После демобилизации Альф Уайт сразу поехал в Глазго. Его родители по-прежнему жили в доме 694 на Эннисленд-Роуд, который восстановили после немецкого воздушного налета двухлетней давности. Джоан с крохотным сыном и тетя Джинни из Сандерленда были у них в гостях. К тому времени мать Альфа смягчилась по отношению к Джоан, которая дважды навещала родителей мужа во время его службы в ВВС. Она гордо предъявила своего сына бабушке и дедушке, и это тоже внесло свой вклад в потепление отношений между Джоан и свекровью.

Альф, хоть и радовался воссоединению с семьей, чувствовал себя ужасно. Напряжение последних недель в ВВС вместе с болью, вызванной серьезной реконструкцией его пищеварительного тракта сразу с обеих сторон, привели его к физическому и моральному истощению. Но он не мог долго оставаться в Глазго; он остался без средств к существованию, поэтому должен был вернуться в Тирск и заняться строительством надежного будущего для своей семьи. В Тирске он увидел, что дел в практике стало еще больше. Спустя много лет, вспоминая боль и усталость того времени, Альф говорил: «У меня было простое и самое эффективное лечение — работа!»

В Тирске Альфа ждала работа, — но не дом. В июне 1943 года, пока Альф еще служил в ВВС, Дональд Синклер женился во второй раз и жил с женой на Киркгейт, 23. Не имея возможности вернуться в свои бывшие комнаты на верхнем этаже в доме на Киркгейт, Альф вместе с Джоан поселился у ее родителей в Соуэрби.

Альфу это было не в тягость. Дом, «Блейки Вью», стоял на главной тенистой улице этой очаровательной деревушки, которая почти не изменилась с тех пор. В «Блейки Вью» было очень уютно, за домом раскинулся прелестный, обнесенный стеной сад, к тому же он весьма удачно располагался рядом с пабом «Корона и якорь». Альф выпил немало кружек пива со своим тестем и друзьями в его располагающей обстановке.

Женитьба Дональда стала неожиданностью для Альфа, так как он всегда считал старшего партнера типичным дамским угодником, который никогда не остепенится. В книгах Джеймса Хэрриота Зигфрид описывается как необычайно обаятельный мужчина, который нравится женщинам, а Тристан предстает этаким ловеласом, но в искусстве обольщения прекрасного пола старшему брату не было равных.

Экономка Зигфрида постоянно говорит посетителям Скелдейл-хауса, что ее хозяин уехал в Бротон навестить свою мать. Джеймс Хэрриот списал этот вымышленный город с Харрогита, где жила мать Дональда, но, очевидно, не одна она наслаждалась компанией настоящего Зигфрида Фарнона во время его частых отлучек из клиники.

Однако Дональд женился весьма удачно. Его женой стала Одри Адамсон, и они прожили счастливо больше пятидесяти лет. В отличие от импульсивного и нетерпеливого Дональда, она была воплощением спокойствия. Многие считали, что она прекрасно уравновешивает непоседливого Дональда.

Не только новое семейное положение старшего партнера — и, соответственно, перемены на Киркгейт — стали сюрпризом для Альфа после его возвращения. Дела в тирской практике шли в гору. Основной вклад в возрождение британского сельского хозяйства внес Адольф Гитлер: в годы войны стране требовалось много продовольствия. Повысилась ценность продуктов земледелия и домашнего скота, соответственно, доходы фермеров стали расти, а вместе с ними и доходы ветеринаров.

Альф работал все больше, и, хотя работа, несмотря на усталость, приносила ему радость, он чувствовал, что пора принимать решение о своем будущем. Будучи партнером на жалованье, он не только работал больше Дональда, но и выезжал почти на все ночные вызовы, и считал, что заслужил равную долю в прибылях. Кроме того, он не чувствовал уверенности в завтрашнем дне. Альф хотел стать полноправным партнером. Поскольку выгоду от возросших прибылей получал только Дональд, между доходами двух ветеринаров образовалась пропасть, и она с каждым днем увеличивалась.

