я буду надеяться, что меня пригласят к леди осенью.

Бродик предложил Агнес кошелек. Она взглянула на кошелек, но лишь погладила серебряную брошь возле своего плеча.

— Ты своевольная женщина, Агнес.

— Спасибо, милорд.

Дерзко улыбнувшись, повитуха повернулась, чтобы присоединиться к членам своей семьи. Она никогда не принимала плату от членов семьи господина. Его мать заказала и подарила ей дорогую фибулу-брошь, пытаясь преодолеть ее упрямство. Агнес могла отказаться от уплаты, считая, что оказывает услугу благородному клану, владеющему землей, на которой работают члены ее семьи, но она не смогла отказаться от подарка, который преподнесла хозяйка дома. Это было бы невежливо.

Бродик подумал, что ему будет интересно посмотреть, какие отношения сложатся в будущем у Мэри с этой женщиной.

Потому что его невеста останется с ним. И даст Бог, Агнес вернется сюда.

— Зачем вы одеваетесь?

Элен выглядела разочарованной, когда, вернувшись, обнаружила, что Анна уже почти одета. Что касается корсета, то ей требовалась помощь лишь для того, чтобы зашнуровать его.

— Нет никакой необходимости приносить подносы в мою спальню. Я поем внизу.

— О, вы такая скромная.

Элен стала зашнуровывать корсет.

— Это очень понравится людям, не отрицаю. Они проявляют большое любопытство к новой госпоже. Ходило немало слухов, что английские леди напыщенные и высокомерные, и это очень удивляло.

— Я не хочу быть обузой ни для кого.

— Так здорово, что один из этих мужчин женился. Этот дом нуждается в том, чтобы здесь оживилась жизнь, госпожа.

Анна улыбнулась, услышав, что ее назвали госпожой. Она просто не могла сдержаться. Она никогда не могла ожидать, что это слово будет употребляться применительно к ней.

— Теперь наденьте нарядное платье. Уже приготовлен ужин.

Ее желудок был пуст, но не только поэтому Анна с радостью покинула спальню с большой кроватью. Она боялась Бродика.

У нее наконец не будут ныть запястья от ношения тяжелых подносов, подумала она, идя вслед за горничной.

Элен проводила ее по лестнице в длинный коридор. Вечерний свет сочился сквозь маленькие окошки в каменных стенах. Элен шла до тех пор, пока они не достигли второй башни.

Помещение очень походило на большой зал в Уорике, только было совершенно круглым. В зале слышался гул голосов. В очагах по окружности зала весело плясали языки пламени. Все свободное пространство было заставлено длинными столами, а в противоположном входу конце зала находилось покрытое коврами возвышение со столом и массивными стульями: Пол в зале был каменный и чисто вымыт. Анна одобрительно кивнула, находя в этом здравый смысл. С такого пола легко собрать разлившуюся жидкость и крошки.

За многими столами уже сидели вассалы графа. Они непринужденно разговаривали, пока разносили еду. В зале воцарилась тишина, когда вошла Анна. Слуги на несколько мгновений перестали исполнять свои обязанности, чтобы бросить любопытный взгляд в ее сторону.

— Позвольте мне представить вам Мэри Спенсер, дочь графа Уорикширского. Мою жену.

Голос Бродика отражался эхом от стен, поразив Анну громкостью. Он стоял возле возвышения, опираясь ногой о ступеньку. Выглядел он вполне уверенно и словно являлся воплощением силы. В зале послышались возгласы одобрения, заставившие ее вздрогнуть. Бродик улыбнулся и приветственно поднял руку.

Анна снова ощутила вину, которая способна была раздавить ее своей тяжестью. Каждый шаг по залу был для нее чистым мучением, поскольку она чувствовала себя актрисой. Мужчины уважительно прикасались к краям своих вязаных шапочек, другие приветственно поднимали кружки.

