Новый Орлеан

12 мая 1778 года

– София! Где ты, дитя? – услышала Скарлет голос доньи Гонсалес.

Сама она стояла на коленях перед миниатюрной Софией недалеко от железной кованой лестницы. Сестра Рафаэля взобралась на деревянную подставку, собранную специально для того, чтобы Скарлет использовала ее для своих швейных дел.

– Я тут, внизу, мама! Скарлет доделывает оборки моего платья. Иди посмотри! Складки на бедрах просто… Ах, Скарлет, прости, я не буду двигаться, обещаю. Просто у тебя все так красиво получается. Я буду очень жалеть, когда ты вернешься к брату.

Зажав в губах булавки, Скарлет подняла голову и улыбнулась веселой молодой хозяйке. Ей тоже будет жаль покидать мисс Софию, хотя навряд ли на новом месте ей может быть хуже, чем прислуживать Изабель Дюссой или собирать на поле хлопок.

Купив Скарлет на невольничьем рынке, дон Рафаэль сначала отвел ее к жене губернатора мадам Гальвес. Мадам охала и ахала, глядя на то, в каком ужасном состоянии находится Скарлет. Она заставила ее принять ванну с хозяйственным мылом, накормила и оставила отдыхать на целых два дня. Как она сказала, ради ребенка. Скарлет покорилась без слов, поскольку была очень истощена и благодарна за спасение. Ей было все равно, что с ней будет дальше. Но когда на следующий день мадам позвала ее к себе в будуар и попросила сесть на единственный свободный стул, красиво обтянутый муслином, Скарлет смутилась.

– Мадам, я с радостью постою, – сказала она, сложив руки на животе.

– Да, я понимаю, – с улыбкой ответила мадам, – но мне не хочется напрягать шею, пока мы разговариваем, поэтому, пожалуйста, садись.

– Да, мадам.

– Итак, Скарлет, Рафаэль говорит, что ты швея.

– Да, мадам.

– И роды будут… где-то в июле?

Скарлет осторожно кивнула:

– Думаю, да.

Иметь ребенка – разве это плохо?

Взгляд мадам смягчился. Она была очень красива. Говорили, что ее муж сходит по ней с ума. Возможно, так же сильно, как Рафаэль сходит с ума по Лиз.

– Очень жаль, что тебя разлучили с отцом ребенка, – тихо сказала мадам. – Мы постараемся его найти, а пока для тебя здесь найдется много работы. Ты хочешь поехать к матери Рафаэля и пожить у нее до родов?

У Скарлет в голове все путалось. Какая разница, чего она хочет? Если бы здесь была мадам Дюссой, подобный вопрос наверняка был бы с подвохом. Скарлет не знала матери Рафаэля и особо не горела желанием ехать еще куда-то, но ей не хотелось обижать эту добрую леди-креолку. Она беспомощно пожала плечами.

– Как скажете, мадам.

Мадам Гальвес отдала Скарлет одно из своих старых платьев и материю, чтобы расширить его в талии, а потом критически изучила результат. Одобрительно улыбнувшись, она похвалила работу Скарлет и попросила слугу провести ее до поместья Гонсалесов. Он оставил ее на кухне на попечении поварихи, которая очень сильно напоминала Скарлет мать Каина.

К тому времени как донья Гонсалес послала за ней, ее уже накормили хрустящим хлебом и колбасой. Она так наелась, что чуть не заснула. Наконец она вошла в один из лучших салонов Нового Орлеана.

«О боже, – подумала она, с удивлением глядя на двух хорошо одетых леди, – что это за рай?»

Одна леди, очень похожая на Рафаэля, была среднего возраста. Другая – юная, и у нее были такие же озорные карие глаза, как у брата.

Скарлет понадобилось больше месяца, чтобы научиться отвечать на прямые вопросы, не вздрагивая и не пытаясь найти в них скрытый подтекст. В конце концов она поняла, что ее умение обращаться с ниткой и иголкой оценили по достоинству. Ее хорошо кормили и позволяли отдыхать. Когда живот стал больше, к ней приставили юную рабыню, которая ей помогала.