Альф часто вспоминал те дни. «Я страстно мечтал работать на одного человека — Дж. А. Уайта. Дональд мне очень нравился, но мне была нужна стабильность. Я работал до изнеможения, наполняя его карманы». В январе 1944 года он обратился к Дональду, сказав, что хотел бы приобрести равноценную долю и стать полноправным партнером. Хотя Дональд испытывал искреннюю привязанность и уважение к младшему коллеге, он не имел никакого желания делиться с ним своей безграничной властью, и Альф получил категорический отказ.

Альфу не составило труда восстановить свою репутацию в практике после возвращения со службы в ВВС, и он чувствовал, что мог бы прожить долгую и счастливую жизнь в Тирске. Ему нравились фермеры с их жестким и честным отношением к жизни, и он хорошо ладил со своим старшим партнером, несмотря на его непредсказуемость. Горько разочарованный отказом Дональда Альф начал обдумывать варианты.

Он не хотел составлять конкуренцию Дональду. Он считал его своим другом, к тому же трудовой договор запрещал ему заниматься бизнесом в радиусе пятнадцати километров от Тирска. Альф обсудил ситуацию с Джоан. Она, хоть и не хотела покидать город, который за столько лет стал для нее родным, была готова уехать с мужем туда, где он сможет обрести независимость, что для человека в столь бедственном финансовом положении имело первостепенное значение. У Альфа не осталось выбора, и он начал искать другое место.

За все эти годы высказывалось много противоречивых мнений о Дональде Синклере. Некоторые журналисты в своих статьях обвиняли Альфреда Уайта в излишне жестком отношении к Дональду, они утверждали, что образ Зигфрида Фарнона не дает справедливого представления о Дональде, что он был не просто эксцентричным чудаком, у него было множество чудесных качеств, которые не отражены в книгах. Другие, наоборот, намекали, что Джеймс Хэрриот слишком пригладил персонаж Зигфрида, что настоящий Дональд нещадно эксплуатировал своего младшего партнера на протяжении всей его профессиональной деятельности.

Правда находится где-то посередине. Дональд, в первую очередь, был веселым и добрым человеком, которого невозможно было не любить, и Джеймс Хэрриот изобразил его именно таким. Многочисленные письма читателей это подтверждают. Миллионы поклонников считают Зигфрида Фарнона необычайно привлекательным и обаятельным персонажем. В этом отношении читатели Джеймса Хэрриота не заблуждались, но Альф скрыл от поклонников другую сторону своего партнера. Дональд, безусловно, был очень интересной и занятной личностью, но в то же время он был крайне тяжелым человеком, и многие придерживались мнения, что их партнерство выжило только благодаря терпению и мягкому характеру Альфреда Уайта.

Постоянная, повседневная работа была не для Дональда. Его никак нельзя назвать ленивым, — надо сказать, он все время чем-то занимался, — но его переменчивая натура не давала ему планомерно работать. В первые годы, когда они работали вдвоем, Альф выезжал практически на все ночные вызовы. Только когда партнер изредка уезжал в свой короткий отпуск, Дональд брал ночные вызовы на себя. Тяжелая, однообразная и утомительная ветеринарная рутина была не для Дональда Синклера.

Об этом знали только его близкие знакомые, и в старости отец иногда приводил нас в изумление своими воспоминаниями о нежелании Дональда работать. «Мы с Дональдом немного по-разному относимся к ночной работе, — много лет назад говорил он мне. — Мне не нравится ночная работа, но я ее делаю. Он же ее любит, но не делает!»

Дональд периодически говорил мне, как он сам любит работать в неурочное время, и мягко упрекал меня, если я, промучившись всю ночь с тяжелым случаем на какой-нибудь ферме в то время, как все спали, включая Дональда, с утра был слегка раздражительным.