Зал наполнился доброжелательными возгласами, возобновилась беседа. Бродик не стал подниматься на возвышение, а дождался Анну и повел ее к одному из столов в общем зале и усадил рядом с собой. В его глазах светилось удовлетворение. У Анны пересохло горло. Он крепко сжал ее ладонь своей, явно уверенный в том, что все препятствия с его дороги теперь убраны. Возбуждение охватило Анну. Бродик прищурил глаза, почувствовав, как задрожала ее рука. Он большим пальцем дотронулся до нежной кожи ее запястья. Анна тихонько ахнула, ощутив, как трепетные волны побежали по ее руке. Это было такое простое прикосновение, но она почувствовала слабость в коленях.

— Эта пара сумеет дождаться, пока ужин закончится?

Анна вздрогнула. На них смотрела сидевшая за соседним столом Фиона. Она доброжелательно и мило улыбалась, хлопая ресницами.

— Эти… взгляды могут отбить у меня аппетит, — сказала Фиона.

Бродик хмыкнул.

— Не обращай внимания на мою сестру. О ней говорит половина Шотландии, хотя наш отец потратил уйму денег на учителей, чтобы дать ей приличное воспитание.

— Никогда не следует верить сплетням, — с озорной улыбкой проговорила Фиона. Она потянулась к круглой буханке хлеба и отломила кусок. — Никого по-настоящему не интересует то, что я делаю.

— Это не так, сестра. Мне очень интересно, особенно то, что интересует тебя. Но сегодня на мое внимание должна претендовать прежде всего моя жена.

Каллен сидел в нескольких футах от него и шутил с другими молодыми людьми. Не в пример Уорикширу, здесь на дворянах не было никаких украшений. Они отламывали хлеб вместе со своими людьми и ели из таких же тарелок.

Бродик показал рукой на стол и деревянное резное кресло на возвышении.

— Это был стол моего отца, — сказал он, обращаясь к Анне.

Лицо его сделалось серьезным и осветилось гордостью.

— Я не сяду за тот стол, пока не заработаю это право, как его заработал мой отец. Пока не окажусь там вместе с моей семьей. Я должен доказать, что род Макджеймс будет продолжен. — Он перевел взгляд на Анну. — Надеюсь, ты не станешь возражать.

Он выжидательно посмотрел на нее.

— Стол, за которым мы сидим, прекрасный стол. Я почитаю за честь сидеть за ним, — сказала Анна.

От запаха горячей еды у нее заурчало в животе. Бродик застонал.

— Я был невнимателен, забыв покормить тебя. Но сейчас, когда мы дома, Байд будет рада накормить тебя до отвала.

Он стал накладывать еду ей на тарелку в таком количестве, какое ей было не под силу съесть.

— Достаточно, Бродик, неужели я кажусь вам такой большой?

Он перестал накладывать и устремил на нее свой взгляд.

— Первый раз ты назвала меня по имени.

Анна вгрызлась в кусок хлеба, чтобы не отвечать на эту реплику. Он подвинулся к ней поближе, заняв отчасти ее личное место, Анна получила от этого удовольствие, он показался ей еще более могучим. Хотя ее гордость была этим уязвлена, это усилило остроту предвкушения, от которого у нее заныли соски, туго затянутые корсетом.

Фиона театрально вздохнула. Бродик повернул голову в сторону сестры. Она лишь повела глазами и, пожав плечами, улыбнулась Анне.

— Мужчины такие несдержанные. Они не могут совладать со своей похотью.

— Думай, что ты говоришь, Фиона. — Бродик потянулся за кружкой. — По крайней мере дай этой девочке несколько дней, чтобы она привыкла к твоим развязным манерам.

— Пусть она узнает побольше о кельтах, прежде чем ты затащишь ее в постель.

— Скоро кельты и англичане станут единым народом. Мы будем одной нацией. Я, во всяком случае, не хочу вести войны, когда проливается столько крови.

В его голосе слышался скорее упрек, чем гнев.

Анна затаила дыхание. В Уорикшире всегда придерживались официальной точки зрения на взаимоотношения англичан и шотландцев, и ей хотелось знать, как отреагирует Бродик на слова сестры. Он покачал головой, однако на его лице снова появилось веселое выражение.