Маленькая Дина, которую, по всей видимости, никогда в жизни не ругали, болтала, не умолкая, целый день напролет, начиная с момента, когда она открывала утром глаза, и заканчивая поздним вечером, когда засыпала у ног Скарлет. Той было больно смотреть на этого ребенка, которого явно забрали у матери вскоре после рождения. В конце концов оказалось, что Дина – дочь рябой поварихи, которая была так же добра к Скарлет, как и мадам Гальвес.

С помощью булавок Скарлет медленно закрепляла оборку платья, заставляя мисс Софию поворачиваться то одним, то другим боком. Наконец она закончила и окинула девушку удовлетворенным взглядом.

– Посмотрите в зеркало, мисс, – попросила она. – Все хорошо?

София повернулась и с довольным видом посмотрела на себя в зеркало, положив ухоженные руки на бедра. Платье сидело отлично.

– Чудесно, – похвалила она, улыбаясь отражению Скарлет в зеркале. – Жду не дождусь, когда лейтенант Торрес увидит меня в нем.

– Лейтенанту Торресу давно пора под венец, – заметила Скарлет, не задумываясь.

София расхохоталась:

– Скарлет! Ты пошутила!

Скарлет ахнула и закрыла рот рукой.

– Простите, мисс!

Но София соскочила с подставки и взяла Скарлет за руки.

– Не надо извиняться! Так приятно, что я могу с кем-нибудь посмеяться. Мама всегда такая… – Она оглянулась через плечо и прошептала: – Строгая.

– Я все слышала! – из коридора послышался голос мадам Гонсалес. В следующее мгновение она вошла, уперев руки в бока. – Кто-то же должен быть здесь строгим, а то все развалится. – Но в ее глазах Скарлет заметила озорной огонек. – София, выбирайся из этого платья и сбегай в сад за цветами, чтобы Скарлет могла его спокойно подшить.

Мадам начала нетерпеливо притопывать ногой, пока наконец дочь не вышла. Она закрыла за ней дверь и повернулась к рабыне.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

Скарлет встала, держась за спину. Она все еще стеснялась хозяйки дома. Взглянув на платье в руках, она ответила:

– Хорошо, донья Гонсалес. Ко мне все хорошо относятся.

– Замечательно. – Женщина кивнула. – Работать полезно, но не перенапрягай спину. Где Дина? Она должна всегда быть рядом на тот случай, если тебе что-нибудь понадобится.

– Она… я послала ее наружу поиграть, чтобы ваша дочь не смущалась. – Скарлет прикусила губу. – Простите, если я…

– Нет, ради всего святого, девочка, это нормально, руководствуйся здравым смыслом. Я только о тебе беспокоюсь.

Скарлет украдкой посмотрела на хозяйку.

– Мадам… я хотела спросить… – Донья Гонсалес ничего не ответила, лишь удивленно подняла брови. Тогда Скарлет выпалила: – Почему вы так добры ко мне? Я рабыня в вашем доме. Вы же не относитесь так ко всем своим слугам.

Донья Гонсалес, казалось, немного растерялась.

– Конечно, я не мучаю слуг. Но ты у нас особый случай.

Скарлет сделала шаг назад.

– Что вы имеете в виду?

– Мадам Гальвес попросила меня заботиться о тебе и сделать все, чтобы ребенок родился в нормальных условиях. Я исполню ее просьбу.

Скарлет удивленно посмотрела на женщину, пытаясь осознать ее слова. Мадам Гальвес замолвила за нее слово. Из-за ее имени и положения со Скарлет обращались почти так же хорошо, как с Софией. Возможно, в этом был также замешан дон Рафаэль, а может, и нет. Эту загадку без дополнительной информации она разгадать не могла.

