Мобил

Май 1778 года

Тяжело ступая, Рафаэль поднялся по ступенькам на крыльцо таверны. Путешествие из Нового Орлеана в Мобил заняло у него около суток. Несмотря на мерное покачивание судна, которое обычно заставляло его спать, как младенца, он не мог отключиться. Он постоянно вспоминал приказы Гальвеса и планы, которые они с Поллоком составили, чтобы добыть у британцев информацию и доставить припасы американцам. Он также тратил время впустую, гадая, что задумал Джеймс Уиллинг после того, как покинул Новый Орлеан вопреки четким приказам Гальвеса. Уиллинг был плохим союзником, непредсказуемым и опасным, как треснувшая пушка.

Однако он хотел быстрее увидеть Лиз, чтобы рассказать ей о Скарлет, которая была в безопасности в Новом Орлеане под опекой его матери. И что она ждала ребенка. Честно говоря, он не знал, хорошая это новость или нет.

Он замер и посмотрел на качели, которые висели в углу веранды. Рафаэль улыбнулся. Он целовал ее там и пообещал найти Скарлет. Это было безрассудное обещание, конечно, но, несмотря на это, ему удалось его выполнить. Будет ли она рада видеть его?

Он споткнулся. А вдруг она так рассержена на него за то, что он уехал не попрощавшись, что не захочет его видеть? Или хуже того, а что, если она уже пообещала рыжему выйти за него? А вдруг они уже поженились?

Рафаэлю стало страшно. Он всегда находил силы оправиться после любых жизненных передряг, будучи уверенный, что его любят родители и родственники и Господь Всемогущий. А что может быть важнее? Но эта юная леди, эта креольская принцесса вошла в его жизнь и заполнила собой все его мысли и молитвы.

Отбросив беспокойство, которое, как говорила мать, ни к чему доброму не приведет, он открыл тяжелую входную дверь таверны. Он не должен зря тревожиться.

В зале, где он завтракал с Лиз тем солнечным утром, когда они познакомились, было на удивление пусто. Несмотря на тепло раннего лета, которое заставило его снять камзол, аккуратно расставленные столы и стулья выглядели холодными. Окна были распахнуты, но людей на улицах было мало, да и ветер не колебал занавески.

– Сеньор Гиллори? Мадам? Есть здесь кто-нибудь?

Ожидая, что сейчас из кухни выйдет Зандер, Рафаэль пересек зал и заглянул за стол администратора. Там никого не было.

Удивившись, он повернулся и откинулся назад, опершись локтями о стол. Он устал, проголодался и хотел пить. Где все? Возможно, стоит пойти к Лафлеру. Или сходить в «Эмпориум»…

– Месье Рафаэль? Что вы здесь один делаете? Почему вы не позвонили?

Рафаэль обернулся и увидел Джуни, стоявшую в дверях кухни. Она вытирала муку с рук чистой тряпкой. На голове у нее был повязан красный платок, похожий на тюрбан, а серое платье прикрывал передник такого же цвета.

Когда он не ответил, она нахмурилась.

– Вы перегрелись на солнце поутру? Плохо слышите?

Рафаэль рассмеялся и поцеловал ей руку.

– Я прекрасно слышу. Просто плохо соображаю. Я надеялся, что какая-то волшебница испечет для меня горку вкусных бенье и сварит кофе с цикорием.

– Тут волшебниц нет, негодник вы эдакий, только я, Зандер и… – Она глубоко вздохнула. – Но я могу найти вам бенье, дайте мне минутку, сейчас посмотрю. Вот. – Она подошла к ближайшему столу, отодвинула стул и протерла его от невидимой пыли. – Садитесь, сэр. Я скоро вернусь.

Она ушла до того, как Рафаэль успел ответить. Он сел на стул и оперся затылком о стену, закрыв глаза. Его обнаружили, и теперь он поест бенье.

Прошло несколько минут. Внезапно Рафаэль резко дернулся, почувствовав, как кто-то прикоснулся к нему. Поморгав, он увидел Лиз.

– Лиз! – Вскочив на ноги, он поцеловал ее в щеку, почти попав в губы. Но его остановило выражение ее глаз. Он взял ее за руки и улыбнулся. – Я так рад видеть вас! Джуни не говорила мне, что вы здесь.

Она бросила взгляд через плечо.

– Она печет вам бенье и не позволяет мне помогать. Говорит, что я не умею. – Она рассмеялась. – Она же меня и научила, и вообще, у меня хорошо получается.