— Ты должен благодарить судьбу, Джим, — терпеливо втолковывал он мне. — Какое удовольствие — проснуться ранним летним утром и кататься по таким чудесным местам! Как будто ты в оплаченном отпуске!

Как ни странно, сам Дональд крайне редко наслаждался этой прекрасной стороной жизни ветеринара.

«Зовите ребят!» — как часто мы слышали этот призыв. Он очень гордился, что мы предоставляем наши услуги быстро и в любое время суток, и постоянно повторял клиентам: «Если у вас возникли какие-то сомнения, звоните без колебаний. Зовите ребят днем и ночью!»

«Ребята», одним из которых был я, не рекламировали свои услуги с подобным энтузиазмом. За двадцать пять лет, что я проработал с Дональдом, я ни разу не видел, чтобы он ездил на ночные вызовы, кроме одного периода в середине 1970-х. По какой-то необъяснимой причине он вдруг решил регулярно выезжать на фермы по ночам, — чего никогда раньше не делал. А ведь ему в то время было уже далеко за шестьдесят. Может, он чувствовал себя немного виноватым? Не думаю. Уверен, это было просто еще одно проявление его уникальной, непредсказуемой личности.

Нежелание Дональда работать в нормальное время на протяжении всей его профессиональной жизни служило поводом к веселью не только для Альфа, но и для многих молодых ветеринаров, трудившихся в нашей практике. На лице отца всегда появлялась легкая улыбка, когда он произносил классическую фразу, превосходно передававшую суть отношения его партнера: «Хочет работать… но не будет!»

Альф не только работал больше партнера, он еще взвалил на себя все обязанности по управлению практикой. Ему не с кем было разделить эту ношу, так как Дональд упорно отказывался взять дополнительных партнеров. Многие молодые ветеринары стремились к партнерству в Тирске, но всем им было отказано, и мне в том числе. Дональд не хотел никаких хлопот, связанных с партнерством, считая его потенциальным источником неприятностей внутри практики. Вероятно, в этом есть доля истины, но в то же время из-за упрямства Дональда практике Синклера и Уайта не хватало стабильности, и выгодным клиентам приходилось привыкать к частой смене помощников, приезжавших к ним на ферму.

Джеймс Хэрриот был крайне лоялен в изображении своего партнера, он не показал тяжелую сторону его характера, хотя справедливости ради должен сказать, что хорошие качества Дональда всегда перевешивали его менее привлекательные черты.

Когда в 1976 году мне отказали в партнерстве, я не особенно переживал. Я знал, что однажды унаследую долю отца, но в 1944 году отец оказался в совершенно иной ситуации.

В то время у Альфа не было недостатка в предложениях. Он поддерживал связь со своим первым работодателем, Джоком Макдауэллом из Сандерленда, много общался по работе с Фрэнком Бингэмом из Лейбурна. Оба, узнав о проблемах Альфа, проявили заинтересованность в сотрудничестве с ним. Кроме того, старый друг по колледжу Эдди Стрейтон, который в тот период разворачивал крупную практику в Стаффордшире, еще в ноябре 1943 года писал ему о возможности партнерства.

В феврале 1944-го Альф поехал на разведку в Стаффорд, и ему понравилось то, что он увидел. Эдди хорошо организовал дело, и его практика процветала. Работать приходилось много — как с мелкими, так и с крупными животными. Коровы были повсюду. Стаффордшир с его бескрайними зелеными лугами, на которых паслись многочисленные коровы, был воплощением мечты Альфа. Он вернулся в Тирск, чтобы все обдумать и обсудить возможность переезда с Джоан. Эдди не торопил его, и Альфа это устраивало, так как ему требовалось время: слишком серьезным было решение, которое он должен принять. Стаффордшир хотя и чудесный край, но не мог занять место Йоркшира в сердце Альфреда Уайта. Альф отчаянно хотел остаться здесь, в графстве, которое полюбил. Следующие несколько месяцев он ни о чем другом не мог думать. В редкое свободное время он ездил по окрестностям, осматривая места, где можно было открыть практику.