– Хорошо, спасибо, мадам, – ответила она и подняла платье Софии. – Я сейчас закончу подол, если вы не против.

– Да, конечно, – улыбнулась донья Гонсалес. – Софии же нужно поставить ловушку для возможного жениха.

На борту судна «Valiente»

12 мая 1778 года

Однажды Лиз приснилось, что она поднимается в воздух с края высокого утеса. Когда-то она провела два дня в библиотеке деда, читая книгу о путешествиях в горах Европы. Рисунков в ней не было, но автор описывал юг Франции, где жили ее предки до того, как начались преследования гугенотов. Она представляла заснеженные пики, зеленые долины, бездонные ущелья в таких подробностях, что у нее даже закружилась голова, когда она начала собираться домой. В ту ночь во сне она оказалась на самой высокой вершине, откуда следила за табуном диких лошадей, пасущихся далеко внизу. Ей захотелось оседлать одного из скакунов. Ей требовалось лишь сделать шаг и полететь вниз.

Разведя руки в стороны, она так и поступила.

И проснулась, громко вскрикнув. Жюстин потом еще долго успокаивала ее, пока ее не перестала бить дрожь.

Этот опыт она не хотела повторять. Но, стоя на носу испанского торгового корабля «Valiente» рядом с Рафаэлем и постепенно удаляясь от Мобила, она стала испытывать похожее ощущение.

– Вы замерзли? Мы можем спуститься в мою каюту.

Большие теплые руки Рафаэля легли ей на плечи.

Лиз посмотрела на испанца и покачала головой:

– Я немного… не знаю, как сказать. – Она не хотела говорить напугана.

Казалось, он понял ее без слов, потому что тут же улыбнулся.

– Нет ничего такого на свете, с чем бы не справилась моя креольская леди. Деревенька Новый Орлеан как раз для тебя!

Он щелкнул пальцами.

– Даже я знаю, что Новый Орлеан не деревенька. – Тем не менее Лиз рассмеялась. – Там поют и играют на гитаре на каждом углу. Я буду выглядеть среди горожан настоящей деревенщиной. – Она повернулась к воде спиной, а Рафаэль положил руки на поручни с обеих сторон от девушки. Волосы Лиз развевались на ветру, и она пыталась их придерживать руками. – Рафаэль, ты со мной так внимателен. Я очень благодарна, но ты не обязан… никто не узнает, если ты не хочешь…

– Если вы еще раз такое скажете, мисс Ланье, мне придется схватить вас и щекотать до тех пор, пока вы не будете молить меня о пощаде. Я никогда не делаю предложений, которые не собираюсь выполнить. – В его голосе послышалось сомнение. – Хотя мне кажется, что это ты думаешь о том, чтобы пойти на попятную.

Лиз отвернулась, чтобы не видеть обиды в его глазах.

– Я просто хочу… я хочу, чтобы ты сделал мне предложение не под давлением обстоятельств.

Рафаэль на секунду замолчал.

– Возможно, однажды я смогу найти способ убедить тебя, что я не шучу. Но до тех пор… – Он вздохнул. – Ну, до тех пор мы будем двигаться к этому постепенно. И первым шагом будет знакомство с моей семьей.

Лиз улыбнулась:

– Честно говоря, я боюсь. Не знаю, сколько раз я слышала от тебя, что твоя мама колотит тебя каждый день.

– Просто я безнадежный случай, как ты знаешь. – Он усмехнулся. – Моя мама полюбит тебя. А София уже твоя лучшая подруга.

– Но она же со мной еще не знакома!

– Но я ей все рассказал.

– Что именно?

– Я сказал, что в Мобиле живет девушка, которая угрожает мне ножом, если я не даю ей именно того, о чем она просит. И она целуется, как ангел. София со мной согласилась и сказала, что я должен на тебе жениться. С чем я не спорю.

Лиз весело засмеялась.