— Да, я хотел бы показать ей приятные стороны жизни в Стерлинге, прежде чем она услышит высказывания такой дерзкой женщины, как моя сестра.

Они засмеялись, оценив шутку. Анну приобщали к семейному товариществу. Вдали от глаз Филиппы ее семья вела себя столь же непринужденно. Поддразнивание свидетельствовало, что она находится в лоне семьи, потому что все другие аспекты ее жизни регламентировались традицией и ее положением.

Люди в Стерлинге отличались естественной доброжелательностью. Горничные не стояли с тарелками и не старались остаться незамеченными. Не было никаких поклонов, когда они подавали еду. Беседа лилась свободно, здесь не требовалось мысленно взвешивать каждое слово, чтобы оно каким — то образом не обидело ложного самолюбия тех, кто выше по положению.

К Анне в полной мере вернулся аппетит, когда она увидела столы, уставленные снедью, предназначенной для ужина. Она чувствовала исходящую от людей доброту, и у нее потеплело в груди, где с момента расставания с семьей ощущался лишь холод. Она до сих пор тосковала по своей семье, но в то же время получала удовольствие от того, что ужинает в такой компании.

Было бы так просто войти в ту роль, какую ей предназначили. У нее было такое искушение. Она перевела взор на Бродика. Лицо его обрело скульптурную выразительность. Куртки на нем сейчас не было. На нем были лишь праздничная рубашка и килт. Клетчатый плед лежал на его коленях, обнажая мускулистые ноги. Анне следовало бы проигнорировать это, но ее глаза невольно задерживались на открытых частях его тела.

Она настолько сосредоточилась на своих мыслях, что не заметила, как его рука оказалась под столом. Он легонько сжал ей колено поверх юбок, и Анна от неожиданности вздрогнула.

— Неуклюжий и неповоротливый, у которого только одно на уме.

Произнося эти оскорбительные слова, Фиона водила из стороны в сторону пальцем.

Жар прилил к щекам Анны, когда Бродик устремил на нее взгляд. На его лицо вновь легла тень подозрения. Он снова сжал ей колено.

— Может, ты в самом деле такая невинная, как говоришь. Ты определенно не привыкла к тому, чтобы тебя тискали.

Он понизил голос, но это все равно не убавило ее раздражения. Анна оттолкнула его руку и вытащила ногу из-под стола.

— И вы еще удивляетесь, — произнесла она как можно тише, — почему я стою за то, чтобы следовать традициям, которые защищают мое доброе имя.

Несколько мужчин повернулись в их сторону и стали жевать молча, прислушиваясь к разговору.

Поднявшись, Анна отвесила короткий поклон и вышла из-за стола. Она понимала, что злиться неблагоразумно, но не могла больше терпеть, когда подвергали сомнению ее целомудрие.

Сильная рука схватила ее за локоть, едва она сделала шаг вперед. Бродик развернул ее лицом к себе, и она увидела на его лице выражение неудовольствия.

— Ты права, Мэри, но я все-таки не понимаю, почему ты уклоняешься от моего ложа.

— От вашего ложа… я только и слышу разговоры о вашей постели. — Она вскинула подбородок, позволив ему увидеть выражение возмущения в ее глазах. — И в то же время вы сомневаетесь в моей добродетели. Я не отношусь к тем, кто любит так часто говорить о похоти. Посещение двора вовсе не делает леди развращённой.

— Я посещал ваш английский двор, и в нем было множество титулованных леди, которые не признавали никаких ограничений. Они совокуплялись в коридоре неподалеку от спальни королевы. Я не взял бы их в качестве моей жены.

Слово «совокуплялись» было грубым, но и оно породило в ней прилив желания. Сердце у нее заколотилось, кровь в жилах ускорила свой бег. Похоже, оно обострило все ее чувства.

— В таком случае почему вы вступили в переговоры с моим отцом, если вы столь низкого мнения об английских женщинах?