Он побывал в Уитби на побережье Йоркшира. В то время там не было ветеринара, и Альф решил, что это его шанс. Однажды днем он стоял на возвышенности рядом с аббатством Уитби и смотрел на море. Ледяной северо-восточный ветер хлестал его по лицу, и, глядя на бьющиеся о берег волны, Альф подумал: «В Тирске, конечно, холодно, но здесь еще хуже!» Он снова взглянул на море. В голову ему пришла еще одна мысль: «А здесь ведь только половина практики!» Северное море не принесет ему доходов, и Уитби был вычеркнут из списка.

Альф побывал в Камбрии, где ему предложили партнерство, но ему не понравился тамошний ветеринар. Его не привлекала перспектива провести жизнь бок о бок с человеком, который ему несимпатичен, и он отклонил предложение.

Альф лихорадочно прокручивал в голове разные варианты. Предложения Джока Макдауэлла и Фрэнка Бингэма по-прежнему оставались в силе, но он не рассматривал их всерьез. Ему не хотелось возвращаться в Сандерленд. Кроме того, что Альф полюбил прекрасную природу Йоркшира, он, вкусив жизни сельского ветеринара, больше не хотел работать только с мелкими животными. К тому же он понимал, что его рабочий день будет очень долгим, если только старый Мак не бросил пить. Предложение Фрэнка Бингэма привлекало Альфа возможностью жить среди коров в одном из красивейших уголков Англии, но при всей его любви к Фрэнку он не мог принять это предложение, понимая, что ему придется самому делать почти всю работу. Фрэнк мог часами просиживать со стаканом в руке, и Альф, зная его достаточно хорошо, чувствовал, что тот никогда не изменится. Фрэнк Бингэм очень ему нравился, но партнерство между беззаботным ирландцем и молодым честолюбивым Альфом было бы односторонним.

Предложение Эдди Стрейтона тоже немного его беспокоило. Хорошо зная Эдди, он догадывался, что тот работает как машина. Сколько Альф продержится в таком ритме? Некоторые письма, полученные от Эдди в 1944 году, дали ему пищу для размышлений.

«Я пытался выбрать время и ответить тебе, Альф, но последние две недели здесь творится настоящий кошмар. Десять дней назад с семи до восьми утра к нам поступило 14 телефонных звонков: все вызовы к крупным животным, а три из них — отел». В другом письме Эдди рассказывал: «Слава богу, наконец закончил с жеребятами (кастрация). В прошлое воскресенье я за утро кастрировал семерых. Хочу приобрести для тебя более-менее мощную машину, потому что территория большая, и эти слабенькие машинки не выдерживают нагрузки». Еще в одном он писал: «Жена видит меня всего один раз в день, часов в 6–7 утра. Одного человека хватает только на это, но вдвоем можно сделать в три раза больше».

Эдди очень хотел, чтобы Альф работал вместе с ним. Мечтая о создании партнерства Стрейтона и Уайта, он не только предложил Альфу равную долю в прибыли, но и готов был предоставить ему отсрочку для выкупа доли в практике. Этого было достаточно, чтобы склонить Альфа на его сторону. Полностью осознавая, что погружается в бурлящий котел адского труда, Альф не мог отказаться от возможности работать в практике с огромным потенциалом. Весной 1944 года он принял предложение Эдди. Он никогда не боялся тяжелой работы и стал готовиться к партнерству со своим приятелем-трудоголиком в Стаффорде.