– Ты этого не говорил! – Покачав головой, она осторожно положила руку ему на грудь, а он прикрыл ее своей ладонью. – Рафаэль, ты должен знать: я безмерно благодарна тебе за то, что ты вмешался и защитил меня и дедушку. Но мы еще плохо знаем друг друга, чтобы давать подобные клятвы. У тебя своя жизнь в Новом Орлеане, и я о ней ничего не знаю. Ты не ухаживал за мной. А во время ухаживаний можно узнать друг друга лучше. Можно узнать о таких важных вещах, как религиозные взгляды. Образование. Семейная история.

– Ты права, у нас будет время на все это. Лиз, я не прошу тебя выходить за меня замуж немедленно. Есть вещи, о которых я не могу тебе рассказать, потому что это не мои секреты. Верь мне, потому что я ставлю твою безопасность и благополучие на первое место.

В его глазах была такая нежность, что сердце Лиз смягчилось. Довериться ему? Она находилась на испанском корабле, который увозил ее прочь от семьи, дома и всего знакомого навстречу неизвестно каким потрясениям. Это было все равно, что довериться Богу, который, как учила ее бабушка, великий, грозный и скрытный, но в то же время нежный, как курица с цыплятами.

Возможно, довериться Рафаэлю означало довериться Богу.

Новый Орлеан

13 мая 1778 года

Губернатор в тот день был дома, что было на руку Рафаэлю, который хотел удивить Лиз. Он собирался познакомить ее с матерью и сестрой позже. Сначала ей нужно было увидеться со Скарлет. Это должно было немного разрядить чувство напряженности, возникшее между ними. Он ценил независимость Лиз, понимал ее стремление защититься, но не мог довериться ей полностью, не поставив под риск возложенную на него миссию. Он надеялся, что, когда Гальвес познакомится с Лиз, ей сообщат хотя бы часть информации.

Рафаэль поддерживал девушку за локоть, когда они поднимались к входу. Они устали, были немного раздражены и порядком проголодались, потому что путешествие из Мобила выдалось не самым приятным. Их кораблю препятствовали встречный ветер и высокие волны. Половина команды отравилась несвежей едой. Ему самому повезло, потому что он вовсе не ел целые сутки, работая над отчетом.

Рафаэль подозревал, что Лиз не хотела есть из-за волнения. Она попросила разрешения принять ванну, но он возразил, что на это нет времени. После этого она все время молчала, лишь односложно отвечая на его вопросы.

Нехорошо.

Рафаэль был готов признать, что где-то глубоко внутри он ощущал страх. Его мать не придет в восторг, узнав, что Лиз два дня путешествовала без спутницы. На «Valiente» Рафаэль выделил ей небольшую каюту, но маме все равно это покажется неприличным.

Он постучал в дверь и, повернувшись, посмотрел на плотно сжатые губы Лиз. Как всегда, она была прекрасна, но постоянно дергала себя за длинную косу, в которую заплела свои вьющиеся волосы, и отряхивала юбку в тщетной надежде избавиться от пятен. Женщины были созданы для тайн и наслаждения, но ни один мужчина не мог разобраться в хитросплетениях того, что прилично, а что нет.

Не успел Рафаэль убедить себя прийти в другой раз, как слуга Гальвесов открыл дверь.

– Дон Рафаэль! Губернатор как раз собирался послать за вами человека. Мы слышали, что ваше судно прибыло сегодня утром.

У Рафаэля пересохло во рту.

– Да, я остановился в Кабильдо. Там мне сказали, что губернатор здесь. У него есть время, чтобы со мной встретиться?

– Конечно, сэр. – Слуга перевел взгляд на Лиз. – Мне представить леди тоже?

– А, нет. То есть я сам представлю ее.

– Очень хорошо, сэр. Сюда.

Слуга повернулся и повел гостей мимо шикарных залов для приема высокопоставленных сановников и дальше вверх по лестнице к личным комнатам.