Часто дыша, Анна втянула в себя исходящий от него запах мужчины. И тут же она отвлеклась от своей цели, поскольку снова ощутила прилив вожделения. Ей внезапно захотелось пощупать его мускулы и погладить их. Не имея силы побороть это желание, она попыталась вырваться из его хватки. Рука Бродика обвилась вокруг ее талии в тот момент, когда Анна уперлась ладонями ему в грудь, при этом ее тело столкнулось с его телом, и пальцами она схватилась за его рубашку.

— Мы плохо подходим друг другу… — успела она произнести, прежде чем его ладонь закрыла ей рот.

— Не говори так! Я уведу тебя на свое ложе, и никуда больше!

Он понизил голос, его рука напряглась, удерживая ее, когда она пыталась вырваться.

— Скажи мне правду, Мэри, — сказал он, убирая ладонь с ее рта, — ты когда-нибудь была с другим? Давай начнем нашу семейную жизнь с правды.

— Вы уже составили обо мне мнение. Что бы я ни сказала, это не изменит положения.

— Изменит. Я могу поверить. Но сначала ты должна быть откровенной со мной.

Его рука двинулась вверх по ее спине и легла ей на волосы. Хватка его усилилась, и Анна теперь была вынуждена смотреть ему в глаза. Она снова увидела подозрение в его глазах и одновременно необоримое желание. Ее слова застряли в горле, поскольку она забыла, из-за чего она с ним сражается. Внимание Бродика сосредоточилось на ее губах, и они дрогнули в предвкушении поцелуя.

Однако поцелуя не последовало. Со стоном Бродик отпустил ее. Его плечи дрогнули, когда он шагнул назад.

— Ты не отвлечешь меня. Ты ответишь мне до того, как твои поцелуи выбьют из моей головы последние мысли.

Ее тело качнулось, потеряв опору. Ноющая тупая боль пробежала по телу. Обхватив себя руками, она попыталась избавиться от ощущения его прикосновений, растирая себя своими ладонями.

— Вы сомневаетесь во мне. Это никогда не изменится. Даже после того, как моя невинность доказана, вы продолжаете сомневаться в моем слове. — Анну колотила дрожь. — Именно поэтому я прошу вас отправить меня назад к отцу.

— А я сказал тебе, что не сделаю этого. — Он выплеснул эти слова, наставив на нее палец. — Ты знала другого мужчину?

— Нет. И ничего не изменится сейчас.

У нее не было возможности жестом подкрепить свои слова, но она проговорила их с жаром. Как бы ей хотелось, чтобы у нее были сейчас месячные. Она вдруг широко раскрыла глаза.

«Месячные…»

Это могло бы послужить отсрочкой.

— Поскольку вы сомневаетесь в моей невинности, было бы благоразумно подождать с осуществлением брачных отношением до того времени, когда у меня пройдут месячные. Только в этом случае у вас не будет сомнений в том, кто отец младенца, которого я могу зачать.

Лицо у него потемнело, но она не стала дожидаться, пока он потребует у нее послушания.

— Да, именно это положит конец нашей ссоре. — Набрав в легкие воздуха, она сделала легкий поклон, как бы отпуская его с помощью жеста. — Спокойной ночи, милорд.

Она повернулась к нему спиной, при этом по спине ее пробежал озноб. Плечи напряглись, когда она двинулась вперед, ибо она ожидала, что в любой момент ощутит его хватку. Однако она прошла половину коридора без помех.

Анна почувствовала разочарование, вспомнив, какие приятные ощущения она испытывала от его прикосновений. Слезы набежали ей на глаза, когда Анна поднялась на верхнюю площадку лестницы, и она даже не могла дать себе отчет, почему ей так захотелось разрыдаться.

Она получила то, чего желала. Не было никаких причин предаваться отчаянию. Месячных у нее не будет по крайней мере две недели. Этот план был даже лучше, чем требование осмотра.

Так почему она не чувствует облегчения?