Что-то в этом разговоре было не так… что-то странное, но что, Рафаэль никак не мог понять.

– В чем дело, mi corazón [37]Сердце мое ( исп. ).
?

Она отступила на шаг и убрала руки.

– Не называйте меня так.

– Но вы мое сердце. Именно поэтому… Эх, мне сложно говорить именно тогда, когда больше всего надо. Не все хорошо, но у меня для вас отличные новости, и я чуть не забыл о них рассказать!

Выражение лица Лиз не изменилось.

– О чем вы?

– Я не понимаю, почему вы мне не доверяете. – Рафаэль обвел зал скорее удивленным, чем встревоженным взглядом. Их никто не слушает? – Пойдемте со мной.

Он взял ее за руку и направился к двери.

– Но бенье…

– Позже.

Он вывел ее на веранду и почти силой усадил на качели.

– Я нашел вашу кузину, – выпалил он, сев рядом. – Теперь скажите, какой еще подвиг я должен совершить, чтобы завоевать руку и сердце моей дамы.

– Скарлет? Вы нашли ее? – Лиз была вне себя от радости. – Где? Она в порядке? Вы же ее не оставили, правда? – Она схватила его за руку и встряхнула. – Рафаэль, где?

– Какой напор. – Он старался не улыбаться. – Я оставил ее с матерью. Она в полном порядке. Мама наверняка раскормит ее к тому времени, как появится ребенок…

– Ребенок? Какой ребенок?

Рафаэль поморщился. Его любимая сразу обратила внимание на это обстоятельство.

– Пожалуйста, вы помнете мне рубашку. – Когда она отпустила его, он оправил жилет и разгладил рукава. – Да, у нее будет ребенок, где-то летом, если верить моей маме.

– Ребенок… – Лиз быстро заморгала и одарила его такой красивой улыбкой, что Рафаэль с трудом подавил желание тут же ее поцеловать. – Это хорошо, я считаю. Но расскажите, как вы нашли ее.

Рафаэль ждал этого вопроса. Он хотел утаить от нее самые ужасные подробности. В то же время Лиз, при всей ее мягкосердечности, не была таким тепличным растением, как его сестра София.

– Ее захватили при налете американцы, – осторожно начал он, – когда они атаковали британскую плантацию возле Натчеза. Я купил ее на аукционе в Новом Орлеане. Она была уставшей и грустной, но в целом в порядке.

– Значит, она все еще… – Лиз развела руки в стороны, не в силах произнести слово «рабыня».

– Да, увы, дать рабу вольную не так-то просто. Не говоря уже о том, что это дорого. – Когда она посмотрела на него немигающим взглядом, он поспешил пояснить: – Но она в безопасности! Пока она с моей матерью, никто не обидит ее. Когда у меня будет время, я займусь бумагами по ее освобождению.

Лиз отвернулась.

– Вы, должно быть, считаете, что я неблагодарна. Это не так, просто я так волновалась о ней. Теперь еще дедушка попал в тюрьму вместе с этим противным Джеймсом Уиллингом…

– Что? Я так и знал, что что-то случилось! Поясните, пожалуйста.

– Это такая глупость! Мой отец вечно попадает в какую-нибудь историю. Этот человек, этот Патриот, как он себя называет, читал и раздавал копии Декларации независимости у нас в таверне. Случилось это где-то две недели назад. Когда люди начали волноваться, отец не придумал ничего лучшего, как присоединиться к ним! У майора Редмонда не осталось выбора, и он упек их за решетку. На следующий день мой дед пытался убедить майора отпустить этих людей, и, когда майор отказался, дед настоял на том, чтобы его тоже арестовали!

У Рафаэля зашевелились волосы на затылке. Джеймс Уиллинг начал играть роль отважного патриота, после того как его рейды по британским плантациям настроили против него многих людей. Британцы усилили патрули на Миссисипи, а люди, которые в другой ситуации могли занимать нейтральную позицию, обозлились из-за действий Уиллинга. Король Георг получил в их лице серьезную поддержку. А теперь, оказывается, Уиллинг приехал в Мобил и сам сунул голову в петлю. Смелый поступок. Но, как сказала Лиз, глупый.

А тут еще как минимум два члена семьи Лиз открыто стали на сторону повстанцев. Лиз оказалась в опасном положении.

Рафаэль задумался.

– И… мисс Редмонд вмешалась, чтобы вам помочь? Уверен, что она не оставила этот случай без внимания.