Рафаэль последовал за ним, держа Лиз за руку и мысленно повторяя то, что он собирался сказать. К тому моменту, как он предстал перед Гальвесом и новой доньей Гальвес, он чувствовал себя так, словно бы у него в голове разорвалось пушечное ядро, убив все логичные мысли.

Как только он поклонился, донья Гальвес сказала:

– Неужели, Рафаэль, еще одна?

Рафаэль открыл рот и тут же закрыл его. Наконец он, глупо улыбаясь, спросил:

– Сеньора?

Но донья Гальвес с интересом смотрела на Лиз.

– Эта девушка красивее той и, по крайней мере, не беременна.

– Фелициана, – мягко заметил губернатор, – мальчик только приехал и явно не готов к твоим шуткам. – Он встал, взял Лиз за руку и поцеловал ее пальцы. – Добро пожаловать, сеньорита. Вы мисс Ланье, я полагаю.

Лиз выдавила из себя смущенную улыбку.

– Да, сэр. Я Лиз Ланье. – Она присела в реверансе и посмотрела на донью Гальвес. – Мадам, я прошу прощения, что мы не предупредили о приходе. Я очень… спешила.

– Представляю. – Сеньора строго посмотрела на Рафаэля. – Неужто нельзя было позволить девушке посидеть и хотя бы попить чая, а не тащить сразу на встречу с незнакомыми людьми?

Рафаэль почувствовал, что его корабль идет ко дну.

– Сеньора, выполняемое мной предписание… – Он посмотрел на Гальвеса, ища у него поддержки. – Я полагал, что должен отчитаться немедленно.

– Да, да, конечно, – согласился Гальвес. – Мы обсудим ваш отчет. Итак, вы, двое, садитесь на диван, а Эдуардо принесет чай… подожди, Эдуардо, с цикорием для дона Рафаэля и для меня тоже. Да? Спасибо. Итак… – он повернулся к Рафаэлю, – забудем о шутках моей жены. Пожалуйста, расскажи мне, что произошло во время твоей последней увеселительной прогулки в Западную Флориду. В частности, расскажи нам о неожиданном появлении твоей милой спутницы.

Рафаэль вкратце поведал губернатору о семье Ланье, но предложение Гальвеса высказаться о делах в присутствии Лиз его несколько обескуражило. Когда они с Лиз сели на диван, он мысленно представил несколько вариантов того, как начать разговор.

– Итак, сэр, как вы знаете, капитан Уиллинг создал для нас определенные проблемы, сбежав, не попрощавшись, в Мобил. К тому времени, как я добрался туда, он уже успел начать мятеж в самой большой таверне города. В этом самом заведении я сам обычно останавливаюсь.

Гальвес вздохнул:

– Понимаю. Продолжай.

Рафаэль посмотрел на Лиз.

– И… дед и отец Лиз, которые, по всей видимости, сочувствовали капитану, были втянуты в эту историю. Майор Редмонд арестовал обоих, а потом вызвал мисс Ланье на допрос. Возможно, Лиз сможет рассказать свою версию этой истории.

Он хотел, чтобы она сама сказала Гальвесу, что является бунтаркой. Это развязало бы Рафаэлю руки…

Что было бы дальше, он даже не предполагал.

Но в этот момент в комнату вошел Эдуардо с чаем и разговор перешел на житейские темы вроде погоды, качества морепродуктов из залива и постоянной угрозы наводнения в районе форта у реки Сент-Джон. К тому времени как дворецкий раскланялся и удалился, Рафаэль успел немного расслабиться.

– А теперь, мисс Ланье, – сказал Гальвес, – если вы освежились, я хочу услышать вашу версию последних событий.

Рафаэль напрягся. Губернатор перешел к делу.

Прикусив губу, Лиз посмотрела на Рафаэля.

Губернатор продолжил:

– И, пожалуйста, запомните: все, что вы скажете, не выйдет за стены этого дома. Испания остается нейтральной в этом конфликте Англии с ее подданными, и я не причиню вреда тем, кто уважает интересы короля Карлоса на нашей территории. Вы можете говорить свободно, не опасаясь наказания.