Сообщив Дональду о своем решении, Альф заверил его, что не уйдет, пока новый помощник не займет его место. Тот прибыл через несколько недель, и только благодаря стараниям Альфа. Во время службы на базе ВВС в Скарборо он познакомился с коллегой-ветеринаром Джимом Хэнкоком. Они вместе работали в подвале «Гранд-отеля», и Джим тогда заметил, что необычно видеть двух дипломированных ветеринаров, перелопачивающих горы кокса. Руководство ВВС, видимо, решило, что из них получилась хорошая команда, и они пошли на повышение: их поставили чистить вонючие свинарники.

Альф с Джимом Хэнкоком стали друзьями, и, приняв решение покинуть Тирск, Альф написал Джиму и предложил ему работу. Джим согласился и приехал в июле 1944 года.

Именно в тот момент планы Альфа совершенно неожиданно рассыпались в прах. Проект с Эдди Стрейтоном провалился. Эдди прислал Альфу письмо, в котором сообщил несколько тревожную информацию. Хотя ветеринарам предоставляли бронь, но, поскольку война еще не кончилась, писал он, если Альф войдет в долю в его стаффордширской практике, одного из них — по его сведениям, — могут призвать в армию.

Неожиданный поворот событий поставил двух молодых ветеринаров в сложное положение. Потратив много месяцев изнурительного труда на создание своей практики, Эдди не мог рисковать. Если бы его призвали, последствия для его процветающей, но все еще некрепко стоящей на ногах практики могли быть катастрофическими. С тяжелым сердцем он предложил Альфу отложить их планы до окончания войны — то есть на неопределенный срок. В письмах Эдди к Альфу того времени чувствуется искреннее, глубокое сожаление, но у него не было выбора.

Оставшись без работы, почти без денег и с женой и сыном на руках, Альф должен был найти хоть какой-то заработок — причем быстро. Но он не слишком упал духом. Британское сельское хозяйство было на подъеме, а значит, можно было найти хорошо оплачиваемую работу. Альф стал просматривать вакансии в «Ветеринери Рикорд», но ни одна из них его не заинтересовала. Несмотря на проблемы из-за партнерства с Дональдом, он очень хотел остаться в Тирске. Ему казалось, что это желание неосуществимо, но он ошибался.

Через несколько дней появилась возможность возобновить карьеру в городе, который он считал своим домом, и предоставил ему такую возможность его друг Джим Хэнкок. Проработав в Тирске всего пару недель, Джим понял, что такая жизнь не для него. Он не смог приспособиться к эксцентричным методам руководства Дональда, кроме того, он лелеял идею заняться преподавательской и научной работой. Узнав о затруднительном положении Альфа и понимая, что Дональд охотно примет его обратно (мужчины оставались друзьями, несмотря на напряженность последних месяцев), Джим благородно отказался от места, предоставив Альфу возможность заново начать карьеру в Тирске.

Этот бескорыстный жест Джима Хэнкока, словно ниспосланный свыше, стал поворотным пунктом в судьбе Альфа Уайта. С того момента он занял прочное положение на лестнице финансовой стабильности, и за годы тяжелого труда и здравого смысла поднялся очень высоко. Впереди его еще ждали периоды денежных затруднений, но он никогда больше не представал в глазах своей семьи человеком, у которого ничего нет.

После отъезда Джима Хэнкока Альф чувствовал, что перст судьбы указывает ему на Тирск. Он по-прежнему не мог стать полноправным партнером Дональда, но его любовь к Тирску росла с каждым днем, а вместе с ней пришло понимание, что именно здесь он хочет построить свой дом и воспитывать своих детей.

Несмотря ни на что, Альф не мог не любить Дональда. Он хорошо его знал и сумел разглядеть в его тяжелом характере черты, которые считал жизненно необходимыми для коллеги: чувство юмора и полное отсутствие неискренности. Оставалась только одна проблема — убедить Дональда принять его в качестве полноправного партнера.