– Я не видела Дейзи уже почти две недели. Отец заставил ее переехать с ним в форт. Как видите, сейчас тут все… на нервах. Людям приходится принимать какую-то сторону, и сложно понять, кому можно доверять.

Он знал, что так будет. У него были указания не афишировать свои действия в поддержку американцев. По крайней мере пока из Мадрида не придет официальное объявление войны. Но он не ожидал, что его сердце будет украдено.

Рафаэль вздохнул:

– Да, я знаю. Лиз, я должен спросить, присягнули ли вы британской короне?

Он заметил, что в ее глазах промелькнули какие-то непонятные чувства.

– Мой дедушка сказал, что я могу вам доверять. – Эти тихие слова, казалось, обнажили ее душу и открыли для любых действий, которые он мог предпринять. – Я надеюсь, что он прав.

Спустя какое-то время Рафаэль будет рассматривать этот момент как собственное становление, взросление. Веселые приключения забавного денди, который играючи выуживал из британцев нужную информацию, закончились. Внезапно оказалось, что на нем лежит ответственность за жизни других людей. Будь он старше или менее горд, он бы, наверное, тут же сбежал.

Он не прикоснулся к Лиз, поскольку ее решение должно было быть рациональным и принятым без всякого постороннего влияния.

– Ваш дед прав, – осторожно ответил он, – но я должен знать, почему вы живете в таверне, а не в форте вместе с друзьями. Держу пари, что Маклеод просил начальство об этом.

Лиз прикусила губу.

– Да. Но он не может влиять на мою судьбу, пока я не вышла за него замуж. Я все еще принадлежу отцу…

– Вы собираетесь выйти за Маклеода, Лиз?

Ему нужно было знать это прямо сейчас, прежде чем он совершит какой-то серьезный поступок.

– Нет! – Она закрыла глаза руками. – Я сказала ему, что люблю его лишь как брата, но он не хотел меня слушать.

Рафаэль ощутил такое облегчение, что чуть не соскользнул с качелей. Но ему все равно следовало вести себя осторожно.

– Значит, вы связались с повстанцами из-за отца и деда?

– Да, но…

Она уронила руки на колени и посмотрела на испанца.

Блеск ее красивых глаз, в которых он увидел отвагу и страх, наполнил его гордостью и уважением. Эта женщина была его любовью. Его. Хотя он еще не мог предъявить на нее права.

– Я пришла, чтобы понять те принципы, что они отстаивают, – медленно пояснила она. – И как бы я не осуждала методы мистера Уиллинга, которые он использует для достижения целей, Декларация независимости, которую он привез и прочитал, является выдающимся и священным документом. Если бы я знала, что от этого будет толк, я бы сама пошла в тюрьму вместе с дедом и отцом. Но, так как Симон уехал неизвестно куда, кто-то должен остаться и помогать мачехе заботиться о моих братьях и сестрах. Поэтому я живу здесь, у Гиллори, готовлю и убираю со столов, учу детей в школе, помалкивая о надеждах и мечтах о свободной нации. – Она пожала плечами. – Наверное, я трусиха. Но теперь вы все знаете. Не понимаю, зачем я вам это рассказала. Возможно, Господь пытается сообщить мне, что вы можете помочь мне и моей семье.

– Вы не трусиха, – горячась, возразил Рафаэль, – и вы правильно делаете, что никому не доверяете. Как представитель нейтральной стороны, я могу лишь сказать, что сделаю все от меня зависящее, чтобы обезопасить вас в это время вражды между британцами и американскими гражданами. Ваш отец, возможно, находится сейчас в самом безопасном для него месте. Я постараюсь поговорить с англичанами об освобождении вашего деда.

– Вы нашли Скарлет, а я думала, что потеряла ее навеки. Я очень вам признательна за это. – Она отвернулась. – Если бы я могла как-то отблагодарить вас…

– Вы можете. Сохраните наш разговор в секрете. В нужный час я приду за вами. Между тем смотрите и слушайте, будьте отважной девушкой, какой я вас знаю. – Он взял ее за руки и поочередно их поцеловал. – Теперь давайте пойдем внутрь и отведаем отменных бенье и кофе с цикорием. Кажется, я проголодался сильнее, чем обычно.

Он широко улыбнулся, заставив девушку покраснеть.