– Спасибо, сэр, – мягко ответила Лиз. Она сделала паузу, осторожно поболтав чай в чашке. – Очень долгое время мне казалось, что этот конфликт меня не касается. Я всегда жила при англичанах, хотя моя семья по языку и культуре остается французской. Возможно, вы знаете, что старший брат моего отца участвовал в восстании в шестьдесят восьмом году. Потом я познакомилась с Рафаэлем… доном Рафаэлем… и поняла, что очень мало знаю о мире. Мой дед очень любит читать, и он всегда советовал брать и читать книги из его библиотеки. – Лиз бросила на Рафаэля пронзительный взгляд. – Поэтому для меня не было такого уж большого потрясения, когда моя подруга Дейзи дала мне книги, написанные зачинщиками нынешней революции. Я сочувствую их идеям, стремлению к свободе и независимости.

– Те книги дала вам Дейзи?

Если бы она отвесила Рафаэлю пощечину, он бы удивился меньше.

– Да. И это причина, по которой я согласилась… потому что не могла…

Внезапно Рафаэль понял. Лиз была готова отвергнуть его поспешное предложение руки и сердца, но потом поняла, что Дейзи выдаст себя, чтобы спасти ее. Она пыталась сказать ему, что не отвечает ему взаимностью. На самом деле ничего, кроме дружбы, она ему никогда не предлагала.

– Значит, вы сочувствуете повстанцам?

Спокойный голос губернатора не дал ему вскочить и убежать прочь. Он чувствовал себя законченным идиотом. Рафаэль заставил себя откинуться на спинку кресла, положить ногу на ногу и улыбнуться, словно бы он привык к тому, что ему разбивают сердце.

Лиз посмотрела на губернатора и ответила спокойным голосом:

– Да, сэр, сочувствую.

Мобил

24 мая 1778 года

Дейзи терпеливо ждала, держа в руках корзину, пока Тулли, звеня ключами, отопрет ворота. Ей выдали специальное разрешение на выход из форта. Но ее должен был сопровождать адъютант в то время, когда он не находится на службе.

Отец заявил, что выпустит Антуана Ланье лишь тогда, когда он публично отречется от поддержки американских повстанцев. Дейзи пыталась ему тщетно доказать, что никому не интересно, во что верит этот законченный пьяница. Ее мольбы о том, чтобы вернуть детям отца, не возымели никакого эффекта. Антуан в тюрьме был так же полезен семье, как если бы валялся пьяным под столом. В тюрьме он, по крайней мере, никому не мешал.

На самом деле, когда Дейзи и Тулли вышли за ворота и увидели Жюстин Ланье с малышом Реми на руках, которая ждала их в тени стены, девушка подумала, что то, что Антуана бросили за решетку, было спасением для его семьи. Светлые волосы Жюстин блестели здоровьем, на ней было опрятное красивое платье, а малыша таким сытым и чистым она никогда прежде не видела.

Жюстин улыбнулась, увидев Дейзи, а Реми захлопал в ладоши. Женщина поставила малыша на землю, и он тут же побежал к Дейзи.

Девушка нагнулась, опустила корзину и подхватила ребенка на руки.

– Поцелуй меня, малыш, – прошептала она, чмокнув его в потную шейку.

Малыш захихикал и схватил ее за волосы, прижавшись к ней лицом.

– Дей-дей!

Дейзи удивленно посмотрела на ребенка:

– О боже, он уже говорит?

Жюстин покраснела от удовольствия.

– Я учила его выговаривать твое имя. Остальные дети тоже хотели прийти, но я бы со всеми не справилась. Дедушка забрал их на рыбалку, – добавила она, заметив вопросительный взгляд Дейзи.

– Я так рада, что вы привели Реми, – призналась Дейзи. – Капрал Тулли, правда же, он прекрасен?