Благодаря женитьбе на Одри Адамсон стиль жизни Дональда претерпел существенные изменения. Одри, происходившая из семьи богатых судостроителей, купила прелестный загородный дом, «Саутвудс-Холл», и в 1945 году они с Дональдом туда переехали. Женившись на девушке со средствами, Дональд мог позволить себе приятно проводить время — охотиться, ловить рыбу и гулять по поместью, расположенному в чудесном месте в холмах в нескольких километрах к востоку от Тирска. Поскольку Дональд больше не испытывал финансовых затруднений, ему не было нужды напряженно работать на Киркгейт, 23. К тому же в лице Альфа Уайта он нашел старательного работника и коллегу.

Однако в конце 1945 года Альф решил, по его собственным словам, что ему «хватит быть простофилей». Теперь у него была прочная репутация среди фермеров, и, чувствуя, что положение позволяет ему требовать от Дональда более справедливого соглашения, он снова заговорил с ним о партнерстве.

На этот раз Дональд, хоть и опять отказал ему в полноправном партнерстве, согласился предоставить Альфу равную долю в прибылях практики начиная с 1946 года, что привело к колоссальному повышению его доходов. В 1945 году он получил всего 464 фунта, — около 9 фунтов в неделю, а после разделения прибылей пополам с Дональдом он заработал 1229 фунтов за 1946 год, — скачок на 265 процентов. Эти деньги достались Альфу тяжким трудом, но он ничего не имел против. Он был на пути к успеху.

Говорили много всяких глупостей о том, что Альфа Уайта нещадно эксплуатировали на протяжении всех лет его работы ветеринаром, что он получал жалкие гроши и относился к своему старшему партнеру со смешанным чувством страха и подобострастия. Его 9 фунтов в неделю в 1945 году, безусловно, никак нельзя назвать жалованьем бедняка, а 20 фунтов в неделю в 1946-м перенесли его в разряд высокооплачиваемых работников. В 1946 году, когда Альф зарабатывал 20 фунтов в неделю, дипломированный бухгалтер, к примеру, получал вдвое меньше.

2 мая 1949 года Альф Уайт окончательно пустил корни в Тирске: он стал полноправным партнером Дональда. Альф не заплатил за это ни пенса, но ему пришлось отрабатывать свою долю другими способами, что подтверждает соглашение между партнерами: «Пункт 11. Названный Джеймс Альфред Уайт посвящает все свое время делам партнерства и усердно работает, а также прилагает все силы для соблюдения интересов упомянутого партнерства. Названный Дональд Вон Синклер уделяет делам партнерства столько времени, сколько считает нужным».

В намерения Дональда явно не входило работать не покладая рук, однако из следующего пункта становится ясно, что партнерство не было таким уж односторонним, как могло показаться: «Пункт 12. Названный Дональд Вон Синклер имеет право на две трети от платы, причитающейся ему или партнерству за профессиональные услуги, оказанные им в рамках названной практики, или на одну треть от чистой прибыли названной практики, в зависимости от того, какая сумма окажется меньше. Названный Джеймс Альфред Уайт имеет право на получение остальной суммы чистой прибыли партнерства».

Это означало, что Альфред Уайт станет зарабатывать больше Дональда Синклера, — так и будет до конца их профессиональной деятельности. Альф всегда работал больше Дональда, но и зарабатывал больше. Он продемонстрировал терпение и решимость в достижении своей цели, — спустя больше двадцати лет эти два качества снова проявят себя, когда он будет добиваться успеха в совершенно иной области деятельности.

Договор, по всей видимости, устраивал обе стороны, так как они следующие сорок лет оставались друзьями и партнерами.

Альф всегда считал, что ему очень повезло, что он знал такого человека, как Дональд Синклер, а Дональду, в свою очередь, судьба подарила честного и трудолюбивого коллегу. Альф стал верным и бескорыстным партнером Дональда, и Джеймс Хэрриот был столь же великодушен в изображении Дональда в образе незабываемого Зигфрида Фарнона.