Лиз устроилась на школьном полу. Вокруг нее кружком сидели дети. Креолка одной рукой обнимала маленькую Дженни, которая с замиранием сердца слушала Сюзанн Бутэн, читавшую историю, написанную специально, чтобы порадовать малышей. Это была очень необычная история – про рыжеволосую принцессу, турецкого людоеда и фею с маленькими кинжалами вместо ногтей, – но Лиз было сложно определить, кто чего хотел в этой сказке.

Она постоянно думала, получится ли у Рафаэля вызволить ее деда из тюрьмы. Он выполнил обещание и спас Скарлет. По крайней мере он так сказал.

«В нужный час я приду за вами».

Эти слова, которые были так похожи на то, что говорил ей дед во время Марди гра, обещали так много и в то же время так мало. Что он имел в виду? Он ни словом не обмолвился о свадьбе.

Между тем, когда он спросил ее, присягнула ли она Англии, она тоже не была многословна. И зачем он задал этот вопрос? Что, если он шпион?

Он повторял, что она не должна никому доверять. Если она поступит мудро, то не будет доверять даже Рафаэлю.

– Мисс Ланье! Я спрашиваю, хотите, чтобы я оставила рассказ у вас на столе?

Лиз заморгала и удивленно уставилась на озадаченное личико Сюзанн.

– О да, конечно! Я поищу в нем грамматические и орфографические ошибки и верну его завтра. – Она тепло улыбнулась Сюзанн. – Какая чудесная история. Я знаю, что ты хорошо потрудилась, сделав ее ясной и понятной для нас всех.

Сюзанн пожала плечами:

– Я старалась сделать ее страшной, а не чудесной. Но спасибо… наверное.

– В любом случае твой творческий подход заслуживает всяческих похвал. – Лиз встала с пола и протянула Дженни руку. – Дети, садитесь за парты. Наступило время урока математики. Кто может наизусть рассказать таблицу умножения?

Дети, недовольно вздыхая, начали занимать места за партами. Как только они уселись, кто-то постучал в дверь.

– Мисс Ланье! Лиз! Откройте.

Этот мужской голос был знаком Лиз.

Она поспешила к двери.

– Нил! – Усилием воли она подавила раздражение. – Господин Маклеод, у нас урок. Чем я могу помочь?

– Отправляй их домой. Ты должна пойти со мной.

Лиз замерла.

– Почему?

– Тебя зовет майор Редмонд.

– А если я откажусь?

– Лиз, не заставляй меня…

– Что? И меня арестуешь?

Нил помрачнел:

– Нас же слушают дети.

– Да, слушают. – Она замолчала. Маклеод поморщился. – Хорошо. Дети, все идем на обед. Продолжим через час…

– Возможно, часа будет недостаточно, – вмешался Нил. – Мисс Ланье прозвенит в звонок, когда придет время возвращаться.

Лиз сердито посмотрела на него, но ничего не могла поделать.

– Возьму шаль. Жди на улице.

Она захлопнула дверь перед самым его носом и начала помогать детям убирать в столы учебники и канцелярские принадлежности. Наконец она открыла дверь и вышла на улицу последней. Она заперла дверь и повернулась, кутаясь в шаль.

– В чем дело, Нил? С моим дедом все в порядке?

– Все хорошо, но я больше ничего не могу говорить. – Он предложил ей взять его под руку, но она не обратила на него внимания. Нил понуро поплелся за ней, словно щенок. – Я не понимаю, почему ты злишься на меня. Я ничего не сделал.

– Это точно. – Она бросила на него сердитый взгляд. – Ты ничего не делаешь, только приказы выполняешь. – Лиз подумала, что о ней можно было сказать то же самое. Эта мысль ее не обрадовала. – Я не злюсь на тебя, Нил, я просто волнуюсь. Разве тебя не беспокоит то, что честных горожан арестовывают за то, что они выражают свою точку зрения в общественном месте?

– Джеймс Уиллинг – офицер армии повстанцев. Твой отец… прости, Лиз, но он пьяница и смутьян, каким был и твой дядя Гийом.

Лиз не могла поверить своим ушам.

– Дядю Гийома казнили испанцы при других обстоятельствах много лет назад. Ты считаешь, что и моего отца надо повесить как предателя?

– Конечно нет, но… но… сейчас, я тебе уже сказал, что не могу это обсуждать, а ты меня заставляешь… – Нил схватил ее за локоть, заставив остановиться. Когда она удивленно посмотрела на него, он выпалил: – Лиз, я хочу кое-что сказать, а потом мы пойдем в форт. Мои чувства к тебе не имеют никакого отношения к моим обязанностям перед командованием. Я тебя люблю, но, если ты не позволишь мне тебя защищать, тебе придется смириться с последствиями такого решения.