Тулли смущенно прочистил горло:

– Мэм.

Он отошел на несколько шагов, чтобы женщины могли спокойно поговорить.

Улыбаясь, Дейзи окинула Жюстин довольным взглядом.

– Вы чудесно выглядите. Как мистер Шаз? Я надеюсь, он уже восстановился после не самого гостеприимного приема, который ему тут оказали.

– Да, он в порядке. – Жюстин наклонилась и подняла с земли сумку с чем-то округлым внутри. – Прости, он немного пахнет. Дедушка настоял, чтобы я передала сыр и немного колбасы. Черника поспела, я испекла с ней пирог.

– Хорошо. Просто положите все ко мне в корзину. Я иду на рынок купить апельсинов и кое-что еще. Капрал Тулли никому не расскажет.

– Антуан здоров? Никто не верит, но я скучаю по нему. – Жюстин потупила взгляд и покраснела.

Дейзи почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы. Никто не понимал, почему она все еще скучает по Симону. Сама Дейзи тоже понять этого не могла. Она была так похожа в этом на Жюстин. По крайней мере мужчина, который бросил ее, не сделал ей ребенка. С другой стороны, Антуан наконец выступил в защиту чего-то, что было важнее бутылки рома. Она же понятия не имела, почему уехал Симон.

Потершись носом о щечку ребенка, Дейзи успокоилась.

– Да, он ведет себя сейчас очень бодро. Тулли и Нил Маклеод не позволяют другим солдатам обижать его, а теперь он еще и трезвый… – Девушка пожала плечами. – Он Ланье. Как вы знаете, он может быть довольно милым.

– Да, я знаю, – вздохнула Жюстин. – От Симона что-то слышно?

Дейзи замерла.

– Нет.

– Дейзи, он вернется. Симон – самый упертый мужчина в Западной Флориде, и он любил тебя. То есть любит.

– Он велел мне ждать его год. – Дейзи погрустнела и так сильно прижала к себе Реми, что он пискнул. – Я даже не знаю, что это значит, Жюстин.

Жюстин обняла Дейзи и Реми.

– Это значит, что он вернется.

Дейзи крепко обняла Жюстин. Как же она скучала по Лиз! Как она скучала по дружеским отношениям с отцом!

– Спасибо, Жюстин, – прошептала она. – Я позабочусь об Антуане.

– Я знаю, что так и будет. – Жюстин шмыгнула носом.

– Вы тоже плачете? – Дейзи улыбнулась сквозь слезы. – Капрал Тулли теперь не захочет со мной никуда ходить.

– Не могу ничего поделать. Кажется, я снова беременна.

– О, Жюстин! – Дейзи рассмеялась. – Но об этом вы расскажите Антуану сами.

– Дейзи, что будет дальше? – Жюстин сделала шаг назад, вытерла слезы и забрала ребенка. – Твой отец опомнится и выпустит моего мужа? Какой смысл держать одного француза под замком?

Дейзи покачала головой и подняла корзину.

– Я не знаю. – Она повернулась, чтобы убедиться, что Тулли их не слушает, но все равно понизила голос: – Я боюсь, что скоро война придет сюда. Переписка между Мобилом и Пенсаколой оживилась. Я слышала, что французы устраивают рейды в заливе, а испанцы бездействуют. Я знаю, что папа волнуется.

Жюстин обняла Реми.

– Ты скажешь мне, если я могу чем-нибудь помочь освобождению мужа? Возможно, твой отец позволит нам повидаться?

– Сомневаюсь. Но я попытаюсь. – Это все, что она могла сделать. – Пойдемте на рынок, я куплю апельсины. Надеюсь, Реми не откажется их попробовать. – Она повернулась и позвала Тулли. – Капрал, возьмите, пожалуйста, корзину, пока мы с Жюстин походим по рынку.

Тяжело вздохнув, Тулли подчинился.

– Это как раз то, чем я хотел заняться в свой выходной.