Лиз показалось, что ее голова вот-вот лопнет.

– Разве это правильно? Ну, позволь мне кое-что сказать тебе, расфуфыренный петух! Это не то место, где ты можешь предъявлять мне ультиматумы или шантажировать своими глупыми угрозами! Ты не можешь приказывать мне, во что верить, ты не можешь заставить меня повернуться к отцу спиной, пьяница он или нет, и ты не можешь заставить меня выйти за тебя замуж!

Она развернулась и поспешила к воротам форта.

– Подожди, Лиз!

Нил положил ей руки на плечи, но она тут же сбросила их.

– Оставь меня в покое!

Ворота распахнулись, и она забежала внутрь, чуть не столкнувшись с негритянкой, несшей в руках корзину с бельем. Обойдя ее, Лиз направилась к зданию штаба. Она слышала, как Нил топает у нее за спиной.

В последнюю минуту он догнал ее и обежал, чтобы первым добраться до двери. Быстро постучав, он распахнул дверь.

– Пришла мисс Ланье по приказу майора, – выдохнул он.

Капрал Тулли смерил его своим фирменным мрачным взглядом.

– Пора, пора. Пусть заходит.

Ситуация перестала быть забавной. Дейзи быстро пересекла плац в центре форта. Она не помнила, чтобы когда-то так расстраивалась. Как папа мог так обойтись с отцом и дедом Лиз? Их держат под замком уже две недели и кормят кое-как. Несчастный старый мистер Шаз ослабел от голода, а мистера Антуана явно били, чтобы получить информацию. Его когда-то красивое лицо осунулось, а темные пятна синяков обезобразили красиво очерченные скулы. В уголках рта появились небольшие кровоточащие ранки.

Она узнала обо всем этом лишь неделю спустя. В конце концов, солдаты начали обсуждать узников, и она это услышала. Когда Дейзи стала задавать вопросы, отец сначала туманно отвечал, что просто поставил непослушного ребенка в угол. Потом он приказал ей держаться подальше от гауптвахты, где были заперты французы, и даже пригрозил, что посадит под домашний арест, если она не подчинится.

Ну, сегодня она не подчинилась.

Она нашла обоих Ланье в узкой низкой камере в дальнем конце здания. Неделей ранее эту камеру затопило водой после проливного дождя. По всей видимости, они спали на мокром, холодном полу. Джеймс Уиллинг, американец, который стал причиной всей этой истории, тоже сидел, но так как он был офицером, то в его камере были кровать, стул и письменный стол, и кормили его сравнительно неплохо.

– Ланье предатели, – сообщил ей караульный, словно бы это оправдывало такое варварское отношение, – они хуже врагов в форме.

Дейзи отвесила этому самодовольному человеку оплеуху и потребовала, чтобы мистера Шаза перевели в сухую камеру и дали еды. Когда он отказался, ведь ее отец ему такого приказа не давал, она развернулась и пошла к отцу. Папá отдаст такой приказ. Она заставит его.

Она вся дрожала, когда подошла к двери и забарабанила по ней кулаком.

– Капрал Тулли! Это я, Дейзи. Я должна сейчас же поговорить с отцом. Это важно.

Тулли приоткрыл дверь, но ее не впустил.

– Не сейчас, мисс. Он велел мне ни под каким предлогом не беспокоить его.

Дейзи отступила на шаг, глубоко вздохнула и закричала:

– Папá! Мне надо с тобой поговорить! Пожалуйста, скажи капралу Тулли, чтобы…

Капрал распахнул дверь, схватил ее за локоть и затащил внутрь.

– Мисс Дейзи, вы с ума сошли? – прошипел он, силой усадив на единственный стул. – Скажите мне, что случилось. Я посмотрю, чем можно помочь.

Она вскочила на ноги.

– Если вы не можете отменить приказ моего отца плохо обходиться с заключенными, то я лучше поговорю с ним.

– Вы знаете, что я не могу…

– Так я и думала. – Она снова повысила голос: – Папá! Я хочу поговорить с…

– Что здесь происходит? – Майор Редмонд распахнул дверь в кабинет и сердито уставился на дочь. – Ты с ума сошла, дорогая?

– Нет, а ты, по всей видимости, да. Я хочу знать, почему ты обходишься с двумя своими старыми друзьями как с убийцами. – Дейзи мысленно попросила Бога, чтобы он не позволил ее голосу дрогнуть. – Мистер Шаз болен и голоден…

– Дейзи, ступай в свою комнату немедленно, либо, я тебя уверяю, ты об этом пожалеешь. Капрал, проведите мою дочь в ее комнату и убедитесь, что она не будет оттуда выходить. Это приказ.

Он начал закрывать дверь перед Дейзи.

Она протянула руку и схватила его за рукав.

– Папá! Что с тобой случилось? Я не верю, что ты можешь так поступить со мной!

– Дейзи? Ты сказала, что мой дед заболел?

Это был голос Лиз. Она была в кабинете отца. Дейзи ощутила приступ паники. Лицо отца оставалось каменным, лишь в глазах на какую-то долю секунды промелькнуло что-то, похожее на страдание.

– Папá, пожалуйста, впусти меня. Я не ребенок, и ты не можешь защитить меня от правды. Я знаю, что происходит что-то ужасное.

Он сжал губы, посмотрел на капрала Тулли, стоявшего за спиной Дейзи, и с неохотой кивнул. Отойдя в сторону, он позволил ей войти.

Лиз сидела в одном из кресел для гостей, заламывая руки от волнения. В глазах у девушки стояли слезы. Она вскочила на ноги и крепко обняла Дейзи.

Дейзи тоже обняла подругу, дрожа от волнения.

– Лиз, о Лиз. Я так скучала по тебе!

– А я по тебе, – пробормотала Лиз.

Дейзи отстранилась, чтобы рассмотреть лицо подруги.

– Ты в порядке?

– Я боюсь за деда. Ты его видела?

– Да, я…

– Дейзи, довольно. – Голос отца произвел эффект холодного душа. – Сядьте обе… и прекратите сюсюкать.

Дейзи поморщилась. Она отпустила Лиз, сжала ее ладонь и села в соседнее кресло.

– Папá, у Лиз есть повод для беспокойства…

– Я сказал, довольно! – Майор Редмонд ударил кулаком по столу. – Это военный форт, и я им командую, по крайней мере, до прибытия полковника Дернфорда. Я настаиваю на том, что обо всем, что вы услышите в этих стенах, никто не должен узнать. Я, как и прежде, несу ответственность за поддержание порядка и безопасности в форте и городе. Но теперь, когда началась война, каждое произнесенное слово, каждый новый человек в городе имеют определенное значение.

Он пристально посмотрел на девушек, словно ожидая от них ответа.

Лиз ничего не сказала, но Дейзи почувствовала ее волнение. Она осторожно кивнула.

– Хорошо, – продолжил майор, будто бы они обе согласились с ним. – Как я уже пояснил Лиз, до того, как ты ворвалась сюда подобно урагану, ее отец совершил серьезный проступок, поддержав крамольную попытку капитана Уиллинга посеять смуту среди подданных Его Величества в Западной Флориде. Однако Антуан оказал мне тем самым услугу. Мы уже какое-то время ищем агента, который передает информацию из Пенсаколы через Мобил в Новый Орлеан, откуда она поступает к командованию мятежников в форт Питт.

Лиз выдохнула:

– Вы считаете, что мой отец шпион?

Отец Дейзи подался вперед.

– Я прекрасно знаю, с каким пренебрежением вся ваша семья, за исключением разве что Симона, относится к британцам. Антуан сам по себе едва ли представляет угрозу, потому что большую часть времени пьет не просыхая. Но недавно я понял, что пьянство может быть неплохой ширмой, которая помогает ему разговорить моих людей. Потом, когда он не смог не поддаться искушению поддержать капитана Уиллинга… – Майор Редмонд отвернулся, вероятно смутившись из-за недоверия, которое отразилось на лице Лиз.

Дейзи тоже едва сдерживалась, чтобы не перебить отца.

– Да, папа?

Майор хмыкнул:

– Ну, я воспользовался возможностью и допросил его. – Его лицо окаменело, когда он снова посмотрел на Лиз. – И вашего деда тоже, когда он выразил желание разделить судьбу сына-негодника. Пока они ни в чем не сознались. Я хочу верить, Лиз, что вы не знали о тайных делах отца, потому что для меня это тоже стало неожиданностью. Несмотря на то что я хорошо отношусь к вам, я не могу пренебречь своими обязанностями. Я настаиваю на том, что вы должны отречься от отца и присягнуть королю. В противном случае мне придется изгнать вас из города.